Рассмотрим сейчас российское самодержавие во второй половине ХIХ века.
С первых дней своего царствования Александр II столкнулся с проблемой реформирования системы административного управления. По мере приближения к отмене крепостного права, сопровождавшегося некоторым ростом крестьянского, а также либерально-оппозиционного движения и активизацией сопротивления помещиков, выступавших против крестьянской реформы, эта проблема становилась все более актуальной.
Уже во второй половине 1855 г. в петербургских кругах широко обсуждается Записка курляндского губернатора П.А. Валуева «Дума русского» резко критиковавшая сложившийся механизм управления. Выход из нестерпимого положения П.А. Валуев видел во введении «Начал правды в формах управления вместо бездушной формалистики, в децентрализации «разрешительной власти» и в установлении единства, в действиях отдельных правительственных учреждений. Взгляды П.А.Валуева разделял великий князь Константин Николаевич, фактически возглавлявший либеральную группу государственных деятелей ратовавших за реформы. Последние хорошо понимали, что «действительная жизнь» не имеет ничего общего с жизнью официальной, по бумаге».
Решающее слово оставалось за верховным носителем власти, который в то время также осознавал необходимость перемен. В 1857 г. он решил образовать Совет министров, действовавший наряду с Комитетом министров, не обеспечивавшим «единство государственного управления». Председательство в Совете министров император возложил на себя. Новый орган должен был стать «местом коллективного приема все подданейших докладов», всестороннего обсуждения и принятия взвешенных решений по наиболее крупным вопросам государственной жизни. На практике этого, однако, не получилось. Заседание Совета министров Александра II нередко использовал для объявления своей воли.
Между тем подготовка и проведение крестьянской реформы, о которой речь будет идти впереди, появление у правительства новых задач, требовавших разрешение, вновь выдвинули проблему «единства государственного управления» на первый план.
Отличие состояло в том, что в правительственных кругах теперь решение этой проблемы связывали с образованием по западноевропейским образцам кабинета с однородным составом во главе с премьер-министром.
На рубеже 50-60-х гг. XIX века верховная власть, выступив инициатором проведения реформ, обеспечила себе на некоторое время известный престиж. Александр II пользовался поддержкой значительной части общества и был популярен.
Во главу угла он ставил, прежде всего, сохранение всей полноты власти. Император 12 ноябрь 1861 года конституировал Совет министров, утвердил соответствующий акт. При этом, однако, было категорически отвергнуто предложение ввести пост главы Советы министров, с которым император фактически делил бы в известной мере реальную власть. Вообще, введение улучшений, характерных для конституционных государств, как и самой конституции император считал преждевременным.
Между тем в высших слоях российского общества все более утверждалась мысль о том, что «во всех европейских государствах разным сословиям представлена некоторая доля участия в делах законодательства или общего государственного управления и, что если как везде, то так должно сбыться и у нас».
В 1863 году, когда начались восстания в Польше, Литве, Белоруссии и отсутствовало должное спокойствие «в русских» губерниях страны. Министр внутренних дел П.А. Валуев разработал проект, предусматривающий привлечение выборных от населения в состав Государственного совета для обсуждения Законопроектов, но с совещательными правами. Этот проект бюрократы-консерваторы, по-видимому, расценили как шаг на пути к российской конституции и вместе с императором отвергли.
В 1866 году великий князь Константин Николаевич, занимавший пост председателя Государственного совета, представил императору записку о необходимости формирования специального собрания из выборных представителей от земств при Совете для предварительного обсуждения вопросов, которые правительство сочтет нужным поставить. Записка, обсуждавшаяся в крайне узких кругах сановников, не имела последствий.
Вновь этот вопрос на повестку дня был поставлен в 1873-74 главой Ill-отделения шефом жандармов П.Л. Шуваловым, государственная деятельность которого обычно трактуется как крайне реакционная. Он предложил императору призвать общественных деятелей к обсуждению в Государственном Совете проблеме внутренней политики. Однако и на этот раз сторонники незыблемости самодержавия во главе с Александром II провалили «конституционную потугу». II.А. Шувалов в июле 1874 г. был уволен из Ш-го отделения и был направлен послом в Лондон.
В 1877 г. министр внутренних дел А.Е. Тимашев, напуганный ростом народнического движения, считал, что на всякий случай необходимо иметь готовым проект, составленный «в конституционном духе». В феврале 1880 г. была образована «Верховная распорядительная комиссия по охране государственного порядка и общественного спокойствия». Во главе ее поставили графа М.Т. Лорис-Меликова считавшегося, что для борьбы с «крамолой» одних репрессивных мер мало. G
В начале 1881 года он представил Александру И доклад о создании при Государственном Совете двух временных подготовительных комиссий, с участием представителей от Земств и органов городского самоуправления. Они должны были разработать Законопроекты по указанию царя. Боясь, что это предложение не было воспринято как конституционный проект, Лорис-Меликов наделил членов комиссий лишь правом совещательного голоса. При этом он особо подчеркивал, что его проект «не имеет ничего общего с западными конституционными формами. За верховной властью сохраняется всецело и исключительно право возбуждения Законодательных вопросов в том время и в тех пределах, какие верховная власть признает за благо указать».
Предложение М.Т. Лорис-Меликова было одобрено императором. На 4 марта 1881 года было назначено заседание Совета министров по утверждению проекта правительственного сообщения. Однако бомба, брошенная народовольцем И.И. Гриневицким, изменило ход дальнейших событий. После смерти Александра II проект был отвергнут на том основании, что ведет «прямо к конституции».
Тем не менее в мае 1882 г. новый министр внутренних дел Н.И. Игнатьев представил Александру III проект организации совещательного Земского собора, который предполагалось созвать в 1883 г. И на этот раз он был отвергнут. Н.И. Игнатьева как человека недостаточно надежного уволили в отставку. Итак, инициатором созыва центрального совещательного ведомства были люди по роду деятельности достаточно хорошо осведомленные о состоянии умов в империи. Их поддерживали и главы ряда других ведомств. Это само по себе свидетельствует о том, что некоторые министры вовсе не слепо выполняли вволю царя. Они не были безоговорочно заинтересованы в сохранении абсолютизма.
Комитет министров и Государственный Совет в проводимых преобразованиях. Среди дел, поступавших на утверждение Комитета министров, все больше оказывалось уставов банков, акционерных компаний, положений о биржах и т.д. Вместе с тем система высших государственныхучреждений не остается неизменной.
В 1880 г., Александр 11 по инициативе М.Т. Лорис-Меликова закрывает Ш отделение СЕИВК. Его дела передаются Департаменту государственной полиции Министерства внутренних дел. Т.е. император лишает органа, фактически стоящего под министерствами, тайно контролировавшего деятельность государственного аппарата; принимавшего меры по устранению злоупотреблений, ставившего в известность об этом императора.
В результате несколько сузились возможности верховного носителя власти осуществлять свои прерогативы самодержца. Вместе с тем вырастает значение Министерства внутренних дел, которое вместе с Министерством финансов доминирует над другими ведомствами и конфликтует друг с другом из-за преобладания.
В 60-80 гг. XIX в. заметно меняется и характер функционирования министерств, курировавших развитие экономики страны. В их структуре проводится частичная реорганизация, учитывавшая потребности капиталистического развития. Разумеется, при этом не остаются вне поля зрения и личные, порой не бескорыстные, интересы отдельных влиятельных вельмож, желавших получить высокооплачиваемые должности. В центральных правительственных учреждениях увеличивается прослойка лиц с высшим образованием, вообще заметен рост профессионализма. Это находит свое подтверждение в деятельности, прежде всего Министерств финансов и путей сообщения, где среди чиновников появляется немало выходцев из недворянского сословия.
Поступательное развитие капитализма в сфере экономики усложняло процесс управления его, создавало проблемы, которые самодержавие уже не в состоянии было быстро и эффективно решать. Общие условия для проявления частной инициативы и предприимчивости в России того времени были далеко не идентичны тем, которые наблюдались в передовых странах Западной Европы, скажем, в Англии. Для русского царизма, имевшего разветвленное казенное хозяйство, было традиционным вмешательство государственных органов в экономику страны. Степень этого вмешательства и формально-юридически и фактически ослабела. Однако и в начале XX в. представители российских деловых кругов неоднократно заявляли о невозможности решить без участия правительственных учреждений ни одного общего вопроса, имеющего отношение к экономике.
Ускорение социально-экономического развития было прямо связано с проблемой превращения России в правовое государство, которое представляло бы разумный простор для проявления частной инициативы и предприимчивости. Между тем царизм медленно и неравномерно эволюционировал в этом направлении. Помимо субъективных причин эволюции препятствовали и огромные масштабы богатой ресурсами страны, населенной многочисленными этносами, переживавшими разные ступени общественного, и большие различия в уровне жизни, и следовательно и восприятии перемен внутри каждого из этносов.
Наличие в России крепостного права, являвшегося потенциальным источником социальных конфликтов, ставило непреодолимую преграду на пути формирования единого гражданского общества и туго увязывало в один клубок экономические и политические проблемы. Учитывая особую важность вопроса о крепостном праве, самодержавие в конце 50-х гг. XIX в. приступило к первоочередному его решению. «Лучше отменить крепостное право сверху, чем ждать, когда оно само будет отменено снизу», заявил Александр II 30 марта 1856 г. в речи, произнесенной перед московскими дворянами. С целью 3 января 1857 г. он образовал секретный комитет.
Конец XIX - начало XX в., как и пореформенная эпоха в целом, явились для России эпохой быстрого развития капитализма, развития, прерванного социальным катаклизмом 1917 г. Однако, несмотря на интенсивную капиталистическую трансформацию российской экономики, последняя и на рубеже столетий представляла собой сложный и противоречивый комплекс хозяйственных укладов, отличавшихся друг от друга целями производства, способами использования прибавочной стоимости и т. п. Господствующее положение занимал уже капиталистический уклад, увязывающий все прочие в некую более или менее единую систему. Наряду с ним, однако, продолжал существовать и унаследованный от прошлого полукрепостнический, представленный прежде всего помещичьим отработочным хозяйством в деревне. При характеристике российской экономики на рубеже веков выделяют и такие уклады, как общинный, кооперативный, мелкотоварный и т. п. Важную роль в народном хозяйстве страны играл весьма развитый государственный сектор. Так, протяженность железных дорог, принадлежавших казне, составляла около 70 % общей протяженности железнодорожной сети империи. Государству принадлежал ряд предприятий, обслуживавших нужды армии и флота (например, оружейные заводы - Тульский, Сестрорецкий, Ижевский, Пермский, Адмиралтейский и Балтийский и пр.).
Существенное влияние на развитие народного хозяйства России оказывала экономическая политика царского правительства. В 1890-е гг. самодержавие взяло курс на форсированную индустриализацию экономики. Эта политика была связана прежде всего с именем С. Ю. Витте - одного из крупнейших государственных деятелей последних десятилетий существования Российской империи, занимавшего в 1892–1903 гг. пост министра финансов.
Линия Витте на всемерное содействие промышленному развитию не была принципиально новым явлением. В какой-то мере она опиралась и на традиции еще Петровской эпохи и опыт экономической политики последующих периодов.
Правительство, по мнению Витте, должно было способствовать «настолько прочному и широкому развитию всех отраслей перерабатывающей промышленности, чтобы произведения их не только удовлетворяли внутреннему спросу, но и могли успешно соперничать за пределами России с произведениями других стран». Именно в государственном вмешательстве в экономику Витте видел фактор, могущий обеспечить ускоренный рост отечественной индустрии, превратить Россию в промышленно развитую державу. «При необходимости быстрого приспособления обширного, еще недавно патриархального русского народного хозяйства к требованиям современной промышленной и торговой культуры, успешное завершение великой задачи постановки отечественного хозяйства на самостоятельный путь может произойти лишь при широком и разностороннем положительном руководстве развитием промышленности со стороны правительства», - отмечал министр финансов. И это «положительное руководство» при Витте действительно осуществлялось. Государство активно «насаждало» промышленность, оказывая административную и финансовую поддержку тем или иным предприятиям.
Важнейшей составной частью «системы» Витте являлась таможенная защита отечественной промышленности от иностранной конкуренции с помощью высоких пошлин на импортируемые товары. Основы этой политики были заложены еще принятым при предшественнике Витте на посту министра финансов И. А. Вышнеградском таможенным тарифом 1891 г., который, по компетентному свидетельству современника, превосходил «все, что когда-либо было сделано в Европе в смысле таможенной охраны». Возглавив финансовое ведомство, Витте весной 1893 г. добился издания закона, в соответствии с которым министр финансов получал право (по соглашению с министром иностранных дел и с разрешения царя) повышать в случае надобности ставки, введенные тарифом 1891 г., для товаров из стран, не оказывающих России наибольшего благоприятствования в торговле. Разразившаяся вскоре «таможенная война» между Россией и Германией завершилась, правда, заключением базировавшегося на взаимных уступках торгового договора 1894 г. Однако в целом Германии не удалось склонить Россию к отказу от протекционистского курса по отношению к отечественной промышленности. Торговые соглашения, схожие по характеру с русско-германским договором 1894 г., были впоследствии заключены с Францией, Австро-Венгрией и некоторыми другими государствами.
Политика таможенного протекционизма, способствуя развитию отечественной промышленности, вместе с тем оказывалась весьма обременительной для населения, которое вынуждено было «покупать иностранные изделия по ценам, повышенным вследствие пошлин, и почти столько же приплачивать и за изделия внутреннего производства». Однако, полагал Витте, «великие задачи (т. е. создание мощной национальной промышленности. - Авт.) требуют и великих жертв».
Находясь на посту министра финансов, Витте всемерно содействовал широкому привлечению в российскую экономику иностранных инвестиций. Уменьшить жертвы, приносившиеся населением на алтарь индустриализации, можно было, по его мнению, лишь всемерно ее ускорив, что, естественно, требовало крупных капиталовложений в промышленность. Необходимыми внутренними ресурсами Россия, однако, не обладала. Способствовать решению проблемы финансирования ускоренного развития отечественной промышленности и должны были зарубежные инвесторы. Правда, Витте не удалось добиться отмены различного рода ограничений, которые законодательство накладывало на деятельность в России иностранных предпринимателей. И все же импорт капиталов при нем существенно возрос. За время пребывания Витте на посту министра финансов иностранные инвестиции в российскую экономику существенно увеличились, и это обстоятельство во многом обеспечило высокие темпы развития отечественной промышленности в 1890-е гг.
С именем Витте связано проведение ряда крупных преобразований, способствовавших осуществлению взятого им курса на форсированную индустриализацию российской экономики. Большое значение в этом отношении имел переход в 1897 г. к золотому денежному обращению, которое к концу XIX в. было уже введено в крупнейших европейских государствах.
Министерство финансов приступило к подготовке реформы еще до того, как его возглавил Витте. Последний в данном случае завершил дело, начатое его предшественниками. Реформа предусматривала уменьшение золотого содержания рубля на 1/3. Кредитный рубль отныне равнялся 66 2/з коп. золота. Государственный банк, который должен был разменивать кредитные билеты на золотую монету без ограничения суммы, превратился в эмиссионное учреждение и получил право выпуска банкнот. Кредитных билетов, не обеспеченных золотом, он мог выпускать не более, чем на сумму в 300 млн. руб. Выпускавшиеся же в обращение сверх этой суммы, должны были обеспечиваться золотом рубль за рубль, что, естественно, требовало наличия большого золотого запаса. В целом денежная реформа 1897 г., способствовавшая стабилизации рубля, стимулировала экономический рост, содействуя, помимо прочего, привлечению в Россию иностранных капиталов.
В 1898 г. вступил в силу подготовленный Министерством финансов закон о промысловом налоге, т. е. налоге на предпринимательскую деятельность. Объектом обложения согласно этому закону являлся не предприниматель, как было прежде, а предприятие, что способствовало большей уравнительности и пропорциональности обложения и увеличению доходов казны.
При Витте была введена государственная винная монополия. Хотя винокурением по-прежнему занимались на частных предприятиях, однако сырой спирт приобретала казна. Его очистка и изготовление водки производились только по заказам государства. Что же касается продажи спирта, вина и водочных изделий, то это отныне являлось исключительным правом казны. От винной монополии государство получило огромные доходы: в 1900 г. - 117,9 млн. руб. (вся доходная часть бюджета тогда равнялась 1704,1 млн. руб.), а в 1913 г. - 899,3 млн. руб. (при общей сумме доходов в 3417,4 млн. руб.).
В целом «система» Витте отличалась противоречивостью. Активное вмешательство государства в хозяйственную жизнь, способствуя быстрому росту отечественной индустрии, с другой стороны, препятствовало естественному становлению буржуазных структур. Власть стремилась жестко контролировать ситуацию, складывавшуюся в экономике, что тормозило развитие частной инициативы.
Отставка Витте с поста министра финансов не привела к пересмотру основ политики самодержавия в области промышленности. Разумеется, достигнутый к 1900-м гг. уровень экономического развития России, русско-японская война и революция 1905–1907 гг., расстроившие государственные финансы, перемены в общественно-политической жизни страны, вызванные революцией, - все это вынуждало правительство вносить коррективы в тот курс, который в свое время осуществлял Витте. Так, государство отказалось от прямого «насаждения» промышленности, не вполне учитывавшего рыночную конъюнктуру. Тем не менее поскольку задача ускоренного развития отечественной индустрии сохраняла актуальность, постольку проводившаяся царским правительством промышленная политика (вплоть до начала Первой мировой войны) являлась продолжением политики Витте в таких ее существенных аспектах, как таможенное покровительство, привлечение иностранного капитала и пр.
Складывание капиталистической системы. Падение крепостного права, оформленное правительственными актами 19 февраля 1861 - рубеж смены в России феодально-крепостнической формации капиталистической. Отмена крепостного права и другие буржуазные реформы 60-70-х гг. создали условия для более быстрого развития капитализма. Буржуазные реформы постепенно приспосабливали социально-политический строй России к требованиям складывавшегося капиталистического хозяйства. Проведённые царизмом буржуазные реформы носили явный отпечаток феодальных порядков, крепостнические пережитки (самодержавие, помещичьи латифундии и связанные с ними отработки и пр.) тормозили общественно-политическое развитие пореформенной России. Но ведущим процессом, определявшим облик и характер эволюции страны, стало развитие капитализма.
Превращение России в аграрно-индустриальную державу. В первой половине 80-х гг. в условиях роста капиталистических отношений отменил подушную подать, понизил выкупные платежи крестьян, проводил финансовые реформы. Благодаря активной экономической политики Александра III Россия превращалась в аграрно-индустриальную державу. Из отсталой аграрной страны Россия к началу XX в. стала аграрно-индустриальной державой (82 % занято в сельском хозяйстве). По объему промышленной продукции она вошла в пятерку крупнейших государств (Англия, Франция, США и Германия) и все глубже втягивалась в мировую систему хозяйства.
Особенности монополистического капитализма в России. Политическая система самодержавие с его мощным бюрократическим аппаратом и относительная слабость российской буржуазии предопределяли активное вмешательство государства в формирование монополистического капитализма. В России сложилась система государственно-монополистического капитализма (ГМК). Это выражалось в законодательном регулировании и покровительственной политике правительства при создании монополий, финансовой поддержке Государственно-монополистические тенденции особенно прослеживались в сращивании банковских монополий с государственными финансовыми учреждениями. Процесс формирования монополистического капитализма был характерен и для России. Он затронул ее экономическую, социальную и политическую жизнь. Наряду с проявлением общих закономерностей в России имелись свои особенности монополистического капитализма. Это было обусловлено рядом факторов:
Во-первых, исторических - она перешла к капитализму позднее многих стран Европы.
Во-вторых, экономико-географических - необъятная территория с различными природными условиями и ее неравномерным освоением.
В-третьих, социально-политических - сохранение самодержавия, помещичьего землевладения, сословного неравноправия, политического бесправия широких народных масс, национального угнетения.
В-четвертых, национальных - различный уровень экономического и социокультурного состояния многочисленных народов империи также предопределял своеобразие российского монополистического капитализма.
Промышленно-финансовые группы. - объединение промышленных предприятий с финансовыми учреждениями на основе установленных между ними отношений экономического и финансового взаимодействия. Монополии: крупные хозяйственные объединения, сосредоточившие в своих руках большую часть производства и сбыта товаров. Основные формы монополий:
Картель: участники сохраняют производственную самостоятельность, при этом совместно решают вопросы объема производства, сбыта продукции, прибыль распределяется согласно доле участия;
Синдикат: сохраняется производственная и юридическая самостоятельность предприятий, определяются объем производимой продукции, цены, условия продажи; централизован сбыт;
Трест: участники теряют производственную, а часто и юридическую состоятельность; чаще всею возникают в отраслях, производящих однородную продукцию;
Концерн: многоотраслевое объединение с сохранением самостоятельности в управлении, но с полной финансовой зависимостью
Денежная реформа 1895-1899 гг. В 1895-1897 годах в России проведена денежная реформа, автором которой был министр финансов С. Витте. Бумажные ассигнации заменила твердая валюта. Золотое обращение и свободный обмен на золото кредитного рубля (его рыночный курс был понижен на треть - до 66,6 коп. золотом) надолго, вплоть до 1914 года, сделали российскую валюту одной из самых устойчивых в мире.
Финансовая олигархия. Высокими темпами шло акционирование предприятий, создавались всевозможные объединения и предпринимательские союзы, которые в начале 20 в. переросли в мощные монополии. Параллельно шла концентрация банковского капитала. Пять крупнейших банков страны контролировали практически все финансовые средства. Банки охотно вкладывали деньги в развитие промышленности, и в результате происходило сращивание финансового и промышленного капиталов, возникала финансовая олигархия. Это гарантировало устойчивость промышленного производства, банковскую стабильность и общие большие дивиденды. Часто во главе заводов и банка стоял один человек. Так, председатель правления Русско-Азиатского банка А.Путилов одновременно был председателем 12 крупнейших акционерных обществ и членом правления 38 других обществ. Финансовая олигархия была тесно связана с царизмом, что обусловливало взаимовыгодную внутреннюю и внешнюю политику.
Политика правительства в рабочем и аграрном вопросе. В 1896 году Витте отказался от поддержки общинного землевладения. В 1898 он сделал первую попытку добиться в комитете министров пересмотра аграрного курса, сорванную, однако, В. К. Плеве, К. П. Победоносцевым и П. Н. Дурново. К 1899 году при участии Витте были разработаны и приняты законы об отмене круговой поруки. Столыпин сделал разрушение общины первоочередной задачей своей реформы. Предполагалось, что первый этап чересполосное укрепление наделов отдельными домохозяевами нарушит единство крестьянского мира. Крестьяне, имевшие земельные излишки против нормы, должны были поспешить с укреплением своих наделов. Столыпин говорил, что таким способом он хочет "вбить клин" в общину. После этого предполагалось приступить ко второму этапу - разбивка деревенского надела на отруба или хутора. Последние считались наиболее удобной формой землевладения, ибо крестьянам, рассосредоточенным по хуторам трудно было бы поднимать мятежи.
Политика «полицейского социализма». политика "полицейского социализма", один из методов борьбы царского пр-ва с рабочим движением в России накануне революции 1905-1907. Заключалась в насаждении действовавших под опекой охранки фальшивых легальных рабочих орг-ций, призванных отвлечь пролетариат от политич. борьбы с самодержавием, направив рабочее движение в русло узких экономич. требований. Инициатором создания и руководителем этих полицейских орг-ций выступил в 1901-03 нач. моск. охранного отделения С. В. Зубатов.
«Либеральная весна» П.Д. Святополка-Мирского. Новый министр внутренних дел объявил о необходимости установления доверия между властью и обществом. Он отказался от репрессий против либеральной печати, попытался сотрудничать с земствами. Кульминацией деятельности Святополк-Мирского стал Проект политической программы правительства, поданный царю в ноябре 1904 г. Проект предполагал избрать представителей от земств и городов в Госсовет, распространить земскую реформу на те регионы страны, где она не была проведена в 60-е гг., дать избирательные права при выборах в земства и городские органы самоуправления более широким слоям населения, увеличить сословные права крестьян, приступить к решению национального вопроса и т.д.
Особенности социально-политического строя. В России конца XIX века в отличие от западноевропейских стран отсутствовали механизмы регулирования взаимоотношений между различными социальными группами и воздействия общества на политику государства. Общество было разделено на сословия (группы населения, имеющие особый правовой статус), сохранялась самодержавная форма правления, практически отсутствовал диалог между властью и обществом (не было представительных органов, свободы печати, запрещалась политическая деятельность).
Режим политического бесправия. Царизм, несмотря на уступки 60-70 гг. прошлого века продолжал преследовать ростки политического инакомыслия, прибегая к репрессиям против рабочего и крестьянского движения, ссылкам и тюрьмам в отношении революционеров, слежке и травле даже умеренных российских либералов.
Россия в конце 19 века
Внутренняя политика самодержавия в конце XIX в.
Идеологами и проводниками внутриполитического курса, определявшего все царствование Александра III (1881 - 1894), были убежденные консерваторы: обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, издатель «Московских ведомостей» М. Н. Катков и министр внутренних дел Д. А. Толстой. Все эти деятели отрицательно относились к реформам 1860 - 1870-х гг., рассчитывая нейтрализовать их воздействие на русскую жизнь путем контрреформ. Наиболее значительными из мер, принятых правительством в этом направлении, были создание новой администрации на местах в лице земских начальников (1889) и земская контрреформа (1890). Земский начальник стоял во главе земского участка (в каждом уезде таких участков было 4 - 5). Назначались эти должностные лица министром внутренних дел исключительно из числа местных потомственных дворян - помещиков. Крестьянство попадало в их полную и безоговорочную власть. Следя за соблюдением порядка, сбором податей и пр., земские начальники широко пользовались предоставленным им правом штрафовать крестьян, сажать под арест и подвергать телесным наказаниям. В результате земской контрреформы, имущественный ценз для землевладельческой курии понизился вдвое, а для городской значительно повысился. После этого преобладание землевладельцев в земствах стало еще значительней. Крестьянская же избирательная курия вообще потеряла право самостоятельного выбора: окончательное решение по ее кандидатурам принимал губернатор. Т.о., самодержавная власть пыталась максимально укрепить позиции дворян-помещиков в местном управлении. Кроме того, правительство оказывало поместному дворянству еще и финансовую поддержку: в 1885 г. был учрежден Дворянский банк, дававший ссуды на льготных условиях под залог поместий. В первый же год своей деятельности банк ссудил помещикам почти 70 млн рублей. Денежные вливания тормозили процесс оскудения поместного дворянства, но остановить его не могли.
Поддерживая дворянство, правящая бюрократия стремилась в то же время максимально укрепить свои позиции. 14 августа 1881 г. Александр III утвердил «Положение о мерах к охранению государственной безопасности и общественного спокойствия», по которому в любой местности могло быть объявлено чрезвычайное положение. Местная администрация получала возможность арестовывать всех, кого считала нужным, ссылать без суда на срок до 5 лет в любую часть Российской империи, предавать военному суду. Ей было дано право закрывать учебные заведения и органы печати, приостанавливать деятельность земств и т.п. «Положение» вплоть до 1917г. широко использовалось властью в борьбе с революционным и общественным движением. В 1880-х гг. правительство предприняло еще ряд суровых мер против образованной части общества, в которой оно видело своего главного противника: ужесточило цензуру, усилило административный надзор за высшими учебными заведениями, затруднило доступ к образованию представителей «низших сословий».
Николай II (1894 - 1917) поначалу также пытался следовать реакционному курсу своего отца. В его царствование была создана единая сеть охранных отделений - высокопрофессиональных органов политического сыска. С полной нагрузкой работали царские суды. Обычным явлением стало употребление для борьбы с «массовыми беспорядками» не только полиции и жандармерии, но и войск. Слабые попытки некоторых представителей высшей бюрократии, прежде всего министра финансов С. Ю. Витте, провести преобразования буржуазного характера, связанные с разрушением общины и укреплением слоя зажиточного крестьянства, не находили у царя поддержки.
Общественное движение в конце XIX - начале XX в.
В конце XIX в. средоточием либеральной оппозиции по-прежнему были земские органы, а ее главным лозунгом - «позитивная работа на местах». В эти годы завязывались и крепли связи между земствами, происходили встречи земских лидеров, разрабатывались планы. Введение конституции либералы считали первостепенно важным для России преобразованием. На этой платформе в 1904 г. возникает организация «Союз Освобождения», объединившая либеральных земцев и интеллигенцию. Выступая за конституцию, «Союз» выдвигал в своей программе и некоторые умеренные социально-экономические требования, прежде всего в крестьянском вопросе: отчуждение части помещичьих земель за выкуп, ликвидация отрезков и т.п. Характерной чертой либерального движения по-прежнему было неприятие революционных средств.
Тяжелый кризис переживает в эти годы народничество. В нем значительно усиливается либеральное крыло, представители которого (Н. К. Михайловский, С. Н. Кривенко и др.) надеялись воплотить народнические идеалы в жизнь мирным путем. В среде либерального народничества возникла «Теория малых дел», нацеливавшая интеллигенцию на ежедневную будничную работу по улучшению положения крестьян - в земских школах, больницах, волостных правлениях и т.п. От либералов либеральные народники отличались прежде всего тем, что для них первостепенное значение имели социально-экономические преобразования. Введение конституции, политических свобод и пр. представлялось им вторичным. Революционному крылу народничества, ослабленному преследованиями охранки, удалось активизировать свою деятельность лишь в конце XIX в. В 1901 г. возникает Партия социалистов-революционеров (эсеров), которая в своей программе попыталась воплотить идеалы революционного народничества. Наиболее важной частью программы эсеров была социализация земли, т.е. уничттожение частной собственности на землю и передача ее общинам. Эсеры выступали за свержение самодержавия и созыв Учредительного собрания, которое определит характер государственного строя России. Пытаясь вести широкую агитацию среди рабочих и особенно крестьян, эсеры в то же время важнейшим средством революционной борьбы считали индивидуальный террор. Боевая организация партии совершила в 1903 г. ряд терактов, убив министров внутренних дел Сипягина и Плеве, московского ген.-губернатора вел. кн. Сергея Александровича.
В конце XIX в. в России все большее распространение получает марксизм, сторонники которого видят главную революционную силу в пролетариате. В 1883 г. в эмиграции в Женеве возникает группа «Освобождение труда» во главе с Плехановым, члены которой переводят на русский язык и пишут сами сочинения марксистского характера. В России появляется ряд кружков - Благоева, Точисского, Бруснева, Федосеева, распространяющих марксистские взгляды в интеллигентской и рабочей среде. И 1895 г. в Петербурге возникает «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» во главе с В. И. Лениным; по его образцу подобные организации создают и в других городах. В 1898 г. их члены предприняли неудачную попытку создать свою партию на съезде в Минске. Только в 1903 г., на II съезде в Брюсселе, учреждается Российская социал-демократическая рабочая партия. В ходе бурных дебатов была принята программа РСДРП, включавшая две части. Программа-минимум определяла ближайшие задачи партии: в сфере политических преобразований - свержение самодержавия и установление демократической республики; в рабочем вопросе - 8-часовой рабочий день; в крестьянском - возвращение крестьянам отрезков и отмену выкупных платежей. В целом эта часть программы РСДРП была ничуть не революционней эсеровской, а в аграрном вопросе стояла ближе к либеральной. Но зато программа-максимум, которая была нацелена на установление диктатуры пролетариата, ставила РСДРП в особое положение, превращая ее в крайнюю, экстремистскую организацию. Такая цель исключала уступки и компромиссы, сотрудничество с представителями других общественно-политических сил. Принятие на съезде программы-максимум знаменовало победу радикального крыла РСДРП - большевиков во главе с Лениным. Их противники, получившие после этого съезда название меньшевиков, настаивали на том, чтобы партия исходила в своей деятельности только из программы-минимум.
Культура второй половины XIX в.
В пореформенное время резко возросла потребность в инженерах, учителях, врачах и пр. Старая система просвещения преобразуется. В сфере начального образования большое значение приобретают земские школы. В развитии среднего образования важную роль сыграл новый устав гимназий (1864 г.), упразднявший их сословно-дворянский характер. По этому уставу гимназии разделялись на классические, в основе преподавания - изучение древних языков, и реальные (позже училища), где на первом плане были математика и естествознание. В 1863 г. принят новый университетский устав, возродивший былую автономию. С 1862 г. в России стали открываться женские гимназии, а с 70-х гг. - высшие женские курсы. Эти меры способствовали демократизации образования, которое стало охватывать все более широкие слои населения. Однако в эпоху реакции Александра III реальные училища были преобразованы в технические школы, готовившие низший технический персонал; в гимназии запрещалось принимать детей «низших сословий»; в 1883 г. принят указ, восстанановивший власть попечителей учебных округов.
Процесс демократизации захватывает и русскую литературу: в ней появляется все больше писателей, чьи произведения носили скорее публицистический, нежели художественный характер, удовлетворяя насущную потребность читателя в четких ответах на жгучие вопросы современности. Самой яркой фигурой из них был Н. Г. Чернышевский, чей роман «Что делать?» пользовался популярностью в среде разночинной интеллигенции. Вторая половина XIX в. дала писателей, достойно продолжавших традиции своих гениальных предшественников. Некоторые из них держались демократического направления, выделяясь талантливостью и мастерством - гениальный сатирик М. Е. Щедрин, создатель истинно народных по духу стихотворений Н. А. Некрасов, проникновенный исследователь крестьянской жизни Г. И. Успенский. Другие - И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, А. Ф. Писемский, придерживаясь более умеренных взглядов, сумели дать в своих произведениях широкую панораму русской жизни, изображенной с поразительным талантом. Особое место в этом ряду занимают гениальные твония Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского, которые, отталкиваясь от повседневной действительности, сумели подняться до «вечных вопросов» о Боге, о душе, о смысле жизни.
Для русской живописи вторая половина XIX в. также стала временем расцвета. Главным событием в ее истории явилась организация в 1870 г. «Товарищества передвижных художественных выставок», объединившего художников-реалистов, которые стремились сделать искусство доступным для самых широких масс. Это стремление выражалось как в творческой манере передвижников, в тематике их картин, так и в постоянной организации ими своих выставок в разных городах России. Многих передвижников волновали самые злободневные сюжеты (В. Е. Маковский - «Осужденный», «Узник», «Вечеринка»; Н. А. Ярошенко - «Курсистка», «Студент»; Г. Г. Мясоедов - «Земство обедает» и пр.); привлекали образы людей труда - крестьян и рабочих (Мясоедов. «Косцы»; Ярошенко. «Кочегар»; В.М.Максимов. «У своей полосы»). Не чуждались они и «вечных», в том числе и евангельских тем (И. Н. Крамской. «Христос в пустыне»; Н. Н. Ге. «Что есть истина»; В.Д.Поленов. «Христос и грешница»). Были среди них замечательные мастера исторической живописи (В. И. Суриков. «Утро стелецкой казни» и пр.), великолепные мастера пейзажа (А. К. Саврасов. «Грачи прилетели»; И. И.Шишкин. «Лесная глушь», «Рожь», «Дубовая роща»; А. И. Куинджи. «Украинская ночь»), выдающиеся портретисты (В. Г. Перов, Крамской, Ярошенко). Даже в этой необычайно талантливой среде выделялся И. Е. Репин, с одинаковым блеском творивший во всех жанрах («Бурлаки на Волге», «Царевна Софья», «Не ждали» и пр.).
Окончательно складывается национальная русская школа в музыкальной культуре: так же, как и в живописи, здесь определяющую роль играло своеобразное творческое содружество «Могучая кучка», объединившее близких по своим художественным идеалам композиторов: М. А. Балакирева, М. П. Мусоргского, А. П. Бородина, Н. А. Римского-Корсакова. Все они в своем творчестве были близки к народному мелосу, русской песенной стихии, так же, впрочем, как и творивший вне этого кружка П. И. Чайковский.
Для архитектуры этот период оказался наименее плодотворным. Подавляющее большинство зданий этого времени - фабрик, заводов вокзалов, «доходных домов» - создавалось из чисто практических соображений, без всякого архитектурного изыска. В строительстве широко использовали новые материалы - цемент, песок, железобетонные конструкции.
К началу XX века Россия оставалась самодержавной монархией. Главой государства являлся император (царь), которому принадлежала высшая власть в империи. На протяжении веков прерогативы монарха в России базировались на обычном праве. Лишь в 1716 году при Петре I, упразднившем патриаршество и Боярскую Думу и сосредоточившем в своих руках безраздельно (абсолютно) всю полноту верховной власти, появилось формально-юридическое обоснование монарших прерогатив. В Воинском Уставе "артикуле" говорилось: "Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять". В 1720 году при составлении Духовного Регламента (плана реорганизации Церкви) в него была внесена лапидарная норма, гласившая: "Монарха власть есть самодержавная, которой повиноваться Сам Бог повелевает".
На протяжении XVIII века определение царской власти оставалось неизменным, и в 1797 году при императоре Павле I было сформулировано следующим образом: "Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной Его власти не токмо за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает". Позже этот постулат стал первой статьей первого тома Свода законов Российской империи. Формулировка оставалась неизменной до 1906 года, когда появилась новая (последняя) редакция Основных законов. Вплоть до 1906 года полнота царской власти ни фактически, ни юридически никакими формальными нормами и общественными институтами не ущемлялась. Положение не изменилось и после создания Комитета министров (1802) и Государственного совета (1810). Первый был учрежден в виде административного совещательного органа высших должностных лиц, а второй - как верховное законосовещательное собрание Империи.
Само по себе употребление в законе понятий "самодержавный" и "неограниченный" при определении монарших прерогатив свидетельствовало о не тождественности их. Прагматические же критики власти всех мастей не видели здесь никакого различия. Между тем оно существовало и носило принципиальный характер. Выдающийся русский лексикограф В. И. Даль дал два объяснения слова "самодержавный". В первом случае как управление полновластное, неограниченное, независимое от государственных соборов или выборных от земства и чинов. Весь этот определительный ряд действительно тождествен понятию "неограниченный". Однако Даль дает и второе определение самодержавия - "самая власть эта". Именно здесь и заключена историческая онтология старого царского титула, употребляемого в России с XVI века.
Смысл его обусловливался сутью православного мировосприятия и базировался на убеждении, что монарх - Помазанник Божий, что он получил власть от Всевышнего, правит Его милостью, а "сердце царево в руце Божией". Мистика русского самодержавия неразрывно была связана с учением Православной Церкви о власти и с народными воззрениями на царя как "Божьего пристава".
В то же время понятие "неограниченный" являлось порождением Петровского времени, эпохи формирования абсолютистской монархии. Оно подчеркивало социальный миропорядок, где власть царя - над всеми и для всех. По сути дела различие между двумя определениями царской власти - различие между сакральным и земным.
Со времени Петра I и до начала XIX века принцип полноправной, суверенной верховной власти формально оставался неизменным, однако характер и суть верховного государственного управления при последнем царе - Николае II - имели мало общего с Петровской эпохой. Если самодержавие Петра I можно с достаточным основанием считать деспотическим (произвольным), то к началу XX века положение выглядело иначе. Система претерпела изменения. Как и раньше, царь сохранял "Богом данное право" на любые решения, но все сколько-нибудь значительные из них принимались лишь после обсуждения (порой многолетнего) кругом должностных лиц различного уровня. Наиболее важные непременно обсуждались в комиссиях Государственного совета, а затем - в общем собрании Совета.
В первой половине XIX века при Николае I произошла кодификация законодательства, и в 1830 году было издано единое Полное собрание законов Российской империи (45 томов), а в 1832 году появился кодекс действующего законодательства - Свод законов Российской империи (15 томов). Он включал правовые акты, регулировавшие личные права и обязанности подданных, определявшие сословно-социальную субординацию, структуру, организацию и компетенцию всех государственных и общественных органов управления. Эти нормы являлись обязательными, и новый закон вступал в силу лишь после отмены предыдущего. Законоположения могли издаваться в виде уставов, уложений, грамот, положений, наказов, манифестов, указов, мнений Государственною совета и докладов, но непременно одобренных царем. Никакой закон не мог иметь "своего совершения без утверждения самодержавной Власти".
Важнейшие общие положения государственного устройства были зафиксированы в первом томе законов Российской империи - Своде Основных Государственных законов, определявшем прерогативы верховной власти, структуру и компетенцию главных общеимперских институтов: Государственного совета, Сената, Комитета министров. Этот том Основных законов включал и династическое законодательство - собрание актов, составлявших так называемое Учреждение о Императорской фамилии. Российское династическое право было одним из самых строго регламентированных в мире.
Царская власть являлась, безусловно, наследственной, передавалась от отца к сыну. Наследник (цесаревич) становился императором сразу же после смерти своего предшественника. Это было, так сказать, земное установление. Но существовал еще ритуал церковного освящения царской власти. Необходимость его оговаривал закон: "По вступлении на престол совершается священное коронование и миропомазание по чину Православной Греко-Российской Церкви. Время для торжественного сего обряда назначается по Высочайшему благоусмотрению и возвещается предварительно во всенародное известие". Церемония всегда происходила в Успенском соборе Московского Кремля.
Закон детально расписывал и условия тронопреемства в случае отсутствия прямых наследников у венценосца или несовершеннолетия нового правителя (он не предусматривал лишь возможность отречения монарха от власти). Родственники монархов составляли особое сообщество - Императорскую фамилию, права и преимущества которого были подробно оговорены. Дети и внуки монархов мужского пола именовались Великими князьями и регулярно получали особое денежное содержание. Они обязаны были вступать лишь в равнородные браки с представительницами других владетельных домов и обязательно с согласия императора. Лица более дальних степеней родства именовались князьями императорской крови, и им полагалась лишь единовременная денежная выплата при совершеннолетии и браке. Представительницы женского пола, состоявшие в близком родстве с императором, именовались Великими княжнами (княгинями) и сохраняли великокняжеское титулование даже после выхода замуж за иностранных принцев и монархов.
Династия Романовых, находившаяся на престоле с 1613 года, имела тесные родственные связи со многими монархическими домами Европы. К началу XX века фамильные унии включали крупнейшие владетельные дома: Великобритании, Германии, Голландии, Греции, Дании, Италии, Испании, Норвегии, Румынии, Швеции. К этому времени царская династия насчитывала около пятидесяти персон. Наиболее близкие родственные узы связывали последнего монарха Николая II с Англией (Ганноверская династия), Данией (Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Глюксбургская) и Грецией (Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Глюксбургская). В начале XX века дедушка русского царя был королем Дании (Христиан IX), в Англии и Греции на престолах находились его дяди (Эдуард VII и Гeopг I), a императором Германской империи являлся кузен царицы Вильгельм II.
Любое законоположение становилось в России законом лишь после подписи монарха. Она могла быть поставлена на документе и после обсуждения ("экспертизы") в Государственном совете, Комитете министров, в особых совещаниях лиц, приглашенных "по усмотрению государя", и без оного. Со второй половины XIX века второе случалось крайне редко. В отличие от предков, перед последними царями - Николаем I, Александром II, Александром III и Николаем II - неизменно вставала задача соотносить новые меры с существовавшими правовыми нормами. Находясь как бы выше писаного закона, они были скованы и буквой существовавшего законодательного норматива, и управленческой традицией XIX века "соизмерять", "обсуждать" и "согласовывать".
При Николае I окончательно сложилась модель иерархической самодержавной имперской системы, начавшей оформляться при Петре I и достигшей своего расцвета во второй четверти XIX века. Используя терминологию Н. М. Карамзина, ее с полным правом можно назвать "либеральным абсолютизмом". Царь, оставаясь демиургом права, вынужден был действовать в системе зафиксированных нормативных координат. После издания Свода законов впервые в истории русской государственности появились законоположения, очертившие социальные "правила игры", которые лишь в редчайших случаях переступал сам верховный инспиратор права.
С середины XIX века за пределами частных интересов и вопросов (разрешение на брак родственникам, выдача наград и субсидий, изменение меры судебного или административного наказания, назначение на должность), в делах общегосударственных трудно найти примеры проявления монаршей воли, которые можно квалифицировать как личную прихоть правителя. Если при Петре I и его правнуке Павле I "разумения", нерасположения и неприятия монарха могли определять государственный курс, послужить причиной войны, обернуться благом или бедствием для многих, могли стать причиной опалы, лишения имущества, изгнания и даже казни, то в позднейшее время личные чувства и порывы царя все меньше и меньше играли роль непреложного политического импульса. Менялись общественные условия, смягчались нравы; изменялась и психология властителей. Еще во второй половине XVIII века в России начали оформляться правовые нормы общественного устройства. В 1766 году при Екатерине II появилось положение, остававшееся в законодательстве до 1917 года: "Империя Российская управляется на твердых основаниях положительных законов, учреждений и уставов, от Самодержавной власти исходящих".
Именно тогда в государственной политической практике стал утверждаться принцип преемственности писаных юридических норм. В своем наказе членам Уложенной комиссии императрица писала: "Комиссия не должна приступать к выполнению своих заданий до того, как она будет полностью осведомлена о нынешнем положении в стране, потому что любое изменение не должно ни в коем случае стать самодовлеющим, а должно служить для исправления недостатков, когда такие недостатки есть, однако все доброе и полезное надо оставлять и не менять, потому что оно должно всегда оставаться в силе". К концу XIX века венценосные потомки Петра I были в своих действиях ограничены не только сложившейся управленческой традицией, фактором общественного мнения, но и вполне определенными законоположениями, касавшимися как области династических прерогатив, так и сферы гражданского права вообще. Монархом могло быть лишь лицо православного вероисповедания, принадлежавшее к династии Романовых, состоявшее в равнородном браке. При этом неограниченный правитель обязан был в момент вступления на престол объявить наследника в соответствии с законом 1797 года.
Ограничен был самодержец и самой управленческой технологией, порядком издания законов, своими собственными распоряжениями, для отмены которых требовался особый законодательный акт. Он не мог лишить жизни, чести, имущества, сословных прав, не имел права вводить налоги, был лишен возможности кого-то "озолотить", "облагодетельствовать", что называется, не сходя с трона. Для этого требовалось издание письменного распоряжения, оформленного надлежащим образом. Иными словами, устное распоряжение монарха уже не являлось законом.
Наряду с общиной и сословной структурой, самодержавный авторитаризм явился продуктом сложного исторического процесса становления, выживания и укрепления государства. Будучи титулована при Петре I "империей", Россия являлась таковой, по сути, и до царя-модернизатора, и после него. Имперская судьба России во многом принципиально отличалась от многих прочих империй. Россия не являлась в общепринятом смысле "колониальной державой". Ее территориальная экспансия не мотивировалась финансово-экономическими устремлениями, поиском рынков сырья и сбыта, у нее не существовало деления на "метрополию" и "колонии", а экономические показатели развития окраинных районов ("колоний") были часто куда выше, чем у региональных зон, которые можно отнести к историческому центру.
Стратегические интересы и территориальная безопасность - главные факторы складывания Российской империи. Именно натиск извне многое определил в социальном и политическом устройстве России. В XVI веке русское государство воевало 43 года, в XVII - 48, а в XVIII - 56 лет. Даже в "мирном" ХIХ веке Российская империя провела в войнах более 30 лет. Исследовав исторические факты, известный английский историк А. Тойнби (1889-1975) констатировал: "Верно, что и русские армии воевали на западных землях, однако они всегда приходили как союзники одной из западных стран в их бесконечных семейных ссорах. Хроники вековой борьбы между двумя ветвями христианства, пожалуй, действительно отражают, что русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада - агрессорами значительно чаще, чем наоборот". Однако вне зависимости от причин, путей и средств формирования сам факт возникновения огромного территориального комплекса неизбежно порождал проблемы, вызываемые самой природой имперского существования.
Любая империя - это всегда сложное соотношение взаимодействия и противодействия центробежных и центростремительных сил. Чем сильней государство ("империя"), тем меньше сказывается на его политике воздействие центробежного фактора. В России носителем, выразителем и реализатором центростремительного начала неизменно выступала монолитная ("единодержавная", "самодержавная") монархическая власть. Поэтому как только возникала тема о ее политических прерогативах, неизбежно вставал вопрос и о стабильности всей государственной имперской конструкции. Природа российского имперства препятствовала развитию полицентризма и региональной автономизации. Монархическая Россия оставалась заложником своей истории.
Другая онтологическая причина упорного неприятия власть предержащими идеи о конституционном правлении, основанном на расписании политических функций и их разделении между различными субъектами государственного права, коренилась в сакральном смысле царской власти. Царь в России никогда не являлся "первым среди прочих". Он венчался на царство, вступал как бы в мистический брак со страной, а царские порфиры отражали "свет небес". Для начала XX века подобные представления являлись несомненной архаикой. Тем не менее они отражали не только мировоззрение самих монархов, но и подавляющего большинства их подданных. Религиозное (православное) миросозерцание наделяло царя особым ореолом, которого не имел никто из прочих смертных. Именно здесь коренилась причина тех сложных коллизий, которые сопутствовали попыткам реформировать верховную власть в либерально-правовом духе. На пути подобных устремлений всякий раз вставала непреодолимая преграда: не подлежавший реформированию религиозный авторитет.
Между тем проблему противодействия либеральной конституционно-правовой реконструкции России сводят нередко лишь к локальным вопросам о "недальновидности" и "политической близорукости" венценосцев, о корыстных интересах отдельных лиц и социальных групп, оставляя совершенно в стороне национально-православную ментальность. Подобный подход является историческим упрощением.
К началу XX века Россия была еще далека от универсального правового государства (в понимании политологии и социологии XX века), но тенденция гуманизации, правового обеспечения социального жизнеустройства и государственного управления на протяжении всего XIX века (при всех сложностях и прерывностях) проступала вполне определенно.