Алексис Клерель де Токвиль – выдающийся французский социолог, историк, политический деятель.
Алексис де Токвиль родился в Вернее, в дворянской семье, подвергшейся репрессиям и гонениям во время революции и террора, что наложило особый отпечаток на детские и юношеские годы будущего мыслителя.
Он получил хорошее гуманитарное образование в Париже и Метце: изучал риторику, философию, право. Во время своей учебы подолгу работал в библиотеке отца. Изучая труды Вольтера, Монтескье, Руссо, Мабли, Бюффона, Рейналя, Алексис де Токвиль начал осмыслять центральные для своего творчества проблемы: проблемы разрушения аристократического мира и постепенной замены его миром демократическим. После обучения в 1827 г. был назначен на пост судьи в трибунале Версаля, где вступил в тесную дружбу со своим сослуживцем Гюставом де Бомоном.
Под предлогом изучения пенитенциарной (уголовно-исполнительной) системы Соединенных Штатов, Токвиль в 1831 г. отправился в заокеанское путешествие. Подлинная же ее цель состояла в детальном исследовании американских демократических порядков и возможности перенесения американского опыта на французскую почву.
К моменту своего возвращения во Францию у Токвиля сложилось цельное убеждение и политическая программа: воспитание общественного мнения, подлинного гражданского духа у своих соотечественников. Все это послужило написанию основных работ, которые произвели сильное впечатление на читателей в разных странах отличавшей их новизной политического мышления.
Начиная с 1837 г. Токвиль принимал активное участие в государственной и политической жизни Франции, однако начал занимать выдающееся положение (министр иностранных дел, разработчик новой Конституции) только после революции 1848 г.: после низложения монархии и провозглашения республики.
В апреле 1852 г. в качестве президента Академии моральных и политических наук он работал над ежегодным отчетом, в преамбуле к которому определяет отношения между политической наукой и искусством правления. Также занимался анализом Великой революции, за поверхностью фактов и событий хотел выявить глубинные тенденции, помешавшие прочному укоренению во Франции демократической традиции. Однако смерть помешала закончить работу: в 1859 г. Алексис де Токвиль умер от туберкулеза.
Основные произведения:
«Демократия в Америке»
«Воспоминания»
«Старый порядок и революция»
Основные идеи:
1) признание исторической неизбежности упадка аристократии и постоянного и неуклонного движения в направлении свободы и демократии. Со времени средних веков европейское общество переживает глубокую и беспрерывную демократическую революцию. Аристократия падает, сословные неравенства сглаживаются, классы уравниваются;
2) необходимы «система сдержек и противовесов» и разделение властей, которые нашли закрепление в американской конституции;
3) в традиции общественного самоуправления содержатся корни народного суверенитета и утверждения на практике принципов свободы;
4) народовластие: каждый индивид обладает равной долей власти, и каждый в одинаковой степени участвует в управлении государством. Демократический человек подчиняется обществу не потому, что менее других способен управлять государственными делами или самим собой, но потому, что признает полезным для себя союз с себе подобными и понимает, что союз этот не может существовать без власти, поддерживающей порядок;
5) равенство – основа демократии. Демократическое общество постоянно воспроизводит феномен индивидуализма на всех уровнях общественного бытия;
6) демократические народы, несмотря на свою любовь к свободе, лучше понимают и выше ценят прелести равенства. Поэтому они иногда согласны пожертвовать свободой для сохранения равенства, которое развивает в обществе наклонности, грозящие установлением деспотизма;
7) «крайняя точка», в которой свобода и равенство совпадают, есть та точка, где все общественные связи ослаблены, и каждый человек сосредоточен только на самом себе;
8) централизация является фактором, который парализует всю общественную жизнь. Сосредоточение всех вопросов общественной жизни в компетенции центральной власти − главное препятствие для утверждения свободы и демократии.
Алексис де Токвиль (1805-1859)
Социальный мыслитель, правовед и политический деятель. Свои взгляды изложил в трудах "Пенитенциарная система Соединенных Штатов и возможность ее применения во Франции" (в соавторстве с Г. де Бомоном, 1832), "Демократия в Америке" (1835 - i И II части, 1840 - III и IV части), "Речь в парламенте 27 января 1848 года о неизбежности демократической революции", "Воспоминания" (1850), "Доклад о пересмотре конституции" (1851), "Старый порядок и революция" (1856).
Основа учение Токвиля о государстве и праве - проблема свободы и равенства. Она трансформировалась из лівоконституціоналістських убеждений автора через конституционную монархию в признании необходимости республиканского конституционного устройства. Демократию, как и социальное равенство, Токвиль считал опасной для индивидуальной свободы, то есть "браком по расчету, по необходимости, а не любовь", поскольку "головы свободы пришиты к телу рабов". Стремление к равенству - это всемирный длительный процесс, который не зависит от воли людей, и его остановить невозможно. Однако торжество равенства не является гарантией господство свободы, поскольку люди стремятся жить в равенстве и свободе, но всегда готовы променять ее даже на "равенство в рабстве". Демократия - это сочетание равенства и свободы, но ее основы подрывает именно агрессивный и привлекательный характер равенства.
Под мощным влиянием либеральных постулатов Бы. Констана, П. Руайє-Коллара, Ф. Гизо Токвиль избрал центральным пунктом своей политико-правовой концепции свободу человека. Аристократия как синоним неравенства отжила, состояния уступают классам, которые урівнюються. Это объективный и неудержимый процесс. Подавленно феодальную элиту, растоптаны королей, со временем это ожидает буржуазию. Причина такого движения истории заключается в превалировании идеи равенства над идеей свободы, готовности народов пожертвовать свободой ради сохранения равенства, которая все больше подталкивает общество к партикуляризма (политической разобщенности), эгоизма, деспотии. Стремление к равенству порождает индивидуализм губителен, привычки и склонность руководствоваться лишь собственными желаниями и волей, вызывает недовольство любой властью, вызывает "демократическую анархию", политический хаос.
Как результат таких процессов, с одной стороны, возникает тенденция к независимости, с другой - к закрепощению. "Демократический народ" воспринимает только простые и общие правовые и государственнические идеи. Сложные концепции вне его внимания, поскольку людям нравится чувствовать себя большим единой нацией. Индивиды быстро избавляются идеи права и сосредотачиваются на "представлении о всемогущий и единый для всего общества закон". Единообразие законов воспринимается как важнейшее условие правильного государственного правления. В прошлом законодатель каждого индивида наделял различными обязанностями и правами, теперь - разных индивидов одинаковыми правами и обязанностями. Следствием такого уравновешивания становится измельчение, "нікчемніння лица" за счет "возвеличивание образа народа".
"Демократический народ" имеет основные представления об общественных прерогативах, а интересы личности его почти не беспокоят. Власть в "государстве равных" все больше отождествляют с обществом и считают не только правом, но и основным долгом "вести каждого гражданина за руку". Лозунги о независимости верховной власти народа, которая тоже имеет свои пределы, забывают сразу после формирования государственных органов, вспоминают только перед выборами. Если государственная власть испытывает усиление пренебрежения к себе со стороны "демократического народа", она принимает новое обращение и все напряжение снимает. Граждане же при демократии могут часто ненавидеть конкретных представителей власти, но они "всегда любят саму эту власть". Централизация, вездесущность, всемогущество государственной власти, единообразие ее законов Токвиль считал наиболее характерными признаками всех современных ему политических систем, поскольку люди в "эпоху равенства" легко воспринимают идею сильной централизованной власти.
Чрезмерное стремление к равенству среди "демократического народа", подчеркивал Токвиль, приводит к тирании большинства. На участие в политической жизни у людей не хватает ни сил, ни времени. Души граждан заполняет политическая апатия. "Эпоха равенства" делает каждого независимым и в то же время беззащитным. Независимость придает человеку уверенности, повышает чувство собственного достоинства, а беззащитность утверждает его в мысли, что каждый рассчитывает только на собственные силы, поскольку все, кто его окружает, "одинаково слабы и равнодушны". Соседи ненавидят друг друга лишь по той причине, что каждый из них считает другого равным себе.
Люди в "демократическом обществе равных" живут по двойным стандартам. Чрезмерный индивидуализм - "зловещая болезнь демократии". Граждане же время "и гордые, и по-рабски угодливые": презрительно относятся к любого начальника и унизительно льстивые до любого господина-хозяина. "Демократические страсти" является следствием не столько стремление к равенству, как ее достижения. Власть же в это время расширяет сферу своего влияния, а граждане работают на эту власть, сами того не желая. Так эпоха демократии превращается в "эпоху экспериментов, новых идей и авантюр", а чем старше становится демократическое общество, тем больше централизуется в нем управления. Любое центральное правительство "влюблен в единообразие". Вместо того чтобы создавать законы для всех людей, вел "подгоняет всех людей под один закон", уничтожает местное самоуправление, которое является мощнейшим источником народного суверенитета; индивид попадает в полную зависимость от власти; наступает эпоха "абсолютной тирании народного большинства", которая чрезвычайно усиливается во время войн и граничит с единовластным деспотизмом.
Затормозить процесс перехода от демократии к деспотии революция не может, что доказано на примере Франции и многих других стран. Беспредел равенства можно нейтрализовать только мирным путем благодаря стремлению к свободе, которая уничтожает эгоизм, заменяет материальные интересы духовными потребностями, сплачивает людей. Лучшим союзником свободы в такой эволюции является религия.
Для блокирования негативного "буйство равенства" только конституции мало. Нужна не формальная, а реальная децентрализация власти. Для великой державы пригоден только федеративное устройство. Школой правового и политического воспитания граждан должно стать местное самоуправление. Сильнейшее средство "умиротворения равенства" - сильная и независимая судебная власть, которая является эффективным противовесом власти административной. Высшие чиновники подлежат суду обычных судов. Произвола законодателей можно нейтрализовать путем постоянного судебного контроля. Токвиль одним из первых в мировой литературе (вслед за Е. Коком, И. Кантом, О. Гамильтоном, Д. Маршалом) обосновал право суда отменять законы, противоречащие конституции. Правосознание народа, чувство законности укрепляет, на его взгляд, и внедрение института присяжных заседателей, а тиранию большинства сдерживают еще и свобода печати и свобода общественных объединений. В правовом воспитании граждан решающую роль играют не государственные органы, а менталитет народа, его традиции, привычки и моральные устои нации, которые тоже призваны тормозить "пагубное влечение к равенству", что приводит только к "равенства в рабстве", без всяких революций.
Токвиль подчеркивает, в частности, что французская революция, пролив много крови, смогла утвердить только равенство, а не свободу. Демократизация общества в ХИП - первой половине XV в. имела своим следствием торжество абсолютизма и деспотии, т.е. старый порядок с господством бюрократической централизации, полным упадком местного самоуправления, упадком сил судов и т.д. Революция 1789 г. уничтожила этот порядок под лозунгами свободы и равенства. Однако анархия и терроризм ликвидировали свободу, а проводники революции стали силой насаждать только равенство. Это снова привело к восстановлению старого порядка в виде наполеоновского деспотизма, то есть доказало, что революция не является необходимым. Она лишь разрушает то, что и без нее закончилось бы само по себе. Итак, революция не является прыжком из одного общества в другое, полным разрывом с прошлым. Это свидетельствовало о новый концептуальный подход Токвиля к анализу революции с эволюционных позиций. Интересны его рассуждения о "пределы права", установленной для суверенной власти народа. Эта черта - справедливость, и когда суверен ее нарушает, то гражданин должен апеллировать "к верховной власти всего человечества".
Правовые и политические взгляды Токвиля заметно повлияли на учение И. Тэна, Же. Сореля, Бы. Дюркгейма, Ф. Тенніса, М. Вебера, К. Мангейма и др. М. Чернышевский и его сторонники среди украинских революционных демократов отрицали антиреволюційні концепции Токвиля как "глупый и бессмысленный способ мышления".
ТОКВИЛЬ АЛЕКСИС ДЕ
ТОКВИЛЬ АЛЕКСИС ДЕ
(Tocqueville, Alexis de) (1805–59) Французский социолог и видный политический деятель, один из первых исследователей общественно-политической жизни в США. Его книги и по сей день остаются одними из самых богатых эмпирическим материалом и оригинальными теоретическими концепциями в области общественной науки. После непродолжительного пребывания в должности младшего мирового судьи Токвиль со своим Другом Бомоном совершает поездку в Америку, главным образом затем, чтобы изучить пенитенциарные системы. Случилось, однако, так, что большую часть путешествия Токвиль посвятил сбору данных об американском общества, которые и легли в основу его классического труда "О демократии в Америке". Первая часть книги вышла в 1853 г., вторая – в 1849 г. По возвращении Токвиля избирают членом Палаты депутатов и некоторое время, в период правления Луи Наполеона, пришедшего к власти после февральской революции 1848 г., он занимал должность министра иностранных дел. После роспуска Национального собрания в 1851 г. Токвиль сосредоточивается на работе над многотомной историей Франции (с XVIII в. до его времени). Первый том, посвященный дореволюционному, ancien régime ("старому режиму"), вышел из печати в 1856 г. Токвиль не отличался хорошим здоровьем, часто болел и в 1859 г. умер от туберкулеза. Сочинение Токвиля об Америке предпослано короткое замечание о том, что новый век стал свидетелем "эгалитарной революции", а распространение идеи равенства как нормы и постепенное выравнивание условий жизни разных социальных слоев подорвали прежний аристократический порядок по всей Европе. Токвиль почувствовал (а своим исследованием и подтвердил), что наиболее жизненной политической формой для такого принципиального нового социального "климата" является демократия, "образ" которой он увидел в американской республике. Тональность книги – это радостное возбуждение по поводу подлинного открытия в области социологии. Книгу Токвиля, таким образом, следует рассматривать как эссе для европейских читателей, не уверенных в своем будущем. Предметом исследования Токвиля в данном случае являются гражданские параметры демократии . Используя (может быть, не совсем репрезентативную) модель новоанглийского города, он детально изучает хорошо продуманную систему институтов, закладывающую основу "народного суверенитета". Власть здесь децентрализована, что позволяет гражданам ее контролировать; участие граждан в управлении осуществляется через суд присяжных и, что еще важнее, через выборы (которые, с одной стороны, прививают им чувство ответственности и "рационального патриотизма", а в другой – способствуют контролю за деятельностью государственных служащих). И все же одной из наиболее важных теоретических новаций Токвиля является его исследование демократических благ, которые дает полноценная жизнь в сообществе, основанном на гражданских традициях самоуправления; а в более широком плане – осознание того, что жизнеспособность демократического общества зиждется на некоторых общих привычках или республиканских нравах. Религия, например, имеет значение, но в той степени, в которой они способствует укоренению гражданских ценностей. Ради стабильности демократии церковь должна убеждать своих адептов в том, что они будут вознаграждены на небесах, и, следовательно, не поощрять тех, кто стремится к изменению жизни на земле. Токвиль не скрывает своего восхищения американским республиканским государственным устройством, но большая честь его исследования посвящена анализу социальных проблем, порождаемых демократическим образом жизни: демократия "обеспечивает благоденствие большого числе (граждан)", но одновременно привносит в жизнь терпимое отношение к заурядности, с которой Токвиль-аристократ смириться не может; система выборов не обязательно приводит к власти наиболее способных людей, а насущные блага редко приносятся в жертву ради благ грядущих. Наибольшую озабоченность Токвиля вызывает возможность установления "тирании большинства", причем его беспокоит не большинство в виде устойчивых политических образований (в медисоновском понимании этого феномена), а скорее презрительное отношение масс к просвещенному меньшинству. Токвиль также высказывает сожаление по поводу тенденции к изоляции (состоянию отчуждения), порождаемой разрушением традиционных аристократических институтов. Опасность "индивидуализма" состоит в том, что граждане, изолированные от общества, оказываются беззащитными перед деспотами, которые могут использовать их в своих интересах. Участие в общественно-политической жизни следует, таким образом, понимать как нечто большее, чем бескорыстная деятельность – это необходимое условие обеспечения индивидуальной свободы ("правильно осознанного собственного интереса"). Вторая важная работа Токвиля "Старый режим и Французская революция" (1856) – это и рассказ о собственных убеждениях, и комментарий текущих событий, и историческая справка о политической жизни XVIII в. Тема работы известна: автор стремится показать, каким образом революция уничтожила аристократический порядок и заменила его обществом морально опустошенных людей, вполне созревших для деспотизма бонапартистского толка. И все же Токвиль находит, что разрыв между "старым порядком" и революцией менее разителен, чем отсутствие этого порядка (чиновничий патернализм, многочисленное и независимое крестьянство и, главное, чрезмерная административная централизация). Разработке этой темы предшествуют его размышления об истории Второй республики в работе "Воспоминания" ("Souveniers"). Токвиль обвиняет тех, кто участвовал в падении старого режима, но делает это с либеральных позиций. Объектами его критики неизменно оказываются растленное дворянство, монархия, погрязшая в непродуманных правовых и фискальных маневрах, и, наконец, дикий утопизм порожденный идеей равенства, провозглашаемого и направляемого безответственными и не всегда честными интеллектуалами. Он утверждает, что источником революции является не нищета, а подавление зарождающихся политических ожиданий. Токвиля часто критикуют за недостаточную аккуратность в оперировании эмпирическими данными и путаницу в терминологии (в частности, он не видит разницы между "демократией" и "равенством", "свободой" и "самоуправлением"), но его концептуальные и методологические открытия безусловны, а блестящее понимание сути отношений между личностью и обществом остается столь же актуальным сегодня, как и 150 лет назад. Проще говоря, Токвиль исследовал политику, изучая индивидов и их объединения, а не основные законы. Таким образом, труды Токвиля представляют собой веху на пути к современной социологии и к "новой политической науке".
Политика. Толковый словарь. - М.: "ИНФРА-М", Издательство "Весь Мир". Д. Андерхилл, С. Барретт, П. Бернелл, П. Бернем, и др. Общая редакция: д.э.н. Осадчая И.М. . 2001 .
Политология. Словарь. - РГУ . В.Н. Коновалов . 2010 .
Смотреть что такое "ТОКВИЛЬ АЛЕКСИС ДЕ" в других словарях:
Алексис де Токвиль Alexis Charles Henri Clérel de Tocqueville Алексис де Токвиль Род деятельности: историк, политик Дата рож … Википедия
Alexis Charles Henri Clérel de Tocqueville Алексис Токвиль Род деятельности: историк,политический деятель Дата рождения … Википедия
- (Tocqueville) Токвиль, Алексис Шарль Анри Клерел де (Alexis Charles Henry Clerel de Tocqueville) (1805 1859) Французский историк, социолог, политический деятель. Являлся лидером консервативной Партии порядка. 1849 министр иностранных дел. Среди… … Сводная энциклопедия афоризмов
ТОКВИЛЬ (Tocqueville) Алексис (Алекси) (1805 59), французский историк, социолог и политический деятель, лидер консервативной (см. КОНСЕРВАТИЗМ) Партии порядка, министр иностранных дел (1849). В сочинениях «О демократии в Америке» (1835), «Старый… … Энциклопедический словарь
Токвиль (Tocqueville) Алексис (29.7.1805, Вернёй, ныне Вернёй сюр Сен, департамент Ивелин, 16.4.1859, Канн), французский социолог, историк и политический деятель. Родился в аристократической семье. В 1831 1832 в США изучал пенитенциарную (тюремно … Большая советская энциклопедия
Токвиль, Алексис - ТОКВИЛЬ (Tocqueville) Алексис (Алекси) (1805 59), французский историк, социолог и политический деятель, лидер консервативной Партии порядка, министр иностранных дел (1849). В сочинениях “О демократии в Америке” (1835), “Старый порядок и… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
ТОКВИЛЬ Алексис де - (TOCQUEVILLE, Alexis de) (1805 1859) Французский аристократ, занимался сравнительным анализом политических систем. В 1831 1832 гг. Токвиль посетил Соединенные Штаты с целью изучения тюремной системы в этой стране. Взгляды Токвиля на отрицательные … Социологический словарь
- (Tocqueville, Alexis Charles Henri Maurice Clerel d) (1805 1859), французский политолог, историк и государственный деятель. Родился в Верней (ныне Верней сюр Сен) 29 июля 1805. Получил юридическое образование; не достигнув и тридцати лет, стал… … Энциклопедия Кольера
Книга французского государственного деятеля, историка и литератора Алексиса де Токвиля (1805–1859) представляет собой весьма сложный сплав путевых заметок, исследования, документа, философского эссе и публицистики. Автор всесторонне анализирует объективные условия существования, государственно-политическое устройство и духовную жизнь Соединенных Штатов Америки, превращавшихся буквально на глазах поколения Токвиля из «окраины цивилизации», из полулегендарного Нового Света в реальный фактор европейской и мировой политики. Работа часто цитируется, первая книга впервые опубликована в 1835 г., вторая – в 1840 г. Публикуется конспект только первой книги.
Алексис де Токвиль. Демократия в Америке – М.: Издательство «Весь Мир», 2000. – 560 с.
Скачать конспект (краткое содержание) в формате или
На период публикации заметки книга в бумаге не доступна.
Введение
Во время пребывания в Соединенных Штатах, сильнее всего я был поражен равенством условий существования людей. Равенство создает мнения, порождает определенные чувства, внушает обычаи, модифицируя все то, что не вызывается им непосредственно.
Франция семьсот лет тому назад была поделена между небольшим числом семейств, владевших землей и управлявших населением. Право властвовать в то время передавалось от поколения к поколению вместе с наследственным имуществом. По мере того как открываются новые пути, ведущие к власти, происхождение человека теряет свое значение. В XI веке знатность считалась бесценным даром. В XIII веке ее уже можно было купить.
Любые изобретения в области ремесел и любые усовершенствования в торговле и промышленности не могли одновременно не порождать новых факторов, способствовавших упрочению равенства людей. С тех пор как работа интеллекта превратилась в источник силы и богатства, все развитие науки, все новые знания, всякую новую идею можно рассматривать в качестве зародыша будущего могущества, вполне доступного для народа. Поэтическая одаренность, красноречие, цепкость памяти, светлый ум, огонь воображения, глубина мысли - все эти дары, розданные небесами наугад, приносили пользу демократии.
Благоразумно ли считать, что столь далеко зашедший социальный процесс может быть приостановлен усилиями одного поколения? Неужели кто-то полагает, что, уничтожив феодальную систему и победив королей, демократия отступит перед буржуазией и богачами? Остановится ли она теперь, когда она стала столь могучей, а ее противники столь слабы?
Царства свободы нельзя достичь без господства нравственности, так же как нельзя сделать нравственным общество, лишенное веры.
Я исследовал Америку не только для того, чтобы удовлетворить свое вполне законное любопытство, но и хотел извлечь из этого те полезные уроки, которые могли бы нам пригодиться во Франции.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава II. Происхождение англо-американцев и как оно сказалось на их будущем
Происхождение всегда накладывает отпечаток на народы. Обстоятельства, в которых рождаются нации и которые служат их становлению, оказывают воздействие на все их будущее развитие. Америка оказалась единственной страной, где стало возможным наблюдать естественное и спокойное развитие общества и где удалось точно определить то влияние, которое оказал начальный период его становления на будущее штатов.
Все новые европейские колонии если и не являли собой пример развитой демократии, то имели по крайней мере ее зачатки. У основной массы эмигрантов, покидавших свою родину, полностью отсутствовало чувство какого-либо превосходства над другими.
Поселенцам Новой Англии были свойственны порядок и высокая нравственность. Отнюдь не крайняя экономическая необходимость заставила их покинуть родину; они стремились добиться торжества некой идеи. Эмигранты, или, как они сами вполне заслуженно называли себя, пилигримы, принадлежали к той секте в Англии, которая за строгость своих нравственных принципов была названа пуританской. На родной земле пуритан преследовало правительство, их строгим нравам претила повседневная жизнь того общества, в котором они жили, и пуритане стали искать для себя такую дикую отдаленную землю, где можно было бы жить сообразно собственным принципам и свободно молиться Богу.
Население Новой Англии быстро увеличивалось, и в то время, когда сословная иерархия в метрополии все еще деспотически размежевывала людей, колония все больше и больше являла собой однородное во всех отношениях общество. Демократия, о какой античный мир не осмеливался даже мечтать, вырвалась из недр старого феодального общества во всем величии и во всеоружии.
Английские колонии - и это было одной из главных причин их процветания - всегда пользовались большей внутренней свободой и большей политической независимостью, нежели колонии других стран.
Богохульство, колдовство, прелюбодеяние, изнасилование карались смертью, равно как и оскорбление, нанесенное сыном своим родителям. Составляя данный свод уголовных законов, законодатели были озабочены прежде всего необходимостью поддержания нравственности и добропорядочности в обществе.
Общие принципы построения современных конституций, которые большинство европейцев XVII века понимало с трудом и которые лишь частично восторжествовали в тот период в Великобритании, были полностью признаны в Новой Англии и закреплены ее законами: участие народа в общественных делах, свободное голосование по вопросу о налогах, ответственность представителей власти перед народом, личная свобода и суд присяжных - все это было воспринято единодушно и реально введено в жизнь в Новой Англии.
Причины некоторых особенностей англо-американских законов и обычаев. Гражданское и уголовное законодательства американцев признают всего лишь две меры пресечения: тюремное заключение или внесение залога. Согласно процедуре, ответчику вначале предлагается внести залог, если же он отказывается это сделать, то подлежит тюремному заключению. После этого рассматриваются обоснованность и тяжесть выдвинутого обвинения. Совершенно очевидно, что подобное законодательство направлено прежде всего против бедняка и благоприятно для богача.
Бедняк далеко не всегда может найти необходимую для залога сумму, даже если речь идет о гражданском деле; кроме того, если он должен дожидаться судебного решения в тюрьме, то вынужденное бездействие вскоре в любом случае приведет его к нищете. Богачу же, напротив, в гражданских делах всегда удается избежать заключения. Более того, если он и совершил правонарушение, то легко может избежать грозящего ему наказания: после того как он представил залог, он без труда исчезает. Таким образом, можно утверждать, что для него все наказания, определяемые законом, сводятся всего лишь к простому денежному взысканию, то есть обычному штрафу. Ничто не несет на себе большей печати аристократического духа, нежели подобное законодательство!
Глава III. Общественный строй англо-американцев
В большинстве штатов, расположенных на юго-западе от Гудзона (на рис. 1 ниже Нью-Йорка), поселились богатые землевладельцы. Они принесли с собой аристократические принципы и вместе с ними - английские законы о наследовании. Землевладельцы представляли собой высшее сословие, которому были свойственны особые убеждения и пристрастия и которое становилось в центре политической жизни общества.
Федералисты в течение 10–12 лет находились у власти. В 1801 году республиканцы наконец взяли власть в свои руки. Президентом был избран Томас Джефферсон. Федералисты, поняв, что они побеждены, что их не поддерживают, что нация отвернулась от них, перестали существовать как партия. В настоящее время в Соединенных Штатах Америки нет крупных политических партий (напоминаю, что речь о 1830-х гг.; современные демократическая и республиканская партии набрали силу позже. – Прим. Багузина ).
Когда демократическая партия добилась преимущества, общество стало свидетелем того, как она завладела исключительным правом руководить государственными делами. И сегодня можно сказать, что в Соединенных Штатах классы богатых людей почти полностью находятся вне политических дел, и богатство не только не дает права на власть, но является реальной причиной немилости и препятствием на пути к власти.
Глава III. О свободе печати в Соединенных Штатах
Я не испытываю к свободе печати полной любви. Если бы кто-нибудь показал мне промежуточную позицию между полной независимостью мысли и полным ее порабощением, где я мог бы надеяться удержаться, я бы, возможно, там разместился; но кто откроет эту промежуточную позицию? Вы исходите из разнузданности печати и далее следуете определенному порядку. Что вы делаете? Прежде всего вы напускаете на писателей суд присяжных, но суд присяжных их оправдывает, и то, что было мнением только одного человека, становится мнением всей страны.
Тогда вы отдаете авторов в руки судейских чиновников; но судьи, прежде чем осудить, должны выслушать; и то, в чем было страшно признаться в книге, безнаказанно провозглашается в защитительной речи; то, о чем смутно было сказано в одном написанном тексте, теперь повторяется в тысяче других.
Цензура и всеобщее голосование противоречат друг другу. В Америке, как и во Франции, пресса является той необыкновенной силой, где странным образом перемешано хорошее и плохое, без которой свобода не сумела бы выжить и из-за которой порядок с трудом удерживается. Чтобы получить неоценимые блага, которые обеспечивает свобода печати, нужно уметь принять и то зло, которое рождается вместе с ней.
В Соединенных Штатах сила прессы незначительна. Количество периодических изданий превосходит все ожидания. Наиболее просвещенные американцы относят маловластие прессы за счет невероятного рассредоточения ее сил. Единственное средство нейтрализовать влияние газет – это увеличить их количество.
В Америке журналистский стиль - грубо, беззастенчиво, не подыскивая выражений, обрушится на свою жертву, оставив в стороне всякие принципы, давить на слабое место, ставя перед собой единственную цель - подловить человека, а далее преследовать его в личной жизни, обнажая его слабости и пороки. Должно сожалеть о подобных злоупотреблениях. Когда большое число печатных изданий начинает действовать в одном направлении, их влияние на долгое время становится преобладающим, и общественное мнение, обрабатываемое все время с одной стороны, в конце концов поддается их воздействию.
Глава IV. О политических объединениях в Соединенных Штатах
Всемогущество большинства мне представляется столь угрожающим для американских республик, что средство, используемое для ограничения его всевластия, я рассматриваю как благо. Политические объединения, способные пресекать деспотизм партий или произвол правителя, особенно необходимы в странах с демократическим режимом. Я не вижу другого средства, которое могло бы служить препятствием для тирании.
В этой столь опасной свободе заложены и положительные гарантии: в странах, где есть свобода ассоциаций, нет тайных обществ. В Америке, например, есть мятежники, но нет заговорщиков. В Америке члены объединения, составляющие меньшинство, прежде всего хотят знать, сколько их, ибо их первая цель - ослабить моральное воздействие большинства. Вторая цель, которую они ставят перед собой, - это выявить все возможности, которые могут быть использованы, чтобы оказать давление на большинство, так как их конечная цель, на осуществление которой они твердо надеются, - привлечь на свою сторону большинство и таким образом оказаться у власти.
В Европе средства, которыми пользуются политические организации, соответствуют той цели, которую они ставят перед собой. Основная цель этих организаций - действовать, а не рассуждать, бороться, а не убеждать. Естественно, в результате они пришли к такому типу организации, которая никак не похожа на гражданскую.
Глава V. О демократическом правительстве в Америке
В Европе многие верят или говорят, что верят, что одним из главных преимуществ всеобщего избирательного права является возможность привлечь к управлению государством людей, достойных доверия народа. В Америке я сделал поразившее меня открытие: как много достойных людей среди тех, кем управляют, и как мало их среди тех, кто управляет.
В Соединенных Штатах народные массы не испытывают никакой ненависти к высшим классам общества, но и особой благосклонности к ним они также не питают и старательно удерживают их от проникновения в правящие органы; не страх испытывают они перед талантливыми людьми, но они их плохо переносят. Все, что оказывается успешным без прямого участия в этом народа, с трудом обретает его поддержку.
В Соединенных Штатах государственные чиновники ничем не выделяются среди других граждан страны. Не могу себе представить никого, кто бы действовал так спокойно, был бы так для всех доступен, так внимателен к просьбам и так учтиво отвечал бы на ваши вопросы, как американские государственные чиновники. Никакие государственные службы в Соединенных Штатах не имеют специальной формы, но все государственные служащие получают жалованье.
Государственные налоги при демократическом правлении в Америке. Представьте себе, что только класс богатых будет заниматься составлением законов: вероятно, он будет мало озабочен экономией государственных средств. Поскольку налог, которым облагается большое состояние, изымает лишь излишек и поэтому он малочувствителен для представителей этого класса. Правительство средних классов, мне кажется, должно быть самым экономным. Если большая часть тех, кто принимает законы, не имеет собственности, которая облагается налогом, умело находят способ принять такой налог, которым бы облагались только богатые и который приносил бы выгоду бедным.
Демократическое правительство - это единственное правительство, где тот, кто принимает законы о налогах, может избежать их уплаты. Мне возразят, говоря: а кто, собственно, предполагал поручать составление законов бедным, без участия других? Кто? Те, кто ввел закон о всеобщем избирательном праве. А бедные всегда составляют большинство. Всеобщее избирательное право, таким образом, реально дает обществу правительство для бедных. Из всего этого следует, что, как правило, государственные расходы увеличиваются с развитием цивилизации, а налоги повышаются по мере распространения просвещения.
Демократическое правительство Америки нельзя назвать дешевым, как это порою утверждается. Более того, я предполагаю, что серьезные трудности однажды лягут на плечи народов Соединенных Штатов, налоги там достигнут того же уровня, что и в европейских странах. В аристократических правительствах государственными делами занимаются люди состоятельные, которых на государственный пост приводит лишь стремление к власти. В демократических правительствах государственные деятели - это бедные люди, и им только предстоит нажить свое состояние. Из этого следует, что в аристократических государствах правители практически недоступны для коррупции и весьма умеренно относятся к деньгам; совершенно обратное происходит в демократических странах. Если государственные деятели аристократического правительства иногда готовы подкупить других, то руководители демократического правительства сами оказываются подкупленными.
В Америке нет воинской повинности, в армию нанимают солдат за деньги. Обязательная служба в армии так противоречит идеям и так чужда привычкам американского народа, что я сомневаюсь, что в этой стране когда-нибудь осмелятся провести такой закон. Существование во Франции обязательного призыва на военную службу - это одна из самых тяжких повинностей. Но без этого как могла бы она вести длительную войну на континенте?
Эта слабая сторона демократических республик, особенно заметная в периоды кризисов, возможно, представляет собой самое большое препятствие на пути возникновения подобной республики в Европе. Дело в том, что для нормального существования демократической республики в одной из европейских стран нужно, чтобы она была установлена одновременно и во всех других.
О том, как американская демократия проводит внешнюю политику. Джордж Вашингтон писал: «Завязать торговые отношения с зарубежными народами и установить, как можно меньшие политические связи между ними и нами - таким должно быть правило нашей политики». Сущность истинной политики для нас состоит в том, чтобы не вступать в постоянный союз ни с одним зарубежным государством. Вашингтон обосновал тезис, согласно которому американцы заинтересованы никогда не принимать участия во внутренних распрях Европы. Джефферсон пошел дальше и ввел в политику Союза еще одно правило, гласившее: «Американцы никогда не должны просить у чужеземных наций преимущественных прав для себя, чтобы не быть обязанными предоставлять аналогичные права другим». Я считаю, что в области государственной внешней политики демократические правительства слабее в сравнении с другими.
Глава VI. Реальные преимущества демократической формы правления для американского общества
В целом можно сказать, что демократическое законотворчество несет больше блага человечеству, чем аристократическое. Однако это его единственное преимущество. Аристократия значительно более умело пользуется законодательством, чем демократия. Она хорошо владеет собой, ей незнакомы мимолетные увлечения, она тщательно вынашивает свои замыслы и умеет дождаться благоприятного случая для их воплощения. Она действует со знанием дела и умеет в определенный момент мастерски направить совокупную силу своих законов на единую цель. О демократии этого сказать нельзя: ее законы почти всегда несовершенны или несвоевременны. Следовательно, средства, используемые демократией, менее совершенны, чем те, которые использует аристократия, и она часто против своей воли действует себе во вред, но ее цели благородны.
Люди, ныне живущие в Соединенных Штатах, прибыли туда недавно, они не принесли с собой ни прежних обычаев, ни воспоминаний, они встречаются там впервые и плохо знают друг друга. Почему же каждый из них интересуется делами общины, округа и всего государства, как своими собственными? Только потому, что каждый из них по-своему принимает активное участие в управлении обществом. Понятие о правах позволило людям определить, что есть вседозволенность и произвол. Оно помогает им быть независимыми без высокомерия и подчиняться, не унижаясь. Когда из свободной страны приезжаешь в страну, лишенную свободы, то видишь необычайную картину: в первой стране все действует и движется, во второй - все спокойно и неподвижно.
Глава VII. О всевластии большинства в Соединенных Штатах и о его последствиях
Всесилие большинства в Америке усиливает непоследовательность в законодательстве и управлении, свойственную всем демократическим государствам. Поэтому в современной Америке законы живут недолго. За тридцать лет своего существования американские конституции претерпели не одно изменение. Нет ни одного штата, который бы не внес изменений в свой основной закон в течение этого периода.
Верховная власть в обществе всегда должна опираться на какие-либо определенные принципы, однако если при этом она не встречает на своем пути никаких препятствий, которые могли бы сдержать ее действия и дать ей возможность самой умерить свои порывы, то свобода подвергается серьезной опасности. Что мне больше всего не нравится в Америке, так это отнюдь не крайняя степень царящей там свободы, а отсутствие гарантий против произвола.
Мышление обладает невидимой и неуловимой силой, способной противостоять любой тирании. В наши дни монархи, располагающие самой неограниченной властью, не могут помешать распространению в своих государствах и даже при своих дворах некоторых враждебных им идей. В Америке же дело обстоит иначе: до тех пор, пока большинство не имеет единого мнения по какому-либо вопросу, он обсуждается. Но как только оно высказывает окончательное суждение, все замолкают и создается впечатление, что все, и сторонники, и противники, разделяют его.
У самых гордых народов старого мира публиковались книги, описывавшие пороки и смешные стороны современников. Лабрюйер писал свою главу о вельможах, живя во дворце Людовика XIV, Мольер критиковал двор и разыгрывал свои пьесы перед придворными. Но сила, которая господствует в Соединенных Штатах, вовсе не желает, чтобы ее выставляли на смех. Ее оскорбляет самый мягкий упрек, пугает правда с малейшим оттенком колкости. Именно поэтому в Америке до сих пор нет великих писателей. Гениальным литераторам необходима свобода духа, а в Америке ее не существует.
Всесилие большинства таит в себе самую большую опасность для американских республик. Президент Джеймс Мэдисон: «В республиках очень важно не только защищать общество от угнетения правителей, но также предохранять одну часть общества от несправедливости другой его части. Справедливость - вот цель, к которой должно стремиться любое правительство».
Глава VIII. Что сдерживает тиранию большинства в Соединенных Штатах
Сословие служителей закона - единственное аристократическое сословие, которое без усилий может влиться в демократию и соединиться с ней успешно и надолго. Республика может надеяться сохранить себя, если влияние, оказываемое законоведами, будет возрастать пропорционально утверждению власти народа. Аристократические черты сословия законоведов гораздо сильнее выражены в Соединенных Штатах и Англии, чем в какой-либо другой стране. И в Англии, и в Америке сохраняется законодательство, опирающееся на прецеденты.
Законы, которые сегодня существуют во Франции, часто трудны для понимания, но каждый может их прочитать, и, наоборот, нет ничего менее понятного и менее доступного для простого человека, чем законодательство, основанное на прецедентах. Потребность в служителях закона в Англии и в Соединенных Штатах, высокое мнение об их образованности все более отделяют их от народа, и в конце концов они образуют отдельный класс.
Суд присяжных в Соединенных Штатах как политическое учреждение. Суд присяжных был учрежден в малоразвитом обществе, где на его решение выносились лишь несложные вопросы, касающиеся голых фактов; привести его в соответствие с требованиями высокоразвитого общества - задача нелегкая, ибо общество выросло интеллектуально и духовно и взаимоотношения людей значительно усложнились. Однако оставим эту тему. Ибо рассмотрение суда присяжных только как судебного органа очень сузило бы его значение. Оказывая огромное влияние на ход судебного процесса, он еще большее влияние оказывает на судьбу самого общества. Таким образом суд присяжных - это прежде всего политический институт.
Суд присяжных в том виде, в каком он существует в Америке, представляет собой такое же прямое и крайнее следствие принципа народовластия, как и всеобщее избирательное право. И то и другое с одинаковой силой служит всевластию большинства. Суд присяжных представляет собой прежде всего политическое учреждение, его надо рассматривать как одну из форм суверенной власти народа. Для того чтобы управление обществом было устойчивым и единообразным, необходимо, чтобы изменение в списках избирателей влекли за собой изменения в списках присяжных. До тех пор, пока деятельность суда присяжных ограничена уголовными делами, он в опасности, но как только она распространяется на гражданские дела, ему не страшны ни время, ни усилия людей. Суд присяжных, и особенно суд присяжных по гражданским делам, отчасти прививает всем гражданам образ мыслей, свойственный образу мыслей судей, а ведь именно это наилучшим образом подготавливает людей к свободной жизни.
Глава IX. Об основных причинах, способствующих существованию демократической республики в Соединенных Штатах
Все причины, способствующие поддержанию демократической республики в Соединенных Штатах, можно свести к трем: особое положение, в которое американцы попали волей случая и Провидения; законы; обычаи и нравы. У Союза нет соседей. Америка - пустынная страна. Это обстоятельство является мощным фактором поддержания демократической республики. Что касается законов, то три основные причины способствуют поддержанию демократической республики в Новом Свете: федеральная структура, существование общинных учреждений, судебная власть.
Можно предположить, что некоторые американцы веруют в Бога более по привычке, чем по убеждению. Ведь в Соединенных Штатах глава государства - верующий и, следовательно, вера, даже если она лицемерна, обязательна для всех. Однако Америка остается той частью света, где христианская религия в наибольшей степени сохранила подлинную власть над душами людей. И эта страна, где религия оказывает в наши дни наибольшее влияние, является в то же время самой просвещенной и свободной. Невозможно убедительнее доказать, насколько религия полезна и естественна для человека. В тоже время, если закон позволяет американскому народу делать все, что ему заблагорассудится, то религия ставит заслон многим его замыслам и дерзаниям.
Статья конституции штата Нью-Йорк гласит: «Поскольку призванием священников является служение Богу и забота о наставлении души, их не следует отвлекать от выполнения этих важных обязанностей; в связи с этим ни один пастор или священник, к какой бы секте он ни принадлежал, не может быть назначен ни на какую государственную, общественную или военную должность».
До тех пор, пока религия черпает свою силу в чувствах, инстинктах и страстях, которые возрождаются без изменений во все исторические эпохи, она может не страшиться времени или по крайней мере ее может победить только новая религия. Но когда религия стремится найти опору в интересах этого мира, она становится почти такой же уязвимой, как и все земные силы. Будучи одна, она может надеяться на бессмертие. Если же она связана с недолговечной властью, она разделяет ее судьбу и зачастую гибнет вместе с преходящими страстями, на которые она опирается.
Союз с политическими силами слишком обременителен для религии. Она не нуждается в их помощи, чтобы выжить, а служба им может привести ее к гибели. Если бы американцы не позаботились об отделении религии от политики, какое место она смогла бы занять среди постоянно меняющихся мнений людей?
Европейские атеисты рассматривают верующих, скорее, как политических врагов, нежели как религиозных противников. Религия ненавистна им в значительно большей степени как мировоззрение партии, нежели как неправедная вера. Священника они отвергают скорее не как представителя Бога, а как сторонника власти. Христианство в Европе позволило втянуть себя в тесный союз с земными властителями. Сегодня, когда их власть рушится, христианство оказывается, как бы, погребенным под их обломками. Это живой организм, который оказался связанным с мертвецами, но стоит лишь разорвать путы, сдерживающие его, и он возродится.
Тому, кто хочет понять, в каком состоянии находится просвещение англо-американцев, следует рассмотреть этот вопрос с двух сторон. Если он будет интересоваться только учеными, то будет удивлен их малочисленностью; если же он станет искать невежественных людей, то американский народ покажется ему самым просвещенным на земле.
Природные условия не приводят к схожим результатам в Южной и Северной Америке. Следовательно, природные условия не так сильно влияют на судьбы народов, как полагают некоторые (см. ). Я вижу у других американских народов те же условия для процветания, что и у англо-американцев, за исключением их законов и их нравов, и эти народы прозябают. Следовательно, законы и нравы англо-американцев являются главной причиной их величия. Я убежден, что самое удачное географическое положение и самые хорошие законы не могут обеспечить существование конституции вопреки господствующим нравам, в то время как благодаря нравам можно извлечь пользу даже из самых неблагоприятных географических условий и самых скверных законов. Нравы имеют особое значение - вот тот неизменный вывод, к которому постоянно приводят исследования и опыт. Нравы и законы, созданные американцами, не являются единственно возможными в демократическом обществе, но американцы показали, что установление демократии с помощью законов и нравов - не безнадежное дело.
Значение вышесказанного для Европы. Нелегко привлечь народ к управлению, еще труднее позволить ему накопить опыт и воспитать у него те чувства, которых ему недостает, чтобы делать это хорошо. Слов нет, желания демократии изменчивы, ее представители грубы, законы несовершенны. Однако, если на самом деле вскоре не будет существовать никакой середины между господством демократии и игом одного человека, разве не должны мы всеми силами стремиться к первой, вместо того чтобы добровольно подчиняться второму? И если в конце концов мы придем к полному равенству, разве не лучше быть уравненными свободой, чем деспотизмом?
Глава X. Некоторые соображения по поводу современного состояния и возможного будущего трех рас, населяющих территорию Соединенных Штатов
С какой бы стороны мы ни рассматривали судьбу североамериканских аборигенов, мы повсюду увидим неразрешимые проблемы: если они ведут дикий образ жизни, белые, продвигаясь вперед, гонят их все дальше; если они хотят приобщиться к цивилизации, соприкосновение с людьми более высокого уровня культуры приводит их к угнетению и нищете. Ведут ли они кочевую жизнь в пустыне, переходят ли к оседлой жизни - все равно их ждет гибель.
Присутствие чернокожих в Соединенных Штатах способно породить там в будущем самые страшные беды. В древнем мире хозяин и раб принадлежали к одной расе. Их разделяла только свобода одного и несвобода другого. Получив свободу, рабы быстро смешивались с хозяевами. В современном обществе раб отличается от хозяина не только своей несвободой, но и своим происхождением. Негра можно освободить, но от этого он не перестанет быть совершенно чужим для европейца.
Сейчас в некоторых частях Соединенных Штатов начинают отменяться законы, разделяющие две расы. Однако нравы остаются неизменными. Рабство отступает, но предрассудки, которые оно породило, сохраняются. Разве в той части Союза, где негры стали свободными людьми, они сблизились с белыми? Нет сомнения, что любой человек, побывавший в Соединенных Штатах, заметил нечто противоположное.
В Америке так же, как и повсюду в мире, рабство зародилось на Юге. Оттуда оно постепенно распространялось по стране. Однако, чем дальше на Север, тем меньшим было количество рабов. Шло время. Американцы от берегов Атлантического океана с каждым днем проникали все дальше в западную глушь. И несмотря на такое разнообразие обстоятельств, всюду повторялось одно и то же: колонии, в которых не существовало рабства, становились населеннее и богаче, чем те, где оно существовало.
Влияние рабства проявляется и в другом: оно оставляет глубокий след в душах хозяев, придавая определенную направленность их мыслям и склонностям. Сегодня только на Севере есть корабли, промышленные предприятия, железные дороги и каналы. В 1830 году жители Соединенных Штатов обеих рас распределялись следующим образом: в штатах, где рабство отменено, белых было 6 565 434, а черных - 120 520; в штатах, где рабство существует, белых - 3 960 814, а черных - 2 208 102 человека.
Я не верю в то, что между белой и черной расами где-либо установится равенство. Вот что можно прочитать в «Воспоминаниях» Джефферсона: «Нет ничего, что было бы написано в книге судеб яснее, чем освобождение чернокожих. В то же время, когда обе расы будут свободными, они не смогут жить в одном государстве, так как природа, привычки и убеждения воздвигли между ними непреодолимые преграды».
Я вижу лишь два пути для живущего там белого населения: либо освободить негров и смешаться с ними, либо держать их на расстоянии и как можно дольше не отменять рабства. Жители Юга придерживаются такой же точки зрения, и этим объясняется их поведение. Поскольку они не хотят смешиваться с неграми, они не хотят освобождать их. Это не значит, что все южане считают, будто бы рабство обеспечивает богатство рабовладельцу. В этом отношении многие из них придерживаются той же точки зрения, что и северяне, и охотно соглашаются с тем, что рабство - это зло. Однако они думают, что для того, чтобы можно было жить, это зло должно быть сохранено.
Впрочем, какие бы усилия ни прикладывали южане для того, чтобы сохранить рабство, им это не удается. Теснящееся в одной точке земного шара, несправедливое с точки зрения христианства, пагубное с точки зрения экономической политики, рабство, сохраняющееся в окружении демократической свободы и современного просвещения, не может существовать долго. Оно падет под ударами рабов или по воле хозяев. И в том и в другом случае следует ожидать глубоких потрясений.
Угроза существованию американского Союза заключается не в многообразии убеждений или интересов, а в различии характеров и страстей американцев. Хотя почти все обитатели огромной территории Соединенных Штатов являются выходцами из одной страны, со временем из-за климата и в еще большей степени из-за рабства в характере англичан с Юга появились черты, сильно отличающие их от англичан с Севера.
Если мои впечатления верны, федеральное правительство Соединенных Штатов с каждым днем теряет власть. Все хотят, чтобы Союз существовал, но это существование должно быть призрачным. Союз должен быть сильным лишь в некоторых, определенных случаях и слабым во всех остальных. Считается, что в случае войны он сможет объединить силы и ресурсы страны, а в мирное время его власть почти не должна ощущаться. Однако трудно себе представить возможность такого чередования силы и слабости.
В настоящее время в мире существуют два великих народа, которые, несмотря на все свои различия, движутся, как представляется, к единой цели. Это русские и англо-американцы. Оба эти народа появились на сцене неожиданно. В Америке для достижения целей полагаются на личный интерес и дают полный простор силе и разуму человека. Что касается России, то можно сказать, что там вся сила общества сосредоточена в руках одного человека. В Америке в основе деятельности лежит свобода, в России - рабство. У них разные истоки и разные пути, но очень возможно, что Провидение втайне уготовило каждой из них стать хозяйкой половины мира.
Алексис де Токвиль родился в нормандском замке Верней 29 июля 1805 г. Его отец не был высокообразованным человеком, но имел вкус к истории и изящной словесности и был автором «Философской истории правления Людовика XVI». Учился Алексис в лицее Меца, где делался акцент на изучение математики, латыни и французской истории. Атеистом он не был, но и и не считал обязательной обрядовую сторону католицизма.
События 1815 г. Было воспринято семьей Токвиля ни как национальное унижение Франции, а скорее как избавление от тирании Наполеона. Отец Алексиса Эрве был горячим поклонником реставрированных Бурбонов. Сам же Алексис вплоть до 1830 года считал себя легитимистом, но только потому что не видел серьезных оснований рвать с семейной традицией. Исаев С.А. Алексис Токвиль и Америка его времени. Спб. 1993 г. С. 10. В это время он занимал судебную должность в Версале, где его отец был префектом. Его письма указывают на то, что избранная им карьера совсем не соответствовала его способностям и его честолюбию.
После революции без особого энтузиазма Токвиль присоединился к новому правительству. В революции 1830 года он видел последний предоставляющийся Франции случай - согласить свободу с конституционной монархией, и он надеялся, что Орлеанам удастся совершить это соглашение. Он оказался в очень неприятном положении. Семья осудила его присягу, друзья-легитимисты отвернулись.
В сложившейся обстановке борьбы орлеанистов с легитимистами, у Токвиля возникло желание уехать из страны. Он стремился уехать в Соединенные Штаты для наблюдения развития народа, обсуждавшего и решавшего те самые политические и социальные проблемы, которые сделались главным предметом его размышлений. Эйхталь Е. Указ. Соч. С. 8.
Почему именно в Соединенные Штаты? На этот вопрос довольно подробно в своей работе дет ответ Исаев С.А. В тексте демократии Токвиль указывает на то, что его представления о картине исторического развития европейской цивилизации сложились еще до поездки в Америку. Наиболее характерной чертой тогдашней Европы он считал постепенное исчезновение аристократии. Он считал, что гибель аристократии приведет к гибели свободы, объясняя это тем, что во Франции аристократия является единственным противовесом тиранической власти королей, а затем революционных правительств. В Англии, напротив, существует аристократия и соответственно политическая свобода прочнее. Французы не могут перенять опыт Англии, т.к. невозможно искусственно воссоздать новую аристократию. США является страной, в которой отсутствует аристократия и тем не менее существует политическая свобода. Таким образом этот исторический опыт представляет большой интерес для Франции.
Токвиль не хотел покидать службу и предложил своему начальству, чтобы его и Бомона направили в командировку с целью изучения тюремно-исправительной системы США. Предварительно посетив несколько французских тюрем, а также получив рекомендательные письма к американцам и к французам, проживающим в США, Токвиль и Бомон вечером 2 апреля 1831 года разместились на паруснике «Гавр», который незадолго до рассвета снялся с якоря, начав переход через Атлантику, продлившийся более месяца. Исаев С.А. Указ. Соч. С. 13.
Они прибыли в страну, где, по мнению многих, происходили глубокие и разнообразные перемены. К тринадцати штатам, объединившимся в 1787 году в федеральный союз, присоединились еще 11. Если в 1800 году в Соединенных штатах насчитывалось лишь пять миллионов жителей, то в 1831 году их число превышало тринадцать миллионов. Гарольд Дж. Ласки. Указ. Соч. С.5.
В своей статье Гарольд ссылается на труд Пирсона «Токвиль и Бомон в Америке». Его ценность заключается в предоставлении почти ежедневной описанием путешествия в Америку, т.е. можно узнать, где они бывали, с кем говорили, каковы были их впечатления. Гарольд Дж. Ласки. Указ. Соч. С. 8. Немало времени они посвятили изучению тюрем, обсуждая проблемы уголовного наказания. Они интересовались различными сторонами американской жизни. Лучше всего они ознакомились с Новой Англией, но, кроме того, побывали на Великих озерах, в Канаде, Огайо, Теннесси, Новом Орлеане, Чарлстоне. Они посетили Вашингтон, где изучали работу федерального правительства. Познакомились с многими знаменитыми американцами, в числе которых был Эндрю Джэксон.
Гарольд так же пишет, что одной из целей поездки Токвиля было желание приобрести известности. Как было указано ранее, он хотел найти такие стороны американского образа жизни, перенесение которых на французскую почву позволило бы его стране, по-прежнему оставаясь великой державой, приспособиться к распространению равенства. Тем не менее Токвиль не был демократом. Его целью было найти способы ограничения тирании и привилегий, которые, по его мнению, являются источником общественных потрясений. Там же. Он был сторонником широкого разделения властей, однако, не поддерживал идею всеобщего избирательного права. Отправляясь в Америку, он был убежден, что конституционная монархия обладает большими достоинствами, чем республика. Он полагал, что американцы достигли успеха потому, что их история «началась с нуля».
Когда в 1831 году США посетил Алексис де Токвиль, на него произвели глубокое впечатление баланс между личной свободой и религией, частной собственностью и равенством, индивидуализмом и общественной жизнью, сильной властью и децентрализацией. Токвиль провозгласил США демократией, хотя по сегодняшним меркам едва ли это было бы возможно по отношению к стране, где практикуется рабство, коренное население загнано в резервации, а женщины лишены избирательного права.
Не смотря на все это, своей поездкой в Америку Токвиль не достиг цели, которую ставил перед собой в 1830-1831 гг. США оказались страной слишком своеобразной, чтобы из американского опыта можно было извлечь способы распространения политической свободы во Франции.