История талмуда. Смотреть что такое "Вавилонский Талмуд" в других словарях

Талмуд — фундаментальный труд еврейских мудрецов, являющийся упорядоченной записью Устной Торы (часть Торы, которая была дана еврейскому народу в устной форме и передавалась устно из поколения в поколение), а также высказываний и диспутов еврейских мудрецов, живших в период Второго Храма и несколько столетий после его разрушения. Существует два Талмуда: Вавилонский и Иерусалимский.

Слово «Талмуд» и его синонимы

Слово Талмуд обозначает на иврите «изучение». Часто Талмуд также называется словами — Гмара («изучение» на арамейском) или Шас (аббревиатура слов Шиша сидрей Мишна — «шесть разделов Мишны») .

Структура

Суть Талмуда — дать развернутый анализ Мишны (см. ниже — «Мишна»). Это анализ включает в себя: комментарий на мишну , объяснения кажущихся противоречий между мишнайот (множественная форма слова Мишна ) в различных местах, а также записанной параллельно с ней Барайтой и другими древними источниками (Тосефта, Сифра, Сифри и т.п.). Кроме этого, Талмуд включает в себя более поздние высказывания и постановления мудрецов и их обсуждение. Также в Талмуде разбираются различные места Письменной Торы. Часть Талмуда посвящена Агаде (см. ниже — «Агада»).

Мишна (множественное число — мишнайот )

Мишна, является кратким «конспектом» Устной Торы, полученного Моше-рабейну от Всевышнего на горе Синай (Устная Тора передавалась в устной форме из поколения в поколение). Кроме того, в Мишне кратко изложены слова мудрецов Израиля, начиная с мужей Великого Собрания и заканчивая современниками рабби Йеуды а-Наси.

Многие мишнайот формулировались еврейскими мудрецами на протяжении поколений и в этой форме передавались ученикам, которые, в свою очередь, передавали их своим ученикам. Мудрецы Израиля строго следили за тем, чтобы передавать эти мишнайот с большой точностью.

Поскольку мишнайот являются частью Устной Торы, записывать их было запрещено. Сказано в Талмуде (трактат Гитин 60 б): «Слова, передаваемые устно, не имеешь ты права записывать». Поэтому мишнайот не записывались, а передавались только устно.

Запись Мишны

После разрушения Второго Храма положение становилось всё тяжелее — евреи потеряли независимость, враждебность Рима постоянно возрастала. Во всех областях, в которых только это было возможно, римляне пытались помешать евреям соблюдать законы своей религии.

Когда императором в Риме стал Антонин Пий, отношение к евреям изменилось. Император симпатизировал евреям, дружил с еврейским лидером того времени — рабби Йеудой а-Наси. Рабби Йеуда а-Наси (Рабби) знал, что когда власть в Риме переменится, гонения на еврейский народ возобновятся с удвоенной силой. Поэтому, видя доброе отношение императора к себе и к евреям вообще, Рабби понял: пришло время позаботиться о том, чтобы Устная Тора не была утрачена. Он решил собрать всех мудрецов Земли Израиля, а также великих знатоков Торы из Вавилонии, чтобы они сверили различные варианты Мишны, передававшиеся до сих пор устно, и после тщательной сверки записали бы лучшие варианты. Решение записать Мишну (невзирая на запрет записывать Устную Тору) было основано на стихе из Тэилим (119, 126) «Время действовать ради Господа — они нарушили Тору Твою», который толкуют так: бывают такие времена, когда ради Господа необходимо нарушить Тору Его (разумеется, решения подобного уровня принимаются мудрецами). То есть, когда существует опасность, что слова Торы будут забыты, их разрешено записать.

В большинстве случаев Рабби не менял формулировку мишнайот . Мудрецы, собранные Рабби, проверяли каждое слово передаваемой Мишны, чтобы определить самый точный вариант. Дополнения к передаваемой формулировке Мишны (немногочисленные) Рабби и его современники делали с величайшей осторожностью. Предложение добавить то или иное слово утверждалось не только самим Рабби, но и всем собранием мудрецов.

Благодаря такой точности и осторожности, предложенный собранием вариант Мишны был без возражений принят всеми мудрецами поколения и стал наиболее авторитетным источником Устной Торы.

Барайта (множественное число — барайтот )

Не все устные предания включил Рабби в канон Мишны. Те устные предания, которые остались «вне» Мишны, записанной Рабби и его собранием мудрецов, называются «брайтот» (в единственном числе — «брайта»). Источник слова «брайта» идёт от арамейского слова «бар», что обозначает — «вне», «снаружи».

Тосефта (множественное число — тосефтот )

Часть барайтот , незаписанных рабби Йеудой а-Наси, были записаны рабби Хией, другая часть — рабби Ошайей. Эти барайты были записаны как дополнение к Мишне и получили название Тосефта — «Дополнение» на арамейском.

Структура Мишны

Мишна состоит из шести основных разделов, которые называются сдарим (единственное число — сэдэр , что на иврите означает «порядок»).

• раздел Зраим — в основном (кроме первого трактата), содержит законы, регулирующие сельское хозяйство
• раздел Моэд — содержит законы субботы и праздников
• раздел Нашим — в основном, содержит законы, регулирующие различные аспекты супружества
• раздел Нэзикин — занимается, в основном, имущественным правом.
• раздел Кодашим — рассматривает законы жертвоприношений и законы Храма
• раздел Таhарот — содержит законы ритуальной чистоты

Сдарим состоят из трактатов — масэхтот (единственное число — масэхет ). Общее количество масэхтот — 60. Сказано в книге Зоар (Тикуним , т. II, 79а), что на эти 60 трактатов «намекал» царь Шломо (Соломон), говоря: «Вот ложе Шломо! Шестьдесят храбрецов вокруг него…» (Шир а-Ширим 3, 7).

Сдарим содержат следующие трактаты:

Раздел Зраим («Семена») содержит 11 трактатов: Брахот («Благословения»), Пеа («Несжатый край поля»), Дмай («Урожай, относительно которого существует сомнение — отделены ли десятины и др.»), Килаим («Скрещивание», гибридизация), Швиит («Седьмой год»), Трумот («Приношения»), Маасрот («Десятины»), Маасэр Шени («Вторая десятина»), Хала («Отделение части от теста»), Орла («“Необрезанные” плоды» — плоды деревьев в первые три года после посадки), Бикурим («Первые плоды»).

Раздел Моэд (слово моэд означает на иврите «срок», «назначенное время», а также «праздник») состоит из 12 трактатов: Шабат («Суббота»), Эрувин («Смешение владений»), Псахим («Песахи»), Шкалим («Шекели» — речь идёт о налоге в половину шекеля, который платили в Храм, и законах, которые соблюдают казначеи Храма), Йома («День» на арамейском, имеется в виду Судный день — Йом Кипур ), Сукка (речь идёт о законах праздника Суккот ), Бейца («Яйцо» — трактат содержит законы йом-това — праздника), Рош а-Шана («Новолетие»), Таанит («Пост»), Мэгила («Свиток»), Моэд Катан («Малый праздник» — содержит законы «праздничных будней» и траура), Хагига («Праздничное жертвоприношение»).

Раздел Нашим («Женщины») состоит из 7 трактатов: Йевамот («Бездетные вдовы» — содержит законы левиратного брака), Ктубот («Брачные контракты»), Нэдарим («Обеты»), Назир («Назорей»), Сота («Женщина, подозреваемая в супружеской неверности»), Гитин («Разводные письма»), Кидушин («Заключение брака»).

Раздел Нэзикин («Ущербы») состоит из 8 трактатов (Бава Кама , Бава Мециа и Бава Батра считаются одним трактатом): Бава Кама («Первые врата»), Бава Мециа («Средние врата»), Бава Батра («Последние врата»), Санhедрин («Сангедрин», «Синедрион» — суд старейшин в Иудее в период Второго Храма), Швуот («Клятвы»), Эдуйот («Свидетельства»), Авода Зара («Чуждое служение» — идолопоклонство), Авот («Отцы» — «Поучения отцов»), Орайот («(hалахические) постановления»).

Раздел Кодашим («Жертвоприношения») состоит из 11 трактатов: Звахим («Заклания»), Менахот («Мучные жертвоприношения»), Бэхорот («Первенцы» — скота и человека), Арахин («Стоимости» — речь идёт о случаях, когда человек обязуется пожертвовать в Храм стоимость того или иного предмета, и др.), Меила («Святотатство»), Тамид («Постоянное жертвоприношение»), Мидот («Меры» — речь идёт о размерах и устройстве Второго Храма), Киним («Гнёзда» — речь идёт о принесении в жертву птиц).

Раздел Таhарот («(Вопросы ритуальной) чистоты») состоит из 12 трактатов: Келим («Сосуды»), Оhалот («Шатры»), Нэгаим («Язвы» — речь идёт о заболевании, называемом в Торе «проказой», и законах очищения после него), Пара («Корова» — в основном речь здесь идёт о приготовлении пепла рыжей коровы, который необходим для очищения от ритуальной нечистоты, возникающей в результате прикосновения к мёртвому, см. Бэмидбар 19, 2), Таhарот («(Законы) ритуальной чистоты»), Микваот («Миквы» — бассейны для ритуальных омовений), Нида («Женщина в период ритуальной нечистоты»), Махширин («Делающие (пищу) способной (принимать ритуальную нечистоту)»), Завим («Те, у кого было истечение из плоти»), Твуль Йом («Тот, кто совершает омовение до захода солнца» — пока не зайдёт солнце, ритуальное очищение такого человека не закончено), Йадаим («Руки» — речь идёт о ритуальной нечистоте рук), Окацин («Колючки» — речь идёт о видах пищи и частях продуктов, принимающих ритуальную нечистоту).

Когда были записаны Вавилонский и Иерусалимский Талмуд?

Когда скончался Рабби, скорбь была огромна. Современники понимали: закончился особый исторический период, который больше не повторится. Сказали мудрецы (трактат Сота 49 б): «С тех пор, как умер Рабби, удвоились бедствия». Мудрецы Израиля — современники Рабби — говорят о великом падении мудрости, которое они ощутили в то время. Поэтому они остерегались оспаривать мнения мудрецов предыдущих поколений.

После того, как Мишна была записана, мудрецы Израиля заучивали её наизусть, а также барайтот и тосефтот (мудрецы этого периода называются амораим ). Они прекрасно знали мишнайот , барайты и тосефты . Кроме того, они заучивали пояснения великих мудрецов Израиля к мишнам и барайтам . Амораим обладали удивительной памятью, кроме того, они использовали различные мнемонические системы для запоминания материала. Эти методы несколько раз упоминаются в Талмуде.

Основным занятием мудрецов Израиля было углублённое изучение мишнайот . Для этого они использовали различные логические методы и способы углублённого анализа, например, «выведение» из слов Мишны (когда из упомянутого в ней делают выводы о том, что в ней не упомянуто), сравнение различных мишнайот между собой и сравнение мишнайот с барайтами и тосефтами . Обсуждение было чаще всего коллективным и происходило в батей-мидраш («домах учения»). Кроме того, амораим обсуждали мнения великих мудрецов, комментирующие мишнайот и барайтот . Во многих случаях мы видим, что мудрецы спорят о том, как правильно понимать ту или иную Мишну.

Центры изучения Мишны

Основные центры изучения Мишны находились в Эрец-Исраэль и в Вавилонии. Между батей-мидраш Вавилонии и Эрец-Исраэль поддерживалась постоянная связь: мудрецы ездили из Вавилонии в Эрец-Исраэль и из Эрец-Исраэль в Вавилонию и «привозили» с собой традиции и толкования, которые слышали в своих батей-мидраш . Несмотря на постоянную связь, стиль изучения в каждом центре имел свою специфику и выводы, к которым мудрецы приходили на основании углублённого изучения источников таннаим , также иногда были различны.

Невзирая на эти различия, Вавилонские мудрецы высоко ценили стиль изучения, принятый в батей-мидраш Эрец-Исраэль . В трактате Бава Меция (85а) сообщается, что рабби Зейра, приехав в Эрец-Исраэль, провёл сто постов, чтобы отвыкнуть мыслить «по-вавилонски».

Поскольку такие прояснения, а также дискуссии имели большое значение для понимания Мишны, они также передавались в точности из поколения в поколение.

В связи с многочисленными сложностями и бедствиями, которые продолжал переживать еврейский народ, можно было опасаться, что прояснение смысла Мишны, достигнутое таким гигантским трудом, будет забыто. Поэтому признанные мудрецы поколения приняли решение записать это колоссальное произведение. Первый раз это было сделано в Эрец-Исраэль рабби Йохананом. Талмуд, записанный в Эрец-Исраэль рабби Йохананом, называется Иерусалимским. Название это может ввести в заблуждение: Талмуд был записан не в Иерусалиме, а в Тверии. Он назван «Иерусалимским», т.к. с Иерусалимом отождествлялась вся Эрец-Исраэль. Многие ранние комментаторы называют этот Талмуд «Талмуд Эрец-Исраэль».

Примерно через 250 лет в Вавилонии Равина и рав Аши вместе с другими мудрецами своего поколения записали Талмуд, называемый «Вавилонским».

На какие трактаты Мишны был записан Талмуд?

Из-за ограниченности во времени амораим не успели записать талмудический комментарий на все трактаты Мишны. Прежде всего они стремились записать Талмуд к тем трактатам, законы которых применялись на практике в то время. (Поскольку Талмуд был записан после разрушения Храма, часть hалахот — например, законы, касающиеся жертвоприношений, Храма, ритуальной чистоты — не могла быть выполнена на практике). По этой причине нет Вавилонского Талмуда к трактатам раздела Зраим (кроме трактата Брахот) — ведь hалахот , регулирующие сельское хозяйство, исполняют только в Эрец-Исраэль. Иерусалимский же Талмуд комментирует трактаты раздела Зраим. Нет ни Вавилонского, ни Иерусалимского Талмуда к разделу Таhарот (за исключением трактата Нида), поскольку законы, изложенные в этом разделе, исполняют, только когда существует Храм. Однако в Вавилонском Талмуде есть раздел Кодашим, хотя изложенные в нём законы регулируют порядок жертвоприношений и не могли быть применены в те времена, когда записывался Талмуд. Причина, по которой был записан Вавилонских Талмуд на Кодашим, приводится у Раши (БаваМеция 114 б, комментарий к словам Бэ-арбаа лё мацина ): когда человек изучает законы жертвоприношений, это засчитывается ему, как настоящее жертвоприношение.

Хотя на многие трактаты Мишны Талмуда не существует, мишнайот из них или части мишнайот неоднократно цитируются и комментируются в различных местах Талмуда.

Различия между Вавилонским и Иерусалимским Талмудами

Как упоминалось выше, стиль изучения в Вавилонии отличался от стиля изучения в Эрец-Исраэль. Это источник различий между Вавилонским и Иерусалимским Талмудами. Различны стили и язык Талмудов, и порой различны выводы, к которым они приходят, углублённо изучая источники таннаим .

Кроме того, видно «невооружённым глазом»: Иерусалимский Талмуд записан очень кратко, что сильно затрудняет понимание. Вавилонский же Талмуд изложен более подробно и пространно (хотя также весьма сжато).

При всех этих различиях удивительно, насколько оба Талмуда «совпадают», соответствуют друг другу — несмотря на географическую отдалённость центров изучения друг от друга и время, прошедшее между записью Иерусалимского и Вавилонского Талмудов. Это показывает, с какой необыкновенной точностью передавались слова мудрецов.

Агада

Часть Устной Торы изложена в форме повествования. Мудрецы называют эту часть Агада (по-арамейски «высказывание» или «говорение»).

Агада, большей частью, скрывает глубокие тайны, передаваемые Традицией. Мудрецы не могли изложить их в Талмуде открыто, поскольку речь идёт о фундаментальных вещах, изучать которые может лишь человек, наделённый особой мудростью, способный понять их верно. Поэтому царь Шломо (Соломон) называет слова Агады «загадками» (хидот — Мишлей 1, 6).

Поскольку бо льшая часть Агады изложена в загадочной форме, на протяжении жизни поколений находились люди, далёкие от понимания наследия мудрецов, которые полагали, что за словами Агады нет глубины. Такие люди относились к Агаде пренебрежительно. Маhараль написал книгу (Беэр а-Гола ), которая учит читателя понимать слова Агады.

Хотя Агада загадочна, постигать её простой смысл также важно. Поэтому слова Агады уподобляются в книге Мишлей (25, 11) «золотым яблокам в серебряной оболочке»: у них есть драгоценное внутреннее содержание («золотое яблоко»), которого не видно «снаружи». Но и то, что доступно глазу, прекрасно, как серебро . Подробнее об этом см. Мидраш шутит? .

Дискуссии в Талмуде

В Мишне и в Талмуде приводятся многочисленные диспуты и споры мудрецов. Все они касаются лишь различных деталей соблюдения Закона, о вещах основополагающих споров нет, они приняты всеми мудрецами. Причина возникновения дискуссий — стремление мудрецов Торы прояснить закон до мельчайших деталей.

«И то, и другое — слова Живого Б-га»

Мудрецы приводят правило: там, где есть дискуссия между мудрецами Израиля — «и то, и другое — слова Живого Б-га». Т.е. на стороне каждого из оппонентов — какой-то аспект истины.

Этот принцип намечен уже в книге Коэлет (12, 11): «Слова мудрецов — подобны стрекалам и вбитым гвоздям, собирателям даны от Единого Пастыря». «Собиратели» (баалей асуфот ) — это мудрецы, которые собираются в разных местах для изучения Торы, и, хотя они отделены друг от друга, все их слова «даны от Единого Пастыря», т.е. даны Всевышним .

Как все мнения наших мудрецов могут быть истинными?

Маhараль из Праги в своей книге Беэр а-Гола (1, 5) объясняет, как это возможно, чтобы все участники дискуссии были правы.

У каждого предмета в Торе, пишет он, есть различные аспекты. Есть аспект, в соответствии с которым этот предмет или действие является разрешённым, и есть — запрещённым. Это — как в окружающем нас физическом мире, где практически каждый предмет имеет сложный состав. Предметов с простым составом, состоящих лишь из одного вещества, почти не существует. Мудрецы углубленно изучали слова Торы в соответствии с правилами, которые Всевышний передал Моше. Каждый мудрец делал это в соответствии с корнем своей души, каждый видел свой аспект. Один видел аспект, в соответствии с которым следует разрешить, другой — в соответствии с которым следует запретить. Таким образом, получается, что часть истины содержится в словах каждого из мудрецов. Но, как в любом предмете физического мира одно из веществ определяет состав, так и в предметах, о которых говорит Тора, какой-то один аспект является определяющим. В соответствии с ним устанавливается hалаха. Другие же аспекты менее существенны. (Но при изучении предметов физического мира тот, кто действительно хочет знать состав, должен знать все составляющие. Так и при изучении какого-либо предмета в Торе, чтобы понять его, необходимо изучить все его стороны, как «запрещающие», так и «разрешающие». Ради этого Талмуд приводит многочисленные дискуссии).

свод религиозно-правовых и религиозно-этических положений иудаизма, включающий Мишну и Гемару. В узком смысле слова Талмудом называют Гемару. В расширительном толковании талмудическими считаются написанные законоучителями сочинения, примыкающие к Талмуду, хотя формально и не входящие в его корпус. Талмуд фиксирует дискуссии, которые велись на протяжении почти восьми столетий законоучителями Страны Израиля и Вавилонии.

В самом названии Мишны (повторение) закреплен период устного бытования и противопоставление Танаху как тому, что имело статус Священного Писания и должно было быть публично прочитано. Воспроизводство путем заучивания породило в подавляющем большинстве трактатов Мишны крайний лаконизм, порой переходящий в стенограмму, что само по себе предполагает наличие внешней среды, в которой только и возможно «раскодирование» Мишны. Такой «внешней» средой, комментирующей оболочкой Мишны, превышающей ее по объему в несколько раз, является Гемара, представляющая собой свод дискуссий, посвященных анализу Мишны.

Составление и редактирование Мишны было завершено в нач. 3 в. в Стране Израиля. Мишна написана на иврите. В отличие от единой Мишны существуют две Гемары, написанные на различных диалектах арамейского. Гемару, созданную в Вавилонии, называют Вавилонским Талмудом; Гемару, созданную в Стране Израиля, - Иерусалимским Талмудом. Иерусалимский Талмуд завершен в 4 в.. Вавилонский - в нач. 4 в.

Основная цель дискуссий, составивших Талмуд, - религиозно-правовое решение (галаха). Совокупность таких решений в идеале должна представлять собой целостную динамическую законодательную систему, которая регулировала бы на самых разных уровнях (этическом, ритуальном, литургическом, бытовом и др.) жизнь как всего народа, так и отдельного человека в соответствии с Торой.

Помимо естественным образом возникающих в ходе дискуссии вопросов герменевтики Талмуд содержит самый разнообразный материал (по медицине, астрономии, анатомии, истории, праву, этике, сельскому хозяйству, филологии, и т. д.) о жизни еврейского народа и народов, среди которых жили евреи, на протяжении многих веков. Итак, будучи принципиально недифференцированным сводом знаний (исключение составляет трактат Мишны «Поучения отцов» (Пиркей Авот), полностью посвященный этическим проблемам). Талмуд обсуждает и религиозно-философские проблемы, но не в систематическом виде и при отсутствии специальной терминологии. Соответствующие темы разбросаны по всему корпусу Талмуда и возникают в ходе обсуждения разнообразных галахических вопросов, часто в форме притчи.

Слово «философ» встречается в тексте несколько раз и неизменно относится к носителям нееврейской мудрости, вступающим в диалог с законоучителями. Законоучители имели определенное представление об идеях современной им греческой философии, в Талмуде содержится полемика с философами, однако имена их не упоминаются, за исключением Эпикура и малоизвестного киника 2 в. Эномая из Гадары. В тексте Талмуда встречается термин «эпикуреец» (апикорос), относящийся, правда, не к последователям Эпикура, а к еретикам вообще и вошедший в иврит именно в этом смысле. В религиозно-философских представлениях законоучителей прослеживаются различные культурные (в т. ч. мифологические) влияния, но они неизменно глубоко ассимилированы (иудаизированы). Для Талмуда свойственно многообразие мнений законоучителей по одному и тому же вопросу. Мнения поколений законоучителей также различны, что естественно, т. к. Талмуд отражает многовековой период.

Специфические и взаимосвязанные темы Талмуда - Бог, Тора, мир, народ Израиля, человек, конец истории, загробная жизнь - общие для Талмуда и Танаха (лишь последняя занимает в нем самое скромное место) - развиты законоучителями, которые порой отходят в своих интерпретациях достаточно далеко от анализируемых текстов, привнося в них новое и оригинальное содержание.

Талмуд утверждает абсолютное единство, всеведение и всемогущество Бога «над всеми обитателями вселенной». Бог - корень всего сущего. Он не отгорожен от мира, истории и человека, но контролирует их; Он - Тот, Кто создал мир, избрал народ Израиля и дал заповеди.

Бог творит не усилиями, но «речениями». Мир хорош и совершенен: даже блохи, комары и мухи - необходимые, целесообразные и взаимозависимые элементы единого совершенного целого. В Талмуде содержится утверждение, что нашему миру предшествовала череда сотворенных и разрушенных миров (мнение, с которым полемизировал Филон Александрийский), но наш мир - совершеннейший. Подчеркивание совершенства мира имеет очевидную ангигностическую направленность.

Бог творит из ничего. Приводится мнение некоего философа, который, признавая, что «Ваш Бог - великий мастер», утверждает, однако, что Тот творил при помощи уже готовых ингредиентов: хаоса, беспорядка (в синодальном переводе Библии - «безвидности» и «пустоты»), тьмы, воды, ветра и бездны. Иными словами, философ говорит о первичной материи, обосновывая свое мнение ссылкой на первую главу Торы. В ответ ему говорится, что все это было сотворено.

Тора, как утверждается, была создана до сотворения мира, более того, она служила орудием творения. Бог смотрел в Тору и творил мир. Рамбам по этому поводу замечает, что «тем же языком говорил Платон». Параллели здесь можно провести не только с Платоном, но и с Филоном Александрийским. Рабби Акива, говоря об этом, восклицает: «Возлюблены сыны Израиля, ибо дано им орудие, которым создан мир». Бог - абсолютный источник этического закона, этический закон Торы теономен. Отрицающий Бога отрицает и данную Им заповедь. Соответственно, преступающий заповеди пренебрегает Богом, давшим их и видящим это пренебрежение. Отношение к заповедям определяется именно тем, что они представляют собой небесный императив, поэтому даже мельчайшая из них абсолютна, а их рациональное обоснование нерелевантно. В Талмуде рассматриваются коллизии, связанные с практическим выполнением заповедей.

Человек рассматривается законоучителями Талмуда как венец и цель творения - ради него создан мир. Человек создан по образу Божьему, и в этом проявление особой любви к нему, он «равноценен всему сотворенному миру», ибо лишь человеку дано познать Творца. Человек - микрокосм (олам катан), в нем есть все, что есть в мире. Талмуд подчеркивает единство человеческого рода, принципиальное равенство людей, созданных единым чеканом Адама, и в то же время ценность и уникальность человека как отдельного индивидуума. Человек двучастен: он состоит из нематериальной души и материального тела и занимает, т. о., промежуточное положение между небесным и земным. Следуя Торе, он возвышается до небесного - в противном случае опускается до земного. Однако заявленный здесь антропологический дуализм тела и души не носит острого, а уж тем более антагонистического характера. Если Иосиф Флавий называет тело «навязанным бременем» (гностическая идея, восходящая к Платону), законоучители смотрят на это совершенно иначе: пребывание души в теле не принижает ее, их сотрудничество положительно, забота о теле - исполнение заповеди. Не одна только душа, но весь человек в единстве души и тела даст ответ перед Богом. Рассматриваются вопросы, в какой момент душа вселяется в тело, как формируется плод во чреве, самостоятельна жизнь эмбриона или он является материнским органом (вопросы, имеющие не только чисто теоретический, но и практический галахический смысл)? В утробе матери человек изучает Тору и видит мир от края до края; в момент рождения ангел ударяет его по губам, и он забывает все - очевидная параллель с Платоном, но без платоновского контекста, рассматривающего тело как темницу души и предполагающего опыт ее прежних воплощений и самостоятельный выбор ею новой жизненной ситуации (что, согласно законоучителям, является прерогативой Бога). Душа предсуществует телу и после смерти возвращается в небесное хранилище, где пребывает до своего соединения с воскресшим телом. Отрицающие телесное воскресение теряют свою участь в будущем мире. Человек - нравственное существо, наделенное свободой воли; Бог заранее определяет все обстоятельства его жизни, оставляя за ним, однако, нравственный выбор.

Для законоучителей очевидно фундаментальное единство мира, включающее в себя причинную зависимость стихийных и социальных бедствий от поведения людей. Бессмысленно искать ключ к бедствиям (личным, социальным, стихийным) во внешнем стечении обстоятельств, поскольку все они контролируются Богом. В Талмуде многократно (в разных формах и по разному поводу) утверждается индетерминистская идея, что, изменив собственное поведение, можно изменить мир, - концепция, предполагающая высокую степень личной ответственности. Типичный пример: многочисленные истории молений о дожде (Таанит) в периоды засух в Стране Израиля. Подлинная причина засухи - грех. Община должна раскаяться - и дождь будет. Молящийся о дожде не похож на заклинателя - мага, умеющего нажать нужную клавишу в безличном природном механизме; отношения к Богу носят подчеркнуто личный и даже интимный характер. Острый интерес к человеку, к его созданию и формированию, естественно, распространяется и на Первого человека - Адама. В Талмуде говорится о его колоссальных размерах, об исходящем от него сиянии. Адам был создан андрогином и лишь впоследствии разделен на мужчину и женщину. Однако в отличие от Платона (и следующего за ним Филона) андрогин не рассматривается как идеальная и совершенная форма. Разделение андрогина не вызвано мифологической мотивацией и не есть умаление первого человека. Если создание андрогина представляет собой эквивалент создания человека как единства мужчины и женщины (Быт 5:2), то его разделение - эквивалент создания женщины (а следовательно, и мужчины) из ребра (Быт 2:21). Если Филон рассматривает Адама как «человека небесного» - не созданного, но отпечатанного по образу и подобию Божьему, для законоучителей он реально созданный человек (но не божество, как считали гностики).

Одни законоучители понимают избрание Израиля как космический акт - другие придерживаются концепции, которую можно назвать исторической. Согласно первой, избрание было предрешено (в номенклатуре созданного до сотворения мира Тора и Израиль поставлены на первое место); Бог принудил Израиль принять Тору под угрозой немедленного уничтожения. Согласно второй, активной стороной является народ Израиля: именно ему принадлежит выбор, он избирает Бога и добровольно принимает данную Им Тору, предложенную первоначально всему человечеству, но отвергнутую другими народами из-за непомерности содержащихся в ней нравственных требований. Народ Израиля рассматривается как единая личность, несущая ответственность за принятые на себя обязательства (грех каждого становится грехом всего народа). Концепция, согласно которой Израиль должен постепенно путем прозелитизма вбирать в себя человечество, уступает место концепции, относящей признание народами Бога Израиля на конец времен. В отличие от христианства, в котором утверждается идея спасения лишь в жестких конфессиональных рамках, в Торе содержится мнение, что все люди имеют возможность спасения. Для неевреев оно существенно облегчено, ибо им необходимо соблюдать лишь семь заповедей сынов Ноя, в то время как евреям - 613. В отличие от христианства с его акцентом на веру и исключительным значением доктринальных формул, для законоучителей решающим является выполнение заповедей; доктринальные формулы отсутствуют, разномыслие легитимно, а его рамки достаточно широки. Однако можно привести пример, когда именно вера оказывается гарантом жизни после жизни: у отрицающего воскресение мертвых нет удела в будущем мире. Идея избрания Израиля по сравнению с Танахом приобретает в талмудическую эпоху новый трагический контекст, связанный с видимым долговременным унижением Израиля и необходимостью объяснить эту коллизию. Изгнание и рассеяние интерпретируется как провиденциальное средство проповеди Бога Израиля всему человечеству - Бог взыщет с Израиля, если эта открывшаяся историческая возможность не будет использована. Образом Израиля становится Рай Господень пророка Исаии (интерпретация, полемическая по отношению к христианской) - Израиль и в унижении продолжает выполнять возложенную на него Богом миссию.

Трагические события талмудической эпохи: утрата государственной независимости, разрушение Иерусалима и Храма, подавление восстания Бар-Кохбы, религиозные гонения и массовое мученичество - стимулировали апокалиптические и мессианские ожидания и дискуссии о конце времен. Избавление (геула) не просто связано с общенациональным покаянием (вариант: поколение может удостоиться избавления ради отдельных праведников) - покаяние должно непременно предшествовать избавлению, покаяние - его необходимая предпосылка. Т. о., избавление не является односторонним эсхатологическим актом Бога, запланированным на определенный срок (отсюда попытки вычислить этот срок - бессмысленны). Избавление трактуется как в терминах национально-религиозной реставрации, так и в образах сверхъестественных явлений, взрывающих историю и действительность. Мессианской эре предшествуют катастрофические события. О самом Мессии (Машиахе) высказываются разные мнения (как о грядущем на облаках, как о въезжающем в Иерусалим на белом осле, как о нищем больном старике, сидящем у ворот Рима), однако в любом случае он просто человек, орудие Бога - подлинного Избавителя. Приводится мнение, вообще отрицающее персональность Мессии. Говорится о двух Мессиях - потомке Иосифа (мученике и страдальце, коему надлежит погибнуть - с ним связывается пророчество Исаии о Рабе Господнем) и потомке Давида. Талмудической эпохе предшествует завершение эпохи пророков, которой принадлежит Священное Писание. Законоучители Талмуда наследуют пророкам через мужей Великого собрания. Эта смена эпох характеризуется, в частности, переворотом в характере передачи знаний. На смену элитарной замкнутости священников, практикующих закрытое воспроизводство клановых знаний, доступных только посвященным, и элитарной харизматике пророков, получающих знание непосредственно от Бога, приходит институт, культивирующий адресованное «всем», публичное, открытое для рационального обсуждения знание и регулярное обучение. Воля Бога полностью заявлена в Торе: задача Израиля - выполнение и изучение (именно в такой инвертированной последовательности), предполагающее адекватные методы анализа, вывода и снятия противоречий. Создается культура, в которой аргумент чуда (в т. ч. и непосредствештого небесного вмешательства) оказывается принципиально нерелевантным и как таковой будет проигнорирован. Бог должен играть по правилам, созданным Им Самим, - и Он «смеясь» соглашается. Культура открытого знания во многих существенных моментах, объединяющая Афины и Иерусалим (хотя и вырастающая из разных предпосылок), предполагает доступность знания для критики и проверки и хорошо сформулированные и общеизвестные, критерии доказательств. Эта культура предполагает также бескорыстность знания, которое ценно само по себе (процесс не менее, чем результат), независимо от его практических приложений - установка, открывающая новые возможности для познания и способствующая столь свойственной Талмуду интеллектуальной игре. Однако в Талмуде имеются примеры и принципиально закрытого знания, открытая и публичная передача которого опасна. Это, в частности, мистическое знание, которое приводит к трагическим последствиям даже для обладающих высоким уровнем подготовки.

Талмудические дискуссии естественно сравнить с диалогами Платона. Фундаментальная общность - в самом принципе многоголосия. Однако Сократ заведомо обладает истиной и ведет к ней своего собеседника железной рукой, в то время как в диалогах законоучителей нет и тени детерминизма, здесь в известном смысле все сократы, и кто окажется прав - неизвестно, не исключено, что оба, поэтому законоучители выработали определенный механизм отношения к разногласиям, позволяющий выстраивать иерархию мнений и, зачастую в принципе не отвергая ни одно из них, принимать тем не менее практические решения. Ист.: Трактат Авот. М., 1990; Вавилонский Талмуд. Трактат Бава меция. Первая глава. М., 1995; Вавилонский Талмуд. Трактат Таанит. Иерусалим-М., 1998.

Лит.: Переферкович Н. А. Талмуд, его история и содержание. СПб., 1897; Урбах Э. Э. Мудрецы Талмуда. Иерусалим, 1991; ШтейнзальцА. Введение в Талмуд. М., 1993; Он же. Амос Функенштейн. Социология невежества. М., 1997; Philosophy Jewish.- Encyclopedia judaica. Jerusalem, 1971.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Талмуд - оригинальное название произведения, данное ему амораями. Гемара - более позднее название Талмуда, возникшее, по-видимому, в эпоху книгопечатания в связи с цензурными соображениями и гонениями на Талмуд как антихристианское произведение. Относительно буквального понимания слова «Гемара» мнения исследователей расходятся: «учение» - от арамейского גמיר, то есть буквальный перевод слова «Талмуд», или «завершение», «совершенство» - от ивритского גמר .

В узком смысле слова под Талмудом подразумевается Вавилонский Талмуд.

Язык Талмуда

Талмуд по большей части написан на различных диалектах арамейского языка , с включением большого количества древнееврейских слов и понятий и библейских цитат на древнееврейском языке или из арамейских переводов. В Талмуде встречается около 2 500 слов и целых фраз из классического греческого языка и ещё больше греческих слов из различных ближневосточных диалектов. Реже попадаются слова из древнеперсидского и латинского языков.

Текст Талмуда изначально не был снабжён знаками препинания. Абзацы не отделены друг от друга, что создаёт дополнительную сложность в чтении, поскольку порой трудно определить, где кончается одна дискуссия и начинается другая.

История создания Талмуда

История создания талмуда в том виде, в каком он существует в наше время, охватывает более шестисот лет.

До начала нашей эры евреи, несмотря на то, что они обучались в религиозных учебных заведениях - иешивах , - не имели единого письменного свода законов. Религиозное обучение, в основном, было устным, разные школы толковали и комментировали одни и те же законы по-разному.

Все еврейские общины на Ближнем Востоке в то время, были, в конечном итоге, объединены в две большие - Иерусалимскую и Вавилонскую. Вавилонская община образовалась после ссылки в Вавилон царём Навуходоносором большого количества евреев в период завоевания им Палестины в 598-586 годах до Н. Э.

В Римской империи, на территории Палестины в 38 и 135 годах Н. Э. были два неудачных восстания евреев против Римской империи, после которых выжила немногочисленная еврейская община, подвергавшаяся гонениям и непосильным налогообложениям со стороны римлян. Наступил духовный кризис. Законы пятикнижия в те годы передавались устно от учителей ученикам, которые учились в учебных заведениях, называвшихся академиями. Учителя законов назывались таннаями . На рубеже III века глава Палестинской общины, таннай Иуда (Иехуда) ха-Наси пришёл к выводу, что устные законы необходимо систематизировать и записать. Тем более, были необходимы своды законов, чтобы можно было правильно судить нарушителей устоев и обычаев. За несколько десятков лет на рубеже II и III веков в иешивах Эрец-Исраэля под руководством раввина Иуды ха-Наси был записан свод законов, их толкований и комментариев, который известен в настоящее время, как Мишна . В более позднее время Мишна немного дополнялась, в основном комментариями и толкованиями. Одним из главных созидателей комментариев и пояснений был один из учеников Иуды ха-Наси, обучавшийся и у других мудрецов, поздних таннаев и ранних амораев - Иоханан Бар Наппаха, известный, как «рабби Иоханан» . Именно труды рабби Йоханана позже стали тем, что теперь называется галахой . Процесс созидания Иерусалимского талмуда считается остановившимся в 60-е годы IV века, после нашествия римлян в 351 году для подавления очередного восстания евреев против Рима и серии сильных землетрясений в Галилее, подорвавших местную экономику, после которых доходы иешив сильно упали, так как у народа не было денег на пожертвования. Гонения и преследования, в начале римлянами, а после и византийцами, были очень суровыми, не позволявшими евреям вести полноценную жизнь по своим обычаям. Поэтому работа над Талмудом полностью так и не была завершена .

В Вавилонской общине также была проделана подобная работа, выполненная местными учителями и толкователями, уже называвшимися амораями , взявшими за основу незавершённые труды Эрец-Исраэль, но она была завершена двумя столетиями позже. Считается, что в 220 году Н. Э. один из самых влиятельных амораев Эрец-Исраэля раввин Рав (Абба Ариха) уехал из Палестины в Вавилонию. Там он сначала преподавал в школе рабби Шила, затем он основал новую иешиву. Далее в Вавилонии образовалось несколько религиозных школ, имевших различное влияние в обществе, общими усилиями которых и был создан Вавилонский талмуд. Его первичная редакция была сделана рабби Ашей (Аши) в городе Суре, чья иешива имела в то время наибольшее влияние. Работы по созданию вавилонского талмуда продолжались до завоевания Вавилонии персидским царём Кавдой. Завершил работу над созданием Вавилонского талмуда великий Учитель по имени Равина.

В течение времени Мишна различно объяснялась и истолковывалась. Различные трактовки, комментарии, дискуссии и анализы текстов были записаны амораями, которые в эти записи добавили галахи - религиозные заповеди и законодательные установления иудаизма и многие дополнения к ним и аггады - афоризмы и поучения религиозно-этического характера, исторические предания и легенды, предназначенные облегчить применение «кодекса законов» - Галахи. Этот труд был назван Гемарой . Объединённые тексты Мишны и Гемары (в разных вариантах Талмуда эти тексты соседствуют в разных количествах) и образуют единый свод законов Иудаизма, называемый Талмуд. (Хотя иногда сам Талмуд называют Гемарой. Но тут понятие «гемара» становится просто термином). Окончательная редакция Талмуда была осуществлена савораями , жившими вслед за амораями . Известно несколько отрывков, добавленных савораями к предыдущей версии Талмуда .

Так как толкование Мишны происходило в Палестине и Вавилонии, то имеются два Талмуда: Иерусалимский Талмуд (Талмуд Ерушалми ) и Вавилонский Талмуд (Талмуд Бавли ). Интересная деталь: вавилонский талмуд создан именно в Вавилонии, а вот название «иерусалимский» принялось потому, что с Иерусалимом ассоциировался весь Эрец-Исраэль, а записи создавались на северо-востоке Палестины в городе Тверия , поскольку это был главнейший духовный центр иудеев после изгнания их из Иерусалима . Разница между Иерусалимским и Вавилонским талмудами очень большая. Главное различие заключается в том, что работы по созданию Иерусалимского Талмуда не были завершены. А за последующие два столетия, уже в Вавилонии, все тексты были ещё раз проверены, появились недостающие дополнения и трактовки. Вавилонские Учителя полностью завершили редакцию того текста, что теперь называется Вавилонским Талмудом. Следует отметить, что в Иерусалимском Талмуде есть целые трактаты Мишны, обсуждение которых в Вавилонском Талмуде отсутствует. Это показывает, с каким уважением и трепетом относились Учителя в Вавилонии к «словам Торы», исходившим из Эрец Исраэля. Поэтому и не видели необходимости в том, чтобы составить отдельный трактат там, где их добавления были незначительными (эти добавления разбросаны по другим трактатам Вавилонского Талмуда). Поэтому в обоих талмудах различные подходы к определённым законам, разные трактовки и объяснения, различное количество комментариев к различным статьям Мишны и пр. Когда в обоих талмудах содержатся отличающиеся друг от друга версии или трактовки одного понятия или различающиеся решения одной проблемы, принято в качестве основной и окончательной считать версию, трактовку или решение из Вавилонского Талмуда.

С течением времени наступил момент, когда чтение, не говоря уже об изучении Талмуда, стало проблематичным, поскольку он был написан, во-первых, без знаков пунктуации и абзацев; во-вторых, на двух языках: иврите и арамейском. Еврейский учёный Раши (1040-1105) написал комментарии практически ко всем статьям, объяснил значение тех слов, которые вышли из употребления и в некоторых местах разрешил спорные моменты разных толкователей . Эти комментарии используются до сих пор.

Атаки на Талмуд со стороны католической церкви

Талмуд попадает в Европу из Месопотамии примерно в X веке через еврейские общины Испании , находившейся в то время под властью арабов .

Довольно продолжительное время католической церкви практически ничего не было известно о содержании Талмуда. Однако вскоре евреи, перешедшие в христианство, доносят содержание Талмуда до церковных иерархов. Первым и наиболее известным из таких евреев, сменивших религию, был Николай Донин , живший в XIII веке. В 1239 году он направился в Рим, и подал римскому папе доклад, состоящий из 35 глав, в которых он обвинял Талмуд в поругании христианства, богохульстве , враждебности к христианам и прочем. Доклад содержал переведённые на латинский язык выдержки из Талмуда.

На призывы папы из всех монархов откликнулся лишь французский король Людовик IX . Копии Талмуда были изъяты и переданы монахам францисканского и доминиканского ордена, которые приступили к их изучению, в ходе которого беседовали также c ведущими раввинами Франции. В дальнейшем, в присутствии короля состоялся диспут между раввином Ихиелем Парижским и Николаем Донином. Раввин стремился доказать, что Иисус бен Пантира , который поносится в Талмуде, - это другой Иисус, нежели почитаемый христианами, и что все законы и оскорбления в отношении к иноверцам, приведённые в Талмуде, не относятся к христианам. Согласно католической версии, раввин признал, что в Талмуде возводится хула на Иисуса; но указывал, что этот Иисус, хотя он и сын Марии и родился в Назарете, всё же другой Иисус. Однако католики нашли доводы раввина лживыми и неубедительными. Евреи же полагали, что в диспуте выиграли они. В результате суд постановил сжечь все копии Талмуда. В 1242 году в Париже было сожжено 24 воза изъятых копий Талмуда .

Отчасти из-за преследований Талмуда приобрела значительную популярность «Эйн-Яаков» (Источник Яакова) - сборник содержащихся в Талмуде аггадических мест, составленный Яаковом ибн-Хабиб в Салониках в начале XV века .

Впоследствии позиция католической церкви по отношению к Талмуду постепенно смягчается. Это произошло в том числе под давлением христианских учёных гуманистов, например Иогана Рейхлина , который считал, что свобода вероисповедания предполагает свободу использования евреями их религиозной литературы. В 1520 году римский папа дозволил издать Талмуд в Венеции для нужд еврейского населения. Однако текст Талмуда в течение последующих веков подвергается жестокой цензуре, как внешней, так и со стороны евреев, опасающихся навлечь на себя ненависть. Слова «гой » и мин (отступник) были заменены на слова цдуки (саддукей), эпикурос или кути (самаритянин), дабы избежать ассоциации законов и высказываний в отношении иноверцев с христианами. Всё, что касается Иисуса, также было вырезано из средневековых изданий книги. Однако сожжения Талмуда иногда практиковались и в дальнейшем. Последний случай был зафиксирован в Каменце-Подольском (Речь Посполитая) в 1757 году .

В некоторых современных изданиях Талмуда слова обозначающие неевреев, а также тексты об Иисусе, вырезанные средневековыми цензорами, были восстановлены.

Комментаторы Талмуда

Талмудическая учёность до сих пор остаётся живой, а текст Талмуда адаптируется согласно велению времени. Время от времени выпускаются также издания, где приводятся новые редакции из рукописей. Выправкой текста много занимался, например, рабби Элияху из Вильно (прозванный за свою ученость Виленским Гаоном , то есть гением). Он же написал один из наиболее значительных комментариев к Талмуду в XVIII веке . Другие известные комментаторы Талмуда: Раши , Тосафот , Махарша , Ицхак Альфаси (РИФ) , Рабейну Нисим (РАН), Рабейну Ашер (РОШ), Рабейну Хананель , Яаков бен Ашер (Арба Турим). Новые книги, посвящённые Талмуду, продолжают появляться на множестве языков и по сей день. Некоторые авторы составляют комментарий к Мишне: Маймонид (РАМБАМ) , рабби Овадия Бертиноро, Тосафот Йом Тов. Большой популярностью пользуется современный комментарий к Мишне, составленный Пинхасом Кехати (Pinchas Kehati).

С 1965 по 2010 годы израильский учёный Адин Штейнзальц проделал титаническую работу по переводу и комментированию Талмуда на современные иврит, английский, русский и другие языки, чтобы сделать его изучение более доступным и понятным. В Талмуде, выполненном под его редакцией, введена пунктуация текста, переведён и объяснен смысл многих устаревших слов и понятий. Некоторые ортодоксальные авторитеты подвергали критике его методы интерпретации и перевода.

Издания Талмуда

Установился обычай после первого венецианского издания Даниеля Бомберга () печатать все издания Талмуда с сохранением номеров страниц венецианского издания, даже когда текст разбит на страницы иначе (как, например, в венском издании). Поэтому в любом издании Талмуда сохраняется нумерация 2947 листов, или 5894 страницы. Таким образом сохраняется возможность ссылок на определенный отрывок Талмуда. Ссылка состоит из названия трактата, номера листа и указания его стороны - лицевой или оборотной.

Первое издание Талмуда на территории Российской империи было предпринято братьями Шапиро в городе Славута в 1801-1806 годах . Большая работа по редакции Талмуда проделана перед выпуском знаменитого Виленского издания Талмуда (), она была осуществлена коллективом раввинов литовских йешив и издательством «Вдова и сыновья Ромм». Это издание положено в основу почти всех последующих.

Переводы Талмуда

Приблизительно с середины прошлого [ ] века Талмуд много переводится на разные языки, включая даже корейский . Следует особо отметить полные переводы Вавилонского Талмуда на современный иврит (под началом израильского раввина Адина Штейнзальца ) и на английский (англ. Сончино и англ. Артскролл ).

Издания А. Штейнзальца и Артскролл содержат, помимо самого перевода, полностью огласованный текст Талмуда и подробные комментарии к нему, а в случае издания А. Штейнзальза, ещё и многочисленные иллюстрации, поясняющие текст. Некоторые трактаты Талмуда А. Штейнзальца были переведены с современного иврита на английский . Ныне они являются раритетами, однако раввин А. Штейнзальц начал новый выпуск всего Вавилонского Талмуда на английском языке, который он планирует завершить в ближайшие несколько лет . Из других изданий на английском следует упомянуть «The Talmud of Babylonia» и «Talmud El Am» , а на современном иврите - «Оз ВеХадар Шас» .

Впервые частичный перевод Талмуда (Мишны , Тосефты , мидрашей и гемары трактата Брахот) на русский язык был сделан в 1897-1911 годах ориенталистом Наумом (Нехемьей) Абрамовичем Переферковичем . В 2006-2013 годах издательской группой «» было выпущено 10 томов перевода Вавилонского Талмуда на русский язык. Первые восемь из них воспроизводят издание Н. А. Переферковича, а тома 9 и 10 содержат современный перевод гемары трактата Шаббат. Под эгидой раввина А. Штейнзальца в 1995-2008 годах был выполнен перевод на русский трактата «Таанит» (переводчик Михаил Кравцов), первой главы трактата «Бава Мециа» (переводчик Зеев Мешков), а также издана трёхтомная «Антология Аггады » (переводчики Ури Гершович и Аркадий Ковельман). Отдельно д-р Рафаэль Поляков сделал академический перевод трактата Вавилонского Талмуда «Киддушин» на русский язык (вместе с комментариями), фрагменты которого были опубликованы в журнале «Заметки по еврейской истории» . Подробный пересказ на русском языке четырнадцати трактатов Вавилонского Талмуда, выполненный под руководством раввина Элияѓу Эссаса , представлен порталом .

Кроме законодательных текстов, называемых Галаха , Талмуд включает большое количество сюжетов , исторических, медицинских текстов .

В основе талмудического творчества лежит комментарий Танаха , в особенности его первой части - Пятикнижия, или Торы .

За небольшим исключением одна страница талмуда имеет несколько текстов: в центре расположен непосредственно текст мишны и гемары . На внутреннем поле (со стороны переплёта) расположены комментарии, к напечатанному тексту, средневекового толкователя Талмуда Раши . На внешнем поле - комментарии к этому же тексту тосафистов (англ.) русск. (средневековых (XII-XII века) раввинов Германии и Франции , которые обучали евреев во времена средневековой инквизиции на западе Европы , когда был наложен запрет на хранение книг Талмуда под страхом смертной казни (позже комментарии последних были записаны в единый труд, называвшийся Тосафот). Сбоку от комментариев, у самых краёв листа могут быть расположены дополнительные комментарии известных толкователей и ссылки на параллельные места в Талмуде. Вверху обозначены номер страницы, название трактата, его номер и название главы.

Разделы и трактаты Талмуда

• Зраим (ивр. ‏זרעים ‏‎, посевы) - в Вавилонском Талмуде сохранился лишь один трактат, соответствующий этому разделу Мишны, - трактат Брахот («благословения»), который включает в себя галахические дискуссии, касающиеся молитвы Шма , Амида , а также различных благословений и времени молитв. Существует мнение, что в Вавилонии не была создана Гемара к этому разделу, поскольку тематика этого раздела - обсуждение законов о земледельческих работах и урожае злаковых культур в пределах Эрец-Исраэль - не была там актуальной. А также возможно, что Гемара к трактатам раздела Зраим существовала, но была утеряна.

• Моэд (ивр. ‏מועד ‏‎, срок) - посвящён законам субботы и праздников. В нём формулируются законы, общие для всех праздников и специфические законы для некоторых из них.

• Нашим (ивр. ‏נשים ‏‎, женщины) - посвящён законам заключения и расторжения брака, родительским обязанностям, воспитанию детей и обучению их ремёслам. Два трактата этого раздела - Недарим и Назир - не имеют прямого отношения к этой тематике.

• Незикин (ивр. ‏נזיקין ‏‎, ущербы) - посвящён обсуждению законов о нанесенном материальном ущербе, системе наказаний и штрафов. Здесь же приводятся основные принципы еврейского права. Трактат Авода Зара обсуждает проблемы идолопоклонства, Пиркей авот - трактат, содержащий главным образом этическое учение законоучителей Талмуда.

• Кодашим (ивр. ‏קדשים ‏‎, святыни) - рассматривает законы жертвоприношений и храмовой службы, законы о пище (Кашрут) и Шхита (ритуальный убой).

• Теорот (ивр. ‏טהרות ‏‎, ритуально-чистые) - целиком посвящён теме ритуальной чистоты и нечистоты. В Вавилонском Талмуде есть только трактат Нидда из этого раздела.

Переносное значение

Из-за объёма Талмуда и размера его томов слово талмуд используется как нарицательное для обозначения больших, объёмных скучных книг (часто - руководств и учебников).

Напишите отзыв о статье "Талмуд"

Примечания

1. - статья из
2. см. например Вавилонский Талмуд, трактат Брахот, 5а.
7. - статья из Электронной еврейской энциклопедии
10. Нехемия Переферкович
11. Robert Chazan стр. 224-228
12. Рабби Яаков Ибн-Хабиб. Перевод с иврита, предисловие и комментарий - Дов Конторер . Эйн-Яаков (Источник Яакова), в шести томах / Яков Ратнер. - Москва: Книжники; Лехаим, 2011. - Т. 1. - С. 51-58. - 719 с. - (Библиотека еврейских текстов/Начала мудрости). - ISBN 978-5-9003-0964-4 .
14. Статья из электронной еврейской энциклопедии
16. «Почти в каждом южнокорейском доме есть экземпляр Талмуда в переводе. В отличие от Израиля, корейские матери читают истории из Талмуда своим детям начиная с самого раннего возраста» (П. Ковалевич. ).
25. Перевод Вавилонского Талмуда на русский язык - продолжающееся издание
26. Рафаэль Поляков. .
28. // Независимая газета от 16 марта 2016 г.
29. Yaron Yadan . (англ.) . Talk Reason (18 November 2004).
31. Русский орфографический словарь Российской академии наук. Отв. ред. В. В. Лопатин.

Литература

• // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона . - СПб. , 1908-1913.
• Ковельман А. // Ковельман А. Б. Эллинизм и еврейская культура. - М., 2007, с. 115-122

Ссылки

• Это очень частичный перевод: переведен только первый том Талмуда (из нескольких десятков) и сделан частичный перевод Мишны.

• (иврит)
• в графическом режиме и аудио (иврит) (англ.)
• . Раздел электронной библиотеки «Исток»
• с поисковой машиной на сайте Снунит (иврит)
• с поисковой машиной на сайте Института Мамре (иврит)
• - статья из Электронной еврейской энциклопедии
• . Издание Сончино. Come and Hear (англ.)
• Михаэль Дорфман .
• Библиотека Руслана Хазарзара
• . Изучение Талмуда по Интернету
• с раввином Элиягу Эссасом. Проект рассчитанный на постраничное изучение Талмуда в течение 7 лет (по листу в день). (рус.)
• Юмористические пересказы схоластических «дискуссий» мудрецов из текста Талмуда с израильского антирелигиозного сайта «Даат Эмет » (рус.) .

Зраи́м (זרעים ) «посевы» законы земледелия Моэ́д (מועד ) «праздники» законы Субботы и праздников Наши́м (נשים ) «женщины» правила семейной жизни Незики́н (נזיקין ) «ущербы» гражданское и уголовное право Кодаши́м (קדשים ) «святыни» заповеди Храмовой службы Техаро́т (טהרות ) «чистые» законы ритуальной чистоты и нечистоты Брахо́т · Пеа́ · Дмай · Кила́им · Швии́т · Трумо́т · Маасро́т · Маасер шени · Хала́ · Орла́ · Бикури́м Шаббат · Эруви ́н · Псахи́м · Шкали́м · Йома · Сукка́ · Бейца́ · Рош ха-шана · Таанит · Мегила · Моэд катан · Хагига́ Иевамот · Ктубот · Недарим · Назир · Сота · Гитин · Кидушин Бава кама · Бава меци"а́ · Бава батра · Санхе́дрин · Макот · Швуот · Эдуйот · Авода зара · Авот · Хорайот Звахим · Менахот · Хулин · Бехорот · Эрахин · Тмура · Критот · Меила · Тамид · Мидот · Киним Келим · Охолот · Негаим · Пара · Техарот · Микваот · Нида́ · Махширин · Завим · Твуль йом · Ядаим · Укцин

Отрывок, характеризующий Талмуд

– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C"est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему, соблазнителю, эту историю. Теперь этот он, настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m"ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.

Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n"est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j"ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c"est un moment que je n"oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d"esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L"avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.

Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.

Является вера в то, что Устная Тора была получена Моисеем во время его пребывания на горе Синай, и его содержание веками передавалось от поколения к поколению устно, в отличие от Танаха (еврейской Библии), который носит название Письменная Тора (Письменный Закон).

Название

Буквальное значение слова Талмуд - «учение» (от ивр. למד‎, «учить»), этим словом обозначались дискуссии , касающиеся какой-либо , а также учение амораев, посвящённое Мишне.

Более позднее понимание слова Талмуд, широко распространённое в наше время, - Мишна вместе с посвящёнными ей учениями амораев. В Гемаре и в комментариях к ней выражение «Талмуд сказал» (תלמוד לומר) означает ссылку на Письменную Тору.

Талмуд - оригинальное название произведения, данное ему амораями. Гемара - более позднее название Талмуда, возникшее, по-видимому, в эпоху книгопечатания в связи с цензурными соображениями и гонениями на Талмуд как антихристианское произведение.

Относительно буквального понимания слова «Гемара» мнения исследователей расходятся: «учение» - от арамейского גמיר, то есть буквальный перевод слова «Талмуд», или «завершение», «совершенство» - от ивритского גמר.

В узком смысле слова под Талмудом подразумевается Вавилонский Талмуд.

Кроме законодательных текстов, называемых Галаха, Талмуд включает большое количество сказочных и мифологических сюжетов, народных поверий, исторических, медицинских, магических, кулинарных текстов, случаев и анекдотов. Все это называется Агада.

В основе талмудического творчества лежит комментарий Танаха, в особенности его первой части - Пятикнижия или Торы.

Язык Талмуда

Талмуд по большей части написан на различных диалектах арамейского языка, с включением большого количества древнееврейских слов и понятий и библейских цитат на или из арамейских переводов. В Талмуде встречается около 2,500 слов и целых фраз из классического греческого языка и ещё больше греческих слов из различных ближневосточных диалектов.

Текст талмуда изначально не был снабжен знаками синтаксиса. Абзацы не отделены друг от друга, что создаёт дополнительную сложность в чтении, поскольку порой трудно определить, где кончается одна дискуссия и начинается другая.

История Талмуда

Расширенное устное толкование библейских законоположений было собрано и отредактировано в 210 году н. э. и получило название Мишна (букв. «повторение» закона).

Мишна вскоре сама стала предметом толкований. Этим занялись амораи (разъяснители) одновременно в Палестине и Вавилонии, где ко II в. было уже много евреев. Собрание толкований Мишны называется Гемара (буквально «учение» по-арамейски).

Мишна и Гемара и составляют Талмуд. Так как толкование Мишны происходило в Палестине и Вавилонии, то имеются два Талмуда - Иерусалимский Талмуд (Талмуд Ерушалми) и Вавилонский Талмуд (Талмуд Бавли).

Атаки на талмуд со стороны католической церкви

Талмуд попадает в Европу из Месопотамии примерно в X в., через еврейские общины Испании, находившейся в то время под властью арабов.

Довольно продолжительное время католической церкви практически ничего не было известно о содержании талмуда. Однако вскоре евреи перешедшие в христианство доносят содержание талмуда до церковных иерархов. Первым и наиболее известным из таких евреев, сменивших религию, был Николай Донин, живший в XIII в.

В 1239 г. он направился а Рим и подал римскому папе доклад, состоящий из 35 глав, в которых он обвинял талмуд в поругании христианства, богохульстве, враждебности к христианам и прочем. Доклад содержал переведённые на латинский язык выдержки из талмуда.

Доклад произвёл на папу Григория IX сильное впечатление. Он разослал требования к христианским королям и архиепископам, в которых просил изъять копии талмуда, передать их францисканцам и доминиканцам для изучения, а в случае подтверждения того, что они содержат антихристианскую информацию и призывы — уничтожить. В своём письме королям и архиепископам Григорий IX в частности писал:

Если то, что говорят о евреях Франции и иных земель является правдой, то никакое наказание не будет достаточно большим и достаточно достойным, принимая во внимание их преступления. Поскольку они, как мы услышали, не удовлетворяются законом, который был передан Богом через Моисея в письменном виде. Они даже полностью игнорируют его и заявляя, что Бог передал другой закон, называемый «Талмуд» или «Учение», который был сообщён Моисею устно. Они ложно утверждают, что этот закон был внедрён в их сознания, и сохранялся в неписьменной форме, до тех пор, пока не появились люди, которых они называют «Саги» или «Писари». Опасаясь, что этот закон будет утерян из сознания людей посредством забывания, они привели его в письменном виде, объем которого намного превышает текст Библии. В нём содержится материал настолько оскорбительный и невыразимо возмутительный, что он навлекает стыд на тех, кто его упоминает и ужас, на тех кто его слышит.

На призывы папы из всех монархов откликнулся лишь французский король Людовик IX. Копии талмуда были изъяты и переданы монахам францисканского и доминиканского ордена, которые приступили к их изучению, в ходе которого беседовали так же c ведущими раввинами Франции.

В дальнейшем в присутствии короля состоялся диспут между раввином Ихиелем Парижским и Николаем Донином. Раввин стремился доказать, что Иисус бен Пантира, который поносится в талмуде это другой Иисус, нежели почитаемый христианами и, что все законы и оскорбления в отношении к иноверцам, приведённые в талмуде, не относятся к христианам.

Согласно католической версии раввин признал, что в талмуде написано, что Иисус варится на том свете в кипящих экскрементах, но указывал, что этот Иисус, хотя он и сын Марии и родился в Назарете, всё же другой Иисус. Однако католики нашли доводы раввина лживыми и неубедительными.Евреи же полагали, что в диспуте выиграли они. В результате суд постановил сжечь все копии Талмуда. В 1242 г. в Париже было сожжено 24 воза изъятых копий талмуда.

В дальнейшем Католической церковью в средние века,вновь устраивались публичные сжигания Талмуда и других священных книг иудаизма, которые трактовались как источник зла.

Так, папа Гонорий IV в 1286 г. писал архиепископу кентерберийскому об этой «достойной проклятия книге» (liber damnabilis), серьёзно предостерегал его и «настоятельно» (vehementer) требовал, чтобы он наблюдал за тем, чтобы никто не читал этой книги, «так как отсюда проистекает всякое другое зло».

Впоследствии позиция католической церкви по отношению к талмуду постепенно смягчается. Это произошло в том числе под давлением христианских учёных гуманистов, например Иогана Рейхлина, который считал, что свобода вероисповедания предполагает свободу использования евреями их религиозной литературы.

В 1520 г. римский папа дозволил издать талмуд в Венеции для нужд еврейского населения. Однако текст талмуда в течение последующих веков подвергается жестокой цензуре, как внешней, так и со стороны евреев, опасающихся навлечь на себя ненависть.

Слова «гой» и мин (отступник) были заменены на слова цдуки (саддукей), эпикурос или кути (самаритянин), дабы избежать ассоциации законов и высказываний в отношении иноверцев с христианами. Всё что касается Иисуса так же было вырезано из средневековых изданий книги. Однако сожжения талмуда иногда практиковались и в дальнейшем. Последний случай был зафиксирован в Каменец-Подольском (Польша) в 1757 г.

В некоторых современных изданиях талмуда слова обозначающие неевреев, а так же тексты об Иисусе, вырезанные средневековыми цензорами, были восстановлены.

Разделы и трактаты Талмуда

• Зраим (ивр. זרעים‎, посевы) - в Вавилонском Талмуде сохранился лишь один трактат, соответствующий этому разделу Мишны, - трактат Брахот («благословения»), который включает в себя галахические дискуссии, касающиеся молитвы Шма, Амида, а также различных благословений и времени молитв. Существует мнение, что в Вавилонии не был создан Талмуд к этому разделу, поскольку тематика этого раздела - обсуждение законов о земледельческих работах и урожае злаковых культур в пределах Эрец-Исраэль - не была там актуальной. А также возможно, что Талмуд к трактатам раздела Зраим существовал, но был утерян.
• Моэд (ивр. מועד‎, срок) - посвящён законам субботы и праздников. В нём формулируются законы, общие для всех праздников и специфические законы для некоторых из них.
• Нашим (ивр. נשים‎, женщины) - посвящён законам заключения и расторжения брака, родительским обязанностям, воспитанию детей и обучению их ремёслам. Два трактата этого раздела - Недарим и Назир - не имеют прямого отношения к этой тематике.
• Незикин (ивр. נזיקין‎, ущербы) - посвящён обсуждению законов о нанесенном материальном ущербе, системе наказаний и штрафов. Здесь же приводятся основные принципы еврейского права. Трактат Авода Зара обсуждает проблемы идолопоклонства, Пиркей авот - трактат, содержащий главным образом этическое учение законоучителей Талмуда.
• Кодашим (ивр. קדשים‎, святыни) - рассматривает законы жертвоприношений и храмовой службы, законы о пище (Кашрут) и Шхита (ритуальный убой).
• Теорот (ивр. טהרות‎, ритуально-чистые) - целиком посвящён теме ритуальной чистоты и нечистоты. В Вавилонском Талмуде есть только трактат Нидда из этого раздела.

Словарь Ушакова

Талмуд

талму д , талмуда, муж. (др.-евр. talmûd - учение). Свод правил и предписаний, составленный на основе толкований еврейских священных книг и регламентирующий религиозно-правовые отношения и быт верующих евреев.

Политическая наука: Словарь-справочник

Талмуд

(др.-евр. , букв. изучение)

собрание догматических, религиозно-этических и правовых положений иудаизма, сложившихся в 4 в. до н.э. - 5 в. н. э. Включает Мишну - толкования Торы и Гемару - толкования Мишны. Правовые положения составляют Галаху, сопутствующие Галахе мифы, легенды, притчи, рассказы, сказки - Аггаду (Агаду).

Культурология. Словарь-справочник

Талмуд

(др.-евр. , букв. – изучение) – собрание догматических, религиозно-этических и правовых положений иудаизма, сложившихся в IV в. до н.э. – V в. н.э.

Энциклопедия иудаизма

Талмуд

Устная Тора*, включающая Мишну*, Барайту или Тосефту ("мишнайот", не вошедшие в канон Мишны), Гемару (собственно Талмуд) и Агаду*.

Буквально:"учеба".

Во всей мировой литературе нет произведения, которое могло бы сравниться с Т., этим великим свидетельством еврейского гения, в котором заключен духовный труд более трех тысяч еврейских мудрецов разных стран и эпох.

Т. - гигантская энциклопедия иудаизма после-библейского периода, охватывающая его законы и правила, этику, религиозные идеи и фольклор. Нет такой области жизни, которую не рассматривал бы Т. Поэтому неверно называть Т. книгой законов в обычном смысле слова; кроме законов и комментариев к ним, в нем содержится масса сведений по юриспруденции, медицине, врачебной профилактике, земледелию и пр. и пр. Причем правовые вопросы Т. представлены не в виде постановлений или раз и навсегда решенных проблем, а в форме диспута между мудрецами. Таким образом, произведение предстает перед нами во всей живости и остроте ученых споров, ибо Т., как явствует из смысла этого слова, был вначале не книгой законов, а книгой-учебником, в которой собраны вся мудрость Израиля и мудрость народов, известная евреям того времени. В каждой отдельной части Т., называемой "трактат", собраны мнения мудрецов по одному или многим вопросам.

На первый взгляд, Т. представляет собою Мишну и комментарий к ней. На самом же деле, амораим* использовали сказанное в Мишне как основу для дальнейших исследований, зачастую уходя далеко от исходной темы. По окончании диспута на определенную тему часто переходят к другой, чтобы позднее вернуться к первой. Этот переход от темы к теме смягчает разногласия и выводы спорящих мудрецов и является одним из отличительных признаков Т. Другой отличительный признак - анализ каждого слова и каждой заповеди в Торе* и в Мишне и способ рассуждений, который иногда очень сложен и запутан.

Но время от времени прерывается логический анализ, и один из мудрецов повествует о чем-то из своей жизни, из жизни своего учителя или одного из царей или праотцев. Мы чувствуем душевное облегчение, внимая рассказу, полному веры в Единого Творца. Это - Агада! В ней много воображения, но много исторической правды, воспоминания древних дней, которые канули в забытье, и мудрец сумел извлечь из них зерно истины, а исследователь души человека - таинство еврейской души.

Велик и объем Т. Он занимает от пятнадцати до двадцати томов. Эта великая книга стала постоянным спутником нации во всех ее скитаниях. Изучение Т. стало обязанностью каждого еврея; и ребенка, которого лишь недавно начали обучать Торе, сразу приучали изучать Т.

До нас дошли два сборника Т.: Иерусалимский и Вавилонский.

Иерусалимский Талмуд

И.Т. не сохранился в полном объеме. Вероятно, многие главы его и целые трактаты затерялись. Тяжкие антиеврейские преследования, которые начались в Эрец Исраэль в начале IV века, не позволили тщательно проверить весь собранный материал, что было возможно только при участии многих мудрецов. Величайшие мудрецы покинули тогда Эрец Исраэль, а оставшиеся не были в состоянии выполнить эту задачу; поэтому большинство поздних мудрецов не приняли И.Т. Они считались с ним лишь постольку, поскольку он не противоречил Вавилонскому Т. На деле же был принят только В.Т., ибо он был отредактирован при участии множества мудрецов под руководством р. Аши и Равины.

Однако, если в Галахе* ощущается преобладание В. Т., в Агаде особое значение приобретает именно И.Т. Преследования, которым подвергались евреи, вызвали расцвет Агады. Потребность мучеников в утешении, униженных - в ободрении и отчаявшихся - в надежде побудила людей создать некий фантастический мир, который давал им то, в чем отказывала горькая действительность.

И.Т. написан на диалекте арамейского языка, который был разговорным языком в Галилее. И.Т. - подлинная сокровищница данных о земледелии в Эрец Исраэль того времени. Кроме того, он служит важным источником сведений о политическом положении в Эрец Исраэль и о взаимоотношениях между народом и властью.

Вавилонский Талмуд

Над составлением В. Т. трудились семь поколений амораим. Сравнительно спокойная политическая ситуация в Вавилонии позволила мудрецам тщательно и беспрепятственно обработать материалы, собранные в ешивах*. Вторую и последнюю редакцию Т. подготовил рав Аши. В юности он еще успел учить Тору в ешиве Рава* в Мехозе, а позднее много лет учился почти во всех ешивах Вавилонии. Ученый и состоятельный человек, приближенный ко двору персидского царя, уважаемый и почитаемый всем еврейским народом, он как нельзя лучше подходил для этой гигантской работы - редактирования Т. Его современники говорили о нем: "Со времен Рабби и до Аши не концентрировалось столько учености и величия в одном человеке". Успешному выполнению задачи способствовали его долголетие и то, что он возглавлял ешиву в течение шестидесяти лет. Он собрал вокруг себя всех молодых мудрецов, и они распространяли Т. по всей Вавилонии и сохранили его для грядущих поколений. Работу р. Аши завершил младший из его учеников, Равина, который добавил к труду своего учителя суждения мудрецов своего поколения.

Со смертью Равины редактирование Т. было окончено, хотя в последующий период, период савораим*, в него были внесены небольшие дополнения. По общепринятому мнению, тогда же, в конце V века, Т. был впервые записан. Первые его копии вышли, несомненно, из ешив Суры и Пумбедиты.

То важнейшее место, которое занимал Т. в жизни евреев, сделало его объектом нападок со стороны юдофобов. Ни одно произведение человеческого духа не подвергалось таким преследованиям и гонениям, как Т.: его текст цензурировался и урезался, его сжигали на кострах, запрещали его изучение и распространение. Т. еще не вышел в свет, а император Юстиниан, владыка Восточной Римской Империи, уже издал враждебный ему и полный злобы декрет, который положил начало истории беспрестанных многовековых преследований и запретов Т. Во 2-й половине XVI века шесть раз выносился европейскими судами приговор о сожжении Т. Антисемиты извлекают из него отрывки, места, вырванные из контекста, и используют их как свидетельство для обвинения евреев в самых невероятных грехах.

Вестминстерский словарь теологических терминов

Талмуд

♦ (ENG Talmud)

(др.-евр. - поучение, изучение)

всесторонний комментарий 5 в. к Мишне (учению ранних раввинов ), являющийся главным текстом раввинического иудаизма . Из двух Талмудов, Палестинского и Вавилонского, последний является для иудаизма основным.

Словарь Богословских Терминов (Майерс)

Талмуд

Talmud

Собрание комментариев, основанных на Законе Моисея, включающее в себя законы раввинов и судебные решения 400-450 годов от Р. Х.. Мишна (повторение) и Мидраш (толкование) - основные части Талмуда.

Энциклопедический словарь

Талмуд

(др.-евр., букв. - изучение), собрание догматических, религиозно-этических и правовых положений иудаизма, сложившихся в 4 в. до н. э. - 5 в. н. э. Включает Мишну - толкования Торы и Гемару - толкования Мишны. Правовые положения составляют Галаху, сопутствующие Галахе мифы, легенды, притчи, рассказы, сказки - Аггаду (Агаду).

Словарь Ожегова

ТАЛМУ Д, а, м.

1. (Т прописное) В иудаизме: свод толкований Ветхого завета и предписания (религиозные, нравственные, бытовые), основанные на этих толкованиях.

2. перен. Начётничество, (во 2 знач.) (книжн.).

| прил. талмудистский, ая, ое и талмудический, ая, ое (к 1 знач.).

Словарь Ефремовой

Талмуд

м.
Свод толкований Ветхого Завета и религиозно-этнические, правовые, бытовые
предписания, основанные на этих толкованиях (в иудаизме).

м.
Знания, оторванные от жизни; начетничество.

Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

Талмуд

("учение", "изъяснение") - основной памятник раввинской письменности, содержащий, кроме религиозно-правовых норм еврейства, все созданное еврейскими учеными в области теософии, этики, поэзии, истории, экзегетики, естествознания, математики и медицины приблизительно от 300 г. до Р. Х. до 500 г. по Р. Х. Начатки Т. традиция относит к эпохе возвращения евреев из вавилонского плена, когда вокруг Ездры и Неемии сгруппировались книжники (соферим, по-греч. γραμματείς), занимавшиеся истолкованием "книги" закона и заботившиеся о сохранении ее путем размножения списков. О деятельности книжников, по-видимому, тождественных с упоминаемыми в Т. "Людьми Великого Собора", нет вполне достоверных сведений. Первенствующая роль в религиозной жизни народа принадлежала пока не им, а замкнутому сословию священников, сильных и значением своим, как посредников между народом и Богом, и веками накопленным богатством. Многолетняя борьба между священниками-саддукеями и учеными из народа - фарисеями - закончилась победой последних: "книга постановлений" (сефер гезерата ), представлявшая законодательный кодекс священников (до нас она не дошла), была заменена кодексом фарисейским (вероятно - упоминаемой в Т. "Первой Мишной"). Первая Мишна отличается особенным ритмическим языком, трактует главным образом о культе и храмовом распорядке и имеет противосаддукейскую окраску. Дальнейшим развитием Т. обязан спорам между учеными о разных вопросах, не предусмотренных в Библии. Народилась целая литература спорных пунктов, незначительный остаток которой сохранился в Т. в трактате "Эдуиот" ("свидетельства"). Для улаживания обострившихся в I в. по Р. Х. несогласий выдающиеся ученые, имевшие школы в различных городах Палестины, сходились на собрания; происходившие при этом дебаты запоминались, увеличивая собою объем устного учения, и без того разросшегося в обширную энциклопедию разнородных сведений. Предполагалось, что так как в "слове Божием" должен заключаться ответ на все , то, кроме простого, для всех открытого смысла, в нем должен быть еще другой, сокровенный смысл, ключ к которому дает толкование. Особенности библейского текста, состоящего из различных веками создававшихся наслоений, своеобразная группировка разнородных элементов в Библии, отсутствие гласных и вытекающая отсюда неопределенность чтения, множество "лишних" частиц и повторений - все эти явления языка были использованы толкователями. Установлены особые толковательные приемы, позволявшие почти безгранично выводить из Св. Писания новые нормы. Строгость Моисеевых законов была значительно ослаблена путем толкования: смертная казнь почти совершенно отменена, закон возмездия ("око за око, зуб за зуб") заменен законом о вознаграждении потерпевшего, законы о чистоте упрощены. Усилена только формальная, обрядовая сторона религии: все моменты дня и года, все явления жизни, исторические годовщины, всякая деятельность и всякое пользование жизнью обставлены строго определенными славословиями, символическими действиями и обрядами, точным исполнением которых достигается Божие благоволение; на все наложена печать служения Богу. Обаяние учености и ученых достигает небывалой высоты; неученый ("ам-га-арец"), по незнанию не исполняющий всех тонкостей закона, покрывается презрением и подлежит особым ограничениям: у него нельзя есть, так как он не умеет очищать своих продуктов и держать в чистоте свою посуду; его нельзя касаться, как не соблюдающего законов ритуальной чистоты; ему нельзя верить в религиозных вопросах, так как он не понимает их важного значения. Широкое применение толковательных приемов, смягчавших строгость закона соответственно запросам времени, давало фарисеям могучее орудие в их борьбе с саддукеями, опиравшимися на простой смысл Писания. В самом фарисействе замечаются две школы: более требовательная ("отягчающая") Шаммая и менее требовательная ("облегчающая") Гиллеля. Основатель второй школы, Гиллель (I в. до Р. Х.), первый формулировал и применял на деле 7 толковательных приемов; Измаил (II в.) увеличил число приемов до 13, а Элиэзер, сын Иoce (II в.) - до 32. Акиба (II в.) "толковал" все грамматические особенности языка Библии - союзы, указательные местоимения, член, личные местоимения при глаголах и местоименные суффиксы, всюду находя скрытые намеки для обоснования старых обычаев и вывода новых законодательных норм. Толкование Св. Писания (Мидраш ), вызвавшее Мехильту, Сифра, Сифре (см.), а впоследствии - огромную гомилетическую литературу Мидрашим, представляло первую ступень еврейской науки. Вторую важнейшую дисциплину представляла Галаха, дававшая в систематическом порядке весь законодательный материал. Галахические сборники с именем Мишна ("Второй Закон", или "Заучиваемое"), составлявшиеся для школ всеми выдающимися учеными (впоследствии получившими название таннаим ) и заключавшие в себе не только самые законы, древние и новые, но и мотивировку их, прения ученых, характеристики ученых, выдающиеся случаи применения законов и т. п. сведения, были объединены в конце II и начале III в. по Р. Х. Иудой Наси, сумевшим, опираясь на свое положение как патриарха, вытеснить все однородные кодексы и доставить своему произведению канонический авторитет. "Мишна Иуды Наси", впоследствии просто "Мишна", представляющая первую, основную часть Т., распадается на шесть почти равных по объему отделов (седарим ), заключающих 63 трактата или 523 (525) главы, приблизительно по 10 статей в каждой. Отдел I, Зераим ("Посевы"), обнимает законы о молитвах, читающихся при вкушении продуктов земледелия, о религиозных пошлинах с хлеба, плодов, вина и масла в пользу священников, левитов и бедных, о плодах, отвозившихся для потребления в Иерусалим ("вторая десятина"), о покое земли в субботний год, о плодах, запрещенных к употреблению. Обширные отступления от главной темы трактуют о молитвах и богослужении вообще, о благотворительности, о способах очистки продуктов пошлинами, о продуктах сомнительной очистки, о запрещенных, как помеси, животных и одеждах. Отд. II, Моэд ("Праздники"), трактует о субботнем покое, Пасхе, дне очищения, празднике Кущей, новолетии, празднике Пурим, о постах и праздничном отдыхе, здесь же сведения о еврейском календаре, о службе в иерусалимском храме, о храмовой жизни и сиклевом налоге, взимавшемся в пользу храма. Отд. III, Нашим ("Жены"), обнимает законы о браке и разводе, о левирате и супружеской измене, о назорействе и обетах вообще. Отд. IV, Незикин ("Повреждения"), содержит законы о повреждениях и убытках, о находке, найме, займе, ссуде, поклаже, товариществе, о судебных учреждениях и наказаниях, ими налагаемых, о присяге, идолопоклонстве. Сюда же включены "свидетельства" разных лиц о древних законах и обычаях и нравственно-религиозные изречения главных учителей ("отцов"). Отд. V, Кодашим ("Святыни"), обнимает законы о жертвоприношениях, о скоте, посвященном Богу, о скоте первородном, о десятине от скота, о выкупе посвященных лиц и предметов, об осквернении святыни. Здесь же помещены законы об убое скота и о пище вообще и описание иерусалимского храма. Отд. VI, Тегарот ("Чистоты"), заключает в себе законы о ритуальной (или левитской, духовной) нечистоте, об источниках ее и способах распространения на домашнюю утварь, пищу, одежду, жилые помещения и людей, об удаления ее. Язык Мишны сжат донельзя; сравнивая его с языком дошедших до нас однородных сборников, можно видеть, с какой настойчивостью Иуда Наси исключал всякое лишнее слово, все разумеющееся само собою, нередко в ущерб ясности и грамматической правильности. В расположении материала система нарушается многочисленными отступлениями, что объясняется устным способом преподавания: то приводятся все изречения почему-либо упомянутого автора, то перечисляются все законы, напоминающие данный каким-нибудь выражением или ему противоположные. Сухость изложения отчасти смягчается отступлениями гаггадического характера, выводящими из Св. Писания с помощью тех же толковательных приемов правила морали и общежития. Гаггада, дававшая больше простора личному творчеству ученых, нежели Галаха, приводит в связь с Библией все светские произведения еврейского ума: притчи, фантазии, басни, поверья, размышления на всякие темы. По грамматическому и лексическому составу язык Мишны (как и других родственных сборников) в общем совпадает с языком Библии; замечается лишь некоторое упрощение грамматических форм, влияние на синтаксис господствовавшего тогда в обиходе арамейского наречия и проникновение иностранных элементов, особенно греческих терминов - военных, юридических, архитектурных, торгово-промышленных и проч. Был ли язык Мишны только книжным, народ же говорил на арамейском наречии, или еврейский язык тогда еще не совсем исчез из употребления в Палестине - это вопрос, еще не решенный наукой, как и вопрос о том, была ли Мишна записана Иудой Наси и впоследствии претерпела лишь некоторые изменения, или она передавалась устно, подвергаясь всем случайностям устной передачи, до VI в., к которому относится письменное закрепление Т. - От произведений, составленных другими учеными и вытесненных Мишной Иуды Наси, до нас дошло большое количество цитат в Т. (барайтот ) и целый сборник "Дополнений" к Мишне (Тосефта), где сохранено, главным образом, то, что отвергнуто или изменено Иудой Наси. Мишну стали изучать и толковать в еврейских школах для вывода новых законов и точного установления старых. Всякое противоречие в Библии, или раввинов между собою, или между раввинами и Библией исключается с самого начала: неправильными считаются собственное суждение и понимание, а не слово Божие или предание. Новые ученые ставят древних настолько выше себя, что не осмеливаются допустить малейшую ошибку в их суждениях; "если древние были ангелы, то мы люди, а если они были люди, то мы ослы", - говорили в палестинских школах. Отсюда стремление сохранить все высказанные древними мнения, даже явно противоречащие принятым, собрать все духовное достояние без малейшей критики. Истолкование Мишны и устранение противоречий становятся главными задачами ученых (так назыв. амораим "объяснителей") и создают гемару ("завершение"), вторую часть талмуда. Гемара, представляя как бы отчеты об ученых занятиях, дает картину происходившего в еврейских школах III и IV вв. К каждой статье Мишны присоединяются обширные рассуждения и прения, начинающиеся стереотипными вопросами: на каком месте Библии основана данная статья, каковы пределы применения ее на практике, не допускает ли она исключений, каковы ее мотивы и общий принцип, какие выводы допускает она, кому из таннаим принадлежит она, как понимать то или другое выражение, нет ли "лишнего " слова, разумеющегося само собою, или недостает какого-либо слова, нельзя ли выразить данное место иначе, не стоит ли оно в противоречии с другими местами Мишны, с Св. Писанием или мнением какого-либо ученого и если да, то как устранить противоречие и т. п. Ответы переходят в оживленные прения, уносящие ученых далеко от основной темы; противники часто перебивают друг друга; стараясь высказать все, не договаривают главного, неожиданно перескакивают с одного довода на другой, часто в пылу спора останавливаясь на самых слабых и невероятных. Все это запечатлевалось в памяти благоговейно слушавших учеников, передавалось из уст в уста в возможной неприкосновенности и наконец было записано. Гемара создавалась в палестинских школах Тивериады, Сепфориса и Кесарии и вавилонских - Негардеи, Суры, впоследствии Пумбедиты. Из палестинских школ, руководимых учениками Иуды Наси, самое выдающееся положение заняла школа Иoxaнана (ок. 199-279) в Тивериаде, куда стекались слушатели со всей Палестины и Вавилонии, привлеченные славой Иоханана и его зятя Реш-Лакиша. В Вавилонии, куда постепенно стал переходить центр еврейства (см.), рассадниками еврейской науки становятся школы сурская и негардейская, основанные возвратившимися на родину учениками Иуды Наси, Аббой Арекой (так. назыв. Равом , ок. 175-247) и Самуилом (ок. 180-257). Работа палестинских школ дошла до нас в палестинской гемаре, составляющей вместе с 39 объясненными ею трактатами Мишны так назыв. Г. иepycaлимский (вернее - палестинский), Иepyшалми , заключенный не позже IV в. Не было ли совсем гемары к остальным трактатам Мишны или она существовала, но не дошла до нас по недостатку внимания к палестинскому Т. со стороны ученых и переписчиков - остается неизвестным. Гораздо счастливее судьба вавилонской гемары, составляющей вместе с 37 объясненными ею трактатами Мишны Т. вавилонский (Бавли ) и обнимающий собою труды вавилонских ученых III-V веков. Составление этого талмуда приписывается главе сурской школы Аши (ум. 427), который употребил тридцать лет на собирание и приведение в порядок огромного материала; окончательное упорядочение его принадлежит ученикам Аши, главе сурской школы (в 488-599 гг.) Авине (рав Авина, слитно - Равина) и главе пумбедитской школы Иoce. Ученым VI в., так назыв. сабораим ("обдумывателям"), принадлежат незначительные прибавления и поправки, равно как письменное закрепление всего труда. 7 (14) внеканонических трактатов, по форме напоминающих Мишну и Тосефту и печатаемых в изданиях вавилонского Т., заключают в себе рядом с древним материалом многое позднего происхождения и относятся к Т., как апокрифы - к каноническим книгам Св. Писания. Язык палестинской гемары в общем западно-арамейский, а вавилонской - восточно-арамейский. В грамматическом отношении вавилонская гемара обработана лучше, нежели палестинская: в последней единственное число часто встречается вместо множественного, мужской род вместо женского, прошедшее время вместо будущего; предложение нередко обрывается на середине, а иногда просто переходит в темный намек из двух-трех слов. Вследствие сжатости и недостаточности обработки Иерушалми хотя и содержит на два трактата более, чем Бавли, но по объему почти в 4 раза меньше. В практическом отношении Бавли имеет для евреев большее значение, нежели Иерушалми, как потому, что знакомство с Т. европейских евреев шло из Вавилонии, так и потому, что Бавли полнее, вразумительнее и лучше объяснен комментаторами. В научном отношении, наоборот, первенство должно быть отдано Иерушалми: его галаха ближе к первоисточнику, аутентичнее, гаггада содержит больше ценных исторических воспоминаний и трезвее гаггады вавилонской с ее необузданной фантазией, грубыми преувеличениями и духом суеверия, отражающим персидскую среду. Содержание Т. обыкновенно делят на две постоянно переплетающиеся части: галаху и гаггаду. К галахе относят всю законодательную часть Т., всякие рассуждения по церковному, гражданскому и уголовному праву, к гаггаде - все, что не есть галаха: исторические воспоминания, легенды, притчи, изречения, этические доктрины, непринужденное толкование текста. Галаха имеет значение исключительно для евреев и ими ревностно изучается; гаггада представляет общий интерес, ибо многое из нее усвоено христианством и исламом и стало достоянием цивилизованного человечества, евреями же сравнительно меньше изучается и считается необязательной. Приведенная в систему, галаха представляет довольно развитое законодательство, но уступает римскому праву (влияние которого на Т. еще недостаточно исследовано) в стройности и строгой логичности выводов. В общем содержание галахи намечено уже в библейском законодательстве; Т. разработал его до мельчайших подробностей. Так, в общих чертах выраженный библейский закон об оставлении для одного "края поля", вырастает в целый талмудический трактат, где подробно разбирается и размер "края", и место "края", и в каких случаях земледелец свободен от оставления "края", и как оставляют "край" два совладельца или арендатора, и когда бедные допускаются к принадлежащему им "краю", и кто именно считается бедным и т. д. Особенно детально разработаны законы о субботнем покое. Законы о чистом и нечистом, довольно подробно изложенные в Моисеевом законодательстве, еще более развиты в Т. Правила ритуальной чистоты сделали невозможным всякое общение между лицами, ее не соблюдающими ("невеждами", самарянами, язычниками), и благочестивыми евреями. В общем Т. значительно смягчил строгость библейского законодательства относительно язычников: ради мира он повелевает давать милостыню бедным язычникам, навещать больных и хоронить мертвых язычников с подобающими почестями, наравне с евреями; запрещает кормить язычника вредными для здоровья веществами, обманывать его при купле-продаже, красть у него; грабеж, учиненный над язычником, признает более тяжким преступлением, нежели учиненный над евреем, ибо язычник может приписать вину еврея несовершенству еврейского закона и "осквернится имя Божие". Библейский запрет взимания роста с евреев распространяется Т. и на язычников. Было, однако, два пункта, мешавшие Т. принять язычников под защиту еврейского закона: их идолопоклонство и несоблюдение ими ритуальной чистоты. Дабы избежать всякого прикосновения к идолопоклонству, внушавшему прямо ужас, запрещаются всякие сношения с язычниками в течение 3 дней перед календами (январскими), сатурналиями, табельными и прочими днями идолослужения: в это время нельзя продавать язычникам или у них покупать что-либо, их ссужать или у них брать в долг, им платить или от них принимать уплату, ибо деньги или вещи, переданные идолопоклоннику, могут пойти на идолослужение. Дабы не увеличивать торжества языческих праздников, еврею запрещено находиться в языческом городе в течение этого времени. Запрещены не только самые идолы, но и все идоложертвенное, т. е. предметы, которые имели или могли иметь прикосновенность к богопротивному культу: украшения, жертвенное мясо, жир, масло, вино, мука, вода, соль. Если капищу принадлежит роща, то пользоваться ее тенью нельзя; деревья или дрова из этой рощи нельзя ни на что утилизировать; если дровами, из нее добытыми, истоплена печь в первый раз (так, что они способствовали просушке ее), то печь должно уничтожить; если печь топилась и до этого, то должно ее искусственно расхолодить, дабы уничтожить развитую дровами теплоту. Если дровами такой рощи испечен хлеб, то его не только есть запрещено, но даже продать или на что - нибудь употребить. Нельзя даже уст своих осквернять произнесением имени языческого бога; нельзя осквернять и слух звуками этого имени; поэтому, имея сношения с язычником, должно остерегаться подавать ему повод клясться именем своего бога. Следует держаться подальше от того места, где находится идол. Если у кого упали деньги или в ногу попала заноза в то время, когда он проходил мимо идола, то нельзя наклоняться для поднятия денег или извлечения занозы, но должно присесть, ибо наклонение может иметь вид поклона идолу. Еврею нельзя торговать вещами, употребляющимися при идолослужении. Нельзя хвалить идолопоклонника, его дела и речи. Так как язычник не связан еврейским законом, то он, по представлению Т., имеет самые безбожные и преступные наклонности. К еврейке нельзя приглашать язычницу-повитуху, к еврейскому ребенку - нанимать язычницу в кормилицы, ибо они способны убить и родильницу, и ребенка. Еврейка-повитуха не должна принимать у язычницы, еврейка-кормилица - кормить языческого ребенка, ибо таким образом они способствуют жизни будущего идолопоклонника и, следовательно, врага Божия. Если, однако, язычник принимает "законы сынов Ноевых", т. е. законы, предшествующие в Библии синайскому законодательству (признание Бога и судебных властей, отказ от идолопоклонства, прелюбодеяния, человекоубийства, грабежа н мучения животных), он пользуется защитой еврейского закона. До крайности доведенное обособление от язычников носит, таким образом, оборонительный, а не наступательный характер. Что касается гаггады, то, помимо учения о Боге, творении, откровении, возмездии в загробной жизни, Meccии, она содержит огромное количество любопытных афоризмов, пословиц, басен, рассказов, легенд, практических советов и замечаний по всем отраслям наук рядом с мистическим учением о злых и добрых духах, астрологией, магией, снотолкованием и т. п. Гаггады последнего рода составляют лишь малую часть всех разбросанных в Т. гаггад, проникнутых обыкновенно тем же стремлением к нравственности, как и книги Ветхого Завета. В отношении формы и материала гаггада напоминает Новый Завет: и в ней встречаются сравнения и притчи, ссылки на Священное Писание, учения о небесной и земной жизни и отношения их между собою, о загробной жизни, конечной цели творения и т. д. Отношение Т. к христианству в древнейших частях (Мишне, Тосефте) вполне благожелательно: христиане (миним ) живут среди евреев, посещают синагоги, где выступают даже чтецами, надевают филактерии, переписывают Свящ. Писание, соблюдают обрезание; евреи считают их иудеями, вступают с ними в родство, пьют у них вино, едят у них мясо; единственный пункт разногласия между евреями и христианами - мессианство Христа, именем Которого христиане лечат. Отношения ухудшаются во II в., когда среди христиан распространяются гностические учения и они отказываются участвовать в восстании против римлян. Диспуты между евреями и христианами учащаются и обостряются; раввины упрекают христиан в том, что они извратили учение Христа ("Того Мужа"), "превратили драгоценные камни в уголья". Вавилонские ученые уже совсем не знают христиан и представляют их себе в виде вредной еврейской секты. Во всем вавилонском Т. Иисусу Христу и его ученикам посвящено лишь 40 строк. - Значение, доставленное Т. во всем еврейском мире учеными VII-Χ вв., так наз. геоним (см.), оспаривалось караимами (см.). Отрицание Т. заставило караимов вернуться к доталмудическим саддукейским воззрениям и "отягчить" закон, значительно смягченный фарисейским толкованием. Талмудическое законодательство продолжало, однако, развиваться даже после того, как центр еврейской учености перешел из Вавилонии в Сев. Африку, а оттуда в Европу. Народившаяся на почве Т. раввинская литература, насчитывающая громадное количество всяких извлечений из Т., кодексов, сборников, комментариев, суперкомментариев, суперсуперкомментариев и исследований всякого рода, умножается еще и в настоящее время, особенно в России и Польше. Из комментариев на вавилонский Т. наибольшей распространенностью пользуются комментарий Раши (Соломона Исхаки), жившего в Труа в 1040-1105 гг., и Тосафот (" добавления") - труд многих ученых, живших в XII и ΧΙII вв. во Франции и Германии. Оба комментария имеются во всех полных изданиях Т. и печатаются курсивом ("Раши шрифт") на полях, рядом с текстом, причем Раши отводятся внутренние поля, а Тосафот - внешние. Мишна, особенно те части ее, которые не имеют гемары, также многократно комментировались. Одним из первых толкователей ее был Маймонид (XII в.), комментарий которого на всю Мишну, на арабском языке, много раз печатался в еврейском переводе. Большой популярностью пользуются комментарий Овадий Бертиноро (ум. в 1510 г.) и Тосафот Иом Тов , составленный Иом-Товом Липманом Геллером, раввином Пражским и Краковским (1579-1654). В редком издании Мишны нет этих двух комментариев. Так как обширность Т. обусловливается главным образом всевозможными рассуждениями и отступлениями, а также слишком обстоятельно изложенными прениями ученых, то для практических целей стали составлять извлечения и конспекты, где давалось лишь сухое изложение окончательных норм. Первые попытки в этом направлении были сделаны еще в VIII и IX вв. Иегудаи Гаоном и Симоном Кияpoй , сочинения которых были вытеснены компендием Исаака Альфаси (сокр. Риф , 1013-1103), обнимающим все не вышедшие из употребления законы Т. Альфаси. Сохранив язык и расположение Т., он сократил Т. приблизительно в три раза. Ощущавшейся, тем не менее, потребности в систематическом своде всех еврейских законов удовлетворил в XII в. Маймонид своим 14-томным кодексом Мишне-Тора , или Иад-Хазака , в котором собран весь законодательный материал обоих Т. и других произведений талмудической письменности с мотивами и следствиями в системе, на изящном еврейск. языке. Другой кодекс, Тур , составленный в другом масштабе Яковом , сыном Ашера (1283-1340), дал основу составленному в XVI в. кодексу-конспекту Шулхан Арух , весьма популярному у современных евреев. Кроме кодексов и компендиев, появлялись исследования по отдельным вопросам талмудического права и ответы (тешувот ) раввинов на разные обращенные к ним вопросы из области религиозной практики и жизни (см.).

В XIII в. начинаются гонения на Т. со стороны пап, вызванные уверениями еврейских ренегатов, будто бы Т. извращает слово Божие, проповедует ненависть к христианам и глумится над Основателем христианства. Для выяснения истины и торжества христианства французские и испанские короли устраивали торжественные диспуты в своем присутствии между обвинителями Т. и раввинами, не всегда оканчивавшиеся благополучно для Т. и евреев. Уже через несколько лет после первого диспута (1240), на котором, по показанию еврейского источника, раввины блистательно опровергли все возводимые на Т. обвинения, в Париже было публично сожжено 24 воза с рукописями Т. Второй диспут о Т. (1262), равно как третий, длившийся от февр. 1413 г. до ноября 1414 г. и потребовавший 8 6 заседаний, не имели дурных последствий для евреев. Диспуты стали обычным явлением; в еврейской литературе сохранились руководства для диспутантов с проектами ответов на нападки христианских монахов, изучавших в целях пропаганды еврейский язык и еврейскую литературу. Иметь у себя Т. стало небезопасно; вот почему в первое десятилетие по открытии еврейского книгопечатания (1474-1484) не было напечатано ни одного трактата Т. К печатанию его приступлено было лишь в 1484 г. и до 1520 г. изготовлено было лишь 25 трактатов, да и то негласно, так как запрещение, с Т. еще не было снято. Когда интерес к Т. сильно возрос в христианской Европе благодаря полемике между гуманистом Рейхлином, давшим благоприятный отзыв о нем, и доминиканцами, добивавшимися его осуждения, и когда сам император Максимилиан, чуть было не осудивший Т. по донесению доминиканцев, пожелал увидеть его в лат. переводе (его лейб-медик, крещеный еврей Ricius, впервые перевел три трактата Мишны и несколько отрывков вавилонской гемары), тогда папа Лев Χ снял запрещение с Т., и с 1520 до 1548 г, появляются одно за другим четыре издания вавилонского Т. и одно - палестинского. Все эти издания напечатаны в Венеции христианскими типографами Даниилом Бомбергом (1-е изд. вавилонского Т. 1520-22 г., 2-е изд. 15 2 8-31 г, 4-е изд. 1548 и 1-е изд. палестинского Т., 1523-24) и Джустиниани (3-е изд. вавил. Т., 1546 г.); все они свободны от цензурных изменений и помарок, что можно сказать еще лишь об одном амстердамском издании 1752-65 г. В 1553 г. папа Юлий III снова наложил на Т. запрещение, и множество экземпляров его было сожжено в Риме в 1559 г. "Т., вместе с глоссами, примечаниями, толкованиями и изложениями" попадает в индекс запрещенных книг. В 1564 г. папа вновь разрешает печатать Т., но под названием "гемара" и в изуродованном цензурой виде. В этом виде Т. воспроизводится с большей или меньшей точностью всеми изданиями (кроме указанного амстердамского) до настоящего времени. Впрочем, все исключенные или переделанные цензурой места давно тщательно собраны и многократно изданы отдельными брошюрами, показывающими полный произвол и невежество цензоров-монахов. Интерес христианских ученых к Т., пробудившийся в эпоху Реформации, не ослабевал в продолжение XVI и XVII вв., когда протестантские ученые изучали Т. для ознакомления с еврейской археологией, с новоеврейским и арамейским языками, с талмудическим толкованием Свящ. Писания и с талмудической диалектикой. От этого времени сохранилось множество переводов отдельных талмудических трактатов, представлявшихся в качестве диссертаций. Интерес к Т. был уничтожен вышедшим в 1711 г. сочинением гейдельбергского профессора Эйзенменгера "Entdecktes Judenthum" ("Разоблаченное еврейство"), в котором собрано и переведено все, что только можно было извлечь из Т. для изображения его в виде сборника глупых басен, нелепых суеверий и фанатически нетерпимых законов. Сочинением Эйзенменгера, за редкими исключениями, пользовались все христианские писатели XVIII и XIX вв., писавшие о Т.: это была единственная книга, дававшая возможность неориенталистам познакомиться с Т. Только во второй половине XIX в. начинается научная разработка еврейской литературы и истории (и в том числе Т.) на европейских языках со стороны европейски образованных евреев (Луццато, Гейгер, Франкель, Деранбур, Грец, Штейншнейдер, Леви, Бахер) и нескольких солидных христианских ученых (Нельдеке, Делич, Вионше, Штрак, Дальман).

Литература. Подробная литература о Т. имеется в "Einleitung in den Talmud" Штрака (2-е изд. Лпц., 1894), в "Introduction to the Talmud" Мильцинера (Цинциннати, 1894), в "Систематическом указателе литературы о евреях", стр. 455-459, и в соч. Н. Переферковича "Т., его история и содержание" (ч. I, специально о Мишне). Критического издания Т. не существует. Лучшее из цензурованных изданий вавилонского Т. - большое виленское 1886 г. братьев Ромм, в 25 частях (in folio), с огромным количеством комментариев. Эта же фирма в настоящее время предприняла большое критическое издание Мишны. Удовлетворительного издания палестинского Т. не существует; три первых его трактата, с критическим комментарием, издал З. Франкель. Любопытный рукописный отрывок из палестинского Т. издал с объяснениями на русск. яз. и снимком П. Коковцев ("Зап. Вост. отд. Имп. арх. общ.", т. XI). К переводам, перечисленным в "Kritische Geschicht e der Thalmud-Uebersetzungen" Бишофа (Франкфурт-на-M., 1899), следует прибавить русский перевод Мишны и Тосефты, предпринятый в 1897 г. Н. Переферковичем и доведенный в настоящее время до IV т. (отдела Незикин). Для изучения языка Т., кроме литературы, перечисленной в означенных выше сочинениях, могут служить "Учебник Т." Н. Переферковича (на русск. языке), первая часть которого появится в свет осенью 1901 г., и выходящий в настоящее время словарь С. И. Фина "Гаоцар", где еврейские слова, встречающиеся в Т., переведены, между прочим, и на русский язык. Отношение Евангелия к Т. представлено в соч. Д. Хвольсона "Das letzte Passamahl Christi u. der Tag seines Todes" (СПб., 1892).

H. Переферкович.

Словари русского языка

← Вернуться