Иллюстрация к евангельской притче. VI

Подписаться
Вступай в сообщество «sinkovskoe.ru»!
ВКонтакте:

Так приносится Богу бескровная жертва. В кадиле сжигаются ароматические вещества, и душистый дым – фимиам – возносится в небо.

Кадило состоит из двух, обычно сферических, половинок. Нижняя называется чашей, в ней находятся горящие угли и лежащий на них ладан. Верхняя – это крышка чаши, которая очень похожа на купол храма, увенчанный крестом. К крышке и чаше с трех сторон крепятся цепочки. Иногда на них бывают звонцы – шарики с металлическими ядрами. При каждении они мелодично звенят.

Этой традиции не одна сотня лет. Каждение совершается еще с апостольских времен. В Ветхом Завете Господь повелевает Израилю в числе других даров истинному Богу приносить и ароматы благовонного курения, указывает и особый состав ароматических веществ, в который входит чистый ливан. Так называется душистая древесная смола, которую собирают с деревьев и кустарников, произрастающих в восточных странах, в том числе и в Ливане, – отсюда и название. Но в русском языке это слово постепенно превратилось в «ладан».

Ни одно богослужение не проходит без каждения. И это действие, и само кадило имеют глубокий символический смысл. По толкованию святых отцов, огонь кадящих углей знаменует Божественное начало Христа, сам уголь – Его человеческую природу, а ладан – молитвы людей, приносимые Богу.

Каждение бывает полным, когда оно охватывает весь храм, и малым, когда кадят алтарь, иконостас и предстоящих людей с амвона.

Ботафумейро из Сантьяго-де-Компостела. Ботафумейро — это испанское слово в переводе на русский язык означает «испускающий дым». Так называется самое большое в мире кадило, которое находится в соборе Святого Иакова испанского города в Галисии. Оно весит более 80 кг и подвешено к потолку канатом.
В такое кадило вмещается 40 кг ладана и углей. В движение его приводят восемь человек. Чтобы воскурить в нем фимиам, необходимо раскачать чашу с углями до скорости 60 км в час.

Перед началом каждения священник произносит молитву: «Кадило тебе приносим, Христе Боже наш, в воню (запах) Благоухания духовного, еже прием в пренебесный мысленный Твой жертвенник, возниспосли нам благодать Пресвятого Твоего Духа». В ней батюшка просит в ответ на молитвы людей послать на них благодать Святого Духа. Видимый дым кадила – это образ невидимой Божией благодати, поэтому в ответ на каждение принято склонять голову.

Ладанное дерево произрастает в Юго-Западной Аравии на сухих склонах гор в Сомали. Эта страна стала основным центром по заготовке ладана

В феврале-марте на дереве делают надрезы, из которых обильно вытекает древесный сок. На воздухе сок твердеет, после чего засохшую смолу собирают с дерева

Ладан – одно из древнейших благовоний, которое приносили царям в знак особого благоволения. В числе прочих даров волхвы принесли младенцу Иисусу ладан

Благодатная сила Святого Духа очищает, освящает верующих и весь храм, прогоняя духов тьмы. Каждение подготавливает пришедших на службу людей к искренней, сердечной молитве и достойному созерцанию богослужения.

Русская православная церковь (РПЦ) насчитывает около 40 тысяч священников. Порядка 20 тысяч из них служат в России. Это значит, что с распада СССР число духовенства выросло более, чем втрое. Кто все эти люди?

Чтобы ответить на этот вопрос, я провел небольшое - кто служит в трех типичных российских епархиях (Тверь, Уфа и Курган). Вышло, что священники в массе своей - люди немолодые: 69% сейчас в возрасте от 37 до 60 лет, а еще 13% - за 60. Они неплохо образованы - без малого 40% закончили светские вузы, часто - в Москве и Петербурге. Что забавно, эта доля в духовенстве примерно вдвое выше, чем в епископате, который поставлен им руководить. Но преобладают, как нетрудно догадаться, люди со средним и неполным средним образованием (школа, ПТУ или техникум) - их больше 60%. Как правило, они получили дополнительное образование в семинарии или православном вузе. Но есть такие, кто обошелся и без этого.

Цифры, конечно, мало говорят нам о том, почему люди решили сделать богослужение своей профессией. По моим наблюдениям, основных мотивов и, соответственно, социальных типов духовенства, существует три.

Требоисполнители

Требоисполнители - основа духовенства как корпорации. Они пришли в церковь, чтобы без особых идейных «шараханий» исполнять полагающиеся ритуалы, реализовывать свое предназначение и способности и получать за это деньги. Как правило, это прямые и «конкретные» в своих словах и желаниях люди, со светским образованием невысокого уровня. Среди них встречаются выходцы из священнических семей; из сел, которые традиционно производят большое количество священников (таких немало на Западной Украине и в Молдове); из рабочих и крестьянских семей; а также бывшие «люди в погонах» и провинциальные культурные работники.

Их жизненный путь обычно тоже прям. Во времена СССР это были 8-10 классов школы, потом ПТУ или техникум, потом срочная в армии. Тут возникала развилка: пыльная работа по рабочей профессии (среди священников Уфимской митрополии встречаются бывшие автослесарь, портной, помощник машиниста, электромеханик и т. д.), уход в профессиональную армию-милицию-бандиты или служение в церкви.

требоисполнители ограниченны, но деятельны - строят храмы, находят деньги, опекают социальные группы, из которых сами вышли, - военных, казаков, заключенных

«Входной билет» в священники в конце 1980-1990-е не стоил ничего - брали всех мужчин, кто был без внешних изъянов и явных психических отклонений. А давал сан много. За год из молодого слесаря можно было стать уважаемым в округе человеком. Для этого не требовалась даже семинария (тогда четыре, теперь пять лет учебы), поскольку священников не хватало. «Благочестивых трактористов» (церковный мем) рукополагали без всякого «духовного образования».

Если не обращать внимания на гомофобную риторику официальных лиц РПЦ, на практике для гомосексуалов РПЦ - это довольно открытый и дружелюбный мир. Как правило, отвергаемый сверстниками, «не такой как все» мальчик находит теплый прием в храме, где всегда нужны дети и подростки для различных послушаний. И уже со средних классов школы начинает делать в храме карьеру.

Если не обращать внимания на гомофобную риторику официальных лиц, для гомосексуалов РПЦ - довольно открытый и дружелюбный мир

Поскольку «таких» в церковной среде много, юноша вливается в систему неформальных контактов, которая быстро определяет ему место под солнцем. Как правило, в течение нескольких лет, с начала самостоятельной жизни, он становится членом однородной молодежной мужской компании, тусующейся при влиятельном священнике или архиерее. Самая ранняя из таких компаний, которую я нашел, относится еще к середине 1960-х - внутрицерковные критики в письме в Московскую патриархию прямо назвали ее «гаремом».

Свидетельства, собранные Кураевым, и мои интервью и наблюдения говорят о том, что этот тип социальной организации наблюдается в десятках епархий. Для молодых людей зарезервированы позиции шофера владыки, иподиакона, регента и певчих архиерейского хора. Фаворит зачастую занимает должность личного секретаря или келейника архиерея (денщика, с санкционированным церковной практикой правом оставаться на ночь в одной комнате с начальником), реже секретаря епархиального управления. На этом уровне происходит определенная сепарация - кто-то, покрутившись, навсегда уходит из церкви, кто-то отправляется в монастыри, другие получают образование и становятся приходскими священниками.

Особенно это касается «фиолетовых» - так в церкви называют тех «голубых», кто настолько не в силах скрывать свою ориентацию, что епархиальному руководству становится неловко перед спонсорами, и оно старается сплавить чересчур откровенных геев на приход к ничего не понимающим бабушкам, способным истолковать любое поведение в благочестивой церковной терминологии.

Наиболее толковые и аккуратные становятся начальниками среднего звена в епархиальном управлении или отправляются с покровителями делать карьеру - в Москву, в новую епархию, где в 20 лет можно официально стать «вторым человеком» и «гонять» «маститых протоиереев» (цитата из моего интервью с одним таким церковным чиновником в 1997 году, ныне он сам «маститый протоиерей» в одном из регионов Поволжья).

Почему во время службы священник окуривает кадилом людей?

Отвечает иеромонах Иов (Гумеров):

В религиозной обрядовой символике фимиам обозначает молитву. На это указано в Священном Писании: «И когда он взял книгу, тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых» (Откр.5:8). Как благовонный дым легко поднимается вверх, так и искренняя молитва, исходящая от очищенного сердца, должна возноситься к Богу. Как фимиам имеет приятный запах, так и моление, совершаемое с любовью и смирением, угодны Господу. Св. апостол Павел говорит: «подражайте Богу, как чада возлюбленные, и живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное» (Еф.5:1-2). В приведенных словах мы находим мысль, что ветхозаветное каждение было прооброзом благоухания подвига Спасителя мира. Когда за очередной ропот Бог стал поражать израильтян, первосвященник Аарон, войдя в среду народа, стал совершать каждение, гнев Божий прекратился (Числ.16:41-48). Грех был прощен. Св. пророк Захария во время каждения в храме получил весть от Ангела Господня о рождения сына – Предтечи Господа великого Иоанна (Лк.1:11).

Нужно сказать, что каждение имеет не только символическое значение, но является также и реальным очищающим действием. Это известно из практики. Мне самому довелось в этом убедиться во время освящения квартиры. В доме, куда я был приглашен, находилась пожилая женщина, которая много лет страдала от вселившегося в нее демона. Она могла молиться, приступать к святым таинствам, но не имела возможности избавиться от бесовского плена. Предупрежден я не был, но убедился в этом с первой же минуты. Она попыталась поблагодарить священника за то, что он пришел в их дом, но закончить фразу не успела. Другой голос в ней грубо оборвал ее и сказал, явно обращаясь к священнику: «Зачем пришел. Уходи…». Священник в подобных случаях не должен вступать в общение с демоном, спорить или обличать его. Ему надо положиться на помощь Божию и совершить дело, ради которого пришел, не обращая никакого внимания на беса. За все время моего пребывания в доме была возможность наблюдать его поведение. Если священник не произносил молитву, а молча совершал необходимое действие, то демон замолкал. Как только возобновлялась молитва, он начинал что-нибудь выкрикивать, чтобы перебить и помешать. Когда я стал окроплять квартиру святой водой, бес начал громко кричать: «Гонят меня, гонят. Сам уйду, сам уйду. Через два с половиной часа уйду». Не буду все подробно описывать. Скажу лишь, что крики его и недовольство достигли особой силы, когда началось каждение всей квартиры. Можно было наглядно убедиться в верности пословицы: «Ладан на чертей, а тюрьма на татей» (В.И.Даль. Пословицы русского народа) . Замечу, что крики демона слышали все присутствующие. В этом я убедился после окончания молебна.

Не любят также демоны, когда горит лампада или возжигается свеча. Совершая установленные Церковью обрядовые действия, христианин должен помнить, что они имеют значение и силу, только тогда, когда от сердца нашего исходит чистый фимиам смирения, любви и благодарения к Богу. Господь говорит: «от востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Саваоф» (Мал.1:11).

Если быстрым взглядом окинуть большинство дискуссий о церковной жизни, как среди нецерковных людей, так и в церковной среде, окажется, что самые болевые точки – это деньги и взаимоотношения священника и архиерея. Внешних интересует, откуда у батюшки такая машина, батюшка круглосуточно решает проблемы ремонта или восстановления храма (опять же деньги), взаимоотношения священника и архиерея нередко непросты с обеих сторон.

О проблемах пастырского служения и наиболее частых искушениях наш разговор сегодня с архиепископом Егорьевским Марком, руководителем Управления Московской Патриархии по зарубежным учреждениям. Владыка Марк – викарий Святейшего Патриарха, управляет двумя викариатствами города Москвы: Северным и Северо-Западным, настоятель храма Св. Троицы в Хорошеве.

Романтики работают бесплатно

- Владыка, если начать сначала, что больше всего беспокоит в сегодняшних священниках?

Мы видим сокращение желания пастырства среди активных и успешных людей. Часто в семинарию идут люди из неблагополучных семей, из сельских приходов, где тяжело жить, ограниченная зарплата, семья неполная.

Архиепископ Егорьевский Марк

- Почему активные и успешные не идут в священники?

Причина - в общей атмосфере жизни и в том, какие ценности ставятся в обществе во главу угла.

Я не так давно беседовал с одним экскурсоводом, зашла речь о романтизме, и экскурсовод сказала: «У меня была недавно группа школьников и я спросила, кто такие для вас романтики? И услышала ответ, который меня поразил. Романтики - это те, кто работает бесплатно». Ни слова об оптимизме, об интересных задачах, свершениях, подвигах.

Вот атмосфера современного общества. Священство не всех привлекает, потому что здесь другие цели и часто невысокий уровень жизни.

- Священники сегодня живут очень по-разному.

Социальное расслоение духовенства - это острая проблема сегодня.

Многие священники ведут очень скромную жизнь, получают совсем небольшие деньги. Один священник (сейчас он служит за границей) в ответ на мой вопрос рассказал, что он получал в России, в областном городе, две тысячи рублей в месяц: пятьсот - за преподавание в семинарии и полторы тысячи - за служение в храме. Излишне говорить, что такая сумма крайне мала для молодого человека, которому нужно не только себя содержать, но и свою семью.

С другой стороны, есть и настоящие сибариты среди духовенства: у них завышенная планка потребления, они считают, что священник должен красиво одеваться, ездить на хорошей машине, отдыхать за границей в престижных местах.

Общая погоня за деньгами, за благополучием не чужда и священникам. Все это вызывает у людей удивление или разочарование. Послушайте разговоры духовенства – о чем они? Какое вознаграждение получили за требу, какая зарплата на приходе. К сожалению, это не редкость.

- Есть решение для этой проблемы?

Очень трудно переломить сознание, сформировавшееся под действием ценностей этого мира, телевизора, СМИ. Человеку трудно избавиться от этих стереотипов. Но что-то и делается. Например, сейчас в рамках Межсоборного присутствия готовится документ, где подчеркивается необходимость бескорыстного служения. Важно доводить до сведения семинаристов, что желание обогащения является очевидным признаком непризванности к священству. Конечно, это только слова. Но будущий пастырь должен постоянно помнить об этом.

Выпрошенный мерседес

А если священнику все же дарят очень дорогой подарок, скажем, шестисотый мерседес. Он может его принять и пользоваться, или он должен его поменять на какую-то более дешевую модель?

Я особенно часто не слышал, чтобы священникам дарили шестисотые мерседесы. Может быть, случаи такие есть, но очень немного. Чаще всего священники выпрашивают такой подарок или просто очень поддерживают такую идею. Конечно, машины духовенству дарят, но не такие дорогие.

Разумный священник не будет ездить на вызывающе дорогой машине, потому что машины, к сожалению, – это то, что наиболее видно. Не видно, какая у человека обстановка дома, не каждый знает, в какой квартире священник живет, сколько стоит его квартира. Но вот машина - это то, что все люди видят. И по машине, конечно, судят.

Я вспоминаю, как несколько лет назад выступал с беседой в милиции на северо-западе и мне задали вопрос: вот, вы ездите на дорогих иномарках. Я говорю: «Смотрите, я приехал к вам на Волге!» Кстати, священники, которых можно упрекнуть в роскоши, как правило, не ориентированы на жертвенное пастырское служение, не имеют большого количества детей и с самого начала нацелены на стяжание.

Корень проблемы - отсутствие жертвенности и коррозионное влияние среды, которая разрушает человека и постепенно обращает его внимание лишь на какие-то атрибуты жизни, атрибуты благополучия, а не на суть его призвания.

- Что еще сегодня может оттолкнуть человека от Церкви, от священника?

Людей смущает, когда они не видят принципиальной разницы между духовным человеком и мирским, когда священники бывают слишком мирскими.

- Что значит – слишком мирскими?

Например, если, вместо того чтобы пригласить прихожан помолиться или в паломничество, он зовет их на светский пикник или ведет разговоры не о спасении души, а обычные житейские разговоры о житейских темах - это создает для нецерковного или малоцерковного человека оправдание его жизненной позиции.

Зачем к чему-то стремиться, если священники такие же люди? Зачем я пощусь, если священник не постится? Почему я не пью, если батя пьет уже вторую бутылку? Как я буду воздерживаться от злословия и лицемерия, если батюшка второй час раздраженно о ком-то злословит?

С другой стороны, не должно быть искусственности в церковной жизни. Невозможно говорить только на духовные темы. Потому что иногда можно видеть обратную ситуацию, когда человек начинает играть в духовность.

- Что значит «играть в духовность»?

Священник начинает таким тоном делать замечания, как будто сам является суперсвятым человеком: а вот вы не венчаны, а от вас пахнет табаком, а вот вы вчера на службу опоздали и так далее.

Если священник ведет разговоры о духовности, которые не подкреплены собственной жизнью, – это фарисейство. Эти разговоры имеют целью не только заботу о спасении души, а желание привлечь внимание к себе, желание понравиться людям, в том числе желание конвертировать эти разговоры, это внимание к себе, в какие-то материальные составляющие.

Когда это делается нарочито, напоказ - это вызывает у людей отторжение.

Помню, как жена одного известного человека пренебрежительно говорила об одном известном священнослужителе, называя его артистом.

Люди чувствуют фальшь и обращают внимание на то, насколько поведение священника уместно, насколько естественно, насколько соответствует месту, положению, а самое главное, насколько это проистекает из души человека.

Кто становится циником?

Как-то я спросила одного известного журналиста о профессиональном цинизме. Он сказал, что журналистскому цинизму далеко до цинизма православных…

Не могу согласиться с этим утверждением. Людям свойственно хвалить свое и ругать чужое. Хотя случаи проявления цинизма можно встретить везде, в том числе и среди православных.

Мне как-то рассказали случай, который произошел в православном вузе несколько лет назад. Один человек, в прошлом выпускник Бауманского университета, шел сдавать зачет, который принимали две преподавательницы из светского вуза. Они спросили экзаменуемого: «А где вы работаете?» А он в то время нуждался в деньгах, были трудности и он подрабатывал где-то грузчиком. Услышав его ответ и смерив учащегося пренебрежительным взглядом, они сказали: «Так и видно». Причем сделали это при нем. Они не знали какое у него образование, не знали обстоятельств жизни. Просто так при всех унизили. После такой экзекуции он бросил учебу.

Люди становятся циниками, когда атмосфера жизни подталкивает их к этому. Атмосфера жизни в Церкви другая. Она к цинизму не располагает. Хотя и среди служителей Церкви циники есть. Но они, как правило, свой цинизм вынуждены маскировать. Иначе они просто останутся в одиночестве.

Быть циником в каком-то смысле легко, потому что не нужно подключать сердце к вопросам, заботам. Но это страшно, и это разрушительно для Церкви.

Завтра работаю: Литургию служу

- Как Вы интересно сказали: не подключать сердце. Это происходит, когда служение становится работой?

Да, когда служение становится работой. Когда я только поступил в семинарию, туда же для сдачи экзаменов приехал один священник, симпатичный, интеллигентный. Кстати, сейчас он хорошо трудится на ниве пастырства. Я услышал в алтаре от него фразу: «Когда служишь раз-два в неделю - это служение. А когда служишь каждый день - это уже работа». Меня эта фраза поразила. Я ее услышал больше 20 лет назад и до сих пор, как живые, эти слова у меня в голове стоят. Не могу с этой мыслью примириться….

- Это не так?

Конечно, не так. Горе, если священник так вот воспринимает свое служение.

Я вспоминаю своего одноклассника в семинарии - после первой проповеди в семинарском храме он рассказывал, что у него дрожь была от волнения. Собратья ему сказали, что это скоро пройдет, а он ответил: «Дай Бог, чтобы такое чувство у меня было всегда, когда я буду выходить на амвон…»

Это возможно? Ведь существуют элементарные психологические защитные реакции. Когда ты выходишь в первый раз читать лекцию - тебе страшно. Когда выходишь читать в 1001-й раз - уже совершенно по-другому.

Амвон и кафедра - это разные вещи.

Сама атмосфера богослужения, молитвы, люди, которые стоят и ждут слова, - это создает такую атмосферу, к которой трудно привыкнуть и не нужно стараться привыкать. Наоборот, нужно стараться возгревать в себе такое ощущение, чтобы каждый раз это было событием, не рутиной, не возможностью сказать людям традиционное, заученное или уже привычное слово-поучение, а чтобы это было каким-то творческим событием.

Я считаю, что нужно разделять интеллектуальную составляющую и эмоциональную. Люди-то обращают внимание в проповеди не только на слова, но и на то, кто и что говорит.

Слова одного человека – умные, правильные слова – теряются и забываются. А простые слова другого человека остаются на всю жизнь, врезаются в память, остаются в сердце.

Владыка, как Вы оцениваете развитие приходской жизни в последние лет 10-20? Патриарх говорит, что есть два критерия оценки «эффективности работы» пастыря: сколько крещеных им людей ходит в храм и сколько венчаных им пар не развелись… Какие вопросы духовничества Вам представляются самыми важными?

Можно говорить о критериях, приводимых Святейшим, однако их применение зависит от многих условий. Иногда и священник хороший, и трудится хорошо, но не способен преодолеть человеческую косность.

Самое важное – правильные, гармоничные, по-настоящему духовные отношения между пастырями и паствой. Все больше строится или восстанавливается храмов. У людей появляется возможность выбирать храм, выбирать священника. Идут туда, где священник являет образ настоящего пастыря.

Мы часто повторяем эти слова, не задумываясь над их смыслом. Не случайно Христос говорит именно об овцах. Неоднократно имел возможность наблюдать в быту этих животных. Овцы – это скромные, даже пугливые животные. Они просто так не подойдут к человеку. Они идут лишь к тому, кто не обидит их, накормит. Вот об этом следует помнить в первую очередь.

Священник не должен диктовать людям свою волю.

А бывает, что священник навязывает свои услуги. Он стремится стать духовником, приглашает людей исповедоваться у него, создает своего рода духовную армию своих пасомых, причем случается это не в силу желания самих людей, а благодаря именно его личной активности.

Подобных случаев могу привести немало. Вспоминаю случай, когда однажды человек приехал в монастырь с женой, а ему тут же мать-игуменья сказала: «Вы не венчаны? Ну все, сейчас же венчаться!» Человек опешил, они повенчались, но было ощущение, что это не совсем правильно произошло.

Важна везде добровольность. Бывает, что священник начинает людей пугать.

Пугать святыми

- Болезнями?

Иногда даже святыми пугают! Вот у нас святой в монастыре, и если вы не пожертвуете, или плохо отнесетесь, или не отблагодарите, то всё!

Это ставит важный вопрос духовнической практики - как мы привлекаем людей ко Христу. Опасно, если вместо Христа мы приводим людей к себе.

В одну европейскую страну приезжал из России священник. Приезжал, чтобы окормлять своих духовных чад. Сформировал даже небольшую общину. Казалось бы, что здесь плохого? Однако он постоянно повторял, что «священники, которые служат у вас в стране, - безблагодатные, они духовно слабые, давайте мне записки, я буду за вас молиться, а если кто-то не слушается, я молиться перестану, и вас тяжелые болезни постигнут». Духовные чада собирали ему пожертвования, ездили к нему в паломничество… Лишь через несколько лет часть из прихожан «прозрела». Для многих это стало тяжелым испытанием в вере.

- Можно ли сформулировать основные правила поведения священника с прихожанами?

Прежде всего, конечно, священникам надо помнить о том, что человек приходит к Богу, а не к священнику, что не должно быть культа личности в Церкви. Пастырь не должен доминировать, не должен подавлять личность прихожан.

Второе - священник ни в коем случае не должен никого пугать. Однажды ко мне пришли напуганные мама с дочкой. Оказывается, девочке священник в наставлении сказал: а может быть, ты под машину попадешь. И она стала бояться переходить через дорогу.

Важно, чтобы священник объяснял прихожанам духовные истины, побуждал их к христианской жизни, но не заставлял. Учил жить в состоянии свободы и ответственности.

И, конечно, важно, чтобы главной целью священника была забота о душе, а не о своем кармане.

Спрашивая священников о результатах разделения епархий, мне приходилось нередко слышать: «К счастью, архиерея мы как не видели, так и не видим». Что Вы можете сказать о таком противостоянии священников и архиерея?

Прежде всего, это свидетельство того, что есть ненормальные или однобокие отношения. Нередко причина нестроений - в материальной области. Иногда священник считает, что приход - это чуть ли не его вотчина, его достояние.

Один священник как-то в присутствии своего архиерея сказал следующие слова: «Вы знаете, я очень болезненно отношусь к переводам священников, духовенства и я вообще считаю, что священников нужно переводить с их согласия. Мне еще нужно много потрудиться, купить квартиру сыну, квартиру зятю»…

- Перевели его или оставили?

Перевели через некоторое время.

А бывают случаи несправедливого отношения архиерея к местному священнику: возникает впечатление, что на приходе слишком большие доходы, а в реальности такого нет. Понятно, что везде нужны деньги для содержания семинарий, для социальной деятельности, для функционирования епархий и так далее. Но когда возникает несправедливое отношение архиерея к священнику - тоже почва для конфликта.

Важно, чтобы священник чувствовал, что архиерей к нему относится с уважением. Что архиерей его защитник. Важно и то, чтобы сам священник воспринимал архипастыря своим отцом, а не помехой собственному благополучию. Нужно уметь устанавливать с людьми правильные отношения.

- А как их устанавливать? Это реально?

Конечно, реально. Здесь важно, чтобы каждый понимал свое место и свою меру. Архиерей - ограниченность своего владычества, а священник - что интересы церкви являются главными интересами, а интересы семьи, благосостояния находятся на втором плане. Материальные интересы священника не должны наносить ущерб церковной жизни.

- Конечно, материальные интересы – это звучит очень приземленно, и все же – есть-то хочется! А если еще дети?

Я очень хорошо эту ситуацию понимаю, потому что для развития церковной жизни тоже нужны деньги. Священнику деньги могут быть нужны не только на приобретение квартиры или машины, а на ремонт храма, содержание сотрудников. Деньги нужны. Однако они обладают удивительной способностью развращать людей.

Денег никогда никому не бывает достаточно. Тем более - в Церкви. Но я бы не сказал, что это всегда плохо. Лучше пусть будет чуть меньше, чем чуть больше.

Беседовала Анна Данилова

Больше всего ненавидят тех, кто умнее или добрее, - тех, кто тебя в чем-то превзошел. Потому что ненавидеть того, кто ниже тебя и меньше умеет, смысла никакого нет - нечему завидовать. Сознательно или подсознательно, но эти ненавистники понимают, что священники их выше и чище, и что правда на их стороне, а от этого чувствуют себя приниженными и начинают их ненавидеть.

Притча о Милосердном самарянине одна из самых выразительных и трогательных. Здесь описана весьма жизненная ситуация. Город Иерихон был важным и последним перевалочным пунктом из Галилеи в Иерусалим, и все паломники, несомненно, проходили через него и оставались на ночлег, чтобы после достигнуть святого города. Расстояние от Иерусалима до Иерихона – примерно 30 км.

«…Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым.
31 По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо.
32 Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.
33 Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился
34 и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем…»
(Лк., Гл. 10).

Конечно, можно упрекнуть священника или левита, прошедших мимо забитого до полусмерти путника, в обрядоверии или черствости… Но не все так просто выходит, если смотреть на эту дорогу в непосредственной близости.

Только лишь в начале пути, от Иерусалима в Иерихон или обратно, можно найти хоть какую-то тень, укрывшись под оливковыми деревьями или пальмами. Большая же часть дороги представляет такой вот суровый пустынный пейзаж.

Быть избитым и ограбленным где-то посреди этой дороги, оставшись под палящим солнцем и без всяких источников воды – заведомо быть обреченным на мучительную смерть! И вот идут по этой дороге священник и левит… Интересная деталь: самарянин все-таки ехал на осле и мог таким образом помочь этому израненному путнику, тогда как священник и левит шли сами по себе, пешком! Ну и как тогда они могли помочь этому распростертому на дороге страдальцу!? И как бы поступил любой из нас, оказавшись в их положении, если б шел сам по себе пешком? Пройти 10, 15 км, ну даже 5, да хоть всего один километр, волоча на себе бесчувственного человека под палящим солнцем, – физически возможно ли!? И не останешься ли в таком случае вместе с этим несчастным, чтобы разделить его же участь?

Если же эта притча все-таки предполагает, что священник, левит и самарянин изначально были в равном положении по отношении к жертве (могли же и они иметь подобные транспортные средства), а все эти детали второстепенны и несущественны, то поступок самарянина еще больше возвышается. В конце концов, назвать любого иудея самарянином считалось величайшим оскорблением. «Не правду ли мы говорим, что Ты самарянин и что бес в тебе? » (Ин. 8, 48) - с нескрываемой досадой и яростью бросали Христу враждовавшии против Него иудеи. Самаряне отвечали ненавистью за ненависть. Кровавые стычки между ними и иудеями были явлением нередким, и в самом лучшем случае Христа просто не приняли в одном самарянском селении, т.к. «Он имел вид путешествующего в Иерусалим» (Лк. 9, 53). И вот тут-то некий самарянин, видя на дороге между Иерусалимом и Иерихоном бездыханного, израненного, потенциального своего врага, не оставляет его на верную смерть, но спасает ему жизнь!

Но почему же два других единоплеменника этого путника, еще раньше заметившие его, притом служители истинной веры, священник и левит, по очевидности должные быть ему ближними, проходят мимо? Только ли дело в их предполагаемом равнодушии и бессердечии? Конечно, нет: они могли быть вполне порядочными служителями, не хуже многих современных. Есть несколько предполагаемых ответов на эти вопросы.

1) Можно легко убедить себя, что лежащий человек пьян, если не осмотреть его внимательно. Или просто быть искренне уверенным в этом… А что с пьяного возьмешь? Проспится и сам пойдет дальше – ему, как говорится, «море по колено».
2) Священник и левит спешили на службу. Трудно сказать, как было тогда, но каждый из современных батюшек знает, что если он опоздает на богослужение без предварительного предупреждения, то могут быть осложнены отношения с настоятелем или правящим епископом.
А кому это надо!?***
3) Священник и левит боялись оскверниться и стать «нечистыми», поскольку прикосновение к мертвецу автоматически объявляло «нечистым» каждого. Тем более ритуальную чистоту по закону должен был строго соблюдать священнослужитель того времени.
4) Неимение попросту собственной достаточной физической силы, как и отсутствие по-близости дополнительной помощи.

По единодушному толкованию святых отцов, как и по содержанию многочисленных богослужебных текстов, милосердный самарянин в этой притче прообразует Самого Христа. Впадший же «в разбойники» путник символизирует страдающую душу грешника, «израненную» многочисленными грехами и одолеваемую «разбойническими помыслами». Ни священник, ни левит, служители Закона, не способны исцелить или даже сколько-нибудь смягчить боль от ран страждущего путника – их врачует Сам Христос, Своею благодатью. Но разве дух законничества и мертвой буквы так уж исчез за последующие две тысячи лет христианства?
«Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от иудеев, - говорил Христос самарянке у колодца Иаковлева. - Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине; ибо таких поклонников Отец ищет Себе» (Ин. 4, 22-23). Ищет… но не всегда находит: нивы побелели, но «жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9, 37), причем по-прежнему мало, и вряд ли больше стало. И если те, кого Он избрал, кого «поставил блюстителями, пасти Церковь…, которую Он приобрел Себе Кровию Своею» (Деян. 20, 28), оказываются не на высоте и подпадают под влияние духа «века сего» и духа законничества, Бог открывается и действует в мире уже не только и не столько через Своих основных избранников, сколько помимо них. И это касалось не только ветхозаветного Израиля, но происходит всю нашу христианскую историю.

Одна из неразрешимых антиномий христианской истории и жизни - о Церкви видимой и ее границах и об истине, в ней и ей хранимой. Исторически довольно многочисленные грехи христиан часто мешали иноверцам приобщаться к поклонению Богу в «духе и истине». И хотя ясно, что всякий грех против Бога и ближнего есть ложь, измена, но острее всего такая измена переживается в нехристианском мире из-за систематического несоответствия образа жизни учащих и проповедующих тому, к чему они призывают. И бывали обратные примеры, показывавшие явление силы и милости Божией как бы вне истинной религии, иудейской в Ветхом Завете и православно-христианской в Новом. Притча о милосердном самарянине – яркое и вечное о том свидетельство Самого Христа. Вера самарян могла в своей искренности и глубинe далеко превосходить правильную богословски, но бесплодную практически веру иудейских книжников. Из десяти прокаженных, исцеленных Христом, вернулся поблагодарить Его всего лишь один, и тот был не правоверный иудей, а самарянин (Лк. 17, 11-19). Прошел мимо израненного разбойниками до полусмерти путника единокровный ему священник, призванный наставлять других в вере и являть в ней личный пример! Наоборот, остановился и оказал страждущему помощь, фактически спас жизнь ему враг по природе и по закону, злостный еретик, став для него самым что ни на есть ближним. Как часто можно встретить подобное в нашей жизни! Когда почти не остается посреди малого стада Христова истинных служителей, пребывающих в слове Его, Он Сам являет чудеса и изливает Свою любовь помимо них, через иноверцев-еретиков или даже через совсем как будто не верующих. Много говорили и писали о том, что подлинно христианская нравственность невозможна без содействия Божественной благодати, действующей в Церкви. Но если ее же действие по нашим грехам зачастую умаляется - не подтверждает ли окружающая жизнь, что как-то уж неуклюже мы пытаемся ограничить и подчинить себе ее благое и таинственное веяние? «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит» (Ин. 3, 8). Мы говорим о себе, что у нас истина, что мы православные, а Господь из камней воздвигает себе православных... Отец Сергий Желудков («Почему и я - христианин») приводит в пример тех людей, в которых являлась «идеальная человечность, достойная абсолютной, божественной жизни». Водитель грузовика, отдавший свою жизнь ради спасения 50 пассажиров автобуса, падавшего под откос («Правда», 21. XII. 1965), пастор Дитрих Бонхеффер, погибший в нацистском застенке 9 апреля 1945 г., которому принадлежат удивительные слова: «Христиане уподобляются Богу в Его страдании, вот это и отличает их от язычников... Человек получает вызов участвовать в страданиях Бога в руках безбожного мира» (что сильно перекликается с высказыванием старца Силуана - «молиться за людей - кровь проливать»). А героизм многих воинов в Великой Отечественной Войне, связанный, пусть и не так явно, с той великой любовью - душу свою полагать за друзей своих (Ин. 15, 13)? Ведь нашей падшей, испорченной природе (или естественно-животной природе) свойствен как раз инстинкт самосохранения!

Конечно, одной нравственной чистоты никак не достаточно, как и одно лишь видимое служение ближнему. Но проявляющийся нередко среди церковных людей нравственный релятивизм как раз и приводит к цепной реакции соблазнов вокруг них. Те, кто соблазняются, могут в лучшем случае, покинув Церковь, сохранять в себе искры былой веры; в худшем же объявить, что все это «попы придумали», и ради любви к правде и нравственности начать восставать против Церкви. А если они к тому же еще и волевые, и преисполненные гордыней, сознанием собственной значимости, но без подлинно духовных ориентиров, то воистину все их благие намерения оборачиваются дорогой в ад. Сколько было таких людей в России в XIX и первой половине ХХ века! Была ли их вина в том, что они не смогли подняться выше душевно-земных переживаний, или же беда? Или все-таки больше спрос с тех, кто в то самое время затворяли многим людям Царство Небесное, сами не входя и входящих не допуская? Н.А. Некрасов в стихотворении «Пророк» писал о Чернышевском:

«Его еще покамест не распяли,
Но час придет – он будет на кресте.
Его послал Бог гнева и печали
Рабам земли напомнить о Христе».

В отличие от Некрасова мы воспринимаем Бога не столько как «гнева и печали», сколько как Бога милости и любви. Но все же приходит на память и семикратное слово Христа, исполненное горечи и скорби и обращенное к духовным вождям народа израильского: «Горе вам!..» (Мф. гл. 23). Тогда либо варварские народы, как было в древние времена, или воинствующие безбожники, как стало в столь близкую к нам эпоху, действительно становились орудиями Божьего «гнева и печали», орудиями вразумления. Оскудевает в Церкви святость, падают нравы – и мир, где далеко не всегда и не везде обретаются милосердные самаряне, перехватывает инициативу, борясь за правду, за высшую справедливость, равенство, братство, как он их понимает. В нем появляются свои подвижники, аскеты, пророки, мученики со своей безблагодатной святостью. А в последующих поколениях фальшивая святость и та оскудевает, вырождаясь в полнейшую беспринципность или откровенный сатанизм.

А все от того, что избранные в первую очередь служители Божьи «проходили мимо» многочисленных страждущих и вопрошающих, ограничиваясь лишь общими фразами о терпении и смирении. А проходя мимо ближних своих, они в конечном счете прошли мимо Самого Христа. Призванные нести Его образ, что могли они дать окружающим, если, по слову преп. Макария Великого, никто не может придти к Богу, если не увидит хотя бы на одном лице отблеск вечной жизни?
Особенно часто милосердный самарянин вспоминается Церковью на 5-й седмице Великого поста, когда повторно читается Великий канон преп. Андрея Критского. Не только потому, что мы силимся открыть перед Христом наши душевные язвы, чтоб Он возлил на них от Своего вина и елея. Но можно к концу поста задать себе вопрос: насколько пост мой прошел угодным Богу, и не успел ли я в очередной раз вместе с тем священником и левитом из притчи пройти мимо кого-то, кто немедленно нуждался в моей помощи?

Моими помышлении в разбойники впад, пленен бых окаянный умом, и люте уязвихся, всю душу мою ураних, и отнюд лежу наг добродетелей на житейстем пути. Священник же видев мя ранами боляща безисцельна, презрев не воззре на мя: левитянин же паки не терпя душетленныя болезни, и той видев мя, мимо иде. Ты же благоволивый, не от Самарии, но от Марии воплотитися Христе Боже, человеколюбием Твоим подаждь ми исцеление, изливая на мя великую Твою милость

Русский перевод:
Моими помыслами впав в руки разбойников, стал я пленником умом и люто уязвленным, всю мою душу изранив, и с тех пор лежу обнаженным от добродетелей на жизненном пути. Священник же, увидев меня, неизлечимо больного от ран, возгнушавшись, не обратил ко мне взор; потом и левит, увидев меня и не стерпев растлевающую душу болезнь, прошел мимо. Ты же, Христе Боже, благоволивший придти не от Самарии, но от Марии воплотиться, человеколюбием Твоим подай мне исцеление, изливая на меня великую Твою милость!
(стихира на «Господи, воззвах» в среду вечера 5-й седмицы)

Эта притча обличает нас, православных вообще и священников в особенности, нестерпимо глубоко, если вдуматься, хотя обличение это, как и в любых других притчах, незаметное и ненавязчивое. Быть может, оно сродни тому взгляду Христа, который поймал апостол Петр после троекратного своего отречения, и тут же горько заплакал? И не этот ли глубокий и кроткий взгляд будет для нас нестерпимым, невыносимым на будущем Суде? Мы-то, священники, сколько раз отрекались от Христа – не явными словами, но прикровенно, в жизни, и сколько раз проходили мимо ждущих от нас слова любви, мира, доброго совета? Господи! Помяни нас, священников негодных, егда приидеши во Царствии Твоем!

***Я до сих пор не обращал внимания на одну деталь, т.к. в синодальном переводе эта тонкость не указана. Действительно, священник не просто "шел" и "прошел мимо", а κατέβαινεν , то есть спускался. Значит, шел в Иерихон, и вовсе значит не на службу. Так что версия (2) отпадает сама собой!

← Вернуться

×
Вступай в сообщество «sinkovskoe.ru»!
ВКонтакте:
Я уже подписан на сообщество «sinkovskoe.ru»