Святые отцы много говорили о послушании, а преподобный Иоанн Лествичник, посвятивший пространную главу своей «Лествицы» этой добродетели, называл «блаженное послушание» «исповедничеством», без которого «никто… не узрит Господа». «Послушание превыше поста и молитвы» - широко известное выражение. Однако эти слова зачастую превратно толкуются, вызывают много споров и, как ни странно, иногда используются даже для… уклонения от поста. За разъяснением смысла этого выражения мы обратились к пастырям Русской Православной Церкви. О каком послушании идет речь? Есть ли такие ситуации, когда за послушание можно не поститься и не молиться? Всегда ли мы должны слушаться? И как соотносятся друг с другом эти добродетели - послушание, пощение и молитва?
Прежде всего послушание - Богу
Честно говоря, мне не совсем понятна ситуация, когда человек ради может давать себе послабления в посте и молитве, потому что не понимаю, кто потребует от человека послушания именно в этом, кто сопрягает послушание с несоблюдением поста и молитвы.
Эти слова связаны с послушанием не людям, а Богу. Безусловное послушание Богу для человека выше любой другой добродетели, в этом заключается абсолютно всё: и пост, и молитва, и любые другие подвиги. И эти добродетели ведут человека к послушанию Богу. Потому что посредством поста человек умерщвляет свои страсти, посредством молитвы человек к Богу обращается и старается соединиться с Ним. А послушание Богу - это то, что соединяет человека с Богом. Ведь и отпадение от Бога произошло через непослушание, и естественно, через послушание мы к Богу возвращаемся.
Послушание людям угодно Богу лишь постольку, поскольку оно бывает сопряжено с послушанием Ему
Послушание людям угодно Богу лишь постольку, поскольку оно бывает сопряжено с послушанием Ему, нашему Творцу. Но если мы пребываем в послушании человеку ради человека, то такое послушание, безусловно, к Богу нас не приближает, оно, наоборот, нас отдаляет. И здесь нужно быть очень внимательным, чтобы уважать действительно Бога, а не человека и ни в коем случае не путать одного с другим. А такая ошибка достаточно часто совершается.
О мере подвига советуйся с духовником
Всех ситуаций в общем ответе не опишешь, но порядок установления для себя меры поста требует совета с опытным наставником, которому бывает виднее, чем тебе самому, мера твоего духовного возраста и полезного умеренного подвига. Самочинник тем опаснее для самого себя и для близких, чем более дерзко и безрассудно он берется за высокие аскетические подвиги. Странная, но удивительно справедливая пословица бытует на Святой Горе Афон: «Лучше оскверниться, чем возноситься». Падения от гордостного правого уклона труднее поправимы, чем от нерадивого левого.
Над всеми обстоятельствами превалирует любовь
Так и понимать эти слова. Любовь выше закона. Милосердие выше справедливости. Враги даны нам для того, чтобы мы научились любить. Еда - лишь средство для того, чтобы образумить свою душу. И если мы начнем строить козью морду тем, кто, не зная о нашем постничестве, накрыл стол, желая нас утешить, мы причиним вред и им, и себе. Если же мы начнем специально ходить по гостям, чтобы, ссылаясь на эти слова, поесть вволю, ущерб будет тот же самый.
Вообще Евангелие - «вредная» книга, она очень мешает жить. В ней нет советов на все случаи жизни. В ней есть свидетельство о распятой Любви. И мы знаем, что Господь постился. Но мы знаем, что Он трапезовал с грешниками. Мы помним о том, что есть время разбрасывать камни. И есть время их собирать. Собственно, наша задача - научиться различать эти времена. Эта задача - творческая, и каждому предстоит самому ее разрешать, причем каждый раз условия будут новыми, как, впрочем, и ответ. Но еще раз напомню, что над всеми обстоятельствами превалирует любовь. Она удерживает нас от обжорства, и она же побуждает нас съесть пару кусочков какого-либо лакомства, чтобы не обидеть ближних, не ведающих о том, что мы великие постники и тайные подвижники. Что ж, пусть наш пост и подвиг останутся втайне для них. Может быть, тогда мы хотя бы отчасти исполним ту заповедь о посте, каковую дал нам наш, по слову Симеона Нового Богослова, «негордый Бог и Господь».
Послушание - это проявление свободы
Если кто-то в угоду послушанию сокращает и молитву, то надо спросить, а кого и что он слушает.
Сейчас очень много людей с надорванным здоровьем. Возможно, речь идет о послушании врачу, который говорит, что вам не полезен строгий пост, вы заболеете. Тогда, конечно, нужно выбрать пост себе по силам. Пост - это не направление в больницу, а средство нашего духовного совершенствования и возрастания. И если ваше здоровье не позволяет вам поститься по всей строгости устава, поститесь в меру сил своих. Но очень легко сказать, что раз я немощный и больной, то я могу совсем не поститься. Это крайность и некая , которая никакого отношения к словам о послушании, посте и молитве не имеет.
А преподобный Иоанн Лествичник говорит о духовном послушании, и нам, мирянам, на самом-то деле трудно себе и представить, что это такое. Он говорит о положении, когда жизнью монахов управляют старцы, каким он был сам, которым нечто в духовной жизни открыто.
Иногда и обыкновенный приходской священник, чувствуя, что в некоей ситуации лучше поступить так-то и так-то, может сказать, как делать, и прихожанину надо это исполнить. Но тут идет речь не о посте, а о других ситуациях. Например, кто-то заболел, прихожанин собирался пойти в храм, а священник ему говорит: «Сегодня будет гораздо лучше, если ты поедешь и поддержишь вот того больного». И тогда, действительно, придется пойти не на молитву в храм, а навестить болящего, - потому что это Богу угоднее. Господь ведь Сам говорит, что на Страшном суде Он спросит, а посетил ли ты болящего, а не о том, ходил ли ты в храм, постился ли (см.: Мф. 25: 31-46). Тут прямое послушание словам Самого Господа.
Представить себе в нашей обыденной жизни такую дилемму: послушание или - мне трудно. В монастырях - может быть, но там другая дисциплина, и монахи идут в монастырь, давая обет послушания. Так что это в первую очередь касается тех, кто выбрал такой подвиг в своей жизни.
Но можно себе представить ситуацию, когда действительно человек должен действовать по послушанию. Если он послушается, будет хорошо, не послушается, будет плохо. Но все дело в том, кто накладывает это послушание. Если это какой-то самонадеянный человек, пусть даже в священном сане, то он может только навредить своему пасомому.
Убегать за псевдопослушание от поста, потому что тебе не хочется поститься, - это искажение духовной жизни
И еще нужно иметь в виду, что послушание - это проявление свободы. Ты свободно подчиняешься, ты понимаешь, что, исполняя послушание, ты пытаешься творить волю Божию. А если твоя совесть протестует, ты можешь, полагаясь на голос своей совести, поступить иначе. Но тут надо всё очень взвешивать, потому что духовная жизнь сложна, и речь идет о невидимой брани, о каких-то незримых вещах и проблемах, и нам, людям грешным и страстным, очень легко запутаться в собственных представлениях и заблуждениях. Можно переспросить, можно еще раз обратиться к духовнику, можно искать какого-то духовно опытного священника, желательно старца, чтобы спросить у него, так ли ты должен поступать или нет. Но это касается сложных вопросов духовной жизни, и встречаются они достаточно редко. А убегать за псевдопослушание от поста, потому что тебе не хочется поститься по всей строгости устава, - это некое малодушие и искажение духовной жизни.
Благочестиво каждому человеку иметь духовного наставника
Абсолютно правильно придерживаться в духовной жизни советов и благословений духовника. Если, конечно, эти советы и благословения не противоречат здравому смыслу и христианской вере - в таком случае за разъяснением нужно обратиться к другим пастырям.
Вообще очень хорошо и благочестиво каждому человеку иметь духовного наставника. Чаще всего это просто батюшка храма, в который вы ходите, человек, которому вы доверяете. Мы спрашиваем у духовника совета в затруднительных для нас ситуациях, когда самостоятельно решение не принять.
В отношении поста самой правильной я считаю ситуацию, когда мы сами думаем, какую меру поста можем принять, учитывая наши силы, здоровье и прочие обстоятельства. И уже определив себе меру поста, мы идем с этим к духовнику. Духовник может одобрить наше решение, может как-то его подкорректировать, но помните: по-настоящему только вы сами реально знаете меру ваших сил и возможностей.
Считаю очень неразумным, когда священник навязывает свою меру поста людям. Это приводит как к психологическим срывам, так и к проблемам со здоровьем.
Пост и молитва - это тоже послушание
Высказывание «послушание превыше поста и молитвы» было произнесено святыми людьми, оно очень важно, но сказано не ради того, чтобы мы ослабляли молитву и пост. По большому счету, пост и молитва - это тоже послушание, послушание Богу, давшему нам заповедь о духовном возрастании, и послушание Церкви, установившей конкретные посты и молитвословия. Вспомним из Евангелия, как Господь говорил о бесах, причиняющих всевозможный вред людям, что сей род изгоняется молитвой и постом. Поэтому утрата поста и молитвы под каким бы то ни было предлогом будет утратой духовной защиты от демонических сил. Так что противопоставлять молитву и пост послушанию нельзя.
Почему же произнесены были эти слова?
Во-первых, послушание превыше самовольных духовных подвигов, чрезмерного поста и непосильного молитвенного правила. Если христианин, не посоветовавшись с духовником, без благословения, принимает на себя какие-то подвиги, то есть опасность, что он подорвет свои силы и в итоге станет не способен ни к посту, ни к молитве. Послушание - это добродетель, помогающая здраво относиться к любому христианскому деланию.
Во-вторых, послушание является в каком-то смысле индикатором духовного уровня христианина. Представим, что кто-то выстаивает всю службу и по уставу соблюдает весь пост, но при этом крайне непослушен и своеволен. Что хорошего выйдет из этого? Что толку от таких молитв и постов, когда подобный человек противопоставляет себя всем вокруг, а в душе у него только «я сам» и «мне никто не указ»? Такой человек страждет гордостью и идет к явной гибели. Непослушание - очевидный признак гордости, здесь нет ни тени любви и смирения - этих главных христианских добродетелей.
Послушание обладает великой силой и наделяет этой силой молитвенное делание христианина
Из Пролога вспоминается история о двух монахах, родных братьях, один из которых стал постником, а другой отличался великим послушанием. Однажды им пришлось молиться об умершем человеке, так вот тот воскрес по молитве именно преуспевшего в послушании брата. Таким образом, послушание обладает великой силой и наделяет этой силой молитвенное делание христианина.
Подлинное послушание ни в коей мере не отменяет ни поста, ни молитвы, а только делает их более сильными.
Призыв к совершенству обращен ко всем нам
Думается, что здесь одно не противоречит другому, а говоря о послушании, святые говорят о послушании Богу, о смирении, делающем нас подобными Христу, Который «во всем был послушлив» Богу Отцу и «даже до смерти, смерти же крестной» (Фил. 2: 8).
Пост и молитва - это не цель, а необходимые средства стяжания благословенного послушания. Вот в каком смысле послушание «выше».
Надо понимать еще и то, для какой «аудитории» писал святой преподобный Иоанн Лествичник. Это монашеская среда VI века с определенным уставом, в котором практиковалось безусловное послушание учеников духовным наставникам. Это тоже надо учитывать. Тогда это было возможно именно потому, что исключительно высоким был уровень монашеской жизни вообще и духовного руководства в частности. Теперь такого нет, и об этом говорил еще в позапрошлом веке святитель Игнатий (Брянчанинов).
Воля Божия открывается в Его Церкви, в Священном Писании и Предании, в правилах церковной жизни
Так что безусловное послушание у нас должно быть одному лишь Богу, а воля Его открывается для нас Духом Святым в Его Церкви, в Священном Писании и Предании, в правилах и установлениях церковной жизни. Нельзя сказать, что в наше время можно спастись совершенным послушанием какому-то одному человеку, пусть даже и опытному в духовной жизни. «Всяк человек ложь» (Пс. 115: 2), - говорит пророк Давид. А вот общецерковный опыт - это опыт неколеблемый и надежный, потому что глава Церкви - Сам Господь и Церковь святая - это Его тело.
Но вот что интересно: в самой Церкви мы видим большую свободу, большой простор в выборе путей спасения. Это, если угодно, еще одно свидетельство Божественного происхождения Церкви. Люди все разные, и невозможно всех уместить в единое «прокрустово ложе». То же можно сказать и о посте и молитве. Одно неизменно: все мы должны быть честны перед Богом и собственной совестью. И призыв к совершенству обращен ко всем нам. Так что всякий честный человек не станет оправдываться и уклоняться от исполнения заповеди поста и молитвы, а будет стараться поститься и молиться так, как заповедует Церковь, с помощью - именно с помощью - духовника выбирая для себя полезную для души и тела меру поста и молитвы, помня, что цель именно в том, чтобы, «утеснив своего ветхого человека», возродиться духовно для полноценной жизни в согласии с Богом, в послушании Ему.
Научись послушанию, тогда и молитва, и пощение будут к пользе
Как мне кажется, это слова были сказаны с той целью, чтобы поумерить тщеславные подвиги монастырской братии, совершаемые в ущерб возложенным на них обязанностям. Выводить эту фразу за монастырскую ограду я бы не рискнул, уж очень много это порождает кривотолков. Яркий пример - ситуация, описанная в вопросе.
Причина споров, я думаю, в слове «превыше». Я бы сказал: «предваряет». Научись послушанию, тогда и молитва, и пощение будут к пользе. Иначе впадешь в обольщение.
Это так похоже на описанную апостолом Иоанном ситуацию: «Кто говорит: “я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4: 20).
В монашеском делании есть свои ступеньки, свои правила восхождения - вот о чем речь. В семейной жизни есть свои, например: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5: 8).
На другой день все три паломника были у отца игумена. С любовью встретил он их и с радостью принял в обитель. Особенное внимание обратил о.Пахомий на Прохора, родителей которого он хорошо знал еще по Курску. Прозревая в нем великий дух будущего подвижника, он передал его для духовного руководства в опытные руки ближайшего своего сотрудника и друга, мудрого и любвеобильного казначея о.Иосифа; от него Прохор принял и первое свое послушание – келейника.
Так началась монашеская жизнь святого, длившаяся 54 года: трудная она была подвигами, но зато завершилась славным концом святым. Легкое келейное служение у о.казначея было лишь вступлением. Скоро новоначального Прохора, как и всех других насельников монастыря, стали проводить по разным, более трудным физически, послушаниям: он был и на хлебной, и в просфорне, и в столярной; затем исполнял обязанности будилыцика монахов, церковного пономаря; был и на клиросе, ходил на общие послушания – рубку леса, пилку дров и т. д. Дольше всего Прохор занимался столярным делом, в коем выработал большую опытность, так что среди братии был известен преимущественно под именем “Прохора-столяра”.
Как проходила его внутренняя жизнь в данный новоначальный период, когда закладываются главные основы монашеского воспитания, нам известно немного. И больше приходится заключать об этом из позднейших советов преподобного другим, нужно думать, со своего опыта; и лишь отчасти – из случайных, незначительных свидетельств его самого о прошлой своей жизни.
Прежде всего, брат Прохор отличался совершенно безропотным исполнением послушания, при этом он, по свойству своего точного характера, все делал с усердием, аккуратностью и возможно совершенно. Это именно и требуется больше всего от новоначальных послушников, дабы они сразу же приучились сокрушать свою мирскую гордость, этот корень всех прочих страстей и основную болезнь падшей души.
Поэтому преподобный и Дивеевских монахинь наставлял после главным образом послушанию. “Помни всегда, – вспоминала заветы его Ксения Васильевна Путкова, впоследствии монахиня Капитолина, – послушание превыше всего, превыше поста и молитвы! И не только не отказываться, но – бегом бежать нужно на него! Переносить, не смущаясь и не ропща, всякие скорби от собратий: ибо монах – только тот и монах, когда, как лапти, будет всеми отбит и отрепан”.
“Нет пагубнее греха, как роптать, осуждать или не слушаться начальницы: человек этот погибнет”.
И духовнику обители, протоиерею о.Василию Садовскому, святой угодник тоже говорил: “Послушание, батюшка, паче поста и молитвы: помни и всегда им говори это; и я всегда говорю”.
“Затем батюшка объяснял мне, – записал о.Василий, – как велик, страшен и тягостен для монаха неповиновения начальнику, и тем более хуление начальников; ибо первое правило иноку, – на этом все монашество зиждется, – послушание и полное отсечение воли; вследствие неисполнения которых возник и первородный грех ВЕТХОГО Адама, все погубивший; и чем только и спасен весь мир через человека же, нового Адама, Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа, ибо: послушлив быв даже до смерти! Поэтому и ныне не может быть хуже греха! Творящий так непременно погибнет...”.
Помилуй нас, Господи, своевольных!
На втором месте для новоначальных ставит батюшка труд, в чем бы он ни состоял: “Благословляю им, – т.е. Дивеевским сестрам, – как от сна встают, – тут же за работу; читая про себя, хотя бы и на ходу, мое правильце; если так сотворят, – спасутся”.
“Если есть рукоделие, – давал он после наставление монаху, – занимайся оным; если находишься в келье, не имея рукоделия, всячески прилежи чтению, а наипаче – Псалтири: старайся каждую статью прочитывать многократно, дабы содержать все в разуме”. “Если зовут на послушание, иди на оное”. И сам он никогда не пребывал без дела, не допускал себя до праздности. Если был свободен от послушаний и молитвы, то удалялся молча в келью и там принимался за какое-нибудь дело: то вырезал кипарисовые кресты, то читал Слово Божие или творения Святых Отцов или Жития святых. Кроме Библии и Четий-Миней, у него были творения святого , преп.Макария Египетского, Иоанна Лествичника, “Маргарит”, Добротолюбие и др.
На чтение он тоже смотрел как на особый подвиг, который называл “бдением”. Евангелие и послания Апостолов он читал пред иконами и непременно стоя, в молитвенном положении.
“Душу надо снабдевать, питать Словом Божиим, – говорит он, – всего же более должно упражняться в чтении Нового Завета и Псалтири; это делать подобает стоящему”. Псалтирь он дозволял, впрочем, читать иногда и сидя. “От сего чтения бывает просвещение в разуме, который изменяется изменением Божественным”. Кроме того, читающий Священное Писание “принимает в себя от сего теплоту, которая в уединении производит слезы; от сих человек согревается весь и исполняется духовных дарований, услаждающих ум и сердце паче всякого слова”. Более же всего оное делать должно для себя, чтобы приобрести мир душевный по учению псалмопевца: «Мир мног любящим Закон Твой» , Господи ().
Несомненно, преподобный все это говорил с собственного опыта. А однажды он даже изрек необычайное пророческое увещание о чтении: “Очень полезно... прочитывать всю Библию разумно. За одно такое упражнение, кроме других добрых дел, Господь не оставляет человека Своею милостью, но исполняет его дара разумения”. И мирянам он заповедовал читать слово Божие. “Что читать?” – спросил его один посетитель. – “Евангелие, – ответил батюшка: по четыре зачала в день, каждого Евангелиста – по зачалу”.
После труда и чтения преподобный дает новоначальным наставление уже о молитве; и говорит точно то самое, что он слышал еще из уст Досифея и в чем сам подвизался непрестанно: “Истинно решившиеся служить Господу Богу должны упражняться в памяти Божией и непрестанной молитве к Иисусу Христу”. “За рукоделием, или будучи где-либо на послушании, – наставляет он монаха, – твори беспрестанно молитву: Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного. В молитвах внемли себе, т.е. ум собери и соедини с душою. Сначала день, два и множая твори молитву сию одним умом, раздельно, внимая каждому особо слову. Потом, когда Господь согреет сердце твое теплотою благодати Своея и соединит в тебе оную в един дух, тогда потечет в тебе оная беспрестанно, и всегда будет с тобой, наслаждая и питая тебя... Когда же будешь содержать в себе сию пищу душевную, т.е. беседу с Самим Господом, то зачем ходить по кельям братии, хотя кем и будешь призываем? Истинно сказую тебе, что празднословие сие есть и празднолюбие”.
Что касается церковной молитвы, то преподобный давал такой совет: “В церкви на молитве стоять полезно с закрытыми очами, с внутренним вниманием; открывать же очи – разве тогда, когда уныешь, или сон будет отягощать тебя и склонять к дреманию; тогда очи должно обращать на образ и на горящую пред ним свещу”.
И сам он стоял в церкви, закрывая очи. При этом приходил к богослужению раньше других и никогда не выходил прежде окончания его. Что касается подвигов, то в первое время своего монашества он, хотя держал себя в общем непрестанном и строгом воздержании, но не выходил из меры. И других учил потом так же по общему святоотеческому наставлению о “царском” пути: “Выше меры подвигов принимать не должно; а стараться, чтобы друг – плоть наша – был верен и способен к творению добродетелей. Надобно идти средним путем”.
“Должно снисходить душе своей в ее немощах и несовершенствах и терпеть свои недостатки, как терпим других”. Однако нужно “не обленяться и побуждать себя к лучшему”. В частности, относительно, например, сна преподобный говорил одному иноку: “Каждый день непрестанно, в нощи спи четыре часа: 10-й, 11-й, 12-й, и час за полунощь; Аще изнеможешь, можно вдобавок днем спать. Сие держи неизменно до кончины жизни: ибо оно нужно для упокоения головы твоей. И я с молодых лет держал таковой путь. Мы и Господа Бога всегда просим о упокоении себя в нощное время. Аще тако будешь хранить себя, то не будешь уныл, но здрав и весел”.
Впоследствии другим, более немощным, он позволял спать ночью даже 6 часов, а при утомлении еще советовал и после обеда немного отдыхать.
Равным образом держался умеренности послушник Прохор в пище: “Чтобы наложить на себя строгое правило воздержания во всем, или лишать себя всего, что может служить к облегчению немощей, сие вместить не всякий может... Иначе... изнемогшу телу, и душа ослабевает”. В частности: “По пятницам и средам, особенно же в четыре поста, – говорил он, – пищу употребляй один раз в день; и Ангел Господень прилепится к тебе”. Для других дней советовал такое правило: “За обедом ешь довольно; за ужином повоздержись”. “Чревоугодие – не монашеское дело”. А Дивеевским сестрам он вообще давал снисходительное наставление, чтобы они кушали не стесняясь, когда и сколько угодно, хотя бы даже и ночью; лишь бы были послушны, да никогда не жили в одиночку, ни в келье, ни в дороге. Впрочем, он считал, что женщины, по слабости своей, вообще менее способны на суровые подвиги воздержания. Но, кроме того, он не хотел наложить лишней тяги греха на чью-либо душу в случае неисполнения строгого поста или обетов: “Аще кто может, – тот и исполняет”. Даже о среде и пятке некоему монаху он сказал условно: “Аще можешь, вкушай, но однажды”. “Тело же, изможденное подвигами или болезнями, должно подкреплять умеренным сном, пищею и питием, не наблюдая даже и времени. , по воскрешении дщери Иаировой от смерти, тут же «повелел... ей есть» ()”.
Но зато преподобный настойчиво советовал всячески хранить “мир душевный”, за чем особенно следил и в самом себе: “Всеми мерами надобно стараться, чтобы сохранить мир душевный и не возмущаться оскорблениями от других”; “Ничтоже лучше есть во Христе – мира”; “Святые отцы имели мирное устроение, и будучи осеняемы благодатию Божиею, жили долго”; “Стяжи мир, – говорит он впоследствии, – и вокруг тебя спасутся тысячи”. А “когда человек придет в мирное настроение, тогда может от себя и на прочих издавать свет просвещения разума”; “Сей мир как некое бесценное сокровище оставил Господь наш ученикам Своим пред смертью Своею” ().
О нем также говорит и Апостол: «и мир Божий... да соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе» (). Для сего он прежде всего советовал “погружать ум внутрь себя и иметь делание в сердце своем, тогда благодать Божия приосеняет его, и он бывает в мирном устроении”. Затем должно приучаться “оскорбления от других переносить равнодушно... как бы их оскорбления не до нас, а до других касались. Такое упражнение может доставить человеческому сердцу тишину и соделать оное обителью Самого Бога”.
“Если же невозможно, чтобы не возмутиться, то, по крайней мере, надобно стараться удерживать язык, по Псалмопевцу: «смятохся и не глаголах » ()”.
“Для сохранения мира душевного также всячески должно избегать осуждения других...”; “А чтобы избавиться осуждения, должно внимать себе”...” и спрашивать: где я?” В особенности же для мира душевного “должно отдалять от себя уныние и стараться иметь радостный дух, а не печальный. По слову Сираха: «Печаль бо многих уби, и несть пользы в ней» ()”.
На этом “радостном духе” подобает остановиться с особым вниманием в жизни преподобного: он был отличительным свойством его, особенно впоследствии. Но не без борьбы достался даже ему сей благодатный дар, столь спасительный для притекавших потом к нему страждущих душ. Есть основание думать, что бес уныния нападал в начале монашества и на него самого.
“Трудно, – говорит преподобный, – избежать этой болезни начинающему жизнь монашескую, ибо она первая нападает на него. Потому прежде всего и должно остерегаться ее”.
“Бывает иногда человек в таком состоянии духа, что, кажется ему, легче бы ему было уничтожиться или быть без всякого чувства и сознания, нежели долее оставаться в этом безотчетно-мучительном состоянии. Надобно спешить выйти из него. Блюдись от духа уныния, ибо от сего рождается всякое зло... происходят тысячи искушений: смущение, ярость, хула, жалоба на свою участь, развращенные помыслы, переселения из места в место”. “Несносным становится и место жительства, и живущие с ним братия”. Тогда “демон скуки внушает монаху помыслы выйти из кельи и с кем-нибудь поговорить”. “И монах становится подобным безводному облаку, гонимому ветром”. А иногда, наоборот, “злой дух печали”, “овладев душою”, “лишает ее кротости и благодушия в обращении с братиями и рождает отвращение от всякого собеседования”, “она убегает людей, как виновников ее смущения; и не понимает, что причина болезни внутри ее: душа, исполненная печали, делаясь как бы безумной и исступленною, не может спокойно принимать благого совета, ни кротко отвечать на предлагаемые вопросы”.
Можно думать, что “нападал” этот злой дух уныния и на преподобного. Но он сразу и решительно находил выход из него. Первое “врачевание, при помощи которого человек скоро находит утешение в душе своей”, есть “смиренномудрие сердца”, как учит святой Исаак Сирин . Другое врачевство видел он в труде и подвигах: “Болезнь сия врачуется молитвою, воздержанием от празднословия, посильным рукоделием, чтением слова Божия и терпением; потому что и рождается она от малодушия, и праздности, и празднословия”.
Оба же эти пути сводятся прежде всего к простому безропотному исполнению послушания: “Здесь и смирение и подвиг”. “Прежде всего, – говорил преподобный, – должно бороться против уныния посредством строгого и беспрекословного исполнения всех возлагаемых на послушника обязанностей. Когда занятия твои придут в настоящий порядок, тогда скука не найдет места в сердце твоем. Скучают только те, у кого дела не в порядке. И так послушание есть лучшее врачевство против сей опасной болезни”. А все это вместе взятое ведет к последнему исцелению духовных болезней – к бесстрастию: “Кто победил страсти, тот победил и печаль”.
И если сам преподобный был всегда мирен и радостен, это истинный знак того, что он достиг постепенно бесстрастия и “презрения мира” с его похотьми ().
А умея преодолевать искушения в самом себе, подвижник мог уже по опыту помогать и другим, вливая в них дух радости Божией.
Один Саровский инок поддался подобному искушению. Желая найти себе облегчение, он поделился своею скорбью с другим братом. После вечерни они вышли из монастыря и, гуляя вокруг ограды, дошли до конного двора. Вдруг они видят преподобного. Глубоко почитая его, они упали ему в ноги. Угодник Божий с необычайной ласкою благословил их и, прозрев уныние брата, запел: “Радости мое сердце исполни, Дево, яже радости приемшая исполнение, греховную печаль потребляющие (Троп. из канона Богородице). Потом, топнув ножкою, святой старец с силою и восторгом сказал: “Нет нам дороги унывать; ибо Христос все победил, Адама воскресил, Еву свободил, умертвил!” Радость его передалась унывающему брату; искушение мгновенно исчезло, и иноки в мирном и веселом духе возвратились в монастырь.
А монахиня Капитолина (Ксения Васильевна) в записях своих оставила нам свидетельство о воззрении преподобного на уныние и радость вообще: “Веселость – не грех, матушка: она отгоняет усталость: а от усталости ведь уныние бывает, и хуже его нет. Оно все приводит с собою. Вот и я как поступил в монастырь-то, матушка, на клиросе тоже бывал; и такой веселый-то был, радость моя! Бывало, как ни приду на клирос-то, братия устанут; ну и уныние нападет на них, и поют-то уж не так, а иные и вовсе не поют. Все соберутся, а я и веселю их; они и усталости не чувствуют! Ведь дурное что говорить ли, делать ли – нехорошо, и в Храме Божием не подобает. А сказать слово ласковое, приветливое да веселое, чтобы у всех пред лицом Господа дух всегда весел, а не уныл был – вовсе не грешно, матушка”.
И этот дух Христова мира и радости все более возрастал в преподобном, дойдя потом до постоянной пасхальной радости; отчего он часто и называл своих собеседников “Радость моя!” или встречал приветом: “Христос воскресе”.
Какова была борьба у Прохора с плотскими движениями, это нам неизвестно. Правда, в своих наставлениях он говорит: “Человеку в младых летах можно ли гореть и не возмущаться от плотских помыслов?!”
Следовательно, не свободен и он был от этих приражений естества. Но нет никакого сомнения, что эти страсти не имели в нем материала: чистый от юности, он без труда преодолевал находящие на него помыслы; и даже обращал эти искушения вражий в поводы к добру тем, что противился им: “Если мы не согласны со влагаемыми от диавола злыми помышлениями, то мы добро творим”.
“В этих нападениях, – учил он, – тотчас же нужно обращаться с молитвою к Господу Богу, да потухнет искра порочных страстей при самом начале. Тогда не усилится в человеке пламень страстей”.
Этот “нечистый дух только на страстных имеет сильное влияние; а к очистившимся от страстей приражается только со стороны, или внешне”.
Так именно “внешне” лишь приражался он к нему самому, не находя в святом послушнике пищи и палимый его молитвою при первых же искусительных приступах своих. И впоследствии он дерзновенно говорил о себе духовнику Дивеевской обители о.Садовскому так: “Как я и сам – девственник, батюшка, то Царица Небесная благословила, чтобы в обители моей были бы только одни девушки”.
И Н.А.Мотовилову объяснял он, что дев-инокинь нужно устраивать отдельно от вдовиц, по повелению Самой Божией Матери. “К нам придут вдовицы и отроковиц с собою приведут, – говорил он дивеевской сестре Матроне. – Но мы, матушка, особенных чувств от вдовиц. Они во многом различны от нас (девственных). Девица услаждается только Сладчайшим Иисусом, созерцает Его в страданиях и вся свободная духом служит Господу; а у вдовицы много воспоминаний о мирском: “Как хорош был покойник-то наш! Какой он был добрый человек!” – говорят они”.
Поэтому он для девиц выделил особую часть монастыря с мельницей, которая потом и называлась “Мельничною – девичьего” обителью. Такое самосвидетельство преподобного вернее всяких других показаний ручается за непорочность его. Но чтоб сильнее, глубже очистить и остатки движений естества, Господь почти в самом же начале монашества послал ему тяжелую болезнь. “Тело есть раб, душа – царица, – учил он после, – а потому сие есть милосердие Господне, когда тело изнуряется болезнями; ибо от сего ослабевают страсти, и человек приходит в себя”. Впрочем, “и самая болезнь телесная рождается иногда от страстей”; “Отними грех, и болезни оставят”.
Через 2 года после вступления в монастырь Прохор тяжко заболел водянкою: он весь распух и большею частью лежал в келье неподвижно. Недуг продолжался около трех лет. Игумен Пахомий и старец Иосиф, горячо полюбившие послушного инока, с любовью ухаживали за ним. Не видя улучшения и даже боясь за смертельный исход болезни, о.Пахомий предложил пригласить врача. Но Прохор кротко ответил ему: “Я предал себя, отче святый, истинному Врачу душ и телес, Господу нашему Иисусу Христу и Пречистой Его Матери; если же любовь ваша рассудит, снабдите меня, убогого, Господа ради, небесным врачевством, причастием Святых Тайн”.
Старец Иосиф с усердием отслужил бдение и литургию о здравии болящего, исповедал и причастил его в келье. После этого Прохор быстро выздоровел.
Впоследствии он сам рассказал многим, что после Святого Причастия ему явилась в несказанном свете Пречистая Богородица с апостолами Петром и Иоанном Богословом и, обратившись лицом к апостолу Иоанну, изрекла, указывая на болящего:
“Сей – от рода нашего! (т.е. небесного)”; “Затем, – повествует с его слов монахиня Капитолина, – правую-то ручку, радость моя, положила мне на голову, а в левой ручке держала жезл; и этим-то жезлом, радость моя, и коснулась убогого Серафима; у меня на том месте, на правом бедре-то и сделалось углубление, матушка; вода-то вся в него и вытекла. И спасла Царица Небесная убогого Серафима. А рана пребольшая была; и до сих пор яма-то цела, матушка: погляди-ка, дай ручку”. И батюшка сам, бывало, возьмет, да и вложит мою ручку в яму; и велика же она была у него: так вот весь кулак и взойдет”.
Так чудесно исцелился Прохор. Другим же, а особенно мирянам, он разрешал и лечиться. Спрашивавшему его об этом некоему Богданову дал такой совет: “Болезнь очищает грехи. Однако же воля твоя – иди средним путем: выше сил не берись, упадешь, и враг посмеется тебе. Аще юн сый, удержись от высоких”, то есть, подвигов и намерений. “Однажды диавол предложил праведнику прыгнуть в яму. Тот было и согласился; но святой Георгий Победоносец удержал его” .
В следующем году после выздоровления на месте этой кельи начали строить больничный корпус, и место явления Божией Матери пришлось как раз под алтарь Храма. Преподобный сам сделал кипарисовый престол и до самой своей смерти причащался здесь, благодарно вспоминая милость Божией Матери. Для построения этой церкви был разрешен сбор; и исцеленный Прохор с особым усердием принял новое послушание – сборщика; обходя города и селения, он дошел и до Курска. Здесь он еще раз увиделся и со своею матерью, братом Алексием и другими родными; от них он получил усердную лепту на святое дело и возвратился в родной духовно Саров.
В этой смертельной болезни умерло в Прохоре человеческое: отныне он – уже не земного “рода”, а небесного. Здесь же раб Божий жил внешнею видимостью: он даже и дом посетил как бы мимоходом, чтоб совсем потом забыть о нем. За 8 лет послушничества он всею душою прилепился к горнему миру: там он был истинно родной.
Оставалось запечатлеть это благодатным постригом: послушник созрел уже до иноческого новорождения.
Редко кто знает тайну послушания. Послушливый велик пред Богом . Он подражатель Христу, Который дал нам в Себе образ послушания. Послушливую душу любит Господь и дает ей Свой мир, и тогда все хорошо, и ко всем она чувствует любовь.
Послушливый все упование свое возложил на Бога, и потому душа его всегда в Боге, и Господь дает ему Свою благодать, и эта благодать учит душу всякому добру, и дает силы пребывать в добре. Он видит зло, но оно не прикасается к его душе, ибо с ним благодать Святого Духа, которая хранит его от всякого греха, и он в мире и легко молится Богу.
Душу послушливого любит Дух Святой, и потому он скоро познает Господа и получит дар сердечной молитвы.
Послушливый предался воле Божией, и за это даруется ему свобода и покой в Боге, и он молится чистым умом, а гордые и непослушливые не могут чисто молиться, хотя бы и много подвизались. Они не знают ни того, как действует благодать, ни того, простил ли им Господь грехи. А послушливый ясно знает, что Господь простил ему грехи, потому что слышит он в душе своей Духа Святого.
* * *
Послушание нужно не только монахам, но и всякому человеку. Даже Господь был послушлив. Гордые и самочинные не дают в себе жить благодати, и потому никогда не имеют мира душевного, а в душу послушливого легко входит благодать Святого Духа и дает ему радость и покой.
Все ищут покоя и радости, но мало кто знает, где найти эту радость и покой, и что требуется, чтобы достигнуть его. Вот уже тридцать пять лет, как я вижу одного монаха, который всегда весел душою и приятен лицом, хотя он и старый. И это потому, что он любит послушание, и душа его предалась на волю Божию, и он ни о чем не имеет заботы, но душа его возлюбила Господа и созерцает Его.
Кто носит в себе хотя бы малую благодать, тот с радостью подчиняется всякому начальству. Он знает, что Бог управляет и небом, и землею, и преисподнею, и им самим, и его делами, и всем, что есть в мире, и потому всегда бывает покоен.
Послушливый предался воле Божией и не боится смерти, потому что душа его привыкла жить с Богом и возлюбила Его. Он отсек свою волю, и потому ни в душе, ни в теле не имеет такой брани, которая мучит непокорного и своевольного.
Истинный послушник ненавидит свою волю и любит своего духовного отца, и за это получает свободу молиться Богу чистым умом, и душа его свободно, без помыслов, созерцает Бога и в Нем покойна. Он скоро приходит в любовь Божию ради смирения своего и за молитвы своего духовного отца.
* * *
Наша жизнь простая, но мудрая. Божия Матерь сказала Преподобному Серафиму: "Дай им (монахиням) послушание, и кто соблюдает послушание и мудрость, те будут с тобою и близ Меня".
Видите, как просто спасение. Но мудрости надо учиться долгим опытом. Дается она от Бога за послушание. Послушливую душу любит Господь, а если любит, то чего бы ни попросила душа у Бога, даст ей. Как раньше, так и теперь Господь слушает молитвы наши и исполняет прошения.
* * *
Почему Святые Отцы послушание ставили выше поста и молитвы? Потому, что от подвигов без послушания рождается тщеславие, а послушник все делает, как ему сказано, и не имеет повода гордиться. Кроме того послушливый отсек свою волю во всем и слушает своего духовного отца, и потому ум его свободен от всякой заботы и чисто молится. У послушливого на уме один Бог и слово старца, а у преслушника ум занят разными делами и осуждением старца, и потому не может он созерцать Бога.
Видел я одного послушника, который нес тяжелое послушание. Он имел сердечную молитву, и Господь давал ему слезы плакать за весь мир; и Игумен Андрей сказал ему: "Тебе это дано за послушание".
Послушанием хранится человек от гордости; за послушание дается молитва; за послушание дается и благодать Святого Духа. Вот почему послушание выше поста и молитвы.
Если бы ангелы (падшие) сохранили послушание, то пребыли бы на небесах и пели бы славу Господню. И если бы Адам сохранил послушание, то и он, и род его пребыли бы в раю.
Но и ныне возможно вернуть себе рай покаянием. Господь много нас любит, несмотря на наши грехи, лишь бы мы смирялись и любили врагов.
Здравствуйте, Батюшка. У моего сына друг состоит с родителями в секте. На утверждение моего сына "Послушание выше молитвы и поста", друг просит указать, где в Библии это указано, видишь ли святоотеческое предание для него - не авторитет. Не подскажите, есть ли в Новом или Ветхом завете такое изречение? Спаси, Господи. Виктория.
Отвечает священник Филипп Парфенов:
Здравствуйте, Виктория!
Такого утверждения в Писании, действительно, нет нигде. Оно само по себе очень условно, и никакого догмата в церковном вероучении о послушании нет вообще. Но некоторые любящие властвовать и командовать другими очень любят это утверждение напоминать подчиненным и внушать, что это главнейшая добродетель, и на практике это приводит ко многим злоупотреблениям. Бога подобает слушаться больше, нежели людей (см. Деяния 5, 29).
Другое дело, что воля Бога может часто через людей раскрываться. Мы все призваны друг у друга учиться, и в общении друг ко другу прислушиваться. Ученик будет неизбежно слушаться своего учителя, иначе он ничему не научится. Молодой специалист, соответственно, будет следовать указаниям опытного коллеги, со стажем. В этих случаях послушание неизбежно, как оно неизбежно у начинающего церковную жизнь своему духовнику, если такой появляется. Но и в данном случае это всегда не односторонний, а взаимный процесс: чтобы хорошо понять начинающего, наставник сам должен прочувствовать все его особенности, на что он способен и что ему дано, а не ломать его под свои представления и привычные схемы. Так что сам начинающий вправе выбирать себе духовников и наставников, а если таких не находится, то следовать общему призыву апостола Павла: «Все испытывайте, хорошего держитесь» (1 Фес. 5, 21).
С уважением, священник Филипп Парфенов.
Послушание — выше поста и молитвы — говорят в Церкви. Что это значит? Что такое послушание, и почему о нем так много говорят? Что значит быть в послушании у кого-то? На презентации книги «О чем говорит Христос» протоиерей Алексий Уминский ответил на эти вопросы.
Сегодня послушание воспринимается нами в Церкви как исполнение приказаний, и выполнение циркулярных писем, которые сейчас, к сожалению, основная форма управления Церкви.
Что такое послушание? Степенна 4 гласа на утрене звучит так: «Да будут мне на послушание Божественная твоя ушеса». Церковь говорит о Боге, что Он находится у людей в послушании. И это действительно так. Бог у нас в послушании. Он действительно нас слушает. Он постоянно нас слышит. Он на каждое «Подай, Господи» нам отвечает. Он в послушании у человека.
Мы говорим о послушании в семье. Кто у кого в послушании изначально? Дети у родителей или родители у детей? Рождается ребенок в семье - только он пикнул, только вякнул, мать сразу к нему бежит. Кто у кого в послушании? И если это нормальные родители, то они вслушиваются в своих детей.
Все детство - это послушание родителей детям. Потом дети взрослеют и родители начинают к ним внимательно прислушиваться: а что наши дети? Что у них сейчас на душе? Что на сердце? А что с ними происходит в подростковом возрасте? И вот это слышание другого и называется послушание. Когда родители находятся в послушании у детей, потому дети естественным образом начинают находиться в послушании у родителей.
Так происходит и в духовнической практике. Священник вслушивается в человека, как врач, надевающий фонендоскоп, слушает больного. Врач находится в послушании у больного - он внимательно его слушает. А потом говорит, что больному надо делать. И если больной не дурак, то он уже потом находится в послушании у врача. То же самое в духовнической практике. Прежде чем послушание у духовника выполняется, духовник находится у своего духовного чада в полном послушании. Потому что слышит, слушает, внимает ему, и, когда, наконец, понимает, что происходит, начинает давать свои советы. И тогда происходит уже взаимное послушание.
Из книги прот. Алексия Уминского «Тайна примирения»
Предав себя Господу, да потечет он сим узким путем послушания, и охотно да подклоняется под сие благое иго Христово, несомненно веруя, что оно уготовляет ему великое спасение.
Прп. Ефрем Сирин
Каждый раз молитвенно говоря: « Да будет воля Твоя», - мы просим исполнения воли Божией, но хотим ли мы этого по-настоящему? Воля Божия есть крест. Просим, но готовы ли мы трудиться, чтобы начать ее видеть? Воля Божия есть тайна. Как же ее найти - волю Божию?
Поиски воли Божией не являются какими-то загадочными плутаниями человека среди мистических знаков, которые Господь посылает, а мы должны каким-то образом разгадывать. Такое представление сродни античной мифологии, как гадать о воле Божией по полету птиц или на картах. Если у Бога, действительно, есть воля о каждом из нас, то Он старается, чтобы человек ее понял, почувствовал, воля Божия раскрывается перед нами через нашу совесть, через обстоятельства жизни, через исполнение заповедей, иногда в каких-то особенных случаях через особенных людей - духовно опытных старцев.
Не надо думать, что волю Божию можно лишь у старца узнать. Каждый человек способен и должен жить по воле Божией. Просто для этого нужно иметь внутреннее смирение, искренне к этому стремиться и все время просить о вразумлении. И будьте уверены, - Господь вас обязательно к Своей воле приведет. На этом пути неизбежны ошибки и падения, но если человек хочет жить по воле Божией, то он обязательно будет так жить. А если не хочет, то к какому бы старцу он ни поехал, обязательно будет искать своей воли, чтобы было приятно и удобно, и если старец скажет то, что я хочу услышать, это хороший старец, а если нет, то надо поехать к другому, пока не найдется такой, какого мне хочется. И тогда моя воля будет как бы скреплена печатью - все правильно, - и можно жить абсолютно безответственно.
Познавать волю Божию - это значит внимательно вслушиваться в Бога, прислушиваться к своей совести. Воля Божия таинственна, но не секретна, она все время является перед нами, и только наши собственныя глухота и слепота приводят к тому, что мы ей противимся.
Можно ли излечить глухоту духовную? Можно. Так иногда о ребенке, у которого нет музыкального слуха, говорят: «Ему медведь на ухо наступил». Но родители прикладывают усилия, вынуждают его заниматься сольфеджио, и музыкальный слух развивается. Так же развивается и духовный слух. Происходит это через послушание.
В духовной жизни невероятно важно умение слышать, вслушиваться, быть послушным. Христос был послушлив даже до смерти (Фил.2,8). Не зря говорится, что послушание выше поста и молитвы. Оно приобретает кардинальное значение, если мы просим у Бога: «Да будет воля Твоя…». В этот момент мы становимся в положение готовности к послушанию в принципе, готовности жить прислушиваясь к совету, к обличению, к голосу своей совести. А без этого воля Божия не дается.
О послушании часто бытуют неверные и совершенно нелепые представления. Послушание - это свобода или рабство? Люди, которые хотят, чтобы их слушали, конечно, ответят - свобода, а для многих это совершенно не очевидно. Послушание - это когда я обязан выполнить чье-то поручение. Послушание - это когда мне говорят что-то сделать, а я не хочу. Это хорошо или плохо? Это, наверное, хорошо, но для меня это плохо. Когда человек не хочет жить по послушанию, он все время что-то придумывает, лишь бы исполнить свою волю.
Желание поступать по своей воле лишает человека этой важной добродетели, - способности предать свою глухоту и слепоту в руки Божии. А Бог гордым противится, никогда гордый волю Божию не услышит, никогда волю Божию не исполнит. Он будет слышать только самого себя. А послушание - это когда человек слышит Слово Божее.
Послушание может восприниматься как ограничение свободы, как деспотизм старшего по отношению к младшему, сильного по отношению к слабому или начальника к подчиненному. Но на самом деле, когда человек принимает послушание, он развивает свой духовный слух, пытается услышать Самого Бога - через слова простого человека услышать Бога, обращенного к нему.
Послушание воспитывается в течение всей жизни: сначала через послушание родителям, потому что они в Боге ведут ребенка ко спасению; наставникам; духовному отцу.
Протестанты укоряют нас в том, что мы называем священников отцами. И действительно, Господь сказал, чтобы мы никого не называли ни отцами, ни учителями, ни наставниками, а только Самого Бога, а мы называем. Но на самом деле, в каждом, кто ведет нас к Богу, отражается Отечество Небесное, поэтому мы называем священника отцом. Земное отечество, и учительство, и наставничество, если не отражено в отечестве небесном, лишено силы и благодати.
Отцовство принадлежит только Богу и подается, как величайший дар: родители только тогда настоящие родители, когда они ведут своих детей к Богу, учитель только тогда настоящий учитель, когда учит правде Божией, духовный отец только тогда отец, когда приводит людей не к себе, а ко Христу. Правители, которые не пекутся отечески о своем народе, - это либо тираны и мучители, либо это воры, совершенно отрекшиеся от своего народа. Но в русском народе царя называли отцом. В нашем отечестве остался удивительный пример такого царя - царя-мученика.
Если земной отец не связан с Отцом небесным, у него нет возможности раскрытия полноты любви, его отечество ущербно и, в большей степени биологично, инстинктивно. Господь говорит: и враги человеку домашние его, - потому что плотская любовь пытается удержать человека для себя. Кажется, что Бог отнимает сына у матери, когда, например, он идет в монастырь в стремлении посвятить себя Господу до конца. Но когда отцовство связано с небесным отцовством, оно приражается вечности и безграничности, и становится таким же жертвенным и безграничным, покрывает собой и грехи своих детей и идет на подвиг ради их спасения. Отец земной тогда по-настоящему отец, когда он свое чадо для Христа воспитал, Ему сына вручил.
Христос становится нашим Отцом, когда мы входим в Церковь, в нашу новую, духовную семью, где наши земные связи не порываются, а преображаются. И тогда мы получаем воспитание от Бога через Его любовь: раньше нас мама питала, а теперь Христос вос-питывает, питает, но не молоком, а Своим Телом и Своей Кровью. Мы получаем в школе образование, но Христос тоже дает нам образование. Это самое высшее образование, когда человек раскрывается, как образ Божий. Часто мы называем образование - просвещением. Но разве Христос не просвещает нас светом Своей истины? Когда Его отеческая любовь нас собой наполняет, преображаются все остальные проявления любви, которые не должны уводить от Бога, не должны быть препятствием ко Христу.
Если человек ведет ко спасению, так или иначе возвещает правду Божию, может быть не до конца, не во всем, но тем не менее ведет человека ко Христу, тогда это наполнение небесным отцовством делает его отцом. Если духовник не ведет человека к Богу, то он неизбежно занимает место Бога, вот результат, которым оборачивается ложная религиозная жизнь сект. Существует это и в православии к величайшему сожалению.
Но если священник так умеет руководить своими духовными чадами, чтобы не заслонять собой Христа, то он, прежде всего, сам научается слышать голос Божий и приучает к этому своих духовных чад. Отцовство духовное тоже становится безграничным, сердце священника оказывается способным вместить в себя и горе, и заботу, и несчастье, и болезни, и воздыхания всех людей, которые к нему приходят.
И когда человек готов на послушание, когда он внимательно прислушивается к тому, что говорит ему духовник, то тогда духовный слух его развивается настолько, что он начинает быть способным слышать волю Божию, и исполнять ее, и радоваться ей. Там где есть послушание, там есть начатки смирения. Там, где есть начатки смирения, там Господь открывает Себя.
Тема духовничества настолько сложна, что вряд ли удастся раскрыть здесь ее во всей полноте. Более того, то, что я сейчас буду говорить, может быть вполне субъективным, и не найти какого-то подтверждения во мнениях других священников. Тем не менее, о духовном руководстве имеет смысл говорить: что такое духовничество, что такое отношение духовного отца и духовного чада, на чем оно зиждется и как появляется.
Духовная жизнь начинается с послушания. Что такое послушание?
Врач вставляет в уши фонендоскоп и слушает своего пациента. Нечто подобное происходит и со священником. Он очень глубоко молитвенно вслушивается, постоянно стремясь узнать человека с помощью Божией, познать человека в Боге. Такое «послушание» происходит со стороны священника.
И если он оказывается на это способен, надо чтобы сам человек умел открыться. Когда пациент приходит к врачу, он обнажает свои больные места. И тогда врач его слушает. То же самое в каком-то смысле происходит, когда человек по настоящему приходит за духовным. Он себя как-то умеет открыть, быть очень откровенным и открытым для священника, чтобы тот смог в него очень внимательно глубоко-глубоко вслушаться.
А в ответ на это происходит послушание со стороны пасомого. Он внимательно вслушивается во все слова, которые говорит ему священник, с тем, чтобы потом это исполнить.
В древности очень важное значение имело понятие «слышания». Ученики шли за философом и слушали, что он говорит. Люди шли в синагогу слушали, как читается Тора и объясняется священный текст. Писания читались только в синагогах, они там хранились, а в домам их не хранили. Представьте, как хорошо могли слышать книжники и фарисеи, которые буквально наизусть знали тексты Священного писания. А потом люди слушали апостолов, которые проповедовали Христа, слушали в храме Евангелие. Евангелие тоже не хранилось в домах, только в редких случаях. Люди внимательно вслушивались в каждое евангельское Слово, и это Слово преображало их жизнь.
Сейчас весь человеческий мир переключился на зрелищность и все только через нее воспринимает. А ведь это духовно низкое состояние, когда человек нуждается в зрелищах. Уже в первые века христианства св. Иоанн Златоуст и другие отцы выступают против театров и других зрелищ, называя их языческим порождением. И не только потому, что это языческие или безнравственные представления, но и потому, что это совсем иной способ восприятия мира. Мы привыкли воспринимать любую информацию через зрительные образы, а надо следить, как вы слушаете.
Епископ Афанасий Евтич в своей лекции об исихазме говорит очень важные вещи о слышании: «В Ветхом Завете более важное значение придается чувству слуха. Чувство зрения всегда подчеркивали античные греки: все вокруг прекрасно, везде красота, космос <…> . Вся греческая философия сводится к эстетике…Отец Георгий Флоровский пишет, что это было и в прошлом веке в русской философии, даже у Соловьева. Таков соблазн эстетики, чтобы все вокруг было красиво.
Конечно, это не отрицает значения видения в Священном Писании. Но, например, вот я читаю лекцию и смотрю на вас. Кто более внимателен - тот, кто смотрит на меня? Однако можно смотреть и при этом отсутствовать. Но если человек внимает слухом, он отсутствовать не может. Он более сконцентрирован, когда внимает слухом. И вот святитель Василий сказал: «Внимай себе».»
Когда человек умеет внимать слухом, это рождает послушание. Человек становится очень внимателен к себе и внимает своему духовнику. Ведь в этот момент послушания и рождаются отношения духовного отца и духовного чада.
Внешне послушание воспринимается, как четкое исполнение неких указаний. Но на самом деле смысл послушания гораздо глубже. Внимательное слышание, глубокое проникновение в тебя слова, которое тебя может сделать тебя иным, или может предостеречь тебя от какого-то поступка, или наоборот дать тебе импульс для твоего духовного развития, должно восприниматься со всей сердечной глубиной. Человек себя предоставил, чтобы быть понятым, чтобы быть открытым, чтобы показать, кто он такой, и это дает возможность услышать правдивое слово о себе. Тогда священник говорит уже не просто, как священник, в этот момент появляется элемент старчества, такого старчества, которое было духоносным.
Это зависит от вещей неуловимых. Никто не может на старчество претендовать. Никто не может в себе это воспитать. Никто не может о себе это сказать. Это подается Богом именно в такой момент послушания. И вот это рождает дары, которые даются потом священнику в его духовном окормлении, которые делают человека пасомого и человека пасущего такими близкими, родными, что он действительно воспринимает своих чад духовных, как нечто живое и нераздельное с самим собой.
Как это происходит, в какой момент, как эти отношения развиваются, сказать практически невозможно. Духовнические отношения нельзя определить формально. Невозможно сказать: «Я тебя назначаю своим духовным чадом», или: «Я себе выбрал духовного отца». Отношения складываются долгими годами послушания, постоянного раскрытия себя для послушания.
Знание священником того, кто перед ним стоит, доверие того, кто к нему приходит, собственно и рождают духовничество, сродство душ и взаимное доверие. Потому что, когда человек не может себя доверить, тогда вообще не о чем говорить. Духовная беседа превращается в душевную, в задушевную, психологическую, житейскую и бытовую. Человек думает, что он взял благословение, и теперь жизнь его протекает по воле Божией, но воля Божия бывает тут совершенно не при чем.
Конечно, не все люди равного духовного уровня, исповедующиеся у священника, становятся ему одинаково открыты, доверчивы, или способны его слышать. И священник не до всех людей одинаково способен донести нечто, есть определенные препятствия. Я не знаю, с чем они связаны. Это тайна. Но знаю одно, - если человек хочет духовной жизни, ищет духовной жизни, то он может ее получить только через послушание. Никак иначе она не дается.