Доцент СПбДА
РУССКИЙ МИССИОНЕР НА ГАВАЙСКИХ ОСТРОВАХ
История православной миссии
Ист.: "Миссионерское обозрение" №6, 2004 г. (http://seminaria.bel.ru/pages/mo/2004/mo6_st_2.htm)
В 1893 г. на Гавайских островах побывал русский православный миссионер, добравшийся сюда совершенно самостоятельно, – на пароходе, следовавшем из Сан-Франциско в Гонолулу. В записках, опубликованных им впоследствии, он подписался безымянным титулом "бывший миссионер", и сегодня, к сожалению, его имя установить весьма затруднительно. 1
Тем не менее, из записок, увидевших свет в 1916 г. на страницах журнала "Православный благовестник", можно почерпнуть некоторые сведения о биографии гостя из далекой России. В одном из разделов, озаглавленном "Православная литургия на Гавайских островах", он сообщает, что "на великом входе после поминовения высочайших особ я помянул Петроградского митрополита Палладия, 2 от которого получил св. антиминс для путешествия, а также митрополитов Киевского и Московского". 3
Еще одно любопытное замечание русского батюшки. Перед совершением литургии он, по его словам, "сам испек себе просфоры из любезно предоставленной мне самой лучшей муки, приложив к каждой имевшуюся у меня для этого 4-угольную, деревянную, с медным ободком печать, которую мне вырезали в Троицко-Сергиевой лавре". 4
Однако следует вернуться к началу путешествия русского православного миссионера на Гавайские острова. Он прибыл сюда "с целью основательно познакомиться с католическими миссиями и их работой; провести одну неделю в их среде и жить одной жизнью с миссионерами". 5 У русского пастыря были рекомендательные письма, которые он представил начальнику миссии в Гонолулу на Гавайских островах епископу Панопольскому монсиньору Роберту и получил от него разрешение в течение 8 дней быть гостем его миссии, участвовать в миссионерских разъездах и посещать различные учреждения и миссионерские станции.
Повествуя о встрече с епископом Робертом, русский посланец сообщает еще одну немаловажную деталь из своей биографии. "Епископ сидел в кресле и перебрасывался словами то с тем, то с другим из присутствующих и между прочим спросил меня о жизни в наших монастырях, – пишет русский батюшка. – Я, насколько мог, удовлетворил его любопытство, распространяясь главным образом об обители Преподобного Сергия, под покровом которого провел четыре года в академии. Все бросили свои разговоры и внимательно меня слушали". 6
Гостю из России была отведена келья; ее убранство было довольно скромным: "У входной двери висела фарфоровая кропильница со святой водой, для смачивания при входе и выходе пальцев, по католическому обычаю. Над низенькой походной кроватью находилось Распятие, а на столе – другое. Столы были все увешаны литографическими образками. В углу стоял аналой со скамеечкой для коленопреклонения. Два стула и полка с книгами довершали убранство келии". 7
Русскому миссионеру предстояло прожить здесь больше недели и разделять кров и пищу с членами католической миссии. Вот как проходила первая трапеза бывшего питомца Московской Духовной академии, которую он разделил со своими собратьями-миссионерами на Гавайях: "Я не успел еще хорошенько осмотреться, как меня позвали к трапезе. Епископ прочел краткую молитву и благословил яства, после чего пригласил меня сесть рядом с собой за простой деревянный стол, напоминающий наши деревенские столы, и на такую же, как у нас, скамью. Обед был весьма скромный, состоял из яичницы и фруктов, которые были принесены и поставлены на стол двумя монахами, не имевшими священного сана, после чего они сели за тот же стол с нами, и епископ собственноручно положил всем на тарелки от каждого блюда. Затем епископ прочел благодарственную молитву и по обычаю католических монастырей, все пришли в церковь, где простояли в безмолвии минут десять на коленях перед алтарем". 8
Для православного священника этот обычай был не знаком, и он спросил одного из монахов, что означает эта безмолвная молитва. "Он очень удивлен был моему вопросу, – повествует далее воспитанник МДА. – Разве этого обычая у вас нет в России, сказал он, чтобы после каждой трапезы посвящать несколько минут посещению Святых Таин, покоящихся на алтаре? Во всех католических монастырях, объяснил он мне, принято после обеда и ужина уделять небольшой промежуток времени на молитву пред Св. Тайнами". 9
Кто же были те миссионеры, которые несли слово Божие жителям Гавайских островов? "3а стол село человек шесть миссионеров – англичан и французов, с которыми меня епископ и познакомил, делая краткую характеристику каждого лица в отдельности", – пишет гость из России, а затем представляет некоторых из них своим читателям: "Это отец Эвагрий, богослов и пастырь. В миссии находится уже 24 года и ни разу не ездил отдохнуть на родину. Это отец Ираклий. Он все знает и способен вести разговоры на любые научные темы. Он очень интересуется Россией. А вот это отец Дьедонне, скромный труженик. Он все молчит. Он не столько проповедует словами, сколько делом. А вот отец Антоний и отец Георгий, знатоки гавайского языка, переведшие на него весь Новый Завет. Остальные члены миссии отсутствуют, так как каждый находится при своем деле". 10
Общаясь с католическими миссионерами, посланец из России не только знакомился с их деятельностью среди местных жителей, но и попутно узнавал об особенностях богослужебной жизни Римско-Католической Церкви. По иронии судьбы, выпускник МДА, который мог бы изучить католические чинопоследования в костеле св. Людовика в Москве или в костеле св. Екатерины в С. Петербурге, приступил к этому на Гавайских островах.
Он добросовестно записывал всё услышанное от своих католических коллег; в заметках православного исследователя можно найти такие разделы как "изменяемые части литургии (мессы)", "богословские споры" (о причащении под одним и двумя видами), "несколько слов об епитимии", "испытания совести" (об исповеди), о чистилище и др. 11 Некоторые особенности церковной жизни местных католиков русский батюшка узнавал опытным путем, на практике. Так, епископ Роберт попросил его помочь разобрать корреспонденцию, приходившую на его имя. "Мы принялись за работу, – пишет наш труженик. – Я сперва не знал, что надо делать, так как вся корреспонденция была на имя епископа. Но о. Ираклий мне объяснил, что только те из писем я должен был передавать епископу, на которых стояла пометка "частное" или "личное". Отобрав и передав епископу таковые, которых оказалось немного, я опять встал в тупик". 12
Дело в том, что на каждом письме стоял штемпель конгрегации "Пропаганда веры" (ранее занимавшейся инквизицией). Но русскому миссионеру объяснили, что этот штемпель обозначал только лишь то, что бумаги были пересланы через эту конгрегацию. "После этого я уже без труда отделял пакеты из конгрегации Пропаганды с филигранной печатью и гербом кардинала Ледоховского и принялся за остальные, – продолжает русский миссионер. – Но первое же письмо, которое я вынул из конверта, оказалось сшитым насквозь нитками и бумажной печатью пенитенцерии. Я передал его епископу, который взволновался. – От кардинала пенитенциария,- воскликнул он, беря в руки сложенный листок.- Надо сейчас же передать по адресу! Затем, обращаясь ко мне, он сказал: – Я сам не имею права его вскрыть, так как в этом письме заключается тайна исповеди. Это ответ духовнику, который обратился в Рим для разъяснения недоумений". 13
Православному батюшке это показалось настолько необычным, что он не удержался от вопросов и обратился к епископу: "Почему же духовник не обратился к Вашему Преосвященству? Для чего тогда епископ, если его паства помимо него может получать из Рима все разрешения, какие ей нужно?
– В нашей практике, – ответил архиерей, – обычный духовник не уполномочен отпускать все грехи без разбора. Наиболее важные грехи могут быть разрешены только епископом, а некоторые, исключительные, например, людоедство и чтение астрологических книг, может быть разрешено только папой. Это мы называем casus reservati – удержанные грехи". 14
На первый взгляд это могло показаться изобретением церковной бюрократии, но, чем больше вникал выпускник МДА в смысл "удержания грехов", тем яснее становилась ему возможность влияния Римско-Католической Церкви на души пасомых. Епископ Роберт обосновывал эту практику тем, что она способствует усилению контроля над нравственностью паствы и для удержания прихожан от того или иного греха. "Раз верующий знает, что, совершив этот грех, он не может получить прощения иначе как из Рима и за все время, пока не придет оттуда ответ, останется вне церковного общения и не будет допущен до причастия, то остережется, – говорил епископ. – Когда среди населения начинает распространяться какой-нибудь особенно гнусный порок, я его тотчас же объявляю удержанным грехом и тогда с каждым случаем духовник, не называя лица, должен обращаться ко мне. Я обсуждаю дело, объявляю духовнику, под каким условием он может разрешить кающегося и через сколько времени допустить до причастия, а в то же время принимаю меры, чтобы соблазн не мог ни повториться, ни распространиться. Только благодаря нашим мерам у нас вывелось людоедство, которое существует еще на других островах Тихого океана". 15
Согласившись с тем, что данная практика основана на разумных основаниях, православный богослов не избавился все же полностью от некоторого недоумения. Действительно, "тут не могут помочь никакие индульгенции, – рассуждал он. – Но к чему только эта централизация власти, и постоянное обращение к Риму, когда епископ на месте мог бы разрешить всё собственною властью? И еще мне показалось странным: что это за удивительный грех – чтение астрологических книг, который приравнен к людоедству?" 16
Пребывая среди католических миссионеров, гость из России часто присутствовал за католическими богослужениями, причем делал это по своему желанию, без какого-либо настойчивого приглашения. Вот одно из описаний такого рода. Отслужив православную вечерню в своей келье, русский батюшка вышел в сад при миссии и вдруг услышал звуки органа. "Я поспешил в церковь, думая, что там идет служба, – пишет он. – Набралось несколько человек прихожан, которые, вынув из кармана четки, стали по ним молиться. Это продолжалось около часа, после чего зажгли на алтаре свечи и церковь наполнилась народом. Отец Ираклий появился на проповеднической кафедре и сказал проповедь на тему о неминуемости смертного часа и о том, что надо к нему всегда быть готовым. Говорил он плавно и проникновенно. После проповеди пропели под аккомпанемент органа литании и было совершено осенение Святыми Тайнами". 17
Так завершился первый день пребывания русского посланца в католической миссии в Гонолулу. А на следующий день в половине четвертого утра его разбудил звон колокольчика. Лампа в келье была уже зажжена привратником. "Я думал, что у меня осталось минут 20 на утреннее правило, но стук в дверь напомнил мне, что надо идти в церковь к утрене, – вспоминал русский гость. – Захватив свой канонник, я отправился в храм с прочими миссионерами. Дорогой невольно залюбовался небом, на котором ярко сияли звезды и всех ярче утренняя звезда, планета Венера, на востоке". 18
Далее в записках православного миссионера помещена глава под названием "Утреня". Вот как воспринимал это богослужение наш батюшка: "В храме горели обыкновенные керосиновые лампы. Мы прошли на хоры и разместились за алтарем. Отец Ираклий, как дежурный, взяв благословение у епископа, начал полунощницу. Чтобы быть кратким, скажу, что утреня продолжалась два с половиной часа, состояла из монотонного чтения Псалтыря и прологов, чередующихся с молитвами и стихирами и закончившихся хвалитными и песнею трех отроков. Я тем временем успел прочесть свое правило, два акафиста, каноны, а утреня все продолжалась и продолжалась. Рассвело, снопы солнечных лучей проникли в храм и осветили его весь, а утрени не предвиделось и конца. Предо мной лежал бревиарий, и я стал следить за службой и вникать в нее. Латинская утреня состоит из трех полунощниц, из которых каждая включает в себе три псалма, три чтения из святых отцов и Священного Писания. После этого хвалитны, которые состояли из одной ветхозаветной песни, смотря по дню, и семи псалмов (из коих три хвалитных) и песни новозаветной (Захарии)". 19
После окончания утрени началась месса. Ее служил по пресвитерскому чину епископ Роберт, а затем, по очереди, мессу совершили и другие миссионеры. То, что храм миссии был духовным очагом для местного населения, русский гость смог убедиться воочию. "Храм наполнился народом, – пишет он, – свободные миссионеры и сам епископ разместились по исповедальням и тотчас же были окружены кающимися, которые по очереди подходили сбоку, опускались на колени и начинали через решетку шепотом сказывать свои грехи, но на виду у всех". 20
По окончании богослужения и краткого завтрака епископ снова пригласил всех в храм, где состоялась реколлекция. В повседневной православной практике подобная традиция не имеет распространения, поэтому в своем дневнике гость из России уделил ее описанию целый раздел. "Все заняли те же места в хоре, как и на утрени, встали на колени и погрузились в молитву, – пишет он. – Прошло 5, 10, 15 минут, все молчали и не двигались с места. Что это за безмолвная служба? – думал я. – Неужели мало им трех часов утрени и литургии, не считая бревиария, который, я видел, они читали, окончив литургию. Наконец, епископ поднялся, а за ним все остальные. Епископ прочел несколько молитв, все снова преклонили колена, и он их благословил". 21
Наконец русский гость в сопровождении одного из миссионеров направился в школу для детей местных островитян. По дороге бывший питомец МДА спросил своего спутника: что означает реколлекция? – "Как, – удивился отец Ираклий, – разве у вас, на Востоке, нет "духовных упражнений"? У нас не только монахи и священники, но и миряне ежедневно посвящают несколько времени, от четверти до получаса, на "умное делание", на внутреннюю молитву и беседу с Богом. Недостаточно молиться затверженными словами, надо от времени до времени уметь сосредоточиться в своей совести, предстать мысленно пред лицом Божиим и говорить с Богом лицом к лицу". 22
Далее о. Ираклий прочел своему русскому собрату во Христе целую лекцию о смысле реколлекции, после чего у того остался лишь один вопрос: "Итак, – сказал я, – у вас, кроме ежедневного суточного богослужения и литургии, каждое утро – полчаса духовных упражнений, а каждый вечер – испытание совести, как перед исповедью?
– Совершенно верно. Но кроме этого, мы на дню делаем еще два раза испытания совести, на утренней молитве и в полдень. Кроме того, мы каждый день около часу молимся по четкам и три раза в день, когда ударяют к Ангелусу, читаем на коленях Богородичную молитву.
– Как же вы успеваете при этом что-нибудь делать?
– На всякое дело, как и на молитву, у нас положено свое время. Мы никогда не остаемся праздны и всегда всё успеваем сделать". 23
За беседой незаметно пролетело время, и вот оба миссионера – православный и католик, подошли к школе, которая представляла собой огороженное место, среди высоких пальм. На скамейках сидели дети, которые встали при приближении священников и отвесили учтивый поклон. Оказалось, что школьным учителем являлся сам о. Ираклий. Он сел на учительское место – небольшую скамью около стола – и начал урок. Ученики бойко рассуждали о природе Церкви, которая суть Тело Христово. На вопрос, почему Церковь называется апостольской, один из учеников ответил, что апостоличность Церкви заключается в ее миссии проповедовать Евангелие всему миру и покорить Христу все народы.
На этом опрос закончился, и учитель-миссионер стал рассказывать дальше о том, что такое Апостольская Церковь. Апостолы, сказал он, оставили своих преемников в лице епископов, а верховный апостол Петр оставил своим преемником верховного первосвященника, – папу римского.
– А верховный Павел? – задал вопрос русский батюшка.
– А апостол языков, – нимало не смутившись ответил отец Ираклий, – тоже имеет своего преемника. Это – его Высокопреосвященство кардинал префект (конгрегации) Пропаганды (веры), верховный начальник и шеф всех католических миссий по всему свету!" 24
Урок продолжался меньше часа; о. Ираклия сменил другой миссионер, преподававший детям историю Церкви. Но школьная программа не была чисто богословская. Ученики изучали также арифметику, географию, английский язык, – предметы, которые им преподавали сестры-монахини. Русскому гостю сообщили, что занятия в школе идут круглый год, причем на каникулы отводилось 4 недели: на Рождество, на Пасху, летом и осенью. В миссионерских школах учились дети не только из католических семей, но и из протестантских, а также не исповедовавших христианство – японских и китайских, которые в конце XIX в. составляли на Гавайях почти половину местного населения.
После посещения школы оба миссионера – православный и католик, направились в типографию, которая, как сказал о. Ираклий, приносила двойную пользу: "Она дает заработок двум десяткам китайчат, которые, служа в миссии, проникаются христианскими идеями: наборщики обязательно посещают воскресную школу, в которых они обучаются европейской грамоте, арифметике и Закону Божьему – под названием "урока философии". 25
В типографии оказалось два отделения: в одном на европейских языках печатались брошюры, молитвенники и листки для распространения среди язычников; в другом, на гавайском языке, печатались молитвенники, брошюрки и листки для местного населения, и для них же издавался ежемесячный журнал "Хоо-ла-ха Ма-на-оио", в котором печатался отчет местной миссии и сообщались сведения о католических миссиях, действовавших во всех частях света. Средства на этот журнал давало Лионское Общество проповедания веры. 26
По словам о. Ираклия, в местной типографии уже было начато печатание Библии на гавайском языке, но пока отпечатаны лишь четыре евангелия и Деяния апостольские. Дело это оказалось кропотливым, так как перевод требовал большой точности. Что касается перевода Священного Писания на местный язык Библейским Обществом, то, по мнению католических миссионеров, он был несовершенным, и в нем везде проскальзывали протестантские тенденции. Поэтому новообращенным католикам не позволялось пользоваться этим переводом. "Эта мера вполне разумная, – ответил на это православный священник. – И у нас не разрешено в продаже ни русского, ни славянского перевода Священного Писания иного, как одобренного высшей церковной властью". 27
Многое было необычным на Гавайях для русского паломника. По дороге к памятнику Куку, съеденному туземцами, он увидел католического священника, возвращавшегося с треб. У него в руках была дароносица, а впереди шел мальчик с непокрытой головой и звонил в колокольчик. Все встречные снимали шапки, а католики преклоняли колена.
– "Скажите, пожалуйста, ведь священник возвращается с требы, так значит, у него нет уже Святых Даров? 3ачем же поклоны?", – такой вопрос задал православный священник своему спутнику, после чего последовал ответ: "Священник всегда берет несколько лишних частиц на тот случай, если его дорогой позовут в другой дом напутствовать больного, или если вместо одного больного окажется несколько... Когда миссионер напутствует больного, то всегда осведомляется: не нуждается ли еще кто поблизости в его помощи? Случается, что в момент смерти даже протестанты, ничем во время жизни не выказывавшие симпатии к Церкви, видя перед собой католического священника, вдруг решаются обратиться к нему как бы для того, чтобы умереть с уверенностью, что им все грехи прощены, как и для того, чтобы перед смертью вкусить истинного Тела Христова". 28
Каждый священник, живший среди гавайцев, был по существу миссионером, и каждый миссионер – приходским священником. Поэтому русский гость смог вместе со своим спутником – о. Ираклием, побывать у сельских жителей во время совершения различных треб. Так, по просьбе жителей одного селения, оба миссионера отправились туда для совершения таинства крещения. Вот какие приготовления делались к этому путешествию: "Запряжена была самим о. миссионером лошадь, так как конюха не оказалось; из церкви был принесен небольшой ящичек с принадлежностями для крещения и ковчежец с тремя маслами, и мы отправились в село, отстоящее в 10-12 верстах, – пишет русский батюшка. – Я впервые путешествовал по тропической стране и потому всю дорогу озирался по сторонам, любуясь высокими кокосовыми пальмами и густой, сочной зеленью, которой никак не ожидал встретить здесь в самую середину лета". 29
Прибыв в селение, состоявшее из нескольких деревянных домиков, окруженных пальмами и цветущей зеленью, оба священника увидели, что около одного из домов толпился народ. "Мы вошли в помещение, где было приготовлено на комоде, покрытом скатертью, все, что нужно для крещения: глубокая тарелка вместо купели и стакан с водой, – продолжает русский автор. – На комоде стояло Распятие и хозяева тотчас зажгли по обеим сторонам восковые свечи. Принесли ребенка и о. Ираклий приступил к совершению таинства. Таинство крещения, последование которого очень схоже с нашим (оглашение, освящение воды, помазание елеем оглашенных и т.д.), имеет в Католической Церкви свои особенности. Священник кладет в уста крещаемого щепотку соли, дотрагивается до ушей и глаз его слюной и самое крещение совершает обливательно.
По окончании требы миссионер отказался от денежного вознаграждения, которое ему предложили хозяева, но не отказался взять корзину с фруктами, предназначенную ими для миссии". 30 И опять неизбежно последовали вопросы со стороны любознательного гостя из России. 31
– "Что означает соль, которую вы кладете в уста крещаемому?
– Это означает, что христианин должен быть солью земли.
– А прикосновение слюной к ушам и очам крещаемого?
– Это означает, что они отверзаются для слышания и познания слова Божия".
На следующий день русский посланец намеревался совершить православную литургию, и поэтому, вернувшись в свою келью, он отслужил всенощную и прочел правило. Когда он закончил читать молитвы, было около полуночи, и в миссии все спали. На следующий день, успев прочесть утреннее правило, православный гость вместе со своим спутником отправились к месту совершения литургии.
"Отец Ираклий постучал ко мне сказать, что лошадь нас ждет, и что пора ехать, – вспоминал русский миссионер. – Я захватил свой походный алтарь, который мне был сделан в Париже по моим указаниям. Внутри ящика было отделение для риз, в котором лежали: легкий полотняный подризник, епитрахиль и поручи греческого образца, без застежек, фелонь греческая, покровцы и воздух, тоже греческие, как более удобные. Во втором отделении – сосуды, причем ножка серебряной чаши у меня была залита свинцом для устойчивости, крест бронзовый и такие же подсвечники со свечами, также и кадило. В особом кармане лежал антиминс в илитоне, завернутый в шелковую пелену. Дорогой о. Ираклий читал свой бревиарий, и я, последовав его примеру, стал читать, часы, которые не успел прочесть дома. Мы кончили почти одновременно". 32
По дороге между православным и католическим миссионерами снова завязалась беседа на богословские темы. На этот раз речь зашла об особенностях восточного и западного богослужения, о чине елеосвящения, о рукоположении во пресвитера и во епископа и т.п. 33 "За разговорами мы и не заметили, как подъехали к месту назначения, – продолжает православный путешественник. – Это была красивая деревушка, расположенная на берегу моря, на склоне зеленой горы и окаймленная роскошными ореховыми пальмами. Кругом расстилались сахарные плантации. В небольшом чистом дворике, который следовало бы назвать садом, возвышался в виде беседки полотняный навес, открытый со всех сторон, под которым сооружен был временный алтарь, или, вернее, обыкновенный стол, так как не имел посвящения, а для служения на него должен был возлагаться переносный алтарь.
О. Ираклий помог мне разложить мой походный престол и устроить на особом месте жертвенник. Когда все было готово, восковые свечи возжжены, я прочел входные (молитвы), облачился, совершил проскомидию и начал обедню на греческом, причем о. Ираклий мне отвечал и подпевал". 34
Вполне вероятно, что это была первая православная литургия, совершенна русским священником на Гавайских островах. Сам он уделил ее описанию особый раздел под названием так и озаглавленным: "Православная литургия на Гавайских островах". Вот что сообщал он об этом поистине историческом событии: "Так как греческого Апостола у меня с собой не было, я прочел его сам по-славянски, также прочел по-славянски и Евангелие, после чего прочел его на английском языке, чтобы присутствующие могли понять, и произнес небольшую проповедь на тему о мире всего мира... Во время освящения Даров сноп света прорвался сквозь щели навеса и упал на алтарь. Полудикие гавайцы, до сих пор чинно стоявшие вокруг беседки, где совершалось богослужение, вдруг проявили необычайное ликование, стали бить в ладоши и издавать радостные крики. Впоследствии я к этому привык, но в первый раз, должен признаться, мне сделалось жутко: каким образом они узнали, что наступил важнейший момент священнодействия?" 35
"После моей литургии, на своем алтаре совершил обедню отец Ираклий, которому прислуживал туземец, – продолжает русский автор. – При освящении Даров, когда патер вознес Гостию, повторилось то же самое: крики и аплодисменты. За литургией миссионера оказалось много причастников, так что было больше полудня, когда она кончилась. Хозяин дома туземец-катехет благодарил меня за религиозное наслаждение, которое я им доставил своей службой". 36
После этого рассказа следует сделать отступление и вернуться к самому первому дню пребывания посланца из России на Гавайях. Вскоре после того, как он познакомился с местными миссионерами, один из них – о. Ираклий, спросил его: "Вы не собираетесь служить? Вы можете взять свой антиминс и свои ризы, а мы приготовим Вам алтарь, какой Вы желаете, а я с удовольствием буду Вам вместо причетника".
"Я положительно был поражен, – пишет бывший питомец МДА. – Ведь отцы-миссионеры знали, что я православный (я епископу показал все свои бумаги) и тем не менее мне любезно предоставляют служить в их храме и предлагают престол, свечи и вино. Я невольно припомнил, как во время моего путешествия по Востоку единоверные греки едва допускали меня служить в их храмах, показывая свое недружелюбие к русским. И в то же время я подумал: какая все-таки широта взгляда у тех, которых считают самыми нетерпимыми в свете фанатиками!" 37
Снова вернемся на сельский дворик, где по окончании православной литургии и католической мессы собрались местные жители. Оказывается, миссионерская деятельность о. Ираклия еще только лишь начиналась. Он встал под навесом, укрываясь от солнечных лучей, и начал говорить на местном языке и проповедовал без перерыва в течение 4-х часов. Речь его сопровождалась жестами; он говорил горячо и убедительно. Иногда он обращался к слушавшим с вопросами, на которые те отвечали то все вместе, то некоторые из них отдельно. Иногда он приглашал их молиться вместе с ним. Тогда все становились на колени и повторяли слова молитвы.
Солнце уже склонилось к западу, но казалось, что о. Ираклий не знал усталости. Во время проповеди народ все подходил и подходил. Наконец о. Ираклий прочел заключительную молитву и закончил свою проповедь благословением верующих. После этого толпа окружила его; женщины обращались к нему с вопросами, и он терпеливо каждому отвечал и каждого наставлял. Около часа продолжалась эта беседа миссионера с островитянами.
Русскому священнику, не понимавшему местного языка, было интересно узнать, – насколько плодотворными были усилия его католического собрата на ниве Божией. Он обратился к одному из верующих, который немного говорил по-английски, и спросил его: понравилась ли ему проповедь миссионера. "О, как хорошо говорит отец миссионер, – ответил тот, – он трогает души! Я уверен, что все слышавшие его сегодня станут лучше, потому что постараются это сделать из любви к Господу Иисусу! Я слышал, что несколько протестантов, которые тут стояли, изъявили ему желание присоединиться к святой Церкви, а два желтокожих просили позволить прийти к нему побеседовать в миссию, очевидно для того, чтобы быть принятыми в число оглашенных. Это большой успех, так как китайцы – народ занятой, работают без перерыва круглый год даже в воскресенье и праздники, и если двое из них решились потерять несколько рабочих часов, чтобы прийти послушать миссионера, то это явный признак, что они на пути к принятию христианства". 38
Тот же прихожанин, говоривший с русским гостем, сообщил ему, что на Гавайях в то время (1893 г.) насчитывалось 12 тысяч католиков, но, что, однако, большая часть населения – протестанты, в основном методисты, поскольку на этих островах они проповедовали первыми, а католические миссионеры появились здесь только в 1827 году, когда почти все население уже приняло христианство. По словам того же прихожанина, на Гавайских островах в то время был сильный приток из протестантизма в католичество; хотя католические миссионеры ничего не получали от американских властей, они работали, не щадя своих сил и не покладая рук.
Эти слова вскоре нашли свое подтверждение. Как сообщает русский паломник-миссионер, "тем временем подошло еще несколько человек, говоривших по-английски и наперерыв стали мне говорить о доброте отцов-миссионеров, о заботливости, которыми они их окружают, о школах и пансионах, которые они им соорудили и в которых преподают католические монахини, этот идеал святых женщин по их словам, отрекшихся от мира для того, чтобы служить миру". 39
В этот же вечер русский батюшка стал гостем местной сельской монашеской общины, причем это случилось неожиданно для него самого. "Солнце приблизилось к горизонту и окунулось в море. Я невольно залюбовался этим зрелищем, – пишет питомец МДА. – Пока я любовался небом, подъехал о. Ираклий и объявил мне новость, что мы в миссию сегодня не возвращаемся, а остаемся здесь до завтра. В эту минуту где-то раздался звон к вечерней молитве. Все опустились на колени и о. Ираклий громко прочел три раза Ангельское приветствие. Затем о. Ираклий повел меня по направлению к дому, откуда слышался звон. Это оказалось школой и в то же время монастырем сестер-миссионерок. Здесь живут наши монахини, сказал о. Ираклий. Так как нам приходится оставаться, то они дадут нам ночлег". 40
2 Митрополит С.Петербургский и Ладожский Палладий (Раев) (1892-1898). В тексте указан титул "Петроградский", т.к. эти заметки были опубликованы в 1916 г., т.е. в разгар 1-й мировой войны, когда С.Петербург уже был переименован в Петроград.
3 Бывший миссионер. Одна неделя среди католических миссионеров // Православный благовестник, 1916, № 10-11, С. 244.
4 там же, С. 233.
5 там же, № 8-9, С. 241.
6 там же, С. 256.
7 Православный благовестник, 1916, № 8-9, С. 241.
8 там же, С.243-244.
9 там же, С. 244.
10 там же, С. 244.
11 там же, С. 245-253.
12 там же, С. 253.
13 там же, С.254.
14 там же, С. 254.
15 там же, С. 254-255.
16 там же, С. 255.
17 там же, С. 255-256.
18 там же, С. 257.
19 там же, С. 257-258.
20 там же, С. 258.
21 там же, С. 259.
22 там же, С.259.
23 там же, С.260.
24 там же, С.261.
25 Православный благовестник, 1916, № 10-11, С. 230.
26 там же, С. 231.
27 там же, С. 231
28 там же, С. 232.
29 там же, С. 235.
30 там же, С. 235.
31 там же, С. 237.
32 там же, С. 238.
33 там же, С. 238-243.
34 там же, С. 244.
35 там же, С.244.
36 там же, С. 244-245.
37 Православный благовестник, 1916, № 8-9, С. 258.
38 там же, № 10-11, 1916, С. 246.
39 там же, С. 246-247.
40 там же, С. 247.
Окончание - №7
Оба пастыря были радушно приняты в этой скромной обители. После ужина о. Ираклий пошел исповедовать монахинь, а сестра Терезия (так звали привратницу) провела русского гостя в предназначенную для него келью, где он увидел перед иконами столик с Распятием и восковыми свечами и зажженную лампадку. "Вычитав всенощную и правило, я осмотрел комнату, – сообщает неутомимый русский миссионер. – Это была типичная келия французского монастыря в два окна, прикрытыми жалюзи. Между окнами иконы и Распятие, и комод, служащий вместо аналоя, с лампадкой. У стены – кровать, без полога, так как в этом благодатном климате мошек не бывает. Полка с книгами религиозного содержания, среди них – "Жизнь Христа" доминиканца Дидона, полное собрание сочинений преподобной Терезии и "Христовы страдания" Екатерины Эмерик. Я заинтересовался житием преподобной Терезии, этой исключительной личности в Католической Церкви, реформировавшей орден кармелиток и заслужившей необычайный титул матери Церкви. Будь она мужчиной, она бы считалась учителем Церкви за свои богословские поучения..."
На следующий день русского батюшку разбудил монастырский звонок. Он вышел в коридор и, увидев, что наружная дверь отперта, проследовал за врата обители и вскоре достиг берега океана. "Южная тропическая ночь сменялась днем, и я увидал на западе необычайно красивое зрелище: снеговые вершины невидимых гор, залитые первыми лучами еще невидимого солнца, – с восхищением вспоминал он. – Становилось все светлее и светлее, звезды померкли, и я обратился к востоку, чтобы приветствовать Божий день и лицезреть восходящее солнце... Когда я обернулся на запад и увидел всю природу, только что, минуту назад, погруженную во мрак, теперь залитую яркими лучами солнца, я не мог скрыть своего чувства восторга и с горячей внутренней молитвой обратился к Отцу Светов и Творцу миров, прославляя Его величество и всемогущество".
Затем русский гость поспешил в монастырь, чтобы совершить Божественную литургию. И здесь произошло то же самое, что и ранее: к его удивлению присутствующие приветствовали аплодисментами момент преложения Святых Даров. По этому поводу между русским священником и о. Ираклием состоялся интересный разговор. Вот как он звучит в изложении православного миссионера: "Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос, – сказал я. – Почему островитяне аплодируют во время литургии в момент совершения Таинства?
– Они приветствуют Евхаристического Христа, сошедшего на алтарь". "Хорошо, – сказал я, – я понимаю: аплодисменты означают: "осанна, благословен Грядый". Но почему они знают, когда наступил этот момент? Ведь у вас есть звонки, которыми верующим дается знать о наступлении великого момента, что пора становиться на колени. Но когда я служил, кто мог их предупредить? У вас священник берет в руки Гостию и, низко нагнувшись над ней, произносит освятительное слово. У нас дары благословляются, и священник делает поклон, и православный, присутствующий в алтаре, конечно, может по этому заключить, что святые Дары освящены. Но у вас Дары благословляются несколько раз и до, и после освящения и наше единственное благословение католик, очевидец, никак не может признать за момент соответствующий освящению, если он об этом раньше не знает или, если он понимает язык, не сообразит по громко произнесенным словам Спасителя, что время наступает священнодействия. Но ведь ваши гавайцы ни языка моего не понимают, ни с обрядом не знакомы. А главное у вас возношение Гостии бывает тотчас же после освящения, а у нас и хлеб и вино возносятся разом при (возгласе) "Твоя от Твоих", ранее благословения Даров. Так откуда же они знают?"
– Я очень рад, что Вы затронули этот вопрос, – ответил о. Ираклий. Наши чувства уже настолько огрубели, что мы не все и не всегда ощущаем присутствие Христа на алтаре. Но эти первобытные дети природы, не знав сладости христианского учения и благодатной силы таинств, чувствуют присутствие Евхаристического Христа, как мы иногда чувствуем приближение близкого и любимого нами человека. А разве Вы сами, совершая литургию, не ощущаете благоговейного трепета в этот момент?
– Да, сказал я, я ощущаю благоговейный трепет при совершении литургии, но это ощущение чисто субъективное, которого вероятно не чужды и англиканские пасторы. Но ощущение присутствия Христа в святых Тайнах есть удел избранных. Мы знаем, что св. Василий Великий обладал этим даром, и что преподобный Сергий Радонежский и один из учеников его видели Святого Духа в виде пламени, сходящего на Святые Дары во время литургии, но эти случаи более чем редки. Вы же говорите о них как о самом обыкновенном явлении.
– Позвольте, сказал о. Ираклий. Вы говорите о чуде, о видении: эти явления, конечно, весьма редки и присущи святым, или имеют целью обращение грешника неверующего в Евхаристию. Такое чудо, увековеченное кистью Рафаэля, случилось в Больсена, когда сомневающийся священник увидел появившуюся в момент освящения на Гостии каплю Крови. Но я говорю совсем не о том, а о чувстве, которое испытывает каждый верующий в присутствии Тела Господня, о том чутье, которое присуще каждой благочестивой душе, которым она ощущает приближение своего Создателя. Я уверен, что ваши святые подвижники знакомы с этим ощущением".
После литургии монахини показали православному гостю свой монастырь, в котором находился пансион для 30 местных девочек, небольшая домовая церковь, приют для сирот, богадельня для одиноких престарелых и небольшое помещение для приезжих миссионеров. Он познакомился с наместницей – матерью Марией, еще молодой монахиней, которой на вид не было и 30 лет. Оказалось, что она уже 10 лет работала в миссиях и что этот монастырь – творение ее рук и ее неиссякавшей энергии. В окрестных селениях она основала несколько школ, где монахини обучали местное население грамоте и рукоделию.
Затем о. Ираклий и его русский гость, простившись с сестрами обители, отправились в китайский поселок, отстоявший от монастыря на 18 верст. "Вместо посохов мы взяли два белых зонтика от палящих лучей солнца, и единственным нашим багажом были два небольшие молитвенника, – пишет русский пешеходец. – Все остальное, так же, как и верхнюю одежду, мы оставили у монахинь. Дорога шла сначала по берегу моря. Солнце стояло высоко, и мы распустили зонтики, что придавало нам туземный вид. По дороге нам попадались пешеходы, местные крестьяне, с корзинами плодов, которые они несли по две на длинных бамбуковых палках, играющих роль коромысла. Встречались небольшие двухколесные повозки, запряженные лошадьми. В них восседали плантаторы и фермеры. Каждый при встрече с нами кланялся, дотрагиваясь до шляпы, не снимая ее, как бы отдавая воинскую честь.
– Это все католики? – спросил я отца Ираклия.
– Нет, это здешние богатые плантаторы, протестанты. Но они всегда кланяются миссионерам".
За годы миссионерской работы у русского батюшки была возможность сравнить деятельность католических и протестантских миссионеров в разных странах. И подобное уважение протестантов к католическим пастырям-миссионерам он встречал впоследствии во всех миссиях. Вот какое сопоставление делает русский автор в своих записках: "Католические миссионеры работают как воины, сражающиеся за свое отечество: они напролом идут даже на смерть, мирятся со всякими неудобствами и лишениями, готовы перенести всякие страдания для своего собственного дела, в котором менее всего играют роль житейские интересы. Миссионер протестантский смотрит на свою миссию как на стаж для дальнейшей своей карьеры. Миссионер католический, раз попав в миссию, уже ни о чем более не думает, как о том, чтобы умереть как добрый воин, на поле апостольской деятельности".
Но нельзя бросать незаслуженный упрек протестантским миссионерам в их, якобы, недостаточном усердии к проповеданию слова Божия. Определенную роль в этом сложном деле играло различие миссионерских структур обеих Церквей. Вот что пишет по этому поводу русский исследователь: "Чем дольше католик служит миссионером, тем более он приобретает навыка в этом деле, тем более его ценят, как миссионера, и тем менее у него шансов уйти из миссии и сделать себе какую-нибудь другую карьеру. Притом надо сказать, что большая часть миссионеров монахов в католичестве, кто идет в монахи, прощается раз навсегда со всякими честолюбивыми помыслами. Дело в том, что в Католической Церкви епископы ставятся из белого духовенства, и только старинное монашество (бенедиктинцы с их разветвлениями, регулярные католики и василиане) имеет игуменов и архимандритов: во всех прочих орденах имеются только настоятели и генеральные настоятели, избираемые на известное количество лет, после которых они снова делаются подчиненными иеромонахами. В миссиях они могут достигнуть сана епископа, но звание апостольского викария или начальника миссии только прибавляет миссионеру новые труды и заботы, не давая ему никаких особых преимуществ, ни прав, которыми пользуются епархиальные архиереи.
Затем католические миссионеры пользуются почетом за свою строгую монашескую жизнь, пред которою жизнь женатого протестантского миссионера кажется барством, а не подвигом. Наконец, школы католических миссий, в которых обучаются и протестантские дети, на всю жизнь оставляют в последних признательное чувство к своим учителям".
За разговором оба миссионера добрались до китайской деревни. Из беседы о. Ираклия с местным католиком, русский батюшка понял, что миссионеры собираются построить в поселке храм и учредить миссионерскую станцию, но для этого требуется согласие населения, почти сплошь языческого. Для этой цели и приехал о. Ираклий, чтобы добиться их согласия. К вечеру жители стали возвращаться с плантаций; веранда дома, где остановились оба священника, наполнилась китайцами, предупрежденными о приезде миссионера. Вместо того, чтобы спешить домой поесть и отдохнуть, они собрались в гостиницу послушать прибывшего гостя, причем они стояли на ногах часа два, пока он вел с ними свою беседу, вслушиваясь в его страстную речь с большим вниманием и интересом.
"Я взглянул на отца Ираклия, когда он начал свою беседу, – он был великолепен, – отмечает его православный спутник. – Мне казалось, что я вижу доброго пастыря, сзывающего своих овец и утешающего тех из них, которые изнемогали от усталости и заботы".
Проповедь католического пастыря была простая и доступная слушателям. Он говорил по-английски, так что его русский соработник во Христе смог понять ее содержание. Отец Ираклий говорил о Спасителе, Который искупил грехи человечества на Кресте. "Неужели вы отвернетесь от Него и оттолкнете Его руку?" – вопрошал католический миссионер.
"Я смотрел на аудиторию, которая все время увеличивалась вновь прибывающими язычниками, – пишет русский батюшка. – Становилось тесно, задние ряды напирали на передние, а впереди стоящие упирались в стол, за которым стоял миссионер. Кроме его голоса не слышалось ни вздоха, ни шелеста. На неподвижных, точно застывших лицах китайцев нельзя было прочесть ничего, кроме усиленного внимания".
Наконец проповедник кончил свою речь, обращенную к местным жителям. Наступило молчание, которое было прервано хозяином дома, во дворе которого происходила беседа. "Братья, – обратился он к своим сородичам на английском языке, – почтенный миссионер объяснил нам, что мы должны делать, чтобы получить спасение. Желаем ли мы этого? Пойдем ли мы за ним? Наши китайские философы учат нас тому, что мы должны примириться с жизнью, какова она есть: этот человек дает нам из нее выход. Все философы мира, не исключая Конфуция и Будды, только утешали нас высокопарными словами: этот человек есть человек дела. Он говорит не сам от себя: он является посланником Христа, Которого он нам возвещает, Того Христа, Который один в состоянии нам помочь... Мы услышали от него, что судьба наша в наших руках и что если мы пойдем за Христом, то обретем спасение и станем любимыми детьми Отца Небесного!"
Слушатели продолжали безмолвствовать. Тогда о. Ираклий, который все это время творил про себя молитву, вдруг возвысил голос и воскликнул: "покайтесь! покайтесь в своих грехах, которые отделяют вас от Христа! Покайтесь в ваших заблуждениях и обратитесь к Богу, Который за вас пострадал и умер!" И он высоко поднял над толпой Распятие. "Что тут сделалось! – пишет русский батюшка.– Вся толпа заволновалась, послышались всхлипывания. Китайцы затараторили на своем языке и стали тесниться к проповеднику. Отец Ираклий вынул из кармана горсть бронзовых медалей – иконок с изображением Божией Матери и стал раздавать по очереди подходившим.
Каждый брал с благоговением медальку и чинно отходил, любуясь на свое сокровище. Между тем о. Ираклий, раздав образки, обратился к присутствующим со следующими словами: а теперь, друзья мои, хорошенько обдумайте мои слова и расстанемся до завтра. Завтра я опять сюда прибуду в это же время, а теперь мне нужно уезжать.
Узнав, что лошадь подана, миссионер отказался от предложенного угощения и уехал, совершенно забыв про своего спутника..."
Так русский паломник-миссионер остался один в китайской деревне, заночевав в доме гостеприимного хозяина-католика, который провел его в крошечную спальню, освещенную матовым бумажным фонариком, с бумажными расписными ширмами вместо стен.
На следующий день русского батюшку ждал сюрприз: "Едва я вышел на улицу, – пишет он, – как навстречу мне попались китайцы, человек шесть, из тех, которые вчера слушали миссионера и, остановив меня, попросили меня их выслушать. Узнав, что "один" из миссионеров остался ночевать в их поселке, они отказались идти на работу с тем, чтобы воспользоваться счастливым случаем и поговорить о религии".
Здесь следует заметить, что русские люди бывали на Гавайских островах еще задолго до прибытия туда в 1893 г. русского священника. Во время кругосветных путешествий российские корабли заходили на Сандвичевы острова и даже имели аудиенцию у местной знати – вплоть до короля. Бывали на этих островах и корабельные священники, согласно штатному расписанию, принимавшие участие в этих долгих океанских плаваниях. Но во время кратковременных заходов в местные гавани у русских мореходов не было миссионерских намерений, да и это не входило в их задачу. Так что вполне возможно, что проповедь русского батюшки, обращенная в 1893 г. к местным жителям, была первой и, может быть, единственной в своем роде. Вот как сам он описывает свою импровизированную беседу с гавайскими крестьянами.
"Я вернулся на веранду и, усадив их вокруг стола, начал беседу. Начал ab оvо (от начала – лат.), как все молодые неопытные миссионеры с сотворения мира, с грехопадения первых людей, потопа и пророчеств. Сказав, что у всех людей сохранились предания о единстве рода человеческого, о первородном грехе, о Ное, припомнил то, что говорится об этих предметах в китайских книгах, чем ужасно заинтересовал своих собеседников.
Затем я стал говорить о пророках, подробно предсказавших время, место и обстоятельства пришествия Христова и сказал, что нашел пророчества и у китайских философов – у Конфуция и у Лао-тсе. Господь ли вразумил их непосредственно как Валаама, или они знакомы были с еврейскими писаниями, факт тот, что у первого мы находим описание смерти Праведника за грехи людей, а у второго сказание о рождении Царя мира на Западе. Затем я перешел к повествованию о жизни Спасителя, о крестной смерти Христа и Его воскресении.
Здесь меня забросали вопросами, которые мне показали, что моими слушателями были не простые рабочие, как я думал, а люди с известным образованием. Меня спросили, как понимать Воскресение Христово, почему те, которых Господь воскрешал, как, например, Лазарь, о котором я только что говорил, умирали вновь, а Христово Тело оказалось по воскресении бессмертным. На все эти вопросы приходилось отвечать, приноравливаясь к понятиям китайцев, и я главным образом настаивал на реальности самого факта Воскресения и когда установил это твердо в умах слушателей, ответил на вопрос о бессмертии божественного Тела Христа, объяснив это Божественной природой Богочеловека, победившего смерть Своею смертью".
Продолжение этого повествования можно найти в записках русского проповедника в разделе, озаглавленном "Результаты беседы". "Я не вполне уверен, что китайцы хорошо поняли то, что я им объяснял, – продолжает он, – но они удовлетворились моим объяснением и с верой внимали моим словам, а это главное. Затем я сказал о Вознесении Христа, причем прибавил, что Господь продолжает невидимо пребывать со Своими учениками и что и в настоящую минуту, когда мы тут беседуем, Он здесь невидимо с нами, слышит нас и благословляет нашу беседу. Эти мои слова произвели на китайцев весьма сильное впечатление. Я почувствовал сильнее волнение, когда один из сидящих против меня китайцев, пожилой человек, с горящими от восторга глазами, протянул мне руку и, схватив мою, пожал ее со словами:
– Вот вам рука честного человека! С этой минуты я – христианин!
– И мы тоже, и мы тоже! – воскликнули остальные пять.
В этот момент послышался стук подъезжавшего экипажа, и тотчас же за этим на веранду явился хозяин гостиницы, в сопровождении приехавшего отца Ираклия.
– Как Вы рано! – невольно вырвалось у меня.
– Рано? – с недоумением переспросил миссионер. – Да теперь уже 6 часов вечера!
Я смотрел на него во все глаза, думая, что он шутит. Но в эту минуту зашло солнце, и я был принужден поверить очевидности. Мы незаметно для себя пробеседовали с 7 часов утра, т.е. целых 11 часов!"
При встрече с о. Ираклием православный батюшка задал ему вопрос: "Скажите, отец, Вы меня вчера забыли или оставили с намерением?
– Конечно, намеренно, – ответил тот. – Вы хотели испытать жизнь миссионера, и я доставил Вам случай быть миссионером на самом деле. Я уверен, что семя доброй веры, которое Вы заронили в этих сердцах, не пропало даром, и Господь возрастит его".
И действительно, совместные усилия католического и православного миссионеров принесли реальные плоды: этим же вечером пожилой китаец от имени деревенской общины объявил о. Ираклию, что жители согласны на постройку храма и просят его прислать к ним наставника, который бы их научил христианской вере во всей полноте, крестил бы их во святую веру Христову. Отец Ираклий пожал руку китайцу и поблагодарил его и всю общину за согласие и за выраженные чувства, и призвал на них Божие благословение.
Но на этом не завершилось миссионерское служение русского проповедника. На пятый день своего пребывания на Гавайях он, вместе с о. Ираклием, пустился в плавание на пироге из Гонолулу, чтобы посетить острова Тахура, Нигау, Нундопоману и другие, на запад от них. Прибыв на остров Тахура, где местные жители были обращены в католичество за два года до этого, о. Ираклий отслужил там обедню и требы. Как сообщил он своему русскому соработнику на ниве Божией, католические миссионеры каждый месяц посещают этот остров, снабжают островитян книгами, учебниками и совершают требы; один раз в год проводится исповедь.
С острова Тахура путь наших миссионеров пролег к другому острову – Нигау, где христианство в те годы еще не утвердилось, и местные жители были враждебно настроены к посещавшим их священникам. Но опасности, поджидавшие отцов-миссионеров на о. Нигау, были еще впереди, а пока гость из России отметил, что от о. Тахура до о.Нигау было решено добираться пароходом: "пароходик был небольшой, напоминал наши речные, финляндского пароходства".
На пароходе русский миссионер познакомился с учениками иезуитского коллегиума в Сиднее, прибывшими на Гавайи из Австралии на летние каникулы. "Они очень интересовались Россией и Русской Церковью, и я, сколько мог, удовлетворил их любопытство, рассказывая о вере народа, о паломничествах, о преподобном Сергии Радонежском, о киевских пещерах и о Кронштадтском пастыре", – пишет он.
Но вот впереди показался о. Нигау. Здесь о. Ираклий с риском для жизни крестил девочку из семьи аборигенов, она пожелала принять христианство, несмотря на грозившие ей опасности от соплеменников. И это не было преувеличением: в последний момент оба миссионера и новообращенная христианка спаслись бегством с Нигау, причем вслед их лодке засвистели пули, к счастью, не причинившие им особого вреда. Беглецы нашли прибежище на о. Тахура, который они лишь недавно покинули; здесь новообращенную девушку приютила местная христианская община. А русский гость до полуночи рассказывал местным островитянам о России...
Беседы о Русской Православной Церкви состоялись и на другом острове – Мундопоману, куда на следующий день отправились неутомимые миссионеры. Сидя в лодке, каждый из них творил молитву: русский священник наизусть вычитывал часы, а о. Ираклий занимался духовными размышлениями – умной молитвой. "Мы принялись каждый за свою молитву, причем о. Ираклий не переставал грести, а я, сидя у руля, держа путь по указанному мне направлению", – вспоминал русский миссионер.
Остановившись на ночь в селении канаков, наши миссионеры вместе с островитянами совершили общую молитву, а потом гость из России, выйдя на берег океана, совершил православную вечерню. "Как раз в тот момент, когда я пел "Свете тихий" и произносил слова "пришедше на запад солнца", дневное светило приблизилось к горизонту и коснулось моря, – пишет он. – Не успел я еще дойти до "сподоби, Господи, в вечер сей", как солнце закатилось совершенно и блеснул его последний радужный луч".
На следующий день оба миссионера намеревались сесть на пароход, чтобы вернуться обратно в Гонолулу. Но судна не было, а через несколько часов пришло известие о том, что на нем взорвался паровой котел, и оно затонуло между островами Фрегатом и Неккер. "Вот Вам и тема для размышления, – сказал о. Ираклий своему русскому спутнику. – Разве Вы не видите в этом особой милости Божией по отношению к нам?"
На следующее утро о. Ираклий отслужил обедню, причастил своих прихожан и совершил особое моление за пострадавших во время аварии парохода. В Гонолулу оба миссионера вернулись на другом пароходе, носившем название "Минерва". Поскольку пребывание русского пастыря на Гавайских островах подходило к концу, он должен был оставаться в гавани, где стояло несколько кораблей под флагом Соединенных Штатов, и среди них – "Аламида", которая уже разводила пары.
Проводить русского гостя пришли члены католической миссии во главе с епископом Робертом. "Епископ произнес прощальную и весьма трогательную напутственную речь, – пишет русский батюшка, – и я сердечно благодарил его и всю братию за широкое гостеприимство, и особенно задушевно простился с о. Ираклием, с которым в течение 8 дней делил и труды и опасности. Вся братия вышла меня провожать на пристань, и когда корабль тронулся, мне стало грустно, что я с этими добрыми людьми более никогда не увижусь. Я успел за эту неделю к ним привязаться и привыкнуть к их жизни, и теперь почувствовал себя вдруг таким одиноким среди Тихого океана!"
Отсюда начался долгий путь русского пастыря на родину, но частица его сердца осталась на Гавайях, – там, где он посеял семена веры Христовой среди радушных островитян.
1 Там же, с. 248.
2 Там же, с. 249.
3 Там же, №12, 1916, с. 150-152.
4 Там же, с. 145-146.
5 Там же, с. 146.
6 Там же, №12, 1916, с. 146-147.
7 Там же, с. 153.
8 Там же, с.154.
9 Там же, с.154.
10 Там же, с.155.
11 Там же, с.159.
12 Там же, с.152.
13 Там же, с.159-160.
14 Там же, с. 160-161.
15 Там же, №1-4, 1917, с. 297.
16 Там же, с. 300.
17 Там же, с. З00.
18 Там же, №5-12, 1917, с. 173.
19 Там же, с. 177.
20 Там же, с. 180.
21 Там же, с. 181.
Значение слова МИССИОНЕР в Большом современном толковом словаре русского языка
МИССИОНЕР
Лицо, посылаемое религиозной организацией или церковью для проповеди своей религии и просветительской деятельности среди неверующих или исповедующих другую религию.
Большой современный толковый словарь русского языка. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое МИССИОНЕР в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- МИССИОНЕР в Однотомном большом юридическом словаре:
- представитель религиозного объединения, распространяющий вероучение путем организации публичных религиозных мероприятий. данное понятие содержится в законодательстве ряда субъектов РФ … - МИССИОНЕР в Большом юридическом словаре:
- представитель религиозного объединения, распространяющий вероучение путем организации публичных религиозных мероприятий. Данное понятие содержится в законодательстве ряда субъектов … - МИССИОНЕР
еженедельный журнал, издававшийся в 1874—79 гг. православным миссионерским обществом, под ред. свящ. В. С. … - МИССИОНЕР
[французское missionnaire, из латинского] лицо, посланное господствующей церковью (в большинство случаев при поддержке государства) для религиозной пропаганды среди … - МИССИОНЕР в Энциклопедическом словарике:
а, м., одуш Лицо, посылаемое для проповеди религии и просветительской деятельности среди населения с иным вероисповеданием. Миссионерка - женщина-м. Миссионерство … - МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре:
, -а,м. Духовное лицо, посылаемое церковью для распространения своей религии среди иноверцев; вообще человек, распространяющий среди других учение какой-н. религии, … - МИССИОНЕР в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
? еженедельный журнал, издававшийся в 1874?79 гг. православным миссионерским обществом, под ред. свящ. В. С. … - МИССИОНЕР в Полной акцентуированной парадигме по Зализняку:
миссионе"р, миссионе"ры, миссионе"ра, миссионе"ров, миссионе"ру, миссионе"рам, миссионе"ра, миссионе"ров, миссионе"ром, миссионе"рами, миссионе"ре, … - МИССИОНЕР в Новом словаре иностранных слов:
(фр. missionnaire лат. missio посылка, поручение) лицо, занимающееся распространением религии среди населения с иным вероисповеданием; как правило м. выполняет … - МИССИОНЕР в Словаре иностранных выражений:
[фр. missionnaire лицо, занимающееся распространением религии среди населения с иным вероисповеданием; как правило м. выполняет функции идеологической … - МИССИОНЕР в словаре Синонимов русского языка.
- МИССИОНЕР в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой:
- МИССИОНЕР в Словаре русского языка Лопатина:
миссион`ер, … - МИССИОНЕР в Полном орфографическом словаре русского языка:
миссионер, … - МИССИОНЕР в Орфографическом словаре:
миссион`ер, … - МИССИОНЕР в Словаре русского языка Ожегова:
В буржуазных странах: духовное лицо, посылаемое церковью для распространения христианской религии среди инаковерующих (Maxime в эпоху … - МИССИОНЕР в Толковом словаре русского языка Ушакова:
миссионера, м. (от латин. missio - посылка, отправление). Лицо, посылаемое (к колониальным и зависимым народам) для религиозной пропаганды или насильственного … - МИССИОНЕР в Толковом словаре Ефремовой:
миссионер м. Лицо, посылаемый религиозной организацией или церковью для проповеди религии и просветительской деятельности среди населения с иным … - МИССИОНЕР в Новом словаре русского языка Ефремовой:
м. Лицо, посылаемый религиозной организацией или церковью для проповеди религии и просветительской деятельности среди населения с иным … - ЮВЕНАЛИЙ, МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
миссионер, иеромонах; служил прежде в военной службе. Он был один из восьми духовных лиц, отправившихся в 1793 г., под начальством … - ЭЛЛИС ВИЛЬЯМ, МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(William Ellis, 1795—1872) — английский миссионер. Проповедовал в 1816 —1824 гг. на о-вах Южного океана. Вернувшись в Англию, напечатал сначала … - ЭЛИОТ ДЖОН, МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(John Eliot; 1604—1690) — английский миссионер, называемый иногда "апостолом индейцев". Образование получил в кембриджском университете. За свои пуританские воззрения подвергся … - ПРИТЧАРД, МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Pritchard) — протестантский миссионер, великобританский консул на Таити, известный своей ролью в конфликте между Англией и Францией по поводу обладания …
К истории вопроса о состоянии христианства в Палестине с первых веков до первой половины XIX в.
Русское присутствие в Палестине с X до первой половины XIX вв.
Русская духовная миссия и ее деятельность. Русская духовная миссия в 1848–1854 гг.
Русская духовная миссия в 1858–1864 гг.
Русская духовная миссия в 1865–1894 гг. и до 1917 г.
Палестинское Православное Общество
Положение русских храмов и подворий в XX веке
Деятельность ИППО в XX веке
Заключение
К истории вопроса о состоянии христианства в Палестине с первых веков до первой половины XIX в.
Палестина со времени образования Византийской империи входила в ее состав в качестве бывшей колонии Римской империи. В 683 г. она первая претерпела на себе арабское завоевание. С XI в., когда в Западной Европе начались крестовые походы, целью которых было провозглашено освобождение Гроба Господня от рук «неверных», Палестина на короткое время перешла под правление завоевателей-крестоносцев, затем с 1187 г. - под правление египетского султана Салах-ад-Дина. С XVI в. страна надолго вошла в состав Османской (Оттоманской) империи.
Положение христианства в Палестине обеспечивалось юрисдикцией Иерусалимского Патриархата, созданного еще в 451 г. Соседние Сирия и Ливан находились в юрисдикции Антиохийского Патриархата, официально утвержденного в 325 г. Оба этих патриархата, однако, не имели права доступа к турецкой администрации и вынуждены были обращаться к посредничеству Константинопольского патриарха. Кроме политической несостоятельности их отличала финансовая слабость. Православные Ближнего Востока были представлены в основном арабами, духовенство - греками, которые стремились исключить какое-либо вмешательство в собственные дела.
Что касается других христианских конфессий, то в Св.земле наиболее прочными позициями издавна отличалась Католическая Церковь, которую представляла Франция, получившая в 1535 г. права на покровительство французским подданным в пределах Османской империи, а затем законодательно признанная покровительницей всех католиков в Османском государстве. Миссионерская деятельность католиков среди местного населения в течение несколько столетий привела к возникновению в Палестине общин униатского характера. С XIX в. в Св. земле появляются протестанты: Англиканская и Евангелическая церкви, которые соответственно пользовались покровительством Англии и Пруссии. К XIX в. в Палестине кроме патриаршеств Православной, Католической Церквей и протестантских епископств существовали патриаршества Армянской, Сиро-Яковитской, Коптской, Эфиопской церквей.
Русское присутствие в Палестине с X до первой половины XIX вв.
Как бы предваряя миссию официальной Церкви, русские издавна прибывали в Св. землю как паломники. Паломничество русских в Палестину - одно из знаменательных явлений в российской истории. Оно зародилось буквально с первых лет после Крещения Руси при князе Владимире. По летописному преданию первыми русскими послами на Ближний Восток были купцы, отправленные сюда Крестителем Руси Владимиром в 1001 г. для изучения культурных и образовательных традиций Византийской империи, с которой Русь теперь связывала одна вера: «посла Володимер гостей своих аки в послех в Рим, а других во Иерусалим, и в Египет, и в Вавилон, соглядати земель их, и обычаев их».
Некоторые авторы (Бушуева С.В.) выделяют следующие этапы паломничества в Палестину из России: 1-й этап - Византийский с X по XVI в., 2-й - «Московский» с XVI по 50-е гг. XIX в. 3-й этап -"Державно-православный" - со второй половины XIX в. по 1914 г., по сути, является этапом официальной миссии Русской Православной Церкви. Рассмотрим предысторию официальной миссии Русского Православия соответственно первым двум названным этапам.
«Московский» период (II этап) характеризуется упадком паломнического движения по причине изменения национального самосознания русских людей (согласно идее «Москва - Третий Рим) и обострения взаимоотношений России и Турции, приведшего к развитию религиозной нетерпимости мусульман по отношению к православным. Мирный договор в Карловицах 1699 г. после одержанной над турками победы впервые открыл России (в лице Петра 1-го) возможность встать на защиту христиан - подданных Оттоманской империи. В договоре было оговорено о правах русских паломников в Иерусалиме, а в 1700-м году было достигнуто соглашение об их свободном доступе в Святую землю. Предание рассказывает также, что у Петра I была даже идея „перенести“ Гроб Господень в Россию.
Начиная с Петра I, Россия оказывала помощь православным христианам, находившимся под турецким игом, отправляя на Ближний Восток значительные пожертвования. Косвенным подтверждением этого являются записи священника Иоанна (Лукьянова), посетившего Иерусалим в 1710-1711-м годах. В них можно прочитать, что в церкви Воскресения Христова „иконное письмо все московское: царское подаяние наших государей, а письмо - верховных мастеров“. При императрице Анне Иоанновне в 1735 г. в смете Святейшего Синода появляются „отдельной строкой“ так называемые „палестинские штаты“: точное указание сумм, выделяемых Гробу Господню и Иерусалимскому Патриархату каждые пять лет.
В первой половине XIX в. несмотря на бедствия Отечественной войны 1812-го года, пожертвования из России не прекращались, а после окончания войны даже увеличились. Так, в 1814 г. из государственной казны Российской империи было передано Иерусалимскому Патриархату 25 тыс. руб. на ремонт храма Гроба Господня, в 1816 г. - более 140 тыс. руб., собранных путем народных пожертвований. Для сбора денег на нужды храма Гроба Господня и других святых мест Палестины в Москве и Таганроге были даже открыты специальные „Иерусалимские подворья“. В это же время благодаря поддержке России, укрепившей свой международный авторитет благодаря победе над Наполеоном, греки в Иерусалиме добились того, что католики уступили им часть храма Гроба Господня, который с того времени разделен на три части - между греками, католиками и армянами.
Как видно из истории русского присутствия на Святой земле с XVI в. до первых десятилетий XIX в., иерусалимские святыни всегда рассматривались русскими государями как предмет особенной заботы. В этом, по мнению Н. Лисового, „срабатывал фактор многовековой традиции: Россия строила свою политику на Востоке…как единственная православная империя, преемница Византии в поствизантийском пространстве“.
С середины 40-х гг. 19 в. (времени заключения Лондонских конвенций) международное положение Палестины сильно изменилось: она стала объектом особого внимания западных держав. С этого же времени здесь упрочились позиции Пруссии и Франции и соответственно протестантов и католиков. Православные же находились на положении этно-конфессионального меньшинства Османской империи. Российское правительство выход из создавшегося положения на Ближнем Востоке увидело в усилении позиций Русской Православной Церкви, права которой все же при всей ограниченности оставляли некоторые возможности для поддержания Православия в Палестине.
Русская духовная миссия и ее деятельность. Русская духовная миссия в 1848–1854 гг.
Со второй половины XIX в. начинается период непосредственного государственного интереса России к странам Ближнего Востока, период деятельности миссии Русской Православной Церкви в Св. земле (по Бушуевой СВ.- III этап в истории русского паломничества в Палестину, или „Ключ к Вифлеему“). Инициатором организации официальной миссии из России в Палестину был министр иностранных дел, вице-канцлер К. Р. Нессельроде. В 1842 г. в своем докладе императору Николаю I он писал о притеснении православных в Палестине - как со стороны мусульман, так и со стороны католиков и протестантов, прямо говоря о необходимости отправки в Иерусалим неофициального русского духовного лица, которое, став посредником между Синодом и иерусалимским православным духовенством, контролировало бы употребление сумм, отправляемых из России. Так, в 1843 г. на Ближний Восток и был направлен архимандрит Порфирий (Успенский), настоятель посольской церкви в Вене, богослов, знаток христианского Востока, которого приветствовали в Иерусалиме как специально направленного представителя России.
Архим. Порфирий объездил почти всю Палестину, наладив широкие знакомства как с православным духовенством, так и со служителями инославных церквей, побывал в Египте, на Синае, посетил Афонский монастырь в Греции. В своем докладе архимандрит писал, что положение православных в Св. земле таково, что, „если не будет оказана как материальная, так и моральная помощь Церкви и в Палестине, и в Сирии (ибо нужды обеих Церквей совершенно одинаковы), то православию грозит опасность быть постепенно поглощенным католицизмом и протестантизмом“. К. В. Нессельроде после обсуждения этого доклада архим. Порфирия Успенского с обер-прокурором Синода Протасовым сделал представление об учреждении Русской духовной миссии (РДМ) в Иерусалиме, которое было одобрено и утверждено Николаем I. Так, 31 июля 1847 г. постановлением Святейшего Синода была образована Русская духовная миссия, начальником которой стал сам архим. Порфирий Успенский. Эта первая духовная миссия из России, состоявшая всего из трех человек (вместе с начальником миссии), осуществляла свою деятельность в Иерусалиме с 1848 г. по 1854 г. - до начала Крымской войны. В состав миссии входил также бакалавр Петербургской духовной академии иеромонах Феофан (Говоров), впоследствии прославленный в лике святых как Феофан Затворник Вышенский.
Несмотря на то, что главной причиной направления миссии в Палестину была дипломатическая, миссия взяла на себя заботу о паломниках, для которых устраивались специальные приюты на скупленных ею земельных участках и в зданиях, организовывала караваны для паломников в святые места.
Кроме того, несмотря на очень ограниченные возможности, Первая миссия заложила основы просветительской работы дальнейших миссий по обучению местного арабского населения. До начала Крымской войны архимандрит Порфирий успел открыть арабскую типографию, эллино-арабское училище и семинарию Святого Креста. А. А. Дмитриевский рассказывает, как Порфирий Успенский настоял, чтобы „…в греческую, открытую патриархией богословскую школу“ определили „12 молодых туземцев для приготовления из них образованных сельских пастырей; в школе этой катехизис и арабская словесность преподавались на арабском языке нарочито приглашенным из Бейрута арабом отцом Спиридонием“. Для обучения детей чтению, письму и арабскому были назначены учителя из арабов; вне Иерусалима Порфирием Успенским были открыты подобные школы в Лидде, Рамле и Яффе и школа для девочек-арабок в самом Иерусалиме. Наконец, по настоянию архимандрита Порфирия в типографии при Никольском монастыре стали печатать книги на арабском языке (Катехизис и Апостол и т. д.).
Положение Первой РДМ было очень сложным, особенно если учесть, что по отношению к Иерусалимскому Патриархату Русская Церковь занимала после Константинопольского Патриархата второе место. Отношение Иерусалимского Патриархата к Русской духовной миссии было не иначе, как снисходительным. По свидетельству Суворина А. А., приводимому Церпицкой О. Л., Иерусалимский Патриарх видел в начальнике Русской духовной миссии лишь своего ученого секретаря, который получал жалованье из русской казны, и поэтому был не против таких деятельных помощников, „пускай бы они при этом назывались Начальниками Русской Духовной миссии“. Более того, работе миссии помешали религиозно-политические обстоятельства, связанные с вопросом охраны святых мест, от решения которого, в сущности, зависел вопрос обладания иерусалимскими святынями и покровительство им. Этот так называемый „палестинский вопрос“ стал в те годы решающим в обострении политических противоречий на Ближнем Востоке, причем главную роль здесь играло решение проблемы защиты угнетенных христиан. Религиозно-политический спор закончился дипломатическим скандалом, переросшим в затяжной международный военно-политический кризис, который завершился Крымской войной (Восточной) (1853-1856гг.). Из-за военных действий миссия архимандрита Порфирия была распущена.
Русская духовная миссия в 1858–1864 гг.
После Крымской войны в 1858 г. миссия была открыта повторно. Открытие Второй миссии происходило в условиях, определявших положение России на Ближнем Востоке согласно Парижскому миру 1856 г., по которому, кроме прочих потерь, Россия утратила право покровительствовать православным в Турции, а, следовательно, и в Палестине. Министерство иностранных дел, бывшее инициатором открытия Второй миссии, возлагало на неё большие надежды, связывая их с упрочением положения России в Палестине. В этот раз миссия состояла из 11 человек вместе с начальником миссии, которым стал Кирилл (Наумов), епископ Мелитопольский, доктор богословия. Однако высокий сан посланца создал сложности в канонических взаимоотношениях Иерусалимской и Русской Церквей, что привело к трениям Русской духовной миссии с местным духовенством. Патриарх Иерусалимский Кирилл II о планах России не был информирован, что стало причиной холодного отношения его к приезду епископа Кирилла Наумова в Иерусалим. Однако епископ Кирилл сумел установить дружеские отношения с Патриархом, что помогло миссии выйти из подчинения светской власти (т. е. МИД). Тогда Русское консульство, перенесенное в 1858 году в Иерусалим, стало всячески препятствовать деятельности миссии.
Кроме Русского консульства у миссии со стороны соотечественников появился еще один недоброжелатель и своего рода соперник - Палестинский комитет, поставивший себе задачу проявлять заботу о паломниках. Однако Палестинский комитет эту задачу рассматривал как приложение к коммерческой деятельности. Дело в том, что комитет, председателем которого стал великий князь Константин Николаевич, был создан по инициативе чиновника особых поручений Морского министерства Б. П. Мансурова, предложившего своему руководству слить воедино заботы о паломниках в Палестину с программой наращивания капитала. Так, при Русском обществе пароходства и торговли (РОПИТ), созданном в Петербурге в 1856 году, и появился Палестинский комитет, который стал налаживать тесные контакты с Русским консульством в Иерусалиме. Вскоре между РОПИТ и консульством возникла договоренность, по которой РОПИТ принимал на себя часть расходов на учреждение консульства, но с тем условием, чтобы звание консула включало бы в себя и звание главного агента нового общества, отмечает К. Н. Юзбашян. Найдя поддержку в консульской службе, Палестинский комитет стал оттеснять в деловой сфере Духовную миссию на второй план. Под его руководством в основном стали осуществляться покупка земельных участков и строительство. Средства, на которые могла рассчитывать Духовная миссия, поступали теперь Палестинскому комитету, который вскоре, как и РДМ, вышел из-под контроля со стороны русских послов. Возможно, пишет далее К. Н. Юзбашян, это послужило причиной того, что комитет, просуществовав всего 6 лет, в 1864 г. был упразднен, а на смену ему появилась Палестинская комиссия, состоявшая непосредственно при Министерстве иностранных дел и просуществовавшая до 1888 г., т. е. во время работы Третьей миссии. Забегая вперед, надо сказать, что, по замечанию Дмитриевского А. А., Палестинская комиссия, одной из сторон деятельности которой была провозглашена организация быта паломников, справлялась с этим вопросом плохо. По-прежнему, несмотря на скромные средства, большая роль в этом принадлежала Духовной миссии.
Что касается заботы о паломниках при епископе Кирилле, то, несмотря на указанные трудности в работе миссии, паломничество из России в Палестину в 60-е годы XIX в. резко выросло. Так, в 1860 году в церковной печати отмечалось, что „с 1857-го года число русских паломников быстро увеличивается: два года тому назад оно дошло до 400 человек, в прошедшем году до 600 и в сем году считалось уже более 800 человек русских, посетивших Иерусалим, начиная от Воздвижения до Пасхи“.
В 1864 году епископ Кирилл был отозван, как пишет Н. Лисовой, в результате „непреодолимых трений, зависти и подозрений“, а на его место пришел ближайший его помощник, иеромонах (потом архимандрит) Леонид (Кавелин), питомец Оптиной пустыни, вначале хорошо принятый Патриархом Кириллом, но уже через год отозванный по просьбе того же Патриарха. Н. Лисовой, объясняя сложные взаимоотношения миссии со светскими отечественными структурами, считает главной причиной этого общее положение Русской Православной МИССИОНЕРСКОЕ Церкви, находившейся в синодальный период в подчинении у бюрократического аппарата империи, почему и „миссия была в глазах некоторых чиновников российского МИД на Ближнем Востоке вполне бесправным и едва ли нужным придатком светских дипломатических структур“.
Русская духовная миссия в 1865–1894 гг. и до 1917 г.
1 сентября 1865 года на место начальника миссии прибыл назначенный митрополитом Московским Филаретом архимандрит Антонин (Капустин), который с этого года по 1894 год успешно возглавлял РДМ. Архимандрит Антонин, в миру Андрей Иванович Капустин, был родом из Пермской губернии. Священник четвертого поколения, магистр Киевской духовной академии, одаренный, энергичный человек, он обладал к моменту назначения в Иерусалим немалым опытом зарубежной работы, будучи настоятелем Русской Посольской Церкви в Афинах (с 1850 г.) и Константинополе (с 1860 г.), в совершенстве владел греческим, занимался активной научной деятельностью. Когда отец Антонин прибыл в Иерусалим, его торжественно встретили русские члены миссии и довольно прохладно - Патриарх Кирилл. Однако вскоре, проявив свой дипломатический талант, архимандрит Антонин завоевал расположение Патриарха, и, не став очередной жертвой консульских интриг, как его предшественник архимандрит Леонид, довольно успешно начал свою деятельность в Иерусалиме. В целом деятельность архимандрита Антонина на посту начальника миссии протекала в очень сложных условиях: после незаконного низложения патриарха Кирилла в 1872 г. ему приходилось проявлять все свои дипломатические способности для разрешения конфликтных ситуаций во взаимоотношениях с Иерусалимскими Патриархами, консульством, Палестинским комитетом, а затем Палестинской комиссией. Русское консульство открыто вмешивалось в дела миссии и совместно с Палестинским комитетом делало неоднократные попытки закрыть миссию. В частности, отмечает Церпицкая О. Л., консульство запрещало устанавливать кружки для сбора пожертвований на содержание миссии. Еще более положение ухудшилось в 1882 году, когда очередной патриарх Иерусалимский Никодим, живший все время в Москве и не знавший лично начальника миссии, требовал закрытия миссии. Этот период в жизни отца Антонина был одним из самых тяжелых: Иерусалимский Патриарх постоянно вмешивался в дела миссии, грозил наказаниями за малейшую провинность. Заботясь о паломниках и не дожидаясь синодальных постановлений, отец Антонин начал приобретать в Палестине земли. Это создало проблему во взаимоотношениях с Русским консульством, которое было обязано следить за недвижимостью России на вверенной ему территории. К. Н. Юзбашян также пишет, что миссия вела свою деятельность параллельно официальному Петербургу, „мало считалась с практикой дипломатических отношений между Турцией и Россией“. Посол в Константинополе граф Н. П. Игнатьев называл приобретения „разных земельных углов“ на территории Иерусалима незаконными и ненужными. Его обвинения начальника миссии Антонина Капустина в незаконном приобретении земель обосновывались тем, что в Турции иностранцы в частном порядке или от лица учреждений не имели права приобретать земельную собственность. Многие поэтому прибегали к практике покупки земли, оформляя купчие на подставных лиц, подданных Порты. Этим способом решил воспользоваться и архимандрит Антонин. Как пишет Церпицкая О. Л., все вопросы с покупкой участков помог преодолеть верный помощник начальника и драгоман миссии Я. Е. Халеби, на имя которого приобретались все земли. В свою очередь Я. Е. Халеби оформлял дарственную на имя своего начальника. "Так сложился знаменитый „вакуф архимандрита Антонина“ в Святой земле», - пишет Н. Лисовой, - «завещанный им в 1894 г. Святейшему Синоду, то есть Русской Православной Церкви». По мнению Церпицкой О. Л., в вакуфе (в мусульманском праве вакуф - это имущество, пожертвованное на религиозные или благотворительные цели) начальник миссии видел лучший способ сохранения приобретенных им земель за русскими православными людьми. Однако, несмотря на очевидную пользу деятельности отца Антонина, его упрекали в недостойном для монаха занятии, а также советовали перевести земли на имя Синода, но начальник миссии отказался от этого, опасаясь жесткого контроля. Палестинская комиссия пыталась использовать эти приобретения миссии как предлог для ее закрытия, но благодаря заступничеству графа Е. В. Путятина дело было приостановлено.
Надо отметить, что, несмотря на недоброжелателей со стороны официальной России начальник миссии был всегда востребуем у простого народа - русских паломников, которые приходили к нему за советом и утешением. Приобретение же земельных участков является большой заслугой архимандрита Антонина перед Православной Церковью. Понимая, что «инославная пропаганда отчасти сильна и своими владениями», пишет Церпицкая О. Л., начальник миссии решил усилить Православную Церковь приобретениями земель в Св. земле. При очень скудном бюджете миссии отец Антонин мог рассчитывать только на собственные скромные средства и помощь паломников, полноценно получать которую ему препятствовало, как уже говорилось, Русское консульство.
Благодаря стараниям архим. Антонина и его помощника - драгомана Я. Е. Халеби одной из первых святынь был выкуплен Дуб Мамврийский, находившийся в «самом центре мусульманского фанатизма» - в Хевроне, затем близлежащие земли. В 1869 г был куплен яффский участок с гробницей Тавифы и затем ближние угодья, что все вместе получило впоследствии название «Золотой жемчужины миссии» за красоту и изящество построек и садов. К одному из первых приобретений деятельного начальника миссии относится также вершина Елеонской горы (1870 г.), к которой позже были присоединены еще несколько участков. Здесь были построен храм Вознесения и 64-метровая колокольня, прозванная «русской свечой». В 1871 г. был куплен большой участок земли в Эйн-Керем, где был построен ставропигиальный Горненский Казанский женский монастырь («Горняя») , территория которого под непосредственным руководством архим. Антонина была благоустроена и облагорожена посадками кипарисов, виноградников, миндальных и масличных деревьев на склонах гор. На двух участках, купленных в селении Бет-Джала, архимандрит Антонин разместил девичье училище Е. Ф. Бодровой, которую пригласил переехать с этим училищем из Иерусалима. (Училище это было позднее подарено отцом Антонином Палестинскому обществу, преобразовавшему его в женскую учительскую семинарию, давшую Палестине «много поколений учительниц-арабок, воспитанных в истинно православном духе». ) Также были приобретены Иерихонское подворье, Тивериадский дом и другие участки. Под руководством начальника миссии в Гефсимании была построена церковь во имя Марии Магдалины, переданная позднее Палестинскому обществу. При селении Силоам был выкуплен участок земли вместе с пещерами (Силоамский монолит), где предполагалось устроить русский скит Силоамский, в долине Суахири по дороге в лавру святого Саввы - пещеру «Румание», на склоне Елеонской горы - «Гробы Пророческие» и «место Каллистрата», участок при селении Анате (место рождения пророка Иеремии), участок в Кане Галилейской, смежный с домом апостола Симона Канонита, и участок в Магдале, где отец Антонин намеревался построить приют для паломников. Церпицкая О. Л. считает, что, вероятно, были еще и другие участки, утерянные по подложности документов.
Всего же насчитывалось около 40 приобретений, совершенных архимандритом Антонином. Им было куплено и законно оформлено 13 участков, площадью около 425 000 м2, стоимостью до миллиона рублей золотом. Кроме храмов на купленных участках в годы управления РДМ архимандритом Капустиным в Палестине было построено много школ, гостиниц для паломников. Что же касается научной деятельности отца Антонина, то, приобретая земли, он производил раскопки на каждом участке. Архимандриту Антонину принадлежит обнаружение второй обводной иерусалимской стены, определение направления которой помогло разрешить спорный вопрос о местоположении Голгофы. В стене был открыт порог Судных врат, через которые могла проходить конечная часть Крестного пути. Кроме того, архимандрит Антонин открыл руины базилики Константина Великого с пристройками византийской эпохи. Существуют собранные Антонином Капустиным материалы археологических работ, проведенных им на Елеонской горе, в Гефсимании, в Яффе, Иерихоне, Силоаме и других местах Палестины. Сделанные отцом Антонином находки стали экспонатами музея, основанного им при Русской Духовной миссии в Иерусалиме.
Кроме археологических работ к научной деятельности начальника миссии нужно отнести также составление им систематического научного каталога 1348 греческих и славянских рукописей монастыря Св. великомученицы Екатерины на Синае. Немалая роль принадлежит отцу Антонину в получении Россией Синайского кодекса Библии.
Такова была деятельность этого удивительно энергичного человека - архимандрита Антонина Капустина - ученого-археолога, византолога, совершившего много научных открытий, и предприимчивого деятеля, благодаря которому Русская Православная Церковь стала обладательницей многих святынь в Палестине, а русские паломники получили возможность останавливаться в уютных домах и гостиницах миссии.
Из числа последующих начальников Русской духовной миссии верным продолжателем дела Антонина Н. Лисовой называет архимандрита Леонида (Сенцова), возглавлявшего миссию с 1903 г. до 1914г. Благодаря трудам архимандрита Леонида Русской Православной Церкви стали принадлежать храм святых Праотцев в Хевроне, участок и храм святого Пророка Илии на горе Кармил в Хайфе и «Магдальский сад» на Тивериадском озере.
Палестинское Православное Общество
В 1882 году в Палестине появляется еще одна общественная организация из России, которая в отличие от Палестинской комиссии и Русского консульства своей активной деятельностью усилила Русскую духовную миссию - Палестинское Православное Общество, созданное в 1882 г. в Петербурге державной волей государя Александра III. Появление Общества произошло после подписания Адрианопольского мира, ознаменовавшего победу России в Русско-турецкой войне в 1878 г. Отныне Россия стала обладать большим влиянием на Ближнем Востоке. На основе Сан-Стефанского договора, завершившего Адрианопольский мир, она могла теперь обеспечивать права и привилегии христианского населения Османской империи, в том числе Палестины. Другим благоприятным фактором для разворачивания более активной миссионерской деятельности России в Палестине в это время, замечает Бушуева СВ., было всеобщее оживление церковной жизни в России во время правления Александра III (1881–1894 гг.), что выразилось в создании церковных братств и обществ. Решающая роль в проведении благоприятной для Русской Церкви политики в это время принадлежала ближайшему помощнику и наставнику Александра III - К. П. Победоносцеву. Внешнецерковные отношения также получили заметное развитие, в том числе и в Палестине.
В таких условиях, пишет Бушуева СВ., в помощь Русской духовной миссии, которой было тяжело одной противостоять усиленной протестантской и католической пропаганде на Востоке, в 1882 г. было образовано Православное Палестинское Общество, с 1889 г. - Императорское. Есть и другие мнения о первоначальном назначении ИППО. Церпицкая ОЛ. пишет, что оно было создано отчасти вместо Палестинской комиссии и в какой-то мере являлось конкурентом миссии.
Тем не менее, Палестинское Общество, по словам Н. Лисового, было задумано еще самим епископом Порфирием (Успенским) и архимандритом Антонином (Капустиным). Главой общества (председателем) стал великий князь, московский генерал-губернатор Сергей Александрович (брат Александра II). После его гибели Общество возглавила его супруга, великая княгиня Елисавета Феодоровна. Одним из основателей Общества и его фактическим руководителем был В. Н. Хитрово.
По социальному составу Общество состояло из трех групп: высшая знать (во главе которой стояли 7 человек из царствующего дома Романовых), гражданские чиновники, церковные деятели и академическая элита. Средства общества были по тем временам значительные. Они складывались из ежегодных взносов, частных пожертвований и кружечного сбора. Согласно дополнениям к Уставу Общества от 2 марта 1885г., которые гласили, что «ППО имеет право открывать, по мере надобности, свои Отделы в городах империи», 9 февраля 1897 года было открыто его Нижегородское отделение, успешно действовавшее до 1917 г. При государственной поддержке и сотрудничестве с Русской духовной миссией в Иерусалиме Общество положило много труда для создания уникального островка России на Святой земле.
Основными целями Общества было поддержание Православия в Святой земле и помощь русским паломникам. Именно Палестинское общество стало главным пунктом, через который в Палестину поступали деньги. Большие суммы жертвовали и сам великий князь Сергей Александрович, и его супруга Елисавета Федоровна.
Палестинское Общество сыграло значительную роль в возрастании паломничества из России, помогая в этом Русской духовной миссии. Вот как описывал очевидец пасхальные дни в Иерусалиме в 1884-м году: «Максимум скопления не только русских, но и вообще паломников бывает в Иерусалиме к празднику Пасхи; весь Иерусалим тогда представляется настоящим городом паломников. На всех улицах слышится русская речь, везде виднеются русские лица, русские костюмы; продавцы различной снеди, погонщики ослов и даже нищие - все стараются в это время мараковать по-русски». Усиление позиций Русской Православной Церкви в Иерусалиме благодаря деятельности Палестинского Православного Общества ободряюще подействовало на русских паломников. Известный палестиновед Ф. Палеолог писал по этому поводу следующее: «Почувствовав себя под покровом и защитой Палестинского общества, наши паломники, а в особенности паломницы, расхрабрились и сначала потихоньку и робко подпевали на славянском языке во время греческого богослужения, а в настоящее время (1895-й год, - архим. Авг.) уже дошли до того, что образовали самостоятельный хор (из постоянно или продолжительно живущих в Святой земле паломников и паломниц), которым и вторглись, осмелюсь выразиться, контрабандно в греческое богослужение». Через некоторое время, пишет Ф. Палеолог, греки-священники начали изучать славянский язык и, если на богослужении присутствовали русские паломники, произносили на нем возгласы и молитвословия.
С 1881 по 1894 гг., по данным СВ. Бушуевой, Св.землю посетило свыше 15 000 человек из России. Если при архимандрите Порфирии, отмечает Н. Лисовой, т. е. в первые годы существования миссии, в Палестине бывало в год триста-четыреста русских, то в 1914 г., в последний мирный год перед Первой мировой войной и революцией в одном Иерусалиме только на Пасху их собиралось около 6 тысяч человек. При этом обеспечивали проживание всем этим 6 тысячам паломников Иерусалимские подворья ИППО, в то время как все современные иерусалимские гостиницы, вместе взятые, по словам Н. Лисового, не могут вместить такого числа гостей. К началу XX века число паломников в Святую Землю по официальным данным достигало 30 тысяч в год . По данным некоторых исследователей, к 1914 году в Палестине, Сирии и Ливане ИППО принадлежали земельные участки площадью более 270 гектаров.
В качестве вспомогательной задачи ИППО ставило себе задачу установления и поддержания культурных связей между двумя народами - русским и арабским. Это проявилось, прежде всего, в развитии им образовательной (просветительной) деятельности, основы которой заложил еще архимандрит Порфирий Успенский.
В Бейруте, по словам Н. Лисового, при содействии русского педагога М. А. Черкасовой было открыто пять народных школ. В 1895 г. по просьбе Патриарха Антиохийского Спиридона в ведение ИППО была принята женская школа в Дамаске и несколько мужских училищ. Постепенно просветительной деятельностью Общества была охвачена практически вся Сирия. Всего в Сирии и Ливане стараниями Общества было построено 32 общеобразовательные школы для арабских детей (50% учеников этих школ были девочки), признанных в 1902 г. турецкими властями в качестве официальных русских школ. К началу Первой мировой войны их было уже 113 в Палестине, Ливане, Сирии. Финансирование этих школ, в которых обучалось свыше 12 тысяч арабских детей, осуществлялось из бюджета Российской империи: по данным Н. Лисового, с 1912 г. на них поступало 150 тысяч золотых рублей в год. Кроме школ было открыто два училища, которые готовили педагогические кадры для этих школ. Образование, получаемое в русских школах и училищах, было очень высокого уровня. В отличие от французских или английских школ, в которых преподавание велось только на европейских языках, в школах и учительских семинариях ИППО преподавание осуществлялось на родном арабском, отмечает Н. Лисовой. Основными предметами здесь были арабский и русский языки, черчение, домоводство, пение, география, математика. В училищах изучались иностранные языки, арабский, русский, математика, литература, осуществлялся перевод произведений русских классиков на арабский язык. Преподавание в школах и училищах Общества русского языка создавало им, по словам британского исследователя Дерека Хопвуда, «определенную репутацию и атмосферу. Знание русского языка было предметом гордости». Лучших учеников отправляли в Россию в духовные учебные заведения и в университеты, где они получали бесплатное высшее образование. Постепенно выпускники-арабы русских школ составили основу формирующейся национальной арабской интеллигенции. Причем все это происходило, несмотря на прямое противодействие как турецкой, так и британской администраций, которым было невыгодно усиление местной элиты. Англичане, в частности, настаивали на закрытии русских школ и училищ.
Просветительная деятельность Общества сочеталась с гуманитарной. В больницах и амбулаториях ИППО в Иерусалиме, Вифлееме, Назарете, по данным Н. Лисового, получили помощь десятки тысяч местных арабов.
Другой задачей Палестинского Общества было ознакомить российское общество с положением Православия на Святой земле, прошлым и настоящим русского паломнического движения. С 1891 г. Общество стало выпускать «Православный Палестинский сборник», на страницах которого, по словам Пересыпкина О., печатались уникальные исследования и публикации: «Хождения» во Святую землю русских, византийских и западноевропейских паломников, древнейший письменный памятник о Святой земле «Бордоский путник 333 года», «Хождения» Сильвии Аквитанки, ирландца Аркульфа, Антония из Плацен-ции, а также византийские проскинитарии - митрополита Даниила Ефесского, патриарха Фотия, Иоанна Фоки, русских паломников - от игумена Даниила (нач. XII в.) до Арсения Суханова (XVII в.) и др.
До 1917 г. в сборнике публиковали свои труды академики В. Г. Василевский, Н. П. Кондаков, В. В. Латышев, Ф. И. Успенский, П.К Коковцев, И. В. Помяловский, И. И. Соколов, АА.Дмитриевский, ПА Тураев, Н. Я. Марр, И. Ю. Крачковский и др. Всего же до революции было издано 63 выпуска «Палестинского сборника».
Кроме «Православного Палестинского сборника» в своих «Сообщениях» и «Отчетах» Общество публиковало важные труды, посвященные истории и культуре народов Ближнего Востока, а также отечественные литературные памятники.
Огромная роль принадлежит Палестинскому обществу в развитии отечественного востоковедения. В 1891–1892 гг. ИППО совместно с РДМ была организована экспедиция Н. Л. Кондакова (при участии Я. И. Смирнова, АА Олесницкого и др.), которая проводила широкие исследования раннехристианских древностей. В 1898г. русские археологи работали в Заиорданье, Тивериаде и на Синае. В 1900 г. при Обществе по инициативе и под руководством П. К. Коковцева состоялось совещание специалистов по археологии Палестины и сопредельных стран, посвященное МИССИОНЕРСКОЕ вопросам расширения исследовательской деятельности.
В 1907 г. Николай II в рескрипте на имя Елисаветы Федоровны подвел впечатляющий итог работы ИППО. «Ныне, обладая в Палестине владениями ценностью почти в 2 миллиона рублей, Обществоимеет 8 подворий, где находят приют до 10 тысяч паломников, больницу, 6 лечебниц для приходящих больных и 101 учебное заведение с 10400 учащихся. За 25 лет им выпущено в свет 347 изданий по палестиноведению». Так, благодаря деятельности Палестинского Общества на Востоке, которое, по словам академика Ф. И. Успенского, «работало на чужбине в условиях, далеко не благоприятных, в постоянной борьбе с враждебным к нему отношением как со стороны местного духовного и светского правительства, так и иностранных учреждений и заведующих ими лиц, с завистью и недоброжелательностью относившихся к русскому делу», Российская империя на протяжении четверти века с успехом и честью отстаивала государственно-народные интересы, конкурируя с западными державами в Иерусалиме.
Положение русских храмов и подворий в XX веке
В декабре 1914 г. в связи с военными действиями турецкие власти приказали всем мужчинам, имеющим российский паспорт, покинуть Палестину и выехать в Александрию. Здание Русской духовной миссии было опечатано, богослужения в храмах прекратились. После того, как 11 декабря 1917 г. британская армия под командованием генерала Алленби вступила в Иерусалим, русские монахи вновь вернулись в свои монастыри, но положение Русской Православной Церкви в Палестине резко изменилось из-за гонений на Церковь в Советской России. Прекратилась финансовая помощь из России, иссяк поток паломников.
В 1921 г. управление Русской духовной миссией и Православным Палестинским обществом в Иерусалиме взяла на себя Русская Зарубежная Православная церковь. В аренду к англичанам перешла часть зданий Русского подворья, Постоялый двор, построенный некогда РДМ для монахов-паломников и ставший теперь местом размещения английской тюрьмы, русская больница, превращенная в военный госпиталь, Николаевское подворье, в котором расположилась полиция. Скромные деньги за аренду, выплачиваемые англичанами, были основным источником существования для сотен МИССИОНЕРСКОЕ русских монахов, священников и паломников, оказавшихся в Палестине в результате войны и революции. Благодаря этим средствам монастыри, храмы и другие постройки, принадлежащие Русской Православной Церкви, поддерживались в нормальном состоянии.
С середины 40-х годов XX в. Ближний Восток стал объектом пристального внимания И. Сталина, который в осуществлении своей международной политики отводил Православной Церкви важную роль. В 1945 г. в Палестину прибыл Святейший Патриарх Алексий. Как выражается Н. Лисовой, битву за Берлин продолжила церковно-дипломатическая «битва за Иерусалим». В 1948 году, после провозглашения государства Израиль, Русская Православная Церковь возобновила свое управление той частью владений миссии, которая находилась на территории Израиля. Были проведены восстановительные работы и развернуто новое строительство, в частности, в иерусалимском соборном храме во имя Св. Троицы был произведен капитальный ремонт, в Горней отремонтирован храм в честь Казанской иконы Божией Матери.
В период антирелигиозной кампании при Н. Хрущеве почти все земли и здания - наследие Русской Православной Церкви от РДМ и ИППО на территории Израиля - были фактически потеряны: в 1964 г. по соглашению между израильскими властями и Советским Союзом, получившему название «апельсиновой сделки», Израиль выкупил многие земли и здания, принадлежавшие некогда РДМ и ИППО, расплатившись поставками апельсинов в Советский Союз на сумму в 5 миллионов долларов. В ведении Московского Патриархата остался Троицкий собор и здание Русской духовной миссии, часть которого арендовано Израилем под иерусалимский «мировой суд».
Деятельность ИППО в XX веке
Примечательно, что, несмотря на тяжелые политические потрясения, обрушившиеся на Русскую Православную Церковь после революции 1917 года, когда паломническое движение сошло на нет, Общество, этот островок России в Палестине, жило интенсивной научной жизнью вплоть до конца 20-х гг. Научные занятия Общества возобновились с начала 50-х гг. в Ленинграде, в Москве, позже - в Горьком, Ереване, Тбилиси. В 1954 г. был возрожден Палестинский сборник, в котором публиковали свои исследования выдающиеся советские ученые: Б. Б. Пиотровский, Н. В. Пигулевская, Л. П. Жуковская, Е. Э. Гранстрем, КБ. Старкова.
В 1992 г. историческое название было восстановлено, и Общество вновь значится как Императорское Православное Палестинское Общество, находясь под непосредственным покровительством Святейшего Патриарха Алексия II. Кроме названия, восстановлены традиционные уставные функции Общества, а самое главное - его духовная связь с Русской Православной Церковью. Благодаря активной деятельности возрожденного ИППО в последние десятилетия Россия вернула себе достойное и заслуженное место в «центре мира», у Гроба Господня.
Заключение
Миссия Русской Православной Церкви в Палестине исторически началась с развитием паломничества из России, при этом забота об охране св. мест, проявлявшаяся в финансировании Иерусалимского Патриархата и других видах благотворительности, была составной частью политики русских государей, почитавших Палестину.
Благодаря деятельности Русской духовной миссии и Императорского Палестинского Православного Общества, осуществлявших в XIX веке миссию по распространению Святого Православия в ближневосточном регионе, возник уникальный островок православной России в Св. земле - «Русская Палестина», духовным основанием которого являлась Русская духовная миссия, а научно-культурным - Императорское Палестинское Православное Общество.
Русские миссионеры, подобно живительному потоку оросили Св. землю своей горячей верой и любовью: во-первых, укрепили положение Православия в Палестине, способствуя развитию небывалого роста паломничества сюда из России; во-вторых, своей бескорыстной просветительной деятельностью способствовали развитию культурных связей между русским и арабским народом, а также формированию национальной элиты арабского народа, просвещенной светом Святого Православия; в-третьих, создав русские уголки на территории Палестины, проявили величайшую заботу и любовь к ее христианским святыням, преобразив их возведением православных храмов и приведя приобретенные земли в цветущее состояние; в-четвертых, своей активной научной деятельностью внесли величайший вклад в мировую историческую науку и искусство. Энтузиазм, энергия и бескорыстность русских миссионеров, представлявших как официальную Русскую Православную Церковь, так и лучшую часть светского общества Российской империи, являет собой яркий пример миссионерского служения миру Русского Православия, вызывающий восхищение и глубочайшее уважение.
_________________________
Примечания
Деятельность Церкви Христовой на земле принято называть "миссией". Эта миссия Церкви обращена как к отдельным лицам, так и к целым обществам, и, имея целью вечное спасение человеческой души, она затрагивает духовные, нравственные и культурные основы их существования. Термин же "миссионерство" относится к более узкой, хотя и весьма важной области начального ознакомления как отдельных лиц, так и целых народов с учением Христовым и жизнью во Христе. Именно этой стороны истории Русской Православной Церкви мы и должны здесь несколько коснуться.
Христианство стало официальной религией древнерусского государства уже в то время, когда в Византии и на латинском Западе, а также среди ряда народов негреческого Востока оно имело глубокое проникновение в народную жизнь и устойчивые культурные традиции. В свою очередь, родственные славянские народы также уже были к этому времени просвещены светом веры Христовой и приобщены к кафолическому преданию Церкви посредством славянских переводов Священного Писания, литургических и патристических памятников. Были тогда христиане и на Руси. По-видимому, не менее столетия в Киеве уже существовала заметная христианская община.
Из истории христианства мы знаем, что кроме внутренней готовности того или иного человека или же целого народа к восприятию веры Христовой необходимым фактором выступает личное свидетельство того, кто несет им благую весть. Господь наш Иисус Христос заповедал ученикам Своим: "Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел зам" (Мф. 28, 19 - 20). С личного свидетельства святых апостолов началось обращение ко Христу многих людей и устроение Поместных Церквей (Деян. 2 и дал.). Свидетельство выходца из царского рода Григория привело ко Христу Армению, а пленницы Нонны - Иверию. Личное свидетельство юношей Фрументия и Эдессия братило в христианскую веру Эфиопию, а бургундской прицессы Клотильды - королевство франков.
В этом же смысле апостолом Руси явился великий князь киевский Владимир (около 950-1015). Правда, попытка христианизации Руси предпринималась и ранее, около 961 - 962 года, когда по просьбе святой княгини Ольги в Киев для этой цели прибыл немецкий миссионер епископ Адальберт. Известно, однако, что его миссия потерпела неудачу. И вот, немногим более чем через четверть века мы видим успешное начало того процесса, который получил название Крещения Руси и определил дальнейшую судьбу нашей страны. В своей "Похвале Владимиру" митрополит Киевский Иларион говорит, что на князя "приде посещение Вышняго, призре на нь всемилостивое око разумети суету идольскыи льсти, взыскати Единого Бога, творышаго всю тварь".
Не берясь судить здесь о путях Божественного Промысла, отметим лишь тот религиозный кризис, предшествовавший христианизации Руси, который стал ясно сознаваться как самим князем, так и ведушими представителями киевского общества, побуждало их как слушать проповедников разных вер, так и посылать посольства их "испытывать" (ПСРЛ, I, с. 110). Примитивизм языческих воззрений, распространенных среди восточных славян, становился заметным тормозом к раскрытию могучего культурно-созидательного потенциала, таящегося в их духовных недрах.
Не рассматривая всех обстоятельств начальной христианизации Руси, коснемся лишь тех данных, которые характеризуют князя Владимира как миссионера. Здесь. прежде всего, нужно сказать, что это была широкая натура, способная испытать глубокое внутреннее перерождение из ярого язычника в ревностного почитателя Живого и последователя заповедей Христовых. Обаяние его личности среди дружины и киевского населения было настолько велико, что они "с радостью", как отмечает летописец, шли принимать Крещение, разделяя порыв князя и видя спасительное попечение о себе его горячего сердца.
Но в упомянутой "Похвале" митрополит Иларион сравнивает Владимира не только со святыми апостолами - основателями Древних Поместных Церквей, но и святым императором Константином Великим (4, л. 184 и 191 а). Сравнение это вполне оправдано. Как Константин, предоставив Христианской Церкви свободу исповедания, способствовал культурной победе христианства в греко-римском обществе, так и Владимир способствовал такой же победе его на Руси. Однако в деятельности обоих правителей есть существенная разница. В Римской империи времен Константина церковная организация была уже достаточно развитой, и заслуга императора состояла. в предоставлении ей возможности открытого функционирования. Задача же Владимира была совсем иной - как креститель Руси он призван был обеспечить победу новой веры в мысли и жизни древнерусского общества.
Скупые свидетельства летописей дают нам и на этот счет тем не менее достаточное представление. Он выступает как разрушитель идолов и храмостроитель, церковный организатор и устроитель просвещения с целью дать своему народу собственное духовенство. Усвоив в качестве основного принципа христианской жизни любовь к ближним и милосердие, он организует дело социальной благотворительности. Даже начала государственного управления и суда он пытается устроить на евангельских началах.
Таким образом, миссионерская деятельность святого Владимира дала тот импульс, который привел к распространению христианства при нем и его ближайших преемниках по всей территории, обозначаемой ныне названием Древняя Русь, обеспечил становление организационной структуры Поместной Русской Церкви и способствовал прогрессу русской культуры уже как культуры христианской.
Если мы обратимся к дальнейшей истории миссионерства в Русской Церкви, то увидим в ней, с одной стороны, огромное значение личностного фактора в деятельности русских миссионеров, а с другой, заметную задержку в самом распространении христианства по мере расширения географических границ Русского государства.
Русские миссионеры были в значительной своей части не только самоотверженными свидетелями своей веры, даже ценою жизни, как, скажем, киево-печерский Кукша, проповедовавший у вятичей (XII век), но и нередко подлинными создателями культуры целых народов. В числе последних могут быть названы имена святителя Стефана, епископа Пермского (+1396); святителя Иннокентия, митрополита Московского (+I879) - просветителя Алеутских островов, Аляски, Камчатки, Якутии и Приамурья; архимандрита Макария (Глухарева; +1850) - апостола Алтая.
В то же время мы видим, что, будучи чаще всего подвигом отдельных личностей, миссионерское дело в России не всегда было достаточно организованным и целенаправленным. В связи с этим можно привести такие факты. В 1261 году в столице Золотой Орды - Сарае (на Нижней Волге) создается епископская кафедра. Однако она занимается лишь удовлетворением религиозных потребностей замкнутой в себе русской колонии, практически не имея в виду миссионерства среди местного населения, если не считать единичных случаев обращения в христианство в то время самих татар. Между тем, уже спустя несколько лет местопребывание саранских епископов перемещается в Переяславль, а затем в Москву. С покорением Казани в 1552 году и Сибири в 1583 году значительно расширились и пределы Русской Церкви. В Казани в 1555 году создается архиепископская кафедра, которую занимает ревностный миссионер святитель Гурий (+1564).Он обращает в христианство многие тысячи татар. Заметим, что для последних их христианизация фактически означала и ассимиляцию среди русских. В религиозном сознании того времени на Руси принадлежность к Православной Церкви означала принадлежность и к русской нации. В то же время немалая часть татар и других народов Поволжья осталась тогда без просвещения светом Христовой веры. Миссионерство среди них придется уже на XVIII век, а проповедь на родном языке на XIX век. В Сибири начало широкой миссионерской деятельности среди местных народностей было положено спустя 80 лет после создания Тобольской и всея Сибири митрополии в 1620 году. Указанная деятельность была связана с трудами митрополита Филофея (Лещинского). В течение 25 лет (1702-1727) он подвизался в благовестническом подвиге, окрестив от 40 до 50 тысяч вогулов, остяков и татар. В 1705 году им посылаются первые миссионеры на Камчатку, а в 1724 году в Якутск. В 1721 году по его инициативе было решено отправить русского епископа в Пекин. Однако дело православного миссионерства в Китае в силу объективных причин задержалось еще на 140 лет. Святитель Иннокентий (Кульчицкий; +1731) не был допущен в Пекин китайским правительством и десять лет трудился как миссионер и церковный организатор среди народов Восточной Сибири.
Из русских миссионеров XVIII века следует назвать также иеромонаха Никодима (Линкевича; +1739), насаждавшего семена веры Христовой среди населявших прикаспийские степи калмыков. За десять лет миссионерской деятельности им было обращено 1700 человек. Его труды успешно продолжил протоиерей Андрей Чубовский и другие миссионеры.
Если бы мы задались целью составить очерк истории русского православного миссионерства, то свои взоры нам бы пришлось обратить главным образом на XIX и начало XX века. В этот период миссия Русской Православной Церкви постепенно охватывает все уголки обширнейшей Российской империи и начинает выходить даже в некоторые соседние страны. В системе высшего церковного управления создается специальный орган - Миссионерский совет при Святейшем Синоде, координирующий эту деятельность. В свою очередь, образованное в 1865 году Православное Миссионерское общество привлекло широкую церковную общественность к делу помощи русским миссионерам. В Казанской Духовной Академии в 1842 году открывается специальное отделение, готовящее миссионеров среди народов Сибири и Поволжья. Трудившийся там с 1846 по 1891 год профессор Н. И. Ильминский занимался не только переводами Священного Писания и богослужебных книг на татарский язык, но и разработал целую систему перевода традиционных церковных текстов, позволившую осуществить или усовершенствовать указанные переводы на языки народов России. Правда, и тогда русское миссионерство испытывало трудности, главным образом, из-за недостатка в кадрах.
Различны были и успехи разных миссий, направляемых Русской Церковью. Так, в Сибири наиболее успешной оказалась деятельность Алтайской миссии, основанной в 1830 году архимандритом Макарием (Глухаревым). К началу XX века более половины алтайцев были уже христианами (25 тысяч человек). Для них было устроено 67 церквей, 48 школ и катехизаторское училище, а также открыто специальное Бийское викариатство Томской епархии. В то же время почти безрезультатными оказались по-пытки миссионерской деятельности в Туркестане или же в соседней с Россией Монголии.
Вне России миссионерская деятельность Русской Церкви, кроме Аляски и Алеутских островов, осуществлялась также в Японии (с 1869 года), где в 1880 году была образована миссионерская епархия (в 1900 году она насчитывала 25231 верующих, 231 общину, 28 священников и 152 катехизатора), в Китае (с 1858 года), где в 1902 году миссию возглавил епископ, и в Корее (с 1900 года).
Но православная миссия, проводившаяся Русской Церковью, получила в XIX веке и другие направления. Так, она стремилась вернуть в свое лоно тех, кто откололся от нее в различные секты местного происхождения и в протестантские деноминации, развернувшие прозелитическую деятельность среди православного населения России в 60-х годах XIX века. В свою очередь, среди русских старообрядцев такая работа проводилась уже с конца XVII века. Русским духовенством также осуществлялись труды по насаждению Православия среди населения Прибалтики (Лифляндия и Эстляндия). С воссоединением в 1898 году части сиро-персидских несториан, для последних была организована специальная миссия в Урмие (Иран), имевшая целью удовлетворение их религиозных нужд. В конце XIX- начале XX века миссионерская работа, проводившаяся в Холмщине и Подляшье (территория царства Польского, входившая тогда в состав Российской империи), имела целью укрепление Православия среди вернувшегося из унии в 1875 году русского крестьянского населения этих областей. В известном смысле миссионерские черты носила в начале XX века деятельность Североамериканской епархии Русской Православной Церкви (с 1898 по 1907 год ею управлял будущий Всероссийский Патриарх Тихон), где была организована церковная жизнь православных переселенцев из разных стран Европы и Ближнего Востока, воссоединены с Православной Церковью 40 тысяч униатов-карпаторуссов, имели место случаи перехода в Православие инославных американцев. Наконец, важную роль в деле сохранения Православия на Ближнем Востоке в период усиления там католической и протестантской пропаганды имела деятельность созданного в 1881 году Российского Православного Палестинского общества, имевшая целью не только изучение христианского Востока и содействие русским паломникам, но и организацию образования среди православного населения Сирии, Ливана и Палестины, а также оказание материальной помощи местным православным церковным общинам.
Рассматривая активизацию миссионерской деятельности Русской Церкви в XIX - начале XX века, может создаться впечатление, что она, учитывая государственное положение последней, была связана с политическими видами царского правительства, стремившегося расширить и укрепить позиции Православия в стране как составной части официальной идеологии. Однако подобный взгляд будет довольно односторонним. Эта деятельность не могла бы осуществляться без подлинного энтузиазма сравнительно немногочисленного отряда православных русских миссионеров, жертвенно служивших свидетельству истины Христовой. При этом инициатива в деле проведения миссионерской работы нередко исходила от самих церковных деятелей, как было, например, при создании Японской миссии. Равноапостольный Николай (Касаткин; 11912) был послан в Японию не как миссионер, а лишь как священник при русском консульстве. Но совет святителя Иннокентия (Вениаминова), бывшего тогда архиепископом Благовещенским, да собственная ревность о Господе подвигли его начать проповедь среди японцев, приведшую в дальнейшем к созданию Поместной Православной Церкви в этой стране.
В последние почти семьдесят лет Русская Православная Церковь существует в секуляризованном обществе. Это налагает особый отпечаток на сам характер свидетельства веры Христовой, который приобретает миссионерские черты, даже если речь идет о воспитании детей в православной семье.
Русская Православная Церковь вступает во второе тысячелетие своего исторического бытия. Да не оскудеет в ней и далее, по милости Божией, свидетельство веры Христовой и христианской жизни.
Глава 12. Православие в Китае § 1. Православие в Китае до начала XX в. § 2. Православие в Китае в XX в. Основная литература Дополнительная литература Глава 13. Японская миссия § 1. Католичество в Японии § 2. Миссионерский подвиг свт. Николая Японского § 3. Переводческая деятельность свт. Николая Японского Основная литература Дополнительная литература Глава 14. Корейская миссия § 1. Российская духовная миссия в Корее § 2. Миссионерская деятельность среди корейского населения на территории России Основная литература Дополнительная литература Глава 15. Русское православие в Палестине Основная литература Дополнительная литература Глава 16. Урмийская миссия Основная литература Дополнительная литература Глава 17. Северо-Американская епархия при святителе Тихоне (Беллавине) Аляска Общины галичан и русинов Сиро-арабская община Сербская община Греческая община Основная литература Дополнительная литература Раздел II. Миссионерство в конце XIX – начале XX Глава 18. Миссионерство в конце XIX – начале XX в. § 1. Религиозное состояние народа в начале XX в. § 2. Новые формы духовного образования и воспитания народа в конце XIX – начале XX в. § 3. Церковно-приходские школы Основная литература Дополнительная литература Глава 19. Церковные братства в середине XIX – начале XX в. Основная литература Дополнительная литература Глава 20. Миссионерское служение монастырей в конце XIX-XX в. Основная литература Дополнительная литература Глава 21. Социальное служение преподобномученицы великой княгини Елизаветы Феодоровны и ее обители Основная литература Дополнительная литература Глава 22. Православное миссионерское общество Основная литература Дополнительная литература Глава 23. Миссионерские съезды. Мероприятия Святейшего Синода по делам внутренней миссии Основная литература Дополнительная литература Раздел III. Православное свидетельство после революции 1917 г. Глава 24. Миссия русской эмиграции Основная литература Дополнительная литература Глава 25. Протоиерей Георгий Флоровский Основная литература Дополнительная литература Глава 26. Миссионерская деятельность протопресвитера Александра Шмемана и протопресвитера Иоанна Мейендорфа § 1. Протопресвитер Александр Шмеман § 2. Протопресвитер Иоанн Мейендорф Основная литература Труды прот. И. Мейендорфа и прот. А. Шмемана Литература о них Глава 27. Свидетельство И. А. Ильина о православии Основная литература Дополнительная литература Глава 28. Православие в Англии § 1. Содружество св. Албания и преп. Сергия. Н. М. Зернов § 2. Митрополит Антоний (Блум) § 3. Архимандрит Софроний (Сахаров) Содружество св. Албания и преп. Сергия. Н. М. Зернов Митрополит Антоний (Блум) Архимандрит Софроний (Сахаров) Основная литература Сочинения. Издания Литература об о. Софронии и его книгах Дополнительная литература Глава 29. Православное свидетельство в советский период Основная литература Дополнительная литература Глава 30. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) Труды свт. Луки Литература о нем Основная литература Дополнительная литература Глава 31. Православное миссионерство в России сегодня: состояние, проблемы, перспективы § 1. Подготовка миссионеров § 2. Ежегодные Международные образовательные «Рождественские чтения» § 3. Образовательные конференции в провинции § 4. Введение предмета «Основы православной культуры» § 5. I, II, III Всецерковные съезды епархиальных миссионеров Русской Православной Церкви § 6. Виды катехизаторско-миссионерской деятельности Подготовка к крещению и катехизация в приходе Миссионерская жизнь прихода Братства, сестричества Благотворительность и милосердие Православная пресса Православие на телевидении Православные фильмы Православие в среде творческой интеллигенции Крестные ходы § 7. Проблемы и перспективы Литература Основная литература Дополнительная литература Заключение ЛитератураБлагодарности
Особую благодарность хочется выразить редакторам монахине Елене (Хиловской) и Елене Юрьевне Ковальской, без которых данная книга в ее настоящем виде не увидела бы свет.
Благодарю также студентов, аспирантов, коллег, потрудившихся в новом благодарном научном направлении – истории русского миссионерства.
Введение. Миссиология. Основные принципы миссионерского служения. Периодизация
§ 1. Миссиология. Основные принципы миссионерского служения
«Миссия» (от лат. missio – посылка, поручение) по-гречески звучит как священноапостольство. Христова именуется апостольской, и миссия является одной из основных форм ее служения, когда живой, благодатный организм Церкви соприкасается с непросвещенным миром.
Божественная литургия начинается возглашением: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа…» Мы живем в Царстве Божием – в Церкви. Господь говорит Своим ученикам: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (). Этот благодатный Божий мир, которым и в котором живет , соприкасается с миром непросвещенным, не воспринявшим спасающую благодать Божию. «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его» () – свет Христовой Святой Соборной и Апостольской Церкви светит во тьме, в мире сем. И та область, где соприкасаются свет и непросвещенный мир, и есть поле деятельности миссии.
Богословие миссии призвано приоткрыть тайну священноапостольства, тайну распространения благодатного света. Для этого нужно дать представление о мире, спасаемом и просвещаемом благодатью Божией. Нужно описать человека и то, каким образом он благодатью Божией становится членом Церкви, живет, строит свою жизнь в отношении к Богу, к другим людям и к миру. Необходимо изъяснить, как может человек в меру образа и подобия Божия быть сотрудником Богу в Его благодатном просвещении другого человека. Требуется приоткрыть тайны границ Церкви, соотношения Церкви и мира. И тогда на основании православной антропологии, экклезиологии и сотериологии приоткрывается тайна священноапостольства, возникает миссиология, богословие миссии.
Миссионерство начинается с того образа, который дал нам Христос, – образа проповеди, образа всех трех лет Своего служения. Этому образу уподоблялись апостолы, несшие благую весть о Царстве Божием. Господь готовил апостолов на служение, посылая их на проповедь по двое и даруя им благодатную силу благовествования и исцеления (). В Евангелии Иисусом Христом даны совершенные образы и доброго самарянина (), и доброго пастыря, полагающего душу свою за овцы свои (). Земное служение Господа заканчивалось Его словами, обращенными к апостолам, к Церкви, к нам: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа… и се, Я с вами во все дни до скончания века» ().
Полнота благодатной жизни Церкви начинается Пятидесятницей (), и здесь же, в Сионской горнице, явлено миссионерское служение Церкви, когда простыми словами апостола Петра благодать Духа Святого раскрывает сердца слушающих и присоединяет их к Церкви.
В этот же период сложились основные принципы миссионерства.
Проповедь благой евангельской вести должна быть доходчива, понятна; тайны Царства Божия должны доноситься образами, понятными слушающим.
Проповедник – только сотрудник Богу в деле просвещения, спасения непросвещенного человека. Проповедник лишь помогает слушающему открыть сердце для принятия благодати Духа Святого.
Проповедь должна вестись на родном языке, как это было во время Пятидесятницы, когда каждый слышал слова апостола Петра, звучавшие на его родном языке.
Миссионерство – это, в конце концов, всегда экзорцизм, изгнание бесов. Свет оттесняет тьму, борется с князем тьмы – диаволом – и изгоняет его из души человека. Вспомним слова Ф. М. Достоевского из романа «Братья Карамазовы»: «В мире диавол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей». Эта борьба «не против крови и плоти» (), и апостол по образу своего Учителя готов отдать жизнь свою за паству свою. Жизнь каждого апостола и миссионера дает нам многочисленные примеры такой духовной борьбы и победы Христовой. Вспомним только слова преподобного старца Силуана Афонского : «Молиться за мир – кровь проливать».
«Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного» (), т. е. основа миссионерского служения строится на примере личной благочестивой жизни каждого христианина и исполнении им своего долга. Особенно это касается апостолата мирян.
Уместно привести один пример. В 1910 г. на миссионерском епархиальном съезде в Ташкенте встретились известный мулла и протестантский пастор. Пастор прочитал мулле Нагорную проповедь и спрашивает: «Хорошо?» «Очень хорошо», – ответил мулла. «А почему же вы не обращаетесь к Христу?» «Мы не обращаемся к Христу потому, что вы не живете по Его заповедям», – ответил мулла.
Делу священноапостольства служат благотворительные и иные формы социального служения, а также труды в образовательной и культурной сферах. Святитель Николай Японский выразил это такими словами: «Вначале завоевать любовь и уважение, а затем нести людям Слово Божие». Огромный опыт подобного служения накоплен католиками и протестантами. Апостол Павел о том же говорит: «Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (). Этот завет первоверховного апостола ярко сумел воплотить свт. Иннокентий (Вениаминов). По зову Божиему он с семьей проехал тысячи километров и поселился в землянке на острове Уналашка вблизи Аляски среди алеутов. Он учил алеутов плотницкому делу, искусству каменщика, столяра, огородника, кузнеца, часовщика, затем составил азбуку, перевел Священное Писание , богослужение на алеутский язык и учил по составленным им книгам и детей и взрослых. Ему приходилось объезжать свою паству (проживавшую примерно на 20 из Алеутских островов) часто по океану в одиночку на байдарке, обтянутой кожей, он защищал алеутов от произвола чиновников и купцов, учил вести добычу морских котиков так, чтобы их поголовье не сократилось, помогал своим духовным чадам справляться с болезнями и т. д.
Неудивительно, что эти простые люди с детской доверчивостью и любовью ответили на подвиг его любви, и через десять лет после начала миссии в этих местах не осталось ни одного человека, не принявшего православие.
Принцип, хорошо известный каждому миссионеру: с крещением духовный путь, путь просвещения только начинается. Именно так формулировали его и свт. Иннокентий (Вениаминов), и свт. Николай Японский , и архим. Макарий (Глухарев), и многие другие. Крещением ставится онтологически новый камень в основание, на котором предстоит строить храм Духа Святого.
Последнее условие успеха проповеди: ненасильственное распространение христианства, поскольку насилие отнимает свободу и гасит любовь. В православии, особенно российском, насильственного принуждения к принятию христианства почти никогда не было. Была предпочтительность в выборе слуг и хозяев, партнеров по торговле или ведению дел, могли происходить враждебные или военные действия, спровоцированные различными мотивами, в том числе и религиозными, но крестовых военных походов против каких-либо народов с целью массового обращения в не было никогда. И если св. Стефан Пермский после нескольких лет жизни в среде зырян один или с ближайшими учениками отправился «сокрушать идолы и кумиры», рубить священную березу, то пошел он к вооруженным язычникам безоружный. То же самое происходило в Поволжье с татарами и башкирами в Сибири, и даже тяжелые войны на Кавказе не привели к насильственному крещению местных народов. Были поощрения крестившимся, особенно местной знати, было освобождение от налогов и пошлин, но без насилия. Политика ненасилия обнаруживает себя во всей истории Русской Церкви и русского государства и прослеживается по инструкциям, постановлениям, посланиям, как государственным, так и церковным, на различных уровнях церковной и государственной власти. Пожалуй, единственным явным исключением, подтверждающим общее правило, является инструкция императора Петра I тобольскому митрополиту с рекомендацией, не стесняясь насильственных мер, крестить народы Сибири . Однако после Петра I правительством снова составлялись инструкции о недопустимости принуждения к крещению. Характерно, что, например, в католической миссии при монастыре в Калифорнии, по воспоминаниям путешественников, в первой половине XIX в. индейцев содержали как рабочий скот и на ночь запирали в бараках . Там же велись дискуссии на тему о том, от кого произошли индейцы – от или от диавола.
Каждый христианин несет в мир радость Благой Вести, радость причастности Воскресению Христову, победе, победившей мир. И эта радость прикосновения любви Божией, которой он делится с другими, становится неиссякаемым источником радости о Духе Святом. «Ибо от избытка сердца глаголют уста» (). Свидетелями этой благодатной радости были апостолы и все поколения христиан.
Естественное состояние здорового, живого организма Церкви – рост. Этот рост во всем многообразии форм изучает история миссий. Русская в течение тысячелетия просвещает народы Российской империи и за ее пределами и накопила огромный опыт в этой области. Это связано не только с тем, что территория империи занимала около шестой части суши, и не только с разнообразием народов и малых этнических групп (более 130), населявших эти земли . Всю историю России, начиная со святого князя Владимира, можно рассматривать как борьбу за православную государственность. Идея союза Церкви и государства в решении всех вопросов нашей земной жизни стала национальной идеей российского народа. Опыт истории симфонии Церкви и государства в России уникален. Российская империя в течение многих веков была главным, а временами и единственным оплотом православия.
Российские народы, перенявшие от Византии и идею православного государства, приняли и завет Христа – идти до конца Земли с проповедью христианства. То, что не всегда удавалось Византии, удалось России и Русской Церкви в течение десяти веков. Удалось создать и сохранить православную империю, в состав которой входили частично или полностью непросвещенные народы, и постепенно вводить их в лоно православной цивилизации. Удавалось за границей при посольствах создавать храмы и центры православного просвещения. Бывало и наоборот, когда во взаимоотношениях с другими государствами впереди шли православные миссионеры, завоевывая любовь и уважение, а затем начинала действовать дипломатическая миссия. Так, в Пекине через духовную миссию осуществлялось и дипломатическое представительство вплоть до 1863 г. Роль духовной миссии в просвещении и истории Аляски и Америки, Японии трудно переоценить.
В истории русского миссионерства были явлены многие подвижники, святые, послужившие Церкви и народам, населявшим нашу Родину. Их подвигами сеялось и взращивалось зерно православной веры, и на этой основе вырастали российские народы, поднималась российская государственность, российская культура и хозяйство; вся жизнь пропитывалась духом православной веры. На фундаменте православия строились отношения между различными народами, заселявшими Россию, в том числе и с теми, которые придерживались магометанства, буддизма или язычества. Тысячелетний опыт веропроповеднического подвига в самых различных условиях духовенства и мирян, аристократии, государей и простолюдинов, ученых богословов и не получивших даже начального образования крестьян остается сегодня во многом неизвестным и, как следствие, невостребованным. До сих пор не существует ни одной целостной монографии по истории российской миссии, кроме небольшой брошюры прот. Е. Смирнова, изданной в 1904 г..
История российского веропроповедничества начинается с подвигов свв. равноапостольных Ольги и Владимира и Крещения Руси. Государственность и культура распространялись, росли и укреплялись вместе с православием. распространялось по городам, из городов – по рекам – в села, при этом наиболее интенсивным процесс становился, когда проповедь совершалось монашеством, которое чистотой своей жизни свидетельствовало об истинах Христовых. Этот этап монашеской или монастырской колонизации Руси был довольно долгим. За ним последовал период становления и укрепления Российского православного царства, когда миссионерство было признано в качестве одного из важнейших направлений государственной политики.
С окончанием татаро-монгольского ига связано значительное расширение границ государства и постепенное приведение к христианству различных племен Севера, Сибири, народов Поволжья, жителей южных и западных областей. Трудности церковной жизни синодального периода не могли не отразиться на деле веропроповедничества, тем не менее в это же время сформировались принципы и формы всей миссионерской работы Церкви: засияли подвигами священноапостольства св. Иннокентий Иркутский, свв. Иоанн и Филофей Тобольские, св. Герман Аляскинский, свв. Филарет и Иннокентий, митрополиты московские, св. и многие другие. Тогда же были основаны внутренние и внешние миссии, создана система подготовки миссионерских кадров, сформировались научные миссионерские школы, появились специальные издания и др. Расцвет русского миссионерства приходится на вторую половину XIX – начало XX в. (до начала Первой мировой войны), чему существенно содействовало созданное в 1870 г. Православное Миссионерское общество, объединившее здоровые силы православной России в деле помощи христианской проповеди . За несколько десятилетий были достигнуты поразительные успехи, однако параллельно с этим процессом нарастали и разрушительные явления.
Соблазны подмен нравственных ценностей, заповеданных Христом, антихристианскими лозунгами «свободы, равенства, братства» проникали в Россию с Запада в течение длительного времени и разрушали в народе православную веру, православный уклад народной жизни, православную государственность. Эти деструктивные явления периодически проявлялись во всех слоях общества в различных формах, вплоть до восстания декабристов и деятельности террористических организаций. В Россию антихристианский тоталитаризм (в том числе и в демократических одеяниях) шел с Запада, где попытки антицерковных революций сотрясали Европу в течение нескольких веков. Результатом явилось то, что в начале XX в. уже далеко не весь российский народ жил в Церкви и , греховные соблазны находили почву в душах людей, укоренялись, поэтому в период великих искушений, во многом связанных с тяготами войны, народ не устоял в вере, духовные основы всего общества оказались недостаточно прочными, и православная империя пала.
Крушение Российской империи и захват власти большевиками сопровождались установлением невиданного в истории тоталитарного атеистического режима и гонениями на православие, начавшимися с 1917 г. Повсеместному уничтожению подвергались не только верующие христиане, но и христианский уклад жизни, христианская семья, христианская нравственность, христианская культура. Уничтожались и изолировались в лагерях и далеких ссылках духовенство, монашество, православная интеллигенция и простые верующие люди. В результате гонений практически полностью погибли три поколения верных Церкви людей, а оставшиеся в живых православные семьи и образованные священники были редчайшим исключением.
Характерно, что волна антихристианского тоталитаризма прокатилась по всему миру, были попытки установления таких режимов (в некоторых случаях – на десятки лет) в ряде стран Европы, Америки и Азии. Крушение Российской империи стало катастрофой для всего православия и привело к крушению других «малых» православных миров (в Болгарии, Румынии и др.). В 60-х гг. большинство православных христиан во всем мире оказались в атмосфере притеснений или гонений. Всюду они сталкивались с вызовом духовно враждебной им культуры. В результате разрушения монастырей и духовных школ были подорваны основания источников благочестия и духовного преемства. Эта ситуация была осмыслена как в «по-стхристианском мире».
Противостояние современному явно или неявно «постхристианскому» миру происходило и в католическом мире. Провозглашенная II Ватиканским Собором (1962–1965) открытость католичества секулярному миру и секулярной культуре привела к катастрофе – отпадению от Церкви многих мирян и духовенства в различных странах Запада. Этот опыт католичества и попытки аналогичных отношений с современным миром более консервативного (в целом) православия также были осмыслены как самоубийственные.
В то же время XX в. стал и веком духовной миссии русской эмиграции. В результате крушения Российского государства около трех миллионов человек оказались вне родины. Беженцы, вынужденные на чужбине бороться за выживание, были носителями православной русской культуры и православной веры. При благоприятных обстоятельствах (например, в Харбине, в Париже в 30-х гг.) быстро возникали православные общины, строились храмы, организовывались русские школы, училища и т. п., а также постепенно шел процесс знакомства населения принявших стран с великой русской православной культурой. В Европе, Америке, Азии, встречаясь с язычеством, католичеством или протестантизмом, русские свидетельствовали о высоте и глубине православной веры, а благодаря диаспоре, разбросанной по всему миру, было покончено с замкнутостью «православных миров», которые оказались на виду у всего мира. Так осуществилась великая духовная миссия русской эмиграции.
Весь постхристианский Запад, «даже до концов земли», знаком сегодня с православием, но можно ли надеяться, что хоть один из народов готов принять и войти в Православную Церковь, как это было еще в XIX в.? Для осмысления этого вопроса важно учитывать опыт православия в Америке, где в результате возникновения многочисленных новых православных приходов и объединения их вокруг православной епархии Русской Церкви, окрепшей в начале XX в. при еп. Тихоне (Беллавине) (впоследствии Патриархе Московском и всея России), сформировалась новая автокефальная церковь – Американская (1970). Возникновение Американской Церкви, как и Японской (1970), явилось качественно новым этапом в миссионерской жизни всего православия.
Одной из главных проблем жизни Американской Церкви является проблема взаимоотношения православия и секулярной американской псевдохристианской культуры, которая, будучи эклектичной («синтетической») и в значительной мере ориентированной на язычество (в том числе и так называемое неоязычество), претендует на всего человека, захватывая его эмоционально и духовно, не оставляя ему реальной свободы выбора, – сегодня западный образ жизни и западное видение мира слишком далеко ушли от христианского.
В России ситуация еще недавно выглядела совсем безнадежно: по мере того как в XX в. в Америке, Азии, Европе вырастали сотни православных приходов, Россия превращалась в духовную пустыню. Были периоды, когда во всей Сибири оставалось всего несколько действующих храмов. Деятельность духовных школ то полностью запрещалась, то ненадолго разрешалась, а затем они снова подвергались разгрому во время хрущевских гонений, надолго переживших правление самого Н. С. Хрущева.
Однако жизнь Православной Церкви в России и на свободном Западе имеет коренное отличие, заключающееся в том, что к середине XX в. большинство населения западных стран в основном само отказалось от веры и жизни по вере, жизни в Церкви, в то время как у нас только часть народа соблазнилась и отступила от Христа. Другая же часть не отказалась от веры и Церкви в эпоху невиданных гонений и пострадала за Христа. Общее число пострадавших за веру составляет сотни тысяч, а может быть, и миллионы человек. Сейчас, спустя несколько поколений, непросто описать подробности этой героической истории Церкви в эпоху гонений, хотя многое постепенно становится известно и еще живы некоторые свидетели. Сонм новомучеников Российских ныне предстоит за нас пред Богом и зовет к труду проповеди веры. Поэтому нет оснований типологически объединять духовную пустыню Запада с жаждой духовности в постсоветской России. О возможности духовного возвращения свидетельствуют и первые плоды современного веропроповедования, массовое строительство храмов, воссоздание духовных школ, возрождение православных издательств, монастырей и многое, многое другое. И главное для нас сегодня – это обретение корней в мученическом подвиге за Христа наших отцов и дедов. Если это произойдет, откроются и пути Промысла Божия, ведущие к воссозданию православной Руси, этого уникального «православного мира», живущего идеалами святости, стремящегося к святости и в этом смысле – святой Руси.
В следственных показаниях еп. Арсения (Жадановского) (на допросе 28 мая 1937 г.), расстрелянного в 1937 г. на Бутовском полигоне под Москвой вместе с сотнями других людей, есть такие строки: «Православная в настоящее время находится в очень тяжелом положении… Православная Церковь неоднократно переживала гонения и снова возрождалась, так и настоящее время, которое переживает Церковь при советской власти, должно измениться: церкви будут восстановлены, и снова откроются монастыри, советская власть будет свергнута народом, а управлять страной будут только русские верующие люди, преданные Православной Церкви» .
Сегодня наступает время духовного возрождения России, которое провидели многие наши святые. И главная задача – это евхаристическое возрождение православных приходов, на которые обращено пристальное внимание общества. Сегодня каждый монастырь, каждый приход стремится быть тем праведником, без которого не стоит ни одно село, ни один город, ни тем более государство.
Возрождение богослужебной жизни и вхождение в благодатную евхаристическую жизнь Церкви, в Царствие Божие делает каждого церковного христианина полноценным свидетелем Царства Божия, пришедшего в силе, ставит его в ряды миссионеров. Веропроповедничество примером самой жизни, которая по мере облагодатствования также становится евхаристичной на всех путях житейских, является сегодня основной формой миссионерства, поскольку по причине умножения беззаконий доверие к словам в обществе иссякло. Евхаристичность жизни означает также стяжание благодатной любви к страждущему миру и многострадальному народу российскому. И эта любовь не расслабляет христиан, а сообщает им духовную напряженность, позволяющую преодолевать одну из основных трудностей современной жизни – противостояние православного видения мира современному секулярному взгляду на него.
Глубокое воцерковление народа, семьи, возрастание детей в христианских семьях и в храме, воспитание и образование юношества и участие детей, юношей и взрослых в активной приходской жизни позволяют выявить тех, кто окажется способен к миссионерскому служению. Народ Божий должен сам дать из своей среды миссионеров, стремящихся потрудиться подвигом священноапостольства. Подготовка к служению – это, с одной стороны, духовное возрастание, а с другой – образование и приобретение навыков, опыта, в том числе опыта участия в жизни храма (богослужебной и внебогослужебной) и опыта общения с людьми.
Веропроповедничество всегда более обращено к сердцу, чем к уму: «Но чтобы действовать на сердце, надобно говорить от сердца: от избытка бо сердца уста глаголют. И потому тот, кто исполнен и избыточествует верою и любовью, может иметь уста и премудрость, ей же не возмогут противиться сердца слушающих, и которая указует как, где и что говорить…» (свт. Иннокентий (Вениаминов) .
Уже сейчас постепенно создаются центры духовного просвещения, работа которых оказывает влияние на все слои населения, совершенствуется организация благотворительной деятельности (с параллельной миссионерской работой) для стариков, детей, инвалидов – как на дому, так и в больницах, в тюрьмах, в детских домах и др. Пришло время для возрождения Православного миссионерского общества в целях консолидации всех здоровых сил для спасения и просвещения российских народов. Необходимо выработать систему форм и методов противодействия пропаганде духовно-нравственного растления, ограничения деятельности псевдодуховных и тоталитарных сект, католичества, протестантизма, магометанства и буддизма в среде населения с православными духовными корнями.
Православная экклезиология содержит в себе возможности определения основных миссионерских принципов, обязанностей, целей и средств. В основе православного подхода лежит именно евхаристическое понимание Церкви, которая, как Тело Христово, есть свидетельство и миссия обращенности к страждущему миру и человеку. Средоточием жизни и словесного служения Церкви является Евхаристия, которая является актуализацией Царствия Божия, пришедшего в силе, есть служение Самого Иисуса Христа, Который «не отступил… вся творя, дóндеже нас на небо возвел еси и Царство Свое даровал еси будущее…» . Евхаристия является источником и силой действенного христианского свидетельства. Она есть и совершенный образ священноапостольства и предстояния, и жертва бескровная «о всех и за вся», и решение всех трудных вопросов современного свидетельства ищется сегодня внутри живого евхаристического церковного сознания, обращенного к чаемому явлению Христа в силе и славе…
§ 2. Основные периоды в истории русского миссионерства
В настоящих «Очерках по истории русского миссионерства» делается попытка коротко рассмотреть главные события тысячелетней истории российского веропроповедования. Невозможно подробно охватить разнообразие событий, привести тысячи известных и малоизвестных имен в сравнительно кратком труде, поэтому пришлось ограничиться самыми важными для нас именами и примерами. Мы стремились следовать опыту свящ. Сергия Мансурова, чтобы на примерах веропроповедничества наших подвижников в разные времена и в разных условиях не только умом, но и сердцем прикоснуться к их подвигу, зажечься от их горения веры, любви и надежды. В живом общении с ними легче узнать те особенности, те радости и беды, которыми полна история миссионерского свидетельства нашей Церкви. При этом, естественно, выбор главного будет во многом субъективен, и данная книга не претендует на полноту.
Во введении предлагается весьма условная периодизация истории русского миссионерства. При всей неоднозначности она может помочь в осмыслении главных тенденций, проблем и событий.
Первый (домонгольский) период (988–1240) – начало просвещения Руси от крещения народа князем Владимиром в Киеве до разгрома Киева Батыем. Это время быстрого роста Церкви, государственности, культуры в городах и распространения христианства вглубь страны.
Второй период (1240–1552) – монастырское, монашеское распространение веры и Церкви, становление Церкви и православного государства, православного царства. Создание сети монастырей как оплота государства и народа, проникновение христианства во все уголки России и во все слои населения. Распространение Церкви на север и на восток. Окончательное упрочение идеала святости и идеала единства Церкви, государства и культуры. Период заканчивается укреплением Московского царства и взятием Казани.
Третий период (1552–1727) начинается со взятия Казани. Затем через несколько лет происходит присоединение Ногайской Орды и Астраханского ханства, а с 1582 г. – завоевание Сибирского ханства и начало стремительного движения на восток до Тихого океана. Это период быстрого расширения территории Российского государства, когда за несколько десятков лет территория увеличивается во много раз, к ней присоединяются и десятки новых мусульманских, языческих народов. Православное государство в число своих главных задач включает христианское просвещение и содействие ему. Организуются действенные миссионерские экспедиции. Создаются первые миссионерские структуры. Перед монастырями ставятся миссионерские, просветительские и образовательные задачи (свтт. казанские Гурий, Герман и Варсонофий, прп. Иосиф Волоцкий , митр. Филофей (Лещинский) и другие). Направляется духовная миссия в Пекин. Начинается просвещение прежде всего сибирских народов. Заканчивается период кончиной митрополита Тобольского Филофея, апостола Сибири.
Четвертый период (1727–1800) характеризуется ослаблением веропроповеднической деятельности. Естественное распространение христианства в Поволжье, Сибири и Северных областях встречало значительные препятствия во время длительного царствования Екатерины II. Отчасти это было связано с секуляризацией церковного имущества, закрытием 4/5 монастырей и другими трудностями жизни Церкви, государства и народа в этот синодальный период. Однако были и отрадные явления: в частности – образование Конторы новокрещенских дел в Поволжье, Осетинской духовной миссии на Северном Кавказе и Кадьякской миссии на Аляске. Период заканчивается оживлением религиозной жизни в различных слоях российского общества и одновременно активизацией .
В пятый период (1800–1827) оживляется религиозная жизнь как православного народа, так и мусульман и буддистов. Ислам поднимается в Казанском крае, в других областях Поволжья и Сибири. Целые деревни старокрещеных татар переходят из православия в ислам, а за ними – мордва, чуваши, черемисы. В связи с быстрым распространением по всему Поволжью последовали указы и послания Священного Синода об усилении миссионерской деятельности, которая постепенно активизировалась.
Шестой период (1827–1870) – время подъема миссионерской деятельности и создания систем миссионерского просвещения, переводческой деятельности, школьной системы и подготовки миссионерских кадров для многих непросвещенных народов. Расцветает Казанская миссионерская школа, Алтайская, Якутская и другие внутренние миссии, создаются и успешно развиваются внешние миссии (Японская, Палестинская и др.). Заканчивается этот период созданием Православного миссионерского общества, которое стало привлекать к делу проповедования веры практически весь народ.
Расцвет русского миссионерства приходится на следующий, седьмой период (1870–1905), когда десятки непросвещенных народов получают от миссионеров письменность, школы, храмы, книжную культуру на родном языке. Создаются и быстро развиваются многочисленные как внутренние, так и внешние миссии. При этом значительно меняется стиль работы внутренней миссии, обращенной прежде всего к русскому народу, в среде которого в этот период происходит внедрение и распространение сект, в том числе с социалистической и атеистической направленностью. На защиту Церкви поднимаются братства, религиозно-просветительские общества, церковно-приходские школы (ЦПШ), монастыри. Проходят первые миссионерские съезды, создаются епархиальные миссионерские структуры.
Восьмой период (1905–1917) протекает в условиях свободного, бурного развития и распространения сект, а также учений социализма и атеизма. Основные усилия миссионеров в России направлены на борьбу с этими течениями, расшатывающими не только веру в народе, но и духовно-нравственные, культурные и государственные устои народной жизни. Заканчивается период гибелью православной империи и установлением безбожной диктатуры.
Девятый период (1917–1988) – это время прекращения миссионерской деятельности в России и гибели миссионерских школ, станов и других структур. Наступила эпоха тоталитарных гонений на веру и Церковь. Православное свидетельство в стране и в обществе оставалось лишь в форме мученичества за веру, и Церковь стала молчания. Одновременно беженцы из России принесли свою веру, свою Церковь и великую русскую культуру во все уголки мира. Православное свидетельство этих людей и общин (более тысячи приходов) в условиях изгнания оказало существенное влияние на духовную и культурную жизнь всего мира.
Настоящий период (с 1988) отмечен постепенным угасанием миссионерской активности русского зарубежья, но при этом – и возрастанием числа национальных православных приходов и Поместных Церквей в Европе, Азии, Америке. В России же началось возрождение Церкви и веропроповедничества во многих формах, охватывающих все сферы жизни разных слоев российского общества. Начинается возрождение Православной Руси, которое предсказывали и о котором молились наши святые.
Основная литература
1 . Библиографический словарь миссионеров Русской Православной Церкви / Сост. свящ. С. Широков. – М.: Белый город, 2004.
2. Дионисий (Валединский), иером. Идеалы православно-русского инородческого миссионерства. – Казань, 1901.
3 . Ефимов А. Б. Некоторые проблемы православного миссионерства и заветы святителя Иннокентия Вениаминова // Славянский альманах. – М., 1997. – С. 36–51.
4 . Иоанн (Попов), архиепископ Белгородский и Старооскольский. Миссионерское служение Русской Православной Церкви и вызовы современного мира // и время. – 2000. – № 1(22). – С. 49–59.
5 . Каледа Г., свящ. Задачи, формы и структуры катехизации в Русской Православной Церкви в современных условиях // Путь Православия. – 1993. – № 1. – С. 19–32.
6 . Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви: В 2 т. – М.: Наука, 1997.
7 . Концепция миссионерской деятельности Русской Православной Церкви на 2005–2010 годы. – М., 2005.
8 . Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви: В 9 т. – М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1994–1996.
9 . Мансуров С., свящ. Очерки из истории Церкви. – М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1994.
10 . Мейендорф И., протопр. Кафоличность Церкви // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. – Париж, 1972. – № 80. – С. 231–247.
11 . Миссия Церкви и современное православное миссионерство: Международная богословская конференция к 600-летию преставления свт. Стефана Пермского. – М.: Свято-Филаретовская московская высшая православно-христианская школа, 1997.
12 . Научно-богословские труды по проблемам православной миссии. – Белгород: [Б. и.], 1999.
13 . Православная миссия сегодня: Сборник текстов по курсу «Миссиология». – СПб.: Апостольский город, 1999.
14 . Православная в современном мире // Чтения памяти прот. Вс. Шпиллера. – М., 1992.
15 . Софроний (Сахаров), архим. Преподобный Силуан Афонский . – Сергиев Посад: СТСЛ, 1999.
16 . Скворцов В. М. Миссионерский посох: Православное миссионерство. Церковно-гражданские узаконения и распоряжения. Миссионерская методика и полемика (планы бесед). Вып. 1–2. – СПб.: Тип. «Колокол», 1912.
17 . Миссионерский спутник / Ред. В. М. Скворцов. – СПб.: Тип. Э. Л. Пороховщиковой, 1902.
18 . Смирнов Е., прот. Очерк исторического развития и современного состояния русской православной миссии. – СПб.: Синодальная тип., 1904.
19 . Смолич И. К. История Русской Церкви. Кн. 8, т. 2. – М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1997.
20 . Стамулис И. Православное богословие миссии сегодня: Пер. с ново-греч. – М.: ПСТБИ, 2002.
21 . Струве Н. А. Православие и культура. – М.: Христианское изд-во, 1992.
22 . Шмеман А., протопр. , мир, миссия: Мысли о православии на Западе. – М.: Изд-во ПСТБИ, 1996.
Дополнительная литература
23 . Архангелов С. А., свящ. Наши заграничные миссии. – СПб.: П. П. Сойкин, 1899.
24 . Афанасьев И., прот. Вступление в // Вестник ЛДА. – 1990. – № 3. – С. 87–105; Христианское чтение. – 1991. – № 4. – С. 50–70; 1992. – № 7. – С. 59–81.
25 . Беляев И., прот. Русские миссии на окраинах. – СПб.: П. П. Сойкин, 1900.
26 . Голубинский Е. Е. История Русской Церкви: В 4 т. – М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1997.
27 . Доброклонский А. П. Руководство по истории Русской Церкви. – М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 2001.
28 . Малков Ю. Г. Русь Святая: Очерк истории Православия в России. – М.: Правило веры, 2002.
29 . Олекса М., прот. Иконы и космос: их смысл в миссионерской службе // Путь Православия. – 1996/1997. – № 5. – С. 78–90.
30 . Очерк жизни и апостольских трудов Иннокентия, митр. Московского. – Нью-Йорк: Комитет рус. православной молодежи за границей, 1990.
31 . Памятник трудов православных благовестников русских с 1793 до 1853 г. / Сост. Ал. С. Стурдза. – М.: Тип. В. Готье, 1857.
32 . Попов А. В. Русское зарубежное до 1917 года и деятельность русских православных духовных миссий // Макарьевские чтения: Материалы 3-й междунар. конф. (21–22 нояб. 2004 г.). – Горно-Алтайск, 2004. – С. 173–205.
33 . «Свете тихий»: Жизнеописание и труды еп. Серпуховского Арсения (Жадановского). – М.: Паломник, 2002.
34 . 1-я Евхаристического канона // Служебник. – М.: Издат. отдел Моск. Патриархии, 1977.
35 . Флоренский П. А., свящ. Понятие Церкви в Священном Писании // Богословские труды. – 1974. – Сб. 12. – С. 73–183.
36 . Флоровский Г. В., прот. Дом Отчий // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. – Париж, 1982. – № 109/112. – С. 177–205.
37 . Флоровский Г. В, прот. Пути русского Богословия. – Париж, 1937.
38 . Шаталов О. В. Теоретические аспекты развития отечественной миссиологии // Исторический вестник. – М.; Воронеж, 2000. – Вып. 5/6 (9/10). Спец. вып.: Материалы междунар. конф. «Христианство на пороге нового тысячелетия» М., 20–22 июня 2000 г. – Ч. 1. – С. 248–253.
39 . Широков С., свящ. Основы современной миссиологической науки и развитие миссионерских исследований // Исторический вестник. – М.; Воронеж, 2000. – Вып. 5/6 (9/10). – Ч. 1. – С. 237–247.
40 . Шмеман А. Д., протопр. Исторический путь Православия. – М.: Паломник, 1993.
41 . Этнографические наблюдения русских моряков, путешественников, дипломатов и ученых в Калифорнии в начале и середине XIX в. // Русская Америка. – М.: Мысль, 1994.
42 . Поселянин Е. Русская и русские подвижники XVIII века. – СПб.: И. Л. Тузов, 1905.
В 1706 г. царь Петр I издал указ: «Сибирскому митрополиту Филофею ехать во всю землю вогульскую и остяцкую, и в татары и в тунгусы и якуты, и в волостях, где найдет их кумиры и кумирницы и нечестивыя их жилища, и то всё пожечь, и их, вогулов и остяков Божиею помощью и своими труды приводить в Христову веру». (См.: ). (Здесь и далее ссылки на литературу в конце главы).
По данным первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., в этническом составе насчитывалось 196 народов, причем доля русского населения составляла 44,3 %.