Родзянко Михаил Владимирович

Потомственный дворянин, действительный статский советник, камергер, член Государственного совета, депутат Третьей и Четвертой Государственной Думы, в 1911-1917 гг. председатель Государственной Думы. Один из основателей Союза 17 октября.

Михаил Владимирович Родзянко родился 31 марта 1859 года в наследственном имении Попасное Новомосковского уезда Екатеринославской губернии, принадлежавшем семейству малороссийских помещиков, начало которому положил сотник Василий Иванович Родзянко, получивший «панство» в 1710 году. Несмотря на то, что род Родзянко не отличался особой знатностью и аристократизмом (всего за полтора века до рождения Михаила Васильевича его предки получили дворянство), к середине ХIХ века представители фамилии Родзянко сумели занять видное место в обществе.

Дед будущего председателя Государственной Думы Михаил Петрович Родзянко служил в Павлоградском гусарском полку, участвовал в войне 1812 года, за отвагу и воинскую доблесть был награжден Золотым крестом. Закончил свою карьеру генерал-майором корпуса жандармов. Бабушка, Екатерина Квашнина-Самарина, фрейлина высочайшего двора, долго возглавляла училище ордена святой Екатерины в Петербурге - весьма престижный пост для дамы.

Михаил Петрович Родзянко, герой войны 1812 года

Отец, Владимир Михайлович Родзянко, воспитывался в Пажеском корпусе и службу начал в аристократическом кавалергардском полку, где служили члены императорской фамилии. В 1868 году в чине генерал-майора он становится помощником начальника штаба корпуса жандармов и в 1879 году производится в генерал-лейтенанты. Генерал Родзянко был одним из богатейших помещиков юга России, вместе с братом он владел 17 тысячами десятин земли в Екатеринославской губернии. Мать, Мария Павловна, тоже происходила из военной семьи. Она была дочерью генерал-адъютанта Витовта и свято соблюдала традиции генеральского клана.

Генерал Витовт, дед М.В. Родзянко, на маневрах

Казалось бы, по семейной традиции для Михаила было уготовано одно будущее - военная карьера и, со временем, генеральские погоны. Во всяком случае, родители Миши Родзянко полагали именно так, и он по стопам отца поступил в Пажеский корпус и в 1878 году стал офицером кавалергардского полка. Однако через несколько лет, в 1882 году в чине поручика он оставил службу и был зачислен в запас, предпочитая военной карьере жизнь провинциального помещика. Он всегда любил родную Украину и в анкетах в графе "народность" писал: "малоросс".

По возвращении М.В. Родзянко в родную Екатеринославскую губернию начинается его общественная деятельность на различных выборных должностях в дворянских и земских организациях. В 1883 году М.В. Родзянко избирается новомосковским уездным собранием почетным мировым судьей. В январе 1884 года в личной жизни М.В. Родзянко произошло важное событие: он женился на княжне Анне Николаевне Голицыной, дочери сенатора и обер-гофмейстера императорского двора. От этого брака родилось трое сыновей.

Молодой помещик, хороший хозяин и примерный семьянин, Родзянко пользовался большим уважением в своем кругу. В 1886 году он становится предводителем дворянства Новомосковского уезда. В 1891 году Родзянко покидает эту должность и налаженную жизнь в южной Екатеринославской губернии и переселяется в имение Топорок, Новгородской губернии. Хозяйство в Топорке без должного присмотра не приносило дохода, и Михаил Васильевич решил пожить там, чтобы привести дела в порядок. Конечно, он и в Новгородской губернии не отказался от общественного поприща, работая в уездном и губернском земствах в качестве гласного.

Северные леса, река Мста, на берегу которой раскинулось его имение, весь неспешный уклад жизни новгородской провинции пришлись Михаилу Владимировичу по вкусу.

Старый навесной мост, сохранившийся в имении Родзянко Топорок

Родзянко строит в своем имении лесопильный завод, занимается благотворительностью и земской деятельностью, руководит церковным хором. В своем доме он устраивает праздники для окрестных ребятишек, рождественские елки с подарками, попечительствует церковно-приходской школе, строит на собственные средства больницу…

Но все же уединенная жизнь в глухом лесном уголке не дает настоящего выхода его энергии. А между тем, Родзянко не забывают при дворе - в 1892 году он был пожалован в звание камер-юнкера, а в 1899 - камергера. Высокое общественное положение требует и высокой отдачи. Вернувшись в Екатеринославскую губернию, он в качестве кандидата принимает участие в выборах председателя губернской земской управы и получает этот пост.

Приближается новый, ХХ век, век революционных потрясений, требующий от каждого определиться с собственными политическими пристрастиями - оставаться в стороне от политики было уже невозможно.

На почве занятий земской деятельностью Родзянко близко сходится с людьми, которые во многом разделяют его либеральные взгляды. С течением времени они встанут вместе с Родзянко у основания «Союза 17 октября». К ним можно отнести Д.Н. Шипова и М.А. Стаховича, будущих политиков, представляющих либеральную часть правого крыла российского политического спектра.

« Я всегда был и буду убежденным сторонником представительного строя на конституционных началах, который дарован России великим манифестом 17 октября 1905 года , - говорил он, - укрепление основ которого должно составить первую и непреложную заботу русского народного представительства ».

События 1905 года заставили многих людей, неравнодушно относившихся к судьбам родины, активно заняться политической деятельностью. М.В. Родзянко, возглавивший наряду с А.И. Гучковым партию октябристов, быстро приобретавшую популярность в обществе, выдвигается в число наиболее заметных политиков. В 1906-1907 годах он является членом Государственного совета, представляя там интересы земского движения.

В состав Первой и Второй Дум октябристы в качестве значительной сильной фракции не вошли. Впрочем, и сами Думы первого и второго созыва просуществовали недолго.

В 1907 году Родзянко прошел на выборах в Третью Думу. В связи с этим он принял решение сложить с себя полномочия члена Государственного совета, как и Гучков, его партийный соратник, вместе с которым Родзянко занял лидирующее положение во фракции октябристов. Гучков был во фракции октябристов первым лицом, а Родзянко - товарищем (заместителем) председателя фракции.

В Третьей Думе М.В. Родзянко занял еще один важный пост - ему предложили возглавить земельную комиссию. А вопрос о земле был наиболее острым и болезненным для того периода, и деятельность комиссии осложнялась множеством политических проблем и разногласий государственного масштаба. Октябристы в области земельных реформ поддержали политику П.А. Столыпина, у которого было много противников.

После того, как А.И. Гучков, разочаровавшись в столыпинских принципах, в знак протеста оставил пост председателя Государственной Думы, на эту должность был избран М.В. Родзянко. Он так «пришелся» на этот пост, что оставался бессменным председателем и в следующей, Четвертой Думе. Депутат Думы А.А. Ознобишин вспоминал в эмиграции: « В интересах справедливости, однако, должен сказать, что по росту, фигуре, осанке и голосу − лучшего председателя в Думе нельзя было найти и вообще заседания Родзянко вел хорошо и довольно беспристрастно » .

Другой депутат - профессор М.М. Новиков, при полном уважении к личности председателя, не мог не отметить и присущие Родзянко комические черты: « Председатель думы М.В. Родзянко обладал солидной внушительной внешностью. Он авторитетно и умело вёл собрания. Лишь при одном обстоятельстве он становился несколько комичным. Это было, когда слово предоставлялось социал-демократическому депутату. Я не знаю, почему, но эти депутаты, в отличие от теперешних большевистских вождей, казались людьми простоватыми и недалёкими. Они не произносили своих речей, а считывали с заранее приготовленной рукописи, что запрещалось думским наказом. Родзянко, как только замечал это, делал «стойку», т. е. внимательно присматривался, весь вытягивался вперёд, а иногда и вставая с места. Убедившись в том, что его подозрение справедливо, он останавливал оратора, напоминая ему думский наказ. Оратор, пробормотав несколько невнятных фраз, вновь обращался к рукописи, за что получал второе предостережение, а после третьего лишался слова ».

Социал-демократическая фракция Четвертой Государственной Думы. В центре (с пышной шевелюрой и усами) большевик Роман Малиновский, который впоследствии был разоблачен как полицейский провокатор

Однако не все думцы считали его «лучшим председателем».

П.Н. Милюков, стараясь соблюдать объективность в оценках, тем не менее оставил весьма противоречивую характеристику личности Родзянко:

«М.В. Родзянко мог бы поистине повторить про себя русскую пословицу: без меня женили. Первое, что бросалось в глаза при его появлении на председательской трибуне, было - его внушительная фигура и зычный голос. Но с этими чертами соединялось комическое впечатление, прилепившееся к новому избраннику. За раскаты голоса шутники сравнивали его с «барабаном», а грузная фигура вызвала кличку «самовара». За этими чертами скрывалось природное незлобие, и вспышки напускной важности, быстро потухавшие, дали повод приложить к этим моментам старинный стих:

Вскипел Бульон, потек во храм…

Бульон, конечно, с большой буквы - Готфрид Бульонский, крестоносец второго похода.

В сущности, Михаил Владимирович был совсем недурным человеком. Его ранняя карьера гвардейского кавалериста воспитала в нем патриотические традиции, создала ему некоторую известность и связи в военных кругах; его материальное положение обеспечивало ему чувство независимости. Особым честолюбием он не страдал, ни к какой «политике» не имел отношения и не был способен на интригу. На своем ответственном посту он был явно не на месте и при малейшем осложнении быстро терялся …Его нельзя было оставить без руководства, и это обстоятельство, вероятно, и руководило его выбором. За ним стояла небольшая группа октябристских «лидеров» во главе с главным оракулом, Николаем Вас. Савичем… »

Павел Николаевич Милюков

При всей природной незлобивости и несклонности к интригам, Родзянко ухитрился нажить немало врагов. «Царь его не любил; Мак лаков ненавидел, - писал П.Н. Милюков. - Но по своему положению Родзянко выдвигался на первый план в роли рупора Думы и общественного мнения. «Напыщенный и неумный», - говорил про него Маклаков. «Напыщенным» Родзянко не был; он просто и честно играл свою роль. Но … он «вскипал», надувался сознанием своей великой миссии и «тек во храм». «Неумен» он был; в своих докладах, как в своих воспоминаниях, он упрощал и утрировал положение - вероятно, и под влиянием Гучкова. Паникерство было ему свойственно… При всем том не считаться с ним было нельзя ».

В. Пуришкевич, любивший высмеивать своих коллег по Думе в язвительных эпиграммах, высказался по поводу избрания Родзянко на пост председателя Думы в поэтической форме:

«Варили, варили, варили овсянку —

Гадали, гадали — избрали Родзянку…

Мораль этой басни моей такова:
На полном безрыбьи и - рак голова »...

И все же, умело лавируя между фракциями и политическими группировками, М.В. Родзянко и в дальнейшем ежегодно переизбирался на пост председателя Думы.

Но это требовало и тонкой политической игры в отношении высших властей. Председатель совета министров В.Н. Коковцов, сменивший на этом посту Столыпина после трагической смерти Петра Аркадьевича, вспоминал:

«…все, что было правее кадетов, видимо, не знало, на какой ноге танцевать [после выборов в IV Думу]. Родзянко, всегда наружно выражавший большие симпатии ко мне, лично вовсе не появлялся… »

Что ж, заметил премьер-министр двойственность в отношении Родзянко к собственной персоне, или нет, - Михаил Владимирович упорно гнул свою линию.

Григорий Распутин

И все же в политической карьере М.В. Родзянко был очень сложный эпизод. Ему пришлось в 1911 году готовить для государя доклад по «распутинскому делу», а личность и деяния Распутина председатель Государственной Думы оценивал крайне негативно: «…Безграмотный, безнравственный, развратный мужик, сектант, человек порочный, явился как бы в роли всесильного временщика, котрого, к сожалению, часть общества поддерживала и окружила организованным кружком. Что хорошего могло сулить России такое мрачное явление? (…) Если бы дело ограничивалось исключительно увлечением императрицы Александры Федоровны воображаемым даром пророчества этого человека и гипнотической силой, облегчавшей ее нервное страдание и умерявшей ее страхи и опасения за свою семью, в особенности за жизнь наследника, то, конечно, это особой тревоги возбудить бы не могло. Но Распутин, завладев неограниченным доверием царской семьи, организовал (или вокруг него был организован) плотно спаянный кружок единомышленников, который сначала преследовал личные цели, а засим мало-помалу стал вмешиваться сначала в церковные, а затем и в государственные дела, устраняя популярных деятелей и заменяя их своими ставленниками. (…) Наконец, близость к царскому престолу заведомо безнравственного и развратного, безграмотного мужика, слава о безобразных похождениях которого гремела, очевидно, способна была в корне подорвать высокое чувство уважения и почитания верховной власти. Были темные слухи о том, что именно это и входило в план вдохновителей распутинского кружка… »
Неизвестно, на какую реакцию со стороны Родзянко рассчитывал государь, поручая ему столь щекотливое дело. Желал ли Николай Александрович объективного расследования, хотел ли ознакомиться с подлинными документами, или рассчитывал, что осторожный и дипломатичный Родзянко сумеет «нейтрализовать» подлинные результаты проверок и сделает угодные императорскому семейству выводы?
Родзянко, во всяком случае, решил действовать бескомпромиссно и воспользоваться выпавшим ему шансом «открыть глаза» царю.

Владимир Николаевич Коковцов

«…Государь приказал… достать из Синода дело по исследованию епископом Тверским, бывшим Тобольским, Антонием поступившего на Распутина обвинения в принадлежности его к секте хлыстов, - вспоминал премьер-министр В.Н. Коковцов. - Это дело… предано было государем генерал-адъютанту Дедюлину, с повелением отвезти его к председателю Государственной думы Родзянко для рассмотрения и представления затем непосредственно государю его личного заключения. Передавая это дело и высочайшее повеление Родзянко, Дедюлин прибавил на словах, что е.и.в. уверен, что Родзянко вполне убедится в ложности всех сплетен и найдет способ положить им конец. Кто посоветовал государю сделать этот шаг - я решительно не знаю; допускаю даже, что эта мысль вышла из недр самого Синода, но результат оказался совершенно противоположный тому, на который надеялся государь.
М.В. Родзянко немедленно распространил по городу весть об «оказанной ему государем чести», приехал ко мне [Коковцову] с необычайно важным видом и сказал, между прочим, что его смущает только одно: может ли он требовать разных документов, допрашивать свидетелей и привлекать к этому делу компетентных людей. Я посоветовал ему быть особенно осторожным, указавши на то, что всякое истребование документов и тем более расспросы посторонних людей составят уже предмет расследования, вызовут только новый шум и могут закончиться еще большим скандалом… он может нарваться на крупную неприятность и скомпрометировать то доверие, которое оказано монархом председателю Государственной думы.
Родзянко, по-видимому, внял моему голосу, но так как он все-таки сознавал, что справиться один с таким делом не может, то привлек к нему членов Думы Шубинского и Гучкова, и они втроем стали изучать дело и составлять всеподданнейший доклад… Родзянко рассказывал направо и налево о возложенном на него поручении и, не стесняясь, говорил, что ему суждено его докладом спасти государя и Россию от Распутина, носился со своим «поручением», показал мне однажды 2-3 страницы своего чернового доклада, составленного в самом неблагоприятном для Распутина смысле, и ждал лишь окончательной переписки его и личного своего доклада у государя…
Под влиянием всех рассказов Родзянко толки и сплетни не только не унимались, но росли и крепли. …Распутинский вопрос вырос во весь свой рост ».

Вдовствующая императрица Мария Федоровна с сыном-императором

Родзянко готовился к докладу у государя очень серьезно. Накануне он получил аудиенцию у вдовствующей императрицы-матери Марии Федоровны, попросившей ознакомить ее с результатами расследования. Запись о встрече со старшей императрицей Родзянко оставил для потомков:
«Разве это зашло так далеко?[ - спросила Мария Федоровна].
- Государыня, это вопрос династии. И мы, монархисты, больше не можем молчать. Я счастлив, ваше величество, что вы предоставили мне счастье видеть вас и вам говорить откровенно об этом деле. Вы меня видите крайне взволнованным мыслью об ответственности, которая на мне лежит. Я всеподданейше позволю себе просить вас дать мне ваше благословение.
Она посмотрела на меня своими добрыми глазами и взволнованно сказала, положив свою руку на мою:
- Господь да благословит вас.
Я уже уходил, когда она сделала несколько шагов и сказала:
- Но не делайте ему [Николаю II] слишком больно ».
От этого доклада ожидали много в самых разных кругах.

«Родзянко работал, вместе с приглашенными им… двумя сотрудниками, около 8-ми недель и, испросивши себе особую аудиенцию у государя, повез свое заключение в Царское Село. Вся Дума отлично знала, с чем поехал председатель, и нетерпеливо ожидала возвращения его. Кулуары шевелились как муравейник, и целая толпа членов Думы ожидала Родзянку в его кабинете к моменту возвращения. Результат его доклада этой толпе не оправдал ее ожидания. Как всегда, последовал полный пересказ о том, что «ему сказано», что он ответил, «какие взгляды высказал», «какое глубокое впечатление, видимо, произвели его слова», «каким престижем несомненно пользуется имя Государственной Думы наверху, несмотря на личную нелюбовь и интриги придворной камарильи», - все это повторилось и на этот раз, как повторялось много раз и прежде, но по главному вопросу - о судьбе письменного доклада о Распутине, - последовал лаконический ответ: «Я представил мое заключение, государь был поражен объемом моего доклада, изумился, как мог я в такой короткий срок выполнить столь объемистый труд, несколько раз горячо благодарил меня и оставил доклад у себя, сказавши, что пригласит меня особо, как только успеет ознакомиться с ним».
Но дни быстро проходили за днями, а приглашение не следовало. Родзянко со мной [Коковцовым] не заговаривал об этом, хотя мне приходилось не раз бывать в Думе за эту пору» . …
Сам Родзянко признавался в своих воспоминаниях:
«У меня образовался целый том обличительных документов. Если бы десятая доля только того материала, который был в моем распоряжении, была истиной, то и этого было бы довольно для производства следствия и предания суду Распутина. Ко мне как к председателю Государственной Думы отовсюду неслись жалобы и обличения преступной деятельности этого господина ».
Но император проигнорировал доклад председателя Думы. На просьбы М.В. Родзянко о повторной аудиенции государь ответил: «Прошу… передать председателю думы, что я принять его не могу и не вижу в этом надобности, так как полторы недели назад я его принимал ».
Распутин по-прежнему оставался в касте неприкасаемых.

Продолжение следует.

Происхождение

Из семьи богатого екатеринославского помещика, отставного полковника гвардии. Окончил Пажеский корпус в 1877 году. На младших офицерских должностях служил в прославленном Кавалергардском полку. Вышел в отставку в чине поручика в 1885 году. Изменив семейной традиции (отец и дед дослужились до генеральских эполет), посвятил себя семейной жизни и ведению своего огромного хозяйства: Родзянко был одним из богатейших землевладельцев тогдашней Малороссии. Состоял уездным предводителем дворянства. В 1892 году был удостоен пожалования в камер-юнкеры, а затем, в 1902 году, и одного из высших придворных званий - камергера Императорского двора. С 1900 года руководил работой Екатеринославской губернской земской управы, а к 1905 году дослужился до чина действительно статского советника, приравненного по петровской Табели о рангах к чину генерал-майора. В 1903-1905 годах - редактор газеты «Вестник Екатеринославского земства». Был женат на княжне А. Н. Голицыной. Отец трех сыновей.

Политическая карьера

Политическая карьера Родзянко началась в годы Первой русской революции 1905-1907 годов. В 1906 был избран членом Государственного совета от Екатеринославского земства, но сложил с себя полномочия ввиду избрания в Государственную Думу. Правый октябрист, один из основателей и лидеров партии «Союз 17 октября». В марте 1911 года, после отставки однопартийца А. И. Гучкова, был избран Председателем III Государственной Думы. Выбор пал на Родзянко прежде всего потому, что депутаты воспринимали его как фигуру максимально компромиссную, устраивавшую октябристско-кадетское большинство Думы. В этом качестве проявил себя как последовательный сторонник конструктивного диалога с самодержавной властью. По словам лидера кадетов П. Н. Милюкова, «Близкий по своему прошлому и по своим связям с высшими правительственными и придворными кругами, Родзянко явился незаменимым осведомителем руководящих кругов Государственной Думы о том, что там творилось, и посредником при сношениях Думы с этими кругами и с верховной властью. Родзянко не имел тех конституционных сомнений, которые связывали в этих отношениях председателя первой Государственной Думы Муромцева. И он широко использовал председательское право высочайшего доклада. Этим он, несомненно, поднял значение Государственной Думы как государственного учреждения, и влил в политическую оппозицию реальное содержание. Переписка Александры Федоровны показала, как Родзянко был неприятен двору в роли русского маркиза Позы. Он умел говорить «истину царям» без улыбки, - и при тогдашних условиях это была самая сильная из возможных форм оппозиции. Только при условии этого рода личного влияния своего председателя Дума получила ту возможность воздействия на военные, а отчасти и на финансовые вопросы, которое сообщило ей силу, значительно возвышавшую ее формальное значение в системе государственных учреждений». «С личностью М.В. Родзянко на видном посту председателя Думы мы встречаемся здесь впервые, ‒ и она провожает нас вплоть до наступления революции. Незначительная сама по себе, она приобретает здесь неожиданный интерес. И прежде всего, естественно, возникает вопрос, как могло случиться, что это лицо, выдвижение которого символизировало низшую точку политической кривой Думы, могло сопровождать эту кривую до ее высшего взлета. М.В. Родзянко мог бы поистине повторить про себя русскую пословицу: без меня меня женили. Первое, что бросалось в глаза при его появлении на председательской трибуне, было ‒ его внушительная фигура и зычный голос. Но с этими чертами соединялось комическое впечатление, прилепившееся к новому избраннику. За раскаты голоса шутники сравнивали его с "барабаном", а грузная фигура вызвала кличку "самовара". За этими чертами скрывалось природное незлобие, и вспышки напускной важности, быстро потухавшие, дали повод приложить к этим моментам старинный стих: "Вскипел Бульон, потек во храм..." "Бульон", конечно, с большой буквы ‒ Готфрид Бульонский, крестоносец второго похода». При этом, добавлял Милюков, «в сущности, Михаил Владимирович был совсем недурным человеком. Его ранняя карьера гвардейского кавалериста воспитала в нем патриотические традиции, создала ему некоторую известность и связи в военных кругах; его материальное положение обеспечивало ему чувство независимости. Особым честолюбием он не страдал, ни к какой "политике" не имел отношения и не был способен на интригу. На своем ответственном посту он был явно не на месте и при малейшем осложнении быстро терялся и мог совершить любую gaffe [неловкий поступок]. Его нельзя было оставить без руководства, - и это обстоятельство, вероятно, и руководило его выбором», - вспоминал Милюков.

Родзянко несомненно чрезвычайно быстро полюбил представительские функции Председателя Государственной Думы, искренне полагая, что вторым человеком в Российской империи после монарха является именно он - Родзянко. Как вспоминал «серый кардинал» партии октябристов, Н. В. Савич, Родзянко «усвоил манеру говорить от имени Думы. Постепенно он начал привыкать к мысли, что - «Государственная Дума - это я, Родзянко». Не встречая противодействия, сознавая, что другой решающей воли во фракции [октябристов] нет, он все больше отождествлял свои мысли с волей большинства, у него развивалось и укреплялось самомнение, самоуверенность, он перестал считаться со своими коллегами, выдавал свое личное мнение за «голос Государственной Думы». Долгое время это не вызывало особых неудобств».

Высокий рост и внушительные габариты Родзянко служили предметом многочисленных шуток и эпиграмм, одна из которых принадлежала перу признанного думского острослова В. М. Пуришкевича:

Родзянко Думе не обуза,

Но, откровенно говоря,

Нам головой избрали пузо —

Эмблему силы “октября

Сам Родзянко с иронией относился к своему огромному животу; известно, что цесаревичу Алексею Николаевичу Родзянко собственноручно представился как «самый большой и толстый человек в России». В супружеской переписке Николая II и Александры Федоровны Романовых Родзянко фигурировал как «толстяк»; император вообще не считал Михаила Владимировича самоуверенным глупцом, который говорил ему «всякую чепуху». Непримиримый противник Г. Е. Распутина, неоднократно на Высочайших аудиенциях горячо убеждал Николая II удалить от себя Распутина, считая факт присутствия «старца» при особе монарха в высшей степени порочащим как самого царя, так и династию.

С началом I мировой войны Родзянко стал одним из наиболее известных в России политиков, символом провозглашенного с кафедры Государственной Думы лозунга «священного единения» оппозиции и трона. Отметим, что авторитет Родзянко в немалой степени способствовал налаживанию плодотворной работы Особого совещания Государственной Думы по обороне, в работе которого Михаил Владимирович принял деятельное участие. Вместе с тем неудачи в ходе войны способствовали неудержимому полевению как Думы, так и ее Председателя. Родзянко, хотя и принял на себя обязанности «умиротворителя» Думы, полагая, что радикальные речи депутатов могут привести к роспуску императором Думы, а в его обязанности как председателя входит «бережение Думы», выступил, будучи фигурой общенационального масштаба, в сознании общества, «благословителем» оппозиционных речей, произносимых с думской кафедры, и одним из символов неприятия существующей власти. В бытность Родзянко председателем Думы в феврале 1916 года единственный раз за всю ее историю посетил открытие сессии парламента. В годы войны Родзянко становится убежденным сторонником ответственного министерства, составленного из лиц, наделенных «общественным доверием», тем самым солидаризируясь с лозунгом оппозиционного власти Прогрессивного блока. О необходимости дарования царем ответственного министерства Родзянко говорил императору как лично, так и в записках на имя Николая II, одна из которых была отправлена им государю незадолго до революции, в феврале 1917 года. «Государь, ваш предок в тяжкую годину, когда стране грозила неминуемая гибель, не поколебался доверить власть лицу, облеченному общественным доверием, — и страна была спасена, а имя императора Александра I золотыми буквами записано на страницах не только русской, но и мировой истории. Со всею горячностью, на которую мы только способны, с сознанием того патриотического долга, который на нас всех лежит, мы молим вас, государь, — последуйте примеру вашего благородного предка. Бьет двенадцатый час, и слишком близко время, когда всякое обращение к разуму народа станет запоздалым и бесполезным», - писал М. В. Родзянко.

Роль в Февральской революции

В дни Февральской революции Родзянко - одна из центральных действующих фигур революционного процесса. Подобно многим другим думским оракулам - В. В. Шульгину, П. Н. Милюкову и другим - революция стала для М. В. Родзянко, несмотря на все его недавние предостережения императору, в высшей степени неожиданным и неприятным событиям. Родзянко испытывал дискомфорт, неуверенность, больше всего не желая, чтобы его воспринимали как революционера и бунтовщика. 26 февраля 1917 года, видя неумолимое разрастание революционного движения в столице, Родзянко отправил Николаю II телеграмму: "Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Растет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на венценосца". Эта телеграмма послана была Родзянко и всем главнокомандующим фронтами, с просьбой поддержать его. 27-го утром председатель Думы обратился к государю с новой телеграммой: "Положение ухудшается, надо принять немедленно меры, ибо завтра будет уже поздно. Настал последний час, когда решается судьба родины и династии". Узнав о роспуске царем Думы, Родзянко пришел в отчаяние, по словам его секретаря Н. В. Садыкова, Михаил Владимирович несколько раз повторил «Все кончено!», а на глазах его показались слезы. Даже в этой ситуации, в условиях абсолютной анархии в Петрограде, «Родзянко долго не решался. Он все допытывался, что это будет - бунт или не бунт?

Я не желаю бунтоваться. Я не бунтовщик, никакой революции я не делал и не хочу делать. Если она сделалась, то именно потому, что нас не слушались… Но я не революционер. Против верховной власти я не пойду, не хочу идти. Но с другой стороны, ведь правительства нет. Ко мне рвутся со всех сторон… Все телефоны обрывают. Спрашивают, что делать? Как же быть? Отойти в сторону? Умыть руки? Оставить Россию без правительства? Ведь это Россия же наконец! Есть же у нас долг перед родиной? Как же быть? Как же быть?

Спрашивал он и у меня.

Я ответил совершенно неожиданно для самого себя, совершенно решительно:

Берите, Михаил Владимирович. Никакого в этом нет бунта. Берите, как верноподданный… Берите, потому что держава Российская не может быть без власти… И если министры сбежали, то должен же кто-то их заменить… Ведь сбежали? Да или нет?

Сбежали… Где находится председатель Совета Министров - неизвестно. Его нельзя разыскать… Точно так же и министр внутренних дел… Никого нет… Кончено!

Ну, если кончено, так и берите. Положение ясно. Может быть два выхода: все обойдется - государь назначит новое правительство, мы ему и сдадим власть… А не обойдется, так если мы не подберем власть, то подберут другие, те, которые выбрали уже каких-то мерзавцев на заводах… Берите, ведь наконец, черт их возьми, что же нам делать, если императорское правительство сбежало так, что с собаками их не сыщешь», - вспоминал переживания Родзянко перед тем, как объявить о создании и возглавлении им Временного комитета Государственной Думы поздним вечером 27 февраля, депутат Государственной Думы В. В. Шульгин. Именно Родзянко как председатель Думы приветствовал полки, прибывавшие к Таврическому дворцу, чтобы заявить о своем переходе на сторону революции. «Полки по-прежнему прибывают, чтобы поклониться. Все они требуют Родзянко… Родзянко идет, ему командуют «на караул»; тогда он произносит речь громовым голосом… крики «ура!»… Играют марсельезу, которая режет нервы… Михаил Владимирович очень приспособлен для этих выходов: и фигура, и голос, и апломб, и горячность… При всех его недостатках, он любит Россию и делает, что может, т. е. кричит изо всех сил, чтобы защищали родину… И люди загораются, и вот оглушительные «ура», - вспоминал Шульгин. 28 февраля 1917 года Родзянко приказал снять висевший в главном зале Таврического дворца, где проходили заседания депутатов, портрет царя. Вместе с тем, несмотря на участие Родзянко в переговорах об отречении императора от престола, вплоть до 2 марта 1917 года, Михаил Владимирович был убежден в необходимости сохранения института монархии в России, и выступал в роли горячего сторонника отречения Николая II в пользу наследника, цесаревича Алексея Николаевича.

Последующие события показали, что быть «вторым человеком в России» Родзянко удавалось только в системе думской монархии. Февраль в одночасье сделал его слишком правым для нового политического истеблишмента. Во Временном правительстве никакого портфеля Родзянко, возглавлявший Временный комитет Государственной Думы, не получил. «Родзянко пойдет только в премьеры, а в премьеры нельзя, не согласятся левые и даже кадеты… Пусть остается председателем Думы… А будет Дума? Что-то не похоже… А кого мы, не кадеты, могли бы предложить? [на пост премьера] Родзянко? Я бы лично стоял за Родзянко, он, может быть, наделал бы неуклюжестей, но, по крайней мере, он не боялся и декламировал «родину-матушку» от сердца и таким зычным голосом, что полки каждый раз кричали за ним «ура»… Правда, были уже и такие случаи, что после речей левых тот самый полк, который только что кричал: «Ура Родзянко!», неистово вопил: «Долой Родзянко!» То была работа «этих мерзавцев»… Но, может быть, именно Родзянко скорее других способен был с ними бороться, если бы у него было два-три совершенно надежных полка. А так как в этой проклятой каше у нас не было и трех человек надежных, то Родзянко ничего бы не сделал. И это было совершенно ясно хотя бы потому, что, когда об этом заикались, все немедленно кричали, что Родзянко «не позволят левые». То есть как это «не позволят»?! Да так. В их руках все же была кой-какая сила, хоть и в полуанархическом состоянии… У них были какие-то штыки, которые они могли натравить на нас. И вот эти «относительно владеющие штыками» соглашались на Львова [в качестве министра-председателя Временного правительства], соглашались потому, что кадеты все же имели в их глазах известный ореол. Родзянко же был для них только «помещик» екатеринославский и новгородский, чью землю надо прежде всего отнять…», - описывал свои мысли в те дни Шульгин. По собственному признанию Родзянко, «партия кадет решительно воспротивилась моему Министерству, о чем лидер их заявил Председателю Думской фракции земцев-октябристов. Без участия же кадетской партии образовать устойчивый кабинет было невозможно…».

3 марта 1917 года Родзянко присутствовал на заседании членов Временного правительства и Временного комитета Государственной Думы, на котором настоятельно рекомендовал великому князю Михаилу Александровичу не принимать престол, переданный ему согласно акту отречения императора Николая II. Именно с Родзянко великий князь Михаил Александрович выходил советоваться один на один перед тем, как объявить собравшимся о своем окончательном решении.

«Главное, что ставят ему в вину, - это, конечно, то, что он советовал государю отречение… А что же, если бы Родзянко не советовал отрекаться, молчал бы, трон удержался бы? Я же думаю и теперь, что иного исхода не было. Чтобы не отрекаться, надо было залить кровью Петроград. Кто мог это сделать тогда? Где был тот человек и те люди», - писал Шульгин в некрологе, посвященном Родзянко.

При Временно правительстве

Временное правительство приложило все усилия для того, чтобы удалить Государственную Думу с политической сцены. Лидеры правительства, в первую очередь Милюков и Керенский, возможно, опасаясь конкуренции со стороны Родзянко, лишили тем самым свое правительство единственно возможной легитимной опоры, погрузив тем самым Россию в правовой вакуум. Фактически Родзянко, как остроумно выразился историк И. Архипов, оказался в положении «спикера без парламента». В последующие, до Октября 1917 года месяцы, думцы собирались лишь на не имеющие никакого реального политического значения «частные совещания членов Государственной думы», протоколы которых, тем не менее, являются ценнейшим источником по истории политических настроений российской общественности семнадцатого года.

Попытки Родзянко вернуть себе власть были безуспешны; председатель Думы крайне болезненно относился к упрекам его в «буржуазности». Выражая свое настроение, Родзянко на одном из митингов воскликнул, обращаясь к тем, кто называл его «помещиком-богатеем»: «Рубашку снимите - Россию спасите!» Увы, для семнадцатого года Родзянко действительно был уже слишком правым. Принимал участие в Московском государственном совещании 12-15 августа 1917 года, был активным сторонником генерала Л. Г. Корнилова.

Участник Белого движения

После прихода к власти большевиков, опасаясь ареста, выехал из Петрограда на Дон. С помощью артиста Александринского театра М. В. Родзянко удалось загримировать тяжелобольным, и благополучно отправить с Николаевского вокзала Петрограда в Новочеркасск, где проходило формирование антибольшевистской Добровольческой армии. Однако, на Дону, как вспоминал осведомленный мемуарист князь Г. Н. Трубецкой, Родзянко не прижился, рассорившись и с основателем армии генералом М. В. Алексеевым, и с донским атаманом А. М. Калединым. Родзянко уехал из Новочеркасска в Екатеринодар. После оставления Екатеринодара, ввиду наступления большевиков, Войсковым правительством, Родзянко присоединился к Кубанскому правительственному отряду под командованием генерала В. Л. Покровского, соединившегося вскоре с Добровольческой армией, совершавшей в те дни знаменитый Ледяной поход, целью которого было освобождение Екатеринодара от красных. В дни Ледяного похода М. В. Родзянко находился в обозе Добровольческой армии. Отношение к Родзянко в белогвардейской среде было, как правило, резко неприязненным: добровольцы говорили о Родзянко: «Ишь, сам устроил революцию, а теперь от нее же спасается». Значительная часть офицеров видела в М. В. Родзянко прямого виновника революции, а значит и всех их последующих несчастий. Узнав о том, что Родзянко сейчас войдет в комнату Л. Г. Корнилова, генерал И. П. Романовский полушутя-полусерьезно спросил у Командующего Добровольческой армией: «Ваше Превосходительство! Прикажете приготовить для него намыленную веревку?», на что Корнилов, иронизируя над грузностью Родзянко, отвечал, что веревки, которая смогла бы выдержать Михаила Владимировича, пожалуй, не сыскать. В другой раз один из старших начальников Добровольческой армии сказал, обращаясь к Родзянко, ехавшему в обозе среди раненых, следующие слова: «Если бы не Вы, то не было бы этой колонны искалеченных». Инцидент уладил Корнилов, заявив, что считает Родзянко воплощением старой России и почетным добровольцем. Позднее, уже летом 1918 г. в Новочеркасске, добровольцы попытались выкинуть Родзянко в окно «Европейской гостиницы». Были и другие случаи откровенного хамства по отношению к немолодому уже политику. Приводя факты недружелюбного отношения добровольцев к Родзянко, мемуарист И. Ф. Патронов отмечал, что причины революции, по мнению строевого офицерства, «были весьма просты: в революции виновата Государственная Дума, Родзянко, Милюков и прочие лидеры ее; в развале армии - Гучков, подписавший приказ №1, Керенский, издавший Декларацию прав. Оттого то неудержимая ненависть по отношению к подобным лицам проявлялась всегда в душе строевого офицерства… Винили, конечно, не Петров или Иванов, а тех, кто сказал им - делай, что хочешь, ныне свобода». Сам Корнилов, как вспоминал доброволец полковник И. Ф. Патронов, дружелюбно относился к Родзянко, считая, что тому просто не повезло: «Он освободил русский народ, и сам же первый поднял против него оружие». Уже после смерти Корнилова, деликатный Родзянко, возмущенный постоянными нападками против себя офицерства, подошел в станице Успенской к новому Командующему Армией - генералу Деникину: «До меня дошло, что офицеры считают меня главным виновником революции и всех последующих бед. Возмущаются и моим присутствием при армии. Скажите, Антон Иванович, откровенно, если я в тягость, то останусь в станице, а там уж что Бог даст». , как мог, успокоил старика, уговорив его не «обращать внимания на праздные речи». Однако места в политической жизни Добровольческой армии Родзянко не нашел и при Деникине, письма и предложения Родзянко Антону Ивановичу желательного для бывшего председателя бывшей Думы отклика не находили. В частности, как вспоминал Деникин, Родзянко совместно с проживавшими в Ростове и Новочеркасске общественными деятелями усиленно проводил идею созыва верховного совета из членов всех четырех Государственных Дум. Идея эта была сочтена Деникиным несвоевременной. Фактически Родзянко настоящего дела на белом Юге для себя не нашел.

«Через год я его встретил в Екатеринодаре при Деникине. Он имел уже вид не победителя, побежденного. Особенно у него приниженный вид был, когда я видел его последний раз: он сидел в прачечной 3-го разряда, в маленькой деревянной лачужке, пропитанный удушливыми прачечными парами; он ожидал свое белье, а ему особенно долго его не давали; он ругался, плевал на пол и имел весьма жалкий и желчный вид», - вспоминал мемуарист М. В. Шахматов. В статье-некрологе, посвященной Родзянко, справедливо писал: «При организации первого вооруженного сопротивления большевистскому захвату Родзянко был бы одиозной фигурой. Он это понял сам - и вместо Ростова очутился в Екатеринодаре. С Добровольческой армией он соединился в дни ее самых тяжелых испытаний, накануне смерти Корнилова. Соединился, но не слился. Ибо бывший председатель Государственной Думы, только что бывший слишком правым для зачинавшейся армии, опять оказался слишком левым для начавшего преобладать в ней настроения. Ненависть против революции - революции вообще, не различая течений в ней - распространилась и на Родзянку, который был причислен недоумевающими патриотами к преступным деятелям революции».

Последние годы в эмиграции

Покинув Россию в 1920 году, Родзянко жил в Сербии в крайней бедности. Скончался 24 января 1924 года. Кончина бывшего председателя Государственной Думы прошла для эмиграции практически не замеченной. Похоронен на Новом кладбище в Белграде.

Последний председатель Государственной думы погибшей Российской империи незадолго до смерти часто сидел неподвижно за письменным столом. Он молился, глядя на портрет императора Николая II и часто плакал. Он просил прощения за свою невольную вину перед Россией. Семье Родзянко, приговоренной Лениным к казни, пришлось бежать, и это бегство внук Михаила Владимировича, священник Владыка Василий, назовет адом. В лагерях Тито ему явится великий русский святой Серафим Саровский, пообещав позаботиться о его потомках… Надежда на возвращение домой казалась им несбыточной и невозможной. Долго тянется только день. Столетие - песчинка в часах вечности. И сегодня Родзянко снова служат России - Алексей Олегович Родзянко, президент Американской Торговой палаты в РФ, возрождает у нас старинные традиции конного поло.

Вредакции журнала Gold Mustang Алексей Олегович Родзянко - частый гость, но в этот раз беседа приняла необычный поворот...

«Одно из самых первых моих детских воспоминаний, - рассказывает Алексей Олегович, - небольшая квартира нашей семьи в Нью-Йорке, в Бронксе. Этажом ниже жили бабушка и дедушка, родители моей матери. Мы часто проводили время у них. Бабушка играла на рояле, дедушка делал нам самолетики из листочков календаря... В первые годы жизни я очень мало видел отца, потому что он днем работал механиком на фабрике, а ночью учился...».

GM: В семье говорили на русском?

А.Р.: У меня было сорок два или сорок три двоюродных родственника. И все мы общались на русском языке.

GM: Кто же Вы на самом деле - русcкий или американец?

А.Р. : Здесь (в России. - Прим. автора) на меня смотрят скорее как на иностранца. Люди подходят ко мне в самолетах и ресторанах и начинают говорить по-английски. И по паспорту я действительно американец. Однако, когда я был 21-летним студентом, в наш университет приехала советская делегация. На приеме один из академиков задал мне вопрос: кем я себя ощущаю? Я сказал, что я американец. Нет, ответил он, за тобой всего 20 лет Америки и 1000 лет России. Наверное, он был прав.

GM: Знал ли кто-то из американского окружения, что Вы правнук председателя Государственной думы Российской империи?

А.Р.: В Америке никто не знал, что мои предки были очень известны в России. Никто - кроме русских эмигрантов, и в этой среде людей, по разным причинам покинувшим свою страну, к нашей семье всегда было какое-то особое отношение, которое я ощущал с младшего возраста. Именно это отношение во многом сформировало не только чувство ответственности перед своим прошлым, но и представление о том, как себя вести в тех или иных ситуациях.

GM: Вы сделали блестящую карьеру. Расскажите, с чего все начиналось?

А.Р.: Получив образование, я служил переводчиком по контракту в Госдепартаменте США и принимал участие в переговорах об ограничении стратегических наступательных вооружений, проходивших в Европе. Очень хорошо помню, что переводчиком от российской стороны, тоже очень молодым и начинающим, был Виталий Чуркин. А сегодня он - посол Российской Федерации в ООН.

Статский советник. Невольный грех

В подмосковном Никольском, у стены самого старинного и красивого из сохранившихся храмов Подмосковья, предки Родзянко похоронены рядом с предками фельдмаршала Кутузова. А надпись на надгробии матери, супруги Михаила Родзянко, княгини Марии Голицыной, «урожденной Сумароковой», говорит и о родстве с выдающимся русским поэтом.

Нет, расстаться с Россией навсегда они, конечно же, не могли. Слишком глубоко врос-ли и переплелись истории рода и отечества.

Почему же епископ Василий (Родзянко) в Федоровском соборе в Царском селе, «перед всем миром», просил простить своего деда? Что тяготило Владыку, по его собственному признанию, всю жизнь?

Произнесенная им тогда короткая проповедь как будто все объясняет: «Мой дед хотел только блага для России, но, как немощный человек, он часто ошибался. Он ошибся, когда послал своих парламентариев к Государю с просьбой об отречении. Он не думал, что Государь отречется за себя и за своего сына, а когда узнал это, то горько заплакал, сказав: «Теперь уже ничего нельзя сделать. Теперь Россия погибла». Он стал невольным виновником той екатеринбургской трагедии. Это был невольный, но все-таки грех. И вот сейчас в этом святом месте я прошу прощения за своего деда и за себя перед Россией, перед ее народом и перед царской семь-ей. И как епископ, властью, данной мне от Бога, прощаю и разрешаю его от этого невольного греха».

Михаил Владимирович Родзянко, один из виднейших политических деятелей России начала ХХ века, родился в 1859 году в селе Попасном Новомосковского уезда Екатеринославской губернии.

Председатель Государственной думы Михаил Владимирович РОДЗЯНКО

В настоящее время это Днепропетровская область. Он всегда любил родную Украину и в анкетах в графе «народность» писал «малоросс».

Миша Родзянко поступил в Пажеский корпус и в 1878 году стал офицером Кавалергардского полка, но вскоре вышел в отставку, предпочтя военной карьере жизнь провинциального помещика. Судьба и правда готовила юноше отнюдь не военную карьеру: почетный мировой судья, председатель Екатеринославской земской управы, член Государственного совета Екатеринославской губернии и, наконец, на выборах в Третью Государственную думу он проходит как лидер фракции октябристов. А затем, в 1911 году, становится председателем Думы.

Едва ли не в каждой из известных биографий Михаила Родзянко, в том числе и в его собственных мемуарах «Крушение империи», сюжету «Родзянко и Распутин» отводится огромная роль.

Как известно, Григорий Распутин, старец из Покровского села, производил колоссальное впечатление не только на со-временников, но и на склонную к мистицизму царицу.

К слову, его пророчества действительно поражают воображение, особенно если учесть, что все они сбылись…

Распутин делал все возможное, чтобы помешать вступлению России в Первую мировую войну. Но, выйдя из дома в Покровском, он получил удар ножом и, истекая кровью на больничной койке, уже не смог помешать роковому решению Николая II. После этого удара он выжил, но предчувствовал свою близкую гибель: «Скоро меня не станет, - говорил он императрице. - Если убьет меня мужик, спасется Россия, но если это сделает дворянство, России не миновать страшной участи…» Распутина убили во дворце Юсуповых, одной из самых влиятельных аристократических семей, 30 декабря 1916 года…

Когда Николая II, его супругу, дочерей и наследника везли в ссылку, лошадей перепрягали в Покровском у большого камня, как раз напротив дома Распутина. И царица с изумлением вспомнила: «Вы побываете на моей Родине, только меня тогда уже не будет…»

Михаил Родзянко не склонен был признавать в Распутине пророка. Он видел в нем прежде всего опасного, распущенного человека, оказывающего чудовищное влияние на императора и его ближайшее окружение. В разговорах с императором Михаил Владимирович во время своего знаменитого доклада пытался образумить царя, прямо называя Распутина «хлыстом» и «развратником», доказывая, что такой человек не может находиться рядом с цесаревичем, наследником престола.

Родзянко готовился к докладу у государя очень серьезно, но император доклад проигнорировал. На просьбы о повторной аудиенции Николай II ответил: «Прошу… передать председателю Думы, что я принять его не могу и не вижу в этом надобности, так как полторы недели назад я его принимал». Позиция Родзянко по «распутинскому вопросу» сильно ему повредила. Он с болью душевной отмечал, что отношение императора к нему становится все хуже: «В мае месяце 1912 года в Москве на освящении памятника Александру III государь был со мной холоден…» Михаил Владимирович Родзянко превратился во врага императорского семейства - императрица Александра Федоровна не терпела и не прощала никаких нападок на своего фаворита. Родзянко посчитал такое положение оскорбительным и также стал относиться к царской семье с холодностью.

И все-таки отношения Михаила Родзянко с царской семьей нельзя трактовать одно-значно. О том, что император ценил и уважал мнение Родзянко, свидетельствует замечательный эпизод, описанный Михаилом Владимировичем в «Крушении империи»:

«Переходя к вопросам фронта, я напомнил, что еще в пятнадцатом году умолял государя не брать на себя командование армией и что сейчас после новых неудач на румынском фронте всю ответственность возлагают на государя.

Не заставляйте, Ваше Величество, - сказал я, - чтобы народ выбирал между вами и благом родины. До сих пор понятие царь и родина - были неразрывны, а в последнее время их начинают разделять.

Государь сжал обеими руками голову, потом сказал:

Неужели я двадцать два года старался, чтобы все было лучше, и двадцать два года ошибался?..

Минута была очень трудная. Преодолев себя, я ответил:

Да, Ваше Величество, двадцать два года вы стояли на неправильном пути.

Несмотря на эти откровенные слова, которые не могли быть приятными, государь простился ласково и не выказал ни гнева, ни даже неудовольствия».

Спустя некоторое время между императором и Родзянко происходит следующий разговор:

«После одного из докладов, помню, государь имел особенно утомленный вид.

Я утомил вас, Ваше Величество?

Да, я не выспался сегодня - ходил на глухарей… Хорошо в лесу было…

Государь подошел к окну (была ранняя весна). Он стоял молча и глядел в окно. Потом государь повернулся ко мне:

Почему это так, Михаил Владимирович? Был я в лесу сегодня… Так хорошо было на душе… Там ближе к природе, ближе к Богу…

Кто так чувствует, не мог быть лживым и черствым».

…И все же в своих воспоминаниях Михаил Родзянко характеризует императора как слабого человека, которому досталась непосильная ноша: «Жизнь его, несомненно, была полна лучших пожеланий блага и счастья своему народу. Однако он не только ничего не достиг благодаря своему безволию, мягкости и легкому подчинению вредным и темным влияниям, напротив, привел страну к царящей ныне смуте, а сам со своей семьей погиб мученической смертью».

И при этом последние дни Михаила Владимировича в эмиграции в Югославии заполнены тяжелым, не отпускающим его ощущением вины и молитвой. Он решил взять всю вину за роковое отречение императора на себя. Такова русская душа, не желающая искать себе оправданий.

Столетие - песчинка в часах вечности. Сегодня их поступки - и последнего русского императора, и последнего председателя Государственной думы, несмотря на споры и противоречия, искренне уважавших друг друга, воспринимаются совершенно иначе. Они стали историей. Нашей историей. Которую уже нельзя изменить. Да и нужно ли?

Отречение царя

«Отречение царя: революция в России»

Фото (верхний ряд слева направо): Императрица Александра Федоровна в мундире Лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка; Император Николай II c наследником Алексеем и второй дочерью, Великой Княжной Татьяной, в Царском Селе.

(нижний ряд слева направо): Великий Князь Михаил Александрович, несостоявшийся регент царевича Алексея; Ее Величество Александра Федоровна с раненым офицером в Царско-сельском госпитале; Глава Временного комитета Государственной думы М. Родзянко

27 февраля 1917 года был создан Временный комитет Государственной думы во главе с М.В. Родзянко, взявший на себя функции правительства. Было принято решение, что Николай II должен отречься от престола в пользу сына Алексея при регентстве Великого князя Михаила Александровича.

2 марта в телеграмме на имя Родзянко Николай II сообщил, что готов согласиться на озвученные условия. Однако позже император передумал и к 12 часам ночи сам подготовил текст манифеста об отречении и за себя, и за сына в пользу брата Михаила.

Из разговора Родзянко с Рузским: «...чрезвычайно важно, чтобы манифест об отречении и передаче власти Великому князю Михаилу Александровичу не был опубликован до тех пор, пока я не сообщу вам об этом... Весьма возможна гражданская война. С регентством Великого князя и воцарением наследника цесаревича помирились бы, может быть, но воцарение его как императора абсолютно неприемлемо».

3 марта М.В. Родзянко участвовал в переговорах с Великим князем Михаилом Александровичем, которого вызвал по телефону

из Гатчины в Петроград, и настоял на его отказе от престола.

В гармонии с лошадью

Павел Павлович Родзянко, также как и его дядя, окончил Пажеский корпус, и в 1901 году был произведен в корнеты Кавалергадского полка, в котором служило несколько поколений семьи Родзянко. Спустя пять лет Павел был прикомандирован к Офицерской кавалерийской школе. При этом Павел Павлович был не просто кавалерийским офицером - в начале первого десятилетия прошлого века он с братом Александром Родзянко участвовал в международных соревнованиях по конкуру. В течение трех лет подряд (1912 -1914) русская сборная с участием Родзянко завоевывала переходящий Золотой Кубок короля Эдуарда VII в лондонском выставочном комплексе «Олимпия». Благодаря тому, что заветная награда была выиграна ими трижды, Кубок, согласно правилам, был оставлен команде навсегда. В 1914 году в королевской ложе за выступлением Родзянко наблюдали Государыня Мария Федоровна, Великий Князь Михаил Александрович и президент Франции Раймон Пуанкаре.

Российская команда по конкуру: Великий Князь Дмитрий Павлович, капитан Александр Родзянко, капитан Алексей Селихов, лейтенант Михаил Плешков на V Олимпийских играх 1912 года в Стокгольме

Павел Родзянко страстно любил лошадей и кропотливо изучал тонкости выездки, по-стоянно совершенствуя свои теоретические и практические знания. Он был одним из учеников легендарного мэтра мировой выездки Джеймса Филлиса, который с 1898 по 1909 годы по личному приглашению российского императора приехал работать старшим преподавателем верховой езды в Офицерскую кавалерийскую школу.

Большую роль в становлении Павла Родзянко как конника сыграла его командировка в Италию и обучение в Итальянской кавалерийской школе у капитана армии Федерико Каприлли. Он являлся приверженцем новой школы выездки лошади в противовес классической выездке. По мнению Каприлли, лошади должна быть предоставлена свобода самостоятельного регулирования равновесия. Он ставил цель сделать всадника удобным для лошади, прежде всего, посредством совмещения центров тяжести. Популяризаторы итальянской школы обычно описывают эту систему как совокупность трех компонентов: облегченной посадки, облегченного управления и облегченной подготовки. Каприлли делал все, чтобы сохранить лошадей от неумелой и насильственной выездки, которую он считал причиной того, что лошади

в армии быстро выходили из строя.

Павел Родзянко на мерине Дженга (кубок в «Олимпии» 1913 года)

Павел Родзянко тренировался у Каприлли в течение года и привез технику этого итальянского мастера в Россию. Приобретенные знания, а также собственные мысли Родзянко оформил на родине в книге «Итальянская кавалерийская школа и новый метод полевой езды и обучения ей», написанной под псевдонимом «П.П.Р.» в 1911 году. Есть у него и еще одна книга - «Modern Horsemanship», в которой даже есть глава о подготовке поло-пони.

В первые дни после отречения государя Родзянко покинул Рим, уехал в Лондон и обратился к английским властям с просьбой записать его в армию рядовым. Здесь он встретил бывшего британского военного атташе в России Альфреда Нокса, который был назначен командующим экспедиционными силами на Дальнем Востоке и в Сибири. На одном пароходе с Ноксом Родзянко отплыл во Владивосток. По прибытии британской миссии в Омск Павел был командирован в Екатеринбург для ознакомления с обстоятельствами гибели царской семьи. Здесь он обнаружил спаниеля наследника Джоя, которому удалось избежать участи хозяина. Собака спряталась под креслом. Павел Павлович забрал пса с собой.

Вернувшись в Англию, Родзянко приобрел небольшое имение в Виндзоре с манежем и конюшней на несколько десятков лошадей, которое примыкало к королевскому парку. Павел открыл школу верховой езды для аристократов и занимался этим до конца своих дней. В числе его учеников были наследник престола, будущий король Эдуард VIII («самый бездарный ученик из всех, с кем мне пришлось работать»), будущий король Греции и многие другие. Наследник престола приезжал на занятия верхом через особые ворота, которые были сделаны между имением Родзянко и королевским парком. Имя Павла Родзянко вошло во все учебники верховой езды и во все книги по истории конного спорта.

В конце 1920-х годов его пригласили возглавить кавалерийскую школу армии молодого «Свободного Ирландского Государства», и Родзянко на несколько лет уехал в Дублин. Именно Павел Родзянко считается создателем ирландской кавалерии.

Сегодня в разных уголках света можно встретить учеников, помнящих своего авторитетного наставника. Так, по иронии судьбы в конце 1990-х годов Алексей Олегович Родзянко на ужине в Кенсингтонском дворце оказался на соседнем кресле с англичанином, который был учеником его дяди, Павла Павловича Родзянко.

«Я должен быть для них Отцом, а если потребуется, То и матерью…»

Владыка Василий, внук Михаила Родзянко, был назван при рождении Владимиром. Он родился на Николин день, и все в семье были уверены, что назовут его Николаем, только вдруг принесли иконку от давно умершей бабушки, уже упоминавшейся княгини Марии Голицыной, с переданной потомкам ее волей: назвать следующего мальчика, родившегося в семье, непременно Владимиром…

Владыка ВАСИЛИЙ (в миру Владимир Михайлович РОДЗЯНКО)

В семье Родзянко невероятно много таких удивительных, причудливых узоров судьбы. До конца своих дней он не мог забыть, как мальчиком бежал из России вместе с родителями и дедом в трюме корабля, где на каждый метр приходилось по две-три семьи беженцев. Они пережили карантин в Салониках, долго ехали на волах через разгромленную, искалеченную войной Сербию.

Свое детство Владыка называл адом. Воплощением ада стал для него гувернер, царский офицер, тайно ненавидевший его деда и вымещавший свою ненависть на мальчике. Гувернер ежедневно бил его ремнем, до 50 ударов и больше, а потом заставлял стоять на коленях на кукурузе до тех пор, пока не выступали капли крови.

Эти страшные детские воспоминания Владыка Василий пересказывал не только без всякого осуждения, но, напротив, уверял, что они благотворно повлияли на всю его будущую жизнь. Счастливая встреча со своим духовным отцом показала ему, что через любовь и прощение может открыться другой мир, светлый и ясный.

Эту истину Владыка стремился открыть каждому, кто к нему обращался. Его епархия в Америке простиралась на полтора миллиона (!) квадратных миль. Не позволяя себе ни слабости, ни усталости, он объезжал своих прихожан, замечая: «Я должен быть для них отцом, а если потребуется, то и матерью…».

Архимандрит Тихон (Шевкунов) в своей книге «Несвятые святые» рассказывает, насколько безотказным человеком был Владыка Василий и при каких обстоятельствах он встретился на глухой русской дороге со своим духовным сыном, о котором до сих пор ничего не знал…

К епископу пришел молодой священник и стал уговаривать провести службу в восстановленной им церкви. Отец Тихон насторожился: «А где приход-то твой?». Помявшись и начав с того, что «недалеко», молодой батюшка сознался, что ехать придется километров четыреста до Костромы и оттуда еще километров сто пятьдесят...

Василий Родзянко, не раздумывая, собрался в путь. Теперь слово стоит передать Архимандриту Тихону, отрывок из его книги приводится с небольшими сокращениями: «Таким вот образом Владыка Василий и очутился на глухой дороге по пути к затерянной в костромских лесах деревушке… Неожиданно машина остановилась. На дороге буквально несколько минут назад произошла авария - грузовик на всей скорости столкнулся с мотоциклом. На земле в пыли лежал мертвый мужчина. Над ним в оцепенении стоял юноша. Рядом курил понурый водитель грузовика. Владыка и его спутники поспешно вышли из автомобиля. Помочь уже ничем было нельзя…

…Молоденький мотоциклист, зажав в руках шлем, плакал - погибший был его отцом. Владыка подошел и обнял молодого человека за плечи.

Я священник. Если ваш отец был верующим, я могу совершить нужные для его души сейчас молитвы.

Да, да! - начиная выходить из оцепенения, подхватил молодой человек. - Он был верующим! Сделайте, пожалуйста, все, что надо! Отец был православным. Правда, он никогда не ходил в церковь - все церкви вокруг посносили… Но он всегда говорил, что у него есть духовник!

Из машины уже несли священнические облачения. Владыка не удержался и осторожно спросил молодого человека:

Как же так получилось, что ваш отец не бывал в церкви, а имел духовника?

Да, так получилось… Отец много лет слушал религиозные передачи из Лондона. Их вел какой-то отец Владимир Родзянко. Этого батюшку папа и называл своим духовником. Хоть сам никогда в жизни его не видел.

Владыка заплакал и опустился на колени перед своим умершим духовным сыном».

Новая эра

Алексей Олегович Родзянко - президент Американской торговой палаты в России и человек, который несколько лет назад раз и навсегда влюбился в конное поло. Он родился в США, там же получил образование в Дартмутском колледже, а затем степень МВА в Колумбийском университете. В Советский Союз Алексей Родзянко первый раз приехал в начале 1970-х годов, затем было много деловых поездок в СССР и в Россию, а с 1995 года обосновался Москве.

Анастасия, Михаил и Алексей Родзянко празднуют победу

В 2001 году младшая дочь Алексея Олеговича, Тася, попросила отвезти ее на занятия верховой ездой. Так папа и дочка оказались в Битце, а спустя короткое время Алексей Олегович и сам сел в седло.

Именно Алексей Родзянко стал в 2003 году одним из первых спонсоров Московского поло-клуба. Азартная и динамичная игра увлекла и Алексея Олеговича, и его дочку, и двоих сыновей - получилась поло-команда, для которой как раз нужно 4 человека. В конце 2005 года Алексей Родзянко стал владельцем клуба. Так началась новая страница в истории российского поло.

Первых лошадей в Московский поло-клуб помогала выбирать Клэр Томлинсон, чьи два сына уже много лет являются участниками английской сборной по конному поло, у самой же Кары пятибалльный гандикап - большего женщине в истории поло добиться пока не удавалось. Сейчас в Московском поло-клубе более полусотни лошадей - есть здесь как привезенные из Аргентины поло-пони, так и лошади отечественной селекции - ахалтекинцы, рожденные у нас в стране чистокровные верховые и даже лошади карачаевской породы. Были проведены десятки турниров - как зимних, так и летних, в том числе и с участием лучших зарубежных команд.

А такие престижные международные турниры, как British Polo Day и Polo Cup Franco-Russe, с участием лучших игроков из Великобритании и Франции, стали уже традиционными.

Три года назад директором Московского поло-клуба стал Михаил Родзянко, активно продолжающий дело отца. Интересно, что когда он впервые попробовал сесть на лошадь, то не нашел в верховой езде ничего интересного. Но конное поло открыло для Михаила лошадей заново, а сам процесс командной игры, так похожей на хоккей, которым Миша с детства увлекался, привел его в полный восторг. На данный момент Михаил - лучший российский игрок в конное поло с гандикапом в 3 балла. Вместе с отцом он регулярно играет в поло за границей в самых разных точках мира - во Флориде и Аргентине, во Франции и Объединенных Арабских Эмиратах. Михаил Родзянко учился в России, Аргентине и США, но, несмотря на напряженный график, он всегда уделял огромное количество времени конному поло. Сейчас Михаил Родзянко занимается и тренерской работой в недавно созданной Академии конного поло, открывая этот вид спорта для юных всадников. В России появилась уже целая плеяда сильных и перспективных игроков.

Михаил Родзянко - лучший российский игрок в конное поло с гандикапом в 3 балла

«Мне бы хотелось, чтобы конное поло в России и в клубе не зависело от моего участия. Это задача на ближайшие два-три года, и я уверен, что смогу успешно ее решить. Думаю, главное - заставить людей садиться на лошадь. Из пяти человек, которые сядут в седло, один уже больше не слезет», - говорит Алексей Родзянко. И с ним невозможно не согласиться.

Да, «Сага о Родзянко» - это поистине «американские горки». Интересно, как сложатся судьбы последующих поколений этой удивительной семьи, по каким лоцманским картам и за какими путеводными звездами пойдут ее дети. «Нам не дано предугадать...». Но мы уверены, что новые главы этой семейной летописи оставят значимый след в истории!

Утром немного работал над биографией. Затем спускался в зубную амбулаторию, находящуюся в квартире под нами, для лечения зубов, давших себя знать на 51‑м году, и это надо считать особым счастьем. Заходил Липуха, и также лечить зубы - и это на 20‑м году. Я напоил его кофеем, и мы отправились вместе. Он домой, а я в заседание Совещания общественных деятелей к 2‑м часам. Заседание происходило в зале кинематографа «Кино‑Аре» на Тверской. Заседание открыл РодзянкоПредседатель IV Государственной думы , сказавший несколько слов об общем положении. С основным докладом выступал НовгородцевПавел Новгородцев (1866–1924) - юрист и философ, профессор Московского университета. , характеризовавший современное безвластие. Власть, как он говорил, не имеет силы, а делает только реверансы то направо, то налево. Это сравнение мне очень было по душе, так как совпадало с моим представлением о Керенскомпремьер-министр как о канатном плясуне.

Новгородцев оптимистически усматривал признаки поворота к лучшему в отпадении от левого крыла кооператоров, народных социалистов и еще какой‑то группы. По поводу доклада и собственно без всякого соприкосновения с докладом говорило несколько ораторов, потрясавших руками, выкрикивавших и тому подобными выражениями проявлявших свой пафос. Говорилось о «товарищах», об их темноте и бессилии, о том, что их нечего бояться, что они мираж, наваждение и болотное испарение и т. д., словом, все то же, что пишется в каждом № «Русских ведомостей ». Ничего нового никто не сказал; все было одно и то же, об одном и том же. Но каждый старался как‑нибудь сострить или переострить других. Лучше всех сострил князь Евгений ТрубецкойПублицист, искусствовед, философ , который как‑то по‑семейному, по‑домашнему, с большою теплотой утешал собравшихся и говорил, что все обернется к лучшему. Не то же ли было в Смутное время? Ведь кто осаждал Троицкую лавру? Из осаждавших только 1/3 была поляков, а остальные 2/3 была «сволочь», вроде теперешних большевиков. «Это по‑княжески», - заметил ГотьеИсторик, профессор кафедры русской истории Московского университета . Острота князя была встречена дружными аплодисментами. «А обратите внимание, - продолжал он, - среди нас кто: все умственные и культурные силы, архипастыри церкви, краса и гордость русской земли - генералы БрусиловГенерал-адъютант, Верховный главнокомандующий (с 4 июня 1917 года), ранее - главнокомандующий Юго-Западного фронта и РузскийГлавнокомандующий армиями Северного фронта ». При этом вся зала встала, и раздался гром аплодисментов, долго не смолкавший. Говорил еще - и очень тягуче и слишком кабинетно - КизеветтерИсторик, общественный деятель, преподаватель . После этого я ушел. Несколько раз упоминалось имя КорниловаГенерал, Верховный главнокомандующий , и каждый раз при этом раздавался взрыв аплодисментов. На мой взгляд Совещание могло бы оказаться полезным, если бы оно послужило зародышем образования широкой либеральной партии в противовес партии социалистов. Мне думается, что наш государственный организм оздоровел бы, если бы такая, но именно очень широкая и большая партия с самыми общими и широкими либеральными принципами возникла. Для этого надо бы отказаться от подробных программ с частными вопросами и основаться на самых общих положениях: собственность, нация, государство и т. д. Существующие наши партии страдают узостью и слишком подробной разработанностью программ. Вечер провел дома за чтением.

← Вернуться