Низкий уровень обеспечения безопасности на постсоветском пространстве, в том числе в России, стал одной из причин попадания на черный рынок радиологических и ядерных материалы, заявил помощник госсекретаря США по международной безопасности и нераспространению Кристофер Форд.
«Отчасти из-за десятилетий слабых мер обеспечения безопасности в России и других частях бывшего Советского Союза после холодной войны – проблемы, которую американские программы помощи смогли на определенное время помочь исправить, – мы не можем быть уверены, какой объем радиологических и ядерных материалов уже находится на черном рынке», – передает ТАСС текст выступления представителя американского внешнеполитического ведомства.
При этом Форд не привел никаких конкретных данных и примеров.
По его словам, «пару раз чеченские группировки в России, террористы пытались заполучить «грязные бомбы», хотя до сих пор безуспешно». Помощник госсекретаря США также заявил, что среди прочего якобы имели место случаи мошенничества, в результате которых ядерные материалы оказались на черном рынке.
Форд утверждает, что Россия якобы может воспрепятствовать работе Базы данных по инцидентам и незаконному обороту (ITDB) Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). В ITDB включена «информация об использовании Кремлем радиоактивного полония для убийства Александра Литвиненко (бывшего сотрудника ФСБ, который, как утверждается, был отравлен полонием в Лондоне) в 2006 году».
«Наибольшее беспокойство вызывает тот факт, что с 1990-х годов страны сообщили о 18 случаях изъятия ядерных материалов, пригодных для создания оружия, в различных количествах», – отметил Форд, указав на такого рода инциденты «с высокообогащенным ураном в Грузии и Молдавии в 2000-х годах».
Представитель Госдепа рассказал, что Соединенные Штаты помогают Украине ликвидировать последствия аварии на Чернобыльской АЭС, а также вместе с НАТО «устраняют уязвимые высокорадиоактивные источники с бывшего советского военного объекта Украины».
При этом Форд не считает, что радиологические и ядерные материалы через черный рынок могли оказаться в руках террористов.
Напомним, экс-офицер ФСБ Александр Литвиненко бежал в Великобританию и умер в ноябре 2006 года вскоре после получения британского гражданства. После смерти Литвиненко экспертиза выявила в его организме значительное количество радиоактивного полония-210. Основным подозреваемым по британскому делу Литвиненко проходит российский бизнесмен и депутат Андрей Луговой.
Сам Луговой отрицает выдвинутые в его адрес обвинения, а процесс по делу называет «театральным фарсом». Отец Литвиненко также не считает Лугового «отравителем» своего сына. В марте в эфире российского ТВ Вальтер Литвиненко поприветствовал и Андрея Лугового.
В Москве констатировали, что британское расследование смерти Литвиненко и непрофессионально. Лондон квазирасследование, подчеркивали в Кремле.
События нескольких последних лет в области ядерного распространения вызвали особую тревогу международного сообщества за судьбу режима нераспространения ядерного оружия. Эти события придали дополнительную актуальность призывам по выработке новых мер, направленных на укрепление режима ядерного нераспространения и по укреплению его основной юридической базы - Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) 1968 г. Появились свидетельства, подтверждающие существование подпольной транснациональной «ядерной сети» посредников и компаний, руководимой ведущим пакистанским специалистом-ядерщиком доктором Абдулом Кадиром Ханом, - так называемое дело Хана. Эта сеть предоставляла чувствительную ядерную технологию и экспертизу Ирану, Ливии и, возможно, другим странам. Это усилило обеспокоенность относительно распространения потенциальных возможностей для создания ядерного оружия как среди государств, так и среди негосударственных акторов, и способствовало появлению новых инициатив, направленных на предотвращение незаконной передачи ядерных технологий и материалов.
В этой связи серия фактов, вскрытых в 2004 г., подтвердила циркулирующие долгое время слухи, что ведущий пакистанский ядерный физик д-р А.К. Хан стоял за спиной сети, занимавшейся незаконной ядерной контрабандой. Д-р А.К. Хан в течение двух десятилетий занимал пост директора Исследовательской лаборатории им. Хана (Khan Research Laboratories - KRL) в пакистанском городе Кахута. На этом предприятии в 1998 г. было создано первое ядерное взрывное устройство Пакистана. Д-р Хан обладал значительной автономией в реализации пакистанской ядерной программы и в Пакистане его называют «отцом пакистанской ядерной бомбы». Его считают национальным героем Пакистана .
Истоки «дела Хана» восходят к началу 2002 г., когда президент Пакистана П. Мушарраф начал кампанию по вытеснению из армии и спецслужб того сегмента, который в 1990-е гг. содействовал становлению афганского движения «Талибан» пакистанский физик-ядерщик был приговорен нидерландским судом к четырем годам заключения. 16 декабря 2005 г. суд голландского города Алкмаар приговорил предпринимателя Хенка Слебоса к году заключения за продажу Пакистану ядерных технологий, похищенных им во время работы в «ЮРЕНКО» в 1970-е гг. .
На этом расследование деятельности консорциума «ЮРЕНКО», по сути, прекратилось. В прессе, правда, мелькали сообщения о существовании тесных контактов между д-ром А.К. Ханом и европейским бизнесом. Авторы этих публикаций напоминали, что пакистанский ученый получил образование в Политехническом институте Западного Берлина, а впоследствии - в университете голландского города Дельфта . Однако правительства и правоохранительные органы Британии, Германии и Голландии претензий к деятельности «ЮРЕНКО» не имели .
По мере расширения деятельности ядерной сети (а в ней было задействовано всего около 50 человек ), А.К. Хан приступил к продажам ядерной технологии. Несмотря на утверждения пакистанских официальных лиц о непричастности правительства этой страны к деятельности сети Хана, американские эксперты считают, что имеются свидетельства того, что высокопоставленные пакистанские политические и военные руководители были также вовлечены в экспорт ядерной технологии из Пакистана. Это происходило, несмотря на тот факт, что со стороны Исламабада были предоставлены письменные заверения правительству США (в первый раз президентом Зия-уль-Хаком в ноябре 1984 г., затем в октябре 1990 г. президентом Гулямом Исхаком Ханом) и бесчисленные официальные заявления пакистанских властей в том, что послужной список Пакистана в области нераспространения безупречен .
Таким образом, ядерная сеть А.К. Хана была не «Уолл-Мартом» (популярный дешевый американский супермаркет), как ее неверно назвал генеральный директор МАГАТЭ Мохаммед Эль-Барадеи, а скорее представляла собой «экспортно-импортное предприятие». Начиная с середины 1980-х гг., параллельно изначальной, ориентированной на импорт сети под руководством главы Пакистанской комиссии по атомной энергии (КАЭП) Мунир Ахмад Хана возник и развивался филиал ядерной сети, ориентированный на экспорт, под руководством д-ра А.К. Хана. В конце 1990-х гг. сеть Хана стала более децентрализованной, поскольку А.К. Хан обнаружил, что он находится под наблюдением. Его сеть стала «приватизированным дочерним предприятием» сети импорта ядерной технологии .
После выяснения деятельности консорциума «ЮРЕНКО» начались расследования деятельности других компаний. В марте 2004 г. США обвинили дубайскую компанию «Эс-эм-би компьютерз» (SMB Computers) в незаконном транзите пакистанских ядерных технологий. В результате операции таможенных служб в Дубае в рамках деятельности по применению ИБОР (PSI) было перехвачено судно с грузом чувствительных ядерных материалов, предназначенных для нелегального экспорта. Партнерами фирмы SMB Computers оказались компании «Эпсон» (Epson), «Палм» (Palm), «Асер» (Aser) и «Самсунг» (Samsung). Однако вопрос о том, были ли они связаны с деятельностью сети А.К. Хана (и если да, то в какой степени), остался невыясненным .
20 февраля 2004 г. представители МАГАТЭ предъявили руководству Швейцарии список из двух компаний и 15 физических лиц, заподозренных в участии в сети А.К. Хана. 13 октября 2004 г. в Германии был задержан швейцарский бизнесмен Урс Тиннер, подозревавшийся в поставках ядерных технологий в Ливию. Полиция Малайзии обвинила У. Тиннера в причастности к заказу на производство комплектующих деталей к центрифугам, полученному местными малазийскими компаниями. До настоящего времени «дело Тиннера» остается незавершенным , хотя в 2008 г. швейцарские власти объявили о прекращении судебного преследования этого бизнесмена.
Как пишет А.В. Фененко, «под прицел международного расследования попали также компании ЮАР. В январе 2004 г. в США был задержан отставной офицер израильской армии Ашер Карни, проживавший в ЮАР, который через свою фирму в Кейптауне продавал товары двойного назначения в Пакистан и, возможно, в Индию. 3 сентября 2004 г. обвинение в причастности к ядерной сети Хана было предъявлено бизнесмену из ЮАР Йохану Мейеру. На складах принадлежавшего Мейеру машиностроительного завода в южноафриканском городке Вандербиджлпарк (60 км к югу от Йоханнесбурга) было обнаружено 11 контейнеров, содержащих комплектующие и документацию для обогатительных центрифуг. 8 сентября 2004 г. в ЮАР были арестованы граждане Германии Герхард Виссер и Даниэль Гейгс, также обвиняемые в сотрудничестве с А.К. Ханом. Однако вопрос о причастности южноафриканского бизнеса к делу Хана остается открытым: 22 августа 2005 г. судебное заседание в связи с вновь открывшимися обстоятельствами было перенесено на неопределенный срок» .
В июне 2004 г. гендиректор МАГАТЭ М. аль-Барадеи посетил город Дубай - основной транзитный центр нелегальных поставок ядерных технологий в Иран и Ливию. Но власти ОАЭ не представили конкретных данных о контактах своего бизнеса с представителями Пакистана.
В 2004-2005 гг. американские и западноевропейские исследователи попытались суммировать разрозненные данные о ядерной сети А.К. Хана. Эксперты СИПРИ подробно проанализировали проблему поставок пакистанских ядерных технологий . Согласно этому анализу предполагается, что в конце 1980-х гг. Хан стал заказывать большее количество компонентов центрифуг от иностранных поставщиков, чем требовалось для пакистанской программы создания ядерного оружия, и затем тайно продавал излишки третьим странам . Это позволило ему продать компоненты центрифуги Р-1 Ирану. Впоследствии он продал собранные Р-1, когда пакистанская программа по обогащению урана перешла на более усовершенствованные центрифуги Р-2. Он также предоставил Ирану данные о конструкции центрифуг Р-2 .
Что касается Ливийской Арабской Джамахирии, то Хан начал продавать ядерные технологии Ливии в середине 1990-гг. и продолжал это делать до 2003 г. Поставки включали компоненты центрифуг и сборки для незадекларированной ливийской программы по обогащению урана. Согласно данным МАГАТЭ, Ливия получила также из «иностранного источника» подробное инженерное описание ядерного оружия. Публично не было подтверждено, что описание поступило из Пакистана, но американские официальные лица отметили, что это была конструкция уранового боеприпаса имплозивного типа, разработанного Китаем в 60-х гг. и, по слухам, переданного Пакистану . По оценке правительства США, сеть Хана могла получить до 100 млн долл. от продаж одной лишь Ливии . Как считают американские эксперты, именно к случаю с поставками в Ливию ядерных технологий из Пакистана применимо выражение М. аль-Барадеи «ядерный Уолл-Март» .
Что касается КНДР, то поставки в эту страну, по-видимому, сводились к передаче Пхеньяну компонентов центрифуг (Р-1 или Р-2), данных о ее конструкции, а также газообразного гексафторида урана. Возможно, речь шла о поставках конструкции ядерного боезаряда, пригодного для доставки с помощью баллистической ракеты. В обмен Северная Корея передала Пакистану секреты развития ракетных технологий на базе системы Scud (Р-17) .
Вместе с тем, как справедливо полагает российский эксперт А.В. Фененко, «до настоящего времени остается ряд вопросов, который не позволяет поставить окончательную точку в деле Хана. Во-первых, вызывает недоумение, почему страны Запада легко поверили информации, исходящей от представителей Ирана и Ливии, - государств, чьи режимы десятилетиями оценивались и в США, и в Западной Европе как «авторитарные». В конце 2003 г. Тегеран и Триполи были объективно заинтересованы в разоблачении транснациональной сети поставщиков ядерных технологий. В это время МАГАТЭ обвинило Иран и Ливию в проведении незаконной ядерной деятельности, и в такой ситуации ливийское и иранское правительства закономерно пытались доказать, что ядерные технологии приходили в эти страны из-за рубежа, а не производились в Иране и Ливии» .
Во-вторых, непонятно, почему международные наблюдатели не были допущены к А.К. Хану и другим пакистанским ученым. Возможно, руководство Пакистана опасалось, что произойдет утечка закрытой информации о пакистанском ядерном потенциале. Оппозиционные партии, выступавшие против режима президента П. Мушаррафа, настаивали на том, что официальный Исламабад сам был причастен к продаже ядерных материалов и технологий. Нельзя исключать и третий вариант: международное расследование могло показать, насколько далеко связи ядерной сети А.К. Хана простирались за пределы Пакистана. Международное сообщество (в том числе США) не проявило настойчивости в том, чтобы принудить пакистанское руководство допустить независимых следователей к А.К. Хану .
В-третьих, трудно однозначно ответить на вопрос, связано ли дело А.К. Хана с внутриполитическими конфликтами в Пакистане. Пакистанские военные традиционно находятся в сложных отношениях с государственным аппаратом - достаточно вспомнить антиправительственный заговор генерала Аббаси в 1995 г. или попытки покушения на президента П. Мушаррафа в декабре 2003 г. и в 2004-2005 гг. Кстати, теперь уже бывший президент П. Мушарраф пришел к власти в результате военного переворота 12 октября 1999 г. Нельзя исключать, что дело А.К. Хана связано с теми «чистками», которые официальный Исламабад проводил в армии и силовых структурах в 2002-2004 гг., и это позволяет усомниться в некоторых источниках информации .
В-четвертых, деятельность сети А.К. Хана касается и проблемы попадания чувствительных ядерных технологий в руки международных террористов, например «Аль-Каиды». 23 октября 2001 г. в Пакистане были задержаны два физика-ядерщика, Султан Башируддин Махмуд (бывший директор КАЭП) и Чоудри Абдул Масджид (бывший директор пакистанского военного предприятия New Labs), которым было предъявлено обвинение в том, что во время своих неоднократных поездок в Афганистан они лично встречались с руководителем «Аль-Каиды» Усамой бен Ладеном и могли передать ему секреты изготовления ядерного оружия, которое эта международная террористическая организация стремится заполучить .
Таким образом, разоблачения деятельности ядерной сети А.К. Хана усилили опасения международного сообщества в отношении риска распространения, исходящего от отдельных специалистов или негосударственных поставщиков ядерных материалов и технологий, действующих либо независимо, либо в сговоре с правительственными чиновниками. Особое беспокойство вызвали размах, характер и масштаб деятельности сети А.К. Хана на «черном рынке» ядерных технологий. Высказывалось мнение, что сеть Хана - это небольшая часть этого рынка. Будучи источником нелегальных поставок, сеть Хана успешно преодолела многие правовые и регламентирующие меры, разработанные для предотвращения распространения государствами технологий по созданию ядерного оружия. Эти факты в свою очередь привели к тому, что был придан импульс новым инициативам в области нераспространения. Прежде всего, таким, как инициатива США - ИБОР, а также принятие Резолюции СБ ООН № 1540, направленной на укрепление режима нераспространения путем требований от государств рассматривать в качестве уголовно наказуемой деятельность частного сектора на «черном рынке», создание жесткой системы экспортного контроля и обеспечение безопасности всех чувствительных материалов в пределах своих границ.
К сожалению, приходится признать, что, несмотря на разоблачение ядерной сети А.К. Хана и принятие международным сообществом, в том числе в рамках ООН, ряда мер, направленных не предотвращение появления новых «нелегальных ядерных сетей», такая угроза все же, по-видимому, еще существует. Она исходит прежде всего от негосударственных акторов, а также от государств - так называемых ядерных париев (например, Ирана, КНДР). В этой связи международному сообществу необходимо усилить дальнейшие действия по укреплению систем национального контроля за ядерным экспортом в ключевых государствах - поставщиках чувствительной ядерной технологии. Кроме того, в рамках МАГАТЭ необходимо настаивать на том, чтобы все государства, осуществляющие ядерную деятельность, приняли к исполнению стандарты, предусмотренные Дополнительным протоколом МАГАТЭ. Избежать опасности появления новых нелегальных «ядерных сетей» можно только путем всемерного контроля за распространением чувствительных ядерных технологий.
В прогнозном плане представляется, что, если международное сообщество не предпримет срочных мер, описанных выше, то делу нераспространения ядерного оружия будет нанесен еще один непоправимый удар. И в этом плане является симптоматичным, что Пакистан - страна, откуда появилась подпольная «ядерная сеть» А.К.Хана, сегодня представляет собой основную, если не самую главную опасность с точки зрения попадания чувствительной ядерной технологии или даже самого оружия массового уничтожения (ОМУ) в руки международных террористов и исламистски настроенных радикалов, в случае коллапса государственной власти в Пакистане и прихода к управлению страной исламистов-радикалов. Но это возможно, на наш взгляд, только при том условии, что исламистских радикалов поддержит пакистанская армия, которая, кстати, сыграла не последнюю роль в деле поставок чувствительной ядерной технологии, в частности, в Иран. (В этой небольшой по объему статье не описывается роль пакистанского генерала Мирзы Аслам Бега в начале 1990-х гг. прошлого века в деле ядерного сотрудничества с Исламской республикой Иран (ИРИ), но в западных первоисточниках, использованных автором данной статьи, эта роль приводится достаточно красноречиво.) Конечно, захват ядерных активов Исламабада исламистами - это гипотетический сценарий развития ситуации вокруг ядерного оружия Пакистана, но он имеет полное право на существование. Это возможно только в случае, когда Пакистан станет так называемым “failed state” («несостоявшимся государством»), чего в условиях нового кризиса власти в этой стране нельзя исключать. А тема контроля (как внутреннего, так и внешнего) над ядерными активами Исламабада - это отдельная тема, требующая написания отдельной статьи, которая готовится автором к публикации.
ВАШИНГТОН, 2 окт — РИА Новости. Программа МАГАТЭ Incident and Trafficking Database находится "под угрозой" со стороны России из-за дела Литвиненко. Такое заявление сделал помощник госсекретаря США Кристофер Форд, отвечающий за вопросы международной безопасности и нераспространения.
Речь идет о программе по отслеживанию инцидентов и незаконного оборота ядерных материалов — "единственной в мире, которая пытается вести учет радиоактивных и ядерных материалов, находящихся не под контролем", уточнил он.
По словам чиновника, недавно в базу этой программы попала информация об "использовании Кремлем радиоактивного полония для отравления Александра Литвиненко в 2006 году". При этом Форд не пояснил, как именно Россия угрожает МАГАТЭ.
Также политик заявил, что на территории бывшего СССР было несколько случаев контрабанды радиоактивных материалов, в том числе в Грузии и Молдавии в 2000-х годах.
"По крайней мере, была пара случаев с чеченскими группировками в России, когда террористы пытались использовать "грязные" бомбы (с применением радиоактивных материалов. — Прим. ред.), хотя и безуспешно. Отчасти из-за десятилетий слабых мер безопасности в России и других частях бывшего Советского Союза после холодной войны — проблем, которые программы помощи США смогли на некоторое время помочь исправить, — мы не можем быть уверены, сколько радиоактивных и ядерных материалов уже находится на черном рынке", — сказал помощник госсекретаря.
Дело Литвиненко
Экс-офицер ФСБ Александр Литвиненко бежал в Великобританию, где умер в ноябре 2006 года вскоре после получения британского гражданства. Это произошло после совместного чаепития с предпринимателями Андреем Луговым и Дмитрием Ковтуном.
Экспертиза выявила в его организме значительное количество радиоактивного полония-210. Основным подозреваемым проходит Луговой. Он отрицает обвинения, а процесс по делу называет "театральным фарсом".
В Москве заявляли, что дело политизировано, а расследование непрозрачно.
Что происходит с программами защиты российских ядерных материалов? Можно ли контролировать Минатом и насколько он закрыт от российского общества?
Вопрос: Насколько велик российский черный рынок радиоактивных материалов и и каковы последние тенденции этого нелегального бизнеса? Кто продавцы и кто потенциальные покупатели на этом черном рынке?
Ответ. Елена Сокова: Давайте сначала определимся, что мы имеем в виду под "черным рынком радиоактивных материалов". Очень часто понятия ядерные и радиоактивные материалы используются взаимозаменяемо, что неверно. На самом деле, радиоактивные материалы - это очень широкая категория, в которую входят и расщепляющиеся материалы (используемые как для военных целей, так и для производства ядерного топлива); и радиоактивные изотопы, по преимуществу используемые в промышленности и медицине; и, наконец, радиоактивные отходы, образующиеся в ходе различных операций с расщепляющимися материалами. Первую категорию материалов обычно называют ядерными материалами. Среди них особо выделяют оружейные ядерные материалы, то есть те материалы, которые могут быть использованы для производства ядерной бомбы практически без дополнительной переработки. К таким материалам относят плутоний-239 и высокообогащенный уран с содержанием урана-235 более 90 процентов. Уран более низкого обогащения, но с содержанием урана-235 не менее 20 процентов тоже может быть использован для создания оружия, но в таком случае количество урана для создания бомбы увеличивается во много раз. Например, если 90-процентного урана нужно всего 8 кг, то 20-процентного потребуется как минимум около 60 кг.
В том, что касается "черного рынка", то до последнего времени речь шла в основном о "черном рынке" ядерных материалов, которые могут быть использованы для производства оружия. Возможность утечки таких ядерных материалов вызывала и вызывает наибольшее опасение, так как именно сложность их производства является главным препятствием для стран или террористических организаций, стремящихся создать ядерное оружие. Возможными покупателями могут оказаться государства, террористы, международные организованные преступные группировки, сепаратистские этнические или религиозные группы и т.д.
Низкообогащенный уран и другие элементы урановой группы, а также изотопы, в отличие от предыдущей категории, доступны на коммерческом рынке. Конечно, ядерное топливо продадут не каждому. С другой стороны, ни одна атомная электростанция не станет покупать ядерное топливо по дешевке у неизвестного торговца. Та же история и с изотопами. "Черный" рынок ядерных отходов представляется маловероятным, хотя в последнее время обострились опасения относительно создания т.н. "грязной" или радиационной бомбы, в которой обычная взрывчатка используется для распыления радиоактивного материала. Следует иметь в виду, однако, что степень заражения местности, вызванное применением "грязной бомбы," значительно преувеличивается - опасность для жизни и здоровья населения на много порядков меньше, да и загрязнить можно лишь сравнительно небольшую территорию.
Поэтому, давайте ограничимся рассмотрением черного рынка ядерных материалов. Как и любой рынок, он определяется наличием спроса и предложения и их соотношением. После распада Советского Союза обнаружилось, что система контроля и защиты ядерных материалов была тесно связана с определенной политической и экономической системой, в том числе отсутствием частного предпринимательства, монополией внешней торговли, жестким контролем за пересечением границы и т.д. Система, призванная противостоять внешнему врагу (иностранным шпионам или армиям), не была рассчитана на то, что какой-либо сотрудник ядерного предприятия, привыкший к относительному финансовому благополучию и престижу в советское время и вдруг оказавшийся в удручающем финансовом положении, может вынести за ворота предприятия пару килограмм урана в надежде продать его. В советское время, если бы это даже произошло, такой сотрудник, во-первых, не нашел бы покупателя, а во вторых, быстро бы оказался "под колпаком" КГБ. Пришлось срочно перестраивать систему контроля над ядерными материалами, приспосабливая ее к рынку и демократии, тем более что рынок, особенно поначалу, был диким, а демократия безбрежной; в таких условиях и существующие на Западе системы контроля могли бы не выдержать. Тем более, что в печати периодически появлялись статьи о баснословных суммах, которые можно было бы выручить за ядерные материалы. Вдобавок советская система контроля не была рассчитана на появление такой угрозы, как ядерный терроризм. Кто в то время мог представить появление чеченской проблемы, Аль-Кайды и проч.?
Но вернемся к спросу и предложению. На 1992-1995 годы приходится наибольшее количество известных и позднее подтвержденных случаев кражи ядерных материалов с российских объектов. К наиболее серьезным случаям относятся: кража 1,5 кг урана с 90-процентным обогащением в Подольске с предприятия "Луч" в 1992 году, кража 1,8 кг урана 36-процентного обогащения с военно-морской базы в Андреевой губе в 1993 году, конфискация в 1995 году в Москве 1,7 кг урана 21-процентного обогащения, ранее украденного с завода в Электростали. Во всех случаях кража была произведена непосредственными работниками объектов или с их помощью. Характерно, что вышеприведенные случаи и ряд других менее значительных инцидентов приводит к выводу, что наиболее часто материалы оказывались украдены с предприятий, связанных с производством ядерного топлива, либо с военно-морских баз, где стоят атомные подводные лодки. Причем пропажа материалов чаще всего обнаруживалась уже после того, как преступники были пойманы. Другой характерной особенностью этих случаев является то, что воры не имели предварительного заказа на материалы и воровали их из расчета найти покупателя самостоятельно. Видимо, найти покупателя было не так просто, и неумелые попытки сбыть товар были предотвращены еще до того, как ядерные материалы пересекали границу.
Особняком стоит целая серия инцидентов с высокообогащенным ураном и плутонием в Западной Европе, в первую очередь так называемые "мюнхенское" и "пражское" дела 1994-1995 годов. Оба относятся к специальным операциям полиции, выступавшей заказчиком материала. На Западе утверждают, что ядерные материалы в обоих делах имели российское происхождение. Россия отвергает эти заявления. Пока точка в определении источника материалов не поставлена.
В большинстве же операций на черном рынке, как выясняется в ходе расследования, преступники выдают за оружейные материалы низкообогащенный уран либо радиоактивные изотопы, а то и вообще вещества, не имеющие ничего общего с ядерными материалами. Так было и в совсем недавнем случае в декабре 2001 года, когда были арестованы шесть членов балашихинской преступной группировки, пытавшихся выдать урановые топливные таблетки низкого обогащения за высокообогащенный уран. Кстати, это чуть ли не первый случай в России, в котором фигурирует организованная преступность. Видимо, торговля ядерными материалами слишком опасное и мало прибыльное дело. Министр по атомной энергии Румянцев заявил в своем интервью через некоторое время после этого инцидента, что урановые таблетки были похищены с завода в Электростали задолго до задержания преступников и что спецслужбы долгие годы вели слежку за балашихинской группой. Среди задержанных был и сотрудник ФСБ, но был ли он внедрен в группу либо входил в ее состав по собственной инициативе так и осталось неясным.
После 1995 и вплоть до 2000 года сообщения о кражах и пропажах ядерных материалов в России практически отсутствовали. Если и возникали какие-либо дела, то они касались скорее радиоактивных материалов. Большую роль в том, что такие случаи пошли на убыль, сыграли меры, принятые российским правительством при финансовой и технической помощи Запада по усилению как физической защиты ядерного оружия и ядерных материалов, так и по внедрению адекватной системы учета и контоля. Правда, некоторые приписывают уменьшение активности на черном рынке ядерных материалов тому, что преступники стали действовать более профессионально, или тому, что были введены более жесткие ограничения на такого рода информацию. Оценить обоснованность таких оценок трудно - отсутствие информации может подкреплять и одну, и другую точку зрения.
Единственное громкое дело периода 1995-2000 года связано с рапортом главы ФСБ Челябинской области в 1998 году об успешном пресечении кражи 18,5 кг материала, который мог бы быть использован для создании ядерного оружия, группой сотрудников одного из ядерных предприятий области. Это единственное сообщение, где фигурирует количество материала, достаточное для изготовления ядерного боезаряда. В большинстве других случаев, где фигурируют оружейные ядерные материалы, речь шла о граммах, максимум одном-двух килограммах. Полной ясности с этим случаем, однако, нет. Часть экспертов оценивают его довольно скептически и говорят о желании местной ФСБ выслужиться (тем более, что, по крайней мере, в открытой печати никакая информация в дальнейшем не появлялась, и дело в суд, судя по всему, не передавалось). Другие же, наоборот, утверждают, что достоверность этого рапорта удалось подтвердить по неофициальным каналам в Минатоме. Этот случай был приведен и в недавнем докладе ЦРУ, но уже представлен почему-то не как попытка, а как состоявшаяся кража, хотя и с оговоркой, что случай не был официально подтвержден.
Вообще оценка всех сообщений, связанных с кражей или незаконной торговлей ядерными или радиоактивными материалами, дело нелегкое. МАГАТЭ ведет учет таких случаев, начиная с 1993 года, в том числе посылает запросы странам, фигурирующим в сообщениях, с просьбами о подтверждении или опровержении информации. Однако механизмов принудительного сообщения таких данных или их проверки нет. Поэтому даже самые полные и официальные базы данных о сделках на черном рынке ядерных и радиоактивных материалов не могут претендовать на то, что достоверно отражают абсолютно все случаи. Тем не менее, общие тенденции по этим данным можно отследить. В том числе - откуда и куда поступали материалы, кто исполнитель, кто заказчик. К сожалению, Россия и бывшие республики Союза, занимают "почетное" первое место в базе данных МАГАТЭ.
Одна из тенденций последних лет - увеличение случаев, по сравнению с началом и серединой 90-х годов - нелегальной торговли ядерными или выдаваемыми за ядерные материалами на азиатском направлении и уменьшение числа случаев в Европе. Что это, смена направления потоков переправки материалов? Усиление радиационного контроля и возможностей спецслужб в азиатских странах, которые наконец-то начали отлавливать дельцов от ядерного бизнеса? Перемещение рынка поближе к потенциальным покупателям, будь то страны или террористические организации?
Как я уже говорила выше, очень часто радиоактивные материалы и изотопы пытаются выдать за ядерные материалы. Однако утешаться тем, что из них нельзя изготовить ядерную бомбу не стоит. Многие из них опасны сами по себе и могут вызвать серьезные заболевания, а то и быть смертельными. Если Вы помните, в 1995 году по заданию Басаева в Измайловском парке был зарыт контейнер с радиоактивным изотопом цезий-137. Был также случай, когда радиоактивные вещества использовались для ликвидации соперников по бизнесу. Недавно в Грузии несколько охотников нашли в лесу старые, советского времени батареи с использованием изотопа цезия и получили очень высокую степени заражения, вплоть до ожогов кожи.
Конечно, количество жертв окажется не сравнимо с потерями от взрыва ядерной бомбы и, как было отмечено выше, часто (особенно в прессе) можно встретить сильно завышенные оценки. Например, в конце прошлого - начале нынешнего года одна фирма пыталась продать мэрии Нью-Йорка программу расчета поражения от "грязной бомбы," которая, по оценкам экспертов, завышала ущерб в два-три раза. Все же стоит иметь в виду, что если ущерб помножить на психологический эффект, то результат может быть значительным. Если даже от радиации никто и не погибнет, то много народу могут просто затоптать при бегстве.
При том, что картина вроде бы сравнительно благополучная, стоит иметь в виду, что нам известны только успешно пресеченные операции либо обнаруженные пропажи. Нет никаких гарантий, что какая-то часть незаконных сделок завершилась передачей ядерных материалов. Определить, были ли такие сделки и каково соотношение между раскрытыми и нераскрытыми делами, невозможно.
Вопрос: Каковы главные опасности в системе охраны вокруг российских ядерных объектов?
Ответ. Елена Сокова: Самые неотложные меры по обеспечению охраны ядерных материалов в России были предприняты еще в середине 90-х годов. В основном они касались тех объектов, где хранится или производится ядерное оружие и оружейные ядерные материалы. Даже по оценкам ЦРУ, эта категория пусть не идеально, но вполне надежно защищена. Все же и здесь осталось немало дел, пока ситуация будет доведена до оптимума. Физическая защита и учет и контроль остальных ядерных материалов пока остаются на повестке дня. По оценкам министерства энергетики США, доля зданий и предприятий, на которые были поставлены необходимые защитные системы (включая даже заборы), составляет лишь 37 процентов от общего числа объектов, нуждающихся в повышении уровня безопасности по международных стандартов. Предстоит еще многое сделать, пока можно будет сказать, что обеспечены технические и организационные условия для предотврещения утечки материалов и защиты от нападения на ядерные объекты.
Среди наиболее важных задач на ближайшее время можно назвать консолидацию ядерных материалов на ограниченном количестве объектов. Ясно, что чем меньше объектов, тем быстрее и эффективнее можно довести защиту каждого из них до необходимого уровня.
Необходимо также добиваться скорейшего введения и строгого выполнения современной системы учета и контроля ядерных материалов. Именно в силу отсутствия в советское время точных инвентарных данных о количестве ядерных материалов на предприятиях мы не можем точно сказать, все ли случаи краж были выявлены и не припрятаны ли где-нибудь в гараже прихваченные в начале и середине 90-х годов запасы.
К сожалению, нарушение правил учета и контроля ядерных материалов до сих пор имеет место. В конце прошлого года стало известным письмо главы Госатомнадзора, где он описывает случай неправильного указания в сопроводительных документах количества и состояния отработанного топлива с подводных лодок, направленного на переработку на "Маяк" в Челябинской области. Оказалось, что отправленное ядерное топливо, в отличие от указанного в документах, было из поврежденного реактора, более того в некоторых элементах недоставало до половины топлива. Был подвергнут риску персонал "Маяка", были срочно организованы поиски "пропавшего" топлива.
Опасение вызывает также огромное количество накопленного отработанного ядерного топлива, как с атомных электростанций, так и с реакторов подводных лодок. Пристального внимания заслуживают научно-исследовательские институты, проводящие эксперименты с ядерными материалами, где контроль и защита часто намного слабее, чем на предприятиях топливного цикла и военном производстве. И, наконец, нужно установить строгий и жесткий контроль за радиоактивными изотопами в промышленности и медицине.
Необходимо навести порядок с приемом металлов. Довольно часто целью краж оказываются драгоценные и цветные металлы с ядерных объектов, в том числе с подводных лодок. Пропажа маленькой платиновой пластинки может поставить под угрозу безопасность всего экипажа и стать причиной катастрофы. Кража ковша со специального экскаватора, расчищающего радиоактивные завалы, не только наносит материальные убытки, но и стопорит и без того медленно ведущиеся работы по очистке радиоактивных участков. Осенью прошлого года в г.Озерске, где расположен комбинат "Маяк", предприимчивые металлосборщики разобрали 100 метров железнодорожных путей, на одной из веток подъездных путей к комбинату.
Вопрос: Согласны ли вы с утверждением, что Минатом гораздо больше закрыт от российского общества, чем от западных доноров, (в частности на столах чиновников Министерства энергетики США иногда больше закрытой информации, чем в российском парламенте)?
Ответ. Елена Сокова: Минатом закрыт как от своих, так и от чужих. В том, что касается военной программы, секретность оправдана и практикуется всеми странами, обладающими ядерным оружием. Другое дело - подотчетность деятельности ядерных предприятий и самого Минатома правительству, в том числе Думе, и обществу. Неоправданно ограниченными и урезанными являются возможности независимого государственного контроля. ГосАтомнадзор потерял значительное число своих надзорных прав, по сравнению с тем, что он имел в начале 1990-х годов. Даже то, что осталось, применяется не в полной мере.
Финансовая прозрачность деятельности Минатома минимальна. Вот уже столько лет пытаются добиться от Минатома прозрачности в использовании средств от сделки с США "Мегатонны-на-мегаватты". Случай с отработанным топливом из Козлодуя(Болгария), когда Минатом был вынужден обнародовать и сумму сделки, и цену за килограмм, и даже предоставил информацию сколько было перечислено средств Красноярскому краю, доказывает, что добиться прозрачности в принципе можно. Пока это единичные случаи. Информационная открытость Минатома в отношении общественности, мягко говоря, желает лучшего. На днях министр Румянцев и сам признал это на встрече с экологическими организациями.
Не думаю, что Минатом более открыт для Запада. Другое дело, что между российскими и американскими ведомствами происходит обмен информацией, которая в принципе не подлежит оглашению. Парадоксально, но нередко бывает так, что правительства делятся информацией, которую они скрывают от своей общественности. Такое случается нередко - например, одно из приложений к Договору по сокращению стратегических наступательных вооружений засекречено, поскольку содержащиеся в нем данные могли бы быть использованы террористами. С этой точки зрения, действительно, США иногда знают о российской ядерной отрасли больше, чем российские граждане.
Вопрос: Россию на Западе все чаще - и в официальных кругах и в прессе называют большой радиоактивной дырой. А Вы как считаете?
Ответ. Елена Сокова: Дыра, пожалуй, не то слово. Одно значение слово "дыра" ассоциируется с ямой, куда все сваливается. В этом значении такое наименование вполне применимо, особенно если говорить о радиоактивных отходах и тем более о планах ввоза отработанного ядерного топлива. Таких ям-свалок в России и так предостаточно. Недавнее сообщение о строительстве могильника ядерных отходов, в том числе зарубежных, на одном из Курильских островов особенно настораживает.
Другое значение слова "дыра" - это отверстие, через которое все утекает. Пока большинство краденых ядерных материалов, было выявлено и перехвачено до того, как они покинули территорию России. Для обеспечения как российской, так и международной безопасности нужно закрыть даже самые маленькие дыры на российских ядерных объектах и обеспечить надежную защиту ядерных материалов, их учет и контроль. Как показывают сообщения последних месяцев, дыр еще немало, в том числе в заграждениях закрытых городов. Одну из этих дыр беспрепятственно использовал депутат Думы Митрохин с группой экологов и кинооператоров для проникновения на территорию закрытого города Железногорска. У одного из арестованных в Свердловске чеченцев, торговавших оружием и взрывчаткой, оказался действующий пропуск на территорию города Лесного, где собираются ядерные боеголовки.
За последние годы по отчетам Минатома, финансовое состояние отрасли улучшилось. А вот увеличилось ли финансирование работ по этому направлению? Вселяет надежду усилившееся внимание к этим вопросам в России после событий 11 сентября, а также возобновившееся сотрудничество в этой области между США и Россией. Однако масштабы проблемы настолько велики, что нужны годы и значительные суммы денег. Без постоянного контроля на высшем политическом уровне и концентрации усилий и ресурсов вряд ли обойтись.
"Die Welt": Много говорят о том, что ядерное оружие может попасть в руки международного терроризма. Насколько реальна такая опасность?
Мохамед Эль-Барадеи (Mohammed Al Baradei): В данный момент такая опасность является потенциальной. Однако существует реальная опасность, что радиоактивный материал может попасть в руки террористов. С его помощью они могут сделать "грязную бомбу". Таким оружием много людей, конечно, уничтожить было бы невозможно, но вызвать большую панику и страх оно в состоянии.
"Die Welt": Насколько большой является опасность того, что определенные ядерные державы могут передать "бомбу" в руки террористов?
Барадеи: Я не знаю ни одного государства, которое было бы готово снабжать террористов ядерным оружием.
"Die Welt": Американская делегация, которая недавно побывала в Северной Корее, сообщала о пропаже 800 ядерных топливных стержней. Вы можете предполагать, что Пхеньян создает ядерное оружие?
Барадеи: Северная Корея уже давно имеет возможности для производства ядерного оружия. Но вероятность того, что режим занимается регенерацией отработавших топливных стержней, сегодня очень велика. Северная Корея считает, что она находится под угрозой, в осаде. Это чувство угрозы вкупе с технологическими возможностями Пхеньяна ставит остро проблему нераспространения ядерного оружия.
"Die Welt": Если Пхеньян действительно принял решение использовать топливные стержни для создания "бомбы", то сколько потребуется для этого времени?
Барадеи: Это зависит от того, есть ли у режима полная документация и начат ли уже сам процесс производства, чего мы не знаем. У Северной Кореи много инженеров и ученых, специализирующихся в области ядерной энергетики. Нельзя исключать, что они определенное время уже работают над этим. Во всяком случае, можно говорить о нескольких месяцах, но не годах.
"Die Welt": Какие выводы Вы сделали из того, что недавно свою ядерную программу открыла Ливия? Можно ли считать, что существует международная сеть, через которую государства и террористические организации могут обеспечивать себя необходимыми средствами для производства оружия?
Барадеи: Ливия подтвердила наши предположения: существует хорошо развитый черный рынок, на котором по всему миру предлагаются ядерные материалы и необходимое оборудование. Масштабы его оказались, однако, больше, чем предполагалось. Кроме того, нас испугало то, насколько отлаженной является эта сеть. Она похожа на сеть организованной преступности и наркокартелей.
"Die Welt": Некоторые наблюдатели утверждают, будто центр этой сети находится в Пакистане.
Барадеи: На этот счет я не могу ничего сказать. Правительство Пакистана расследует случай, когда некоторые ученые якобы оказывали запрещенные услуги в ядерной сфере. Далее оно заявляет, что лишает всех контрабандистов знаний права на занятия в области атомной техники.
"Die Welt": Иран недавно дал Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ) согласие на проведение инспекции. Страна в связи с этим призналась, что уже далеко продвинулась в создании атомной бомбы. Для ястребов в США это является доказательством "неэффективности" МАГАТЭ.
Барадеи: Это чепуха. Невозможно инспектировать оборудование для обогащения, если оно используется на лабораторном уровне. Этого не в состоянии сделать ни одна контролирующая система мира. Это ни в коем случае не означает, что Иран использовал договор о нераспространении ядерного оружия, допускающий использование атомной энергии в мирных целях, в качестве прикрытия. Страна в состоянии осуществлять свою военную программу и в рамках, и за рамками договора, и при этом никто об этом не будет знать. Решающим является наличие системы, способной раскрывать ядерные программы, реализация которых находится на стадии производства. Здесь нам нужна любая информация.
"Die Welt": Вас тревожит безопасность старого советского ядерного арсенала?
Барадеи: Да. Это опасное наследство. Из одного этого арсенала можно выкрасть большое количество урана или плутония и, Боже упаси, настоящего оружия. Охрана этих арсеналов оружия - вопрос финансовых средств, а их не хватает.
"Die Welt": Договор о нераспространении ядерного оружия допускает использование атомной энергии в мирных целях, но он позволяет странам без труда выходить на порог обладания атомным оружием. Можно ли договор как-то приспособить к нынешним реалиям?
Барадеи: Имея дело с Ираном, Ираком и Ливией, мы обнаружили, что договор имеет ряд недостатков и лазеек. Они должны быть ликвидированы. Здесь я имею в виду, прежде всего, четыре момента: во-первых, мы должны ограничить право на обогащение урана и плутония в рамках ядерных программ, реализуемых в мирных целях. Во-вторых, мы должны основательно пересмотреть правила контроля над экспортом с тем, чтобы ввести более строгие ограничения на продажу техники и расщепляющихся материалов. В-третьих, МАГАТЭ необходимы более широкие полномочия для осуществления контроля. В-четвертых, мы обязаны пересмотреть оговорку, позволяющую государству на выход из договора в трехмесячный срок. По моему мнению, распространение ядерного оружия должно презираться так же, как рабство или геноцид. Не должно существовать право на передачу атомного оборудования.
"Die Welt": Иран можно заставить открыть свою ядерную программу, а Израиль нет?
Барадеи: Нет. Что касается крупных государств, касается и малых стран. Абсолютная безопасность для одной страны означает, возможно, для другой, абсолютную опасность. Нельзя требовать, чтобы Ливия и Иран отказались от ядерного, химического и бактериологического оружия, а Израилю позволять оставлять все виды оружия, которыми он сейчас обладает.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.