ИДЕАЛИЗМ - противоположное материализму философское направление, которое признает первичность духа, сознания и рассматривает материю , природу как нечто вторичное, производное.
Это неправильное, извращенное представление о мире имеет свои гносеологические (теоретико-познавательные) и классовые (социальные) корни. Гносеологические корни идеализма заключаются в абсолютизации, преувеличении отдельных моментов познания. Возможность такого преувеличения обусловлена сложностью, противоречивостью познавательного процесса. Для того чтобы проникнуть в глубь вещей, человек создает абстракции, понятия, с помощью которых свойства предметов мыслятся в общем виде, в отрыве от самих предметов. Поэтому нетрудно превратить эти общие понятия в нечто абсолютно самостоятельное, сделать их основой природных явлений. Другим гносеологическим корнем идеализма является ложное истолкование того факта, что предметы и явления объективного мира отражаются в сознании в субъективной, идеальной форме. Отражаясь в голове человека, они становятся частью его внутреннего мира. Преувеличивая момент субъективности нашего знания и игнорируя то, что оно есть отражение действительности, И. отождествляет внешний мир с внутренним миром человека, а материальные предметы и явления - с его ощущениями, переживаниями.
Социальными корнями идеализма являются отделение духовного (умственного) труда от материального (физического) (Умственный и физический труд), классовое расслоение общества. Умственный труд превратился в привилегию господствующих классов, в связи с чем возникло представление о его определяющей роли в обществе. Классовые основы идеализма изменялись в ходе истории, он являлся опорой самых различных политических программ, но, как правило, идеализм - это мировоззрение консервативных классов. Духовное первоначало в И. трактуется по-разному: это может быть безличный дух (Гегель), «мировая воля» (Шопенгауэр), личностное сознание (персонализм), субъективный опыт (эмпириокритицизм) и др. В зависимости от того, как понимает идеализм духовное первоначало, он делится на две основные формы - субъективный и объективный идеализм. Объективный идеализм видит основу всего существующего в мышлении, оторванном от человека и превращенном в самостоятельную сущность. В античной философии система объективного идеализма была разработана Платоном, считавшим, что все видимые нами конечные вещи порождаются миром вечных, неизменных идей.
В средневековой философии господствовали объективно-идеалистические системы: томизм, реализм и др. Вершины своего развития объективный И. достиг в немецкой классической философии, в системе Шеллинга и в особенности Гегеля, провозгласивших абсолютное тождество бытия и мышления. В 20 в. линия объективного И. была продолжена в неогегельянстве и неотомизме (Томизм и неотомизм).
Объективный идеализм преувеличивает общезначимость научных истин, независимость культурных ценностей от индивидуального опыта, отрывая этические, эстетические и познавательные ценности от реальной жизни людей.
Субъективный идеализм берет в качестве основополагающего начала ощущающее, чувствующее сознание отдельного человека, оторванного от общества. Наибольшего своего расцвета субъективный идеализм достиг в буржуазной философии. Его основоположник - английский философ 18 в. Беркли, выдвинувший положение о том, что вещи существуют лишь постольку, поскольку они воспринимаются. В немецкой классической философии на позициях субъективного И. стояли Кант, у которого были и материалистические моменты («Вещь в себе»), и Фихте, растворивший объективный мир (не-Я) в сознании (Я). В современной буржуазной философии субъективный идеализм - господствующее направление. Он представлен прагматизмом, неопозитивизмом, экзистенциализмом и т. д.
Если последовательно проводить принципы субъективного идеализма, то можно прийти к отрицанию существования не только внешнего мира, но и других людей, т. е. к солипсизму. Поэтому субъективный идеализм эклектичен, он соединяется с элементами или объективного И. (Беркли, Фихте), или материализма (Кант и др.). В соответствии с тем, понимается ли духовное первоначало как нечто единое или как множество, И. принимает форму монистического И. (Шеллинг, Гегель) или плюралистического И. (Лейбниц). В зависимости от того, каким методом пользуются философы, создавая свою картину мира, И. делится на метафизический и диалектический. Диалектический И. представлен в системах Канта, Фихте, Шеллинга; особенно глубоко, в той мере, в какой позволяла ложная идеалистическая основа, разработана диалектика у Гегеля. Метафизический И. присущ неотомизму, прагматизму, позитивизму и др. направлениям. В зависимости от того, какие моменты в процессе познания абсолютизируются, можно выделить эмпирико-сенсуалистический, рационалистический и иррационалистический идеализм.
Эмпирико-сенсуалистический идеализм (Беркли, Мах и др.) отводит главную роль чувственным элементам познания, эмпирическому знанию, рационалистический И. (Декарт, Кант, Гегель и др.)-логическим элементам познания, мышлению. Современным формам И. (Хайдеггер, Яспёрс и др.) присущ главным образом иррационализм, они отрицают безграничные возможности человеческого разума и противопоставляют ему интуицию. Они выдвигают на первый план не отдельные моменты человеческого познания (ощущение, восприятие), а такие глубинные слои человеческого сознания, духовной жизни человека, как эмоции, переживания (страх, забота и т. д.). Для идеализма характерна тесная связь с религией, борьба против материализма.
Идеализм (новолат.) – философский термин. Надо различать, прежде всего, практический и теоретический идеализм. Практический или этический идеализм обозначает отличительное направление и колорит всей душевной жизни и деятельности человека, руководимого идеалами. Идеалист прикладывает к действительности свои идеалы, он спрашивает не о том, каковы вещи, а о том, какими они должны бы быть. Существующее редко удовлетворяет его, он стремится к лучшему, более прекрасному миру, отвечающему его понятию о совершенстве, и в котором он уже живет умственно. Не таков мечтательный идеализм (идеализм в худшем смысле), который представляет себе фантастический идеальный мир, не задаваясь вопросом, находится ли он в пределах возможности, согласуется ли с природою вещей и человека. Такой идеализм приводит или к пессимизму и бездеятельным грезам, или к гибели индивидуума в борьбе с действительностью.
Теоретический же идеализм может быть или теоретико-познавательным или метафизическим. Первый состоит в утверждении, что наше познание никогда не имеет дела непосредственно с самими вещами, но только с нашими представлениями. Он был обоснован Декартом , который сделал исходным пунктом своей философии вопрос, имеем ли мы право допускать, что нашим представлениям соответствуют предметы, а вместе с тем и предварительное сомнение в реальности этих последних (скептический идеализм). Системы Спинозы и Лейбница принадлежат тоже к идеалистическим, но у них сомнение не более, как переходная ступень, так как на основании правдивости Бога, как виновника наших представлений, по учению Декарта, или «предустановленной гармонии», которую допускает Лейбниц, мы вправе предполагать реальные внешние вещи соответствующими нашим представлениям. Однако, под влиянием Локка , Беркли и Юм пошли еще дальше: первый признавал только реальность Бога (как виновника наших представлений) и других духов, но оспаривал реальность внешних вещей, а последний – вообще всякое реальное бытие вне представлений (субъективный идеализм). Наконец, Кант пытался со своим критическим или трансцендентальным идеализмом проложить средний путь, так как хотя он утверждал, что пространство и время – только формы нашей чувственности, а вещи – только явления, которые обусловлены этими формами и не могут быть представленными помимо ощущающего субъекта, но при этом признавал несомненною эмпирическую реальность «вещей в себе », вне индивидуальной личности, которая сама представляет собою только явление в трансцендентальном смысле. Сомнительным остается у него, соответствуют ли вообще явлениям (эмпирическим объектам) вещи в себе (трансцендентальные объекты), недоступные нашему познанию, или понятие о последних лишено вообще смысла. Теоретико-познавательный идеализм подтверждается новейшею физиологиею и психологиею, которые учат, что представление пространственного внешнего мира возникает в душе и что при этом существенную роль играют субъективные факторы.
Метафизический же (объективный ) идеализм учит, что истинно сущее заключается не в мертвом веществе и слепых естественных силах, а в духовных принципах («идеях»): вещественная природа – только форма, в которой отчеканивается идеальное духовное содержание, подобно тому, как художественное произведение – только средство для осуществления художественной идеи. Метафизический идеализм отдает, следовательно, преимущество идеальному перед чувственно реальным, причинное объяснение подчиняет телеологическому , а исследование частных веществ и сил признает низшею ступенью познания природы, завершаемого лишь проникновением в общий «план» и «цель» создания. Это учение было обосновано в древности Платоном и развито дальше неоплатониками . В новое время Кант снова восстановил его, а затем Фихте , Шеллинг и Гегель создали блестящие идеалистические системы, обратив теоретико-познавательный идеализм Канта в метафизический. Если Кант утверждал, что внешние вещи суть лишь явления для субъекта, то Фихте учил, что они целиком определяются чрез посредство Я и понимал мировой процесс, как постепенное осуществление нравственных идей. Шеллинг расширил это понятие Я в понятие всеобщей творческой деятельности, чрез которую получают реальность Я и все единичные существа, которая образует природу и духовную жизнь, смотря по тому, сознает она или не сознает себя (объективный идеализм). Наконец, Гегель перешел к абсолютному идеализму, говоря: «Мышление, понятие, идея или скорее процесс, имманентное происхождение понятия есть единство сущее и истинное. Природа – та же идея в форме инобытия». Но и эти крупные мыслители не могли устранить затруднений, связанных с вопросом об отношении идеального к реальному, причинности к телеологии и их системы позже сильно поколебало клонящее к материализму реалистическое естественнонаучное мировоззрение. В конце XIX века Эдуард фон Гартман старался в своей «Философии бессознательного» обновить метафизический идеализм и примирить его с реализмом.
Можно говорить как об идеализме вообще, так и о его основных видах – идеализме субъективном, объективном, трансцендентальном. Можно, в зависимости от целей, идти еще дальше и рассматривать, например, многообразие концепций объективного идеализма. Для выявления сущности идеализма как типа философского мышления потребуются первые два подхода.
Основной принцип идеализма достаточно прост и выражает, как нетрудно видеть, саму сущность философского отношения к миру, если понимать философию как мировоззрение. «…То, что нам представляется объективной реальностью, должно рассматриваться лишь в его отношении к сознанию и не существует вне этого отношения» 230 .
Иначе говоря, идеализм, в отличие от науки и натурфилософии, никоим образом не претендует на объективное описание мира и человека. Важнее понять не то, что есть мир сам по себе, а то, что есть мир для человека, утвердить личность как центр всех смыслов мира. «…Только идеализм, во всех его формах, пытается уловить субъективность как субъективность и сообразоваться с тем, что мир никогда не бывает дан субъекту или сообществам субъектов иначе, нежели как имеющий значимость для них с тем или иным опытным содержанием в этой соотнесенности…» 231 .
Э. Гуссерль называет это «парадоксальностью человеческой субъективности: бытие сразу и в качестве субъекта для мира и в качестве объекта в мире». «Со стороны жизненного мира мы суть в нем объекты среди объектов… С другой стороны, мы суть субъекты для этого мира, а именно, как познающие его в опыте, обдумывающие, оценивающие, целенаправленно соотносящиеся с ним Я-субъекты, для коих этот окружающий мир имеет только тот бытийный смысл, который когда-либо придали ему наш опыт, наши мысли, наши оценки…» 232 .
Несмотря на многообразие идеалистических учений, можно сформулировать общее определение идеализма: «Подлинный философский идеализм состоит не в чем ином, как в следующем утверждении: истина вещей заключается в том, что предметы как непосредственно единичные, т. е. чувственные предметы, суть лишь видимость, явление. <…> Это всеобщее в вещах не есть нечто субъективное, принадлежащее исключительно нам, а в качестве ноумена, противопоставленного преходящему феномену, представляет собой истинное, объективное, действительное в самих вещах, подобно тому как платоновские идеи существуют в единичных вещах как их субстанциальные роды, а не где-либо вдали от этих вещей» 233 .
Субъективный идеализм д. Беркли
…Обыденная практика не требует
тонкости спекулятивного познания 234
Д. Беркли
Прежде всего следует заметить, что лишь в «школьных» целях можно говорить о совершенной противоположности субъективного идеализма и объективного идеализма. Это, конечно, удобно для определения «ярлыков», однако ни одно учение вовсе не «обязано» абсолютно соответствовать тому ярлыку, которым мы его «наградили». Кроме того, вместо поспешных оценок желательно попытаться разыскать полезные идеи в учении, причем не «выдергивая» лишь некоторые для эффектных цитат, а увязав их с остальными. При такой постановке вопроса знакомство с трактатами Д. Беркли, несомненно, помогает осмыслению таких проблем, как проблема первоначала, проблема познаваемости мира, а также противоположность материализма и идеализма, соотношение субъективного идеализма и объективного идеализма.
Субъективный идеализм можно рассматривать как логическое продолжение идеи Д. Локка о вторичных качествах вещей. Это «такие качества , как цвета, звуки, вкусы и т. д., которые на деле не играют никакой роли в самих вещах, но представляют собой силы, вызывающие в нас различные ощущения…» 235 . Вторичные качества, в отличие от первичных, реальных, неотделимых от тела, – плотности, протяженности, формы и подвижности, – Локк называет «приписываемыми». «Наивность и непоследовательность Локка приводит к стремительному формированию его эмпиризма, движущегося в направлении парадоксального идеализма и наконец выливающегося в совершенную бессмыслицу. Фундаментом остается сенсуализм… Исходя из этого, Беркли редуцирует телесные вещи, являющиеся нам в естественном опыте, к комплексам самих чувственных данных, в которых они являются. <…> До конца в указанных направлениях доходит Юм. Все категории объективности, в которых научная и повседневная жизнь мыслит объективный вне души находящийся мир… суть фикции» 236 .
Субъективный идеализм, таким образом, идет от эмпиризма, но приходит к позиции, противоположной материализму. Однако признание субъективного идеализма «совершенной бессмыслицей» вряд ли стоит считать его адекватной оценкой.
Что же дает основание заподозрить Д. Беркли в высказывании бессмыслицы? Есть несколько занятных однородных рассуждений, ограничившись которыми читатель будет недоумевать. «Странным образом среди людей преобладает мнение, что дома, горы, реки, одним словом, чувственные вещи имеют существование, природное или реальное, отличное от того, что их воспринимает разум». «Я вижу эту вишню , я осязаю ее, я пробую ее; я убежден, что… онареальна . Устрани ощущение мягкости, влажности, красноты, терпкости, и ты уничтожишь вишню. …Вишня, я утверждаю, есть не что иное, как соединение чувственных впечатлений или идей, воспринимаемых разными чувствами…». «Когда я говорю, что стол, на котором я пишу, существует, то это значит, что я вижу и ощущаю его; и если б я вышел из своей комнаты, то сказал бы, что стол существует, понимая под этим, что, если бы я был в своей комнате, то я мог бы воспринимать его, или же что какой-либо другой дух действительно воспринимает его». «Так как различные идеи наблюдаются вместе одна с другою, то их обозначают одним именем и считают какой-либо вещью. Например, наблюдают соединенными вместе (togotogether) определенный цвет, вкус, запах, форму, консистенцию, – признают это за отдельную вещь и обозначают словомяблоко ; другие собрания идей (collectionsofideas) составляют камень, дерево, книгу и тому подобные чувственные вещи, которые, смотря по тому, приятны они или неприятны, вызывают страсти ненависти, радости, горя и т. п.» 237 .
Таким образом, вещь оказывается совокупностью моих ощущений или моих идей. Могу ли я выйти за их пределы, в объективный мир? В самом деле, мир и объекты мира даны человеку в форме его осознания мира и его объектов. Но что они суть само по себе?
Вопрос о познаваемости мира, несомненно, – один из фундаментальных вопросов мировоззрения. Сходны ли наши идеи о вещах с вещами, и если сходны, то в какой степени? В состоянии ли человек составить верные представления о сторонах и свойствах объективного мира? Ф. Бэкон, например, не сомневался в такой возможности – возможности объективного познания; для этого лишь надо было изгнать «идолов познания». Д. Беркли в этом не уверен. (Заметим, что можно говорить лишь об уверенности либо неуверенности, но никоим образом не о доказательстве.) Более того, Д. Беркли вовсе не уверен не только в возможности объективного познания, но даже в объективном существовании вещей: «…если существуют внешние тела, то мы никоим образом не можем приобрести знание об этом…» 238 .
Следует ли это понимать так, что Д. Беркли не уверен в существовании вещей, которыми, например, он, как и все люди, пользуется в повседневной жизни? – Разумеется, нет. Более того, он согласен с тем, что в обыденной жизни люди действуют так, как будто бы они действительно знают окружающие их вещи. Кстати, кому-то это может показаться достаточным аргументом в пользу того, что объективное познание возможно. Однако он различает рассуждения на уровне обыденного сознания и рассуждения философского, хотя и критикует «некоторых философов»: «…Философы строят свои схемы не столько на основании понятий, сколько на базе слов, которые были образованы массой единственно для удобства и быстроты в повседневных житейских делах без всякого отношения к умозрению». (Не напоминает ли это «идолов рынка» Ф. Бэкона?) В этом отношении различие мнения толпы и мнения философа полярно: толпа держится мнения, что «те вещи, которые мы непосредственно воспринимаем, суть реальные вещи, а философы –что вещи, непосредственно воспринимаемые, суть идеи, которые существуют только в уме» 239 .
В чем же состоит различие подходов обыденного и философского ума к проблеме реального существования вещей? Философ хочет за единичными, чувственно данными вещами обнаружить в конце концов некую субстанцию . Рассуждения Д. Беркли о субстанции помогают прояснить все те сложности, которые существуют в связи с определением материи как субстанции, без чего невозможно построение философской материалистической теории. Д. Беркли неоднократно подчеркивает, что он отрицает существование не материальных вещей, а материи как субстанции, поскольку обычно имеется в виду, что субстанцией материальных вещей служит материя. «Единственная вещь, существование которой мы отрицаем, есть то, чтофилософы называют материей или телесной субстанцией. Отрицание ее не приносит никакого ущерба остальному роду человеческому, который, смею сказать, никогда не заметит ее отсутствия» 240 .
В самом деле, в определении материи как субстанции существуют трудности. Главным образом они связаны с тем, насколько правомерно наделять субстанцию конкретными свойствами или же следует понять ее как «голую» абстракцию. Если признавать, что субстанция должна быть деятельной , ибо она – причина, то с этим представлением не сочетаются такие качества, которые натурфилософы склонны приписывать материи, исходя из современных им естественнонаучных представлений. Если же рассуждать о материи как субстанции «отрицательно» (апофатически), то она окажется «абстрактной идеей сущности» 241 , и тогда материя как субстанция ничем не будет отличаться от духа как субстанции. Изобретать здесь какое-либо третье название бессмысленно. Коль скоро Д. Беркли понимает под субстанцией деятельное бытие, то это не что иное, как дух. Материальную субстанцию он считает ложной гипотезой, поскольку понятие о ней противоречиво. И это еще не все: «У меня нет разумного основания верить в существование материи. У меня нет непосредственной интуиции ее; и не могу я непосредственно, на основании своих ощущений, идей, понятий, действий и страстей, заключать о существовании немыслящей, невоспринимающей, недеятельной субстанции – ни с помощью правильной дедукции, ни с помощью обязательного заключения» 242 . Однако по-иному дело обстоит с духовной субстанцией: познание себя как субстанции мыслящей человек осуществляет с помощью рефлексии, а исходя из этого, посредством размышления, приходит к понятию духовной субстанции – бесконечного разума бога.
«Итак, я доказываю, что это бытие есть дух. На основании видимых результатов я заключаю, что существуют действия. Раз есть действия, то должен быть и акт воли; а раз существует акт воли, то есть и воля. Далее, вещи, которые я воспринимаю, …не могут существовать иначе, как в уме; следовательно, существует и ум. Но воля и ум составляют в теснейшем смысле души или дух. Таким образом, могучая причина моих идей в строгом значении слова есть дух ». «Спорный пункт между материалистами и мною не в том, имеют ли вещи действительное существование вне ума того или иного лица, а в том, имеют ли они абсолютное существование, отличное от того, что они воспринимаются богом, и внешнее по отношению ко всякому уму» 243 .
Итак, появляется бог как некий надындивидуальный разум, что уже явно напоминает идеи объективного идеализма. Вездесущий вечный бесконечный дух объемлет все вещи, он установил законы природы – те правила, согласно которым в нас возникают идеи и их связи 244 . Заметим сразу же, что причинность для Д. Беркли – это всего лишь связи идей, которые суть не более, чем метки, привычные последовательности идей во времени. (Отрицание объективного характера причинности станет предметом самого пристального внимания Д. Юма.)
Таким образом, с появлением идеи бесконечного духа как субстанции учение Д. Беркли все более начинает склоняться к идеям объективного идеализма и даже местами напоминать объективный идеализм Платона.
Так, Д. Беркли пишет о двояком существовании вещей: «одно – эктипное, или естественное», сотворенное во времени, «другое – архетипное, или вечное», существующее извечно в божественном уме 245 . По сути это ничем не отличается от двух миров Платона: мира видимого (мира вещей) и мира умопостигаемого (мира идей). Истинность, реальность вещи коренится в идеях; и это уже похоже не только на идеи Платона, но и на данное Гегелем общее определение идеализма. Но это еще не все. Д. Беркли совершенно определенно утверждает: «Я не за превращение вещей в идеи, а скорее – идей в вещи…» 246 – и это уже совсем как у Платона, для которого идея была смысловой моделью вещи. Идеи в уме бога – прототипы наших идей (совсем как зависимость индивидуального логоса от Логоса космического).
Что же тогда стоит за известной «формулой» субъективного идеализма «esseестьpercipi» – «существовать значит быть воспринимаемым»? Кем воспринимаемым? Самый простой ответ – либо субъективным, либо объективным духом, то есть либо сознанием человека, либо бесконечным божественным разумом. Однако главное в том, что восприятие вещи не является основанием для утверждения о ее существовании вне духа. Каким же образом Д. Беркли обосновывает «привязанность» вещи к духу?
Д. Беркли пристальным образом рассматривает особенности чувственных восприятий, преимущественно – «вторичных качеств», преимущественно – зрительных. Еще древние скептики замечали, как велика здесь роль субъективности: в зависимости от состояния человека одно и то же он может воспринимать по-разному – например, когда он здоров или когда у него жар; подобные примеры они приводили в отношении всех органов чувств. О том же пишет и Д. Беркли. Однако он идет значительно дальше. Он, например, просит обратить внимание на великолепные красные и пурпурные облака: в самом ли деле этот цвет присущ им? «Или ты думаешь, что они сами по себе имеют какой-либо иной облик, чем облик темного тумана или пара?» 247 .
Вопрос о различении «первичных» и «вторичных» качеств важен, конечно, не в научном смысле. Дело в том, что удовольствие или неудовольствие у человека вызывают, скорее, вторичные качества. Однако понять эти качества – цвет, вкус, запах, звук – невозможно вне человеческой субъективности. Но коль скоро вторичные качества вещей наиболее важны, а первичные неотрывны от вторичных, то и получается, что вещи как единство первичных и вторичных качеств не существуют вне разума… Ощущение, как и идея (впрочем, по Д. Беркли, мы можем воспринимать лишь свои идеи, так что ощущения и идеи радикально не отличаются), – это акт души. С этим невозможно спорить, поскольку, действительно, всякое человеческое восприятие осмысленно, а потому разные люди, глядя одинаковыми глазами, видят разными сознаниями. Так что же мы можем сказать о вещах в отличие от того, как их воспринимает наш разум?
Идеализм в философии - это течение, которое утверждает, что наш дух, подсознание и сознание, мысли, мечты и все духовное являются первичными. Материальный аспект нашего мира же считается чем-то производным. Другими словами, дух порождает материю, и без мысли никакого предмета не может быть.
Общие понятия
Исходя из этого, многие скептики полагают, что идеализм в философии - это принятие Они приводят примеры, где убежденные идеалисты погружаются в мир своих мечтаний, независимо от того, касаются они конкретного человека или же целого мира. Теперь мы рассмотрим две основные разновидности идеализма и сравним их. Стоит также отметить, что обе эти концепции, несмотря на то что часто характеризуются противоположными догмами, являются полной противоположностью реализма.
в философии
Объективное течение в философской науке появилось еще в античные времена. В те годы люди еще не разделяли свои учения как таковые, поэтому такого названия не существовало. Отцом объективного идеализма принято считать Платона, который заключил весь существующий вокруг людей мир в рамки мифа и божественных историй. Одно из его утверждений прошло через века и до сих пор является своеобразным лозунгом всех идеалистов. Оно заключается в бескорыстии, в том, что идеалист - это человек, который стремится к высшей гармонии, к высшим идеалам, невзирая на мелкие невзгоды и проблемы. Во времена античности подобное течение также поддерживали Прокл и Плотин.
Данная философская наука достигает своего апогея во времена Средневековья. В эти темные века идеализм в философии - это церковная которая любое явление, любую вещь и даже сам факт существования человека объясняет как деяние Господа. Объективные идеалисты Средневековья полагали, что мир таким, каким мы его видим, был построен Богом за шесть дней. Они полностью отрицали эволюцию и какие-либо другие градации человека и природы, которые могли привести к развитию.
В идеалисты отделились от церкви. Они в своих учениях пытались донести до людей природу одного духовного начала. Как правило, объективные идеалисты проповедовали идею всеобщего мира и понимания, осознания того, что все мы - одно целое, которое может достичь наивысшей гармонии во Вселенной. На основе таких полуутопических суждений и строился идеализм в философии. Это течение представляли такие личности, как Г. В. Лейбниц, Ф. В. Шеллинг.
Субъективный идеализм в философии
Данное течение образовалось примерно в 17 столетии, в те годы, когда появилась хоть малейшая возможность стать свободной личностью, независимой от государства и от церкви. Суть субъективизма в идеализме заключается в том, что человек строит свой мир посредством мыслей и желаний. Все, что мы видим, чувствуем, есть только наш мир. Другой же индивид строит его по-своему, соответственно, иначе видит и воспринимает его. Такой «обособленный» идеализм в философии - это своего рода визуализация как модель реальности. Представителями являются И. Г. Фихте, Дж. Беркли, а также Д. Юма.
Идеализм как качество личности – склонность постоянно идеализировать действительность, не замечать ее отрицательных сторон, проявлять непрактичность и оторванность от реалий жизни; способность быть приверженцем высоких нравственных идеалов и руководствоваться ими в жизни.
Ученики стали спрашивать своего учителя: — Ты такой мудрый, такой почтенный. Тебя все уважают, все хотят следовать тебе. Но у нас возник один вопрос — а почему у тебя нет жены? Учитель замялся, но потом начал рассказывать. — Видите ли, я всегда искал совершенную женщину! В поисках я объездил много стран. Однажды я повстречал прекрасную девушку. Она была неимоверной красоты! Ни один мужчина не мог устоять перед её очарованием! Но, к сожалению, она не была так же прекрасна душой. Поэтому нам пришлось расстаться. Потом я встретил ещё одну молодую девушку. Она была прекрасна, умна и образованна. Но, к несчастью, мы не сошлись характерами. И не смогли вместе ужиться. Я много видел прекрасных женщин, но хотел себе в жёны – совершенную женщину. — Так и что же ты так и не встретил такую? — Встретил. Однажды она мне повстречалась. Идеальная женщина: умная, красивая, обаятельная, высокодуховная, добрая, изящная – словом само совершенство! — Так ты женился на ней? – не успокаивались ученики. — Нет! К моему несчастью, она искала совершенного мужчину.
Идеализм – это настроенность не на то, что реально есть, а на то, как должно быть. Идеалист находится на Земле, но в сознании мечтает и пытается жить в раю. Он предрасположен поверить во всякую несусветную чушь, кроме того, что он идеалист. Он руководствуется не реальными фактами, а своими образами, представлениями о том, как должно быть. Оторвавшись от «грешной земли», он из-за своего искаженного восприятия мира игнорирует факты реальной жизни и витает в облаках. Идеалист – своеобразный подгонщик реалий жизни под свои представления о них. Иными словами, идеализм – это восприятие не того что «есть», а того, что «должно быть».
Уильям Сомерсет Моэм в книге «Бремя страстей человеческих писал: «Это был человек, который не видел жизни своими глазами, а постигал её только через книги и был вдвойне опасен тем, что убедил себя в своей искренности. Он непритворно принимал свою похоть за возвышенные чувства, слабодушие - за непостоянство артистической натуры, лень - за философское спокойствие. Ум его, пошлый в своих потугах на утонченность, воспринимал все в чуть-чуть преувеличенном виде, расплывчато, сквозь позолоченный туман сентиментальности. Он лгал, не зная, что лжет, а когда другие в этом его попрекали, говорил, что ложь прекрасна. Словом он был идеалист».
Разрыв представлений с реальной действительностью делает идеалиста критиканом. Он постоянно выражает недовольство состоянием внешнего мира, будь то окружающие объекты или межличностные отношения. Идеализм сродни фанатизму. Он воротит нос от людей, которые думают не так, как он. Идеалист может третировать окружающих, своих близких, если их поведение не соответствует его представлениям. Даже семья, высшей задачей которой является воспитание детей, может стать объектом проявления идеализма.
Идеализм, как правило, оборачивается трагедией. Например, хорошо известно, как идеалист — поэт Александр Блок, женившись на Любе Менделеевой, отказался жить с нею половой жизнью. Свою жену он причислил к лику святых, посвятил ей более 600 стихов. Ну, а как можно заниматься любовью со святой? Незадолго до свадьбы Блок писал: “Я не хочу объятий, потому что объятия — только минутные потрясения. Дальше идет “привычка” — вонючее чудовище. Я хочу не слов. Слова были и будут… Я хочу сверхслов и сверхобъятий…”
Фридрих Ницше писал: «Сотворить идеал – это значит: переделать своего дьявола в своего Бога. А для этого надобно, прежде всего, сотворить своего дьявола». Может поэтом руководил страх перед женщинами? Трудно дать ответ. В 1906 году Блок увлекся актрисой Натальей Волоховой, по внешнему виду и манерам вполне соответствовавшей его идеалу — высокой, стройной даме с большими глазами, предпочитавшей закрытые темные платья и говорившей волновавшим его грудным голосом. Блок посвятил ей цикл “Снежная маска” и ряд других стихотворений. Однако и с Волоховой у него не сложилось.
Идеалисты по складу своей личности романтичны, мечтательны и неравнодушны ко всему новому, красивому и оригинальному. Психологи считают, что идеалисты любят производить впечатление деликатностью и изяществом в поступках или высказываниях, тяготятся рутиной: их влечет искусство, интересуют неординарные люди, необычные явления. Они охотно путешествуют, любят приключения. Им с трудом дается деловая активность; больше склонны размышлять, чем действовать. Часто колеблются в выборе решений, не любят обязательств. Порой бывают непредсказуемы.
Привязываются к людям, стараются улучшить настроение окружающим. Очень терпимы к человеческим слабостям и недостаткам. Их доброжелательность и безмятежность позволяют им успешно выступать в роли примирителя спорящих. Они умеют использовать свою гибкость и влияние на людей, которые не могут отказать им в просьбе. Очень обаятельны: улыбаются, даже когда говорят неприятное. Обладают тонким чувством юмора. С ними трудно поссориться.
У них бывают резкие перепады настроения от смеха до слез. Делятся своими проблемами с окружающими, нуждаются в их сочувствии и поддержке. Тяжело переживают свои поражения, но, несмотря на это, никогда не теряет надежды на лучшее. Мышление носит эмоциональный характер без ориентации на практически-деловое поведение.
Психолог Лев Чиворепла, размышляя об идеализме, пишет: » Приоритеты идеалиста духовные, он не мыслит себе жизнь без высшего смысла — жизнь, как простое продление существования. Но он видит, что многие, если не большинство, именно так и живут — бессмысленно, “по инерции”. В минуты опасности он тоже не думает о возвышенных смыслах, срабатывают рефлексы, и постоянная борьба разума с плотью не оставляет его до последнего часа.
Собственный опыт выживания и материализм окружающего большинства делают эту борьбу драматичной и вдохновенной, в ней источник радости и печали, в ней путь восхождения и крутизна падения. Он верит в существование иного мира, совершенного и идеального, и понимает, что есть причины, приведшие его не туда, а сюда.
Однако, вера в тонкие миры еще не говорит об идеализме (как вера в лекарства о здоровье). Идеализм индивида определяется не (научными или квазинаучными) знаниями, а особой шкалой ценностей. Самые сокровенные тайны мира не могут, не должны приходить к нам лишь через профессиональное знание. Идеалист верит, что в основании жизни пребывает любовь».
Генри Луис Менкен пишет: «Идеалист – это тот, кто, обнаружив, что у розы запах лучше, чем у капусты, сделает вывод, что и бульон из розы получится лучше». Идеалисты иногда производят впечатление рассеянных, непрактичных, легкомысленных, хотя это далеко не так. Такое восприятие со стороны связано с тем, что они сосредоточены главным образом на масштабных проектах и считают, что грядущее будет намного лучше, чище и светлее настоящего.
Есть такой анекдот. — Вот, ты философ. Объясни мне доходчиво, чем отличаются идеалисты от материалистов? — Нет ничего проще. Идеалисты всегда считают свое материальное положение идеальным, а материалисты никогда так не считают.
Петр Ковалев 2014