Биография Мамина-Сибиряка полна трагических моментов, хотя они никак не повлияли на его творчество.

Писатель родился 25.10 (06.11) 1852 года на Висимо-Шайтанском заводе (Урал) в семье приходского священника по фамилии Мамин.

Образование

Семья была очень интеллигентной, и Дмитрий Наркисович получил хорошее домашние образование, которое он продолжил в висимской школе, а потом в Духовном училище Екатеринбурга и семинарии Перми.

Именно в это время молодой человек начал понимать, что труд священника не для него. Из Перми он перевелся в Санкт-Петербург, сначала в Медико-хирургическую академию (учился на отделении ветеринарии, а потом на общем хирургическом), а потом в Петербургский университет на Факультет естественных наук, позднее – на Юридический факультет. Это был настоящий поиск себя, будущий писатель старался понять, что ему действительно интересно).

Первый брак и раннее творчество

Через год из-за резкого ухудшения здоровья (писатель всю жизнь боролся с туберкулезом) Дмитрий Наркисович вернулся к родителям на Урал.

После смерти отца он стал главным кормильцем семьи (было 2 младших брата и сестра). В это же время он женился на Марии Якимовне Алексеевой, которая стала его главной помощницей и советчицей в первых литературных опытах.

Они поселились в Екатеринбурге, и в 1880 году Мамин – Сибиряк начал писать. Вдохновение он черпал в поездках по родному Уралу. Также он часто бывал в Санкт-Петербурге, где работал с редакторами журналов.

Личная драма

В 1890 году писатель оформил развод с первой женой и женился еще раз на актрисе Марии Абрамовой. Брак был недолгим: Мария умерла родами, оставив на руках мужа свою больную хореей дочь от первого брака.

Писатель долго добивался опеки над Еленой (или Аленушкой, как её называли в семье). В краткой биографии Мамина-Сибиряка для детей упоминается, что он посвятил ей целый цикл произведений «Алёнушкины сказки» и, завершив процедуру удочерения, воспитывал ее как родную дочь.

Нужно отметить, что трагическая смерть жены ввела писателя в глубокую депрессию. Именно литературный труд, работа над сказками помогла ему пережить трагический период и не сломаться.

Библиография

В период с 1876 по 1912 годы писатель опубликовал более 15 романов и около 100 рассказов, очерков и повестей (последняя крупная работа была опубликована в 1907 году). В это же время он много сотрудничает с такими известными литераторам, как В. Г. Короленко, Н. Н. Златовратским. Самые известные его произведения изучаются сейчас детьми в 3 классе.

Последние годы

В последние несколько лет писатель тяжело болел. Он пережил инсульт, паралич, перенес плеврит. Умер писатель в 1912 году в Санкт-Петербурге, где и был похоронен на одном из кладбищ Северной столицы. Его приемная дочь не надолго пережила отца. Она умерла от туберкулеза в 1914 году.

Другие варианты биографии

Вся жизнь писателя так или иначе была связана с Уралом. Именно поэтому в 2002 году была учреждена литературная премия его имени, которая вручается писателям, пишущим об Урале.
Брат писателя был довольно известным политиком и даже стал депутатом II Государственной думы.
У писателя не было высшего образования: ни медицинский, ни юридические факультеты он так и не закончил.
У Мамина – Сибиряка было очень интересное хобби: он коллекционировал необычные фамилии.

Русская литература XIX века

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк

Биография

Мамин-Сибиряк (настоящая фамилия - Мамин) Дмитрий Наркисович (1852 - 1912), русский прозаик, драматург.

Родился 25 октября (6 ноября н.с.) в Висимо- Шайтанском заводе Пермской губернии в семье заводского священника. Получил домашнее образование, затем учился в Висимской школе для детей рабочих. В 1866 был принят в Екатеринбургское духовное училище, где обучался до 1868, затем продолжил образование в Пермской духовной семинарии (до 1872). В эти годы участвует в кружке передовых семинаристов, испытывает воздействие идей Чернышевского, Добролюбова, Герцена. В 1872 Мамин-Сибиряк поступает в Петербургскую медико- хирургическую академию на ветеринарное отделение. В 1876, не окончив курс академии, переходит на юридический факультет Петербургского университета, но, проучившись год, вынужден оставить его из-за материальных трудностей и резкого ухудшения здоровья (начался туберкулез). Летом 1877 вернулся на Урал, к родителям. В следующем году умер отец, и вся тяжесть забот о семье легла на Мамина-Сибиряка. Чтобы дать образование братьям и сестре и суметь заработать, решено было переехать в крупный культурный центр. Был выбран Екатеринбург, где начинается его новая жизнь. Здесь он женился на Марии Алексеевой, которая стала не только женой-другом, но и прекрасным советчиком по литературным вопросам. В эти годы он совершает много поездок по Уралу, изучает литературу по истории, экономике, этнографии Урала, погружается в народную жизнь, общается с «простецами», имеющими огромный жизненный опыт. Первым плодом этого изучения стала серия путевых очерков «От Урала до Москвы» (1881 - 1882), опубликованных в московской газете «Русские ведомости»; затем в журнале «Дело» вышли его очерки «В камнях», рассказы («На рубеже Азии», «В худых душах» и др.). Многие были подписаны псевдонимом «Д.Сибиряк». Первым крупным произведением писателя был роман «Приваловские миллионы"(1883), который на протяжении года печатался в журнале «Дело» и имел большой успех. В 1884 в журнале «Отечественные записки» появился роман «Горное гнездо», закрепивший за Маминым-Сибиряком репутацию выдающегося писателя-реалиста. Два продолжительных выезда в столицу (1881 - 1882, 1885 - 1886) упрочили литературные связи писателя: он знакомится с Короленко, Златовратским, Гольцевым и др. В эти годы пишет и печатает много небольших рассказов, очерков. В 1890 разводится с первой женой и женится на талантливой артистке Екатеринбургского драматического театра М. Абрамовой и переезжает в Петербург, где проходит последний этап его жизни (1891 - 1912). Через год Абрамова умирает, оставив больную дочь Аленушку на руках отца, потрясенного этой смертью. Подъем общественного движения в начале 1890 - х способствовал появлению таких произведений, как романы «Золото» (1892), повесть «Охонины брови» (1892). Широкую известность приобрели произведения Мамина-Сибиряка для детей: «Аленушкины сказки» (1894 - 1896), «Серая шейка» (1893), «По Уралу» (1899) и др. Последние крупные произведения писателя - романы «Черты из жизни Пепко» (1894), «Падающие звезды» (1899) и рассказ «Мумма» (1907). В возрасте 60 лет 2 ноября (15 н.с.) 1912 года Мамин-Сибиряк скончался в Петербурге.

Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович (1852-1912 гг.) – русский писатель, драматург. Родился Дмитрий Мамин (Мамин-Сибиряк - псевдоним) 25 октября (6 ноября) 1852 года в Висимо-Шайтанском заводе Пермской губернии. Его отец был заводским священником и дал своему сыну домашнее начальное образование. Затем Мамин-Сибиряк пошел в Висимскую школу, где учился с детьми рабочих. Обучался с 1866 года на протяжении 2 лет в Екатеринбургском духовном училище. Поступил в Пермскую духовную семинарию в 1872 году. За время учебы активно принимает участие в деятельности кружка передовых семинаристов, пребывает под воздействием произведений Добролюбова, Чернышевского, Герцена.

Мамин-Сибиряк в 1872 году едет в Петербург, чтобы учиться на ветеринара в медико-хирургической академии. Не завершив обучение, переводится в 1876 году на юридический отделение Петербургского университета, который после года учебы вынужден покинуть из-за финансовых сложностей и проблем со здоровьем. Мамин-Сибиряк заболел на туберкулез.

Летом в 1877 году переезжает к семье на Урал. Через год умирает отец. Чтобы сестра и братья смогли учиться, Мамин-Сибиряк с семьей едет в Екатеринбург. Вскоре он встречает Марию Алексееву и женится на ней.

Он начинает путешествовать по Уралу, исследовать литературу по местной экономике, истории и этнографии. Первые результаты изучений были опубликованы под названием «От Урала до Москвы» (1881-1882) в Москве в периодическом издании «Русские ведомости». Очерки «В камнях» и некоторые рассказы вышли в журнале «Дело», в котором также в 1883 году был напечатан первый роман «Приваловские миллионы», вызвавший большой интерес у читателей.

После развода в 1890 году он женится на М. Абрамовой и остается жить в Петербурге. Дмитрий Мамин-Сибиряк умер 2 (15) ноября 1912 года.

Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович

(06.11.1852-15.11.1912)

Судьба Мамина - Сибиряка

Наверно, нет такого человека на Урале, кто не слышал бы имени Мамина – Сибиряка, не прочитал хотя бы одной его книги.

Но это имя за годы после революции было покрыто таким толстым слоем «хрестоматийного глянца», что многие не знают ни настоящей судьбы писателя, ни многих его книг. О своей жизни Дмитрий Наркисович писал сам («Автобиографическая записка», «Из далекого прошлого»...). И о нем писались книги, но писались давно. И, к сожалению, нет ни одной новой, достойной его книги.

В последние годы, особенно в связи со 150 – летием (2002 год) писателя, стали открываться неизвестные стороны биографии Мамина – Сибиряка, появились новые для нас его фотографии, стали печататься ранее неопубликованные его произведения.

О жизни и творчестве Мамина – Сибиряка.

Стоит произнести «Дмитрий Наркисович Мамин – Сибиряк», как перед глазами встает известная фотография, где он выглядит довольным жизнью, солидным человеком, в богатой шубе, в каракулевой папахе. По воспоминаниям друзей, он был среднего роста, но крепкого телосложения, обаятельный, с красивыми черными глазами, с неизменной трубкой. Несмотря на вспыльчивость, он был душой компании, общительным, добрым человеком, прекрасным рассказчиком. При этом не терпел несправедливости, был прямым, цельным человеком, не умел лгать и притворяться. Но старался не выдавать своего горя, когда оно с ним приключилось. Как всякого хорошего человека, «его любили старики, дети, и не боялись животные». Он был так заметен, что сам художник Илья Репин писал с него одного из запорожцев для своей знаменитой картины.

Жизнь Мамина – Сибиряка была очень трудной, благополучными были только раннее детство да пятнадцать месяцев счастливого брака. Его можно считать очень невезучим человеком. Не было литературного успеха, которого он заслуживал. Далеко не все печаталось. В конце жизни он писал издателям, что его сочинений «наберется на 100 томов, а издано только 36». Очень сложной была его семейная жизнь.

Детство, юность

Дмитрий Наркисович Мамин родился 6 ноября 1852 года в поселке Висим (Висимо – Шайтанский завод, принадлежавший Демидовым), в 40 километрах от Нижнего Тагила, что на границе Европы и Азии. Отец будущего писателя – потомственный священник. Семья большая (четверо детей), дружная, трудовая («без работы я не видел ни отца, ни матери»), читающая (в семье была своя библиотека, выписывали из Петербурга журналы, книги. Мать любила читать детям вслух. Любимой книгой Дмитрия в детстве была «Детские годы Багрова – внука» (Аксаков). Митя с детства «мечтал сделаться писателем».

Жили небогато. Отец часто говорил: «Сыт, одет, в тепле – остальное прихоть». Он много времени отдавал своим и чужим детям, бесплатно учил поселковых ребятишек.

О своем раннем детстве и о родителях писатель говорил: «Не было ни одного горького воспоминания, ни одного детского упрека». Сохранились сотни удивительных писем Дмитрия Наркисовича к родителям, где он пишет «Мама» и «Папа» всегда с большой буквы.

Но пришла пора мальчикам учиться всерьез. Денег на гимназию для сыновей у Наркиса Мамина не было. Дмитрия и его старшего брата увезли в Екатеринбургское духовное училище (бесплатное), где когда –то учился их отец. Это было тяжелое время для Мити. Он считал годы в «бурсе» потерянными и даже вредными: голод, холод, унижения: «...училище не дало ничего моему уму, не прочитал ни одной книги... и не приобрел никаких знаний» (Позже это же училище заканчивал Павел Петрович Бажов). После духовного училища был прямой путь в Пермскую духовную семинарию. Там у Дмитрия Мамина началась первая литературная работа. Но ему было «тесно» в семинарии, он стал студентом – медиком в Петербурге. Учиться ему было крайне трудно, отец не мог ему посылать денег. Он часто голодал, был плохо одет. Дмитрий зарабатывал себе на хлеб тем, что писал в газеты. А тут еще и тяжелая болезнь - туберкулез. Пришлось бросить учебу и вернуться домой, на Урал (1878 год), но уже в город Нижняя Салда, куда переехала его семья. Но скоро умирает отец. Все заботы о семье берет на себя Дмитрий.

Певец Урала.

Дмитрию Наркисовичу пришлось очень много работать, давать уроки: «Я три года по 12 часов в день бродил по частным урокам». Он писал статьи, занимался самообразованием. Переехал в Екатеринбург. Писал книги. В них Урал и его люди. Он исходил много дорог по Уралу, сплавлялся по уральским рекам, познакомился со многими интересными людьми, изучал архивы, занимался археологическими раскопками. Он знал историю Урала, экономику, природу, народные сказания и легенды. «Урал! Урал! Тело каменно, сердце пламенно» Это было его любимое выражение. Он очень любил Урал, писал брату: «Родина – наша вторая мать, а такая Родина, как Урал, тем паче...». И сам был типичным уральцем. Чехов о нем написал: «Там, на Урале, должно быть все такие, сколько бы их ни толкли в ступе, а они все – зерно, а не мука...»

Свои первые журналистские работы он подписывал Д.Сибиряк. В те времена все, что находилось за Уральским хребтом, называлось Сибирью. Романы он стал подписывать двойной фамилией Мамин – Сибиряк. Сейчас он назвал бы себя Маминым – Уральцем.

Далеко не сразу его признали. Он 9 лет посылал в разные редакции свои рассказы, романы и получал отказ. И только потом, когда были напечатаны его романы, он стал известным на Урале писателем. О его романах можно вести отдельный серьезный разговор. «Приваловские миллионы», «Горное гнездо», «Золото». (Некоторые из них были экранизированы, превратились в пьесы). Романы потребовали от Мамина –Сибиряка огромного труда, приходилось много раз переписывать, самому редактировать. Он был талантлив во многих литературных жанрах: романах, повестях, рассказах, сказках, легендах, очерках. Его произведения самобытны. О языке его произведений Чехов писал: « У Мамина все слова настоящие, да он и сам ими говорит и других не знает».

Не случайно его называют «певцом Урала». Мамин – Сибиряк «открыл» миру Урал со всеми его богатствами и историей.

Мы должны быть благодарны писателю и за страницы, посвященные нашему Южному Уралу.

Мамин – Сибиряк и Южный Урал

Дмитрий Наркисович мечтал побывать в наших местах, пока еще не построена железная дорога, которая изменит жизнь на Южном Урале. Летом 1886 года его мечта исполнилась. Он проехал на лошадях из Екатеринбурга через Касли, Кыштым, Златоуст, Миасс... Он тогда впервые так полно увидел горы и озера, города и заводы, бедные башкирские деревни Южного Урала. Мамин – Сибиряк оставил в своих путевых заметках не только восторженное описание природы, городов, народного быта, но и как опытный экономист рассказал о промышленности, сельском хозяйстве, добыче золота, проблемах коренного населения. «По Зауралью» (так он назвал наш край) - это 70 страниц ярких впечатлений от путешествия Дмитрия Наркисовича по нашим дорогам. (Кстати, мог ли тогда Мамин – Сибиряк предположить, что скоро строить железную дорогу в этих местах будет инженер и писатель Гарин - Михайловский, который станет одним из самых близких его друзей?)

Но очень обидно, что многие годы эти очень интересные для нас путевые заметки были почти недоступны читателям. Они были опубликованы в 1887 году в Екатеринбурге. А позже только в альманахе «Южный Урал» в 1952 году (№ 8 – 9).

Невозможно не привести хотя бы несколько строчек из путевых заметок:

«... Вообще Урал считается золотым дном, но Зауралье – это само золото. Представьте себе такую картину: с одной стороны проходит могучий горный кряж со своими неистощимыми рудными богатствами, лесами и целой сетью бойких горных речек, сейчас за ним открывается богатейшая черноземная полоса, усеянная сотнями красивейших и кишащих рыбою озер, а дальше стелется волнистой линией настоящая степь с ее ковылем, солончаками и киргизскими стойбищами.

Если была бы задана специальная задача, чтобы придумать наилучшие условия для человеческого существования, то и тогда трудно было бы изобрести более счастливую комбинацию, за исключением разве того, что этот благословенный уголок только не соединен с открытым морем или большой судоходной рекой, хотя счастье таких слишком открытых мест еще сомнительный вопрос»...

Жаль, в Челябинске не нашлось издателя, который издал бы «По Зауралью» отдельной книжкой!

Зато был очень популярен у нас его рассказ «Ночевка» (1891), в котором он говорит об одной неудачной ночевке в Челябинске, когда город показался ему грязным, серым, злым, когда ему не давали спать клопы, лай собак. Рассказ полон острой иронии. Его печатали часто потому, что он был прекрасной иллюстрацией того, как изменился Челябинск за годы советской власти.

У Мамина – Сибиряка был и очерк «Мертвое озеро» (об Увильдах). Мертвым писатель его назвал потому, что тогда на его берегах не было никаких поселений. И этот очерк во время советской власти не публиковался. Только сейчас мы можем прочитать все, что написал Мамин – Сибиряк о Южном Урале.

Жизнь писателя на переломе

Дмитрий Наркисович приближался к своему сорокалетию. Пришло сравнительное благополучие. Гонорары от издания романов дали ему возможность купить дом в центре Екатеринбурга для матери и сестры. Он женат (гражданский брак) на Марии Алексеевой, которая оставила ради него мужа и троих детей. Она старше его, известная общественная деятельница, помощница в писательской работе

Казалось бы, есть все для счастливой жизни. Но у Дмитрия Наркисовича начался духовный разлад. Его творчество не замечала столичная критика, мало откликов от читателей. Мамин – Сибиряк пишет другу: «... Я подарил им целый край с людьми, природой и всеми богатствами, а они даже не смотрят на мой подарок».

Мучило недовольство собой. Не очень удачной была женитьба. Не было детей. Казалось, жизнь кончается. Дмитрий Наркисович начал пить.

Но к новому театральному сезону (1890) из Петербурга приехала красивая молодая актриса Мария Морицевна Гейнрих (отец у нее был венгром), по мужу и сцене – Абрамова. Они не могли не познакомиться, т.к. Мария привезла Мамину – Сибиряку подарок от Короленко (его портрет). Они полюбили друг друга. Ей 25 лет, ему 39 –й год. Дмитрий Наркисович помолодел, как будто переродился. Но все складывалось не просто. Его мучил долг перед женой. Муж Марии не давал развода. Семья Мамина – Сибиряка и друзья были против этого союза. В городе пошли сплетни, пересуды. Актрисе не давали работать, не было жизни и писателю. Влюбленным ничего не оставалось, как бежать в Петербург. 21 марта 1891 года они уехали, больше Мамин – Сибиряк уже не жил на Урале.

Но счастье молодой семьи было недолгим. Мария родила дочку и на следующий день (21 марта 1892 года) умерла. Дмитрий Наркисович чуть не покончил с собой от горя, плакал по ночам, ходил молиться в Исаакиевский собор, пытался залить горе водкой. Из письма к матери: «... счастье промелькнуло яркой кометой, оставив тяжелый и горький осадок... Грустно, тяжело, одиноко. На руках осталась наша девочка, Елена – все мое счастье». Из писем к сестре: «У меня одна мысль о Марусе и я, вероятно, сойду на ней с ума... Хожу гулять, чтобы громко разговаривать с Марусей».

Жизнь Мамина – Сибиряка стала совсем другой. Надо еще сказать, что Дмитрий Наркисович взял на себя заботу о больном отце Марии Морицевны и ее младшей сестре Елизавете. Судьба Елизаветы Морицевны тоже очень оказалась непростой. Повзрослев, она вышла замуж за Куприна, вернулась с ним из – за границы в 1937 году в СССР, через год похоронила здесь мужа. А через пять лет во время блокады Ленинграда покончила с собой «от голода, холода, тоски и бессмысленности существования» (так потом о ней написали).

«Аленушкины сказки»

Елена – Аленушка родилась больным ребенком (детский паралич). Врачи говорили – «не жилец». Но отец, друзья отца, няня - воспитательница – «тетя Оля» (Ольга Францевна Гувале позже стала женой Мамина – Сибиряка. Это был брак по взаимному уважению) вытащили Аленушку с «того света». Пока Аленушка была маленькой, отец днями, ночами сидел у ее кроватки. Недаром ее называли «отецкой дочерью». Можно сказать, что Мамин – Сибиряк совершил подвиг отцовства. Скорее – он совершил два подвига: нашел в себе силы выжить, писать. И не дал пропасть ребенку.

Когда девочка начала понимать, отец стал ей рассказывать сказки, сначала те, что знал, потом начал сочинять свои сказки, по совету друзей стал их записывать, собирать. У Аленушки была хорошая память, поэтому писателю – отцу нельзя было повторяться в сказках.

В 1896 году «Аленушкины сказки» вышли отдельным изданием. Мамин – Сибиряк писал: «... Издание очень милое. Это моя любимая книга – ее писала сама любовь, и поэтому она переживет все остальное». Эти слова оказались пророческими. Его «Аленушкины сказки» ежегодно издаются, переводятся на разные языки. О них много написано, их связывают с фольклорными традициями, уменьем писателя занимательно преподнести ребенку важные нравственные понятия, особенно чувство доброты. Не случайно язык «Аленушкиных сказок у современников назывался «Мамин слог». Куприн писал о них: «Эти сказки – стихотворения в прозе, художественнее тургеневских». Мамин – Сибиряк увековечил имя дочки в своих сказках.

Мамин – Сибиряк в эти годы пишет редактору: «Если бы я был богат, то посвятил бы себя именно детской литературе. Ведь это счастье – писать для детей».

Надо только представить, в каком душевном состоянии он писал сказки. Дело в том, что у Дмитрия Наркисовича не было прав на своего ребенка. Аленушка была «незаконной дочерью мещанки Абрамовой», а первый муж Марии Морицевны из мести не давал разрешения на удочерение. Мамин –Сибиряк доходил до отчаяния, собирался убить Абрамова. «Наконец – то я могу ее усыновить! Десять лет висел надо мною этот дамоклов меч! Сколько я за это время выстрадал!» «Ведь я живу только для Аленушки!» (из дневника).

«Счастье писать для детей»

Мамин – Сибиряк задолго до «Аленушкиных сказок» знал это счастье. Еще задолго до рождения Аленушки был написан первый рассказ – очерк для детей «Покорение Сибири», (а всего детских произведений у него около 150!). Он был связан со столичными журналами «Детское чтение», «Родник» и др. «Аленушкины сказки» были впервые напечатаны в «Детском чтении».

Все знают сказку «Серая шейка». Она вместе с «Аленушкиными сказками» вошла в сборник «Сказки русских писателей» (в серии «Библиотека мировой литературы для детей»). Когда сказка была написана, у нее был грустный конец, но позже Мамин – Сибиряк дописал главу о спасении Серой шейки. Сказку много раз издавали – и отдельно, и в сборниках. Много сказок до последних лет не были опубликованы. Теперь они возвращаются к читателям. Сейчас мы можем прочитать «Признание старого петербургского кота Васьки», написанного еще в 1903 году. и др.

Очень известны детские рассказы Мамина –Сибиряка: «Емеля – охотник», «Зимовье на Студеной», «Вертел», «Богач и Еремка». Некоторые из этих рассказов были высоко оценены еще при жизни писателя. «Емеля – охотник» был награжден Премией педагогического общества в Петербурге, а в 1884 году получил Международную премию. Рассказ «Зимовье на Студеной» был удостоен в Петербурге Золотой медали. И сейчас эти рассказы входят в круг лучшей детской литературы. В них такое знание детской психологии, истории, быта, природы, такой чудный язык, что и сейчас они издаются и переводятся на разные языки.

Дмитрий Наркисович мечтал написать детям книги, связанные с историей. Из письма матери: «Хочу написать русскую историю в форме путешествия». Но первые же очерки были запрещены цензурой за «дух свободы». Работы так и не вышли.

Легенды в творчестве Мамина – Сибиряка

Они знакомы нашим читателям меньше. У писателя был давний интерес к народным легендам, особенно к тем, что созданы коренным населением Урала и Зауралья: башкирским, татарским. Раньше часть коренного населения называлась киргизами (они упоминаются в легендах Мамина – Сибиряка). В 1889 году он писал в общество Российской словесности: «...Мне бы хотелось заняться собиранием песен, сказок, поверий и других произведений народного творчества», просил дать ему на это разрешение. Разрешение «Открытый лист») было дано Мамину – Сибиряку. У него были большие планы.

Он хотел написать историческую трагедию про хана Кучума, но не успел. Он написал только пять легенд. Они вышли отдельной книгой в 1898 году, которая позже не переиздавалась. Часть легенд входила в собрания сочинений Мамина –Сибиряка, самая известная из которых «Ак – Бозат». В легендах сильные, яркие герои, их любовь к свободе, просто любовь. Легенда «Майя» явно автобиографична, в ней ранняя смерть героини, оставившей маленького ребенка, бесконечное горе главного героя, очень любившего жену, да и созвучие имен – Майя, Мария. Это его, личная песнь о горькой любви, о тоске по умершей любимой.

Легенды кажутся народными, но Мамин – Сибиряк взял у народа только язык, обороты речи. Хочется верить, что и легенды Мамина – Сибиряка будут доступны читателям и детям, и взрослым.

Святочные рассказы и сказки Мамина Сибиряка

Сын священника, человек верующий – Мамин – Сибиряк писал и для взрослых и для детей святочные, рождественские рассказы и сказки. После 1917 года их, естественно, не печатали, т.к. эти произведения невозможно было увязать с именем писателя – демократа, со временем борьбы с религией. Теперь они стали публиковаться. В святочных рассказах и сказках Мамин –Сибиряк проповедует идеи мира и согласия между людьми разных национальностей, разных социальных слоев, людей разного возраста. Они написаны с юмором, оптимизмом.

Последний период жизни Мамина – Сибиряка

Последние годы у Дмитрия Наркисовича были особенно трудными. Он много болел сам. Он очень боялся за судьбу дочери. Он хоронил самых близких друзей: Чехова, Глеба Успенского, Станюковича, Гарина – Михайловского. Его почти перестали печатать. 21 марта (роковой день для Мамина – Сибиряка) 1910 года умирает его мать. Это была для него огромная потеря. В 1911 году его «разбил» паралич. Незадолго до своего ухода он писал другу: «...вот и конец скоро... Жалеть мне в литературе нечего, она всегда для меня была мачехой... Ну, и черт с ней, тем более, что для меня лично она переплетена была с горькой нуждой, о какой не говорят даже самым близким друзьям».

Но приближался его юбилей: 60 лет со дня рождения и 40 лет писательской работы. О нем вспомнили, пришли поздравить. А Мамин – Сибиряк был в таком состоянии, что уже ничего не слышал. В свои 60 лет он казался дряхлым стариком с потухшими глазами. Юбилей был похож на панихиду. Говорили хорошие слова: «Гордость русской литературы», «Художник слова»... Подарили роскошный альбом с поздравлениями и пожеланиями. В этом альбоме были слова и о его работах для детей: «Вы открыли свою душу нашим детям. Вы поняли и полюбили их, а они поняли и полюбили Вас...»

Но было уже слишком поздно. Дмитрий Наркисович умер через шесть дней (ноябрь 1912 года), а после его смерти еще шли телеграммы с поздравлениями.

В столичной печати не заметили ухода Мамина – Сибиряка. Только в Екатеринбурге друзья и почитатели его таланта собрались на траурный вечер. Похоронили Мамина –Сибиряка рядом с женой в Александро – Невской Лавре в Петербурге.

Судьба Аленушки

На протяжении многих лет ребята читали «Аленушкины сказки», но ни они, ни их родители не знали о судьбе самой Аленушки (Елены Маминой).

Из – за болезни она не могла учиться в школе. Ее учили дома. Дмитрий Наркисович очень много внимания уделял развитию девочки, маленькой сам делал игрушки, подросла - возил ее в музеи, учил рисовать. Он ведь и сам был хорошим художником. Много ей читал. Аленушка рисовала, писала стихи, брала уроки музыки. Мамин – Сибиряк мечтал поехать в родные места и показать дочери Урал. Но врачи запрещали Аленушке далекие поездки.

Елена пережила отца на два года. После его смерти она настояла на поездке в Екатеринбург. Посмотрела на город, окрестности, познакомилась с родными. В своем завещании она написала, чтобы дом ее отца после смерти последнего владельца стал бы музеем, «который настоятельно прошу устроить в этом городе и, по возможности, в завещанном доме или доме, который на его месте будет построен».

В центре Екатеринбурга есть замечательный «Литературный квартал», куда входит сохранившийся дом Мамина - Сибиряка (Пушкинская 27). Там - обстановка с тех давних времен, книги, фотографии, рисунки писателя и тот самый огромный красивый юбилейный альбом.

Аленушка умерла в 22 года от скоротечной чахотки осенью 1914 года, когда шла первая мировая война. Погибли все ее архивы, стихи, рисунки, часть работ ее отца. Похоронили Аленушку рядом с отцом и матерью. Через год всем троим установили памятник. На нем высечены слова Мамина – Сибиряка: «Жить тысячью жизней, страдать и радоваться тысячью сердец – вот где настоящая жизнь и настоящее счастье».

В 1956-м году прах семьи Маминых был перенесен на Волково кладбище Петербурга.

Память о Д.Н.Мамине – Сибиряке жива. Живы его книги. Кроме Дома – музея в Екатеринбурге (этому городу завещал свои рукописи Мамин – Сибиряк), создан Дом – музей писателя на его родине в Висиме. В Челябинске есть улица его имени, библиотека.

В Екатеринбурге к 150 - летию писателя впервые начало выходить полное 20 - томное собрание сочинений Мамина –Сибиряка.

Ассоциация писателей Урала учредила в 2002 году Всероссийскую литературную премию имени Мамина – Сибиряка. Лауреатами этой премии стали и наши писатели – южноуральцы: Рустам Валеев, Николай Година, Римма Дышаленкова, Сергей Борисов, Кирилл Шишов.

Когда хоронили Мамина – Сибиряка, поэт А.Коринфский прочитал над могилой стихотворение, которое заканчивалось так:

«Но верю я: в грядущих поколеньях

Ты будешь жить, уральский самоцвет!».

Это очень созвучно словам Антона Чехова: «Мамин принадлежит к тем писателям, которых по – настоящему начинают читать и ценить после их смерти». После смерти писателя прошло почти сто лет. Книги его не устарели. Для нас – уральцев они особенно ценны. Они есть во всех библиотеках. Мы и наши дети, наши внуки должны быть с ними знакомы.

О жизни и творчестве Д.Н. Мамина-Сибиряка

Мамин-Сибиряк Д.Н. В воспоминаниях современников. - Свердловск: Свердл. кн. изд-во, 1962. - 361 с.

Удинцев Б.Д., Боголюбов К. Певец Урала. Д.Н. Мамин-Сибиряк. - Свердловск,1969. - 116 с.

Китайник М.Г. Отец и дочь: Очерк в письмах // Мамин-Сибиряк Д.Н. Зеленые горы. - М.: Мол.гвардия, 1982. - С. 332-365.

Капитонова Н.А. «Ее писала сама любовь…» // Челяб. рабочий. - 1996. - 6 ноября. - С. 6.

Шеваров Д. «Наступили какие-то короткие времена…»: (К 145-летию Д.Н.Мамина-Сибиряка) // Первое сентября. - 1997. - 6 ноября. - С. 8

Казюлькина И.С. (при участии Е.П.Чудиновой) Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович // Писатели нашего детства. 100 имен: Биограф.словарь в 3 частях. Ч.2. - М.: Либерея, 1999. - С. 295-298.

Агарева Е. «Ведь это счастье писать для детей» // Дошк.восп. - 2000. - №1. - С. 79-81.

Подтяжкин Э. Сказки для Елены // Южно-Урал.панорама. - 2001. - 27 окт. - С. 44.

х х х

Буячева О.Ю. Излюбленный человек: Лит.вечер, посвящ. Д.Н.Мамину-Сибиряку // Читаем, учимся, играем.-2002.-Вып.3.-С.70-74.

Гайворонская Т.А. Сказки вечерних сумерек: / Лит.спектакль к 150-летию Д.Н. Мамина-Сибиряка // Читаем, учимся, играем.-2002.-Вып.3.-С.66-69.

Д.Н. Мамин-Сибиряк

По Зауралью

Путевые заметки

Отрывки из альманаха «Южный Урал» (1952.-№8-9.-С.17-87).

«…Вообще Урал считается золотым дном, но Зауралье – это само золото. Представьте себе такую картину: с одной стороны проходит могучий горный кряж со своими неистощимыми рудными богатствами, лесами и целой сетью бойких горных речек, сейчас за ним открывается богатейшая черноземная полоса, усеянная сотнями красивейших и кишащих рыбой озер, а дальше уже стелется волнистой линией настоящая степь с ее ковылем, солончаками и киргизскими стойбищами.

«…Особенно хорош вид на оз. Большие Касли, на Вишневые горы и на далекую панораму Каслинского завода от оз.Кисегача. Это настоящая уральская Швейцария. И можно только удивляться, как на сравнительно небольшом пространстве собрана такая масса всяческой благодати. В ближайших лавдах на глаза у нас выплыло несколько утиных выводков, тут же по мокрому песку берегового прибоя хлопотливо бегали белые чайки. К самому заводу дорога идет верст десять все время по берегу озера. Красиво белеют заводские церкви, пестреют разные постройки, и этот вид не теряет вблизи, как иногда случается с красивыми ландшафтами. Скоро наш экипаж катился по широкой каслинской улице, мимо таких хороших и так плотно поставленных домиков, - мне еще не случалось видеть такого наружного довольства, потому что в самых богатых местах оно сосредотачивается только около рынка и церквей…» (с.35).

«…К самому Кыштымскому заводу дорога подходит великолепным бором. Заводская церковь видна еще через озеро. Этот завод считается самым красивым на Урале, даже красивее Каслей, но, по-нашему, это не справедливо: оба завода хороши по-своему. Кыштым расположен совсем в горах, но ему недостает воды сравнительно с Каслями – Иртяш остается позади, а в заводе только один пруд, на который после озер и смотреть не хочется. Затем в Кыштыме вы уже не встретите каслинского довольства и ключом бьющей жизни – строенья валятся, много пустующих домов и вообще водворяется мерзость запустения. Когда-то Кыштым славился как бойкое место, но теперь все ушло в Касли…» (с.43).

«…Скоро показался уголок последнего громадного горного озера Увильды, которое в длину имеет 25 верст и в ширину 20. Глубина достигает 25 сажен. Замечательно то, что в Увильдах вода совершенно прозрачная, и можно отчетливо рассмотреть каждый камушек на глубине нескольких сажен. Как рассказывают, это самое красивое из горных озер: со всех сторон лес, много островов и т.д. Мы могли видеть только небольшой заливчик, в который впадает горная речка Черемшанка, но и здесь открывается глазу прелестная панорама – весь берег точно заткан густой осокой и лавдами, а синяя вода выглядывает из своей зеленой рамы самыми причудливыми узорами. В широких окнах спокойно кормились утиные выводки, которых я насчитал до десятка…» (с.47-48).

«…Итак, мы ехали и любовались. Чем дальше – тем лучше. Быстрый Мияс разливался все шире, принимая в себя бойкие горные речонки: березовые рощи сменялись сосняком, Ильменские горы шли синеватыми увалами слева, а справа высился Южный Урал. И в этой благословенной долине почти нет жилья, - пусто и свободно все кругом, и кроме хищнически срубленных старых сосен ничто не говорило о присутствии человека.

Вон и башкырь пошла… - ткнул «учитель» кнутиком на сиротливо торчавшие в открытом поле избенки. – Дворцы!

Это была первая настоящая башкирская деревушка на нашем пути. Стояло всего избушек пять-шесть и каких избушек: покосившихся, без крыш, с одним окошком и без всяких хозяйственных пристроек. Срубы сделаны неумело, конопатка тоже и кругом ничего живого: ни скотины, ни курицы. Чем-то таким мертвым пахнуло от этого захудалого башкирского жилья, а в двух шагах отличный строевой лес, тут же под носом богатейшие поемные луга и башкирский чернозем. Едем по деревне – пусто, как на кладбище…» (с.54-55).

«…Озеро Тургояк было последним на нашем пути. Оно залегло в горах и по открытому берегу рассыпало свои домки больше село того же имени. Издали картина очень красивая, но вблизи она теряет свою прелесть, как почти все русские живописные местности, - избы вытянулись в грязную широкую улицу, и хоть бы один садик или кустик. Да и горы здесь смотрят очень сурово своими серовато-синими тонами, что показывает на высокое положение над уровнем моря. В Тургояке есть каменная церковь, мельница и, кажется, больше никаких достопримечательностей..» (с.57).

«…Насколько действительно велики рыбные богатства, лучшим доказательством служит такой пример: озера Кыштымской дачи приносят больше дохода, чем самые заводы, считающиеся одними из лучших на Урале, хотя рыбопромышленность ведется самым хищническим образом, и о каких-нибудь приемах писцекультуры не бывало даже помину. Можно сказать с уверенностью, что каслинскими рыбопромышленниками сделано было решительно все, чтобы извести рыбу в озерах, но самые героические усилия оказались напрасными: рыба плодится с изумительной быстротой и вызывает для своего истребления новых гениальных предпринимателей…» (с.60).

«…Но вот дамба кончается, и на повороте открывается третий вид на Златоуст: впереди заводская плотина, под ней целый ряд фабрик, около собора хорошенькая площадь, прямо - большой управительский дом, который так и глядит хозяином, а дальше правильными рядами вытянулись чистенькие домики, упираясь в гору, которая на заднем плане делает крутой поворот. Впереди тоже гора с часовенкой наверху. Вид очень и очень хороший, хотя сразу и нельзя окинуть глазом все – такой точки вы не найдете, потому что сдвинувшиеся около пруда две горы разделяют поле зрения.

На плотине, где устроен деревянный помост, выдававшийся на сваях в пруд, сидит и гуляет «чистая публика» - несколько дамских шляп, две горноинженерских фуражки и даже какой-то военный мундир. Настоящий город, одним словом, и все «форменно» как говорит наш возница…» (с.66-67).

«…Общее впечатление от этого городка самое мирное и хорошее. Получается что-то среднее между заводом и городом, но все это в маленьких размерах, сколько нужно для 20 тысяч населения. Мне лично больше всего нравится бойкая горная р.Ай и обступившие ее горы: Косатур, Мис, Паленая, Татарка и т.д. В глубине тяжелыми синими массами поднимается Таганай разделяющийся на три ветви – малый, средний и большой. Мы долго гуляли по берегу р.Ая, где за фабрикой вытянулась такая красивая набережная с такими уютными, прелестными домиками. Мимо нас два раза проскакала кавалькада – две амазонки и несколько наездников. С г.Косатур спускалось стадо коров; животные лепились по горной извилистой тропке, как козявки. Тихо и мирно все, не слышно разухабистой песни или пьяного крика, как это бывает по вечерам в настоящих городах…» (с.68).

«…Но Златоуст отличается не только отсутствием трактиров – в нем нет также и ни одного средне-учебного заведения: ни гимназии, ни прогимназии, а только одно уездное училище и то, кажется, открыто недавно. Вас это удивляет: целый город и одно уездное училище. Прибавьте к этому еще то, что это единственный город в России, который существует как бы между небом и землей: у него нет своей земли. Секрет этой музыки заключается в том, что Златоуст преобразован в уездный город в 1865 г. из казенного горного завода, и горное ведомство до сих пор ни за что не желает поступиться своими правами, связанными с землей. Город остается без земельного надела…» (с.73).

«…Подъезжая к Миясскому заводу, чувствуешь, что спускаешься вниз, в равнину, которая отсюда стелется необозримым ковром, вплоть до настоящих Сибирских хребтов.

Миясский завод залег по р.Миясу в широкой долине, и по своему наружному виду решительно ничего замечательного не представляет, кроме разве одной реки, этой глубокой и бойкой горной красавицы, полной еще дикой свежести. Кругом оголенная холмистая равнина, горы остаются на западе, составляя довольно картинный фон, повитый синевато-фиолетовой дымкой. Заводские постройки как везде по заводам: прямые, широкие улицы, кучка хороших домов в центре, церковь и т.д. Есть пруд и какое-то фабричное строение. Но интерес миясской жизни сосредотачивается около длинного каменного здания с вывеской: «Главная контора миясских золотых промыслов». Сам по себе Миясский завод на Урале может считаться одним из главных золотых гнезд, за ним уже следуют Екатеринбург и Кушва...» (с.79).

«…От Миясского завода дорога пошла уже волнистой равниной, где на десятки верст не видно было ни одного деревца. Урал остался синеватой глыбой далеко позади, и чем дальше вперед мы подвигались, тем он поднимался выше, точно стены и бастионы какой-то гигантской крепости…» (с.86).

Н. А. Капитонова

Среди крупных государственных деятелей России трудно найти личность сколь незаурядную, яркую, столь и неоднозначную, противоречивую, каким был С. Ю. Витте. Этому человеку было суждено испытать головокружительный взлет - подняться от третьеразрядного канцелярского чиновника до самого влиятельного министра; в переломные для судеб России годы - быть председателем Комитета министров, а затем стать главой осажденного революцией правительства.

Ему довелось ярко блистать на дипломатическом поприще, быть свидетелем Крымской войны, отмены крепостного права, реформ 60-х годов, бурного развития капитализма, русско-японской войны, первой революции в России. С. Ю. Витте - современник Александра III и Николая II, П. А. Столыпина и В. Н. Коковцова, С. В. Зубатова и В. К. Плеве, Д. С. Сипягина и Г. Е. Распутина.

Жизнь, политическая деятельность, нравственные качества Сергея Юльевича Витте всегда вызывали противоречивые, порой полярно противоположные оценки и суждения. По одним воспоминаниям его современников перед нами "исключительно одаренный", "в высокой степени выдающийся государственный деятель", "превосходящий разнообразием своих дарований, громадностью кругозора, умением справляться с труднейшими задачами блеском и силой своего ума всех современных ему людей". По другим - это "делец, совершенно неопытный в народном хозяйстве", "страдавший дилетантизмом и плохим знанием русской действительности", человек со "среднеобывательским уровнем развития и наивностью многих взглядов", политику которого отличали "беспомощность, бессистемность и... беспринципность".

Характеризуя Витте, одни подчеркивали, что это был "европеец и либерал", другие - что "Витте никогда не был ни либералом, ни консерватором, но иногда он был намеренно реакционером". Писалось о нем даже и такое: "дикарь, провинциальный герой, наглец и развратник с провалившимся носом".

Так что же это была за личность - Сергей Юльевич Витте?

Родился он 17 июня 1849 г. на Кавказе, в Тифлисе, в семье провинциального чиновника. Предки Витте по отцовской линии - выходцы из Голландии, переселившиеся в Прибалтику, - в середине XIX в. получили потомственное дворянство. По линии матери его родословная велась от сподвижников Петра I - князей Долгоруких. Отец Витте, Юлий Федорович, дворянин Псковской губернии, лютеранин, принявший православие, служил директором департамента государственных имуществ на Кавказе. Мать, Екатерина Андреевна, была дочерью члена главного управления наместника Кавказа, в прошлом Саратовского губернатора Андрея Михайловича Фадеева и княжны Елены Павловны Долгорукой. Сам Витте очень охотно подчеркивал свои родственные узы с князьями Долгорукими, но не любил упоминать, что происходил из семьи малоизвестных обрусевших немцев. "Вообще вся моя семья, - писал он в своих "Воспоминаниях", - была в высокой степени монархической семьей, - и эта сторона характера осталась и у меня по наследству".

В семье Витте было пятеро детей: три сына (Александр, Борис, Сергей) и две дочери (Ольга и Софья). Детские годы Сергей провел в семье своего деда А. М. Фадеева, где получил обычное для дворянских семей воспитание, причем "первоначальное образование, - вспоминал С. Ю. Витте, - мне дала бабушка...она выучила меня читать и писать".

В Тифлисской гимназии, куда он был затем отдан, Сергей учился "очень плохо", предпочитая заниматься музыкой, фехтованием, верховой ездой. В результате в шестнадцать лет он получил аттестат зрелости с посредственными отметками по наукам и единицей по поведению. Несмотря на это, будущий государственный деятель отправился в Одессу с намерением поступить в университет. Но юный возраст (в университет принимали людей не моложе семнадцати лет), а ко всему - единица по поведению закрыли ему туда доступ... Пришлось снова поступить в гимназию - сначала в Одессе, потом в Кишиневе. И только после усиленных занятий Витте сдал экзамены успешно и получил приличный аттестат зрелости.

В 1866 г. Сергей Витте поступил на физико-математический факультет Новороссийского университета в Одессе. "... Я занимался и днем, и ночью, - вспоминал он, - и поэтому все время пребывания моего в университете я действительно был в смысле знаний самым лучшим студентом".

Так прошел первый год студенческой жизни. Весной, отправившись на каникулы, по дороге домой Витте получил известие о кончине отца (незадолго до этого он потерял деда - А. М. Фадеева). Вышло так, что семья осталась без средств к существованию: незадолго до смерти дед и отец вложили весь свой капитал в компанию Чиатурских копей, которая вскоре потерпела крах. Таким образом, Сергей получил в наследство лишь отцовские долги и был вынужден взять на себя часть забот о матери и маленьких сестрах. Продолжить учебу ему удалось лишь благодаря стипендии, которую выплачивало Кавказское наместничество.

Студентом С. Ю. Витте мало интересовался общественными проблемами. Его не волновали ни политический радикализм, ни философия атеистического материализма, будоражившие умы молодежи 70-х годов. Витте не принадлежал к числу тех, чьими кумирами были Писарев, Добролюбов, Толстой, Чернышевский, Михайловский. "... Я всегда был против всех этих тенденций, ибо по моему воспитанию был крайним монархистом... а также и человеком религиозным", - писал впоследствии С. Ю. Витте. Его духовный мир складывался под влиянием родных, в особенности дяди - Ростислава Андреевича Фадеева, генерала, участника покорения Кавказа, талантливого военного публициста, известного своими славянофильскими, панславистскими взглядами.

Несмотря на свои монархические убеждения, Витте был избран студентами в комитет, заведовавший студенческой кассой. Эта невинная затея чуть было не закончилась плачевно. Эта так называемая касса взаимопомощи была закрыта как. опасное учреждение, а все члены комитета, в т. ч. Витте, оказались под следствием. Им грозила ссылка в Сибирь. И только случившийся с ведшим дело прокурором скандал помог С. Ю. Витте избежать судьбы политического ссыльного. Наказание свелось к штрафу в 25 рублей.

Окончив в 1870 г. университет, Сергей Витте задумался о научной карьере, о профессорской кафедре. Однако родные - мать и дядя - "очень косо смотрели на мое желание быть профессором, - вспоминал С. Ю. Витте. - Главный их довод заключался в том, что... это не дворянское дело". К тому же научной карьере помешало пылкое увлечение актрисой Соколовой, после знакомства с которой Витте "не желал больше писать диссертации".

Избрав карьеру чиновника, он был причислен к канцелярии одесского губернатора графа Коцебу. И вот через два года первое повышение - Витте был назначен столоначальником. Но неожиданно все его планы изменились.

В России бурно развивалось железнодорожное строительство. Это была новая и перспективная отрасль капиталистического хозяйства. Возникали различные частные общества, которые вкладывали в железнодорожное строительство суммы, превышавшие капиталовложения в крупную промышленность. Атмосфера ажиотажа, сложившаяся вокруг строительства железных дорог, захватила и Витте. Министр путей сообщения граф Бобринский, знавший его отца, уговорил Сергея Юльевича попытать счастья в качестве специалиста по эксплуатации железных дорог - в чисто коммерческой области железнодорожного дела.

Стремясь досконально изучить практическую сторону предприятия, Витте сидел в станционных кассах, исполнял обязанности помощника и начальника станции, контролера, ревизора движения, побывал даже в роли конторщика грузовой службы и помощника машиниста. Полгода спустя он был назначен начальником конторы движения Одесской железной дороги, вскоре перешедшей в руки частного общества.

Однако после многообещающего начала карьера С. Ю. Витте чуть было не оборвалась совсем. В конце 1875 г. недалеко от Одессы произошло крушение поезда, повлекшее за собой много человеческих жертв. Начальник Одесской железной дороги Чихачев и Витте были преданы суду и приговорены к четырем месяцам тюрьмы. Однако пока тянулось расследование, Витте, оставаясь на службе, сумел отличиться в перевозке войск к театру военных действий (шла русско-турецкая война 1877-1878 гг.), чем обратил на себя внимание великого князя Николая Николаевича, по велению которого тюрьма для обвиняемого была заменена двухнедельной гауптвахтой.

В 1877 г. С. Ю. Витте становится уже начальником движения Одесской железной дороги, а после окончания войны - начальником эксплуатационного отдела Юго-Западных железных дорог. Получив это назначение, он переехал из провинции в Петербург, где принял участие в работе комиссии графа Э. Т. Баранова (по исследованию железнодорожного дела).

Служба в частных железнодорожных обществах оказала на Витте чрезвычайно сильное влияние: дала опыт управления, научила расчетливому, деловому подходу, чувству конъюнктуры, определила круг интересов будущего финансиста и государственного деятеля.

К началу 80-х годов имя С. Ю. Витте было уже достаточно хорошо известно в среде железнодорожных дельцов и в кругах русской буржуазии. Он был знаком с крупнейшими "железнодорожными королями" - И. С. Блиохом, П. И. Губониным, В. А. Кокоревым, С. С. Поляковым, близко знал будущего министра финансов И. А. Вышнеградского. Уже в эти годы проявилась многогранность энергичной натуры Витте: качества превосходного администратора, трезвого, практичного дельца хорошо сочетались со способностями ученого-аналитика. В 1883 г. С. Ю. Витте опубликовал "Принципы железнодорожных тарифов по перевозке грузов", принесшие ему известность среди специалистов. Это была, кстати, не первая и далеко не последняя работа, вышедшая из-под его пера.

В 1880 г. С. Ю. Витте был назначен управляющим Юго-Западными дорогами и поселился в Киеве. Удачная карьера принесла ему и материальное благополучие. Как управляющий Витте получал больше любого министра - свыше 50 тысяч рублей в год.

Активного участия в политической жизни в эти годы Витте не принимал, хотя и сотрудничал с Одесским славянским благотворительным обществом, был хорошо знаком с известным славянофилом И. С. Аксаковым и даже опубликовал в его газете "Русь" несколько статей. Серьезной политике молодой предприниматель предпочитал "общество актрис". "... Я знал всех более или менее выдающихся актрис, которые были в Одессе", - вспоминал он впоследствии.

Убийство народовольцами Александра II резко изменило отношение С. Ю. Витте к политике. После 1 марта он активно включился в большую политическую игру. Узнав о гибели императора, Витте написал своему дяде Р. А. Фадееву письмо, в котором подал идею создания дворянской конспиративной организации для охраны нового государя и борьбы с революционерами их же методами. Р. А. Фадеев подхватил эту идею и с помощью генерал-адъютанта И. И. Воронцова-Дашкова создал в Петербурге так называемую "Священную дружину". В середине марта 1881 г. С. Ю. Витте был торжественно посвящен в члены дружины и вскоре получил первое задание - организовать в Париже покушение на известного революционера-народника Л. Н. Гартмана. К счастью, вскоре "Священная дружина" скомпрометировала себя неумелой шпионско-провокаторской деятельностью и, просуществовав чуть более года, была ликвидирована. Надо сказать, что пребывание Витте в этой организации отнюдь не украсило его биографию, хотя и дало возможность продемонстрировать горячие верноподданические чувства. После смерти Р. А. Фадеева во второй половине 80-х годов С. Ю. Витте отходит от людей его круга и сближается с контролировавшей государственную идеологию группой Победоносцева-Каткова.

К середине 80-х годов масштабы Юго-Западных железных дорог перестали удовлетворять кипучую натуру Витте. Честолюбивый и властолюбивый железнодорожный предприниматель упорно и терпеливо стал готовить свое дальнейшее продвижение. Этому немало способствовало то, что авторитет С. Ю. Витте как теоретика и практика железнодорожного хозяйства привлек внимание министра финансов И. А. Вышнеградского. И, кроме того, помог случай.

17 октября 1888 г. в Борках произошло крушение царского поезда. Причиной этого было нарушение элементарных правил движения поездов: тяжелый состав царского поезда с двумя товарными паровозами шел с превышением установленной скорости. С. Ю. Витте ранее предупреждал министра путей сообщения о возможных последствиях. С присущей ему грубоватостью он сказал как-то в присутствии Александра III, что императору сломают шею, если будут водить царские поезда с недозволенной скоростью. После крушения в Борках (от которого, впрочем, ни император, ни члены его семьи не пострадали) Александр III вспомнил об этом предупреждении и выразил желание, чтобы на вновь утвержденный пост директора департамента железнодорожных дел в Министерстве финансов был назначен С. Ю. Витте.

И хотя это означало сокращение жалованья в три раза, Сергей Юльевич без колебаний расстался с доходным местом и положением преуспевающего дельца ради манившей его государственной карьеры. Одновременно с назначением на должность директора департамента он был произведен из титулярных сразу в действительные статские советники (т. е. получил генеральский чин). Это был головокружительный скачок вверх по бюрократической лестнице. Витте попадает в число ближайших сотрудников И. А. Вышнеградского.

Вверенный Витте департамент сразу становится образцовым. Новому директору удается на практике доказать конструктивность своих идей о государственном регулировании железнодорожных тарифов, проявить широту интересов, недюжинный талант администратора, силу ума и характера.

В феврале 1892 г., удачно использовав конфликт двух ведомств - транспортного и финансового, С. Ю. Витте добивается назначения на пост управляющего Министерством путей сообщения. Однако пробыл он на этом посту совсем недолго. В том же 1892 г. тяжело заболел И. А. Вышнеградский. В околоправительственных кругах началась закулисная борьба за влиятельный пост министра финансов, в Которой Витте принял самое активное участие. Не слишком щепетильный и не особенно разборчивый в средствах для достижения цели, пустив в ход и интригу, и сплетню о психическом расстройстве своего покровителя И. А. Вышнеградского (который совсем не собирался оставлять свой пост), в августе 1892 г. Витте добился места управляющего Министерством финансов. А 1 января 1893 г. Александр III назначил его министром финансов с одновременным производством в тайные советники. Карьера 43-летнего Витте достигла своей сияющей вершины.

Правда, путь к этой вершине был заметно осложнен женитьбой С. Ю. Витте на Матильде Ивановне Лисаневич (урожденной Нурок). Это был не первый его брак. Первой женой Витте была Н. А. Спиридонова (урожденная Иваненко) - дочь черниговского предводителя дворянства. Она была замужем, но не была счастлива в браке. Витте познакомился с ней еще в Одессе и, полюбив, добился развода.

С. Ю. Витте и Н. А. Спиридонова обвенчались (видимо, в 1878 г.). Однако прожили они недолго. Осенью 1890 г. супруга Витте скоропостижно скончалась.

Примерно через год после ее смерти Сергей Юльевич встретил в театре даму (тоже замужнюю), которая произвела на него неизгладимое впечатление. Стройная, с серо-зелеными грустными глазами, загадочной улыбкой, чарующим голосом, она показалась ему воплощенным очарованием. Познакомившись с дамой, Витте стал добиваться ее расположения, убеждая расторгнуть брак и выйти замуж за него. Чтобы добиться от ее несговорчивого мужа развода, Витте пришлось заплатить отступные и даже прибегнуть к угрозам административными мерами.

В 1892 г. он женился-таки на горячо любимой женщине и удочерил ее ребенка (своих детей у него не было).

Новый брак принес Витте семейное счастье, но поставил в крайне щекотливое социальное положение. Сановник высшего ранга оказался женатым на разведенной еврейке, да еще в результате скандальной истории. Сергей Юльевич даже был готов "поставить крест" на карьере. Однако Александр III, вникнув во все подробности, сказал, что этот брак только увеличивает его уважение к Витте. Тем не менее Матильда Витте не была принята ни при дворе, ни в высшем обществе.

Надо заметить, что отношения и самого Витте с высшим светом складывались далеко не просто. Великосветский Петербург косо смотрел на "провинциального выскочку". Его коробили резкость Витте, угловатость, неаристократичность манер, южный выговор, плохое французское произношение. Сергей Юльевич надолго стал любимым персонажем столичных анекдотов. Его быстрое продвижение вызывало неприкрытые зависть и недоброжелательство со стороны чиновников.

Наряду с этим к нему явно благоволил император Александр III. "... Он относился ко мне особливо благосклонно", - писал Витте, - "очень любил", "верил мне до последнего дня своей жизни". Александру III импонировали прямота Витте, его смелость, независимость суждения, даже резкость его выражений, полное отсутствие подобострастия. Да и для Витте Александр III остался до конца жизни идеалом самодержца. "Истинный христианин", "верный сын православной церкви", "простой, твердый и честный человек", "выдающийся император", "человек своего слова", "царски благородный", "с царскими возвышенными помыслами", - так характеризует Витте Александра III.

Заняв кресло министра финансов, С. Ю. Витте получил большую власть: ему теперь были подчинены департамент железнодорожных дел, торговля, промышленность, и он мог оказывать давление на решение самых важных вопросов. И Сергей Юльевич действительно показал себя трезвым, расчетливым, гибким политиком. Вчерашний панславист, славянофил, убежденный сторонник самобытного пути развития России в короткий срок превратился в индустриализатора европейского образца и заявил о своей готовности в течение короткого срока вывести Россию в разряд передовых промышленных держав.

К началу XX в. экономическая платформа Витте приобрела вполне законченные очертания: в течение приблизительно десяти лет догнать более развитые в промышленном отношении страны Европы, занять прочные позиции на рынках Востока, обеспечить ускоренное промышленное развитие России путем привлечения иностранных капиталов, накопления внутренних ресурсов, таможенной защиты промышленности от конкурентов и поощрения вывоза. Особая роль в программе Витте отводилась иностранным капиталам; министр финансов выступал за их неограниченное привлечение в русскую промышленность и железнодорожное дело, называя лекарством против бедности. Вторым важнейшим механизмом он считал неограниченное государственное вмешательство.

И это была не простая декларация. В 1894-1895 гг. С. Ю. Витте добился стабилизации рубля, а в 1897 г. сделал то, что не удавалось его предшественникам: ввел золотое денежное обращение, обеспечив вплоть до первой мировой войны стране твердую валюту и приток иностранных капиталов. Кроме того, Витте резко увеличил налогообложение, особенно косвенное, ввел винную монополию, которая вскоре стала одним из основных источников правительственного бюджета. Еще одним крупным мероприятием, проведенным Витте в начале его деятельности, было заключение таможенного договора с Германией (1894 г.), после чего С. Ю. Витте заинтересовался даже сам О. Бисмарк. Это чрезвычайно льстило самолюбию молодого министра. "... Бисмарк... обратил на меня особое внимание, - писал он впоследствии, - и несколько раз через знакомых высказывал самое высокое мнение о моей личности".

В условиях экономического подъема 90-х годов система Витте работала превосходно: в стране было проложено небывалое количество железных дорог; к 1900 г. Россия вышла на первое место в мире по добыче нефти; облигации русских государственных займов высоко котировались за границей. Авторитет С. Ю. Витте вырос неизмеримо. Министр финансов России стал популярной фигурой среди западных предпринимателей, привлек благосклонное внимание иностранной прессы. Отечественная же печать резко критиковала Витте. Бывшие единомышленники обвиняли его в насаждении "государственного социализма", приверженцы реформ 60-х годов критиковали за использование государственного вмешательства, русские либералы восприняли программу Витте как "грандиозную диверсию самодержавия", отвлекавшую внимание общества от социально-экономических и культурно-политических реформ". Ни один государственный деятель России не был предметом столь разнообразных и противоречивых, но упорных и страстных нападок, как мой... муж, - писала впоследствии Матильда Витте. - При дворе его обвиняли в республиканизме, в радикальных кругах ему приписывали желание урезать права народа в пользу монарха. Землевладельцы его упрекали в стремлении разорить их в пользу крестьян, а радикальные партии - в стремлении обмануть крестьянство в пользу помещиков". Обвиняли его даже в дружбе с А. Желябовым, в попытке привести к упадку сельское хозяйство России, чтобы доставить выгоды Германии.

В действительности же вся политика С. Ю. Витте была подчинена единственной цели: осуществить индустриализацию, добиться успешного развития экономики России, не затрагивая политической системы, ничего не меняя в государственном управлении. Витте был ярый сторонник самодержавия. Неограниченную монархию он считал "наилучшей формой правления" для России, и все, что им делалось, делалось с тем, чтобы укрепить и "сохранить самодержавие.

С этой же целью Витте начинает разработку крестьянского вопроса, пытаясь добиться пересмотра аграрной политики. Он сознавал, что расширить покупательную способность внутреннего рынка можно только за счет капитализации крестьянского хозяйства, за счет перехода от общинного землевладения к частному. С. Ю. Витте был убежденным сторонником частной крестьянской собственности на землю и усиленно добивался перехода правительства к буржуазной аграрной политике. В 1899 г. при его участии правительством были разработаны и приняты законы об отмене круговой поруки в крестьянской общине. В 1902 г. Витте добился создания специальной комиссии по крестьянскому вопросу ("Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности"), которая ставила целью "водворить личную собственность в деревне".

Однако на пути Витте встал его давний противник В. К. Плеве, назначенный министром внутренних дел. Аграрный вопрос оказался ареной противоборства двух влиятельных министров. Реализовать свои идеи Витте так и не удалось. Однако инициатором перехода правительства к буржуазной аграрной политике был именно С. Ю. Витте. Что же касается П. А. Столыпина, то впоследствии Витте неоднократно подчеркивал, что тот "обокрал" его, использовал идеи, убежденным сторонником которых был он сам, Витте. Именно поэтому Сергей Юльевич не мог вспоминать о П. А. Столыпине без чувства озлобления. "... Столыпин, - писал он, - обладал крайне поверхностным умом и почти полным отсутствием государственной культуры и образования. По образованию и уму... Столыпин представлял собою тип штык-юнкера".

События начала XX в. поставили под сомнение все грандиозные начинания Витте. Мировой экономический кризис резко затормозил развитие промышленности в России, сократился приток иностранных капиталов, нарушилось бюджетное равновесие. Экономическая экспансия на Востоке обострила русско-английские противоречия, приблизила войну с Японией.

Экономическая "система" Витте явно пошатнулась. Это дало возможность его противникам (Плеве, Безобразову и др.) постепенно оттеснить министра финансов от власти. Кампанию против Витте охотно поддержал Николай II. Надо заметить, что между С. Ю. Витте и Николаем II, вступившим на российский престол в 1894 г., установились довольно сложные отношения: со стороны Витте демонстрировались недоверие и презрение, со стороны Николая - недоверие и ненависть. Витте теснил собой сдержанного, внешне корректного и прекрасно воспитанного царя, постоянно оскорблял его, сам того не замечая, своей резкостью, нетерпеливостью, самоуверенностью, неумением скрыть свое неуважение и презрение. И было еще одно обстоятельство, которое превращало простое нерасположение к Витте в ненависть: все-таки без Витте никак нельзя было обойтись. Всегда, когда требовались в самом деле большой ум и изворотливость, Николай II, хоть и со скрежетом зубовным, обращался к нему.

Со своей стороны, Витте дает в "Воспоминаниях" весьма резкую и смелую характеристику Николаю. Перечисляя многочисленные достоинства Александра III, он все время дает понять, что его сын ни в коей мере ими не обладал. О самом же государе он пишет: "... Император Николай II... представлял собою человека доброго, далеко не глупого, но неглубокого, слабовольного... Основные его качества - любезность, когда он этого хотел... хитрость и полная бесхарактерность и безвольность". Сюда же он добавляет "самолюбивый характер" и редкую "злопамятность". В "Воспоминаниях" С. Ю. Витте немало нелестных слов досталось и императрице. Автор называет ее "странной особой" с "узким и упрямым характером", "с тупым эгоистическим характером и узким мировоззрением".

В августе 1903 г. кампания против Витте увенчалась успехом: он был снят с должности министра финансов и назначен на пост председателя Комитета министров. Несмотря на громкое название, это была "почетная отставка", так как новый пост был несоизмеримо менее влиятелен. Вместе с тем Николай II не собирался окончательно удалять Витте, ибо тому явно симпатизировали императрица-мать Мария Федоровна и брат царя великий князь Михаил. Кроме того, на всякий случай Николай II и сам хотел иметь под рукой такого опытного, умного, энергичного сановника.

Потерпев поражение в политической борьбе, Витте не вернулся к частному предпринимательству. Он поставил себе целью отвоевать утраченные позиции. Оставаясь в тени, он добивался того, чтобы не потерять окончательно расположения царя, почаще привлекать к себе "высочайшее внимание", укреплял и налаживал связи в правительственных кругах. Начать активную борьбу за возвращение к власти позволила подготовка к войне с Японией. Однако надежды Витте на то, что с началом войны Николай II призовет его, не оправдались.

Летом 1904 г. эсером Е. С. Созоновым был убит давний противник Витте министр внутренних дел Плеве. Опальный сановник приложил все усилия, чтобы занять освободившееся место, но и здесь его ждала неудача. Несмотря на то, что Сергей Юльевич успешно выполнил возложенную на него миссию - заключил новое соглашение с Германией, - Николай II назначил министром внутренних дел князя Святополка-Мирского.

Пытаясь обратить на себя внимание, Витте принимает самое активное участие в совещаниях у царя по вопросу о привлечении выборных от населения к участию в законодательстве, пытается добиться расширения компетенции Комитета министров. Он использует даже события "Кровавого воскресенья", чтобы доказать царю, что без него, Витте, тому не обойтись, что если бы Комитет министров под его председательством был наделен реальной властью, то такой поворот событий был бы невозможен.

Наконец 17 января 1905 г. Николай II, несмотря на всю свою неприязнь, все-таки обращается к Витте и поручает ему организовать совещание министров по "мерам, необходимым для успокоения страны" и возможным реформам. Сергей Юльевич явно рассчитывал на то, что это совещание ему удастся преобразовать в правительство "западноевропейского образца" и стать во главе его. Однако в апреле того же года последовала новая царская немилость: Николай II совещание закрыл. Витте вновь оказался не у дел.

Правда, на сей раз опала длилась недолго. В конце мая 1905 г. на очередном военном совещании окончательно прояснилась необходимость скорейшего прекращения войны с Японией. Вести нелегкие переговоры о мире было поручено Витте, который неоднократно и весьма успешно выступал в качестве дипломата (вел переговоры с Китаем о постройке КВЖД, с Японией - о совместном протекторате над Кореей, с Кореей - о русском военном инструктаже и русском управлении финансами, с Германией - о заключении торгового договора и др.), проявляя при этом недюжинные способности.

На назначение Витте чрезвычайным послом Николай II пошел с большой неохотой. Витте давно подталкивал царя начать мирные переговоры с Японией, чтобы "хотя немного успокоить Россию". В письме к тому от 28 февраля 1905 г. он указывал: "Продолжение войны более нежели опасно: дальнейшие жертвы страна при существующем состоянии духа не перенесет без страшных катастроф...". Он вообще считал войну гибельной для самодержавия.

23 августа 1905 г. был подписан Портсмутский мир. Это была блестящая победа Витте, подтверждавшая его выдающиеся дипломатические способности. Из безнадежно проигранной войны талантливому дипломату удалось выйти с минимальными потерями, добившись при этом для России "почти благопристойного мира". Несмотря на свое нерасположение, царь по достоинству оценил заслуги Витте: за Портсмутский мир ему был присвоен графский титул (кстати, Витте тут же издевательски прозовут "графом Полусахалинским", обвинив тем самым в уступке Японии южной части Сахалина).

Вернувшись в Петербург, Витте с головой погрузился в политику: принимает участие в "Особом совещании" Сельского, где разрабатывались проекты дальнейших государственных преобразований. По мере нарастания революционных событий Витте все настойчивее показывает необходимость "сильного правительства", убеждает царя, что именно он, Витте, сможет сыграть роль "спасителя России". В начале октября он обращается к царю с запиской, в которой излагает целую программу либеральных реформ. В критические для самодержавия дни Витте внушает Николаю II, что у того не осталось иного выбора, кроме как либо учредить в России диктатуру, либо - премьерство Витте и сделать ряд либеральных шагов в конституционном направлении.

Наконец, после мучительных колебаний, царь подписывает составленный Витте документ, который вошел в историю как Манифест 17 октября. 19 октября царь подписал указ о реформировании Совета министров, во главе которого был поставлен Витте. В своей карьере Сергей Юльевич достиг вершины. В критические дни революции он стал главой правительства России.

На этом посту Витте продемонстрировал удивительную гибкость и способность к лавированию, выступая в чрезвычайных условиях революции то твердым, безжалостным охранителем, то искусным миротворцем. Под председательством Витте правительство занималось самыми разнообразными вопросами: переустраивало крестьянское землевладение, вводило исключительное положение в различных регионах, прибегало к применению военно-полевых судов, смертной казни и других репрессий, вело подготовку к созыву Думы, составляло Проект Основных законов, реализовывало провозглашенные 17 октября свободы.

Однако возглавляемый С. Ю. Витте Совет министров так и не стал подобным европейскому кабинетом, а сам Сергей Юльевич пробыл на посту председателя всего полгода. Все более усиливавшийся конфликт с царем вынудил его подать в отставку. Это произошло в конце апреля 1906 г. С. Ю. Витте пребывал в полной уверенности, что выполнил главную свою задачу - обеспечил политическую устойчивость режима. Отставка по сути стала концом его карьеры, хотя Витте и не отошел от политической деятельности. Он все еще являлся членом Государственного совета, часто выступал в печати.

Надо заметить, Сергей Юльевич ожидал нового назначения и старался приблизить его, вел ожесточенную борьбу сначала против Столыпина, занявшего пост председателя Совета министров, затем против В. Н. Коковцова". Витте рассчитывал, что уход с государственной сцены его влиятельных противников позволит ему вернуться к активной политической деятельности. Он не терял надежды вплоть до последнего дня своей жизни и даже был готов прибегнуть к помощи Распутина.

В начале первой мировой войны, предсказывая, что она закончится крахом для самодержавия, С. Ю. Витте заявил о готовности взять на себя миротворческую миссию и попытаться вступить в переговоры с немцами. Но он был уже смертельно болен.

Скончался С. Ю. Витте 28 февраля 1915 г., немного не дожив до 65 лет. Хоронили его скромно, "по третьему разряду". Никаких официальных церемоний не было. Более того, рабочий кабинет покойного был опечатан, бумаги конфискованы, на вилле в Биаррице произведен тщательный обыск.

Смерть Витте вызвала довольно широкий резонанс в русском обществе. Газеты пестрели заголовками типа:"Памяти большого человека", "Великий реформатор", "Исполин мысли"... Многие из тех, кто близко знал Сергея Юльевича, выступили с воспоминаниями.

После смерти Витте его политическая деятельность была оценена крайне противоречиво. Одни искренне считали, что Витте оказал родине "великую услугу", другие утверждали, что "граф Витте далеко не оправдал возлагавшихся на него надежд", что "он ни в чем не принес стране действительной пользы", и даже, напротив, деятельность его "скорее должна считаться вредной".

Политическая деятельность Сергея Юльевича Витте была действительно крайне противоречива. Порой она сочетала в себе несоединимое: стремление к неограниченному привлечению иностранных капиталов и борьбу против международно-политических последствий этого привлечения; приверженность неограниченному самодержавию и понимание необходимости реформ, подрывавших его традиционные устои; Манифест 17 октября и последующие меры, которые свели его практически к нулю, и т. д. Но как бы ни оценивались итоги политики Витте, несомненно одно: смыслом всей его жизни, всей деятельности было служение "великой России". И этого не могли не признать как его единомышленники, так и оппоненты.

Министр финансов после витте. Краткая биография витте сергея юльевича