Страны Восточной Европы после второй мировой войны. Преобразования периода народной демократии

Участие во Второй мировой войне принесло народам Восточной Европы огромные лишения и жертвы. Этот регион являлся основным театром военных действий на европейском континенте. Восточноевропейские страны стали заложниками политики великих держав, превратившись в бесправных сателлитов противоборствующих блоков или объекты открытой агрессии. Их экономика оказалась серьезно подорвана. Чрезвычайно сложной была и политическая обстановка. Крах профашистских авторитарных режимов, широкое участие населения в движении Сопротивления создавали предпосылки для глубоких изменений всей государственно-политической системы. Однако в действительности политизация масс и их готовность к демократическим преобразованиям носила поверхностный характер. Авторитарная политическая психология не только сохранилась, но и даже укрепилась в годы войны.Для массового сознания по-прежнему было свойственно желание видеть в государстве гарант социальной стабильности и силу, способную в кратчайшие сроки «твердой рукой» решить стоявшие перед обществом задачи.

Поражение национал-социализма в глобальной войне общественных систем поставило лицом к лицу других непримиримых противников - коммунизм и демократию. Сторонники этих победивших в войне идей получили преобладание в новой политической элите восточноевропейских стран, но это обещало в будущем новый виток идеологического противоборства. Ситуация осложнялась также возросшим влиянием национальной идеи, существованием даже в демократическом и коммунистическом лагерях националистически ориентированных течений. Национальную окраску получили и возрожденная в эти годы идея аграризма, деятельность по-прежнему влиятельных и многочисленных крестьянских партий.

Уже в последние месяцы войны в подавляющем большинстве восточноевропейских стран начинается процесс консолидации всех бывших оппозиционных партий и движений, образования широких многопартийных коалиций, получивших название национальных или отечественных фронтов. По мере освобождения их стран эти коалиции принимали всю полноту государственной власти. Так произошло в конце 1944 г. в Болгарии, Венгрии и Румынии, в 1945 г. - в Чехословакиии, Польше. Исключение составили лишь страны Балтии, оставшиеся в составе СССР и подвергшиеся уже в годы войны полной советизации, и Югославия, где полное преобладание сохранил прокоммунистический Народно-Освободительный фронт.

Причиной столь неожиданного на первый взгляд единения совершенно разнородных политических сил было единство их задач на первом этапе послевоенных преобразований. Коммунистам и аграриям, националистам и демократам было совершенно очевидно, что наиболее насущными проблемами является формирование основ нового конституционного строя, ликвидация авторитарных структур управления, связанных с прежними режимами, проведение свободных выборов. Во всех странах был ликвидирован монархический строй (лишь в Румынии это произошло позже, после утверждения монопольной власти коммунистов). В Югославии и Чехословакии первая волна реформ касалась также решения национального вопроса, формирования федеративной государственности. Первоочередной задачей являлось и восстановление разрушенной экономики, налаживание материального обеспечения населения, решение насущных социальных проблем. Характер проводимых преобразований позволил охарактеризовать весь этап 1945-1946 гг. как период «народной демократии».

Первые признаки раскола правящих антифашистских блоков проявились в 1946 г. Крестьянские партии, наиболее многочисленные и влиятельные в тот момент не считали необходимой ускоренную модернизацию, приоритетное развитие индустрии. Они выступали также против расширения государственного регулирования экономики. Основной задачей этих партий, в целом выполненной уже на первом этапе реформ, было уничтожение латифундий и проведение аграрной реформы в интересах среднего крестьянства.

Демократические партии, коммунисты и социал-демократы, несмотря на политические разногласия, были едины в ориентации на модель «догоняющего развития», стремлении обеспечить рывок своих стран в индустриальном развитии, приблизиться к уровню ведущих стран мира. Не имея большого перевеса в отдельности, все вместе они составили мощную силу, оттеснив от власти своих оппонентов. Изменения в высших эшелонах власти привели к началу крупномасштабных реформ по национализации крупной промышленности и банковской системы, оптовой торговли, вводу государственного контроля над производством и элементов планирования. Однако если коммунисты рассматривали эти преобразования как первый этап социалистического строительства, то демократические силы видели в них лишь процесс усиления государственного регулирования рыночной экономики. Новый виток политической борьбы был неизбежен, и итог его зависел не только от расклада внутренних политических сил, но и от событий на мировой арене.

Восточная Европа и начало «холодной войны».

После своего освобождения восточноевропейские страны оказались на aвaнсцене мировой политики. CIIIA и их союзники предпринимали самые активные действия по укреплению своих позиций в этом регионе. Однако уже с последних месяцев войны решающее влияние принадлежало здесь СССР. Оно основывалось как на прямом советском военном присутствии, так и на большом моральном авторитете СССР как державы-освободительницы. Понимая свое преимущество, советское руководство долгое время не форсировало развитие событий и подчеркнуто уважительно относилось к идее суверенитета восточноевропейских стран .

Ситуация в корне изменилась к середине 1946 г. Провозглашение «доктрины Трумэна», объявившей начало крестового похода против коммунизма, положило начало открытой борьбе сверхдержав за геополитическое влияние в любой точке земного шара. Восточноевропейские страны ощутили изменение характера международной обстановки уже летом 1947 г. Официальная Москва не только отказалась от инвестиционной помощи по американскому плану Маршала, но и жестко осудила возможность участия в этом проекте любой из восточноевропейских стран. СССР предложил щедрую компенсацию в виде льготных поставок сырья и продовольствия, быстро расширяя масштабы технической и технологической помощи странам региона. Но главную задачу советской политики - искоренение самой возможности геополитической переориентации Восточной Европы - могла обеспечить лишь монопольная влаcть в этих странах коммунистических партий.

2.Образование социалистического лагеря. Период «построения основ социализма»

Оформление коммунистических режимов в странах Восточной Европы происходило по схожему сценарию. Еще с конца 1946 г. началось складывание левых блоков с участием коммунистов, социал-демократов и их союзников. Эти коалиции провозглашали своей целью мирный переход к социалистической революции и, как правило, получали перевес при проведении демократических выборов. В 1947 г. новые правительства, пользуясь уже открытой поддержкой советской военной администрации и опираясь на органы государственной безопасности, создававшиеся под контролем советских спецслужб на основе коммунистических кадров, спровоцировали серию политических конфликтов, которые привели к разгрому крестьянских и буржуазно-демократических партий.

Состоялись судебные политические процессы над лидерами венгерской партии мелких сельских хозяев З.Тильди, польской народной партии С.Миколайчика, Болгарского земледельческого народного Союза Н.Петкова, румынской партии цэранистов А.Александреску, словацким президентом Тисо и поддержавшим его руководством словацкой демократической партии. Логичным продолжением разгрома демократической оппозиции стало организационное слияние коммунистических и социал-демократических партий с последовавшей дискредитацией, а впоследствии и уничтожением лидеров социал-демократии. В итоге к 1948-1949 гг. практически во всех странах Восточной Европы был официально провозглашен курс на построение основ социализма.

Политический переворот, произошедший в восточноевропейских странах в1946-l948 гг., укрепил влияние СССР в регионе, но еще не сделал его подавляющим. Для поддержки «правильного» политического курса молодых коммунистических режимов Восточной Европы советское руководство предприняло ряд энергичных мер. Первой из них стало образование нового международного координационного центра коммунистического движения - наследника Коминтерна. Осенью 1947 г. в польском городе Шклярска-Поремба состоялось совещание делегаций коммунистических партий СССР, Франции, Италии, восточноевропейских государств, постановившее создать Коммунистическое информационное бюро. Коминформ стал политическим инструментом для закрепления «правильного» видения путей строительства социализма, т.е. ориентации социалистического строительства по советскому образцу. Поводом же для решительного искоренения инакомыслия в рядах коммунистического движения стал советско-югославский конфликт.

Советско-югославский конфликт.

На первый взгляд, из всех восточноевропейских стран Югославия давала наименьшие основания для идеологических разоблачений и политической конфронтации. Еще со времен войны Коммунистическая партия Югославии превратилась в наиболее влиятельную силу в стране, а ее лидер Иосиф Броз Тито стал настоящим национальным героем. Уже с января 1946 г. в Югославии была юридически закреплена однопартийная система, началась реализация широких программ национализации промышленности, коллективизации сельского хозяйства. Форсированная индустриализация, проводимая по советскому образцу, рассматривалась как стратегическая линия развития национальной экономики и социальной структуры общества. Авторитет СССР в Югославии в эти годы был непререкаем.

Поводом для осложнения советско-югославских отношений стало стремление руководства Югославии представить свою страну в качестве «особого» союзника СССР, более значимого и влиятельного, чем все остальные члены советского блока, консолидировать вокруг Югославии страны Балканского региона. Югославское руководство также попыталось поставить вопрос о недопустимом поведении некоторых советских специалистов, работавших в стране и почти открыто вербовавших агентуру для советских спецслужб. Ответом стал вывоз из Югославии всех советских специалистов и советников. Конфликт принял открытую форму.

27 марта 1948 г. Сталин направил личное письмо И.Тито, в котором излагал обвинения, выдвинутые в адрес югославской стороны. Тито и его соратникам ставились в вину критика универсальности исторического опыта СССР, растворение коммунистической партии в Народном фронте, отказ от классовой борьбы, покровительство капиталистическим элементам в экономике. На самом деле к внутренним проблемам Югославии эти упреки не имели никакого отношения - она была избрана мишенью только из-за излишнего своеволия. А вот руководители других коммунистических партий, приглашенные участвовать в публичном «разоблачении преступной клики Тито», были вынуждены официально признать преступность самой попытки найти иные пути строительства социализма.

Период «построения основ социализма».

На втором заседании Коминформа в июне 1948 г., формально посвященном югославскому вопросу, окончательно были закреплены идеологические и политические основы социалистического лагеря - право СССР на вмешательство во внутренние дела других социалистических стран, признание универсальности советской модели социализма, приоритет задач, связанных с обострением классовой борьбы, укреплением политической монополии коммунистических партий, проведением ускоренной индустриализации. Внутреннее развитие стран Восточной Европы отныне происходило под четким контролем СССР. Создание в 1949 г. Совета Экономической Взаимопомощи, взявшего на себя функции по координации экономической интеграции социалистических стран, и уже в 1955 г. - военно-политического блока Организация Варшавского Договора, завершило создание социалистического лагеря.

Переход строительства социализма в странах Восточной Европы под жесткий контроль СССР привел к радикальной чистке самого коммунистического движения в этом регионе . В 1949-1952 гг. здесь прокатилась волна политических процессов и репрессий, ликвидировавших «национальное» крыло коммунистических партий, выступавшее за сохранение государственного суверенитета своих стран. Политическая консолидация режимов, в свою очередь, стала толчком к ускоренному реформированию всей социально-экономической системы, форсированному завершению национализации, ускоренной индустриализации с приоритетом отраслей по производству средств производства, распространению полного государственного контроля над рынком капиталов, ценных бумаг и рабочей силы, проведению насильственного кооперирования в сельском хозяйстве.

В результате проведения реформ уже к середине 50-х годов Восточная Европа достигла небывалых успехов в «догоняющем развитии» и совершила впечатляющий рывок в наращивании всего экономического потенциала, в модернизации социальной структуры. В масштабах всего региона был завершен переход к индустриально-аграрному типу общества. Однако стремительный рост производства сопровождался увеличением отраслевых диспропорций. Создаваемый экономический механизм был во многом искусственным, не учитывающим региональную и национальную специфику. Его социальная эффективность была чрезвычайно низкой, и даже успешный ход реформ не компенсировал большое социальное напряжение в обществе и снижение жизненного уровня, вызванные издержками ускоренной модернизации.

Политический кризис в Восточной Европе в середине 50-х годов.

В наибольшей степени пострадали те восточноевропейские страны, в которых к началу реформ уже существовали основы рыночной инфраструктуры, - Польша, Венгрия, Чехословакия. 3десь социалистическое строительство сопровождалось особенно болезненной ломкой социальной структуры, ликвидацией достаточно многочисленных предпринимательских слоев, насильственным изменением приоритетов социальной психологии. Со смертью Сталина в 1953 г. и некоторым ослаблением контроля со стороны Москвы в правящих кругах этих стран начинает расти влияние тех политиков, которые призывали к более гибкой стратегии реформ, повышению их социальной эффективности.

В Венгрии с 1953 г. правительство Имре Надя начало серию реформ, призванных снизить темпы индустриализации, преодолеть крайности насильственной коллективизации в сельском хозяйстве, повысить хозяйственную самостоятельность предприятий. Столкнувшись с оппозицией в руководстве правящей Венгерской партии трудящихся, Надь был смещен с занимаемого поста и вернулся к власти уже в конце 1956 г. на фоне острого социального кризиса, охватившего венгерское общество. Решающие события начались в Будапеште 23 октября из стихийных манифестаций студентов, протестующих против действий старого руководства ВПТ. И.Надь, вновь возглавивший правительство, объявил о продолжении реформ, о разрешении демонстраций и митингов, свободы слова. Однако сам Надь в действительности не имел четкой концепции реформирования общественного строя Венгрии, обладал явными популистскими наклонностями и скорее шел за событиями, чем управлял ими. Вскоре правительство полностью утратило контроль над происходящим.

Широкое демократическое движение, направленное против крайностей сталинской модели социализма, вылилось в откровенную антикоммунистическую контрреволюцию. Страна оказалась на грани гражданской войны. В Будапеште начались вооруженные столкновения восставших с рабочими дружинами и сотрудниками госбезопасности. Правительство Надя фактически встало на сторону противников режима, заявив о намерении выйти из Организации Варшавского Договора и закрепить за Венгрией статус нейтрального государства. В столице и крупных городах начался белый террор – расправы над коммунистами и сотрудниками ГБ. В этой ситуации советское правительство приняло решение о вводе в Будапешт танковых частей и подавлении восстания. Одновременно бежавшие из столицы члены ЦК ВПТ во главе с Яношем Кадаром образовали новое правительство, принявшее к 11 ноября всю полноту власти. Надь и его ближайшие соратники были казнены. Партия, преобразованная в Венгерскую социалистическую рабочую партию, подверглась чистке. Одновременно Кадар заявил и о намерении искоренить все проявления сталинизма, вызвавшие кризис венгерского общества, добиться более сбалансированного развития страны.

Не менее драматично развивались события и в Польше, где стихийные выступления рабочих в 1956 г. правительство встретило жестокими репрессиями. Социальный взрыв был предотвращен лишь благодаря возращению к власти опального В.Гомулки, возглавлявшего ЦК Польской рабочей партии в 1943-1948 гг., но исключенного из партии за увлечение идеей «национального социализма». Эта перестановка в руководстве Польши вызвала большую тревогу в СССР. Однако новые польские лидеры смогли убедить представителей Москвы в своей политической лояльности и в том, что корректировка реформ не затронет основ социалистического строя. Это произошло в тот момент, когда к Варшаве уже направлялись советские танки.

Рост напряженности обстановки в Чехословакии был не так велик, поскольку в промышленно развитой Чехии задача ускоренной индустриализации практически не стояла, а социальные издержки этого процесса в Словакии компенсировались в некоторой степени федеральным бюджетом.

Крушение колониальной системы. Вторая мировая война оказала громадное влияние на развитие стран Востока. В боях участвовало огромное количество азиатов и африкан­цев. Только в Индии было призвано в армию 2,5 млн чело­век, во всей Африке - около 1 млн человек (а еще 2 млн были заняты обслуживанием нужд армии). Огромны были потери населения в ходе боев, бомбардировок, репрессий, из-за лишений в тюрьмах и лагерях: в Китае за годы войны погибло 10 млн человек, в Индонезии - 2 млн человек, на Филиппинах - 1 млн Неимоверны были бедствия населе­ния, разрушения и убытки в зонах военных действий. Но наряду со всеми этими тяжелыми последствиями войны не­сомненны и ее положительные результаты.

Народы колоний, наблюдая поражения армий колони­заторов, сначала - западных, потом - японских, навсегда изжили миф об их непобедимости. В годы войны как никог­да четко определились позиции разных партий и лидеров.

Самое же главное - в эти годы выковывалось и созрело массовое антиколониальное сознание, сделавшее необрати­мым процесс деколонизации Азии. В странах Африки этот процесс по ряду причин развернулся несколько позже.

И хотя борьба за достижение независимости еще потре­бовала ряда лет упорного преодоления попыток традици­онных колонизаторов вернуть «все старое», жертвы, при­несенные народами Востока во Второй мировой войне не были напрасны. В пятилетие после окончания войны доби­лись независимости почти все страны Южной и Юго-Восточ­ной Азии, а также Дальнего Востока: Вьетнам (1945 г.), Индия и Пакистан (1947 г.), Бирма (1948 г.), Филиппины (1946 г.). Правда, Вьетнаму пришлось в дальнейшем вое­вать еще тридцать лет до достижения полной независимос­ти и территориальной целостности, другим странам - мень­ше. Однако во многом военные и иные конфликты, в кото­рые втягивались эти страны вплоть до недавнего времени, порождены уже не колониальным прошлым, а внутренни­ми или международными противоречиями, связанными с их независимым, суверенным существованием.

Традиционные общества Востока и проблемы модер­низации. Развитие современного мирового сообщества про­исходит в духе глобализации: сложились мировой рынок, единое информационное пространство, существуют между­народные и наднациональные политические, экономичес­кие, финансовые институты и идеологии. Народы Востока активно участвуют в этом процессе. Бывшие колониальные и зависимые страны получили относительную независимость, но стали вторым и зависимым компонентом в системе «мно­гополюсный мир - периферия». Это было определено тем, что модернизация восточного общества (переход от тради­ционного общества к современному) в колониальный и по­стколониальный период проходила под эгидой Запада.

Западные державы по-прежнему стремятся и в новых условиях сохранить и даже расширить свои позиции в странах Востока, привязать их к себе экономическими,

политическими, финансовыми и прочими узами, опутав сетью соглашений о техническом, военном, культурном и прочем сотрудничестве. Если же это не помогает или не получается, западные державы, особенно США, не колеб­лясь, прибегают к насилию, вооруженной интервенции, экономической блокаде и прочим средствам давления в духе традиционного колониализма (как в случае с Афга­нистаном, Ираком и другими странами).

Тем не менее, в будущем под влиянием изменений в развитие экономики, научно-техническом прогрессе воз­можно перемещение мировых центров - экономических, финансовых, военно-политических. Тогда, возможно на­ступит конец евро-американской направленности эволю­ции мировой цивилизации, а восточный фактор станет направляющим фактором всемирной культурной основы. Но пока доминантой складывающейся мировой цивилиза­ции остается Запад. Его сила опирается на сохраняющее­ся превосходство производства, науки, технологии, воен­ной сферы, организации экономической жизни.

Страны Востока, несмотря на различия между ними, в большинстве своем связаны сущностным единством. Их объе­диняет в частности, колониальное и полуколониальное про­шлое, а также периферийное положение в мировой эконо­мической системе. Их объединяет также то, что по срав­нению с темпами интенсивного восприятия достижений на­учно-технического прогресса, материального производства, сближение Востока с Западом в сфере культуры, религии, духовной жизни происходит относительно медленно. И это естественно, потому что менталитет народа, его традиции в одночасье не меняются. Иными словами, при всех наци­ональных различиях страны Востока до сих пор роднит наличие определенной совокупности ценностей материаль­ного, интеллектуального и духовного бытия.

Повсюду на Востоке модернизация имеет общие черты, хотя каждое общество модернизировалось по-своему и по­лучило свой результат. Но при этом западный уровень материального производства и научных знаний остается для Востока критерием современного развития. В разных восточных странах проходили проверку, как западные модели рыночной экономики, так и социалистические пла-

новые, по образцу СССР. Соответствующие воздействия испытывали идеология и философия традиционных об­ществ. Причем «современное» не только сосуществует с «традиционным», образует с ним синтезированные, сме­шанные формы, но и противостоит ему.

Одна из особенностей общественного сознания на Вос­токе заключается в мощном влиянии религий, религиоз­но-философских доктрин, традиций как выражения соци­альной инертности. Выработка современных взглядов про­исходит при противоборстве традиционного, обращенное в прошлое шаблона жизни и мысли с одной стороны, и современного, ориентированного на будущее, отмеченного научным рационализмом - с другой.

История современного Востока свидетельствует о том, что традиции могут выступать как в качестве механизма, способствующего восприятию элементов современности, так и в качестве тормоза, блокирующего преобразования.

Правящая элита Востока в социально-политическом от­ношении делится, соответственно, на «модернизаторов» и «охранителей».

«Модернизаторы» пытаются примирить науку и рели­гиозную веру, социальные идеалы и морально-этические предписания религиозных доктрин с действительностью через освящение научного знания священными текстами и канонами. «Модернизаторы» нередко призывают к пре­одолению антагонизма между религиями и допускают воз­можность их сотрудничества. Классический пример стран, сумевших приспособить традиции с современностью, ма­териальными ценностями и институтами западной циви­лизации - конфуцианские государства Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии (Япония, «новые индустриальные страны», Китай).

Напротив, задача фундаменталистов-«охранителей» - переосмысление действительности, современных социокуль­турных и политических структур в духе священных тек­стов (например, Корана). Их апологеты утверждают, что не религии должны приспосабливаться к современному миру с его пороками, а общество должно строиться так, чтобы соответствовать основным религиозным принципам. Фун-даменталистам-«охранителям» присущи нетерпимость и «по­иск врагов». Во многом успехи радикальных фундамента-

листских движений объясняются тем, что они указывают людям на их конкретного врага (Запад), «виновника» всех его бед. Фундаментализм получил широкое распростране­ние в ряде современных исламских стран - Иране, Ливии и др. Исламский фундаментализм - это не просто возвраще­ние к чистоте подлинного, древнего ислама, но и требова­ние единства всех мусульман в качестве ответа на вызов современности. Тем самым выдвигается претензия на созда­ние мощного консервативного политического потенциала. Фундаментализм в его крайних формах ведет речь об объе­динении всех правоверных в их решительной борьбе с из­менившимся миром, за возврат к нормам очищенного от позднейших наслоений и искажений настоящего ислама.

Японское экономическое чудо. Япония вышла из вто­рой мировой войны с разрушенной экономикой, угнетенной в политической сфере - ее территория была оккупирована войсками США. Период оккупации закончился в 1952 году, за это время с подачи и при содействии американской адми­нистрации в Японии были проведены преобразования, при­званные направить ее на путь развития стран Запада. В стра­не вводилась демократическая конституция, права и свобо­ды граждан, активно формировалась новая система управ­ления. Такой традиционный японский институт как мо­нархия сохранялся лишь символически.

К 1955 году, с появлением либерально-демократической партии (ЛДП), которая стояла у руля власти несколько последующих десятилетий, политическая ситуация в стране окончательно стабилизировалась. В это время происходит первая смена экономических ориентиров страны, заключав­шаяся в преимущественном развитии промышленности группы «А» (тяжелая промышленность). Ключевыми от­раслями экономики становятся машиностроение, судостро­ение, металлургия

Вследствие ряда факторов во второй половине 50-х - начале 70-х годов Япония продемонстрировала небыва­лые темпы роста, обогнав по ряду показателей все страны капиталистического мира. Валовой национальный продукт (ВНП) страны увеличивался на 10 - 12 % в год. Будучи весьма скудной, в сырьевом отношении, страной, Япония смогла развить и эффективно использовать энергоемкие и

трудоемкие технологии тяжелой промышленности. Рабо­тая по большей части на привозном сырье, страна смогла пробиться на мировые рынки и добиться высокой рента­бельности хозяйства. В 1950 г. национальное богатство оценивалось в 10 млрд долларов, в 1965 уже в 100 млрд долларов, в 1970 эта цифра достигла 200 млрд., в 1980-м был перейден порог в 1 триллион.

Именно в 60-е годы появилось такое понятие, как «япон­ское экономическое чудо». В то время, когда 10 % счита­лись высоким показателем, промышленное производство Японии увеличивалось на 15 % в год. Япония в два раза превзошла в этом отношении страны Западной Европы и в 2,5 раза - США.

Во второй половине 70-х годов произошла вторая смена приоритетов в рамках экономического развития, что было связано, прежде всего, с нефтяным кризисом 1973 - 1974 годов и резким подорожанием нефти - основного энергоно­сителя. Наиболее остро подъем цен на нефть отразился на базовых отраслях японской экономики: машиностроении, металлургии, судостроении, нефтехимии. Первоначально Япония была вынуждена значительно сократить ввоз нефти, всячески экономить на бытовых нуждах, но этого оказалось явно недостаточно. Кризис экономики, ее энергоемких от­раслей, обострялся традиционной для страны нехваткой земельных ресурсов, экологическими проблемами. В этой ситуации японцы поставили во главу угла развитие энер­госберегающих и наукоемких технологий: электроники, точного машиностроения, средств связи. В результате Япо­ния вышла на новый уровень, вступив в постиндустриаль­ную информационную стадию развития.

Что же позволило разрушенной после войны многомилли­онной стране, практически лишенной полезных ископаемых, достичь такого успеха, относительно быстро войти в число лидирующих в экономическом отношении мировых держав и добиться высокого уровня благосостояния граждан?

Конечно, все это в немалой степени было обусловлено всем предшествующим развитием страны, которая в отли­чие от всех других стран Дальнего Востока, да и большей части Азии, изначально встала на путь преимущественно­го развития частнособственнических отношений в услови­ях незначительного давления государства над обществом.

Очень важным был предыдущий опыт капиталистиче­ского развития, последовавший за реформами Мэйдзи. Бла­годаря им обособленная островная страна с весьма специ­фическими культурными чертами смогла адаптироваться к новым реалиям мирового развития, изменениям обще­ственной и экономической жизни..

Хороший толчок дали реформы периода оккупации пос­ле второй мировой войны. Окончательно поставив страну на путь демократического развития, они высвободили внут­ренние силы японского общества.

Поражение в войне, уязвившее национальное достоин­ство японцев, также стимулировало их высокую экономи­ческую активность.

Наконец отсутствие, вследствие запрета, собственных во­оруженных сил и расходов на них, американские промыш­ленные заказы, благоприятная политическая обстановка так­же сыграли важную роль в формировании «японского чуда».

Совокупное влияние всех этих факторов и породило яв­ление, известное как «японское экономическое чудо», отра­зившее характер развития японского общества во второй половине XX века.

Исламская революция в Иране. Революционные со­бытия конца 70-х годов XX в. в Иране были вызваны к жизни социально-экономическими и политическими рефор­мами, проводившимися шахом Мохаммедом Пехлеви и его окружением в предшествующий период. Данные преобра­зования были направлены на ликвидацию полуфеодаль­ных отношений в стране, ускоренную модернизацию Ира­на и его интеграцию в современный капиталистический мир (так называемая «белая революция»).

Из 19 реформ важнейшей была аграрная, направлен­ная на передачу земли крестьянам-арендаторам. Тем са­мым поощрялось создание товарных хозяйств. Вместе с тем множество семей землевладельцев не смогли адаптиро­ваться к новым условиям и устремились в город, попол­няя ряды неквалифицированных рабочих, безработных, люмпенов.

Помимо аграрной реформы проводится и модернизация промышленности. Значительно возросли поступления от продажи нефти, появились новые отрасли легкой и тяже-

лой промышленности. Несмотря на то, что реформы по­могли стране преодолеть ее социально-экономическую от­сталость, развитие экономики не было органичным и рав­номерным. Одни отрасли развивались ускоренно, в других наблюдался застой. На всех уровнях имели место такие пагубные явления, как расточительность, бесхозяйствен­ность, коррупция, жажда наживы, перекрывавшие во мно­гом положительные стороны реформ.

Главной ошибкой шаха стала его опора исключительно на силу, а также явное пренебрежение интересами исламс­кого духовенства, ущемленного реформами. Авторитет ду­ховенства оказался значительно подорванным в результа­те попыток модернизации и секуляризации страны, вне­дрения западной культуры. Духовенство смогло привлечь к борьбе широкие слои населения, уставшего приспосаб­ливаться к быстрой капиталистической модернизации стра­ны. Массовой базой революции стали средние городские слои, обнищавшие крестьяне и нишие.

Во главе революции встал аятолла (обладатель высшего религиозного звания) Хомейни, сумевший довести ее до по­бедного конца. В обстановке небывалого подъема революци­онной активности народа вопрос о власти был фактически решен уже в начале 1979 года. Шах покинул народ, в стране был проведен референдум, следствием которого было провозглашение Исламской Республики Иран. В декабре того же года была принята конституция страны, в которой было специально оговорено, что высшая власть в стране при­надлежит духовенству в лице Хомейни (после его смерти - его преемнику), а гражданскую политическую власть осу­ществляет президент, парламент (меджлис) и премьер.

Внутриполитическая жизнь страны после революции ха­рактеризуется доминированием духовенства, которое смог­ло сформировать крупнейшую фракцию в парламенте, скон­центрировать в своих руках исполнительную власть, об­разование, карательные органы, расправиться с оппози­цией. В Иране насаждается исламская этика, выдвигается тезис о Коране как конституции всего человечества.

Для внешней политики характерна явная антизападная направленность. Новая власть расторгла ряд гражданских и военных контрактов с США и другими странами, ликви-

дировала американские военные базы, банки и компании. Основным внешнеполитическим принципом была объявлена формула «Ни Запад, ни Восток, а ислам». Иран вплоть до настоящего времени считает своей обязанностью проведение «экспорта» исламской революции, поддерживает радикаль­ные фундаменталистские движения во многих странах.

Таким образом, исламская революция в Иране была неразрывно связана с провалом реформ, проводя которые шах, его окружение и американские советники нимало не считались ни с народом, ни с его традициями и обычаями, корнями уходящими в многотысячелетнюю историю. Но именно народу пришлось расплачиваться за реформы, ко­торые несли бешеное обогащение кучке богачей (в частно­сти, от продажи нефти), спекулянтов, чиновничества и обнищание, разорение рабочего люда, крестьянства, мел­ких предпринимателей. В стране расцвели такие негатив­ные явления западной культуры, как преступность, алко­голизм, наркомания, проституция. На «иранский пирог» ринулись тысячи международных проходимцев и авантю­ристов. Заморское, прежде всего, американское стало вы­теснять свое иранское. Всеобщее падение морали и нрав­ственности дополнило картину. В этой ситуации соци­альный взрыв был неизбежен, а духовенство лишь умело им воспользовалось.

Наиболее масштабно модернизация на Востоке развернулась после второй мировой войны. Она имела своей целью:

1) ускорение развития, индустриализация;

2) сохранение фундаментальных цивилизационных ценностей, то есть самосохранение сообщества от разрушения под давлением ценностей другого типа цивилизации.

В середине XX в. развернулась деколонизация Востока. Освободившиеся страны стремились обрести свою судьбу в мире, который все более обезличивался под катком индустриального прогресса. Пути модернизации выбирались разные. Можно выделить три наиболее часто встречающиеся варианта.

1. Внедрение и приспособление элементов прогрессивного типа развития к собственным условиям в полном объеме: рынок и все, что ему сопутствует; демократия и правовое государство.

Модернизация по этому варианту шла непросто и принесла успехи тем странам, которые значительно продвинулись на этом пути до второй мировой войны. Сыграло свою роль и обновление западной цивилизации, помощь западных стран. Вот что писали о модернизации в Японии историки Я. Мураками, С. Кумон, С. Сато: «История довоенной Японии - это бесконечная летопись проб и ошибок, попыток взаимно приспособить западные принципы и принципы, выработанные «обществом иэ» (т.е. существовавшие в Японии - Л.С), ради достижения цели - «индустриализации» (догоняющей модернизации). Те из этих попыток, которые уже начали приносить первые плоды, были возобновлены с новой силой после войны (речь идет о второй мировой - Л.С.)». Характерно, что перенесение элементов прогрессивного пути развития происходило не автоматически. Они приспосабливались к особенностям общества, трансформировались.

Приведем лишь некоторые примеры. На Востоке есть две демократии с парламентом, развитыми партийно-политическими системами: Япония и Индия. Однако эти демократии при внешнем сходстве с западными разительно отличаются от них. Политические партии в Японии жестко организованы, с неукоснительной дисциплиной. По сути это партии-патронаты по отношению к своим членам, контролирующие каждого. Партия, победившая на выборах, приобретает настолько доминирующее влияние, что это приводит к фактически однопартийности - диктатуре одной партии. Либеральная партия Японии 38 лет находилась у государственного руля и целиком определяла курс страны. Лишь в 1993 году создано коалиционное правительство и возникла новая ситуация.

Для Востока по-прежнему характерно особое «харизматическое» отношение к национальному лидеру, вождю. Политика во многом персонифицирована. Для европейца, привыкшего выбирать между программами, странно видеть, например, борьбу в индийском парламенте, где никто не обращает внимания на программы, идеологические платформы, а все сосредоточено вокруг личностей. Исход борьбы определяет авторитет личности и ничего больше. Отсюда и такая особенность, что замещение высших легистратур повсюду на Востоке - от Ливана до Японии - часто происходит по принципу наследования. Классический пример в этом плане цепочка премьер-министров Индии: Джавахарлал Неру, его дочь Индира Ганди, его внук Раджив Ганди. То же в Пакистане. Политический капитал убитого экстремистами премьер-министра Зульфикара Бхутто служит основанием для прихода на этот пост его дочери Беназир Бхутто.

Даже в такой суперсовременной державе как Япония очень сильны традиционные ценности, в частности, коллективизм, подчинение интересов личности коллективу. Американские представители, возглавлявшие администрацию в Японии после второй мировой войны, запуская механизм модернизации, дальновидно предпочли не трогать японскую общину. И община на разном уровне в разной форме играет огромную роль и сегодня. Японский капитализм сами японцы называют «корпоративным», то есть коллективным. Господствует принцип; «Корпорация прежде всего». Японская компания это, по сути, корпоративная община, где рабочий, служащий, управляющий, акционер руководствуются не своими личными интересами, а только интересами фирмы. Для индивидуализированного западного человека - это иррациональное поведение. Для японца - закон, который не может быть нарушен. В противном случае, оказываясь вне корпоративной общины, человек лишается мощной социальной защиты.

Япония, добившаяся наибольших успехов в радикальной модернизации, проходила этот путь после второй мировой войны трудно: тяжелая социально-экономическая и политическая ситуация после поражения, коррупция государственных чиновников, которая достигла необычайного расцвета. Свирепствовала дисциплинированная по-японски мафия - якудза. Но японцы сумели все это преодолеть, правда, не без помощи Запада на первых порах. За полстолетия они прошли индустриальную стадию и первыми из восточных народов вошли в постиндустриальную эпоху - информационное общество. Созданы мощные слои мелких и средних собственников, которые служат опорой демократии и рыночного развития.

Это создает новую ситуацию. Если на индустриальной стадии традиционные для восточных обществ коллективистские принципы сохраняются и работают на модернизацию то на постиндустриальной - это вопрос. С возникновением мощных средних классов возникает угроза размывания традиционных коллективистских ценностей. В частности, Япония сейчас стоит перед проблемой выбора приоритетов развития. Либо «новые средние слои» будут признаны долговременным, перспективным явлением и на них будет сделана ставка, тогда произойдет индивидуализация общества и общественная организация приблизится к европейской. Либо произойдет укрепление традиционных коллективистских приоритетов, и средние слои не будут играть такой роли, как на Западе.

При таком варианте модернизации наблюдаются наибольшие успехи. Япония - яркий тому пример.

2. Внедрение организационно-технологических элементов индустриального общества, рыночных отношений при сохранении общественной системы восточного типа.

Казалось бы, имея в виду указанные выше задачи модернизации, этот вариант щадящий; рынок дает механизм прогрессирующего саморазвития и, одновременно, сохраняются традиционные ценности. При таком варианте есть примеры процветания, но они объясняются исключительно благоприятными природными условиями - Саудовская Аравия, Арабские эмираты в Персидском заливе. Это - нефть. Расцвет создан за счет нефтедолларов. Индустриальный потенциал, современное производство и быт, университеты и библиотеки соседствуют с привычными хозяйствами бедуинов, женщинами в чадре, харизматическими чертами общественного сознания. В большинстве стран, которые также пошли по этому пути, достижения более скромные, но значительные. В Южной Корее мелкая частная собственность на землю была введена всего в 1949 г. Тогда же началось внедрение рыночных отношений. Сегодня - это страна с развитой рыночной экономикой, занимающая важные позиции в мире.

Однако страны, избравшие этот вариант модернизации, сталкиваются со следующими проблемами. Рынок с его социально-классовой дифференциацией, индустриализация с ее материализмом и рационализмом разрушают систему компенсаторов, приводят к выступлениям против жесткой системы. Смягчение общественной организации, внедрение демократических институтов становится настоятельной потребностью. Отсутствие механизма согласования социально-классовых противоречий ведет к массовым выступлениям снизу против системы власти. Южная Корея добилась потрясающих успехов в развитии рыночной экономики, однако, отсутствие развитых форм демократии ведет к выступлениям в ее пользу. Как ни ограничены зоны рыночного типа в Китае, но их существование ставит вопросы пока хотя бы о либерализации (то есть о смягчении), а в перспективе - неизбежно о демократизации общества. С 1978 г. Китай осуществляет рыночную реформу при тщательном сохранении особенностей общественного устройства. Однако специалисты предсказывают, что рост экономического могущества провинций в ущерб центру, социально-классовая дифференциация могут привести страну к конфликтам и даже к гражданской войне. Необходимость кардинальных изменений очевидна. Ученые советуют учредить федеральную структуру, подобную американской, превратить Всекитайское собрание в полноценный парламент, в демократический орган власти, с тем, чтобы он мог законным путем улаживать конфликты между центром и провинциями, между противостоящими социальными группами.

Как показывает опыт: рынок и демократия взаимосвязаны. И все страны, рано или поздно, придут к первому варианту. Южная Корея, Турция начали модернизацию по второму варианту, а сейчас активно развиваются по первому.

3. Перенесение только организационно-технологических структур индустриального общества при отрицании рынка и демократии. Знаменем этого варианта модернизации стала социалистическая идея » марксистском варианте, проповедующая индустриальный прогресс в условиях социального равенства и коллективизма.

При таком варианте создается индустриальная база, научный потенциал, слой квалифицированных специалистов. Однако подобное общество не имеет никакого отношения к социализму. В марксистских категориях происходило конституирование традиционных политических институтов и культуры. На первый план выдвигаются технократы, которые под флагом социализма создают технизированное общество, в котором человек подчинен не только государству, но и машине. Поскольку нет рынка и демократии, то есть нет механизмов саморазвития общества, роль государства еще более усиливается. Оно берет на себя функции руководства созданием и приумножением индустриального потенциала, подготовки кадров, контроля. Все направлено на обслуживание индустриального потенциала. Поскольку прогресс предусматривает высокий темп развития (иначе общество вновь отстанет), темп обеспечивается за счет насилия. Система власти из авторитарной, деспотической превращается в тоталитарную. Применяется тотальное насилие и тотальный контроль над обществом.

Государственная организация остается классически восточной: ограничение прав и свобод, всесилие бюрократии, обожествление коммунистического правителя (Генерального секретаря Коммунистической партии, президента или просто вождя). Контроль коллектива за личностью еще более усиливается.

Наиболее яркие примеры модернизации этого типа: Китай эпохи Мао-Цзедуна, Куба, современная Северная Корея. В некоторых странах идея индустриального социализма К. Маркса и Ф. Энгельса была трансформирована в исламский социализм (Ливия, Сирия, Ирак), который отличался апелляцией к религиозной доктрине.

Тотальный кризис западной цивилизации в первой половине XX в., социально-классовые потрясения и конфликты, тяжелое наследие колониальной эпохи привели к довольно широкому распространению этого варианта. Социализм, на первый взгляд, давал возможность избежать всего того, от чего страдала западная цивилизация. К тому же страны Востока наиболее близки к воспетому К. Марксом социализму. В них нет рынка, частной собственности, нет антагонистических классов. Одновременно рабочий социализм позволял привнести в эти общества технический прогресс, индустриализацию и урбанизацию. Привлекало в этом варианте модернизации и то, что главным рычагом прогресса являлся традиционный для Востока коллективизм.

Однако этот вариант оказался, как показал исторический опыт, тупиковым. Общество не получает механизмов прогрессирующего саморазвития, а насилие в безграничных размерах действует на общество разрушающе. Массовый террор, геноцид по социальному или идеологическому принципу выбивали наиболее активные силы общества. К счастью, в историческом плане для многих стран движение по этому пути оказалось недолгим - три-четыре десятилетия.

Надо отметить и другое. Социалистическая идея - продукт западного классово-дифференцированного общества. Она существует и развивается более двух тысяч лет, очень плодотворна в контексте западной культуры, поскольку помогает совершенствовать противоречивую, жестокую действительность. Не случайно, в современных условиях так сильны в развитых странах Запада, особенно в Европе, социалистические и социал-демократические партии. В некоторых странах они являются правящими десятки лет. Однако перенесенная на другую культурную почву, социалистическая идея стала оправданием насилия, орудием разрушения многовековой культуры. Развернулся процесс примитивизации элиты, новые поколения воспитывались негативистски по отношению к прошлому и духовным ценностям народа.

Вариант модернизации на основе марксистского социализма, в буквальном или опосредованном национальными особенностями виде, активно пропагандировался КПСС. Помощь СССР была разносторонней: предоставление безвозмездных кредитов, поставки оружия, подготовка кадров, строительство заводов, ГЭС, больниц и т.п. Это сыграло свою роль, особенно в странах, которые были не способны собственными силами создать индустриальную базу. Действовал и пример самого СССР, мощного, хорошо вооруженного государства, с которым считались в западном мире, имевшего общественную организацию восточного типа.

Однако этот путь привел общество к черте саморазрушения. Большинство стран, которые развернули модернизацию на основе социалистической идеи, отказались от этого. Стали рушиться последние бастионы. Ирак заявил о масштабной программе приватизации промышленности, не связанной с обороной. Куба начала вводить элементы рыночной экономики. Нерушимой остается пока Северная Корея. Большинство стран перешло на второй, а затем неизбежно и на первый вариант модернизации.

Модернизация обществ восточного типа, индустриализация, по мере ее успеха, ведут, как ни странно, к ограничению западного влияния. Комплекс социально-цивилизационной неполноценности ушел в прошлое. Фундаментальные основы-жизни, мировоззрения, основанные на религии, сохранились. Государство по-прежнему играет главенствующую и патронирующую роль по отношению к обществу, обладает колоссальной собственностью в большинстве стран (включая казну). Сохраняется религиозно-детерминированное социальное поведение, особенно в мусульманских странах. Частная собственность не пользуется престижем, хотя существует и укрепляется. В общественном сознании господствует приоритет духовных ценностей. Восток остается Востоком.

Все изложенное свидетельствует; мир сохраняет своеобразие и многообразие, а жизнь не становится проще.

С Востока на Запад

Однако не только Восток осваивает западные ценности, но и Запад - восточные. Особо обратите внимание на это. Сейчас не менее важным признается «обратное» движение - с Востока на Запад. Признано, что прогрессивным может быть не только индивидуализм, но и коллективизм. В западных странах возрастает интерес к.культуре коллективизма: создаются специальные службы, развернута подготовка специалистов по налаживанию связей в коллективе, общине (производственном, профессиональном, любом). Большое внимание уделяется восстановлению первичной коллективной ячейки-семьи в ее традиционном виде.

Происходят изменения в общественном сознании: смещение приоритетов от конкретных целей к смысловым установкам. Делается попытка одухотворить деловую, меркантильную западную цивилизацию. Хватит высокомерного европеизма, - раздаются голоса. На Западе популярны философские и эстетические учения Востока. Китаевед Е. Завадская писала: «Американская традиция, западная традиция, даже тибетская традиция не дает нам достаточно ресурсов, чтобы справиться с обступившими нас роковыми проблемами, как бы эти традиции ни были богаты и достойны изучения, если мы прильнем к ним и только к ним, мы будем повинны в узком и, возможно, саморазрушительном провинциализме». Таким образом, идет поиск материала для новаций, в том числе и в духовности Востока.

Таковы основные положения цивилизационного подхода. Необходимо подчеркнуть, что западная историческая наука в большей своей части считает, что цивилизационные различия имеют значения лишь в культурном плане, а в общеисторическом - несущественны. Главное: одни страны - богатые, другие - бедные, одни - развитые, другие - отсталые. История обществ делится чаще всего на три ступени; традиционное общество, индустриальное общество, постиндустриальное (или информационное)"общество. Предлагается руководствоваться при оценке исторического пути только идеей материального и научно-технического прогресса и степенью ее реализации. Такой подход возможен. Однако жизнь общества не сводима к достижениям науки, техники и их применению. Принципы цивилизационного подхода позволяют изучать мир более широко и полно, под девизом: единство в сочетании с многообразием.

ТЕМА II. ФЕНОМЕН РОССИИ

ЛЕКЦИЯ 1. ИСТОКИ

СТРАНЫ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ В 1945-2000 гг.

§ 7. Страны Восточной Европы после Второй мировой войны

Итоги Второй Вторая мировая война принесла странам Восточ-мировой войны нои Европы огромные экономические и демогра¬фические потери. Разрушения производственной и транспортной инфраструктуры, рост инфляции, нарушение традиционных тор¬говых связей и острый недостаток потребительских товаров стали общими проблемами для всех стран региона. Характерно, что наи¬большие потери понесли в годы войны те государства, которые в предвоенный период находились на более высоком уровне соци¬ально-экономического развития - Польша, совершенно опустошен¬ная в годы нацистской оккупации, Венгрия, наиболее пострадавшая среди бывших союзников Германии на завершающем этапе войны и в первые годы советской оккупации, Чехословакия, испытавшая несколько территориальных разделов. Суммарные потери Польши и Венгрии достигали 40 % национального достояния. Доля же все¬го восточноевропейского региона в мировом промышленном нр°" изводстве снизилась в 2 раза. Таким образом, война не только о бросила восточноевропейские страны назад в экономической мо¬дернизации, но и значительно выровняла уровень их развития.

Территориальные изменения, произошедшие в Восточной Ьвр пе в результате Второй мировой войны, оказались не столь круг*1 масштабными, как в 1918-1920 гг., но тем не менее сушественн изменили региональную политическую карту. Правовую основу ^ них составили решения Крымской (Ялтинской) и Потсдамской ференций, мирные договоры со странами, принимавшими уча в германском блоке, а также серия двухсторонних догов°Р(?/с гг. точноевропейских стран с СССР, заключенных в 1944-19 Мирные договоры с Венгрией, Румынией и Болгарией готОВИ"е,ь-Советом министров иностранных дел (СМИД) стран-победи

созданным в 1945 г. для решения вопросов послевоенного уре-иоования. Завершилась эта работа в декабре 1946 г., а оконча-^пьный текст мирных договоров был подписан 10 февраля 1947 г. тегтарИЖе. Территория Болгарии осталась в границах на 1 января 3\аА\ г. Венгрия вернулась к границам 1 января 1938 г., за исключе-«ем передачи в пользу Чехословакии небольшого района в окрест-остях Братиславы. Таким образом, Венгрия утратила территории, оЛученные в рамках Венских арбитражей 1938 и 1940 гг. (южные пайоны Словакии были возвращены в состав Чехословацкого го¬сударства, Закарпатская Украина перешла в состав СССР, северо¬западная Трансильвания вернулась в состав Румынии). Границы Румынии восстанавливались по состоянию на 1 января 1941 г., т.е. Бессарабия и Северная Буковина остались в составе СССР. Догово¬ры также установили размеры и порядок выплаты репараций Румы¬нией в пользу СССР, Болгарией в пользу Югославии и Греции, Вен¬грии в пользу СССР, Чехословакии и Югославии. По предложению СССР был принят принцип частичного возмещения нанесенного ущерба (66 %). В дальнейшем советское правительство сократило репарационные платежи восточноевропейских стран еще на 50 %.

В более выигрышном положении оказались восточноевропей¬ские страны, участвовавшие в борьбе против гитлеровского бло¬ка, - Польша, Чехословакия, Югославия. Новые границы Польши были установлены Крымской конференцией и советско-польским договором 1945 г. Польша приобрела бывшие немецкие террито¬рии восточнее линии по Одеру и Западной Нейсе, в том числе вер¬нула «Данцингский коридор». Западная Украина и Западная Бе¬лоруссия остались в составе СССР. Советское правительство отка¬залось при этом в пользу Польши от всех претензий на германское имущество и активы, находящиеся на польской территории, а так¬же части германских репараций. Особый советско-чехословацкий Договор 1945 г. подтвердил отказ Чехословакии от претензий на За¬карпатскую Украину. Остальная территория Чехословакии была Остановлена в границах начала 1938 г. Не удалась попытка совет-ои и югославской дипломатии закрепить права Югославии на СК°?НУЮ теРриторию полуострова Истрия. По решению Париж-и конференции 1947 г. здесь была создана «Свободная террито-я Триест», разделенная Италией и Югославией уже в 1954 г. и бо Кратча"шие сроки была решена одна из наиболее сложных Се " езненных послевоенных проблем региона - перемещение на-му ч Ия" По решению Потсдамской конференции, подтвержденно-Маннк>НЬ1МИ договоРами> немецкое население депортировалось в Гер-^°Льц С территоРии Судетской области Чехословакии, новых земель и> а также из Венгрии и бывшей Восточной Пруссии, вошед-

""""" 8б74 д. м „

Ч- Родр,гес Оу

щей в состав СССР. Советско-польское соглашение 1945 г. уРег лировало «обмен населения» между двумя странами. Участник борьбы против нацизма и члены их семей, польской и еврейско" национальности, проживавшие на территории СССР, получили пп во на оптацию - выбор польского или советского гражданства Однако одновременно, в соответствии с более ранними договорен¬ностями, происходила принудительная взаимная эвакуация насе¬ления в приграничных районах Западной Украины и Западной Бе¬лоруссии. В порядке оптации был осуществлен обмен населением между СССР и Чехословакией в приграничных районах.

Внутриполитическая обстановка, сложившаяся в восточноевро¬пейских странах к концу Второй мировой войны, также была весь¬ма сложной. Крах профашистских авторитарных режимов, широ¬кое участие населения в движении Сопротивления создавали предпосылки для глубоких изменений всей государственно-поли¬тической системы. Однако в действительности политизация масс и их готовность к демократическим преобразованиям носила по¬верхностный характер. Авторитарная политическая психология не только сохранилась, но и укрепилась в годы войны. Для массового сознания по-прежнему было свойственно желание видеть в госу¬дарстве гаранта социальной стабильности и силу, способную в крат¬чайшие сроки «твердой рукой» решить стоявшие перед обществом задачи.

В лоне авторитарной политической культуры формировалась и большая часть новой государственной элиты, пришедшей к власти в восточноевропейских странах. Многие из этих людей посвятили всю жизнь борьбе с прежними режимами, прошли через тюрьмы, каторгу, эмиграцию. Дух борьбы, непримиримого и бескомпромисс¬ного отстаивания собственных идеалов стали законом послевоен¬ной политической жизни Восточной Европы. Этому способствова¬ло и наследие самой войны, являвшейся столкновением несовмес¬тимых общественных моделей, идеологических систем. Поражение национал-социализма оставило лицом к лицу других непримири¬мых противников - коммунизм и либеральную демократию. Сто¬ронники этих победивших в войне идей получили преобладание в новой политической элите восточноевропейских стран, но это обе¬щало в будущем новый виток идеологического противоборства. Ситуация осложнялась также возросшим влиянием национальной идеи, существованием даже в демократическом и коммунистичес¬ком лагерях националистически ориентированных течений. НаЦйСЯ нальную окраску получила и возрожденная в эти годы идея агра-ризма, деятельность по-прежнему влиятельных и многочисленны4 крестьянских партий.

п образования Разнородный партийный спектр, образовавшийся

периода в странах Восточной Европы после войны, и высо-

народной КИЙ накал идеологической борьбы могли стать до-демократии статочной причиной для того, чтобы уже первая 1на общественных преобразований оказалась сопряжена с ост-ой конфронтацией всех политических сил. Однако ситуация раз¬вивалась совершенно иначе. На последнем этапе войны в подавля¬ющем большинстве восточноевропейских стран начинается процесс консолидации всех бывших оппозиционных партий и движений, об¬разования широких многопартийных коалиций, получивших назва¬ние Национальных или Отечественных фронтов. По мере продви¬жения Советской армии и вооруженных сил Сопротивления на запад к границам Германии эти политические объединения прини¬мали всю полноту государственной власти.

Болгарский Отечественный фронт, объединивший прокоммуни¬стическую Болгарскую рабочую партию, Болгарскую рабочую соци¬ал-демократическую партию, аграрный БЗНС и влиятельную поли¬тическую группу «Звено», образовался еще в 1942 г. После победы народного восстания в Софии в сентябре 1944 г. было сформирова¬но коалиционное правительство Фронта под руководством К. Геор-гиева из «Звена». Национально-демократический фронт Румынии существовал с сентября 1944 г. Первоначально его основу состави¬ли коммунисты и социал-демократы. Но уже в марте 1945 г. коали¬ционное правительство возглавил авторитетный лидер Румынского фронта земледельцев П. Гроз, а после начала конструктивного со¬трудничества этого кабинета с монархией в правительство вошли представители «исторических» партий - цэранисты и национал-ли¬бералы. В декабре 1944 г. Венгерская коммунистическая партия, со¬циал-демократы, Национал-крестьянская партия и Партия мелких сельских хозяев сформировали Венгерский национальный фронт и переходное правительство. После первых свободных выборов в Вен¬грии в ноябре 1945 г. коалиционный кабинет возглавил лидер ПМСХ 3. Тильди. Очевидное преобладание левые силы изначально полу¬чили лишь в Национальном фронте чехов и словаков, созданном в марте 1945 г. Несмотря на активное участие в нем влиятельных политиков из Национально-социалистической партии, словацкой Демократической партии, Народной партии, руководителем Фрон¬та стал коммунист К. Готвальд, а первое коалиционное правитель¬ство возглавил социал-демократ 3. Фирлингер. Однако при этом ру¬ководство НФЧС вело весьма конструктивный диалог с эмигрант¬ским правительством под руководством Э. Бенеша и Я. Массарика. Более сложной была внутриполитическая обстановка в Польше, строе противоборство созданного в июле 1944 г. в Люблине про-

коммунистического Комитета национального освобождения и эми рационного правительства С. Миколайчика, отрытая конфронтаци" между вооруженными отрядами Армии Людовой и Армии Крайо вой поставили Польшу на грань гражданской войны. Негативную роль сыграла и активность советских спецслужб - кадры НКВД и СМЕРШа использовались не только для консультирования созда¬ваемой польской службы безопасности У Б, но и для прямого пре¬следования бойцов Армии Крайовой. Однако в соответствии с ре¬шениями Крымской конференции в Польше также начался процесс формирования правительства национального единства. В его состав вошли представители Польской рабочей партии (ППР), Польской социалистической партии (ППС), Польской крестьянской партии (ПСЛ), а также Партии людовцев и Социал-демократической партии. В июне 1945 г. коалиционное правительство возглавил Э. Осубка-Моравский. В силу тех же решений Крымской конференции начал¬ся политический диалог внутренних сил Сопротивления и эмигра¬ционных антифашистских сил в Югославии. Национальный коми¬тет освобождения, созданный на базе прокоммунистического Национально-освободительного фронта, в марте 1945 г. достиг дого¬воренности с эмиграционным правительством Шубашича о прове¬дении всеобщих свободных выборов в Учредительную Скупщину (Учредительное Собрание). Безраздельное преобладание проком¬мунистических сил сохранилось в этот период лишь в Албании.

Причиной столь неожиданного на первый взгляд сотрудниче¬ства совершенно разнородных политических сил было единство их задач на первом этапе послевоенных преобразований. Коммунис¬там и аграриям, националистам и демократам было совершенно очевидно, что наиболее насущной проблемой является формиро¬вание самих основ нового конституционного строя, ликвидация ав¬торитарных структур управления, связанных с прежними режима¬ми, проведение свободных выборов. Во всех странах был ликвиди¬рован монархический строй (лишь в Румынии это произошло позже, после утверждения монопольной власти коммунистов). В Югосла¬вии и Чехословакии первая волна реформ касалась также решения национального вопроса, формирования федеративной государ¬ственности. Первоочередной задачей являлось и восстановление разрушенной экономики, налаживание материального обеспечения населения, решение насущных социальных проблем. Приоритет подобных задач позволил охарактеризовать весь этап 1945-1946 гг. как период «народной демократии». Однако консолидация поли¬тических сил была временной.

Если сама необходимость экономических реформ сомнениям и подвергалась, то методы их проведения и конечная цель стал

тметом первого раскола правящих коалиций. По мере стабили-щи экономического положения предстояло определить дальней-ю стратегию реформ. Крестьянские партии, наиболее многочис-нные и влиятельные в тот момент (их представители, как указы-алось выше, возглавляли первые правительства в Румынии, Болгарии, Венгрии), не считали необходимым ускоренную модер¬низацию, приоритетное развитие индустрии. Они выступали так¬же против расширения государственного регулирования экономи¬ки Основной задачей этих партий, в целом выполненной уже на первом этапе реформ, было уничтожение латифундий и проведе¬ние аграрной реформы в интересах среднего крестьянства. Либе¬рально-демократические партии, коммунисты и социал-демокра¬ты несмотря на политические разногласия, были едины в ориента¬ции на модель «догоняющего развития», стремлении обеспечить рывок своих стран в индустриальном развитии, приблизиться к уровню ведущих стран мира. Не имея большого перевеса в от¬дельности, все вместе они составили мощную силу, способную до¬биться изменения политической стратегии правящих коалиций.

Перелом в расстановке политических сил произошел в течение 1946 г., когда крестьянские партии были оттеснены от власти. Из¬менения в высших эшелонах государственного управления приве¬ли и к корректировке реформаторского курса. Начались осуществ¬ление программ национализации крупной промышленности и бан¬ковской системы, оптовой торговли, ввод государственного контроля над производством и элементов планирования. Но если коммунисты рассматривали эти реформы как первый шаг на пути к социалистическим преобразованиям, то демократические силы видели в них естественный для послевоенной системы ГМК про¬цесс усиления государственного элемента рыночной экономики. Определение дальнейшей стратегии оказывалось невозможным без окончательного идеологического «самоопределения». Нема¬ловажным фактором стала и объективная логика послевоенных экономических преобразований. «Догоняющее развитие», уже вы¬шедшее за рамки периода восстановления экономики, продолже¬ние форсированных реформ в области крупного промышленного производства, структурно-отраслевой перестройки экономики тРеоовало огромных инвестиционных затрат. Достаточных внут¬ренних ресурсов в странах Восточной Европы не было. Эта ситу-ция предопределила неизбежность растущей экономической за-исимости региона от внешней помощи. Выбор должен был быть Делан лишь между Западом и Востоком, а итог его уже зависел е столько от расклада внутренних политических сил, сколько от Ь1тий на мировой арене.

Восточная Политическая судьба Восточной Европы являлась Европа и начало предметом активного обсуждения на Крымской и «холодной Потсдамской конференциях союзников. ДОГОВОПРИ

ВОЙНЫ» п г^ тч Рс«~

ности, достигнутые в Ялте между Сталиным, Рузвель¬том и Черчиллем, отразили фактический раздел Европейского конти¬нента на сферы влияния. Польша, Чехословакия, Венгрия, Болгария Румыния, Югославия и Албания составили «зону ответственности»" СССР. В дальнейшем советская дипломатия неизменно сохраняла инициативу в ходе переговоров с бывшими союзниками о различных аспектах мирного урегулирования в Восточной Европе. Подписание Советским Союзом двухсторонних Договоров о дружбе, сотрудниче¬стве и взаимопомощи (с Чехословакией в 1943 г., с Польшей и Юго¬славией в 1945 г., с Румынией, Венгрией и Болгарией в 1948 г.) окон¬чательно оформили контуры этих патерналистских отношений. Од¬нако непосредственное оформление советского блока происходило не столь стремительно. Более того, конференция в Сан-Франциско в апреле 1945 г. приняла «Декларацию об освобожденной Европе», где СССР, США и Великобритания в равной степени возлагали на себя обязательства по поддержке демократических преобразований во всех странах, освобожденных от нацистов, гарантированию свободы выбо¬ра их дальнейшего развития. В течение последующих двух лет СССР стремился подчеркнуто следовать провозглашенному курсу и не фор¬сировать геополитический раскол континента. Реальное влияние в восточноевропейском регионе, основанное на военном присутствии и авторитете державы-освободительницы, позволяло советскому пра¬вительству не раз предпринимать демарши с целью продемонстриро¬вать свое уважительное отношение к суверенитету этих стран.

Необычная гибкость Сталина распространилась даже на святая святых - идеологическую область. При полной поддержке выс¬шего партийного руководства академик Е. Варга сформулировал в 1946 г. концепцию «демократии нового типа». Она основывалась на понятии демократического социализма, строящегося с учетом национальной специфики в освободившихся от фашизма странах. Идея «народной демократии» - общественного строя, сочетающе¬го принципы социальной справедливости, парламентской демо¬кратии и свободы личности - действительно была чрезвычайно по¬пулярна тогда в странах Восточной Европы. Она рассматривалась многими политическими силами как «третий путь», альтернатива индивидуалистическому американизированному капитализму и то¬талитарному социализму советского образца.

Международная ситуация вокруг восточноевропейских стран на¬чала меняться с середины 1946 г. На Парижской мирной конферен¬ции в августе 1946 г. американская и британская делегации предпр11"

яди активные попытки по вмешательству в процесс формирования овых правительственных органов в Болгарии и Румынии, а также Зданию особых судебных структур по международному контролю над соблюдением прав человека в странах бывшего гитлеровского блока. СССР решительно выступил против подобных предложений, аогументируя свою позицию соблюдением принципа суверенитета восточноевропейских держав. Обострение отношений между страна¬ми-победительницами стало особенно очевидно на III и IV сессиях СМИД, состоявшихся в конце 1946 - начале 1947 г. и посвященных урегулированию вопросов о границах в послевоенной Европе и судь¬бе Германии. В марте 1947 г. в президентском послании Г, Трумэна была провозглашена новая внешнеполитическая доктрина США. Американское руководство объявило о своей готовности оказывать поддержку всем «свободным народам» в противостоянии внешнему давлению и, самое главное, коммунистической угрозе в любой ее фор¬ме. Трумэн заявил также о том, что США обязаны возглавить весь «свободный мир» в борьбе с уже установленными тоталитарными режимами, подрывающими основы международного правопорядка.

Провозглашение «доктрины Трумэна», объявившей начало кресто¬вого похода против коммунизма, положило начало открытой борьбе сверхдержав за геополитическое влияние в любой точке земного шара. Восточноевропейские страны ощутили изменение международной об¬становки уже летом 1947 г. В этот период происходили переговоры об условиях предоставления экономической помощи со стороны США европейским странам по плану Маршалла. Советское руководство не только решительно отвергло возможность подобного сотрудничества, но и ультимативно потребовало отказаться от участия в проекте Польши и Чехословакии, проявившим явную заинтересованность. Остальные страны восточноевропейского региона предусмотритель¬но провели предварительные консультации с Москвой и ответили на американские предложения «добровольным и решительным отказом». СССР предложил щедрую компенсацию в виде льготных поставок сырья и продовольствия. Но предстояло искоренить саму возможность геополитической переориентации Восточной Европы, т. е. обеспечить монопольную власть в этих странах коммунистическим партиям.

Образование Оформление просоветских режимов в странах Во-

социалистичес- сточной Европы происходило по схожему сцена-

кого лагеря. рию. Первым шагом на этом пути стало закрепле-

оветско- ние курса коммунистических партий на «мирное

Югославский «

ко л перерастание национально-демократической рево-

люции в социалистическую». Раньше всего соответ-твующее решение приняла Румынская коммунистическая пар¬ия - еще в октябре 1945 г. РКП являлась наиболее слабой в по-

литическом отношении из восточноевропейских коммунистичес¬ких партий, не была связана с массовым движением Сопротивле¬ния. Руководство партии, в составе которого преобладали предста¬вители национальных меньшинств, было дезорганизовано конфлик¬том ее лидера Г. Георгиу-Дежа с представителями Московского бюпп румынских коммунистов А. Паукер и В. Лукой. Кроме того, Геоп-гиу-Деж выдвинул обвинение в пособничестве с оккупантами сек¬ретарю ЦК партии С. Форису, который был арестован после при¬хода советских войск и повешен без судебного решения. Принятие радикальной программы было связано с попыткой заручиться до¬полнительной поддержкой советского руководства и не соответ¬ствовало политической ситуации в стране.

В большинстве стран восточноевропейского региона решение о переходе к социалистическому этапу общественных преобразо¬ваний принималось руководством коммунистических партий уже в 1946 г. и не было связано с радикальной перестройкой высших эшелонов государственной власти. В апреле соответствующее ре¬шение принял Пленум КПЧ, в сентябре - III съезд ВКП. В октяб¬ре 1946 г. после проведения выборов в Болгарии к власти пришло правительство Димитрова, заявившее о такой же цели, в ноябре о социалистической ориентации объявил вновь образованный блок польских партий ППР и ППС («Демократический блок»). Во всех этих случаях закрепление курса на социалистическое строитель¬ство не привело к эскалации политического насилия и насаждению коммунистической идеологии. Напротив, идея социалистического строительства поддерживалась широким спектром левоцентрист¬ских сил и вызывала доверие у самых различных слоев населения. Социализм для них еще не ассоциировался с советским опытом. Сами же коммунистические партии с успехом использовали в эти месяцы блоковую тактику. Коалиции с участием коммунистов, со¬циал-демократов и их союзников, как правило, получали очевид¬ный перевес при проведении первых демократических выборов -в мае 1946 г. в Чехословакии, в октябре 1946 г. - в Болгарии, в ян¬варе 1947 г. - в Польше, в августе 1947 г. - в Венгрии. Исключени¬ем стали лишь Югославия и Албания, где на гребне освободитель¬ного движения прокоммунистические силы пришли к власти еще в первые послевоенные месяцы.

В 1947 г. новые левоцентристские правительства, пользуясь уже открытой поддержкой советской военной администрации и опира¬ясь на органы государственной безопасности, создававшиеся под контролем советских спецслужб на основе коммунистических кад¬ров, спровоцировали серию политических конфликтов, которые привели к разгрому крестьянских и либерально-демократических

яртий. Состоялись судебные политические процессы над лидера¬ми венгерской ПМСХ 3. Тильди, польской Народной партии г ]у1иколайчиком, Болгарского Земледельческого Народного Со¬юза Н. Петковым, румынской партии цэранистов А. Александрес-у словацким президентом Тисо и поддержавшим его руководством словацкой Демократической партии. В Румынии этот процесс со¬впал с окончательной ликвидацией монархического строя. Несмот¬ря на демонстративную лояльность короля Михая по отношению к СССР, он был обвинен в «поиске опоры среди западных импери¬алистических кругов» и выслан из страны.

Логичным продолжением разгрома демократической оппозиции стало организационное слияние коммунистических и социал-де¬мократических партий с последовавшей дискредитацией, а впо¬следствии и уничтожением лидеров социал-демократии. В февра¬ле 1948 г. на основе РКП и СДПР была образована Румынская ра¬бочая партия. В мае 1948 г. после политической чистки руководства болгарской социал-демократической партии она влилась в БКП. Спустя месяц в Венгрии ВКП и СДПВ были объединены в Венгер¬скую партию трудящихся. Тогда же чехословацкие коммунисты и социал-демократы объединились в единую партию КПЧ. В декаб¬ре 1948 г. поэтапное объединение ППС и ППР завершилось обра¬зованием Польской объединенной рабочей партии (ПОРП). При этом в большинстве стран региона многопартийность формально не ликвидировалась.

Итак, к 1948-1949 гг. практически во всех странах Восточной Европы политическая гегемония коммунистических сил стала оче¬видной. Социалистический строй получил и правовое закрепление. В апреле 1948 г. была принята конституция Румынской Народной республики, провозгласившая курс на строительство основ социа¬лизма. 9 мая того же года была принята конституция подобного рода в Чехословакии. В 1948 г. курс на социалистическое строительство закрепил V съезд правящей Болгарской коммунистической партии, а в Венгрии начало социалистических преобразований было про¬возглашено в конституции, принятой в августе 1949 г. Лишь в Польше социалистическая конституция была принята несколько позже - в 1952 г., но уже «Малая конституция» 1947 г. закрепила Диктатуру пролетариата как форму польского государства и осно-ВУ общественного строя.

Все конституционные акты конца 40-х - начала 50-х гг. основы¬вались на схожей правовой доктрине. Они закрепляли принцип на¬родовластия и классовую основу «государства рабочих и трудящих-я крестьян». Социалистическая конституционно-правовая доктри-а отрицала принцип разделения властей. В системе государственной

власти провозглашалось «всевластие Советов». Местные Советы ста¬новились «органами единой государственной власти», отвечающи¬ми за проведение в жизнь на своей территории актов центральных органов власти. Из состава Советов всех уровней формировались ис¬полнительные органы власти. Исполкомы, как правило, действова¬ли согласно принципу двойного подчинения: вышестоящему органу управления и соответствующему Совету. В итоге, складывалась жест¬кая властная иерархия, опекаемая партийными органами.

При сохранении в социалистической конституционно-правовой доктрине принципа-народного суверенитета (народовластия) поня¬тие «народ» сужалось до отдельной социальной группы - «трудо¬вого народа». Эта группа и объявлялась высшим субъектом право¬отношений, подлинным носителем властного суверенитета. Инди¬видуальная правосубъектность личности фактически отрицалась. Личность рассматривалась как органическая, неотъемлемая часть социума, а ее правовой статус - как производный от статуса кол¬лективного социально-правового субъекта («трудового народа» или «эксплуататорских классов»). Важнейшим критерием сохранения правового статуса личности становилась политическая лояльность, рассматривавшаяся как признание приоритета интересов народа над индивидуальными, эгоистическими интересами. Подобный подход открывал путь для развертывания масштабных политических реп¬рессий. «Врагами народа» могли быть объявлены и те лица, кото¬рые не только осуществляют некие «антинародные действия», но и просто не разделяют господствующие идеологические постулаты. Политический переворот, произошедший в восточноевропей¬ских странах в 1947-1948 гг., укрепил влияние СССР в регионе, но еще не сделал его подавляющим. В победивших коммунистических партиях, помимо «московского» крыла - той части коммунистов, которые прошли школу Коминтерна"и обладали именно советским видением социализма, сохранялось влиятельное «национальное» крыло, ориентированное на идеи национального суверенитета и рав¬ноправия в отношениях со «старшим братом» (что, впрочем, не ме¬шало многим представителям идеи «национального социализма» быть более чем последовательными и жесткими сторонниками то¬талитарной государственности). Для поддержки «правильного» политического курса молодых коммунистических режимов Восточ¬ной Европы советское руководство предприняло ряд энергичных мер. Важнейшей из них стало образование новой международной коммунистической организации - наследницы Коминтерна.

Идея создания координационного центра международного ком¬мунистического и рабочего движения возникла в Москве еще Д° начала активного противостояния у Запада. Поэтому первоначаль-

советское руководство занимало весьма осторожную позицию, пытаясь сохранить имидж равноправного партнера восточноевро¬пейских стран. Весной 1947 г. Сталин предложил польскому лиде¬ру В. Гомулке выступить с инициативой создания совместного для нескольких коммунистических партий информационного периоди¬ческого издания. Но уже летом того же года в ходе подготовитель¬ной работы ЦК ВКП (б) занял гораздо более жесткую позицию. Идея конструктивного диалога различных течений международного рабочего движения сменилась стремлением создать трибуну для критики «немарксистских теорий мирного перехода к социализму», борьбы против «опасного увлечения парламентаризмом» и иных проявлений «ревизионизма».

В том же ключе прошло в сентябре 1947 г. в польском городе Шклярска-Поремба совещание делегаций коммунистических партий СССР, Франции, Италии и восточноевропейских государств. Совет¬ская делегация под руководством А. Жданова и Г. Маленкова актив¬но поддержала наиболее жесткие выступления об «обострении клас¬совой борьбы» и необходимости соответствующей корректировки курса коммунистических партий. С таких позиций выступили В. Го¬мулка, руководители болгарской и венгерской делегаций В. Червен-ков и Й. Реваи, а также секретарь КПЧ Р. Сланский. Более сдержан¬ными оказались выступления румынского лидера Г. Георгеу-Дежа и югославских представителей М. Джиласа и Э. Карделя. Еще мень¬ший интерес у московских политиков вызвала позиция француз¬ских и итальянских коммунистов, ратовавших за сохранение курса на консолидацию всех левых сил в борьбе против «американского империализма». При этом ни один из выступавших не предлагал уси¬лить политическую и организационную координацию международ¬ного коммунистического движения - речь шла об обмене «внутрен¬ней информацией» и мнениями. Неожиданностью для участников совещания стал итоговый доклад Жданова, где вопреки начальной повестке дня акцент был перенесен на общие для всех коммунисти¬ческих партий политические задачи и делался вывод о целесообраз¬ности создания постоянно действующего координационного цент-Ра. В итоге, совещание в Шклярска-Поремба приняло решение о со¬здании Коммунистического информационного бюро. Правда, памятуя о всех перипетиях, сопровождавших борьбу с троцкистско-зиновьевским и бухаринским руководством старого Коминтерна, и Не желая получить в лице Коминформа новою оппозицию в борьбе за единовластие в коммунистическом движении, Сталин предельно Узил поле деятельности новой организации. Коминформ должен был тать лишь политической трибуной для представления руководством ^П(б) «правильного видения путей строительства социализма».

В соответствии с испытанными политическими рецептами 20-х гг. Кремль попытался в первую очередь обнаружить потенци¬ального противника среди своих новых союзников и примерно на¬казать «ослушника». Судя по документам внешнеполитического от¬дела ЦК ВКП (б), первоначально в этой роли рассматривался В. Гомулка, опрометчиво выступивший на совещании в Шклярска-Поремба против создания политического координационного цент¬ра вместо запланированного совместного печатного издания. Од¬нако «польскую проблему» вскоре заслонил более острый конф¬ликт с югославским руководством. Гомулка же без дополнительного шума был смещен в 1948 г. с поста генерального секретаря ППР и заменен на более лояльного Кремлю Б. Берута.

Югославия на первый взгляд из всех восточноевропейских стран давала наименьшие основания для идеологических разоблачений и политической конфронтации. Еще со времен войны коммунисти¬ческая партия Югославии превратилась в наиболее влиятельную силу в стране, а ее лидер Иосиф Броз Тито стал национальным ге¬роем. С января 1946 г. в Югославии была юридически закреплена однопартийная система, началась реализация широких программ национализации промышленности, коллективизации сельского хо¬зяйства. Форсированная индустриализация, проводимая по совет¬скому образцу, рассматривалась как стратегическая линия разви¬тия национальной экономики и социальной структуры общества. Авторитет СССР в Югославии в эти годы был непререкаем.

Первым поводом для возникновения разногласий между совет¬ским и югославским руководством стали переговоры о спорной тер¬ритории Триеста в 1946 г. Сталин, не желая тогда обострять отно¬шения с западными державами, поддержал планы по компромисс¬ному урегулированию этой проблемы. В Югославии это сочли предательством интересов союзника. Возникли разногласия и по вопросу об участии СССР в восстановлении и развитии югослав¬ской добывающей промышленности. Советское правительство было готово финансировать половину расходов, но югославская сторона настаивала на полном финансировании со стороны СССР, внося в качестве своей доли лишь стоимость полезных ископаемых. В ре¬зультате экономическая помощь СССР свелась лишь к поставкам, техники и отправке специалистов. Но подлинная причина конф¬ликта была именно политической. Все большее раздражение в Мос¬кве вызывало стремление руководства Югославии представить свою страну в качестве «особого» союзника СССР, более значимо¬го и влиятельного, чем все остальные члены советского блока. Юго¬славия рассматривала в качестве зоны своего непосредственного влияния весь Балканский регион, а Албанию - как потенциально-

члена югославской федерации. Патерналистская и не всегда ува¬жительная стилистика отношений со стороны советских полити¬ков и экономических специалистов, в свою очередь, вызывала не¬довольство в Белграде. В особой степени оно усилилось после на¬чала в 1947 г. широкомасштабной операции советских спецслужб по вербовке агентов в Югославии и создании там разведыватель¬ной сети.

С середины 1947 г. отношения СССР и Югославии начали быст¬ро ухудшаться. Официальная Москва остро отреагировала на со¬вместное заявление правительств Югославии И Болгарии от 1 авгу¬ста 1947 г. о парафировании (согласовании) договора о дружбе и сотрудничестве. Это решение не только не было согласовано с со¬ветским правительством, но и опередило ратификацию мирного до¬говора Болгарии с ведущими странами антигитлеровской коалиции. Под давлением Москвы югославские и болгарские руководители признали тогда «ошибку». Но уже осенью 1947 г. камнем преткно¬вения в советско-югославских отношениях стал албанский вопрос. Пользуясь разногласиями в албанском правительстве, в ноябре Югославия выдвинула обвинения в недружественных действиях руководству этой страны. Критика преимущественно касалась ми¬нистра экономики Н. Спиру, возглавлявшего просоветское крыло албанского правительства. Вскоре Спиру покончил жизнь самоубий¬ством, а югославское руководство, опережая- возможную реакцию Кремля, само инициировало обсуждение вопроса о судьбе Албании в Москве. Переговоры, прошедшие в декабре-январе, лишь времен¬но снизили накал конфронтации. Сталин недвусмысленно намекал, что в будущем присоединение Албании к Югославской федерации сможет стать вполне реальным. Но требования Тито по вводу юго¬славских войск на территорию Албании были жестко отвергнуты. Развязка наступила в январе 1948 т. после обнародования юго¬славским и болгарским руководством планов по углублению бал¬канской интеграции. Этот проект получил самую жесткую оценку в советской официальной прессе. В начале февраля «мятежники» были вызваны в Москву. Болгарский лидер Г. Димитров поспешил отказаться от прежних намерений, а вот реакция официального Белграда оказалась более сдержанной. Тито отказался лично отпра¬виться на «публичную порку», а ЦК КПЮ после доклада вернув¬шихся из Москвы Джиласа и Карделя принял решение отказаться >т планов по балканской интеграции, но усилить дипломатический нажим на Албанию. 1 марта произошло еще одно заседание ЦК ШЮ, на котором прозвучала весьма жесткая критика позиции со¬ветского руководства. Ответом Москвы стало принятое 18 марта "ешение о выводе из Югославии всех советских специалистов.

27 марта 1948 г. Сталин направил личное письмо И. Тито, в ко¬тором суммировались обвинения, выдвинутые в адрес югославской стороны (впрочем, показательно, что копии его получили и лидерь. коммунистических партий других стран-участниц Коминформа) Содержание письма показывает подлинную причину разрыва с Югославией - желание советского руководства наглядно показать как «не следует строить социализм». Тито и его соратники упрека¬лись в критике универсальности исторического опыта СССР, ра¬створении коммунистической партии в Народном фронте, отказе от классовой борьбы, покровительстве капиталистическим элемен¬там в экономике. На самом деле к внутренним проблемам Югосла¬вии эти упреки не имели никакого отношения - она была избрана мишенью только из-за излишнего своеволия. А вот руководители других коммунистических партий, приглашенные участвовать в публичном «разоблачении» «преступной клики Тито», были вы¬нуждены официально признать преступность самой попытки най¬ти иные пути строительства социализма.

4 мая 1948 г. Сталин направил Тито новое письмо с приглаше¬нием на второе заседание Коминформа и пространным изложени¬ем своего видения принципов «правильного» построения основ со¬циализма. Речь шла об универсальности советской модели обще¬ственных преобразований, неизбежности обострения классовой борьбы на этапе построения основ социализма и, как следствие, безальтернативное™ диктатуры пролетариата, политической моно¬полии коммунистических партий, непримиримой борьбы с иными политическим силами и «нетрудовыми элементами», приоритете программ форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства. Тито, естественно, на это приглашение не от¬кликнулся, а советско-югославские отношения оказались факти¬чески разорваны.

На втором заседании Коминформа в июне 1948 г., формально посвященном югославскому вопросу, окончательно были закреп¬лены идеологические и политические основы социалистического лагеря, в том числе право СССР на вмешательство во внутренние дела других социалистических стран и признание универсальнос¬ти советской модели социализма. Внутреннее развитие стран Вос¬точной Европы отныне происходило под четким контролем СССР. Создание в 1949 г. Совета Экономической Взаимопомощи, взявшего на себя функции по координации экономической интеграции со¬циалистических стран, и позже (в 1955 г.) военно-политического блока Организация Варшавского Договора, завершило формиро¬вание социалистического лагеря.

04:33 pm - Восточная Азия после 1945 г., часть 1

Несколько месяцев назад по просьбе одного московского издательства я написал главу - точнее, куски главы - в учебном пособии по истории Азии в XX веке. По условиям издательства, я писал разделы по Кореям, Вьетнаму и Тайваню, а также по Китаю после 1975 г. Решил выложить то, что я написал, с частичным учётом правок редакции, и убрав вставки. В связи с ограничением на размер постов, делю на три части. Писать надо было сжато, с ориентацией на обычного массового читателя. В некоторых случаях действовали ограничения, наложеные структурой книги - в частности, я не писал о китайской революции 1949 г. и о Китае времён Мао, а также о Вьетнамской войне.

****
Первые послевоенные десятилетия стали в мире временем надежд. На огромных пространствах Азии и Африки рушились колониальные империи, и многим казалось что новые государства, освободившись от иностранного контроля и эксплуатации, немедленно достигнут невиданных экономических успехов. Однако надежды эти оказались необоснованными. История стран т.н. «третьего мира» оказалась весьма печальной. В многих случаях независимость привела не к улучшению, а к ухудшению их экономического положения.

На этом фоне едва ли не единственным исключением стала Восточная Азия. Именно там находятся почти все те - весьма немногочисленные - страны, которым удалось из «развивающихся» превратиться в «развитые». К их числе относятся Южная Корея, Тайвань и Сингапур, т.н. «азаиатские тигры». Две другие страны региона, Вьетнам и Китай, оставаясь достаточно бедными государствами, тем не менее в последние 20 лет демонстрируют впечатляющие темпы роста. Япония, превратившаяся в промышленную державу ещё до войны, значительно улучшила своё экономическое положение и стала, несмотря на относительно скромные размеры, второй по значению экономикой планеты. Иначе говоря, страны Восточной Азии можно считать примером экономического успеха. Что же сделало этот успех возможным, и каковы шансы на то, что «восточноазиатское экономическое чудо» удастся повторить за пределами региона?

При более подробном взгляде на регион становится очевидным, что успех пришёл к странам, которые до конца XIX века входили в состав конфуцианского мира. Господствующей идеологией там являлось конфуцианство, главным языком письменного общения элиты служил древнекитайский, а основой экономики являлось интенсивное земледелие, в первую очередь основанное на рисоводстве. Немало общего существовало в культуре и обычаях Китая, Кореи, Японии и Вьетнама..

Здесь мы расскажем о том, какие обстоятельства сделали возможным экономический рывок Восточной Азии. Мы сосредоточимся на странах, которые совершили этот рывок уже после Второй Мировой войны, не рассматривая, в частности, Японию, трансформация которой произошла ранее. Для Японии период после 1945 г. был временем быстрого залечивания военных ран и отказа от имперской внешней политики (строго говоря, отказа от внешней политики как таковой - страна послушно следует в фарватере Вашингтона) и, конечно же, стремительного экономического роста. Для других стран региона период после 1945 г.стал временем бурных потрясений и радикальной перестройки общества.

Окончание Второй мировой войны для Восточной Азии означало крах колониальной системы. В 1945 г. стала независимой Корея, сразу расколовшаяся пополам. Во Вьетнаме путь к независимости оказался более извилистым, но и там к 1954 г. возникли два разных - но бесспорно вьетнамских - государства. В Китае, который колонией никогда не был, 1945 г. тоже означал заметное ослабление внешних влияний. Дело в том, что Япония и Великобритания - две империалистические державы, которые до 1939 г. особенно активно вмешивались в китайскую внутреннюю политику, по итогам войны оказались оттеснены на второй план. Конечно, Восточная Азия оставалась частью мировой политики, причудливые повороты которой вскоре стала определять Холодная война, однако у большинства государств региона всё-таки оказалась некая свобода выбора своего пути.

Восточная Азия в 1945 г. представляла собой весьма грустное зрелище. Людям начала XXI века, которые привычно воспринимают этот регион как «мастерскую мира», трудно представить, что в те времена большинство наблюдателей было единодушно в своём пессимизме: им казалось, что будущего у этого региона просто нет. В 1950 г. по уровню ВВП на душу населения Китай отставал от Цейлона (Шри Ланки) в три раза. Южная Корея по этому показателю уступала тому же Цейлону в полтора раза, а Малайе - в два раза (при том, что британские колонии Малайя и Цейлон отнюдь не относились к богатым странам). Даже будущее Японии, единственной среднеразвитой страна региона, не выглядело особо многообещающим: страна лежала в руинах. Значение этих стран в мировой экономике было ничтожным - достаточно сказать, в 1948 г. главной статьёй экспорта Южной Кореи служили... сушёные кальмары.

Какой же путь выбрали эти страны? Первой, общей для них всех особенностью стала решительно модернизаторская ориентация их политики. К 1945 г. в этих странах практически не осталось людей, которые бы считали, что возрождение старых порядков, возвращение к некоей идеализированной древности, может стать решением стоящих перед обществом проблем. В конфуцианском мире, в отличие от мира ислама, религиозно-идеологический фундаментализм так и не смог стать заметной политической силой. И в Корее, и во Вьетнаме, и в Китае к 1945 г. все политические силы сходились в одном: Восточная Азия должна идти путём развитых стран, огромный экономический и технологический разрыв с которыми следовало преодолеть в кратчайшие сроки.

Ни у кого не было иллюзий: для преодоления этого разрыва нужно было строить общество западного образца. Но какого именно? В 1945 г. развитый мир предлагал две конкурирующие идеологии - государственный социализм советского образца и либеральный капитализм образца американского.

Как представлялось в 1945 г., именно между этими двумя моделями и следовало выбирать. На практике, однако, всё оказалось сложнее. Попытки построить в Восточной Азии общество, которое сочетало бы либеральную демократию и рыночную экономику, оставались безуспешными до конца 1980-х г. (единственным исключением была Япония, но её история уже с середины XIX века шла особым путём). На практике страны прозападной ориентации действительно строили капитализм. Но этот капитализм у них получался нелиберальным, а сами эти государства быстро преврашались в диктатуры, порою - весьма свирепые. С другой стороны, попытки построить в Восточной Азии по марксистско-ленинским рецептам социализм советского образца тоже привели к появлению обществ, на этот образец не очень и похожих: огосударствливание всего и вся достигало немыслимых для СССР и Восточной Европы масштабов, а идеология этих режимов довольно быстро приобретала отчётливый националистический (а иногда - и просто расистский) оттенок.

Сейчас, в начале XXI века, ясно: выбор в Восточной Азии в 1945 г. стоял не между либеральной капиталистической демократией и социализмом советского типа. Реальная альтернатива была другой: или прорыночная «диктатура развития», или госсоциалистическая диктатура маоистского толка.

При этом все участники идеологических споров отличались одной объединяющей их особенностью - для них определяющим был прагматический национализм. Несмотря на многочисленные исключения, интеллигенты и политики Восточной Азии подходили к западным идеологиям с практической точки зрения. И коммунизм, и либеральная демократия были для них не самоцелью, а, в первую очередь, социальными технологиями, которые следовало использовать для того, чтобы создать мощное, современное государство.

Именно этот выбор сыграл немалую роль в расколе всех трёх стран региона. Так получилось, что каждая из этих трёх стран изначально выбрала оба варианта одновременно. В Китае континентальная часть страны пошла по пути маоистского социализма, в то время как отколовшийся Тайвань и Сингапур (преимущественно китайский по составу населения) выбрали капиталистическую диктатуру развития. Во Вьетнаме и Корее северная половина страны пошла по коммунистическому пути, а южная - по капиталистическому. Правда, потом ситуация усложнилась, так как примерно к 1980 г. экономическая неэффективность маоистского варианта стала ясна всем. В результате Вьетнам и КНР, сохраняя формально коммунистическую риторику, приступили к копированию модели своих противников.

ЮЖНАЯ КОРЕЯ

Так получилось, что именно в Корее стоявшая перед странами Восточной Азии альтернатива была выражена с наибольшей чёткостью.

На протяжении 1910-1945 гг. Корея была колонией Японии. Японская политика на полуострове во многом отличалась от той политики, которую проводили в своих колониях западные державы. Решающую роль тут играло стремление превратить Корею в часть собственно Японии, полностью ассимилировав население страны. Именно это стремление определяло японскую политику с начала 1930-х гг. Кроме того, для Японии Корея была важной базой, необходимой для продвижения в Китай. Сочетание этих двух факторов привело к тому, что японские власти активно поощряли инвестиции в Корею, северная часть которой к 1945 г. стала одним из самых индустриально развитых регионов Восточной Азии. В стране существовала немногочисленная, но активная и влиятельная интеллигенция, которая была разделена между право-либеральными и коммунистическими силами.

Державы-победительницы уже в 1943 г. заявили, что после войны государственная независимость Кореи будет восстановлена. Однако вплоть до 1945 г. ни в Москве, ни в Вашинтоне корейским вопросом особо не интересовались.

Когда летом 1945 г. началась непосредственная подготовка к вступлению СССР в войну против Японии, было решено разделить страну на две примерно равные половины. Считалось, что в северной части страны операции против японцев будут вести советские войска, а в южной - части американской армии. В качестве разграничительной линии была предложена 38-я параллель, но при этом подразумевалось, что решение о разделе носит временный характер.

Советские войска начали боевые действия против Японии 9 августа, а примерно к 20 августа все крупные города к северу от 38-й параллели находились под советским контролем. Американцы высадились на Юге позднее, уже после капитуляции Японии, и в боевых действиях участия не принимали.

В обеих частях страны начали стихийно создаваться органы местного самоуправления. Однако в условиях начинавшейся Холодной войны ни американская, ни советская администрация не могла позволить ситуации выйти из-под контроля. В результате в конце 1945 г. американцы на Юге разогнали местные органы самоуправления, в которых к тому времени преобладали левые, и приступили к созданию административных структур, которые находились под твёрдым контролем правых сил. На Севере советская администрация пошла по несколько иному пути: сами органы самоуправления (впоследствии названные «народными комитетами») были сохранены, но из их состава были удалены представители правых.

1945-1948 гг. были временем формирования двух корейских государств. На Юге под американским покровительством возник прозападный режим, во главе которого встал Ли Сын Ман (1875-1965), ветеран корейской политики, которому в 1948 г. было уже за семьдесят. Значительную часть своей жизни он провёл в США, но его отношения с Вашингтоном были весьма непростыми. Ли Сын Ман был, прежде всего, националистом, и использовал американскую поддержку в своих целях. Несмотря на сознательное стремление копировать внешние формы американских политических институтов и на широкое использование либерально-демократической риторики, его режим быстро превратился в личную диктатуру. Когда в 1952 г. парламент отказался принять порправки к конституции, которые бы позволили Ли оставаться президентом на следующий срок, он арестовал наиболее активных оппозиционеров по обвинению в «пособничестве коммунизму». В 1958 г. как «агент Пхеньяна» был арестован и казнён Чо Бон-ам, представитель умеренно левых сил, который на выборах 1956 г. составил серьёзную конкуренцию Ли Сын Ману и воспринмался диктатором как самый опасный соперник (как было признано впоследствии, обвинения против Чо Бон-ама были полностью сфабрикованы).

На Севере советская администрация оказала содействие коммунистам, многие и которых были специально доставлены туда из эмиграции (большую роль также сыграли и этнические корейцы из Советского Союза). Во главе формирующегося режима оказался Ким Ир Сен (1912-1994), бывший командир одного из антяпонских партизанских отрядов, которые действовали в Манчжурии в тридцатые годы. Военные годы Ким провёл в СССР, где он служил в Советской армии в чине капитана. Как и Ли Сын Ман, Ким Ир Сен был, прежде всего, националистом, и его отношение к СССР было прагматическим. Однако на начальном этапе северокорейской истории контроль советских властей над КНДР был весьма жёстким - куда жёстче, чем американский контроль над Южной Кореей, так что до поры Ким Ир Сен своих настроений не демонстрировал. И Север, и Юг никогда не признавали друг друга отдельными государствами.

С 1948 г. Ким Ир Сен упорно добивался от Сталина разрешения на операцию по вооружённому освобождению Юга. Сталин, опасаясь того, что конфликт в Корее может привести к мировой войне, такого разрешения не давал, но в январе 1950 г., под влиянием победы коммунистов в Китае и успешной разработки ядерного орудия в СССР, Сталин согласился.

Ким Ир Сен заверял Сталина, что кампания завершится за несколько недель: непопулярный режим Ли Сын Мана будет легко свергнут. В действительности война, начавшаяся 25 июня 1950 г., приняла иной оборот. Как и предвидел Ким Ир Сен, войска Севера легко взяли Сеул и вскоре установили контроль на почти всем полуостровом, однако на самом юге их продвижение было остановлено. Американцы после некоторых колебаний всё-таки решились на полномасштабное военное вмешательство, и их войска, высадившиеся на полуострове в сентябре, нанесли северокорейским силам сокрушительное поражение. К конце октября американо-южнокорейские силы заняли Пхеньян и контролировали почти весь полуостров. Ответным шагом стало решение китайского руководства отправить в Корею китайские войска. Китайские войска обратили американо-южнокорейские части в бегство, но к весне 1951 г. продвижение китайцев было остановлено. С этого момента война приняла позиционный характер, причём линия фронта проходила примерно там, где начались боевые действия. В 1953 г. было подписано соглашение о прекращении огня. Корейская война окончилась безрезультатно.

В апреле 1960 г. «студенческая революция» свергла диктатуру Ли Сын Мана, а 16 мая 1961 года группа военных, вот главе которых стоял генерал Пак Чжон Хи, совершила государственный переворот. Пак Чжон Хи был выходцем из бедной крестьянской семьи, но смог получить образование, работал учителем, а потом, окончив японское военное училище, служил в японской армии. После 1945 г., подобно многим корейским интеллигентам того времени, Пак Чжон Хи всерьез увлекся левыми идеями и даже был участником коммунистического подполья, но быстро разочаровался в коммунизме.

С переворота 1961 г. и началась история южнокорейского варианта «диктатуры развития». Историки, скорее всего, никогда не придут к согласию по вопросу о том, какая связь существовала между авторитарным характером политической власти и экономическим ростом, однако невозможно отрицать того обстоятельства, что свой экономический рывок страны Восточной Азии осуществляли под управлением авторитарных режимов. Эти режимы главной своей задачей считали достижение и удержание высоких темпов экономического роста. В жертву этой задаче приносилось всё - и экология, и права человека, и национальная гордость. Диктаторский характер режимов позволял не образать внимание на голоса протеста, а при необходимости - и расправляться с теми, кто протестовал особенно активно. «Диктатуры развития» строили капитализм, однако их приверженность рыночной экономике не носила идеологического характера. Рынок и капитализм воспринимались просто как инструменты, эффективность которых была доказана практикой.

Новая власть не без оснований считала, что стабильность государства и само его сохранение зависит от того, удастся ли обеспечить экономический рывок. При этом проблемы, стоявшие тогда перед страной, казались практически неразрешимыми, ведь в Южной Корее практически нет никаких природных ресурсов, а практически вся промышленность, некогда созданная японцами, при разделе страны оказалась на Севере.

Единственным наличным ресурсом Кореи были сами корейцы, и их готовность добросовестно работать за мизерную плату - в самом буквальном смысле слова, за чашку риса. Именно на это и была сделана ставка.

Схема, которую режим Пак Чжон Хи и другие восточноазиатские «диктатуры развития» положили в основу своей стратегии, была проста: использовать иностранные кредиты и помощь, чтобы строить фабрики, которые бы работали на импортируемом сырье. Геополитическое положение Южной Кореи, а также постоянное подчёркивание твёрдого антикоммунизма новой власти немало способствовали тому, что Запад давал кредиты Южной Корее на самых льготных условиях. Впрочем, дело не сводилось к одним только идеологическим и стратегическим соображениям: Пак Чжон Хи делал всё возможное, чтобы у сеульских компаний на мировых финансовых рынках сложилась репутация надёжных заёмщиков. Продукция этих фабрик должна была отправляться на экспорт, а вырученные деньги - использоваться на закупку нового сырья и новых технологий, а также на развитие инфраструктуры и образования. Крмое того, Пак Чжон Хи использвал свою репутацию надёжного союзника Запада для того, что получать для южнокорейских компаний льготный доступ к рынкам развитых государств. Таким образом, вся страна превращалась в своего рода супер-фабрику, занятую переработкой импортного сырья.

Поначалу, в 1962-1970 гг., ставка была сделана на лёгкую промышленность, которая отличалась трудоёмкостью, но не требовала ни квалифицированной рабочей силы, ни сложных технологий. Деревенские девушки, работая по 12-14 часов в день и получая зарплаты в 10-20 раз ниже американских или западноевропейских, шили рубашки, делали парики, мягкую игрушку. В те времена ткани и одежда составляли примерно половину всего корейского экспорта (41% в 1965 г.).

К началу семидесятых годов накопленный опыт и капитал дали возможность сделать следующий шаг - от лёгкой промышленности, от плюшевых мишек и париков к металлургии, судостроению, химической промышленности. Именно в это время в Южной Корее появляются металлургические комбинаты, которые вскоре превращают страну в одного из крупнейших в мире производителей стали, а также верфи, которые уже к 1980 г. производили около трети всего мирового тоннажа новых кораблей. За металлургией и судостроением последовала автомобильная промышленность, развертывание которой началось около 1976 г., а за ней - электроника, эпохой развития которой стали уже восьмидесятые.

На протяжении почти двух десятилетий правления Пак Чжон Хи годовой рост ВНП составлял 8-10%, изредка поднимаясь до 12-14% и никогда не опускаясь ниже 6%. Ко всеобщему удивлению, Южная Корея, положение которой еще недавно казалось абсолютно безнадежным, неожиданно превратилась в одну из самых быстрорастущих экономик планеты (и удерживает это положение до сих пор).

Разумеется, развитие страны при Пак Чжон Хи было капиталистическим. Однако капитализм этот обладал рядом своеобразных черт. Во-первых он носил отчётливо выраженный дирижистский характер, то есть контролировался и направлялся государством. Государство вырабатывало стратегию развития, а частные фирмы послушно выполняли приказы власти. С самого начала ставка была сделана на крупные многопрофильные концерны, которые были бы тесно связаны с правительством. Строго говоря, по-настоящему крупных фирм в Корее в 1961-1962 гг. не было, так что их пришлось создавать искусственно. Именно так появились нынешние корейские монополии - "чэболи". По сути, все крупнейшие корейские компании -- и "Хёндэ", и "Самсон" ("Самсунг"), и LG достигли своих гигантских размеров потому, что когда-то их основатели были выбраны генералом Пак Чжон Хи на роль корейских "олигархов". Вдобавок, государство и само активно инвестировало в экономику - в первую очередь, в инфраструктуру, в те отрасли, которые не дают немедленной отдачи, но необходимы для развития экономики в целом.

Немалую роль в «экономическом чуде» сыграла обильная иностранная помощь - в основном американская, отчасти японская. США при этом руководствовались, в первую очередь, военно-политическими интересами: Южная Корея всегда была важным союзником США в Восточной Азии.

Нет сомнений в том, что режим Пак Чжон Хи и его менее удачливого преемника Чон Ду Хвана был диктатурой, хотя и мягкой по сравнению с Северной Кореей (количество политзаключёных на Юге измерялось тысячами, а не десятками и сотнями тысяч, как на Севере). Но на первых порах, до начала 1970-х годов, экономические достижения ничего не давали большинству жителей страны, которые, несмотря на тяжелый труд, по-прежнему оставались нищими. В этих условиях правительство было готово поддерживать политическую стабильность любыми средствами. С особой свирепостью подавлялись попытки создания независимых профсоюзов, а также организации забастовок. С точки зрения власти, подобные попытки могли нарушить работу хрупкого механизма корейской экономики, ведь важным преимуществом Кореи в международной конкурентной борьбе была дешевизна рабочей силы, готовность рабочих трудиться за мизерную зарплату.

В последние годы своего правления, несмотря на продолжающийся экономический рост, правительство Пак Чжон Хи стало постепенно терять народную поддержку. Фактически, именно экономический успех «диктатуры развития» предопределил её политический конец. Результатом экономического роста стало формирование образованного среднего класса. Эти люди - клерки, инженеры, квалифицированные рабочие и, особенно, студенчество - отнюдь не приветствовали диктаторские методы управления страной, и стремились к введению демократии. После того, как в октябре 1979 г. Пак Чжон Хи был убит одним из своих приближённых, в стране развернулось массовое движение за установление демократии. Главным проявлением этого движение стало восстание в г. Кванджу, на юге страны, которое было подавлено весной 1980 г. с немалой жестокостью. Новый военный переворот, совершённый генералом Чон Ду Хваном, на несколько лет отсрочил неизбежное: победа демократических сил произошла только в 1987 г. К тому времени Южная Корея в экономическом отношении уже превратилась в развитую капиталистическую страну.

КНДР

По совсем другой траектории двигалась в эти десятилетия Северная Корея. Изначально Север был главным индустриальным районом полуострова, там была сосредоточена почти вся современная промышленность страны, созданная в колониальные времена. Несмотря на огромные разрушения, причинённые войной и американскими бомбардировками, к концу 1950-х гг. за счёт советской и китайской помощи КНДР восстановила разрушенное и превратилась в одну из самых индустриально развитых стран Азии. До конца 1960-х гг. Юг заметно отставал от Севера по уровню ВВП на душу населения. Однако с начала 1960-х гг. экономическое положение Северной Кореи стало ухудшаться.

В августе 1956 г. ряд высших руководителей страны обвинили Ким Ир Сена в насаждении в Корее культа личности и потребовали смещения его с руководящих постов и проведения в Северной Корее реформ. Оппозиция была разгромлена, в стране началисть репрессивные кампании и ускорился процесс сосредоточения всей власти в руках Ким Ир Сена. Фактически с этого момента СССР и КНДР двигались в противоположных направлениях: в СССР просиходила медленная либерализация политического режима, а в КНДР, наоборот, государственный контроль над всеми сторонами жизни неуклонно возрастал. Все высшие посты в КНДР были монополизированы бывшими партизанами, участниками антияпонской воружённой борьбы в граничащих с Корее районах Манчжурии. Поскольку Ким Ир Сен был одним из руководителей этой борьбы, вся история Кореи была сведена именно к ней - официальной точкой зрения стало утверждения о том, что в 1945 г. Корея была освобождена не Советской Армией, а силами кимирсеновских партизан.

Ким Ир Сена и его окружение весьма беспокоили хрушёвские реформы: критика культа личности, массовое освобождение политзаключёных, курс на смягчение международной напряжённости. Пхеньянскому руководству куда более импонировал курс Мао. Поэтому Ким Ир Сен воспользовался нестабильностью ситуации в Москве и начинавшимся советско-китайским противостоянием для того, чтобы дистанцироваться от СССР. В начале 1960-х гг. советско-северокорейские отношения резко ухудшились.

Ориентация на Китай продлилась недолго, так как начавшаяся там «культурная революция» вызвала в Пхеньяне немалое беспокойство. Советский курс казался Ким Ир Сену слишком либеральным, но линию Мао он также не одобрял, считая, что её результатом может подрыв внутриполитической стабильности и ослабление мощи государства. С 1965 г. КНДР стала проводить политику лавирования между Москвой и Пекином. Пхеньян играл на их противоречиях таким образом, что с одной стороны иметь возможность проводить независимый политический курс, а с другой - делать это так, ни Москва, ни Пекин не прекратили предоставления жизненно важной для КНДР экономической и военной помощи. При этом сам факт получения такой помощи замалчивался, пропаганда подчёркивала, что Северная Корея развивается исключительно своими силами.

Руководство Северной Кореи заявило о том, что Ким Ир Сеном была создана новая идеология, Идеи Чучхе, которая наиболее полно отражает потребности нашей эпохи и в силу этого имеет всемирно-историческое значение. Поразумевалось, что Идеи Чучхе превосходит и советский официальный марксизм-ленинизм, и китайские "идеи Мао Цзэдуна". Впервые термин "чучхе" прозвучал в речи Ким Ир Сена в 1955 г., но широко термин этот стали использовать позднее, примерно с 1965 г. Создание Идей Чучхе позволяло освободиться от иностранного (советского и китайского) влияния в области идеологии.

1960-е гг. были отмечены переменами и в северокорейской экономике. В промышленности с начала этого времени утверждается «тэанская система работы», отрицающая хозрасчёт (то есть даже самую минимальную хозяйственную автономию предприятия) и принцип материальной заинтересованности. Экономика военизируется, централизованное планирование становится всепроникающим, целые отрасли реорганизуются по военному образцу. Приусадебные участки, равно как и рыночная торговля, объявляются "буржуазно-феодальным пережитком"; и ликвидируются или жёстко ограничиваются. Основой экономической политики официально объявляется автаркия, "революционный дух опоры на собственные силы";, а идеалом - полностью самообеспечивающаяся и жёстко контролируемая производственная единица. Карточная система становится всеобъемлющей: примерно с 1970 г. всё продовольствие и товары первой неоходимости распределяются строго по карточкам.

Однако все эти мероприятия не привели к улучшению экономической ситуации. К концу 70-х годов экономика КНДР оказывается в состоянии стагнации, а жизненный уровень большинства населения начинает снижаться.

С конца 1960-х гг. культ Ким Ир Сена в Корее приобретает исключительный масштаб. Все достигшие совершеннолетия корейцы были обязаны носить значки с портретом Ким Ир Сена, его же портреты разместили в каждом жилом и служебном помещении, в вагонах метро и поездов. По всей стране возводятся памятники Ким Ир Сену, причём эти статуи превращаются в объект религиозного поклонения. В день рождения Ким Ир Сена все корейцы обязаны возложить к подножию одного из этих памятников букет цветов. Изучение биографии Ким Ир Сена начинается в детском саду и продолжается в школах и вузах, а труды его заучиваются корейцами наизусть на специальных собраниях. Разработана специальная титулатура, которую следовало использовать, говоря о Ким Ир Сене (самым распространённым его титулами в семидесятые годы были «Великий Вождь товарищ Ким Ир Сен» и «Вождь-Отец Маршал Ким Ир Сен»).

В 1980 г. Ким Ир Сен пошёл на шаг, не имевший прецедентов в истории социалистического лагеря - его старший сын Ким Чен Ир был официально назначен приемником отца. Вскоре после этого Ким Чен Ир также стал объектом религиозного поклонения.

Впрочем, несмотря на некоторые квазирелигиозные черты, идеи чучхе всё-таки слишком тесно связаны с вполне материалистическим марксизмом. Здесь сказывается их происхождение: идеи чучхе возникли в результате скрещивания марксизма с конфуцианством и корейским национализмом. В официальном северокорейском дискурсе величие Вождя связано вовсе не с тем, что он является земным представителем некоей Высшей Силы, самоотверженное служение которой открывает дорогу в рай. Северокорейская пропаганда всегда настаивала, что величие Ким Ир Сена и Ким Чжон Ира связано с тем, что они смогли устроить своим подданным обеспеченную и счастливую жизнь. Именно поэтому рассказы о южнокорейской нищете и страданиях южнокорейского народа под гнётом империалистов и их марионеток и играют такую важную роль в северокорейской пропаганде. В режимах религиозного типа то обстоятельство, что в материальном отношении противник живет лучше, может спокойно игнорироваться. Однако рационалистическая основа идей чучхе сделала такую трактовку ситуации невозможной.

Одновременно стали предприниматься чрезвычайные меры, направленные на то, чтобы держать население под контролем и изолировать его от информации из-за рубежа. С 1950-х гг. владение радиоприемниками со свободной настройкой стало уголовно наказуемым деянием (все производимые в КНДР приёмники имели фиксированную настройку на волну официального вещания). Все иностранные издания поступали в специальные отделы библиотек и были доступны только специалистам, имеющим соответствующие разрешения от властей - причем исключений не делалось даже для "Правды" и "Жэньминь жибао". Для поездки за пределы родного уезда требовалось специальное разрешение полиции, которое выдавалось только при наличии командировочного предписания или надлежащим образом заверенного приглашения от родственников. Всё население состояло в группах взаимного контроля по месту жительства (по нескольку десятков семей в каждой), и начальник такой «народной группы» должен был регулярно следить за тем, что происходит в подведомственных ему домах.

Чистки в руководстве сопровождались массовым террором на низовом уровне: к 1980 г. в тюрьмах и лагерях содержалось около 150 тыс. полтизаключённых (примерно 0,8% всего населения страны). КНДР широко практикует принцип семейной ответственности: арест за политическое преступление ведёт к аресту или ссылке всех членов его семьи.

Крах социалистического содружества и распад СССР стали для северокорейской экономики тяжёлым ударом. И раньше отношения между Москвой и Пхеньяном не отличались излишней сердечностью, но стратегические соображения заставляли забывать о неприязни. Однако окончание Холодной войны означало, что Россия перестала считать КНДР своим идеологическим союзником. Односторонняя помощь КНДР была прекращена, за поставки стали требовать оплату в твёрдой валюте. После этого обнаружилось, что советская помощь играла в северокорейской экономике куда большую роль, чем была готова признать пхеньянская пропаганда. «Опора на собственные силы» оказалась мифом.

К 1995 г. Северная Корея оказалась на грани катастрофы. Производство зерновых снизилось с 7-8 млн. тон в конце восьмидесятых до 4,3 млн. тон в 1993 году и 3,5 млн. тон в 1995 г. Зерно по карточкам продолжали получать жители Пхеньяна, военнослужащие и чиновничество. Жители провинциальных городов и деревень были предоставлены своей собственной судьбе. Не всем удалось уцелеть: по разным оценкам, голод 1996-2000 гг. унёс от 500 тысяч до 900 тысяч жизней.

Рабочие остановившихся заводов и их жены занялись активной бартерной торговлей, выменивая на продовольствие свои личные вещи, а также то, что им удавалось вынести с заводской территории. После 1996 г. недавнюю «страну образцового социализма» захлестнула волна челночной торговли и полулегального мелкого предпринимательства. Власти смотрели на эту деятельность сквозь пальцы, ведь было понятно, что таким образом население как-то кормит себя. Поэтому полиция, кассиры и проводники поездов перестали интересоваться наличием разрешений на поездки или, в худшем случае, соглашались не обращать внимания на отсутствие такого разрешения за соответствующую мзду. Ослаб контроль над передвижением, на границе с Китаем стала процветать контрабанда.

При этом, в отличие от Вьетнама и Китая, руководство Северной Кореи не может пойти на радикальные реформы. Этому мешает существование Юга - точнее, тот огромный разрыв в уровне жизни, который существует между Югом и Севером. Некогда бедный и аграрный Юг сейчас превратился в высокоразвитую державу и превосходит Север по уровню доходов на душу населения примерно в 20 раз (самый большой на планете разрыв в уровне доходов между двумя соседними государствами). Поскольку реформы неизбежно приведут к проникновению в страну информации из-за рубежа, северокорейский режим может столкнуться с серьёзными внутренними проблемами и не удержать ситуацию под контролем. Иначе говоря, северокорейское руководство опасается того, что реформы могут привести не столько к экономическому чуду китайского или вьетнамского образца, сколько к «германскому варианту», то есть краху режима и объединению страны под руководством Юга. На настоящий момент даже даже низкоквалифицированный рабочий в Южной Корее имеет в своём распоряжении те блага, которые на Севере доступны только представителям немногочисленной верхушки - дом с регулярной подчаей электричества и горячей воды, телевизор, компьютер, холодильник. Поэтому наиболее рациональным выходом из ситуации для них является сохранение госсоциализма в максимально жёстких формах, а также проведение такой внешней политки, которая способствует получению внешней помощи. Последней цели отчасти служит разработка ядерного оружия, испытания которого были проведены в 2006 г.

С другой стороны, все соседи Северной Кореи, хорошо осознавая возможные последствия её краха, стремятся к сохранению статус кво. Парадоксальным образом, наиболее активно в этом отношении работает руководство Южной Кореи. В Сеуле считают, что крах Севера и объединение по германскому образцу станет катастрофой для южнокорейской экономики. С другой стороны, южнокорейцы, несмотря на всю официальную риторику - уже не воспринимают северян как членов той же самой нации. Поэтому основная масса жителей богатого Юга, не выступая против объединения как такового, считает, что объединение должно быть постепенным, и что вообще лучше всего отложить его на далёкое будущее. Поэтому с конца 1990-х гг. Сеул превратился в главного спонсора Пхеньяна. Немалую помощь Северной Корее оказывает и Китай, который не хочет кризиса на своих границах.

← Вернуться