— Александр Николаевич, одним из последних решений, касающихся продовольственного эмбарго, было ослабление ограничений для производителей детского питания. Расскажите, в чем была причина таких мер и есть ли предпосылки для изменения списка запрещенных продуктов для других производителей?
— Вы знаете, это была точечная мера. Мы сделали это прежде всего для поддержания производителей детского питания в России, которые используют органические продукты. Мы пока не имеем стандартизации органических продуктов, норм и правил.
И закон об органическом продовольствии, который сегодня в том числе по инициативе Минсельхоза проходит согласование со всеми заинтересованными ведомствами, очень надеюсь, будет принят в этом году.
После этого мы сможем производить у себя в стране органические продукты питания, и, таким образом, отпадет необходимость в поставках импортной продукции. Но я хочу сказать, что в вопросе ослабления эмбарго речь идет всего лишь о 700-800 тоннах, которые поставляются из-за рубежа. Это совершенно незначительное количество.
— То есть это было сделано только для отдельных производителей?
— Да, меры приняты потому, что мы должны кормить своих детей правильным качественным продуктом. Но после того, как закон вступит в силу, я думаю, эту нишу мы в будущем закроем, хотя это будет и нескоро. Рынок органической продукции в стране находится в зачаточном состоянии. Если брать мировую практику, то доля органики делится примерно надвое. 50% с лишним производится в Америке, и большая часть остального — в Евросоюзе. В России, может быть, около 1% производится, что ничтожно мало, ведь мы находимся в начале пути. Но я уверен, что наши экологически чистые продукты, без ГМО, будут востребованы, как только мы создадим прецедент на рынке, примем правовую норму. У нас есть предприятия, которые хотят этим заниматься. Спрос на органические продукты пока невысокий, но он будет расти, особенно когда наши товары пойдут на экспорт, у меня есть большие надежды на этот счет.
— Есть прогнозы по тому, насколько крупным может быть рынок органической продукции в России?
— Мне сложно сейчас оценить его, я уже сказал, что на нас сейчас приходится только 1% от мирового рынка, а совокупный объем органики составляет около $100 млрд.
Но через пять лет мировой рынок будет уже $200-250 млрд.
В России все зависит от многих факторов. Прежде всего, мы должны накормить себя простыми продуктами питания, закрыть все дефицитные ниши в мясе, молоке, у нас этого еще нет. Ведь те страны, которые занимаются органикой, давно накормили себя и, в общем-то, здорово последние десятилетия кормили нас с вами. А мы, так сказать, уступили им свои полки, сбежали с поля боя и уступили врагу, образно выражаясь. И конечно, это нездорово. Поэтому мы сейчас возвращаем свои позиции. Когда мы освоим этот уровень производства, будем активно думать об органике.
— Кстати, если мы говорим о качестве продовольствия, то остро стоит вопрос о фальсификации продуктов и об отсутствии маркировки. Когда будет решение по этому вопросу?
— Этот вопрос очень активно сейчас прорабатывается со странами ЕврАзЭС. Надо отдать им должное, у нас нет больших противоречий, мы понимаем друг друга. Наши коллеги, партнеры по союзу, тоже озабочены фактом фальсификации. И их беспокоит, что горе-предприниматели, особенно в молочной промышленности, очень активно используют немолочные жиры.
Очень надеюсь, что осенью мы примем технический регламент. Новая маркировка, которая будет присутствовать на этикетках молочной продукции, повысит прозрачность рынка и конкурентоспособность производителей, которые делают молочные продукты из настоящего молока.
Этот регламент поддержит их, и наши сельхозтоваропроизводители его давно ждали.
— Повлияют ли новые стандарты на стоимость продукции?
— Знаете, это копеечные вещи, потому что все в этом заинтересованы, и скажу вам почему. Добросовестные товаропроизводители, переработчики молока заинтересованы в том, чтобы показывать состав продукта, чтобы потребитель знал, из чего сделано молоко. И мы надеемся, что маркировка поможет потребителю выбрать настоящее молоко, а не молоко с добавлением пальмового масла, кокосового масла и так далее. Люди увидят, скажут: «Слушайте, что-то здесь какая-то пальма», и будет у них маленькое отторжение, они будут искать на прилавках чистые продукты.
— А что будет с ключевой проблемой, со штрафами для фальсификаторов?
— Их ждут достаточно большие штрафы, до 1 млн руб. для юридических лиц. Это во многом отрезвит рынок и недобросовестных производителей.
— Миллион рублей за первое нарушение или это максимальный штраф?
— Потом последует приостановка деятельности. Это будут жесткие меры.
Бюджет пойдет на экспорт
— Как известно, уже началось обсуждение бюджета. Александр Николаевич, в текущих сложных экономических условиях в какой степени оптимизация бюджетных трат может затронуть сектор АПК?
— Мы очень надеемся, что сокращений не произойдет. Тем более есть благоприятный фактор, который заключается в том, что комиссию по АПК возглавляет премьер-министр и руководство будет непосредственно участвовать в принятии таких решений, контролировать расходование средств, и, естественно, нам будет проще информировать руководителя правительства о нашем потенциале, может быть, нехватке средств и каких-то других проблемах.
Я считаю, что сельское хозяйство растет лучше других отраслей нашей экономики, поэтому грех как-то урезать, подрезать и останавливать это развитие. Потому что это не просто 3% роста, за этим стоит огромное количество людей, предприятий, налоговая база, и мы тем самым закрепляем людей на селе.
— Понятно, что Минсельхоз не хочет, чтобы ему сокращали финансирование программы...
— Я вас уверяю, что и руководство страны тоже не хочет сокращения программы Минсельхоза, потому что это не просто министерству непосредственно все делать, а дальше это наши сельхозтоваропроизводители. Зачем рубить сук, на котором будет рост, на котором идет движение, будет развитие.
Сельское хозяйство развивает и сопутствующие отрасли экономики: машиностроение, сельхозмашиностроение, обрабатывающую промышленность. Мы покупаем много ГСМ (горюче-смазочные материалы. — «Газета.Ru»), очень много металла, мы много строим в сельском хозяйстве, всякие комплексы по содержанию животных, покупаем оборудование в конце концов. Во всем мире такой драйвер экономики — сельское хозяйство.
— Поддержка, безусловно, нужна, но у нас есть такие отрасли, которые уже очень хорошо развиты, например свиноводство, птицеводство, и есть отрасли, которые только начинают зарождаться, овощеводство или аквакультура. Если из-за сложных условий будет сокращено финансирование, для каждой отрасли оно будет сокращаться равномерно?
— Что касается свиноводства и птицеводства, мы обсуждаем поддержку этих направлений, потому что мы уже насыщаем свой рынок. У нас есть в плане и овощеводство, и производство плодов, фруктов, молока, мяса говядины — это вещи, которые нам предстоит еще пять-семь лет наращивать и тем самым закрывать этот дефицит.
Но с другой стороны, по мясу свинины и птицы у нас очень хорошая экспортная составляющая, и обидно было бы сокращать производство.
Мы должны наращивать (экспорт. — «Газета.Ru»). Весь мир экспортирует, каждая страна Евросоюза или Америка, все борются за экспорт. Поэтому, накормив себя, мы должны дальше идти. Зарабатывать валюту в страну.
— Импортозамещение в вине тоже важная для России отрасль. Не так давно Минсельхоз подсчитал, что площадь виноградников в России сокращается и сбор винограда падает. Какие меры будут приниматься для поддержки отрасли?
— У нас достаточно регионов в стране, которые готовы возделывать виноград и делать вино отличного качества. Для этого нужны две составляющие. Первая: мы должны продолжать поддержку закладки новых виноградников и выкорчевку старых, поддержку покупки шпалеры. Всего примерно три-четыре направления, где мы должны поддерживать производителей.
И второе: в какой-то мере нужно сдерживать рынок импортных виноматериалов. Потому что 30% вина мы завозим готового в бутылках, 30% производим у себя собственного вина и 30% завозим в виноматериалах в трюмах через порты.
Потом это все расходится по винзаводам, и здесь мы под собственными брендами разливаем. Конечно, это уже недобросовестная конкуренция, в том числе из-за этого у нас малая закладка винограда, это сдерживает рост. Потому что надо заложить виноград и пять-семь лет ждать, пока он вырастет. А так пришел, разлил, продал, получил прибыль и так далее. По этим направлениям будем работать, и я надеюсь, что у нас получится очень серьезный эффект.
— Интересуются ли иностранцы локализацией производства вина в России? Например, французы или чехи?
— У нас есть чешские инвестиции на юге страны. Это инвестиции в виноград. Они заложили виноград, и мы, в общем-то, их поддерживаем, они добросовестные. Мы их воспринимаем как российских инвесторов, они также строят свои перерабатывающие предприятия.
Дело в том, что из-за таких факторов производство винограда и вина имеет низкую маржинальность, низкую рентабельность — крайне низкую. Поэтому там нет очереди инвесторов. Нам надо создавать предпосылки для того, чтобы люди вкладывали свои средства, инвестиции, зарабатывали. Это трудоемкий и трудноокупаемый процесс, но он должен приносить людям доходы, тогда это будет интересно. Тогда мы увеличим в два-три раза наши площади винограда, в десятки раз увеличим заводы по переработке, а значит, будем создавать российское вино. Это возможно. Крым, Кавказ, юг России.
Экспорт сельхозпродукции по итогам года может достигнуть 17 миллиардов долларов, обогнав объемы экспорта военно-технического комплекса. В сельхозэкспорте отдельной строкой стоят поставки пшеницы – Россия вышла в мировые лидеры в текущем году и планирует сохранить это лидерство и дальше. О том, чего добились российские аграрии в уходящем году, как обеспечить отечественным молоком потребности страны, снизить цены на товары АПК и увеличить производство вина в России, рассказал в интервью РИА Новости министр сельского хозяйства Александр Ткачев.
Александр Николаевич, изначально в бюджет на 2016 год предполагалось заложить на госпрограмму развития АПК 237 миллиардов рублей, однако эта сумма в итоге была сокращена. А бюджет на 2017-2019 годы предусматривает на эти цели еще меньше средств. На какие темпы роста отрасли можно рассчитывать при более низкой, чем ожидалось, поддержке АПК?
Этот год мы закрываем с хорошими результатами. У нас рекордный урожай зерна – более 117 миллионов тонн, что стало абсолютным рекордом современной России. Больше мы собирали только в далеком 1978 году - 127 миллионов тонн зерна. Но если бы сегодня у нас под зерновыми были те же площади, что и тогда (площадь под зерновыми в 1978 году 78 миллионов гектаров, в 2016 году – 47 миллионов гектаров), мы бы при нынешней урожайности 26 центнеров с гектара смогли собрать более 200 миллионов тонн зерна. И сегодня мы работам над тем, чтобы вернуть 10-12 миллионов гектаров утраченных сельхозугодий.
Мы видим, что у государства отрасль в приоритете, и не может быть иначе, поскольку сельское хозяйство кормит страну во всех смыслах – это и продукты, и выручка от продажи продовольствия на внешние рынки. Хочу напомнить, что в 2005 году мы импортировали более 60% продовольствия. Прошло десять лет, и мы практически полностью обеспечиваем себя по основным продуктам питания. А в перспективе – через пять-семь лет, думаю, сможем полностью себя обеспечивать за исключением тропических фруктов, которые у нас просто не растут.
- Какие задачи в 2017 году в отрасли будут в приоритете?
У нас реальные планы и задачи на будущий год - мы рассчитываем на хорошую динамику роста в садоводстве. В прошлом году более чем в пять раз был увеличен объем субсидий на закладку и уход за садами. И сегодня темпы закладки садов увеличились в среднем на 30%. Для того чтобы к 2020 году совсем отказаться от импорта, нужно заложить порядка 72 тысяч гектаров садов или ежегодно увеличивать их площади на 14 тысяч гектаров. Тогда мы сможем уже через пять лет увеличить производство фруктов на 500 тысяч тонн.
Ограничительные меры по импорту некоторых продуктов, которые ввела страна в 2014 году, также дали положительный результат, наши аграрии смогли воспользоваться этим окном возможностей. К примеру, активно стали развиваться тепличные хозяйства. По нашим прогнозам, производство тепличных овощей увеличится до 840 тысяч тонн. К 2020 году нужно увеличить производство тепличных помидоров и огурцов до двух миллионов тонн. Для этого в течение пяти ближайших лет планируем построить и модернизировать не менее двух тысяч гектаров тепличных комплексов.
По мясной продукции также неплохие показатели – думаем, что производство скота и птицы превысит 14 миллионов тонн, а это на 5% больше прошлогодних результатов. Стали больше экспортировать мяса - на 60% больше, чем годом ранее.
- Вы много раз поднимали тему импортного виноматериала и вариантов его вытеснения с российского рынка…
На прилавках стало появляться больше отечественных вин, это радует, тем более накануне новогодних праздников. Но чтобы мы смогли полностью заместить импортный виноматериал, нужно до 2020 года создать 50 тысяч гектаров новых виноградников, благородя чему мы получим 200 тысяч тонн винограда.
Известно, что из-за участившихся в последнее время вспышек африканской чумы свиней мясной отрасли нанесен серьезный ущерб. Какие у вас прогнозы в связи с этим?
Да, сегодня существует серьезная угроза и для роста производства мясной промышленности, и для развития мясного экспорта. Ущерб от вспышек АЧС в России уже превысил 1,2 миллиарда рублей, что в 13 раз больше, чем в 2015 году.
Вы только представьте, что с 2006 года государство вложило в развитие свиноводства 317 миллиардов рублей в виде субсидированных кредитов. Благодаря такой поддержке сегодня отмечается серьезный прирост объемов производства в этой отрасли, мы увеличили экспорт, о чем я говорил выше.
И вся эта работа может быть перечеркнута из-за элементарных нарушений содержания животных в личных подсобных хозяйствах, поскольку именно это главная причина распространения вируса.
Сегодня на содержании в личных подсобных хозяйствах находится 3,8 миллиона свиней или 16% от общего поголовья в 23,3 миллиона голов. Поэтому необходимо жестко бороться с распространением вируса. Важно обеспечить условия безопасного содержания свиней у населения. Нами подготовлен план действий по борьбе с АЧС. Первоочередная мера, которую надо реализовать, это ввести систему объективного учета поголовья свиней, контролируемого органами местного самоуправления и госветслужбой региона.
Какая сейчас ситуация с молоком? Когда мы сможем сами себя обеспечивать и откажемся от закупок из соседних республик?
С производство молока у нас пока есть некоторые трудности. По итогам этого года ожидаем увеличение производства, правда, небольшое – чуть меньше 1% или около 30 миллионов тонн. Но при этом нам удается сохранить достигнутые ранее темпы роста в сельхозорганизациях и фермерских хозяйствах на уровне 3%.
А для того чтобы мы могли отказаться от импорта молока, нам нужно увеличить его производство на 5-7 миллионов тонн к 2020 году. Чтобы достичь запланированных показателей, необходимо увеличить поголовье и улучшить качество воспроизводства крупного рогатого скота. Сегодня генетический потенциал молочного скота используется лишь наполовину, но при правильной организации кормления и содержания мы вполне можем получать более 35 миллионов тонн молока ежегодно. И для улучшения ситуации в отрасли с нового года мы усилим меры поддержки. Так, будут увеличены размеры грантов для фермеров, которые занимаются мясным и молочным скотоводством с 1,5 миллиона рублей до 3 миллионов рублей, а для семейных животноводческих ферм - с 21,6 до 30 миллионов рублей.
- А как борьба с фальсификатом, который регулярно выявляют?
Нам нужно защитить отечественных производителей от недобросовестной конкуренции со стороны производителей фальсификата, в том числе из зарубежных стран. Сегодня мы работаем с Таможенным союзом над поправками в техрегламент, ужесточающими подходы рынка к таким производителям, вносим изменения в Кодекс об административных правонарушениях для кратного повышения штрафов, регулируем балансы и объемы ввозимой в Россию молочной продукции.
А молочные интервенции как механизм поддержки фермеров рассматриваете? И на ваш взгляд, есть ли в России другие рынки продовольственных товаров, где возможны или даже необходимы интервенции?
Мы действительно рассматриваем их как меру формирования справедливых закупочных цен на молоко и уменьшения сезонных колебаний его стоимости. Сейчас вносим изменения в законодательство для того, чтобы при необходимости запустить интервенции на этом рынке. Их проведение будет стимулировать закупку сырого молока у производителей летом, что позволит им сохранить положительную экономику в период так называемого сезона "большого" молока.
Хочу еще сказать, что ведется работа и по другим направлениям для поддержки баланса цен на сельхозпродукцию. Сегодня при господдержке идет активное развитие логистической и товаропроводящей инфраструктуры в АПК. Данная работа направлена на снижение себестоимости сельхозпродукции для конечного потребителя и на сбалансированность обеспечения населения. После решения этих вопросов можно будет рассматривать необходимость в интервенциях на других рынках.
Когда молочные интервенции в РФ будут запущены, в какую сумму Минсельхоз оценивает затраты на их проведение – на создание инфраструктуры, саму организацию торгов? Рассматривается ли в будущем увеличение затрат на эти интервенции?
В первом квартале будущего года оценим ситуацию в молочной отрасли, в том числе по ценам, объемам производства сырого молока. После этого будем принимать решение о проведении закупочных интервенций. От этого будет зависеть объем затрат на их проведение. Основные расходы - это обслуживание закупленных запасов, их хранение, страхование и так далее. Интервенции предполагается проводить в регионах-производителях сырого молока, для которых характерны высокие сезонные перепады производства и цен.
На Всемирном зерновом форуме отмечалось, что Минсельхоз РФ считает необходимым отменить ограничения на перевозку продовольствия внутри страны для устранения неравенства между регионами и улучшения каналов сбыта продуктов. Готовит ли Минсельхоз какие-то конкретные предложения по этому вопросу?
Мы обсуждали возможность снижения тарифов на перевозки плодоовощной продукции железнодорожным транспортом из регионов европейской части страны в регионы Сибири и Дальнего Востока. На этом рабочем совещании были представители от Минэкономразвития, ФАС, РЖД, эксперты, к примеру от Ассоциации операторов рефрижераторного подвижного состава.
Дело в том, что в силу территориального расположения и природно-климатических условий регионы Дальнего Востока обладают гигантским потенциалом в сфере рыболовства и рыбопереработки. В то же время у них отмечается низкая самообеспеченность овощной и плодовой продукцией, которая, по данным Росстата, составляет в среднем 53%.
Понятно, что главная проблема в увеличении объемов поставок овощей и фруктов из европейской части в регионы Сибири и Дальнего Востока - это достаточно высокая стоимость доставки грузов, в том числе железнодорожным транспортом и специальными крупнотоннажными рефрижераторными контейнерами. Поэтому мы предлагаем рассмотреть возможность предоставления сезонных (в период с августа по декабрь) тарифных скидок на перевозку плодоовощной продукции в регионы Сибири и Дальнего Востока и рыбной продукции в обратном направлении железнодорожным транспортом и рефрижераторными контейнерами.
Кроме этого, как я уже говорил ранее, мы работаем над развитием сети оптово-распределительных центров. И хотел бы отметить важность развития инфраструктуры. Например, в 2002 году, когда только начался экспорт зерна, мощности по его перевалке на территории России были на уровне 5 миллионов тонн в год, сегодня – 45 миллионов тонн и это без учета строящихся и проектируемых мощностей. Теперь перед нами стоит задача развивать зерновую инфраструктуру внутри страны, чтобы снять дисбаланс между регионами, расположенными поблизости от портов, и удаленными территориями.
Существует мнение, что Китай затягивает процесс переговоров с Россией по допуску наших продуктов на китайский рынок, потому что власти КНР хотят обезопасить своих производителей от конкуренции с нашими компаниями. Действительно ли это так?
В течение года мы неоднократно встречались с коллегами из министерства сельского хозяйства КНР и главного государственного управления по контролю качества, инспекции и карантину республики. Совместно решали проблемы доступа нашей сельскохозяйственной продукции, в том числе мяса, на китайский рынок. Переговоры - это всегда сложный процесс, и каждая из участвующих сторон хочет получить желаемое с минимальными уступками, поэтому найти баланс не всегда просто. Вопрос доступа нашей продукции на один из самых перспективных мировых рынков, безусловно, для нас входит в ряд первоочередных задач. Компетентные службы России активно работают над его решением, но при этом о конкретных сроках прорыва в переговорном процессе говорить пока рано.
Между тем мы уже добились определенных успехов. Фитосанитарные службы наших стран в декабре прошлого года подписали протоколы по фитосанитарным требованиям к поставкам в Китай пяти видов зерновых культур: пшеницы, сои, рапса, кукурузы и риса из некоторых регионов Сибири и Дальнего Востока. Достигнута договоренность о возможном расширении перечня российских регионов, имеющих право экспортировать пшеницу, кукурузу, сою и рапс, и включении в него Челябинской и Амурской областей. В процессе согласования находятся протоколы, которые регулируют поставки из России в Китай других видов зерна и продуктов его переработки (овса, гречихи, семян подсолнечника и льна, овсяных хлопьев, крупы гречневой и других).
Сегодня мы активно работаем над продвижением российского мяса птицы и субпродуктов на китайский рынок. И уже продвинулись в решении целого ряда технических вопросов в рамках китайской процедуры допуска нашей продукции. Мы договорились с китайскими коллегами в ближайшее время организовать для их специалистов инспекцию наших предприятий для оценки российской системы надзора. После получения от китайской стороны положительных итогов этой проверки наши компании смогут начать организовывать поставки мяса птицы в КНР.
— Что касается ограничения иностранного капитала, то таких планов нет. Я считаю, что присутствие иностранного капитала — это хорошо, это повышает конкуренцию, привносит другие технологии. Мы с удовольствием работаем и с российскими, и с иностранными инвесторами, пока места в отрасли хватает всем.
В отрасль пришли инвестиции, совершенно новые передовые технологии — это же космос! Даже голова кружится от увиденного: на предприятиях работают роботы, минимальное количество людей, все абсолютно технологично — упаковка, ассортимент, качество.
— Глава крупного российского холдинга «Белая дача» Виктор Семенов в РБК высказал тезис, что в АПК «все звенит от напряжения». Имелись в виду неопределенность с анонсированными мерами господдержки, недостаток субсидий и финансирования. Вы согласны с такой критикой? Считаете ли вы достаточным объем финансирования отрасли?
— В этом году объем господдержки достиг 242 млрд руб., это на 19 млрд руб. больше, чем в прошлом году. Но всегда есть что-то, на что не хватает. Взять, к примеру, льготное кредитование. Минсельхоз с начала этого года запустил новый механизм: аграрий приходит в банк и берет кредит под 5% годовых, а разницу с ключевой ставкой ЦБ банку компенсирует государство. Конечно, все захотели получить кредит на таких выгодных условиях, и конечно, не всем хватило денег. Но если сравнить со старым механизмом, в 2016 году сельхозпроизводители оформили краткосрочные кредиты на 1,2 трлн руб., а просубсидированы были кредиты на 200 млрд руб. Получается, что только каждый шестой кредит получил возмещение. И аграрии не понимали, когда брали кредит, дадут им возмещение или нет. Поэтому новый механизм гораздо честнее: есть лимит — получаешь льготный кредит, если средства господдержки закончились — можешь взять кредит на коммерческих условиях.
Поэтому ответить можно двояко: с одной стороны, я считаю, что объем финансирования надо увеличить, и на каждом совещании я всегда говорю о необходимости выделения дополнительных 40 млрд руб. в год с учетом потребностей сельхозпроизводителей и фермеров в оборотных средствах и инвестициях.
С другой стороны, существуют бюджетные ограничения, этих средств сегодня нет в бюджете, мы это понимаем. Поэтому, конечно, есть и нервозность, есть и определенное недопонимание, мы разговариваем, спорим. Но так вот, денег немного, надо их грамотно распределить, с максимальной отдачей для отрасли. Надо еще активнее работать над увеличением эффективности расходования средств господдержки. Сегодня, например, запущена единая региональная субсидия: мы даем больше полномочий регионам — им на местах понятнее, какие есть приоритеты.
— Сельское хозяйство — огромная отрасль. Развитие каких подотраслей вызывает у вас сегодня наибольшее беспокойство? Какое из направлений, на ваш взгляд, требует наибольшего внимания со стороны Минсельхоза?
— Это те подотрасли, которые находятся в активной инвестиционной фазе и по которым длительный срок окупаемости инвестиций, до 10-15 лет, — в первую очередь молочное производство, затем тепличные овощи, сады и виноградники. Те направления, по которым нам необходимо сделать существенный рывок в ближайшие годы, чтобы насытить рынок отечественными продуктами. Для самообеспечения нам не хватает порядка 6 млн т молока, 1 млн т овощей и примерно 1,5 млн т яблок и других фруктов. Нам нужно построить еще овощехранилища и оптовые распределительные центры. Этим надо заниматься, и не один год — еще так активно лет десять, и мы тогда получим новую страну, с качественно другим уровнем развития АПК.
Фото: Валерий Матыцин / ТАСС
«Мы не исключаем возможности открытия поставок помидоров из Турции»
— Кроме «продуктовых войн» с европейскими странами в последние годы непросто складывалась ситуация с поставкой продуктов из Турции. В начале мая 2017 года Россия сняла практически все ограничения с турецких поставщиков, за исключением томатов и тех категорий, по которым были претензии у Россельхознадзора, речь идет о кабачках, тыкве, перце…
— По всем этим категориям, запрет на которые был введен весной 2016 года по фитосанитарным соображениям, решение принято. С 1 сентября Россия снимает ограничения на поставки турецкого салата-латука, салата-айсберга, кабачков, тыквы и перца. Такое решение принято по итогам проверок турецких предприятий специалистами Россельхознадзора в мае этого года.
В свою очередь, мы рассчитываем, что турецкие партнеры допустят на свой рынок российских экспортеров мяса говядины и птицы. Снятие ограничений должно проходить с двух сторон и быть обоюдным.
— Но больше всего копий было сломано вокруг возможности возвращения турецких томатов. Ранее Минсельхоз говорил, что запрет на этот овощ не будет снят, чтобы дать карт-бланш российским производителям. Однако в июне вице-премьер правительства Аркадий Дворкович не исключал, что Россия и Турция все же смогут договориться по этому вопросу. Принято ли какое-то решение?
— Турция является одним из важнейших партнеров России в сфере торговли сельхозпродукцией. Несмотря на имевшиеся сложности, товарооборот сельхозпродукции между нашими странами растет: за семь месяцев 2017 года он вырос на 14%, до $1,2 млрд.
Конечно, в наших отношениях есть вопросы, одинаково чувствительные для обеих сторон. Прежде всего речь идет о томатах — у нас есть разночтения, споры. Турция отстаивает право поставки на российский рынок своих томатов, для них это одна из основных категорий импорта сельхозпродукции в нашу страну. А мы отстаиваем свои интересы — защищаем своих товаропроизводителей, которые сегодня активно занимаются выращиванием овощей, строительством тепличных комплексов. Был дан определенный сигнал бизнесу: мы субсидируем тепличное овощеводство.
Фото: Кристина Кормилицына / «Коммерсантъ»
Однако мы не исключаем возможности открытия поставок томатов из Турции. Надо находить компромиссы, золотую середину, которая устроит обе стороны. Ведь в конце осени заканчиваются сезонные овощи и возникает дефицит, который отечественные производители тепличных овощей пока не могут закрыть полностью, и мы так или иначе компенсируем его импортом, в том числе везем томаты из Азербайджана и Марокко. 14 сентября 2017 года в Турции пройдет первое заседание российско-турецкого исполнительного комитета по сельскому хозяйству, на котором мы планируем обсудить весь спектр вопросов, в том числе томаты.
— Относительно планов развития собственного производства тепличных овощей — это желание понятно, но пока российская продукция проигрывает по цене. Реально ли изменить ситуацию в будущем? Какой прогноз министерство закладывает по сбору овощей на ближайшие пять лет?
— Хочу подчеркнуть, что в овощеводство активно идут инвестиции. За три года, 2015-2017-й, включая текущий, будет введено почти 500 га новых теплиц по всей стране. В 2016 году мы собрали более 800 тыс. т тепличных овощей — это на 20% больше, чем в 2014-м, когда были введены ограничения на ввоз продовольствия.
В этом году, по нашим прогнозам, будет собрано 930 тыс. т тепличных овощей. В ближайшие три—пять лет необходимо построить почти 2 тыс. га теплиц. Тогда производство превысит 1,8 млн т, и это позволит полностью закрыть внутренние потребности в овощах. Сейчас мы объективно нуждаемся в импорте только в конце зимы — начале весны.
Из-за возникновения сезонного дефицита растут цены. Для минимизации роста цен необходимо строить больше овощехранилищ, которые бы позволяли до собственного летнего урожая потреблять отечественную продукцию. Поэтому до 2020 года мы планируем ввести в строй овощехранилища совокупной мощностью около 2 млн т, что позволит на четверть увеличить текущие мощности.
— Помимо Турции непросто в последние два года складываются отношения России с Белоруссией. Вы признавали, что Белоруссия стала «перевалочной базой» для санкционных продуктов из стран ЕС. На этой неделе стало о выявленной ФТС схеме поставок санкционной продукции в Россию через российских контрагентов. Как вы оцениваете перспективы российско-белорусских торговых отношений?
— Между Россией и Белоруссией налажен мощный товарооборот продуктов питания, при этом объемы поставок из Белоруссии несравненно больше.
Александр Ткачев (Фото: Олег Яковлев / РБК)
К сожалению, имеют место и контрабанда, и поставки некачественной продукции. Белорусская сторона относится к данному факту болезненно и часто обвиняет российскую сторону в предвзятости. Однако понятно, что Белоруссия не производит весь спектр и те объемы продуктов, которые идут в Россию. После объявления ответных санкций томаты, креветки и другие продукты стали поступать через Белоруссию в Россию в двойном-тройном объеме. И конечно, мы прекрасно понимали, что это из третьих стран. На этом рынке достаточно мощно работают разные теневые структуры. Понятно, как можно к этому относиться, — плохо. Так не должно быть. Конечно, мы выступаем за чистоту и прозрачность рынка. Значит, такие схемы должны быть вообще исключены.
— Как вы считаете, мера, предложенная ФТС Центральному банку, — блокировать поступление денежных средств сомнительным компаниям — поможет хоть частично снизить поток такой продукции?
— Это одна из мер, и, конечно, это будет очень болезненным для лжепредпринимателей, которые получают средства за ввезенную продукцию. Если они не будут получать финансирование, это очистит рынок.
Однако я знаю, что белорусская сторона сама заинтересована, чтобы вывести из рынка недобросовестных предпринимателей. И надеюсь, подобных случаев будет меньше и меньше.
— Ранее сообщалось, что Минсельхоз отложил внесение в правительство предложений по запрету на импорт мясо-костной муки. Какова ваша позиция по данному вопросу сейчас?.. Возможный срок введения запрета, если вы его поддерживаете...
— Мы очень серьезно подходим к таким вопросам и согласуем свою позицию с бизнесом. Надеюсь, что правительство поддержит предложение закрыть поставки мясо-костной муки, потому что у нас достаточно своих мощностей. Бóльшая часть муки производится из продукции птицеводства и свиноводства. Эти отрасли в России в последние годы интенсивно развиваются, и, соответственно, есть потенциал для импортозамещения мясо-костной муки. Мы не хотим ущемлять своих производителей. С компаниями — производителями кормов для животных мы провели совещание и нашли им поставщиков внутри страны.
— Когда возможно принятие окончательного решения?
— Вопрос в стадии глубокой проработки. Надеюсь, в этом году примем решение.
— Возможен ли дальнейший пересмотр перечня товаров, попавших под ограничения? Рассматривает ли Минсельхоз подобные предложения в настоящее время?
— В настоящий момент таких предложений нет. Однако хочу отметить, что перечень товаров, в отношении которых введены ограничения, может меняться. Это не какая-то догма.
«Все кому не лень называют свои цифры»
— Каковы ваши ожидания по урожаю зерна в этом году? Ранее звучал прогноз в 110 млн т, но эксперты зернового рынка ожидают большего урожая (до 130 млн т) и высказывают опасения, что это приведет к проблемам со складами и падению цен. Возможен ли пересмотр цифры со стороны министерства? Как вы оцениваете в целом текущую ситуацию на зерновом рынке?
— Ситуация по сбору урожая разная на всех территориях, очень многое зависит от того, как уборка пройдет в Сибири, на Дальнем Востоке, потому что с учетом погодного фактора есть задержки с уборкой урожая на одну-две недели. С учетом резкого похолодания, которое уже пришло в ряд регионов нашей страны, мы сохраняем наш достаточно консервативный прогноз: будет собрано порядка 110 млн т зерна. Это меньше, чем в прошлом году, когда урожай составил рекордные 120 млн т, но выше средних сборов за последние пять лет.
Относительно прогнозов экспертов — это бесконечная дискуссия, все кому не лень называют свои цифры. Мы же основываемся на прагматичных оценках, которые есть сегодня. В стране еще на 20-30% не убрано зерно, впереди холодная осень, дожди, поэтому все очень спорно. Я бы не хотел давать несбыточные прогнозы.
В целом на сегодняшний день ситуация на рынке зерна стабильная. Мы не прогнозируем затоваривания внутреннего рынка, потому что на глобальном рынке прогнозируется сокращение сборов зерна в США, Канаде и странах Европы. Это позволит России нарастить объемы экспорта зерновых до 40 млн т в сезоне 2017/18 года, из них до 30 млн т — это пшеница.
— Прошедшее лето трудно назвать идеальным с точки зрения погоды. Как это повлияло на сбор урожая различных сельскохозяйственных культур, велики ли потери сельхозпроизводителей?
— В России в этом году было много локальных погодных катаклизмов, но о больших потерях для АПК говорить не приходится. Холодные весна и начало лета создали определенные сложности, однако урожайность зерновых в этом году пока в целом выше примерно на 15%. Дело в том, что для зерновых большое количество влаги в период вегетации положительный фактор. По другим культурам, видимо, будет снижение урожайности, но не критичное. Кроме того, снижение урожайности фруктов в этом году мы компенсируем за счет увеличения площади садов, так что общий объем сбора фруктов ожидаем на уровне прошлого года, порядка 3,3 млн т. Если не учитывать тропические фрукты, которые у нас просто не растут, то в 2016 году самообеспеченность фруктами достигла 70%. За два прошедших года по стране появилось почти 30 тыс. га новых садов (28,9 тыс. га. — РБК ), в этом году планируем заложить еще 15,6 тыс. га. Кстати, половину этого плана мы реализовали еще весной.
Сейчас важно, чтобы погода позволила завершить уборку без серьезных потерь. Хочу отметить, что благодаря развитию технологий, повышению общего агротехнического уровня в отрасли капризы природы стали меньше влиять на результаты отрасли. Полностью мы, конечно, от этой зависимости не уйдем, но она будет снижаться.
— Как вы оцениваете эффективность работы Россельхозбанка после последней докапитализации на 25 млрд руб. (деньги поступят до конца сентября 2017 года)? Остается ли актуальной инициатива трансформации банка в отраслевой институт развития?
— Россельхозбанк остается главным кредитором сельского хозяйства, по сути, выполняя функции института развития. Объем кредитования сельского хозяйства банком превышает 1 трлн руб. Доля Россельхозбанка в общем объеме кредитования АПК составляет 70% (по краткосрочным кредитам — 71%, по инвестиционным — 64%).
На 24 августа 2017 года банк выдал кредиты на сезонные полевые работы на сумму 186 млрд руб. — это в 1,5 раза больше, чем годом ранее, и 85% от общего объема кредитования полевых работ. Поэтому, учитывая роль банка в кредитовании отрасли, мы считаем необходимым оказывать ему дальнейшую поддержку.
— В последние годы Минсельхоз уделяет особое внимание развитию винодельческой отрасли. Вы сами пьете российское вино? Какое предпочитаете?
— Я пью исключительно российское вино. Я сам с Кубани и должен отметить, что кубанские вина за последние пять лет очень хорошо себя зарекомендовали по качеству. Много хороших крымских вин.
Фото: Виктор Коротаев / «Коммерсантъ»
Конечно, в целом на российском рынке есть и выдающаяся продукция, и вина среднего качества. Но я вижу, как меняется ситуация и все больше и больше на рынке появляется качественных недорогих вин российского производства. Это «Лефкадия», «Фанагория», «Ведерников», Alma Velly, «Абрау-Дюрсо», «Массандра» и другие производители. Я уверен на 100%, что с каждым днем все больше потребителей в нашей стране будут отдавать предпочтения именно российским винам.
Вина, произведенные на юге нашей страны, становятся популярными в России и за рубежом. О винах Нового Света — Аргентина, ЮАР, Чили, Америка — десять лет назад еще никто не знал. Сегодня их любят, это хорошие технологии, уникальные производства. И мы будем развиваться по такому же сценарию, и я уверен, что через пять лет ситуация улучшится: российские вина будут известны на весь мир.
— Новый электоральный цикл традиционно предполагает обновление правительства — планируете ли оставаться на госслужбе? С чем вы связываете свое будущее — с публичной политикой или бизнесом?
— Это должно быть решение президента, премьера — им виднее, как они оценивают мою работу и министерства в целом. Я стараюсь максимально приложить свои усилия, знания и опыт. Время на самом деле интересное: растущая экономика, растущий АПК. Сельское хозяйство стало драйвером развития целого ряда смежных отраслей. Это труд огромного количества людей, на селе проживают треть граждан нашей страны. Естественно, что быть в эпицентре событий, которые определяют сценарий дальнейшего развития аграрного сектора и сельских территорий, это большая ответственность и предмет гордости.
Шесть фактов об Александре Ткачеве
1983 год — окончил Краснодарский политехнический институт по специальности «инженер-механик».
1983-1986 годы — работал на Выселковском межхозяйственном комбикормовом заводе, сначала теплотехником, затем начальником котельной и главным механиком. В 1993 году на базе объединения завода с другим предприятием была создана компания «Агрокомплекс», в 2015 году к ее названию добавили «имени Н.И. Ткачева» (Николай Иванович Ткачев — отец нынешнего министра сельского хозяйства). Сегодня в состав агрокомплекса входит более 60 предприятий.
1994 год — избран депутатом Законодательного собрания Краснодарского края, в 1995 и 1999 годах избирался депутатом Госдумы.
Конец 2000 года — избран губернатором Краснодарского края, занимал эту должность до 2015 года.
Апрель 2015 года — указом президента России Владимира Путина назначен министром сельского хозяйства.
– Александр Николаевич, сегодня появился Указ президента назначении вас на должность министра сельского хозяйства РФ, и сегодня же у вас состоялась личная встреча с главой государств. Для вас это назначение ожидаемое или неожиданное? Как вы к этому отнеслись? И есть ли у вас предположения, почему президент принял такое решение?
– Мы с президентом встречались неоднократно, не скрою. Уже в течение некоторого времени – это не месяц и не два – переход на федеральную работу, конечно, обсуждался. Я благодарен ему за доверие, и я понимаю, что это большая ответственность, с учетом сегодняшнего непростого времени: санкции, геополитическая ситуация непростая. И, конечно, опыт Краснодарского края в области агропромышленной политики пригодится на федеральном уровне. Вопросы импортозамещения: мы должны накормить не только свою страну вкусными, экологически чистыми, недорогими продуктами, но и, конечно, осваивать новые рынки, в том числе экспорт. И многое-многое другое. Поэтому я сделаю все, чтобы оправдать доверие президента.
– Думаю, не в последнюю очередь решение было принято связи с тем, что вы руководили аграрным краем?
– Безусловно, конечно.
– И этот опыт пригодится. Давайте цифру округлим до 15. Все-таки это целая эпоха. Государство поменялось за это время, выросло новое поколение избирателей. Вы стали губернатором, вам было 39 лет, покидаете эту должность – вам 54. Многие только «дорастают» до таких должностей к этому возрасту. Понятно, что еще сложно анализировать подробно, но, тем не менее, давайте посмотрим на эти 15 лет, на ваш, в общем, долгий по политическим меркам опыт руководства краем. Вы уже можете дать оценку – все ли получилось?
– Я думаю, объективно об этом должны говорить экономисты, историки, публицисты, эксперты. Должно пройти определенное время, чтобы объективно оценить период, когда я работал главой администрации Краснодарского края. Да, действительно, вы правы, в 39 лет, я был в то время самым молодым главой региона, субъекта Российской Федерации. Было непростое время для страны и для нашего региона. И за этот период времени Краснодарский край стал ведущим регионом, об этом говорят и признают все оппоненты, критики, оппозиция, и люди, которые представляют экспертное мнение в стране.
– Краснодарский край теперь наконец-то стали узнавать, а то путали постоянно с Красноярским…
– Вы правы, Краснодарский край и Красноярский раньше всегда путали. И журналисты, особенно федеральные СМИ. Мы из дотационного региона превратились в опорный регион. Если брать урожай, сегодня 55 центнеров с гектара – это уже норма. В области жилищного строительства мы вторые после Московской области. Порядка 4,5 млн квадратных метров – это огромное достижение. А вы понимаете, что в этой отрасли работают десятки тысяч человек, которые получают зарплату. Эта отрасль стала бюджетообразующей во многих территориях нашего края. Бюджет региона сегодня более 200 миллиардов рублей.
– Начинали мы с какой цифры?
– С 13,5. И, конечно, он кратно вырос, у нас появились возможности. Возможности строить, инвестировать, развивать социальную сферу и многое-многое другое. Посмотрите, как изменились наши города. Начиная с Краснодара. Работает программа «Краснодару – столичный облик». После Олимпиады в Сочи мы, как я уже обещал и говорил, навалились всем миром, чтобы город преобразить и сделать его абсолютно образцовым, европейским. Мы видим и по качеству жизни. Даже международные оценки, независимые, тот же журнал Форбс, говорят о Краснодаре как о городе, в котором достаточно высокое качество жизни. Отдаю себе отчет, что под это высокое качество попадают не все 100% населения города, да, собственно, и края, это естественно, но, тем не менее, с каждым годом это количество растет. Мы это чувствуем.
Край, конечно, не стоит на месте. Это предмет зависти, естественно, для многих, предмет, может быть, и критики: «вот, там им все, а нам ничего», и так далее. Тем не менее, я констатирую ту реальность, которая существует сегодня. И об этом говорят не только жители нашего края, но и те, кто приезжает. Мы видим, какая рождаемость. В 2000-м году появлялось порядка 53-55 тысяч малышей в год. Сегодня эта цифра уже 75 тысяч. Представляете, какой рост? Медицина, высокие технологии.
– Сложнейшие операции, опять же, норма уже сегодня.
– Я считаю, что просто чудеса творят наши медики. Пересадки сердца, других органов, не говоря уже о тысячных операциях на сердце. А это о чем говорит? Это значит продление жизни, качество жизни, возраста. Развитие спорта: огромное количество, сотни спортивных сооружений – больших и малых. Это все повлияло на продолжительность жизни – у нас она составляет 72 года. Это на 2,5 года больше, чем в целом по России. Я не говорю уже об Олимпиаде, которая стала ярчайшим событием не только в жизни края, но и в стране. Мы действительно пахали все семь лет, а для меня это была большая честь и возможность, начиная с самого начала подачи заявки и заканчивая всем олимпийским проектом.
Конечно, были и ошибки, были и объективные причины, по которым мы что-то не сделали, не сумели сделать, где-то не добежали, но это жизнь, это нормально, естественно. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить своих земляков и избирателей за то, что многие годы они меня поддерживали и давали мне силы работать на все сто процентов.
– Давайте о том, кто после вас. Знаю, вы сторонник преемственности, хотя, может, не все это разделяют, но, тем не менее, это было видно и вашему отношению к Вашему предшественнику к Кондратенко Николаю Игнатовичу. Сейчас, на Ваш взгляд, можно рассчитывать на такую же преемственность?
– Я считаю, что наши достижения – и элит, и руководителей предприятий, всего депутатского корпуса и в целом народа – в том, что у нас нет больших политических драк, противостояния. Достаточно стабильная политическая и социальная обстановка. Я всегда говорил, что это залог для привлечения инвестиций. А деньги, инвестиции идут туда, где спокойно, где инвестор понимает предсказуемость власти, он понимает правила игры. На мой взгляд, это чрезвычайно важно. Кондратенко Николай Игнатович – это действительно великий человек, мы часто очень разговаривали, сверяли часы. Люди привыкли, что у нас в крае спокойная обстановка политическая, не борется мэр города с парламентом, парламент – с губернатором, как это в большинстве других территорий, регионов и так далее. Это всегда мешает нормальной жизни. И я считаю, нам это удалось. Конечно, преемственность – кто будет после Ткачева – это тоже очень важно. И я с большой поддержкой и воодушевлением воспринял кандидатуру Вениамина Ивановича Кондратьева. Я считаю, это достаточно опытный человек. Самое главное, он не варяг, он местный.
Я этот выбор с самого начала поддерживал. Не скрою, мы советовались с главой государства. И я уверен, что этот человек сможет повести край вперед, не останавливаться на достигнутом, это очень важно. Человек очень порядочный, честный, настоящий кубанец.
– Будучи министром, из Москвы будете, наверное, одним глазком подглядывать, как там на Кубани?
– Конечно, я буду делать все возможное в рамках министерства и не только, как вы понимаете, для того, чтобы поддержать и экономику нашего края, поддержать стабильность в регионе. Знаете, для меня это родной регион, это мой родной дом. И, как я уже говорил, и может быть, повторюсь, мое сердце принадлежит Кубани. Пусть это, может быть, высокопарные слова, но так оно и есть. Я люблю свою малую родину, и, конечно, я хочу здесь состариться. Потому что я здесь родился, учился, крестился, женился. В общем, вся жизнь моя прошла здесь. И, как я уже говорил, близкие люди и родные, могилы моих предков, моего отца, и, конечно, я надеюсь вернуться, когда выполню задачи, которые передо мной поставил президент.
Политик рассказал о своих планах на новой должности, ожиданиях и своей работе на посту губернатора Краснодарского края.
— Александр Николаевич, сегодня появился указ президента о назначении вас на должность министра сельского хозяйства РФ и состоялась ваша личная встреча с главой государства. Для вас это решение было неожиданным или все-таки ожидаемым в какой-то мере? Как вы вообще к этому отнеслись? Как полагаете, почему президент принял такое решение?
— Мы с президентом встречались неоднократно, не скрою. Последнее время — уже и не месяц, не два — переход на федеральную работу обсуждался. Я благодарен ему за доверие. Понимаю, что это большая ответственность с учетом сегодняшнего непростого времени: санкции, геополитическая ситуация непростая. Конечно, опыт Краснодарского края в области агропромышленной политики — высочайших урожаев и в решении других вопросов — пригодится на федеральном уровне. Вопросы импортозамещения — мы должны накормить не только свою страну вкусными, экологически чистыми и недорогими продуктами, но и осваивать новые рынки, экспорт. Поэтому я сделаю все, чтобы оправдать доверие президента.
— Думаю, решение не в последнюю очередь было принято потому, что вы руководили аграрным краем.
— Безусловно.
— Давайте округлим до 15 лет — это все-таки целая эпоха. Государство наше поменялось за это время, выросло новое поколение избирателей. Когда вы стали губернатором, вам было 39 лет. Покидаете эту должность — вам 54. Понятно, что анализировать подробно еще сложно, но давайте посмотрим на эти 15 лет, на долгий по политическим меркам период политического руководства краем. Вы уже можете дать какую-нибудь оценку? Все ли получилось?
— Думаю, объективно об этом должны говорить экономисты, историки, публицисты, эксперты и должно пройти определенное время, чтобы объективно оценить то время, когда я работал главой администрации Краснодарского края. Действительно, мне было 39 лет, в то время я был самым молодым главой в субъектах РФ. Было непростое время и для страны, и для нашего региона. Сегодня мы говорим о достижениях в сельском хозяйстве, но тогда это тоже было достаточно сложным. За этот период Краснодарский край, безусловно, стал ведущим регионом — об этом говорят и это признают и все оппоненты, критики, оппозиция, и люди, представляющие экспертное мнение в стране.
— Краснодарский край стал узнаваем, а ведь раньше его путали с Красноярским.
— Вы правы, раньше путали журналисты федеральных СМИ. Краснодарский край из дотационного региона превратились в опорный регион. Если брать урожай, 55 центнеров с гектара — это уже норма. В области жилищного строительства мы вторые после Московской области, порядка 4,5 млн кв. м. — это огромное достижение. В этой отрасли работают десятки тысяч людей, строителей, которые получают зарплаты, отрасль стала бюджетообразующей во многих территориях нашего края. Бюджет сегодня — более 200 млрд рублей, начинали мы с 13,5 млрд рублей. Конечно, бюджет кратно вырос, и у нас появились возможности строить, инвестировать, развивать социальную сферу и многое другое. Посмотрите, как изменились наши города, начиная с Краснодара. Программа «Краснодару — столичный облик»: после Олимпиады в Сочи мы, как я и обещал, навалились всем миром, чтобы город преобразить и сделать его образцовым, европейским. Даже по международным независимым оценкам, например, журнал Forbes говорит о том, что Краснодар является городом с достаточно высоким качеством жизни. Я отдаю себе отчет, что под это качество жизни попадает не все 100% жителей города и края, это естественно, тем не менее, с каждым годом количество этих людей растет. Мы это чувствуем, и край, конечно, не стоит на месте. Для многих это предмет зависти и критики: «им все, а нам ничего». Тем не менее, я констатирую ту реальность, которая сегодня существует у нас. И об этом говорят не только жители нашего края, но и те, кто приезжает. Мы видим, какая рождаемость. Я вспоминаю, что в 2000 году в год появлялось около 53 или 55 тыс. малышей. Сегодня эта цифра уже — 75 тыс. Медицина, высокие технологии — я считаю, что краевая медицина творит просто чудеса. Наши медики делают пересадки сердца и других органов, не говоря уже о тысячных операциях на сердце. А это говорит о продлении жизни и о качестве жизни. Медицина, как и развитие спорта — огромное количество, сотни больших и малых спортивных сооружений — это все повлияло на продолжительность жизни. У нас сейчас 72 года — это больше, чем в целом по России. Я уже не говорю об Олимпиаде, которая стала ярчайшим событием не только в жизни края, но и в стране. Мы действительно пахали все семь лет. Для меня это была большая честь и возможность с самой подачи заявки, заканчивая всем олимпийским проектом, «Формулой-1» и так далее — это история Кубани. Конечно, были и ошибки, были и объективные причины, по которым мы что-то не сделали, не сумели сделать, но это жизнь, это естественно и нормально. Но я пользуясь случаем, хочу поблагодарить своих земляков и избирателей за то, что они многие годы меня поддерживали и давали мне силы работать на все 100%.
— Теперь давайте о том, кто после вас. Я знаю, вы сторонник преемственности, хотя, может быть, не все это разделяют, но, тем не менее, это было видно и по вашему отношению к вашему предшественнику Николаю Игнатовичу Кондратенко. Сейчас, на ваш взгляд, можно рассчитывать на такую же преемственность?
— Я считаю, что наши достижения, и руководители предприятий, и всего депутатского корпуса, и в целом народа — в том, что у нас нет больших политических драк, противостояния. Достаточно стабильная политическая, социальная обстановка. Я всегда говорил о том, что это залог для привлечения инвестиций. Деньги, инвестиции идут туда, где спокойно, где инвестор понимает предсказуемости власти, он понимает правила игры. Это чрезвычайно важно. Николай Игнатович Кондратенко — это действительно великий человек. Мы часто разговаривали и «сверяли часы», и люди привыкли, что у нас в крае спокойная политическая обстановка, никто не борется — мэр города с парламентом, парламент с губернатором, как это в большинстве других территорий, регионов. Это всегда мешает нормальной жизни. И я считаю, что нам это удалось. И конечно, преемственность, кто будет после Ткачева, — это тоже очень важно. Я с большой поддержкой и воодушевлением воспринял кандидатуру Вениамина Ивановича Кондратьева, и я считаю, это достаточно опытный человек. Самое главное — это не варяг, это местный. Я этот выбор с самого начала поддерживал. Не скрою, мы советовались с главой государства. Я уверен, этот человек сможет повести край вперед, не останавливаться на достигнутом, это очень важно. Человек очень порядочный, честный и настоящий кубанец.
— Будучи министром, из Москвы все-таки будете одним глазком подглядывать, как там, на Кубани? Все-таки это уже навсегда родной для вас край.
— Конечно, я буду делать все возможное в рамках министерства и не только, чтобы поддержать экономику нашего края, поддержать стабильность в регионе. Для меня это родной регион, это мой родной дом. И как я говорил, может быть, повторюсь, мое сердце принадлежит Кубани. Пусть это высокопарные слова, но так оно и есть. Я люблю свою малую родину и, конечно, я хочу здесь состариться, потому что я здесь родился, учился, крестился, женился. В общем, вся моя жизнь прошла здесь, здесь близкие люди, родные, могилы моих предков, моего отца. Я надеюсь вернуться, когда выполню задачи, которые передо мной поставил президент.