Сократ пир краткое содержание. Анализ произведения Платона «Диалоги

Подписаться
Вступай в сообщество «sinkovskoe.ru»!
ВКонтакте:

Апполодор встречается со своим товарищем и тот просит его рассказать о пире, проходившем в доме поэта. Пиршество это было уже очень давно, около 15 лет назад. Велись на нем беседы о боге Эроте и о любви. Ни один, ни другой, сами там не присутствовали, но Апполодор был наслышан об этих беседах от другого своего знакомого.

Хозяин дома, где проходило пиршество – поэт Агафон. Приглашен им был туда Сократ и многие другие. Зашли речи о Эроте.

Первым высказался Федр. В своей речи назвал он Эрота древнейшим из богов и источником всех наслаждений и благ. Говорит о том, что чувство, даваемое им людям, делает их благородными, способными на все. А в подтверждение своих слов говорит о мести Ахилла за убийство своего друга.

Далее, эстафета слова переходит к Павсвнию. Он подразделяет любовь на два ее проявления: божественную и низменную. И, в соответствии с этим, говорит о том, что и Эрота существует два. Один дает людям чувство пошлое, а другой – высокое и достойное. Это – любовь к юноше. Мужчина выше и лучше женщины. И чувство к нему есть благородство, дающееся не ради телесного удовольствия, а ради души и разума. И делает оно человека мудрым и совершенным.

Эриксимах – врач. Он соглашается с подразделением чувств и самого бога. Говорит, что это верно и должно учитываться везде: и во врачевании, и в поэзии. Ведь Эрот живет повсюду. Он находится и в человеческой душе, и в природе. А поддержание баланса двух Эротов, двух начал человека, - суть всего его существования. А все совершаемые человеком за свою жизнь акты – это ни что иное, как единение его с богами.

Речь переходит к комедиографу Аристофану. Он придумал миф о первых людях. По его словам, были они одновременно и женского пола, и мужского. Представляли они опасность для богов, так как были довольно сильны. Вот они и разделили их пополам. С тех пор и существуют отдельно женское начало и мужское. А воспоминание о том в подсознании осталось, отсюда и тяга к противоположному.

Дальше переходит речь к самому хозяину. Он воспевает бога любви. Называет его олицетворением справедливости и всех прочих лучших качеств. Произнесено все это было в поэтичном запале. Гости в восторге от пафоса и одобряют его слова.

Одобрены они были и Сократом. Но, это лишь видимость. Он, умело ведя беседу, заставляет Агафона отказаться от только что им проговоренного. А потом рисует перед всеми Эрота, постоянно стремящегося к благу и полноте бытия, так как не имеет он этого. Называет его не богом, а связующим звеном между людским миром и божественным.

А дальше говорит он о том, что влюбившись в тело – внешнюю оболочку, человек, со временем, все больше начинает любить душу. А это порождает в нем стремление к совершенствованию. А затем он начинает стремиться к знаниям и развитию самого главного своего достоинства – разума.

Тут в дом врывается Алкивиад. Узнав вкратце о чем идет речь, он полностью согласился с Сократом. А так как по поводу Эрота ему добавить больше было нечего, то он произносит речь в его честь. Его устами рисует Платон образ гения, стремящегося к самосовершенствованию и развитию.

В сократовских речах и заключается главная идея диалога: чувство любви побуждает человека стремиться к высшему, совершенствуя его.

Картинка или рисунок Платон - Пир

Другие пересказы для читательского дневника

  • Краткое содержание Жуковский Светлана

    В балладе перед читателем предстает романтическая картина, наполненная фольклорными мотивами. Начинается произведение со святочных гаданий девушек. Рисуется образ верной и любящей героини – Светланы

  • Краткое содержание Хлеб для собаки Тендряков
  • Краткое содержание Одоевский Пёстрые сказки

    В Пестрых сказках Одоевский собрал образы и характеры, которые использовал затем в своем более позднем творчестве. Изначальное название с эпитетом «махровые», по мнению автора, более удачно отражало его задумку

  • Краткое содержание Линдгрен Расмус-бродяга

    События повести происходят в Швеции в начале XX века. Главному герою – мальчику Русмусу девять лет. Он живёт в детском доме и, как и все дети, нуждается в любви и заботе, которых там ему очень не хватает. Расмус мечтает о богатых родителях.

  • Краткое содержание В ту же землю Распутина

    В повести речь идёт о престарелой даме по имени Пашута. Героиня всю жизнь трудилась на кухне. Ей пришлось проложить не легкий путь от посудомойщицы до заведующей.

АПОЛЛОДОР И ЕГО ДРУГ

К вашим расспросам я, по-моему, достаточно подготовлен. На днях, когда я шел в город из дому, из Фалера, один мой знакомый увидал меня сзади и шутливо окликнул издали.

Эй, - крикнул он, - Аполлодор, фалерский житель, погоди-ка!

Я остановился и подождал.

Аполлодор, - сказал он, - а ведь я как раз искал тебя, чтобы расспросить о том пире у Агафона, где были Сократ, Алкивиад и другие, и узнать, что же это за речи там велись о любви. Один человек рассказывал мне о них со слов Феникса, сына Филиппа, и сказал, что ты тоже все это знаешь. Но сам он ничего толком не мог сообщить, а потому расскажи-ка мне обо всем этом ты - ведь тебе больше всех пристало передавать речи твоего друга. Но сначала скажи мне, присутствовал ли ты сам при этой беседе или нет?

И я ответил ему:

Видимо, тот, кто тебе рассказывал, и впрямь не рассказал тебе ничего толком, если ты думаешь, будто беседа, о которой ты спрашиваешь, происходила недавно, так что я мог там присутствовать.

Да, именно так я и думал, - отвечал он.

Да что ты, Главкон? - воскликнул я. - Разве ты не знаешь, что Агафон уже много лет здесь не живет? А с тех пор как я стал проводить время с Сократом и взял за правило ежедневно примечать все, что он говорит и делает, не прошло и трех лет. Дотоле я бродил где придется, воображая, что занимаюсь чем-то стоящим, а был жалок, как любой из вас, - к примеру, как ты теперь, если ты думаешь, что лучше заниматься чем угодно, только не философией.

Чем смеяться над нами, - ответил он, - лучше скажи мне, когда состоялась эта беседа.

Во времена нашего детства, - отвечал я, - когда Агафон получил награду за первую свою трагедию, на следующий день после того, как он жертвоприношением отпраздновал эту победу вместе с хоревтами.

Давно, оказывается, было дело. Кто же рассказывал об этом тебе, не сам ли Сократ?

Нет, не Сократ, а тот же, кто и Фениксу, - некий Аристодем из Кидафин, маленький такой, всегда босоногий; он присутствовал при этой беседе, потому что был тогда, кажется, одним из самых пылких почитателей Сократа. Впрочем, и самого Сократа я кое о чем расспрашивал, и тот подтвердил мне его рассказ.

Вот мы и вели по пути беседу об этом: потому я и чувствую себя, как я уже заметил вначале, достаточно подготовленным. И если вы хотите, чтобы я рассказал все это и вам, пусть будет по-вашему. Ведь я всегда безмерно рад случаю вести или слушать философские речи, не говоря уже о том, что надеюсь извлечь из них какую-то пользу; зато когда я слышу другие речи, особенно ваши обычные речи богачей и дельцов, на меня нападает тоска, и мне становится жаль вас, моих приятелей, потому что вы думаете, будто дело делаете, а сами только напрасно время тратите. Вы же, может быть, считаете несчастным меня, и я допускаю, что вы правы; но что несчастны вы - это я не то что допускаю, а знаю твердо.

Всегда-то ты одинаков, Аполлодор: вечно ты поносишь себя и других и, кажется, решительно всех, кроме Сократа, считаешь достойными сожаления, а уже себя самого - в первую голову. За что прозвали тебя бесноватым, этого я не знаю, но в речах твоих ты и правда всегда таков: ты нападаешь на себя и на весь мир, кроме Сократа.

Ну как же мне не бесноваться, милейший, как мне не выходить из себя, если таково мое мнение и обо мне самом, и о вас.

Не стоит сейчас из-за этого пререкаться, Аполлодор. Лучше исполни нашу просьбу и расскажи, какие там велись речи.

Они были такого примерно рода... Но я попытаюсь, пожалуй, рассказать вам все по порядку, так же как и сам Аристодем мне рассказывал.

Итак, он встретил Сократа - умытого и в сандалиях, что с тем редко случалось, и спросил его, куда это он так вырядился. Тот ответил:

На ужин к Агафону. Вчера я сбежал с победного торжества, испугавшись многолюдного сборища, но пообещал прийти сегодня. Вот я и принарядился, чтобы явиться к красавцу красивым. Ну а ты, - заключил он, - не хочешь ли ты пойти на пир без приглашения?

И он ответил ему:

Как ты прикажешь!

В таком случае, - сказал Сократ, - пойдем вместе и, во изменение поговорки, докажем, что "к людям достойным на пир достойный без зова приходит". А ведь Гомер не просто исказил эту поговорку, но, можно сказать, надругался над ней. Изобразив Агамемнона необычайно доблестным воином, а Менелая "слабым копейщиком", он заставил менее достойного Менелая явиться без приглашения к более достойному Агамемнону, когда тот приносил жертву и давал пир.

Открыть

эссе.doc

- 40.50 Кб

Анализ произведения Платона «Диалоги. Пир»

Платон является одним из родоначальников европейской философии. Его труды, дошедшие до нас, несут в себе его идеи, и высшей из его идей является идея блага. Диалог «Пир», который я хотела бы проанализировать в своем эссе не является исключением. Здесь Платон показывает, что любовь также является благом.

Этот диалог представляет собой застольную беседу, в которой семь человек восхваляют бога любви Эрота. Каждый из последующих ораторов продолжает и дополняет речь предыдущего. Последним выступает Сократ, который, как мы можем заметить, является носителем идей самого Платона. Рассмотрим речи всех участников беседы подробнее.

Следует заметить, что диалог представляет собой рассказ в рассказе и начинается с того, что Аполлодор, от лица которого ведется повествование, встречает своего друга, который просит его рассказать ему, что было на пиру у Агафона. Аполлодор же объясняет, что сам может пересказать беседу только со слов присутствовавшего на пиру Аристодема. Далее следует уже сам рассказ Аристодема.

Собравшись в честь трагического поэта Агофона, гости сначала обедают, пьют и едят. Беседа же происходит, когда гости сыты, за вином. Они решают воздать хвалу богу любви Эроту, сочтя, что ему уделяют недостаточно внимания и относятся с недостаточным почтением.

Первым говорит Федр, являющийся своего рода виновником возникновения этой темы. В начале своей речи Федр говорит о древнейшем происхождении Эрота, а соответственно и древнейшем происхождении любви. Он говорит в своей речи, что никто не может быть настолько самоотверженным, храбрым и отважным, как влюбленные. Федр восхваляет как влюбленных, так и любимых, которые идут на жертвы ради своих почитателей. В конце своей речи Федр произносит такие слова: «Итак, я утверждаю, что Эрот – самый древний, самый почтенный и самый могущественный из богов, наиболее способный наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти».

Следующим речь произносит Павсаний. Продолжая речь Федра, он не соглашается с ним в том, что Федр воспевал «Эрота вообще», когда следовало бы сказать, что Эротов два. В своей речи Павсаний говорит что существует Эрот пошлый и Эрот небесный. Первый дает начало любви, которой любят люди ничтожные. Такие люди, прежде всего, любят тело, но не душу. Это ведет к тому, что любовь их недолговечна, как и предмет их воздыхания, ведь стоит телу потерять красоту, состариться, и любовь такого человека уйдет. Второй же Эрот, небесный, дает начало любви к душе. Павсаний также говорит, что такая любовь имеет лишь мужское начало, это любовь к юношам, поскольку тогда считалось, что любовь к женщине сама по себе является чем-то пошлым. И вот именно такая любовь является истинной.

Следующим слово берет Эриксимах. Опять же, продолжая речь Павсания, он соглашается с тем, что Эрот двойственен, однако вводит новую идею, идею того, что Эрот живет не только в человеке, но и во всей природе. Он говорит о том, что Эрот настолько могущественен, что ведет к благу как людей, так и богов.

Речь Аристофана отличается от предыдущих. Он выдвигает идею о том, что стремление человека к любви, это стремление к целостности. Аристофан рассказывает миф о том, что в давние времена люди были не двух полов, а трех. Существовали андрогины, сочетавшие в себе признаки и мужского и женского пола. Такие люди стали слишком сильны и угрожали бокам, и тогда Зевс решил разделить их на половины. И это стало причиной того, что люди стремятся найти свою половину в другом человеке, и это и именуется любовью. Это чувство охватывает каждого, кому посчастливилось встретить свою половину.

Агафон, говорящий следующим, единственный, кто посчитал должным восхвалять не то чувство, которое приносит Эрот, а самого бога. Он говорит о качествах, присущих Эроту: о его нежности, красоте, добродетельности, храбрости. О том, что Эрот хороший поэт и искусен в ремеслах. И всеми качествами, которыми обладает сам этот бог, он наделяет и тех, кто служит ему, всех любящих и любимых. Надо также заметить, что все, кто служит ему, делают это добровольно, так как с насилием этот бог не имеет ничего общего.

После речи Агафона наступает очередь Сократа высказать свое мнение. Сократ предваряет свою речь вопросами, обращенными к Агафону. С помощью логических умозаключений он приводит всех к тому, что Эрот никак не может быть ни красивым, ни добрым, так как красота и доброта – это то, к чему он сам стремится. А стремиться к тому, чем уже обладаешь бессмысленно. Мы видим, что Сократ не дает идее «успокоиться», он постоянно продвигает ее вперед. Как будто в доказательство своим речам он приводит разговор, состоявшийся у него когда-то с женщиной, которая, по его словам, сделала его столь сведущем в любви, Диотимой. Эта женщина и показывает Сократу, Что Эрот не является какой-либо крайностью, он ни добрый, ни злой, ни красивый, ни безобразный. Она рассказывает историю зачатия Эроса, которая и определяет такое его состояние. Он был зачат бедной и некрасивой Пенией и прекрасным богом Поросом на пире в честь рождения Афродиты. Отсюда его любовь и стремление к прекрасному.

Для людей, как говорит Сократ, это прекрасное является благом, поэтому люди и стремятся к тему, стремятся любить. А благом они хотят обладать вечно, поэтому можно сказать, что стремление к прекрасному – есть стремление к вечному. Это объясняет Диотима на примере стремления людей к продолжению рода. Ведь продолжение рода – это своеобразная надежда на бессмертие, а потому дети – это прекрасно. Так же как и тело, душа тоже стремится к освобождению от бремени, в этом ей помогают знания. Ведь и ученые, и философы, оставляя за собой свои учения, рассчитывают не быть забытыми, а это тоже своего рода бессмертие. Душа каждого человека отвечает на конечность существования, а потому прекрасное – есть то, что мы порождаем, припоминая исчезающее.

После того как Сократ заканчивает свою речь на пиру появляется еще один гость – Алкивиад. Он является поклонником Сократа. Когда Алкивиаду предлагают вознести, также как сделали все присутствующие, хвалу Эроту, он ссылается на чрезмерное опьянение, но, тем не менее, согласился воздать хвалу Сократу.

В речи Алкивиада мы можем увидеть все, о чем говорили до этого остальные гости. Рассказывая о своей любви к Сократу, он выставляет и его и себя приверженцами той самой «небесной» любви. Об этом свидетельствует и желание Алкивиада быть рядом с Сократом лишь потому, что тот может его очень многому научить, и то, что Сократ всем своим поведением давал понять, что его интересует не тело, а душа Алкивиада. Также то, что Сократ не раз спасал Алкивиада в сражениях, показало, каким преданным может быть не только любящий, но и любимый человек.

Итак, подводя итог, можно сказать, что Сократ как никто другой стремится к истине. Это он показал и в своем выступлении, выслушав все точки зрения, а после высказав свою, совершенно иную. Его стремление к истине мы видим и по тому, с какой жадностью он слушал Диотиму, впитывал новые знания. А на этом пиру он хотел еще и донести истину до своих друзей.

Ключевым вопросом в этом диалоге можно назвать вопрос «Что такое прекрасное?». На этот вопрос Сократ также дает ответ. Прекрасное – это то, что мы делаем, чтобы остаться существовать, пусть даже в памяти людей, или в собственных детях.

Описание работы

Платон является одним из родоначальников европейской философии. Его труды, дошедшие до нас, несут в себе его идеи, и высшей из его идей является идея блага. Диалог «Пир», который я хотела бы проанализировать в своем эссе не является исключением. Здесь Платон показывает, что любовь также является благом.
Этот диалог представляет собой застольную беседу, в которой семь человек восхваляют бога любви Эрота. Каждый из последующих ораторов продолжает и дополняет речь предыдущего. Последним выступает Сократ, который, как мы можем заметить, является носителем идей самого Платона. Рассмотрим речи всех участников беседы подробнее.

Платон , пир

Весь диалог представляет собой рассказ о пире, устроенном по случаю победы трагического поэта Агафона в афинском театре. Рассказ ведется от лица ученика Сократа, Аполлодора Фалерского. Таким образом, перед нами "рассказ в рассказе", отражение отражения пережитого двумя друзьями Сократа.

Итак, вступление. Нельзя сказать, что оно насыщено философским содержанием, оно лишь представляет собой своего рода литературную экспозицию. В нем представлены и основные действующие лица диалога, равно как и определяется в общих чертах тема всего последующего повествования. Вступление начинается рассказом о встрече некоего Аполлодора из Фалера с неким Главконом, а также просьбой последнего рассказать о пире в доме Агафона и согласием Аполлодора сделать это со слов некоего Аристодема из Кидафин, лично присутствовавшего на пире.

Далее следует рассказ Аристодема об обстоятельствах, предшествовавших пиру: встрече Аристодема с Сократом, приглашение его на пир, опоздании Сократа, любезной встрече Аристодема в доме Агафона и предложении одного из гостей, Павсания, не просто заняться пиршеством, но каждому из его главных участников произнести похвальную речь Эроту, богу любви.

С согласия всех остальных участников пира беседу об Эроте начинает Федр, и причем достаточно логично, так как он говорит о древнейшем происхождении Эрота. "Эрот - это величайший бог, которым люди и боги восхищаются по многим причинам, и не в последнюю очередь из-за его происхождения: ведь почетно быть древнейшим богом. А доказательством этого служит отсутствие у него родителей... Земля и Эрот родились после Хаоса," то есть сущее и любовь неразделимы и являются древнейшими категориями.

Речь Федра еще лишена аналитической силы и выставляет только самые общие свойства Эрота, о которых говорили начиная с времен безраздельного господства мифологии. Так как объективный мир представлялся в древности максимально конкретным и максимально чувственным, то нисколько не удивительно, что все движения в мире мыслились в результате любовного влечения. Всемирное тяготение, которое представлялось очевидным и в те времена, толковалось как тяготение исключительно любовное, и вовсе не удивительно, что Эрот трактуется в речи Федра как принцип и максимально древний, и максимально могущественный. Он говорит о величайшем моральном авторитете Эрота и ни с чем не сравнимой жизненной силе бога любви: "Он явился для нас первоисточником величайших благ... если б возможно было образовать из влюбленных и их возлюбленных государство..., они управляли бы им наилучшим образом, избегая всего постыдного и соревнуясь друг с другом", ибо "...Он наиболее способен наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти". В связи с этим Федр начинает развивать идею о высочайшей ценности истинной любви, подкрепляя свои рассуждения рассказом об отношении к ней божеств: "Боги высоко ценят добродетель в любви, больше восхищаются, и дивятся, и благодетельствуют в том случае, когда любимый предан влюбленному, чем когда влюбленный предан предмету своей любви". Своеобразным выводом этой речи служит высказывание о том, что "любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом, а любимый благодарен своею преданностью любящему".

Рассуждения о природе любви продолжаются во второй речи - речи Павсания. Теория Эрота, изложенная в первой речи, даже с тогдашней точки зрения представлялась слишком уж общей и чуждой всякого анализа. Действительно, в Эроте заложено высшее начало, но есть также и низшее. Мифология подсказывала, что высшее есть нечто пространственно высшее, то есть небесное; а традиционное для античного мира учение о превосходстве мужского начала над женским подсказывало, что высшее -это обязательно мужское. Следовательно, высший Эрот - это любовь между мужчинами. А так как ко времени Платона уже научились отличать психическое от телесного и ценить первое выше второго, то мужская любовь и оказалась в речи Павсания любовью максимально духовной.

Конкретными образами, олицетворяющими любовь высшую и низшую, в речи Павсания являются два Эрота и по аналогии с ними две Афродиты. Так как ничто само по себе ни прекрасно, ни безобразно, то критерием прекрасного Эрота служит происхождение его от Афродиты Небесной, в отличие от вульгарного Эрота, сына Афродиты Пошлой. Афродита Пошллая причастна и к мужскому, и к женскому началу. Эрот Афродиты Пошлой пошл и способен на что угодно. Это как раз та любовь, которой любят люди ничтожные, причем любят, во-первых, женщин не меньше, чем юношей, во-вторых, любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души, и любят они тех, кто поглупее, заботясь только о том, чтобы добиться своего". "Эрот же Афродиты Небесной восходит к богине, которая, во-первых, причастна только к мужскому началу, а не к женскому, - недаром это любовь к юношам, - а во-вторых, старше и чужда преступной дерзости". Итак, небесная любовь есть любовь к мужчине, которые прекраснее, умнее женщин. Влюбленным же все позволено, но только в сфере души и ума, бескорыстно, ради мудрости и совершенства, а не ради тела.

Обобщающим и не слишком конкретным выводом этой речи представляется следующее утверждение: "О любом деле можно сказать, что само по себе оно не бывает ни прекрасным, ни безобразным. Что бы мы ни делали, это прекрасно не само по себе, а смотря по тому, как это делается, как происходит: если дело делается прекрасно и правильно, то оно становится прекрасным, а если неправильно, то, наоборот, безобразным. То же самое и с любовью: не всякий Эрот прекрасен и достоин похвал, а лишь тот, который побуждает прекрасно любить."

Дальнейшее будет только углублять сказанное Павсанием. Во-первых, нужно было уточнить положение о противоположностях у Эрота, переводя его с языка мифологии на язык более развитого мышления - язык натурфилософии, по примеру противоположностей холодного и теплого, влажного и сухого и т.д. Тем самым Эрот с характерными для него противоположностями получал уже космическое значение, чему и посвящена третья речь - речь Эриксимаха. Он говорит, что Эрот есть не только в человеке, но и во всей природе, во всем бытии: "Живет он не только в человеческой душе и не только в ее стремлении к прекрасным людям, но и во многих других ее порывах, да и вообще во многом другом на свете - в телах животных, в растениях, во всем сущем, ибо он был великий, удивительный, всеобъемлющий, причастный ко всем делам людей и богов". Мысль Эриксимаха о любви, разлитой по всему миру растений и животных, типична именно для греческой натурфилософии.

Вторая речь порождает и другую проблему: намеченные в ней космические противоположности нельзя было мыслить дуалистически, а нужно было уравновесить их при помощи теории гармонического единства высшего и низшего, показав к тому же всю неизбежность этого гармонического принципа Эрота и страстную устремленность к нему тех, кто оказался во власти Эрота. Разделение же двух Эротов должно подчиняться необходимости для них быть в постоянной гармонии, "ведь тут требуется умение установить дружбу между двумя самыми враждебными в теле началами и внушить им взаимную любовь". Благодетельность двух Эротов возможна только при условии их гармонии, также и в смысле правильного чередования времени года и полезного для человека состояния атмосферы. "Свойства времен года зависит от них обоих. Когда началами, теплом и холодом, сухостью и влажностью, овладевает любовь умеренная и они сливаются друг с другом рассудительно и гармонично, год бывает изобильный, он приносит здоровье, не причиняет сильного вреда. Но когда времена года попадают под влияние разнузданного Эрота, Эрота-насильника, он многое губит и портит". Наконец, жертвоприношения и гадания тоже являются актами любовной гармонии, людей и богов, ибо это связано "с охраной любви и врачеванием ее".

Логическое продолжение обе мысли, высказанные во второй и третьей речах, находят в четвертой речи - речи Аристофана. Аристофан сочиняет миф о первобытном существовании одновременно в виде мужчин и женщин, или АНДРОГИНОВ. Поскольку эти люди были очень сильны и злоумышляли против Зевса, последний рассекает каждого андрогина на две половины, рассеивает их по всему миру и заставляет их вечно искать друг друга для восстановления их прежней полноты и могущества. Поэтому Эрот есть стремление рассеченных человеческих половин одна к другой ради восстановления целостности: "Любовью называется жажда целостности и стремление к ней".

Речь Аристофана - один из интереснейших образцов мифотворчества Платона. В мифе, созданном Платоном, переплетены и его собственные фантазии, и некоторые общепринятые мифологические и философские воззрения. Общепринятое романтическое толкование этого мифа как мифа о стремлении двух душ к взаимному соединению не имеет ничего общего с платоновским мифам о чудовищах, разделенных пополам и вечно испытывающих жажду физического соединения. Можно согласиться с толкованием К. Рейнгарда, который видит в нем стремление к древней целостности и единству человека чисто физическому вместо божественно прекрасной целостности с ее восхождением от тела к духу, от земной красоты к высшей идее.

Общий итог первых четырех речей сводится к тому, что Эрот есть исконная мировая цельность, зовущая к единению любящие пары на основе их непреодолимого взаимного влечения и искания всеобщей и блаженной безмятежности.

Дальнейшее развитие этой позиции требовало конкретизации Эрота как чисто жизненного человеческого стремления, а во-вторых, толкования его при помощи общефилософского метода, не ограниченного даже и натурфилософией.

Агафон в отличие от предыдущих ораторов перечисляет отдельные конкретные существенные свойства Эрота: красоту, вечную молодость, нежность, гибкость тела, совершенство, непризнание им никакого насилия, справедливость, рассудительность и храбрость, мудрость как в мусических искусствах, так и в порождении всего живого, во всех искусствах и ремеслах и в упорядочении всех дел богов.

Но чем более дробно рассматриваются всевозможные диковинные свойства Эрота, тем больше и потребность дать их в синтетическом виде, так, чтобы они вытекали из единого и непреложного принципа. Этим как раз и занимается Сократ в шестой по счету речи, вооруженной гораздо более сложным методом, чем натурфилософия, а именно методом трансцендентальной диалектики. Для наиболее полного понимания этой речи необходимо уяснить точку зрения Платона, чтобы отчетливо представить себе все недоказанные для нас, но для тогдашних времен очевиднейшие предпосылки, при наличии которых только и можно уловить логическую последовательность концепции Сократа. Эти предпосылки сводятся в основном к античному СОЗЕРЦАТЕЛЬНОМУ, но в то же самое время и к ВЕЩЕСТВЕННОМУ ОНТОЛОГИЗМУ, который, будучи применяем к самым невинным логическим конструкциям, тотчас же превращает их в мифологию.

Первый ступень этой диалектики заключается в том, что всякое явление (а значит, и Эрот) имеет свой предмет. И если что-нибудь к чему-нибудь стремится, то оно отчасти его уже имеет (а именно в виде цели), отчасти еще не имеет. Без этого обладания и необладания не может существовать вообще никакого стремления. Значит, Эрот не есть еще сама красота, но есть нечто промежуточное между красотой и безобразием, между блаженной полнотой и вечно ищущей бедностью, о чем и говорится в прологе сократовской речи. Природа Эрота средина; он сын небесного Пороса (Богатства) и Пении (Бедности) - говорится в платоновском мифе. Миф этот, правда, далек от наивности первобытного мышления и является только поэтической иллюстрацией того диалектического единства противоположностей, без которого невозможен и сам Эрот как стремление. Миф этот свидетельствует также и о созерцательно-вещественном онтологизме у Платона.

Далее следует самая простая концепция: цель Эрота - овладение благом, но не каким-либо отдельным, а всяким благом и вечное обладание им. А так как вечностью нельзя овладеть сразу, возможно только овладевать ею постепенно, т.е. зачиная и порождая вместо себя другое, значит, Эрот есть любовь к вечному порождению в красоте ради бессмертия, к порождению как телесному, так и духовному, включая любовь к поэтическому творчеству и общественно-государственному законодательству. Все живое, пока оно живо, стремится порождать, ибо оно смертно, а ему хочется утвердить себя навсегда. Но Платон, конечно, не может остаться на почве такого простого и абстрактного умозаключения. Если любовь всегда стремится порождать, значит, рассуждает он, существует вечность, ради воплощения которой только и существуют все порождения любви, физические и нефизические. В этом рассуждении опять наглядно выступает созерцательно-вещественный онтологизм.

Здесь же возникла и знаменитая иерархия красоты, ставшая популярной на целые тысячелетия. Сначала нам нравятся физические тела. Однако говорить о данном теле можно только тогда, когда имеется представление о теле вообще. Физическое тело, взятое само по себе, по мнению Платона, инертно и неподвижно, но, поскольку реально все тела активны и подвижны, должно существовать то начало, которое ими движет; и начало уже нетелесное, нефизическое. Для Платона, как и для всей античности, таким самодвижущим началом было то, что называлось душой. Без этой предпосылки тогдашние мыслители вообще не допускали жизни и бытия, хотя сущность души определяли по-разному. Душа движется и движет все другое. В противовес ей существует и нечто неподвижное, подобно тому как белый цвет предполагает черный, верх предполагает низ и т.д. Это недвижимое в душе есть не что иное, как науки, а все науки предполагают для себя такой же вечный и неподвижный предмет, который они и призваны осознавать. Иерархическая последовательность в теории такова: от одного прекрасного тела ко всем телам, отсюда - к прекрасным душам, от душ - к наукам и от отдельных наук - к пределу всех наук, к идее прекрасного, которое уже не подвержено никаким изменениям, но существует вечно и неизменно. Созерцательно-вещественный онтологизм заставляет Платона и здесь учить о пределе всех наук как о вечной и неподвижной идее красоты. Этим самым Платон снова соскальзывает с чисто логического пути на путь мифологии, и его предельная идея красоты, доказанная им с полной логической безупречностью, вдруг предстает уже в новом, не совсем логическом свете. Появляется учение о вечном и идеальном царстве красоты, с которым согласится не всякий логик и которое не может обойтись без пусть недоказанной, но зато для Платона аксиоматической мифологии красоты, возникающей на почве безудержного созерцательно-субстанционального онтологизма. Так, приходится отделять у Платона логически безупречные доказательства от нелогической мифологии, хотя в этом учении Платона о вечной идее красоты вовсе нет такого разделения логики и мифологии. Да и на самом деле здесь, конечно, не просто мифология. Это такая мифология, которая не является наивной и дорефлективной, но которая уже конструирована логически, диалектически, трансцендентально. В дальнейшем у Канта трансцендентализм ставил своей целью формулировать условия возможности мыслить те или иные предметы. У Платона так и получается: чтобы мыслить тело, надо уже иметь понятие тела, чтобы мыслить понятие тела, надо уже иметь понятие души, и чтобы мыслить идею души, необходимо мыслить идею самое по себе. Это и есть самый настоящий ТРАНСЦЕНДЕНТАЛИЗМ, и даже скорее диалектический, причем идеи объективны. У Платона мыслится некоторая априорная идеальная природа, делающая у него впервые возможный и апостериорную чувственную природу. Это доказывает верность такого утверждения, что платонизм - это объективный идеализм.

Однако седьмая речь в "Пире", а именно речь Алкивиада, не позволяет сводить учение Платона к абстрактно понятийному объективному идеализму. Философская концепция Алкивиада заключается в том, что кроме обычного совпадения внутреннего и внешнего, субъективного и объективного, идеального и реального, жизнь заставляет признать еще и их необычайно разнообразную и жизненно красочную противоречивость. Сократ, казалось бы, есть идеальный мудрец, который только и знает, что конструирует разного рода логические категории объективного идеализма. Алкивиад сравнивает Сократа с силенами и сатиром Марсием. Сократ пользуется для завораживания слушателей не флейтой, а речами, заставляя жить людей по-новому и стыдиться своих неблаговидных поступков. Сократ необыкновенно вынослив физически, мужественен и храбр - об этом говорит его героическое поведение на войне. Сократ также обладает ни с чем не сравнимой индивидуальностью. В значительной мере Сократ таковым и является как исторически, так и в изображении Алкивиада. И тем не менее вся эта сократо-платоновская трансцедентальная диалектика и мифология дана в форме чрезвычайно глубокой и острой общежизненной иронии, прекрасно доказывающей нам, что Платон не просто объективный идеалист, но и очень страстная, противоречивая, вечно ищущая натура. Объективный идеализм, как он дан в "Пире", кроме трансцедентально-диалектического учения об идеях пронизан от начала до конца мучительно сладостным ощущением жизни, в которой идеальное и материальное безнадежно спутано и перемешано - иной раз даже до полной неразличимости. Это подтверждается еще и тем, как бы случайно брошенным замечанием Сократа о том, что истинный создатель трагедии должен быть создателем также истинной комедии, что представляет собой не просто случайный афоризм Платона, но является подлинным итогом всей философии идей в "Пире".

Центральной для "Пира" является проблема СРЕДИНЫ. Именно, "правильное мнение" есть нечто среднее между знанием и чувственностью. В "Пире" о нем есть не только упоминание, но проблема Эроса толкуется тут прямо как та же самая проблема правильного мнения. Следовательно, в концепции Эроса ново то, что "знание" и "докса" принимаются тут гораздо богаче и полнее, т.к. здесь не просто "знание" и "докса", но то, что можно назвать "чувством", "эмоцией" и т.д. В "Пире", хотя и в не слишком явной форме, стоит проблема связи знания и чувственности, терминологически закрепленная как проблема средины. Новизна же "Пира" в этом отношении заключается в том, что обе названные сферы даны как одна, единая и неделимая сфера, в которой уже нельзя различить ни того, ни другого. Знание настолько близко объединяется с чувственностью, что получается их полное тождество. От Пороса и Пении рождается Эрот, который уже не есть ни Пения, ни Порос, но то, в чем оба они отождествлялись. Всевозможные противоположности объединились тут в одну цельную жизнь, в одно совокупное порождение, в одно становящееся тождество. Именно здесь трансцендентальный метод впервые достигает своей зрелости; и смысл, который он призван объединить с действительностью, только тут впервые становится ДИНАМИЧЕСКИМ СМЫСЛОМ, творческой динамикой, активной суммой бесконечно малых приращений. Становящийся Эрот, динамический синтез, вечная потентность и принципность, вечная порождаемость и умное стремление - вот итог платонизма на этой ступени.

Проблема объединения знания с чувственностью, равно как и идеи с бытием, есть в существе своем проблема СИМВОЛА. Трансцедентальная философия дает становящуюся генетически смысловую трактовку символа. В "Пире", как и в "Теэтете" и "Меноне", прекрасно видна трансцедентальная эволюция символизма. Отныне платонизм есть для нас принципиальный и окончательный символизм с разной философской природой символа и на данной ступени философского развития Платона мы находим СИМВОЛ как трансцендентальный принцип. Таково философское со держание платоновского "Пира".

В статье мы рассмотрим диалог «Пир», представим его краткое содержание. «Пир» Платона относится к жанру симпосий (застольных бесед). Зачатки данного жанра встречаются в литературе Древней Греции еще задолго до появления на свет этого философа. Во время Троянской войны, например, герои Гомера едят, пьют и ведут «беседу взаимную», о чем рассказывается в «Иллиаде». А в «Одиссее» путешествия главного героя произведения представлены с помощью его собственного рассказа о них на пиру у Алкиноя, царя феаков. Описание пира, сделанное Ксенофаном - поэтом и философом - в своей элегии, стало также хрестоматийным.

Смысл названия диалога

Гости после обильной трапезы обращались к вину. Именно поэтому слово «симпосион», использующееся для обозначения слова «пир», переводится как «совместное питье». По-гречески название «Пира» Платона также звучит как «Симпосион». Беседы эллинских интеллектуалов за чашей вина часто обращались к эстетическим, этическим и философским темам. Одноименный «Пир», философский диалог, также создал Ксенофонт, знаменитый современник Платона и его друг.

Основная тема и идея

Какова же мысль автора? Вкратце проанализируем произведение, прежде чем представить его краткое содержание. «Пир» Платона - диалог, главная тема которого - рассуждения о любви и благе. Согласно ряду свидетельств, он в древности имел подзаголовки «Речи о любви», «О благе» и др. Нельзя точно сказать, когда было создано это произведение. Считается, что самая вероятная его датировка - 379 год до н. э.

Платоновская философия уже задолго до создания этого диалога выдвинула учение об идеях. Платону было довольно просто объяснить, в чем заключается суть материальных вещей. Намного труднее было сформулировать идею человеческой души. Книга «Пир» (Платон), краткое содержание которой нас интересует, как раз посвящена разъяснению этого вопроса. Философ считает, что идея души человека - в вечном стремлении к добру и красоте, в любовной тяге к ним. Завершая анализ диалога Платона «Пир», отметим, что он состоит из короткого вступления и заключения, а также из семи речей участников пиршества, с помощью которых раскрывается главная мысль.

Вступление

Платон во вступлении к своему диалогу описывает встречу Аполлодора с Главконом. Последний просит Аполлодора рассказать о пире, который давался около 15 лет назад в доме поэта Агафона. На этом пире велись разговоры о любви. Аполлодор же говорит, что он сам не участвовал в нем, однако может передать диалоги, которые велись там, со слов Аристодема, одного из участников.

Далее Аполлодор рассказывает о том, как Аристодем случайно повстречался с Сократом на улице. Философ шел на ужин к Агафону и решил пригласить его с собой. Павсаний, один из присутствующих на пиру, после его начала предложил участникам произнести речь в честь бога любви Эрота.

Речь Федра

В своем выступлении Федр сказал о том, что Эрот, согласно уверениям Парменида и Гесиода, - самое древнее из божеств. У него даже нет родителей. Даваемая Эротом сила не сравнима ни с какой другой. Влюбленный не бросит предмет страсти на произвол судьбы, а любимый благороден тем, что он предан любящему.

Речь Павсания

Он обращает внимание на то, что не всегда любовное влечение является возвышенным. Оно может быть и низменным. Павсаний считает, что есть два Эрота, поскольку богинь Афродит, которых многие признают его матерью, также две. Афродита Небесная - старшая из них, это дочь Урана. Младшая же (Афродита Пошлая) - дочь Дионы и Зевса. Таким образом, имеется два Эрота - пошлый и небесный - которые сильно отличаются друг от друга.

Благородная небесная любовь - чувство к мужчине, который умнее и прекраснее женщины. Такую любовь нельзя назвать легкомысленной похотью. Это благородное и достойное чувство. Тому, кто охвачен им, все позволено, но лишь в сфере ума и души, ради совершенства и мудрости, а не ради тела. Такой человек совершает бескорыстные поступки.

Речь Эриксимаха

Далее один забавный эпизод описывает Платон («Пир»). Краткое содержание его следующее. Очередь говорить после Павсания должна была перейти к Аристофану, известному комедиографу. Однако тот был очень пьян и не справился с икотой. Слово было передано врачу Эриксимаху.

В своей речи он говорит, что не только в человеке живет Эрот. Он есть и во всей природе. То, что есть два Эрота, даже необходимо, поскольку сутью жизни является поддержание чувств в гармонии. То же самое можно сказать о медицине. В ней задача врача заключается в обеспечении равновесия здорового и больного начал. То же самое можно сказать и о музыке, о ее гармонии ритма и звука. Это же касается и погоды. Различные природные силы (влажность и сухость, холод и тепло) только тогда делают год изобильным, когда они «сливаются» (в акте любви) друг с другом «гармонично» и «рассудительно». Даже гадания и жертвоприношения - акты гармонического единения богов и людей.

Речь Аристофана

Тем временем икота Аристофана проходит, и он берет слово. Именно его речь далее описывает Платон («Пир»). Краткое содержание слов комедиографа сводится к сочиненному им мифу о том, что люди, которые населяли землю в древние времена, были андрогинами - одновременно женщинами и мужчинами. У них было по 4 ноги и руки, 2 лица, смотревших в противоположные стороны, 2 пары ушей и т. д. Когда такой человек торопился, он передвигался, перекатываясь колесом на 8-ми конечностях.

Так как андрогины были очень сильны и возмущали своим бесчинством Зевса, тот повелел Аполлону рассечь на 2 половины каждого из них. Женская и мужская половины были разбросаны по земле. Однако воспоминание о прежней связи породило в людях стремление искать друг друга для того, чтобы восстановить былую полноту.

Аристофан заключает, что Эрот - стремление половин друг к другу для восстановления первоначальной их природы и целостности. Однако это возможно, только если они чтут богов, поскольку в случае нечестия боги способны рассечь людей на еще более мелкие части.

Переходим к речи Агафона и представляем ее краткое содержание. "Пир" Платона - диалог, который происходит в доме именно этого человека.

Речь Агафона

Речь на пиру после Аристофана держит стихотворец Агафон, хозяин дома. С поэтическим пылом он восхваляет следующие свойства Эрота: гибкость тела, нежность, вечную молодость. По словам Агафона, бог любви не терпит никакого насилия в вызываемой им страсти. Чувствуя грубость в чьей-либо душе, он навечно покидает ее. Эрот дает храбрость, рассудительность, справедливость, мудрость человеку. Агафон считает, что любовь - самый достойный из вождей. Именно за ним должны следовать все люди.

Речь Сократа

Книга «Пир» (Платон), пожалуй, наиболее интересна именно речью Сократа. Слова, произнесенные Агафоном, вызвали бурную реакцию собравшихся. Сократ тоже хвалит ее, однако так, что в его речи улавливается и сдержанное противоречие поэту. Философ иронично замечает, что похвальная речь - приписывание ее предмету огромного количества прекрасных качеств, не задумываясь о том, обладает ли этот предмет ими или нет. Философ заявляет, что намерен говорить лишь правду об Эроте.

Сократ в своей речи прибегает к майевтике - диалектическому методу, излюбленному им. Автор описывает, как, ведя диалог с Агафоном и задавая тому вопросы, искусно связанные между собой, философ постепенно вынуждает собеседника отказаться от того, что он только что произнес.

Сократ говорит, что любовь - пылкое стремление человека к чему-либо. Однако страстно желать можно лишь тогда, когда испытываешь в этом нужду. Необходимо то, чего нет у тебя самого. Поскольку Эрот - любовь к благу и красоте, то из этого следует, что сам он лишен блага и красоты. Это, однако, не означает, что этот бог безобразен и зол, ведь ему неизбывно присуща тяга к благому. Скорее, Эрот находится где-то посередине между двумя этими крайностями. У него нет полноты жизни, поэтому он стремится к ней. А если он не обладает этой полнотой, то его нельзя назвать и богом. Таким образом, гений любви - это что-то среднее между смертным и бессмертным существом. Пребывая между богами и людьми, Эрот связывает с божественной природой человеческую.

Сократ далее рассказывает миф о том, как этот бог был зачат. Это произошло на дне рождения Афродиты в саду Зевса. В зачатии участвовали бог Порос (Богатство), заснувший от хмельного нектара; и нищая Пения (Бедность). Эрот, появившийся на свет от этой связи, беден, груб и некрасив, подобно матери. Однако он устремлен к полноте, к совершенному и прекрасному, благодаря свойствам своего отца. Эрот стремится ко всевозможным благим качествам: не только к красоте, но также и к героизму и храбрости. Он ищет мудрости, поэтому посвящает свою жизнь философии, оставаясь посередине между невежеством и мудростью. Ведь если бы Эроту удалось познать суть бытия, то он бы начал владеть ею, а значит и прекратил бы стремиться к ней, как считает Сократ.

Эротической иерархией, описанной им, продолжается диалог Платона «Пир». Философия Сократа в отношении любви складывается в целую систему. Он располагает проявления этого чувства по мере увеличения их духовных качеств. Влюбившись лишь в тело, мы через некоторое время обретаем идею Красоты, которая объединяет все прекрасные тела в единый манящий символ. Однако через нее человек постепенно начинает любить больше душу, а не тело. Так появляется образ Прекрасной Души. Разум (высшая часть нашего существа) через некоторое время благодаря этой тяге обретает жажду к наукам и мудрости. От отдельных наук человек затем переходит к идее Прекрасного, которая является пределом желаний всех людей.

Речь Алкивиада

Продолжим описывать диалог Платона «Пир», краткое содержание которого дается в обзоре. Далее автор говорит о том, как на пир врывается Алкивиад. Он пьян, его окружает ватага гуляк. Гостям на пиру едва удается объяснить Алкивиаду суть разговоров. Ему предлагают высказать свое мнение по поводу Эрота. Однако, ознакомившись с содержанием речи предыдущего оратора, тот целиком с ним соглашается. В его словах не получает дальнейшего развития тема любви в произведении Платона «Пир». Поскольку ему нечего прибавить насчет Эрота, Алкивиад решает произнести речь в честь великого философа Сократа.

Он сравнивает внешность философа с силенами (спутниками Диониса) и с Марсием, уродливым сатиром. Однако Алкивиад замечает, что, когда он слушает Сократа, его сердце бьется сильнее, а из глаз у него льются слезы. Это же происходит и со множеством других людей. Сократ заставляет своими речами жить по-новому и избегать недостойных поступков. В божественных словах философа можно отыскать ответы на все вопросы, которыми задаются те, кто жаждет достичь наивысшего благородства.

Безупречно и поведение Сократа. Алкивиад участвовал вместе с ним в военном походе и поразился героизмом философа и его большой физической выносливостью. Сократ в бою спас ему жизнь, а затем скромно отказался от награды за это. Этот человек не похож на других людей как древних, так и современных.

Платон, передавая в своем произведении речь Алкивиада, подводит нас к мысли о том, что именно в Сократе воплощены черты «бездомного», «не обутого», «грубого», «некрасивого», «бедного», но неотделимого от стремления к «совершенному» и «прекрасному» гения. На этом заканчиваются философские рассуждения в диалоге Платона «Пир», краткий пересказ, анализ и общие сведения о котором изложены в этой статье. Нам осталось описать лишь финал этого произведения.

Заключение

После речи Алкивида представлено небольшое по объему заключение, которым завершается диалог Платона «Пир». Краткое содержание его не представляет большого интереса с точки зрения философии. В нем рассказано о том, как гости пиршества постепенно расходятся. На этом заканчивается описанное нами краткое содержание. «Пир» Платона - произведение, к которому и сегодня обращаются многие философы.

← Вернуться

×
Вступай в сообщество «sinkovskoe.ru»!
ВКонтакте:
Я уже подписан на сообщество «sinkovskoe.ru»