Консерватизм (лат.) дословно означает «сохраняю», «охраняю». В широком смысле слова консерватизм – система охранительного сознания, неизменно присутствующая в любой сфере жизни: профессиональной, личной, общественной. Быть консерватором, значит: предпочитать испытанное – не прошедшему проверку практикой; известное – неизвестному; факт – выдумке; действительное – возможному; ограниченное – безграничному; близкое – далёкому; достаточное – изобилию и т.д. (М. Оукшотт). В этом широком, предельно общем значении понятия консерватизм «присутствует» в любой политической идеологии. Свои консерваторы как охранители основ, исходных принципов соответствующих теорий и доктрин есть и среди либералов, и коммунистов, и социал-демократов, и внутри религиозных учений и толкований священных текстов. Однако нас интересует консерватизм как самостоятельная политическая идеология , имеющая своё собственное лицо и содержание, своих адептов, приверженцев и последователей, стоящая на вооружении соответствующих политических партий и движений. Консерватизм как система теоретически осмысленных политических идей и взглядов отличается значительным своеобразием.
Двойственная сущность политического консерватизма
С одной стороны (назовём её «охранительной» ), политический консерватизм – это система охранительного сознания в отношении к испытанному исторической практикой и доказавшему свою надёжность устройству общества и институтам власти. Так как для каждой исторической эпохи характерна своя устоявшаяся система власти, консерватизм время от времени вынужден менять свою идейно-политическую ориентацию. В этом отношении его называют «идеологическим хамелеоном», меняющим свою политическую окраску в зависимости от того, какое общественно-политическое устройство и интересы какого правящего класса он охраняет в тот иной исторический период времени.
С другой стороны (назовём её «ценностной»), консерватизм – система традиционных социальных и моральных ценностей (устоев), которые он считает главными и неизменными ориентирами и критериями общественного прогресса. Среди таких ценностных устоев консерваторы выделяют: семью, нацию, сильное государство, религию, мораль, преемственность, верность традициям, собственность, порядок, элитизм и др.
Обратим внимание: если либерализм главной ценностью считает права и свободы, коммунизм и социализм – социальные равенство и справедливость, то консерватизм такими ценностями считает прочную семью, сплочённую нацию, традиционную религию и общественную мораль, сильное государство и неприкосновенное право собственности. Это, с точки зрения консерваторов, те фундаментальные традиционные устои любого общества, по состоянию которых только и нужно судить об эффективности его политического устройства.
Двуединое единство охранительного сознания и традиционных ценностных устоев личности и общества характеризует сущность политического консерватизма, отличая его от других политических идеологий. Консерватизм – это политическая идеология, ориентированная на сохранение исторически сложившихся и испытанных форм государственной и общественной жизни, обеспечивающих поддержание и совершенствование традиционных ценностных устоев, воплощённых в семье, нации, морали, религии, государстве, собственности и порядке. Консерватизм вовсе не означает отказа от идеи развития, от каких бы то ни было изменений, нововведений в общественно-политическом устройстве и функционировании институтов власти. Его главные принципы – стабильность, равновесие, постепенное обновление , которые только и способны обеспечить обществу его будущность.
Так же как и либерализм, консерватизм весьма многолик и изменчив. Он стремится приспосабливаться к меняющимся историческим условиям.
Различают две исторические формы консерватизма :
1. Классический (феодально-аристократический) консерватизм (конец 18 – начало 20в.).
2. Неоконсерватизм, т.е. новыйконсерватизмиего многочисленные разновидности (с первой половины 20 в. и до н.в.).
Тема 4. Консерватизм и неоконсерватизм
1. Понятие и сущность консерватизма как идейно-политического течения
Термин «консерватизм», который дал название одному из наибо-лее влиятельных идейно-политических течений, произошел от анг-лийского слова conserve (сохраняю, охраняю). Первоначально этот термин употреблялся как обозначение идеологии феодально-арис-тократической реакции на французскую буржуазную революцию конца XVIII в. В Англии он получил официальное признание в 20-30-х гг. XIX в применительно к сторонникам партии тори, привер-женцам существующих устоев. Примерно в это же время им начали пользоваться в Соединенных Штатах.
В научных исследованиях консерватизм трактуется как полити-ческая идеология, ориентированная на сохранение и поддержание исторически сложившихся форм государственной и общественной жизни, в первую очередь ее морально-правовых основ, воплощен-ных в нации, религии, браке, семье, собственности.
Следуя концепции, предложенной К. Мангеймом , многие уче-ные понимают консерватизм как осознанный, теоретически аргу-ментированный традиционализм . По мысли исследователя русского консерватизма В. Гусева, «консерватизм представляет собой тип политической мысли, политическую идеологию, главным система-тизирующим принципом которых выступает принцип следования социальной традиции ». Сторонники такого подхода не без основа-ний полагают, что идеология консерватизма основывается на психологическом типе личности, которому присущи подчинение автори-тету, ригидность мышления, антирационализм .
В интерпретации американского ученого Р. Таккера консерва-тизм - это «политическая идеология, ориентированная на сохранение и поддержание сформировавшихся форм государ-ственной и общественной жизни ».
К числу основных ценностей консерватизма обычно относят:
Ø не-обходимость социальной иерархии (ранжирование общества);
Ø при-знание несовершенства человеческой природы и вследствие этого обязательность цивилизующей роли церкви, семьи и школы;
Ø культ сильного государства;
Ø стремление к постепенности и осмотритель-ности в проведении политических преобразований;
Ø приоритет цело-го (государства, народа, нации) над частью (сословием, индиви-дом);
Ø враждебность рационализму и индивидуализму.
Со времен отцов-основателей консерватизма его антиценностями являются ин-дивидуализм, социальное и имущественное равенство, атеизм, мо-ральный релятивизм, культ разума, революционаризм .
Один из ведущих исследователей консервативной мысли Р. Кирк сформулировал следующие шесть принципов («канонов») консерватизма :
1) вера в божественность законов, которые управля-ют обществом;
2) осознание неизбежности социального разнообра-зия как антитезы единообразию и эгалитаризму;
3) убежденность в необходимости обеспечения в цивилизованном обществе порядка и сохранения классовой структуры;
4) понимание неразрывности свя-зи между частной собственностью и свободой;
5) вера в приоритет-ность традиций над предрассудками и проявлениями анархии;
6) признание нетождественности изменений и реформ, эффективно-сти только осмысленного реформирования.
При различном понимании специфики консерватизма большин-ство западных (прежде всего американских) исследователей рас-сматривает его как противоположность либерализму .
Трудности в определении основного содержания консервативной идеологии порождаются и причинами, связанными с эволюци-ей этого идейного течения.
Во-первых , с течением времени произошла инверсия значений либерализма и консерватизма. Так, принципиальные положения классического либерализма - требования свободы, рынка и ограни-чения государственного вмешательства в экономику - сегодня рас-сматриваются как консервативные. В то же время идея централизо-ванной регулирующей власти государства, ранее выдвигавшаяся консерваторами, стала важным компонентом либерального со-знания.
Во-вторых , имеет место внутренняя гетерогенность идеологии консерватизма. Она включает разные направления, объединенные общей функцией - оправдания и стабилизации устоявшихся обще-ственных структур Носителями идеологии консерватизма являются социальные группы, слои и классы, заинтересованные в сохранении традиционных общественных порядков или в их восстановлении.
В консерватизме обычно выделяют три течения - традицио-налистское, либертаристское и неоконсервативное (или либерал-консервативное). Они взаимодействуют между собой, образуя сложноструктурное целое, обозначаемое понятием «современный консерватизм».
2. Традиционалистское течение
Традиционалистское течение было исторически первым, поло-жившим начало консерватизму. Основатели этого идейного течения - англичанин Эдмунд Берк (1729-1797 ), французы Жозеф де Местр (1753-1821 ) и Луи де Бональд (1754-1840 ) по своей социально-классовой принадлежности выражавшие главным образом интере-сы феодально-аристократических кругов потерпевших поражение во время Великой французской революции . Их труды и прежде все-го вышедшая в 1790 г. книга Э. Берка «Размышления о революции во Франции» являлись реакцией вытесняемых с исторической аре-ны классов и слоев на идеи Просвещения и французской буржуаз-ной революции . Этим идеям противопоставлялись традиции, пре-емственность, эволюционность и порядок.
В трудах Э. Берка наличествуют две главные идеи , оказавшие влияние на развитие консерватизма :
1) традиционализм , в соответствии с которым политический строй понимается как продукт исто-рии и передачи от поколения к поколению;
2) органицизм , согласно которому политическая мудрость состоит в постоянном изучении традиции и нравов.
Система воззрений основателей консерватизма основывалась,
во-первых , на приоритете преемственности над инновациями;
во-вторых , на признании незыблемости исторически сложившихся форм государственной и общественной жизни, воплощенных в на-ции, религии морали, семье, собственности;
в-третьих , на культи-вировании идеи ранжирования общества в противовес идее равен-ства.
Эти принципы отрицали либеральный дух индивидуальной свободы , который, по мнению консерваторов, разрушал целост-ность человеческого сообщества.
Важное место в трудах этих мыслителей занимало понятие «традиционализм». В противоположность идеям Просвещения тра-диция получает у них приоритет над разумом , поскольку подчине-ние ей означает действие в соответствии с естественным ходом ве-щей и вековой мудростью.
Традиционализм должен определять содержание реформ, прове-дение которых не нарушало бы естественный ход вещей. При этом выделяются два основных вида реформ:
Ø реформы, направленные на восстановление традиционных прав и принципов и
Ø превентивные реформы, нацеленные на предотвращение революций.
В вопросе о соотношении традиции и изменения Э. Берку при-надлежит следующее суждение: «Государство, которое не в силах ничего изменить, не способно себя сохранит ь». Иными словами, естественным пределом опоры на традицию, по мнению Э. Берка, выступает потребность в частичных изменениях ради поддержания жизнеспособности системы.
Э. Берк старался учитывать фактор изменений как нечто по-стоянное. Наилучшим средством сопротивления неожиданным вы-зовам ему представлялось опережение их путем своевременной адаптации к смене обстоятельств , т. е. исключение самой неожидан-ности.
У Жозефа де Местра тенденция к охранительности выражена сильнее, чем у Э. Берка. Если последний стремился опережать нео-жиданное развитие событий путем принятия превентивных мер, направленных на приспособление к смене обстоятельств, то для Ж. де Местра изменения ассоциировались с дискомфортом, потерями и страданиями, отражавшими его личные впечатления и опыт.
Жозеф де Местр и Луи де Бональд , классики аристократическо-го консерватизма, отвергали республику и противопоставляли ей традицию и авторитет . Ядром политических взглядов Ж. де Местра явилась идея эквилибра, понимаемого как создание статического равновесия в политической и духовной жизни на базе теократии . Л. де Бональд не отдавал предпочтения ни светской, ни религиоз-ной власти, выдвигая идею союза религиозного и политического общества .
Со второй половины XIX в. консерватизм начал ориентировать-ся на защиту интересов буржуазии . В 1871 г. О. Бисмарк оказал зна-чительную помощь правительству Тьера в подавлении Парижской Коммуны. Принятием репрессивного «исключительного закона» против социалистов (1878-1890) и программой социального законо-дательства (обязательное страхование для некоторых групп рабо-чих) он пытался воспрепятствовать росту революционного рабочего движения. Консервативная партия Великобритании первоначально выражала интересы аристократов-лендлордов , а с 1870-1880 гг . - все более широких кругов колониально-банковской и крупной промыш-ленной буржуазии . К началу XX столетия объективные предпосыл-ки существования традиционного консерватизма были в основном исчерпаны .
С развитием модернизационных процессов , сокращением тра-диционных социальных групп и становлением основных классов индустриального общества консервативная идеология лишилась своего охранительного пафоса. На основе консервативной идеоло-гической традиции формировались течения, которые ориентирова-лись на разные модели политического поведения и представляли собой результат синтеза с либерализмом.
Наиболее известным представителем традиционного консерва-тизма в XX в. был американский ученый Р. Керк (1918-1994 ), опуб-ликовавший в 1953 г. книгу «Консервативное мышление ». Развивая традиционалистские принципы, он утверждал, что в революцион-ные эпохи люди часто увлекаются новизной, но затем устают от нее и тянутся к старым принципам . История трактуется как цикличе-ский процесс смены эпох. Период после Второй мировой войны оценивается как наиболее благоприятный для консерваторов . На них, по его мнению, легло бремя ответственности за судьбу христиан-ской цивилизации, и они в силах справиться с этой задачей.
В публикациях Р. Керка утверждается, что, поскольку природа человека неисправимо повреждена, мир нельзя улучшить посред-ством политической деятельности. Консерваторы-традиционалисты должны стремиться обеспечить широкий национальный консенсус, апеллируя к традиционным представлениям и предрассудкам, авто-ритету и религии. Социальную и экономическую проблематику сле-дует переводить в религиозно-этическую плоскость .
В 1980-е годы Р. Керк выделил следующие принципы традицион-ного консерватизма: вера в «закон и порядок» и убеждение в том, что экономика переходит в политику, политика в этику, этика в ре-лигиозные понятия . Взгляды Э. Берка охарактеризованы им как «главное русло консерватизма».
Традиционалистские идеи оказали существенное влияние на программы и платформы многих фундаменталистских групп и орга-низаций, которые в 1980-х гг. выступили в качестве движущей силы сдвига вправо в идейно-политической жизни США.
В начале XXI в. бытующий среди потомственных белых амери-канцев страх перед перспективой превращения в «меньшинство в собственной стране» стал одним из мощных источников политико-психологического, идейно-культурного и духовно-нравственного запроса на консерватизм . Формированию этого запроса способст-вовали и шоковые для населения США последствия терактов 11 сентября 2001 г., осознание им своей незащищенности. Религи-озно-фундаменталистские проявления консерватизма являются устойчивой характеристикой политического фона современных Со-единенных Штатов Америки.
3. Либертаристское течение
В конце XIX - начале XX в. в США и позднее в Европе возник-ла и становилась все более влиятельной либертаристская разновид-ность консерватизма. Она окончательно оформилась в первой поло-вине XX в.
Либертаризм - экономоцентричное течение в современном кон-серватизме, которое наследовало классическую либеральную тради-цию XVIII - XIX вв. На этом основании некоторые ученые даже от-носят его к неолиберализму.
Либертаризм, по мнению его идеологов, призван , с одной сторо-ны , развить идею индивидуальной свободы, сформировавшуюся в минувшие эпохи, а с другой - предотвратить дальнейшее распро-странение социалистических идей.
Концептуальные основы либертаристского консерватизма зало-жили Фридрих фон Хайек (1899-1992 ) и Людвиг фон Мизес (1881-1973 ). Работа австро-британского экономиста и философа Ф. Хайека «Дорога к рабству» (1944 ), по существу, явилась манифестом либертаризма.
Основатели либертаристского течения считали любую форму вмешательства в экономику неприемлемой и негативно относились к идее макроэкономического регулирования. В их представлении ночная свобода, равно как свобода политическая, правовая и духовная не может быть даже частично ограничена. В качестве есте-ственной формы организации общества они рассматривали «спон-танный порядок», т. е. возникающий в процессе естественного развития.
В начале своей научной деятельности Ф. Хайек активно зани-мался экономической теорией и был главным оппонентом экономи-ста Дж. Кейнса , выступавшего за государственное регулирование экономики как способ преодоления странами Запада Великой де-прессии рубежа 20—30-х годов XX в. Основная проблематика Ф. Хайека с середины 1940-х гг. - полемика с тоталитаризмом , к кото-рому он относил социализм и социалистическую идеологию.
В работе «Дорога к рабству» Ф. Хайек доказывал принципиаль-ную неосуществимость целей социализма ввиду несостоятельности централизованной системы управления, не соответствующей струк-туре производства и общественным потребностям . Реализация принципов планирования неизбежно приводит к тоталитаризму, по-скольку невозможна без принудительных мер, свертывания законно-сти, проникновения государства во все сферы общественной жизни. Главное преимущество рыночной экономики Ф. Хайек видел в спо-собности рынка посредством механизма цен использовать такой объем информации, который не может быть обработан в интересах экономических агентов при централизованной системе планиро-вания .
Рыночная экономика , по Ф. Хайеку, это сложная, спонтанно действующая система, возникающая в процессе эволюционного развития , а не за счет движения к некоей запрограммированной цели. Она функционирует благодаря соблюдению индивидами с различными интересами универсальных правил поведения .
Согласно Ф. Хайеку, общество с рыночной экономикой плюра-листично и является открытым. Оно основывается на умении инди-видов жить вместе и быть полезными друг другу даже при различии частных интересов и целей. Демократия является важнейшим сред-ством обеспечения свободы.
Ведущие представители современного либертаризма - недавно скончавшийся глава Чикагской школы монетаризма М. Фридман и Р. Нозик, автор широко известной книги «Анархия, государство и утопия» (1975 ). Они доказывают, что эрозия свободного предприни-мательства, индивидуальной и семейной ответственности ведут к стагнации и бедности, что необходимо возрождение классической традиции индивидуализма и свободной рыночной экономики . По их мнению, источник многих нынешних проблем - в нарушении естественных, богом данных принципов свободного предприниматель-ства и рынка, прежде всего со стороны государства.
Либертаристы отвергли тезис неолибералов о необходимости планирования и регулирования экономики в рамках государства всеобщего благоденствия . Они полагают, что усиление роли госу-дарственного сектора, программирование отдельных отраслей про-мышленности и т. п. подрывают естественный способ регуляции человеческой жизни.
Исходя из этой принципиальной позиции, либертаристы высту-пали за ограниченную социальную политику государства, которая позволяла бы лишь разряжать социальную напряженность , призы-вали правительства в реализации своих программ опираться исклю-чительно на рынок. При этом они считают целесообразным перело-жить значительную часть ответственности за оказание помощи бедным на местные органы власти и такие общественные институ-ты, как семья, церковь, школа, добровольная благотворительность со стороны богатых.
В вопросе о правах либертаристы отстаивают , прежде всего, ес-тественные права человека - на жизнь, свободу, частную собствен-ность, т е так называемые «негативные права» . По их мнению, марксисты и социал-демократы извратили подлинную концепцию прав человека, утвердив в сознании людей так называемые «пози-тивные права» - право на труд, отдых, жилище, справедливую зара-ботную плату и т. д. Социальное равенство полагают либертарис-ты, лишено гуманистического смысла, поскольку провозглашает равенство условий, посягающее на право частной собственности, а не равенство возможностей.
Констатируя идентичность идей классического либерализма и современного либертаризма , следует иметь в виду коренное отли-чие их социального содержания . Идеи классического либерализма сформировались в антифеодальной борьбе «третьего сословия» за свои права и свободы. Либертаризм же возник в иной ситуации , с одной стороны , монополизации экономики, а с другой - обретения государством социальных функций. Именно поэтому защита клас-сических либеральных идеалов свободного рынка и конкуренции, интересов и привилегий групп, уходящих с исторической арены, имеет консервативный смысл .
4. Неоконсерватизм
Значительную роль в становлении постиндустриального обще-ства сыграл неоконсерватизм , доминировавший в наиболее разви-тых странах с конца 70-х до начала 90-х гг. XX в. Это идейно-политическое течение сочетает либерально-технократическую привер-женность прогрессу, свободе и экономическому росту с ориентаци-ей на сохранение и укрепление традиционных общественных цен-ностей.
Наиболее значимых результатов неоконсерватизм достиг в США и Великобритании . В практике европейских государств нео-консервативные взгляды и представления не получили широкого распространения ввиду укоренившейся социал-реформистской тра-диции , воплощенной в функционировании социального государ-ства.
Разработкой неоконсервативных идей в США занимались И. Кристол и Н. Подгорец, которых нередко называют «крестными отцами» неоконсерватизма, Д. Белл, С. Липсет, С. Хантингтон и др., в ФРГ - Г. Кальтенбруннер , во Франции - А. Бенуа и П. Вьяль . В США са-мые известные неоконсервативные идеологи вышли из либераль-ных кругов , близких к демократической партии. Европейский кон-серватизм также имеет либеральные корни.
Американские неоконсерваторы первой волны, например, И Кристол, Н Подгорец, Д Мойнихен , дистанцировавшись от традицион-ных консерваторов, отрицавших необходимость в идеологических конструкциях, выступили за реидеологизацию политики Соединен-ных Штатов . Эта установка проявилась в объявлении Советского Союза «империей зла», которую необходимо уничтожить , а в начале XXI в . стала идеологической составляющей политики «экспорта де-мократии», проводимой Соединенными Штатами с целью обеспече-ния своего доминирования в мире .
В молодости многие отцы-основатели неоконсерватизма увлека-лись левыми идеями, особенно троцкизмом с его мессианскими представлениями и радикальной революционностью. С течением времени критика сталинизма переросла в воинствующий антиком-мунизм и неприятие любых форм вмешательства государства в об-щественную, прежде всего экономическую, жизнь, а троцкистская идея мировой революции трансформировалась в концепцию «благо-творной гегемонии» Соединенных Штатов в международных отноше-ниях, проявляющейся в повсеместном распространении демократии .
В 1980-х гг . неоконсервативными идеями руковод-ствовались известные политические деятели Р. Рейган, Дж. Буш-ст., М. Тэтчер, Г. Коль . Эти идеи во многом определяют военно-политическую стратегию администрации Дж. Буша-мл. Привер-женность неоконсерватизму неоднократно демонстрировали вице-президент Р. Чейни и бывший министр обороны Д. Рамсфелд . В те-чение ряда лет неоконсерваторы были представлены во власти заместителем последнего П. Вулфовицем , председателем Комитета по оборонной политике Пентагона Р. Перлом и спецпредставителем США в ООН Дж. Болтоном .
Существенное влияние на американскою политику оказывают ведущие центры неоконсервативной ориентации (фонд «Наследие», Гуверовский институт по проблемам войны, революции и мира при Стэнфордском университете, Центр стратегических и международ-ных исследований Джорджтаунского университета, Институт внеш-неполитических исследований и др.). Их рекомендации определяли стратегию рейганизма, а в настоящее время - курс на закрепление американского доминирования в мире, резкое усиление военной со-ставляющей внешней политики .
В сфере международных отношений неоконсерватизм основы-вается на идеях влиятельной на Западе школы «политического реа-лизма», отдавая предпочтение силовым методам разрешения конф-ликтных ситуаций , особенно на локальном уровне. В то же время ряд исследователей , в целом разделяющих неоконсервативные идеи, выступают против концепции «локальных войн», поскольку на практике трудно определить грань между «ограниченным» и «неограниченным» применением силы , способным создать угрозу самому существованию человечества.
Социальную базу неоконсерватизма составил
Ø «новый средний класс», заинтересованный во внедрении в экономику достижений научно-технической революции, и
Ø группировки так называемого «молодого капитала», сформировавшиеся в современных отраслях экономики - электронной, аэрокосмической, авиационной и др.
В 1970-1980-х гг . неоконсерватизм отразил такие глубинные обще-ственные процессы , как
Ø потребность экономики в ослаблении госу-дарственного регулирования и поощрении предпринимательской инициативы,
Ø в расширении сферы действия конкурентных ры-ночных начал.
Возникновению неоконсерватизма способствовало углубление «кризиса веры», проявлявшегося в утрате гражданами готовности подчиняться законам и сдерживать эгоистические со-блазны . «Сдвиг» в пользу неоконсерватизма был вызван также не-приятием частью элиты Запада радикальных движений социального протеста1960-1970-х гг. - антивоенного, молодежного, феминистского и других, которые рассматривались как угроза общественной ста-бильности. Реакцией ряда общественных деятелей и идеологов на эти выступления были требования установления «сильной власти», ограничения демократии, применения решительных мер против протестующих .
Внешнеполитические подходы неоконсерваторов мотивироваись необходимостью «защиты индустриально развитых демокра-тий» в первую очередь Соединенных Штатов, от «финляндизации», стремлением Запада обеспечить для себя создание максимально вы-годного экономического и политического миропорядка . Этой цели должна была служить глобальная стратегия, которая сочетала бы либерально-универсалистские идеи, акцент на военной силе и воин-ствующий антикоммунизм.
По своей сути неоконсервативное течение близко к взглядам Ф. Хайека и Л. Мизеса. От либертаризма его отличают прагматич-ность, стремление выработать конкретные рекомендации для кор-ректировки государственной политики . Он синтезировал принципы либерализма (рынок, конкуренция, свободное предпринимательство и др.) с традиционными ценностями консерватизма (семья культура, религия, мораль, порядок и пр.).
Обвинив либералов в переоценке возможностей социальной по-литики государства, в поощрении «революции растущих ожида-ний», неоконсерваторы по-новому сформулировали модель отноше-ний между индивидом и государством, гражданами и государством. В рамках этой модели индивид должен прежде всего рассчитывать на собственные силы и солидарность граждан, а государство долж-но обеспечивать ему жизненные условия на основе правопорядка, стабильности и преемственности.
Антиэтатистская стратегия неоконсерваторов привела к значи-тельному сужению функций государства, существенной корректи-ровке логики функционирования государственных институтов . «Разгрузив» государство от многих, прежде всего социально-эконо-мических, функций, которые оно взяло на себя в период функциони-рования кейнсианской модели, сократив государственный аппарат и повысив качество его деятельности, неоконсерваторы укрепили авторитет государства и его политическую роль. Заметное место в практике неоконсерваторов заняли вопросы местного самоуправ-ления и региональной политической активности.
В экономике был сделан упор на развертывание предпринима-тельской инициативы и широкую конкуренцию, резкое снижение налогов с целью высвобождения сил свободного рынка.
В основу социальной сферы были положены, с одной стороны , четко ограни-ченная и регулируемая государственная благотворительность для сравнительно ограниченного круга нуждающихся, с другой сторо-ны - «самопомощь» основной части населения за счет их сбереже-нии или через различные формы социального страхования.
Наряду с ограничением своего участия в регулировании эконо-мики государство активно способствовало обновлению основных фондов производства, совершенствованию структуры капитало-вложений, усилению финансирования перспективных отраслей , научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР).
Неоконсерватизм доказал свою способность осуществлять весь-ма радикальные преобразования, умело используя традиции про-шлого . Под его воздействием сформировалась динамичная модель общественного развития, ориентированная на уверенную в себе личность . Она основывается на саморегуляции и весьма устойчива к социальным катаклизмам. Такая модель отвечает потребностям перехода стран Запада от индустриального общества к постиндуст-риальному.
Реформы, осуществленные американскими неоконсерваторами в 1980-е гг., во многом предопределили высокие темпы экономическо-го и научно-технического развития Соединенных Штатов в 1990-е гг . Беспрецедентный экономический подъем минувшего десятилетия позволил этой стране прирастить ВВП в параметрах, равных сум-марному ВВП таких развитых государств, как Германия и Япония .
В области международных отношений неоконсерватизм эволю-ционировал к более широким и реалистичным позициям . Усилив-шиеся в нем к середине 1980-х гг. прагматические тенденции прояви-лись в учете реалий взаимосвязанного и взаимозависимого мира, отказе от восприятия СССР и России как врагов, в готовности к ус-тановлению партнерских отношений с ними.
В связи с возрастанием в современном обществе роли знаний и информации неоконсерваторы ориентируются главным образом на проблемы образования, культуры и качества жизни . Культура и духовность рассматриваются как базовые ценности для освоения но-вых технологий, сохранения природы.
При очевидных достижениях в экономической сфере неоконсер-ватизм не смог выработать адекватные подходы к решению ряда ключевых проблем перехода от индустриализма к постиндустриа-лизму:
Ø углубляется социальная дифференциация в странах Запада, потенциально чреватая конфликтами;
Ø увеличивается разрыв в уров-нях жизни Севера и Юга, который сдерживает развитие между-народного разделения труда и расширение рынков наукоемкой про-дукции.
В терактах 11 сентября 2001 г. идеологи неоконсервативной час-ти американской элиты усмотрели, с одной стороны , глобальный вызов Америке как носителю либеральных ценностей и лидеру формирующегося американоцентричного миропорядка, а с другой - осуществление прогноза С. Хантингтона о «столкновении цивилизаций» и прежде всего иудеохристианской и мусульманской.
Война с международным терроризмом интерпретировалась неоконсервативными экспертами как своего рода возрождение борьбы двух различных систем политических ценностей и принципов, участие в ко-торой является исторической миссией США. В этой войне виделся также дополнительный шанс для проведения более активной поли-тики по созданию нового миропорядка.
Суть нынешней внешнеполитической программы неоконсер-ваторов состоит в том, что Соединенные Штаты призваны осу-ществлять «гуманную глобальную гегемонию» во всем мире в силу изначального превосходства своих моральных, культурных и поли-тических ценностей . Эта гегемония должна устанавливаться как с помощью международных институтов (например, Международного валютного фонда и Всемирного банка), так и путем наращивания военного потенциала, осуществления силовых акций .
Неоконсерваторы позиционируют себя как приверженцы демок-ратического глобализма , согласно которому распространение де-мократии является универсальным средством обеспечения безопас-ности Соединенных Штатов и всего мира. Их позиция зиждется на спорном тезисе о том, что государства с демократическим устрой-ством не воюют друг с другом из-за приверженности общим ценно-стям и политическим принципам. Демократический глобализм в американской версии имеет не только моральное, но и геополити-ческое измерение - создание американоцентричного миропорядка, установление контроля над источниками сырья и путями их транс-портировки.
Война в Ираке, по мнению неоконсерваторов, должна проде-монстрировать миру решимость Соединенных Штатов обеспечить свое доминирование в мире на длительную перспективу. В этом смысле весьма характерно суждение неоконсерваторов «второй вол-ны» У. Кристола (сына И. Кристола) и Л. Каплана: «Миссия начина-ется в Багдаде, но им не заканчивается. Мы стоим на рубеже новой исторической эпохи… Этот момент имеет решающее зна-чение Речь идет даже не о будущем Ближнего Востока и войны с террором. Речь идет о той роли, которую Соединенные Штаты на-мерены играть в двадцать первом веке».
Представители неоконсервативной школы американской воен-но-политической мысли активно поддерживают идею американско-го доминирования в космосе , которое рассматривается сквозь призму основополагающих принципов геополитики. Предлагая раз-работать «космическую доктрину Монро », они считают, что в XXI в. космос заменит море в развитии торговли, технологий и обеспечении национальной безопасности . По их мнению, использо-вание космоса в военных целях создает беспрецедентные возмож-ности для проецирования силы и влияния.
Среди сторонников создания глобальной американской системы противоракетной обороны (ПРО) немало тех, кто стоял у истоков «Стратегической оборонной инициативы» Р. Рейгана, в частности Г. Купер, возглавлявший Агентство по СОИ в Министерстве оборо-ны США, У. Грэхем, занимавший пост советника по науке прези-дента Р. Рейгана, Р. Пфальцграф, возглавлявший Институт внешне-политических исследований, чьими консультациями пользовался Р. Рейган.
В последние годы, особенно под влиянием фиаско в Ираке, внешнеполитический курс США, во многом основывающийся на неоконсервативных ценностях, стал объектом критики со стороны ряда влиятельных представителей политического и интеллектуаль-ного сообщества как внутри страны, так и за рубежом. Оппонента-ми неоконсервативного силового унилатеризма выступают одновре-менно сторонники умеренного консерватизма во внешней политике и эксперты либерального толка.
Стремление неоконсерваторов увековечить глобальное военное доминирование США и силой объединить мир вокруг вольно трак-туемой «демократической идеи» один из ведущих политических мыслителей США 3б. Бжезинский резонно оценил как «подновлен-ную версию империализма», далекую от реалий глобализирующего-ся мира и способную истощить ресурсы во имя заведомо недости-жимой внешнеполитической цели .
Известные американские эксперты называют администрацию Дж. Буша революционерами, а проводимую ими политику револю-ционной. По оценке президента фонда Р. Никсона Д. Саймса , акции США в Ираке и Афганистане основаны на «неотроцкистской вере в перманентную революцию (пусть даже демократическую, а не про-летарскую)».
За полный пересмотр внешнеполитического курса, сформиро-ванного под влиянием неоконсервативных теоретико-политических представлений, высказываются либералы . Силовой гегемонизм они расценивают как стратегию, вызывающую перенапряжение Соеди-ненных Штатов, неприемлемую для мирового сообщества . Однако отличие позиции либералов от исповедующей неоконсервативные ценности республиканской администрации состоит в отказе не от ориентации на «глобальное распространение демократии», а от применения силовых методов, которые приводят к многочисленным региональным войнам и неприемлемым с американской точки зре-ния людским потерям.
В связи с неудачами в распространении демократии наметилась тенденция к размежеванию радикального и умеренного подходов в американском неоконсерватизме. Один из наиболее влиятельных неоконсерваторов «второй волны» Ч. Краутхаммер противопо-ставил идеологии «демократического глобализма», которой придер-живался и сам, новую концепцию «демократического реализма». В соответствии с ней поддержка демократии и применение силы нужны лишь в случаях «стратегической необходимости» и тогда, когда отвечают «задачам борьбы с врагом». Такая позиция пред-полагает возможность определенных ограничений в применении военно-силовых методов.
Далек от безоговорочной поддержки внешнеполитического кур-са действующей администрации известный журналист и политолог У.Р. Мид, активно пропагандирующий взгляды неоконсерваторов. Он оправдывает вторжение Соединенных Штатов в Ирак, «войну с международным терроризмом», но вместе с тем обращает внимание на просчеты в деятельности разведки и экспертного сообщества го-сударственных учреждений, провалы в сфере «публичной диплома-тии» (прежде всего при подготовке общественного мнения в мире и в самих США к иракской кампании) и т. д.
В обозримом будущем неоконсерватизм останется влиятельным идейно-политическим течением в странах Запада, возможно, в соче-тании с либерально-социалистическими ценностями (права и сво-боды человека, демократия, социальная защита). От амери-канских неоконсерваторов вряд ли следует ожидать кардинального пересмотра жесткой установки на создание международно-полити-ческих условий, гарантирующих господствующее положение един-ственной сверхдержавы в формирующемся миропорядке.
Вышеизложенное позволяет сделать следующие обобщения :
1. Консерватизм , возникнув в конце XVIII в. как реакция на ре-волюции, ориентировался не на восстановление низвергнутых ими порядков, а на радикальные преобразования с опорой на традиции прошлого, на реформы , предотвращающие социальные катаклизмы.
2.При идейно-политическом доминировании неоконсерватизма произошла смена утратившей эффективность кейнсианской модели развития экономики и социальной сферы динамичной моделью, от-вечавшей потребностям перехода от индустриального общества к постиндустриальному . Эта модель основывается на саморегуляции и обладает относительно высокой степенью устойчивости к социальным катаклизмам.
3. Примером экономического динамизма, сочетавшегося с внеш-неполитической и военно-политической жесткостью, неоконсерва-тизм ускорил размывание устоев социализма. Во второй половине 1980-х гг. неоконсерваторы предприняли ряд конкретных шагов для утверждения в международных отношениях нового политического мышления .
4.С преодолением раскола мира на противоположные общественные системы неоконсервативная модель с ее отлаженным ме-ханизмом сочетания частной инициативы и общественного регули-рования имеет общечеловеческое значение . Она дает ориентиры России, которые помогли бы ей занять достойное место в постинду-стриальном мире.
5.В начале XXI в. внешнеполитический курс США , формируемый под влиянием неоконсерватизма и вильсонианского либе-рального универсализма, превратился в политику глобальных воз-действий по созданию американоцентричного мироустройства . Приоритетной задачей этого курса стало распространение демокра-тии силовыми методами, вызывающее негативизм со стороны му-сульманского мира и критику влиятельных представителей политико-академического сообщества.
Таким образом, современный консерватизм представляет собой совокупность ориентаций и приоритетов в политической, экономи-ческой, социальной и духовной сферах. Представляется сложным определение границ основных направлений консерватизма . Очевид-но, что различия между этими направлениями коренятся не столько в исходных установках, сколько в акцентировании тех или иных ас-пектов жизни общества.
Литература
Алексеева Т.А. Современные политические теории. М.: РОССПЭН, 2007.
Берк Э. Размышления о революции во Франции. М.: Рудомино, 1993.
Блинов В.В. Политико-психологический подход к изучению консерва-тизма: обоснование и структура анализа // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2007. № 1.
Бъюкенен П.Дж. Правые и не-правые. Как неоконсерваторы заставили нас забыть о рейгановской революции и повлияли на президента Буша. Пер. с англ. М.: Аст, 2006.
Галкин А.А. Консерватизм в прошлом, настоящем и будущем / Размыш-ления о политике и политической науке. М.: Оверлей, 2004.
Громовик В.Г. Консервативная идеология в современном мире. М.: РИД ИСПИ РАН, 2005. Глава 1.
Консерватизм в России и мире. В 3 ч. / Под ред. А.Ю. Минакова. Во-ронеж: Воронежский гос. ун-т, 2004.
Малинова О.Ю. Исследуя феномен консерватизма // Полис. 2003. № 3.
Мангейм К. Консервативная мысль // Мангейм К. Диагноз нашего вре-мени. М.: Юристъ, 1994.
Местр Ж. де. Рассуждения о Франции. Пер. с франц. М.: РОССПЭН, 1997.
Неоконсерватизм // Новая философская энциклопедия. В 4 т. М.: Мысль, 2001. Т. 3.
Рахшимир П.Ю. Консерватизм и либерализм: метаморфозы консенсуса // Полис. 2005. №5.
Фридман М. Капитализм и свобода. М.: Новое издательство, 2007.
Хайек Ф. Дорога к рабству. М.: Новое издательство, 2005.
Честнейший Н.В. Консерватизм и либерализм: тождество и различие // Полис. 2006. № 4.
Консервативная (от лат. conserve - сохраняю, охраняю) идеология характеризуется ориентацией на защиту традиционных устоев общественной жизни, незыблемых ценностей, отрицанием революционных изменений и недоверием к й народным движениям. Она насчитывает 200 лет и сформировалась как реакция на политическую мысль и события. Великой французской революции, как антиреволюционная идеология, отстаивающая идею незыблемости установленных божественным разумом порядков. Создателями идеологии консерватизма являются английский мыслитель Э.Берк, французские общественные деятели Ж. де Местер и Л. де Бональд.
Термин "консерватизм" впервые был употреблен в 1818 г. французским писателем Шатобрианом и в настоящее время используется в различных сферах человеческой жизнедеятельности - быту, семейно-брачных отношениях, искусстве, морали и т.д. Безусловно, консервативные взгляды и суждения за два столетия претерпели существенные изменения, но основные принципы и философское кредо остались прежними. По мнению английского профессора М.Оукшотта, это значит, что консерватор предпочитает "известное неизвестному, то, что испытано, тому, что не прошло проверку практикой, факт - выдумке, действительное - возможному, ограниченное - безграничному, близкое - далекому, достаточное - изобилию, обычное - совершенному (Общая.и прикладная политология. М., 1997. С. 682).
Таким образом, консерватизм базируется на приоритете преемственности перед нововведениями, на признании незыблемости порядка вещей, сложившегося естественным образом, на иерархичности человеческого сообщества, на примате в жизни общества морали семьи, религии и собственности.
Эти основополагающие идеи и составили фундамент консерватизма, на который опираются его важнейшие принципы.
Прежде всего это нравственный абсолютизм, неизбежность и вечность нравственных идеалов и ценностей, которые совершенно не зависят от воли человека, а формируются общественно-экономическими и политическими институтами. В силу этого и политика не может быть освобождена от моральных предписаний.
Ведущим принципом консерватизма является отрицание неизбежности социального прогресса. Любые проекты лучшего общества, сколь бы заманчивыми они не были, таят в себе неизвестность и должны быть отвергнуты. Реформы признаются только как возможность избежать социальных потрясений.
Не менее важен принцип т р а д и ц и о н а л и з м а, который предполагает сохранение прошлого как основы единства поколений, гармонической совокупности обычаев, предрассудков и учреждений.
Характерен для консерватизма и политический реализм. Суть его в том, что истина заключена не столько в универсальных постулатах, сколько в конкретном опыте. Опыт и привычки оказываются лучшими ориентирами, нежели разум, логика и абстрактные понятия.
Один из важнейших принципов консерватизма - отрицательное отношение к идее равенства. Консерватизм не приемлет социального равенства исходя из естественной иерархии, элитарного характера управления. При этом речь идет об элитарной демократии, когда доминирует принцип "достойное - достойным".
Консерваторы также активно выступают против политизации людей. Отвергая примат политики в жизни человека, они считают более важным для человека его частные интересы. Политика - это сфера деятельности политических элит.
Консерваторы - последовательные сторонники местного самоуправления. В споре между центром и периферией они на стороне последней.
Консерватизм может быть различен в зависимости от его отношения к социальным изменениям. Выделяют консерватизм реакционный со стремлением повернуть вспять отжившие порядки, консерватизм статус-кво, когда усилия направлены на сохранение существующего, и консерватизм реформистский, где не только признаются, но и активно поддерживаются необходимые преобразования при сохранении позитивного содержания прошлого и настоящего.
Во второй половине ХХ в. социально-политические и экономические изменения в мире заставили консерваторов частично пересмотреть некоторые положения своей идеологии. Так возникает не консервативное течение, которое связывают с приходом к власти в США республиканцев во главе с Р.Рейганом, в Великобритании - консерваторов во главе с М.Тэтчер, в ФРГ - блока ХДС/ХСС во главе с Г.Колем. Виднейшими идеологами неоконсерватизма являются Дж.Белл (США), Р.Геген, Э.Юнгер, Г.Кальтербруннер (ФРГ), Р.Арон, А. де Бенуа (Франция).
Сильное влияние на формирование "консервативной волны" 70 - 90-х гг. оказали либеральные ценности. Современная консервативная идеология во многом близка либерализму. Эти две идеологии были идейными антагонистами только в эпоху становления и утверждения капитализма. Теперь же различия между ними не столь принципиальны. В главных своих идеях они смыкаются. Фактически это две стороны одной идеологии. Американские не консерваторы правы, когда отмечают, что не консерватор - это либерал, признающий значение традиций и социокультурных факторов общественного развития. Отсюда проистекает своеобразное сочетание в неоконсерватизме либерально-технократической приверженности прогрессу, свободе и экономическому росту с подчеркиванием старых, традиционных ценностей - семьи, культуры, морали, порядка, чувства долга и т.д.
Каковы же отличительные признаки неоконсерватизма.
Во-первых, он не отрицает полностью идею демократии. Он подчеркивает, что демократическое политическое устройство должно сочетаться с элитарным политическим руководством. Народ имеет право голоса, но он обязан считаться с тем, что верховная власть находится в руках лучших, наиболее способных и мудрых граждан.
Во-вторых, отдавая, как и прежде, предпочтение сильной власти и сильному государству, не консерваторы склоняются к тому, что его вмешательство в экономическую жизнь должно быть ограничено.
В-третьих, признавая бедность, страдание и несправедливость неизбежным злом, они выступают за осторожные и ограниченные социальные реформы. Не консерваторы - противники чрезмерного обложения налогами крупного капитала с целью перераспределения средств в пользу неимущих слоев населения. Эта идеология не приемлет уравнительного распределения, она требует сокращения государственных социальных программ. Индивид должен рассчитывать на свои собственные силы, а также на солидарную поддержку сограждан. Современное государство, по мнению не консерваторов, должно создавать равенство возможностей, но не равенство результатов. Социальный порядок реализуется прежде всего через общественную иерархию, которая возникает органически, естественным путем.
Ярким примером политики не консерваторов явилась политика М.Тэтчер. Ее правительством была осуществлена целая система мер, направленных на обеспечение эффективного развития английской экономики: упразднение контроля над доходами, ценами и валютного контроля; снижение стандартной ставки подоходного налога с 33 до 30 %; приватизация государственных предприятий (с 1984 по 1987 г. в частную собственность была передана 1/3 собственности государства в промышленности). Государство отказалось от вложения средств в полую банкротившиеся предприятия. В такой обстановке смогли выжить лишь те фирмы, которые были способны поднять производительность труда и конкурентоспособность своих изделий.
В целом неоконсерватизм весьма успешно приспособил традиционные ценности консервативного толка к реалиям постиндустриального этапа развития общества, обеспечив себе тем самым устойчивые идейно-политические позиции в современном мире. В 80 - 90-е гг. консерваторы добились наибольшего экономического роста, высокой стабильности и морального обновления общества в ведущих странах Запада. Их идеологические принципьвы практическую деятельность поддерживают различные слои населения
«Р I »: Известна фраза Джона Локка, вошедшая в текст Декларации независимости США, о праве народов на восстание против тирании. И в связи с этим утверждением возникает целый ряд вопросов, может ли право народов на восстание рассматриваться как полноценная юридическая норма? И не должно ли быть также сформулировано право государства и элиты на контрреволюцию, в том числе на силовое подавление восстания? Каким образом должно использоваться это право, и существуют ли какие-либо ограничения на его использование? Как вопрос о праве на сопротивление революции ставился в русской идеалистической философии, которая после 1917 года объективно встала на контр-революционную точку зрения? Все эти вопросы мы решили обсудить с одним из крупнейших историков русской философии, заместителем декана философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, членом редакционного совета сайта «Русская idea» Алексеем Козыревым . Алексей Павлович прислал свои ответы в письменной форме, и мы решили представить его ответы в виде цельного текста.
Решение проблемы революции, с философской точки зрения, зависит от понимания того, чем фундировано политическое. Вспомним соловьевскую речь по поводу первомартовцев. 28 марта 1881 года Владимир Соловьев выступил с лекцией «О ходе русского просвещения», в которой призвал Государя помиловать цареубийц во имя христианской правды. Соловьев говорил: поскольку наш царь – христианский царь, он не имеет права на зло отвечать злом, на убийство отвечать убийством. Поэтому он должен помиловать преступников. А если он этого не сделает, то, говорил Соловьев, народ «отложится» от Государя, не пойдет за ним.
Я не знаю, что имел в виду Соловьев под словом «отложится». Право народа на восстание? На бунт? На смену династии и переизбрание государя? Так или иначе причина этого «отложения» в том, что есть нечто высшее, чем политическое право Государя на возмездие, на наказание.
Институт права и институт государства тесно связаны между собой. Однако есть еще некое высшее право, неписаное право, христианское право, христианский закон, во имя которого народ может «отложиться» от власти и, по сути, пойти на революцию.
Мы обычно воспринимаем революцию как процесс секулярный, приводящий к некому смесительному упрошению, как говорил Константин Леонтьев, к реализации примитивных форм человеческой свободы. Но у Соловьева речь идет о другой революции, о революции как о восстановлении некого высшего права и высшей правды. Этот топос существовал и в начале ХХ века. Вспомним Христианское братство борьбы – группу, созданную в Тифлисе и затем переехавшую в Москву. С этим братством связаны имена Эрна, Свенцицкого, идут споры о причастности к ним Флоренского. Они выступали – ни много, ни мало – за революционный террор с целью осуществления христианских ценностей, издавали листовки с характерным названием «Встань спящий!» В своих листовках они писали, что подлинными святыми являются Софья Перовская и Андрей Желябов – ведь их призывы к революционному террору были своего рода осуществлением высшей христианской справедливости, потому что они отстаивали ценности христианской свободы.
Иначе говоря, у народа есть право на восстание, но оно существует в каком-то другом измерении, измерении не политическом, а в том, что фундирует, может быть, и саму политику. Если же такое право зафиксировано в писаном законе самого государства, то, по сути, это противоречит тем политическим основам, на которых это государство базируется. Государство, легализующее право на вооруженное восстание, напоминает человека, рубящего сук, на котором он сидит.
Любопытно, что уже в наши дни, когда в 2000 году принимались «Основы социальной концепции Русской православной церкви» и встал вопрос об отношении церкви к государству, то в этом документе было зафиксировано: церковь может пойти против государства в том случае, если государство очевидно и сознательно противоречит христианским ценностям, подрывает их. И эта скромная фраза стала предметом общественной дискуссии, она оценивалась как некий имманентно заложенный в концепции бунт против государства.
Церковь как организация не политическая, считающая себя олицетворением ценностей, которые больше, чем ценности политические, может включить в свою программу идею бунта против государства, если государство становится безбожным, несправедливым, нечеловеческим. Но само государство не может включить в свои законы право на вооруженный бунт против самого себя, на вооруженное сопротивление.
Государство должно предоставлять своим гражданам возможности для свободного протеста, у граждан должны быть широкие возможности высказывать свое мнение, в том числе и в форме гражданского неповиновения. Как экономического (борьба за улучшение условий труда через общественные организации, профсоюзы), так и политического (свобода демонстраций, свобода манифестаций, свобода забастовок).
А если возникает вооруженное сопротивление, значит, народ кто-то вооружает.
Возьмем события на Украине. Очевидно, что негодование людей по поводу коррупционной политики Януковича было умело использовано технологами цветных революций. И когда разбушевавшиеся люди начинают использовать оружие поражения, в данном случае так называемые коктейли Молотова, тогда власть имеет полное право пресекать такого рода выступления.
Можно ли сказать, что расстрел Ельциным Белого дома в 1993 году был за пределами допустимого? Да, конечно. Это было преступление против своего народа, которое не прибавило легитимности власти президента России.
Применение силы возможно тогда, когда с другой стороны применяется вооруженная сила, которая способна не в меньшей степени нанести ущерб гражданам. Ничего подобного в Москве в 1993 году не было. Попытку штурма Останкино нельзя рассматривать как серьезный военный инцидент, которому было нужно противопоставить танки.
В ситуации Майдана мы имели явное насилие, использование огнестрельного оружия, были и человеческие жертвы, причем еще до попыток его разгона.
Проблема здесь не в том, что Янукович превысил свое право на насилие, а в том, что он его недостаточно использовал. На мой взгляд, организованный терроризм Майдана должен был быть жестко подавлен, с точки зрения законности и полного соответствия с Конституцией и нормами права, существующими на Украине. Это позволило бы избежать тех жертв и человеческих трагедий, которые были порождены этим переворотом.
Именно переворотом, а не революцией. Революция приводит к смене формы правления, к смене социального строя. Это некое более масштабное событие в истории нации, чем элементарная смена олигархических группировок. На Украине не произошло даже смены элит. Народ здесь просто использовали путем масштабного зомбирования и использования психотропных средств.
При всем моем сдержанном отношении к революции, я бы не стал использовать применительно к данном случаю это слово, оно слишком весомо для того, что произошло на Украине.
У законной власти есть право на применение силы, но эта сила должна иметь сдерживающий характер. Если же эта сила начинает носить характер наступательный или запугивающий, то, по всей видимости, это превышение допустимых границ права власти на применение силы.
Кажется, Рейнхарт Козеллек сформулировал, но, впрочем, это и так понятно, что историю пишут победители. 1993 год не осознается пока позорной страницей нашей истории потому, что нынешняя власть в каком-то смысле декларирует свое преемство от той власти. И справедливая историческая оценка тем событиям пока что не дана.
Что касается необходимости жестких мер по отношению к поджигателям гражданской войны, то это, конечно, так.
1917 год начинается в 1878 году, когда суд присяжных под воздействием блестящей речи адвоката Петра Александрова вынес оправдательный вердикт Вере Засулич. Девушку, реально стрелявшую в человека, признали невиновной. Это дало карт-бланш революционному насилию. И мы знаем, что конец царствования Александра II ознаменован регулярными политическими убийствами. Только Александру III удалось переломить эту ситуацию, за счет контрреформ и «закручивания гаек».
Умелое, своевременное, точечное применение насилия по отношению к тем, кто использует вооруженные методы борьбы, ставящие под угрозу жизни людей, необходимо.
Представить историю без насилия, без боли, без трагизма могут только люди, которые исповедуют либеральную идею конца истории, где все распускается в социалистическом ли, в капиталистическом ли благоденствии и благополучии. В «розовый кисель», как сказал бы Леонтьев.
Но история, к сожалению, не такова. Она не закончилась и не закончится в ближайшее время.
Человек, который берет на себя ответственность за такое превентивное точечное насилие, должен понимать, что это насилие носит компенсаторный характер, бьет по тем, кто несет угрозу, причем не только власти, но и общему благу. Еще Аристотель говорил, что в основе политического лежит общее благо. К такому общему благу относится благополучие, мир в обществе, стабильность, достойное существование. Те, кто представляет для этого угрозу и очевидно реализует ее, должны быть остановлены и, возможно, в жесткой форме.
Действительно, Бердяев в определенный момент пел гимны революции. Был и Мережковский, писавший в 1907 – 1909 годах, что революция – это вечное «да» Христу, а контрреволюция – это вечное «да» Антихристу. Но в то же время он видел образ «грядущего хама», обнаглевшего плебса, этакого будущего Шарикова.
Можно вспомнить также и Герцена. В 1848 году он, упоенный революцией, в Париже рвался на баррикады. А потом написал «С того берега», где признал, что цель революции – стремление социальных низов к тому же пошлому мещанскому счастью. Герцен разочаровался в революции, потому что это был эстет, воспитанный в аристократической среде. И от гнилого запаха революции его стало тошнить, так же как стало тошнить Сергея Булгакова, который вышел на революционную маевку в Киеве, шел вместе с толпой с красным бантом, почувствовал гадость и омерзение, пришел домой, сорвал бант и бросил его в ватер-клозет.
Кстати, у Бердяева есть работа, которую можно считать консервативной, хотя сам Бердяев, конечно, не был консервативным философом, – «Философия неравенства». Он написал эту работу в 1918 году в революционной Москве. В этом тексте автор разговаривает с большевиками, обращаясь к ним на «вы»: «вы не знаете», «вы не чувствуете», «вы не видите». Чего не видят, по Бердяеву, революционеры? Что общество только тогда жизнеспособно, когда она дифференцировано, когда оно сложно, когда существует неравенство, когда есть страты. Питирим Сорокин был вдохновлен этой бердяевской работой, когда в конце 1920-х годов создавал свои социологические труды. У Бердяева здесь присутствует понимание того, что государство в самом себе должно нести некую сдерживающую консервативную функцию. Может быть, это нельзя назвать правом на контрреволюцию, но это можно назвать правом на сопротивление революции, на недопущение революции, на борьбу с революцией, подобно тому как борется человеческий организм с раковой опухолью.
Превентивное недопущение революции может при этом подразумевать и меры либерального характера. Не обязательно «закручивать гайки». Скорее, важно прислушаться к народу, увидеть, от чего он страдает, и пойти навстречу его стремлениям. Все-таки большинство людей по своему сознанию консервативно. «Не было бы хуже»… «Уж мы как-нибудь потерпим»… «Уж там наверху что-нибудь решат». Обычно революционна весьма незначительная часть населения. И успех революции зависит от того, насколько этот слой людей манипулируем той силой, которая заинтересована в революции. А эта сила опять-таки носит политический характер.
В нормальном состоянии большинство народа является сторонником своего государства, своей страны, своей власти.
Славянофил Константин Аксаков говорил в своей записке Александру II, поданной при его восшествии на престол: русский народ носит негосударственный характер. Он не хочет властвовать, он власть воспринимает как грех, и этого греха он сторонится. Поэтому он бремя власти, обузу власти передает монарху. Но ждет от монарха ответного движения. Монарх должен дать народу свободу.
Поэтому основной механизм контрреволюции, способ противостояния революции – это не насилие, а умение воспринимать боль народа и идти ему на встречу. Я бы назвал это своего рода «здоровым консерватизмом».
Революции были и будут в истории. Но есть совесть нации, и она здорова тогда, когда она говорит «нет» революции, говорит «нет» бумерангу, говорит «нет» разжигателям революции.
Уместно вспомнить стихи Вячеслава Иванова 1918 года о том, что разжигавшаяся интеллектуалами революция ударит бумерангом по ним самим.
Да, сей пожар мы поджигали,
И совесть правду говорит,
Хотя предчувствия не лгали,
Что сердце наше в нем сгорит.
Интеллигенция – это сугубо русское понятие, оно даже вошло в иностранные языки, так же как слова «водка» и «перестройка». Это совершенно иное понятие, чем интеллектуалы, хотя, может быть, в определенное время эти понятия сближаются.
Особенностью русской интеллигенции является то, что она разночинная. Это люди, которые пришли в университеты в результате сословных реформ, когда доступ к высшему образованию получили не только представители дворянского сословия, но и мещане, крестьяне, поповичи. Это способствовало социальной мобильности, люди добивались повышения социального статуса с помощью интеллектуального труда. Но русское казенное бюрократическое государство относилось к этим людям по-особенному — как к плебеям, стремилось поставить их в стесненное, обиженное положение. Так возникла проблема «маленького человека» в русской литературе, отражавшая дефицит человеческого достоинства, отсутствие четкой грани межу рабом и свободным, где и свободный может стать рабом по отношению к вышестоящему чиновнику. Есть такая песня Даргомыжского «Червяк» на основе стихотворения, переведенного с французского Курочкиным, где тайный советник занимается любовью с женой своего подчиненного, а подчиненный говорит:
Какое счастье! Честь какая!
Ведь я червяк в сравненьи с ним!
В сравненье с ним,
С лицом таким –
С его сиятельством самим!
Это психология раба, даже не униженного и оскорбленного, а, используя не совсем нормативный язык, опущенного человека. Об отсутствии грани между рабством и свободой замечательно писал Чаадаев в одной из своих поздних статей, якобы опубликованных в газете «L’Univers». Он писал, что у нас нет грани между помещиком и крепостным, помещик может с крепостным и водку пить, и в шахматы играть, и побрататься. Но в нужный момент он скажет – «Ванька, иди пол мыть!» Таким отношением было пронизано все русское общество.
Эта проблема, отмеченная русскими писателями, — проблема дефицита человеческого достоинства, дефицита развитой личности, — рельефно проявилась в особенностях русской интеллигенции. Она, в каком-то смысле через меру, пытаясь заявить права отдельной человеческой личности, стала своеобразным негативом самодержавия.
Об этом замечательно сказал Волошин в поэме «Россия»:
От их корней пошел интеллигент…
Оттиснутым, как точный негатив
По профилю самодержавья: шишка,
Где у того кулак, где штык - дыра,
На месте утвержденья - отрицанье,
Идеи, чувства - всё наоборот,
Всё «под углом гражданского протеста».
Интеллигенция – это такой «господин наоборот», который убежден, что человек произошел от обезьяны, поэтому надо положить душу за други своя, как писал Владимир Соловьев. И возникает целое сословие, слой людей, которые устроены по принципу негатива; т.е. если им скажут, что «а» — это «а», они обязательно скажут, что «а» это «б».
Другая особенность интеллигенции была отмечена еще Платоном в его «Государстве». Образ интеллигента таков: алтарь его души пуст, поэтому он может в какой-то момент делать что-то очень хорошее и доброе, но на следующий день предаться самым худшим порокам. Как писал М.О. Гершензон – в один день он будет бранить товарища за выпитую бутылку шампанского, ведь это мешает делу борьбы за освобождение народа, в другой день он может сам напиться как свинья и валяться пьяный.
Это стремление интеллигенции примкнуть к какому-то берегу делает из интеллигенции лучшего творца кумиров. Интеллигенту нужно сотворить себе кумира, найти бога, пред которым он может преклонить колени. Но преклонить колени перед живым Богом христианства для интеллигента не солидно, поэтому этим богом становится Маркс или Гегель, Делез, Деррида или Поппер. Не важно кто, но обязательно должен быть кумир, который расскажет нам, как нужно жить. Мы обязательно должны жить по Попперу или жить по Делезу.
Следовать заветам если не Ленина, так Соловьева.
Стремление русской интеллигенции делать все от противного приводит к тому, что интеллигент во всем обязательно ищет некую подоплеку. Если нам говорят по телевизору что Порошенко – плохой, значит он – хороший. Все воспринимается с точностью до наоборот.
Мыслить своим умом, проверять сказанное с помощью критического мышления – это нормальное качество интеллектуала. Но для этого нужно быть скептиком, уметь совершать процедуру эпохе, т.е. отложенного суждения, не спешить выносить окончательный вердикт, сравнивать разные точки зрения, взвешивать их на весах.
Интеллигент и скептик – это противоположные понятия. Интеллигент – не скептик, а догматик, человек верующий, причем фанатично верующий. То, во что он верит – это некий Х, его всегда можно подставить.
И русской интеллигенции, если чего-то и не хватало, то это именно скептицизма. Свой догматизм она выдавала за истинную свободу мнений, за способность говорить правду перед лицом сильных мира сего или властей предержащих. Поэтому очень часто она попадала в ситуации одержимости (кстати, именно так, «Одержимые», звучит перевод на французский романа Достоевского «Бесы»).
Революция – это одна из таких идей. В революцию можно верить. Никто точно не знает, что это такое, и как она должна выглядеть, но, как справедливо говорил Константин Леонтьев в своей работе «Национальная политика как орудие всемирной революции», революция – это богиня, ей можно служить. Правда, для Леонтьева революция – это такой эгалитарный всесмесительный прогресс, он понимал слово «революция» совсем не так, как понимаем его мы в рамках гегелевской парадигмы – как радикальный разрыв, бунт, всплеск. Для Леонтьева революция – это, скорее, засасывающая трясина, где все сводится к одному знаменателю. Процесс обратный эволюции, регресс, нисходящее развитие. Скажем, он бы совершенно спокойно глобализацию назвал революцией.
Интеллигенция никуда не исчезла, интеллигенция – это наше все, с интеллигенцией мы не простимся. Среди интеллектуалов есть люди, которые стесняются относить себя к интеллигенции, более того, специально подчеркивают – «Я не интеллигент, избави Бог быть интеллигентом». Есть наоборот те, кто верны заветам – как русская интеллигенция в эмиграции. Когда Набоков в романе «Дар» изобразил, как Годунов-Чердынцев написал саркастическую, скептическую повесть о Чернышевском, где Чернышевский представлен в виде маньяка, у которого вместо крови текут чернила — как возмутилась интеллигенция! Как стали ругаться эмигрантские журналы, что Набоков посмел поднять руку на икону. Иначе говоря, даже в русской эмиграции, когда люди уже пережили революцию и потеряли родину, кумиры интеллигенции оставались «священным коровами», к которым нельзя было прикоснуться.
Поэтому чтобы ни происходило, и каковы бы ни были реальные факты, всегда найдется Гегель, который скажет, что тем хуже для фактов.
Консерватизм, так же как и либерализм, - развивающееся явление. При господстве частной собственности в условиях раннего капитализма он воспринял либеральные идеи свободного рынка и конкуренции, а после кризиса 1929-1933 гг. - и кейнсианские идеи умеренного социального реформаторства и государства благосостояния. После Второй мировой войны сложился либерально-консервативный консенсус по поводу основных ценностей. Современных консерваторов уже нельзя рассматривать как противников прогрессивных преобразований, антидемократов, выступающих против капитализма или свободного рынка. Наоборот, когда послевоенный «реформистский консерватизм» сменился в 70-80-е гг. современным типом консерватизма, то именно последний выступил зачинщиком перемен и решительно и эффективно провел те преобразования, на которые не отваживались западноевропейские демократы и социалисты.
В традиционном «лево-правом» измерении консерватизм ассоциируется с правым флангом, правее - только ультраправые экстремистские течения типа фашизма. В середине 70-х гг. на позиции консерватизма перешли многие интеллектуалы, сформировалась плеяда политиков, которые взяли на вооружение идеи консерватизма. Говоря о современном консерватизме, имеют в виду «новых правых», неоконсерваторов, консерваторов-традиционалистов и др.
Когда говорят о современном консерватизме на уровне партий, имеют в виду Консервативную партию Великобритании, Объединение в поддержку республики - голлистскую партию во Франции, партии христианско-демократической направленности в европейских странах и др. Современные консерваторы, так же как и представители других идеологических течений, образуют и международные организации, в рамках которых поддерживаются связи между родственными партиями. Так, например, христианско-демократические партии объединены в Европейский союз христианских демократов и Европейскую народную партию. Консервативные, христианско-демократические и неколлективистские партии объединены в Европейский демократический союз. В Международный демократический союз наряду с европейскими демократическими партиями из Европейского демократического союза входят такие крупные партии, как Республиканская партия США, консерваторы Канады, либеральные демократы Японии и консервативная партия Австралии и Новой Зеландии. Наконец, существует и такая организация, как Христианско-демократический Интернационал. В конце 70-х - начале 80-х гг. во многих странах эти партии пришли к власти.
Основной идеей неоконсерваторов, пришедших к власти в Великобритании (тэтчеризм) и США (рейганомика), стал антиэтатизм. С их точки зрения, государство в предшествующий период при власти либералов и социал-демократов оказалось «перегруженным» функциями экономического регулирования и социальной защиты, что привело к усилению бюрократизма в работе государственного аппарата, снизило роль личной инициативы и конкуренцию. Как говорил Р. Рейган, имея в виду в первую очередь ценность индивидуализма, рост социального иждивенчества (ожидание помощи от государства) подрывает традиционные ценности американского образа жизни. Неоконсерваторы превозносили капитализм эпохи свободной конкуренции, выступали за ограничение государственного вмешательства в экономику, поощряли частную инициативу. Также они выступили с концепцией демократического (народного) капитализма. Все эти идеи представляются чисто либеральными идеями прошлого. Вот почему так болезненно некоторые экономисты отнеслись к тому, что пресса представила их как консерваторов. Например, М. Фридман, получивший в 1976 г. Нобелевскую премию за разработку монетаристского курса, ставшего основой неоконсервативной экономической политики, сказал: «Слово “консерватизм” - это ничего не значащий термин. Я не являюсь и никогда не был консерватором. Я либерал в истинном смысле этого слова, приверженный свободе».
В практической политике неоконсерваторы сократили численность госаппарата, активно внедряли методы управления, показавшие свою эффективность в частном секторе, всемерно стимулировали мелкий бизнес, способствовали распространению систем участия в прибылях, приобретению акций предприятий широким кругом лиц, и в первую очередь работниками этих предприятий, переводу ряда предприятий из государственной собственности в собственность его работников. Они старались внедрять в производство различные системы участия персонала в повышении качества продукции (кружки качества, бригадный метод работы), что, с их точки зрения, так же как и отмеченные выше меры, должно было ослабить отчуждение как собственника, так и работника от средств производства и результатов труда. Вместе с тем, несмотря на первоначальную риторику неоконсерваторов по поводу чрезмерных социальных функций государства, они не сократили государственные ассигнования в этой жизненно важной сфере, что могло привести к широкому социальному недовольству. Столь радикальные преобразования неоконсерваторов позволили заключить, что неоконсерватор - это либерал, признающий значение традиций и социокультурных факторов общественного развития. Действительно, взгляды и политика современных консерваторов не ограничиваются неолиберальной экономической политикой.
По мнению немецкого консерватора либерального направления Г. Люббе, неоконсерватизм в ФРГ, в ряде важных аспектов аналогичный американскому, исходит прежде всего из определенной философии истории и захватывает взгляды вчерашних либералов. Для взглядов этого направления главной идеей и ценностью, по словам Г. Люббе, является уважение традиций как главного средства сохранения социального порядка и стабильности. Среди этих традиций приоритетными являются гражданские добродетели и общественная мораль. Таким образом, для неоконсерваторов либерального направления характерен традиционализм, который противопоставляется «прогрессизму» либералов. Но размежевание между ними не выводится прямо из прошлого. Сегодня, считает Люббе, не скорлупа традиций давит на нас, как это было в прошлом, когда либералы боролись с традициями феодального общества, а консерваторы им противостояли. Главный вопрос теории современного традиционализма - каким образом вообще формировать традиции, т.е. практически значимые и само собой разумеющиеся ориентиры культуры при динамично развивающейся цивилизации и нестабильности жизненных условий.
Политическая философия другого - правого - консерватизма строится не вокруг идеи стабильности, а вокруг идеи «охраны» общества от его врагов. Ее исходной концепцией стала политическая философия К. Шмитта, на основании которой сформулирована ключевая проблема политической философии правых - проблема противостояния «врагу». Главным врагом для них был коммунизм, а главной задачей - освобождение Европы от коммунизма. Согласно теоретикам этого направления, главная опасность современного политического сознания, взращенного либерализмом, - недооценка опасности и неспособность к враждебности: процесс морального упадка в западных обществах зашел так далеко, что борьба не на жизнь, а на смерть рассматривается как преступление, люди становятся ручными и мирными. «Неспособность к враждебности» есть болезнь западной демократии благосостояния, порождение идеологии социальной справедливости, ориентированной на равенство, материальные интересы и т.д.
Помимо «охранительной» идеи, правые консерваторы развивают традиционную для консерватизма в целом интегративную идею, в соответствии с которой индивид всегда выступает как представитель какой-либо общности, главным образом нации как высшей духовной общности. Западный либерализм, с точки зрения правых консерваторов ФРГ, развил в народе потребительство, озабоченность узкоматериальными интересами, групповой эгоизм. Свою задачу они видят в том, чтобы вернуть народу духовность, и прежде всего историческое сознание, позволяющее ощутить единство со всей историей Германии, включая период Третьего рейха, и таким путем постигнуть суть немецкой нации. Несмотря на то что ряд представителей ультраправого националистического консерватизма в ФРГ, таких как Г. Зудхольт, Б. Вильмс, А. Молер и др., смыкается с неофашизмом, в целом о консерваторах говорить как о расистах нельзя.
Идеологам консерватизма в отличие от радикал-экстремистов чуждо деление наций и рас на высшие и неполноценные. Так, идейные предшественники неоконсерватизма «новые правые» - узкая прослойка интеллектуалов середины 70-х гг., обвиненные в расизме, - на самом деле выступали за этноплюрализм, самобытность рас, народов и культур, которые, не смешиваясь, должны были мирно уживаться друг с другом. Они отвергали попытки достижения «расовой гармонии» за счет смешения рас, унификации условий жизни в рамках «индустриального общества». Теория этноплюрализма, или мультикультурности, была взята на вооружение неоконсервативными правительствами в США, Великобритании, Франции, Германии. Хотя на практике меры, которые они принимали в сфере межнациональных и расовых отношений, часто расходились с декларируемыми принципами «этнического плюрализма».
Согласно взглядам известных теоретиков неоконсерватизма, главным источником обострения расовых проблем и расизма вообще стала политика «равенства рас», или «расизма наоборот», в том виде как ее осуществляли либералы: в США, например, она означала введение квот для афро-американцев, поступающих в высшие учебные заведения, предоставление льгот при приеме на работу в госучреждения и др. Неоконсервативные теоретики настаивали, что вне зависимости от этнорасового положения все должны быть поставлены в одинаковые условия, но, учитывая, что у представителей меньшинств неравные с белыми исходные возможности, государство не должно отказываться от вмешательства в сферу межэтнических отношений. Однако это вмешательство не должно принимать форму правительственной опеки, а лишь косвенно содействовать развитию мелкого бизнеса в среде расовых меньшинств, чтобы для них было создано достаточное количество рабочих мест с такими формами и условиями занятости, которые отвечают возможностям и устремлениям меньшинств. В целом значение современного консерватизма в решении комплекса проблем, вставших перед западным обществом в конце XX в., можно сравнить с либеральным «новым курсом», разрешившим кризисную ситуацию в первой половине XX в.