О грехе, осуждении и прощении. Женщина, застигнутая в прелюбодеянии

Женщина, взятая в прелюбодеянии, перед судом Спасителя Господь, как и все иудеи, посещал Иерусалим и храм в дни великих праздников: Пасхи, Пятидесятницы и Кущей. Последнее участие Христа в празднике Кущей, за несколько месяцев до торжественного Входа в Иерусалим, связано с

Об одинаковой вине мужчин и женщин в прелюбодеянии Для прелюбодеяния нет оправдания как мужчинам, так и женщинам, а значит не верно мирское мнение, что мужчине измена свойственна по его природе.Феофан Затворник (Толкование на посл. 1Коринфянам, 7,4):«В некоторых местах

Отрывок, в котором рассказывается о встрече Иисуса с женщиной, взятой в прелюбодеянии (Ин 8, 1-11), примечателен своей непростой историей: из-за его «возмутительного» и «скандального» содержания он отсутствует в самых ранних рукописях Нового Завета. Отцы латинской Церкви игнорируют его вплоть до четвёртого века, а из греческих отцов первого тысячелетия никто не оставил толкований на этот отрывок. В результате долгих перемещений эта сцена была включена в от святого Иоанна, в качестве иллюстрации к утверждению Иисуса: «Вы судите по плоти, Я не сужу никого» (Ин 8, 15).

В то время как Иисус в Храме учит народ, возвещая Слово, книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии; они это сделали, «искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению», пишет святой Иоанн. В Евангелиях часто отмечается, что противники Иисуса пытаются поставить Его в противоречие с законом, чтобы иметь повод обвинить Его в богохульстве. Но на этот раз ловушка связана не с толкованиями закона, а скорее с женщиной — или, вернее, с тем, что её «использовали» в качестве юридического казуса. Грешницу взяли в прелюбодеянии и силой привели к Иисусу люди, наблюдавшие за тем, как другие соблюдали Закон. Однако сами они не слишком заботились о соблюдении Торы. Войдя в храм, эти религиозные люди поставили женщину посреди всех и приступили к Иисусу с вопросом: «Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?».

На первый взгляд их утверждение кажется не вызывающим возражения. На самом же деле оно является пристрастным, поскольку в случае прелюбодеяния Закон Моисея предусматривал смертную казнь для обоих прелюбодеев (ср. Левит 20, 10 и Втор 22, 22). Такое же наказание — через побитие камнями — предписывалось для мужчины и обручённой девушки, взятых в прелюбодеянии (см. Втор 22, 23- 24). Но где же здесь мужчина? На суд привели только женщину.

Суровость предусмотренного Моисеевым Законом наказания объясняется тем фактом, что прелюбодеяние представляет собой нарушение обещания творений по отношению к своему Творцу, а также серьёзное нарушение договора, заключённого человеческой парой между собой (ср. Мал 2, 14-16.). Именно это подразумевают ревностные хранители закона. Они были безупречны по внешнему виду, и народ считал их «религиозными людьми» из-за их показной видимости (ср. Мф 23, 5.).

Фарисеи спрашивают Иисуса «Ты что скажешь?», желая поймать Его в ловушку противоречия: если Христос не поддерживает осуждения и не одобряет наказания, Его можно будет обвинить в нарушении Закона Божия; если же, наоборот, Он решит в пользу закона, то почему Он принимает грешников и ест с ними (ср. Мк 2, 15-16. и паралл. Лк 15, 1-2.)? Почему Он возвещает милосердие? В их устах этот вопрос: «Ты что скажешь?» означал: «Ты, проповедующий Божье прощение и говорящий, что пришёл призвать грешников, а не праведников (ср. Мк 2, 17 и паралл. места), — насколько Ты Сам уважаешь Моисеев Закон?».

Давайте остановимся на этой сцене. Какие-то люди привели к Иисусу женщину, чтобы Он вынес ей приговор. Ученики и сторонние зрители находятся на некотором расстоянии от Него: здесь есть только Иисус, стоящий перед этими религиозными людьми — несправедливыми судьями, врагами. Между ними -облечённая позором женщина, выставленная на всеобщее обозрение. Никто не считает необходимым рассмотреть её историю, принять во внимание её чувства: для обвинителей женщины она не только совершила грех прелюбодеяния, но и сама является прелюбодейкой, полностью олицетворяющей свой грех.

Но Иисус наклоняется и начинает писать на земле. Таким образом Он склоняется перед женщиной, которая стоит перед Ним! Он совершает это, не говоря ни слова, в полной тишине… Но что означает этот жест Иисуса? Он записывает грехи обвинителей женщины, как полагал святой Иероним? А может Он пишет библейские фразы, по мнению некоторых толкователей Библии?

Не так легко дать истолкование этому жесту. Быть может, его следует понимать как действие, исполненное глубочайшего символического значения? Возможно, эту сцену следует рассматривать так: с одной стороны — книжники и фарисеи, которые напоминают о Законе, высеченном на каменных скрижалях; с другой стороны — Иисус, пишущий на земле, на прахе, из которого мы все состоим, сыновья и дочери земного человека Адама (ср. Быт 2, 7). Господь показывает нам, что Закон вписан в нашу плоть, в саму нашу жизнь, отмеченную бренностью и грехом. Не случайно Иисус пишет «пальцем» точно так же, как Закон Моисея был написан на камне «перстом Божиим» (Исх 31, 18; Втор 9, 10). Таким же образом Закон был переписан после идолопоклоннической неверности золотому тельцу и нарушения завета (ср. Исх 34, 28).

Но поскольку обвинители настаивают на том, чтобы Иисус ответил на их вопрос, Господь встаёт и не отвечает напрямую. Он делает утверждение, которое тоже звучит как вопрос: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень».

Потом Христос снова склоняется и продолжает писать на земле. Но какой человек может сказать, что он не имеет греха?

Иисус подтверждает закон, согласно которому свидетель должен первым бросить камень в виновного (ср. Втор 13, 9- 10, 17, 7), но Он говорит также о том, что свидетель должен быть сам без греха! Конечно, эта женщина-прелюбодейка совершила явный и доказанный грех; но действительно ли её обвинители не имеют никаких грехов, или же их грехи сокрыты от чужих глаз? Если они согрешили, то что же даёт им право бросать камни, которые убивают грешника? Только Иисус, — Тот, Кто был без греха, — мог бросить камень в эту женщину, однако Он не делает этого.

Его слово, которое не противоречит Закону и в то же время подтверждает Его учение о милосердии, оказывается сильным и действенным: оно проникает прямо в сердце Его обвинителей, которые, «услышав то, и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних». Чем старше мы становимся, тем больше накапливается совершённых грехов; осознание этого должно останавливать нашу суровость и непреклонность по отношению к другим…

Так слово Иисуса, проницательное и подлинное, отвечает на один из тех вопросов, которые заставляют нас более глубоко, честно и искренне заглянуть в себя. Это слово препятствует совершить насилие во имя Закона людям, которые полагают, что досконально интерпретируют право. Только Бог, и следовательно, только Иисус мог осудить эту женщину. Однако Христос предпочитает рассказать совсем по-другому о том, как действует Бог, Который никогда не осуждает, но всегда прощает. Мы могли бы сказать, что Иисус делает Бога Евангелием, Благой Вестью.

«Бога не видел никто никогда» (Ин 1, 18), но многие осмеливаются толковать Его и действовать от Его имени; и поэтому они рассказывают об искажённом образе Бога, положив маску на Его лик. Иисус же, единственный человек, Который передал в полноте образ Бога, Который Сам стал живым толкователем Бога, — «Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (ср. там же), — говорит, что при виде грешника Бог испытывает только одно чувство: никакого осуждения, но лишь желание, чтобы он обратился и был жив (ср. Иез 18, 23; 33, 11).

Только когда все судьи пристыженные, удалились, Иисус поднимается и стоит лицом к лицу перед женщиной, наконец, восстановленной в своём достоинстве чада Божьего. Это — конец кошмара, потому что её суровые палачи рассеялись. Это — подлинное освобождение, потому что тот, кто должен был судить её, сейчас стоит перед ней, как тот, кто прощает.

Теперь можно говорить о встрече, которая начинается с имени нарицательного, обращённого к ней Иисусом, — «женщина». С тем же самым именем Господь обращался к Своей Матери (Ин 2: 4), к самарянке (там же 4, 21), к Марии Магдалине (20, 15). Таким обращением Иисус помогает иерусалимлянке вновь стать тем, кем она является: не грешницей, а женщиной, восстановленной в своём человеческом достоинстве. Обращаясь к ней, Иисус спрашивает: «Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?». И она, ответив: «Никто, Господи (Kyrie)», произнесла величайшее исповедание веры. Тот, кто находится перед ней больше, чем просто учитель, «Он есть Господь» (Ин 21: 7)!

И, наконец, Иисус отпускает её с необыкновенным, бескорыстным и не требующим ответа или дополнения утверждением: «И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши».

Далее евангелист ничего не говорит о том, что чувствовала женщина, но когда случилась встреча между святостью Иисуса и грехом этой женщины, «остались только эти двое: женщина, воплощавшая человеческую нищету и греховность, и Иисус, воплощение Божьего милосердия», — так об этом писал святой Августин. Вот оно, бескорыстие освобождения: Иисус не осуждает, потому что Бог не осуждает, и Своим упреждающим милосердием Господь дает человеку шанс измениться.

Обратите внимание: далее в Евангелии не говорится, что она изменила жизнь, обратилась или стала ученицей Иисуса. Мы знаем только, что для того, чтобы она вернулась к жизни, Бог простил её через Иисуса и послал к свободе: «Иди, и больше не греши»…

Поставленный перед необходимостью сделать выбор между Законом и милосердием, Иисус выбирает милосердие, не противореча Закону. Без всякого сомнения, Закон очень важен в качестве откровения человеческого призвания по Замыслу Божьему. Но как только грех нарушает Закон, Богу остается применять только милосердие, об этом нас учит Иисус! Никакого осуждения, только милосердие: в нём заключено величие и уникальность Иисуса. В самом деле, каждый раз, встречая грешника, Христос отпускал ему грехи и никогда не применял карательного правосудия. Он также произносил «Горе!» при виде суда, но никогда не наказывал никого, потому что Иисус прекрасно умеет различать между осуждением греха и милосердием к грешнику.

Приор монашеской общины Бозе Энцо Бьянки

…Она стояла одна. Нет, вокруг, конечно, были люди, но это были обвинители, желающие ее смерти. Она была грешницей, низко падшей, грязной и скверной грешницей. Она это знала и в свое оправдание не проронила ни единого слова. С ее стороны не было сделано ни одной попытки оправдаться: она заслужила этого позора. Ее сегодня поставили в центр внимания. Ею заинтересовались. Среди людского шума в храме, в присутствии почтенного духовенства, состоящего из книжников и фарисеев (учителей Слова Божьего), она чувствовала себя смертельно одинокой. Они клеймили несчастную жертву, взятую с поличным, презрением и отвращением.

«На рассвете Он снова появился во дворе Храма, где Его окружили люди, и Он сел и учил их.

Учителя Торы и прушим (фарисеи) привели женщину, уличенную в супружеской неверности, и поставили ее посреди народа.

Затем они сказали ему: «Раби, эта женщина была поймана в тот момент, когда изменяла мужу.

В нашей Торе (первые пять книг Библии) Моше повелел побить такую женщину камнями. Что Ты скажешь об этом?»

Они говорили так, дабы поймать Его на слове, чтобы у них был повод для Его осуждения; но Йешуа сидел и писал пальцем на земле.

Когда они настояли на своем вопросе, он встал и сказал им: «Пусть тот из вас, кто без греха, первым бросит в нее камень».

Затем он опять сел и продолжал писать что-то на земле.

Услышав это, они стали уходить один за другим, первыми ушли старшие, пока не остались он и женщина.

Поднявшись, Йешуа сказал ей: «Где они? Никто не обвиняет тебя?»

Она сказала: «Никто, господин». Йешуа сказал: «Я тоже не обвиняю. Иди и больше не греши» (НЗ, Евангелие от Иоанна, 8:2-11, евр. перевод Давида Стерна).

Согласно Писания, разговор с женщиной, уличенной в прелюбодеянии, произошел на рассвете следующего дня, а это все еще был праздник Гошана Раба, последний день одного из основных библейских праздников Израиля Сукот. Позднее в тот же день Иисус скажет: «я свет мира». «Йешуа вновь обратился к ним: «Я свет мира; тот, кто последует за Мной, никогда не будет ходить во тьме, но будет иметь свет, дающий жизнь» (НЗ, евангелие от Иоанна, 8:12, евр. перевод Давида Стерна).

С давних времен, согласно закону Моисея, грех прелюбодеяния в Израиле наказывался жестоко и беспощадно побитием камнями насмерть. Как мало изменилось с тех пор. Одни, беря на себя роль судьи, клеймят позором других, забывая о своих собственных грехах, другие же не видят в жизни выхода, но к Богу принципиально не обращаются, говоря: «Ну, куда мне с таким грехами в церковь идти?» Один давний знакомый так мне и сказал однажды: «Я к священнику не пойду. У меня столько грехов, ты даже не представляешь…». Извините, а куда же идти с грехами? Люди могут только осудить. Оправдать же и простить может только Господь.

… Что-то непонятное человеческому разуму произошло тогда в опустевшем храме, когда Бог вновь явил Себя как любящий Пастырь? Но нетрудно представить, что та женщина дала волю своим слезам. Она плакала слезами радости, приобретя жизнь временную и вечную. Она благодарила своего Спасителя и обещала Ему, что больше никогда, никогда не вернется к прежней жизни. Она сбросила с себя греховные одежды. Фарисеи же и книжники так и ушли в своих греховных одеяниях.

Когда однажды учителя Слова Божьего приступили к Иисусу и стали искушать Его постановлениями ветхозаветного закона, Он сказал им: «… не здоровые имеют нужду во враче, но больные, пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (НЗ, Евангелие от Матфея, 9:12-13).

Один мудрец сказал: “Покайтесь за день до смерти”. Его ученики спросили: “Как это возможно? Кто может знать день своей кончины?” Он ответил им: “Тем более следует покаяться сегодня, потому что завтра вы можете умереть! Таким образом, вся ваша жизнь будет непрестанным покаянием”.

Подготовила Ирина Боярских

Подчас приходится слышать, когда говорят: «Кто без греха, пусть кинет камень», извиняя какой-то греховный поступок и не задумываясь над тем, что цена этих слов - жизнь грешницы, которую Господь избавил от позорной и мучительной смерти. Поэтому нельзя произносить их легко, нельзя также забывать и обращенные к ней слова: «иди и впредь не греши», указывающие всем, а также и каждому из нас путь в жизнь вечную. Об этом – протоиерей Александр Ильяшенко.

Спаситель сидел во дворе храма и учил окружающий его народ. Вдруг к нему приблизилась толпа людей, которые влекли женщину, взятую в прелюбодеянии. Назвать этих людей озверевшими будет несправедливо по отношению к зверям, было бы вернее назвать их осатаневшими, потому что они, вооружившись камнями, готовы были предать ее позорной и мучительной казни, и не только ее. Вожди иудейского народа искали повода обвинить Иисуса Христа в таком преступлении, которое дало бы им основание вынести Ему смертный приговор. Поэтому они не сразу пошли, как того требовал закон, за черту города для совершения казни, а сначала направились к Нему. Оттеснив слушателей, они окружили Спасителя, поставили согрешившую женщину перед Ними и спросили Его: «Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии, а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями. Что Ты скажешь?»(Иоанн гл. 8 4,5).

Закон Моисеев был столь суров, можно сказать, жесток потому, что люди, стоящие на определенной ступени развития, понимают только язык силы. Мягкое обращение они будут воспринимать, как проявление слабости, и не только не будут подчиняться, но и уважать не будут. Только страхом самых суровых наказаний можно было оградить от нравственного разложения народ, живущий в жарком климате, окруженный другими народами, для которых разврат, в том числе и ритуальный, был нормой.

Спаситель беседовал со Своими слушателями сидя, а когда приблизилась толпа этих людей, замолчал и опустил голову и не отвечал на их вопрос. Но они продолжали настойчиво требовать от Него ответа.

Сделаем небольшое отступление. Представим себе на минуту на месте Спасителя какого-то в меру доброго, в меру сентиментального человека и попытаемся представить, что бы он ответил этим палачам, прикрывавшимся личиной благочестия?

Если это был бы человек незлой, то он, наверное, сказал бы: «Посмотрите, видите, как она напугана, она уже и так получила свое. Пожалейте, отпустите ее». Но ведь они пришли к Спасителю именно для того, чтобы услышать этот ответ: они хотели найти повод, чтобы Его обвинить. А ведь оправдание грешной женщины, то есть нарушение закона Моисеева, было как раз таким поводом. На это они ответили бы: «А, ты хочешь нарушить закон, значит, ты хочешь, чтобы наши дочери и жены стали прелюбодейками, чтобы женщины рожали без мужей, и дети росли бы без отцов, чтобы наш народ стал бы таким же развращенным, как и другие народы? Значит ты сам такой, значит, ты пойдешь с нами, и мы побьем тебя камнями!»

Подобную реакцию легко предвидеть и, чтобы сохранить себе жизнь, можно было бы сказать: «Ну, что вы меня спрашиваете? Как в законе написано, так и поступайте». Но это означает подписать ей смертный приговор. Тогда бы они сказали: «Правильно говоришь, но не думай, белоручкой не останешься. Пойдем с нами, и ты первый бросишь в нее камень!» Спасителю подготовили ловушку, из которой обыкновенный человек, не потеряв жизнь, или не став соучастником жестокой казни, то есть, утратив нравственный авторитет, не мог бы выбраться.

И вот, Спаситель молчит, опустив голову, но не потому, что не знает что сказать, а потому, что знает, что люди в таком состоянии способны слышать только то, что они хотят услышать, и не способны воспринимать что-то иное. Он молча сидит, опустив голову, что-то рисует на песке, и окружающие видят в Его облике поистине царское величие, непоколебимое спокойствие, твердость, мужество. Видят, что Он совсем их не боится, но молчит, потому что не желает с ними говорить. И вот в толпе происходит неуловимое изменение, люди, ее составляющие, становятся способными воспринимать обращенные к ним слова.

Вот тогда Спаситель поднимает голову и обводит толпу взглядом, каждому глядя в глаза Своим божественным взором. Столько в этом сияющем взгляде любви, радости, света, настолько много в этом взгляде тепла, сострадания, настолько он глубоко проникает в душу, освещая ее самые сокровенные потемки, обнажая перед ними самими их жестокость и греховную жизнь, что им становится стыдно. Вот тогда Господь и произнес Свои знаменитые слова: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень» и опять опустил голову. «Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних» (Иоанн гл. 8:9).

Хочется отметить, что толпа разъяренных людей ориентируется на наиболее злобных, агрессивных и жестоких, то есть на худших. Но рядом с Господом все иначе. Первыми выбросили камни те, у которых раньше заговорил голос совести, то есть лучшие. Вслед за ними стали расходиться и остальные.

Толпа разошлась, но женщина осталась. Казалось бы, ей естественно было как можно скорее скрыться от чужих глаз, привести себя в порядок, прийти в себя и удалиться куда-нибудь подальше, где никто не знает о ее позоре. Но она стоит и не уходит, ждет, когда Он ей скажет что-то необходимое, без чего она не может дальше жить. Спаситель вновь поднял голову и спросил: «Женщина! Где твои обвинители? Никто не осудил тебя? Она отвечала никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Иоанн гл. 8:10,11).

Подчас приходится слышать, когда, извиняя какой-то греховный поступок, говорят: «Кто без греха, пусть кинет камень», не задумываясь над тем, что цена этих слов - жизнь грешницы, которую Господь избавил от позорной и мучительной смерти. Поэтому нельзя произносить их легко, нельзя также забывать и обращенные к ней слова: «иди и впредь не греши», указывающие всем, а также и каждому из нас путь в жизнь вечную.

Но в этом евангельском рассказе присутствует и еще один персонаж. Ведь не одна же она грешила? Мужчина-то где? То ли его отпустили по принципу «ворон ворону глаз не выклюет», то ли, получив свое удовольствие, он сбежал, бросив ее одну отвечать за их общий грех? Так часто бывает, что в подобных ситуациях мужчина уходит от ответственности. Но его и не было рядом со Христом и по своему малодушию он не слышал Его спасительных слов.

И приводят книжники и фарисеи женщину, застигнутую в прелюбодеянии, и, поставив ее посредине, говорят Ему: Учитель, эта женщина застигнута на месте прелюбодеяния. А в Законе Моисей заповедал нам таких побивать камнями. Итак, что Ты скажешь? Это они говорили, искушая Его, чтобы иметь обвинение против Него. Иисус же, низко наклонившись, пальцем писал на земле. А когда они упорно продолжали спрашивать Его, Он поднял голову и сказал им: кто из вас без греха, первый брось в нее камень. И снова, наклонившись, писал на земле. Они же, услышав, стали уходить один за другим, начиная со старших, и остался один Иисус и женщина посредине. Иисус, подняв голову, говорит ей: женщина, где они? Никто тебя не осудил? Она же сказала: никто, Господи. Сказал Иисус: и Я тебя не осуждаю. Иди, отныне больше не греши. (Ин. 8, 3-11)

Мы видим в Евангелии, что очень часто люди, в которых «не вмещалось» учение Христа Спасителя, люди, которые не желали принять Его в свою жизнь, пытались уловить Господа в слове, чтобы затем обвинить Его либо перед народом, либо перед властями. Так однажды, после того как Господь изгнал из храма торговцев, фарисеи спросили Его: «Какой властью Ты это делаешь?» Ты что – священник? А если нет, то, значит, Ты богохульствеуешь.

Но Господь Сам поставил перед выбором этих лукавых людей, спросив их о том, было крещение Иоанна с небес или от человеков. Именно в этом вопросе и заключался ответ на заданный фарисеями вопрос. Но фарисеи не могли ответить: если бы они сказали: «с небес», то почему же они тогда не принимают Иисуса, о Котором свидетельствовал Иоанн, но и сказать «от человек» они тоже не могли, так как боялись стоявшего тут же народа, почитавшего Иоанна Крестителя как пророка. «Не знаем», - только и могли произнести они и, не дав ответа Господу, они и сами не получили от Господа ответ.

В другой раз фарисеи объединяются со своими непримиримыми противниками – иродианами и посылают своих учеников, которые, начав с лести: «Учитель! Мы знаем, что Ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо» - спрашивают о том, позволительно или нет давать подать кесарю. Этим людям кажется, что они поставили Господа перед неразрешимой дилеммой: если Он ответит: «Позволительно», то Он против независимости народа, платящего дань завоевателям, а если скажет: «Нельзя», то Он враг римской власти – бунтовщик. Но разве может человек искушать – испытывать – Бога? Господь просит показать монету – динарий, у Него ее даже нет! Тогда вопрошатели тут же достают ее из карманов. (А дело происходит в храме и туда, из-за благоговения перед святыней, нельзя было вносить ничего, что имеет человеческое изображение.) «Чье изображение и надпись на монете?» – спрашивает Господь. «Кесаря». «Ну так отдайте кесарю кесарево, а Божие – Богу».

Человек может жить в мире с Богом посреди забывшего о Боге мира, если он посвящает Богу свое сердце и учится Бога любить. А было и так: пытались уловить Господа, и речь при этом шла о жизни и смерти человека. Привели к Нему женщину, застигнутую в прелюбодеянии, и возбужденно, перебивая друг друга, вопили: «Учитель! Моисей заповедал нам побивать таких камнями. А Ты что скажешь?» Но Господь ничего не отвечал, даже не смотрел на них, а, склонившись, писал что-то перстом на земле. Но эти люди не унимались, им надо было услышать, что выберет Господь: следование Закону и возьмет тем самым на Себя ответственность за осуждение грешницы, либо же Он станет противником закона и, значит, покровителем греха. И Господь дал ответ, но такой, какой никто не ожидал, Господь поднял на них глаза, и то, что Он сказал, было обращено лично каждому из этих людей, каждому Он предложил произвести этот суд. Господь, посмотрев на этих людей, увидел жизнь каждого из них и произнес: «Тот из вас, кто без греха, пусть первый кинет в нее камень». А затем, вновь склонившись, продолжил писать на земле.

Господь уже не смотрел на этих людей, оставив их перед судом собственной совести. И все они поступили в той ситуации очень правильно, у них действительно была совесть, было правильное отношение к себе, и все они, начиная со старших, постепенно разошлись – осталась одна только женщина. Только что она убедилась в том, о чем люди обычно, совершая грех, стараются не помнить, в том, о чем апостол напишет: «Сделанный грех рождает смерть». Только что смерть стояла совсем близко, и это Господь не позволил ее осудить, и это Он сказал ей: «И Я тебя не осуждаю, иди и впредь не греши». Все, что совершил Господь, все что Он сказал во время Своей земной жизни, все, что мы читаем в Евангелии, говорит нам о самом главном – о том, как относится к нам Бог, и о том, как мы должны относиться к людям. И мы видим, что Господь Бог относится к нам бережно, Он нас щадит, Он нас даже не осуждает, Он нас прощает, Он и смерть принимает, чтобы искупить нас от грехов. Но мы сами должны осознать, что грех отделяет нас от Бога и, значит, несет нам смерть. Господь призывает нас, сделав ошибку, уже не повторять ее больше, как Он говорил женщине, взятой в прелюбодеянии: «Иди и впредь не греши».

А что же тогда Господь писал или рисовал на песке? Некоторые толкователи полагали, что Господь перечислял грехи этих обвиняющих женщину людей. Но, по-видимому, Господу не интересны были ни они, ни их прегрешения, ни их лукавый умысел в итоге обвинить Его. А быть может, Господь рисовал схему мироздания, которое одному Ему и ведомо, либо же Он чертил на песке буквы, из которых составлено Писание – Ветхий Завет, говорящий о Нем в пророчествах и прообразах, и Новый Завет – Живое Слово Живого Бога, обращенное лично к нам.