В истории философии было немало попыток понять, что заставляет нас вести себя этично, почему мы должны так себя вести, а также выявить принцип, на котором основывается или мог бы основываться наш моральный выбор. Этическая теория немецкого философа Иммануила Канта - одна из самых примечательных таких попыток.

Предпосылки этической теории Канта

« Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне» . - Иммануил Кант

Разрабатывая свою этическую теорию, Кант исходит из двух важных предпосылок. Первая из них характерна для всей мировой философии, вплоть до XIXвека. Она состоит в том, что существует такое знание, которое является вечным, неизменным и универсальным.

Вторая предпосылка является характерной в первую очередь для средневековой религиозной философии и может показаться очень странной современному человеку. Она состоит в том, что свобода - это независимость от каких бы то ни было обстоятельств. Кант разделяет мир природы и мир разума или мир свободы, как средневековые богословы разделяют Царство земное и Царство небесное. В мире природы человек подчинён обстоятельствам и потому несвободен. Свободным он может стать только в том случае, если будет подчиняться велению разума (тогда как в Средневековье свобода состояла в подчинении воле Бога).

При этом разум занят познанием истины. Соответственно всё, что может предписывать нам разум, - это нечто вечное, неизменное и универсальное, то есть то, что должны делать все и всегда.

Три формулировки категорического императива

Исходя из этого, Кант разрабатывает этическую систему, основанную на категорическом императиве,- требовании разума неукоснительно следовать выработанным им правилам. Этот императив имеет три, следующих друг из друга и взаимодополняющих, формулировки:

1. Поступай так, чтобы максима твоей воли могла бы быть всеобщим законом.

Эта формулировка очень проста и напрямую следует из предпосылок, которыми пользуется Кант. По сути дела, он призывает нас, при совершении того или иного действия, представлять, что было бы, если бы так поступали все и всегда. Причём оценка действия в данном случае будет не столько этическая или эмоциональная: «мне нравится» или «не такая ситуация», а строго логическая. Если, в случае, когда все ведут себя таким же образом, как и мы, действие теряет свой смысл или становится невозможным, то его совершать нельзя.

Например, прежде чем солгать, представим, что все всегда будут лгать. Тогда ложь будет бессмысленной, поскольку все будут знать, что то, что им говорят - ложь. Зато при этом коммуникация будет практически невозможна.

Подобное правило не может служить ориентиром для действий всех остальных разумных существ, потому что оно уничтожает само себя - оно является логически противоречивым.

2. Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству.

Эта формулировка с гораздо меньшей очевидностью следует из указанных выше предпосылок, и при этом она является одновременно и более тривиальной, и более интересной, чем первая. Она исходит из того, что источником любой цели и ценности является разум. И именно разум является целью того законодательства, которое он разрабатывает.

Соответственно, целью законодательства является каждый носитель разума, каждое разумное существо. Если бы мы на основе первой формулировки категорического императива взяли за правило использовать других как средства для достижения целей, а не как цели сами по себе, то столкнулись бы с парадоксом, в котором никто и ничто не может служить источником никакой цели, ради которой могли бы использоваться те или иные средства.

Этот императив может показаться достаточно тривиальным, поскольку он очень похож на «золотое правило нравственности»: поступай так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Однако он интересен тем, что, во-первых, как и первый императив, базируется на логике, а не на желании или ценности, как «золотое правило». Во-вторых, если «золотое правило» предлагает посмотреть на собственные желания и поступать по отношению к другим так, как если бы они были нами, то вторая формулировка категорического императива предлагает осознать ценность чужой жизни и желаний, не подменяя их собственными.

Из «золотого правила» можно вывести, что если вы, например, мазохист, то вам следует причинять другим людям боль. Тогда в силу топорной универсальности предписаний оно больше похоже на первую формулировку категорического императива. Вторая же призывает нас подумать о благе другого человека. Она, скорее, советует подменить себя другим, тогда как «золотое правило» предлагает подменить другого собой.

3. Третий категорический императив не так явно выражен в тексте, как первые два. Он сформулирован Кантом следующим образом: «идея воли каждого разумного существа как воли, устанавливающей всеобщие законы ».

Тут неочевидным образом соединяются первая и вторая формулировки категорического императива. Первая требует установить всеобщие объективные законы. Вторая требует сделать целью этих законов субъект. Третья фактически повторяет предпосылки и предыдущие формулировки.

Смысл третьей формулировки состоит в том, что воля каждого разумного существа должна служить источником законодательства для самой себя. Только тогда она будет свободно следовать этому законодательству. При этом свободным является только поведение, диктуемое разумом. То есть любое разумное существо должно само устанавливать себе (и миру) законы и в силу своей разумности желать этих законов, поскольку они направлены на реализацию диктуемых разумом целей этих существ.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

. звездное небо над головой и моральный закон во мне

Звездное небо над головой и моральный закон во мне

Кант Иммануил
Критика практического разума (1788)

Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет надобности искать и только предполагать как нечто окутанное мраком или лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования. Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь, с мирами над мирами и системами систем, в безграничном времени их периодического движения, их начала и продолжительности. Второй начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен, но который ощущается только рассудком и с которым (а через него и со всеми видимыми мирами) я познаю себя не только в случайной связи, как там, а во всеобщей и необходимой связи. Первый взгляд на бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животной твари, которая снова должна отдать планете (только точке во вселенной) ту материю, из которой она возникла, после того как эта материя короткое время неизвестно каким образом была наделена жизненной силой. Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа, через мою личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, независимую от животной природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира, по крайней мере поскольку это можно видеть из целесообразного назначения моего существования через этот закон, которое не ограничено условиями и границами этой жизни.

Что я должен делать, или Этика Иммануила Канта

В истории философии было немало попыток понять, что заставляет нас вести себя этично, почему мы должны так себя вести, а также выявить принцип, на котором основывается или мог бы основываться наш моральный выбор. Этическая теория немецкого философа Иммануила Канта - одна из самых примечательных таких попыток.

Предпосылки этической теории Канта

Разрабатывая свою этическую теорию, Кант исходит из двух важных предпосылок. Первая из них характерна для всей мировой философии, вплоть до XIXвека. Она состоит в том, что существует такое знание, истина, которое является вечным, неизменным и универсальным.

Вторая предпосылка является характерной в первую очередь для средневековой религиозной философии и может показаться очень странной современному человеку. Она состоит в том, что свобода - это независимость от каких бы то ни было обстоятельств. Кант разделяет мир природы и мир разума или мир свободы, как средневековые богословы разделяют Царство земное и Царство небесное. В мире природы человек подчинён обстоятельствам и потому несвободен. Свободным он может стать только в том случае, если будет подчиняться велению разума (тогда как в Средневековье свобода состояла в подчинении воле Бога).

При этом разум занят познанием истины. Соответственно всё, что может предписывать нам разум, - это нечто вечное, неизменное и универсальное, то есть то, что должны делать все и всегда.

Три формулировки категорического императива

Исходя из этого, Кант разрабатывает этическую систему, основанную на категорическом императиве,- требовании разума неукоснительно следовать выработанным им правилам. Этот императив имеет три, следующих друг из друга и взаимодополняющих, формулировки:

Эта формулировка очень проста и напрямую следует из предпосылок, которыми пользуется Кант. По сути дела, он призывает нас, при совершении того или иного действия, представлять, что было бы, если бы так поступали все и всегда. Причём оценка действия в данном случае будет не столько этическая или эмоциональная: «мне нравится» или «не такая ситуация», а строго логическая. Если, в случае, когда все ведут себя таким же образом, как и мы, действие теряет свой смысл или становится невозможным, то его совершать нельзя.

Например, прежде чем солгать, представим, что все всегда будут лгать. Тогда ложь будет бессмысленной, поскольку все будут знать, что то, что им говорят - ложь. Зато при этом коммуникация будет практически невозможна.

Подобное правило не может служить ориентиром для действий всех остальных разумных существ, потому что оно уничтожает само себя - оно является логически противоречивым.

Эта формулировка с гораздо меньшей очевидностью следует из указанных выше предпосылок, и при этом она является одновременно и более тривиальной, и более интересной, чем первая. Она исходит из того, что источником любой цели и ценности является разум. И именно разум является целью того законодательства, которое он разрабатывает.

Соответственно, целью законодательства является каждый носитель разума, каждое разумное существо. Если бы мы на основе первой формулировки категорического императива взяли за правило использовать других как средства для достижения целей, а не как цели сами по себе, то столкнулись бы с парадоксом, в котором никто и ничто не может служить источником никакой цели, ради которой могли бы использоваться те или иные средства.

Этот императив может показаться достаточно тривиальным, поскольку он очень похож на «золотое правило нравственности»: поступай так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Однако он интересен тем, что, во-первых, как и первый императив, базируется на логике, а не на желании или ценности, как «золотое правило». Во-вторых, если «золотое правило» предлагает посмотреть на собственные желания и поступать по отношению к другим так, как если бы они были нами, то вторая формулировка категорического императива предлагает осознать ценность чужой жизни и желаний, не подменяя их собственными.

Из «золотого правила» можно вывести, что если вы, например, мазохист, то вам следует причинять другим людям боль. Тогда в силу топорной универсальности предписаний оно больше похоже на первую формулировку категорического императива. Вторая же призывает нас подумать о благе другого человека. Она, скорее, советует подменить себя другим, тогда как «золотое правило» предлагает подменить другого собой.

Тут неочевидным образом соединяются первая и вторая формулировки категорического императива. Первая требует установить всеобщие объективные законы. Вторая требует сделать целью этих законов субъект. Третья фактически повторяет предпосылки и предыдущие формулировки.

Смысл третьей формулировки состоит в том, что воля каждого разумного существа должна служить источником законодательства для самой себя. Только тогда она будет свободно следовать этому законодательству. При этом свободным является только поведение, диктуемое разумом. То есть любое разумное существо должно само устанавливать себе (и миру) законы и в силу своей разумности желать этих законов, поскольку они направлены на реализацию диктуемых разумом целей этих существ.

Иммануил Кант

Иммануи́л Кант (нем. Immanuel Kant [ɪˈmaːnu̯eːl ˈkant]; 22 апреля 1724, Кёнигсберг, Пруссия - 12 февраля 1804, там же) - немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии, стоящий на грани эпох Просвещения и романтизма.

Дайте человеку все, чего он желает, и в ту же минуту он почувствует, что это все - не есть все.

Кто отказался от излишеств, тот избавился от лишений.

Один, смотрит в лужу, и видит темную воду,
а другой, отражающиеся в ней звезды…

Если… наказывать ребёнка за дурное и награждать за доброе, то он будет делать добро ради выгоды.

Две вещи на свете наполняют мою душу священным трепетом: звёздное небо над головой и нравственный закон внутри нас.

Не мыслям надобно учить… а мыслить.

Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность.

Люди бы бежали друг от друга, если бы видели один другого в полнейшей откровенности.

Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума и проницательности.

Две вещи наполняют душу постоянно новым и возрастающим удивлением и благоговением и тем больше, чем чаще и внимательнее занимается ими размышление: звездное небо надо мной и нравственный закон во мне. То и другое, как бы покрытые мраком или бездною, находящиеся вне моего горизонта, я не должен исследовать, а только предполагать; я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования.

Что имел в виду Кант о звёздном небе над нами и о нравственном законе внутри нас?

Наверное, видел какую-то связь между тем и этим.

P.S. Я вот что-то не поражаюсь звёздному небу (см. http://otvet.mail.ru/answer/256692066/).
Правда, я и не Кант.

Кант И. — Сочинения в 6-ти томах т 4 ч 1 С 499

Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет надобности искать и только предполагать как нечто окутанное мраком или лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования. Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь, с мирами над мирами и системами систем, в безграничном времени их периодического движения, их начала и продолжительности. Второй начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен, но который ощущается только рассудком и с которым (а через него и со всеми видимыми мирами) я познаю себя не только в случайной связи, как там, а во всеобщей и необходимой связи. Первый взгляд на бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животной твари, которая снова должна отдать планете (только точке во вселенной) ту материю, из которой она возникла, после того как эта материя короткое время неизвестно каким образом была наделена жизненной силой. Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа, через мою личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, независимую от животной природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира, по крайней мере поскольку это можно видеть из целесообразного назначения моего существования через этот закон, которое не ограничено условиями и границами этой жизни.
Но удивление и уважение хотя и могут побуждать к изысканиям, но не могут их заменить. Что же нужно сделать, чтобы провести эти изыскания полезным и соответствующим возвышенности предмета образом? Примеры здесь могут служить для предостережения, но также и для подражания. Рассмотрение мира начиналось с превосходнейшего вида, который всегда показывает лишь человеческие чувства, а наш рассудок всегда стремится проследить его во всей его широте, и оканчивалось – астрологией. Мораль начиналась с благороднейшего свойства в человеческой природе, развитие и культура которого направлены на бесконечную пользу, и оканчивалась – мечтательностью или суеверием. Так обстоит дело со всеми еще грубыми попытками, в которых большая часть работы зависит от применения разума, что не дается само собой, не так, как пользование ногами, посредством частого упражнения, в особенности в том случае, если оно касается свойств, которые не могут быть непосредственно показаны в обыденном опыте. Но после того как была, хотя и поздно, пущена в ход максима – заранее хорошенько обдумывать все шаги, которые разум намерен сделать, и делать их, только руководствуясь заранее хорошо продуманным методом, суждение о мироздании получало совершенно другое направление и приводило к несравненно более успешным результатам. Падение камня и движение пращи, разложенные на их элементы и на проявляющиеся при этом силы и математически обработанные, создали наконец тот ясный и для всякого будущего неизменный взгляд на мироздание, который, как можно надеяться, при дальнейшем наблюдении всегда будет развиваться, но никогда – этого бояться не надо – не будет деградировать.
Идти этим путем и в изучении моральных задатков нашей природы – в этом указанный пример может быть очень поучительным для нас и дать надежду на подобный же хороший результат. Мы имеем под рукой примеры разума, строящего моральные суждения. Расчленить их на первоначальные понятия, а за неимением математики в неоднократных попытках испытать на обыденном человеческом рассудке метод, подобный химическому, предписывающий отделить эм

Кант — 285 лет. «Звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас»

Иммануил Кант родился и всю жизнь прожил в Кенигсберге. С детства познал лишения, родившись в небогатой семье ремесленника-седельщика. Из-за смерти отца Кант не мог завершить учёбу в Кенигсбергском университете и, чтобы прокормить семью, Кант на 10 лет становится домашним учителем. Потом Кант защищает диссертацию и получает докторскую степень, что, наконец, даёт ему право преподавать в университете. Начались сорок лет преподавательской деятельности. . Естественнонаучные и философские изыскания Канта дополняются «политологическими» трудами: в трактате «К вечному миру» он впервые прописал культурные и философские основы будущего объединения Европы, обосновывает разумность мирного сосуществования.
Кант написал фундаментальные философские работы, прославившие его как одного из выдающихся мыслителей XVIII века и оказавшие огромное влияние на дальнейшее развитие мировой философской мысли:
— «Критика чистого разума» (1781) - гносеология (эпистемология)
— «Критика практического разума» (1788) - этика
— «Критика способности суждения» (1790) - эстетика

Кант отвергал догматический способ познания и считал, что вместо него нужно взять за основу метод критического философствования, сущность которого заключается в исследовании способов познания самого разума; границ, которые может достичь разумом человек; и изучении отдельных способов человеческого познания.
Кант не разделял безграничной веры в силы человеческого разума, называя эту веру догматизмом. Он совершил коперниканский переворот в философии, тем, что первым указал, что для обоснования возможности знания следует признать, что не наши познавательные способности должны сообразовываться с миром, а мир должен сообразоваться с нашими способностями, чтобы вообще могло состояться познание. Иначе говоря, наше сознание не просто пассивно постигает мир как он есть на самом деле (догматизм), как бы это можно было доказать и обосновать. Но скорее, наоборот, мир сообразуется с возможностями нашего познания, а именно: сознание является активным участником становления самого мира, данного нам в опыте.

В этике Кант оставил свой глубокий след. Этическое учение Канта изложено в «Критике практического разума». Этика Канта основана на принципе долга.
В этическом учении человек рассматривается с двух точек зрения:
— Человек как явление;
— Человек как вещь в себе.
Поведение первого детерминировано исключительно внешними факторами и подчиняется гипотетическому императиву. Второй - категорическому императиву - высшему априорному моральному принципу. Таким образом, поведение может определяться практическими интересами и моральными принципами. Возникает 2 тенденции: стремление к счастью (удовлетворению некоторых материальных потребностей) и стремление к добродетели. Эти стремления могут противоречить друг другу и возникает «антиномия практического разума».

Категорический императив — предписывает поступки, которые хороши сами по себе, независимо от последствий (например, требование честности). Есть три формулировки категорического императива:
1) «поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом».
2) «поступай так, чтобы ты всегда относился к человеку и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему как к средству».
3) «принцип воли каждого человека как воли, всеми своими максимами устанавливающей всеобщие законы».

Это три разных способа представлять один и тот же закон, и каждый из них объединяет в себе два других.

«Этика долга» Канта, его категорический императив — вошли в историю философии, как важный шаг в развитии этики. Насколько возвышенная и прекрасная этика Канта реализуема практически? Этот вопрос зачастую становился предметом споров. Сам Кант готов был следовать своему учению, но вот как эту концепцию воспринимали другие? И во что можно превратить даже самое прекрасное учение?

Кант замечал: «. В отношении счастья невозможен никакой императив, который в строжайшем смысле слова предписывал бы совершать то, что делает счастливым. «

Кант жил размеренной, добродетельной жизнью, не гонялся за удовольствиями, всего себя посвятил науке. Будучи слаб здоровьем, хрупкий, невыского роста, Кант подчинил свою жизнь жёсткому режиму, что позволило ему пережить всех своих друзей. Его точность следования распорядку стала притчей во языцех даже среди пунктуальных немцев. Все знали, что герр Кант в строго определенные часы ходит на прогулку, всегда в одно и то же время обедает, проводит занятия. Так что горожане даже сверяли по Канту часы, когда он прохолдил мимо.
Женат он не был, говорил, что когда он хотел иметь жену, он не мог её содержать, а когда уже мог - то не хотел… Кант так и остался девственником, но это не мешало ему делать меткие замечания о дамах. Например: «Мужчина ревнует, когда любит; женщина — даже когда не любит, потому что поклонники, завоеванные другими женщинами, исчезают из круга ее поклонников» .

Говорят, однажды у Канта спросили:
— Какие женщины самые верные?
На что философ не задумываясь сразу ответил:
— Седые!

Нередко отечественные философы шутили, что великий немецкий философ Кант родился в Кенигсберге, а похоронен в Калининграде.

Шутки шутками, а ведь когда Кенигсберг взяли русские войска во время Семилетней войны, то Кант стал русским подданным, присягнув русской императрице Елизавете Петровне.
Кант читал русским офицерам лекции по математике, фортификации, военному строительству и пиротехнике. . Некоторые биографы философа считают, что его слушателями в это время могли быть такие известные в российской истории лица, как будущий екатерининский вельможа Григорий Орлов и А.В. Суворов, тогда подполковник, навещавший в Прусской столице своего отца генерала В.И. Суворова.

Иммануил Кант на лекции для российских офицеров - by I. Soyockina / V. Gracov, Музей Канта, Калининград

Кант прожил долгую жизнь и оставил глубокий след в истории философии. И при этом Кант говорил, что не устает удивляться двум вещам: звездному небу над нами и нравственному закону внутри нас.

tverdyi-znak.livejournal.com

Популярное:

• Инструкция к монтажу системы вентиляции Предварительно нужно подготовить кровлю к монтажу системы вентиляции. Для этого нужно: I. Установить манжеты из ЭПДМ – резины, в местах, где будут вмонтированы вентиляционные трубы и […]
• ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ РИМСКОГО ЧАСТНОГО ПРАВА законы и плебисциты; сенатус-консультус; эдикты магистратов; ответы знатоков; конституции императоров; обычное право (обычай не являлся действующим источником права в то […]
• Центр правовой помощи Пенсии военным пенсионерам в 2017 году белоруссии последние новости Категория инвалида / группа Размер надбавки по группе инвалидности, в руб. I II III Вследствие военной травмы 15540,73 12950,61 9065,43 В […]
• Законодательная база Российской Федерации Бесплатная консультация Федеральное законодательство Главная ПРИКАЗ Минфина РФ от 30.12.2009 N 150н "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ УКАЗАНИЙ О ПОРЯДКЕ ПРИМЕНЕНИЯ БЮДЖЕТНОЙ КЛАССИФИКАЦИИ […]
• Правило тренажер славянский древности, как известно из истории, славяне всегда заботились о тренировке тела и духа, учили человека слушать и чувствовать свою плоть. И эта древняя славянская традиция была положена в основу […]
• Пенсия для военнослужащих по призыву Имеют - инвалиды, имеющие ограничение способности к трудовой деятельности III, II и I степени, неза txt fb2 ePub html на телефон придет ссылка на файл выбранного формата Шпаргалки на […]
• Как рассчитать продолжительность страхового стажа Подробный разбор всех тонкостей и нюансов определения страхового стажа для расчета пособий по временной нетрудоспособности вы можете посмотреть в видеозаписи семинара Дмитрищук […]
• Кадровый аудит Автор: Чешко Анатолий. Руководитель направления «Кадровый консалтинг» ЗАО «Евроменеджмент»

Вчера вечером гуляли с женой у озера в Сель-сюр-Плен в Вогезах. Темнело, постепенно появлялись звёзды. Я никак не мог вспомнить точную цитату из Канта о звёздном небе над головой и нравственном законе внутри нас. Что-то вроде: "Есть только две вечные загадки..."

Вернувшись в наш домик, никак не мог зайти в интернет, связь была плохая. А сегодня нашёл:

"Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне".

(Zwei Dinge erfüllen das Gemüt mit immer neuer und zunehmender Bewunderung und Ehrfurcht, je öfter und anhaltender sich das Nachdenken damit beschäftigt: Der bestirnte Himmel über mir, und das moralische Gesetz in mir).

С этой фразы начинается Заключение книги Канта "Критика практического разума". Оно не очень длинное, приведу его здесь целиком:

Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и
благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это
звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет
надобности искать и только предполагать как нечто окутанное мраком или
лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их перед собой и
непосредственно связываю их с сознанием своего существования. Первое
начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно
воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я
нахожусь, с мирами над мирами и системами систем, в безграничном времени их
периодического движения, их начала и продолжительности. Второй начинается с
моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который
поистине бесконечен, но который ощущается только рассудком и с которым (а
через него и со всеми видимыми мирами) я познаю себя не только в случайной
связи, как там, а во всеобщей и необходимой связи. Первый взгляд на
бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животной
твари, которая снова должна отдать планете (только точке во вселенной) ту
материю, из которой она возникла, после того как эта материя короткое время
неизвестно каким образом была наделена жизненной силой. Второй, напротив,
бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа, через мою
личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, независимую от
животной природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира, по
крайней мере поскольку это можно видеть из целесообразного назначения моего
существования через этот закон, которое не ограничено условиями и границами
этой жизни.

Но удивление и уважение хотя и могут побуждать к изысканиям, но не могут их
заменить. Что же нужно сделать, чтобы провести эти изыскания полезным и
соответствующим возвышенности предмета образом? Примеры здесь могут служить
для предостережения, но также и для подражания. Рассмотрение мира
начиналось с превосходнейшего вида, который всегда показывает лишь
человеческие чувства, а наш рассудок всегда стремится проследить его во
всей его широте, и оканчивалось - астрологией. Мораль начиналась с
благороднейшего свойства в человеческой природе, развитие и культура
которого направлены на бесконечную пользу, и оканчивалась - мечтательностью
или суеверием. Так обстоит дело со всеми еще грубыми попытками, в которых
большая часть работы зависит от применения разума, что не даете! само
собой, не так, как пользование ногами, посредством частого упражнения, в
особенности в том случае, если оно касается свойств, которые не могут быть
непосредственно показаны в обыденном опыте. Но после того как была, хотя и
поздно, пущена в ход максима - заранее хорошенько обдумывать все шаги,
которые разум намерен сделать, и делать их, только руководствуясь заранее
хорошо продуманным методом, суждение о мироздании получало совершенно
другое направление и приводило к несравненно более успешным результатам.
Падение камня и движение пращи, разложенные на их элементы и на
проявляющиеся при этом силы и математически обработанные, создали наконец
тот ясный и для всякого будущего неизменный взгляд на мироздание, который,
как можно надеяться, при дальнейшем наблюдении всегда будет развиваться, но
никогда - этого бояться не надо - не будет деградировать.

Идти этим путем и в изучении моральных задатков нашей природы - в этом
указанный пример может быть очень поучительным для нас и дать надежду на
подобный же хороший результат. Мы имеем под рукой примеры разума, строящего
моральные суждения. Расчленить их на первоначальные понятия, а за неимением
математики в неоднократных попытках испытать на обыденном человеческом
рассудке метод, подобный химическому, предписывающий отделить эмпирическое
от рационального, что может в них находиться, - этим можно сделать и то и
другое чистым и с достоверностью обозначить то, что каждое из них может
выполнить само по себе; этим можно, с одной стороны, предотвратить
заблуждения еще грубого, неискушенного суждения, с другой стороны (что
гораздо важнее), предотвратить взлеты гения, которые, как это обычно бывает
с адептами философского камня, без всякого методического исследования и
знания природы обещают мнимые сокровища и растрачивают сокровища настоящие.
Одним словом, наука (критически исследуемая и методически поставленная) -
это узкие ворота, которые ведут к учению мудрости, если под этим понимают
не только то, что делают, но и то, что должно служить путеводной нитью для
учителей, чтобы верно и четко проложить дорогу к мудрости, по которой
каждый должен идти, и предохранить других от ложных путей; хранительницей
науки всегда должна оставаться философия, в утонченных изысканиях которой
публика не принимает никакого участия, но должна проявлять интерес к ее
учениям, которые могут ей стать совершенно понятными только после подобной
разработки.

«Ничто так не увлекает меня, как звездное небо над головой и моральный закон во мне», - говорил знаменитый немецкий философ Иммануил Кант.
При этом он не только восхищался звездным небом, но и внес такой большой вклад в его исследования, что с ним может сравниться разве что только известная гипотеза Коперника. Имеется в виду развитие Кантом так называемой небулярной гипотезы об образовании планет Солнечной системы из газо-пылевой туманности. Во многом эта гипотеза даже превосходила по значению идею Коперника, поскольку она вносила идею развития в космогонию, в то время как Коперник не выходил за рамки старого механистического взгляда на мироздание.
После небулярной гипотезы, казалось бы, ничто не мешало распространить эту идею - идею развития, становления, превращена одних форм в другие - на все другие природные явления. Ведь если даже такие, на первый взгляд, «вечные» вещи как Земля и планеты, являются продуктом эволюции, то есть постепенного образования из каких-то других форм, то что уж говорить обо всем, что находится на Земле - живом и неживом.
Но, как ни странно, идея развития не только, если в этом случае можно позволить себе каламбур, не получила развития в других науках, но и сам Кант потерял интерес к «звездному небу» и сосредоточился на исследовании если не «морального закона», то такой тонкой вещи как способность человеческого мышления адекватно отражать внешний мир. Причем, в результате этих исследований он приходит к весьма неутешительным выводам, опираясь на которые, он отказывает человеческому разуму в способности познать мир таким, каким он есть - не только «звездное небо», но, собственно, и «моральный закон».
В чем причина такого позорного финала пути познания, который начался так триумфально? Почему Кант становится агностиком? Этот вопрос тем важнее, что современная наука очень часто перенимает у Канта именно агностические тенденции, а не его умение формулировать гениальные гипотезы и ставить перед наукой перспективные задачи.
Что же общего между современной наукой и Кантом?
Что касается достижений как современной науки, так и Канта - то общего между ними ничего нет. Напротив, они в своих достижениях демонстрируют полную противоположность: насколько бедной знанием фактов была наука во времена Канта, столь же современная наука является бедной в плане «способности суждения», т.е. критического мышления, мастером которого был великий философ.
И именно эта противоположность в достижениях легко объясняет их совпадение в недостатках. Если даже великий мастер критического мышления Кант не смог преодолеть характерный для материализма XVIII века эмпирический подход к пониманию природы, то стоит ли этого ждать от невероятно доверчивой и очень наивной в вопросах мышления современной науки?
Вряд ли вы найдете современного ученого, который бы выразил хотя бы малейшее сомнение в том, что субъектом познания выступает отдельный индивид, а мышление - это функция мозга, который выделяет мысль если и не подобно тому, как печень выделяет желчь, то уж точно так, как компьютер выдает переработанную информацию. Что же касается объекта познания, то если и будут такие ученые, которые сомневаются в том, что им выступает вечная и неизменная природа, законы которой необходимо познать путем обобщения данных наблюдений, то только в пользу того, что вопрос о существовании природы вне наших ощущений остается открытым, а значит, объектом научного познания являются ощущения сами по себе, или теории, которые придумали ученые на основе этих ощущений.
Современный ученый, который считает просто делом чести относиться свысока к философии, не может понять, что предметом науки выступает не природа сама по себе, а, как выразился бы Маркс, очеловеченная природа, то есть, природа в той мере, в которой она включена в человеческое деятельность. Эта идея позволяет сформулировать требование включения практики в теорию познания. Не категории практики, а живой общественной предметно-преобразующей практики, причем, взятой каждый раз не абстрактно-индивидуально, а конкретно-исторически.
Но для того, чтобы это включение пошло на пользу науке, надо было еще понять, что и субъектом практики является не отдельный индивид, и сущность человека есть «не абстракт, присущий отдельному индивиду, а совокупность всех общественных отношений».
После этого становится понятным, что познавая природу, мы тем самым познаем самих себя. Или, наоборот, познать природу мы можем, только рассмотрев ее через призму производства человеческой сущности. Иными словами, звездное небо действительно находится значительно ближе к нам, чем полагал Кант. Оно тоже находится «внутри нас», как и нравственный закон. И так же, как нравственный закон, его надо искать не внутри тела человека, а «внутри» человеческого общества, которое, изменяя природу вокруг себя, изменяет самого себя.
Глядя на звездное небо, человек всматривается тем самым в свою собственную душу. Конечно, не в мистическую душу христианства или восточных религий (современные ученые очень любят мистику), а во вполне реальную душу реального человека, нашего современника, который, несмотря на все старания господствующей ныне идеологии всячески «заземлить» его, превратить в тупое бездушное орудие процесса оборота капитала, в простую профессиональную функцию, в «экономического человека», еще далеко не полностью утратил способность «тянуться к звездам» и прорываться к ним «через тернии». Ведь далекие звезды издавна служат людям не только для ориентации в пространстве и во времени, но и ориентиром для выбора их жизненного пути и пути развития общества в целом.

Кант: «звездное небо надо мной и моральный закон во мне»

Немецкий философ Иммануил Кант (1724 - 1804) родился в небольшом провинциальном городе Кенигсберге (Восточная Пруссия; в настоящее время - российский город Калининград) и провел в нем всю свою жизнь. Большой домосед, он любил тем не менее читать лекции по географии. Со временем они стали знаменитыми и всегда привлекали толпы людей, не принадлежащих к университету. Лекции читались в течение тридцати лет, за Кантом закрепился титул лучшего университетского преподавателя физической географии несмотря на то, что ои никогда не видел гор и, возможно, никогда не видел моря, которое было всего в тридцати километрах. Размеренность его жизни со временем стала местной легендой. По словам поэта Генриха Гейне, Кант «вставал, пил кофе, писал, читал лекции, обедал и ужинал, прогуливался - и все в одно и то же время. И когда Кант в своем сером плаще, с тростью в руке появлялся у дверей своего дома и прогуливался по узкой улочке, засаженной липами, соседи знали, что сейчас ровно половина четвертого. И так он прогуливался взад и вперед во все времена года...». С возрастом Кант становился все более погруженным в себя мизантропом. «Жизнь обременяет меня, - признавался он, - я устал от нее». Он, в частности, писал, что удивлен тем, что «разумный человек мог провозгласить в качестве всеобщего практического закона счастье»; счастье и моральность в основе своей не имеют ничего общего.

До знакомства с философскими идеями Юма Кант писал интересные, но не выдающиеся статьи. Он был одним из тех, кто пытался развить гипотезу о происхождении Солнечной системы из туманностей.

Познакомившись с идеями Юма, Кант, как он сам признавался, «пробудился от догматического сна». Он пришел к мысли, что можно создать философскую (метафизическую) систему, которая дает ответ на деструктивный скептицизм Юма, угрожающий уничтожить метафизику навсегда. Кант опубликовал свой трактат «Критика чистого разума» (1781), являющийся самым важным его произведением. Он согласился с Юмом и эмпиризмом, что нет такой вещи, как врожденные идеи, но одновременно отрицал, что все без исключения наше знание происходит из опыта. Кант выдвинул идею о существовании доопытного знания, причем такого знания, которое является необходимым и которому должен соответствовать сам наш опыт.

Пространство и время, говорит Кант, субъективны. Это наши способы восприятия мира, своего рода очки, которые мы не в силах снять и без которых мы не способны понять опыт. Помимо пространства и времени есть также различные категории, которые мы познаем только силами нашего разума и совершенно независимо от чувств. Эти категории включают в себя такие фундаментальные понятия, как качество, количество, причинность, существование, отношение и т.д. Они тоже своего рода очки, которые невозможно снять.

Мы не способны видеть мир иначе как в терминах качества, количества, причинности и т.д. Однако через эти очки мы можем видеть только явления мира, но никогда не сам по себе мир.

Время, пространство и категории могут быть применены только к явлениям опыта. Если же применять их к объектам, которые не воспринимаются, неизбежно появление антиномий - противоречащих друг другу утверждений, с равной силой доказуемых средствами разума.

Все суждения, которые мы высказываем, говорит Кант, делятся на аналитические и синтетические. Первые истинны независимы от опыта, поскольку утверждаемое ими знание уже содержится в предшествующих понятиях; вторые дают новое знание, не вытекающее из предшествующих понятий, и потому зависят от опыта. Например, предложение «Шар круглый» является аналитическим, так как понятие «круглый» уже содержится в понятии «шар»: шар не может быть не круглым. Но предложение «Шар сияет» является синтетическим: оно говорит о шаре нечто большее, чем заключающийся в исходном понятии «шара» смысл. Синтетическими являются также суждения «Эта лошадь серая» и «Эта лошадь выиграла приз». Априорные суждения являются общими и необходимыми, их нельзя отрицать без логического противоречия. Они должны существовать до всякого опыта.

Различие между аналитическими и синтетическими суждениями было известно задолго до Канта, но он использовал это различие новаторски. Он выдвинул идею, что есть синтетические суждения, являющиеся априорно истинными, т.е. истинными до всякого опыта. Как это, однако, возможно?

Вопрос о возможности синтетического априорного знания - основной вопрос философии Канта. В сущности, возможность такого знания затирает кажущееся первоначально ясным различие между аналитическими и синтетическими истинами. Как всякие научные суждения, синтетические априорные суждения должны быть неопровержимыми общими истинами. Другими словами, они должны иметь ту же самую силу, как и аналитические предложения, хотя и являются синтетическими. И они должны быть совместимыми с опытом, хотя и предшествуют ему.

Кант задает свой основной вопрос применительно к математике, физике и метафизике, т.е. знанию, стоящему «над физикой». Математика имеет дело с пространством и временем. Но пространство и время, в отличие от явлений, на самом деле априорны, т.е. не являются частью нашего опыта. Они - необходимые предшествующие условия всякого опыта. Невозможно иметь никакого опыта без этих «форм чувственности», как называет их Кант.

Предложения физики тоже априорные суждения. Они классифицируют эмпирические суждения и, следовательно, являются синтетическими, но используют при этом понятия, которые даны до опыта, и значит, являются априорными. Эти понятия Кант называет «категориями нашего рассудка». Они очень похожи на пространство и время в математике. «Категории» представляют собой основу нашего знания. Они состоят из таких классов, как качество, количество, отношение (включая причинность) и модальности (такие как существование и несуществование). Они не являются частью нашего опыта, и все же никакой опыт без них невозможен.

В метафизике (философии) верно, однако, противоположное. Она не имеет ничего общего с опытом (ведь она «после физики»). Мы не можем применять категории, подобные качеству и количеству, к метафизике, поскольку они являются условием опытного знания. В этом смысле метафизика невозможна, и Кант отрицает ее.

Делая это, Кант как будто не замечает, что он создает свою собственную, альтернативную систему метафизики. Сам метод, при помощи которого он рассматривает «формы чувственности» (пространство и время) и «категории рассудка» (существование, необходимость и т.д.), является по своей сути метафизическим. Доводы, приводимые против метафизики, применимы и к самим себе: о них невозможно высказывать синтетических априорных утверждений.

Согласно Канту, мы никогда не сможем познать действительный мир. Все, что нами воспринимается, представляет собой только явления. Но то, что порождает паши восприятия, оказывается вещыо-в-себе , всегда остающейся непознанной. Остается непонятным, почему эта вещь-в-себе в чем-то соответствует нашему восприятию. Явление воспринимается через посредство категорий, но они не имеют никакой связи с вещью-в-себе. Она остается по ту сторону количества, качества, отношения и других категорий.

Кант построил этику долга, исходящую из убеждения, что всякая личность - самоцель, и никогда не должна рассматриваться как средство. Основным законом этики является, по Канту, формальное внутреннее повеление, категорический императив. Он требует: поступай только согласно такому правилу, относительно которого ты можешь пожелать, чтобы оно стало всеобщим законом. В качестве примера действия категорического императива Кант приводит правило: не следует занимать деньги. Если бы все брали в долг, то просто не осталось бы денег, чтобы занимать.

Категорический императив казался Канту априорным принципом всех моральных поступков, правилом, определяющим рамки всего нашего этического мышления (практического разума), при этом правилом, не наделенным каким-то конкретным моральным содержанием. Поступать следует в соответствии с долгом, а не в соответствии с чувствами. Необходимо заметить, что не существует единственного морального принципа, из которого вытекала бы вся этика.

В эстетике Кант идет примерно таким же путем, как в этике: он ищет общий априорный, независимый от опыта принцип, который делает возможным одинаковое для всех людей чувство прекрасного.

Кант много занимался проблемами социальной философии. Величайшей задачей человеческого рода он считал достижение всеобщего правового гражданского состояния. На склоне лет он написал трактат «О вечном мире», защищающий федерацию свободных государств, связанных между собой договором, запрещающим войну. После 1933 г. в нацистской Германии идеи, изложенные в трактате, и имя его автора были подвергнуты остракизму.

Кант отвергал все разумные аргументы как в пользу, гак и против существования Бога. Все так называемые «доказательства существования» Бога содержат явные ошибки. Бог не дан нам в опыте, и мы не вправе применять к нему категорию существования. Поскольку понятие Бога является метафизическим, нельзя высказать научного, т.е. проверяемого, суждения о нем: все категории относятся только к опыту. Разговор о существовании или несуществовании Бога - результат неправильного применения категорий. Правительство обвинило Канта в злонамеренном использовании своей философии против Библии, когда обнаружилось, что он отрицает какие бы то ни было доказательства существования Бога. Канту пришлось дать клятву, что он не будет писать и читать лекций на религиозные темы. Он даже написал письмо королю, дав слово, что подчинится этому приказу. После смерти короля Кант, как кажется, уже нс считал себя связанным этой клятвой.

В своей этической теории Капт тем не менее вводит не только постулат о существовании Бога, но и постулат о бессмертии человеческой души. Задача Бога - воздавать всем по заслугам (реализовать принцип справедливости), но не в этом, земном несовершенном мире, а в ином, совершенном мире, где реализуется все разумное, невозможное в земном мире.

← Вернуться