«БАТЮШКА, у вас есть заветное желание?» - поинтересовался кто-то из прихожан у отца Василия. «Я хотел бы умереть на Пасху под звон колоколов», - ответил он, не задумываясь.
Разговор происходил в Москве, на подворье Оптинского монастыря. А спустя несколько лет в Оптиной Пустыни на Пасху были убиты трое монахов. Среди них - иеромонах Василий, в миру Игорь Росляков. Его земная жизнь оборвалась в 32 года.
Духовная сила
СЕГОДНЯ Игоря назвали бы харизматичным. А в начале 80-х друзья и знакомые говорили о нем: «человек-магнит». Игорь притягивал к себе взгляды всюду, где появлялся. Высокий, под два метра ростом, необычайно стройный, с густыми пшеничными волосами. С третьего класса будущий монах серьезно занимался водным поло. В его активе - звание лучшего игрока чемпионата Европы среди юношеских команд.
После школы Игорь поступил на факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Выступал за университетскую команду по водному поло, в то время одну из сильнейших в СССР.
«Мы заметили, что Игорь стал носить нательный крест. Во время игры он прятал его под ватерпольную шапочку, - рассказывает советник председателя Госдумы Олег Жолобов , в прошлом игрок команды МГУ по водному поло. - В пост ел гречку, размоченную в воде, и сухофрукты. А нагрузки были большие. Кто-то ему однажды перед серьезным матчем попенял: «Игорь, ты у нас один из ведущих игроков. Вдруг сил не хватит?» А он ответил: «Прежде всего духовная сила важна». Тот матч мы, кстати, выиграли, потому что Игорь забил решающий гол».
Перемены в сознании Игоря начались на втором курсе, когда он познакомился с преподавателем МГУ Тамарой Владимировной Черменской, глубоко верующим человеком. Он стал частым гостем в ее доме, где повстречался со священниками, прошедшими лагеря. Тогда же Игорь впервые открыл Библию, стал ходить в церковь.
В Оптину Пустынь Игорь приехал в 27 лет. При постриге его нарекли именем Василий. «Отец Василий был на голову выше нас, - вспоминает один из братьев. - Мы пришли в монастырь молодыми и по запальчивости, бывало, начинали осуждать, а отец Василий молча выходил из кельи. Он никого никогда не осуждал».
Став монахом, отец Василий привел к Богу многих знакомых из «прошлой» жизни. Даже свою классную руководительницу Наталью Дмитриевну Симонову: «Помню свою первую исповедь и чувство неловкости, что я, учительница, должна исповедовать грехи своему ученику. И вдруг он так просто сказал об этой неловкости, что я почувствовала себя маленькой девочкой, стоящей даже не перед аналоем, а перед Отцом Небесным, которому можно сказать все».
Отцу Василию удавалось «достучаться» до разных людей. Однажды на московское подворье монастыря с видеокамерой приехала креститься важная пара из мэрии. Женщина сделала красивую прическу и не желала с головой окунаться в воду. Батюшка, которому предстояло крестить, смутился и попросил отца Василия его заменить. Тот прочитал настолько проникновенную проповедь, что женщина растрогалась до слез и думать забыла о своей прическе.
Все годы, проведенные в монастыре, отец Василий проходил в одних и тех же кирзовых сапогах. Даже когда летом в тридцатиградусную жару мама прислала ему легкие ботинки, он подарил их какому-то паломнику. Так же неприхотлив был и в еде. Монастырский повар тех лет вспоминает: «Придет, бывало, поздно, ближе к полуночи, и деликатно спросит: «А супчику не осталось?» - «Нет, отец Василий. Уже и кастрюли вымыли». - «А кипяточку не найдется?» Хлебушек да кипяточек - вот он и рад. Кроткий был батюшка. Тихий».
Знамение
…КАЗАЛОСЬ, Пасха 1993 года не предвещала беды. После праздничной службы братия отправилась разговляться в трапезную. Отец Василий лишь немного посидел со всеми за столом. Ему предстояло исповедовать в скиту. Было 6 утра. Батюшка направлялся в скит, когда спину пронзила дикая боль. Отец Василий упал, и на траву хлынула кровь, вмиг залив все вокруг. Его нашли через несколько минут. Рядом валялся меч с меткой «сатана-666». Раненого отнесли в храм к мощам преподобного Амвросия. Монах не мог говорить, но было видно, что про себя он молится.
Потом стало известно, что перед Пасхой отец Василий говорил игумену Ф., что ему явился старец Амвросий. Тот воспринял это сдержанно. Теперь стало ясно: старец являлся укрепить отца Василия в предстоящих страданиях. А мучился он страшно. Агония продолжалась больше часа. В этот же день за несколько минут до убийства отца Василия на монастырской звоннице были убиты еще два брата - монахи Ферапонт и Трофим.
Очевидцы вспоминают, что в день похорон было пасмурно. Несмотря на середину апреля, шел снег. Но, когда гробы вынесли из церкви, снегопад прекратился, небо прояснилось, выглянуло солнце. Тишину нарушило пение птиц. «Наша печаль растворяется в вере, что по смерти они живы», - сказал схиигумен Илий.
Каждый год в Оптину на годовщину убийства приезжают люди из разных уголков России. В прошлом году, на десятилетие, монастырь с трудом вместил всех желающих.
Люди молятся на могилах братьев о своих скорбях и получают помощь. Так, на могиле отца Василия женщина избавилась от опухоли. «У меня обнаружилась опухоль. Врачи назначили курс лечения, который я добросовестно проходила целый год. Однако толку от лечения не было, - рассказывает Людмила, в прошлом геолог, ныне монахиня. - Однажды я пришла на могилу отца Василия, там никого не было. Я обняла крест и впервые дала волю слезам. И вдруг почувствовала такую боль на месте опухоли, что даже присела. Казалось, из меня будто кто-то извлекал опухоль. Так продолжалось минут пятнадцать. А потом я почувствовала, что исцелилась. Во избежание искушения старалась об этом не думать, а просто радовалась состоянию легкости и здоровья. Но, видно, Господу было угодно засвидетельствовать мое исцеление. Вскоре я попала на УЗИ и как раз к тому врачу, который нашел у меня опухоль. Доктор был в недоумении: где же опухоль? От нее осталась только ямка».
Чудес, творимых на могилах братьев, за 11 лет накопилось немало. В Оптиной не сомневаются, что со временем их причислят к лику святых.
…Убийцу нашли скоро. Им оказался Николай Аверин , житель близлежащего райцентра. На следствии Аверин не скрывал, что он сатанист. При обыске в его доме была найдена разрубленная Библия и книги по черной магии.
Суда не было, поскольку Аверина признали невменяемым. Церковно-общественная комиссия требовала проведения независимой психиатрической экспертизы. Однако ее голос не был услышан. Дело об убийстве троих оптинских монахов и по сей день остается загадкой.
P. S. Несколько лет назад мама отца Василия - Анна Михайловна приняла постриг. Теперь она монахиня Василиса.
Иеромонах Василий (Росляков) был убит на Пасху в 1993 году вместе с иноками Трофимом и Ферапонтом.
Как удивительно иногда бывает: живёшь в одном времени, в одном пространстве с человеком, но не видишь его, даже не знаешь о его существовании… А потом этот человек покидает мир, проходят годы… и вдруг происходит Встреча! Да такая, что чувствуешь: этот человек – родная душа, и его смерть, о которой ты даже не знал, становится страшной потерей, раной, особенно мучительной оттого, что человек жил совсем недавно, ходил где-то рядом и с ним можно было бы встретиться, поговорить…
Эти две стихии – одновременно Встреча и Потеря, возникнув вспышкой в твоей жизни, – пересекаются в крест…
Так было и у меня, когда однажды, тёплым весенним днём стояла между библиотечными полками, листала старые литературные журналы. И вот мне в руки попал журнал «Наш современник» за 1996 г., где на обратной стороне титульного листа были размещены фотографии трёх монахов с надписью: «Три года назад в Оптиной Пустыни были убиты три её насельника ». И всё. Ни имен, ни описания трагедии, ничего. Когда я взглянула на фотографию одного из монахов – резануло по живому: Я потеряла брата! Я старалась спрятаться, уйти подальше, чтоб не разреветься на виду у других читателей.
Душа томилась вопросами: Кто он? Как его звали? Какова была его жизнь? Почему он ушёл в монахи? Я смотрела на его портрет и чувствовала: какой это сильный духом человек! Сколько в нём и смирения, и чувства достоинства! И то, что этот человек Божий – у меня не было сомнений: с Богом даже не по той причине, что монаха убили (с него ведь не требовался выбор как в первые века христианства: или поклонись идолам или смерть за Христа), а с Богом по самому содержанию жизни. Было ясное ощущение: его душа – сбылась!
Позже я узнала, что звали этого человека Игорь Росляков (в монашестве иеромонах Василий), был он единственным долгожданным сыном, которого мать Анна Михайловна родила в 40 лет, мастером спорта по водному поло. Закончил журфак МГУ. В 28 лет ушёл в монастырь, в 32 – убили.
Об Оптинских монахах вышло несколько книг, самая популярная – это «Красная Пасха» Нины Павловой. Мне приходилось встречать людей, которым эта книга помогла прийти к вере.
Однажды на электронную почту пришло письмо от паренька Саши, который рассказал, какое сильное впечатление произвела на него эта книга. Он иногда безумно пил, был зависим от компьютерных игр, но всё переменилось вдруг от одной прочитанной книги! Саша стал задумываться о том, как живёт, стал рассказывать своим приятелям об этой книге и монахах, но те только крутили у виска. И всё-таки парень «взялся за ум», окончил университет, а потом поступил в семинарию на очное отделение. В течение двух лет мы поддерживали с ним связь, а потом как-то потерялись. Но я за него очень рада!
Приходили и отрицательные отзывы о книге.
Скажу, что и мной эта книга не была воспринята «на ура», я читала, выбирая сведения, и не со всеми выводами могла согласиться. Но в целом – книга хорошая и, думается, именно потому, что написана она с любовью!
Хотя за 18 лет со дня убиения оптинских монахов написано немало воспоминаний, но мне захотелось узнать об отце Василии ещё – непосредственно от одноклассников и однокурсников по МГУ. А где же можно найти этих людей, как не на сайте «Одноклассники»?! И я решила поспрашивать, что о нём помнят.
В школьные годы
Он жил в районе Кузьминок, учился в школе № 466. Задав поиск, отправила около 40 писем, начав с одноклассников. Честно сказать, я особо и не ждала, что люди будут делиться воспоминаниями с абсолютно чужим человеком. Одно дело, когда спрашивают для издания или сайта, а я-то для них просто человек с улицы. Но «надежда умирает последней».
Первый ответ пришёл не от одноклассника, а человека на класс младше. Очень тепло о нём отозвался, говорит, что как раз высокого роста он и не был (как в книгах пишут), но спортивный был, что уважали его все, прислушивались.
Потом отозвалась девочка (тогда девочка, сейчас-то им по 50 лет) на класс старше! Тоже тепло отозвалась, но общаться близко – она с ним не общалась. А потом пошли одноклассники… Фамилии я напишу только инициалами.
Ирина К.: «Действительно, Игорь Росляков – тот самый отец Василий, Вы правы. Мы с ним не только учились все 10 лет, но и в одну группу детского садика ходили.
Рассказывать о нем можно много, скажу лишь, что он был из простой, скромной семьи, единственный и долгожданный ребенок. Очень одаренный, скромный, замкнутый мальчик, в классе с ним дружили многие, все девчонки были влюблены в него.
Прекрасно учился, параллельно занимался водным поло, был капитаном юношеской сборной, потом и на международный уровень вышел… Я с ним не особо была близка, просто росли вместе. У меня в друзьях Вы можете увидеть Галину С., Галину С., вот они были ему ближе, дружили с ним в школе, они могут Вам рассказать о нем побольше…»
К сожалению, обе «Галины С.» так и не ответили.
Елена Б. : «Игорь Росляков действительно был моим одноклассником. Книгу “Пасха Красная” я тоже, конечно, читала. Но после некоторых отзывов своих одноклассниц, которые там прочитала, как-то не хочется ничего комментировать.
Единственное скажу – он выделялся своей добротой. А так: интересный умный парень, который часто уезжал на соревнования. Ничто человеческое, мне кажется, тогда ему не было чуждо, одноклассницы добивались его внимания, открыто конкурировали. Лучше всего о нем могла бы рассказать Ира К… Она тонкий и умный человек, они дружили.
И она уж точно не будет писать, что помогала ему нагнать в учебе. Даже много отсутствуя, он учился лучше большинства, имел нестандартное мышление, что поощрялось нашей «классной» на уроках литературы да и в жизни…
Он же был мальчишкой: подшучивал над кем-то, участвовал в шуточных потасовках, все это снимала наш “штатный фотокорреспондент” класса Лена К…»
Их классная руководительница Наталья Дмитриевна Симонова (она же учитель русского языка и литературы) впоследствии стала его духовной дочерью, и они переписывались .
Школьный выпускной. Игорь – в центре.
Влдимир С .: «С Игорем мы выросли в одном дворе и учились в одном классе… Игорь был нормальным мальчишкой, играл вместе с нами и в войну, «казаки разбойники» и т. д. с 1 класса Игорь занимался плаванием, мы вместе с ним ходили на тренировки, потом я бросил, а он продолжил. Затем перешел заниматься водным поло, добился хороших результатов, был игроком молодежной сборной и кандидатом в основную сборную СССР, объездил всю Европу, также играл за МГУ, где учился на факультете журналистики. Женат он был на гимнастке (фамилию ее, к сожалению, не знаю), зовут ее Мария…»
Поиск однокурсников по МГУ (журфак) оказался сложнее. В тот год (1985 г.) выпуск был большой. На «Одноклассниках» задала поиск по факультету с этим годом выпуска – выдало около 6 страниц. Выборочно отправила около 130 писем.
Первый отклик был «мимо»: « К сожалению, я Игоря не знал, он учился на пару-тройку лет старше нас. Но книгу, о которой Вы пишете, читал, и на фотографиях, думаю, узнал его. Видимо встречал где-то в коридорах журфака. Удивительную и замечательную жизнь Господь ему послал!! Ему довелось стоять у истоков возрождения . Очень хороший жизненный пример для многих из нас ».
Потом откликнулся Александр С. : «…Все, что вы мне рассказали, для меня полностью в новинку. Но… Начну с того, что в официальных списках выпускников журфака действительно числится Росляков Игорь Иванович.
Когда мы начали обучаться на военной кафедре, то вдруг узнали, что с нами учится Игорь Росляков и Олег Жолобов. Никто на курсе их не знал, и потому невозможно было объяснить, почему они на занятия не ходят. Но поскольку его определили в нашу группу, то можно предполагать, что он в школе изучал французский язык. Потом стало известно, что эти таинственные личности – выдающиеся спортсмены, которые отстаивают честь СССР на международной спортивной арене. Им потому вовсе не обязательно учиться вместе со всеми. Кто такой Олег Жолобов – я узнал много лет спустя, когда среди спортивных обозревателей на телевидении появился Олег Жолобов.
А как же Игорь Росляков? Мне довелось его видеть. После военной кафедры было принято проводить лагерные сборы. Это было после четвертого курса. Вот тут-то неожиданно и появились в нашей учебной роте знаменитые спортсмены, среди которых был и Игорь Росляков. Военная кафедра посчитала, что на сборах должны быть все без исключения. Никому поблажек не делать.
Но долго в военной форме они не были. Почти сразу же спортсмены, и Игорь Росляков тоже, уехали на соревнования в Рим. Говорили, что Игорь был большой мастер в таком виде спорта, как водное поло. Кстати, тогда команда МГУ по водному поло была сильнейшей в стране. Потом спортсмены вернулись на сборы. И было это в самый последний день, когда весь курс уже возвращался в Москву.
Уверяю, что вряд ли кто-то из однокурсников сможет рассказать что-то больше. Ведь по сути такие люди, как Игорь, не были с нами…С Игорем не общался. Но в памяти он остался таким: среднего роста, худощавый, и кажется, черноволосый. Хотя нас на сборах всех постригли.
Игорь Росляков – мастер спорта
Он был какой-то спокойный. Казалось, что он сам себе на уме. Какой он на самом деле – не знаю…
Я не согласен с тем, кто написал на каком-то сайте, что он был ростом под два метра. Игорь был незаметным человеком. Незаметным во всем. Я помню его, как человека среднего роста… Вполне возможно, что Игорь попал в кадр, когда был на сборах. Это было летом в 1984 году в Федулово, что в Ковровском районе Владимирской области. Мы жили тогда в палатках в лесу. Вероятность маленькая, но есть. А кто тогда был с фотоаппаратом в руках? Точно помню, что фотографировал много Валера М. с фотогруппы. Вместе с нами на сборах были ребята с другого факультета. Кажется, с филологического факультета.
Я помню, как один студент с филфака бегал и всем говорил, что в его палатке живет Росляков, знаменитый спортсмен».
Больше никого из однокурсников найти не удалось.
Однажды мне пришло письмо из Эстонии: «… Я живу в Эстонии. Когда-то давно, в марте 1986-го счастливый случай свел меня с Игорем Росляковым. В декабре 91-го от его товарища-ватерполиста я узнала, что Игорь постригся в монахи. И вот совсем недавно, ища в интернете молитву Оптинских Старцев, узнала страшную весть о трагической гибели отца Василия.
Студенческая фотография
Очень волнуюсь. Хочется плакать. Человек я абсолютно светский и от Церкви, в общем-то, далекий. Хотя мысли о Боге с возрастом приходят все чаще. Что, наверное, естественно…
Эти два дня все думала про Игоря. И, обращаясь к нему мысленно, не перестаю путаться в обращении… то Игорь, то отец Василий. Это оттого, что знала его лишь в миру… Напрягала память, вспоминая подробности знакомства.
Я приехала из Таллина в Москву в феврале 86-го. Мне только исполнилось 18. Бюро путешествий, где я работала бухгалтером, направило меня на курсы повышения квалификации. На Ленинградском вокзале сдала багаж в камеру хранения, где и познакомилась с Игорем. Там работал его товарищ по водному поло Алик Перепелкин. Игорь просто зашел к нему. Они еще были студентами, кажется, последнего курса.
Посидели-посмеялись, обменялись телефонами на случай, если нужна будет помощь в чужом городе. Веселые открытые ребята, оставившие о себе приятное впечатление.
Весной того же года я снова оказалась в Москве. С билетами были проблемы, и я позвонила Игорю. Теперь даже и не вспомню, помог ли он с билетами. Но то, КАК(!) он говорил со мной, меня поразило и помнится всю жизнь. С такой теплотой и заботой, и беспокойством за меня, девчонку, одну в большом городе. Как отец или брат.
Я-то, дурёха, конечно, приписала такое внимание своему обаянию и очарованию. Мой тогдашний возраст извиняет это.
Позже Алик пару раз приезжал в Таллин. Я ему помогала с гостиницей, но очной встречи не было. А во второй раз он приехал в декабре 91-го, позвонил мне уже из Таллина и хотел встретиться. Я бы с удовольствием, но со дня на день должна была родить. И мы поболтали по телефону. За разговором и узнала про Игоря…
Прошло много-много лет… И не смотря на мимолетность знакомства, я ребят не забыла…»
Вечная память убиенным иеромонаху Василию, инокам Трофиму и Ферапонту!
Иеромонаху Василию Рослякову
Я на могилу красных тюльпанов
Вам принесу с сердцем. Приимите.
Отченька, отче! Благословите!..
Тронет ладони солнце и ветер,
Тихой любовью взгляд Ваш ответит.
Божий избранник, мученик светлый!..
Крест деревянный, дух же бессмертный.
Я в мире дольнем, Вы в мире дальнем.
Благословите звоном Пасхальным.
18 апреля 2013 года исполняется двадцать лет с той страшной и особенной Пасхи Христовой, когда в Оптиной пустыни пролили мученическую кровь три монаха - отцы Василий, Ферапонт и Трофим. В канун этой даты Нина Александровна Павлова , автор замечательной книги «Пасха Красная», рассказала порталу о том, как создавалась эта книга и о помощи людям по молитвам Оптинских новомучеников.
Христос Воскресе!
Воистину Воскресе!
Двоих иноков - отца Трофима и отца Ферапонта - убили на звоннице, когда они тянули руки к небу, чтобы прозвонить этот лучший из звонов - пасхальный. Отца Василия - чуть позже, во дворе: он услышал, как ударили в набат вместо привычного пасхального звона, и поспешил на помощь братьям.
«Первым был убит инок Ферапонт. Он упал, пронзенный мечом насквозь, но как это было, никто не видел. В рабочей тетрадке инока, говорят, осталась последняя запись: “Молчание есть тайна будущего века”. И как он жил на земле в безмолвии, так и ушел тихим Ангелом в будущий век.
Следом за ним отлетела ко Господу душа инока Трофима, убитого также ударом в спину. Инок упал. Но уже убитый - раненый насмерть - он воистину “восста из мертвых”: подтянулся на веревках к колоколам и ударил в набат, раскачивая колокола уже мертвым телом и тут же упав бездыханным. Он любил людей и уже в смерти восстал на защиту обители, поднимая по тревоге монастырь.
У колоколов свой язык. Иеромонах Василий шел в это время исповедовать в скит, но, услышав зов набата, повернул к колоколам - навстречу убийце».
«Даже годы спустя пережить это трудно - залитая кровью Оптина и срывающийся от слез крик молодого послушника Алексея: “Братиков убили! Братиков!”», - пишет в своей книге Нина Павлова .
Она долго не хотела браться за этот труд - с этого и начинается её замечательная книга, способная растопить Христовой любовью самое ледяное сердце: «Начну с признания, стыдного для автора: я долго противилась благословению старцев, отказываясь писать книгу об Оптинских новомучениках по причине единственной - это выше моей меры, выше меня».
 |
Автор книги «Пасха Красная» своё авторство отрицает: «Я молилась, плакала у могилки отца Василия: “Батюшка, я никто и ничто, - а он был мастер слова - пусть я буду дудочкой в твоих руках, сам напиши, сам сделай!” Всё шло через них - это абсолютно не моя заслуга».
Блестящая писательница, четверть века она живет у Оптиной пустыни. Мы никогда не виделись, говорим теперь по телефону - я звоню из Москвы, - но ее голос звучит, как голос очень родного человека. Я прошу ее рассказать, как писалась «Пасха Красная».
«Благословили - надо исполнить это послушание, - рассказывает Нина Александровна, - А послушание оказалось чрезвычайно трудным, и слез я тут пролила немало. Ведь у монахов скрытная тайная жизнь». Самым трудным оказался сбор материалов о жизни отцов. Она сравнивает его с тем, как по кусочкам склеивают осколки разбитой греческой амфоры - у одного есть фрагмент, у другого. Порознь эти кусочки мало что значат. Но если собрать их воедино, то сложится, наконец, бесценный орнамент, и приоткроется тайна монашеской жизни.
«Они хотят, чтобы мы были едины в любви»
 |
Батюшка, нет никаких сведений об отце Ферапонте. Расскажите хоть что-нибудь.
Нина, я бы с радостью рассказал, но я сам ничего не знаю. Помню только, что в трапезной, у входа, сидела бабушка и вязала носки. Ферапонт подходит к ней и спрашивает: «Трудно вязать?» - «Совсем не трудно. Хочешь, научу?» А что было потом, не знаю.
Иду дальше - к храму. Встречаю Сережу Лосева - ныне уже покойного, - он работал на послушании в Оптиной, резчик. Сережа рассказывал, как Ферапонт искал для себя занятие, чтобы с Иисусовой молитвой что-то делать. Он бывал в Дивеево, - там блаженные вязали носки, занимаясь Иисусовой молитвой, у них «вязать» и означало «молиться». Попробовал и отец Ферапонт вязать, но все носки просят, - а всякому просящему дай, - вот он потом и перешел на резьбу…
И вот так, пока я шла от могилок до храма, сложился цельный рассказ. У меня никогда не было никаких видений, но тут меня обожгло горячее чувство, - как же наши новомученики любят нас! Они хотят, чтобы мы собрались все вместе, как кусочки той разбитой вазы, - и были едины в любви.
Иногда меня благодарят за книгу, но я сама благодарна - за тот опыт, который я приобрела, работая над нею. Конечно, мы часто произносим: «Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых». У Бога все живы. Умом это понимается, а сердце молчит. А тут был тот
живой опыт общения с новомучениками, когда я получала материалы и сведения в основном от них. Приведу несколько примеров.
Монахи по своей природе - очень добрые люди. Когда я начинала работать в издательском отделе монастыря, а отец эконом спросил, чем помочь, я сразу ответила, что нужен большой амбарный замок, чтобы запереть все рукописи и не выдавать их монахам. Потому что «просящему дай». В итоге письма отца Нектария - подлинники! - исчезли из монастыря, как и дневник отца Василия. Подарили дневник кому-то. Шлём письма во все концы, но не можем ничего отыскать..
И вот прихожу я в очередной раз плакаться на могилку к отцу Василию: «Батюшка, о чем писать, если нет материалов? И дневник ваш не отыскать».
Вдруг бежит человек. Босой - паломник такой был, немножко юродствовал, - несет тетрадку какую-то, читает на ходу. Подбегает ко мне, вручает: - «Вам!» Это был дневник отца Василия».
«Отец Ферапонт, ответь на письмо!»
«Еще случай. Мы с игуменом Филиппом - его благословили помогать мне, - два года рассылали письма по местам, где жил и работал до монастыря . Я даже вкладывала всегда в письмо конверт с обратным адресом. И - никакого ответа.
И вдруг приходит письмо - из Ростова, от католика. Малограмотное письмо, хвастливое: я, пишет он, привел отца Ферапонта к Богу, я его наставлял, вызывайте меня в Оптину пустынь, я буду руководить вашей работой.
Неприятное письмо. Тем не менее, надо ответить. Сажусь. Тут котенок, - хвать это письмо, и убежал с ним. Отловила котенка, отняла. Сажусь снова за ответ. А лето, окно открыто… Ветер швырь - и унес это письмо, бегала я за ним по всему огороду.
В общем, неделю мучилась - никак не могу ответить. А ответить надо. Пришла я на могилку к отцу Ферапонту и говорю в сердцах: «Отец Ферапонт, имя тебе слуга - а Ферапонт переводится как “слуга”, - вот ответь, пожалуйста, на это письмо, я уже измучилась». И кладу письмо на могилку.
И тут из-за моей спины выглядывает монахиня Любовь из Ростова, читает адрес на концерте и говорит: «О, это же от Феди-горбуна!»
И рассказывает, что Федя-горбун никогда не приводил о. Ферапонта к Богу, - тот уже был в Оптиной, когда Федю сманили католики. И Федя превознесся - стал всех учить и обращать. Монахиня Любовь близко знала отца Ферапонта, и когда сообщила ему, что Федя перешел к католикам, тот ужасно расстроился: «Ой, беда-беда, матушка, вы уж не оставляйте Федю!» И когда она в следующий раз приехала, принес ей книги с рассуждениями святых отцов о католицизме - специально подобрал: «Матушка, пожалейте Федю. Помогите ему!» Вот такой ответ на письмо».
« Отец Трофим, без воды мы остались, что делать?!»
 |
Колонка далеко - километр идти. Ну, ведро принесешь для чая и супа, а помыть посуду и постирать?
Пришла на могилку к отцу Трофиму и жалуюсь: «Отец Трофим, без воды мы остались, что делать?!» Иду от могилки - навстречу отец эконом, игумен Досифей.
«Нина, - говорит, - у нас сейчас на хоздворе геологи бурят воду, вот как они закончат, я к тебе их пришлю». - «Батюшка, да денег нет!» - «Ничего-ничего, найдешь». В тот же день к вечеру у меня эти геологи пробурили воду, денег взяли очень мало, и опять - : у других воду нашли на глубине тринадцати метров, семнадцати и даже двадцати. А тут всего семь с половиной метров, - и добрались до подземного озера на каменном плато. Чистейшая вода! И когда сосед возил пробы в Москву, в лаборатории даже удивились: Откуда? Такой чистой воды они давно не видели.
А на следующий день игумен Антоний говорит: «Нина, проводи воду в дом, пока нет заморозков». - «Батюшка, да где же мне столько денег взять?» - «Мы сейчас для Фроловского храма трубы закупили, сантехнику, тебе привезут. Со временем отдашь, расплатишься, а нет - бери во славу Христа». Вскоре у меня в доме были водопровод, душ и все городские удобства. И это очень похоже на Трофима, - он был человек-огонь.
Помню такой случай. Стоим мы возле храма, и один инок задумчиво рассуждает: «Надо бы сделать в келье полку для икон. Но где взять фанеру, и вообще - как эти полки делают?» Трофим говорит: «Сейчас приду!» Убежал куда-то, и уже через полчаса у этого инока была в келье прибита полка. Он всё делал сразу, радостно».
«Иди, мой хороший»
«Двадцать лет прошло. А сердце всё равно плачет, потому что встретить такого духовника, как , - это большая редкость», - говорит Нина Александровна.
«Ярко вспоминается первое впечатление от отца Василия. Это был, кажется, 1989 год. Разорённая Оптина, а в обители живут в основном миряне. По двору бродят коровы, козы, свинка чешется боком об угол храма.
 |
Натерпелись мы немало. Помню, пожаловалась игумену Ипатию: «Батюшка, эти алкоголики опять!» А он мне: «Да как вы можете так говорить о людях?» Конечно, нехорошо кого-то осуждать, но вот сценка у магазина. Молоденький тракторист, местный оптинский житель, уже купил бутылку, выпил и рвется в магазин обратно. Его отшвыривают, не пропускают, а в итоге завязывается нешуточная драка, после которой лицо тракториста уже в крови.
Тракторист нехотя умылся у водопровода, а отец Василий тем временем сидел у врат монастырских, встречал паломников. Собственно, ворот еще и не было, - бревна там лежали - вот на бревнах он и сидел. Походит тракторист, садится рядом, они беседуют о чем-то.
Прохожу мимо и слышу: «Отец, вот зачем разрушают храмы? Кому они мешают?» И так мирно они беседуют, будто не было ещё минуту назад этого агрессивного драчуна-пьяницы. Тракторист был единственным гармонистом в нашей оптинской деревне, и именно ему, убеждена, отец Василий посвятил потом стихотворение:
Лик луны был светел и лучист,
В монастырь пришел ночной покой.
И нежданно местный гармонист
надавил на клавиши рукой.
Встал я посреди тропы пустой
И глаза мне слезы обожгли.
Боже, как похож на голос Твой
Этот одинокий зов любви.
В этом, казалось бы, опустившемся человеке увидел образ Божий и расслышал одинокий зов любви. Он любил людей той несказанной любовью, какой любит нас, грешных, Иисус Христос.
Вспоминаю такой случай. Мой сын, хотя и крестился прежде меня и первое время усердствовал в подвигах, вдруг перестал ходить на исповедь и долгое время не причащался. Я даже боялась, что он отойдет от Церкви.В Оптиной исповедовал один приезжий батюшка, народа к нему почти не было, и я подтолкнула сына к нему. Смотрю - он тут же отошел от аналоя, а батюшка говорит: «Зачем тратить на него время? Он сам говорит, что он не готов ни к исповеди, ни к причастию».
Рядом исповедовал отец Василий, и я буквально взмолилась: «Батюшка, возьмите сына на исповедь» О чём они говорили у аналоя - это тайна исповеди. Но смотрю, мой сын вдруг заплакал, и у отца Василия слёзы на глазах. Тут как раз Причастие началось. А отец Василий обнял сына и говорит: «Иди, иди, мой хороший». И сын пошел причащаться, а сам всё оборачивается на отца Василия со слезами радости на глазах.
Собирая материал для книги, я опросила, наверно, человек двести, и многие говорили, что исповедь у отца Василия - это возвращение блудного сына в объятья Отца».
«К отцу Василию ходили очень трудные люди»
«Отец Василий не любил поучать, говорил мало и скупо, и чаще говорил очень просто: “Ну, зачем тебе это? Это не твоё”.
И люди в состоянии окаменного нечувствия вдруг оттаивали рядом с ним, начинали раскрываться, обличая себя за те стыдные поступки, в которых раньше не смели признаться. Они плакали и радовались одновременно. Как не плакать, если нет предела тому падению, когда человек ест из одного корыта со свиньями? И как не радоваться, если тебе, последнему грешнику, отверсты объятья Отча, а Бог есть любовь и только любовь?
Даже батюшки знали это свойство иеромонаха Василия и, бывало, говорили сокрушенно: «Слушай, я с тобой не справляюсь. Иди к отцу Василию». К отцу Василию ходили очень трудные люди.
Вот типичная картина - к аналою отца Василия стоит очередь, а чуть поодаль жмутся те, кому трудно подойти на исповедь - из-за страха, стыда или иных искушений. Отца Василия отличала та необыкновенная чуткость, когда он мог вдруг обернуться к этому зажатому человеку и сказать: «Ну, что у тебя? Иди сюда». Именно они, эти люди, рассказывали потом, что исповедь у отца Василия - это возвращение блудного сына в объятья Отца.
Были, наконец, и те, кому трудно подойти к причастию. На моих глазах один такой болящий человек - он жил при Оптиной, - пошел после исповеди у отца Василия к Причастию… и вдруг убежал из храма. А отец Василий догнал его и, обняв за плечи, повел к Чаше. К сожалению, эти немощные болящие люди после смерти батюшки уехали из Оптиной, ибо без поддержки отца Василия они уже не справлялись с требованиями монастырской жизни.
« Главный подвиг их жизни - это подвиг покаяния»
Преподобный Нифонт, епископ Кипрский, писал: «До скончания века не оскудеют на земле святые. Но в последние годы скроются от людей». А монашеская была настолько скрытной, что никто не мог даже помыслить, что среди нас живут святые, пока не начались чудотворения и исцеления по их молитвам.
Но наблюдательные люди всё же замечали, что главный подвиг их жизни - это подвиг покаяния. Отец Василий, например, писал в дневнике: «Иисусова молитва - это покаяние. Постоянная Иисусова молитва - это постоянное покаяние».
Его часто спрашивали: «Батюшка, а что главное?» - «Главное донести свой крест до конца. Без креста нет Христа». Помню, я однажды спросила у своего старца архимандрита Адриана (Кирсанова): «Батюшка, научите - как жить?» Он посмотрел на меня и говорит: «А ты смотри, куда ножки Христа идут. И иди за Ним». А ножки Христа ведут на Голгофу. И жизнь тричисленных Оптинских мучеников была безоглядным следованием за Христом вплоть до той их смертной Голгофы. Отец Василий не случайно писал в дневнике: «Милость Божия дается даром, но мы должны отдать Господу всё, что имеем».
О монахах старой Оптиной говорили, что они на цыпочках перед Господом ходят. И у отца Василия было такое благоговение перед тайнами Божьими, что когда одна моя знакомая пожаловалась ему, что не успевает прочитать утреннее правило, потому что надо накормить завтраком сына, а потом бежать на работу, он сказал ей с трепетом: «А достойны ли мы произнести само имя Господа?» Недостойны. А еще он писал в дневнике, что приятно упражняться в добродетелях, - это возвышает нас в собственных глазах. Но куда труднее не льстить себе и идти путем самоукорения и покаяния. Смиренный был батюшка, кающийся.
«Это я, Господи, согрешаю»
 |
Дама громко осуждала отца Трофима, а отец Василий вдруг обернулся к ней и сказал в гневе: «Да кто вы такая, чтобы осуждать монахов?» А судьба этой женщины сложилась так - вскоре она отошла или почти отошла от Церкви, бросила тяжело больного мужа, меняла «бой-френдов». А десять лет спустя она приехала в Оптину - крашеная, общипанная, стриженная под «ежика». О своих падениях она рассказала мне сама, спросив удивленно: «Неужели отец Василий всё это предвидел?» И добавила сокрушенно: «Да кто я такая, чтобы осуждать монахов и хоть кого-нибудь осуждать?»
Сам отец Василий никого не осуждал. Если при нем вдруг начинались пересуды, он молча поднимался и уходил. О грехопадениях людей он знал больше, чем иные, выслушивая многое на исповеди. Но как же он сострадал этим немощным, несчастным людям! У него даже есть такой тропарь:
Вем, Господи, вем, яко биеши всякого сына, егоже приемлеши, обаче не имам силы слезы сдержати, егда зрю наказуемых чад Твоих; прости, Господи, и терпение с благодарением даруй.
Он писал в дневнике: «Это я, Господи, согрешаю». Записывал имена тех, кто у него исповедовался, и полагал в келье за них многие поклоны. Он молился о людях, как молится сейчас о нас в Царствии Небесном.
«Звонари требуются?»
«Вспоминаю второй день после Пасхи. На звоннице уже настелили новый пол - там ведь было всё залито кровью, а звонари были причастниками в тот день, их кровь смешалась с Кровью Христовой, поэтому так бережно снимали стружку, настилали полы. Но убили звонарей, и молчали колокола.
 |
Два дня молчали колокола Оптиной. А мы мокли под дождем и, потупясь, стояли у звонницы, не замечая, как двор монастыря заполняется людьми. И вдруг толпа расступилась. От ворот летящим шагом шел молодой инок - а он был чем-то похож на Трофима, такие же огромные голубые глаза, светлые длинные волосы и этот знакомый быстрый Трофимов шаг. Инок очень спешил и, ступив на звонницу, спросил немую толпу: «Звонари требуются?» И ударил в колокол!
И тут же хлынули на колокольню люди - оказывается, все монастыри прислали своих лучших звонарей! Сорок дней звонила, не умолкая, Оптина. И почему-то вдруг вспомнился тогда тот знаменитый смоленский колокольный бунт, когда после революции большевики захватили и закрыли собор, а на заводах и фабриках объявили забастовку. Гудели фабричные гудки, гудели паровозы,- и народ бежал к собору. На ступеньках собора дежурили пулеметчики, не успевшие захватить только колокольню. И вот что происходило. Вбегал на колокольню звонарь, звонил и падал расстрелянный. Потом, перекрестившись, выбегал из толпы следующий: «Господи, благослови!» И тоже шел на смерть за свою веру.
«Истина тогда ликует, когда за нее умирают», - говорил преподобный Севастиан Карагандинский. И было нам дано ликование об истине, когда по молитвам Оптинских мучеников наши родные, ближние и дальние обретали веру в Господа нашего Иисуса Христа».
Об одной ошибке
«Мне не раз говорили, что нельзя называть убиенных Оптинских братьев новомучениками, поскольку они еще не канонизированы. Согласна, нельзя. Но вот уроки мартирологии - в древности не существовало чина канонизации мучеников, и их причисляли к лику святых на основании акта о мученичестве, подписанного свидетелями. Но в нынешние времена это как-то не принято. И я как свидетель мученической кончины Оптинских братьев разрываюсь между канонами древними и новейшими.
Не я одна разрываюсь. Даже такие известные пастыри нашей Церкви, как например, тоже «ошибаются» и говорят: «это новомученики». И ошибки такого рода промыслительны, ибо канонизации всегда предшествует народное почитание. Так было с преподобным Серафимом Саровским, которого еще задолго до канонизации в народе считали святым. То же самое происходит в Оптиной пустыни, куда едут люди со всей Руси, чтобы помолиться у могил Оптинских братьев и попросить их о помощи. О том, как помогают людям иеромонах Василий, инок Трофим и инок Ферапонт, рассказывают теперь многие. Да, они еще не канонизированы, но у многих есть очень точное чувство, что они уже прославлены у Господа».
25-ю годовщину убиенных Оптинских монахов братия монастыря во главе с пастырем, исполняющим обязанности наместника Оптиной пустыни игуменом Никитой (Суриковым) встретили соборным запросом в синодальную комиссию по канонизации мучеников иеромонаха Василия (Рослякова), иноков Трофима (Татарникова) и Ферапонта (Пушкарева).
Множество паломников прибыло вчера в Оптину пустынь, чтобы почтить память Оптинских новомучеников убиенных на Пасху 1993-го года. И это неслучайно ведь, кровь мучеников есть свидетельство истины Воскресения Христова.
«Мученики, испытывая страшные мучения, только и могли вытерпеть их потому, что были всегда с Господом, — говорил преподобный Оптинский Старец Варсонофий. — Искони со Мною есте (Иоанн. 15, 27). И мы сможем переносить свои скорби, только если будем с Господом».
Многие верующие ждут, когда наступит день, и Православная Церковь, а вернее Синодальный отдел по канонизации дозволит епископам и священникам служить не панихиды, а молебны Оптинским святым Новомученикам, которые были убиты сатанистами на Великий Церковный Праздник Пасхи. Господь же давно прославил этих мучеников на Небе. Об этом свидетельствуют чудеса исцелений и помощи по их святым молитвам.
Вчера приехала в Оптину Пустынь и мать убиенного иеромонаха Василия 98-летняя старица монахиня Василисса (Рослякова).
— Я жива еще, потому что мой единственный сын о.Василий молится обо мне там. Незадолго до смерти я его спросила о том, как же я буду без тебя? Ты же стал монахом и кто будет за мной ухаживать, когда я состарюсь? Я тогда еще была мирской и ничего особо не понимала в монашестве. А он ответил так уверенно: «Я буду заботиться о тебе».
И действительно, он незримо проявляет свою заботу. По его молитвам Господь посылает мне людей, помощников, чтобы мне было полегче нести свой крест.
Матушка Василисса, конечно, очень устала от долгой дороги. Но все же благодушное состояние скрыть не смогла.
Христос Воскресе! — с улыбкой говорила она всем, кто подходил к ней.
Единственным огорчением вчера для нее и для братии монастыря было лишь то, что возглавил панихиду по убиенным Оптинским монахам приехавший из Москвы архимандрит Мелхиседек (Артюхин).
— Этот Мелхиседек виноват в том, что моего сына убили, - сказала матушка. - Конечно, промысл Божий был в том, что мой сынок с другими братьями стали мучениками. И я понимаю теперь это. Но как у Христа был Иуда, так и у Оптиной есть свой Иуда, который предал на смерть моего сына. Бог ему Судья.
Наш разговор прервали зазыванием на поминальную трапезу. Но, несмотря на огорчения, все-таки радость во Христе Иисусе торжествовала.
Сегодня великий праздник для Оптинской обители, который в будущем станет одним из главных церковных праздников Святой Руси.
1960-1993 СТРАНИЦА ПАМЯТИ
Возможно ли спасение в современном мире? Для чего нужно читать Евангелие и выполнять утреннее и вечернее молитвенное правило? По этим вопросам много было сказано и написано угодниками Божьими в прошлые века. В данном разделе мы хотели бы кратко рассказать Вам о человеке, который жил в одно с нами время и на примере своей жизни показал что для того, кто твердо решил идти к Богу и не оставляет этой решимости на протяжении всего своего пути, не могут быть препятствиями никакие внешние причины (окружающая безнравственность и т.д.). В приведенных нами письмах иеромонаха Василия к его духовной дочери (его бывшей преподавательнице) даны конкретные советы о том, что нужно для того, чтобы приблизиться к Богу или, точнее сказать, как не удалять себя от Него. Уже сами письма дают достаточно полное представление о написавшем их человеке, о том, какого духовного уровня он достиг. Мы решили не останавливаться подробно на биографии отца Василия (подробнее о его жизни Вы можете прочитать в книге "Жизнеописание Оптинских новомучеников иеромонаха Василия, инока Ферапонта, инока Трофима. Благословенно воинство (Мученичество в жизни церкви). Свято-Веденская Оптина Пустынь"), а только очень сжато дополнить эти письма отдельными выдержками из его биографии, заимствованными (большей частью дословно) из вышеупомянутой книги.
С третьего класса Игорь начал заниматься водным поло и к концу последнего курса факультета журналистики (на который поступил в 1985 году) он уже стал членом сборной команды СССР. В команде Игорь пользовался большим уважением, его слово в случае возникновения каких-либо спорных вопросов всегда было решающим.
Каким образом в Игоре разгорелась вера в Бога, неизвестно, поскольку его внутренняя жизнь была закрыта для посторонних. Близкие к нему люди не могли оценить и те перемены в Игоре, которые были для них заметны. Когда после гибели иеромонаха Василия один из его товарищей по водному поло крестился вместе со всей своей семьей и стал соблюдать посты, он понял насколько непросто поститься, даже если сидеть дома. Игорь же соблюдал посты и во время соревнований, причем не ел даже рыбы. Товарищи боялись проиграть из-за него на соревнованиях, если он ослабеет из-за поста. Однажды Великим постом Игорь сказал одному из них: "Главное, чтобы были духовные, а физические силы после придут. Силы дает дух, а не плоть". Это высказывание Игорь подтвердил вскоре своей игрой в решающем финальном мачте, в ходе которого он забил много голов. Команда победила и тот факт, что Игорь постился во время соревнований, оправдал себя в глазах его товарищей.
Характер у Игоря по словам знавших его людей был самостоятельный, твердый и ровный. Как рассказала его учительница, преподавательница литературы: "Это был человек одаренный, отмеченный свыше. Ему рано стали знакомы понятия "долг" и "надо".
Игорь отличался нравственной строгостью, молчаливостью, скромностью, душевной красотой. Его не видели гневающимся или даже просто чем-нибудь недовольным. Он никого не обижал. Что касается профессии журналиста, Игорь получал приглашения сотрудничать в крупных московских газетах, но, зная о зависимости прессы от властей, отказывался. Всегда был тихим и скромным. В споры старался не вступать, говорил лишь тогда, когда спрашивали.
Никто не может сказать, откуда у Игоря появилась любовь к монастырям и к монашеству, что могло подвигнуть его к воцерковлению, где мог он приобрести глубоко христианскую культуру, которой ни в школе, ни в университете нельзя было научиться.
В 21 июля 1988 года Игорь приехал в Оптину Пустынь (до этого он уже не раз ездил работать во славу Божью в Псково-Печерский монастырь) и пробыл здесь до конца августа. Здесь он приходит к окончательному решению уйти в монастырь. Игорь едет в Москву, чтобы рассчитаться с миром.
17 октября 1988 года он прибыл в Оптину Пустынь, где он прошел путь от трудника до иеромонаха. Вот основные даты из монастырского периода жизни Игоря Рослякова/отца Василия:
5/18 апреля 1993 года – убийство в первый день Пасхи о. Василия и двух иноков (Ферапонта и Трофима) сатанистом.
Жившим с о. Василием в монастыре людям запомнилось его немногословие, склонность к уединению, строгое даже по монастырским меркам соблюдение постов. Те, кто слышал проповеди о. Василия говорят, что он был одним из лучших проповедников Оптиной Пустыни. Носил всегда старую рясу, на которой были даже заплаты, и сам стирал ее. На ногах кирзовые сапоги (с портянками по-солдатски): это были еще его послушнические сапоги. Кто-то вспоминал: "Батюшку Василия было слышно издалека: когда он шел, то сапогами гремел". Попытки переобуть его во что-либо удобное не удавались, так до конца жизни он в этой кирзе и проходил: зимой и летом, и в монастыре и в Москве на послушании, и во время поездок в Троице-Сергиеву Лавру (он учился заочно в Московской духовной семинарии).
Мы приведем только несколько воспоминаний об о. Василие из книги "Жизнеописание Оптинских новомучеников иеромонаха Василия, инока Ферапонта, инока Трофима. Благословенно воинство (Мученичество в жизни церкви). Свято-Веденская Оптина Пустынь":
Отец И.: "Исповедовался он кратко, цельно, по существу, без оговорок, объяснения обстоятельств, которые могли что-то извинить, смягчить, то есть без всякой пощады к своему ветхому человеку. Это было продуманное слово, это, действительно было покаяние – глубоко прочувствованное сознание своей греховности. Он старался избавиться от всего, что мешало его духовной жизни".
М.Л.: "Он нам говорил: нужно понять, что монашество заключается не в одежде, даже не в правиле, а в покорности воле Божией".
"Отец Василий был человеком очень большой воли. Мне кажется, что он никогда в жизни не опускал свое молитвенное правило, - говорит отец Ф. – Во время поездки в Архангельскую область мы с ним так уставали порой, что я думал: "Какое тут правило? Только бы рухнуть". А он качался, но все равно читал правило... Полунощницу читал каждый день, повечерие все вычитывал... Мы уже на ногах не держимся, падаем, а он все стоит, читает".
Легок был о. Василий на подъем, когда просили его приехать для исповеди и Причастия. Иегумен П. вспоминает: "Однажды в два часа ночи позвонили из больницы, сказав, что умирает православный человек и надо прислать священника. Я знал, что о. Василий перегружен до предела. Но кого послать? Этот стар, тот болен... И я постучался в келлию о. Василия. Вот что меня поразило тогда: он будто ждал моего прихода, был одет и мгновенно поехал в больницу. Причастить больного не удалось, так как он уже был без сознания, но всю ночь до последней минуты рядом с ним молился о. Василий.
Мы привели лишь немногие из воспоминаний об о. Василие. О. Василий и два инока, убиенные вместе с ним сатанистом еще не причислены к лику святых. Но они уже прославлены Богом через чудеса, совершаемые на их могилах и прославлены людьми, получившими помощь при обращении к этим оптинским новомученикам. Таких случаев много. Вот лишь один из них, на наш взгляд, наиболее яркий:
24 октября 1998 года, - пишет жительница города Козельска Л.В.Т., - на Собор Оптинских старцев я пошла после литургии на могилки новомучеников. К могилкам подошел паломник и, как-то странно и неловко прижимая к себе бумагу, попросил меня набрать в нее земли с могил новомучеников. "Разве Вы сами не можете?" – удивилась я. Но тут взглянула на его руки и мне стало стыдно: кисти его рук были бледно-восковые и, как у мертвеца совершенно обескровленные. Он не мог владеть ими. Я, конечно, тут же стала набирать ему земельки с могилок и говорю: "Да Вы хоть приложите руки к могилкам". Наклонился он над могилкой о. Василия, водит руками по земле. Вдруг засмеялся и сел на лавочку возле могилки, показывая мне свои пальцы: "Смотрите, - говорит, - руки живые, а врачи хотели мне их отнять". Чудо исцеления произошло у меня на глазах". Чтобы засвидетельствовать свое исцеление, паломник А.Н.А. после возвращения из Оптиной сходил к врачу, а вскоре от него было получено письмо с вложенной медицинской справкой, в котором он описал свое исцеление: " ... Я положил руку на могилку о. Василия и стал молиться о помощи. Минут через пять я почувствовал, что кисть руки потеплела, а в следующие десять минут пальцы порозовели и кровообращение восстановилось. В тот же день я работал в монастыре на послушании – возил на тачке дрова от разобранного сарая. Работал голыми руками, но руки не замерзали".
От себя еще хотелось бы добавить, что Господь сказал: "Будьте святы потому, что Я свят". О. Василий выполнил эту заповедь (он уже соответствовал ей еще до ухода в монастырь). Можно после прочтения этих кратких выдержек из жизнеописания о. Василия найти себе такие отговорки, что в отличие от него святость – это не наш удел. Мы, дескать, обычные грешники... Но ведь слова Господа обращены ко всем. "Будьте святы потому, что Я свят". Каждому Бог определил свое место в жизни, свой путь спасения и степень трудности этого пути, ибо Бог смотрит на сердце. Он знает, сколько Он дал нам талантов и сколько с кого из нас потребовать. Наше дело использовать то, что дано нам добросовестно, не ища себе поблажек и отговорок потому, что придет время, когда каждый должен будет дать ответ за прожитую жизнь. Что ответим тогда Богу (глядя на двери рая) за то, что могли делать, но не делали из-за нерадения, опять "я же не святой"?
Отец Василий, моли Бога о нас!