В 336 году до н. э. к власти в Греции пришёл его сын Александр (356-323 гг. до н. э.). В наши дни к его имени приставляется слово Македонский . А до конца XIX века все называли его Александром Великим или Александром III.
Это был стройный юноша со светлой кожей. Волосы у него были почти рыжими. Ни в юности, ни в более зрелом возрасте бороду он не носил. Есть предположение, что она у него вообще не росла. Так как царь ходил без бороды, то и его окружение стало брить бороды.
Однако отсутствие бороды никак не сказалось на храбрости царя. Он вошёл в историю как чрезвычайно энергичный и способный полководец с блестящим образованием. Это неудивительно, так как будущего великого завоевателя учил научным премудростям философ Аристотель.
Честолюбивые планы новоиспечённого владыки превосходили планы его отца Филиппа II. Взошедшему на престол греческому вождю было всего 20 лет, а он уже мечтал о мировом господстве. Эти мечты претворились в завоевания Александра Македонского. Их масштабы потрясли не только современников, но и все последующие поколения человеческой цивилизации. Всего за 10 лет была завоёвана гигантская территория от Греции до Индии. За последующие века такое не удалось совершить ни одному полководцу.
Завоевания Александра Македонского на карте
Война с Персией
Начальный период войны
Война с Персией началась в 334 году до н. э. В поход на Восток отправилась сравнительно небольшая армия. Её численность составляла 35 тыс. человек. Но воины отличались железной дисциплиной, выучкой и боевым опытом. По своему военному мастерству они на голову превосходили персидские войска. Армия состояла не только из македонян, но также и из жителей других греческих городов-государств.
При первых же столкновениях греки нанесли ряд серьёзных поражений персидскому войску, дислоцировавшемуся возле границы. При этом погибло много знатных персов. Хозяева восточных земель были потрясены этим поражением. А завоеватели тем временем овладели землями Малой Азии и вышли к территории Сирии.
Изображение Александра Македонского на древней мозаике
В 333 году до н. э. против македонских завоевателей выступило персидское войско во главе с царём Дарием III. Две армии встретились в северной Сирии возле города Иссы. В этом сражении войско Дария III потерпело сокрушительное поражение. Сам царь бежал, бросив свою семью в лагере (мать, жену и 2-х дочерей). Также поступили и многие другие персидские воины (в военных походах персы возили с собой жён). Помимо женщин победителям досталось и брошенное богатое походное имущество.
После победы у Иссы к македонянам отошла вся Передняя Азия. Но идти дальше на восток было опасно, так как в тылу оставались сильные персидские гарнизоны. Поэтому греческое войско двинулось вдоль восточного побережья Средиземного моря. Здесь располагались города финикийцев, которые стали сдаваться один за другим. По легенде, во время этого похода, Александр посетил Иерусалим и даже возложил дары иудейскому богу.
Изображение Дария III на древней мозаике
Всё шло гладко, пока македонское войско не оказалось под стенами города Тира. Его жители отказались открывать ворота и сдаваться захватчикам. Осада продолжалась 7 месяцев. Лишь в июле 332 года до н. э. город-крепость, расположенный на острове, пал. Ворвавшиеся в город греки проявили патологическую жестокость к обороняющимся. Завоеватели безжалостно перебили 8 тыс. жителей, а оставшихся в живых обратили в рабство.
Также достойное сопротивление оказал город Газа. Он мужественно оборонялся 2 месяца, но, в конце концов, пал. После этого Александр Македонский со своей армией вошёл в Египет. В этой стране его встретили как освободителя от персидского рабства. Местные жрецы объявили молодого царя сыном бога Амона.
Александр благосклонно принял это почётное звание и украсил бараньими рогами свой шлем, так как они считались одним из важнейших атрибутов египетского божества. Именно в шлеме с рогами лик царя стали чеканить на монетах, а на востоке великий завоеватель получил прозвище Двурогий .
Основной период войны
Оккупировав Египет, греко-македонская армия двинулась в центральные районы Персии. Дарий III прислал к завоевателям послов, предлагая заключить мир. Восточный владыка соглашался отдать победителям все завоеванные ими земли и даже предложил выплатить огромную контрибуцию. Но Александр отказался заключать мир, так как считал падение Персии неминуемым.
Присутствующий на переговорах военачальник Парменион, услышав размеры контрибуции, воскликнул: "Если бы я был Александром, то согласился бы незамедлительно!" На это царь насмешливо произнёс: "И я бы согласился, если бы был Парменионом".
В 331 году до н. э. войско греков и македонян переправилось через Евфрат и Тигр и двинулось навстречу персидской армии. Та, возглавляемая Дарием III, ждала захватчиков возле селения Гавгамелы. Здесь в октябре 331 года до н. э. состоялось грандиозное сражение.
Персы собрали огромное войско. В нём было много бактрийцев, согдийцев и скифов (народы с востока державы). В ночь перед сражением персидский лагерь освещали бесчисленные огни. Македонские военачальники, опасаясь, что это зрелище напугает воинов, предложили царю напасть на врага ночью, не дожидаясь рассвета. На это Александр гордо ответил: "Я не умею воровать победу".
Колесницы персов
Ранним утром обе армии построились. Атаку начали персидские воины. Они пустили вперёд боевые колесницы. К их колёсам были прикреплены острые, как бритва, косы. Однако ряды македонской армии расступились и пропустили бешено несущихся лошадей. А затем в спину воинам, сидевшим в колесницах, посыпались стрелы.
После этого атаку начала персидская пехота. Но она встретилась с македонской фалангой. В это же время с флангов пошла в атаку тяжёлая македонская конница. Она посеяла в рядах врагов ужас и смятение. Персы обратились в бегство. Одним из первых бежал с поля битвы царь Дарий III и не останавливался 2 дня, опасаясь преследования.
Сокрушительный разгром при Гавгамелах сломил боевой дух персов. Армия Александра Македонского без боя захватила Вавилон, Сузы и древнейшую персидскую столицу Персеполь. В захваченных областях остались небольшие воинские гарнизоны, а сам великий полководец продолжил преследование персидского владыки.
Судьба Дария III оказалась незавидной. Приближённые убили его и доставили тело Александру. Тот повелел казнить заговорщиков, а коварно убитого царя похоронить со всеми возможными почестями. Самого же победителя после этого стали величать "царём Азии".
Дальнейшая экспансия на восток была чрезвычайно успешной. Греки подчинили себе Бактрию и Согдиану, чем поставили точку в войне с Персидской державой. Но завоевания Александра Македонского на этом не закончились. Впереди лежали богатейшие земли сказочной Индии. Именно туда великий полководец и решил направить свою армию.
Поход в Индию
Перед походом в Индию в рядах македонян возник заговор против Александра Великого. Царя обвинили в попирании греческих законов и стремлении к неограниченной власти. Он окружил себя знатными персами и бактрийцами, а те готовились провозгласить его богом. Но заговор был раскрыт, а заговорщиков умертвили.
В 326 году до н. э. греко-македонская армия двинулась в Индию. У притока Инда реки Гидасп произошло сражение с армией индийского царя Пора. Здесь захватчики впервые столкнулись с боевыми слонами. Каждым из них управлял возница, сидевший на шее животного. А на спинах великанов были закреплены башни, в которых располагались метатели копий и лучники.
Боевой индийский слон
Поначалу грозные животные произвели смятение в рядах македонских воинов, но, ранив несколько слонов, захватчики почувствовали себя увереннее. Индийская армия в этом сражении потерпела поражение.
Воодушевившись победой, Александр со своей армией углубился в земли Индии, но воины устали от непрекращающейся 10-летней войны и подняли ропот. Они отказались от дальнейшего похода. Ни авторитет царя, ни его уговоры не помогли.
Путь назад начался в середине 325 года до н. э. Возвращалась армия через пустыню. Переход оказался очень тяжёлым. От жажды и перегрева погибло много воинов. Весной 324 года до н. э. измождённая армия достигла юга Ирана и вошла в город Сузы. На этом завоевания Александра Македонского закончились.
Возвращение македонского войска из Индии
Последний год жизни великого полководца
В 324 году до н. э. Александр Великий обосновался в Вавилоне и провозгласил его столицей своего огромного царства. Владыка начал проводить реформы, старясь превратить завоёванные земли в единый и сплочённый организм. Помимо этого он планировал поход на запад против арабских племён и Карфагена.
Но дальнейшие честолюбивые планы великого полководца так и не осуществились. В первой половине июня 323 года Александр Македонский умер от лихорадки. Огромное же царство оказалось великаном на глиняных ногах. Оно распалось и было поделено между македонскими военачальниками (диадохами). Вскоре они провозгласили себя царями. Так в 321 году до н. э. началась эпоха эллинистических государств .
Реферат на тему:
«Александр Великий - Македонский»
Выполнил ученик 6 класса
Пискун Алексей
ДЕТСКИЕ ГОДЫ И ЮНОСТЬ
ШКОЛА МУДРОСТИ
ПРОТИВ ОТЦА
СРАЖЕНИЯ В ГРЕЦИИ И ФРАКИИ
ПОХОД В АЗИЮ
ДЕТСКИЕ ГОДЫ И ЮНОСТЬ
Личность Александра Македонского и его деятельность привлекали внимание историков и философов на протяжении более двадцати трех столетий; интерес к Александру не иссяк и поныне. Огромная литература, созданная об Александре Македонском в разные эпохи авторами различных направлений, имеет существенный недочет – субъективистский подход к рассмотрению его деятельности, отрыв личных качеств македонского завоевателя от социально-экономических условий его времени.
Александр Македонский родился в столице Македонии Пеле в 356 г. дон. н.э. Согласно греческой версии, он появился на свет летом, в гекатомбеоне – первом месяце аттического года (конец июня – июль). Его отец, Филипп ІІ, потомок древнемакедонского царя Карана, выводил свое происхождение от мифического героя Геракла, его мать, Олимпиада, была дочерью молосского царя Эпира, ведущего род от другого героя эллинской мифологии – Ахилла. Вера в сверхъестественные силы, поклонение легендарным героям и олимпийским богам – круг мировоззрения человека античного мира. Чудесному и фантастическому в то время придавалось большее значение. Так, по Плутарху, происхождение Александра – царское и одновременно героическое – уходит корнями в седую старину, эпоху полубогов и героев.
Двух женщин знал царевич в младенчестве. Властную и строгую Олимпиаду, оказавшуюся очень нежной матерь, и кормилицу Ланику, женщину знатного происхождения, ставшую подругой его детских игр. Она приводила с собой малолетнего сына Протея или молодого и красивого брата Клита, служившего командиром всадников в войске Филиппа. Отца Александр видел редко: войны и походы постоянно удерживали царя вдали от дома. Это привело к тому, что мальчик привык смотреть на мир глазами матери.
Наступило время, когда Александр, подобно всем царским детям, должен был получить воспитание по всем правилам тогдашнего педагогического искусства. Движимая своей ревнивой любовью, Олимпиада настояла на том, чтобы руководил воспитанием мальчика непременно эпирец, и это поручили Леониду – одному из эпирских родственников Олимпиады. Этот грубоватый человек вполне оправдывал свое имя и пытался воспитать царевича в духе древних спартанцев, без всякой мягкости и нежности. Он был далек от наук, и наукам обучали мальчика другие. Леонид не был ни учителем, ни гувернером, а взял на себя только руководство воспитанием. Он решил в первую очередь отучить ребенка от изнеженности, привитой ему матерью. Лучшим завтраком Леонид считал ночной поход, а ужином – скудный завтрак. Так как мать и кормилица постоянно старались подсунуть своему любимцу что-нибудь вкусное, то Леонид самолично обыскивал постель и ларцы своего воспитанника и отбирал спрятанные лакомства.
Леониду подчинялся гувернер Александра, некий Лисимах, грек незнатного происхождения. Он был родом из Аркании. Леонид, вероятно, привез его из Эпира. Лисимах считал Александра Ахиллом, а себя Фениксом. Здесь мы снова наблюдаем влияние Эпира: если предком Александра по отцу считался Геракл, то род матери велся от Ахилла. Во всем этом обнаруживается честолюбие Олимпиады. Лисимах оказался истинным другом своего воспитанника: к нему, матери и кормилице Александр сохранил любовь на всю жизнь.
Леонид считал, что наследник должен воспитываться вместе с другими мальчиками, родственниками царя и сыновьями придворной знати. Один, из них, Леоннат, происходил из семьи дикой Евридики, горянки, отличавшейся гордой заносчивостью. Другой, Марсий, впоследствии ставший историком, был братом Диадоха Антигона. Уже мальчиком он проявлял завидное прилежание. Упомянем также симпатичного Протея, который стал затем самым стойким выпивохой в войске Александра. Наконец, Гефестион, которого Александр уже тогда любил больше других и называл своим Патроклом мальчики вместе посещали школу и играли, конечно, в войну. Между ними иногда происходили драки, и здесь Александр одерживал свои первые победы. Именно в этих сражениях завоевывал он, вероятно, Олинф и Трою, возможно, превосходил победы при Иссе.
Учителями Александра в большинстве случаев были, конечно, греки. Стоит упомянуть Филикса, предостерегавшего учеников от войн и насилия и восхвалявшего мирное служение на благо народа. Он излагал теорию о государстве благоденствия, соответствующую учению киников. Именно он впервые познакомил Александра с этим направлением философской мысли.
Слишком рано, к преподаванию был привлечен платоник Менехм: Александру в то время было не более десяти – двенадцати лет. Менехм должен был обучать мальчика геометрии, но, несомненно, преподавал также и числовую метафизику Платона, которая, по тогдашним понятиям, была высшей и последней ступеней мудрости.
Во время мусических празднеств мальчик часто восседал рядом со своим отцом. Иногда ему разрешалось исполнить какое-нибудь произведение. На этих праздниках Александр знакомился с приближенными отца – гетайрами и ксенами. Юноша больше всех любил ксена Демарата из Коринфа, происходившего, по-видимому, из рода Бакхиадов. Именно Демарат подарил ему впоследствии любимого коня – Буцефала. Не было для македонского юноши лучшего подарка, чем прекрасный конь. В это время Александр познакомился с персом Артабазом, который был изгнан из своей родины и жил в Пеле. От него юноша получил первое представление о рыцарских обычаях древнего Ирана.
Мать, воспитатели, соученики, ученые, редкие встречи с отцом, придворные – все это составляло окружающий Александра мир. Но каким был сам мальчик? Чувствительный, легко возбудимый, он напоминал жеребенка благородных кровей, упрямо вырывающегося из-под узды.
Воспитателем было с ним и легко, и трудно. Тот, кто пытался приказывать Александру, считал его непокорным, упрямым, злым, тот же, кто воздействовал на него добром, вызывал в нем интерес, добивался послушания, а иногда и обретал его любовь, ибо Александр был страстным человеком, склонным к любви и восхищению, так же как и к презрению, и протесту. Его легко можно было склонить как и согласию, так и к отказу, вызвать в нем радость или гнев. Часто страсти так потрясали его, что переживания становились для него невыносимы, но в эти моменты в нем проявлялся великий, царский и поистине гордый дух. При всей его мягкости была у Александра железная воля, даже непреклонность и неумолимость. Вероятно, эти качества он унаследовал от матери.
У учителей он перенимал их знания, опыт, но по своим качествам был гораздо выше их. К тому же у него бала своеобразная манера выражать свои претензии к учителям и задавать им вопросы. Преподавателям требовалось немало ума и сообразительности, чтобы тактично ответить ему, не теряя при это чувства собственного достоинства.
Так у Александра еще в детстве проявлялся характер будущего, великого человека. Его романтические настроения уживались с трезвым рационализмом, потребность любви – с неумолимостью, воинственностью и склонностью к насилию.
ШКОЛА МУДРОСТИ
Чем старше становился Александр, тем сильнее чувствовал Филипп отсутствие у сына обычной сыновней любви. Что-то непостижимое и непонятное было в этом мальчике; он был скрытен, особенно с отцом. В значительной степени это объяснялось все более холодными отношениями между родителями. И в детстве, и в юности Александр видел Филиппа глазами любимой матери. Поэтому он перенял от Олимпиады ее ревность и то ожесточение, с которым мать относилась к своему неверному супругу. Это произвело на Александра столь отталкивающее впечатление, что в юности он не признавал женской любви.
Но наследник Филиппа испытывал еще и муки иной ревности. Он не радовался блестящим успехам отца, но следил за ними с плохо скрываемой завистью. Он мечтал, что в будущем он одержит победы, которые дадут ему возможность помериться с отцом славой. Филипп делал все, чтобы завоевать доверие, привязанность и любовь строптивого сына. Он пытался воздействовать на него словами, советом, а иногда и иронией, но великому ловцу человеческих сердец не удалось покорить сердце собственного ребенка.
Царь видел, как велико влияние Олимпиады на сына, и знал что Леонид и Лисимах стоят на ее стороне. Так как такого рода обучение сына не соответствовало его желаниям, он решил направить его по совершенно иному пути. Ему казалось, что мальчик достаточно подрос и вполне может жить без присмотра матери. Он думал также, что Александр не будет столь строптивым, если на его пути встретится по настоящему крупный человек. Не колеблясь царь выбрал самого лучшего из известных ему учителей. Он послал приглашение Аристотелю на остров Лесбос и получил согласие философа.
Для философа это приглашение было очень важным. Его отец, принадлежавший к роду Асклепия, при царе Аминте был придворным врачом в Пелле. Кроме того, семья Аристотеля происходила из греческого города Стагира, который, хотя и был разрушен войной, находился теперь на территории Македонского царства. Но главное – Аристотель видел в Александре будущего гегемона эллинов, и более того, самого могущественного властителя Европы. Поэтому Аристотель отнесся к приглашению Филиппа с большой ответственностью. Философ сумел наилучшим образом справиться со своей задачей. Его интересовали не двор и власть, а доверенный ему драгоценный человеческий материал – царственный юноша.
Аристотель был человеком, снедаемым той же жаждой, которая терзала и Александра, жаждой познания неизвестного в бесконечном мире. Неудивительно, что оба эти искатели нового, стали друзьями.
Их дружбе способствовала и окружающая обстановка. Жили они не в столице Пелле, а вдали от суеты двора, вблизи небольшого селения Миеза, в посвященной нимфам роще с уединенными тропинками и укромными уголками. Здесь находилась царская вилла, где поселился Аристотель со своими воспитанниками и помощниками – Феофрастом и племянником Каллисфеном. Он привез также из родного Стагира тринадцатилетнего мальчика Никанора, сверстника Александра. Кроме того, здесь жили знатные македонские юноши, и их присутствие придавало совместному обучению живость; вместе с тем их было не так много, чтобы это могло препятствовать тесному общению Аристотеля с Александром.
Аристотель передал мальчику некоторый запас фактических знаний. Но гораздо важнее было то, что он сам служил ему примером. Глядя на философа, мальчик учился ценить все возвышенное и благородное, постигал греческую культуру. Они изучали не произвольно вырванные фрагменты различных наук, а гармонию духовного существования в целом. Узнавание и понимание красоты, трудолюбие, добро и его воплощение в лучших произведениях - все это теперь предстало перед духовным взором Александра. Во всем надо было стремиться к постижению наивысшего: «Да не убоится человек создавать бессмертное и божественное». Впервые Александр, самой природой предназначенный к великим делам, приблизился к тому, что впоследствии определило его жизнь,- к безграничному и бесконечному. Единственный раз Александр увидел эти качества в другом человеке, причем в самой благородной и чистой форме. Гармония, возникшая в отношениях между учеником и учителем, оправдала не только ожидания отца, но и мечты сына. Аристотель вывел Александра из полуварварского состояния, приобщил к духовной элите Греции и дал представление об истинном духовном величии.
Мы не знаем, что именно преподавали в Миезе, да это и не важно. Вероятно, Аристотель знакомил его с философией, а Александр внимал ему. Это не прошло даром: Александр продолжал интересоваться вопросами философии и впоследствии, для чего брал с собой в походы ученых. Правда, его сопровождали главным образом киники и ученики Демокрита, чьи взгляды разделял сам царь.
Преподавалась, конечно, и этика. Специально для Александра читались лекции о добрых делах властителей. Но и здесь пример учителя был важнее всяких теорий. Достаточно напомнить, как сильно потрясла Аристотеля горькая весть о пленении Гермия, его гордом нежелании отвечать персидским инквизиторам и его героической смерти. Александр из первых уст услышал поэму Аристотеля, посвященную аретэ, т. е. добродетели и доблести. Философ излил в ней всю свою боль от потери друга. Для Александра благодаря этой поэме аретэ стала бессмертным достоянием, более важным, чем богатство и высокое происхождение. Геракл, Диоскуры, Ахилл и Аякс рисковали жизнью, чтобы достичь аретэ, а Гермий отдал за это жизнь. Следует обратить внимание на предпочтение, которое Аристотель оказывает в этой поэме Гераклу. Он называет его первым, уделяя больше внимания предку царевича по отцовской линии, чем Ахиллу. Это соответствовало не только желанию Филиппа, но и склонности Аристотеля. Философ и сам во всем, что касалось его собственного творчества, был подобен Гераклу и нисколько не походил на Ахилла.
Еще одно слово в этой поэме обращает на себя внимание. Это слово потос, т. е. побуждение, влечение. Именно потос приводил героев к аретэ. Может быть, некоторые предки Александра считали, что ими руководит потос, например дикая Евридика, о чем есть свидетельство в источниках. Этому заимствованному у Еврипида понятию Аристотель придал более возвышенный смысл. Александр запомнил это выражение на всю жизнь и, когда впоследствии его охватывал творческий порыв, называл его потосом; по сути дела, это было то же самое свойственное и Аристотелю побуждение, а именно стремление к аретэ.
Аристотель надеялся, что несчастье, обрушившееся на Гермия, послужит Александру примером и поможет ему выработать твердость духа, которую философ считал главной целью воспитания. Александр, происходивший из рода Аргеадов, представлялся Аристотелю одичавшим греком. Поэтому он старался показать ему, что такое нравственное достоинство и чем зрелая душа подлинного грека отличается от варварской. Нет сомнения в том, что уроки Аристотеля должны были привести ученика к пониманию и любви к Элладе: ведь его идеалом был панэллинский дух, стоящий выше полисного. Получалось так, что Аристотель противопоставлял греческое государство персидскому, где царило насилие. Если бы Аристотель был последовательным платоником, он пробудил бы в ученике господствовавшее тогда в Академии восхищение Заратуштрой. Но философ был искренне озабочен национальными интересами греков и не хотел, чтобы на Александра оказало влияние учение этого мага, которого он, впрочем, весьма ценил. Поэтому, когда Александр впоследствии отправился в поход в Азию, то он сделал это для завоевания ее, а не для того, чтобы ознакомиться там с мудростью Заратуштры. Обучение в Миезе не дало также ничего и для идей терпимости, которые Александр исповедовал позднее.
Учителю казалось, что ничто так не способствует воспитанию Александра в греческом духе, как знакомство с эллинским искусством. Гомера Александр, конечно, знал еще раньше, но Аристотель пробудил в юноше понимание и истинное восхищение красотой гомеровского эпоса. Философ придавал этому столь важное значение, что составил для своего ученика собственное издание гомеровских поэм, то самое, которое впоследствии сопровождало царя во всех походах.
Глубокому знакомству с Еврипидом Александр был обязан не только урокам Аристотеля, но в не меньшей степени и торжественным театральным представлениям в Пелле и Дионе. Известное значение при этом имела врожденная склонность Александра к театру. Еще будучи наследником, он подружился со многими выдающимися актерами. Юноша оценил Пиндара, стал читать Ксенофонта. Наряду со столь актуальным для него «Анабасисом» он, конечно, читал также и «Киропедию». В последней впервые перед ним предстал идеал властелина. Ктесий открыл ему сказочный мир Востока. По-видимому, Аристотель не очень ценил Геродота, однако именно благодаря ему (возможно, у Александра было сокращенное издание, составленное Феопомпом?) царевич получил представление о персидских войнах.
Не меньшее значение имело для Александра изучение естественных наук - ознакомление с новой для него областью фактов. По-видимому, на юношу произвело сильное впечатление то обстоятельство, что его учитель, будучи уже зрелым человеком, открыл для себя в этих науках новое, необозримое поле деятельности, за освоение которого и бесстрашно взялся. Александра поразило, что Аристотель придавал большое значение тем проблемам, которыми в его время никто не занимался. Удивляло и то, что исследование чудес мира приходится начинать с исследования мельчайших форм, в которых проявляется жизнь. Строение растений и животных, устройство человеческого тела, наблюдение за явлениями природы - все это должно было способствовать решению загадок мироздания. Александр как бы присутствовал при выделении из философии отдельных естественных наук. Радость при сборе материала, терпение при его анализе, а затем взгляд вперед, иными словами, взгляд на великое вообще - все это покоряло царского сына. Особенно заинтересовала Александра медицина, и Аристотель, сам происходивший из семьи врачей, сумел так преподать царевичу теорию и практику медицины, что Александр, став царем, мог лечить больных друзей диетой и лекарствами.
В курс обучения в Миезе входила еще весьма важная для будущего полководца наука, на которую до сих пор недостаточно обращали внимания, а именно география, знакомство с картой мира. Живой интерес царя к географии проявился еще в то время, когда он мальчиком задавал вопросы персидским послам о расстояниях между городами Азии и тамошних дорогах. Уже тогда стремление к познанию толкало Александра на расспросы о Персии и других далеких странах. Аристотель сам путешествовал мало, но мог познакомить юношу с картой. О том, что при обучении он широко пользовался этим пособием, мы знаем по его позднейшим урокам в Афинах, в Лицее, где большие карты земли устанавливались на досках. Сам философ интересовался географией не отдельных стран, а землей в целом. Нет сомнения в том, что и своему воспитаннику он показывал карты земли. Чего только не было на этих картах! Прежде всего пояса: холодный на севере и жаркий на юге. По учению философа, неблагоприятный климат обеих этих зон не способствовал обитанию здесь людей. Между ними - умеренная зона, где расположены Средиземное море, Персия и Индия. Только эта зона и образует ойкумену, т. е. пригодную для обитания людей часть земли. Ее и считали собственно миром. На карте можно было увидеть расположение континентов и обтекающий их океан - огромное море. С океаном посредством Геркулесовых столпов (Гибралтара) соединялось Средиземное море, а дальше, если доверять Скилаку,- Красное море (но здесь Аристотель не чувствовал себя уверенным). Он считал, что Каспийское море надо рассматривать как внутреннее. Вполне возможно, что философ указывал и на ряд симметрии в строении Земли: на западе - Пиренеи (и Альпы), на востоке - Кавказ с его отрогами; на западе - Дунай, на востоке - Танаис (Дон). Учитель, конечно, не преминул обратить внимание Александpa на многочисленные белые пятна на географической карте, прежде всего на то, что из всего мира известны лишь Средиземноморье и Передний Восток. Все остальное еще надлежало исследовать, более того, сначала открыть.
Ничто, видимо, не увлекало юношу так, как изучение этих карт и связанные с ними пояснения учителя. Более того, для Александра география была важнейшей из наук. Уже сама задача исследования мира казалась ему соблазнительной. Но еще больше привлекало другое: Александр стал рассматривать отдельные страны, и прежде всего Македонию, лишь как часть мирового пространства. Разве это не было совершенно новой перспективой? Любой другой царь или царский сын смотрел на мир только глазами жителей своей страны. Для Александра же был характерен более широкий взгляд. Македонию он представлял себе только частью мира. Не было ли это решающим шагом, отдалившим его от родины, шагом, к которому Александр был подвигнут своими врожденными инстинктами и распрями с Филиппом и македонской знатью?
К тому же, если рассматривать мир на карте, не кажутся ли его пространства легко преодолимыми? Ведь юноша уже давно мечтал о роли великого завоевателя и завидовал успехам отца. Разве не могло у него при рассматривании карт возникнуть желание завоевать весь мир? Учитывая психологию Александра, вполне вероятно, что уже в Миезе у него зародилась идея завоевания мира. Может быть, это была лишь игра воображения, но она характерна именно для Александра; может, это была только мечта, но мечта такого человека, который впоследствии посвятил ее осуществлению всю свою жизнь.
Александру было тринадцать лет, когда он прибыл в Миезу (343/342 г. до н. э.). Идиллические годы учения продолжались до 340 г. до н. э., пока Филипп не стал привлекать его к управлению страной. Но и тогда при первой возможности он продолжал обучение у Аристотеля то в Пелле, то в Миезе, то в Стагире. Аристотель принадлежал теперь к знати и получил во владение святилище муз в Миезе, а на родине для него восстановили отцовский дом. Став гражданином Македонии, Аристотель еще некоторое время оставался в этой стране. Особенно сблизился он с Антипатром. Возникшая между ними дружба продолжалась до самой смерти философа. Аристотель сделал Антипатра своим душеприказчиком. Только в 334 г. до н. э., когда Александр начал свой поход, Аристотель переехал в Афины. Но и здесь философ продолжал сохранять дружеские чувства к Македонии, хотя не упоминал в своих лекциях и книгах об этой своей склонности.
Отношения Аристотеля и Александра оставались дружескими. Когда Александр вступил на престол, философ посвятил ему свою работу о царской власти. Александр приказал всем пастухам, пасечникам, рыбакам, охотникам и птицеловам, лесничим и смотрителям царских озер помогать исследователю при сборе им научного материала. После захвата персидских сокровищ он предоставил Аристотелю для тех же целей большую сумму денег. Исследовательской работе школы Аристотеля царь помогал и своими собственными открытиями, а также естественнонаучными исследованиями сопровождавших его ученых. Только во время походов взошли по-настоящему семена, посеянные некогда Аристотелем. В научном плане у учителя и ученика никогда не бывало расхождений. Аристотель сочувствовал быстро растущим властолюбивым устремлениям своего воспитанника - во всяком случае, до тех пор, пока видел в нем гегемона эллинов. Правда, он никогда не говорил об этом в своих лекциях, но, как показывают некоторые замечания в его работе о государстве, тайно мечтал о включении феномена Александра в свое политическое мышление. Он старался даже оправдать требование царя воздавать ему божеские почести.
Какое же значение для будущей деятельности Александра имели годы его учения в Миезе? Александр, конечно, сам устанавливал для себя законы. У Аристотеля он брал только то, что совпадало с его собственными желаниями. И без наставлений мудреца Александр стал бы великим завоевателем; исходя из собственной природы, он открывал бы новые страны, покровительствовал искусствам. Однако обучение в Миезе облегчило ему понимание самого себя, укрепило волю и привело к обогащению его натуры и последовательности действий на избранном пути. Без обучения в Миезе он никогда не стал бы покровителем наук. Несомненно, без уроков Аристотеля связь царя с греческой духовной культурой никогда не могла бы стать сильной и глубокой. Но самое важное: без Аристотеля концепция мирового государства не была бы выработана столь рано и в такой четкой форме. Именно благодаря своему учителю Александр воспринимал мир как единое целое.
То, чем Александр был обязан лишь самому себе, легче всего понять, рассматривая те его идеи, которые отличают царя от Аристотеля. Когда-то учитель и ученик сошлись как люди, стремящиеся к познанию мира. В остальном они должны были разойтись, ибо ученик превзошел учителя в более последовательном понимании единства мира. В метафизическом, естественнонаучном и религиозном плане Аристотель перешагнул национальные рамки и был объективен до конца. Однако он избегал выходить за рамки общепринятого, если дело касалось отношения к другим народам, и не хотел идею эллинства подчинить более широкой общечеловеческой идее. Таким образом, у него сосуществовали две шкалы ценностей. Одной измерялся весь мир, а другой - эллинство. Он посвятил себя естественнонаучному и метафизическому миру, но не антропологическому, социологическому, политическому и этическому. Из его концепции выпадал фактор, который относится ко вселенной, а именно понятие о человечестве. Вместо этого Аристотель проводил резкое различие между эллинами и варварами, считая их совершенно различными типами людей, и постулировал преимущество эллинов столь безоговорочно, что серьезная проверка этого постулата становилась невозможной. Он считал, что достичь неба можно, только поднявшись на вершину эллинской культуры. Аристотель различал и характеризовал целые народы, тогда как на самом деле надо было различать и характеризовать отдельных индивидуумов.
Учитывая это, можно понять, где и почему должны были разойтись пути этих исследователей закономерностей мира. Оба они стремились к универсальности, но Александр, который думал о пространствах как завоеватель и покоритель, применял принцип универсальности и к государствам, и к человеческому обществу, подчиняя все неумолимым соображениям, направленным на пользу империи. У него возникло понятие о человечестве в целом. Таким образом, для Александра перестало существовать различие между эллинами и варварами, в его действиях появилась та логическая последовательность, которой так не хватало Аристотелю. И когда впоследствии Александр, управляя странами, стремился уравнять их, он имел все основания считать себя более последовательным представителем идеи универсальности, чем его учитель. Философ хотел познать весь мир, оставаясь духовным предводителем одних только эллинов. Александр же хотел завоевать весь мир и вместе с тем стать воспитателем всего человечества. Аристотель стремился организовать научное мышление людей. Александр при помощи той же организации хотел поднять человечество на высшую ступень развития.
Понятно, сколь далеко должны были разойтись Аристотель и Александр, когда царь стал последовательно проводить свои космополитические планы. Он открыто отказался от аристотелевской непоследовательности, касающейся эллинов. Не рассматривая более благо греков и иранцев как самоцель, он стал считать эти народы лишь подходящим для себя средством, которое должно было послужить благу империи и всего мира, не думая о том, что они имеют основания претендовать на какие-либо особые привилегии. Позиция Александра в этом вопросе была последовательной и твердой.
К этому следует добавить еще одно расхождение, которое привело к открытому разрыву между учителем и учеником. Покоритель мира отвергал как отживший предрассудок принципиальное отличие эллинов от варваров, победителей от побежденных. Вместо этого он выдвинул новое требование: всегда и во всем следовать его диктаторской воле. Аристотелю и всем, кто гордился своей национальной принадлежностью к грекам, эллинские представления о божественном начале казались мерой всех вещей. Всем этим представлениям Александр противопоставил теперь свой диктат. Он один, будучи победителем, хотел быть мерилом всех вещей. Этому диктату Александра противостояло представление Аристотеля об индивидуальной свободе. Правда, оно распространялось только на греков, но опосредованно относилось и ко всему человечеству. Исходя из этой точки зрения, и восстал впоследствии против Александра Каллисфен. Его протест, направленный против диктаторского высокомерия, свидетельствовал о более высокой нравственной позиции.
ПРОТИВ ОТЦА
После того как наследник столь удачно проявил себя, царь уже стал давать ему другие поручения. В 338 г. до н.э. Александр уже входил в штаб Филиппа. Царь с гордостью смотрел на своего сына. Он отправил его вместе с Антипаром в Афины, куду, возглавив торжественное шествие, они должны были доставить пленных, а также пепел павших в сражении. В первый и единственный раз Александр вступил на священную землю Афин.
Чаще всего юноша жил при дворе в Пелле. Однажды ему поручили возглавить военную экспедицию против иллирийцев. Эту задачу он выполнил так же успешно, как и прежние.
И все-таки Александр не был бы Александром, если бы мог легко ужиться с придворной знатью. Из-за своей эпирской матери, которую он очень любил, а македонская знать ненавидела, Александр неминуемо должен был вступить в конфликт с влиятельной придворной кликой. К этому добавилось его гордое, порой даже дерзкое поведение и тот незримый барьер, который отделяет гения от остальных людей. Наследник не сходился даже с самыми знатными приближенными Филиппа и вел себя не так, как этого можно было ожидать от македонского царевича. В Македонии существовали товарищества молодых людей, сверстников. В современной Греции подобные объединения называются пареа. Кто же входил в этот тесный круг времен Александра? Гефестион из македонской знати, Птоломей, представитель эордейской знати, и Гарпал, происходивший из элимиотской княжеской семьи, которая вплоть до времени Филиппа не зависела от Македонии, да и теперь питала плохо скрываемую неприязнь к македонскому царю.
Наследник, вероятно, почувствовал себя счастливым, когда отец предоставил ему возможность действовать самостоятельно. Однако Александр уже настолько ощущал себя царем, что через некоторое время воспринимал свое право на власть как нечто само собой разумеющееся. Филипп говорил, что Македония слишком мала для его сына, и эти слова вскоре стали весьма актуальными. Александру надоело быть просто помощником, он считал свое положение просто невыносимым. Более того, эпирская кровь, греческие профессора, учение Аристотеля, привело к тому, что юноша стал рассматривать Македонию извне и как бы со стороны, вражда между родителями, зависимость от отца – все это усложнило отношение Александра к Македонии и сделало его чувства противоречивыми. Не только придворные ощущали неудовлетворенность, исходившую от этого человека, который вскоре стал столь могущественным. Больше всего ее ощущал сам Александр. И то, что произошло потом, в 337г до н.э., и то, как Александр на это реагировал, следует объяснить этим чувством, едва не приведшем к трагическому разрыву Александра с Македонией.
Филиппа охватила в это время новая страсть. На сей раз речь шла о девушке из самой знатной семьи. Ее родные, прежде всего честолюбивый дядя и опекун Аттал, не преминули использовать любовь царя. Поскольку Филипп яростно стремился к обладанию прелестной Клеопатрой, они настаивали, чтобы он по всем правилам попросил ее руки и возвел в ранг законной супруги и царицы. До сих пор Филипп умел искусно сочетать свои увлечения с политикой, но на сей раз страсть привела его к серьезным затруднениям. Аттал, один из самых уважаемых придворных царя, был тесно связан с родом Пармениона. Филипп оставил это важный вопрос открытым, и по-прежнему считал Александра наследником.
Напряженные отношения между отцом и сыном могли кончиться разрывом. Но судьба разрубила это трагический конфликт одним ударом. Она милостиво избавила Филиппа от всех дальнейших бедствий.
Со смертью Филиппа умерла и надежда объединить греческие и македонские сердца в их стремлении к общему будущему. Задача Александра была такова – объединить все страны и народы.
СРАЖЕНИЯ В ГРЕЦИИ И ФРАКИИ
· 340 г. до н. э. - Восстание медов - В возрасте 16 лет Александр подавил восставших медов, фракийского племени на северо-восточной границе Македонии, в то время как его отец, Филипп II, осаждал Византию на Босфоре (Плутарх, «Александр»).
· Август, 338 г. до н. э. - Сражение при Херонее - в центральной Греции объединенное войско Афин, Фив и других городов Эллады было разгромлено македонским царем Филиппом II. В возрасте 18-ти лет Александр возглавлял левое крыло македонской армии. После сражения Греция признала власть Македонии над собой.
· Весна-лето, 335 г. до н. э. - Поход на Балканы - Первые сражения Александра в качестве македонского царя. В ходе боев на Балканах до реки Истр (совр. Дунай) разбит ряд восставших фракийских и иллирийских племен (трибалы, пеоны, геты, тавлантии и др.).
· Сентябрь, 335 г. до н. э. - Осада Фив - стремительный бросок из Иллирии на штурм восставшего города Фивы в Беотии, одного из самых сильных в Элладе того времени. Быстрая победа и разрушение древнего и сильного города подавили волю греков к сопротивлению.
ПОХОД В АЗИЮ
Места битв в Азии на карте империи Александра
· Май, 334 г. до н. э. - Битва на реке Граник - Александр Великий разбил войско персидских сатрапов на реке Граник в Малой Азии, недалеко от легендарной Трои. После битвы вся Малая Азия в течение года попала под власть Александра.
· Осень, 334 г. до н. э. - Осада Галикарнаса - осада и штурм столицы Карии, прибрежного города Галикарнаса на южной оконечности полуострова Малая Азия. В ходе осады погибло немало солдат из гарнизона, но персам удалось вырваться морем. Галикарнасс был сдан после тяжелого боя без населения и разрушен по приказу Александра.
· Ноябрь, 333 г. до н. э. - Битва при Иссе - разгромлено персидское войско царя Дария III в Киликии (Малая Азия). Александр легко ранен мечом в бедро. Дарий бежал, Александр мог без помех продолжить завоевание Азии.
· Январь-июль, 332 г. до н. э. - Осада Тира - семимесячная осада и взятие штурмом неприступного финикийского города Тира. Персидская держава лишилась своего морского флота, так как все основные приморские базы и города оказались во власти Александра.
· Сентябрь-октябрь, 332 г. до н. э. - Осада Газы - 2-х месячная осада и взятие штурмом города Газа в Палестине. Александр тяжело ранен стрелой в плечо. После падения Газы Александр легко овладел Египтом.
· 1 октября, 331 г. до н. э. - Битва при Гавгамелах - решающее сражение, после которого Персидская империя прекратила существование. Войско персидского царя Дария III разбито за рекой Евфрат, на территории современного иракского Курдистана. Дарий бежал, но вскоре был убит своим сатрапом.
· 329 - 327 гг. до н. э. - Горная война - Война в Согдиане и Бактрии с местными повстанцами. Сражения носят локальный характер, местные правители при помощи партизанских действий пытаются завоевать феодальную независимость. После уничтожения лидеров и захвата горных крепостей сопротивление местной знати в основном подавлено.
· Июль, 326 г. до н. э. - Битва на реке Гидасп - битва с индийским царём Пором на реке Гидасп, восточным притоком реки Инд. Македонцы впервые сражались со слонами и понесли тяжёлые потери, после которых отказались следовать за Александром дальше на восток за реку Ганг.
· 326 - 325 гг. до н. э. - Штурм города маллов - бои с племенами Индии, проживающими вдоль рек Гидасп и Инд. Вынужденный отказаться от похода на Восток, Александр возвращался в Персию через новые земли, присоединяя или истребляя местных жителей. В бою за один из городов маллов Александр был тяжело ранен стрелой в грудь и лишь чудом выжил.
К новым конфликтам с македонской знатью. Весной329 г. до н. э. Александр приступил к завоеванию Бактрии и Согдианы, самых сильных и фактически независимых восточных сатрапий, граничивших с областями кочевников, которые оказывали им помощь против Александра. Македонские войска продвинулись дальше в плодородную долину Яксарта (Сыр-Дарья). На берегу этой реки был основан город Александрия Эсхата– ...
Должны иметь время и возможность приобщаться к новым условиям. победа над ними не обеспечивает прочности положения. Заключение В данной работе мы проследили основные «вехи» восточного похода Александра Македонского. Успех македонской армии, её исключительная боеспособность были обусловлены, на наш взгляд, спецификой македонского общества (или той стадии, которую оно проходило в своём...
И ложность слухов о гибели Александра оказалось достаточно, чтобы в Элладе вновь возродилась надежда на свободу. Наиболее решительно действовали фиванцы, осадившие находившийся на акрополе македонский гарнизон. Александр, понимая всю серьезность происходящего, стремительно двинулся в Грецию и захватил оказавшие упорное сопротивление Фивы. Город был разрушен до основания, а все его граждане...
Примеру Антигона, провозгласили себя царями. Его планы расового слияния потерпели неудачу: македоняне единодушно отвергли эту идею, и в империи селевкидов четко доминирующим был македонский и греческий элемент. Империя Александра скреплялась его собственной динамической личностью. Он соединял в себе железную волю и гибкий ум со способностью доводить себя и своих воинов до высшего напряжения...
Малоазиатский поход
Начало похода Александра Македонского
Как в своей войне с северными соседями и в политике относительно греков, Александр шел отцовской дорогой, исполнял планы Филиппа , так осуществлял он его намерении и тем, что предпринял войну с персами, к которой всеми силами готовился зимою по возвращении в Македонию. Поход на восток был тайною целью всех честолюбивых стремлений Филиппа. Еще привлекательнее была эта мысль пылкому Александру, с детства мечтавшему о фантастических подвигах, горевшему нетерпением завоевать страну, о которой поэзия и легенда рассказывали такие чудеса, видеть дивное величие её природы, овладеть её сокровищами. А над этим очаровательным для фантазии Александра востоком владычествовали персы, о которых история говорила ему, что их трусливые и нечестивые полчища ограбили и разрушили греческие храмы, что только победы при Саламине и Платее положили конец их неистовствам в Греции. Александр воображал себя греком и ему мечталось, что мщение персидскому царю составляет священную обязанность его. Когда, возбуждая греков к войне с персами, он говорил, что хочет мстить за нашествие Ксеркса, это не было притворством; он высказывал мечту, которая вкоренилась в его душе так, что стала искренним чувством. Он воображал себя призванным продолжать дело греков троянской войны, завершить победою шедшую, как говорил Геродот, с давнишних времен борьбу Европы с Азиею.
Собрав союзников греков и варваров, и назначив твердого характером Антипатра правителем Македонии, чтоб, он охранял границы государства и держал в повиновении Грецию, Александр блистательно отпраздновал со всем войском в Эгах торжество олимпийских игр и двинулся к Геллеспонту [весна 334 г.].
Еще никогда не была предпринимаема с такими малочисленными силами война против огромного государства. Македонское царство вместе с Грециею не равнялось по величине пятидесятой части персидского. Войско, с которым Александр пошел на войну, состояло из 30.000 человек пехоты и 3.000 конницы. Флот и по числу кораблей, и по искусству моряков был слабее неприятельского, и с юношескою дерзостью Александр отказался, от его содействия, отпустил домой все корабли, кроме нескольких транспортных судов и десяти афинских триер. В казне, по окончании военных приготовлений, оставалось только семьдесят талантов. С царским великодушием Александр роздал земли македонских царей своим друзьям, освободил македонян от налогов. Но скудость материальных средств пополнялась нравственными силами: царь‑главнокомандующий был очень даровит, исполнен энтузиазма и уверенности в победе; его помощники: Пердикка, Кратер, Парменион, Птолемей, Аминт, многие другие, были превосходные полководцы, воспитанники Филиппа, а секретарь Александра, Эвмен, грек, уроженец города Кардип, был талантливый государственный человек; тяжеловооруженная пехота, фаланга, было храброе, неодолимое войско (II, 907); македонская и фессалийская конница была превосходна и проникнута преданностью царю; варвары, пришедшие под начальством своих царей и старшин, были воинственны, служили усердно; все войско было одушевлено уверенностью в своих силах, возраставшею при каждой новой победе. Средства на содержание войска Александр надеялся найти в плодородной, богатой съестными припасами неприятельской стране, а сокровища персидского царя и его сатрапов возбуждали в жадных воинах стремление к победам.
По окончании праздника в Эгах, войско пошло большой дорогой через Амфиполь в Сест, где были собраны военные и перевозочные суда для переправы. Оно шло тем же путем, как шел Ксеркс, только в обратном направлении. Главную силу войска составляла тяжеловооруженная македонская и греческая пехота. Фланги её должна была прикрывать македонская и фессалийская конница; иллирийские и фракийские стрелки и другие легковооруженные отряды были очень хороши для охраны похода и стана, для неожиданных нападений, для преследования разбитых врагов. Пешие телохранители, благородные македоняне, и конные телохранители, «отряд товарищей» царя, состоявший из более знатных молодых македонян, образовали царский военный конвой (II, стран. 907). В свите Александра находились историки и ученые: Анаксимен, Каллисфен, Аристобул, другие. В Элеунте он принес жертву на могиле Протезилая, чтобы переправа была для него счастливее, чем для этого героя (II, стран. 85); потом, сам став при руле своего корабля, и совершив богам моря возлияние из золотой чаши, поплыл к бухте, на берегу которой стояли гробницы Аякса, Ахиллеса и Патрокла. Когда корабль пристал к берегу, он с высокого борта бросил копье на азиатскую землю и выпрыгнул, в полном вооружении, первый на берег. За его кораблем переплыли Геллеспонт и другие; их было до двухсот. Войско вышло на азиатский берег. На том месте, где стоял священный Илион, Александр принес жертву Палладе‑Афине и Зевсу‑Хранителю, обменял в храме Афины свое оружие на старинное, которое по преданно принадлежало героям троянской войны (II стр. 91) и почтил память героев торжественными играми. Он принес жертву на гробнице Ахиллеса, которого считал своим предком и которому подражал, а Гефестион принес жертву на гробнице Патрокла. Принес Александр и жертву примирения Приаму, чтобы троянский царь не гневался на потомка Неоптолема, рукою которого был убит (II, стр. 89, 913). Этими жертвоприношениями и почестями гомеровским героям Александр выказывал свою любовь к преданиям греков, которых действительно любил; но он имел при этом и расчет возбудить в греках влечение к войне с азиатскими противниками; а македоняне были очарованы его отвагою и щедростью.
Соединившись с Парменионом, Александр пошел берегом. Геллеспонта через Арисбу и Перкоту к Лампсаку и Приапу; оба эти города сдались после непродолжительного сопротивления; Александр продолжал путь и дошел до реки Граника [конец мая 334 г.]; на крутом восточном берегу стояла персидская конница, а за нею на высотах пехота, состоявшая из греческих наемников. Мемнон Родосский, человек умный и энергический, напрасно убеждал на военном совете в Зелее других персидских военачальников уклоняться от решительных сражений, медленно отступать, опустошая земли, заманивать неприятеля в глубину страны, изнурить его голодом, посылать флот для выезд он в тылу его; сатрапы по гордости отвергли совет грека, которого ненавидели как чужеземца, вошедшего в милость у царя; они говорили, что честь персидского имени требует битвы, что было бы постыдно для знаменитой персидской конницы отступать без сопротивления. Они решили ждать неприятеля на Гранике. Персидская конница храбро защищала свой берег; но македоняне перешли на него и, ободряемые примером царя, бившегося впереди всех, одержали блистательную победу над врагом, далеко превосходившим их численностью. Александр убил двух начальников персидской конницы; один из убитых им был зять персидского царя, Митридат. Но и сам Александр был ранен; лидийский сатрап Спитридат уже занес саблю над его головою и через миг он был бы убит, – но Клит, которого называли черным, сын Дропида, отсек руку Спитридата, и потом убил его. Македоняне опрокинули центр персидской конницы, рассеяли ее, потом двинулись на греческих наемников, бездейственно стоявших позади конницы, многих убили, и 2.000 взяли в плен; Александр велел заковать в цепи этих пленников и послал их в Македонию на тяжелую работу в рудниках.
Своих павших воинов он почтил торжественными похоронами, освободил их родителей и детей от всяких налогов и повинностей. Он поручил Лизиппу сделать бронзовые статуи двадцати пяти убитых в этом сражений всадников из отряда, конных телохранителей («товарищей», hetairoi) и велел поставить эти статуи в Дионе. Из богатой добычи Александр послал своей матери Олимпиаде несколько золотых кубков, а в Афины, в дар Палладе, 300 персидских доспехов, велел сделать надпись, что это приношение богине сделали «Александр, сын Филиппа, и греки, кроме лакедемонян, победившие варваров, живущих в Азии». Александр жадно ловил всякий случай выставить себя греком, а свою войну с персами – мщением за разрушение греческих храмов и городов Ксерксом; большинство греков охотно соглашались с этими его уверениями, дававшими греческому народу участие в его славе.
Место битвы при Гранике
Покорение Малой Азии Александром
Плодом победы на Гранике было завоевание западных областей Малой Азии до Тавра. Парменион довершил покорение прибрежья Пропонтиды взятием главного города Фригийской сатрапии, Даскилея, а сам Александр пошел в Лидию. Победа при Гранике произвела такое подавляющее впечатление, что при его появлении перед Сардами граждане и персидский правитель Митрин сдали ему этот город и цитадель, построенную на скале почти неприступной. Огромные сокровища, хранившиеся к цитадели, достались Александру. Греческие наемники, верные обещанию, усердно служили персидскому царю и при дурном обороте его дел, а персидские вельможи изменяли, думая только о своих выгодах. В поощрение другим, Александр наградил правителя и горожан Сард за то, что они покорились без сопротивления. Митрина он оставил при себе и оказывал почет ему, а лидянам возвратил право пользоваться национальными их законами. На том месте, где стоял дворец Креза, он велел построить храм Зевса Олимпийского. – Его политика относительно лидян принесла ему пользу: повсюду его встречали как освободителя от персидского ига, восстановителя народной свободы. Поручив управление Фригиею Каласу, и Лидиею брату Пармениона Асандру, он пошел в Ионию; ионийцы, ненавидевшие олигархов, которым отдана была персами власть над их городами, встречали его с восторгом. В Эфесе народ восстал против олигархов, которые были выведены из храмов, где укрылись, и побиты камнями; другие успели бежать на персидские корабли. Александр, пришедши в Эфес, прекратил убийства, восстановил демократическое правление и велел, чтобы подати, которые граждане платили персам, были отдаваемы Артемиде, великолепный храм которой сгорел в ту ночь, когда он родился. Эти благоприятные пароду меры склонили к нему всех малоазийских греков. Почти все их города добровольно покорялись ему и с радостью приветствовали героя, называвшего себя греком, восстановлявшего у них национальные законы, возвращавшего им демократическое правление, уменьшавшего их налоги и натуральные повинности. Граждане Эфеса поставили в своем храме Артемиды его портрет, написанный Апеллесом (II, стр. 790); все ионийцы учредили в честь освободителя общий праздник с играми в посвященной ему роще. Только в Милете и Галикарнассе он встретил сопротивление со стороны стоявших там греческих наемников персидского царя. Александр осадил Милет с суши, македонский флот стал у острова Лады, при входе в гавань, и отрезал город от всякой поддержки с моря; Милет скоро был принужден сдаться. Упорнее была оборона Галикарнасса; защитою его управлял Мемнон, которого персидский царь назначил главнокомандующим всех сухопутных и морских сил западной Азии; Мемнону помогали карийский царь Оронтобат, персидский вассал, и афинский изгнанник Эфиальт (стр. 178), начальствовавший отрядом греческих наемников. Несколько недель приступы македонян к стенам сменялись вылазками осажденных; греческие наемники бились храбро; Эфиальт был убит; Мемнон продолжал защищаться; он жег осадные машины македонян, бросая на них горячие бревна и просмоленные канаты. Наконец в стене был пробит пролом; гарнизон зажег ночью город и ушел. На рассвете Александр занял груды развалин, в которые превратилась роскошная столица Мавзола. Сестра Мавзола, старуха Ада, усыновившая Александра, была объявлена царицею Карии, но греческие города этой области получили свободу и демократическое управление.
Тот Лигдам, против которого сражался Геродот (II, 755), был последним царем своей династии. По его смерти стал царем Гекатомн, родоначальник новой династии, имевшей своею столицею Миласу и скоро покорившей всю Карию. Эти цари признавали над собою на словах власть персидского царя, на деле были независимы от него и только посылали ему войско и корабли, когда сами хотели. Сын Гекатомна Мавзол перенес свою резиденцию из Миласы, города, украшенного великолепными сооружениями, стоявшего далеко от моря, в Галикарнасс, задумав отнять у греков владычество на море (II, 911). Он расширил этим приморский город, заставив переселиться в него население шести соседних городов, и богатства, добываемый угнетениями подданных, употреблять на великолепные сооружения и на заказы скульпторам. Преемницею его была его жена, Артемизия II. Она назначила награду за лучшую речь в похвалу ему, и четыре великие оратора Греции написали речи для получения этой награды. Величайшие художники Греции были приглашены Артемизиею для сооружения памятника Мавзолу (II, стр. 786). По смерти Артемизии (в 350 году) царем стал второй брат Мавзола, Идриэй. Он покорил Хиос, Кос, Родос. Ему наследовала его сестра Ада, но у неё отнял царство младший брат, Пиксодар, так что у неё осталась только горная крепость Алинда. Пиксодар умер в 335 году; ему наследовал зять, перс Оронтобат. Когда Александр вступил в Карию, Ада заключила с ним союз, усыновила его и назначила своим наследником. Карийцы, и в особенности греки карийских городов, радостно покорились победоносному царю, возвратившему им самостоятельность и освободившему их от дани.
Одного лета было достаточно Александру, чтоб освободить от персидского владычества весь запад Малой Азии, приобрести любовь азиатских греков восстановлением демократического правления у них, расположить к себе туземные племена уменьшением налогов и улучшением администрации положить основание прочному законному порядку под охраною македонских гарнизонов. Еще быстрее покорил Александр южное прибрежье Малой Азии. По богатым городам Ликии, по прекрасной долине Ксанфа уже разнеслось мнение, что он – освободитель народов, и когда он пришел в Ликию, она покорилась ему без сопротивления. (Ликийцы составляли федерацию; каждый из их 23 городов посылал депутатов в союзный совет, – большие города по три депутата, другие по два или по одному. Этот конгресс выбирал союзного правителя (ликиарха), союзный совет и членов союзного суда, установлял налоги, решал вопросы о войне и мире. Своими внутренними делами каждый город управлял самостоятельно.) Народ, населявший скалистую Памфилию, тоже встретил его с восторгом и поднес ему золотой венок, когда он из города Фаселиды, родины пользовавшегося его расположением поэта Феодекта, прошел опасным узким путем по скалам над бушующим морским прибоем, по так называемой Памфилийской лестнице и, оттеснив хищных писидийцев в их горы, пришел в греческий город Сибу на границе Памфилии. Только на аспендийцев наложил он дань в наказание за их сопротивление.
Гордиев узел
Из города Перги он пошел на север трудным путем через ущелье Термесса, велел проложить по этому ущелью дорогу для соединения приморья с долиною Меандра, взял приступом Сагаласс; гарнизон, занимавший цитадель города Келен, сдался ему, и он прошел в Великую Фригию; в столице её, Гордии, соединились с его отрядом другие отряды, пришедшие из Сард и Галикарнасса; туда же пришли и те воины, которые на зиму были отпущены в Македонию к своим семействам. В Гордии Александр разрубил мечом узел на дышле старинной колесницы, о котором было предание, что он завязан древним царем Гордием, и что тот, кто развяжет его, будет владыкою Азии (II, 373). Во всех действиях великого царя проявлялась уверенность, что он овладеет востоком и всеми его сокровищами.
Роспуск флота
В этой уверенности он, по взятии Милета, распустил македонско‑греческий флот, состоявший из 160 кораблей, оставив лишь несколько триер для сношений морем между частями войска. Он хотел отнять у воинов возможность возвращения морем на родину, чтоб они думали только о завоеваниях, считали победы единственным спасением себе. Он полагал, что, овладев гаванями и всем прибрежьем, он уничтожит морские силы неприятеля и без помощи своего флота, который слишком малочислен для борьбы, и только мешает единству его плана действий, а между тем требует расходов и ослабляет его сухопутное войско, часть которого служила на кораблях. Но отпустив флот, Александр поставил себя в очень рискованное положение, из которого вывела его только счастливая случайность. Мемнон, храбрость и военные таланты которого уж не раз тяжело испытывали на себе македоняне, хотел отрезать Александра от Европы, перенести войну в Грецию, и там, при помощи спартанцев и других врагов Александра, подрубить в самом корне могущество Македонии. При содействии преданных персам олигархов, он уже склонил Хиос и Лесбос восстать против Александра и вступил в сношения с Кикладскими островами, но занемог при осаде Митилены, и от этой болезни умер . Вскоре после того погиб Харидем, храбрый, но грубый начальник греческих наемников в персидской службе. На военном совете он говорил, что персидское войско не может выдерживать битв с македонянами, и советовал Дарию рассчитывать исключительно на греческих наемников; раздраженный царь схватил его за пояс и велел своим телохранителям увести и казнить его; уводимый на казнь, Харидем сказал царю: «Ты раскаешься и тогда оценишь меня; мой мститель недалек».
Бездарные преемники Мемнона не умели привести к успешному результату начатые им переговоры с Афинами, Спартою и другими греческими государствами. Перед битвою при Иссе Дарий призвал к себе часть войска, бывшего на флоте; а после поражения персов финикийские и египетская триеры уплыли домой, и персидский флот исчез с Эгейского моря, не сделав ничего важного. Острова радостно покорились Александру, чья победа освободила их от ига олигархов и персов. Хиосцы выдали македонянам персидскую эскадру и её начальника Фарнабаза. Послы спартанцев, афинян и фиванцев, ехавшие в Сузу, были взяты Александром в плен. В числе их находился сын афинского полководца Ификрата. Александр обращался с ним очень любезно и когда (вскоре после плена) он умер, царь сделал ему торжественные похороны и послал его прах родным. Но спартанских послов он несколько времени держал в плену. – Вообще он выказывал большую любезность к афинянам. После битвы на Гранике он послал дар в храм покровительницы Афин, Паллады; потом он возвратил в Афины статуи Гармодия и Аристогитона, увезенные Ксерксом (II, 495), писал афинянам дружеские письма, посылал большие подарки афинским ученым и художникам, – Феофрасту, Ксенократу, другим; этими знаками своей благосклонности он приобрел расположение афинян, так что они не принимали участия в замыслах других греков против македонского владычества, поставили на площади народных собраний бронзовую статую Демада, дали этому вождю македонской партии почетное право обедать в Пританее, и во всем следовали советам его и других сторонников союза с Александром.
Победа при Иссе. Взятие Тира. Основание Александрии.
Поход Александра Македонского к Тарсу
Летом Александр пошел из Гордия через Анкиру и верховье Галиса на юго-восток, в Киликию. Пафлагонию и южную Каппадокию он оставил под управлением туземных царей, добровольно покорившихся ему. Он шел через Тиану в Тарс; этот путь вел по ущелью, называвшемуся Киликийскими воротами; природою и искусством оно было укреплено так, что легко было бы персам, занимавшим его, остановить македонское войско; но они трусливо ушли, не сделав почти никакой попытки сопротивляться. Александр быстро прошел в Тарс; но там он тяжело занемог; причиною болезни было, как говорят, то, что он усталый от бессонных ночей и дневного зноя, хотел освежиться, выкупавшись в светлом Кидне и простудился в холодной воде этой горной реки. Он тревожно метался в лихорадочном ознобе, но был спасен искусством греческого врача Филиппа акарнанского и своей верою в человеческую честность.
Старик Парменион прислал царю письмо, в котором передавал ему слух, что Филипп подкуплен персами отравить его. Не поколебавшись в доверии к Филиппу, Александр взял от него и начал пить лекарство, подавая ему письмо Пармениона. Филипп, совесть которого была чиста, ободрился и быстро излечил царя.
Выздоровев, Александр поставил по Киликии гарнизоны, оживил своим покровительством национальное чувство в греческих городах приморья, и тем упрочил за собой владение этою областью, которая была очень важна для него, потому что через нее лежали пути в глубину Малой Азии и в Сирию.
Он устроил большой праздник с гимнастическими играми и музыкальными состязаниями в греческом городе Солах, чтобы пробудить национальные воспоминания в греках этого города, которые, от долгой жизни между варварами, стали говорить таким испорченным языком, что название «солецизм», сделалось обозначением варварских оборотов греческой речи. Александр восстановил демократическое правление и в Солах и в Малле, которого жители считали основателями своего города аргосских Гераклидов, бывших, по преданию, и предками Александра. – Греческая национальность в городах киликийского приморья, долго бывшая подавленною, приобрела теперь новую силу; жители их, забывшие среди варваров о своем греческом происхождении, стали гордиться им.
Из Малла Александр пошел в город Мириандр. Путь лежал через Киликийские ворота, узкий проход по прибрежью залива, который назывался тогда Исским, по имени стоявшего на нем города Исса. Персидский царь был уже близко. Он вышел, из Вавилона, чтобы дать Александру битву на обширной Онхской (или Сохской) равнине. Необозримою вереницею тянулись разнохарактерные полчища персидской конницы, тяжеловооруженной наемной греческой пехоты, племен восточного Ирана, племен Инда; за войском ехала колесницы царских жен и царедворцев, сопровождаемые толпами евнухов и слуг; это был, как мы знаем, громадный обоз (II, 434 следд.) Уверенный в победе, Дарий не стал дожидаться противника на равнине, как было сначала предположено, а двинулся через Аманские ворота в Киликию. Пришедши в Исс, персы умертвили оставленных там Александром больных и раненых и стали боевым порядком близ этого города на узкой ровной полосе приморья, пересекаемого речкой, которая тогда называлась Пинаром. Македоняне оробели, услыхав, что в тыл им зашел неприятель, в двенадцать раз превосходивший их численностью. Но Александр ободрил их прекрасною речью, в которой напоминал им о прежних подвигах, объяснял, какую богатую добычу доставит победа; они разгорелись боевым жаром и нетерпеливо жаждали битвы. Ночью вернулись они по тесному приморскому проходу у Мериандра, и на следующее утро произошла при Иссе битва [начало ноября 333 г.], в которой благодаря своей храбрости, дисциплине и военному искусству македонско‑греческое войско одержало блистательную победу.
Дройзен по Арриану (II, 8–12) рассказывает об этой битве так: «когда фронт шедших сомкнутыми рядами македонян приблизился к персам на выстрел из лука, Александр, при боевом крике войска, ринулся с конницею в Пинар; не потерпев большего вреда от летевших тучею неприятельских стрел, конница выехала на противоположный берег и бросилась на центр неприятельской линии с такою силою, что он после недолгого напрасного сопротивления расстроился и стал отступать. Александр увидел боевую колесницу персидского царя и устремился на нее; начался ожесточенный бой между знатными персами, защищавшими своего царя, и македонскими всадниками, впереди которых сражался их царь; то те, то другие подавались вперед; были убиты Арсам, Реомитр, Атизий, египетский сатрап Сабак, Александр был ранен в ногу, это усилило ожесточение македонян; Дарий, испугавшись, повернул свою колесницу, помчался из боя; за ним последовала ближайшая передняя часть войска, стоявшая на высоте; весь центр обратился в бегство». Скоро было расстроено бегущими и правое крыло, где храбро и не без успеха бились тяжеловооруженные греческие наемники; принуждены были отступать и они; беспорядочные толпы, охваченные паническим страхом, тесня друг друга, бежали к горам. – Урон персов был громаден; поле битвы было покрыто убитыми и умирающими; ущелья гор были завалены грудами трупов, как стенами, заградившими бегущего царя от преследователей. Александр, гнавшийся за ним, настиг в ущелье колесницу его, нашел брошенные в ней щит его, лук, царскую мантию; но Дарий, пересевший на быстрого коня, был уже далеко; он бежал за Евфрат; только переправясь через эту реку, он отдохнул от бегства.
Александр Македонский в битве при Иссе. Мозаика из Помпей
Из греческих наемников 12.000 человек ушли в стройном, порядке в Триполь, оттуда переправились на Кипр; 8,000 из них уехали в Пелопоннес, а 4.000 отправились в Египет с македонским вельможею Аминтом, который по вражде к Александру служил персидскому царю; они раздражили египтян грабежом и были истреблены ими. Аминт был соумышленником заговора, который за несколько месяцев перед тем составил линкестийский вельможа Александр, зять Антипатра, хотевший убить царя. По словам Арриана, Дарий знал об этом умысле, помогал ему и вел через Аминта сношения с главою заговора; но это несообразно с благородным характером Дария.
Захват семьи Дария и письмо персидского царя Александру
Последствия победы при Иссе были чрезвычайно важны. Дарий бежал за Евфрат собирать новое войско в восточных провинциях царства; остатки разбитого войска разбежались в разные стороны. Александр взял неприятельский стан. Он захватил в нем много знатных персов, захватил детей Дария, мать его Сизигамбиду, его жену Статиру, считавшуюся первой красавицею во всей Персии. Александр выказал матери и жене Дария все то уважение, на какое имели они право по своему сану. – Парменион овладел Дамаском и находившеюся в нем военною кассою, драгоценными вещами, которые Дарий взял с собою в поход, золотою и серебряною посудою, шитыми коврами; добыча была несметная; в Дамаске был захвачен и весь придворный штат, посланный туда Дарием перед битвой. – Начальники персидских гарнизонов все сдавались без сопротивления; они не хотели рисковать жизнью за царя, который бежал далеко от врага. Дарий был подавлен своим бедствием. Он просил мира, предлагая победителю руку своей дочери, всю западную Азию до Евфрата, громадный выкуп за мать и жену. Но Александр отверг это предложение; говорят, он гордо отвечал, что на небе нет двух солнц. Парменион сказал ему: «Будь я Александр, я на таких выгодных условиях отказался бы от продолжения войны». Александр отвечал: «И я тоже, будь я Парменион». Он хотел стать владыкою всего востока, иметь своими столицами Вавилон и Сузу. – Прежде чем идти за бежавшим противником за Евфрат, он считал надобным покорить Финикию и Египет, чтоб не оставались у него в тылу под властью персов эти страны, корабли и матросы которых составляли главную силу персидского флота; он хотел сделать их базисом для дальнейших своих операций.
Двадцать лет прошло с той поры, как Ох и его руководитель Багой, уничтожив Сидон и разрушив мемфисские храмы, восстановили персидское владычество над Финикиею и Египтом. При появлении Александра в этих странах обнаружилось, какую ненависть; к персам породила там свирепость завоевания. Едва македонское войско перешло Оронт, царь Арада приехал к Александру, поднес ему золотой венец и признал его власть над своим царством. Библос и небольшой город, возникший на развалинах Сидона, тоже выразили покорность Александру. Он возвратил сидонянам их прежние законы и поставил царем в Сидоне, как своего данника, потомка прежней династии, жившего в тяжкой бедности.
Осада Тира Александром Македонским
Тиряне тоже отправили к Александру послов с подарками; но когда он выразил желание принести жертву в храме Геракла тирского (Мелькарта), своего предка, они отвечали, что он может воздать почитание своему предку в храме Старого Тира, на берегу, что это храм не менее древний и знаменитый, чем тот, который находится на острове, в Новом Тире; пустить Александра в город на острове они отказались, справедливо опасаясь, что он хочет войти туда за тем, чтобы ввести туда македонский гарнизон. Они хотели остаться нейтральными в войне Александра с персами. У них был сильный флот, и они полагали, что при помощи его будут отбиваться от Александра, не имеющего кораблей, пока Дарий подойдет с новым войском. Они надеялись получить тогда от персидского царя большие выгоды в награду за то, что не соединились с его врагом. Притом, замена персидского владычества македонско‑греческим грозила погибелью финикийской торговле. Александр не мог оставить в тылу у себя сильную крепость, не подвластную ему: это было бы слишком опасно; при какой-нибудь неудаче его на Евфрате или в Египте, Тир восстал бы против него, послужил бы опорным пунктом для персов, которые оттуда стали бы предпринимать походы на него и сноситься с Грециею. Потому он решился осадить Тир [ноябрь 333 г.]. Это была одна из самых замечательных осад в истории древнего мира.
В первом томе (стр. 503 и след.) мы описывали положение Старого Тира, стоявшего на финикийском берегу, и Нового Тира, стоявшего на острове. Александр возвел плотину через пролив, которыми отделялся Новый Тир от берега; это была чрезвычайно трудная, громадная работа. На постройку плотины были употреблены ливанские кедры и камни разрушенных зданий Старого Тира. Осажденные старались мешать работе, пуская на работающих стрелы, копья, камни со стен и с кораблей; но прикрытые двумя деревянными башнями и подвижными навесами, рабочие вели плотину все ближе и ближе к скалистому берегу острова. Тиряне направили на ближайший конец плотины зажженные корабли, наполненные горючими материалами; сильный северо-западный ветер благоприятствовал огню; башни, навесы, бревна и фашины – все вспыхнуло, и в несколько часов погибла большая часть того, что было сделано долгою работою; погибло много людей; заведовавшие сооружением плотины отчаялись в успехе. Но не отчаялся Александр. Он велел с удвоенным трудом возводить новую плотину, шире прежней, призвал корабли покорившихся ему финикийских и кипрских городов, призвал триеры Родоса и греческих городов ликийского и киликийского прибрежья, совершил поход против хищнических арабских племен Ливана, взял некоторые из их укреплений, принудил все эти племена покориться, и повел осаду Тира с величайшею энергиею. Воины, поставленные на деревянных башнях плотины, сгоняли защитников со стен стрелами. Катапульты бросали на них дротики, бревна, камни; с башен перебрасывали на стены подъемные мосты, тараны пробивали стены; а флот совершенно окружил город с моря. Но тиряне защищались отчаянно, изобретали искусные, смелые средства отражать нападения. Они заперли узкие входы в гавани острова плотными рядами крепких кораблей и цепями; набросали в море груды камней, чтобы неприятельские корабли не могли подходить к стенам; водолазы перерубали якорные канаты кораблей, на которых стояли осадные машины; смелыми нападениями тиряне старались разорвать линию блокады. Они зарезывали пленных македонян на стенах в жертву Молоху и бросали тела их в море. Семь месяцев длилась осада, в которой обе стороны выказывали чрезвычайную энергию и такое искусство в сооружении машин, какому еще не было примеров прежде ни у греков, ни у варваров. Наконец Тир пал [июль 332 г.]. Македоняне разбили его стены, разорвали цепи, запиравшие входы в гавани, ворвались в город, залили кровью, покрыли трупами его улицы и площади. Ужасна была свирепость победителей, ожесточенных смертью множества храбрых товарищей. 8000 тирян нашли себе смерть в бою. Многие влиятельные граждане были в наказание за упорность обороны города распяты на кресте. Остальные жители – все, кроме успевших бежать, – были проданы в рабство; число их было более 30.000 человек. Александр принес благодарственную жертву в храме Геракла на высоте острова, отпраздновал победу бегом с факелами и другими играми. Потом он пошел покорять южное прибрежье, оставив в опустевшем городе небольшой гарнизон удерживать в повиновении тех тирян, которые спаслись бегством от погибели и через несколько времени стали возвращаться на родной остров. Торговля Тира перешла в Грецию и в Карфаген.
Падение Тира ужаснуло южную Сирию; жители её не пытались обороняться. Без сопротивления покорилась Самария, снова имевшая теперь, как в старину, свой особый храм на горе Гаризиме и особого первосвященника; покорилась Иудея. Александр выказывай, кротость, и как говорят, принес жертву Иегове в иерусалимском храме. Только Газа, гарнизоном которой начальствовал Батис, храбрый и сильный воин, последовала примеру Тира. В надежде на бесплодие своих окрестностей, на свои крепкие стены и на храбрость арабских наемников, этот город, стоявший на песчаной равнине приморья, решил отказать Александру в покорности. Осада была трудна и продолжительна. Сам Александр был ранен. Три приступа были отбиты. Но громадные осадные работы и машины одолели город; при четвертом приступе он был взят. Ужасна была свирепость победителей. Говорят, что они убили до десяти тысяч варваров. Есть рассказ – правда, недостоверный – что Александр, подражая поступку Ахиллеса с телом Гектора, привязал за ноги к своей колеснице Батиса и обвез его кругом стен города. Жители Газы подверглись той же участи, как тиряне. В город были переведены люди соседних племен; Александр поставил в Газе македонский гарнизон, и она стала базисом для дальнейших завоеваний.
Александр Македонский в Египте
Покорение Тира и Газы досталось Александру тяжело; за то легко покорил он Египет. Македонянин Аминт, враг Александра, назначенный правителем нижнего Египта на место сатрапа, убитого при Иссе, хотел обороняться. Но египтяне не поддержали его, и он был быстро побежден; Александр пошел из Пелузия в Мемфис, не встречая нигде сопротивления. Богатые города Египта, отворяли ему ворота, приветствовали его как избавителя от ненавистного владычества персов, которые ругались над их богами, оскверняли их храмы, были гонителями их жрецов. Александр держал себя относительно египтян милостиво, выказывал уважение к их религиозным и общественным учреждениям, к их богослужению и обычаям, приносил жертвы египетским богам,в особенности Апису, уважением к которому хотел он придать себе сходство с фараонами; но на дворах египетских храмов он устраивал греческие гимнастические и музыкальный игры, желая приучить египтян к обычаям иноземцев, уважающих египетские обычаи.
Основание Александрии и поход к оракулу Аммона
Чтобы дело слияния египетской национальности с греческою шло быстрее, он основал город Александрию у западного рукава Нила, на берегу моря, подле острова Фароса, знакомого предкам по песням Гомера; это местоположение было очень удобно для торговли, потому Александрия скоро стала центром её, очень богатым городом, столицею греческой литературы, и получила всемирное значение в истории цивилизации. Александр выказал гениальную проницательность при выборе места для основываемого им торгового города, в котором был потом погребен его прах и который своим именем увековечивал память о нем. Положив основание Александрии, царь с небольшим отрядом отборного войска пошел по песчаной пустыне вдоль берега моря на запад, в Паретоний, пограничный город киринейцев, ласково принял их послов и подарки, оттуда пошел на юг в оазис Сива, который лежит как зеленый остров среди необозримой пустыни песчаного моря, – последний приют жизни для умирающей природы, последний роздых для путника, направляющаяся в пустыню. Целью похода было посещение знаменитого своим оракулом храма Аниона, таинственного бога, которого греки отожествляли с Зевсом. Труден был путь по песчаной пустыне, в которой не встречалось ни одного дерева, ни одного местечка зелени или родника для отдыха; проводники сбились с дороги, воины шли по направлению,в котором пролетело несколько воронов; Наконец отряд достиг желанного оазиса и с наслаждением отдохнул в густых пальмовых и оливковых рощах, у чистого родника, посвященного солнцу; воины восхищались прекрасными нивами и лугами, на которые падала освежительная роса. Жрецы любезно приняли царя и его спутников; главный жрец, приветствуя его перед храмом, назвал его сыном бога Аммона; это придало ему в пылком воображении жителей востока священный характер. Возникло сказание, что Зевс Аммон в виде дракона сошел к Олимпиаде в ночь её брака, и от него зачала она божественного сына, которому предназначено быть владыкою вселенной от востока до запада солнца.
Возвратясь в Мемфис, Александр нашел там новые войска, присланные ему из Греции и Македонии; приехали туда и посольства от совета коринфского союза и разных греческих городов поздравить его с победами, поднести ему золотые венки и другие почетные дары. Тенедос, Хиос, Кос, некоторые другие острова Эгейского моря сообщили ему через Гегелоха, начальника македонского флота, что признали его власть. В признательность за это он освободил греков, взятых в плен при Гранике и посланных тогда в цепях в Македонию (стр. 186).
Битва при Гавгамелах и её последствия. Смерть Дария. Победа Антипатра при Мегалополе.
Поход к Евфрату
Распорядившись управлением Египта, установив размер налогов, назначив правителей – отчасти из египтян, отчасти из македонян и греков, – оставив надежные гарнизоны для охранения страны, Александр пошел с новыми и старыми войсками обратным путем через Газу в Тир; отпраздновав там игры по греческому обычаю, он пошел в Дамаск, оттуда по большой военной дороге к Евфрату и перешел через него у Тапсака по двум мостам [весна 331 г.]. Персидская конница, стоявшая на восточном берегу, отступила, не сопротивляясь, и пошла на соединение с большим войском, которое Дарий собрал из восточных областей на вавилонской равнине и с которым он стоял теперь на левом берегу Тигра, неподалеку от той местности, где была некогда Ниневия. Трагическая судьба преследовала персидского царя. До восшествия его на престол народ уважал его за храбрость, добродетель, царственное благородство души; но его недолгое царствование представляло ряд поражений. Он был образцом почтительности к матери, любви к жене и детям, и ему пришлось испытать то горе, что их взял в плен враг, отвергнувший половину царства и громадные сокровища, предложенные ему за их освобождение, но возбуждавший удивление своим благородством относительно их и в особенности относительно красавицы Статиры. Тронутый этим великодушием, Дарий молился богу солнца, что если воля бога отнимает у него царство, то пусть оно будет отдано Александру. Статира умерла в Египте от несчастных родов.
Войско, готовившееся дать решительную битву македонянам, могло внушить им опасение за победу. Дарий собрал воинов из храбрейших народов восточных горных областей царства. Тут были персы и мидяне, отважные кавказские горцы, искусные в военном деле бактрийцы, храбрые армяне, воины индийских гор. Были тут и вавилоняне. Всего несколько сот тысяч человек пехоты, 40.000 человек конницы; при них находилось 200 боевых колесниц. Под начальством своих племенных царей, своих вельмож, эти воины шли на битву за свободу, национальность, веру, отцовские законы. Те немногие тысячи чужеземных наемников, которые находились в их войске, были соединены с ними жаждою мщения за общее поражение при Иссе. Европа и Азия готовились вступить в бой, в котором наградою за победу было владычество восточным миром.
Битва при Гавгамелах
Александр шел к Тигру северо-восточной дорогой через Низибиду, вдоль мигдонских холмов, переправился через быструю реку несколько выше того места, где стоит теперь Мосул и, внушив войску новую бодрость истолкованием лунного затмения в смысле благоприятного предзнаменования, пошел между предгорьями Гордиэйского хребта и стремительным Тигром на обширную равнину, где, на заботливо выровненном поле, уж несколько дней стояли готовые к бою несметные полчища Дария. Парменион советовал сделать нападение на врага ночью; Александр гордо отвечал, что не хочет украсть победу. Говорят, он был так уверен в ней, что, сделав распоряжения относительно следующего дня, крепко проспал до утра. Его разбудили; он быстро двинул войска в бой ; это сражение при Арбелах и Гавгамелах было блистательною, полною победою над войском, более чем в двадцать раз превосходившим своею численностью его войско. Дело было решено отважным, гениально задуманным и геройски исполненным маневром Александра: построив клином стоявшую на правом крыле македонскую конницу, он внезапно бросился с нею на неприятельский центр. Ряды персов были разорваны этою стремительною атакою; Дарий, как при Иссе, упал духом, увидев расстройство своего войска, обратился в бегство, и его полчища, стеснившись в беспорядке, сами задавили себя своею массою. При повороте колесницы Дария, был убит перс, правивши ею; разнесся слух, что это упал сам Дарий, что он убит, и в войске его исчез всякий порядок. Говорят, что более ста тысяч воинов было убито в сражении, в бегстве и в македонском стане, которым перс Мазей овладел при начале битвы и в котором его отряд был застигнут победителями.
Александр Македонский в Вавилоне
Несчастный Дарий, спасенный от плена только тем, что густые облака пыли закрывали его от погони, бежал с небольшими, остатком рассеявшегося войска на восток, через мидийские горные проходы, в Экбатану, покинув свои сокровища, походные вещи, колесницу и щит в Арбелах. Александр с войском, обогатившимся несметной добычей, пошел на юг, в древнюю столицу великого царства, Вавилон. Должно было ожидать, что Вавилон будет упорно защищаем персами; Александр готовился к осаде. Но едва он приблизился, ворота громадного города отворились, вавилоняне вышли встретить его; впереди шли жрецы, старшины, персидские сановники с венками из цветов и дарами. Александр вступил в город торжественною процессией, занял цитадель, овладел царскими сокровищами. Он и тут, как в Египте, принес жертвы богам страны в знак того, что под его властью обычаи, законы, религии всех народов будут пользоваться одинаковою терпимостью и охраною.
С таким намерением, он окружал себя персидскими вельможами, привлекал их к себе почестями; это удавалось ему, и его обстановка приобретала все более и более восточный характер; он очаровывался пышными формами азиатского придворного быта, ему нравилось божественное величие восточного деспота. Это было неприятно македонским вельможам и военачальникам; несогласие их с его тенденциею росло, и его досада на них стала полынью в чаше его радостей, червем, подтачивавшим корень его могущества. Персидские правители Лидии, Египта, Вавилонии были, в награду за преданность, оставлены им в их должностях; это заманивало других подражать им; по мере того, как померкала звезда Дария, росла толпа обращавшихся к восходящему солнцу. С изумлением видел мир ход событий, внезапно изменивший привычные отношения между народами. «Как много неожиданного, невероятного, совершилось в наши времена! – восклицал Эсхин: «Наш век – необыкновенная эпоха, которой будут дивиться потомки».
Александр в Сузах и Персеполе
Тридцать дней войско Александра пировало в Вавилоне, вознаграждая себя наслаждениями в этом городе неги и роскоши за труды и опасности походов. Потом, получив подкрепления из родины, Александр пошел в Сузу; столица персидского царства, по примеру Вавилона, сдалась без сопротивления. Сокровища, которые со времен первых царей накоплялись в «золотоукрашенном замке киссийцев», достались завоевателю и пошли в оборот.
Кроме драгоценных камней, пурпурных одежд, других дорогах вещей, в сузанской казне персидского царя были 50.000 талантов золота и серебра. Статуи Гармодия и Аристогитона, увезенные Ксерксом, и хранившиеся в Сузе, Александр возвратили афинянам.
Из Сузы Александр пошел в Персеполь, священный город Ахеменидов, где был дворец персидских царей и гробницы их. Мы описывали горную страну, по которой соверши теперь Александр трудный поход в зимнее время (I, 403 след.). Пастушеские племена гор требовали с него за спокойный пропуск плату, какую давали им персидские цари. Он победил их и принудил давать ему дань скотом. Дальше, были «Сузианские проходы», узкий путь между неприступных скал; поперек его была построена стена; его защищал храбрый сатрап Ариобарзан с 40.000 персов.
Казалось, тут невозможно пробиться. Но с неимоверною смелостью Александр, взяв отряд отважнейших воинов, взобрался на скалы, покрытые снегом, и неожиданно напал на персов в их стане, между тем как остальное войско делало приступ к стене. Ариобарзан с немногими всадниками ушел по горным дорогам в Экбатану к Дарию. Александр с быстрейшими отрядами конницы поспешил в Персеполь и овладел сложенными там несметными сокровищами. Говорят, что понадобилось 10.000 пар мулов и 3.000 верблюдов на то, чтобы вывезти из кладовых Персеполя и Пасаргад хранившиеся там массы золота, серебра, дорогих одежд и других драгоценностей. Мы уж описывали Персеполь (I, 404; II, 437 след.). Этот город дворцов, пользовавшийся у народов Азии большим уважением, как родина Ахеменидов, место коронации персидских царей и погребения их, центр царства, сделался теперь добычею пламени. Александр, в опьянении пира, зажег кедровые панели царского дворца, в отмщение за то, что персидский царь сжег Афины и многие храмы Греции; предание говорит, что мысль сжечь дворец внушила ему танцовщица Фаида. Это было последним делом того мщения, исполнителем которого выставлял себя Александр. Персеполь считался священною столицею персидского царства; погибель этого города означала, что начинается новая эпоха, новый порядок вещей, что владычество над востоком переходит от мидо‑персидского народа к македонско‑греческому. В Персеполе Александр заявил себя заместившим персидских царей властелином их царства. Серебряная драхма аттической монетной системы, которую велел он чеканить с его именем, стала монетою всего греческого и восточного мира.
Парменион советовал Александру не сожигать Персеполя; Александр был на пире не в таким состоянии рассудка, чтобы послушаться. Те жители IIерсеполя, которые не погибли в пламени и не были умерщвлены, были проданы в рабство. Эта жестокость объясняется тем, что македоняне, как говорит Диодор, Курций и Юстин, нашли в Персеполе 800 пленных греков, у которых были выколоты глаза или отрезаны уши, руки, или ноги, и которые томились годы в своем бедственном плену; Александр, растроганный до слез видом их страданий, назначил им содержание, вполне обеспечивавшее их от нужды.
Поход в Мидию
Александр покорил хищные племена гор той страны, поручил гражданское и финансовое управление Персидою передавшимся ему персидским вельможам, которые не могли надеяться на прощение от Дария, потому должны были усердно служить новому царю; но для наблюдения за ними он оставил македонских и греческих военачальников с гарнизонами. Кончив эти дела, он пошел [май 330 г.] в Мидию, на Экбатану, где находился Дарий. Персидский царь снова собрал большое войско, состоявшее главным образом из храбрых горных племен, и вокруг него еще было много туземных царей. Но он потерял всякую надежду на победу, и при известии о приближении Александра бежал в Раги с вернейшею частью войска и остатками своих сокровищ. Александр желал взять в плен его, чтобы тем прекратить борьбу, и погнался за ним; он бежал через Каспийские ворота на северо-восток, в Бактрию, отчизну иранцев. Но на этом печальном бегстве он сделался жертвой измены. Уж многие сатрапы с своими войсками отделились от него, передались победителю; а Бесс, храбрый князь туранской земли, родственник его, составил с некоторыми другими вельможами преступный план отнять царский сан у государя, который, выказав себя оробевшим, все‑таки думал продолжать борьбу. В Таре, в стране тапуров, заговорщики ночью ворвались в шатер Дария, заковали несчастного царя и пошли с ним в восточные области, где Бесс имел много приверженцев; они, спешили уйти от Александра дорогами по горам, затруднявшим преследование. Немногие, оставшиеся верными Дарию, отделились от войска заговорщиков; некоторые из них покорились Александру; некоторые, как Артабас, его сыновья и греческие наемники, ушли в тапурские горы. Александр, назначивший Гарпала хранителем громадных сокровищ, простиравшихся до 180.000 талантов, положенных в Экбатанской цитадели, и оставивший начальником войск в Мидии Пармениона, поспешил, услышав об измене Бесса, в погоню за ним, взяв с собою телохранителей и самые легкие отряды пехоты. Не давая отдыха им и себе, он шел по следам изменников через горы и безводные пустыни; лошади и люди падали от изнурения; Александр оставлял их на волю судьбы и с железною непреклонностью спешил дальше; желание захватить в свою власть Дария, расстроить замысел изменников придавало ему силу неутомимо продолжать изнурительное преследование. Вероятно, в это время произошел тот известный случай, что когда ему, томимому жаждой в безводной местности, принесли несколько воды в шлеме, он вылил ее на землю, не желая воспользоваться тем, чего нет у его товарищей.
Смерть Дария III Кодомана
На равнине Гекатомпила он стал нагонять бегущих. Был рассвет утра. Он поскакал с своими спутниками на изумленных врагов. Бесс и некоторые из его соумышленников убили Дария, которого везли скованного на колеснице, и умчались, рассеявшись . Они опасались, что Дарий, взятый в плен Александром, формально передаст ему власть и тем ослабит сопротивление восточных областей завоевателю. Когда македоняне прискакали к царской колеснице, Дарий был уже мертв. Александр покрыл его своею пурпурною мантией, слезами искренней жалости плакал о несчастной судьбе его, велел отвезти его тело в Персеполь, в гробницу его предков. Сизигамбида похоронила там сына.
Так умер Дарий Кодоман, последний царь династии Ахеменидов. Он погиб не от противника, с которым безуспешно боролся за свое царство, говорит Дройзен, потерянные им битвы лишили его не только областей и могущества, но и доверия персидского народа, верности вельмож. Он бежал, окруженный изменниками; он умер в цепях, пронзенный кинжалами своих сатрапов, своих родных. За ним осталась та слава, что он не хотел купить себе жизнь ценою тиары, не признал за преступлением право на престол, умер царем. Судьба, сделала его жертвою искупления за вины его предшественников.
Провозглашение Александра Македонского персидским царём
Великим счастьем для Александра было то, что Дарий умер и что смерть персидского царя произошла не по его воле; чистый от крови Дария, он мог провозгласить себя законным преемником его и мстителем за его смерть. Теперь исчезли узы верности, которыми соединены были персы с династиею Ахеменидов, и лучшие из персидских вельмож поспешили признать Александра царем. Когда он остановился с Задракарте, на южном берегу Каспийского моря, отдохнуть от похода по трудным дорогам Эльбурсского хребта между Гирканией и Парфиею, в его стан явилось много знатных персов с выражением готовности служить ему: в числе их были Артабаз и его сыновья, Ариобарзан, Арсам. Александр принял их любезно и оставил их в должностях, которые занимали они при Дарии. Даже греческие наемники покорились царю, который выказал и относительно их великодушную кротость, с какою в эти дни счастья и геройского величия принимал всех признававших его власть. Некоторые из наемников вернулись на родину, другие поступили на его службу.
Антипатр и Агис III – битва при Мегалополе
Кротость Александра распространилась и на пелопоннесских греков, предпринявших против македонян войну, которая могла бы принять гибельные для него размеры, если бы счастье не помогло македонскому оружию и в Европе, как в Азии. Александр в это время получил известие, что Антипатр, оставленный наместником в Македонии, одержал победу над спартанцами, что они, которые одни из всех греков не хотели присоединиться к коринфскому союзу, повергнуты к его ногам. Гордясь своими подвигами, он не хотел оценить важности победы Антипатра; притом властолюбивая Олимпиада подорвала своими обвинениями его доверие к наместнику. Он насмешливо назвал поход Антипатра войною с мышами в Аркадии. При нерасположении к Антипатру, он охотно согласился простить спартанцев, отправивших к нему послов с просьбою о пощаде. Но подавленная Антипатром попытка борьбы подвергла бы владычество македонян большой опасности, если б и на этот раз легкомысленные несогласия между греками не помешали им действовать общими силами.
После поражения персов при Гранике Мемнон пытался поднять греческие государства на войну против македонян, чтобы принудить Александра вернуться в Европу. Смерть предприимчивого Мемнона расстроила план этой войны, которой особенно горячо желал спартанский царь Агис II (или, по другому способу счета, Агис III), храбрый человек старых дорийских нравов и стремлений. Агис стыдился и скорбел, сравнивая настоящее унизительное положение своей родины с её славным прошлым. Мужественный воин, плохо понимавший причины падения Греции, он надеялся вывести Спарту из её унижения. Пример самого Александра показывал, что энергический полководец может победить могущественного врага. Рассказы возвратившихся греческих воинов о битвах в Азии, о сокровищах Востока возбуждали в греках влечение к отважным предприятиям. Таким образом, около того времени, как Александр сокрушил силы персидского царства при Арбелах, Агис принял смелое решение уничтожить владычество македонян над Грециею и возвратить своей родине гегемонию в Пелопоннесе. У него были на персидские деньги набраны наемники на Тенаре, где при храме Посейдона находилось общее место вербовки всех греков, искавших наняться в военную службу; Агис присоединил к этому наемному отряду лакедемонские войска; к нему пришли отряды ахейцев, элидян, аркадян, и у него образовалось войско, сила которого простиралась до 20000 человек тяжеловооруженной пехоты и 2000 конницы. Он пошел с ним в Аркадию, на Мегалополь, который, по вражде к Спарте отказался принять участие в его предприятии, остался верен македонянам. Он осадил го род. Обстоятельства казались благоприятны ему: во Фракии было восстание, Этолия и Фессалия волновались; очень возможно было надеяться, что в Афинах восторжествует патриотическая партия, Демосфен прервет свое молчание и возобновит призыв всех греков к войне. Но Антипатр действовал очень искусно, и одолел. Благоразумной уступчивостью он быстро успокоил восставших фракийцев, привел в Пелопоннес 40000‑ное войско и одержал победу над греками в большой, кровопролитной битве при Мегалополе . Агис и его воины с геройством старины сражались против врага, далеко превосходившего их числом. Агис, раненный в ногу около ступни, был на щите унесен из боя своими сподвижниками. Но враги настигли их. Он велел остановиться, подать ему оружие, выбрал себе место, на котором умереть, стал на колена и бился против македонян, пока упал, смертельно пораженный в грудь копьем. На поле битвы легло 5000 пелопоннесцев, более 3000 македонян и греческих союзников их. Александр, давая пелопоннесцам пощаду, под условием, что Спарта присоединится к македонско‑греческому союзу и что она и бывшие в союзе с нею государства заплатят Мегалополю 120 талантов вознаграждения за военные убытки, говорил с пренебрежением об этой войне, но битва при Мегалополе доказала, что побеждать греков не так легко, как персов; греческому военному искусству был сам Александр обязан своими блестящими победами при Иссе и Арбелах. Антипатр взял пятьдесят человек из важнейших спартанских граждан заложниками в Македонию, чтобы обеспечить себя от новых попыток восстания.
Война с македонянами, кончившаяся кровопролитной битвой при Мегалополе, была делом отважным, но напрасным. Греки, разъединенные политическими раздорами, раздробленные на мелкие государства, не могли сохранить независимости; их поглощение большим государством было неотвратимо. Если речь «о договорах с Александром», ошибочно приписываемая Демосфену и принадлежащая, как теперь доказано, не ему, а какому‑нибудь другому оратору его партии, была произнесена, как полагают, во время этой войны, то и в Афинах противники македонян начинали приобретать влияние. Об этом свидетельствуют и борьба, происходившая в тои году между Демосфеном и Эсхином по делу о золотом венке, данном афинянами Демосфену, и речь Ликурга против Леократа, о которой мы будем говорить ниже. Недавно найдена надпись, из которой видим, что около этого времени получил от афинян почетный подарок фракийский царь Ребул, сын Севта, одержавший победу над македонским военачальником в понтийской области, Зопирионом.
Александр в Восточном Иране (погибель Филоты, Клита, Каллисфена)
Александр в Гиркании и Парфии
Отважным походом Александр покорил воинственных мардов и кадусийцев, живших в горах на юг от Каспийского моря и никогда не признававших над собою чужой власти; упрочив этим свое владычество над гирканскою сатрапиею, её горными проходами, гаванями, прекрасными лесами, он выступил из Задракарты, где воины его отдохнули и достаточно насладились пирами, праздниками, играми, и вдоль северного склона громадного хребта, отделяющего Иран от Турана, пошел в Бактрию, куда удалились Бесс и его приверженцы; там, надеясь на защиту гор и на преданность населения, проникнутого национальным чувством, Бесс принял титул и возложил на себя облачение персидского царя. В бактрийском походе македонское войско должно было преодолевать препятствия, противопоставляемые физическим характером страны, и сопротивление туземцев было тут упорнее, чем в западных областях царства. Воинственные племена Парфии и Арии (I, 366) сначала покорились Александру, потом вероломно истребили оставленный в их землях отряд; разгневанный Александр сурово наказал инсургентов: часть их умертвил, другую продал в рабство. Послушных он вызвал своею кротостью к доверию и преданности; теперь он хотел показать пример строгости. Он основал город, предназначенный открыть западной торговле и культуре путь в эти отдаленные области и упрочить покорность их; основание городов он считал вернейшим средством упрочения своей власти. Место для нового города, названного Александриею Арийскою, он выбрал зорким взглядом: там сходились дороги из Гиркании, Парфии, Маргианы, Бактрии, Сеистанского оазиса и бассейна Кабула. Город давно утратил свое имя, но жители Герата еще помнят, что основателем его был Александр.
Строгость, с какою наказал Александр арийцев, имела желанное действие. Он прошел Дрангиану и Арахозию, не встретив сопротивления. Нам уж известны народы этих стран (I, 365 и след): саранги, воинственное конное племя; мирные, трудолюбивые ариаспы («конные арийцы», которых греки называли эвергетами, «благодетелями»), жившие в южном Сеистане, «стране весны», цивилизованный и зажиточный народ, имевший благоустроенный государственный порядок. Оба эти племени покорились Александру. В Арахозии он тоже основал город, и назвал его тоже Александриею; название Кандагара еще напоминает первоначальную форму имени этого города, который скоро стал центром караванной торговли, по выгодности своего положения для неё. Основывая города в области далекого востока, Александр хотел открыть для торговли эти края, до того времени имевшие мало сношений с другими землями, хотел ввести в них греческий язык, чтоб из слияния восточной культуры с греческою возникла новая цивилизация, создать которую желал он.
Восточный деспотизм Александра и недовольство македонян им
Мы уж говорили, что Александр, к сильному неудовольствию своих македонских сподвижников, все больше и больше принимал формы восточного царя в своих отношениях к покоренным народам оставлял персидских вельмож в должностях, которые занимали они при Дарии, поручал македонянам только финансовое управление и начальство над гарнизонами областей, старался примирять с своим владычеством восточные народы, принимая их обычаи и понятия. Это стремление его стало особенно ясно проявляться по смерти Дария. Выставляя себя преемником погибшего царя, он хотел быть во всем похож на персидских государей; потому делал все больше и больше заимствований из пышного церемониала восточных деспотов. Он принимал азиатцев одетый в мидийское царское облачение, с царскою тиарою на голове. Ему нравилось, когда они преклоняли колена перед ним, воздавали ему восточный утрированный почести; он окружил себя персидскими жезлоносцами и другими придворными слугами; обстановка жизни его была то походная, простая, македонская, то персидская, придворная, ослепительно пышная. Он хотел, чтобы побежденные народы видели в нем не завоевателя, а законного царя. Он велел обучать отряды молодых азиатцев военной службе по македонскому образцу и присоединил их к своему войску под названием эпигонов. Его стан сделался подвижною столицею царства, подобно стану персидских царей. Эта космополитская политика, превращавшая Александра в персидского царя, возбуждала неудовольствие в македонских военачальниках; в своей надменности, они хотели быть повелителями завоеванных стран, владычествовать над побежденными, желали пользоваться неограниченными полномочиями сатрапов и предаваться наслаждениям с грубым произволом завоевателей. Лишь немногие, – как, например, Гефестион и Кратер, – усвоили себе понятия Александра и держали себя сообразно с его желанием. Все другие обижались, обвиняли Александра в неблагодарности; говорили, что за свою службу его честолюбию они вознаграждены тем, что плоды их победы отданы в руки побежденных.
Убийство Филоты и Пармениона
Главою недовольных был Парменион; он всегда советовал Александру воздерживаться от рискованных дел; предостережения его давно не нравились царю; в сражении при Арбелах его нерешительность едва не помешала успеху прекрасно обдуманного Александром плана битвы. Подобно отцу, громко высказывал свое недовольство сын Пармениона, Филота, человек храбрый, но горячий и гордый, бывший начальником отряда телохранителей. Парменион и Филота возбуждали в воинах желание поскорее кончить войну, получить свою долю добычи, вернуться домой. Когда войско стояло станом у дрангианского города Профтасии, составился заговор убить Александра; Филота узнал и не донес об этом; только на третий день дошло сведение о заговоре до Александра, и дошло не от Филоты. Главный злоумышленник. Димн, убил себя. Александр, по македонскому обычаю, созвал войско судить виновных, рассказал о заговоре и предложил Филоте доказать свою невинность. Войско нашло недостаточным то, что Филота говорил в оправдание себе. Он был подвергнут пытке, наговорил очень много против себя и других, был осужден войском на смерть, выведен к войску и по македонскому обычаю пронзен копьями. По исследовании дела оказалось, что и отец Филоты, Парменион, имел такие же мысли, как Филота. Под начальством Пармениона был оставлен в Экбатане большой отряд оберегать свезенные туда царские сокровища и охранять дорогу из Европы в восточные области. Александр опасался, что Парменион восстанет против него, услышав о смерти сына, и отрежет войску путь возвращения с востока. Потому тотчас после казни Филоты царь отправил надежного гонца в Мидию, с приказанием Клеандру и Мениду, помощникам Пармениона, убить его. Они исполнили приказание. Парменион прогуливался по саду экбатанского дворца; они подошли к нему, ничего не подозревавшему, подали письмо к нему от Александра; когда он стал читать, Клеандр нанес ему смертельную рану; отрубленная голова Пармениона была послана Александру, а тело его погребли глубоко опечаленные его смертью воины.
Александру казалось, что он окружен злоумышленниками, как видим из того, что за смертью Филоты последовали другие казни; были подвергнуты суду даже некоторые из очень важных военачальников, – Аминт, Симмий, Аттал – но были оправданы по недостатку улик. Был тогда казнен за свою прежнюю измену и зять Антипатра, линкестийский вельможа Александр; притом Олимпиада постоянно посылала сыну обвинения против Антипатра; потому Антипатр, опасаясь за свою жизнь, принял меры предосторожности и, между прочим, заключил тайный союз с этолянами.
Александр Македонский в Бактрии
Покорив Дрангиану и Арахозию, Александр стал готовиться к походу против Бесса, который, провозгласив себя царем под именем Артаксеркса, собрал большое войско в восточном Иране, где национальное чувство оставалось сильнее, чем в Мидии и Персиде, и приобрел себе поддержку туранских царей. Зимою Александр основал город, названный Александриею на Кавказе (т. е. Индийском Кавказе), поселил там воинов, ставших неспособными к походам, и 7.000 еще крепких. Весною он с удивительною смелостью пошел в Бактрию чрезвычайно трудным путем через покрытый снегами Индийский Кавказ (или Паропамиз; Гиндукуш). Четырнадцать дней войско шло по нагим скалам, где не находило дерева для разведения огня; оказался недостаток и в съестных припасах, так что воины принуждены были резать вьючный скот на пищу себе, питались корнями; войско было очень изнурено, когда пришло в первый бактрийский город, Драпсаку или Адрапсу. Дав тут воинам отдохнуть, Александр пошел по плодородным равнинам в главный город области, Бактру (Балху). Бесс, думавший, что переход через Паропамиз невозможен, был так испуган появлением Александра в Бактрии, что, не пытаясь сопротивляться, бежал с надежнейшими своими войсками за Оксус (Амударью), в землю согдиан; там он надеялся укрыться в Навтаке, под охраною горных крепостей и пустыни, отделявшей эту местность от Бактрии; он призвал на помощь себе массагетов и скифские орды. Но прежде чем собрались к нему воинственный племена той страны, Александр, неутомимо гнавшийся за ним, уж перешел быстрый Оксус по летучему, наскоро наведенному мосту, и приближался к его убежищу. Бесс хотел бежать дальше; но некоторые из его вельмож составили заговор, чтобы купить себе милость Александра, выдав его. Птолемей с отрядом конницы поспешил, по поручению Александра, туда, где вспыхнул этот заговор, и неподалеку от города Мараканды (Самарканда) заговорщики отдали Бесса, закованного в цепи. Александр привез его в цепях в Бактру и отдал на суд собрания персидских вельмож. Они осудили его на смерть за убийство Дария. Он был привезен в Экбатану, подвергнут, по персидскому обычаю, истязаниям, изувечению и распят на кресте.
Александр недолго оставался в Согдиане. На походе через Гиндукуш и по степям Бактрии его конница потеряла иного лошадей; пополнив эту убыль, он пошел по большой военной дороге из Мараканды на северо-восток в Кирополь, последний город персидского царства на реке, которую греки называли Яксартом (Сырдарья). Воинственные племена той местности ушли в свои укрепления на крутых горах, и упорно оборонялись там от македонян. В одном из нападений на них, Александр был ранен. Раздраженные сопротивлением воины его с изумительной отвагою врывались в укрепления врагов, и свирепо истребляли их; бежавшие от меча победителей бросались со скал в пропасти. Уцелело только восемь тысяч туземцев; они покорились Александру. Кирополь был самою большою и сильною из семи пограничных крепостей, который в очень давние времена были построены персами на окраине степей для защиты Ирана от диких туранцев, воинственных племен, живших в низовье Яксарта и называвшихся у греков общим именем скифов; эти племена с глубокой древности нападали на Иран, и в религиозных книгах иранцев, в старой поэзии персов, очень много говорится об этих набегах. Александр видел важность крепостей, ограждавших восточную культуру от вторжений туранских орд; он поставил македонские гарнизоны в эти укрепления и построил для усиления оборонительной линии новую крепость на северо-востоке у последних теснин Яксарта; он назвал этот укрепленный город «Крайнею Александриею», Alexandreia Eschate; теперь тут стоит Ходжент, один из центров караванной торговли тех стран. Делать завоевания за Яксартом Александр не хотел. Степные племена обещали ему соблюдать мир; он воспользовался этими сношениями с ними, чтобы приобрести точные сведения о характер их страны, об их образе жизни и военных обычаях. Итак, кочевые племена обширной туранской степи сохранили свою буйную независимость, остались по‑прежнему опасны своим соседям.
Восстание Спитамена
Когда Александр был на Яксарте, к нему пришло известие о восстании в его тылу. Спитамен, служивший Бессу и выдавший его Александру, не получал такой награды, какой надеялся, и в досаде решился начать войну. Он распустил слух, что Александр хочет истребить всех, помогавших Бессу; испуганные этим бактрийские родоначальники и воины подняли восстание, призвали на помощь себе массагетов и саков, неожиданно напали на пограничные крепости, истребили оставленные в них македонские гарнизоны. Положение Александра было очень опасно; при малейшей неудаче, он мог погибнуть со всем своим войском; только быстрота и решительность могли снасти его. Он выказал удивительную энергию. В несколько дней он взял все семь крепостей, которыми овладели инсургенты; на приступах он подвергал свою жизнь величайшим опасностям. Он наказал инсургентов с беспощадною строгостью: почти все мужчины были умерщвлены: женщины, дети, имущество розданы воинам. Немногие уцелевшие инсургенты были отведены в цепях на Яксарт и поселены с македонскими ветеранами и греческими наемниками в Александрии, основанной на этой реке. Подавив восстание, Александр перешел Яксарт и прогнал скифов, подступивших к реке и ругавшихся над македонянами. Раненный в сражении и чрезвычайно изнуренный, он напился дурной воды в солонцовой степи, и занемог. Его принесли в стан; болезнь была опасна; войско припоминало неблагоприятные предзнаменования, предвозвещавшие беду; но Александр скоро выздоровел. Дикие племена степей, удивлявшиеся его геройству, снова обещали держать себя мирно и заключили союз с ним; он производил на них впечатление существа, одаренного божественною силою. – Теперь Александр получил возможность идти против восставших согдианцев. Он поспешно пошел к Мараканде, которую осаждал Спитамен, разбив отряд македонского и греческого войска. Появление Александра ужаснуло врагов; Спитамен с своим конным войском ушёл в степь. Александр преследовал его до окраины пустыни, потом отмстил за убитых инсургентами воинов разорением согдианских городов и селений. Туземцы скрывались от беспощадного врага в леса и в горные укрепления. Зиму Александр провел в Зариаспе (то есть, быть может, в Бактре). В его великолепный стан являлись послы близких и дальних народов; пришли туда к нему новые подкрепления. Согдианцы между тем вышли из своих убежищ и кроваво отметили оставленным в их земле гарнизонам за её опустошение. В начале весны Александр вернулся в Согдиану, взял и разрушил горные укреплении, построил несколько городов для упрочения своей власти над враждебным населением Согдианы и Бактрианы. На чрезвычайно крутой скале дикого хребта, подымающегося между Навтакою и Бактрою выше линии вечных снегов, стояла согдианская крепость, в которую вела узкая тропинка по скале; никакого другого доступа к ней не давали отвесные утесы и глубокие пропасти. Многие из восставших против Александра вельмож отвезли туда своих жен, дочерей и свои сокровища. Когда Александр потребовал от гарнизона покорности, ему с насмешкою отвечали, чтобы прежде он нашел себе крылатых воинов. Он назначил награду тем, кто взойдёт на утес, подымавшийся над крепостью. Триста воинов, уроженцев горной части Македонии, пошли ночью взбираться на утес; дело было чрезвычайно опасное; но они преодолели все трудности, взошли на вершину, покрытую льдом и снегом. Утром, варвары с изумлением увидели врагов на скале над крепостью и, отчаявшись в возможности сопротивляться, сдались, умоляя о пощаде. Александр взял громадную добычу. В числе множества знатных пленниц находилась Роксана, дочь Оксиарта, одного из туземных князей, дивная красавица. Александр влюбился в нее и решил жениться на ней.
Постепенно восстание было подавлено. Был побежден и отважный Спитамен; призвав массагетов, он неожиданно напал на македонян и нанес им большой урон, но снова был принуждена бежать в пустыню, и скоро был убит там, по одним известиям, своею красавицей женою, которую часто оскорбил, по другим, своими союзниками, скифами, которые надеялись купить его головою прощение Александра. Зимою Александр взял последние горные твердыни инсургентов, принудил их князей покориться; теперь он мог заняться приготовлениями к новым предприятиям: в Бактрии и Согдиане было водворено спокойствие; племенные князья, которым он великодушно простил их сопротивление, были ему преданы; укрепленные города, которые основал он в продолжение двух лет, проведенных в этих областях, имели верное ему македонское и греческое население; и когда он великолепно отпраздновал в Бактре свою свадьбу с Роксаною, туземцы стали гордиться тем, что дочь их страны избрана могущественнейшим царем земли разделять с ним его престол; – все это ручалось ему за верность восточного Ирана. По усмирении восстания, прежнее благосостояние начало возрождаться в плодоносных долинах прекрасных горных областей; родина старинной иранской энергии и культуры, открытая теперь влиянию цивилизованных государств запада, скоро вновь получила высокое значение в истории развития восточных народов.
Убийство Клита Александром
Но славу Александра омрачило в Согдиане черное дело – убийство Клита, спасителя его жизни в сражении на Гранике, брата его кормилицы. На празднике Диоскуров в Мараканде пир длился до глубокой ночи. Александр веселился в кругу своих вельмож. Греческие софисты и льстецы превозносили его выше всякой меры, говорили, что он превзошел своими подвигами Диоскуров и Геракла, что он достоин пользоваться уж и теперь, при жизни, божескими почестями. Клит, человек горячего характера, давно досадовавший на восточное и греческое боготворение Александра, стал порицать это льстивое преувеличение подвигов его, стал говорить, что слава их принадлежит главным образом мужеству македонского войска. Спор разгоряченных вином гостей становился все громче, слова Клита делались все оскорбительнее. Опровергая льстецов, Клит стал доказывать, что дела, совершённые Филиппом, гораздо важнее дел Александра: говорил, что счастливы Парменион и его сыновья, счастливы воины, павшие в битвах, потому что смерть избавила их от стыда видеть македонян, наказываемых мидийскими розгами, выпрашивающих у персов позволения войти к царю; он хвалился спасением жизни Александра при Гранике и закричал Александру: «Не приглашай к твоему столу свободных людей, приглашай варваров и рабов, целующих подол одежды твоей, поклоняющихся твоему персидскому поясу!» Раздраженный Александр вскочил, хотел схватить свое оружие: македонские вельможи успели спрятать оружие и вывели Клита, продолжавшего кричать. Но через несколько минут Клит вошел другою дверью и стал опять говорить язвительные порицания; царь выхватил копье у одного из телохранителей и бросил в Клита; Клит упал, обливаясь кровью . Древние писатели сурово говорят об этом несчастном порыве досады Александра, испорченного, по их словам, счастьем и лестью. Но взвешивая обстоятельства дела, надобно признать, что убийство Клита извинительнее хладнокровием приказания убить Пармениона. – Александр в отчаянии бросился на тело Клита, провел в своем шатре трое суток без пища, без питья, без сна, рыдая о Клите. Друзья едва могли успокоить его раскаяние.
Анаксарх и Каллисфен
Удивительный ход событий производим такое сильное впечатление на фантазию, что окружающие Александра как будто опьянели, – будто утратили власть над своими мыслями и поступками. Столкновение разнообразнейших интересов – говорит Дройзен – интриги тайных соперничеств, непрерывная вереница пиров и битв, праздников и тяжких походов, роскоши и голода, строгой походной дисциплины и необузданного разгула на стоянках, передвижение все дальше и дальше, все в новые и новые страны, без заботы о будущем, с мыслями только о том, чтобы спешить наслаждаться – все это придавало походному двору Александра характер фантастического авантюризма, соответствовавший изумительному блеску его победоносных походов. – Из греческих софистов и ученых, сопровождавших Александра, особенно выдающиеся роли играли два человека, противоположные друг другу по качествам, которыми приобрели себе знаменитость, Анаксарх и Каллисфен. Софист Анаксарх, уроженец Абдеры, старался заслужить милость Александра низкою лестью, раболепством. Каллисфен, уроженец Олинфа, хотел блистать в партии недовольных Александром. – Об Анаксархе рассказывают, что он в успокоение Александра после убийства Клита излагал ему доводы такого рода: «разве ты не знаешь, царь, что богиня справедливости изображается подле Зевса Крониона потому, что хорошо и справедливо все, что делает Зевс. Точно так же все, что делает царь, должны считать справедливым и сам он и все». – Анаксарх убедил Александра, чтоб он требовал и от македонян тех почестей, какие по восточному этикету воздавали ему азиатцы, преклонявшие колена перед ним; применяя к этому делу рационалистические понятия современных философов, Анаксарх говорил: боги и герои, которым македоняне воздают эти почести, были тоже люди, победоносные полководцы, хорошие законодатели; умершим людям воздают же божеские почести – следует оказывать такие почести и живому, который превосходит всех их своими подвигами.
Чем больше нравились Александру льстивые рассуждения ловкого софиста, темь резче порицал их Каллисфен олинфский , сын сестры Аристотеля, воспитавшийся вместе с Александром, учившийся потом в Афинах; он поехал в Азию с Александром, желая написать его историю. Своими лекциями и пышным, исполненным риторических преувеличений описанием первых походов Александра он восхищал царя, полководцев и придворных; их похвалы развили в нем тщеславие. Пока гордость Александра еще не переходила границ рассудительности, еще не требовала божеских почестей, Каллисфен, подобно другим приближенным его, был угодливым льстецом. Но теперь – и в особенности с той поры, как Анаксарх, умевший говорить не хуже его, стал более, чем он, нравиться Александру, он сделался суровым нравственным судьею, стал выказывать себя республиканцем, резко отказался преклонить колена перед Александром, прославляла, прежнюю свободу, горько порицал измену греческим и македонским обычаям. Это дало его противникам возможность взводить подозрения на него. Они говорили, что его надменность невыносима, что он имеет такой гордый вид, как будто хочет низвергнуть царя; говорили, что он опасен своим влиянием на молодых знатных македонян, которые уважают его слова как изречения оракула, называют единственным свободным человеком между всеми тысячами людей в войске. Однажды на пире Александр потребовал, чтоб он сказал речь в похвалу македонянам. Он говорил с обыкновенным своим мастерством, и вызвал общее удовольствие. Александр предложить говорить то, что можно сказать и в порицание македонян, и он живо описал бедствия, каким подвергли македоняне Грецию; это возбудило в Александре и македонских вельможах такой гнев, что они воспользовались первым поводом избавиться от неприятного моралиста. Повод скоро представился. Македонянин Гермолай, оскорбленный на охоте Александром, составил с некоторыми из молодых знатных македонян заговор убить царя. Александр был предупрежден об опасности сириянкой, игравшею роль предвещательницы, и заговор был раскрыт. Виновные, отданные на суд войску, были, по македонскому обычаю, побиты камнями. Каллисфен, обвиненный в знании об их умысле, был закован в цепи. Александр возил его в цепях при войске; на походе в Индию он погиб, – по одним известиям, умер от болезни, по другим, был повешен.
Поход в Индию. Смерть Александра
Александр Македонский в Индии
Когда Александр был в Бактре, к нему явились послы из‑за Инда, от царя Таксила (то есть, от царя города Таксилы, точнее – Такшасилы, Лахора). Таксил приглашал македонского царя идти на восток, обещал ему свою помощь для покорения соседних царей, в особенности могущественного Пора (то есть Пуру), владычествующего за Гидаспом над страной, в которой более ста городов. Вскоре приехал другой индийский царь, которого треки называют Сисикипром, бывший в сношениях с Бессом, а теперь предлагавший Александру свою службу. Жажда подвигов располагала Александра идти в Индию, страну чудес, завоеванием которой он желал превзойти славу Кира и Дария Гистаспа. Но были у него и другие поводы предпринять этот поход. Многие македоняне роптали, что безграничная страсть царя к завоеваниям не дает им пользоваться плодами их побед; он рассчитывал, что надежда на богатую добычу в Индии прекратит их ропот; в походе он отлагал персидскую пышность, возбуждавшую столько неудовольствия, делил труды и лишения с простыми воинами, жил по македонским обычаям среди своих сподвижников; потому, впоходе неудовольствие их на него само собою исчезало.
Притом, в войске было много людей, желавших, чтоб он делал новые завоевания: привлекаемые славою его побед, желанием обогатиться, или страстью к приключениям, или любопытством, рассказами о сокровищах и чудесах востока, в стан Александра непрерывно шли тысячи новых воинов; для них нужны были новые походы, новые битвы и победы; они тоже хотели славы, завоеваний, добычи, наслаждений.
В конце весны 327 года Александр с войском, в котором было более 100.000 воинов разных племен, покинул Бактрию и Согдиану и через горы Паропамиза, тем же путем, по которому с таким трудом шел в Бактрию, он двинулся к реке Кофену (Кабулу) и к Инду. Войску понадобилось преодолеть много тяжелых затруднений, противопоставляемых природою и воинственными туземцами, прежде чем оно дошло до ворот Гиндустана.
Одним из эпизодов этого похода было взятие укрепления, построенного на очень высокой скале. Македоняне говорили, что туда не могли подыматься птицы и потому называли укрепление недостижимым для птиц (Aornos); за взятие его льстецы превознесли Александра выше Геракла. У них все больше и больше входило в привычку сравнивать Александра с этим героем, который странствовал повсюду, побеждая всех, и следы которого греки находили во всех чужих землях. Мы уж говорили, что бог Кришна мог напоминать им Геракла, носившего на плечах львиную шкуру и бившего булавой. Еще удобнее было сравнивать Александра с Дионисом, который тоже прошел по всем странам, покоряя все народы, и следы которого греки тоже увидели в Инде, в земле ашваков (ассакенов; – I, 371; II, 70). Таким образом, поход Александра в Индию, уж и сам по себе изумительный, был прикрашен мифическими вымыслами и получил сказочный характер; Александр, исторический деятель, стал сыном Зевса и был окружен божественным сиянием.
С восточных склонов гор Александр сошел в покрытую цветами землю паропамизцев, прошел через столицу их, Кабуру или Ортоспапу, которую воины его назвали, для счастливого предзнаменования, Никеею («городом победы») и вдоль реки Кабула пошел к Инду; в его стан явились царь Таксилы и второстепенные цари той страны; они приехали пышною процессиею на богато наряженных слонах; их сопровождала многочисленная свита; они привезли драгоценные подарки. Александр уверил их в своей милости, обещал им защиту от царей, не признавших его власти, велел Пердикке и Гефестиону идти, вместе с ними по правому берегу Кабула и навести мост через Инд, а сам с главным войском пошел к Инду более северным путем через горную страну, которую населяли воинственные племена, имевшие много укреплений; богатые стадами, они ссорились и мирились между собою по своей воле, не подчиняясь никому.
Население этой страны ушло от нового врага в горы или в укрепленные города; Александр покорил некоторые племена силой оружия; другие добровольно подчинились ему. Царь Горидалы сжег свою столицу и ушел в горы; Птолемей погнался за ним на высоты и убил его. Аригеи, храбрые горцы, ушли на скалы; македоняне напали на них ночью при зареве костров и после упорной обороны одолели их, взяли 40.000 пленных и захватили огромные стада рогатого скота; Александр велел восстановить сожженный город аригеев, и созвал туда новых жителей, поселил там воинов, ставших неспособными к продолжению похода. Потом он вступил в землю гуреев, прекрасную долину, которая своими виноградниками, рощами лавров и миндальных деревьев, характером гор, покрытых стадами скота, напоминала македонянам их родину; потом через землю нисейцев, которых греки стали считать потомками спутников Диониса, он прошел в область ассакенов, храброго горного народа. Очень большего труда стоило ему покорение столицы ассакенов, Массаги (I, 331); при упорной обороне её, царь ассакенов был убит. Город был принужден сдаться Александру и выдать царское семейство; ассакенские воины были взяты на службу в македонское войско; но, по отвращению к иноземцам, они пытались уйти и были умерщвлены македонянами.
Славу величайшей отваги Александр приобрел взятием горного укрепления Аорна. Оно стояло на скале, одиноко подымающейся над равниною на высоту 1200 футов (теперь эта скала называется Рани Гат «Царицына скала»). В крепости были родники, было много места для разведения овощей; она была снабжена большим запасом провианта и казалась неодолимой. Но овладеть ею было важно, потому что она господствовала над местностью, где Кабул впадает в Инд, и трудность предприятия была заманчива для честолюбия Александра. Туземцы показали ему тропинки, которые вели на скалу. Послав Птолемея занять соседний утес, Александр вместе с ним сделал несколько приступов, но все они были отбиты. Он решился на изумительное дело, – велел сделать насыпь чрез глубокое и широкое ущелье, отделявшее крепость от скалы, занятой Птолемеем. Индийцы смеялись над этой работою; но Александр доказал, что человеческая сила может преодолевать всякие препятствия. Скалы были соединены насыпью, и крепость была взята ночным приступом. Покорением её Александр обеспечил себе свободу движений по реке Кабулу до Инда. Геракл доходил только до Аорна и не овладел этою крепостью, говорили греки; взятием её Александр превзошел его.
Овладев Аорном, Александр пошел на крепость Дирту, в которой брат убитого ассакенского царя собрал много войска; покорив ее и соединившись с отрядами Пердикки и Гефестиона, он стал готовиться к переходу черед Инд. Это было весною 326 года. Совершив молитвы и отпраздновав игры, войско переправилось через эту широкую реку близ места, где ныне стоит город Атток; часть войска перешла Инд по мосту, построенному на судах; другая переплыла на лодках. Александр пошел в столицу царя Таксила, который дал македонянам богатые подарки: золото, серебро, боевых слонов, стада скота для продовольствия. Сподвижники Александра дивились величественной природе прекрасной страны, расстилавшейся перед ними в весеннем уборе у подошвы покрытых снегом гор, восхищались роскошною растительностью; странны казались им индийские обычаи; дикое впечатление производили на них индийские подвижники, которых в первый раз увидели они в столице Таксила, – эти нагие люди, проводившие свою жизнь неподвижно под знойными лучами полуденного солнца и на холоде ясных ночей, покрывавших тело их студеной росой (сравн. I, 335). – Почтительно встреченный Таксилом и его народом, Александр вступил с своим войском торжественной процессиею в город Таксилу; там он отпраздновал ряд блестящих торжеств. Многие соседние цари явились туда к нему с подарками. Он принял их милостиво, дал подтверждение их власти, наградил увеличением царств и подарками тех из них, которые выказали особенное усердие к нему; больше всех наградил самого Таксила. Явились к нему послы из Кашмира, с далекого северо-запада; это были знатнейшие вельможи царства; их царь, Абисар, до той поры бывший союзником Пора, прислал уверение в преданности Александру и богатые подарки ему: уборы из драгоценных камней, слоновую кость, тонкие ткани.
Царь Пор и битва на Гидаспе
Назначив македонянина Филиппа правителем земель между Индом и Гидаспом и начальником войск, оставленных в этой области, и присоединив к своему войску отряды новых союзников. Александр пошел против Пора, могущественнейшего из царей Пенджаба. Пор с большим войском, при котором было 300 слонов и 300 военных колесниц, ждал его на восточном берегу Гидаспа. Уж начался период тропических дождей; сильный грозы затрудняли поход; Гидасп разлился так, что имел в ширину 1200 шагов. Но Александр решился переправиться через него. Он велел разобрать на куски и перевезти лодки, которые были на Инде; несколько дней обманывал и утомлял неприятеля фальшивыми попытками переправы. За лесами высокого берега, ночью, под проливным дождем, лодки были снова сложены из привезенных кусков и Александр переплыл разлившуюся реку в виду врага; воины перешли в брод небольшой рукав реки, отделявший их от тенистого луга, на котором стояло неприятельское войско, и напали на него; восемь часов длился упорный бой; слоны неприятеля делали много вреда македонянам; наконец искусство и бесстрашие фаланги одержало полную победу . – Этот переход через Гидасп и победа над многочисленным, храбрым войском, одушевленным любовью к свободе и национальности, составляют одно из самых славных дел древней истории. Было убито 20.000 индийцев, в том числе два сына Пора, один из союзных с ним царей, все главные начальники конницы и пехоты, все правители слонов и военных колесниц; на поле битвы лежали 3.000 убитых лошадей и более ста слонов; около 80 слонов были захвачены победителями. Сам Пор был взят в плен. Александр поступил с ним по‑царски, милостиво: возвратил ему царство, – и возложил на восстановленного царя только обязанность повиноваться и давать войско ему.
«Когда войско Пора было окружено и совершенно расстроилось, он искал смерти в битве; его золотой панцирь и осмотрительность слона, на котором сидел он, долго охраняли его от ран; Наконец стрела ранила его в правое плечо, он лишился способности сражаться и, боясь быть взят в плен живым, повернул слона, чтоб удалиться из боя. Александр во все продолжение битвы видел высокого седого индийского царя, сидящего на богато убранном слоне; видел, что он постоянно приводит своих воинов в порядок, ободряет их, часто бросается сам в наиболее опасные места, в густые ряды врагов; исполненный удивления к его мужеству, Александр, желая спасти его жизнь, помчался за ним, когда он обратился в бегство; но старый верный боевой конь Александра, Букефал, изнуренный жарким боем, пал под ним. Он послал царя Таксилы догнать бегущего; Пор, увидев своего старого врага, повернул слона, и. собрав последние силы, бросил в него копье. Таксил, благодаря быстроте своего коня, увернулся от удара. Александр помаю других индийцев, в том числе царя Мероя, который прежде был другом Пора. Ослабевший от потери крови и томимый жаждою Пор спокойно выслушал Мероя, заставил своего слона опуститься на колена; слон своим хоботом осторожно снял его с себя, поставил на землю; он выпил воды, несколько отдохнул и попросил Мероя вести его к македонскому царю. Александр пошел к нему на встречу, с восхищением смотрел на красоту старика, на благородство, с каким он держал себя и теперь, побежденный. Говорят, что после первого приветствия Александр спросил: «Как, по твоему желанию, должен я поступить с тобою? – Пор отвечал ему: «По‑царски». «Так я поступлю по моему желанию, –сказал Александр. – Требуй того, чего желаешь». – «В том моем слове уж высказано все», отвечал Пор. (Дройзен).
После битвы на Гидаспе Александр дал своему войску тридцать дней отдыха в богатой, плодородной стране. Во время отдыха было совершено торжественное погребение убитых, была отпразднована победа, были построены на удобнейших местах переправы через Гидасп два города, предназначенные служить оплотами распространения греческой культуры на отдаленный восток. Один из этих городов был назван Букефалою, в память о верном коне Александра, павшем тут; другой, Никея, должен был увековечивать именем память о великой победе. Когда войско отдохнуло, Александр, в сопровождении Таксила и Пора, пошел в богатую долину верховья Гидаспа наказать царя Абисара, который держал себя двусмысленно. Многолюдные города, добровольно покорившиеся, Александр присоединил к царству Пора, а в прекрасных лесах той местности он велел рубить деревья и сплавлять их в основанные им города для постройки флота. Потом он пошел дальше на восток, перешел широкий Акесин, шумно стремящийся между скал, построил на берегу его Александрию, вступил в землю живших за Гидраотом индийцев, у которых не было царей (сравн. I, 332); они очень храбро оборонялись, но он победил их, прогнал отважных катеев из их стана, оградою которого был круг телег, плотно поставленных в три ряда; они бежали в свою столицу Сангалу, защищенную крепкими стенами, упорно защищали ее, отбили несколько приступов; он взял ее, разрушил стены и дома, часть жителей истребил, другую продал в рабство. Ужаснувшись такой жестокости, остальное население или бежало, или билось до смерти, не сдаваясь. Менее упорны были цари народов, живших далее на восток. Когда Александр приблизился к столице Сопита, владения которого простирались до истоков Гифасиса (Сетледжа; I, 220) и до соляных копей, царь при громе музыки вышел к нему с многочисленною свитою в светлых одеждах, в уборах жемчуга, драгоценных камней, золота, и купил милость великого царя драгоценными подарками, в числе которых находились приученные к охоте гепарды. Восточный сосед Сопита, Фегей, тоже покорился без сопротивления.
Отказ войска Александра продолжать поход
Пришедши на Гифасис, Александр услышал, что за пустынею, которая простирается на двенадцать дней пути на восток от этой реки, лежит плодородная богатая страна Великой реки (Ганга), что в той стране живет трудолюбивый, образованный народ под управлением царей и вельмож, в благоустроенных царствах с многолюдными городами. Александр возгорелся желанием завоевать, присоединить к своему царству и эту богатую, образованную страну. Македоняне, уже семьдесят дней страдавшие от проливного дождя, сопровождавшегося ужасными грозами, с огорчением и негодованием услышали, что царь хочет подвергнуть их новым трудам и опасностям, вести их на многочисленных врагов по страшной безлесной пустыне, где сыпучий песок раскаляется под солнечным зноем, за палящим зноем дня следует холодная, нездоровая ночь. Воины сходились и роптали на свою печальную судьбу, обрекшую их вечно быть в походах, терпеть лишения, сражаться; говорили, что их оружие притупилось, одежда обратилась в лохмотья; что не увидят они родину, жен, детей, родителей, погибнут все, если не остановят царя. Они дали друг другу клятву не идти дальше. Напрасно Александр возбуждал их честолюбие и алчность, напоминал им о прежних подвигах, говорил, какое счастье ждет их, когда они, завоевав весь свет, возвратятся на родину с богатою добычею и великою славою. Воинам горько было противоречить царю; но они хотели возвратиться на родину, спокойно жить в кругу родных. Кен, один из начальников телохранителей, передал царю требование войска и убеждал его поступить рассудительно, покориться необходимости. Это было смелое дело старого героя и последнее его дело; вскоре он умер. Царь сделал еще одну попытку, сказала войску, что пойдет дальше с теми храбрыми, которые добровольно последуют за ним; а другие пусть говорят на родине, что покинули своего полководца в неприятельской земле. Объявив это, он затворился в шатре, думая пристыдить воинов. Македоняне жалели о том, что царь досадует на них, но остались при своем решении. Три дня провел Александр, затворившись в шатре, как Ахиллес. Утром на четвертый день велел принести жертву; предзнаменования при ней были неблагоприятны продолжению похода, и он объявил войску, что решился идти назад. Это обрадовало воинов, по стану раздались крики восторга.
Александр на Гидаспе
Против воли отказался великий завоеватель от мысли идти на Ганг, видеть чудеса, привлекавшие его воображение, расширить границы своего царства до неведомого моря на далеком востоке. Боги воспретили ему продолжать поход. Быть может, он уж и понимал теперь, что индийский народ, чуждающийся иноземцев и выработавший себе совершенно своеобразную культуру, не так легко подчинится греческой цивилизации, как изнемогшее персидское царство. Он велел соорудить на берегу Гифасиса двенадцать высоких жертвенников, в обозначение того, как далеко на восток проник он, и закопать под ними оружие и сосуды колоссального размера, чтобы возбудить в людях следующих веков мысль, что он и его воины были великаны. Он принес жертву, устроил праздник с военными играми, и пошел между зеленых полей риса обратно к Гидаспу. Покоренные земли Индии он присоединил к своей державе как подвластный царства. Он увеличил владения Таксила и Пора, ставших верными слугами его, оставил других покорившихся ему царей государями их владений, определил обязанности их, и с частью войска поплыл на новопостроенных судах из Буцефалы и Никеи вниз по Гидаспу к Инду, а Кратер и Гефестион с остальным войском пошли в том же направлении берегом. Начальником флота был Неарх, кормчим на корабле Александра Онисикрит. Плавание, начатое с принесением обильных жертв и возлияний богам, было сначала счастливо. Но при впадении Акесина в Гидасп, стремительный ток, образуемый встречей этих быстрых рек, разбил много судов о скалы. Большого труда стоило остальным судам пройти это опасное место.
Ниже, при слиянии Гидаспа и Гидраота, около нынешнего города Мультана, жили воинственные маллы, а неподалеку оттуда их постоянные враги, судраки или оксидраки (I, 333). Соединясь, эти два племени могли б оказать сильное сопротивление походу македонян через их земли; но они не умели согласиться в выборе общего полководца; Александр совершил трудный переход через пустыню, неожиданно напал на маллов, собравшихся у города Агалассы, разбил их, и после нескольких дней осады взял приступом Агалассу. Маллы отчаянно оборонялись, и раздраженные македоняне, одолев их, беспощадно истребили всех.
Война приняла теперь свирепый характер, потому что племена этой части Индии очень упорно защищали свою независимость и тем раздражали македонян. В одном из городов, жители, храбро оборонявшиеся, сами зажгли свои дома и бросали из горящих улиц копья и бревна на врагов, пока задохнулись от дыма или сгорели. – Вообще, индийцы этих областей укрывались в леса и болота, не сдаваясь македонянам.
Опустошая землю маллов, Александр дошел до их столицы. Она была сильно укреплена. Македоняне взяли город приступом. Маллы ушли в цитадель, стоявшую на высоком месте, и осыпали македонян дождем стрел. Александр взошел на стену первый из всех; воины лезли за ним, но лестницы подломились под тяжестью слишком большего числа их; только трое военачальников успели взойти на стену. Александр бросился вниз; двое из трех военачальников, Певкест и Леоннат, спрыгнули к нему; маллы стреляли, бросали в них копья. Александр, в блестящем вооружении, геройски сражался, поставив перед собою щит и прислонившись к стене; он убил мечом военачальника маллов и еще трех воинов; но неприятельская стрела пробила его латы, из груди его полилась кровь; он упал в изнеможении; Певкест прикрывал его, упавшего, священным щитом, который взял он из Илиона; Леоннат прикрывал его с другой стороны, смерть их всех казалась неизбежна; но македоняне ворвались в ворота, перелезли через стены, пошли сомкнутыми рядами на индийцев; одни сражались, другие положили лишившегося чувств Александра на его щит и унесли в его шатер. Македоняне полагали, что он убит, и в ярости беспощадно убивали всех, и женщин и детей. Но благодаря искусству врачей и заботливости сподвижников, раненный царь скоро оправился. Через семь дней он уж мог возвратиться к своему войску, на Гидасп. Оно рыдало, услышав о его смерти, и встретило его с восторгом. Он отпраздновал свое спасение благодарственными жертвами и торжествами. Маллы и оксидраки отказались от сопротивления. Их вельможи явились с подарками в стан Александра и объявили, что они покоряются, и воины их присоединятся к его войску. Оба народа были присоединены к сатрапии, Филиппа (стр. 214).
Александр на Инде
Флот и войско подвигались после того, не встречая сопротивления до впадения Гидаспа в Инд . Из соседних и дальних земель приходили послы с богатыми дарами: тонкими тканями, жемчугом, драгоценными камнями, издельями из черепахи, укрощенными львами и тиграми, просили милости завоевателя. Основав на южной границе Пенджаба укрепленный город, который назвал Александриею, царь продолжал путь в области низовья Инда. В первом томе (стран. 331 и след.) мы перечисляли народы, жившие по плодородным низменностям на востоке и в прекрасной холмистой области на западе Инда, до его южного устья. Тут были густонаселенные браманские государства с богатыми городами, деревнями и обширной торговлей. Тропический климат и влажный морской воздух производили роскошную растительность, щедро вознаграждавшую труд, так что вся эта страна была похожа на сад. Пришедши в город согдов, Александр поселил в нем греческую колонию и назначил его столицею сатрапии нижнего Инда; но напрасно ждал он, что цари той страны явятся к нему: возбужденные надменными браманами, полные ненависти к иноземцам, они отказали ему в покорности. Александр взялся за оружие, чтобы смирить их. После сильного сопротивления он взял главный город престийцев; царь их был тут убит. Александр отдал на разграбление воинам богатые селения их; они были принуждены покориться. Другие цари, в том числе могущественный Мусикан, ужаснулись, просили пощады, присылая богатые подарки; Александр милостиво принял их покорность. Но едва он ушел из той страны дальше вниз по реке, браманы подняли восстание; македоняне вернулись, взяли приступом Синдоману, столицу царя Самба, успевшего бежать, умертвили жителей, а браманов, возбудивших народ к восстанию, предали особенно мучительной смерти – распяли их на кресте. Не менее сурова была участь, которой подвергли они царство Мусикана. Города, взятые приступом, были разрушены, жители умерщвлены или проданы в рабство; множество браманов и попавшийся в плен царь были повешены на виселицах, поставленных вдоль дорог. Лишь немногие крепости и города были оставлены неразрушенными для того, чтобы поставить в них македонские гарнизоны. Запуганный этим царь Патталы Мерис покорился Александру. Победитель дружелюбно уверял индийцев, что оставит неприкосновенными их религию и обычаи; этим он постепенно рассеял вражду поклонников Брамы и приобрел их расположение.
Македоняне сильно укрепили Патталу, стоявшую при начале дельты Инда, устроили в ней гавань, соорудили верфи, чтоб она была центром торговли Индии с другими землями. Гений Александра был направлен не к тому только, чтобы делать завоевания. Он хотел соединить Азию и Африку с Европой торговыми связями, внести греческую культуру, энергию и греческое благоустройство в неведомые до той поры страны далекого востока. Счастье неизменно служило македонскому герою, и он не знал никаких неудач; привыкнув сокрушать могучею рукой всякое сопротивление, он полагал, что может соединить дело завоевания с заботами о мирном развитии покоренных народов, вознаградить их за утрату независимости и национальности водворением у них искусственной космополитской цивилизации, вовлечением их в связи всемирной торговли. Он не понимал, что народам дальнего востока небесные блага дороже земных; он мерил индийцев масштабом греческого просвещения, между тем как их пылкая фантазия презирала все политические соображения, все правила практического рассудка. Но хотя то, что создавал он в Индии, не имело прочного основания и потому быстро рушилось, нельзя не удивляться обширности ума, который среди битв и трудностей чрезвычайно тяжелых походов приискивал верные средства соединить завоеванные страны в одно целое мудрой политикой, могуществом греческой образованности и обширной торговлей. Остановившись довольно долго на отдых в Паттале, Александр сделал очень хорошие распоряжения относительно устройства индийских дел и озаботился соединить земли по Инду с Персией новыми торговыми путями. Цари, добровольно и недобровольно покорившиеся победителю, были оставлены им на престолах под условием исполнять обязанности, не очень обременительные, а преданность их интересам македонского владычества была укреплена расширением их владений; взаимное недоверие между ними было надежнейшим залогом их верности. Притом города, основанные Александром, и поставленные в них гарнизоны с верными и энергическими начальниками представляли собою центры действий для подавления восстаний против македонской власти; дороги, проложенные Александром чрез горные проходы на западе от Инда, давали возможность быстро присылать подкрепления из персидских областей. Устройство путей сообщения между Индией и Персией было одною из главных забот Александра. Он сам пошел в обратный путь новою дорогой, послав Кратера с отрядом войска другой дорогой через Арахозию и Дрангиану в Бактрию; он спустился с флотом по правому (западному) рукаву Инда, чтоб исследовать устья этой реки и соседнее прибрежье: он хотел найти морской путь от дельты Инда в Персидский залив. Флот Александра потерпел много вреда в плавании по Инду: много судов было разбито стремительностью приливов и отливов, которые бывают очень сильны на этой широкой реке в её дельте. Оставив большую часть флота у одного из островов, Александр с лучшими кораблями поплыл в океан; низкий безлесный берег скоро исчез. Александр принес быка в жертву отцу своему Аммону и греческим морским божествам, совершить возлияние им из золотой чаши и бросил ее в море, молясь богам о благополучном плавании, потом возвратился со всем флотом в Патталу. Дав морякам несколько отдохнуть, он поплыл по левому (восточному) рукаву реки и сделал с отрядом войска три перехода по болотистому берегу моря отчасти для того, чтобы выкопать колодези, которые бы доставляли воду морякам. Потом он воротился в Патталу и занялся приготовлениями к обратному пути.
Александр спешил возвратиться, получив известие о беспорядках на западе. Отряд из нескольких тысяч греческих наемников, стоявши в Бактрии, самовольно покинул службу и пошел на родину; бактрийский наместник остановил и жестоко наказал его: но намерение греческих наемников было уже само по себе осень опасным проявлением упадка дисциплины. В Арахозии и Дрангиане появились отряды инсургентов, собранные туземными вельможами; они могли также сделаться опасными. В самой Персии грабежи и всяческие притеснения македонских наместников возбудили сильный ропот. Александр послал Кратера подавить эти беспорядки и прислать съестных припасов в гедрозийскую пустыню, через которую хотел идти сам. Кратеру было дано 40.000 человек войска и 200 слонов, но в числе воинов было много раненых и вообще неспособных к службе. Кратер должен был идти через проход, который теперь называется Боланским, потом через Арахозию и Дрангиану в Караманию (I, 364 и след.).
Обратный путь Александра Македонского из Индии
Поход Александра в Индию был очень смелым предприятием, но обратный путь его из Индии был самым отважным из всех его дел. Не довольствуясь тою славою, что завоевал на далеком востоке страны, о которых греки до той поры знали только по баснословным слухам, он хотел сделать эту окраину известного тогда мира доступною греческой культуре и торговле, хотел, чтобы там водворилось западное образование и благоустройство. Для этого необходимо было проложить пути между Индией и Персией, Индом и Евфратом, покорить лежавшие между Индией и Персией земли, в которых жили хищные племена, обеспечить караваны от их нападений. Северный путь был безопасен, пока восточный Иран будет оставаться под македонским владычеством; средний путь должен был проложить Кратер; но важнее всего, в глазах Александра, были пути по южному прибрежью и по морю; чтобы проложить эти пути между Индом и Евфратом, он решил идти с главным войском по возможности близко к морскому берегу через те области, которые называются теперь Мекраном и Белуджистаном, а Неарху велел плыть вдоль берега от устья Инда в Персидский залив. Неарх, уроженец Крита, хороший полководец, приобрел большое доверие Александра своей неизменной преданностью ему и был назначен начальником флота. На флот, назначенный плыть в Персидский залив, был посажен небольшой отряд войска. Александр двинулся ранее отплытия флота, чтобы заготовлять припасы для него и удерживать туземцев от нападений на корабли, когда они будут останавливаться у берега.
Поход через пустыню Гедрозию
Александр, без сомнения, знал, что путь, избираемый им, очень труден, но, вероятно, считал его менее ужасным, чем каков он в действительности. Старинные легенды говорили, что этими местами шла Семирамида, и что из нескольких сот тысяч её воинов только двадцать человек дошли до Вавилона, все остальные погибли на пути. Было предание, что такой же судьбе подверглось войско Кира. Очень может быть, что именно эти рассказы очаровали фантастический ум Александра, что ему, гордому своим геройством, склонному к рискованным приключениям, привлекательна была мысль совершить поход, неудавшийся величайшему завоевателю и величайшей завоевательнице старых времен. Его отвага до сих пор преодолевала все препятствия; ему воображалось, что и теперь он достигнет успеха, снова изумить мир удивительным делом. Таким образом, в конце августа 325 года он двинулся в роковой путь из Патталы в Персию через ужасную пустыню Гедрозии.
На западе Инда от реки Кабула до моря тянется хребет, подымающийся нагими скалами до облаков и образующий стену, которою отделяется Индия, страна роскошной растительности, от степей и утесов Арианы; это – хребет, называющийся теперь Брагуйским. Прошедши через него ущельем Гайдерабадского прохода, войско вступило в долину Арабиды (Пуралли) последней реки, по берегам которой расстилались заботливо возделанные поля и стояли селения арабитов и оритов, племен, пользовавшихся свободой. Они были побеждены; жители некоторых селенги, надеясь на свои отравленные стрелы, пытались противиться македонянам·, они были умерщвлены, или проданы в рабство, селения их сожжены; но милостив Александр был к тем, которые покорялись ему, и бежавшие от него в горы возвращались, уверенные в пощаде. В их городе Рамбакии он поселил отряд своего войска и назначил этот город столицею новой сатрапии, которую назвал оритской. С севера и запада эта страна окаймлена высокими хребтами, через которые ведут лишь немногие дикие проходы – одни в келатскую страну гор и степей, бедную пустыню, другие в ужасную пустыню приморья, покрытую раскаленным красноватым песком, в котором тонет нога, так что и люди, и животные падают в изнурении. На берегу моря, образующего край этой пустыни, стояли лишь немногие жалкие рыбацкие хижины, сложенные из рыбьих костей и морской травы; отупевшие от нищеты жители этих хижин влачили бедственное существование.
В эту приморскую равнину сыпучего песка спустилось с гор македонское войско [август 325 г.]. Сначала попадались хоть изредка на голой пустыне группы пальм, тень которых давала небольшое прикрытие от солнечного зноя; попадались цветущие тамариски, кусты мирры и мирта, благовонные листья которого служили воинам постелью, и которого драгоценный сок собирали, увозили вьюками на своих верблюдах следовавшие за войском финикийские купцы; но когда войско вступило в песчаную пустыню Гедрозии, всякая растительность исчезла. По целым дням войско не видело там никакого следа человеческой жизни. Новейшие путешественники говорят, что совершенное бесплодие этой пустыни, лишенной воды, меньше мучит людей, чем жгучее солнце, раскаленная песчаная пыль, от которой делается воспаление в глазах и стесняется дыхание, а по ночам резкий холод; вдалеке завывают голодные хищные звери; нет нигде приюта, нет ни лоскутка земли, покрытого травой; нет нигде воды, нет никаких следов пути. – Войско шло по ночам, блуждая в темноте; идти днем было невозможно от зноя; днем воины старались отдохнуть. Они думали только о спасении своей жизни, дисциплина между ними исчезла; они равнодушно бросали добычу, золото, серебро, драгоценные камни, великолепные ковры, и были рады, если могли купить за эти сокровища у финикийского торговца несколько вина, или нищи. «Резали лошадей, верблюдов, мулов», говорит Дройзен, «ели их мясо; выпрягали волов из телег, на которых везли больных, и торопливо шли дальше, покидая этих несчастных на мучения ужасной смерти; воин, в утомлении отстававший от войска, не находил на другое утро следов его; а если и случалось, что находил, то не мог нагнать его; в ужасном томлении он умирал от полуденного зноя, или бродил между насыпанных ветром холмов песка, медленно умирая от голода и жажды». Покидая падающих товарищей, воины шли дальше; под тяжестью бедствий заглохли в них все человеческие чувства. Когда они доходили до родника или речки, они жадно пили, и излишество выпитой в безумии воды причиняло им смерть. Шестьдесят дней продолжался этот ужасный поход из земли оритов до Пуры, столицы Гедрозии. В жалком состоянии пришли в Пуру завоеватели вселенной. Три четверти огромного войска погибли. Храбрые воины, уцелевшие в стольких битвах от мечей и копий, на стольких приступах от стрел врага, беспомощно умерли в ужасной пустыне от мучений голода и жажды, от солнечного зноя, от ослепляющей песчаной пыли, от утомительности пути по песку, от ночной стужи. Только жалкий остаток их дошел до оазиса, на котором стоит Пура; это были люди, до такой степени исхудавшие от голода, что знакомые не узнавали их. В Пуре Александр остановился на восемь дней, чтобы воины отдохнули, оправились в богатом оазисе, и чтобы могли присоединиться к войску отставшие от него.
Плавание Неарха
Отовсюду были свезены съестные припасы, и войско уже без всяких лишений продолжало путь в плодородную Караманию, где по условию с Александром должны были присоединиться к нему Кратер и Неарх. Кратер скоро пришел в стан Александра. Его войско прошло свой путь, не подвергаясь никаким лишениям. Поход был так легок, что уцелели даже и слоны. Кратер быстро подавил восстание в Ариане и, услышав о бедствиях войска Александра, поспешил на помощь к нему, ведя с собою в цепях главных инсургентов. Дольше пришлось ждать Неарха. Александр уже опасался, что флот погиб в неведомом море от бурь или других бед, или на негостеприимном берегу от недостатка воды и пищи; он очень тревожился и скорбел; посылал много отрядов искать известий о флоте, но они возвращались, не узнав ничего. Велика была радость Александра, когда нетерпеливо ожидаемый Неарх явился в его стан, находившийся в пяти переходах от моря, и сообщил ему отрадную весть, что флот благополучно пристал к берегу Карамании, в устье реки Анамиса, в местности, изобилующей нивами, пальмовыми рощами и виноградниками. Это отрадное известие подействовало на Александра так сильно, что он залился слезами, когда все кругом него шумно радовались. Дивясь, слушали военачальники рассказы Неарха об удивительных вещах и страшных опасностях, какие изведал он и его спутники на своем плавании, длившемся восемьдесят дней: о скалах и рифах, между которыми они плыли, о бурях, грозивших разбить их корабли, о голоде, какой терпели они у бесплодного берега, на котором живут ихтиофаги (рыбоеды) и на котором нельзя было найти никакой пищи, а утолять жажду приходилось солонцеватой водой из ям, выкопанных на берегу, о китах, и других морских чудовищах, о волшебных островах, у которых ловят жемчуг. Слушателям казалось, что рассказы Неарха переносят их в мир чудес Одиссеи. Семидневный праздник с гимнастическими играми, пышными процессиями, музыкальными состязаниями и шумными пирами был заключением индийского похода, на котором македоняне одержали столько побед и подверглись стольким бедствиям. Как безмерны были страдания и лишения, перенесенный ими, так безмерны были теперь их восторги и наслаждения на роскошных пирах, приятность которых увеличивалась богатыми подарками, данными от щедрого царя в награду верным его сподвижникам.
Завоевания Александра Македонского
Личность Александра Македонского уже более двух тысячелетий не даёт покоя историкам. Яркая, стремительная жизнь этого, вне всякого сомнения, выдающегося человека заслуживает тщательного исследования.
В своей работе мне бы хотелось проанализировать военные походы македонского царя (336-323 гг. до н.э.), в то же время не оставив без внимания его дипломатическую деятельность. Помогут в этом мне сохранившиеся исторические источники: «Сравнительные жизнеописания» Плутарха и «История Александра Македонского» Квинта Курция Руфа. Эти произведения были написаны в I веке нашей эры, спустя несколько столетий после смерти Александра, но, к сожалению, не сохранилось полноценных источников, которые были бы созданы во время правления полководца.
Древнегреческий биограф Плутарх стремился представить в своих произведениях «признаки, отражающие душу человека, и на основании этого составлять каждое жизнеописание, предоставив другим воспевать великие дела и битвы» , из его работы я смогу сделать вывод о личных качествах Александра, узнать о некоторых значимых эпизодах его жизни.
«История Александра Македонского» римского историка Квинта Курция Руфа была написана в 10 томах, но две первые книги, в которых излагались события от воцарения Александра до его похода вглубь Малой Азии, утрачены. Этот источник является основным для моей работы, так как это одно из наиболее полных дошедших до наших дней жизнеописаний Александра Великого.
Используя данные источники, не следует забывать про субъективность авторов и возможную недостоверность приведённых в них сведений, так как Плутарх и Квинт Курций Руф не были участниками рассматриваемых событий и были вынуждены полагаться на информацию, полученную от других лиц.
Разумеется, количество исторических статей и монографий о походах Александра поистине безбрежно. Я использовал статью в Википедии, которая содержит краткие сведения об Александре и основные факты его биографии. Монография французского исследователя Поля Фора, которая вышла в серии «Жизнь замечательных людей», позволит мне увидеть настоящий лик государя за многочисленными масками, которые на него надевало потомство. А. Шофман в своей статье проанализировал дипломатию Александра, и нельзя не согласиться с его выводом о том, что «дипломатия была важным средством решения встававших перед ним внешнеполитических задач».
Походы Александра Македонского
Так получилось, что уже в юном возрасте сыну македонского царя Филиппа пришлось взять на себя тяжелое бремя ответственности за судьбу своего народа. Впрочем, он оказался к этому готов. Его образ мыслей был не по возрасту серьезным и возвышенным . В 18 лет он проявил свои военные таланты на поле битвы с греками при Херонее. Македонская кавалерия, возглавляемая им, решила тогда исход дела. Александр получил царство, которому из-за сильной зависти и страшной ненависти соседей грозили со всех сторон опасности. Главной угрозой была, конечно, Персия.
В 334 году до н.э. во главе соединённых сил Македонии и греческих городов-государств Александр выступил в поход против персов. По данным Плутарха, его войско составляло около 30-40 тысяч пехотинцев и 4-5 тысяч всадников . Войско персидского царя Дария III казалось бесконечным: одних персов в нём было около 100 тысяч, из них 30 тысяч всадников. И это не считая подчинённых ими народов, которые также должны были выставить свои силы против Александра.
На первом этапе похода македонскому царю необходимо было завоевать территорию Малой Азии. В мае 334 года до н.э. недалеко от легендарной Трои Александр разгромил войско персидских сатрапов (глав сатрапий, на которые была поделена огромная держава Дария III) у реки Граник.
Плутарх полагается на следующие данные: персы потеряли 20 000 пехотинцев и 2 500 всадников, а в войске Александра погибло всего 34 человека, в честь которых были воздвигнуты бронзовые статуи. Возможно, потери персов преувеличены, но одно можно сказать точно: после такого сокрушительного поражения участь Малой Азии была решена. К этому же времени относится знаменитая история о Гордиевом узле, развязать который, по преданию, было суждено тому, кто сможет стать царём всего мира. Плутарх повторяет вслед за другими писателями версию о том, что Александр разрубил этот узел мечом, Поль Фор, однако, указывает, что это всего лишь « байка, рассказанная через тридцать лет после смерти завоевателя».
Сражение с войском Дария состоялось в ноябре 333 г. до н. э. при Иссе. Искусное командование, а не слепое счастье – вот что обеспечило Александру победу и в этой битве: превосходящие силы персов были наголову разбиты, сам Дарий с позором бежал, его мать, жена и две дочери были взяты в плен. Тем не менее, поступил с ними победитель благородно: «они вели такую жизнь, словно находились не во вражеском лагере, а в священном и чистом девичьем покое».
Эта победа открыла Александру путь на юг. Убедившись в слабости Персидской державы и возможности её завоевания, он с энтузиазмом принялся за осуществление этой цели. Дарий несколько раз предлагал заключить мир, но ответы Александра отвергали все попытки примирения.
В Финикии 7 месяцев защищался лишь Тир, остальные её города, а затем и Египет были сданы без всякого сопротивления. В Египте была основана Александрия, вскоре ставшая одним из главных культурных центров древнего мира. Восток не знал в то время демократических традиций, поэтому неудивительно, что Александра в Египте стали называть фараоном. Это увеличило его авторитет и влияние перед решающим сражением с персидским царём на Гавгамельской равнине в октябре 331 г. до н.э.
Старейшие из приближенных Александра были поражены многочисленностью врага и посоветовали царю напасть на врагов ночью, чтобы темнотою было скрыто то, что в предстоящей битве может внушить наибольший страх македонянам. Знаменитым стал ответ Александра: «Я не краду победу». Не только перед битвой, но и в разгар сражения он проявил себя великим воином, никогда не теряющим мужества и присутствия духа. Дарий в очередной раз не выдержал зрелища стремительного натиска македонских фаланг и обратился в бегство. Это поражение окончательно уничтожило могущество персов. Сам Дарий был убит одним из своих приближённых.
Став во главе огромной державы, Александр не стал унижать персов, но попытался уравнять покорённые народы в правах с победителями. Однако соратники царя не могли смириться с персидскими обычаями, устали от длительных походов. Они не разделяли грандиозных планов своего правителя, тяжёлым испытанием стала для воинов кампания по покорению Средней Азии (329-327 гг. до н.э.), где пришлось бороться с преимущественно «партизанскими» методами местных племён. Только щедрые обещания знати и женитьба на Роксане, дочери влиятельного вельможи, позволили Александру добиться успеха в Средней Азии и начать подготовку к походу в Индию.
Задачи Индийского похода были совершенно чужды македонским и греческим воинам. Их традиционные враги персы были сокрушены. Войско страдало от нехватки съестных припасов и скверного климата . На берегах реки Биас (приток Инда) македонское войско отказалось дальше следовать за царём из-за усталости от бесконечных сражений. Александр пытался воодушевить воинов: «Мы подойдем скоро к восходу солнца и океану. Только не поддаваться малодушию! Оттуда, завоевав край света, мы вернемся на родину победителями. Не поступайте, как ленивые земледельцы, по нерадивости выпускающие из рук зрелые плоды» . Но уговоры не помогли. Покорить Индию и выйти к берегам океана Александр не сумел. Это не означало, что Александр решил сосредоточиться на мирной жизни в Вавилоне, куда он вернулся и который сделал своей столицей. Новым военным кампаниям помешала воплотиться преждевременная смерть полководца в 323 году до н.э. Плутарх рассматривает версию об отравлении, но отвергает её, настаивая на убедительности свидетельств о лихорадке, которая стремительно унесла жизнь 32-летнего великого политика и военачальника. Распоряжений о наследниках Александр не сделал, и его держава вскоре распалась на несколько крупных государств. Слава же Александра Македонского не померкла до сих пор.
Заключение
Практически половину своей жизни Александр Македонский провёл в походах. Это был образованный молодой человек, учителем которого был сам Аристотель, а любимой книгой его была «Илиада» Гомера. Его честолюбивые планы по покорению Персии были воплощены в жизнь не по воле случая. Он с раннего детства изучал военные трактаты известных полководцев, с юности командовал военными подразделениями своего отца, набираясь практического опыта и добиваясь важных побед. Именно тогда были заложены семена будущих успехов. Александр не полагался на судьбу, хотя и испрашивал иногда мнение оракулов. Он досконально вычислял слабые места соперника, тщательно выбирал место сражения и неизменно демонстрировал личное мужество во время битв. Никто не мог упрекнуть царя в трусости: он неоднократно получал тяжёлые ранения и разделял со своими воинами все их тяготы. История благоволила Александру: его имя сохранилось в древних источниках и передавалось из поколения в поколение. Его бессмертие не сравнить со славой Герострата.
Список литературы
Источники
1) Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1994. Электронный ресурс: http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1439003300;
2) Руф К.К. История Александра Македонского. М., 1993. Электронный ресурс: http://militera.lib.ru/h/rufus/index.html.
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1994. 1 (1).
Фор П. Александр Македонский. М., 2011. С. 10.
Шофман А. Александр Македонский как дипломат//Античный мир и археология.1990, №8. С. 43.
Плутарх. Указ. соч. 4 (5).
Там же. 15 (1).
Руф К.К. История Александра Македонского. М., 1993. Книга III. Глава 2 (4).
Плутарх. Указ. соч. 17 (7).
Фор П. Указ. соч. С. 70.
Плутарх. Указ. соч. 21 (3).
Шофман А. Указ. соч. С. 29.
Плутарх. Указ. соч. 31 (6).
Там же. 58 (1).
Шофман А. Указ. соч. С. 35.
Руф К.К. Указ. соч. Книга IX. Глава 2 (26).
Плутарх. Указ. соч. 76-77.
Завоевание Малой Азии. Вступив на престол, Александр Македонский начал подготовку к войне с Персией. Накануне похода, сулившего ему несметные сокровища и новые земли, он раздал друзьям все свои поместья, рабов и скот, а на их вопрос, что же останется у него самого, Александр кратко ответил: «Надежда».
Весной 334 года до н. э. во главе 35-тысячного греко-македонского войска Александр переправился через пролив Гелеспонт и вторгся в Малую Азию. Вскоре путь ему преградили быстрые воды реки Граник. На противоположном её берегу Александра уже поджидало персидское войско. Один из полководцев македонского царя посоветовал отложить переправу до утра, на что Александр ответил: «Я постыдился бы, столь легко перейдя Гелеспонт, быть задержанным ничтожной речушкой». Он сам повёл всадников в наступление и перейдя реку под градом стрел и копий, обратил врага в бегство. Разгром довершила переправившаяся следом за ним тяжёлая пехота. Дав войскам лишь короткую передышку, Александр направился дальше. Он двинулся вдоль побережья Средиземного моря на юг, туда, где лежали покорённые персами греческие города. Все их он объявил свободными, и большинство городов открыли ему свои ворота без боя.
Рис. Александр Македонский. Древнегреческая скульптура
Завоевание Восточного Средиземноморья. Персидский царь Дарий III сумел в это время собрать новое войско, ещё больше прежнего. Узнав об этом, Александр двинулся ему навстречу. Войска сошлись на широкой равнине близ города Исса. Численное превосходство, особенно в коннице, было на стороне персов. Но, пока противник теснил правый фланг Александра, сам он во главе тяжеловооружённой конницы зашёл ему в тыл и обрушился на окружённого телохранителями Дария. Тот не принял сражения и бежал. За ним устремилось и всё его войско. Одержав победу, Александр направился дальнее на юг, в Финикию. И вновь лежавшие на его пути города сдавались без боя. Сопротивление оказал лишь Тир, расположенный на скалистом морском острове и считавшийся неприступным. Александр приказал насыпать землю в море прямо у острова и строить там деревянные укрепления, чтобы с них штурмовать город. После долгой осады Тир пал. Расправа оказалась жестокой: город был стёрт с лица земли, а его жители обращены в рабов. После этого другие финикийские города добровольно признали власть Александра.
Без боя сдался и Египет, куда царь направился от стен Тира. Жрецы объявили Александра, с уважением отнёсшегося к их древним обычаям и богам, новым фараоном и сыном бога. Рядом с дельтой Нила он основал новый город, который назвал в свою честь Александрией.
Рис. Скала, в которой находились гробницы персидских царей
Падение Персидской державы. Покинув Египет, Александр двинулся на восток, в самое сердце Персии. Он знал, что где-то там Дарий вновь собирает войско. Четыре месяца эллины двигались вперёд, не встречая сопротивления, пока однажды вечером, перейдя реку Тигр, не подошли к местечку Гавгамелы. Здесь их уже поджидало огромное персидское войско. Александр и его воины увидели необъятную, погружённую во мрак равнину, всю усеянную язычками костров. Встревоженные военачальники предложили царю напасть на персов ночью, но тот гордо ответил: «Я не краду победы». Он был настолько в ней уверен, что спал этой ночью мёртвым сном, так что утром перед битвой его с трудом смогли разбудить.
Это было самое упорное и кровопролитное сражение из всех, что пришлось выдержать войску Александра. Оно длилось целый день с переменным успехом, и только к вечеру наступил перелом. В строю персов образовался разрыв, и Александр во главе кавалерии устремился прямо туда. Следом за ним ринулась и пехота. Всё дальше и дальше пробивался Александр, круша всё на своём пути. Жестокая сеча завязалась уже около того места, где стоял царь Дарий, но у него вновь не хватило мужества вступить в поединок с Александром. Он повернул свою колесницу и умчался с поля боя. Вслед за царём ударилось в бегство и его войско.
Битва при Гавгамелах имела решающее значение. В ней были уничтожены основные силы персов. В руки Александра попала огромная добыча и казна персидских царей. Чтобы вывезти её, понадобилось пять тысяч мулов и верблюдов. Дарий вскоре погиб от руки своего приближённого, и Александр стал полновластным хозяином необъятной державы.
Поход в Индию. Довершив покорение Персии, Александр устремил свои взоры на Индию. Эта сказочная страна всегда манила его. Вторгшись в пределы Индии, войско царя подошло к реке Инд. Здесь путь ему преградило сильное войско одного из могущественных царей. Его основу составляли многочисленные боевые слоны. Начавшееся сражение было долгим и тяжёлым, но македонянам удалось обратить слонов в бегство, засыпав их тучей горящих стрел. Бросившись бежать, могучие животные смяли боевые порядки индийцев, и победа вновь досталась Александру.
Рис. Александр Македонский сражается с врагами. Древний барельеф
Теперь в его руках оказалась часть Индии, но завоевателю и этого казалось мало. Он мечтал дойти до самого края Земли. И этот край мнился ему уже совсем близким. Но тут в Индии наступил сезон дождей. Реки разлились, а местность, по которой двигалось войско, покрылась слоем грязи и воды. Воины Александра гибли от укусов ядовитых змей и насекомых. Их косили неизвестные болезни. «Лишь немногие остались в живых, - писал очевидец, - и всё ещё не было видно конца войны. Копыта лошадей стёрлись от далёких переходов, бесчисленные сражения притупили оружие воинов. Греческого платья ни у кого не осталось, и только лохмотья варварской и индийской одежды прикрывали покрытые шрамами тела завоевателей». Утомлённая до предела македонская армия отказалась двигаться дальше, и Александр был вынужден повернуть обратно. В 325 году до н. э. он с остатками войска вернулся в Вавилон, который провозгласил столицей своего нового царства. Поход, длившийся десять лет, был окончен.
Образование державы Александра Македонского и её распад. Обосновавшись в Вавилоне, Александр бросил все свои силы на укрепление государства. Он стремился примирить персов и эллинов. Царь поощрял браки между своими воинами и персидскими женщинами. Сам он взял в жёны дочь погибшего Дария, и в один день с ним свадьбы с персиянками сыграли 80 его близких друзей и ещё 10 тысяч греческих воинов. Александр приказал также обучать персидских мальчиков греческому языку и начал набирать в свою армию юношей-персов.
Рис. Держава Александра Македонского
- Территории каких древних государств оказались в составе державы Александра Македонского?
Повсюду Александр основывал новые крепости и города, которые служили опорными пунктами его власти. Он заселял их переселенцами из Греции и Македонии, которые во множестве хлынули сюда. Не оставил он мечту и о новых походах, стремясь довершить покорение мира. Но в 323 году до н. э. Александр внезапно заболел и умер. Тело правителя ещё не было погребено, когда между его полководцами разгорелась ожесточённая борьба за власть, закончившаяся разделом огромной державы на несколько царств. Главными из них были Македонское, Египетское и Сирийское.
Подведём итоги
Александр Македонский был величайшим полководцем древности. В результате завоевательных походов ему удалось создать огромную державу.
334 год до н. э. Начало походов Александра Македонского на Восток.
325 год до н. э. Окончание походов Александра.
323 год до н. э. Смерть Александра Македонского и распад его державы.
«Александр стремился дерзостью одолеть судьбу, а силу мужеством, ибо он считал, что для смелых нет никакой преграды».
Вопросы и задания
- Расскажите о покорении Александром Восточного Средиземноморья.
- В чём, по вашему мнению, состояла главная причина поражения Дария?
- Почему индийский поход не был завершён?
- Что стало причиной быстрого распада державы Александра Македонского?