«Моя девочка полностью обработана»
Война в Сирии закончилась полной и безоговорочной победой над террористами, заявил Путин. А значит, группировка российских войск возвращается домой. Однако в этой разоренной и обездоленной стране, на освобожденных территориях, все еще остаются наши соотечественники, вернее, соотечественницы.
Это молодые женщины и маленькие дети.
Женщин увезли туда мужья, вступившие в ИГИЛ (запрещено в РФ), насильно, обманным путем вместе с малышами.
Многие там рожали еще. Потом мужей убили, а вдовы остались в заложниках. Сколько их? По самым малым подсчетам - порядка двух тысяч.
Федеральный детский омбудсмен Анна Кузнецова со спасёнными женщинами и детьми. Предоставлено пресс-службой.
«Она такая у меня хорошая девочка, я не знаю, что произошло, как она оказалась в Сирии». «Замужем, двое детишек, достаток... Ее обманули. Уверена, что ее обманули». «Она же платка никогда не носила, улыбалась, радовалась жизни. Я не представляю, что могло случиться, что она так изменилась».
Обманутые и запуганные мужьями, примкнувшими к ИГИЛ, эти молодые мусульманки тоже покинули родину. И никто не знает, где они сейчас.
Но самое ужасное, что вместе с матерями из-за их выбора, не всегда добровольного, страдают невинные дети. От нуля до двенадцати. После двенадцати — это уже полноценный солдат для террористов.
Спасением этих малышей сегодня вплотную занимаются уполномоченный по правам ребенка в РФ Анна Кузнецова, сенатор Зияд Сабсаби, глава Чечни Рамзан Кадыров, президент Владимир Путин и — безутешные бабушки.
Известно, что кроме Сирии семьи убитых террористов-россиян также находятся в Ираке, в тюрьмах Багдада. По непроверенным данным, многие из них живут в лагерях для беженцев, настоящих концентрационных гетто — переполненных, среди антисанитарии, голода и нищеты, туда не пускают даже Красный Крест.
Некоторые думают, что это просто миф. И таких жутких лагерей не существует вообще. Их выдумали те, для кого они — последняя ниточка надежды, что дочери и внуки все-таки живы.
Монолог матери
«Ты не смотри, что я в хиджабе, Кать. Я обычная мусульманка, из Москвы, а хиджаб надела, потому что онкология у меня, третья стадия. Волосы после химиотерапии выпали, и я платком голову прикрываю. Одна мечта осталась — увидеть дочку... Если бы ты знала, как я боюсь не успеть...
Трое их у меня. Седа и еще два сына. Старший должен скоро из армии вернуться. Младший пока дома. Но даже когда я молюсь, иногда за собой замечаю, что за мальчиков совсем не прошу, только за Седу. Наверное, это неправильно, матери должны просить за всех своих детей, а я только за нее.
Я так радовалась, когда она с отличием закончила школу, университет, вышла замуж — и что муж такой хороший попался, уважительный. Он никогда не заставлял ее одеваться в закрытую мусульманскую одежду, как у нас сейчас стало принято, вот она в джинсах, вот в коротком платье на фотографии, посмотри, какая она красивая у меня. Чеченские девушки все очень красивые...
Мы с Седой были как подруги, не как мама с дочкой. Всем-всем делились. А вот главного, куда они едут, она мне не сказала.
Мы по Интернету разговаривали, когда ей удалось выйти на связь из иракского Мосула. Я спрашивала ее: «Седа, как ты могла так поступить, ради своей собственной дочери, ты же все знала?» Она ответила, что могла только молиться, чтобы муж передумал. Но бросить его и остаться здесь не могла.
Куда муж, туда и жена. Так у мусульман принято. Это не снимает с нее вины, конечно, нисколько не снимает. А когда муж погиб и Седа захотела вернуться домой, у нее отобрали дочку. Эти люди ей сказали: ты иди, тебя никто насильно не держит. Но твой ребенок останется у нас. А куда ей было идти — пешком до России?
Петимат Саламова сама отправилась в Сирию за дочкой и внуками
Внучка Радима, которую забрали, семь месяцев после этого слова не могла сказать. Ее заново пришлось учить разговаривать. В том ужасе, где они жили как животные, моя Седа родила второго ребенка.
Когда только уезжали в Ирак, она объяснила сопровождающим, что Радима ест определенное детское питание. Ей сказали, чтобы она не волновалась, у них для этого созданы все условия. Оказалось, что их привезли в никуда, в сарай, без воды, без туалета, и держали как заложниц своих мужей. Для этого они и были нужны. Мужчины воюют, женщины и дети — в заложниках. Многие ведь сразу поняли, в какой кошмар они попали. А уйти уже не могли. Только иногда звонили из интернет-кафе домой по скайпу, присылали свои фотографии, новорожденных детишек.
У меня на другом телефоне снимки, Седа мне их отправила как раз из Ирака. Там она уже вся в черном, и взгляд чужой.
Ее старая одежда дома висит по-прежнему. И кроватка Радимы стоит, ее игрушки... Когда мне хочется побыть с моими девочками рядом, я сажусь на кровать и руками глажу платья, куклы...
Такой стала Седа у религиозных фанатиков.
Я верю, что Седа жива. Ведь она была последней из наших пропавших дочерей, кто позвонил из Мосула, в день, когда он был взят. Поэтому у меня еще теплится надежда. Если бы ее больше не было, я бы почувствовала это, сердцем бы почувствовала, клянусь Аллахом, но я так боюсь, что уйду раньше, чем ее увижу. Вдруг мы и там не встретимся?»
Побег в ад
Северный Ирак, Мосул — бездонная бочка, черная дыра, которая поглотила этих молодых женщин. Их матери, бабушки своих внуков, физически, конечно, остаются здесь, в России, но душой тоже там. Год, два... Жизнь от эсэмэсок до эсэмэсок.
«Когда зять уехал, я заявила в паспортный стол, чтобы Залине не давали документы, чтобы она не могла пересечь границу. Дочка тоже плакала, просила: «Мама, сделай что-нибудь, не отпускай меня». Но что я могла?» — вздыхает чеченка Петимат Саламова.
Как только случилась эта беда — уход зятя Ислама в ИГ и отъезд его в Сирию, Залина позвонила из дома мужа и попросила маму приехать, из-за слез было не разобрать причины. Петимат еще подумала, что зять привел вторую жену.
Оказалось, все гораздо хуже: неистовая вера, радикальный ислам — вот та страсть, которая отняла семью у ее дочери: «Я понять не могла, что это за такое исламское государство, где находится эта страна — Сирия?»
Дейр-эз-Зор, Манбидж, Ракка — столица ДАИШ (ИГИЛ). Государство Ирака и Шама, которое собираются построить эти религиозные фанатики на руинах прежней цивилизации - с их точки зрения, туда должны входить Палестина, Ливан, Израиль, Турция, Иордания, Кипр, Египет. Большая часть мира. И несчастные женщины в этом новом «прекрасном» мире — шамаханские царицы, влачащие жалкое существование в разбитых бомбардировками «дворцах» из песка и пыли, среди рукотворных подземных ходов, в которые, как кроты, прячутся боевики во время боя. Ад под землей. Ад на земле. Ад-Дауля аль-Исламийя фи-ль-Ирак уа-аш-Шам. Государство Ирака и Шама. Я была в тех краях, и я это знаю.
Такой ли жизни они хотели своим дочерям?
Малика Иноркаева, мать Седы.
«Моя Зиярат преподавала английский язык в школе. Очень образованная девочка. Последнее время она сильно болела, грустила, плакала, хотела родить третьего ребенка. Но ничего не получилось, были выкидыши, — рассказывает Джаннет Эрежебова из Дагестана. — Зять уехал в Москву поменять машину. Зиярат готовилась к празднику Ураза-байрам. Я приехала погостить к дочке и ведро клубники им в подарок привезла.
Только вернулась домой — она опять звонит и говорит, что завтра они улетают, неожиданно, на отдых в Турцию, муж вроде как путевку уже купил. Она мне поклялась, что на море с детьми они пробудут до 1 сентября. Старшему мальчику в первый класс надо было идти, ей на работу».
Джаннет успела увидеть дочь еще раз перед отъездом, Зиярат оглянулась на светящиеся окна и с тоской произнесла: «Какой же у меня красивый дом!» Мать ответила: «Благословляю твой путь, а я тебя очень и очень буду ждать». Шестилетний внук держал в руках игрушечную машинку, четырехлетняя внучка — плюшевого мишку. Это был август 2015 года.
Джаннет до сих пор не может себе простить, что отпустила ее тогда, ведь заходилось вещун-сердце, предчувствуя беду, вцепиться в подол надо было, завыть, заголосить так, как будто бы хоронила заживо... «Сначала Зиярат звонила и говорила, что если муж найдет в Турции хорошую работу, то они останутся пожить. Я не возражала, надеялась на то, что на новом месте дочка придет в себя и наконец сможет забеременеть».
Зиярат родит. Но не в России и не в Турции. В исламском халифате. Родит уже вдовой. Когда женщина будет на четвертом месяце, ее мужа убьют на блокпосту.
Зиярат в черном платье, скрывающем растущий живот, поселят во вдовий дом — низшая ступень здешней женской иерархии. Женщины нужны только для того, чтобы рожать детей. Женщина без мужчины — не человек. Умереть за Аллаха — это единственное, на что они хоть как-то годятся. После того как произведут на свет еще одного будущего воина ислама.
Некоторых из вдовьего дома отдавали замуж во второй раз, не по своей воле — кто возьмет.
«Мне было плохо, душа болела, жить не хотела, на лечение меня невестка отвезла, — вспоминает Джаннет Эрежебова. — Я понимала, что моя девочка полностью обработана, что она больше не помнит ни родину, ни дом, ни близких. Я пыталась достучаться до нее, говорила о Дагестане, о том, как мы с ней жили, как любили друг друга... Дочка плакала, она ничего не могла изменить, так что лучше ей было и не вспоминать...»
Расплата за рай
Были люди, которые обещали помочь этим девушкам вернуться домой. Просили немало — от миллиона рублей до двух. Причем никаких доказательств, что выполнят обещанное, не было.
Джаннет говорила, что готова была продать даже свой дом, лишь бы дочь с внуками удалось переправить обратно. Вроде нашла проводника. Добираться до границы с Египтом по раскаленной пустыне — но это единственный выход. В день, когда нужно было дать ответ «да или нет», над Синайским полуостровом взорвался российский самолет с туристами на борту... Выхода не стало.
А Петимат Саламова отправилась забирать дочь в Сирию сама. «Туда ехали вообще хорошо, нас кормили, поили, все бесплатно. Мы были вместе со свекровью — она за сыном ехала, я за дочкой, вдвоем надеялись их уговорить».
Серая земля. Еще не осела пыль после боя. Все бесцветное, никакое. Рядом с домом, где жила Зиярат, находился шариатский суд. Дочь с матерью ни на секунду не оставили одних.
Петимат умоляла, чтобы ей позволили забрать хотя бы внука — но те, кто всем командовал, ответили, что ребенок должен оставаться там, где его родители.
Обратная дорога оказалась тяжела. Надежды больше не было. Чтобы добраться до Турции, пожилые женщины выкладывали на каждом блокпосту до границы по 100 долларов. Известная восточная хитрость — сесть на верблюда можно и бесплатно, а вот слезть с него — уже двойная цена.
Седа в юности.
Вскоре дочка с зятем перебрались из Сирии в Ирак. В иракском Мосуле у Залины друг за другом родились еще двое детей. Софья и Яхьо. А в апреле 2017 года она осталась вдовой, и это последнее, что знает о ней мать.
Измученные кавказские женщины в черном, они совсем не похожи на расслабленных туристок или навьюченных челночниц, в глазах — тоска, в руках — фотографии... Это все бабушки ИГИЛ. Потоком едут они в Турцию, в переполненных воняющих автобусах, на перекладных, надеясь успеть.
Удивительное дело — ведь война, боевые операции, бомбардировки, а эти пожилые женщины все равно каким-то невероятным образом попадают туда, куда им надо, прорываясь через все запоры и границы. Для тех же, кто им помогает, это просто бизнес, построенный на несчастье и горе.
«Я не смирились, нет, не смирилась. Я знала, что таких, как я, много, и поэтому решила собрать всех нас, матерей, чьи дети пропали в Ираке и в Сирии, вместе в Интернете в одной группе, чтобы делиться своими проблемами. Набралось за шестьсот человек», — говорит Петимат Саламова.
На сегодняшний момент в официальные структуры РФ поданы сотни заявлений от бабушек, разыскивающих своих родных. У одной женщины в Сирии вместе с дочкой пропали аж 13 внуков. Причем если мальчишкам исполняется 12 лет, это уже не дети, им дают в руки оружие и приказывают убивать неверных.
«Это девочки, мальчики, какими они вернутся, если вернутся? Благодаря кому они вообще оказались на той стороне? Ведь кто-то им помогал сделать документы, переправиться через границу? Без серьезной поддержки это было бы невозможно. Мы требуем независимого расследования», — не могут успокоиться матери.
Понятно, что со своей бедой пожилые решительные женщины никому, кроме самих себя, не нужны. Властям в неспокойных кавказских регионах — прежде всего. Хуже того — их там откровенно боятся.
«Скажи, каким образом моя дочка выехала из России, если я просила в паспортном столе не отдавать ей документы? — спрашивает Петимат и сама же отвечает на этот вопрос. — Загран ей некие «добрые люди» принесли домой. Она решила схитрить — и не взяла с собой метрики на ребенка. Надеялась, что их просто не выпустят и будет хорошее оправдание перед мужем. И что? — они спокойно прошли контроль... Вот как такое может быть? Как?»
… Я вспоминаю встречу двухлетней давности. Паром через Босфор, на котором мы плыли вместе с моим старым знакомцем — Марат был несколько раз осужден за религиозный экстремизм в России, перед бегством в Стамбул против него возбудили еще одно уголовное дело. Тем не менее Марата легко выпустили из страны вместе с семьей. И он спокойно продолжил заниматься своими делами на новой родине. Без разрешения на временное проживание, без статуса беженца — практически нелегально. В Сирию, правда, не поехал. Помогал «братьям-мусульманам» переводами, работал с новообращенными.
«Я долго думал: как же меня самого все-таки выпустили, если я по всем базам прохожу как экстремист? — качал головой Марат, и звездное небо над проливом качалось вместе с нашим паромом. — А потом понял: в России мы не нужны. Никто не хочет с нами связываться, сажать, потом отпускать... А так — нет человека, нет проблемы. Это даже выгодно спецслужбам. Если бы все мы куда-нибудь пропали разом, уехали воевать, власти бы только перекрестились. И конец войны тоже никому не нужен, ведь тогда мы вернемся домой».
Возвращение
Да, и сейчас, после победы в Сирии над террористами ИГИЛ, они возвращаются. Прямо с трапа самолета попадая в руки наших спецслужб. Точно так же, как во время Великой Отечественной войны бывшие пленные проходили фильтрационный отбор. И нередко отправлялись на новый срок — уже в Сибирь. Мало ли, на всякий случай, вдруг среди них обретаются шпионы, лазутчики, диверсанты.
Конечно, это необходимо. Такая строгая проверка. Увы, сегодня мы живем в мире, где террористом может оказаться любой, а здесь женщины, жившие среди религиозных фанатиков, напичканные экстремистскими идеями, как пояс шахида — взрывчаткой. Но любая мать, бывшая там, должна понимать, что рискует своими детьми. Прежде всего. Их вынуждены изымать до выяснения всех обстоятельств, если сами женщины находятся в СИЗО. «Конечно, мы понимаем, что наши девочки должны понести наказание за то, что оступились и нарушили закон», — смирились старенькие мамы. Они согласны на все. Даже на то, что власти, безусловно, простят только малолетних внуков. А дочери-вдовы на родине окажутся за решеткой.
«Возвращаясь домой, девушки действительно дают показания нашим силовым структурам, их допрашивают, снимают отпечатки пальцев, они сами пишут явку с повинной, после чего их передают местным силовикам, например, Дагестана», — рассказывает Хеда Саратова, известная правозащитница, член совета по развитию гражданского общества и прав человека, давно занимающаяся этим вопросом. Хеда входит в рабочую группу по данной проблеме.
Детей изымают согласно законодательству. А вдовы находятся под подозрением, нередко лишены свободы на неопределенный срок. И таких историй — великое множество. Так 24 октября суд в Махачкале решил заключить под стражу на два месяца вернувшихся из Сирии многодетных матерей Загидат Абакарову и Муслимат Курбанову. Потому что на родине они находились в розыске за участие в незаконном вооруженном формировании. И все это, несмотря на то, что у обеих на руках были груднички. Защита решение об аресте обжаловала.
«Причем в Чечне подобного нет, там вернувшихся из Сирии благодаря Рамзану Кадырову проверяют, конечно, но не унижают, не в таких бесчеловечных условиях, как в Дагестане и некоторых других кавказских республиках», — говорит Хеда Саратова.
Возвращение на Родину иногда завершаются настоящими трагедиями. Умер двухмесячный ребенок, которого мама привезла из Сирии в Москву, а затем в Уфу. «Ему стало плохо еще в аэропорту Грозного, куда прилетел спецборт, но мать отказалась от госпитализации, и в родной Башкирии сразу по прилету малыш скончался от пневмонии», — рассказывает Хеда Саратова.
Наверное, было бы правильно, если бы все возвратившиеся из Ирака и Сирии проходили не только проверку спецслужб, но и строгий медицинский карантин, дабы такие печальные случаи не повторились.
Правозащитник Хеда Саратова.
"Родственники тех, кто уехал в страны Ближнего Востока, до того как Рамзан Ахматович не начал операцию по спасению женщин и детей из плена, боялись властей, приходили к нам и говорили шепотом, теперь они все вместе встречают самолеты, расспрашивают у прибывших про своих дочерей и сестер. И они очень благодарны всем, кто помогает вызволять их детей и внуков из пекла", - говорит правозащитница Хеда Саратова.
По последним сведениям, около 100 женщин и детей (из Чечни, Дагестана, Ингушетии, Башкирии, Твери и Нижневартовска) все-таки вернулись на родину из Ирака и Сирии при содействии чеченских властей. Мальчика, первым спасенного из Багдада, звали Билал, и ему было всего пять лет.
Да, первым в проблему возвращения наших женщин включился Рамзан Кадыров. Вместе с уполномоченным по правам ребенка в России Анной Кузнецовой и спецпредставителем главы Чечни в странах Ближнего Востока и Северной Африки Зияд Сабсаби — именно они занимаются сейчас вопросом поиска российских детей и женщин на Ближнем Востоке. Тех вывозят спецрейсами, военными бортами. В аэропорту их встречают толпы матерей — одиночные фотографии собраны в огромные коллажи, которые они держат на вытянутых руках...
«Более 160 российских офицеров и генералов участвуют в этой операции по спасению, — на встрече с журналистами заметил сенатор Зияд Сабсаби. — Ни я, никто другой не имеет права воспрепятствовать возвращению граждан России домой».
Но тает надежда у тех, кто не увидел знакомых лиц. «Маленький мальчик, который прилетал домой, его родители погибли, и, как выяснилось, он какое-то время жил у моей дочери. Он узнал ее на фотографии, которую я ему показала, значит, она тоже уцелела», — цепляются за последнюю ниточку матери. У каждой — своя история чуда. Своя молитва для того, чтобы чудо произошло. Иншаллах...
Мы все заложники сделанного когда-то выбора. И эти молодые женщины не исключение. То, что они выбрали — для себя и своих детей, вернее, за своих детей, — не имеет оправдания, хотя, конечно, можно оправдывать это законами шариата, любовью, даже страхом...
Но для того чтобы они поняли, какую непоправимую ошибку совершили, они должны посмотреть в заплаканные глаза своих матерей. И попросить у них прощения. А это можно сделать только вернувшись.
Анна КУЗНЕЦОВА, Федеральный детский омбудсмен:
У российской стороны есть сложности с возвращением детей, у которых в настоящее время нет кровных родственников на территории РФ:
В этом случае нужен четкий алгоритм действий. Нам важно понять масштаб этой проблемы - сколько детей находится в этих странах. Речь идет о единицах, десятках или же сотнях жизней? У нас существует острая нехватка информации, и мы готовы принять любые сведения.
С 18 сентября начала работу «Горячая линия», на которую поступило 50 обращений о розыске детей. На данный момент формируется база данных о разыскиваемых детях. Сейчас в нее уже внесены данные о 481 ребенке, на обработке еще 90 анкет.
Лично для меня не бывает чужих детей. Я думаю, что эти ребята, когда вырастут, будут благодарны всем, кто принимал участие в их судьбе.
СПРАВКА «МК»
В ходе итоговой ежегодной пресс-конференции 14 декабря президент России Владимир Путин заявил в ответ на вопрос чеченской журналистки: «Дети не принимали решения там быть, и мы не имеем права их там бросить».
На днях состоялась встреча федерального детского омбудсмена Анны Кузнецовой и представителей Международного Комитета Красного Креста (МККК) - главы региональной делегации МККК в РФ, Беларуси и Молдове Магне Барта, его заместителя Валентины Ким и координатора отдела по предоставлению защиты региональной делегации МККК в РФ, Беларуси и Молдове Марка Лоренцо Бруно Маурэра. Основной темой встречи стали российские дети, находящиеся на территории Ирака и Сирии.
Многие из них не имеют документов, родители убиты. Нередко малыши не разговаривают от пережитого шока либо не говорят ни на каком языке кроме арабского, уже позабыв родной. Все это затрудняет идентификацию. Было отмечено, что для иракских властей принципиально важно, чтобы дети возвращались именно к кровным родственникам. И не исключено, что единственной возможностью для подтверждения этого родства, будет заключение ДНК-экспертизы.
На сегодняшний момент российской стороне в случаях с вернувшимися детьми пока что не приходилось прибегать к анализу ДНК, так как родственники могли доказать свое родство документами и фотографиями.
При Уполномоченном при Президенте РФ по правам ребенка в целях координации деятельности федеральных и региональных органов власти по вопросу оказания содействия возвращению детей, находившихся в зоне боевых действий, создана Комиссия. В неё входят представители Минообороны РФ, МИД России, Минобрнауки России, МВД России, СК России, ФСБ России, Минюста России, Минздрава России. Кроме этого к работе Комиссии подключились глава Чеченской республики Рамзан Кадыров, сенатор от Чеченской республики Зияд Сабсаби, инициативная группа, состоящая из правозащитников и активных граждан Чечни и Дагестана. Также на заседаниях Комиссии присутствовали представители Сирии и Ирака.
В Ираке и Сирии продолжаются ожесточенные бои правительственных сил и международной военной коалиции с запрещенной в ряде стран организацией ИГ. Боевики отступают, оставляя города и большое количество вдов и сирот.
Это жены и дети погибающих в боях сторонников ИГ. Они приехали сюда с мужьями, но после их смерти остались совсем одни, без поддержки. Теперь они находятся в специальных лагерях для жен боевиков, а найденные с ними дети определены в иракские и сирийские детские дома, где пытаются определить их гражданство.
On Kavkaz недавно публиковал материал о погибших в Ираке и Сирии кавказских женщинах. Данный материал - о найденных там кавказских детях, которые обязательно должны вернуться домой. В понедельник уполномоченная при президенте РФ по правам ребенка Анна Кузнецова провела заседание комиссии при детском омбудсмене.
На нем Кузнецова заявила, что в базе данных ведомства содержатся сведения о 445 детях из России, находящихся в зоне боевых действий в Ираке и Сирии, почти 28% из которых младше трех лет. Уполномоченный заявила, что детей из России, оказавшихся там, необходимо возвращать в срочном порядке.
«Времени у нас, к сожалению, очень мало, действовать нужно оперативно, потому что дети забывают язык, чем дольше они будут находиться на этой территории, тем сложнее их идентификацией. Сейчас надеюсь на взаимодействие всех, по крайней мере полное понимание у нас достигнуто о том, что сейчас необходимо работать, и сейчас отработанные механизмы помогут сделать эту систему стройной, и алгоритмы уже более четкими», - сказала Кузнецова в интервью РИА «Новости».
На последнем заседании комиссии по правам ребенка Кузнецова озвучила телефон горячей линии для обращений граждан России по вопросам поиска и возвращения детей обратно на родину. Примечательно, что до недавнего времени сведений о российских детях в Ираке и Сирии не поступало.
Впервые вопрос об их возвращении поднялся после видео из иракского приюта, на котором были запечатлены дети из России, чьи родители погибли или пропали без вести. Тогда глава Чечни Рамзан Кадыров начал активные действия по переговорам с иракской стороной в целях возвращения детей на родину.
И в аэропорт Грозного через короткое время прибыл первый борт с чеченскими и дагестанскими детьми. Сразу после этого начал набирать оборот активный поиск детей со стороны их родственников и близких, которые годами боялись раскрывать информацию о том, что их близкие с детьми находятся во зоне боевых действий.
Посыпался шквал звонков и обращений жителей Дагестана и Чечни, которые просили руководства республик и депутатов спасти детей их родственников, оказавшихся в Сирии и Ираке. Больше всего обращений из Дагестана, поскольку именно из этой республики больше всего уехало семей в Сирию и Ирак.
Если раньше они скрывали информацию об этом, боясь преследования со стороны правоохранительных органов, которые готовы поставить на профилактический учет всех родственников подозреваемых на их взгляд людей, то теперь, видя, что детей можно постараться вытащить, они начала требовать от властей спасти вывезенных их сыновьями, племянниками или родственниками бедных детишек.
Но вернуть всех детей и женщин сразу не получается. Самая большая проблема – сложность определения гражданства человека, ведь за годы проживания в Сирии и Ираке многие из них успели потерять паспорта и иные документы, подтверждающие их личность.
А некоторые дети и вовсе успели родиться здесь - в зоне боевых действий, и у них никаких других документов, кроме тех, что были выданы властями ИГ. Эти документы иракские власти отказываются признавать легитимными, поэтому процесс возвращения сильно замедляется.
Отчаявшиеся родственники из Дагестана обращались ко всем подряд – к Максиму Шевченко, депутатам Госдумы от Дагестана, простым журналистам. Пока требования родственников не заставили руководство Дагестана пойти на создание Комиссии по возвращению вывезенных детей.
«Дети, которых вывезли их родители туда (в Ирак и Сирию) и оставили после освобождения территорий этих государства от террористов, по имеющейся информации, находятся в приютах. Для их возвращения на родину по моему поручению создана специальная комиссия», - заявил тогда Рамазан Абдулатипов.
По словам главы Дагестана, работа по возвращению детей из Сирии и Ирака началась давно. «В Дагестане эту работу мы ведем давно, в частности Марина Ежова - уполномоченная при главе Дагестана по защите семьи, материнства и прав ребенка - недавно ездила в Турцию и вернула трех детей», - уточнил Абдулатипов.
Однако те, кто все-таки сумел доказать свое российское гражданство прибывают мелкими группами по несколько человек. Последний такой рейс был осуществлен первого сентября текущего года, когда поздно ночью в аэропорту Грозного приземлимся самолет с восемью детьми и тремя женщинами. Они, кстати, первые взрослые люди, возвратившиеся на родину.
Информация о том, на какой стадии сейчас
находятся переговоры, также поступает неоднозначная. Вероятнее всего сведения о
процессе переговоров и поиске детей запрещены к огласке, как об этом ранее
говорил Рамзан Кадыров: «Часть детей находится в военных тюрьмах вместе с
выжившими отцом или матерью».
«Работа с этой категорией носит очень сложный характер. Хочу напомнить ещё раз, что мы не имеем возможность озвучивать СМИ или родным все детали «операции» по спасению детей. Это связано с риском для жизни людей, которые находятся непосредственно на месте событий».
На последнем заседании комиссии в Москве уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Анна Кузнецова напомнила, что более половины детей находятся в возрасте от четырех до девяти лет. Порядка 9% детей родились на территории, где ведутся военные действия.
"Эта гуманитарная миссия объединила сейчас всех: и Ирак, и Сирию, и Россию, и Чечню, и Дагестан, родственников, которые ожидают малышей, которые там находятся. Сейчас выстраиваются все механизмы. Очень эффективной была последняя встреча, когда лицом к лицу встретились все ведомства, включая международные, российские ведомства: министерство иностранных дел и службы МВД, министерство образования.
Со стороны Сирии и Ирака мы получили полную поддержку этой работы, достигнуты договоренности по обмену информацией, но наша задача - это не только некая актуализация этой программы, а выстраивание четкого алгоритма", - добавила уполномоченная по правам ребенка.
Первое заседание международной рабочей группы при уполномоченном при президенте РФ по правам ребенка состоялось 11 января 2017 года, по его итогам Кузнецова направила всем региональным омбудсменам запрос о предоставлении информации о поступающих обращениях граждан в связи с незаконным вывозом детей, в том числе в Ирак и Сирию. После обобщения полученной информации был составлен итоговый список таких детей (более 350 случаев), данные были направлены в МИД РФ, ФСБ, Минобороны России.
Принимать меры для возвращения из Ирака российских детей, которых вывезли родители — сторонники организации «Исламское государство», российские власти начали в середине июля, почти сразу после освобождения Мосула от боевиков. Тогда в арабских СМИ прошла информация, что под опеку Министерства труда и социальных отношений Ирака попала группа детей из России, которые остались в живых после боёв между иракской армией и игиловцами.
«Детей сейчас обследуют врачи, они в крайне удручающем состоянии», — сообщало со ссылкой на представителя министерства Абира аль-Джаляби агентство «Аль-Арабия».
Дети войны
Как выяснил RT, сейчас в переговорах о возвращении детей на родину задействованы представители российского МИД, Чеченской Республики, Совета Федерации, а также иорданские и иракские политики. Инициатором эвакуации российских малышей и посредником при переговорах между представителями разных стран и международными общественными организациями выступил известный иорданский политик чеченского происхождения Самих Бено.
«Я являюсь главой Ассоциации друзей республики Чечни в Иордании. Я вышел на связь с местными иорданскими властями, службами безопасности Иордании, Министерством внутренних дел, представителями Красного Полумесяца в Иордании, с моими друзьями в России, а также советником президента Чечни. Мы сообщили, что планируем вернуть несовершеннолетних детей домой. Они не имеют отношения к войне в Ираке, в Сирии или в другом месте. Наша деятельность гуманитарная», — рассказал в интервью RT Cамих Бено.
- Reuters
Возвращением на родину детей, которых родители вывезли в ИГ, Самих Бено начал заниматься после того, как бывший член иракского парламента доктор Надийа Джубури распространила в WhatsApp фото девочки с обожжёнными руками и ногами. Её нашли под руинами здания. Под фотографией на арабском языке было написано, что отец и мать девочки погибли в боях с иракской армией. Её имя не называлось, но отмечалось, что говорит она только по-чеченски. Самих попытался найти родственников девочки в Чечне, чтобы отправить её на родину.
Именно с поиска родственников этой девочки и началась операция по возвращению детей из России. Сейчас всю информацию о маленьких россиянах, найденных в Мосуле, Бено сообщает своим чеченским друзьям и представителям российских властей. Они, в свою очередь, передают иорданскому политику обращения от россиян о розыске своих несовершеннолетних родственников, поневоле оказавшихся в ИГ.
Сирот никто не считает
По словам Бено, сейчас речь идёт о возвращении на родину 48 несовершеннолетних, которых поместили в приюты при Министерстве труда и социальных дел в Ираке.
«Большинство детей стали сиротами в результате ужасной войны. Вы сами знаете, что условия сейчас в Ираке очень тяжёлые. Я не могу пока точно назвать вам срок или время, но могу сказать одно: мы приложим максимум усилий для их возвращения», — поясняет Бено.
Эвакуация детей из Ирака будет проходить в два этапа: сначала их вывезут из Мосула в Иорданию, а уже оттуда несовершеннолетние будут отправлены в Россию к родственникам. Однако ситуация с возвращением сирот на родину осложняется отсутствием документов, подтверждающих гражданство.
«Дети должны будут сдать тест ДНК, чтобы определить родственную связь с людьми, которые утверждают, что являются их родственниками. Мы это делаем, чтобы никто не пришёл и не сказал нам без каких-либо доказательств, что это его ребёнок», — уточняет Бено.
Он также отмечает, что по вопросам возвращения детей он контактирует с послами России в Ираке и Иордании. Кроме того, по информации RT, сейчас в Багдаде находится заместитель председателя комитета Совета Федерации по международным делам Зияд Сабсаби, который также занимается судьбой маленьких россиян в Мосуле.
Стоит отметить, что кроме 48 российских детей в приютах сейчас находятся несовершеннолетние граждане из других западных стран — завербованные боевиками родители везли с собой в ИГ детей из США и стран Евросоюза. Однако общее количество таких детей, которые находятся в Мосуле и других городах Ирака и Сирии, неизвестно. Не смогли назвать точное число и в ЮНИСЕФ, куда RT обратился с официальным запросом.
В ИГ поневоле
Эвакуировать на родину из Сирии и Ирака, по словам Cамиха Бено, будут не только детей, но и в некоторых случаях их родителей. Например, матерей, которые были вынуждены уехать в ИГ вместе с мужьями, братьями и отцами. По информации RT, речь пока идёт о пяти семьях, изъявивших желание вернуться в Россию.
Жительница Ингушетии Аза Хаюрина надеется, что теперь, после освобождения Мосула отыщутся её дочь Макка и четверо внуков. Женщина с детьми уехала в Ирак вслед за мужем и последний раз выходила на связь полгода назад — перед началом активных боевых действий.
- Отец оказавшейся в Мосуле девушки просит вернуть дочь домой
«Макка вышла замуж в 2009 году за Сайхана Махаури. Это была очень дружная и трудолюбивая семья. Жили они очень хорошо. Дочь занималась хозяйством — они держали коз и коров, — а также подрабатывала тем, что пекла торты на заказ. Зять работал на кирпичном заводе», — женщина рассказывает RT историю своей дочери, едва сдерживая слёзы.
Всё изменилось летом 2015 года, когда зять неожиданно уехал в Турцию. По его словам, он решил заняться торговлей. Через месяц Макка вместе с тремя детьми поехала вслед за ним.
«У нас в мыслях не было, что всё это только подготовка к переезду», — говорит Аза.
Из Турции Макка ежедневно звонила, присылала видео, как она вместе с детьми и мужем катается на аттракционах. А затем дочь перестала выходить на связь. «Мы не знали, что думать. А потом дочь позвонила и сказала, что они переехали в Ирак. Она плакала, говорила, что он угрожал забрать детей, а она не могла их бросить», — вспоминает Аза.
По приезде в Ирак мужа Макки боевики сразу же взяли в оборот и отправили обучаться военному делу. В учебном подразделении ИГ он провёл месяц. После окончания «учебки» ему дали трёхдневный отпуск, а затем отправили воевать. Провоевал муж Макки совсем недолго. Через четыре дня ей сообщили, что он убит.
«Мы пытались вытащить её оттуда, несколько раз я ездила в Турцию, пыталась выйти на людей, которые помогли бы дочке вернуться. Но ничего не получилось. А она сама оттуда вырваться тоже не смогла. Буквально перед самой гибелью мужа Макка родила четвёртого ребёнка. Родственников у неё там нет, языков она не знает — говорит только по-русски. Куда она могла пойти с четырьмя маленькими детьми», — плачет Аза.
Отец Макки Ваха Хаюрин направил письмо депутату Госдумы Адаму Делимханову с просьбой помочь с возвращением из Мосула дочери и внуков. Также мужчина обратился к президенту РФ Владимиру Путину, главе Чечни Рамзану Кадырову и главе Республики Ингушетия Юнус-беку Евкурову с просьбой принять участие в судьбе его дочери и внуков. «Помогите спасти нашу дочь и наших внуков, всех тех наших граждан и детей, которые оказались там не по своей воле», — попросил Хаюрин.
Забрал сына на войну
24-летняя жительница Чечни Залиха Ашаханова спустя два года безуспешных поисков впервые увидела своего сына на выложенной в интернет видеозаписи из освобождённого Мосула.
В октябре 2015 года бывший муж Ашахановой Хасан Тагиров втайне от неё вывез сына в Сирийскую Арабскую Республику.
«После того как мне прислали видеозапись с моим мальчиком, я была в шоке. Я не видела его два года, но сразу узнала. Он почти не изменился. Даже если не внешне, то по голосу я его точно узнала. Манеры остались всё те же. На этом видео на заднем плане и его отец. Его тоже узнали все: и моя мама, и его родственники, — вспоминает мать мальчика. — Рассылка с видео попала ко мне случайно. Его прислали в одну из групп Telegram. А через час оно было и в WhatsApp, и в Instagram», — рассказывает Ашаханова.
Женщина сразу обратилась в прокуратуру. Поиски ребёнка уже начались. По словам Залихи, есть информация, что её сына нашли и он находится в одном из приютов Багдада.
В прокуратуре Чечни RT подтвердили, что сейчас по обращению Ашахановой проводится проверка, к которой привлечены различные официальные ведомства, а также уполномоченный по правам ребёнка в Чечне. Судьбой мальчика в настоящее время активно занимается и чеченская община в Иордании.
Между тем, как выяснил RT, Cамих Бено нашёл бабушку той самой девочки с фотографии, с которой и началась операция по возвращению детей из Мосула на родину. Как выяснилось, девочке девять лет, её имя — Хадиджа Хусейнова. Бабушка Хадиджи живёт в Чечне.
«Сейчас девочка находится в одной из больниц Багдада, с ней работает комитет Красного Полумесяца Ирака, — рассказывает RT источник, знакомый с ситуацией. — Её там подкармливают, лечат и приводят в порядок. Документов у девочки нет».
RT будет следить за тем, как развивается ситуация вокруг российских детей, оказавшихся в иракском Мосуле.
* «Исламское государство» (ИГ) — террористическая группировка, запрещённая на территории России.
Глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров рассказал подробности операции по поиску и возвращению российских детей из Сирии. На борту самолёта, прилетевшего из Стамбула в Грозный, было два ребёнка - десятилетний Ислам и восьмилетняя Танзила. Как уточнил Кадыров, в охваченной войной Сирии дети оказались из-за преступного и безрассудного решения их отца, который вступил в террористическую группировку ИГИЛ*. Информацию об этом глава Чечни разместил на своей странице в "Инстаграме".
По моему поручению операцией по спасению Ислама и Танзилы руководил дорогой брат, начальник УМВД РФ по городу Грозному Хасмагомед Кадыров. Она была сопряжена со многими сложностями и продолжалась около двух месяцев. По воле Аллаха наши усилия увенчались успехом - дети возвращены на Родину. И теперь они в полной безопасности! - написал Кадыров.
Публикация от Ramzan Kadyrov (@kadyrov_95) Дек 15 2017 в 7:23 PST
Нам уже удалось вывезти из горячих точек около 100 человек. И это огромный успех! Я благодарен президенту РФ, Верховному главнокомандующему Владимиру Путину, по инициативе и под руководством которого мы выполняем эту работу, а также всем, кто был задействован в возвращении наших сограждан, - подытожил Кадыров.
* Деятельность организации запрещена в РФ решением Верховного суда.