Голда Меир. История личной жизни

- (Meir, Golda) (1898 1978), гос. деятель, премьер мин. Израиля. Род. в России, в Киеве (урожденная Голда Мабович), получила образование в США, в 1921 г. эмигрировала в Палестину. Работала в разл. орг циях, прежде чем возглавила полит, департамент… … Всемирная история

- (Мейерсон) (1898 1978), премьер министр Израиля в 1969 74. В 1966 68 генеральный секретарь социал демократической партии МАПАИ. С 1972 вице президент, с 1976 почётный президент Социалистического интернационала. * * * МЕИР Голда МЕИР (Мейерсон)… … Энциклопедический словарь

МЕИР (Мейерсон) Голда (1898 1978) премьер министр Израиля в 1969 74. Проводила экспансионистскую политику в отношении арабских стран. В 1966 68 генеральный секретарь социал демократической партии МАПАИ. С 1972 вице президент, с 1976 почетный… …

Меир (Мейерсон) Голда [р. 21.4(3.5).1898, Киев], государственный и политический деятель государства Израиль. В 1906 вместе с семьей эмигрировала в США. Окончила педагогическую семинарию в Милуоки, затем преподавала английский язык в школе.… …

- (Meir, Golda) (1898 1978), израильский политический деятель. Урожденная Голда Мабович родилась в Киеве, в 1906 вместе с семьей эмигрировала в США, где окончила педагогический колледж и преподавала в средних школах. В 1915 вступила в Поалей Цион… … Энциклопедия Кольера

Голда Меир ивр. גולדה מאיר‎ … Википедия

Меир распространённые еврейские имя и фамилия. Известные носители: Меир, Голда (1898 1978) премьер министр Израиля. Меир, Мира (р. 1923) израильская поэтесса и писательница. Меир, Лазарь (1884 1957) имя при рождении… … Википедия

- (1898—1978), премьер министр Израиля в 1969—74. В 1966—68 генеральный секретарь социал демократической партии МАПАИ. С 1972 вице президент, с 1976 почётный президент Социалистического интернационала … Большой Энциклопедический словарь

- (Мейерсон) Голда [р. 21.4(3.5).1898, Киев], государственный и политический деятель государства Израиль. В 1906 вместе с семьей эмигрировала в США. Окончила педагогическую семинарию в Милуоки, затем преподавала английский язык в школе.… … Большая советская энциклопедия

Книги

• Голда Меир. Моя жизнь , Голда Меир. История жизни Голды Меир - это удивительная сказка о Золушке, родившейся в бедной еврейской семье, пережившей две эмиграции, и последовательно ставшей послом, министром, а затем и главой…
• Моя жизнь , Меир Голда. История жизни Голды Меир - это удивительная сказка о Золушке, родившейся в бедной еврейской семье, пережившей две эмиграции, и последовательно ставшей послом, министром, а затем и главой…

Регулярная статья

Голда Меир
ивр. גולדה מאיר ‎
Голда Меир на первой пресс-конференции после вступления на пост главы правительства. Март 1969 г. Фото Ф. Кохена. Государственное бюро печати. Израиль.
Имя при рождении:	גולדה מבוביץ׳ (Голда Мабович)
Род деятельности:
Дата рождения:
Место рождения:
Гражданство:
Дата смерти:
Место смерти:
Награды и премии:

Голда Меир в 1914 г. в г. Милуоки, США.

В 1917 г. вышла замуж за Морриса Меерсона. Воспоминания раннего детства о еврейских погромах на Украине , известия о зверствах и массовых убийствах евреев во время гражданской войны в России , а также ознакомление с произведениями еврейских национальных мыслителей привели Меир к сионизму .

Будучи социалисткой, Меир в 1915 г. вступила в партию Поалей Цион . Незаурядным ораторским талантом в выступлениях как на идише , так и на английском языке Меир привлекла к себе внимание.

Приезд в Страну Израиля

В 1921 г. Меир репатриировалась в Эрец-Исраэль , где вместе с мужем поселилась в кибуце Мерхавия . Меир приняла активное участие в политической жизни страны. В 1924 году она стала активисткой Ѓистадрута и получила должность в правлении Солель боне . В 1928 г. была избрана секретарем исполкома Моэцет hа-поалот (`Совет трудящихся женщин`, женский отдел Ѓистадрута), а в 1932 г. направлена в США в качестве эмиссара в организацию Пайонир уимэн .

По возвращении в 1934 г. Меир была введена в исполнительный комитет Ѓистадрута , а затем назначена главой его политического отдела. В 1940-е гг. Меир принимала активное участие в борьбе ишува с мандатной администрацией . Когда британские власти арестовали в июне 1946 г. лидеров ишува, Меир, бывшая в то время членом правления Еврейского агентства , была избрана действительным главой его политического отдела и таким образом - главным представителем ишува в его переговорах с мандатной администрацией.

В независимом Израиле

В январе 1948 г. Меир была направлена в США, чтобы заручиться поддержкой американского еврейства в борьбе ишува за независимость и против арабской агрессии. Бен-Гурион назначил её членом временного правительства.

10 мая 1948 г., за четыре дня до провозглашения Независимости Израиля, Меир тайно прибыла в Трансиорданию , где встретилась с королем Абдаллахом ибн Хусейном в надежде убедить его воздержаться от нападения на еврейское государство. Миссия успеха не имела. После провозглашения Государства Израиль Меир была назначена послом в Москве и занимала этот пост с сентября 1948 г. по апрель 1949 г. В условиях уже ощущавшейся антисемитской кампании советского правительства прибытие израильских представителей вызвало открытый энтузиазм среди советских евреев. В праздник Рош hа-Шана около пятидесяти тысяч евреев собрались у московской синагоги , чтобы увидеть израильского посла; то же повторилось и в Йом-Кипур .

Премьер-министр Израиля

Голда Меир выступает на митинге солидарности с советскими евреями у Западной стены. 1970 г. Фото М. Мильнера. Государственное бюро печати. Израиль.

Меир выдвинула концепцию Израиля как центра мирового еврейства и заявила о поддержке Израилем и его правительством

Она родилась в бедной еврейской семье, но благодаря личным качествам и воле судьбы, стала одной из самых выдающихся женщин-политиков XX века.

Голда Меир является одной из архитекторов современного еврейского государства, первой и единственной женщиной премьер-министром в истории своей страны. По аналогии с «отцами-основателями» Голду Меир называют «матерью» потому, что её забота и непреклонная воля способствовали превращению Израиля в влиятельное и процветающее государство Ближнего Востока.

«Пессимизм - это роскошь, которую евреи не могут себе позволить»
Голда Меир

Киевлянка, ставшая американкой

Будущий премьер-министр Израиля Голда Мабович родилась 3 мая 1898 г. в Киеве в бедной еврейской семье. Ее отец - Мойше-Ицхак Мабович был плотником и зарабатывал на жизнь случайными заказами, поэтому семья держалась на матери Блюме - женщине весьма энергичной и предприимчивой, подрабатывавшей кормилицей. В браке у Мабовичей родилось восемь детей из которых выжило лишь трое. Одной из них и была будущая Голда Меир. Из киевской жизни Голда будет вспоминать лишь эпизод, связанный с еврейским погромом, когда ее отец заколачивал двери досками, чтобы разъяренная толпа не ворвалась в дом. В 1903 г. Мабовичи возвратились на родину отца в Пинск откуда папа отправился в поисках счастья в Америку. Через три года семья присоединилась к отцу, поселившись в г. Милуоки, штат Висконси. Мабовичи пересекли границу по поддельным документам, что было чуть ли не единственной возможностью для переселения ашкенази. Затем, как своих родственников, их перевёз через океан друг Мойше, которому тот ранее оказал похожую услугу.

Маленькая Голда

Несмотря на то, что маленькая Голда родилась в Киеве, какое-то время жила в Белоруссии - она так и не изучила ни один славянский язык. Всю жизнь ее родным будет идиш, а международным - английский. «Кто не знает идиша - тот не еврей», - впоследствии скажет она.

Несмотря на восьмилетнее пребывание на территории Российской империи, маленькая Голда так и не смогла выучить ни одного из славянских языков. Ее родным языком был идиш, а в Америке ей предстояло освоить английский, которым она владела в совершенстве.

Учась в средней школе, маленькая Голда и её подруга Регина Гамбургер создали «Американское общество юных сестер» с целью оказания материальной помощи бедным школьникам в приобретении учебников. Для сбора средств Голда произнесла первую в своей жизни речь, по совету мамы заранее написанную на листе бумаги. Выступление Голды имело успех: слушатели собрали необходимую сумму, что обеспечило учебниками всех нуждающихся. Так, совершенно неожиданно у Голды обнаружился ораторский талант, который окажет первоочередное влияние на ее будущую политическую карьеру.

Обеспечением семьи за океаном стала заниматься Блюма. Уже через две недели по прибытии в Милуоки она открыла бакалейную лавку на первом этаже их маленького домика. Мать привлекала к работе двоих своих дочерей (кроме Шейны), поэтому Голда была вынуждена по утрам стоять за прилавком и очень часто пропускать школу. Несмотря на это девочка училась хорошо и считалась одной из лучших учениц.

Барельеф с изображением Голды Меир

После окончания начальной школы между родителями и дочерью возник конфликт. Голда хотела продолжать учебу, но отец считал, что девочка «не должна быть слишком умной», ведь таких персон мужчины не любят. Мать же видела Голду в качестве незаменимой помощницы в ее маленьком бакалейном бизнесе и так же как и отец восстала против статуса «ребеце» (ученой женщины). Понимая, что их дочь слишком упряма, родители решили выдать 14-летнюю Голду за 30-летнего коммивояжера Гудштейна. Строптивая дочь пошла против родительской воли. Она переехала к своей родной сестре Шейне в Денвер, где планировала продолжить обучение и стать учительницей. Именно в Денвере окончательно оформились политические взгляды Голды Меерсон и она стала убежденной социалисткой. В 1915 г. Голда вступает в партию левых сионистов Поалей Сион. Как известно, ее сестра Шейна еще в Пинске была членом сионистского кружка. Прибыв в Америку, Шейна координировала деятельность еврейских эмигрантов из России, мечтавших о свободе и независимости своей родины. Наиболее популярной доктриной обретения собственного государства в то время был сионизм.

Голда Мабович. Милуоки 1915 г.

В Америке Голда стала убежденной социалисткой и сионисткой, страстно мечтавшей о возрождении еврейского государства.

СПРАВКА

СИОНИЗМ (צִיּוֹנוּת, ционут) — еврейское национальное движение, ставящее своей целью объединение и возрождение еврейского народа на его исторической родине в Эрец-Исраэль (Палестине), а также идеологическая концепция на которой это движение основывается.

Сам термин был введен в употребление Натаном Бирнбаумом (1864 - 1937) и впервые появился в 1890 г. на страницах журнала «Зельбстэмансипацион» как название «партии», стремившейся обеспечить возвращение еврейского народа в Эрец-Исраэль политическими методами. Однако до конца XIX в. сионизмом называли практическую деятельность, направленную на создание еврейских сельскохозяйственных поселений в Эрец-Исраэль. Лишь после 1-го Сионистского конгресса (29-31 августа 1897 г.), принявшего Базельскую программу, соединившую «политический» и «практический» аспекты движения, и создания Сионистской организации, термин приобрел современное значение.

В доме Шейны собирались довольно образованные люди, что позволило Голде повысить свой уровень образованности и даже принимать участие в дискуссиях на равных. Во время одного из таких заседаний Голда познакомилась с прибалтийским евреем-интеллектуалом Морисом Меерсоном, зарабатывавшим раскрашиванием дорожных знаков, за которого 24 декабря 1917 г. и вышла замуж. Так Голда Мабович стала Голдой Меерсон.

Супруги Голда и Морис Меерсон

Она вышла замуж по любви, но их брак вряд ли можно назвать счастливым. Контраст настал после переселения четы Меерсон в Палестину. Морис был не приспособлен к спартанской жизни в киббуце, от которой Голда (даже в преклонном возрасте) была в восторге

Несмотря на любовь и брак, Голда всецело отдалась идее возрождения еврейского государства. Ораторский талант, знание идиша и английского, знакомство с лидерами еврейского движения за возрождение национального государства, позволили ей стать одним из наиболее деятельных активистов американского сионизма. Она ездит по стране, выступает с пламенными речами, в которых призывает американских евреев консолидировать свои усилия для возрождения собственной страны. В 1918 г. (в возрасте 20 лет) ее избирают делегатом от Милуоки в американский сионистский конгресс состоявшийся в Филадельфии. Так началась ее политическая карьера. Степень ее политической экзальтации был настолько велика, что Голда была готова записаться в Еврейский добровольческий легион, чтобы воевать за освобождение Палестины. Очевидно с этого времени Меерсон стала задумываться о том, чтобы вернуться в Землю обетованную. На удивление муж не был против столь сумасбродной идеи супруги и в конце мая 1921 г. Меерсоны перехали жить на Ближний Восток.

NOTA BENE

Группа еврейских переселенцев (в числе которых была и Голда Меерсон) отправилась в Палестину 23 мая 1921 г. на старом пароходе «Покахонтас». По воспоминаниям самой Голды это был настоящий экстрим тур. Съестные припасы в дороге испортились. На полпути команда судна взбунтовалась. Само судно еле-еле дрейфовало водами Атлантического океана. По прибытию в Палестину они увидели пустынный пейзаж, дополнявшийся грязью, мухами и ужасной жарой. Несмотря на договренность их никто не встретил. Потому, что встретить их должны были ранее прибывшие эммигранты, которые к тому времени улаживали последние формальности для возвращения назад… в Америку…

«Божьи просторы»

Меерсоны поселились в окресностях Тель-Авива, представлявшего в те годы заброшенную деревню с 15-тысячным населением. Для того чтобы выжить они вступили в киббуц около селения Мерхавия, что переводится как «Божьи просторы». Эта еврейская колония-коммуна страшно понравилась Голде, но стала настоящим испытанием для Мориса.

СПРАВКА

КИББУЦ — (קִבּוּץ; первоначально: קְבוּצָה, квуца — «группа») сельскохозяйст¬вен¬ная коммуна в Израиле, характеризующаяся общностью имущества и равенством в труде и потреблении.

Сельскохозяйственные поселения создавались на крайне скромные средства Всемирной сионистской организации. Первые годы поселенцы были вынуждены жить в палатках или бараках и довольствоваться скудным рационом. Тяжелые условия жизни усугублялись болезнями, в первую очередь малярией. Во многих местах поселенцам часто угрожала опасность вооруженных нападений соседей-арабов.

Голда Меерсон работает на поле в киббуце Мерхавия

Говорят, что колонисты сначала не хотели принимать в свой кагал Меерсонов, считая их изнеженными американскими репатриантами. Но Голда (имевшая патефон и множество пластинок) убедила руководство киббуца дать им шанс на адаптацию.

Уклад киббуца основывался на всеобщем равенстве. Здесь все носили одинаковые одежды, питались вместе в общей столовой, при этом никто не имел права есть не поделившись с другими. Умеренность в еде приводила к тому, что никто из колонистов не ел досыта. Еду готовили только женщины, дежурившие на кухне.

Дети жили отдельно и лишь несколько раз в день посещали родителей в их комнате. Ежедневные работы были строго регламентированы счетоводами и подрядчиками. Голда была в восторге от такого образа жизни, а вот Морис, напротив, не находил здесь адекватно интеллектуальной среды к которой привык в США. Кроме того, его ужасала мысль, что их дети (оторванные от родителей) тоже окунутся в столь регламентирующую их жизнь атмосферу труда и быта.

В 1923 г. ее делегируют на съезд киббуцного движения в качестве делегата от Мерхавии. На съезде она встретит многих лидеров рабочего движения Эрец-Исраэль, в том числе и будущего первого премьер-министра Израиля - Давида Бен-Гуриона (1886 - 1973).

Между тем частые ссоры Меерсонов закончились тем, что их семья (несмотря на стенания Голды) переселяется в Тель-Авив. Причиной переезда была и болезнь мужа. Врачи сказали, что покинув киббуц, заболевший малярией Морис имеет шанс на выздоровление. О том, что ей пришлось оставить киббуц, Голда Меерсон жалела всю оставшуюся жизнь.

Живя в Тель-Авиве, Голда устроилась работать кассиршей, а несколько позже ей и Морису предложили должности в Сорел Боне - комитете общественного строительства еврейского профсоюза Гистадрут в Иерусалиме. В 1924 г. у Голды родился сын - Менахем, а в 1926-м - дочь Сара, поэтому мать стала домохозяйкой. Этот период жизни в своих мемуарах она назовет самым трудным. Заработка Мориса едва хватало и семья жила в бедности. Мужа все больше и больше тяготило то, что он (потакая Голде) отправился в забытую Богом Землю обетованную, где у евреев-репатриантов было мало шансов достичь высокого социального положения. А Голду угнетала бездеятельность на идейном фронте: ведь она всю жизнь мечтала приносить пользу родине. В конце-концов в 1928 г. Голда и Морис разъехались, а в 1938 г. официально прекатили супружеские отношения, что делало нашу героиню более независимой.

В 1928 г. Голде предложили стать секретарем сионистского Женского совета - Моэцет ха-поалот. Она согласилась несмотря на то, что ей вместе с детьми пришлось переехать в Тель-Авив. Морис остался в Иерусалиме и навещал семью по выходным. Новый этап жизни заставлял Голду разрываться между работой и детьми. В 1929 - 1930 гг. Голда Меерсон колесила по Европе и Америке, где выступала с пламенными речами о необходимости возрождения еврейского государства, параллельно занимаясь сбором средств для реализации этой цели.

Почечная недостаточность обнаруженная у дочери в 1932 г. заставила Голду на время вернуться в Америку. В Нью-Йоркской еврейской больнице Бет-Исраель Сару вылечили, а за время двухлетнего пребывания в США ее мать создала сионистскую организацию «Женщины-пионеры», вовлекавшую в свои ряды подобных ей борцов за национальную идею еврейского народа.

«Золотая девушка» сионистского движения

После возвращения в Палестину, Голда становится членом (со временем и секретарем) президиума Гистадрута, а во время Второй мировой войны членом Военного экономического совета, созданного британской администрацией Палестины.

Голда Меерсон обладала особой харизмой. Она была красива от природы и никогда не пользовалась косметикой. В ее гардеробе было всего лишь два платья, но она покоряла мужчин своим умом и проницательностью. Ее коллеги дали ей прозвище «золотая девушка» движения.

NOTA BENE

Идея создания еврейского государства на территори Палестины была декларирована на Первом всемирном сионистском конгрессе. На площади около 25 тыс. кв. км. предполагалось поселить 10 млн. евреев со всего мира. Сионисты предложили турецкому султану, под властью которого с 1516 г. находилась Палестина, продать эти земли, но тот отказался. Несмотря на это евреи начали тайно переселяться в Палестину, где образовывали замкнутые общины (киббуцы) с натуральным хозяйством. Это вызвало недовольство местных арабов, враждебно встречавших еврейских колонистов. Во время Первой мировой войны османское правительство начало насильственно выселять евреев из Ближнего Востока, обвинив их в пособничестве Антанте. 2 ноября 1917 г. после оккупации Палестины Великобритания приняла декларацию Бальфура, которая поддерживала идею создания еврейского государства и положила начало новой волне переселения евреев. С 1920 г. в Палестине начинают формироваться еврейские политические и военные организации.

Согласно условий Севрского договора в 1920 г. британская армия генерала Эдмунда Алленби (1861 - 1936) оккупировала Палестину. По решению конференции стран Антанты в Сан-Ремо (19-26 апреля 1920 г.) и Лиги Наций (1922 г.) Великобритания получила право мандат на управление Палестиной, что сразу же вызвало восстание арабов против англичан и евреев. Несмотря на, это правительство Туманного Альбиона продолжало поощрять репатриации евреев на подмандатные ей территории, ведь за спиной британских чиновников стояли влиятельные сионистские организации США. К 1939 году еврейское население Палестины составляло 30 % - более 400 тыс. человек.

Интересен тот факт, что еврейскую колонизацию Палестины поддерживал Советский Союз. Еще В. Ленин надеялся, что сионисты (среди которых было много приверженцев его идей) создадут социалистическое государство на Ближнем Востоке. Это проект активно курировал Коминтерн, занимавшийся организацией очагов мировой революции по всему миру. Идея большевиков состояла в том, чтобы новообразованное еврейское государство стало «горячей точкой» в пределах британских владений. Таким образом, англичане (вместо борьбы против молодой советской республики) отвлеклись бы на решение социальных катаклизмов на одной из своих подмандатных территорий.

Однако в 1937 г. Великобритания разработала план раздела Палестины на три части: еврейское государство, арабское государство и территорию, которая должна находиться под непосредственным управлением британских властей. Но этот проект вызвал недовольство в арабском мире, а Британия не хотела терять богатые нефтяные месторождения в арабских странах. Тогда в 1939 г. британское правительство заверило арабские страны и весь мир, что суверенное и независимое государство Палестина будет создано через 10 лет. Отсрочка была необходима для примирения арабов и евреев. К 1938 г. на территории Палестины жило 989 500 арабов и 401 000 евреев.

Возникновение нацистской диктатуры в Германии и агрессивные шаги Адольфа Гитлера привели к массовому исходу евреев из Европы. Часть из них (используя правовое поле декларации Бальфура) эммигрировала в Палестину. У Голды Меерсон прибавилось работы. Она в буквальном смысле вынуждена была работать сутками, чтобы приютить своих соплеменников. Этот процесс стартовал еще в 1940 г. Голда активно лоббирует вопрос о возобновлении еврейской миграции в Палестину. Она даже приняла участие в инициированной президентом США Франклином Рузвельтом (1882 - 1945) конференции, которая проходила во французском курорте Эвиан-ле-Бен и была посвящена вопросам европейских беженцев.

После окончания Второй мировой войны палестинские евреи оказались в весьма щекотливом положении. Большинством территорий Ближнего Востока владела Британия, правительство которой считало, что тамошние иудеи должны вернуться в пределы европейского континента. Очевидно это было продиктовано стремлением британцев сохранить хорошие отношения с нефтяным арабским миром, а также желанием избежать кровопролития на Ближнем Востоке. Ближневосточные евреи воспротивились этому, создав движение неповиновения. Его лидером стал Бен-Гурион, а после его ареста - Голда Меерсон. После ареста лидеров гражданского неповиновения Палестины, именно Голда возглавит борьбу против мандатной британской комиссии депортировавшей евреев из Земли обетованной на о. Кипр. В то время она являлась членом правления Еврейского Агенства, а вскоре была избрана действительным главой его политического отдела, благодаря чему стала главным представителем ишува (Палестины) на переговорах с мандатной администрацией.

В конечном итоге британские дипломаты отступили. В феврале 1947 г. Британя обратилась в ООН с просьбой рассмотреть палестинский вопрос. Если учесть факт наличия влиятельного еврейского лобби в американских правительственных и международных кругах, никто не сомневался, что объединенные нации поддержат инициативу суверенитета Израильского государства. Палестинская еврейская община прекрасно понимала, что возникновение национального государства на Ближнем Востоке вызовет ожесточенную борьбу с арабским миром. Поэтому, по поручению Бен-Гуриона, Голда Меерсон едет в США в поисках денег необходимых для закупки оружия. Как известно, за шесть недель пребывания Америке, Голда Меерсон собрала 50 млн. долларов за которые было закуплено оружие для будущей израильской армии. Сумма, собранная Меерсон, была настолько огромна, что в три раза превышала годовую доход Саудовской Аравии от добычи нефти в 1947 г. Оценивая вклад Меерсон в становление страны, Бен-Гурион скажет свою знаменитую фразу: «Когда мы будем писать историю нашей страны, то в ней будет рассказ о еврейской женщине, которая нашла деньги, необходимые для создания государства». Как как казначею Бен-Гуриона - Голде Меерсон за столь короткий срок удалось собрать такую громадную сумму до сих пор остается загадкой?!

NOTA BENE

Взаимоотношения ближневосточных арабов с евреями-репатриантами были довольно динамичными. Вначале арабские аборигены относились к иудеям довольно терпимо. Однако резкие заявления идеологов мирового еврейства, в частности, основателя ревизионитского сионизма одессита - Владимира Жаботинского (1888 - 1940) о депортации всех мусульман в пустыню, заставили правоверных сплотиться вокруг поддерживаемого нацистами муфтия Амина-аль Хусейна (1895 - 1974), ставшего лидером антисемисткого движения в Палестине. В 1929 и 1936 гг. арабы устраивали массовые восстания, сопровождавшиеся резней евреев и тех арабов, которые их поддерживали. Для защиты своих соплеменников евреи начинают создавать вооруженные отряды. Часть военизированных структур заняли жесткую антиарабскую позицию. Они культивировали открытый террор и планомерное уничтожение палестинских мусульман.

Столь сложную и взрывоопасную ситуацию пытались хоть как-то контролировать британские власти. Англичани боялись, что усиление еврейского влияния на Ближнем Востоке приведет к тому, что арабы станут союзниками Гитлера (1889 - 1945) и выступят против них. Поэтому накануне и во время Второй мировой войны, Лондон всячески препятствовал интенсивной эмиграции евреев в Палестину. Но евреи упорно шли к созданию собственного государства. Боевики «Хаганы» и «Иргуна» выводили из строя железные дороги, взрывали мосты, телеграфные линии, нападали на британские военные базы и убивали английских офицеров и чиновников. Самым громким убийством, осуществленным боевиками группы «Штерна», стало устранение в Каире 6 ноября 1944 г. британского министра по делам Ближнего Востока Уолтера Эдварда Гиннесса (1880 - 1944).

В октябре 1945 г. сионистские лидеры объявили о разрыве отношений с англичанами и начале открытой борьбы за независимость. Правительство Ее королевского величества силами контрразведки МИ-5 было вынуждено начать антитеррористическую операцию и перебросить в Палестину 100 тысячный экспедиционный корпус для успокоения евреев. В конечном итоге в 1945 - 1946 гг. англичанам удалось арестовать почти всех лидеров «Хаганы» и ряда сионистских организаций. В ответ на эти действия террористы «Иргуна» 22 июля 1946 г. взорвали отель «Царь Давид» находящийся в центре Иерусалима, в котором размещался главный штаб колониальной администрации. Взрыв унес жизни 26 англичан, а также 60 арабских и еврейских служащих. Британская корона постепенно теряла контроль над Палестиной, превратившейся для нее в пресловутый «чемодан без ручки».

Идею возрождения еврейского государства поддерживало влиятельное лобби в Конгрессе США. Америка стала давить на Британию, дабы та «отпустила» ближневосточных евреев. После жарких дебатов в парламенте министр иностранных дел Великобритании Эрнест Бевин (1881 - 1951) во время пребывания в ноябре 1946 г. в Вашингтоне согласился освободить Палестину от британского присутствия. Перед уходом из Ближнего Востока англичане усадили арабов и евреев за стол переговоров, чтобы те договорились о разделе территорий. Однако достичь компромисса сторонам не удалось. И те и другие требовали для себя ведущую роль в будущей независимой Палестине. Возникла патовая политическая ситуация, разрешить которую англичане попросили Генеральную Ассамблею ООН. Как известно, 29 ноября 1947 г. Генассамблея ООН приняла знаменитую резолюцию № 181 о прекращении действия британского мандата на управление Палестиной и разделе ее территории на два независимых государства - еврейское (14,1 тыс. кв. км. - 56% Палестины) и арабское (11,1 тыс. кв. км. - 43% территории Палестины). Иерусалим должен был стать международным городом, самостоятельной административной единицей, находящейся под управлением ООН.

Накануне провозглашения еврейского государства палестинские сионисты вели двойную игру. За 4 дня до дня независимости Израиля - 10 мая 1948 г. Голда Меерсон тайно, облачившись в арабскую одежду, посетила короля Трансиордании Абдаллу I (1946 - 1951) в Аммане. Цель миссии Голды состояла в том, чтобы убедить короля отказаться от нападения на еврейское государство, которое согласно резолюции ООН вскоре должно быть создано.

Король предложил повременить с имплементацией этого решения. Однако Голда Меерсон сказала, что она ее народ ждет этого события вот уже более 2 тысяч лет и Израиль все равно будет создан. Иорданский монарх не был заинтересован в создании арабского государства. Он предложил Меерсон убедить своих соратников присоединить еврейские территории к Иордании, в парламенте которой евреи получат 50% мест. Но Голда Меерсон ответила отказом: переговоры прошли в пустую.

Неудачей закончилась и американская миссия будущего первого главы МИД Израиля уроженца г. Херсон Моше (Чертока) Шарета (1894 - 1965). В ходе беседы с ним госсекретарь США Джордж Маршалл (1880 - 1951) рекомендовал палестинским евреям на три месяца воздержаться от одностороннего провозглашения независимости и согласиться на прекращение огня. На что Моше Шарет ответил: «Если мы пойдём на это, не будучи уверенными, что по истечении назначенного срока государство будет создано, нам придётся держать ответ перед еврейской историей».

— Начнётся война и вы попадёте в большую беду — не приходите тогда жаловаться, — последовало резкое предупреждение Маршалла.

Реакция Моше Шарета была сдержанной и полной внутреннего достоинства:

— Правительство Соединённых Штатов проголосовало за Израиль и мы никогда этого не забудем, но в войне мы сражались в одиночку, без всякой помощи. Вы отказались предоставить нам оружие, военный инструктаж и даже стальные листы для обшивки гражданских автобусов. Теперь мы не просим помощи, мы просим лишь прекратить вмешательство в наши дела…»

Подписание декларации независимости Израиля

Процесс провозглашения еврейского государства был непростым. Америка отказалась поддержать палестинских сионистов. Со всех сторон территория, очерченная в Генассамблее ООН, была окружена враждебными арабскими землями. Уже 12 мая 1948 г. иорданский легион вторгся в Палестину. Не было единства и среди лидеров палестинского движения возрождения Израиля. На свой страх и риск Давид Бен-Гурион изолировал в отдельной комнате Моше Шарета и взяв с него честное слово о неразглашении подробностей переговоров с Дж. Маршаллом, поставил вопрос на голосование.

С перевесом в два голоса (6 - «за», 4 - «против») решение было утверждено на заседании Национального совета Ишува. В благодарность за поддержку Бен-Гурион, ставший премьер-министром, назначил Моше Шарета министром иностранных дел.

И если США отказались поддержать евреев в деле провозглашения национального государства, то СССР напротив оказывал им всяческую поддержку, в том числе и по линии ООН. На деньги привезенные Голдой Меерсон стали закупаться вооружения. По приказу Сталина (1879 - 1953), с конца марта 1948 г. был организован воздушный мост между Палестиной и Чехословакией, откуда прибывали транспортники, заполненные трофейным немецким оружием. Несмотря на протест США и ООН, вслед за винтовками и автоматами из СССР стали поступать пушки танки и даже самолеты. Декларацию независимости Израиля подписали 13 человек. Одной из них была и Голда Меерсон.

Дипломат и министр

Примечательным было то, что США де-факто признали новопровозглашенное государство через три часа, а СССР через несколько дней. Таким образом, оказывая Израилю всяческую поддержку, Советский Союз стал причастным к образованию этого государства, дипломатические отношения с которым он поддерживал до 1953 года. Интерес Кремля к Израилю объясняется стремлением Сталина вбить клин между евреями и американцами. В то же время партийное руководство СССР пыталось оказать давление на арабский мир. Сталкивая лбами евреев и арабов, «вождь народов» пытался закрепиться на Ближнем Востоке, поэтому еврейское государство считалось одним из советских сателлитов.

Для упрочнения связей между Израилем и СССР была создана специальная дипломатическая миссия, которую возглавит Голда Меерсон. Этот пост Голда занимала с июня 1948 по март 1949 г. Несмотря на перенесенный 13 апреля 1948 года сердечный приступ, уже 3 сентября 1948 г. Меерсон прибыла в Москву.

Во время посещения послом Израиля 4 октября 1948 г. московской синагоги, собралась десятитысячная восторженная толпа совестких евреев, приветствовавших полномочного представителя их исторической родины. Этот эпизод позднее будет отражен на обратной стороне денежных банкнот Израиля.

Десять шекелей с изображением Голды Меир

Обратная сторона купюры отражает восторженную встречу израильского посла (она лучше всех видна в толпе) во время посещения московской синагоги

«Улица перед синагогой была неузнаваема. Она была забита народом… В первую минуту я не могла понять, что происходит, и даже - кто они такие. Но потом я поняла. Они пришли - добрые, храбрые евреи - пришли, чтобы быть с нами, пришли продемонстрировать свое чувство принадлежности и отпраздновать создание государства Израиль. То и дело кто-нибудь на галерее для женщин подходил ко мне, касался моей руки, трогал или даже целовал мое платье. Без парадов, без речей, фактически - без слов евреи Москвы выразили свое глубокое стремление, свою потребность - участвовать в чуде создания еврейского государства, и я была для них символом этого государства…Такой океан любви обрушился на меня, что мне стало трудно дышать; думаю, что я была на грани обморока. А толпа все волновалась вокруг меня, и люди протягивали руки и говорили «наша Голда» и «шалом, шалом», и плакали», -вспоминала Голда Меир.

Во время приема израильского посла в Кремле по случаю 31-годовщины революции, к ней со словами «Я - еврейская дочь» на идише обратилась жена МИД СССР Вячеслава Молотова (1890 - 1986) - Полина Жемчужина (1897 - 1970). Она одобрительно отреагировала на посещение Голдой Меерсон еврейской московской синагоги, пожелав на прощанье благополучия народу Израиля, подчеркнув, что «если ему будет хорошо — будет хорошо и евреям в остальном мире».

Несмотря на приверженность Голды социалистическим идеям, она была разочарована в социализме советского образца. Никакого подлинного равенства на улицах Москвы израильский посол не увидела, о чем позже написала в своих мемуарах.

Подобные жесты вежливости дорого стоили Жемчужиной. 29 декабря 1948 г. она была исключена из партии, а 29 января 1949 г. арестована по обвинению в том, что «на протяжении ряда лет находилась в преступной связи с еврейскими националистами». А через два месяца её муж - В. Молотов был освобождён от должности министра иностранных дел.

NOTA BENE

Израильская дипломатическая миссия разместилась в гостинице «Метрополь». Уклад посольства напоминал кибуц. Однако цены в Москве оказались невероятными, и Голде пришлось искать выход, чтобы уложиться в свой тощий бюджет. В гостинице решено было столоваться лишь раз в день, а чтобы поддержать нормальное питание Голда лично приобрела электроплитки; посуду и вилки пришлось одолжить в гостинице, так как купить их в послевоенной Москве было невозможно.

Два раза в неделю израильский посол выезжала на рынок, чтобы закупить сыр, колбасу, масло, яйца. Все продукты за неимением холодильника раскладывались между двойными рамами окон, чтобы не испортились. По субботам Голда сама готовила большой второй завтрак для семьи и посольских холостяков. Позже она вспоминала, что эти регулярные походы на рынок ранним морозным утром были самым приятным из всего, что ей пришлось пережить в Советском Союзе.

Вручение верительных грамот послом Израиля в СССР Голдой Меерсон Зампреду Верховного Совета СССР Ивану Власову

Когда в июне 1948-го стало известно о решении Тель-Авива направить Меир в Москву, заместитель министра иностранных дел СССР Андрей Вышинский (1883 - 1954) обратился к Абакумову с просьбой выяснить «не имеется ли каких-либо препятствий к допуску ее в СССР в качестве посланника Израиля». Тогда Лубянка дала указание украинским чекистам выявить по синагогальным книгам и другим архивным документам все факты, связанные с жизнью в Российской империи семьи и родственников будущего израильского посланника. Однако поиски в киевских архивах данных о «Мейерсон Голде Мойшевне» закончились безрезультатно.

Дипломатическая миссия Голды Меерсон в СССР состояла с одной стороны в укреплении связей между странами, с другой - в организации репатриации советских евреев их на историческую родину. О секретных заданиях правительства перед послом Израиля мы можем только гадать, но известно, что общественная активность вызвала недовольство генсека и усиленный интерес советских спецслужб.

А деликатно урезонить посла должен был корреспондент газеты «Правда» - киевлянин Илья Эренбург (1891 - 1967), прозванный нацистами во время войны «домашним евреем Сталина». Рандеву с господином Эренбургом оказалось не очень тёплым и задушевным. Писатель был пьян и держался чрезвычайно агрессивно. Разговор состоялся примерно такой: «Я, к сожалению, не говорю по-русски, — сказала Голда Меерсон. — А вы говорите по-английски?». Эренбург смерил посла презрительным взглядом и ответил: «Ненавижу евреев, родившихся в России, которые говорят по-английски». На что Голда парировала: «А я жалею евреев, которые не говорят на иврите или хотя бы на идише». Вскоре, накануне еврейского нового года (Рош-ха-Шана) в «Правде» появилась большая статья Эренбурга. «Если бы не Сталин, набожно писал Эренбург, то никакого еврейского государства не было бы и в помине». Но, объяснял он, «во избежание недоразумений» государство Израиль не имеет никакого отношения к евреям Советского Союза, где нет еврейского вопроса и где в еврейском государстве нужды не ощущается. Государство Израиль необходимо для евреев капиталистических стран, где процветает антисемитизм. И вообще, не существует такого понятия - «еврейский народ».

Илья Эренбург

Об особой роли Эренбурга в дезавуировании израильской делегации, указывает и следующий факт. Появившись как-то в албанском посольстве, Эренбург, так же играя на публику, сначала во всеуслышание прочитал нотацию кинорежиссеру М.С.Донскому, заикнувшемуся о возможности ограниченной эмиграции советских евреев в Израиль, а затем «по-дружески» предупредил находившегося там же представителя посольства Израиля М. Намира о нежелательных для его государства последствиях, если оно не пожелает «оставить евреев СССР в покое и не откажется от попыток соблазнить их сионизмом и эмиграцией». После этого разговора израильский дипломат в своем донесении в Тель-Авив предположил, что «беспомощные колебания» Эренбурга между чувством, что его долг поддержать Израиль, и страхом, что сионистские идеи завоюют сердца советских евреев, отражают в какой-то мере настроения советских властей.

Эту статью прочли все евреи Москвы. Они поняли, что их предупреждают: от нового посла надо держаться подальше.

Напомним, что период пребывания Голды Меерсон на посту посла в СССР совпал с активизацией кампании против космополитизма. На острие атаки советских идеологов оказались евреи, которым инкриминировали связь с мировым сионизмом. Поэтому не случайно, что отношения с Израилем были довольно сложные. Непостоянство внешней политики Израиля, постоянное лавирование между США и СССР, привели к тому, что в 1953 г. Москва разорвала все дипломатические связи с еврейским государством, считая его «троянским конем западного мира». Таким образом, И. Эренбург и ему подобные были частью спецпроекта партийной элиты и советских спецслужб по дискредитации какого-либо еврейского влияния в Советском Союзе. Одним словом, слишком энергичные и умные советские евреи (желающие уехать на историческую родину) не вписывались в создаваемую Кремлем модель советского общества.

Серия громких процессов (разгром Еврейского антифашистского комитета, дело Аллилуевых, убийство сотрудниками МГБ Соломона Михоэлса (1890 - 1948), дело КР, травля еврейских ученых и писателей, увольнение евреев с работы, ограничения для лиц еврейской национальности при поступлении в ВУЗы, «пятая графа», дело врачей, и т. п.), были призваны дискредитировать евреев в глазах простых советских граждан. Это была беспрецедентная и, пожалуй, самая масштабная волна антисемитизма в истории СССР.

СПРАВКА

Негативное отношение Сталина к советским евреям вполне объяснимо. Эта активная и деятельная нация всегда была способна создать множество проблем кому-либо. Если учесть роль евреев в рабочем революционном и террористическом движении, огромный вес среди мировых политиков, крупнейших банкиров и финансистов, заставляли Иосифа Виссарионовича опасаться сионистского заговора. В то же время Сталина возмутило восторженное раболепствование тысяч московских евреев во время посещения Голдой Меерсон московской хоральной синагоги. Эмоциональную ситуативную слабость тысяч евреев к послу их страны вождь воспринял как предательство.

Генералиссимус дал команду советским спецслужбам следить за израильскими дипломатами, оказывая на них всяческое давление. Видя неуступчивость и чрезмерную общественную активность главы израильского посольства в СССР - Голды Меерсон, Сталин, руками Берии и Абакумова сделал все, чтобы дискредитировать ее. Дипломатическая миссия Голды Меерсон фактически была провалена.

Скоропостижное возвращение Меерсон на родину вовсе не означало крах ее карьеры. В 1949 г. Голду Меерсон избрали депутатом Кнесета от партии Мапаи. Вскоре Бен-Гурион назначит ее министром труда и социального страхования. На этой должности «золотая женщина» Израиля проработает с 1949 до 1956 г.

Она помогла развитию жилищного строительства для иммигрантов. Только в первый министерский год Голды было построено около 30 тыс. домов. Голда боролась с бесправием женщин, внедрила социальные программы для престарелых, неимущих, немощных и безработных. Министр вводит масштабную и эффективную систему профессионально обучения переквалификации и трудоустройства мигрантов. При этом преподавание велось только на иврите, ставшим общеупотребимым и государственным языком в Израиле.

NOTA BENE

С деятельностью Меерсон на посту министра связана такая байка. В Израиле происходит невиданное событие: протестная голодовка. Некий товарищ ставит палатку у самого Кнессета и обещает голодать, пока не будут выполнены его требования. Народ стоит, глазеет. Тут подъезжает премьерский лимузин, из лимузина появляется самолично Голда Меерсон. И, гремя многочисленными кастрюльками, бежит к голодающему. «Ой-вэй, какой ты бледный, какой худой! Куда смотрит твоя мама! Вот, я тебе супчику принесла, скушай, ложечку за маму…»

По-сути именно Голда Меерсон заложила основы довольно высоких, но, в то же время, справедливых социальных стандартов современного Израиля. В своих мемуарах она справедливо заметит, что в 1921 г. на территории Палестины жило восемьдесят тысяч евреев против трёх миллионов в 1974 г., временем когда Голда Меир отошла от политических дел.

«Наша судьба не может быть и не будет определена другими»

В разгар Суэцкого кризиса в июле 1956 г. с подачи Бен-Гуриона, 58-летняя Голда Меерсон (сократившая по его совету фамилию до Меир, что на иврите значит «Озаряющая») была назначена министром иностранных дел Израиля и, по совместительству, представительницей своей страны в ООН. Организация Объединенных наций навсегда запомнит многочисленные яркие обращения Голды Меир с высокой трибуны этой международной организации. Очевидно не случайно Бен-Гурион назовет ее «единственным мужчиной в правительстве».

В течение следующих десяти лет она в качестве дипломата объездит весь мир, с огромным успехом выполняя почти евангельскую персональную миссию помощи борющимся народам новых государств Африки и Азии. Как известно Голда Меир являлась автором социально-экономических программ содействия развивающимся странам африканского континента. Проще говоря, благодаря израильским кредитам ряд стратегически важных стран Африканского континента стали союзниками Тель-Авива.

Занимая пост министра иностранных дел Меир получила международное признание, достигнув больших успехов, переубеждая иностранных лидеров в моральной правоте Израиля в ходе его противостояния с арабским миром.
В возрасте 69 лет Голда подает в отставку. Причина - состояние здоровья (она выпивала по 20 чашек кофе и выкуривала по две пачки крепких сигарет в день) и преклонный возраст. Однако резко меняет свою позицию по причине начала шестидневной войны и внезапной смерти премьера Израиля Леви Эшкола (1895 - 1969). 17 марта 1969 г. Голда Меир единодушно была избрана премьер-министром Израиля, став первой женщиной, занявшей этот пост. Во время инаугурационной речи Меир произнесла свою знаменитую фразу: «Наша судьба не может быть и не будет определена другими», что станет политическим кредом ее шагов на посту фактического главы израильского государства.

СПРАВКА

«Шестидневная война» или «Удар Сиона» - военно-политический конфликт 5-10 июня 1967 г. между Израилем и рядом арабских государств Ближнего Востока. Был вызван агрессивными действиями Палестинского движения сопротивления (ПДС) против Израиля и стремлением последнего нейтрализовать их. 5 июня 1967 г. армия Израиля (ЦАХАЛ) осуществила внезапное превентивное нападение на Египет, Сирию и Иорданию (операция под кодовым названием «Удар Сиона») где базировались военизированные формирования Палестинского движения сопротивления. В ходе операции израильские вооруженные силы захватили значительные территории ряда арабских стран, определенных ООН как часть будущего Палестинского государства: Синайский п-ов, (Египет), Голанские высоты (Сирия), сектор Газа, Западный берег реки Иордан и восточную часть Иерусалима (Иордания).

22 ноября 1967 г. Совбез ООН принял резолюцию № 242, в которой были определены основные условия достижения политического урегулирования конфликта на Ближнем Востоке. Израиль отказался признавать эту резолюцию, требуя непосредственных переговоров с представителями арабских стран принявших участие в конфликте. Однако и арабские государства не желали идти на примирение, а Египет объявил о «войне до победного конца».

«Шестидневная война» считается одним из самых непродолжительных конфликтов в мировой истории. ЦАХАЛ захватил 68 000 кв. км. чужой территории, что значительно расширило площадь самого Израиля. При этом потери израильтян составили 803 чел., 200 танков и 100 самолетов. Кроме общего коалиционного поражения, арабские страны потеряли около 40 тыс. чел., 360 самолетов, 900 танков (100 из которых были брошены на поле боя).

В первый день войны дипломатические отношения с Израилем разорвал СССР и ряд других социалистических стран. Только в начале 1970 г. Египет, Иордания и Израиль согласились принять план урегулирования (так называемый «план Роджерса») военно-политической ситуации на Ближнем Востоке, предложенной госсекретарем США Уильямом Роджерсом (1913 - 2001). 8 августа 1970 г. соглашение о прекращении огня вступило в силу.

Фактически урегулирование конфликта и кризиса, вызванного «шестидневной войной» полностью легли на плечи новоиспеченного премьер-министра Голды Меир. «Я поняла, что мне придется принимать решения, от которых будет зависеть жизнь миллионов людей, однако на размышления времени не было, и раздумья о пути, который довел меня из Киева до кабинета премьера, надо было отложить на потом», — вспоминала она.

Меир поддерживает американскую инициативу мирного урегулирования третьего арабо-израильского конфликта, но занимает принципиальную позицию используя фактический статус победителя в войне. Согласно достигнутому компромиссу Египет отказывался от «войны до победного конца» и прекращал какие-либо военные приготовления. В обмен на это израильская армия брала на себя обязательство отойти к «более безопасным и определенным соглашением границам», установленным в результате предполагаемой демилитаризации линии разграничения. Достигнутое перемирие продержалось до осени 1973 г.

В области внутренней политики Голда Меир сосредоточилась на решении экономических и социальных проблем. Именно Голда Меир последовательно отстаивала идею Израиля как центра мирового еврейства, заявив о поддержке (со стороны Израиля и израильского правительства) советских евреев борющихся за право вернуться на свою историческую родину.

В области внешней политики она принципиально и последовательно отстаивала позиции Израиля. Ярким примером было поведение Меир в инциденте с захватом палестинскими террористами израильской сборной, во время Мюнхенской олимпиады 1972 г.

NOTA BENE

Незадолго до завершения игр 5 сентября 1972 года произошла крупнейшая трагедия в истории олимпийского спорта. Террористы палестинской организации «Чёрный сентябрь» в 4 часа 30 минут проникли в павильон № 31 олимпийской деревни, захватили в качестве заложников нескольких членов делегации Израиля, а в ответ на запоздалые и непродуманные действия баварской полиции (отказавшейся сотрудничать со спецслужбами Израиля) открыли огонь и убили 11 заложников. Голда Меир отказалась удовлетворить требования палестинских террористов, считая уступки проявлением слабости, которая равносильна поражению. Меир дала указание шефу Моссада - Цви Замиру (р. 1925) найти и уничтожить всех причастных, где бы они не находились (её знаменитая фраза: «посылай своих мальчиков»).

Трое уцелевших террористов были захвачены, но позднее освобождены Западной Германией после захвата «Чёрным сентябрём» авиалайнера компании «Люфтганза». Израиль ответил на освобождение террористов операциями «Весна молодости» (9-10 апреля 1973 г. в результате которой, по израильским данным, было уничтожено три высокопоставленных деятеля ФАТХ и около 20 террористов) и «Гнев Божий», в ходе которых израильские спецслужбы выследили и уничтожили остальных подозреваемых в подготовке теракта. Дольше всех длилась операция «Гнев Божий». Она началась осенью 1972 г. и длилась более 20 лет. Агенты Моссада разными способами устраняли врагов на территории Франции, Кипра, Греции, Италии и Норвегии.

Во время аудиенции с Папой Римским

Визит Голды Меир в Ватикан был знаковым событием. Это была встреча высокопоставленного католика с влиятельной иудейкой

В 1973 г. Голда Меир посетила Ватикан, где состоялась ее аудиенция с папой Римским Павлом VI (1963 - 1978). Этот визит был весьма символичен, так как Голда Меир стала первым премьер-министром Израиля, удостоившемся такой чести.

Тот год стал роковым для политической карьеры Голды Меир. 21 февраля 1973 г. истребители израильских ВВС сбили ливийский «Боинг-727», когда он нарушил воздушное пространство Израиля. В результате крушения аэробуса погибли 106 человек. Поначалу Израиль (с подачи Голды Меир) отрицал свою вину в катастрофе, но после обнародования записи переговоров между экипажем и диспетчером израильские военные признали уничтожение авиалайнера, а всю ответственность за приказ об уничтожении гражданского самолета взял на себя начальник генерального штаба Армии обороны Израиля Давид Элазар (1925 - 1976). Тридцать компаний - участниц ИКАО (Международная организация гражданской авиации) проголосовали за осуждение Израиля. Соединенные Штаты Америки воздержались от осуждения, а ООН (несмотря на осуждение) не нашла оснований для каких-либо санкций против страны. Впоследствии израильскими властями были выплачены компенсации пострадавшим и родственникам погибших.

В том же году израильтяне совершили нападение на лагеря палестинских беженцев в северном Ливане, в результате чего жертвами стали более 100 человек.

Закат правления Голды Меир пришелся на время очередного арабо-израильского конфликта известный как «война Судного дня».

СПРАВКА

Четвертая арабо-израильская война или «война Судного дня» (6 - 24 октября 1973 г.) стала следствием и прямым продолжением предыдущих конфликтов между евреями и арабами на Ближнем Востоке. Поскольку Израиль отказался освободить аннексированные территории соседних арабских государств - их лидеры приняли решение о силовом варианте решения проблемы. Военные действия начались 6 октября 1973 г., когда армии Египта и Сирии (в том числе группы советских военных специалистов) при поддержке подразделений Ирака, Марокко, Кувейта и Алжира во время священного еврейского праздника Йом-Кипур атаковали позиции Израиля. Силы арабской коалиции насчитывали 450 тыс. солдат и офицеров, 3225 танков, 946 самолетов. Несмотря на то, что планы врага были заранее известны израильской разведке, начальный этап войны был крайне неблагоприятным для обороняющейся стороны.

Премьер-министр не верила, что арабы решаться атаковать и незадолго до вторжения распустила резервистов. Израильская армия была мобилизована лишь частично и насчитывала 110 тыс. чел. 1850 танков и более 400 самолетов. Положение было настолько отчаянным, что Голда Меир приказала привести в состояние боеготовности ядерные силы страны. Однако вскоре израильской армии удалось выровнять положение и нанести противникам ряд сильных контрударов. Арабская коалиция фактически потерпела поражение.

22 октября 1973 г. СБ ООН приняла резолюцию № 338, призывавшую стороны к прекращению огня и началу немедленной реализации резолюции № 242. В ближневосточный конфликт вмешался и СССР. Генеральный секретарь Леонид Брежнев (1906 - 1982) был готов перебросить в зону конфликта 7 дивизий ВДВ, пригрозив «дать арабам столько оружия, сколько им потребуется». Была объявлена ядерная тревога в странах НАТО и ОВД. В те дни возникла вполне реальная угроза третьей мировой войны. Война судного дня стала причиной нефтяного кризиса, в ходе которого арабские страны-экспортеры нефти показали себя влиятельным политическим игроком в мире.

Ценой огромных усилий была созвана Женевская мирная конференция по вопросам урегулирования ближневосточного кризиса, призванная обеспечить достижение общепринятых договоренностей. Ее формула «мир в обмен на территории» способствовала подписанию к 31 мая 1974 г. сирийско-израильского договора о разъединении войск на Голанских высотах. Согласно условий договора израильские войска выводились из сирийских территорий, захваченных в 1973 г. а также из части территорий аннексированных Израилем в 1967 г. Договор 1974 г. стал рамочным в контексте будущих договоренностей о Палестинской автономии (Кэмп-Девид 1978 г.) и о возвращении Египту Синайского полуострова (Вашингтон 1978 г.).

Уничтоженная и брошенная техника армии арабской коалиции

Потери Израиля в технике: от 109 до 120 самолётов и вертолётов, 810 - 1240 танков и бронемашин. За период войны Судного дня Израиль потерял 2 522 - 3 020 убитыми, 7 500 - 12 000 раненными, 326 - 530 человек попало в плен. По соглашению об обмене, Израилю удалось вернуть пленных, многие из которых стали инвалидами.
Армии арабской стороны потеряли в технике 368 - 447 самолётов и вертолётов, 1 775 - 3 505 танков и бронемашин. Человеческие потери составили 8 528 - 18 500 погибших, 19 549 - 19 850 раненых и 8 424 - 9 370 пленных.

Несмотря на победу в «войне Судного дня», политические и военные просчеты правительства Меир вызвали глубокие изменения в общественных настроениях. Многие граждане Израиля обвиняли премьер-министра в гибели их сыновей, отцов, сестер и матерей. Парадокс, но на выборах в кнессет 8-го созыва (31 декабря 1973 г.), её партия Мапай, набрав 39,6% голосов избирателей одержала победу. 18 ноября 1973 г. под давлением общественности, власть Израиля решила провести внутренее расследование по выявлению виновных в столь неожиданном вторжении значительных сил арабской коалиции. Уже 1 апреля 1974 г. были представлены предварительные результаты расследования, которые возлагали вину за неготовность государства к войне на руководство армии и разведки. Следует отметить, что в отчете комиссии не фигурировали фамилии министра обороны Моше Даяна (1915 - 1981) и переизбранного премьер-министра Израиля - Голды Меир.

«Головомойка» с участием Голды Меир и Моше Даяна

Художник Мишель Кишка

СМИ Израиля (в отличии от комиссии Арендта) возлагали ответственность за войну Судного дня на премьер-министра и министра обороны

NOTA BENE

Окончательный (третий) отчёт был завешён 30 января 1975 года, однако его значительная часть подлежала публикации только после 30 лет. В отчёте упоминалось, что «Моссад» получил своевременное предупреждение о намерении Египта напасть на Израиль 6 октября, однако категорическое мнение военной разведки о том, что такого нападения не будет, оказало ослепляющее воздействие как на руководство «Моссад», так и на политическое руководство страны.

Через 40 лет после Войны Судного дня - 2 сентября 2013 года - были опубликованы свидетельские показания премьер-министра Голды Меир. Премьер-министр объяснила комиссии, что она недостаточно хорошо разбиралась в военных проблемах. Она совершила ошибку, когда воздержалась от мобилизации резервистов, однако против мобилизации были министр обороны, начальник Генштаба и все министры, и она не могла вступать в конфликт с главой АМАНа и начальником Генштаба. Меир также отметила, что не сожалеет о том, что не приняла решения об упреждающем ударе против Египта и Сирии, так как это вызвало бы международную критику и поставило бы под угрозу получение американской военной помощи посредством воздушного моста.

Вполне возможно, что политические оппоненты Меир решили использовать войну с арабами для сведения личных счетов и лишить ее власти. Здесь прослеживается тенденция смены политическо элиты, когда на смену «старой гвардии» приходили новые политики, которые будут определять будущее страны в последующую четверть века.
Между тем 11 апреля 1974 г. 76-летняя Голда Меир желая покончить с распрями внутри своей политической партии объявила о своей отставке. Новым главой израильского правительства, сформированного в июне 1974 г. стал Ицхак Рабин (1922 - 1994). В своей прощальной речи Меир сформулировала концепцию выживания страны с позиции силы: «Если Израиль не будет сильным государством, то мира не будет»!

Несмотря на то, что до 1976 г. Голда Меир являлась почетным президентом Социнтерна, ее политическая карьера была закончена, а жизнь клонилась к закату.

Голда Меир умерла на 81-м году жизни от лимфомы 8 декабря 1978 года, и была похоронена на национальном израильском кладбище в Иерусалиме - Горе Герцля.

Таким образом, личность Голды Меир является знаковой в истории еврейского государства. Ее политический и дипломатический талант способствовал становлению и укреплению Израиля в первые три десятилетия его истории. Государственная линия, проводимая Меир, станет основой внутренней и внешней политики современного еврейского государства в течение последующих лет и превратит его в «непотопляемый авианосец Ближнего Востока».

В статье поговорим о Голде Меир, которая была политическим и государственным деятелем Израиля, а также премьер-министром этого государства. Мы рассмотрим карьерный и жизненный путь этой женщины, а также попробуем разобраться в политических перипетиях, которые случались в ее жизни.

Семья и детство

Рассматривать биографию Голды Меир начнем с рождения девочки в Киеве. Она появилась на свет в довольно бедной и обнищалой еврейской семье, где уже было семеро детей. Пятеро из них умерли в младенческом возрасте, выжили только Голда и две ее сестры Клара и Шейна.

Отец Моисей в то время работал плотником, а мать была кормилицей для детей богатых женщин. Как мы знаем из истории, начало XX века было довольно неспокойным временем, поэтому в Киевской губернии проходили с печальной регулярностью еврейские погромы. Именно поэтому люди этой национальности не могли чувствовать себя в безопасности в России. По этой причине в 1903 году семья вернулась в Пинск - крупный город в Беларуси, где находился дом у бабушки Голды.

Взросление

В этом же году отец семейства уезжает в Америку на заработки, потому что семья оказывается в сильной нужде. Уже через 3 года девочка со своей матерью и сестрами переезжает к отцу в Америку.

Здесь они располагаются на севере страны в небольшом городке Милуоки, штат Висконсин. В четвертом классе девочка впервые проявила свои гуманистические лидерские наклонности. Так, вместе со своей подругой Региной она создала «Общество юных сестер», которое занималось сбором денежных средств для покупки учебников бедным и нуждающимся детям.

Тогда маленькая Голда произнесла речь, которая впечатлила многих взрослых людей, собравшихся для того, чтобы дать какие-то пожертвования и посмотреть на выступление детей. Это невероятно, но собранных денег действительно хватило на то, чтобы купить книги всем нуждающимся детям. Тогда же в местной газете вышла статья о председателе «Общества юных сестер» в лице Голды Меир. Это был первый случай в жизни, когда ее напечатали в газете.

Денвер

В 1912 году девочка заканчивает школу и принимает решение о том, что хочет получить образование в Денвере. У нее не было даже средств на билет, поэтому пришлось попробовать себя в роли учителя английского языка для иммигрантов. Она работала по ставке 10 центов в час.

Естественно, родители были против стремления Голды Меир, но тем не менее четырнадцатилетняя девочка была решительно настроена. Ей удалось уехать в Денвер, а родителям она оставила лишь записку, в которой просила их не беспокоиться.

В этом городе жила ее старшая сестра Шейна со своим мужем и маленькой дочкой, поэтому девушка могла рассчитывать на поддержку со стороны родственников. Отметим, что в то время в городе работала больница для евреев-эмигрантов, которая была единственная на всю страну. Среди пациентов были и сионисты. Это важно, потому что период жизни, который девушка провела в Денвере, повлиял на ее взгляды в будущем.

Там же она встретила своего супруга Мориса Меерсона. Позже в автобиографии Голда Меир писала о том, что длительные споры оказали сильное влияние на формирование принципиальных убеждений. Однако жизнь девушки в то время была не так уж сладка. Сестра Шейна принимала Голду за ребенка и была довольно строга. Однажды произошел серьезный скандал, в результате которого Голда навсегда ушла из дома своей сестры. Ей удалось найти работу в небольшом ателье и на эти деньги снимать комнату. Через время она получила письмо от отца, в котором он писал, что, если ей дорога мать, то она должна немедленно вернуться. Голда Меир не могла поступить иначе, поэтому вернулась в Милуоки.

Сионистская деятельность

В 1914 году девушка возвращается к своим родителям. В этот период жизнь немного налаживаться, потому что отец находит постоянную работу, а семье Голды Меир удается переехать жить в новый, более просторный и красивый, дом. Там же девушка поступает в среднюю школу, которую заканчивает через 2 года. Тогда же она поступает в учительский колледж в Милуоки. Уже в возрасте 17 лет вступает в организацию «Поалей Цион». В декабре 1917 года выходит замуж за Бориса Меерсона, который полностью разделяет его воззрения.

Период до независимости Израиля

В период 1921-1923 годов женщина работает в сельскохозяйственной коммуне. В это время ее муж заболевает малярией, из-за чего Голда уходит с работы. Наконец, он выздоравливает в 1924 году и получает работу бухгалтера в Иерусалиме, которая тем не менее оплачивалась довольно скудно.

Семейство находит небольшой домик, состоящий всего из двух комнат, в котором даже нет электричества, и селится в нем. В ноябре 1924 года у пары рождается мальчик Менахем, а еще через два года у него появляется сестра Сара.

Для того чтобы иметь возможность оплачивать дом, Голда занимается стиркой чужого белья, которое стирает в корыте. Неуемное желание к общественной деятельности наконец проявляется в 1928 году, когда она возглавляет женский филиал Федерации Трудящихся.

Биография Голды Меир продолжается тем, что она занимает разные государственные должности и начинает путешествовать по работе. Так, в 1949 году ее избирают в Кнессет - выборный законодательный орган власти Израиля. В 1929 году ее все чаще отправляют с международными миссиями в другие страны. В 1938 году она выступает в качестве наблюдателя на Эвианской конференции, где участвовали 32 стороны и решали вопросы оказания помощи евреям, бежавшим от режима Гитлера.

Политическая карьера Голды Меир

В мае 1948 года женщина подписывает Декларацию независимости Израиля. Среди 38 человек, которые подписали ее, было всего 2 женщины - Голда и Рахель Коэн-Коган. В своих мемуарах женщина писала, что этот день был для нее очень памятным, и она даже не верила, что дожила до него. Тем не менее она ясно осознавала, какую цену пришлось за это заплатить. Однако уже на следующий день на Израиль напали соединенные армии Египта, Ливана, Ирака, Иордании и Сирии. Так началась двухгодичная арабо-израильская война.

В роли посла

Молодому нестабильному государству, которое со всех сторон было атаковано, требовалось большое количество оружия. Именно СССР первым признал Израиль как отдельную страну и именно стал поставщиком оружия.

Летом 1948 года Голда была отправлена послом СССР, и уже в начале сентября она была в Москве. В должности посла она находилась всего лишь до марта 1949 года, но даже за это время сумела себя проявить.

Так, провела встречу с целой толпой евреев во время посещения синагоги в Москве. Эта встреча была принята с невероятным восторгом и считается очень важной для еврейского народа. Например, на израильских банкнотах номиналом 10 000 шекелей отражено это событие.

Насколько известно, Голда не разговаривала на русском языке, поэтому, когда она была на приеме в Кремле, то Полина Жемчужина обратилась к ней на языке идиш со словами: «Я еврейская дочь».

Очень много сделала для Израиля Голда Меир. Так, даже будучи послом в Москве она способствовала тому, что был закрыт еврейский антифашистский комитет, несколько издательств и газет, а также были арестованы недостойные деятели еврейской культуры, из библиотеки изъяли их творения.

Повышение по службе

Женщина также занимала должность министра иностранных дел. Голда Меир на этой должности была 10 лет, с 1956 по 1966 год. А еще до этого, с 1949 по 1956 год, она работала министром по вопросам социального обеспечения и труда.

На посту премьер-министра

В марте 1969 года женщина покоряет новую должностную вершину. Происходит это после смерти Леви Эшколя, который был третьим премьер-министром. Однако правление было омрачено различными конфликтами и распрями, которые происходили внутри коалиции, а также серьезными спорами, которые не прекращались в правительственных кругах.

Женщине приходилось работать над стратегическими ошибками и бороться с проблемой нехватки лидеров. А в итоге это привело к неудачам в войне Судного дня, которую еще называют 4-й арабо-израильской войной. Поэтому премьер-министр Израиля Голда Меир ушла с должности, передав лидерство своему преемнику.

Надо отметить, что в 1972 году произошел теракт на Мюнхенской олимпиаде, который был произведен членами из террористической группировки «Черный сентябрь». В результате операции погибло 11 членов олимпийской сборной. После того как виновные были задержаны и расстреляны, Голда Меир приказала, чтобы Моссад разыскал и уничтожил всех, кто тем или иным образом был причастен к этому теракту.

Отставка

После того как Израиль с большим трудом победил в войне Судного дня, политическая партия Меир по-прежнему была лидирующий в стране. Однако последовала сильнейшая волна публичного недовольства огромными военными потерями, которая поддерживалось искусственными конфликтами внутри партии. Все это привело к созданию нового коалиционного правительства, что вынудило Меир подать в отставку.

Так, в апреле 1974 года весь кабинет министров во главе с Голдой ушел в отставку. Преемником женщины стал Вот так и закончилась ее политическая карьера.

Последние годы жизни

Женщина умерла от лимфомы зимой 1978 года. Случилось это в Израиле. Могила Голды Меир на Горе Герцля до сих пор остается местом, куда приходят не только родственники, но и обычные люди, которые до сих пор ценят огромный вклад, внесенный этой женщиной в развитие Израиля. Надо отметить, что ей установлен памятник в Нью-Йорке.

Память

Голда упоминается в двух песнях российского поэта Владимира Высоцкого. Также в 1982 году в Великобритании вышел художественный фильм «Женщина по имени Голда». В нем главную роль исполнила Ингрид Бергман - талантливая шведская актриса, для которой роль израильской воительницы стала последней в жизни.

В 1986 году вышла лента «Меч Гидеона», которая рассказывала об уничтожении террористов из группировки «Черный сентябрь». Роль Меир сыграла канадская актриса Коллин Дьюхерст. В 2005 году мир увидел ленту «Мюнхен» от режиссера Стивена Спилберга, где в роли Голды выступила Линн Коэн.

Также известно, что женщина написала мемуары «Моя жизнь». Голда Меир постаралась откровенно рассказать историю своей жизни, которая очень тесно переплелась с Израилем и его судьбой. Настоятельно рекомендуем ознакомиться с этим произведением, если интересуетесь данной темой, потому что история, рассказанная Меир, впечатлит вас и навсегда останется в сердце.

• Сама Голда говорила, что она никогда не выбирала себе карьеру, все случилось само собой. Именно так и написала она в своей биографии.
• За характер и яростные порывы женщину называли еврейской Жанной д"Арк.
• Женщина изменила свою фамилию Меерсон на Меир, таким образом ивритизируя ее. Дословно «меир» означает излучающая свет. Те, кто знали эту женщину, говорили, что она действительно излучала энергию и могла вести за собой людей.
• На должности премьер-министра ее очень часто упрекали в том, что она использует такие методы политической борьбы, которые порочат репутацию Израиля. На это женщина всегда отвечала, что у нее есть две дороги. Первая - погибнуть с достоинством, а вторая - выжить, но с плохой репутацией. И она всегда выбирала вторую.
• Интересно, что женщина считала свой возраст 75 лет - наиболее продуктивным, ведь именно тогда она работала больше всего. Ее уже тогда мучила мигрень, она не могла до работы добраться самостоятельно, поэтому трудилась на дому. Зато ее дети были счастливы, ведь мама была рядом с ними. Она прекрасно понимала, что не уделяет достаточно внимания своим малышам. Дети Голды Меир недополучили материнской ласки и внимания, потому что их мать была матерью целой страны. Тем не менее Голда вырастила достойных сына и дочь.

Женщина всегда говорила, что прожила очень счастливую жизнь. Она считала, что не увидела рождение еврейского государства, но зато приняла участие в том, как Израиль «впитал» в себя огромное количество евреев в со всех уголков мира.

Голду очень часто цитировали, потому что она любила выражаться кратко, но метко. Так, она говорила, что пессимизм - роскошь, которую еврейский народ не может себе позволить. Не чужд ей был и юмор. Так, она утверждала, что мир на Ближнем Востоке воцарится только тогда, когда арабы будут сильнее любить своих детей, чем ненавидеть евреев.

В своей автобиографии она приводит фразу о том, что Моисей водил народ по пустыне 40 лет для того, чтобы привести его к единственному месту, где нет никакой нефти.

Подводя итог отметим, что жизнь этой женщины была очень стремительной, яркой и рискованной. Она никогда не боялась препятствий, всегда смело смотрела им в глаза и даже бросала вызов целому миру. Она заслуживает того, чтобы ее помнили, как человека, который всей душой переживал и боролся за свободу Израиля.

Примеры жизни таких людей воодушевляют и вселяют надежду на то, что человек действительно кузнец своего счастья. Иногда мы недооцениваем свои силы, считая, что уже нет смысла бороться. В такие моменты стоит вспоминать о людях, которые своим присутствием и действиями меняют судьбы целых государств. Помните, что каждый человек способен поменять не только собственную жизнь, но и судьбы тысяч людей по всему миру!

ПОСЛАННИК В МОСКВЕ

Мы прибыли в Москву через Прагу серым дождливым утром 3 сентября 1948 года. Первым делом чиновники советского министерства иностранных дел, встретившие меня на аэродроме, сказали, что сейчас добраться до гостиницы будет непросто, поскольку хоронят Андрея Жданова, одного из ближайших сотрудников Сталина. Поэтому первым моим впечатлением от Советского Союза были продолжительность и торжественность этих похорон и сотни тысяч — а то и миллионы людей на улицах, по дороге к гостинице «Метрополь». Это была гостиница для иностранцев, и она казалась пережитком другой эпохи. Огромные комнаты со стеклянными подсвечниками, длинные бархатные занавеси, тяжелые плюшевые кресла и даже рояль в одной из комнат. На каждом этаже сидела строгая немолодая дама, которой полагалось сдавать ключи при выходе, но, по-видимому, главное ее дело было доносить госбезопасности о посетителях, хотя вряд ли она была единственным источником информации. Мы так и не обнаружили микрофонов в своих комнатах, хотя систематически их искали, и старые аккредитованные в Москве дипломаты не сомневались, что каждое слово, сказанное в двух комнатах, которые мы занимали с Саррой и Зехарией, было записано.

Прожив в гостинице неделю, я поняла, что если мы немедленно не начнем жить «по-киббуцному», то останемся без копейки. Цены были невероятно высоки, первый гостиничный счет меня совершенно оглушил. «У нас есть только один способ уложиться в наш тощий бюджет, — сказала я членам миссии, — столоваться в гостинице только один раз в день. Я добуду продукты для завтраков и ужинов, а в пятницу вечером будем обедать все вместе». На следующий день мы с Лу Каддар купили электроплитки и распределили их по номерам, занятым нашей делегацией; посуду и ножи с вилками пришлось одолжить в гостинице — купить это в послевоенной Москве было невозможно. Раза два в неделю мы с Лу нагружали корзинки сыром, колбасой, хлебом, маслом, яйцами (все это покупалось на базаре) и клали все это между двойными рамами окон, чтобы не испортилось. По субботам я готовила что-то вроде второго завтрака на электроплитке — для своей семьи и холостяков, в том числе Эйги и Лу.

Пожалуй, эти походы на базар ранним утром были самым приятным из всего, что мне пришлось делать в течение семи месяцев пребывания в Советском Союзе. Ни я, ни Лу не говорили по-русски, но крестьяне на базаре были с нами приветливы и терпеливы, и давали понять улыбками и жестами, что мы можем не торопиться, выбирая. Я, как и почти все, была очарована вежливостью, искренностью и теплотой простых русских людей, хотя, разумеется, меня как социалистку поражало то, что я наблюдала в этом так называемом бесклассовом обществе. Я не верила своим глазам, когда, проезжая по московским улицам, при сорокаградусном морозе, увидела, как пожилые женщины, с тряпками, намотанными на ногах, роют канавы и подметают улицы, в то время как другие, в мехах и на высоких каблучках, садятся в огромные сверкающие автомобили.
С самого начала мои комнаты по пятницам были открыты для посетителей. Я надеялась, что местные люди будут, как в Израиле, заходить на чашку чая с пирогом, но это была наивная надежда, хотя традиция пятничных вечеров сохранялась долго и после того, как я покинула Москву. Приходили журналисты, приходили евреи и неевреи из других посольств, приходили заезжие еврейские бизнесмены (например, меховщики из Штатов), но русские — никогда. И ни разу, ни разу — русские евреи. Но об этом позже. Первым моим официальным демаршем было письмо к советскому министру иностранных дел г-ну Молотову с выражением соболезнования по поводу смерти Жданова, после чего я вручила вверительные грамоты. Президент СССР Николай Шверник отсутствовал, так что церемония происходила при его заместителе. Не отрицаю, я очень нервничала. А вдруг я сделаю или скажу не то, что нужно? Это может иметь дурные последствия для Израиля. А если я разочарую русских?

Мне никогда не приходилось делать ничего в этом роде и меня переполняло чувство ответственности. Но Эйга меня успокоила, уговорила надеть ее ожерелье, и я, в сопровождении Намира, Арье Левави (нашего первого секретаря) и Йоханана Ратнера (военного атташе) более или менее спокойно приняла участие в коротком ритуале, отметившем начало официального существования израильского посольства в СССР. После того, как верительные грамоты были прочитаны, я сказала короткую речь на иврите (предварительно мы послали ее начальнику советского протокольного отдела, чтобы был приготовлен перевод), а потом в мою честь состоялся скромный, довольно приятный официальный прием.
После того как с главными формальностями было покончено, мне страстно захотелось завязать связи с евреями. Я уже сказала членам миссии, что как только я вручу верительные грамоты, мы все пойдем в синагогу. Я была уверена, что уж тут-то мы, во всяком случае, встретимся с евреями России; тридцать лет, с самой революции, мы были с ними разлучены и почти ничего о них не знали. Какие они? Что еврейского осталось в них, столько лет проживших при режиме, объявившем войну не только всякой религии, но и иудаизму как таковому, и считавшем сионизм преступлением, наказуемым лагерями или ссылкой? Но в то время, как иврит был запрещен, идиш еще некоторое время терпели и даже была создана автономная область для евреев, говорящих на идиш, — Биробиджан, близ китайской границы. Ничего из этого не получилось, и после Второй мировой войны (в которой погибли миллионы русских евреев) советские власти постарались, чтобы большая часть еврейских школ и газет не были восстановлены. К тому времени, как мы приехали в Советский Союз, евреев уже открыто притесняли и уже начался тот злобный, направляемый правительством антисемитизм, который пышно расцвел через несколько лет, когда евреи преследовались широко и беспощадно и еврейские интеллигенты — актеры, врачи, писатели — были высланы в лагеря за «космополитизм» и «сионистский империализм». Положение сложилось трагическое: члены миссии, имевшие в России близких родственников — братьев, сестер, даже родителей, — все время терзались, не понимая, можно ли им увидеться с теми, о встрече с которыми они так мечтали, ибо если откроется, что у них есть родственники-израильтяне, это может закончиться судом и ссылкой. Трудная это была проблема: бывало, мы несколько дней подряд взвешиваем «за» и «против» — должен ли Икс встретиться со своей сестрой, надо ли передать продукты и деньги старой больной матери Игрека — и, как правило, приходили к выводу, что это может причинить им вред и ради них же лучше не предпринимать ничего. Были, конечно, исключения, но я и сегодня не решаюсь о них написать, потому что это может быть опасно для евреев, все еще находящихся в России. Теперь весь цивилизованный мир знает, что случается с советскими гражданами, если они игнорируют извращенные правила, с помощью которых руководители стремятся их себе подчинить.

Но был 1948 год, время нашей, так сказать, «первой любви», и нам было очень трудно понять и принять систему, в которой встреча матери с сыном, которого она не видела тридцать лет, да который, к тому же, член дипломатического корпуса и «персона грата» в Советском Союзе, приравнивается к государственному преступлению.
Как бы то ни было, в первую же субботу после вручения верительных грамот, все мы пешком отправились в главную московскую синагогу (другие две — маленькие деревянные строения); мужчины несли талесы молитвенники. Там мы увидели сто — сто пятьдесят старых евреев, разумеется, и не подозревавших, что мы сюда явимся, хотя мы и предупредили раввина Шлифера, что надеемся посетить субботнюю службу. По обычаю, в конце службы было произнесено благословение и пожелание доброго здоровья главным членам правительства — а потом, к моему изумлению, и мне. Я сидела на женской галерее, и когда было названо мое имя, все обернулись и смотрели на меня, словно стараясь запомнить мое лицо. Никто не сказал ни слова. Все только смотрели и смотрели на меня.

После службы я подошла к раввину, представилась, и мы несколько минут поговорили. Остальные члены миссии ушли вперед, и я пошла домой одна, вспоминая субботнюю службу и тех немногих, бедно одетых, усталых людей, которые, живя в Москве, все еще ходили в синагогу. Только успела я отойти, как меня задел плечом старый человек — и я сразу поняла, что это не случайно. «Не говорите ничего, — шепнул он на идише. — Я пойду вперед, а вы за мной». Немного не доходя до гостиницы, он вдруг остановился, повернулся ко мне лицом, и тут, на прохваченной ветром московской улице, прочел мне ту самую благодарственную молитву — «Шехехиану», ту самую, которую прочитал рабби Фишман-Маймон 14 мая в Тель-Авиве. Я не успела открыть рта, как старый еврей скрылся, и я вошла в гостиницу с полными слез глазами, еще не понимая, реальной была эта поразительная встреча или она мне пригрезилась.

Несколько дней спустя наступил праздник Рош-ха-Шана — еврейский Новый год. Мне говорили, что по большим праздникам в синагогу приходит гораздо больше народу, чем просто по субботам, и я решила, что на новогоднюю службу посольство опять явится в полном составе. Перед праздником, однако, в «Правде» появилась большая статья Ильи Эренбурга, известного советского журналиста и апологета, который сам был евреем. Если бы не Сталин, набожно писал Эренбург, то никакого еврейского государства не было бы и в помине. Но, объяснял он, «во избежание недоразумений» государство Израиль не имеет никакого отношения к евреям Советского Союза, где нет еврейского вопроса, и где в еврейском государстве нужды не ощущается. Государство Израиль необходимо для евреев капиталистических стран, где процветает антисемитизм. И вообще, не существует такого понятия — «еврейский народ». Это смешно, так же, как если бы кто-нибудь заявил, что люди с рыжими волосами или с определенной формой носа должны считаться одним народом. Эту статью прочла не только я, но и все евреи Москвы. И так же, как я, поскольку они привыкли читать между строк, они поняли, что их предупреждают: от нас надо держаться подальше. Тысячи евреев сознательно и отважно решили дать свой ответ на это мрачное предостережение — и этот ответ, который я видела своими глазами, поразил и потряс меня в то время и вдохновляет меня и теперь. Все подробности того, что произошло в тот новогодний день, я помню так живо, как если бы это было сегодня, и волнуюсь, вспоминая, ничуть не меньше, чем тогда. В тот день, как мы и собирались, мы отправились в синагогу. Все мы — мужчины, женщины, дети – оделись в лучшие платья, как полагается евреям на еврейские праздники. Но улица перед синагогой была неузнаваема. Она была забита народом. Тут были люди всех поколений: и офицеры Красной армии, и солдаты, и подростки, и младенцы на руках у родителей. Обычно по праздникам в синагогу приходило примерно сто-двести человек — тут же нас ожидала пятидесятитысячная толпа.

В первую минуту я не могла понять, что происходит, и даже — кто они такие. Но потом я поняла. Они пришли — добрые, храбрые евреи — пришли, чтобы быть с нами, пришли продемонстрировать свое чувство принадлежности и отпраздновать создание государства Израиль. Через несколько секунд они обступили меня, чуть не раздавили, чуть не подняли на руках, снова и снова называя меня по имени. Наконец, они расступились, чтобы я могла войти в синагогу, но и там продолжалась демонстрация. То и дело кто-нибудь на галерее для женщин подходил ко мне, касался моей руки, трогал или даже целовал мое платье. Без парадов, без речей, фактически — без слов евреи Москвы выразили свое глубокое стремление, свою потребность — участвовать в чуде создания еврейского государства, и я была для них символом этого государства. Я не могла ни говорить, ни улыбнуться, ни даже помахать рукой.
Я сидела неподвижно, как каменная, под тысячами устремленных на меня взглядов. Нет такого понятия — еврейский народ! — написал Эренбург. Евреям Советского Союза нет дела до государства Израиль! Но это предостережение не нашло отклика. Тридцать лет были разлучены мы с ними. Теперь мы снова были вместе, и, глядя на них, я понимала, что никакие самые страшные угрозы не помешают восторженным людям, которые в этот день были в синагоге, объяснить нам по-своему, что для них значит Израиль.

Служба закончилась, и я поднялась, чтобы уйти, — но двигаться мне было трудно. Такой океан любви обрушился на меня, что мне стало трудно дышать; думаю, что я была на грани обморока. А толпа все волновалась вокруг меня, и люди протягивали руки и говорили «наша Голда» и «шалом, шалом», и плакали. Две фигуры из всех я и теперь вижу ясно: маленького человека, все выскакивавшего вперед со словами: «Голделе, лебн золст ду, Шана това» (Голделе, живи и здравствуй, с Новым годом!) и женщину, которая только повторяла: «Голделе! Голделе!», улыбаясь и посылая воздушные поцелуи.
Я не могла бы дойти пешком до гостиницы, так что, несмотря на запрет евреям ездить по субботам и праздникам, кто-то втолкнул меня в такси. Но такси тоже не могло сдвинуться с места — его поглотила толпа ликующих, смеющихся, плачущих евреев. Мне хотелось хоть что-нибудь сказать этим людям, чтобы они простили мне нежелание ехать в Москву, недооценку силы наших связей. Простили мне то, что я позволила себе сомневаться — есть ли что-нибудь общее между нами. Но я не могла найти слов. Только и сумела я пробормотать, не своим голосом, одну фразу на идиш: «А данк айх вос ир зайт геблибен иден!» («Спасибо вам, что вы остались евреями!») И я услышала, как эту жалкую, не подходящую к случаю фразу передают и повторяют в толпе, словно чудесное пророчество. Наконец, еще через несколько минут, они дали такси уехать.

В гостинице все собрались в моей комнате. Мы были потрясены до глубины души. Никто не сказал ни слова. Мы просто сидели и молчали. Откровение было для нас слишком огромным, чтобы мы могли это обсуждать, но нам надо было быть вместе. Эйга, Лу и Сарра рыдали навзрыд, несколько мужчин закрыли лицо руками. Но я даже плакать не могла. Я сидела с помертвевшим лицом, уставившись в одну точку. И вот так, взволнованные до немоты, мы провели несколько часов. Не могу сказать, что тогда я почувствовала уверенность, что через двадцать лет я увижу многих из этих евреев в Израиле. Но я поняла одно: Советскому Союзу не удалось сломить их дух; тут Россия, со всем своим могуществом, потерпела поражение. Евреи остались евреями. Кто-то сфотографировал эту новогоднюю толпу — наверное, фотография была размножена в тысячах экземпляров, потому что потом незнакомые люди на улице шептали мне еле слышно (я сначала не понимала, что они говорят); «У нас есть фото!» Ну, конечно, я понимала, что они бы излили свою любовь и гордость даже перед обыкновенной шваброй, если бы швабра была прислана представлять Израиль. И все-таки я каждый раз бывала растрогана, когда много лет спустя русские иммигранты показывали мне эту пожелтевшую от времени фотографию, или ту, где я вручаю верительные грамоты — она появилась в 48-м году в советской печати и ее тоже любовно сохраняли два десятилетия.

В Иом-Киппур (Судный день), который наступает через десять дней после еврейского Нового года, тысячи евреев опять окружили синагогу — и на этот раз я оставалась с ними весь день. Помню, как раввин прочитал заключительные слова службы: «Ле шана ха баа б’Ирушалаим» («В будущем году в Иерусалиме») и как трепет прошел по синагоге, и я помолилась про себя: «Господи, пусть это случится! Пусть не в будущем году, но пусть евреи России приедут к нам поскорее!» Но и тогда я не ожидала, что это случится при моей жизни.

Некоторое время спустя я удостоилась чести встретиться с господином Эренбургом. Один из иностранных корреспондентов в Москве, англичанин, заглядывавший к нам по пятницам, спросил, не хочу ли я встретиться с Эренбургом. «Пожалуй, хочу, — сказала я, — мне бы хотелось кое о чем с ним поговорить», «Я это устрою», — обещал англичанин. Но обещание так и осталось обещанием. Несколько недель спустя, на праздновании Дня независимости в чешском посольстве он ко мне подошел. «Г-н Эренбург здесь, — сказал он, — подвести его к вам?» Эренбург был совершенно пьян — как мне сказали, такое с ним бывало нередко — и с самого начала держался агрессивно. Он обратился ко мне по-русски. — Я, к сожалению, не говорю по-русски, — сказала я. — А вы говорите по-английски? Он смерил меня взглядом и ответил: «Ненавижу евреев, родившихся в России, которые говорят по-английски». — А я, — сказала я, — жалею евреев, которые не говорят на иврите или хоть на идиш. Конечно, люди это слышали, и не думаю, чтобы это подняло их уважение к Эренбургу.

Гораздо более интересная и приятная встреча произошла у меня на приеме у Молотова по случаю годовщины русской революции, на который всегда приглашаются все аккредитованные в Москве дипломаты. Послов принимал сам министр иностранных дел в отдельной комнате. После того, как я пожала руку Молотову, ко мне подошла его жена Полина. «Я так рада, что вижу вас наконец! » — сказала она с неподдельной теплотой, даже с волнением.
И прибавила: «Я ведь говорю на идиш, знаете?» — Вы еврейка? — спросила я с некоторым удивлением. — Да! — ответила она на идиш. — Их бин а идише тохтер (я — дочь еврейского народа). Мы беседовали довольно долго. Она знала, что произошло в синагоге, и сказала, как хорошо было, что мы туда пошли. «Евреи так хотели вас увидеть», — сказала она. Потом мы коснулись вопроса о Негеве, обсуждавшегося тогда в Объединенных Нациях.
Я заметила, что не могу отдать его, потому что там живет моя дочь, и добавила, что Сарра находится со мной в Москве. «Я должна с ней познакомиться», — сказала госпожа Молотова. Тогда я представила ей Сарру и Яэль Намир; она стала говорить с ними об Израиле и задала Сарре множество вопросов о киббуцах — кто там живет, как они управляются. Она говорила с ними на идиш и пришла в восторг, когда Сарра ответила ей на том же языке. Когда Сарра объяснила, что в Ревивим все общее и что частной собственности нет, госпожа Молотова заметно смутилась. «Это неправильно, — сказала она. — Люди не любят делиться всем. Даже Сталин против этого. Вам следовало бы ознакомиться с тем, что он об этом думает и пишет». Прежде, чем вернуться к другим гостям, она обняла Сарру и сказала со слезами на глазах: «Всего вам хорошего. Если у вас все будет хорошо, все будет хорошо у всех евреев в мире». Больше я никогда не видела госпожу Молотову и ничего о ней не слышала.
Много позже Генри Шапиро, старый корреспондент Юнайтед Пресс в Москве, рассказал мне, что после разговора с нами Полина Молотова была арестована, и я вспомнила тот прием и военный парад на Красной площади, который мы смотрели накануне. Как я позавидовала русским — ведь даже крошечная часть того оружия, что они показали, была нам не по средствам. И Молотов, словно прочитав мои мысли, поднял свой стаканчик с водкой и сказал мне: «Не думайте, что мы все это получили сразу. Придет время, когда и у вас будут такие штуки. Все будет в порядке».

Но в январе 1949 года стало ясно, что русские евреи дорого заплатят за прием, который они нам оказали, ибо для советского правительства радость, с которой они нас приветствовали, означала «предательство» коммунистических идеалов. Еврейский театр в Москве закрыли. Еврейскую газету «Эйникайт» закрыли. Еврейское издательство «Эмес» закрыли. Что с того, что все они были верны линии партии? Слишком большой интерес к Израилю и израильтянам проявило русское еврейство, чтобы это могло понравиться в Кремле. Через пять месяцев в России не осталось ни одной еврейской организации и евреи старались не приближаться к нам больше. Я в то время наносила визиты другим послам в Москве и ожидала постоянного помещения. Наконец нам предоставили дом, двухэтажный особняк с большим двором, где размещалось несколько маленьких зданий, пригодных для жилья. Трудно мне было не думать о том, что происходит в Израиле, и трудно было рассуждать об обстановке для нового дома на обедах и файф оклоках, которые мне приходилось посещать. Но чем скорее мы переедем, тем лучше! — и я послала Эйгу в Швецию купить мебель, занавеси и лампы. Нелегко было найти то, что нам нужно по тем ценам, которые мы могли себе позволить, по Эйга за несколько недель великолепно с этим справилась и обставила семь спален, приемную, столовую, кухню и все кабинеты — недорого и мило. Кстати, уезжая в Стокгольм, она захватила с собой все наши письма в чемодане, но по дороге решила, что Израилю нужна настоящая «сумка дипкурьера» и заказала ее по спецобразцу в стокгольмском магазине. Купила она для нас и теплую одежду, и консервы.
За семь месяцев, что я была послом в Москве, я возвращалась в Израиль дважды, и каждый раз с таким чувством, будто возвращаюсь с другой планеты. Из огромного холодного царства всеобщей подозрительности, враждебности и молчания я попадала в тепло маленькой страны — все еще воюющей, стоящей перед огромными трудностями, но открытой, преисполненной надежд, демократической и моей собственной — и каждый раз я отрывалась от нее с трудом.

В первый же мой приезд — после выборов в январе 1949 года — Бен-Гурион спросил, не войду ли я в кабинет, который он тогда формировал. «Я хочу, чтобы ты была министром труда», — сказал он. Партия труда, Мапай, одержала сокрушительную победу на выборах, завоевав 35% всех голосов (на 20% больше, чем Мапам, ее ближайшая соперница), при том, что в голосовании приняло участие 87% всех имеющих право голоса. Первое правительство государства представляло коалицию, куда вошли: Объединенный религиозный фронт, Прогрессивная партия и сефарды (крошечная партия, представлявшая интересы так называемых восточных евреев). Религиозный блок восстал было против назначения женщины министром, но через некоторое время пошел на уступки, согласившись, что в древнем Израиле Дебора была судьей — что во всяком случае равнялось министру, если не больше. Религиозный блок возражал против моего назначения (потому что я женщина) и в пятидесятые годы, когда я была кандидатом в мэры Тель-Авива – и в этом случае, в отличие от 49 года, победа осталась за ним.
Как бы то ни было, предложение Бен-Гуриона очень меня обрадовало. Наконец-то я буду жить там, где хочу, делать то, что я больше всего хочу, притом на этот раз — то, что я по-настоящему умею. Конечно, ни я, ни другие члены правительства еще не знали, что, собственно, входит в юрисдикцию министерства труда. Но более благодарной и конструктивной работы, чем эта, в которую, кроме всего прочего, во всяком случае, входило трудоустройство и расселение сотен тысяч эмигрантов, которые уже начали приезжать в Израиль, я и представить себе не могла.
Я сейчас же, ни минуты не колеблясь, дала Бен-Гуриону согласие и никогда об этом не пожалела. Те семь лет, что я была министром труда, были, без сомнения, самым счастливым временем моей жизни. Эта работа приносила мне глубокое удовлетворение. Но перед тем, как окунуться в эту работу, я должна была вернуться в Москву еще на несколько недель. И очень скоро благотворное влияние путешествия домой сошло на нет. Явное социальное неравенство, общий страх, изоляция, в которой пребывал дипломатический корпус, — все это угнетало меня неимоверно, и к этому присоединялось чувство вины, что я-то скоро уеду, а Намир, Левави и все прочие останутся. Сарра и Зехария очень хотели уехать, как и Лу, но им предстояло провести в посольстве еще несколько месяцев. У меня началась серия прощальных приемов. Я простилась с немногими советскими официальными лицами, лично мне известными. Эти люди всегда были вежливы и, в девяти случаях из десяти, всегда уклончивы, отвечая на наши запросы. Однако с нами обходились не хуже (если не лучше), чем с другими дипломатическими миссиями и, как и те, мы постепенно привыкли к полному отсутствию утвердительных ответов — да и ответов вообще. Конечно, больше всего мне хотелось сказать евреям не «прощайте», а «до свидания», но почти никто не отважился появляться в посольстве, да и в синагоге больше не было толпы.

Голда Меир. Моя жизнь

← Вернуться