М. Ю. Парамонова Мученики // Словарь средневековой культуры. М., 2003, с. 331-336
Мученики - к атегория средневековых святых, объединяющая как жертв римских гонений первыхстолетий существования христианской церкви, так и мученически погибших христианских подвижников последующего времени. Мученики относились к числу наиболее почитаемых святых, а мученичество воспринималось как одно из бесспорных свидетельстврелигиозной избранности.
Ранняя история христианской церкви была отмечена более или менее откровенной - хотяи явно преувеличенной последующими христианами - враждебностью со стороны властей Римской империи. Периодически онапринимала формы прямых преследований игонений на членов христианских общин в различных провинциях империи. В целом в течение первых столетий истории христианствапреследования продолжались ок. 129 лет.Члены христианских общин (как уже принявшие крещение, так и подготавливаемыек этому катехумены), которые отказывались в ходе следствия и зачастую сопутствующихэтому истязаний отречься от христианства ивыполнить официальные религиозные ритуалы (поклонения императору или римскимбогам), подвергались казни. Именно этижертвы преследований составили категориюраннехристианских мучеников, почитание которых в качестве бесспорных божественных избранников сформировалось уже в эпоху гонений и стало одним из центральных элементов религиозной и церковной жизни в период поздней античности и средневековья.
Как
почитание мучеников, так и сама концепция мученичества были
укоренены в духовной и интеллектуальной атмосфере
раннехристианской церкви. Первоначально греческое слово
martys, вошедшее в латынь и народные европейские языки в
качестве термина для определения христианских
святых-мучеников,
331
Имело значение «свидетель». Его смысл был обусловлен евангельским контекстом и подразумевал приверженца веры, свидетельствующего об истинном Боге перед людьми. Первым свидетелем в этом смысле был для христиан сам Иисус Христос, а после его смерти - двенадцать апостолов, миссией которых было подтверждение перед миром истинности слов учителя, его божественности и вознесения. Вслед за ними свидетелями становились все обращенные в христианство. Быть христианином и свидетелем предполагало готовность к подтверждению своей веры перед лицом враждебного общества и государства (Тертуллиан, 160- после 220), что в условиях преследований означало готовность принять смерть. С течением времени требование «свидетельства вплоть до смерти» приобретает все более радикальный характер, а мученическая смерть начинает рассматриваться не просто как одна из ряда других, но специально - как высшая форма религиозного служения. Ранее всего такая религиозно-этическая оценка темы мученичества сформировалась, видимо, в восточных провинциях империи, где ок. 150 г. термин martys приобретает специфический смысл «погибший за веру» и именно в своем новом значении переходит в латинский язык.
Восприятие мученичества как высшей формы религиозного
служения и избранности было порождено как спецификой
социально-культурных условий существования
раннехристианских общин, так и своеобразием характерной
для них религиозности. Сталкиваясь с враждебностью и
открытым неприятием их веры римским обществом и
государством, члены христианских общин оказывались в
ситуации, которая требовала от них решительного
отречения от всех устоев, норм и ценностей этого
общества. Их религиозность основывалась на резко
негативном отношении к миру и пессимистических
настроениях по поводу перспектив его религиозного
переустройства. Их устремления и чаяния лежали в сфере
потустороннего, основывались на вере в воздаяние в иной
жизни, приобретая, таким образом, отпечаток радикальных
эсхатологических и апокалиптических ожиданий.
Решительное неприятие всей сферы социального придавало
религиозности этого. периода внемирской характер и
выдвигало на первый план задачу мистического приобщения
к сообществу совершенных. Мученическая гибель
приобретала в этой ситуации значимость индикатора
истинности веры и принадлежности к кругу избранных.
Восприятие мучеников эволюционировало от идеи крайнего
испытания стойкости к концепции пути достижения желанной
цели спасения. Жажда гибели в ходе преследований
становится характерным настроением приверженцев
христианства, некоторые из которых специально прибывали
в те города, где проходили процессы против христиан.
Например, известный только по имени и приписываемым ему
письмам Игнатий Антиохийский (35-107) отправился в Рим
для того, чтобы принять мученическую смерть. В свою
очередь, римским обществом христианский пафос гибели за
веру воспринимался как свидетельство фанатизма и
интеллектуальной грубости.
Почитание людей, невинно погибших от рук
преследователей, приобрело особый культовый смысл в
христианской религиозности. Бесспорно, что сама
концепция мученичества и культ мучеников имеют
преимущественно христианские истоки. Вместе с тем это
явление отразило и некоторые универсальные религиозные
представления. В частности, во многих религиях
Средиземноморья присутствовал миф о невинной жертве,
смерть которой имела сакральное космологическое
значение. В классической античности сформировались
почитание героической гибели и высокая этическая оценка
людей, принявших смерть за убеждения. Исследователи
отмечают и существенную значимость ветхозаветных
образов. Однако безусловно доминирующее влияние имела
идеология Нового Завета, сконцентрированная прежде всего
в фигуре Христа, абсолютном в своей значимости примере
для подражания.
Миметический аспект, т.е. задача подражания Христу,
предстает одним из центральных как в осмыслении
мученичества и мучеников в сочинениях апологетов (11-111
вв.), так и в сознании приверженцев веры. Гибель от рук
преследователей воспринималась подражанием страстям и
гибели Христа (Игнатий Антиохийский), была
подтверждением бескомпромиссного следования вере (fides
Christiana), радикальное противопоставление которой
332
Земным ценностям не допускало наличия для христианина
некоего «среднего пути». В сочинениях ранних
христианских теологов мученичество определяется как
бесспорный путь спасения - «дорога к спасению и раю»,
как писал Тертуллиан. Ориген (ок. 185-253/254)
рассматривал мученичество в контексте теологии очищения,
исходя из предположения об универсальном религиозном
законе: до тех пор, пока существует грех, должны
приноситься жертвы для его искупления. Искупительная
жертва мучеников имела значение не только для них лично, но и
для спасения других людей. Теология мученичества не
только опиралась на идеологию Нового Завета, но и, в
известном смысле, отступала от
его буквы, в соответствии с которой искупительной силой
обладала только жертва Христа. Со становлением теологии
мученичества смерть Христа приобретала смысл высшего, но
не исключительного осуществления искупительной жертвы.
Особое значение мученичества определялось тем, что оно
не только напоминало о гибели Христа, но и было ее
постоянным воспроизведением. Уже в ранней агиографии
содержится утверждение о том, что в момент мучений и
гибели в персоне мученика присутствует сам Христос. Вера в
мистическое присутствие Христа и убеждение, что в
течение испытаний Св. Дух защищает христиан от страданий,
делала их необычайно стойкими к мучениям и истязаниям.
Она предопределяла их радость и стремление к смерти,
придавала мученичеству смысл особого достоинства и
божественной милости. Именно в мученичестве видели
возможность истинного единения с Богом. Еще одним важным
аспектом теологии мученичества было его отождествление с
таинством крещения. Мученичество как своего рода
«крещение кровью» стояло, по мнению Киприана
Карфагенского (ум. 258), выше традиционного крещения
водой. Именно поэтому катехумены, число которых в ряду
жертв гонений было весьма велико, не прошедшие через
формальную процедуру крещения, тем не менее,
воспринимались как истинные христиане и божьи избранники.
Периоды гонений переосмысляются как время славы
христианской церкви.
Погребальные почести в отношении первых жертв
преследований не отличались от тех, что были адресованы
обычным христианам. Во многом они были аналогичны
римским похоронным обрядам. Они включали процедуру
возложения цветов и орошения умершего благовониями.
Участие в погребальной церемонии объединяло родственников
и друзей. Столь же традиционными были и ежегодные
поминовения, которые, как правило, соблюдались семьей
покойного в течение жизни одного-двух поколений.
Становление культа мучеников отмечено существенными
переменами в посмертных ритуалах. Церемонии поминовения
приобретают теперь публичный характер - на них
собирались не только близкие, но и все члены христианской
общины, их единение возле тел своих мучеников становится
важным фактором упрочения сплоченности общины. Если в
римском обществе ежегодное поминовение приходилось на
день рождения покойного, то над могилами мучеников собирались
в день их гибели или погребения (depositio). Эти дни
сохранили традиционное наименование - «дни рождения»
(dies natalis), которое, однако, приобретает
иной, религиозный смысл. Гибель осознается как момент
перехода человека в круг совершенных, его приобщения к
истинной жизни, а следовательно, как настоящее рождение
божьего избранника, годовщина которого отмечается с
«радостью и ликованием».
Поминовение мучеников по меньшей мере с III в. связывается с
осуществлением таинства евхаристии, хотя точное время
возникновения этой практики определить невозможно. Более
поздние источники (такие, как Oratio ad sanctorum coetum
императора Константина) позволяют отчасти
реконструировать конкретные черты церемонии поминовения
мучеников. Собравшись у могилы, верующие восхваляли Господа,
пели гимны и псалмы. После этого они совершали таинство
евхаристии и оканчивали церемонию совместной трапезой в
«пользу бедных и обездоленных». Поминовение мучеников
оказывается, таким образом, связано с культовым
почитанием Христа, а их гибель воспринимается и как
напоминание о его жертве, и как приумножение ее величия.
Тот факт, что почитание мучеников приобрело культовый
характер, со всей бесспорностью отразился в развитии
представления о подобии их гробниц алтарю: так же, как и
обычный алтарь, надгробие станови-
333
Лось местом совершения таинства причастия. После
официального признания христианства государственной
религией императором Константином, практика перенесения
останков мучеников в церковные постройки или возведение
церквей над их захоронениями приобретает массовый
характер, при этом мощи мучеников помешались в алтарной
части. Алтарь как главное сакральное место храма
оказывался посвященным жертве как Христа, так и
соответствующего мученика.
Становление культа мучеников относится к периоду гонений,
однако его подлинный расцвет и превращение в важнейший
элемент религиозной жизни происходит в эпоху поздней
античности. Признание христианства официальной религией
и начало массового обращения сделали почитание мучеников
существенным фактором церковного воздействия на
общество. В исторической перспективе культ мучеников положил
начало более широкому явлению - христианскому культу
святых. В IV-V вв. гробницы мучеников становятся местами
массовых паломничеств, а их мощи присутствовали в каждом
храме. Слава некоторыхмучеников
выходит далеко за пределы конкретнойобласти и церковной общины, приобретаетуниверсальный характер. Наличие мощеймучеников становится залогом процветания и славы
отдельных церковных институций. Поминовения мучеников
конституируются в качестве
регулярного церковного ритуала, осуществляемого не
только над их гробницами, но во
всех храмах данной церковной провинции.
В восприятии
верующих Мученики стали основными посредниками между Богом и
людьми,в их образах совершалось
взаимодействие и
взаимопроникновение двух сфер - земной ипотусторонней. С культом мучеников неразрывносвязано развитие почитания мощей и иныхреликвий - тел мучеников или их частей, различных
предметов, связанных с ними при жизни. Реликвии
представлялись местом реального присутствия божьих
избранников наЗемле после
смерти. Посредническая функция мучеников была связана с
последовательнымформированием
представления о них как о
сверхъестественных созданиях, способныхоказывать помощь и покровительство верующим в их
земных делах. Эволюция восприятия мучеников от
преимущественно этического (как
пример образцового христианина) к сакрально-религиозному
(как сверхъестественного
посредника и покровителя) началась еще вэпоху преследований. Это отразилось, в частности,
в бесспорно фиксируемой уже в III в.практике молитвенного обращения к мученикам опомощи и покровительстве - к числу раннихсвидетельств ее существования, относятсянадписи в римских катакомбах. В IV-V вв.молитвенные обращения к мученикам о помощи инебесном заступничестве становятся важнымэлементом церковной и массовой религиозной
практики.
Феномен культа
мучеников и концепция мученичества были восприняты и развиты
средневековым религиозным сознанием. Во-первых,
средневековое общество унаследовалопочитание раннехристианских мучеников, сопроводив его
процессом интенсивного мифотворчества, созданием
церковно-литургических канонов и теологических
построений.Во-вторых, оно
породило своих мучеников, что всвою
очередь привело к появлению как в ученом церковном, так
и в массовом сознанииновых
моделей мученичества как формы религиозной избранности.
В-третьих, теологиямученичества
оказала существенное воздействие на развитие
представлений о религиозном подвижничестве и образцовом
благочестии. В частности, ее компоненты послужили
источником для становления христианской аскетической
практики и теологии.
Средневековое
общество, в религиозности которого культу святых
принадлежалоодно из центральных
мест, с благоговениемотносилось
к образам раннехристианскихмучеников.
В этом отражался свойственный средневековью
традиционализм: Мученики были«древними»,
издавна почитаемыми святыми,что
служило гарантией бесспорности и истинности их статуса
сверхъестественных покровителей и заступников. Церковные
институции стремились приобрести мощи первых мучеников,
обеспечив себе, таким образом, их
покровительство. Кроме того, это было верным средством
повышения собственногопрестижа и
популярности в массе верующих.
Вся средневековая история пронизана процессами открытия
мощей мучеников и их перемещений, установления их культов
далеко запределами прежнего
римского мира. Культы нередко формировались в связи с
легендарными персонажами, чья историческая
334
Реальность весьма сомнительна. Несмотря нато, что в эпоху позднего средневековья папство
пыталось осуществить своеобразную
«ревизию» этих культов с точки зрения подлинности
почитаемых святых, в массовом
сознании их достоверность не подвергаласьсомнению. Одним из наиболее ярких примеров такого
рода является почитание св. Урсулы и одиннадцати тысяч
девственниц в Кельне. Исходным основанием для его
развитияпослужила сделанная на
камне краткая надпись, относящаяся к эпохе поздней
античности или раннего средневековья. Она повествует о
том, что некий Клемаций, принадлежавший к сенаторскому
сословию, воздвиг базилику на месте мученичества святой
девственницы. Эта надпись стала ядром легендыоб Урсуле, созданной и зафиксированной вмногочисленных средневековых исторических
сочинениях. Само имя Урсулы появляется только в Х в.;
вероятно, его обнаружили наодном
из древних надгробий и соотнесли сосвятой мученицей, которой была посвященацерковь. Предание об одиннадцати тысячахдевственниц, погибших вместе с ней, возникло в
результате ошибочного прочтения одного из церковных
календарей IX-Х вв. и нашлосвое
«подтверждение» в факте соседства базилики с
многочисленными захоронениями сохранившегося со времен
античности кладбища. В завершенном виде история Урсулы
былазафиксирована в эпоху
высокого средневековья и воспроизводилась в
многочисленныхсборниках легенд о
святых. В них повествуется о том, что Урсула, дочь
некоего британского короля, возвращаясь из паломничества
вРим, вместе со своими
спутницами и другими христианами была захвачена гуннами,
казнившими своих пленников.
Эпоха
средневековья и сама породила
многочисленные культы мучеников. Появлениефигур и культов мучеников стало характерным элементом
процесса христианизации европейских народов.
Распространение веры и церковной жизни требовало своих
героев, жертвенная кровь которых стала весьма
эффективныминструментом
воздействия на массовое сознание. Образ средневекового
мученика за веру, какправило, сочетал
в себе черты апостольского
подвижничества, личного религиозного аскетизма и
стремления к мученической смерти.
В эпоху раннего средневековья существенноезначение приобретают культы миссионеров,принявших мученичество в ходе обращения
языческих народов. Эти культы зачастую имели не только
церковно-религиозное, но и политическое звучание,
особенно в тех случаях,когда
миссионерская деятельность рассматривалась как
существенная обязанность свет-ской власти. Убийство в
754 г. крупнейшегоцерковного
деятеля франкской эпохи, восьмидесятилетнего Бонифация,
увенчавшегосвои многолетние
усилия по реформированию и упрочению церковной
организации вземлях франкской
державы миссией к язычникам, фризам, получило широчайший
отклик.Современники были
буквально потрясеныэтим событием
- уже через десять дней после
гибели Бонифация, сразу по получении первых известий о
ней, основанный им монастырь в Фульде получил
многочисленные пожертвования и стал центром культового
почитания. Бесспорное политико-идеологическое значение
приобрел культ св. Адальберта(Войтеха),
пражского епископа, погибшего
мученической смертью у язычников-пруссовв 997 г. Фигура Адальберта получила символическое
значение в контексте политики императора Отгона III,
почитавшего мученика как своего друга и учителя.
Паломничество императора в 1000 г. к гробнице святого в Гнезно, резиденции польского князя, имело характерзначительного по своим политическим и пра-
вовым последствиям мероприятия. Культмучеников временами мог играть существенную
роль и в проходящем через всю эпоху средневековья
конфликте папства со светской властью. В частности,
общеевропейский откликприобрело
убийство в кафедральном соборепо
инициативе английского короля ГенрихаII архиепископа Кентерберийского ФомыБекета (1170 г.). Почитание Фомы как святого мученика,
с одной стороны, имело свои истоки вмассовом восприятии, весьма чувствительномк фигурам невинно убиенных, с другой стороны -
оно стимулировалось папством, и гибель архиепископа
рассматривалась как символ неправедности мирской власти.
Несмотря на то, что реальный Фома был далек в своей
повседневной жизни от идеала образцовойхристианской праведности, папство, в другихслучаях весьма негативно относящееся к почитанию
мучеников, не отмеченных личным совершенством, всячески
поощряло, культ и спсобствовало его пропаганде через
многочисленные истории о посмертных чудесах святого.
335
Почитание мучеников было не только важнымэлементом церковной жизни, но и сферой своеобразного противостояния официальнойцерковной и массовой религиозности. В массовом сознании религиозным значением обладал сам факт невинной гибели, которая, повсей видимости, была созвучна архетипическому религиозному мифу о "магическом и сакральном значении жертвенной смерти. Неслучайно стихийное и массовое почитаниенередко возникало вокруг фигур убитых правителей, хотя бы их смерть была лишена каких-либо прямых связей с христианским религиозным служением. В эпоху позднегосредневековья, в связи с усиливавшимися антииудейскими настроениями приобретаетпопулярность образ младенца, замученногоевреями в ритуальных целях. Официальная позиция церкви была негативной в отношениивсякого рода стихийных проявлений религиозного энтузиазма, за которыми весьма обоснованно усматривались не вполне христианские истоки. Желая подчинить своему контролю почитание новых мучеников, церковь стремилась, даже в тех случаях, когда для этого не было достаточных реальных оснований, намеренно придать их образам черты религиозного подвижничества: представить их гибель в категориях смерти за веру или изобразить вагиографических сочинениях их жизнь какпример христианского благочестия. В эпохупозднего средневековья папство, усиливавшее институциональную и правовую значимость официальной канонизации, выдвигаетна первый план в ряду критериев святости соответствие реальной жизни святого эталону христианского совершенства. В этой связинегативное отношение папства к религиозному почитанию невинно погибших в качествесвятых приобретает все более откровенныйхарактер. Показательно, что в качестве святых-мучеников не был канонизирован ни один изфранцисканских или доминиканских миссионеров, погибших при попытках обращения неверных на Востоке.
И Сан Ок
Христиане-мученики наших дней
Я родилась в городе Чхон Джин Северной Кореи, где прожила около 50 лет. В 1996 году по милости Господа я смогла вместе с сыном иммигрировать в Южную Корею.
Я выросла в Северной Корее и жила, не зная Бога. Ни за что, ни про что я была приговорена к смертной казни, потом была помилована и осуждена на пожизненные работы в концлагере для политзаключённых. Там я встретилась с христианами Северной Кореи, которые подвергаются ужасным пыткам в концлагере, и хотела бы рассказать вам об их жизни.
Поскольку я закончила экономический факультет в институте имени Ким Ир Сена, то в концлагере меня определили на работу в финансовый отдел, и я стала заниматься расчётами и контролем производства шести тысяч политзаключённых. Из-за специфики своей работы я могла свободно передвигаться по территории концлагеря, и бывать в разных его местах.
Однажды меня вызвал начальник и очень серьёзно сказал мне: "С сегодняшнего дня ты будешь работать на особом заводе, где собрались сумасшедшие придурки. Эти психически больные идиоты не верят в партию и нашего вождя Ким Чен Ира, а верят в Бога, поэтому будь настороже, когда пойдёшь туда. И ни в коем случае не смотри в их глаза, а то и ты ещё поверишь, как они, в Бога. Но, смотри, в тот день, когда я об этом узнаю, твоя жизнь тут же закончится".
Когда я пришла и увидела тех людей, я сильно испугалась и удивилась, потому что они не были похожи на людей. Они работали у раскалённой до бела печи с температурой выше 1500 градусов, и когда я видела, как они двигаются, я подумала, что это сборище каких-то животных, в конце концов, каких-то инопланетян, но ни в коем случае не людей. У всех у них на голове не было ни волоса, лица подобные черепу, все полностью беззубые. Рост у всех был очень низок 120, 130 см. И когда они двигались, они были похожи на прижатых к земле карликов.
Я подошла поближе и посмотрела на них. И была поражена. Все эти люди прибыли в концлагерь здоровыми, нормального роста людьми, но из-за 16-18 часов адской работы без еды и отдыха возле раскалённой печи, из-за температуры и постоянных издевательств и пыток их позвоночник размягчился, согнулся, в результате чего получился горб, тело всё изогнулось, и грудь была почти вплотную с животом.
У всех, кто был в заключении на этом заводе, были изуродованные тела, все они стали уродами. Я думаю, что если человека положить под пресс и придавить, то и тогда не вышло бы того, в кого они превратились.
К ним постоянно подходили надсмотрщики и не отдавали никаких приказов. Они просто били безпричинно работающих плетьми, сделанными из воловьей кожи.
У этих верующих в Иисуса Христа людей не было одежды. Поначалу мне показалось, что они были одеты в чёрные одежды, но, подойдя поближе, я увидела, что на них были всего лишь резиновые фартуки. Пылающие жгучие искры и капли горящего раскалённого металла вырывались из печи на их сухие тела, обжигая и сжигая кожу до такой степени, что она полностью была в ранах и ожогах и вообще походила более на кожу диких животных, чем на кожу человека.
Однажды я увидела то, что тяжело передать словами, до такой степени это было отвратительно, жестоко и ужасно. В тот день в послеобеденное время, когда я приоткрыла дверь завода, внутри стояла мёртвая тишина. И вот надсмотрщики собрали сотни заключённых посреди зала и, сверкая глазами, стали громко орать. Мне стало очень страшно, и я не решилась зайти внутрь, а продолжала наблюдать в приоткрытую дверь.
Надсмотрщики стали кричать: "Если кто-нибудь из вас решится и откажется от веры в Бога, и пообещает верить в партию и вождя, то мы тут же отпустим его на свободу и он будет жить". После чего они стали избивать людей плетьми и ногами. Но никто из сотен этих людей не произнёс ни слова, и все они в молчании переносили удары плетей и сапог. Мне стало страшно и в душе появилось желание, чтобы хоть кто-то из них вышел вперёд, и тогда бы эти пытки прекратились бы над ним, а то так ведь и до смерти забить могут. Ну хоть бы один решился бы. Вот о чём были мои мысли в те минуты. И, трясясь от страха и ужаса, я наблюдала, как верующие в Иисуса Христа люди продолжали сохранять молчание.
Тогда главный надзиратель подошёл к ним и наугад выбрал 8 человек, и положил их на землю. И все надзиратели набросились на них и стали яростно избивать ногами, от чего через несколько мгновений христиане превратились в кровавое месиво, с переломанными хребтами и руками. И когда они стонали, извиваясь от боли, их уста издавали стон, но стон был очень странным.
В тот момент я не знала, Кто Такой Господь и Кто Такой Бог. Только потом я узнала, что в тот момент, когда трещали их кости и черепа и разрывались от ударов мышцы, похожий на жалостный стон звук был взыванием к Господу, они взывали именем Иисуса Христа.
Я не смогла передать и малой части той боли и страдания, что было на самом деле. Прыгающие, беснующиеся надзиратели стали кричать: "Сейчас мы посмотрим, кто из нас будет жить, вы верующие в Бога, или мы верующие в вождя и партию". Принесли кипящее раскалённое железо и вылили на кровавое месиво христиан, в мгновение живьём они расплавились, их кости сгорели, и остались от них лишь уголья.
Первый раз в жизни я увидела, как на моих глазах люди превратились в кучу пепла. Я до такой степени была потрясена, что сразу убежала с того места, и очень долгое время не могла закрыть глаза, так как перед мной вновь и вновь появлялась картина того, как сгорают люди и превращаются в груду пепла. Я не могла работать, не могла спать. Я плакала, кричала громким голосом, теряла рассудок при воспоминании происшедшего.
До этого дня в моей душе было место для веры в вождя и партию, но после этого случая я осознала, во что я должна верить. На том месте я поняла, что человек должен крепко держаться Господа. В тот момент я стала искать Того Бога, Кому молилась в течении жизни моя мать. Я всей душой стала искать Бога: "Те люди умирали, сгорая, ценой своей жизни верили в Бога! Бог, если Ты есть на Небе, спаси меня... ". Я взывала душой, во сне и наяву искала, искала и просила Бога. И вот Господь услышал мои искренние молитвы.
Один раз в месяц в концлагере был день смертной казни, и всех 6000 заключённых сажали на землю, а в передний ряд сажали верующих в Бога христиан. Но для всех верующих в Бога, Сущего на Небесах, был отдан особый приказ Ким Чен Ира, чтобы все они при жизни до дня смерти не смотрели на небо, поэтому они были обязаны сидеть, склоняясь шеей к коленям и кладя голову на землю. И после смерти для того, чтобы они не видели неба, им ломали шею, привязывая голову к телу, и закапывали в глухом и тёмном месте.
В тот день все верующие сидели, склонив голову между колен в переднем ряду, а все остальные позади их. Все ждали, кого сегодня приговорят к смерти. И тут вдруг громким голосом начальник концлагеря называет моё имя.
В тот момент это было для меня как тяжёлый удар молота по голове, ноги подкосились, и надзиратели, взяв меня под руки, вывели на середину. И когда я встала перед всеми, начальник сказал: "По милости вождя и партии ты можешь уйти отсюда, ты свободна". В этот момент впереди сидящие верующие, услышав о моей амнистии, приподняли голову, как будто они знали, что произошло между мной и Богом. Я посмотрела в их глаза казалось, они искренне и усиленно просили, говоря: "Выйдешь отсюда, расскажи про нас всему миру".
И до сих пор в моей душе светят их взывающие, просящие глаза. И я верю в то, что Бог услышал молитвы моей матери о мне, и вывел меня из того концлагеря, в который можно только лишь войти, а выйти только после смерти. Я верю в то, что Бог спас меня. Господь спас меня и моего сына.
Я не могу забыть взгляда тех христиан из северокорейского концлагеря. И я думаю, что они мученики Христа ради в нашем поколении.
Дорогие братья и сёстры! Желаю вам, чтобы вы от всего сердца благодарили Бога за то, что вы живёте в свободной стране, где можно верить в Иисуса Христа! Прошу вас, обязательно помолитесь во имя Господа Иисуса Христа за Северную Корею!!!
записано французской радиокомпанией Мечонд
Как же молятся за северокорейских христиан-мучеников в "христианской" церкви соседней с Кореей страны в Московской Патриархии?
Служба коммуникации ОВЦСВ недавно построенном православном Свято-Троицком храме в Пхеньяне в день праздника Рождества Христова была совершена Божественная литургия Василия Великого. На богослужение в храм, в частности, пришли представители российского дипломатического корпуса, дипломаты других православных стран. Благодаря построенному в августе прошлого года храму все проживающие в КНДР иностранцы, исповедующие Православие, смогли отпраздновать Рождество Христово.
По окончании службы, которая совершалась корейскими священнослужителями на церковно-славянском языке, настоятель храма отец Феодор поздравил прихожан с великим праздником. Несмотря на морозную погоду и сильный ветер, верующие собрались после службы за праздничным столом под открытым небом, сообщает сайт «Православие в Северной Корее» со ссылкой на ИТАР-ТАСС.
Свято-Троицкий храм, освященный 13 августа председателем Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом, был возведен по личному указанию лидера КНДР Ким Чен Ира. Строительство началось в 2003 году при активной поддержке Русской Православной Церкви, Православного комитета КНДР, а также Посольства России в этой стране. Финансирование проекта полностью взяла на себя корейская сторона. В процессе строительства были получены пожертвования из различных источников. Так, церковная утварь полностью привезена из России.
Константин Преображенский
Корейские чекисты служат дьяконами МП
В Пхеньяне близится к концу строительство (статья написана в начале 2006 г. прим.ред.) патриархийного храма Живоначальной Троицы, хотя религия в этой стране запрещена, и вера считается политическим преступлением. Но Ким Чен Ир сделал для своего российского друга Путина исключение и даже любезно выделил на строительство из бюджета своей нищей страны около миллиона долларов. Это даёт ему право именоваться "Зиждителем храма сего".
О зиждителе храма сего Господу помолимся! будет отныне возглашать дьякон на каждой службе.
Сделать северокорейского диктатора объектом религиозного поклонения такого не удавалось ещё никому из иностранных президентов! Появление в столице КНДР храма МП это знак огромной личной дружбы Ким Чен Ира с Путиным в пику американцам.
Ким был настолько добр, что по такому случаю даже основал новое государственное учреждение Православный комитет КНДР, хотя официально ни одного православного верующего в этой стране нет уже более полувека.
Делегация этого липового Комитета ездила недавно в Москву. В Патриархии она посетила только один отдел, кроме внешнецерковного. Какой бы вы думали? По взаимодействию c вооружёнными силами и правоохранительными органами! Интересно, что ей там было нужно? Похоже, что Ким Чен Ир считает Патриархию военизированной организацией, предназначенной для решения специальных задач.
Появление храма МП в Пхеньяне создаёт для обоих лидеров канал тайных контактов, недоступный международному контролю. Ведь никто не будет знать, какие послания станут привозить в Пхеньян молчаливые священники в чёрных рясах.
А в Московской духовной семинарии теперь учится четверо студентов из КНДР. Интересно, откуда они взялись? Ведь если бы они были настоящими верующими, их бы дома посадили. Ответ напрашивается сам собой из северокорейского Министерства государственой безопасности. Ким Чен Ир создаёт у себя православную церковь по сталинскому образцу, руками чекистов.
Но все офицеры дружественных спецслужб, аккредитованные в РФ, находятся под ненавязчивым патронажем Службы внешней разведки. Их приглашают в дома отдыха, на закрытые совещания, банкеты. Интересно, уезжая из Троице-Сергиевой лавры в Москву, говорят ли северокорейские семинаристы своему духовнику так: "Благословите, батюшка, на поездку в Дом приёмов СВР, что в Колпачном переулке"?. Об этом я писал год назад в статье "Шпионская церковь" , которую можно найти в Интернете.
Сейчас северокорейские чекисты-семинаристы, став дьяконами Московской патриархии, стажируются в Свято-Никольском кафедральном соборе Владивостока. Они без смущения говорят о том, что занялись православием по приказу мирских властей. Это кажется им совершенно естественным, в семинарии их не научили думать по-другому.
Православие даётся нам трудно и сложно, но наш великий вождь товарищ Ким Чен Ир принял решение строить православный храм в Пхеньяне, заявил журналистам дьякон Фёдор.
"Это грех двоеверия, за который Господь наказует больше, чем за безверие. Христианин не может одновременно поклоняться Господу и силам тьмы", объяснил мне протоиерей Михаил Ардов. "В Северной Корее царит культ семьи Кимов, сопровождаемый дикими обрядами", продолжал он, "епископ Владивостокский и Приморский Вениамин не должен был пускать северокорейских двоеверцев на порог храма даже под угрозой своего запрещения в священнослужении. Именно в этом состоит его епископский долг, а не в том, чтобы по-солдатски исполнить приказ начальства. Но он предпочёл второе, проявив сергианство в действии. Примечательно, что тот же епископ Вениамин, будучи профессором Московской духовной академии, славился как строгий ревнитель православия. Его пример показывает, почему в Московской патриархии в принципе не может быть хороших архиереев".
Закладной камень храма Живоначальной Троицы в Пхеньяне освятил в июле 2003 года нынешний митрополит МП Калужский и Боровский Климент. Говорят, что Путин хочет сделать его Патриархом: не случайно он ввёл митрополита Климента в Общественную палату опасливую говорильню при президенте, призванную заменить собой гражданское общество. Слабеющему же патриарху Алексию Второму для жительства на покое, говорят, сооружают роскошную виллу на острове Валаам, причём строительную площадку первой оккупировала Федеральная служба охраны, министерство личных телохранителей Путина, бывшее 9-е управление КГБ. Ведь Алексий Второй важный правительственный чиновник, курирующий лояльность нации.
Митрополит Климент, как и все путинские выдвиженцы, человек органов КГБ. Это видно из его биографии с 1982 по 1990 годы он был управляющим патриаршими приходами сначала в Канаде, а затем в США. В годы "холодной войны" на эту должность могли назначить только агента КГБ. Как и руководитель каждого советского учреждения за рубежом, он обязан был точно знать, какие из подчинённых ему священников настоящие, а какие поддельные, из КГБ, чтобы не наказывать их за ошибки в богослужении и прогулы. А это государственная тайна. А Церковь у нас отделена от государства. Как же доверить государственную тайну церковнику, представителю враждебной среды? Чем гарантировать, что он эту тайну не разболтает? Только одним вербовкой, прочно сажающей человека на крючок компрометирующих материалов, заботливо собранных или сфабрикованных органами КГБ. К тому времени митрополит Климент уже считался проверенным агентом, поскольку был допущен к общению с иностранцами ещё в 1977 году для участия в экуменических встречах.
Святой апостол и архидиакон Стефан стал первым мучеником за Христа в 34 году после Р.X. и пострадал в возрасте около 30 лет. Мученики занимают особое место в истории становления нашей Православной Церкви. Многие святые и учителя церковные говорят, что кровь мученическая - это семя, на котором возросло древо церковное.
Святой апостол и архидиакон Стефан стал первым мучеником за Христа в 34 году после Р.X. и пострадал в возрасте около 30 лет. Мученики занимают особое место в истории становления нашей Православной Церкви. Многие святые и учителя церковные говорят, что кровь мученическая - это семя, на котором возросло древо церковное. По-русски - мученик, а на других языках это свидетель, свидетель того, что Господь воскрес, что Он был на земле, Он ходил в теле человеческом, совершал чудеса и воскрес. Первомученик Стефан видел Спасителя, общался с апостолами, был сам апостолом из семидесяти, был и тем первым диаконом, который занимался практическими бытийными делами церкви, храма. В духовном поучении для священнослужителей говорится, что диакон это уши, глаза, уста и руки священнослужителя. Диакон - первый и самый важный помощник священника. Когда диакон участвует в Богослужении, оно становится более полноценным. Святой Стефан происходил из евреев, живших за границей, т.е. вне Святой Земли. Такие евреи назывались эллинистами, так как в них чувствовалось влияние греческой культуры, доминировавшей в Римской империи. После сошествия Святого Духа на апостолов Церковь стала быстро расти, и возникла необходимость заботиться о сиротах, вдовах и бедных вообще, принявших крещение. Апостолы предложили христианам выделить семь достойных мужей для опеки нуждающихся. Посвятив этих семь человек в диаконы (что значит помощники, служители), апостолы сделали их своими ближайшими помощниками. Среди диаконов выделялся своей крепкой верой и даром слова молодой Стефан, называемый архидиаконом - старшим диаконом. В скором времени диаконы, кроме помощи бедным, стали принимать ближайшее участие в молитвах и богослужениях. Господь именно этого человека избрал в первомученики, а мученичество это не просто стечение обстоятельств, а зачастую закономерный венец добродетельной, особенно ревностной жизни христианина. Кто-то достигает высот духовности, благодаря бескровным мучениям, подвигам молитвенной жизни. Но те, кто пролил кровь непосредственно за исповедание Христа, они венчаются этим подвигом за особую любовь к Богу. Первомученик Стефан первым положил начало мученическому подвигу веры, он не задумывался и не оценивал свои поступки, движимый горячей любовью к Богу, и естественный страх смерти, физических мучений был им превзойден. Несмотря на реальную угрозу своей жизни, он поверил в Спасителя и принял страшные мучения. Они еще были и позорными, потому что для иудеев смерть от побивания камнями, которую принял первомученик Стефан, была позорной казнью в древней Иудее, этому виду казни подвергались сугубые грешники, но великий подвиг мученичества возможен только с Божественной помощью. Кровь первомученика Стефана не пролилась даром, после его гибели началось в Иерусалиме преследование христиан, от которого они вынуждены были бежать в разные части Святой Земли и в соседние страны - христианская вера стала распространяться по всей Римской империи.
μάρτυς является «свидетель», и в этом значении это слово может относиться к апостолам как свидетелям жизни и воскресения Христа , получившим благодатный дар исповедовать Божество Христа, явление Бога Слова во плоти и наступление нового царства, в котором человек усыновляется Богу (ср. Деян. 2. 32). В христианстве пример добровольного мученичества своими крестными страданиями и смертью показал своим последователям Иисус Христос . Явившись апостолам после воскресения, Христос говорит: «Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый, и будете Мне свидетелями (μάρτυρες) в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян. 1. 8). С распространением гонений на христиан этот дар свидетельства приписывается по преимуществу мученикам, которые своей добровольной смертью за веру засвидетельствовали силу данной им благодати, превратившей страдания в радость; тем самым они свидетельствуют о победе Христа над смертью и о своем усыновлении Христу, то есть о реальности Царствия Небесного , достигнутого ими в мученичестве. В этом смысле «мученичество есть продолжение апостольского служения в мире» (В. В. Болотов). Вместе с тем мученичество - это следование путем Христовым, повторение страстей и искупительной жертвы Христа. Христос выступает как первообраз мученичества, свидетельства собственной кровью. Отвечая Пилату , Он говорит: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать (μάρτυρήσω) об истине» (Ин. 18. 37). Отсюда и наименование Христа свидетелем (мучеником) в Апокалипсисе: «…от Иисуса Христа, Который есть свидетель (μάρτυς) верный, первенец из мертвых и владыка царей земных» (Ап. 1. 5; ср. Ап. 3. 14).Два этих аспекта мученичества в полной мере проявляются уже в подвиге первого христианского мученика, первомученика Стефана . Стефан, предстоя осудившему его синедриону , «воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога, и сказал: вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян. 7. 55-56); он таким образом свидетельствует о Царствии Небесном, открывшемся для него во время и в результате мученичества. Само же мученичество напоминает страсти Христовы. Когда Стефана побивали каменьями, он «воскликнул громким голосом: Господи, не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил» (Деян. 7. 60). Слова прощения реализуют тот образец, который дал Христос при распятии, сказав: «Отче прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23. 34). Таким образом, в своем мученичестве Стефан следует путем Христа.
В ранний период именно мученичество более всего способствует распространению Церкви, и в этом плане оно также выступает как продолжение апостольского служения. Первое распространение Церкви соотнесено с мученичеством св. Стефана (Деян. 8. 4 и далее), этим мученичеством было подготовлено и обращение апостола Павла (Деян. 22. 20). Одиннадцать из двенадцати апостолов (кроме апостола Иоанна Богослова) закончили жизнь мученическим подвигом. И в дальнейшем вплоть до Миланского эдикта г. мученичество как сильнейшее свидетельство веры было одной из основ распространения христианства. По словам Тертуллиана , кровь христиан была тем семенем, из которого произрастала вера.
История мученичества
Итак, первые мученики появляются еще в апостольский период. Их мученичество было результатом преследований со стороны иудеев, смотревших на христиан как на опасную секту и обвинявших их в богохульстве. В Новом Завете содержится несколько свидетельств о мучениках, пострадавших от этих гонений. Кроме уже упоминавшегося мученичества св. Стефана, здесь говорится, например, об Антипе, «верном свидетеле (μάρτυς)» Божием, умерщвленном в Пергаме (Ап. 2. 13). Римские власти в этот начальный период христиан не преследуют, не отличая их от иудеев (иудаизм же был в Риме дозволенной - licita - религией). Так, иудеи в нескольких случаях пытались предать ап. Павла на суд римским властям, однако эти власти отказывались осуждать апостола, поскольку рассматривали выдвигаемые против него обвинения как религиозные споры внутри иудаизма, в которые они не желали вмешиваться (Деян. 18. 12-17; Деян. 23. 26-29; Деян. 26. 30-31).
Гонения на христиан со стороны римских властей начинаются со времени императора Нерона (54-68). Они распадаются на три основных периода. К первому периоду относятся гонения при Нероне в 64 г и гонения при Домициане (81-96). В этот период римская власть еще не рассматривает христианство как особую враждебную ей религию. При Нероне христиан преследуют, возложив на них вину за римский пожар; при Домициане они подвергаются гонениям как иудеи, не декларирующие своего иудейства и отказывающиеся платить «иудейский налог».
Распространение христианства в разных слоях римского общества (далеко за пределы иудейской общины) заставляет римские власти осознать, что они имеют дело с особой религией, причем религией враждебной как римскому государственному строю, так и традиционным культурным ценностям римского общества. С этого времени начинается преследование христиан как религиозной общины. Точная хронология здесь отсутствует. Важнейшим документом для этого периода гонений является письмо Плиния Младшего императору Траяну (около 112 г.). Плиний спрашивает у Траяна, какой юридической процедуры он должен придерживаться в преследовании христиан. Он задает этот вопрос, поскольку «никогда не присутствовал на следствиях о христианах». Из этих слов можно заключить, что преследование христиан как религиозной общины к этому времени уже имело место. Траян в своем ответе говорит о правомерности преследования христиан, причем о правомерности преследования «за самое имя» (nomen ipsum), то есть за одну принадлежность к христианской общине (поскольку по римским законам христиане в силу своих убеждений совершали два преступления - святотатство , выражавшееся в отказе от принесения жертвы богам и клятвы их именем, и оскорбление величества).
Траян, однако, указывает, что нет необходимости «выискивать» христиан, они подвергаются суду и казни, например, растерзанию львами , лишь в том случае, когда кто-то выдвигает против них обвинение. Траян также пишет, что «тех, кто отречется, что они христиане, и докажет это на деле, то есть помолится нашим богам, следует за раскаяние помиловать, хотя бы в прошлом они и были под подозрением». На этих принципах - с теми или иными отклонениями - и основывались гонения на христиан во второй период. На этот период приходится мученичество таких почитаемых христианских святых, как св. Поликарп Смирнский (ум. ок. 155 г.) и св. Иустин Философ . Для понимания почитания святых в древней Церкви особо следует подчеркнуть принцип добровольности мучений.
Третий период начинается с правления императора Декия (249-251) и продолжается вплоть до Миланского эдикта 313 г. В изданном Декием эдикте изменяется юридическая формула преследования христиан. Преследование христиан вменялось в обязанность правительственным чиновникам, то есть становилось не результатом инициативы частного обвинителя, а частью государственной деятельности. Целью гонений была, однако, не столько казнь христиан, сколько принуждение их к отречению. Для этого применялись изощренные пытки, однако выдержавшие их не всегда подвергались казни. Поэтому гонения данного периода наряду с мучениками дают множество исповедников.
Преследованию подвергались прежде всего предстоятели церквей. Гонения отнюдь не были постоянными, и перемежались периодами почти полной терпимости (эдикт императора Галлиена, 260-268, предоставлявший предстоятелям церквей свободно заниматься религиозной деятельностью). Наиболее жестокие гонения приходятся на конец царствования Диоклетиана (284-305) и последующие годы. В 303-304 гг. издается ряд эдиктов, лишающих христиан всяких гражданских прав, предписывающих заключать в тюрьму всех представителей клира и требовать от них отказа от христианства (принесения жертв); последний эдикт 304 г. предписывал всех вообще христиан повсеместно принуждать к принесению жертв, добиваясь этого любыми пытками.
Мученичество в эти годы было массовым, хотя в разных провинциях преследования производились с разной интенсивностью (наиболее жестокими они были на востоке империи). Гонения прекращаются после издания в 311 г. эдикта, в котором христианство признается дозволенной религией (хотя явным образом и не снимаются ограничения с христианского прозелитизма), и в полной мере после Миланского эдикта 313 г., провозгласившего полную веротерпимость.
История христианского мученичества, естественно, этим не заканчивается. Мученичества, в том числе и массовые, имели место и позднее, при императорах-арианах, в Персидской империи, в различных странах, где христианство сталкивалось с язычеством, в ходе борьбы ислама с христианством и т. д. Однако именно история мученичества в древнейший период имеет определяющее значение для богословского осмысления мученического подвига, для установления почитания мучеников (и вообще почитания святых) и выработки его форм, что и делает необходимым особое внимание к этому периоду.
Почитание мучеников
Почитание мучеников развивается в древнейшие времена, видимо, одновременно с самим распространением мученичества. Достаточно рано оно облекается в определенные институализованные формы; хотя с течением времени эти формы и эволюционируют, ряд основополагающих элементов преемственно сохраняется при всех изменениях. Эти элементы являются центральными и для формирования культа святых вообще. Осмысление мученичества как торжества благодати над смертью, достижения Царства Небесного, путь к которому был открыт смертью и воскресением Христа, и соответственно как предвосхищения всеобщего воскресения во плоти отражается в складывающихся культовых формах, прежде всего в церковном воспоминании мученика и праздновании его памяти, в молитвенном обращении к мученикам как «друзьям Божиим» и заступникам людей перед Богом, в почитании могил мучеников и их останков (мощей).
По свидетельству «Мученичества Поликарпа Смирнского» (Martirium Policarpi, XVIII), ежегодно в годовщину смерти верующие собирались на могиле мученика, служили литургию и раздавали милостыню нищим. Эти основные элементы и образовали первоначальный культ святых. Ежегодные поминовения мучеников понимались как воспоминания дня их нового рождения (dies natalis), рождения их в вечную жизнь. Эти празднования включали чтение актов мученичества, трапезу поминовения и совершение литургии. В III в. такой порядок был уже всеобщим. Подобные поминовения могли усваивать отдельные элементы соответствующих языческих обрядов (например, раздача колива). Над могилами возводились постройки, в которых (или рядом с которыми) совершалось поминовение (гр. μάρτύρον лат. memoria); одной из моделей для них служили позднеиудаистические поминальные здания на могилах пророков. После прекращения гонений строительство таких зданий получает дальнейшее развитие; на Востоке к мавзолею, в котором хранились мощи, часто пристраивалась церковь; на Западе мощи обычно хранились под алтарем самой церкви.
В результате развития почитания мучеников места христианских погребений становились центром церковной жизни, могилы мучеников - почитаемой святыней. Это означало радикальное изменение в позднеантичном мировосприятии, в котором город живых и город мертвых были разделены непроходимой гранью и только город живых являлся местом социального бытия (кладбища располагались за городской чертой). Этот переворот в сознании делался особенно радикальным, когда в города стали переноситься мощи мучеников, вокруг которых группировались и обычные захоронения (поскольку погребение рядом с мучеником рассматривалось как средство получить его заступничество).
Развитие почитания мучеников побудило Церковь в IV-V вв., после прекращения гонений, определенным образом регламентировать это почитание. Отдельные его формы, совпадавшие с языческими, стали восприниматься как пережитки язычества и подверглись осуждению (так, бл. Августин Иппонийский возражает против устройства поминальных пиршеств на могилах). Бл. Иероним Стридонский говорит, что подобные эксцессы объясняются «простотой мирян и, конечно же, благочестивых женщин». В этом контексте происходит пересмотр актов мученичества и канонизация мучеников. Празднование памяти мучеников и построение мемориальных церквей над их могилами получает каноническую санкцию. Празднование памяти перерастает из частного обряда, совершаемого над могилой, в общецерковное торжество - сначала на уровне местной церковной общины, а затем и всей церкви. Дни памяти различных мучеников (dies natalis) объединяются в годовой цикл, фиксируемый в мартирологах. На этой основе формируется неподвижный годовой круг церковного богослужения.
Представление о мучениках как заступниках за людей перед Богом, как о постоянно присутствующих членах церковной общины выразилось и в чине литургии. Мученики с древнейших времен особо упоминаются в ходатайственной молитве (intercessio), произносимой непосредственно после преложения Св. Даров (epiclesis), и для них отделяется особая частица на проскомидии (при приготовлении Св. Даров). В честь мучеников вынимается пятая частица из третьей, так наз «девятичинной» просфоры, разделяемой по чинам святых. Согласно русскому служебнику эта частица вынимается «в честь и память» «Святаго Апостола, первомученика и архидиакона Стефана, святых великих мучеников Димитрия, Георгия, Феодора Тирона, Феодора Стратилата и всех святых мученик, и мучениц: Феклы, Варвары, Кириакии, Евфимии и Параскевы, Екатерины и всех святых мучениц» (в разных православных традициях набор имен может варьироваться).
В истории Русской Церкви первые мученики появились еще до крещения Руси князем Владимиром: по сообщению Повести временных лет в г. киевские язычники убили двух варягов-христиан (отца и сына, см. Иоанн Варяг). В г. были убиты свв. князья Борис и Глеб; понимание их гибели как мученичества свидетельствует о расширении в русской духовности самого этого понятия: хотя свв. Борис и Глеб были убиты не за веру, а в результате междоусобия, их смирение в смерти и следование Христу и чтимым мученикам в непротивлении мучителям воспринимались как христианский подвиг. К числу русских мучеников относится и ряд святых, пострадавших за веру в Орде (князь Михаил Всеволодович Черниговский и боярин его Феодор, князь Михаил Ярославич Тверской), литовские мученики, пострадавшие от язычников при Ольгерде в г. и др. В настоящее время идет процесс канонизации мучеников Русской Церкви, пострадавших после г.
Мученики у староверов
- Боровские мученики : Боярыня Морозова , княгиня Евдокия Урусова, Мария Данилова
Писали о том, как важно отдать жизнь за Христа, считая, что смысл их подвига заключался в терпении боли и других лишений.
В русском языке слово «мученик» иногда вызывает неверные ассоциации. Для нас «мученик» - это персонаж античной трагедии, который претерпел невыносимые страдания и скончался от пыток или казни. Мученицей могут назвать женщину, которая в одиночку воспитывает много детей или живет с мужем-алкоголиком, но в Церкви слово это означает совсем другое.
Греческое слово martis переводится как «свидетель». Христианские мученики почитались как святые не за то, что могли стойко переносить пытки или не бояться страданий, а за способность свидетельствовать о Христе даже перед лицом смерти. Это была очень страшная форма .
Первый текст о мученичестве за Христа можно найти в Деяниях апостолов. В 6 и 7 главах книги рассказывается об обстоятельствах мученической кончины Стефана. Бесстрашный архидьякон защищает новую веру перед иудейскими старейшинами, произносит большую проповедь, а затем гибнет под градом камней.
Исторически свидетельство Деяний апостольских чрезвычайно ценно, поскольку содержит в себе не только упоминание о гонениях на христиан со стороны иудеев, но и сюжетное ядро будущих мартириев (повествований о мученичестве).
Центральная часть рассказа о мученичестве Стефана представляет собой проповедь основ христианства и обличение заблуждений иудеев. Апостол Лука ставит в центр своего рассказа не описание ужасных пыток архидьякона, а его проповедь.
Древние повествования о мучениках - мартирии также не стремятся пощекотать нервы читателям детальным рассказом о побивании камнями, распятии или других казнях.
Древние мартирии - это сухой протокол допроса римскими судьями. Судопроизводство в империи было делом формальным. Прежде всего, чиновник должен был записать имя обвиняемого, его возраст, социальное происхождение и сформулировать суть обвинения.
Сам процесс начинался после утвердительного ответа на вопрос: «Христианин ли ты?»
В начале II века человека осуждали за саму принадлежность к христианству, и обвиняемый мог оправдаться практически сразу, отрекшись от Христа.
При этом судья не мог вести процесс в отношении тех людей, против которых не было выдвинуто формальное обвинение.
Иногда это приводило к неожиданным последствиям - представитель власти мог пытать или казнить конкретного христианина, но в его доме могли спокойно жить рабы и близкие - последователи новой религии. До тех пор, пока на них никто не донес, они были в относительной безопасности.
После начала судебного заседания к мученикам могла применяться пытка для того, чтобы они отреклись от Христа. Цель пытки - не убийство преступника, а его раскаяние. С ее помощью судья надеялся получить желаемый ответ и прекратить суд.
Чаще всего протоколы допросов строились из чередования пытки с допросом, что отразилось во многих житиях . В коптском мартирии апы (отца) Виктора мы можем найти следы подлинных протоколов, в которые добавлены традиционные житийные топосы (общие места) с описанием чудес.
В этом тексте мы видим постоянное ужесточение пытки, что соответствовало римской практике: начинали от более «гуманных» орудий, постепенно переходя к самым жестоким. В самом начале судьи ограничивались лишь угрозой пыток.
К сожалению, до нас мало дошло древних мартириев, а потому рассматривать тексты мученических житий как исторический источник следует с большой осторожностью.
В отличие от христиан римские чиновники не заботились об увековечивании памяти мучеников. С точки зрения Рима это были преступники, почитание которых следовало пресекать.
Последователям новой веры приходилось идти на большие жертвы, чтобы сохранить память о первых христианских святых. Все начиналось с момента попадания мученика в тюрьму. Практически сразу его окружали заботой единоверцы: подкупали стражей, приносили в место заключения еду, напитки и одежду.
По словам античных критиков христианства, забота о единоверцах была так велика, что этим пользовались мошенники, выдававшие себя за христианских мучеников.
Проведя некоторое время в тюрьме, окруженные заботой местной общины, эти люди на суде могли отречься от Христа и перебраться в другой город, где все могло начинаться заново.
Еще сложнее было получить доступ к подлинным протоколам и телам мучеников: римские власти, зная о почитании тел христианами, предпринимали много усилий для уничтожения их тел. Жития часто описывают, что страдальцы были сожжены, отданы на растерзание диким зверям или утоплены в море.
В этих условиях появилось большое количество подложных или исторически недостоверных мартириев, авторы которых заполняли лакуны, вставляя обширные богословские куски, придавая им вид мученической проповеди. На самом деле римским судьям никогда бы не пришло в голову подробно записывать рассказы преступников о своей вере, а потому почти все мартирии, где мученик обращается к своим палачам с пространной проповедью, относятся к поздним текстам.
Иногда фантазия христианских авторов была столь велика, что вместо короткого мартирия появлялся настоящий авантюрный роман, который впоследствии становился настоящим литературным сокровищем. Так в житии Евстафия Плакиды можно найти историю о трагическом разлучении и чудесном обретении жены и детей, рассказ о путешествии в далекие страны и множество других новелл, не имеющих отношения к мученичеству. Само же описание пыток и страданий святого занимает малую часть от всего повествования.
Еще одной проблемой Древней Церкви, связанной с почитанием мучеников, было отношение к тем, кто отрекся от Христа, не выдержав пыток, или подкупил римских чиновников, чтобы избежать обвинений.
Чтобы доказать свою невиновность, христианин должен был произнести отречение и принести жертву богам за здоровье императора. Часть верующих публично называла себя христианами, но затем под угрозой пыток отрекалась от веры и приносила жертвы. Таких людей ждало самое серьезное наказание - их отлучали от Церкви и не допускали к до самой смерти.
Были и другие способы избежать гонений, которые наказывались не столь сурово: христианин мог подкупить римского чиновника, чтобы тот внес его в список принесших жертву, мог постоять у жертвенного огня, имитируя жертвоприношение, и, наконец, мог выдать под видом священных книг христиан еретические или языческие сочинения.
Из-за отношения к таким людям в Церкви разгорелся большой спор между донатистами, считавшими, что любой серьезный грех навсегда отлучает человека от Христа и делает таинства, совершенные человеком не безупречной нравственности, недействительными, и православными, считавшими, что человек может восстановить свою принадлежность к Церкви через покаяние.
Церковь запрещала самим христианам искать мученического венца, чтобы предотвратить возможное отречение человека от Христа, но многие последователи новой веры игнорировали это предупреждение. Во время последнего жестокого преследования христиан в начале IV века при императоре Диоклетиане в 305 году многие последователи новой веры становились мучениками вопреки желанию римских солдат их защитить. Евсевий Кесарийский в своей «Церковной истории» рассказывает, что многие римские солдаты и чиновники давали христианам возможность избежать наказания, не отрекаясь от веры.
За три века, прошедших с момента основания Церкви, язычники привыкли мирно жить рядом с христианами. Де-факто между ними установились терпимые отношения, и никто в империи не хотел плодить новых мучеников. Дело доходило до того, что судьи на процессе подсказывали епископам и священникам правильные ответы.
Одного клирика просили выдать священные книги. Тот ответил: «Есть, но не отдам». Судья попытался подсказать ему, предложив избавиться от любых рукописей (многие отдавали солдатам сочинения еретиков или трактаты по медицине). Клирик повторил свой ответ. Наконец, римский чиновник делает последнюю попытку спасти кандидата в мученики, говоря: «Отдай книги, или у тебя их нет». Следует первоначальный ответ, и христианин осуждается на казнь. Многие мученичества эпохи Диоклетиана вообще выглядят как цепь случайных событий. Христиане часто искали смерти и не проявляли ни малейшей хитрости. Например, возвращаясь после посещения мучеников в темнице, они правдиво говорили солдатам, где были, тем самым обрекая себя на смерть.
В этом свидетельстве со стороны мучеников не было какого-то вызова империи или желания позлить судей. Страдальцы умирали на крестах или отправлялись в серебряные рудники не потому, что им надоела жизнь, и они хотели прекратить ее как можно скорее, а потому, что свидетельство о Христе Воскресшем было для этих людей самым важным событием в их жизни, истиной, ради которой они были готовы идти на смерть.