Фашизм является сложной идеологией. Существует множество определений фашизма: одни описывают его как тип или набор политических действий, другие – как политическую философию или массовое движение. Большинство определений сходятся в том, что фашизм авторитарен и любой ценой поощряет национализм, однако его основные характеристики являются предметом многих споров.

Фашизм обычно связывают с немецкими и итальянскими нацистскими режимами, которые пришли к власти после первой мировой войны, хотя фашистские режимы или их элементы также присутствовали и в нескольких других странах. в Германии, в Италии, Франсиско Франко в Испании и Хуан Перон в Аргентине были известными фашистскими лидерами 20-го века.

Роберт Пакстон, почетный профессор социальных наук Колумбийского университета в Нью-Йорке, считается основателем исследований фашизма в США. Он определил данный термин, как «форму политического поведения, характерную для 20-го века, которая с помощью сложных пропагандистских методов вызывает у людей антилиберальные, антисоциалистические, насильственно разделяющие, экспансионистско-националистические намерения».

Пакстон утверждает, что другие определения слишком полагаются на документы, которые Муссолини, Гитлер и другие написали до того, как они пришли к власти. Оказываясь у власти, фашисты не всегда соблюдали свои ранние обещания. Как выразилась Американская историческая ассоциация, говоря о фашизме в Италии: «Провозглашенные цели и принципы фашистского движения были реализованы далеко не полностью. Они провозглашали почти все: от крайнего радикализма, в 1919 году, до крайнего консерватизма, в 1922 году».

Лачлан Монтегю, австрийский писатель и исследователь фашизма, экономической истории и межвоенных лет, писал в Live Science: «Фашизм определенно революционный и динамичный». Он утверждает, что некоторые определения фашизма, такие как описание Зеева Стернэлла в качестве «формы крайнего национализма» в работе «Не правые, не левые» слишком широки, чтобы быть полезными.

Хотя фашизму и трудно дать определение, все фашистские движения характеризуются некоторыми основными убеждениями и действиями.

Основные элементы фашизма

Фашизм подразумевает приверженность некоторым основным понятиям, таким как нация, национальное превосходство и высшая раса или группа. Основной принцип, который Пакстон описал, как единственное определение морали фашизма – сделать нацию более сильной, могущественной, крупной и успешной. Поскольку фашисты видят национальную силу единственным, что делает нацию «достойной», они будут использовать любые средства, необходимые для достижения этой цели.

Исходя из этого, фашисты стремятся использовать активы своей страны для повышения её же силы. Это приводит к национализации активов. По словам Монтегю в этом фашизм напоминает марксизм. «Если марксизм предполагал разделять активы во имя экономической идеи в громаде стран, то фашисты пытались сделать то же самое в одной стране», – сказал он.

Руководствуясь принципом крайнего национализма, фашистские режимы склонны совершать схожие действия, хотя некоторые их особенности различаются. Автор Джордж Оруэлл писал в своем эссе «Что такое фашизм?» соответственно утверждениям Пакстона, что эти режимы превосходят пропаганду и используют грандиозные жесты, такие как парады и яркие появления лидеров. Фашисты очерняют другие группы, несмотря на то, что эти группы отличаются по странам и времени. Вот почему немецкий нацистский режим чернил евреев и других, в то время как итальянский режим Муссолини порочил большевиков.

Пакстон, автор нескольких книг, в том числе «Анатомия фашизма», сказал, что фашизм основан скорее на чувствах, чем на философских идеях. В своем эссе 1988 года «Пять этапов фашизма», опубликованном в 1998 году в «Журнале современной истории», он определил семь чувств, которые действуют как «мобилизация страстей» для фашистских режимов:

1. Главенство группы. Создается впечатление, что поддержание группы даже более важно, чем индивидуальные или общие права.
2. Убежденность, что ваша группа является жертвой. Это оправдывает любое поведение против врагов группы.
3. Вера в то, что индивидуализм и либерализм приводят к упадку и негативно влияют на группу.
4. Сильное чувство общности или братства. Данное братство – это «единство и чистота, подкрепляемые общей убежденностью, если это возможно, или исключительным насилием, если это необходимо».
5. Индивидуальная самооценка связана с величием группы. Пакстон назвал это «усиленным чувством идентичности и принадлежности».
6. Экстремальная поддержка «естественного» лидера, который всегда является мужчиной. Это приводит к тому, что один человек берет на себя роль национального спасителя.
7. «Красота насилия и воли, когда они посвящены успеху группы в дарвиновской борьбе», – писал Пакстон.

Идея естественно высшей группы или, особенно в случае Гитлера, биологического расизма, вписывается в фашистскую интерпретацию дарвинизма.

Пакстон отмечал, что, оказываясь у власти, фашистские диктаторы подавляли индивидуальные свободы, заключали в тюрьмы противников, запрещали забастовки, обеспечивали неограниченную полицейскую власть во имя национального единства и возрождения и совершали военную агрессию.

Почему так трудно дать определение фашизму?

«Вероятно, самый страшный момент для любого эксперта фашизма – это пытаться дать определение фашизму» — Л. Монтегю.

В 1944 году, в то время как большая часть мира по-прежнему находилась под влиянием фашистских режимов, Оруэлл писал, что очень трудно определить фашизм. В эссе «Что такое фашизм?» он объяснял, что большая часть неприятностей заключается в многочисленных различиях между фашистскими режимами: «Нелегко, например, вместить Германию и Японию в одни рамки, и еще сложнее это сделать с некоторыми из малых государств, которые описываются как фашистские».

Фашизм всегда берет на себя индивидуальные черты страны, в которой он находится, что приводит к различным между собой режимам. Например, Пакстон описывал в «Пяти этапах фашизма», что «религия будет играть большую роль в фашизме, происходящем из Соединенных Штатов», чем в более светской Европе. Он также отмечал, что национальные варианты фашизма отличаются более широко, чем национальные варианты, например, коммунизма или капитализма.

Ещё больше осложняет дело то, что нефашистские правительства часто подражали элементам фашистских режимов, чтобы придать видимость силы и национальной жизнеспособности. Например, массовые мобилизации граждан в цветных рубашках не приравниваются автоматически к фашистской политической практике.

«Преобладание слова в простом разговорном языке также вызывает проблемы определения. В наши дни термин «фашист» использовался как оскорбление так сильно, что он разбавил смысл, и в особенности злую природу, которую это слово несёт», — поясняет Монтегю.

В отличие от большинства других политических, социальных или этических философий, таких как коммунизм, капитализм, консерватизм, либерализм или социализм, фашизм не имеет определенной философии. Как писал Пакстон: «Не было «фашистского манифеста», нет основополагающего фашистского мыслителя».

Подготовка сцены для фашизма

На протяжении всей истории 20-го века фашистские режимы поднимали определённые социокультурные и политические вопросы. Стоит также отметить, что во многих странах, таких как Великобритания в 1920-х и 1930-х годах, фашистские идеи обретали популярность и без прихода режимной власти, а фашистские партии становились звёздными политическими игроками.

Прежде всего, фашистским режимам в XX веке, чтобы завоевать популярность и власть, требовались экстремальные национальные кризисы. После поражения в первой мировой войне многие в Германии и Италии были озабочены культурой своих стран. По словам Монтегю им обещали национальную славу и экспансию, и потому они чувствовали стыд и разочарование после поражения.

Европейские фашистские идеи вдохновили установить режимы на всю Латинскую Америку, в том числе в Боливии и Аргентине. «У этих стран также было очень трудный период во время депрессии, и обычные партии среднего класса, действующие в парламентских системах, были явно безуспешными», – описывал Пакстон, – Аргентина была богатой страной в 1900 году, экспортируя зерно и мясо, но её вытеснили из этих рынков, и Аргентина обеднела. Это было похоже на поражение в войне. Они обратились к военачальнику, который пользовался народной популярностью».

Испания и Португалия были диктатурами до 1975 года, но эти правительства представляли собой смесь консервативных и фашистских партий.

Фашизм в наши дни

Фашизм в основном потерял популярность в Европе и Северной Америке. «Это стало политическим оскорблением, что привело к чрезмерному употреблению и уменьшению значения этого определения», — говорит Пакстон. Тем не менее, в последние несколько десятилетий в Европе и Северной Америке происходят фашистские или протофашистские движения. «По мере того, как коммунизм терпел упадок после 1989 года, протофашизм стал основным средством протестного голосования в Европе», – пишет он.

Рост популизма в Европе и Соединенных Штатах в 2000-х годах заставил многих забеспокоиться, укрепится ли снова фашизм. Однако Пакстон не считает, что фашизм находится на подъёме в Соединенных Штатах: «Я думаю, в нашей стране преобладает традиционный консерватизм. Основная социальная политическая программа представляет собой индивидуализм, но не для всех, а для предпринимателей. Он поддерживает право бизнесменов добиваться максимальной прибыли без правил и контроля. У нас есть олигархия [Определена Оксфордским английским словарем как «небольшая группа людей, контролирующих страну или организацию»], которая научилась некоторым умным маневрам, чтобы завоевать популярность и поддержку ораторскими приёмами, которые напоминают фашизм.

Например, Соединенные Штаты находятся в значительно лучшей форме, чем Германия или Италия после первой мировой войны. Однако некоторые политики убедили многих американцев в том, что ситуация в стране близка к тяжелой».

Фашизм (итал. fascismo, от fascio — пучок, связка, объединение) — одна из форм реакционных антидемократических буржуазных движений и режимов, характерных для эпохи общего кризиса капитализма , выражающая интересы наиболее реакционных и агрессивных сил империалистической буржуазии .

Фашизм как движение представляет собой своего рода правоконсервативный революционаризм — реакцию на глубокий кризис капитализма, пытающуюся спасти его от гибели путём слома буржуазной демократии и крайним насилием.

Фашизм у власти (т. е. фашистский режим) — открытая террористическая диктатура самых реакционных сил монополистического капитала, осуществляемая с целью сохранения капиталистического строя.

В империалистической реакции антипролетарские, антисоциалистические тенденции сочетались с антилиберальными, поскольку либерализм считался синонимом буржуазной демократии. Фашизм, несмотря на преобладающий в нём антикоммунизм, антидемократичен в самом широком смысле слова, будучи решительным и последовательным отрицанием не только социалистической, но и буржуазной демократии.

Появление фашизма на политической арене – результат кризиса социально-экономического, политического и культурного развития буржуазного общества, страха правящей буржуазии перед натиском революционного социализма. Фашизм усиливает свою активность в момент обострения кризиса империализма, когда возрастает стремление реакции применять методы грубого подавления демократических и революционных сил. Неравномерность темпов и форм развития этого кризиса, упадок или неразвитость демократически-парламентских форм политической жизни, противоречия между степенью идеологической организованности и уровнем культуры масс, «новейшие» средства мобилизации старых массовых предрассудков – характерные элементы почвы, на которой растёт фашизм. Не случайно фашизм утвердился в условиях наибольшей остроты указанных противоречий, благоприятных для вовлечения сравнительно широких слоёв главным образом мелкобуржуазного населения в политические акции в качестве «толпы».

При всём известном истории или возможном многообразии фашистских движений (отличающихся друг от друга различными вариантами сочетания военной и партийной диктатуры, террористического и идеологического принуждения, национализма и этатизма и т. д.) общим условием их формирования является кризис демократических форм буржуазного государства при отсутствии или же недостаточности иных эффективных форм регулирования социальных отношений. Свойственная всей эпохе монополистического капитализма, отмечавшаяся Лениным тенденция к ликвидации или выхолащиванию демократии составляет необходимое условие, при котором развивается и идёт к власти фашизм.

Главная роль в генезисе фашизма принадлежит такому основополагающему признаку империализма, как монополизация экономики.

Монополизация экономики требовала возрастания роли государства. Предпринимателям эпохи свободной конкуренции нужно было государство со скромными функциями и расходами, своего рода «ночной сторож». Им хватало простора в сфере производства и на рынках. Рабочее движение ещё только формировалось организационно, поэтому буржуазия чувствовала себя достаточно сильной, чтобы обходиться без посредничества государства во взаимоотношениях с рабочими. Буржуазия эпохи монополистического капитализма предъявляет уже иные требования к государству. С его помощью она стремится обеспечить гегемонию на внутренних рынках и завоевать рынки внешние, удержать классовое господство под натиском развивающегося рабочего движения. Ей нужен не скромный «ночной сторож», а вооружённый до зубов часовой, способный отстаивать её внутренние и внешние интересы.

Чем больше базис капиталистической системы имеет тенденцию к превращению в монополистический, чем больше растёт концентрация капитала , тем больше государство испытывает тенденцию к превращению в государство не всех капиталистов, а в государство финансового капитала, господствующей олигархии. В таком развитии уже таилась угроза установления контроля над государством и обществом со стороны наиболее агрессивных группировок монополистического капитала.

Вследствие концентрации производства и капитала формируется могущественная финансово-промышленная олигархия: стальные, угольные, нефтяные, пушечные, газетные и прочие «короли» образуют династии, богатства которых и степень влияния на все стороны жизни достигают невиданных масштабов.

Переход капитализма в империалистическую стадию сопровождался усилением неравномерности экономического развития отдельных стран. Буржуазия «запоздавших» стран стремилась опереться на поддержку государства, чтобы противостоять буржуазии стран «старого капиталистического развития», успевших укрепиться на внешних рынках, создать колониальные империи. Острое соперничество эа «место под солнцем», а также развитие рабочего движения обусловили нарастание милитаристских тенденций. Содержание постоянных армий, втягивающих в орбиту военного обучения миллионы людей, создание крупного военно-промышленного потенциала заметно увеличили удельный вес милитаризма в капиталистическом обществе, придали ему качественно новые черты. Громадные масштабы милитаризм принимает прежде всего под прямым воздействием процесса монополизации экономики. В области военного производства возникают гигантские монополии, неразрывно связанные с государством. Эти первоначальные проявления государственно-монополистического капитализма в известной мере предвосхитили создание современного военно-промышленного комплекса.

Милитаризм служил постоянной опорой для авторитарно-диктаторских устремлений внутри господствующих классов, нагнетал атмосферу националистическо-шовинистического угара. Он готовил кадры, способные на любые преступления. Не случайно почти вся фашистская «элита» в той или иной мере прошла казарменную школу милитаризма. Исторические судьбы фашизма и милитаризма неотделимы друг от друга.

4. Социальная база фашизма

4.1. Олигархия

Одним из главных социальных последствий монополизации экономики явилось формирование нового элемента элиты буржуазного общества - монополистической олигархии, постепенно превращавшейся в решающую силу лагеря верхов. Как раз её наиболее реакционные фракции становятся мощным генератором тенденций, способствующих зарождению фашизма.

4.2. Средние слои

В эпоху империализма формируется экономическая и социальная реальность буржуазного общества, порождающая у отдельных индивидуумов и определённых социальных слоёв такие психологические свойства, которыми может манипулировать самая махровая реакция. Прежде всего это относится к мелкобуржуазным и средним слоям, занимающим промежуточное положение между буржуазией и пролетариатом. В период монополистического капитализма их социальные позиции пошатнулись. Мелкой буржуазии казалось, что она находится между двух огней. С одной стороны, она ощущала свою слабость перед монополиями, а с другой - испытывала страх перед набиравшим силу организованным рабочим движением.

В «запоздавших» империалистических государствах интенсивная ломка традиционных социально-экономических структур особенно обостряла классовые противоречия и создавала напряжённую психологическую ситуацию для многочисленных слоёв населения, не успевших адаптироваться в быстро меняющихся условиях.

Идея «национального величия» давала мелкому буржуа компенсацию за пошатнувшиеся экономические позиции. Империалистическая экспансия выглядела конкретной реализацией этой идеи.

Эффективным рычагом для втягивания массовых слоёв в орбиту империалистической политики служил реакционный национализм . Трудно переоценить его роль в подготовке социальной базы фашизма. В то же время нужно иметь в виду, что в распространенных на Западе концепциях национализм изображается своего рода стихийным порывом широких народных масс, который будто бы и подталкивал верхи на путь экспансии.

На самом же деле националистическая истерия насаждалась сверху . Конкретные исторические факты свидетельствуют о верхушечном происхождении реакционного национализма в империалистических странах. Он органично вписывался в контекст политического курса верхов, получившего наименование социал-империализма. Этот курс предусматривал определённые подачки представителям господствующих наций за счёт грабежа колониальных народов в сочетании с националистической пропагандой, культивированием чувства расового и национального превосходства.

Родство между национализмом и фашизмом ещё более близкое. Многие идеологические принципы и практические методы реакционного национализма были легко впитаны фашистскими движениями, а в некоторых странах, прежде всего в Италии и Германии, фашизм прямо и непосредственно интегрировал националистические организации в свои ряды. Но следует подчеркнуть, что с самого начала обнаружились те социальные пределы, за рамки которых национализм не смог сколько-нибудь эффективно просочиться. Наименьший успех националистическая пропаганда имела среди рабочих .

Исходя из внешнего облика, буржуазные историки навязывают представления о фашизме как о «мелкобуржуазном», «среднеклассовом» феномене или даже «народном» движении. Критерий, по сути дела, один — социальный базис, взятый в отрыве от политической функции фашистских движений и режимов. Естественно, что при таком подходе генезис фашизма рассматривается лишь с точки зрения политического поведения определённых слоёв населения, главным образом мелкой буржуазии. Отсюда следует, что фашизм возникает как бы в промежуточной зоне между капитализмом и социализмом в качестве некоей «третьей силы». Буржуазные учёные зачастую некритически следуют за пропагандистскими писаниями фашистских идеологов, провозглашавших фашистов поборниками «третьего пути» или «третьей силы».

Между тем наличие массовой базы — существенная, но не всеобщая черта фашизма. Есть такие его разновидности (например, военный фашизм), для которого массовая база не является неотъемлемым атрибутом. Иногда фашизм создаёт себе опору в массах уже после прихода к власти (Португалия, Испания). Даже в тех случаях, когда фашистам удаётся привлечь на свою сторону определённые слои населения (Германия, Италия), это становится возможным лишь благодаря политической, финансовой и духовной поддержке верхов. И фашистские тенденции в верхах, и экстремистские движения с фашистским потенциалом из социально разнородных элементов формировались в едином потоке буржуазной реакции.

Хорошо известные факты из истории главных разновидностей фашизма убедительно свидетельствуют о том, что господствующие классы поддерживают фашистов не только в то время, когда они уже сумели мобилизовать массы, опираясь на собственные силы, но и с момента зарождения фашистских движений. Причём как раз для того, чтобы они решили задачу вовлечения масс в орбиту реакционной политики.

Опыт войны, революции, наконец, капповского путча показал ультраконсервативным фракциям верхов, что при всём их презрении к народу без социальной базы не обойтись. Но удовлетворять реальные интересы трудящихся правящие круги, естественно, не собирались. Приманкой для определённых слоёв населения должна была служить националистическая и социальная демагогия. Нужны были новые методы пропаганды и агитации.

Экстремизм мелкой буржуазии и средних слоёв не тождествен экстремизму господствующих классов. Экстремизм верхов носит прежде всего политический характер, а экстремизму мелкобуржуазному в значительной степени присущи социально-психологические черты. Своеобразие мелкобуржуазного экстремизма определяется тем, что в нём содержится и антикапиталистический, точнее, антимонополистический заряд. Экстремистские фракции верхов как раз и считали важнейшей задачей фашистских движений введение мелкобуржуазного экстремизма в промонополистическое русло, нейтрализацию его антикапиталистических аспектов. Слияние монополистического и мелкобуржуазного экстремизма и вело к формированию «классических» разновидностей фашизма, опиравшихся на массовую базу.

Фашисты искусно играли на эмоциях мелкой буржуазии, льстили её самолюбию, обещали привести к власти. Среди мелкобуржуазных сторонников фашизма было немало таких людей, кто действительно верил в революционность нового движения, в его антикапиталистические лозунги, видел в нём подлинную «третью силу». Их искренняя убеждённость придавала достоверность демагогической по своей сути фашистской пропаганде, адресованной средним слоям. В этом уже содержались элементы противоречия между политической функцией и социальным базисом фашизма. Это противоречие с особой силой проявлялось в период консолидации фашистских режимов, когда рассеивалась демагогическая пелена и чётко проступала сущность фашизма как диктатуры наиболее агрессивных и реакционных монополистических группировок. Более того, после установления фашистских режимов наблюдалось устранение тех радикальных элементов, которые всерьёз воспринимали пропагандистскую фразеологию главарей. Один из аспектов пресловутой «ночи длинных ножей» в Германии (30 июня 1934) заключался в ликвидации недовольных штурмовиков, требовавших «второй революции». Муссолини немало хлопот доставили сторонники «второй волны», которых не устраивала политика дуче после «похода на Рим». Во франкистской Испании противоречие между мелкобуржуазными и люмпен-пролетарскими элементами и верхушкой режима нашло отражение во фронте «старых рубашек». Однако, несмотря на противоречия, фашистским главарям удавалось (с разной степенью успеха) сохранять массовую опору, комбинируя террор с социальной и националистической демагогией.

4.3. Люмпен-пролетариат

Когда речь идёт о рекрутах фашизма, нельзя не учитывать выходцев из люмпен-пролетарской среды, охотно клюющих на приманку реакции. Буржуазное общество постоянно воспроизводит эту прослойку, пополняющуюся за счёт тех, кого оно деклассирует, выбрасывает из сферы производительного труда. В. И. Ленин охарактеризовал люмпенов как «слой подкупных людей, совершенно раздавленных капитализмом и не умеющих возвыситься до идеи пролетарской борьбы».

В результате экономического развития, ускоренного научно-технической революцией, в странах развитого капитализма происходит быстрая ломка устоявшихся, традиционных структур. В результате этого образуются группы, потерявшие прежний социальный статус, вынужденные изменить привычный образ жизни, отказаться от прежних форм потребления и т. п. Острой формой проявления данного процесса стала прогрессирующая маргинализация сознания значительной части населения. Первичным, базовым типом маргинального сознания всегда была его люмпен-пролетарская модель. В значительной степени она остаётся им и поныне.

Обособление от общества, стихийный индивидуализм толкает маргинала-люмпена к отстранённости от политического процесса и к абсентеизму. В то же время глубокая враждебность обществу, стремление незамедлительно потребить его богатства, неприятие его норм и ценностей создают потенциальную готовность к разрушительным действиям, направленным против этого общества или его отдельных институтов. В этом смысле маргиналы представляют собой социальный горючий материал, способный к спонтанному самовозгоранию.

В связи с нарастающим размахом объективной маргинализации её ценности и установки стали проникать и в сознание тех групп населения, которые объективно ещё не подверглись вытеснению из производственного процесса и, соответственно, социальной структуры общества. При этом чем актуальнее опасность стать жертвой данного процесса, тем сильнее влияние маргинальных взглядов на общественное сознание как отдельных категорий населения, так и в целом.

Таким образом, и в настоящее время существует и ширится база для ультраправого экстремизма.

5. Типы фашизма

Главным критерием для типологии государственно оформившегося фашизма может служить степень концентрации власти в руках фашистской верхушки и сросшихся с ней экстремистских фракций монополистического капитала. Она зависит от комплекса взаимосвязанных факторов: от уровня экономического развития страны, социальной структуры населения, силы антифашистского Сопротивления, степени относительной самостоятельности фашистского аппарата власти, места собственно фашистской элиты по сравнению с традиционными господствующими классами в структуре режима, от масштабов империалистических притязаний.

Многочисленные варианты фашизма могут быть сведены к двум основным типам в зависимости от того, насколько полно каждый из них отражает сущность данного явления.

К первому типу относятся те разновидности фашизма, которым удалось в той или иной мере приобщиться к власти. У них типичные для фашизма свойства и признаки проявляются особенно чётко и выразительно, рельефнее обнажается его сущность. Именно фашизм у власти - это «открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала» (Г. Димитров).

Однако необходимо учитывать наличие довольно важных внутритиповых различий. Самую завершённую форму в период между двумя мировыми войнами фашизм обрёл в тех странах (прежде всего в Германии, в меньшей мере в Италии), где фашистские организации стали главной опорой экстремистских фракций господствующих классов, где возникли тоталитарные диктатуры.

Помимо «классических» образцов имелись фашистские движения, которые были хотя и не главной, но всё-таки существенной силой в составе правящих кругов и выступали в качестве младших партнеров в режимах фашистского типа. Это было особенно характерно для стран с относительно отсталой социально-экономической структурой, где не успели сложиться могущественные монополистические группировки. Здесь элементы тоталитарной диктатуры комбинировались в системах господства с традиционными авторитарными и даже парламентарными формами. На фоне «классических» вариантов у этих разновидностей фашизма многие типологические черты выглядят как бы размытыми.

Ко второму типу относятся многочисленные фашистские движения, не сумевшие прийти к власти, застрявшие на политической периферии. Их функция сводится к роли политического резерва реакционного крыла господствующих классов . Так обстояло дело в тех странах Западной Европы, где глубоко укоренились буржуазно-демократические традиции, где фашизм не смог найти массовой опоры, где в силу исторических и конкретно-ситуационных причин наиболее влиятельные фракции буржуазии делали главную ставку не на фашизм, а на иные методы отстаивания классового господства. Следует учесть, что фашисты в этих странах поднимали голову уже после прихода к власти Гитлера, когда фашизм в глазах широких слоёв населения предстал в самом омерзительном виде. Поэтому здесь сложились более благоприятные предпосылки для сплочения антифашистских сил и организации отпора фашиствующим элементам.

На разновидностях фашизма второго типа особенности генезиса сказались сильнее, потому что эти разновидности так и не достигли стадии зрелости, которая наступает после прихода к власти. Их отличительным признаком можно считать и гораздо меньшую степень внутренней консолидации. С этой точки зрения наиболее показателен французский фашизм, представлявший собой особенно пёстрый конгломерат группировок и лидеров. Программные и тактические установки «малых» фашистских движений представляли комбинацию традиционалистских реакционных воззрений с расистской мистикой и широковещательной социальной демагогией.

Следует иметь в виду, что современность рождает новые типы фашизма, примером чему может служить реакционная диктатура в чилийском и греческом вариантах. Типологическим признаком всех форм фашизма является его тесная, органическая взаимосвязь с милитаризмом. Теперь, когда шансы на привлечение массовой базы значительно уменьшились по сравнению с межвоенным периодом, фашистам приходится компенсировать её отсутствие главным образом военной силой, поддержкой международных военно-империалистических кругов. Диктатура Пиночета в Чили, рухнувший после семи лет правления «режим полковников» в Греции - таковы конкретные формы «военного фашизма» .

Много общего с «военным фашизмом» у специфических форм современного фашизма в слаборазвитых странах. Он представляет собой соединение интересов международного империализма и реакционной местной бюрократии и военщины. Такой фашизм насаждается извне правительствами, сохраняющими у себя дома (в большей или меньшей степени) атрибуты буржуазной демократии. Отличительным признаком импортируемого фашизма является отсутствие сколько-нибудь серьёзных внутренних предпосылок. Его культивируют в странах с пережитками докапиталистических отношений, где не сложилась сильная национальная буржуазия, а в архаичной социальной структуре нет слоёв, способных поставлять для фашизма массовую базу.

5.1. Неофашизм

Буржуазии приходится консолидировать свои ряды преимущественно на основе социально-политического маневрирования, что наиболее характерно для либерально-реформистских методов отстаивания её классового господства.

В этом процессе многие склонны усматривать гарантию от возрождения фашистской угрозы. Однако такой подход грешит односторонностью. Ослабление капиталистической системы выражается также в оттеснении откровенно буржуазных партий на крайний фланг и в укреплении позиций рабочих партий. В противовес этому у правящего класса вновь растёт тяга к прямым насильственным действиям.

Активизируются консервативные элементы. Они пытаются всплыть на поверхность, используя неудачи либерально-реформистской политики, утверждая, что лишь с консерватизмом связаны шансы буржуазного общества на выход из кризисного тупика.

Важнейшие отличительные черты всех неофашистских политических течений и организаций:

• воинствующий антикоммунизм и антисоветизм;
• крайний национализм, расизм (открытый или более или менее прикрытый);
• критика с ультраправых позиций буржуазных правительств (даже самых консервативных), действующих в рамках буржуазной парламентской системы;
• применение насильственных, террористических методов политической борьбы.

Политические и идеологические позиции неофашизма отражают настроения и интересы наиболее реакционных элементов буржуазии.

С консервативной реакцией современный фашизм имеет общие корни; хотя у неофашизма много новых элементов в идеологии, пропагандистских методах и тактике, ему присуща способность к мимикрии, которая порой способна сбить с толку. Однако при сопоставлении современного фашизма с «классическими» образцами преемственная связь проступает чётко и явственно. В современном фашизме, как и в фашизме «традиционном», сочетаются социально-политический консерватизм и реакционность правящего класса с мелкобуржуазными иллюзиями и бунтарством. Эти два варианта экстремизма сливаются в фашизме воедино, но между ними, как и в прошлом, возникают коллизии чаще всего тактического свойства.

На протяжении всего послевоенного периода фашистские движения служат в основном политическим резервом империалистической буржуазии, которая бросает его в бой пока что в сравнительно ограниченных масштабах. Относительная слабость неофашистских движений в современном мире не должна быть поводом для недооценки исходящей от них угрозы. Сам факт их существования влияет негативно на духовно­-политический климат многих стран. Кроме того, как показывает исторический опыт, они могут быстро набирать силу. Наличие неофашистских организаций может способствовать сдвигу вправо и благодаря тому, что на их фоне более приемлемыми выглядят прочие правые элементы.

Развитие государственно-монополистического капитализма, научно-техническая революция в условиях капитализма порождают такие социальные последствия, которыми могут воспользоваться неофашистские элементы. По-прежнему питательной социальной средой для фашизма являются мелкобуржуазные и средние слои, которые не всегда достаточно осознанно ориентируются в сложной современной обстановке. К этому следует добавить и крестьянство, подвергающееся интенсивному вымыванию. Теряют социальный статус служащие и представители интеллигенции, чей род занятий превратился в массовые профессии. Логика социальной борьбы влечёт их влево, но, учитывая умение фашистов спекулировать на нуждах и чаяниях социально ущемленных слоёв, следует считаться с потенциальной возможностью временного перехвата какой-то их части неофашизмом.

Сохраняются и социально-психологические источники фашистской опасности. Современное буржуазное общество усиленно стремится привить своим гражданам конформизм, аполитичность, индифферентность, превратить их в элементарных «потребителей», легко поддающихся манипулированию со стороны господствующих классов.

Обострение общего кризиса капитализма всё явственнее обнажает неизлечимые язвы буржуазного общества. Инфляция, безработица, рост преступности, моральное разложение - всё это вызывает острую психологическую реакцию у населения, причем далеко не все его категории способны разобраться в истинных причинах этих социальных бедствий. Чувство социального недовольства в сочетании с ощущением собственного бессилия порождает мессианские настроения. Отсюда упование на «сильную, личность», способную навести «порядок».

Современный фашизм пытается спекулировать и на кризисе буржуазной культуры. Научно-техническая революция в условиях государственно-монополистического капитализма углубила противоречия между техническим прогрессом и культурой. Как никогда остро встаёт проблема «человеческого фактора» в буржуазном мире. Растёт отчуждение личности. Всё сильнее даёт о себе знать тенденция к бездуховному существованию. Неофашистские идеологи, учитывая это, пытаются выступить в роли спасателей человеческих духовных ценностей. Если раньше традиционный фашизм откровенно издевался над гуманистическими идеалами и ценностями, то теперь определённые элементы из современного неофашистского лагеря выступают с псевдогуманных позиций.

Чтобы распознать проявления неофашизма, необходимо сопоставлять их с типами фашизма, сложившимися в межвоенный период. Дело идёт не о внешних формах, подверженных постоянным изменениям, особенно учитывая исключительную способность фашистов к мимикрии, их приспособляемость к новым условиям. Преемственная связь между «традиционными» и новыми видами фашизма носит сущностный характер и обнаруживается прежде всего в методах политической борьбы и организации власти, защиты интересов местных или международных монополий.

Наряду с неоправданным сужением фашистского феномена до одной-двух разновидностей необходимо считаться также с опасностью неправомерно расширительной трактовки этого явления. Подобный подход преследует цель дискредитировать страны, придерживающиеся социалистической ориентации, революционно-националистические режимы, проводящие антиимпериалистическую политику, и фактически оказывается модернизированным вариантом пресловутой концепции «тоталитаризма».

Затрудняют анализ новых форм фашизма и трактовки, сложившиеся в левацких кругах. По их мнению, в наши дни фашизму больше не надо совершать государственные перевороты для захвата власти. Он якобы уже достаточно глубоко внедрился в государственную структуру капиталистических стран. Очагами фашизма левацкие элементы считают современные капиталистические предприятия, где проводятся те или иные мероприятия в рамках социальной политики, рассчитанной на отвлечение рабочих от активного участия в политической борьбе. Бесспорно, в социально-экономической и политической почве развитых капиталистических стран сохраняются предпосылки фашистской опасности. Но если не видеть качественного различия между репрессиями, имеющими место при буржуазно-демократических режимах, и перманентным, тотальным фашистским террором, между либерально-реформистской или патерналистской социальной политикой буржуазии и фашистскими методами растления масс, можно проглядеть действительную фашистскую угрозу.

6. Противодействие фашизму

История фашизма - это в сущности история краха самой решительной и насильственной попытки империалистической реакции затормозить социальный прогресс, расправиться с революционным движением. Научный анализ фашизма свидетельствует об его исторической обречённости. Однако такой вывод не должен повлечь за собой недооценку этого опасного социально-политического феномена. Победа над фашизмом была достигнута прогрессивным человечеством чрезвычайно дорогой ценой.

Дискредитация фашизма в глазах человечества намного сузила для современных реакционеров возможности маневра вправо. В этом можно усматривать одну из причин того, что в целом послевоенный период в странах развитого капитализма проходил под знаком преобладания буржуазно-реформистской политики. Хотя фашистские методы сохраняются в политическом арсенале буржуазии и в кризисных ситуациях реакционные авантюристические круги могут попытаться, несмотря на негативный исторический опыт, вновь прибегнуть к фашистским методам спасения классового господства буржуазии, перспективы подобного выхода из социально-политического кризиса, в котором находится современный капитализм, стали гораздо маловероятнее.

Однако фашизм всё ещё представляет собой потенциальную опасность, с которой нельзя не считаться.

Несмотря на наличие в тех или иных странах благоприятных предпосылок для генезиса фашизма, было бы совершенно неверно усматривать в приходе фашистов к власти какую-то историческую предопределённость. Господство фашизма оказалось возможным лишь в некоторых странах и в определённый период, хотя присущие фашизму методы массового политического и идеологического насилия получили широкое распространение. Установление фашизма свидетельствует как о слабостях рабочего и демократического движения, так и о неспособности господствующего класса – буржуазии – удерживать свою власть демократическими парламентскими методами.

Поэтому важнейшая преграда фашизму — создание сплочённого фронта демократических сил. Непреодолимым препятствием на пути фашизма к власти является единство рабочего класса. Коммунистические и рабочие партии видят свою задачу в сплочении всех антифашистских сил, в создании широкого фронта борьбы против всевластия монополий, за мир и социальный прогресс.

Image caption Адольфа Гитлера и Бенито Муссолини чаще всего называют фашистами

Термины "фашист" и "фашизм" кому-то могут показаться простыми ярлыками, но стоит копнуть поглубже, и глазу откроется множество хитросплетений, дающих основания для бесконечных научных дебатов.

С момента окончания Второй мировой войны и краха нацистской Германии прошло уже более шести десятилетий, но те события продолжают оставаться призмой, через которую мир смотрит на слово "фашизм".

Первым фашистским движением, которое пришло к власти, стали чернорубашечники Муссолини. Это произошло в 1922 году.

Это движение можно определенно назвать националистическим и авторитарным, а также принимающим насилие как форму политической борьбы. Но по поводу большинства остальных его отличительных черт давно ведутся академические споры.

Общий знаменатель?

"К сожалению, я не могу дать простого определения, - говорит Кевин Пассмор из Кардиффского университета, автор книги о фашизме. – Все зависит от определений".

Если принять, что "фашист" – это тот, кто является последователем фашизма, то сам термин "фашизм" все равно нуждается в четком определении.

""Вы можете сказать: "Является ли фашизм движением, которое похоже на фашизм, который существовал в Италии?", - говорит Пассмор. Однако для большинства термины "фашизм" и "фашист" являются общим знаменателем итальянского фашизма и германского нацизма.

Однако в письме в британскую газету Times сэр Перегрин Уорсторн спешит акцентировать различия между понятиями. 85-летний бывший редактор Sunday Telegraph признает, что как и "большинство людей моего поколения 80-летних британцев... в прошлом я верил в превосходство белой расы".

Но это "ни в коей мере не означает, что [мы] были фашистами", - говорит сэр Перегрин, добавляя, что больше не является расистом.

Отдельные характеристики

Одна из проблем при попытке связать фашизм с нацизмом заключается в том, что они совсем не так легко взаимозаменяемы, как кажется некоторым.

Расизм, а особенно антисемитизм, являлся центром идеологии нацизма, при том что в итальянском фашизме взгляд на этот вопрос был намного менее однозначным.

Image caption Одним активистам термин "фашист" нравится, а другие не считают себя фашистами

Поэтому для некоторых ученых одного лишь расизма в идеологии современной организации может быть недостаточно для того, чтобы заклеймить ее фашистской.

Фашизм в Италии также отличался тем, что в его политической структуре присутствовал корпоратизм. Под ним обычно понимают политическую или экономическую систему, в который отдельные люди собраны в различные группы – например, "слесари" или "священники" – в рамках государства, которые договариваются с другими группами ради достижения прогресса.

В современных либеральных демократиях ситуация другая, где простейшим политическим элементом является человек. В корпоративной же модели сотрудничеству отдается приоритет над соперничеством.

Еще одной характеристикой, относящейся к фашизму, является автаркия – самодостаточная экономика. Однако современные автаркии - тот же Афганистан во времена правления в нем талибов – совершенно не принято считать фашистскими государствами.

Символика

Тема фашистских символов также представляется очень значимой.

Сам термин происходит от слова "фации" – символического вооружения воинов почетной охраны у должностных лиц в Древнем Риме, приглянувшегося фашистам Муссолини.

Фалангисты, во главе которых стоял Франко, сделали своим символом стрелы, связанные хомутом, символом королевы Изабеллы и короля Фердинанда.

Нацисты сделали своим символом свастику.

Символы, которые каким-то образом перекликаются с такими давними мотивами, вообще распространены среди современных экстремистов.

Широта определений

Другой проблемой, возникающей при попытке четко определить понятие "фашист", является то, что зачастую заявленная идеология итальянских фашистов и германских нацистов далеко не полностью совпадала с проводимой ими политикой.

Однако самая очевидная трудность – это то, сколь широко понятие "фашист" использовалось на протяжении многих лет.

Кто-то считает его оскорблением, а, скажем, Оксфордский английский словарь дает разные определения: "(в широком смысле) человек, придерживающийся правых авторитарных взглядов" и "человек, который пропагандирует определенную точку зрения или порядок в такой манере, которая считается нетерпимостью или авторитаризмом". Отсюда получаем "расизм по принципу физических особенностей тела" (body racism).

"Плохое слово"

В целом, слово "фашист" намного чаще используется как ругательное, нежели как попытка дать четкое определение.

Нацисты были плохими, и, согласно такому взгляду на вещи, их идеология была фундаментальным образом привязана к фашизму, что означает, что фашизм является фундаментально плохим явлением.

Image caption Чернорубашечники Муссолини пришли к власти в Италии в 1922 году

"Это удобное политическое оружие – говорить, что от какого-нибудь современного политического движения отдает фашизмом", - отмечает Пассмор.

А организации, в отношении которых оппоненты часто употребляют термин "фашистская" – к примеру, Британская национальная партия, - предпочитают не использовать этот термин в качестве самохарактеристики.

"Можно задать вопрос, почему они не называют себя фашистами, учитывая, что их привлекают некоторые аспекты [фашизма]. Почему это слово продолжает считаться плохим? Антифашисты часто говорили, что фашизм – то же самое, что и нацизм", - говорит Пассмор.

Кто-то, возможно, предпочитает вариант "слона в посудной лавке", считая, что фашиста всегда можно различить, даже если найти точное определение этого слова сложно.

Для таких людей любое националистическое политическое движение, которое является авторитарным, выступает против свободы слова, пропагандирует создание государства под руководством одной партии или диктатора и склонно к расизму, зачастую получает ярлык "фашистское".

Но споры по поводу точного определения "фашизма" и "фашиста" будут продолжаться.

"Студентам свойственно считать, что такое-то слово означает то-то, - говорит Пассмор. – Я же склоняюсь к точке зрения, что намного интереснее смотреть на то, как именно использовался термин. Суть истории и жизни – это дебаты на тему того, что означают слова ".

Фашизм (итал. fascismo, от fascio – пучок, связка, объединение), политическое течение, возникшее в капиталистических странах в период общего кризиса капитализма и выражающее интересы наиболее реакционных и агрессивных сил империалистической буржуазии. Ф. у власти – террористическая диктатура самых реакционных сил монополистического капитала, осуществляемая с целью сохранения капиталистического строя. Важнейшие отличительные черты Ф. – применение крайних форм насилия для подавления рабочего класса и всех трудящихся, воинствующий антикоммунизм, шовинизм, расизм, широкое использование государственно-монополистических методов регулирования экономики, максимальный контроль над всеми проявлениями общественной и личной жизни граждан, разветвленные связи с достаточно значительной частью населения, не относящейся к правящим классам, способность путём националистической и социальной демагогии мобилизовать и политически активизировать её в интересах эксплуататорского строя (массовая база Ф. – по преимуществу средние слои капиталистического общества). Внешняя политика Ф. – политика империалистических захватов.

Общность черт, присущих Ф. как политическому течению, не исключает существования различных его форм, определяемых часто степенью преобладания политических или милитаристских сил. Преобладание милитаристских сил характерно для военно-фашистских режимов.

В борьбе за создание массовой социальной базы Ф. выдвинул систему взглядов (т. н. фашистская идеология), использовавшую в значительной мере реакционного учения и теории, сложившиеся до его появления (расистские идеи Ж. А. де Гобино , Ж. В. де Лапужа , Х. Чемберлена и др.; антидемократические концепции Ф. Ницше и О. Шпенглера , антисемитизм; геополитика , пангерманизм и т. д.).

В центре фашистской идеологии – идеи военной экспансии, расового неравенства, «классовой гармонии» (теория «народного сообщества» и «корпоративности»), вождизма («принцип фюрерства»), всевластия государственной машины (теория «тотального государства»). В наиболее концентрированном виде эти идеи были выражены в книге А. Гитлера «Майн кампф» (1925). Весьма существенная черта фашистской идеологии – крикливая демагогия с целью маскировки её истинного содержания. Этой цели служило, в частности, спекулятивное использование Ф. популярности идей социализма в массах.

Возникнув как реакция на революционный подъём, наступление которого возвестила Великая Октябрьская социалистическая революция в России, Ф. превратился в ожесточённого и опасного противника всего прогрессивного человечества и прежде всего международного революционного рабочего движения. Первые фашистские организации появились весной 1919 в Италии в виде полувоенных дружин из националистически настроенных бывших фронтовиков. В октябре 1922 фашистами, превратившимися в крупную политическую силу, был инсценирован вооружённый «поход на Рим», давший правящим кругам Италии предлог для назначения 31 октября 1922 премьер-министров главаря итальянских фашистов («дуче») Б. Муссолини. В течение последующих четырёх лет фашистское руководство постепенно ликвидировало буржуазно-демократические, свободы, устанавливало всевластие фашистской олигархии. В 30-х гг. в Италии было завершено создание корпоративного государства, содействовавшее милитаризации итальянской экономики. Демократическое профсоюзное движение, экономические и политические завоевания рабочего класса были ликвидированы. правительство Муссолини проводило всё более активно политику империалистической экспансии. В 1935 фашистская Италия развязала войну против Эфиопии, после захвата которой (1936) приняла участие в интервенции против республиканской Испании (1936–1939), в 1939 захватила Албанию, в октябре 1940 напала на Грецию, а ещё раньше, в июне того же года, объявила войну Франции, вступив тем самым во вторую мировую войну 1939–45 . В ходе этой войны фашистский режим в Италии потерпел крушение (1943).

Нем. фашистская Национал-социалистская партия возникла в 1919 (официальное название – Национал-социалистская немецкая рабочая партия отражало стремление её организаторов использовать в интересах крайней реакции влияние идей социализма среди герм.(германский) трудящихся). В обстановке углублявшегося политического кризиса, опираясь на поддержку группы крупных монополий и заключив союз с влиятельными кругами в руководстве рейхсвера, вождь («фюрер») герм.(германский) фашистов Гитлер получил в конце января 1933 мандат на формирование правительства. Инсценировав поджог рейхстага и приписав вину за него коммунистам (см. Лейпцигский процесс 1933 ), германские фашисты в течение нескольких месяцев полностью «унифицировали» страну, обрушив кровавый террор на все демократические и либеральные течения, бросая в тюрьмы и физически уничтожая всех действительных и потенциальных противников нацистского режима. Вслед за Коммунистической партией были запрещены Социал-демократическая и все традиционные буржуазные партии. Были распущены все общественные организации и прежде всего профсоюзы, лишён своих прерогатив парламент, отменены все формы общественного контроля за государственной администрацией. Созданный национал-социализмом механизм диктатуры включал в себя отличавшийся крайней жестокостью террористический аппарат (СА, СС, Гестапо, а также «Народный трибунал» и др. органы фашистской юстиции), аппарат организационного воздействия на население (Национал-социалистская партия, Национал-социалистский женский союз, Гитлеровская молодёжь, Немецкий рабочий фронт, организация «Сила через радость» и т. д.), контролировавший все формы общественной деятельности, а также аппарат по пропагандистской обработке масс (возглавлялся министерством пропаганды). В тесном союзе с генералитетом гитлеровское правительство проводило форсированную милитаризацию Германии. Незамедлительно был взят курс на милитаризацию экономики, сопровождавшийся осуществлением различных форм государственно-монополистического регулирования (государственные капиталовложения, главным образом на военные цели, налоговая политика, политика кредитов и запланированной инфляции, административный контроль над хозяйственным развитием, принудительное синдицирование или картелирование промышленности, создание новых объединений монополистов и др.). Были разорваны международные соглашения, ограничивавшие вооружение Германии, и проведён ряд агрессивных актов, рассчитанных на укрепление военно-стратегических позиций герм.(германский) империализма в его борьбе за мировое господство. В 1936–39 Германия совместно с Италией участвовала в интервенции против республиканской Испании. В 1938 было совершено насильственное присоединение (аншлюс) Австрии, в 1938–39 захвачена и расчленена Чехословакия. Нападением на Польшу в сентябре 1939 фашистская Германия развязала 2-ю мировую войну.

Оказавшись у власти в Италии и Германии, фашисты поставили под свою эгиду многочисленные фашистские и профашистские организации за рубежом. В некоторых странах эти организации стали представлять серьёзную опасность для буржуазно-демократических режимов. В период между двумя мировыми войнами были установлены режимы фашистского типа в ряде государств Восточной и Центральной Европы: в Венгрии (режим Хорти), Австрии, Польше («санационный режим»), Румынии, прибалтийских государствах и т. д. Под влиянием Италии и Германии развивалось фашистское движение в Испании, где после кровопролитной гражданской войны 1936–39 (см. в ст. Испанская революция 1931–39 ) была установлена (март 1939) при военной и политической поддержке итальянских и германских интервентов фашистская диктатура Франке. Ещё раньше в Португалии утвердилась фашистская диктатура Салазара.

К середине 30-х гг. Ф. вырос в смертельную угрозу не только для рабочего и демократического движения отдельных стран, но и для всего человечества, поставив под вопрос существование многих народов. Осознание серьёзности этой угрозы привело к возникновению широкого антифашистского движения, основанного на сплочении всех политических сил, готовых оказать сопротивление Ф. Главную роль в организации такого сопротивления сыграли коммунистические партии, следовавшие решениям 7-го конгресса Коминтерна о едином рабочем и народном фронте (1935; см.(смотри) в ст. Коммунистический Интернационал ) с учётом особенностей обстановки в каждой отдельной стране. В странах, где Ф. находился у власти, коммунисты встали во главе подпольного антифашистского движения (см. Антифашистское движение ). В годы 2-й мировой войны фашистские оккупанты ввели в действие тщательно разработанную систему массового уничтожения людей на захваченных территориях. По некоторым подсчётам, через концентрационные лагеря и лагеря смерти, организованные национал-социалистами (см. Концентрационные лагеря немецко-фашистские ), прошло приблизительно 18 млн. чел. всех национальностей Европы. Из них 11 млн. чел. были зверски умерщвлены. Фашистский террор на оккупированных территориях, геноцид , преднамеренное уничтожение миллионов людей во всей полноте раскрыли бесчеловечную сущность Ф., который навлек на себя ненависть народов всего мира. В фашистском тылу, на оккупированных территориях и в самих фашистских странах возникло антифашистское Движение Сопротивления , подрывавшее боевую мощь фашистской армии и прочность фашистских режимов.

Разгром в 1945 Германии и её союзников силами антигитлеровской коалиции при решающем участии СССР нанёс тяжёлый удар по Ф. Однако в некоторых капиталистических странах (Испания, Португалия) правящим классам удалось в послевоенные годы продлить существование диктаторских режимов фашистского типа. В странах, возглавлявших фашистский блок, корни Ф. были ликвидированы не полностью. Начавшаяся после 2-й мировой войны «холодная война» привела к оживлению наиболее реакционных, в том числе фашистских, элементов и в тех капиталистических государствах, которые входили в прошлом в состав антигитлеровской коалиции. Не менее важно и то, что социальные и политические процессы, породившие Ф. и превратившие его на определённом историческом этапе в весьма влиятельную силу (развитие государственно-монополистического капитализма и углубление общего кризиса капитализма, экономические и политические потрясения в странах капиталистического мира), продолжают происходить и в современном капиталистическом обществе. В капиталистических странах, правящие круги которых придерживаются традиционных методов правления, сложилась более или менее влиятельная крайне правая оппозиция, в ряде случаев откровенно фашистская или полуфашистская по своему характеру. Сила и влияние этой оппозиции колеблются в зависимости от изменения экономической конъюнктуры и состояния международной обстановки, возрастая нередко при обострении кризисных явлений внутри страны и на международной арене и ослабевая при смягчении напряжённости.

В некоторых случаях фашистские и полуфашистские элементы в союзе с милитаристскими силами предпринимают попытки захватить господствующие позиции путём военных переворотов. В апреле 1967 был осуществлен государственный переворот в Греции, в сентябре 1973 – в Чили. В этих странах была установлена террористическая военно-фашистская диктатура. Значительно раньше (в 1954) утвердилась террористическая диктатура в Парагвае. Большое влияние на внутреннюю и внешнюю политику оказывает реакционная военщина и в ряде других латиноамериканских стран.

В новых условиях фашистские силы, естественно, принимают новое обличье, стремясь нередко отгородиться от скомпрометировавших себя фашистских движений прошлого. Поэтому, говоря о современном Ф., чаще всего употребляют термин неофашизм . В условиях обострения общего кризиса капитализма неофашистские силы широко применяют т. н. стратегию напряжённости, организуя террористические и др. подрывные акции. Основная цель этой стратегии в том, чтобы создать у политически неустойчивой части общественности впечатление полной неспособности парламентских правительств обеспечить общественый порядок и тем самым толкнуть группы умеренно консервативных избирателей в объятия «легальных» неофашистов. В целом, однако, позиции Ф. после 2-й мировой войны гораздо слабее, чем до неё. Свержение Ф. в Португалии (апрель 1974), Греции (июль 1974), а также крах франкизма в Испании – убедительное свидетельство слабости фашистских режимов в современных условиях. Расстановка классовых сил в промышленно развитых капиталистических странах в ряде случаев ограничивает самовластие монополистической буржуазии. Форсируемой власть имущими тенденции к сдвигу вправо противостоит тенденция к сдвигу влево – к расширению демократии, являющаяся результатом упорной борьбы народных масс и прежде всего рабочего класса. В обстановке распространения антифашистских настроений и роста притягательной силы социализма правящие классы капиталистических стран часто считают опасным переход от буржуазно-демократических форм правления к открыто фашистским методам.

Важнейшая преграда Ф. – создание сплочённого фронта демократических сил.

Источн. и лит.: Резолюции VII Всемирного конгресса Коммунистического Интернационала, М., 1935; VII Kongress der Kommunistischen Internationale, Moskau, 1935; VII Congress of the Communist International. Abridged stenographic report of proceedings, Moscow, 1939; VII Конгресс Коммунистического Интернационала и борьба против фашизма и войны, М., 1975; О фашистской диктатуре в Германии, М., 1934 (Коминтерн в документах); Грамши А., Избр. произв.(произведение), т. 1–3, М., 1957–59; Датт П., Фашизм и социалистическая революция, пер.(перевод) с англ.(английский), М., 1935; Димитров Г., Избр. произв.(произведение), пер.(перевод) с болг.(болгарский), т. 1–2, М., 1957; его же, В борьбе за единый фронт против фашизма и войны. Статьи и речи 1935-1937, М., 1937; Куусинен О., Фашизм, опасность войны и задачи коммунистических партий, М., 1934; Пик В., Избр. произв.(произведение), пер.(перевод) с нем.(немецкий), М., 1956; Тельман Э., Избр. статьи и речи, пер.(перевод) с нем.(немецкий), т. 1–2, М., 1957–58: Тольятти П., О задачах Коммунистического Интернационала в связи с подготовкой империалистами новой мировой войны, М., 1935; Эрколи (П. Тольятти), Какова была социальная база фашизма?, «Коммунистич. Интернационал», 1926, № 4; его же. Лекциио фашизме, [пер. с итал.(итальянский)], М., 1974; Zetkin С., Gegen Faschismus und imperialistischen Krieg, B., 1955; Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сб. материалов, т. 1–7, М., 1957 – 61: Der Hitler-Putsch. Bayerische Dokumente zum 8/9 November 1923, Stuttg., 1962; Jochmann W., Nationalsozialismus und Revolution. Dokumente. Fr./M.,1963; Hofer W., Der Nationalsozialismus. Dokumente 1933–1945, Fr./M., 1957; Бухенвальд. Док-ты и сообщения, М., 1962; Враг всего мира. Факты и док-ты, пер.(перевод) с нем.(немецкий), М., 1962; Zur Gcschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung. 1933 – 1945, В., 1958; Die Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd 4 – 5, В., 1966; Безыменский Л. А., Германские генералы – с Гитлером и без него, М., 1961; Бланк А. С., Коммунистическая партия Германии в борьбе против фашистской диктатуры (1933-1945), М., 1964: Галкин А. А., Германский фашизм, М., 1967; его же, Социология неофашизма, М., 1971; Генри Э., Есть ли будущее у неофашизма?, М., 1962: Гинцберг Л. И., Тень фашистской свастики. Как Гитлер пришел к власти, М., 1967; его же, На пути в имперскую канцелярию. Германский фашизм рвется к власти, М., 1972; Джулио Ю., Фашистская Италия, [пер. с итал.(итальянский)], М. – Л., 1929; Лопухов Б. Р., Фашизм и рабочее движение в Италии 1919–1929. М., 1968; НДП – новая нацистская партия. Сб. статей, пер.(перевод) с нем.(немецкий), М., 1968; Розанов Г. Л., Германия под властью фашизма (1933–1939), 2 изд., М., 1964; Алатри П., Происхождение фашизма, пер.(перевод) с итал.(итальянский), М., 1961; Винцер О., 12 лет борьбы против фашизма и войны, пер.(перевод) с нем.(немецкий), М., 1956; Гейден К., История германского фашизма, пер.(перевод) с нем.(немецкий), М. – Л., 1935; Kis А., Az olasz fasizmus törtenete, , 1970.

итал. fascismo, от fascio – пучок, связка, объединение) – одна из форм реакц. антидемократич. бурж. движений и режимов, характерных для эпохи общего кризиса капитализма. Ф. у власти – "...это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала" (Программа КПСС, 1961, с. 53). Особенностью Ф., по сравнению с режимами воен. диктатуры, личной власти, бонапартизма и др., является осуществление насилия над массами через всеобъемлющую гос.-политич. машину, включающую систему массовых орг-ций и разветвленный аппарат идеологич. воздействия, дополняемых системой массового террора. Ф. широко использует псевдореволюционные и псевдосоциалистические лозунги и формы организации масс для маскировки тотального насилия. Появление Ф. на политич. арене – результат кризиса социально-экономич., политич. и культурного развития бурж. общества, страха правящей буржуазии перед натиском революц. социализма. Ф. "...усиливает свою активность в момент обострения кризиса империализма, когда возрастает стремление реакции применять методы грубого подавления демократических и революционных сил" (Междунар. Совещание коммунистич. и рабочих партий. Док-ты и мат-лы, 1969, с. 322). Неравномерность темпов и форм развития этого кризиса, упадок или неразвитость демократически-парламентских форм политич. жизни, противоречия между степенью идеологич. организованности и уровнем культуры масс, "новейшие" средства мобилизации старых массовых предрассудков – характерные элементы почвы, на к-рой растет Ф. Не случайно Ф. утвердился в условиях наибольшей остроты указанных противоречий, благоприятных для вовлечения сравнительно широких слоев гл. обр. мелкобурж. населения в политич. акции в качестве "толпы". При всем известном истории или возможном многообразии фашистских движений (отличающихся друг от друга различными вариантами сочетания военной и парт. диктатуры, террористич. и идеологич. принуждения, национализма и этатизма и т.д.) общим условием их формирования является кризис демократич. форм бурж. гос-ва при отсутствии или же недостаточности иных эффективных форм регулирования социальных отношений. Свойственная всей эпохе монополистич. капитализма, отмечавшаяся Лениным тенденция к ликвидации или выхолащиванию демократии составляет необходимое условие, при к-ром развивается и идет к власти Ф., к-рый "...начинает с оголтелого антикоммунизма, чтобы, изолировав и разгромив партии рабочего класса, раздробить силы пролетариата и бить их по частям, а затем покончить со всеми другими демократическими партиями и организациями, сделать народ слепым орудием политики капиталистических монополий" (Программа КПСС, 1961, с. 53). Формы Ф. зависят от целого ряда специфических для каждой страны обстоятельств: обострения классовых конфликтов при неспособности бурж. гос-ва воздействовать на них, кризиса бурж. парламентского строя в условиях раскола или деполитизации рабочего класса, значимости националистич. и реваншистских факторов в идеологич. атмосфере подготовки мировой войны. В Зап. Европе (Германия, Италия) фашистские движения возникали как форма реакции на угрозу социалистич. революции; в Лат. Америке неоднократно складывались близкие к Ф. политич. режимы; в нек-рых странах Азии и Африки возникают известные условия для паразитирования антидемо-кратических, в т.ч. и фашистских, форм на нац. движениях и лозунгах. Неверно, однако, было бы видеть в Ф. неизбежную стадию социально-политич. развития совр. капитализма. Его господство оказалось возможным лишь в нек-рых странах и в определ. период, хотя присущие Ф. методы массового политич. и идеологич. насилия получили широкое распространение. Установление Ф. свидетельствует как о слабостях рабочего и демократич. движения, так и о неспособности господств, класса – буржуазии – удерживать свою власть демократич. парламентскими методами. Фашистские режимы соединяют политич. насилие над массами с чрезвычайно интенсивным и д е о л о г и ч е с к и м принуждением. Используя и подогревая исторически сложившиеся предрассудки масс, Ф. навязывает массовому сознанию свои идеологич. стереотипы (расизм, шовинизм, милитаризм, культ силы и т.д.), стремится заново создать или возродить активную систему идейного и ритуального принуждения. Ф. нарочито отказывается от претензий на "научность" своей идейной опоры, резко разграничивая (не только в пропаганде, но и на практике) систему "полезных" (для гос-ва, нации) знаний и убеждений от "разлагающего объективизма" науч. мышления, пригодного лишь для служебных целей. "Мировоззрение не имеет ничего общего со знанием, – утверждал Геббельс. – Чем больше обо всем знаний, тем – как это часто бывает – меньше решимость выступить в пользу определенного мировоззрения. Мировоззрение – это специфический взгляд на мир, предпосылкой его является подход к событиям под одним и тем же углом зрения". По такому же образцу строились рассуждения идеологов итал. фашизма Дж. Джентиле или А. Рокко о вреде "интеллектуализма" для Ф., к-рый опирается на "действие и чувство"; аналогичными суждениями обосновывал свое недоверие к "интеллигентам и интеллигентности" и Гитлер ("человек может умирать лишь за ту идею, которой он не понимает" – цит. по кн.: Adornо Т. [а. о.], The autoritarian personality, N. Y., 1950, p. 733). Один из стандартных тезисов фашистских теоретиков состоял в том, что Ф. "не нуждается в доказательствах", поскольку он подтверждается лишь собств. практикой и тем противостоит либеральным или социалистич. учениям, ищущим своего обоснования в теоретич. подходах к обществу. Претендуя на "историч." обоснование своих взглядов, идеологи Ф. ссылались на теорию сильной власти Макиавелли, концепцию общества-гос-ва Гоббса, сакрализацию гос. идеи у Гегеля; для идеологов нем. Ф. наиболее характерны ссылки на органицизм в социологии 19 в., рассматривавший нацию и гос-во как "биологич. организм" (см. Органическая школа в социологии), философию человека у Ницше, псевдоисторизм Г. Трейчке, "социализм" Шпенглера и т.д. На деле из теоретич. наследия Ф. отобрал лишь то, что оказалось пригодным для воздействия на массовое сознание в соответств. условиях; реакц. системы прошлого он взял лишь в их "практически-массовом" значении. Так, аристократич. миф Ницше о "белокурой бестии", "сверхчеловеке", направленный против "толпы", превратился в идеологии Ф. в оправдание тотального подчинения личности "массе", а на деле – фашистской партийно-гос. машине. Ф. и его идеология – типичный продукт империализма 20 в. Он нуждался прежде всего в идеологии "стадного" типа и конструктировал ее из подручного историч. материала. Составными частями идеологии Ф. являются доктрины тоталитарного гос-ва и агрессивного этноцентризма. Ее важным звеном обычно выступает квази-религ. политич. культ. Т о т а л и т а р н о е г о с - в о изображается в фашистской идеологии высшей и универсальной формой обществ. жизни. Подчиняя себе или включая в себя все прочие формы социальной организации, фашистское гос-во отождествляет себя с "обществом", "народом", "нацией"; социальные институты, группы, личности имеют право существовать лишь как органы и элементы этого универсального целого. "Для фашизма общество – цель, индивиды – средство, и вся жизнь состоит в использовании индивидов для социальных целей", – утверждал Рокко ("Communism, fascism, and democracy", ed. by Cohen, N. Y., 1963, p. 343). По словам Муссолини, "для фашиста все в государстве и ничто человеческое и духовное не имеет ценности вне государства. В этом смысле Ф. тоталитарен, и фашистское государство, синтезируя и объединяя все ценности, интерпретирует их, развивает и придает силы всей жизни народа" (там же, р. 361). Лидеры нем. Ф., ориентировавшиеся на захват территорий чужих гос-в, усиленно подчеркивали "приоритет" нации или народа ("фольк") по отношению к гос-ву. "Нация есть первое и последнее, которому подчинено все остальное" (Rosenberg А., там же, р. 398). На деле от имени "нации" и "народа" выступал фашистский режим, для к-рого ссылки на "мистич." характер нац. единства служили оправданием тотальной гос. системы, где высшим источником власти выступал вождь, якобы воплощавший волю и дух народа. В строжайше централизованной гос. машине Ф., в к-рой каждый орган отвечал лишь перед вышестоящим, отсутствовало традиционное для бурж. общества разделение властей, а законодательство и исполнение "законов", судебный и внесудебный террор, административное и идейное принуждение сосредоточивались в одних руках. Доктрина тоталитарного гос-ва исключала автономность к.-л. сфер или ценностей обществ. жизни – религии, морали, иск-ва, семьи и т.д.; все подлежало гос. контролю и регулированию. В этой доктрине не было места для личности вне гос. организации; человек существует лишь как "гос. человек", как принадлежность наличной, т.е. фашистской, социальной машины. Выношенные – и опошленные – бурж. развитием идеи неотъемлемых прав личности, свободы и борьбы мнений и т.д. Ф. отверг с порога. "В государстве не существует больше свободного состояния мыслей, – заявлял Геббельс. – Просто имеются мысли правильные, мысли неправильные и мысли, подлежащие искоренению..." (Poljakov L., Wulf J., Das Dritte Reich und seine Denker, В., 1959, S. 15). Волна агрессивного шовинизма, возведенного Ф. в ранг гос. политики и захлестнувшая сравнительно широкие слои населения, – одно из наиболее важных и трудно объяснимых явлений идеологич. климата Ф. В фашистской идеологии ущербные моменты нац. самосознания – этнич. ограниченность, предубеждения, т.н. комплекс неполноценности и т.д. – превращаются в активные факторы массовой пропаганды и политики. "Фашизм – это... неосознанное пробуждение нашего глубокого расового инстинкта", – утверждал А. Рокко (см. Cohen, указ. работа, р. 335). Социально-психологич. структуры, связанные с низшими уровнями обществ. сознания, сформировавшиеся в условиях этнич. разобщенности, Ф. выводит на поверхность идеологии, оформляет при помощи расистских и "органических" теорий. Лозунг нации ("народа – нации", тотально организованного политически) выполнял по меньшей мере три функции: 1) обосновывал "классовый мир" и интеграцию общества, противостоящего "зримому врагу", 2) обеспечивал психологич. самоутверждение того среднего слоя, к-рый Ф. превратил в главную массовую опору режима, 3) оправдывал попытку порабощения, а в определ. случаях и поголовного истребления др. народов. В этой политике нашли свое логич. завершение установки Ф., по к-рым "польза" гос-ва или достойного управлять народа ("арийцев") является единств. источником моральной оценки и правопорядка. Свобода и существование отд. личностей, этнич. групп, других гос-в не представляют ценности и рассматриваются лишь под углом зрения их "пользы" для этого гос-ва и его идеологии. Эти установки объясняли, в частности, обыденную для нацизма практику скрупулезного холодного расчета эффективности уничтожения людей; расходы на патроны и печи аккуратно сопоставлялись с доходами от труда обреченных, реализации ценных вещей, золы и т.д. Чудовищные преступления Ф. против человечества – развязывание мировой войны, истребление целых народов, невероятно расчетливая жестокость в отношении пленных и мирного населения и т.д. – осуществлялись при массовом соучастии в этих рационально-планируемых злодеяниях. М и л и т а р и з а ц и я всех обществ., в т.ч. идеологич., отношений – характерная черта фашистского режима. Ф. рождается в обстановке напряженности, нуждается в ней и создает эту обстановку, поскольку она содействует поддержанию казарменной дисциплины и военно-командных методов управления, оправдывает тотальную мобилизацию, требует отказа от классовых и индивидуальных интересов, самоотречения во имя фикции нац. интеграции. Установка на постоянную "борьбу", притом борьбу со "зримым", т.е. очевидным для обывателя, даже персонифицированным внутренним и внешним врагом (инородная этнич. группа, чужое гос-во) стала образом жизни в условиях Ф. Наиболее широко употребляемой формой идеологич. оправдания Ф. служила "историческая" мифология, превращавшая опыт прошлого в обоснование права на господство "избранной" расы, нации, гос. системы. Откровенно формулировавшаяся цель фашистской историографии состояла в том, чтобы "заново пересмотреть и переписать историю человечества" (Rosenberg A., Der Mythus des XX. Jahrhunderts, Munch., 1933, S. 4); этот пересмотр сводился к тому, что "избранной" нации и расе приписывалась ведущая роль в гос. строительстве, воен. деле, культуре и т.д. Другой момент "переписывания" истории состоял в изображении фашистского режима "завершающей" стадией социального развития ("тысячелетний рейх"). Выступая душителем революц. и демократич. движений и прежде всего – коммунистич. движения, Ф. в то же время широко рекламировал свою идеологию как "революционную" и "социалистическую". Ближайшая цель лозунгов такого типа состояла в том, чтобы воспользоваться антикапиталистич. настроениями масс, в частности созданными обстановкой экономич. кризиса, для ликвидации парламентаризма, конституц. свобод и прав личности во имя возвышения фашистского гос-ва. Провозглашая себя "революционным", Ф. стремился использовать определ. лозунги, тактич. приемы и организац. формы, связанные по своему происхождению с рабочим и освободит. движением. Фашистский "социализм" противопоставлял формальной, парламентской, юридич. системе бурж. гос-ва некий неформальный, бесструктурный, опирающийся не на закон, а на "волю масс, нации, народа", тоталитарный механизм "народного" гос-ва, суда, "фюрера". В определ. мере "социализм" Ф. может оцениваться как идеологич. реализация шпенглеровского принципа "всеобщего чиновничества": "Социализм, если рассматривать его с технической точки зрения, – это принцип чиновничества. В конечном счете, каждый рабочий приобретает статус чиновника вместо статуса продавца. То же самое происходит и с предпринимателем" (Spengler О., Politische Schriften. Preussentum und Sozialismus, M?nch., 1933, S. 4). Венцом всей системы идеологич. и политич. отношений, характерных для Ф., является культ вождя, носителя абсолютной верховной власти, облеченного сверхъестеств. полномочиями, стоящего над обществом, над обыденным сознанием, над правом, непосредственно воплощающего в своей персоне "дух нации", "историч. судьбу" и т.п. По утверждению Дж. Джентиле, "вождь выражает словами то, что остается невыраженным в глубине сердца народа" (см. Cohen, указ. работа, р. 382). Этим "доказывалась" абс. правота вождя и требование абс. доверия к нему. Одна из "заповедей" итал. солдата, разработанных фашистской пропагандой, гласила: "10. Муссолини всегда прав". По словам Геринга, нацисты должны верить, что вождь непогрешим в делах нации, подобно тому, как католики верят в непогрешимость папы. Миф о вожде персонифицировал доктрину тотальной идеологии и тотального гос-ва, способствуя ее доведению до массового сознания, в к-ром стремление возложить ответственность за свои судьбы на высочайший личный авторитет фюрера служило закономерным следствием разрушения существовавшей ранее системы идеологич. отношений и ценностей. Эти "запросы" фашистского режима обусловили отбор и выдвижение на ведущие роли деятелей определенного психологич. типа (параноич. склад психики, уверенность в собств. непогрешимости, мания преследования, авторитарность личности и т.д.). Неизбежные продукты такой ситуации – личный произвол "вождя", к-рый терпит и считает полезным правящая клика; вождь отвечает надеждам находящихся под его влиянием масс, жаждущих авторитета. В лит-ре о Ф. культ определ. "вождя" иногда служит характеристикой соответствующего режима (гитлеризм, франкизм). Поверхностность подобных точек зрения, игнорирующих социальную природу Ф., очевидна; они фиксируют гл. обр. типичный для Ф. личный произвол, бесспорно накладывающий глубокий отпечаток едва ли не на все стороны деятельности фашистского режима и придающий ему видимость личной диктатуры (диктатор выступает как единств, "личность" во всей системе). Ф. не сводится к личной тирании "вождя", это сложная иерархич. система организованного массового насилия получает в культе "вождя" свое организационное и идеологич. завершение. В этом один из важных факторов нестабильности фашистского режима, поскольку устранение вождя может вести к дискредитации всей системы господства Ф. (ср. падение Ф. в Италии в 1943). По структуре и способам воздействия на массовое сознание идеология Ф. может быть отнесена к определ. системе религиозных (культовых) отношений. Именно так рассматривали Ф. многие его создатели и идеологи. Ф., по словам Муссолини, есть религиозная концепция, в которой человек рассматривается в его внутренней связи с высшим законом и объективной волей (см. "Fascismo", в кн.: Enciclopedia Italiana, v. 14, Mil., 1932). В Германии А. Розенбергом было организовано "Нем. религ. движение" (Deutsche Religionsbewegung), провозгласившее следование нацистской доктрине и "фюреру" высшей культовой нормой. Культовый характер идеологич. системы Ф. определялся не заявлениями или стремлениями его проповедников, а такими ее чертами, как универсальный мифологизм доктрины, канализация эмоций и – шире – подсознания масс через разветвленный механизм ритуальных действий (символич. шествия, съезды, гимны и т.д. – "коричневый культ"), харизматич. тип лидерства. Особенностью Ф. как идеологич. системы служит ярковыраженный политич. культ, присущий более древним религиям (непосредств. сакрализация власти вождя, социальной общности, противостоящая персонализму и космополитизму христианства). С этим связаны неизбежные, более или мене" сильно выражавшиеся противоречия между Ф. и христ. церковью, иногда – известная осторожность режима в прокламировании своей идеологии (особенно в Италии, Испании). Фашистский р е ж и м представляет собой централизованно-иерархич. систему антидемократич. диктатуры, осуществляемой через аппарат массового политич. и идеологич. принуждения и террора. Важнейшими элементами структуры Ф. выступают фашистская партия – единств. политич. орг-ция режима, подчиняющая своему контролю или прямо поглощающая органы гос. управления, и широкие по составу массовые многомиллионные орг-ции – проф., молодежные, женские, спортивные и др. В Германии фашистская партия (нем. национал-социалистич. рабочая партия – НСДАП) насчитывала в сер. 30-х гг. 5 млн. членов. Все рабочие и служащие страны были охвачены орг-цией "трудового фронта" (ок. 30 млн.). Вся молодежь с 10 лет объединялась нацистскими союзами (мальчики 10–14 лет – в "дейчес юнгфольк", 14–18 лет – в "гитлерюгенд", девочки 10–14 лет – в "союз девочек", 14–21 года – в "союз нем. девушек"), насчитывавшими до 10 млн. чел. Система женских, благотворительных, спортивных, научных и др. союзов призвана была провести фашистское влияние во все сферы обществ. жизни. В Италии имелась подобная структура (1943): 4770 тыс. членов фашистской партии, 4500 тыс. в трудовых союзах ("дополаворо"), 1200 тыс. в женских орг-циях и т.д. Другую опору фашистского режима составляла система специализированных органов массового террора: штурмовые отряды, тайная полиция, осведомители, цензоры, тайные суды, концлагеря. Фашистская партия, являвшаяся центр, звеном политич. механизма Ф., отличается от буржуазно-парламентских партий не только по ориентации, но и по структуре своей деятельности. Подчиняя строго централизованному идейно-политич. контролю миллионы своих членов, фашистская партия делает их практическими и моральными соучастниками действий правящей клики во главе с диктатором; при этом к.-л, влияние партийно-организованной массы на руководство режимом исключено. В своей борьбе за власть фашистская партия получает поддержку определ. групп монополистич. капитала и в то же время активно использует недовольство и брожение масс, в основном средних слоев. Придя к власти и став монополистом в политич. жизни страны, фашистская партия, многочисленными узами связанная с крупным капиталом, служит средством политического контроля над всем обществом и государством. Не "партия правит" в такой системе, а через партию и контролируемые ею массовые орг-ции правит народом и страной узкая клика, сплоченная честолюбием, фанатизмом, подозрительностью и страхом потерять доверие диктатора. Эта функция фашистской партии во многом объясняет ее социальный состав. Если, напр., в гитлеровской партии в 1935 насчитывалось 20% самостоят, хозяев, 13% чиновников, 21% служащих, 32% рабочих и 11% крестьян, то это еще никоим образом не говорит о степени участия соответств. группы в управлении режимом: здесь видно лишь, на кого влиял и через кого проводил свою политику Ф. в Германии. Гос. механизм Ф. в высших своих инстанциях фактически и формально сливается с верхушкой парт. иерархии, парламентские (рейхстаг в Германии) или монархические (в Италии) институты превращаются в простое прикрытие тоталитарного режима. Ликвидируя представительность, разделение властей и всякую открытую политич. борьбу (единственной внутренней ее формой для Ф. являются нескончаемые интриги внутри правящей клики), Ф. сохранил и включил в свою систему чиновничье-бюрократический исполнит. аппарат, военную и полицейскую орг-ции. В то же время при Ф. происходит нарочитая "идеологизация" гос. машины, к-рая объявляется выразителем общего "нац." духа, а не чьих-либо групповых интересов. Ликвидировав все иные формы политич. и идеологич. организации в обществе, Ф. уничтожил избират. систему, нар. представительство, борьбу мнений; в условиях монополии власти организуемые режимом плебисциты (в Германии в 1934–38) оказывались средством создания атмосферы массовой поддержки Ф. и его "фюрера". С о ц и а л ь н а я с т р у к т у р а фашистского режима определяется тем, что система обществ. разделения труда, сформировавшаяся на совр. этапе капиталистич. развития, находит дополнение и завершение в структуре тоталитарного политич. и идеологич. механизма. Хотя сами по себе бурж. социально-экономич. отношения не претерпевают к.-л. существ. изменений (доля гос.-монополистич. капитала в экономике фашистской Германии не превосходила обычных для совр. капитализма величин), значительно изменились формы и возможности гос. и монополистич. контроля над хозяйством, особенно в условиях войны. Социально-экономич. ориентация Ф. предполагает не только гос.-экономич., но прежде всего гос.-идеологич. и политич. регулирование классовых отношений, направленное на подавление классовой борьбы трудящихся. С этой целью проводилось принудит. решение трудовых споров, рассасывание безработицы, в частности при помощи мобилизации рабочей силы на сооружение объектов воен. значения, действовала система пособий многосемейным и т.п. меры, имевшие как экономическое, так и идеологич. значение. В то же время происходило (искусственно созданное и раздуваемое пропагандой) смещение всей направленности социальных интересов. Насаждавшееся Ф. представление о непосредств. ответственности каждого перед гос. машиной противопоставлялось "фикции" классовой борьбы, якобы созданной враждебными силами. Ф. насаждал систему "сотрудничества" рабочих, предпринимателей, специалистов, жандармов и т.д. в качестве служителей "интересов нации". В Германии эта система обеспечивалась трудовой повинностью и гос.-парт. контролем над предприятиями, в Италии – "корпоративным" строем. Совершенствуя средства эксплуатации рабочего класса, Ф. убеждал рабочих ставить превыше всего долг перед "нацией" (т.е. фашистским режимом). Крест. массу Ф. связал системой гос. повинностей, представителей интеллигентного труда (специалисты, художники и др.) превратил в платных и контролируемых слуг тотального гос-ва. В предельно циничной форме использовал Ф. интеллектуальные силы общества. Отрицая всякую претензию науки и интеллекта на ведущую роль, Ф. нуждался в услугах высококвалифицированных специалистов для воен. х-ва, пропаганды и т.д. и умел получать такие услуги. Порожденное прусской дисциплиной, прямым принуждением (исследовательские лаборатории создавались не только в концлагерях, но и в лагерях уничтожения для наиболее эффективного использования направляемых туда науч. сил), подачками и националистич. угаром служение Ф. определ. части научной и художеств. элиты бурж. "массового" общества – наглядный пример далеко зашедшего отличия дипломированных его слуг от интеллигентов-подвижников и просветителей прошлого. "Прусский учитель", к-рый, по известному изречению Бисмарка, победил под Садовой, стал аккуратным строителем газовых камер, квалифицированным лакеем режима и одной из важнейших его опор (из всех социальных групп учителя в наибольшей мере – на 30% – были вовлечены в НСДАП). В различных слоях общества Ф. встречал более или менее интенсивное сопротивление; особую роль играли подпольные группы, руководимые коммунистами. Глубокая внутр. нестабильность Ф. как режима нашла наиболее резкое, выражение в том, что условием сохранения его господства было нагнетание военной напряженности и развязывание мировой войны, в которой фашистские режимы Германии и ее сателлитов были уничтожены. Лишенный милитаристских стимулов Ф. (напр., в Испании) ведет к стагнации экономич. и политич. жизни; тем самым режим обрекает себя на разложение и перерождение. Поражение фашистских гос-в во второй мировой войне под ударами Советской Армии и сил союзников и последующее развитие двух систем на междунар. арене показали бесперспективность Ф. в тех его формах, к-рые сложились в 20–30-х гг. в Италии и Германии, но отнюдь не ликвидировали фашистских тенденций и течений в капиталистич. странах. Наследием гитлеризма служат неонацистские движения в ФРГ и др. странах. Коммунистич. движение, как указывается в документах Междунар. совещаний марксистско-ленинских партий, считает актуальной задачей борьбу против опасности Ф., учитывает возможности появления новых его форм. Анализ Ф. как социального явления представляет одну из актуальных задач социологии и социальной психологии. Марксистский подход к проблеме Ф. был выработан КПСС и мировым коммунистич. движением после преодоления нек-рых ошибок, связанных с недооценкой опасности Ф. как особой формы бурж. строя. Принципиальная оценка? как террористич. диктатуры бурж реакции была изложена в докладе Г. M. Димитрова на 7-м конгрессе Коминтерна, выразившем ориентацию коммунистич. движения на создание единого демократич. антифашистского фронта. Тем самым была создана предпосылка для правильного понимания идеологии и политич структуры Ф., для выяснения каналов его воздействия на массовое сознание. При совр. многообразии "рассеянных" форм Ф. особенно важным становится понимание всего комплекса социальных, политических, личностных и др. условий появления фашистских тенденций, такой анализ приобретает все большее значение для определения наиболее эффективных путей борьбы с?. и сплочения всех демократич. и прогрессивных сил в единый антифашистский фронт. "Борьба против фашистских режимов является существенной частью действий против империализма, за демократические свободы. Общая задача всех демократов, всех сторонников свободы, независимо от их политической позиции, мировоззрения и религиозных убеждений, – увеличивать реальную поддержку национальным прогрессивным силам, борющимся против таких очагов реакции и фашизма, как правительства Испании и Португалии, реакционная хунта полковников в Греции, военно-олигархические клики в Латинской Америке, против всех тиранических режимов, состоящих на службе империализма США" (Междунар. совещание коммунистич. и рабочих партий Док-ты и мат-лы, 1969, с. 323). Лит.: Программа КПСС (Принята XXII съездом КПСС), M., 1967, Димитров Г. М., В борьбе за единый фронт против фашизма и войны, ?., 1937, Ульбрихт В., К истории новейшего времени пер с нем., т. 1, ?., 1957; Итоги второй мировой войны. Сб. ст., пер. с нем., ?., 1957; Документы совещания представителей коммунистич и рабочих партий, ?., 1960; Галкин А. А., Фашизм и буржуазное об-во (Политич. и социальные корни германского фашизма), M., 1966 (Дисс.); его же, Германский фашизм, ?., 1967; Замошкин Ю. А., Митрохин Л. Н., Социально-психологич. корни антикоммунизма в США, "ВФ", 1966, No 10, Бурлацкий?. ?., Это не должно повториться. Социологич. заметки об идеологии?., ?., 1967, Лопухов Б., Фашизм и рабочее движение в Италии, ?., 1968, Neumann F., Behemoth. The structure and practice of national socialism, Toronto, 1942; Вayle F., Psychologie et ?thique du national-socialisme, ?., 1953, Luk?cs G., Die Zerst?rung der Vernunft, В., 1955, Chaveau H., Les origines du fascisme "Cahiers du communisme", 1958, No 7; Gamm H.-J., Der braune Kult, Hamb., 1962, ?olte ?., Der Faschismus in seiner Epoche, M?nch, 1963, Aquarone A., L´organizzazione dello Stato totalitario, Torino, 1965, Salvemini G., Le origini del fascismo in Italia, Мil., , Arendt ?., The origins of totalitarianism, ?. ?., 1966, Schoenbaum D., Hitler´s social revolution. Class and status in Nazi Germany 1933–1939, N.Y., 1966; Bauer О. , Faschismus und Kapitalismus Theorien ?ber die sozialen Urspr?nge und die Funktion des Faschismus, Fr./?., 1967; Theorien ?ber den Faschismus, K?ln–?., 1967; Weiss J., The fascist tradition. Radical right-wing extremism in modern Europe, N. Y.–, 1967; Carsten F. L., The rise of fascism, Berk.–Los. Ang., 1967; ?ibes G., Le fascisme italien. Etat des travaux depuis 1945, "Revue fran?aise de science politique", 1968, No 6. Ю. Левада. Москва.

← Вернуться