От крещения кровью до проверки временем. Крещение кровью абортированных детей

Судьба убитых абортами детей - очень спорный вопрос в Православии. Известно, что: «Если кто не родится от воды и Духа , не может войти в Царствие Божие » (Евангелие от Иоанна, 3:5). Именно этот аргумент чаще всего приводят сторонники убеждения, что некрещенный, даже безгрешный, непременно окажется в аду. Рассмотрим подробнее. Многие богословы придерживаются того мнения, что христианское крещение пришло на смену завету Божию об обрезании. Как необрезанный не мог войти в сообщество народа Господня (Израиля), так и некрещенный не является членом Христовой Церкви. Но известен ведь случай в христианской истории, когда нечестивый царь Ирод, идумей по национальности, истребил младенцев в Израиле от 2-х лет и ниже, не сумев погубить Мессию. Поскольку мальчиков по закону Моисееву полагается обрезывать только в восьмой день по рождению, то некоторые из них вполне могли быть необрезанными (воины, конечно, ждать обрезания бы не стали). До Крестной Жертвы Христа необрезанный был тем же, что некрещенный сейчас, т.к. ветхий закон тогда еще не упразднился. Тем не менее, Церковь почитает ВСЕХ этих младенцев как мучеников Христовых. Это значит, что жертва за Бога может стать для человека как бы крещением (или, в случае вифлеемских детей, обрезанием).

Такое мнение подтверждают и случаи крещения "собственной кровью".
Вот как об этом в своем "Догматическом богословии" пишет архиепископ Макарий (отсюда): "Впрочем, как ни необходимо таинство Крещения (для всех людей, младенцев и взрослых, но бывают случаи особенные, когда оно, по верованию православной Церкви, может быть заменяемо другим, чрезвычайным крещением, - крещением кровью или мученичеством (это верование Церкви можно видеть из того, что она чествует (декабря 29 дня), в лике святых, четырнадцать тысяч младенцев, за Христа избиенных от Ирода в Вифлееме). Это тогда, когда кто-либо, еще не успев креститься водою и Духом, подвергается гонениям за веру Христову, проливает за нее кровь свою и вкушает самую смерть, и таким образом крестится тем самым крещением, каким крестился Христос (Мф. 20, 22. 23).

1) Чтобы понять силу и действенность этого чрезвычайного способа Крещения, припомним: а) слова Спасителя: всяк, иже исповест мя перед человеки, исповем его и аз перед Отцем моим, иже на небесех (Мф. 10, 32); б) другие слова: иже аще хощет душу свою спасти, погубит ю: а иже погубит душу свою мене ради и Евангелия, той спасет ю (Мк. 8, 36; снес. Мф. 10, 30; 16, 25); блажени изгнаны правды ради: яко тех есть царствие небесное (Мф. б, 10); в) наконец, третьи слова: отпущаются греси ее (жены грешницы) мнози, яко возлюби много (Лк. 7, 47); любяй мя возлюблен будет Отцем моим (Ин. 14, 21); больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя. Вы друзи мои есте, аще творите, елика аз заповедаю вам (15, 13. 14). А во время Крещения кровью, мученики действительно исповедуют Христа перед человеки, погубляют душу или жизнь свою ради Его и евангелия, терпят гонение правды ради, и свидетельствуюте самую полную и величайшую любовь к Нему, - любовь до смерти.

2) Св. Отцы и учители Церкви единогласно приписывали такую силу и важность Крещению кровью. Например:

Св. Киприан: "Да будет известно, что оглашенные (которые подвергаются мученичеству) не лишаются таинства Крещения: ибо крещаются славнейшим и величайшим Крещением крови, о котором и Господь говорил, что Он имеет креститься иным крещением (Мф. 20, 22). А что крестившиеся своей кровью и освятившиеся страданием достигают совершенства и получают благодать Божественного обетования. свидетельствует тот же Господь во Евангелии" (Eрist. LXXVIII аd Jubаiаn.; Eхhоrt. аd mаrtyr. praef.).

Св. Кирилл Иерусалимский: "Кто не примет Крещения, тот спасения не имеет, кроме только мучеников, которые и без воды получают царство небесное. Ибо Спаситель, искупляя вселенную крестом и быв пронзен в ребро, извел из него кровь и воду, дабы одни во времена мира крестились водою, другие во время гонений крестились собственной кровью. Да и мученичество Спаситель назвал крещением, говоря: можете ли пити чашу, юже аз пию, и крещением, имже аз крещаюся, креститися (Мк. 10. 38)"? (Огл. поуч. III, n. 8, стр. 50 - 51).

Св. Василий Великий: "Иные, в подвигах за благочестие, действительно, а не подражательно, прияв смерть за Христа, не имели уже нужды для своего спасения в символе-воде, крестившись собственной кровью" (О Св. Духе, гл. 15, в Тв. св. Отц. VII, 285).

Св. Григорий Богослов: "Знаю и четвертое крещение - крещение мученичеством и кровью, которым крестился и сам Христос, которое гораздо достоуважительнее прочих. поколику не осквер-няется новыми нечистотами" (Слово на св. светы явл. Господн., там же - III, 268).

Не приводим свидетельств Оригена, Тертуллиана, Евсевия Кесарийского, Амвросия, Иоанна Златоуста, Дидима Александрийского, Августина, Иоанна Дамаскина ("Крещение кровью и мученичеством, каким сам Христос крестился ва нас, есть самое славное и блаженное, потому что уже не оскверняется последующими сквернами" (Точн. Изл. прав. веры кн. IV, гл. 9, стр. 239)) и других."

Конечно, дети не могут сознательно исповедовать Христа. Но о них Сам Христос засвидетельствовал: « таковых есть Царствие Небесное» (Мф.19:14). А, если Царствие принадлежит безгрешным детям, таким, как убитые вифлеемские младенцы, то тем более их туда пустят.

Чего не скажешь о "родителях", которые покромсали их на куски и не каются в этом. Хотя, и не каждое раскаяние спасет (об Иуде тоже ведь сказано, что он "раскаялся и удавился" (Мф.27,3-5)). И уж тем более не спасет лицемерное: "Я сделаю аборт, так ему еще лучше там, в Царствии Небесном, будет, чем жить на этой земле". Не простит Бог такого самооправдания, если человек в нем умрет. Не простит. А дети, жестоко замученные родителями и гинекиллерами, спасутся. Потому что они крещены собственной кровью и через это приняты в обители своего Творца.

Другие же слишком настойчиво уверяют, что апостолы приняли подобие крещения тогда, когда их, укрывшихся в челноке, заливали волны. Да и сам Петр глубоко погрузился, переходя море . Я же думаю, что одно дело быть обрызганным или застигнутым необузданностью моря, а совсем другое - креститься согласно правилам религиозного учения (disciplina religionis). Впрочем, этот челн представлял собой образ Церкви. "В море" означает "в миру", «волны» - непрестанные преследования и искушения. Господь, благодаря долготерпению, как бы дремлет, пока, наконец, пробужденный молитвами святых, Он не уймет крайние невзгоды века сего и не возвратит Своим покой. Но пусть апостолы были крещены каким-либо образом или остались некрещеными. В любом случае речение Господа о едином крещении (касающееся Петра) относится исключительно к нам. Судить же о спасении апостолов было бы достаточно самонадеянно, потому что для них заменой крещения может быть преимущество первого избрания и затем неразлучной близости. Ведь они, как я полагаю, следовали за Тем, Кто обещал спасение всякому верующему. Вера твоя, - говорил Он, - спасла тебя (Матф. 9,22) и отпускаются тебе грехи (Марк. 10,52), - именно, верующему, а не крещеному. Если бы этой веры не было у апостолов, то я не знаю, по чьей вере, один, пробужденный словом Господа, покинул место сбора пошлин, другой оставил отца, корабль и ремесло, которым поддерживал существование, третий пренебрег погребением отца и высочайшее предписание Господа - кто предпочтет Мне отца и мать, не достоин Меня (ср. Матф. 10,37), - выполнил раньше, чем услышал.

13. Когда вступил в силу закон об обязательности крещения

И здесь эти нечестивцы подстрекают к вопросам, а именно: "Крещение, - говорят они, - не нужно тем, кому достаточно веры. Ведь и Авраам был угоден Богу никак не таинством воды, но веры" . [Верно]. Но более позднее во всем имеет силу заключения, а последующее главенствует над предшествующим. Конечно, спасение через чистую веру существовало прежде Страстей и Воскресения Господа. Но как только вера возросла, обратившись на Его Рождество, Страсти и Воскресение, то и таинство получило расширение - печать крещения, своего рода одежду веры, которая до того была нагой, а теперь уже не может существовать без исполнения закона. Ибо закон крещения был дан и форма его была предписана. Идите, - говорит Христос, - учите язычников, крестя их во имя Отца, Сына и Святого Духа (Матф. 28,19). С этим законом согласуется следующее определение: Если кто не был возрожден от воды и Духа, не войдет в Царство Небесное (Иоан. 3,5); оно связывает веру с необходимостью крещения. Таким образом, с тех пор все верующие стали креститься. Тогда и Павел, как только уверовал, был крещен. Вот это и предписал ему Господь при наказании ослеплением: Восстань и иди в Дамаск, там тебе будет явлено, что тебе нужно будет сделать (ср. Деян. 9,6), - то есть креститься. Только этого одного ему не хватало. Всему остальному он уже научился и верил, что Назареянин есть Господь, Сын Божий.

14. Крестил ли ап. Павел

Но они опять за свое, теперь уже о самом апостоле, что, мол, он сказал: Ведь Христос послал меня не крестить (1 Кор. 1, 17), - как будто таким доводом упраздняется крещение! Почему же он окрестил Гая, Криспа и дом Стефана? Впрочем, хотя Христос и послал его не крестить, но другим апостолам он предписал крестить. Однако и первое написано в послании к Коринфянам сообразно обстоятельствам того времени. Ибо среди них распространялись расколы и разногласия, и одни считали себя сторонниками Павла, другие - Аполлоса. Поэтому миротворец-апостол, дабы не казалось, что [дары благодати] он предписывает себе, говорит, что он послан не крестить, а проповедовать. И вначале была проповедь. Я же полагаю, что позволительно и крестить тому, кому позволительно проповедовать.

15. Крещение единственно и однократно

Не знаю, возбуждаются ли еще какие-нибудь сомнения относительно крещения. Пожалуй, я рассмотрю опущенное мною выше, чтобы не показалось, что я ухожу от напрашивающихся мыслей. Крещение для нас вообще одно-единственное - это ясно как из Евангелия Господа, так и из посланий апостола: Ибо, - говорит он, - един Бог, и одно крещение, и одна Церковь на небесах (ср. Эфес. 4, 5). Но пусть бы кто-нибудь как следует разобрал, каких правил нужно придерживаться относительно еретиков. Ведь сказанное выше [о едином крещении] сказано для нас. У еретиков же нет ничего общего с нашим учением. Они нам чужие; об этом достаточно свидетельствует то, что они лишены общения. Я не обязан относить к ним то же, что предписано мне. Ибо у нас и у них не один и тот же Бог, и не один Христос, то есть не тот же самый. И не одно крещение, - потому что не то же самое. Если оно у них не по установленному обряду, то его все равно что нет. А то, чего нет, не считается. Значит, они не могут принимать крещение, потому что не имеют его. Но об этом гораздо полнее мы уже сказали на греческом языке. Итак, единожды мы входим в купель, единожды омываются грехи, ибо не следует их повторять. Впрочем, Израиль Иудейский омывается ежедневно, ибо ежедневно оскверняется. Чтобы и среди нас не совершалось то же, определено однократное крещение. Блаженна вода, омывшая единожды; она не служит предметом забавы для грешников и, не будучи заражена нечистотою, не оскверняет вновь тех, которых омыла.

16. Крещение кровью

Впрочем, для нас существует еще и второе крещение, также одно-единственное, а именно крещение крови, о котором Господь, когда уже был крещен, говорит: Я должен принять крещение (Лук. 12,50). Ибо Он пришел, как написал Иоанн, водою и кровью (1 Иоан. 5,6), - чтобы водою креститься, а кровью быть прославленным. И затем сделал нас зваными благодаря воде, а благодаря крови - избранными. Эти два крещения Он источает из раны пронзенного бока, поскольку веровавшие в Его кровь омылись водою, а омывшиеся водою пили Его кровь. Это и есть крещение, которое заменяет даже не принятую купель и возвращает утерянную.

17. Право крещения

Чтобы закончить обсуждение предмета, остается упомянуть еще о правилах совершения и принятия крещения. Право совершения принадлежит первосвященнику, то есть епископу. Затем идут пресвитеры и диаконы, - однако, не без воли епископа, чтобы сохранялось уважение к Церкви, при соблюдении которого сохраняется и мир. Впрочем, это право дано также мирянам. Ибо что одинаково приемлется, то одинаково может быть и дано. Если нет епископов или хотя бы пресвитеров и диаконов, зовут учеников. Слово Господа не должно быть сокрыто ни от кого. Поэтому и крещение, такое же достояние Божье, могут совершать все. Но у мирян скромность и самообладание должны быть много больше (ибо правом крестить обладают преимущественно вышестоящие), чтобы они не присваивали себе священные обязанности епископа. Ревность к епископскому служению есть мать расколов. Все позволительно, - сказал святейший апостол, - но не все полезно (1 Кор. 6, 12). Достаточно, следовательно, чтобы ты пользовался правом крещения при необходимости, если к этому побуждают обстоятельства места, времени или лиц. Ибо настойчивая решительность спешащего на помощь допустима тогда, когда обстоятельства особенно опасны и мучительны. Иначе спаситель станет повинен в гибели человека, если опоздает предложить то, что мог бы свободно сделать. Но дерзость женщины, присвоившей себе право учить, во всяком случае не смеет покуситься на право крестить, если только не явится новый зверь, подобный прежнему , - чтобы как один упразднил крещение, так другой своей властью стал его совершать. А если некоторые, основываясь на сочинении, ошибочно приписанном Павлу, приводят пример Феклы в доказательство того, что женщины могут учить и крестить, то пусть знают, что пресвитер из Азии, который сочинил это писание , словно вознамерившись увеличить авторитет Павла своим трудом, будучи уличен, сознался, что сделал это из любви к Павлу, и был лишен места. Но может ли оказаться вероятным, чтобы тот, кто определенно не разрешил женщине учиться, дал ей власть учить и крестить? Пусть молчат, - сказал он, - спрашивают дома у своих мужей! (ср. 1 Кор. 14, 34–35).

Великая Тартария занимала почти всю Евразию, северную
Африку и большую часть северной Америки.

Британская энциклопедия. 1771.

Мы взяли вас в свои ежовые рукавицы и разрушили всю
вашу великолепную структуру, которую вы воздвигли, и по-
вернули вспять всю вашу историю.
Мы уничтожили ваших богов, мы отбросили все ваши
расовые особенности, и заменили их Богом в соответствии с
нашими собственными традициями. Ни одно завоевание в
истории даже отдаленно не сравнимо с тем, как полно мы вас
завоевали.

Марк Эли Раваж.
«A Real Against the Jeus»
One of them Points out the full
Depth of their Guilt.
Marcus Eli Ravage. 1928.

Когда некоторые западные провинции (Киевское,
Московское и более западные княжества) попытались отко-
лоться от Империи после успешного насаждения в них
христианства, Славяно-Арийская Империя прислала свою армию
для наведения порядка.

Сайт «midgard-svaor.com/tataro-
mongolskoe-igo/

Сойдемся, братья и друзья, сыновья русские, составим
слово к слову и возвеличим землю Русскую, бросим печаль на
восточную страну, в Симов жребий, провозгласим над поганым
Мамаем победу, а великому князю Дмитрию Ивановичу воздадим
похвалу и брату его, князю Владимиру Андреевичу, и скажем
так: «Лучше ведь нам, братья, начать поведать иными
словами о похвальных о нынешних повестях, о походе князя
Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича,
правнука святого великого князя Владимира киевского, -
начать поведать по делам и по былям».

Задонщина (Слово Софония
рязанца о великом князе
Дмитрии Ивановиче и брате
его Владимире Андреевиче).

О, светло светлая и красно украшенная земля Русская!..
Отсюда до венгров и до поляков, и до чехов, от чехов до
ятвягов, от ятвягов до литовцев и до немцев, от немцев до
корелы, от корелы до Устюга, где живут тоймичи поганые, и
за Дышащем морем, от моря до болгар, от болгар до буртасов,
от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы – то все
покорил бог народу христианскому поганые страны: великому
князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю Киевскому, и деду его
Владимиру Мономаху, которым половцы детей своих пугали в
колыбели. А Литва из болота на свет не показывалась. А
венгры каменные города укрепляли железными воротами, чтобы
на них великий Владимир не ходил войной. А немцы
радовались, что они далеко за синим морем. Буртасы,
черемисы, веда и мордва бортничали на князя Владимира. И
сам господин Мануил Цареградский, страх имея, затем и
великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир
Царьграда его не взял.
А в те годы – беда христианам от великого Ярослава и до
Владимира, и от нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия,
князя Владимирского.

Слово о погибели Русской земли
после смерти великого князя Ярослава.

Хощем, братия, начать повесть о новой победе, которую
одержали православные христиане на Дону над безбожными
агарянами. Как возвысился род христианский, а поганых
постигло унижение и была посрамлена их суровость, как
некогда Гедеон победил мадиам,православный Моисей –
фараона.
Попущением божиим и наваждением дьявола поднялся царь
восточной страны именем Мамай, еллин верою, идоложрец и
иконоберец, злой христианский укоритель. И вошел в сердце
его подстрекатель дьявол, который всегда напасть творит
христианству.
……………………………………………
Мамай же, видя погибель свою, начал призывать богов
своих: Перуна, и Кавата, и Раклия, и Гурка, и великого
пособника своего Бахмета. И не было помощи им от них…

Сказание о Мамаевом побоище.

Мамай же царь… нача призывать боги своя Перуна,
Салманата, Мокоша, Раклия, Руса и великого своего помощ-
ника Ахмета.

Поведение о Мамаевом побоище
вел. кн. Дмитрия Ивановича
Донского (в изл. Срезневского).

… по всеобщему государскому повелению опровергнуты идолы
от своих мест, прежде к их почтению определенных, обнажены
от драгоценных украшений, раздроблены железом и преданы
воде и пламени. Перуну, главной невегласов пагубе, большее
всех, вместо большого прежде почтения, оказано поругание.
Привязанного к хвосту конскому волокли на днепровский берег
под жестоким битьем палками до двенадцати человек,
бесчестными словами провождающих. Сергнутого в Днепр от
берегов отбивали и до Запорожья пристать не дали. По
извергнутому ниже порогов идолу ближнюю гору Перуном
называют. Маловременная почесть новых идолов была образ и
пример возвышенных без достоинства, едино разнствие в том
имеющих, что идолы ни ударов, ни поклонов не чувствуют…
Хотя же от Владимира объявлено было во всей России
повеление, чтобы все его подданные крестились против-
никам сказан гнев, однако немало целых областей осталось,
которые крещения убегали, особливо подвластные Российской
державе чудские народы, жившие около Мурома, Суздаля и Рос-
това. Михаил митрополит предпринял путь к Великому
Новграду, но, не надеясь учением преодолеть упорства жи-
телей, просил о вспоможении Добрыню, с которым низверг в
Новегороде идолов и Перуна, подобно как в Киеве, велел с
биением и поруганием грязью отволочь на берег и кинуть в
Волхов…
По преставлении Михаила митрополита присланный на его
место от цареградского патриарха Леонтий поставил по
городам российским епископов: Великому Новгороду и Пскову –
Иоакима херсонянина, который идолов разрушил до основания,
в Чернигов хиротонисовал Неофита, в Ростов – Феодора. Для
проповеди христианства в болгарах послан был некто Марк Фи-
лософ, но без желанного успеху: крестились только четыре
князя, пришед в Киев…
М.В.Ломоносов.
Древняя Российская история.

"Пришла неслыханная рать. Их же никто не знает, кто они
и откуда пришли, и какой язык, и какого они племени, и
какая вера их», - писал в 1223 году русский летописец о
первом появлении близ русских рубежей нового опасного
врага… А о то, что происходило в начале тринадцатого
столетия в глубинах Азии, не знали тогда ни на Руси, ни в
других европейских странах.

В.Каргополов.
Куликово поле.

Завоеватели шли на север к стольному Владимиру. По пути
сожгли затетерявшийся среди рек и лесов городок Москву и 3
(16) февраля 1238 года осадили Владимир. Не сразу
отважился Батый на штурм первоклассной крепостной
твердыни. Оставив у города станы свои, Батый взял Суздаль,
сжег княжеский двор и разграбил храм Рождества Богородицы,
уничтожив оставшихся в живых. Возвратившись под Владимир,
Батый повелел огородить крепость тыном-лесами, установить
стенобитные орудия. Утром 7 (20) февраля начался штурм, и к
обеду завоеватели уже хозяйничали в городе: грабили
Успенский собор, обдирая золоченую листовую медь с Золотых
ворот, убивали, насиловали, жгли дома.

В.Кусков. На Непрядве.
(К 600-летию исторической
битвы на поле Куликовом).

Летим – и возвратим народу
Залог блаженства чуждых стран:
Святую праотцов свободу
И древние права граждан.
Туда! За Дон!.. настало время!
Надежда наша – бог и меч!
Сразим моголов и, как бремя,
Ярмо Мамая сбросим с плеч!

Там Дмитрий, рать обозревая,
Красуясь на коне, гремел
И, в помощь бога призывая,
Перуном грозным полетел…

К.Рылеев.
Дмитрий Донской.

И вы сокрылися, века полночной славы,
Побед и вольности века!
Так сокрывается лик солнца величавый
За громовые облака…
Но завтра солнце вновь восстанет…
А мы… нам долго цепи влечь:
Столетья протекут – и русский меч
не грянет
Тиранства гордого о меч.
Неутомимые страданья
Погубят память об отцах,
И гений рабского молчанья
Воссядет, вечный, на гробах.
Теперь вотще младый баян
На голос предков запевает:
Жестоких бедствий ураган
Рабов полмертвых оглашает:
И он, дрожащею рукой
Подняв холодные железы,
Молчит, смотря на них сквозь слезы,
С неисцелимою тоской!

Н.М.Языков.
Песнь барда.

Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам
маяться?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться,
раскаяться…
Вольному сердцу на что твоя тьма?

Знала ли что? Или в бога ты верила?
Что там услышишь из песен твоих?
Чудь начудила, да Меря намерила
Гатей, дорог да столбов верстовых…

А.Блок.
На поле Куликовом.

1.Келейные беседы.

По окончании вечерней трапезы и непременной молитвы иеромонах Амвросий вместе с послушником Фокием, своим внуком, вышли на монастырский двор. Подслеповато щурясь на закатное солнце и присаживаясь на скамью, Амвросий проговорил:
; Эко, благость какая! Господь сподобил нам тепла на исходе лета…
Старик прикрыл глаза и явно нежился под ослабевшими к вечеру солнечными лучами. Поглядев на деда, Фокий осторожно присел рядом, стараясь не потревожить его.
Через недолгое время старик приоткрыл глаза и с какой-то грустинкой произнес:
; Увижу ли когда, наслажусь ли такой благостью? Уходят годы, словно водица сквозь пальцы… А как хотелось бы еще побыть на этом свете!.. Чем дольше живешь, тем сильнее воспринимаешь радость жизни. Но Господу Богу виднее, когда нам уходить к нему…
; Не рано ли задумался об уходе из жизни? – усмехнулся внук.
; Рано или нет, но конец нам ведом, - неспешно проговорил Амвросий, поднимаясь со скамьи. – Пойдем-ка в кельи, пора уже помолиться на ночь да и спать лечь… Завтра рано вставать – с утра-то дела делаются резвее.
; Пошли,; Фокий подхватил деда под руку. – Что-то сегодня ты неважно выглядишь…
; Все тело ломит, видно, к дождю…
; Какой дождь? На небе ни облачка, - изумился внук.
; Нет, косточки меня не обманывают… Такое уже бывало…
; Ты ложись-ка давай, ; предложил Фокий, вводя деда в келью. – Ничего, отлежишься, встанешь, как новенький…
; Да нет, таким, как ты, я уже не стану. Отходил по грешной земле…
; Полно, не раскисай. Успеешь к Господу. Да и как я без тебя? Батюшки с матушкой нет, один ты у меня…
; Вот это-то меня и удерживает, ; пробормотал старик, укладываясь на лежанку.
Последний луч заходящего солнца заглянул в узенькое оконце кельи и исчез, оставив деда и внука в полумраке.
; Поспи, ; сказал Фотий, укрывая старика. – А завтра с утречка я загляну к тебе. Свечку вздуть?
; Пошто огонь зря жечь? – ответил Амвросий. – Ты иди… Благослови тебя Бог…

Утром Фотий проснулся от сильного шума дождя. В келье было сумеречно, и только частые молнии ненадолго освещали келью.
«Эко погода разгулялась, ; перекрестился он. – Это, видать, на весь день. Вон как дождь хлещет…»
По привычке помолившись, он решил, что, несмотря на ливень, следует наведаться к деду, да и поесть ему принести – не тащить же его в трапезную по такому ливню... Благо его келья соседствовала с дедовой.
В келье деда горела свеча, а сам он стоял на коленях перед иконами и истово молился. Услышав скрип открываемой двери, он обернулся, встал с колен и проговорил:
; Не подвели меня косточки, а ты сомневался.
; Пойдешь ли в трапезную? – спросил Фотий.
; Не дойду, все тело ломит. Я прилягу…
; Ложись, давай я помогу. А трапезничать я тебе принесу. Отдыхай.
; Спаси бог тебя, внучок, ; проговорил старик, укрываясь одеялом.
Старик уснул и не слышал, как вернулся внук. А тот, заметив неподвижное тело Амвросия и бледность на его челе, испуганно взял того за руку.
; Дед, ты чего? – растерянно пробормотал он.
Тот приоткрыл глаза и как-то виновато ответил:
; Ишь ты, никак соснул… Что там в трапезной-то?
; Дак все как обычно. Все обеспокоены твоей хворью. А старец Филарет тебе парного молочка велел передать. Сказывал, что зайдет, как освободится. На-ко, испей…
; Филаретушка, братец мой духовный, ; улыбнулся дед. – Не забывает старого приятеля…
Фотий помог сесть старику, укрыв его спину одеялом.
; В сундучке у меня вязаные шерстяные носки, ; проговорил Амвросий. ; Помоги мне одеть их, что-то ноги стынут…
; Что-то ты совсем расклеился, дед. Не рано ли? – встревожился внук.
; Так года-то копятся, не схоронишь их…
В это время дверь в келью отворилась и в притворе показался старец Филарет. Едва войдя внутрь, он начал молиться, обратившись к иконе, висящей над изголовьем лежанки приятеля:
; Слава Тебе, Господи, за вся благая, яже воздал еси нам, за малое воз-дыхание сердца моего и слезы моя услышал еси… Владыко Господи, освяти место сие святому Твоему имени…
; Что это ты плачешься? – усмехнулся Амвросий после того, как приятель закончил молиться и обратил на него свое лико. Жив я еще…
; Ну вот и слава Богу, ; ответил гость.
Старики завели длинный разговор о мирской суете, о болячках, о монастырских делах. Фотию это было не интересно слушать и он скромно сел возле оконца, взял Псалтирь и начал читать.
Неожиданно он вздрогнул – сизый голубь с шумом сел на подоконник и заворковал. «С доброй ли вестью ты прилетел?» ; подумал про себя послушник и непроизвольно прислушался к разговору стариков. Те говорили о нем.
; Добрый у тебя внук растет, ; проговорил Филарет, покосившись на юношу.
; Несчастный он человек, ; вздохнул Амвросий. – Мальцом остался без матушки и батюшки. Вот и пришлось мне растить его вместо родителей.
; Фотий, а тебе вправду интересно читать священные писания? – поинтересо-вался Филарет у юноши. – Все ли понимаешь в них?
; Дак что непонятно, то мне дедушка растолкует, ; ответил тот. – Одно мне не очень понятно: как давно пришло христианство на Русь? Я копался в монастырской библиотеке, но вразумительного ответа не нашел.
; Ишь ты, какой любопытный, ; усмехнулся Амвросий. – Тут и впрямь не все так просто, как пишется в книгах.
; Ты вон Филарета поспрашивай, он много чего может рассказать, ; обратился дед к внуку…
; Не рано ли ему сие знать-то? – усомнился Филарет.
; Кабы не было поздно, ; вздохнул Филарет. – Мы ить с тобой в таком возрасте, что Господь может призвать к себе в любой момент…
; А и то верно, ; согласился приятель. - А ты, парень, записывай все, о чем мы тебе станем толковать. Не хотелось бы, чтобы все это осталось в небытие. Вот после обедни и начнем помолясь…

Ближе к вечеру в келье Филарета при зажженной свече собрались старцы и послушник.
; Ты вот спрашивал, как пришло христианство на Русь, ; начал разговор Амвросий. – Тут ведь начинать надо с той поры, когда у нас богами были разные идолы, о христианстве даже не слыхивали и не помышляли. Так-то, брат…
; Что за идолы? – поразился Фотий.
; Боги древние, ; пояснил рассказчик. – И эти боги были у всего, что ок-ружало человека. И это продолжалось многие тысячи лет…
; Как это? – поразился послушник. – В Синодальном списке Новгородской первой летописи говорится, что история нашего народа начинается с первых киевских князей Кия, Щека и Хорива и сестры их Лыбедь…
; Вот и арабские писатели еще в X веке писали, что до этого славяне за-нимались «исключительно войной и торговлей, не имели ни деревень, ни пашен, то есть не успели сделаться земледельцами», - пояснил Амвросий.
; А разве это не так? – изумился Фотий.
; Так ведь они имели в виду степняков – скифов, хазаров, половцев, ;
терпеливо ответил Филарет. – А в лесные дебри они не заходили. А степняки без рек просто не могли пахать землю – без воды летнее пекло сожжет урожай. Смысла не было заниматься земледелием. А арабы правильно поняли, что степняки и лесные жители – один, единый народ. Вон, к примеру, что писал арабский путешественник Муджмаль ат-Таварих в 1126 году: «Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как он не имел места, которое пришлось бы по душе, написал письмо к Хазару (заметь, уже тогда славяне имели письменность!) и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться». Вот арабы и перенесли свое понимание древнего нашего народа гуртом и на степняков, и на лесовиков. Дескать лесовики жили родами обособленно друг от друга, а степняки только и занимались тем, чтобы в походах грабить ближних и дальних соседей.
; Как Атилла? – спросил Фокий.
; Именно, ; кивнул головой Филарет. – А на самом деле некогда славяне зан-мали огромную территорию, включая в себя почти всю Сибирь до Китая, почти всю Европу, Ближний Восток и часть Северной Африки. Арабы и персы называли эту землю Куявией, а западники – Гардарикой, страной городов, а не территорией, как нам представляют, заселенной дикими племенами…
; Что, правда что ли? – изумился Фотий.
; Ты сам посуди: только в Сибири были известны такие города, как Каракорум, Инанч, Кары-Сайрам, Алафхин, Арса, Серпунов, Ардеселиб, или Артания, Грасиона или Грустина… А уж к востоку от Урала тем более. Вон, взять хотя бы Аркаим, возраст которого превышает четыре тысячи лет… Да и при реконструкции многих храмов, коим несколько столетий, находят остатки фундаментов более старых сооружений… Я полагаю, что западники называли городами большие селища, коих было великое множество… Нам доселе не известно, было ли в Гардарике единое управление. Скорее всего, каждый город, каждое селище жили сами по себе, торговали промеж собой… Так они и жили, поклоняясь своим богам…
; А как пропала Гардарика? – поинтересовался Фотий.
; Да все просто, ; ответил Филарет. – Человеку свойственно жить не в одиночку, а с соседями. И чем их больше, тем лучше, тем безопасней. Так и помощь можно попросить в случае нужды, да и оборониться от пожара ли, от набегов недругов. Так вот и разрастались селища, превращаясь в города с их посадами и ближними селениями.
; А кто заправлял всеми делами в таком селище? – не отставал Фотий.
; Понятное дело – старейшины рода, ; продолжил старец. – А Гардарика была слишком велика, чтобы, скажем, сибиряки общались с европейскими сородичами. Вот она и разделилась на части. Сначала-то на две: ту, что в Европейской части и ту, что за Волгой и далее на восток.
На западе произошло наиболее резкое отделение – славяне образовали свои государства и народности – венгры, поляки, германцы, финны, шведы… Ближе к нам стали образовываться крупные города – Галич, Киев, Полоцк, Псков, Ногород, Смоленск, Рязань, Владимир, Суздаль… А вот с Кия, Щека и Хорива возникли и князья, земли, управляемые ими, стали называться княжествами…
; А что стало с заволжскими землями? ; продолжал допытываться отрок.
; Эта часть бывшей Гардарики стала называться Тартарией.
; Почему именно Тартарией? – Фотий удивленно пожал плечами.
; Тут, как сказывали, случилось вот что. Давным-давно особо почитаемыми у ведических славян были бог Тарх (он же Даждьбог – «дающий») и его сестра богиня Тара. Именно они обучили людей строить дома, возделывать землю, дали письменность. Поэтому люди говорили о себе: «Мы люди Тарха и Тары». А жители других земель называли наших предков «тартарами», а земли наши – «Тартарией».
Вот и получилось потом, что Гардарика разделилась на княжество сначала Киевское, а потом и Московию, и Тартарию, с которой поддерживались не очень крепкие связи.
; Вот как, оказывается, все сложилось, ; вставил реплику Амвросий. – Единый народ раскололся, хоть и молились одним богам. А отдаленность чаще всего вызывает ревность и настороженность друг к другу. И вот что интересно, само слово «тат-ара» по древне-русски и по-древнетюрски означает «Отец Бог»…
; Но основную озлобленность в религиозных делах стали вносить папы – католики. Они сумели взять под свое крыло всю Центральную и Западную Европу, ; продолжил беседу Филарет. – И начали натравливать католиков на ведическое верование восточных славян.
; Зачем? – поразился Фотий.
; Власть – причина всему, ; ответил Филарет. – Чем больше приходов и паствы, тем богаче, тем значимей в собственных глазах высшие иерархи церкви. А это великий соблазн!..
; Но они же божьи слуги, ; возмутился послушник. – А это грех великий – стремление к богатству и власти.
; Все мы люди, все мы человецы суть, - заметил Амвросий. – И слабости человеческие не различают иерархии и сана…
; Вот и попытались католики, особливо свеи, крестить славян в свою веру, ; продолжил Филарет. ; Об этом сказано во многих летописях – Лаврентьевской, Ипатьевской, Типографской, Никифоровской, Пискаревской, Супрасльской: «В лето 6370 (это 862 год по-теперешнему летосчислению) въсташа Кривичи и Словене и Чюдь и Меря на Варягы и изгнаша их за море и не даша имъ дани и нача сами себе владети и грады ставити. И не бе в нихъ правды, и вста родъ на родъ, и бысть межю ими рать велика и оусобица, и воевати почаша сами на ся».
; А чего они меж собой-то раздрай устроили? – удивился Фотий.
; В летописях об этом ничего не говорится, ; ответил Филарет. – А причины могли быть: кто-то из народов упрекал другие в том, что слабо дрались, а возможно из-за дележа добычи. Бог знает…
Он перекрестился и отпил из жбана кваса. А потом продолжил:
; Видя, что католики решили смутить славян-идолопоклонников, в дело вступили христиане из Константинополя. Прислали на наши земли Святого Апостола Андрея Первозванного. Он прошелся по Днепру и Волхову с проповедями Евангелия Христова, поставил крест на горах киевских, основал несколько церквей. А уж после неудачных походов Освальда и Дира на Царь-град, Константинополь потребовал крещения славян. И одной из первых крестилась знаменитая княжна Ольга.
; Но католики не прекратили попыток обратить нас в свою веру, ; проговорил молчавший доселе Амвросий.
; Войной ходили? – спросил Фотий.
; И не раз, ; ответил дед. – Борьба между католической и православной миссией продолжалась довольно долго. На Русь приходил и шведский правитель Бергер, но его на Неве разбил князь Александр Ярославич. Ливонский орден напал на Изборск и Псков, но был разбит на Чудском озере…
Видя, что силой славян не взять, папа римский прислал к Александру Невскому двух легатов с увещеванием покориться Римской церкви. Но они убрались восвояси ни с чем…
; И все-таки латиняне не оставили попыток привести нас к своей вере, ; перебил рассказчика Амвросий.
; Да, литовцы и ливонцы попытались было это сделать насильственным путем, но псковский князь Тимофей (он же Девмонт) прогнал их, ; согласился с ним Филарет. Но кое что пришельцам удалось – на балтийском поморье орден укрепил свое владычество, обратив ливов, латышей и чудь в католичество. Не захотевших принять их веру вытеснили из этих краев.
Но и потом настырные католики еще делали попытки обратить славян в свою веру. Например, шведский король Магнус направил в Новгород послов, предлагая начать разговор об истинной вере. Но владыка Василий отправил их завив, что менять свою веру новгородцы не собираются. Тогда Магнус силой захватил Карельскую и Ижорскую земли и насильно крестил народ в католичество. Но как только шведов прогнали, люди добровольно снова перешли в православие.
В Галичине воцарилось польское владычество, и немедленно католики стали отбирать церкви у православных и переоборудовать их в костелы. Сразу же на этих землях образовали архиескопию и появились три епископа. А чуть позже братья-доминиканцы с благословения Папы завели здесь инквизицию...
А в Литве происходило непонятно что. Сначала князь Миндовг сблизился с русскими в борьбе против Ливонского ордена и принял православие. Потом решил помириться с орденом, перешел в католичество, одновременно принося жертвы старым литовским идолам. Сын же его Воишель, являясь зятем Даниила Галицкого, из католичества перекинулся в православие.
Сын его Ольгерд был истым язычником, но в силу обстоятельств вынужден был перейти в православие. Сын же Ольгерда Ягелла женился на польской королеве Ядвиге и принял веру католиков…
; Какая непоследовательность! – воскликнул Фотий. – А как христианство пришло на Русь?
; Это еще более длинная и тяжелая история, ; ответил Филарет. – А мы и без того утомили твоего деда. Ему отдохнуть надобно. Так что оставим этот разговор на опосля. А ты непременно запиши, что тебе было сказано – пригодится… Бумагу и чернила я тебе достану…

Через несколько дней болезнь отпустила Амвросия. И он в меру своих сил напоминал внуку череду событий, рассказанных Филаретом. А тот уже исписал небольшую стопку рулонов бумаги.
Взглянув не нее, Филарет удовлетворенно кивнул:
; Доброе дело делаешь, ; сказал он послушнику. – Это должно остаться нашим последователям, не утопнуть во времени.
; Торчит над записями денно и нощно, ; заметил Амвросий.
Поговорив с приятелем о пустяках, Филарет обратился к Фотию:
; Ты вот ране допытывался, как пришло христианство на Русь? Я вот отыскал в монастырской библиотеке старинную рукопись «Се повести времяньных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Русская земля стала есть». Прошлый раз я упомянул об апостоле Андрее Первозванном. Так вот что о нем написал достославный Нестор: «Онъдрею учащю в Синопии и пришедшю ему в Корсунь, уведе, яко ис Корсуня близъ стье Днепрьское и въсхоте поити в Римъ, и проиде въ вустье Днепрьское, и оттоле поиде по Днерпроу горе. И по приключаю приде и ста подъ горами на березе. И заутро въставъ и рече к сущимъ с нимъ ученикомъ: «Видите ди горы сия? – яко на сих горах восияетъ благодать божья; имать градъ великъ быти и церкви многи богъ въздвигнути имать». И въшел на горы сия, благословия я, и постави крестъ, и помоливъся богу, и сълезъ съ горы сея, иде же послеже бысть Киевъ, и поиде по Днепру горе. И приде въ словени, идеже ныне Новъгородъ, и виде ту люди сущая, како есть обычай имъ, и како ся мыютъ и хвощются, и удивися имъ».
; А что это за Корсунь такая? – поинтересовался Фотий.
; Так в древности Херсонес прозывался, ; ответил за рассказчика дед. – Там апостол и крестил в православную веру немногих людей.
А потом княгиня Ольга зачастила в Константинополь, где императоры Василий и Константин сватали ее в христианство. А с ней в Киев прислали и священника Григория. Да только немногие согласились принять христианскую веру. Даже сын ее Святослав остался верен старинным верованиям. Да и внук ее Владимир долгое время оставался идолопоклонником. И только после смерти матери Малуши и бабушки принял христианское верование.
; Порой приходит греховная мысль, что лучше бы он этого не делал, ;
вмешался в разговор Амвросий.
; Почему? – Фотий поразился богохульству деда.
; Да, та ярость и бесчеловечность, которую проявил при этом Владимир, не имеет оправданий, ; поддержал приятеля Филарет. ; Не напрасно же его прозвали Кровавым.
; Красное Солнышко, ; поправил рассказчика послушник.
; Красное – не потому, что красивое, прелестное, а по цвету крови, им пролитой. Это уж опосля, чтобы не упоминать о его страшных деяниях, стали называть Красным, скрыв его истинную суть. Вот что писано в Сводной летописи, упоминая наказ Владимира: «Аще кто не обрящется на кресте, будет повинен и противен, и имения лишен будет, а сам казнь примет».
А ты сам посуди: долгими веками люди верили в своих идолов, поклонялись им, полагали их своими защитниками, а тут приходят какие-то греки и начинают насильно насаждать чуждую им веру. Уничтожьте-де своих идолов, отбросьте овеянные веками и предками обычаи, не приносите жертвы богам, хороните умерших не как привыкли, а по-новому, каждодневно молитесь не идолу, коего вы вырезали из бревна, а невидимому Господу, чей лик намалеван на доске, уничтожьте волхвов. Вот народишко и воспротивился…
; Страшное было время, ; вступил в разговор Амвросий. – Сколь народишку положили, немеряно. Старики сказывали, что за 12 лет насильственного возведения в новую веру Владимиром Кровавым было уничтожено едва ли не все взрослое население Киевской Руси. Говорили, что в те времена было около 300 городов и 12 миллионов населения, то после «крещения» осталось только 30 городов и 3 миллиона жителей. А оставшиеся в живых ради сохранения жизни вроде бы признали христианство, но продолжило тайно чествовать и поклоняться прежним своим богам. И так продолжалось почти до реформ патриарха Никона.
; Господи, что же это такое? – изумился Фотий. – Изуверство какое-то!
А что, так зверствовал только князь Владимир?
; Кабы так, ; вздохнул Филарет. – Вон князь Роман Галицкий зарывал живьем в землю и жег на кострах своих непокорных бояр, рубил «по суставам», сдирал кожу с живых… В то же время князь Владимир, согнанный с галицкого стола за пьянство и разврат, держась за прежнюю веру, вытворял немыслимое: его банды разгуливали по весям и «тащили на блуд» девиц и замужних женщин, убивали священников во время богослужения, а церкви превращали в конюшни…
; Страхи-то какие! – воскликнул Фотий.
; А ты почитай Древне-Славянское летописание, ; сказал Амвросий. – Там сказано: «И пришли вороги из Заморья, и принесли они веру в богов чуждых. Огнем и мечом они начали насаждать нам веру чуждую. Осыпать златом и серебром князей русских, подкупать волю их, сбивать с пути истинного. Обещали они им жизнь праздную, богатства и счастья полную, и отпущение грехов любых, за деяния их лихие.
И распалась тогда Русь на государства разные. Отступили тогда русские
на север к Асгарду великому. И назвали державу свою по имени богов своих покровителей Тарха Даждьбога Великого и Тары, сестре его Светломудрой(Великой Тартарией ее нарекли. Оставив чужеземцев с князьями купленными в княжестве Киевском и его окрестностях. Волжская Булгария также не склонилась перед ворогами, и не стала их веру чуждую принимать. Но не стало княжество Киевское миром с Тартарией жить. Стали они Огнем и мечом земли русские отвоевывать и веру свою чуждую навязывать. И поднялось тогда войско ратное на бой лютый. Дабы сохранить веру свою… И стар и млад тогда пошли в Ратники, дабы вернуть порядок в Земли русские».
; Вот так и раскололась Великая Гардарика на две части, ; грустно произнес Амвросий. – И будя на сегодня разговоров, пора вечерять и на покой…
; И вправду, я что-то устал, ; согласился с ним Филарет. – Года-то уже немалые, тело покоя просит…

Иной раз старческое тело так разболится, что хоть волком вой. Вот и Филарет не выдюжил, слег. Пришлось Фотию отложить летописание и ухаживать сразу за двумя старцами.
; Чегой-то вы оба пораскисали, ; шутейно ворчал он на них, подавая им то питье, настоянное на травах, то принося еду из трапезной. – Вон уже и настоятель обеспокоился, сказывал, что зайдет проведать…
; И он-то не молод, ; ответствовал дед Амвросий. – Погодки мы с ним. А держится молодцом!
; Еще бы, - соглашался с ним внук. – Ответственность-то на нем какая!
Но все постепенно проходит, прошли и немощи стариков, и они снова собрались вместе, чтобы пересказать Фотию трудную историю становления церкви на Руси.
; Так вот, ; начал разговор Филарет, ; разве могла ведическая Славяно-Арийская Тартария спокойно взирать, как уничтожаются их собратья на западе? Восточные славяне понимали, что коли в Киевском княжестве уничтожили большую часть населения, то беда неминучая придет и к ним. Да вот ведь беда – рати Тартарии сражались на дальневосточных рубежах…
Вздохнув и отпив кваску, рассказчик продолжил:
; И все-таки восточные славяне сумели собрать немалую рать, чтобы ос-тановить насильственное распространение христианства. В 1223 году их войско появилось на реке Калке, встретившись с войском Киевской Руси.
; Но на Калке русским противостояли татары! – недоуменно произнес Фотий.
; А вот в «Сказании о Мамаевом побоище великого князя Дмитрия Ивановича Донского»* говорится: «Мамай же царь… нача призывати боги своя Перуна, Салманата, Мокоша, Раклия, Руса и великого своего помощника Ахмета». Коли «татары» призывали в помощь ведических богов, так какие же они инородцы?
*В изложении Срезневского.

; Но Ахмет – это не старославянский бог! – возразил Фотий.
; Так и есть, ; согласился с ним Филарет. – Тут дело в том, что часть на-селения южной Тартарии приняло ислам, потому Мамай и призывал себе в помощь одновременно и ведических богов, и исламских. Вот с тех пор и пришла беда великая на Русь, длившаяся почти три столетия. Тут смешалось все: нередко западные князья переходили к своим собратьям с востока, а в упорстве своем стороны переходили грань разумного, теряя человеческий облик.
; Вот так и пошел брат на брата, ; выдохнул Амвросий. – Даже представить страшно, что началось…
; Да, ; поддержал его Филарет. – Славяне с востока пошли на Рязанское и Владимирское княжества. Взрослое население, принявшее христианство, было поголовно вырезано, церкви и монастыри разрушены или осквернены. Во Владимире был убит епископ Митрофан и все семейство князя Юрия Всеволодовича. Его племянник Василий Константинович ростовский погиб мученической смертью за то, что не захотел отречься от христианства.
Тартарцы дошли и захватили Киев, где разрушениям подверглись Софийский и Десятинный храмы, Печорская обитель также была разрушена, монахи ее успели сбежать и попрятаться в лесных дебрях и в пещерах. От ужаса народ кинулся на север – в Москву, на Верхнюю Волгу. Сюда же ушла и христианская митрополия – средоточие церковной жизни…
А тартарцы, чтобы обезопасить свою веру, пошли дальше, тесня католические страны. Венгерский король Бела III жаловался Папе римскому: «Когда государство Венгрия от вторжения монгол, как от чумы, в большей части, было обращено в пустыню, и как овчарня была окружена различными племенами неверных: русскими, бродними с востока, болгарами и другими еретиками с юга».
; Я нередко слышал, что с востока пришли не тартары, а татары, ; сказал Фотий. – Где ж правда?
; Ты посуди сам: восточная армия на три четверти состояла из русских, - а остальные – другие народы Тартарии. При этом попавшие в плен воины запада нередко получали оружие, чтобы сражаться на стороне бывшего противника. Такого история до тех пор не знала!
В битве при Калке побежденные западные князья сдаются «под честное слово» тартарцу Плоскине, а тот, показывая, что сдержит слово и не казнит их, целует… нательный крест! Или вспомни того же Мамая, который перед битвой молился славянским идолам Перуну, Мокоше, Раклии… Какой же он после этого татарин?
; Выходит, что из-за веры свои дрались со своими? – спросил Фотий.
; Вот так и выходит – сначала дрались за веру, а потом за земли, - ответил Филарет.
; Но веру-то не забывали, ; заметил Амвросий. ; Поперву-то восточные идолопоклонники брали верх, а потом и среди них наметился разлад. Некоторые из них приняли арабскую веру и письменность. Вон хан Узбек принял ислам, но и не отвергал старую религию своих предков.
А вот большинство восточных славян все чаще стало переходить в православие. Эвон ведь что произошло: в этой войне тартарцы все чаще стали брать себе в союзники… христианское духовенство. Для этого, например, хан (полководец по-нашему) Менгу освободил их от дани и пошли. Все для того, чтобы они молились за него и всех других ханов. В то же время Менгу объявил церковные земли и угодья, церковный люд, вещи, книги, иконы неприкасаемыми. И даже запретил под страхом смерти хулить православную веру.
Мало того, хан Узбек выдал митрополиту Петру ярлык (грамоту), в которой говорилось, что духовенство освобождалось от всякого налога, все церковные люди подчинялись исключительно суду митрополита по всем делам, в том числе уголовным. Всего духовенству было выдано семь таких ярлыков…
Вот и получилось, что тартары в борьбе за земли не только взяли себе в союзники духовенство, но и сами попали под влияние православной веры…
; Да как попали-то! – добавил Филарет. – Уже в 1261 году они учредили Сарайскую епархию. А через пятнадцать лет сарайский епископ Фиогност поехал на константинопольский собор с предложением разрешить тартарам креститься. Дело дошло до того, что племянник хана Берке под влиянием ростовского епископа Кирилла, часто бывавшего в Орде*, тайно съездил в Ростов, где и принял крещение под именем Петра.
А при Иване Калите мурза Чет выстроил костромской Ипатьевский монастырь. Да и тартарские дочери ханов, выходя замуж за князей, непременно принимали православную веру…
; А летописи о том, что вы мне рассказали, сохранились ли? – спросил Фотий.
Помолчав, Филарет ответил:
; Видишь ли, во времена правления Романовых были уничтожены многие летописи, в том числе «Слово о погибели земли русской»…
; Зачем? – изумился послушник.
; Слишком ужасным, диким, кровавым и длительным казалось принятие христианства на Руси, ; ответил тот.
*Слово «Орда», если перевести его по буквицам древнеславянской азбуки, означает «порядок».

2. Страшный сон.

Фотий добросовестно корпел над летописью, старательно записывая все, что рассказали ему старцы. Иногда ему приходилось обращаться к ним, чтобы уточнить какие-то события того далекого времени. А покончив с летописанием, отвалился на лежанку и в беспамятстве пролежал почти два дня.
Человек спал, а мозг его продолжал пребывать в том далеком времени тяжелого крещения Руси. Вспоминался и реально представлялся эпизод, описанный в Иахимовой летописи.

Князь Владимир наставлял тысяцкого Путяту, направляемого с отрядом в пятьсот человек в Новгород:
; Никакой жалости! Каленым железом выжги этих язычников. Ишь что удумали – жить самостоятельно, без княжеской власти. Священников я с тобой посылаю – помогай им крестить непокорных.
; Так не впервой, князь, - ответил тот. – Крови ли нам бояться…
Малолетний сын князя Ярослав спросил своего наставника священника Никодима:
; Почему батюшка так сердится, когда говорит о язычниках?
Тот внимательно посмотрел на княжича, погладил его по голове и неторопливо начал рассказывать:
; Для того есть много причин. Когда-то в молодости он сам был язычником и поклонялся идолам, а не Господу нашему-вседержателю. Как не убеждала его бабушка княгиня Ольга и греческий священник Григорий, он упорно оставался идолопоклон-ником. Но потом случилась череда недобрых происшествий, которые отвратили его от прежней веры.
; Случилось что-то страшное? – спросил Ярослав.
; Суди сам. Поначалу его батюшка Святослав был в походе, и его на острове Хортица на Днепре застигли врасплох половцы, поклоняющиеся своим идолам. Воинов они отпустили, а вот Святослава не просто убили, а отсекли ему голову и из черепа сделали кубок и пили из него вино, празднуя свою победу над русским войском.
В детстве его бабушка княгиня Ольга рассказала внуку, что его дед – князь Игорь был убит древлянами, жестокими язычниками.
А потом он осерчал на жителей селища Будятино, где проживала его матушка Малуша, на то, что они, язычники, не почитали ее как мать князя, а относились, к ней как равной себе. И тем самым, как он считал, не уберегли ее от преждевремен-ной смерти.
Мало того, его напугало и враждебное отношение к нему сводного брата киевского князя Ярополка, который хотел его погубить, чтобы стать единственным претендентом на киевский стол.
И он тогда принял христианство. Но старая вера, долгая жившая в нем, все еще давала себя знать… Когда твой батюшка правил в Новегороде, Ярополк подослал к нему двух лазутчиков с намерением убить Владимира. Войдя в великое волнение, батюшка твой по языческому обряду принес лазутчиков в жертву Перуну – их сначала забили камнями, а потом сожгли на костре.
; А почему люди воюют друг с другом? – поинтересовался Ярослав.
; Видишь ли, на нас постоянно нападают – то половцы, то византийцы, то венгры, то поляки, то свеи, то ливонцы, литовцы… Разделенным княжествам по одиночке тяжело обороняться, - пояснил Никодим. – Вот если бы славяне объединилось в единое целое, тогда бы нам никакой враг не был страшен…
; А почему же мы не объединяемся?
; Это не так просто. Каждый князь хочет править единолично и никому не подчиняться. Власть – она заразна, как болезнь, прилипнет к человеку и не отпускает. А еще вера у нас разная. Мы-то с тобой христиане, а вот те, что на востоке да на севере не признают Господа нашего, верят в своих идолов, по-клоняются им…
; А как же быть? – растерянно спросил Ярослав.
; Упрямцев невозможно переубедить, их можно сломать либо страхом, либо силой…

Отряд Путяты численностью в полтысячи всадников подходил к посадам Новгорода. Заметив войско, новгородцы насторожились: не с бедой ли идут ратники? Наслышаны они о том, что творит киевский князь Владимир Кровавый, силой подминая под себя чужие земли и заставляя отречься от привычной всем веры в идолов, ставших частью их повседневной жизни.
Настороженно глядя из-под ладони на проезжающих воинов, обыватели рассуждали меж собой:
; Опять князья что-то не поделили!
; Да нет, тут дело посерьезней будет: глянь, среди них священник с крестом на пузе. Стало быть, будут заставлять нас отречься от нашей веры.
; Наслышаны мы, как они крестят: выбор не велик - либо в воду лезть, либо голову снесть.
; Да, пощады при сем не жди. Совсем озверел Владимир киевский…
Неожиданно ехавший впереди Путята увидел избу, обочь которой стоял деревянный идол. Остановив коня, он приказал ближним воинам:
; Сжечь напрочь!
Около десятка всадников тут же спешились и, разметав стог, начали об-кладывать дом и идола соломой.
; Пощади, батюшка, ; закричал выскочивший из избы старик, а следом за ним и вся его семья. Они упали на колени и, протянув руки к Путяте, молиди об одном:
; Пощади…
Движением руки Путяна дал знак воинам и те стали заталкивать семейство обратно в избу. А потом подперли дверь валявшейся невдалеке колодой.
; Поджигай, ; последовала команда.
Изба полыхнула сразу со всех сторон. Послышались вопли горевших заживо, но на это не обратили внимания. Кто-то изнутри высадил небольшое оконце и попытался выбросить наружу малолетнего ребенка. Но пламя разом нырнуло внутрь, поглотив тех, кто находился у окна.
Постояв возле пожарища и убедившись, что сгорели все язычники, Путята сквозь мгновенно опустевший посад тронул отряд непосредственно в Новгород.
Наутро комонники Путяты начали сгонять новгородцев к Волхову. Там на берегу уже находился священник, окунавший в реку крест и что-то бормотавший при этом.
Всадники загоняли людей в реку, словно скотину, помогая торопиться отставшим ударами бичей. Напираемые толпой, горожане вынуждены были отходить от мелководья на стремнину, где многие, особенно старики и дети, тонули и их уносило течением. Кто-то пытался переплыть на противоположный берег, но стрелы всадников догоняли их.
В общем крике ужаса совершенно не было слышно, что говорил священник, размахивающий над толпой крестом…
К Путяте, стоявшему на взгорке в окружении нескольких всадников, подошел старый волхв, протягивая к тому посох с вырезанным в навершии идолом. Он хотел было что-то сказать и уже открыл было рот, но Путята мгновенно выхватил меч и резким ударом отсек руку, держащую посох. Волхв с удивлением глянул на падавшую наземь его бывшую руку и начал медленно заваливаться…

Ярослав вместе с наставником Никодимом и начальников отряда Прокопом по повелению князя Владимира двигалось в сторону Ростова.
На пути через Юрьев, Переяславль им изредка встречались заброшенные языческие капища, которые немедленно уничтожались. Окрестный люд, знакомый с поведением «воинов христовых» киевского князя, при прохождении отряда истово крестились, старательно выказывая приверженность к православной вере.
Но, не доходя пятнадцати верст до Ростова, они наткнулись на небольшое городище на реке Сара, где посреди городища, затерянного в глухих лесах, располагалось языческое капище и огромный деревянный идол, у подножия которого виднелись остатки недавнего жертвоприношения.
Это так разъярилоНикодима и Прокопа, что они распорядились немедленно снести языческое святилище. При этом хотели, чтобы это сделали сами обитатели городища.
Но те, стал и млад, плотной толпой окружили идола, не допуская к нему пришельцев. Это совершенно взбесило Никодима и Прокопа.
; Или вы сейчас же креститесь в реке и я уничтожаю идола, или вы все будете уничтожены, ; орал на них Прокоп.
В ответ неслось:
; Подите прочь, вас сюда не звали!
; Да вы же как басурмане…
; Оставьте нас и ступайте своей дорогой…
; Не трогайте нашего Сварога! Это «Солнце правды» и «Свет истины».
; Вот, мы слышали, сюда из Тартарии к нам идет Олекса Неврюй со своей дружиной, ужо вам будет!
– Пугать нас вздумали? - взревел Прокоп - А ну, гоните их в реку насильственно креститься!
Воины приступили было к людям, но те сплотились еще теснее вокруг своего идола.
; Руби их, ; приказал Прокоп и первым кинулся на толпу с обнаженным мечом.
Крики несчастных стали еще громче, матери прижимали к себе детей, мужчины заслоняли собой семьи
Жертвенник покрылся кровью и телами убитых, в этой слизи скользили копыта лошадей…

Фотий проснулся от того, что кто-то сильно толкал его в плечо. Открыв глаза, он увидел склоненного над ним Амвросия.
; Ты так кричал, ; проговорил дед. – Приснилось что?
; Сон дурной, ; проговорил внук.
Его трясло, на лбу выступил холодный пот…

3. Написание истории России немцами.

По пути из Германии в Россию Петр I заглянул в Кёнигсберг, где между делом зашел в местную библиотеку. Здесь ему показали рукописную Радзивилловскую летопись, снабженную 617 цветными миниатюрами, которая рассказывала об истории древней Руси.
Это заинтересовало императора и он спросил библиотекаря:
; Откуда это у вас?
; Ваше величество, нам не известно, кем была написана эта рукопись. В конце ее есть запись, что она некогда принадлежала Станиславу Зеновевичу и была подарена князю Янушу Радзивиллу. А от него в 1671 году попала к нам в библиотеку.
; Прекрасные иллюстрации, - восхищенно заметил государь.
; Есть мнение, что эти рисунки сделаны с более ранних. Но это только предположение.
; Невиданное дело! – продолжал восхищаться Петр. – Здесь написана история России с V века по 1206 год! Ничего подобного у нас нет…
; Да, она описывает события, происходящие на Руси действительно до 6714 года по старому летоисчислению – вечевые порядки старинных русских городов, их свободы и привилегии, ; ответил библиотекарь. – Это в самом деле шедевр мирового уровня, сопоставимый с Хроникой Иоанна Скилицы XIII века, Хроникой болгарина Константина Монассии, Венгерской хроникой XIV века… Но ни одна из них не иллюстрирована так богато, как эта…
; Срочно сделайте копию с рукописи и перешлите мне в Санкт-Петербург, ; заключил Петр. – Я оплачу все расходы…
; Обязательно, Ваше величество, ; с поклоном проговорил библиотекарь. – Я поручу это нашим лучшим переписчикам…
Как только копия Радзивилловой летописи прибыла в Санкт-Петербург, Петр позвал к себе думного дьяка Возницына и приказал тому ознакомиться с документом и высказать свои соображения по поводу истинности исторических событий, представ-ленных в летописи.
; Помнится, я в молодые годы читал летопись, написанную Нестором в Киево-Печорском монастыре в 1113 году. Насколько я знаю, что ее переработал Сильвестр по приказанию Владимира Мономаха, потом ее еще раз переработал не помню кто по приказанию Мстислава Владимировича, сына Владимира Мономаха…
; Так и есть, государь, ; ответил дьяк. – Потом эта «Повесть временных лет» была включена в Лаврентьевскую летопись. Аще Несторову летопись переделывали Нифонт, Симон, Иоанн… И каждый вносил что-то свое. Вона Симон-от как признавал: «Хотя многие писатели о руссах ранее Нестора были, однако или от древности исказились, или не сохранились».
; Ты вот что: в этой летописи описаны события на Руси до 1205 года. А вот что позднее было, известно мало…
; Страшно писать об этом, государь, ; несмело произнес Возницын. – Эвон ведь что у нас творилось. Сколь крови-то было пролито при крещении, сколь народу перебито. Из-за этого Русь словно бы онемела почти на триста лет…
; Это как-то смягчить надо. Не резон показывать себя западу этакими кровожадными дикарями. И потом, в летописях идет старое летоисчисление. По нему мы ныне живем в восьмом тысячелетии. Неча гордиться своей древностью, запад смешить. Счет должен идти от Рождества Христова…
; Как прикажешь, государь – склонился в поклоне дьяк.

В 1725 году в ходе Семилетней войны русскими был захвачен Кёнисгсберг, и Радзивилловская летопись была привезена в Россию и передана в Петербургскую Академию наук. В том же году почил русский император 52-летний Петр Алексеевич.
Трон попеременно переходил к Екатерине I(Марте Скавронской), Петру II Алексеевичу, Анне Иоанновне, Елизавете Петровне, Петру III, Павлу Петровичу…
Этим было не до российской истории, поэтому о наказе Петра I думному дьяку Возницыну забыли, да и он не напоминал о себе. Да и понятно дело: чем реже вспоминает о тебе начальство, тем спокойнее живется на свете…
Вошедшая на трон императрица Екатерина II была не сильна в государственных делах, поэтому старалась привлечь к себе наиболее способных советников. И была крайне обеспокоена тем, чтобы привлечь к себе уважение простого народа. Тем более, что на окраине государства злобствовал разбойник Емелька Пугачев со своим разбойничьим войском.
Собравшись в один из вечеров с наиболее близкими ей людьми Иваном Ивановичем Бецким, князем Салтыковым и Алексеем Орловым она искренне делилась: «Наше первое желание есть видети Нашъ народъ столь счастливымъ и довольнымъ, сколь далеко человеческое счастие и довольствие можетъ на сей земле простираться: для того, дабы лучше Намъ узнать было можно нужды и чувствительные недостатки Нашего народа».
; Я действительно не понимаю: почему мы стараемся облегчить жизнь простых людей, а разные Пугачевы настраивают людей против власти, ; продолжала она.
Как-то непроизвольно разговор перешел на историю России.
; Я знаю, что эту историю пишут монахи-летописцы, ; заметил князь. ; И начинают ее едва ли не с сыновей Ноя. А потом другие монахи перекраивают ее на свой лад, взяв за основу Радзивилловскую летопись, которую покойный государь Петр I привез из Кёнигсберга.
; Небойсь, набрехали незнамо сколько, ; усмехнулся Алексей Орлов.
; Это уж как положено, ; согласился с ним Бецкий. – Каждый из этих писарчуков считает себя умнее предшественника.
Подумав, императрица сказала:
; Негоже, что у государства нет официальной истории, а есть только писаницы монахов, которые те у себя их и таят. Надо что-то делать…
; Да вон у нас немцы-бездельники в Академии наук сидят, ; предложил Салтыков. – Прикажи им, матушка, они настрочат…
; Да они и русского языка-то не знают, ; засмеялся Бецкий. – Не говоря уже о старославянском, коим летописи писаны.
; Так это и хорошо, иначе они просто перепишут одну из летописей и выдадут за свое творение, - задумчиво проговорила императрица.
; И то верно, ; согласился Салтыков.
В один из дней императрица вызвала к себе Президента Академии графа Разумовского. Поговорив о нуждах академии, она спросила:
; Граф, кто их наших академиков занимается историей?
Подумав, тот ответил:
; Пожалуй, более всего склонны к этому Герард Фридрих Миллер, Теофил Зигфрид Байер да еще Август Людвиг Шлёцер. Мне известно, что попечитель Михайлы Ломоносова граф Шувалов склоняет его к написанию истории, но Ломоносов так увлекся химией, что его невозможно уговорить.
; Могут ли названные вами академики написать историю России?
; Так отчего же нет? Прикажите… Тем более, что в Академии довольно большая библиотека – книги были привезены после завоевании Остзейского края, да и император Петр I закупил их немало за границей… Мало того, можно воспользоваться древнерусскими рукописями…
; Нет, летописи пусть не используют – мне сказывали, что в них очень много вымышленного.
; Как прикажете, Ваше величество, ; поклонился тот.
; Ладно, ступай, ; махнула рукой императрица. – Да накажи, чтобы писанная ими история России достойно выглядела…
; Все будет исполнено в лучшем виде, ; ответил Разумовский. – Я самолично прослежу…

Заседание Академии наук, собранное по поводу обсуждения «Истории России», написанной академиками Миллером, Байером и Шлёцером и изданной в Германии на немецком языке, происходило чрезвычайно бурно. Если академики-немцы приняли книгу весьма доброжелательно, то русский академик Михайло Васильевич Ломоносов был вне себя.
Герард Миллер пытался объяснить упрямцу:
; Да поймите вы, упрямец этакий, не могли мы написать истинную историю Руси в период с 1223 года, ужасный период насильственного крещения населения в христианство, растянувшийся на два с половиной века. Тогда Русь была буквально утоплена в крови, погибли две трети населения. В сравнении с этим Варфоломеевская ночь в Париже представляется детской шалостью. Не напрасно же при первых Романовых были уничтожены все документы, описывающие христианизацию… Да и императрица Екатерина недвусмысленно дала понять, что новая история Руси должна выглядеть более достойной в сравнении с историей европейских стран.
; Мы опирались в своей работе на труды Геродота Гелиокарнасского, Страбона, Плиния Секунда Старшего, Клавдия Птолемея Александрийского, Тацита, Катона, Константина Порфирогенита, Сигрида Беера. Да и труды вашего покойного историка Василия Никитича Татищева не забыли просмотреть, ; дополнил коллегу Август Шлёцер. – Поймите же вы, что у нас была установка свыше, у нас были связаны руки…
; Да как же вы не поймете: вы написали первую официальную историю Руси, ; горячился Ломоносов. – Первую! По ней станут равняться все после-дующие историки российские, да и западные такоже. А вы все в ней переврали! Я уже не говорю о том, что славянские народы в глубокой древности расселились едва ли не по всей Европе…
; Вы считаете, что мы должны были живописать все ужасы, что творили пра-славяне-идолопоклонники? – с ехидцей спросил Теофил Байер.
; Потребна была истина, а не досужая выдумка, ; стоял на своем Ломоносов. – Да, были дикие обычаи, как и у всех народов того времени. А вы что сделали? Взяли за основу завоевательные походы Атиллы в западные земли и выдумали татаро-мон-гольское нашествие на Русь и далее. Я догадываюсь, откуда вы это взяли. Некогда на наших землях существовала великая держава – Гардарика, страна городов. Когда греки начали у нас заменять язычество на христианство, Гардарика разделилась на две части – на Киевское княжество, а позднее Московию, и на заволжская часть – Тартарию. Именно греки и называли ее Могол Тартария. «Могол», по-гречески, означает «Великая»! Великая Тартария! А вы переиначили ее в Монголо-Татарию! И выдумали нашествие азиатов. Мало того, вы еще сюда же приплели историю завоевателей-моголов, коих объединил сын эмира Ферганы Бабур в XVI веке. Мого-лов, а не монголов, известных своими походами на Индию и Китай.
; Мы не хотели, чтобы древние россияне выглядели варварами, ; сказал Шлёцер. – Дикость, которая творилась у вас, мы перенесли на завоевателей, тем самым оправдывая славян. Что в этом плохого?
; Что плохого? – буквально взорвался Ломоносов. – Правду надобно писать, правду! По вашей книге потомки станут изучать историю своей страны! Историю, которой не было, которую выдумали вы! Это означает, что наши потомки станут учиться на лжи…
; А вы хотите, чтобы потомки знали весь ужас, которым сопровождалось насаждение православия? – ехидно улыбнулся Миллер. – В таком случае выходит, что мы должны были написать, что вашим людям прививалась чужеродная вера, которую пришлось вводить, проливая моря крови?
; Ложь никогда не затмит истину. Рано или поздно ваше вранье вылезет наружу, и потомки проклянут вас. Добрым ли делом для Руси было насильственное внедрение христианства, я не знаю. Да, оно сопровождалось многими жертвами, причем противоборствующие стороны переходили грани разумного. Известны случаи, которые для нас, цивилизованных, не укладываются в голове. В ходе противоборств язычники нередко приносили в жертву идолу христианских пленников, которых сажали на их же лошадей со всей сбруей. Лошадь четырьмя ногами привязывали к четырем сваям. Под сваями разжигали костер и сжигали и лошадь, и всадника. Или другим своим идолам, Прову или Прону, Сиве, Радегасту приносили кровавую жертву людей христаинских. И христиане были не лучше язычников…
; Вот вы все это и расскажите своей императрице, ; заключил Миллер. – А мы честно выполнили заказ, который вполне удовлетворил ее… А чтобы потешить свое самолюбие, напишите свою историю.
; И напишу, - твердо ответил Ломоносов.
; Как у вас говорят, бог вам в помощь, ; заключил Миллер, вставая и вместе с другими коллегами выходя из залы…

Однажды Иисус Христос во время одной из бесед с учениками воскликнул: «Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится! » (Лук.12:50). Но ведь Он уже принял водное крещение от Иоанна Крестителя, что же тогда Он имел в виду?

Это лёгкий вопрос, ответ на который не вызывает затруднения ни у кого из христиан: все согласны с тем, что Иисус говорил о Своей предстоящей смерти на кресте, где Он пролил Свою кровь за людские грехи. А незадолго до этой казни Он сказал апостолам: «Чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься » (Мар.10:39). Очевидно, под «чашей» Он подразумевал гонения и страдания, а под «крещением» – смерть за веру, которую примут многие Его ученики. В связи с этим ранние христиане ввели в употребление термин «крещение кровью» в качестве обозначения мученической смерти за Христа.

Первым это понятие использовал Тертуллиан в уже упоминавшемся нами трактате «О крещении». В нём он написал следующее: «Впрочем, для нас существует ещё и второе крещение, также одно-единственное, а именно крещение крови, о котором Господь, когда уже был крещён, говорит: «Я должен принять крещение» (Лук. 12:50). Это и есть крещение, которое заменяет даже не принятую купель». Отсюда видно, что ранние христиане считали смерть за веру во Христа равноценной заменой водному крещению. Об этом впоследствии писал и Кирилл Иерусалимский: «Одни во времена мира крестились водой, другие во время гонений крестились собственной кровью». В силу таких взглядов тогдашние верующие, не успевшие креститься, не боялись умирать от рук гонителей: они не сомневались, что «крещение кровью» так же смоет все их грехи и откроет им вход в Небесное Царство. На эту тему также есть высказывание у Киприана Карфагенского: «Каков же это грех, который не омывается и крещением крови? Каково преступление, которого нельзя загладить и мученичеством?» Кстати, и сам Киприан был казнён во время гонений в 258 году и стал мучеником. Правда, его смерть не была «крещением кровью», так как он уже был крещён водой.

«Крещением кровью» не является также смерть человека, который покаялся на войне, или в болезни, или будучи приговорённым к казни. Он ведь умирает не за Христа, а в силу обстоятельств или за свои прошлые преступления. Что же в таком случае будет с ним после смерти? Ранние христиане опять-таки верили, что в подобных ситуациях приемлемой заменой водному крещению является само желание человека креститься. Григорий Богослов писал об этом так: «Если ты признаёшь убийством одно намерение убить, без совершения убийства, то почитай крещёным желавшего креститься, но не крестившегося действительно». Для таких случаев в среде верующих было принято другое название – «крещение желанием». Как и «крещение кровью», оно сохраняло всё значение водного крещения, то есть давало человеку спасение и присоединение к Церкви.

Сам факт использования первыми христианами этих двух понятий говорит о том, что они не практиковали крещение обливанием или окроплением. Иначе они могли бы без особых проблем крестить водой и узников, и находящихся при смерти людей, и у них не возникло бы никакой нужды думать о том, что может быть заменой крещению. Кстати, крещение окроплением даже в более поздние времена не считалось полноценным, и Евсевий писал, что такому верующему «не дозволено быть членом клира», то есть занимать церковную должность.

Отец Валентин, сегодня для большинства из нас понятие христианской святости - нечто привычное. А как во времена раннехристианской Церкви оно зарождалось и как входило в сознание людей?

Я бы начал с того, что с самого начала своего существования христиане почитали святых Ветхого Завета: христианство с момента своего зарождения имело Священное Писание, и поначалу это было только Священное Писание Ветхого Завета. Поэтому почитались в первую очередь ветхозаветные пророки, праотцы, ветхозаветные цари. А первыми именно христианскими святыми были, конечно, мученики. Участь христиан в то время была такова, что многие претерпевали мученическую кончину, а тот, кто умирал мучеником, сразу почитался как святой. Даже если он жил до этого не совсем праведной жизнью и даже если он был некрещеным, он все равно объявлялся святым: факта мученичества за Христа было для этого достаточно. Существовало даже такое понятие: крещение кровью.

Тот, кто не успел при жизни креститься, но погибал мученически за веру во Христа, считался крещеным в силу своего мученичества. Сегодня такого уже нет, и мы знаем немало мучеников за веру, которые еще дожидаются своей канонизации.

- Само слово «святой» в те времена имело другую окраску, чем сегодня?

Да. Если говорить о самом словоупотреблении, то, читая Священное Писание Нового Завета, мы видим, что очень часто под святыми подразумеваются все христиане вообще: Церковь Христова считалась общиной святых. Почему? Потому что тот, кто принимал веру во Христа, должен был отвергнуть греховный мир и жить свято. Поэтому в Церкви существовала очень строгая дисциплина. Считалось, что если человек, будучи христианином, совершил смертный грех, то он уже до конца жизни не может рассматриваться как член Церкви. Понятно, почему Церковь оставалась Церковью святых. Но столь суровый и непреклонный взгляд не остался господствующим.

- Потому что изменились сами христиане или изменилось понятие святости?

Понятие не менялось, но очень скоро стало допускаться покаяние, то есть возвращение в Церковь через покаяние, через отвержение (теперь уже вторичное) греховной жизни. Вторичное потому, что первое такое отвержение человек совершал, когда только принимал веру, когда крестился. И вот Таинство Покаяния существует до нашего времени и все время нас, грешных, возвращает в число истинных чад Церкви.

А как и когда возникло понятие причисления к лику святых, канонизации? Когда стали появляться «официальные» списки?

Первоначально единого списка не было, но в каждой отдельной церкви существовал свой список. Отдельная церковь - это то, что в наше время называется епархией, то есть церковная община во главе с епископом. Таких общин было очень много, например, в Малой Азии во времена процветания там христианства епископских кафедр насчитывалось порядка 350. Представляете себе: Малая Азия - это лишь часть современной Турции, и вот там - 350 кафедр! И каждая такая епископская кафедра почитала святых, которые были прославлены на этой небольшой территории. Например, мученики, пострадавшие в том или ином городе, святые, которые там прославились как подвижники или еще каким-нибудь образом явили свою святость.

Конечно, эти списки могли между собой пересекаться, совпадать, поскольку были святые, чье почитание выходило далеко за пределы одной епископии. А в XI веке началась централизация - было решено собрать воедино все эти небольшие списки. Каждая епископия должна была прислать своему Патриарху - скажем, в Константинополь, если это была территория Константинопольского Патриархата - перечень своих святых. И на основании этого множества составлялся единый список. Так начал складываться церковный календарь в том виде, в каком мы сейчас его знаем, - святцы.
Причем наши современные святцы были бы еще более полными, если бы при такой централизации не опускались какие-то имена.

- По какой причине это делалось?

Шел определенный отбор, выбирались из всех многочисленных местных святых наиболее значимые. И, кроме того, была еще такая особенность в древности: до определенного момента все епископы и патриархи почитались святыми. Конечно, если епископ уклонился в ересь, причислен к лику святых он быть не мог. Но в общем в древности святыми почитались все лица высокого иерархического достоинства. А с началом унификации списков производился отбор и среди иерархов тоже, и от прежнего обычая - автоматически причислять их к лику святых - отошли.

- Возникали ли в процессе канонизации спорные, конфликтные моменты?

Случалось. В XI веке произошел такой интересный эпизод, который нам достаточно говорит о начале формирования строгого порядка канонизации. В это время жил замечательный подвижник поэт, один из самых влиятельных и в наше время духовных писателей преподобный Симеон Новый Богослов. Он имел большую любовь к своему старцу, имя которого было тоже Симеон - преподобный Симеон Благоговейный. Когда этот старец скончался, Симеон Новый Богослов тут же сам лично его прославил как святого и, мало того, установил в своем монастыре самое торжественное празднование его памяти: оно продолжалось несколько дней.

- И это происходило только в пределах одного монастыря?

Да, но поскольку этот монастырь располагался в Константинополе, то весть об этом чрезвычайном почитании быстро распространилась в огромном городе: одни с радостью его приняли, а другие, наоборот, негодовали, говоря, что Симеон не имеет никакого права так прославлять своего старца. Произошла настоящая распря среди верующих в Константинополе. Патриарх в этом споре встал на сторону Симеона Нового Богослова, официально разрешив почитание его учителя как преподобного.

Со временем возникло требование временного разрыва между смертью предполагаемого святого и его прославлением; появились критерии канонизации. Каковы они сегодня?

Критериев несколько. Один из важнейших - это наличие народного почитания еще не прославленного святого. Другой не менее важный - святость жизни. Есть также критерий безупречности в Православии: еретик, пусть даже он вел самую праведную жизнь, не может быть прославлен как святой, поскольку не являет примера веры для православных людей.

- Наличие чудес, свершающихся на мощах праведника или при обращении к нему, - тоже необходимое требование?

Нет. Это важный признак святости, но необязательный. Например, когда в середине XX века Никодим Святогорец был причислен Константинопольской Церковью к лику святых как учитель веры, ничего не было известно о чудесах, которые совершались при обращении к нему. Однако его деятельность вкупе с его праведной жизнью была сочтена достаточным основанием для канонизации.

Сегодня встречаются ситуации, подобные описанной Вами выше, - когда окружение, ближайшие ученики уже почитают своего учителя как святого, а иные считают, что ученики спешат, и об этом ведутся ожесточенные споры?

Бывает и такое, бывают споры относительно того, можно ли канонизировать данное лицо или нет. В конце концов рано или поздно все решается на уровне Синода или Собора Поместной Церкви. Хотя иногда местное почитание благословляет епархиальный архиерей. Например, митрополит Сурожский Антоний (Блум) разрешил почитание царской семьи как мучеников еще задолго до того, как у нас возникло их общецерковное почитание. Владыка Антоний был очень авторитетный архиерей, и все прекрасно понимали, что если он это совершил, значит, у него были для этого достаточные основания.

Протестантский мир не признает молитв святым, как известно, а были ли споры об этом внутри Православной Церкви?

Весь вопрос в том, что мы понимаем под молитвой. Мы ведь не молимся святым как Богу: мы просим их о молитвах за нас. С той же просьбой мы обращаемся и к живым - к нашим друзьям, знакомым, родным: «Брат дорогой, помолись за меня, у меня серьезные проблемы в жизни» или: «Я заболел. Помолись обо мне». Разница лишь в том, что нам известна особая сила молитв святых перед Престолом Божиим, известно, что они помогли многим.

Но все­-таки в народном сознании укоренено понятие о святых как неких самоценных, самостоятельных помощниках. Иной человек о Боге думает очень мало, но, случись у него что-то, непременно зайдет в церковь и поставит свечку «Николе Угоднику».

В народном сознании могут быть всякие искажения, но если мы будем внимательно вчитываться и вслушиваться в молитвы, которые предлагает нам Церковь, то никакого искажения не будет. Например, припев канона тому или иному святому всегда звучит так: «…моли Бога о нас». Кроме того, обычно молитвы святым заканчиваются славословием Богу. То есть всегда подчеркивается, что Бог есть источник всякого блага.

Отец Валентин, какие святые оказались востребованы раннехристианской Русью, какой тип святости нашел отклик в русских сердцах?

Русь приняла христианскую веру, так сказать, в готовом виде: она ничего не изобретала, а получила христианство из Византии, где ко времени Крещения Руси вероучение было уже полностью сформулировано, богослужение существовало в самом развитом виде. Все это было пересажено на русскую почву. Богослужение, кстати, было переведено на славянский язык еще до Крещения Руси - у сербов и болгар, так что Русская Церковь могла сразу воспользоваться этими плодами миссионерской деятельности святых Кирилла и Мефодия. И почитали на Руси самых разных святых: и мучеников, и преподобных, и святителей.

Можно ли сказать, что «свои» святые были ближе, и потому народ стремился к их прославлению, особенно любил «своих»?

Нет, я бы так не сказал. Есть множество святых, которые были чрезвычайно любимы на Руси, хотя русскими не были. Например, Георгий Победоносец, святая мученица Параскева. Безусловно, древних святых наш народ знал и любил. Например, святителя Иоанна Златоуста: он был известен лучше многих других, поскольку составил Литургию, которая почти каждый день совершается, и, соответственно, каждый день поминается его имя. Кроме того, он был невероятно плодовитым писателем, многие его проповеди получили известность в Древней Руси.
А первые «свои» святые, о подвиге которых мы доподлинно знаем, жили во времена, когда князь Владимир был еще язычником. Это Феодор­варяг и его сын Иоанн - мученики, хорошо известные не только в Киевской Руси, но и в Скандинавии, поскольку они были из варягов.

Очень скоро прославились своим подвигом первые русские преподобные: это прежде всего преподобные Антоний и Феодосий Киево‑Печерские.

Необычайно близки русскому народу оказались страстотерпцы братья Борис и Глеб. И конечно, равноапостольный князь Владимир Красное Солнышко, как его называет русский народ, отец святых Бориса и Глеба. Кстати, существует статистика, согласно которой в первые века христианства на Руси, примерно до XVI века, целую треть русских святых составляли именно князья. Другая треть - преподобные, и, наконец, святители русские.

- Это ведь обычное явление для того времени? Скажем, в Сербии тоже немало святых князей.

Да, в Сербии очень много князей, царей, королей, прославленных как святые.
Что касается Руси, то к XVI веку относится массовая канонизация святых - она произошла при митрополите Макарии Московском, - и после этого периода канонизации становятся все более редкими.

- С чем была связана эта массовая канонизация?

Прежде всего, с объединением русских земель. Митрополит Макарий собирал сведения о святых из разных земель, живших в разные века, и на московских Соборах, которых была целая серия в тот период, огромное количество святых вошло в святцы.

Многие отсчитывают историю русской святости от преподобного Сергия Радонежского, хоть жил он в сравнительно позднее время. Как Вам кажется, с чем связано это его особое место среди преподобных?

Вообще, почитание святого - это таинственная вещь. Святой молится за нас, и мы его почитаем в значительной степени потому, что чувствуем силу этой молитвы, чувствуем его помощь нам.
Преподобный Сергий, конечно, личность совершенно исключительная. Само его житие вызывало и вызывает огромную любовь к нему: его необыкновенное смирение, его готовность отдать все ради мира, любви, согласия. Помните, как он уходил из монастыря, когда чувствовал, что кто-то им недоволен, кто-то тяготится его игуменской властью? Он просто все оставлял и уходил вместо того, чтобы выяснять отношения, настаивать на послушании ему братии, вразумлять. Кротость преподобного Сергия оказывалась необыкновенно действенной! Она лучше всяких словесных уроков помогала вразумлению монастырских бунтовщиков.

На Ваш взгляд, есть ли какая-то особенность русской святости, или все-таки так говорить не стоит, и святость носит универсальный, наднациональный характер?

Безусловно, каждый святой имеет универсальное значение. Но в то же самое время нельзя игнорировать тот факт, что каждый святой принадлежит своему народу.
Я думаю, говорить о том, что русские христиане особенно любят определенные виды святости, можно. Например, у нас, как нигде больше, получило распространение почитание Христа ради юродивых. Таких было действительно очень много среди канонизированных русских святых. Они пользовались особенной любовью народа. В ранние времена, в XVI веке, самый известный из них, конечно, Василий Блаженный. А самая известная святая этого лика поздних времен - блаженная Ксения Петербургская.

- Как Вам кажется, с чем это связано? С определенной ментальностью?

Я думаю, русского человека глубоко трогает святой, который смиряет себя. Смиряет до того, что предстает перед миром сумасшедшим, подвергается насмешкам, безропотно сносит оскорбления. На мой взгляд, одно из очень важных свойств русского христианина - это смирение. Конечно, это общехристианская добродетель, но, наверное, русские особенно преуспели в этом подвиге. И поэтому юродивые, являющие особого рода смирение, столь любимы на Руси.

На Ваш взгляд, с чем же связано чрезвычайное почитание на Руси такого святого, как Никола Угодник, или Николай Чудотворец - архиепископ Мир Ликийских Николай? Его житие, его деяния, борьба с ересями - известны гораздо менее, чем его имя…

Как я уже сказал, к святому тянутся те, кто получает от него молитвенную помощь. Другими словами, его почитание свидетельствует о том, что он действительно чудотворец. И тот, кто в этом убедился на своем опыте, будет вновь и вновь просить его о помощи. Так что в этом смысле почитание святого мало зависит собственно от его жития, оно связано в первую очередь с действенной помощью его молитв.

- Такое широкое почитание архиепископа Ликийских Мир распространено не только в России?

Нет, великое почитание святителя Николая существовало в Православной Церкви еще до Крещения Руси. Есть такая книга, Октоих, где даны богослужения восьми гласов на каждый день недели. Так вот, согласно Октоиху, каждый день недели посвящен определенным святым или Ангельским ликам (за исключением воскресенья, которое, естественно, посвящено Воскресению Христову). Понедельник - Ангелам, вторник - святому Иоанну Предтече, среда и пятница - это праздники Креста Господня, а вот четверг посвящен апостолам и святителю Николаю. Это о многом говорит. Причем он почитался и на своей родине, в Малой Азии, где жил и подвизался, и в Африке (в Египте, например), и на севере Европы, в Германии, в скандинавских странах.

Итак, народное почитание святого связано с получаемой от него помощью. Вас не смущает такое «утилитарное» отношение к святости: помогает - будем обращаться, молиться, не помогает - забудем про него?

Когда человеку плохо, он к разным святым обращается, ничего в этом странного нет. Нет и никакого противоречия, потому что в конечном счете все эти молитвы обращены к Богу: мы, повторяю, просим святого, чтоб он за нас помолился.

Да, может быть, не все это до конца осознают - уровень религиозной сознательности, естественно, совершенно различен у разных людей. Это зависит и от их образованности, но, самое главное, от воцерковленности, потому что человек, чуждый самой сердцевине церковной жизни, не участвующий в Таинствах, не читающий Евангелие, приходящий в церковь только в случае какой-то беды или из-за мучающей его проблемы, не свободен от каких-то пережитков языческого сознания. Это, может быть, даже слишком мягко сказано. И тогда действительно святые могут восприниматься как своего рода боги. Такое восприятие существовало с самых ранних времен христианства. Апостола Павла, совершившего чудо на глазах у всех, тоже однажды приняли за бога (см.: Деян. 14, 8–18). Провозгласили апостола Варнаву Зевсом, а Павла Ермием и хотели им жертву принести, но они с ужасом остановили это. Причем заметьте: об этом Книга Деяний святых апостолов рассказывает довольно благодушно, поскольку этот эпизод стал началом обращения многих людей, поначалу воспринявших апостола по-язычески, но потом, благодаря его проповеди, ставших христианами.

Так и мы должны относиться к нашим современным «язычникам»: ни в коем случае не отвергать их с каким-то пренебрежением, снобизмом из-за того, что они пока еще не научены вере по-настоящему. Но мы должны их призывать к тому, чтоб они сами делали какие-то усилия для своего просвещения. Ведь современный грамотный человек может и обучаться многому сам. Сейчас есть жития, которые позволяют нам узнать жизнь святых, и, почитая их подвиги, стараться хотя бы малость из них перенести в нашу собственную христианскую жизнь. Наши предки не имели таких возможностей внимать урокам святых. В Средние века большинство людей было неграмотно, они знали только, что святые помогают, и, соответственно, обращались к ним с молитвой о помощи. А сегодня любому грамотному человеку доступны творения преподобного Ефрема Сирина, святителя Василия Великого, святителя Феофана Затворника. Если он их читает, приобщается через них к опыту святого, тогда его общение с этим святым становится многосторонним и гораздо более плодотворным. Человек будет знать его жизнь, будет любить какие-то черты его личности, его души, и это даст ему определенные жизненные уроки.

- Возникнет своего рода «дружба» со святым?

Ну, я бы не сказал «дружба»: все-таки дружба предполагает равенство, а тут речь о почитании, об обращении «снизу вверх». Мы никак не можем чувствовать свое равенство со святыми людьми, но чувствуем благоговение по отношению к ним.

Все-таки, повторюсь, наш народ особо выделяет нескольких святых. Кроме святителя Николая это еще и блаженная Матрона Московская, к мощам которой чуть ли не круглосуточно стоят очереди. Можно ли говорить, что такое избирательное почитание несправедливо? И можно ли говорить о несправедливо забытых святых?

Некоторые святые не просто были забыты, но и прожили в полной безвестности, потому что сами того хотели и потому что Бог пожелал скрыть их подвиг от человеческих глаз. Есть день, когда мы и их поминаем. Это праздник Всех святых - день, когда мы ко всем святым обращаемся, никого при этом не изымая из этого числа: ни тех, кого мы знаем по именам, ни тех, чьих имен история не сохранила.
Если бы наша жизнь ограничивалась только земным существованием, то, конечно, можно было бы жалеть о таких случаях: как жалко, даже несправедливо, что один праведный человек так широко известен, а о другом никто совсем не знает! Но если посмотрим на это в перспективе вечности, то все встанет на свои места.

Как говорит апостол Павел, звезда от звезды разнится в славе (1 Кор. 15, 41). Может быть, на Небесах эти звезды живые явят себя совершенно не так, как нам представляется здесь, на земле: звезда, которая кажется самой яркой, там может оказаться звездой второй величины, а наиярчайшими будут как раз «несправедливо забытые» или совсем неизвестные праведные люди. Если мы об этом подумаем, нас совершенно перестанет смущать то, что кто-то больше известен, кто-то меньше. Они сияют на Небесах, они молятся за нас, склоняются к нашим немощам, вникают в наши проблемы - этого для нас совершенно достаточно.

← Вернуться