"...мало кто знает, что владыка Серафим имел медицинское образование и был практикующим врачом... В то время, когда он учился в семинарии, разрешалось иметь второе образование, и отец Серафим как вольнослушатель посещал медицинский институт, где параллельно с духовным получал медицинское образование" – сообщает нам книжонка в мягкой обложке, отпечатанная на тонкой серой бумаге. Называется книжонка «Оздоровление организма по методу священномученика Серафима (Чичагова)».
Из каких еще удивительных фактов состояла жизнь ?
1. Мало кто знает… точнее, никто не знает о медицинском образовании митрополита
Серафима.
Первый том труда Л. М. Чичагова. 1891
А все потому, что медицинского образования владыка не имел. В это нелегко поверить, когда берешь в руки два увесистых тома его «Медицинских бесед» – обстоятельнейшей книги с изложением оригинальной системы лечения болезней человека (не имеющей, к слову, ничего общего с содержимым книжонки в мягкой обложке). Удивительно, как человек, освоивший медицину самоучкой, смог прочесть и проработать горы специальной литературы – от античных трактатов и рукописных народных лечебников до новейших монографий зарубежных профессоров! И, тем не менее, во время учебы в семинарии будущий владыка не получал никакого второго образования. И не мог получить. Потому что этот выдающийся церковный деятель и энциклопедически образованный богослов… никогда не учился в семинарии.
2. Потомственный военный и подлинный аристократ, Леонид Михайлович Чичагов закончил элитное учебное заведение – Императорский Пажеский корпус .
Леонид Чичагов - офицер. Фото до 1890 г.
И в молодости сделал блестящую военную карьеру, достойную своих именитых предков – адмиралов и министров. Впрочем, сам Леонид Михайлович воспринимал это поприще как стезю испытаний и скорбей. Впоследствии он говорил, что именно скорби убедили его в необходимости «проложить себе жизненный путь собственным трудом и многолетним учением». Сила этого убеждения и незаурядные дарования молодого офицера определили необычную разносторонность его интересов. К 35 годам он полковник артиллерии, кавалер 12 российских и иностранных орденов, автор нескольких военно-исторических произведений (книга «Дневник пребывания Царя-Освободителя в Дунайской армии в 1877 г.» выдерживает три издания)… и – что было уж совсем необычным в конце просвещенного XIX века – состоявшийся врач-самоучка с обширной медицинской практикой. И вот, неожиданно для своих близких он выходит в отставку и начинает самостоятельное изучение богословских наук для подготовки к принятию священства.
3. Несомненно , большинство из нас наслышано о выдающемся вкладе святителя в дело церковного прославления его любимого святого – преподобного Серафима Саровского .
Митрополит Серафим в своем кабинете в Воскресенском Новодевичьем монастыре. Ленинград, начало 1930-х гг.
Многие читали самое значительное литературное произведение Серафима (Чичагова) – «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». Но не многие помнят, что многолетняя работа над «Летописью» и труды по организации торжеств прославления преподобного осуществлялись в «свободное время» от основных церковных послушаний иерея Леонида – впоследствии архимандрита Серафима. Мало кто знает, сколько сил положил будущий святитель на восстановление обветшавших храмов и обителей, на наведение образцового порядка во всех местах своего служения. На стенах Храма Святителя Николая в Старом Ваганькове (одного из московских храмов, отреставрированных на личные средства настоятеля иерея Леонида Чичагова) до наших дней сохранились изображения евангелистов, написанные лично отцом Леонидом. Да, будущий святитель был еще и прекрасным иконописцем; в московском храме Илии Обыденного можно увидеть два замечательных образа его письма.
4. Возможно, кто-то вспомнит, что епископ (а затем – архиепископ) Серафим Чичагов был одним из самых ревностных энтузиастов возрождения жизни приходов Российской Церкви .
Митрополит Серафим с духовенством и прихожанами Троицкого прихода. Конец 1920-ых годов
«Бью набат, стремясь к скорейшему возрождению приходской жизни... Трудно поднимать духовенство, но мир поможет, если епископы будут жертвовать собой» – писал владыка Серафим. Заслуживает самого пристального внимания его «Обращение к духовенству Тверской епархии по вопросу о возрождении приходской жизни» – обстоятельный программный документ, актуальность которого лишь возросла в наши дни. Немногие слышали о том, как своеобразно «отблагодарила» святителя за труды его паства. Весной 1917 года по России прошла волна епархиальных съездов духовенства и мирян; в Твери такой съезд предпринял попытку радикального переустройства епархиального управления… и отстранил от власти преосвященного Серафима, не скрывавшего своего отрицательного отношения к произошедшим в стране переменам и пользовавшегося прочной репутацией монархиста и «черносотенца». Кстати, вполне заслуженной репутацией – в предреволюционные годы владыка искренне участвовал в деятельности национально-патриотических организаций. Вот как сам он формулировал смысл этой деятельности, обращаясь к членам «Союза русского народа»: «…Сзывайте же народ на мирную борьбу с распространившемся злом в Отечестве, на защиту веры православной, для объединения под сенью храмов, и тогда он на своих могучих плечах высоко поднимет Помазанника Божия, Русского Царя, и снова воссияет сила русская, создавшая великое государство не многочисленным войском, не золотом, а единственно крепкой верой в Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа».
5. Думается, у многих на слуху последний «титул» владыки Серафима – митрополит Ленинградский.
Митрополит Серафим (Чичагов). Фото 1925 г.
А многие ли хоть раз задумались о вопиющем внутреннем противоречии этого словосочетания – соединения имени святителя Серафима с названием города Ленина? Мало кто знает, что 72-летний митрополит, живший на покое после череды арестов и ссылок, был вновь призван к архиерейскому служению в условиях серьезного кризиса центральной церковной власти, когда большинство ленинградских приходов вышло из подчинения Заместителю патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию. Принимая назначение на ленинградскую кафедру, святитель мог бы, наверное, повторить слова, сказанные им почти четверть века назад при епископской хиротонии: «Когда… во мне открылось сознание, что Сам Господь требует от меня такой перемены в пути ради Его Божественных целей, что это необходимо для всей моей будущей жизни, для предназначенных мне еще испытаний и скорбей, для моего сораспятия Христу, – то несмотря ни на какие препятствия, поставленные мне миром, я исполнил святое послушание». Годы служения святителя на Ленинградской кафедре совпали с началом разгрома Православной Церкви в Советском Союзе. При преосвященном Серафиме прошла первая волна массового закрытия приходских храмов Ленинграда и была фактически ликвидирована монашеская жизнь в городе.
6. Многие слышали о мученической кончине святителя на полигоне НКВД в Бутово.
Последняя фотография митрополита Серафима. Таганская тюрьма, 1937
Но можно ли объяснить смысл ареста тяжело больного и почти обездвиженного старика, для доставки которого в Таганскую тюрьму потребовались носилки и машина «скорой помощи»? Не признавший своей вины, не назвавший на допросах ни одного имени, митрополит был расстрелян 11 декабря 1937 года. Ближайшие родственники так и не узнали дату его смерти и место захоронения. Но, говорят, что они верили в связь мученической кончины владыки с одним чудесным событием, произошедшим в 1902 году. Святитель сам описал это событие в частном письме: «…я сидел в своей комнате в одном из дивеевских корпусов и радовался, что закончил, наконец, труднейший период собирания и написания материала о преподобном Серафиме, и увидел его как живого. У меня ни на минуту не мелькнуло мысли, что это видение – так все было просто и реально. Но каково же было мое удивление, когда батюшка Серафим поклонился мне в пояс и сказал: «Спасибо тебе за летопись. Проси у меня все, что хочешь за нее». С этими словами он подошел ко мне вплотную и положил свою руку мне на плечо. Я прижался к нему и говорю: «Батюшка, дорогой, мне так радостно сейчас, что я ничего другого не хочу, как только всегда быть около Вас». Батюшка Серафим улыбнулся в знак согласия и стал невидим».
С вященномученик Серафим, митрополит Ленинградский (в миру Леонид Михайлович Чичагов) родился в 1856 году в Санкт-Петербурге, в семье полковника артиллерии Михаила Никифоровича Чичагова, принадлежавшего к именитому дворянскому роду. После окончания Императорского Пажеского корпуса Леонид Михайлович Чичагов участвовал в Балканской войне 1876-1877 годов. Затем он проходил службу по военному ведомству и в чине поручика гвардейской артиллерии участвовал в Турецкой кампании 1877-1878 годов. Георгиевский кавалер, герой Плевны. Кроме прочего пожалован иностранными орденами: болгарскими «За гражданские заслуги», Александра второй степени со звездою и французским орденом Почетного Легиона.
По возвращении с фронта в Петербург познакомился с праведным Иоанном Кронштадтским и стал его духовным чадом.
В 1879 году Леонид Михайлович сочетался браком с дочерью камергера Двора Его Императорского Величества Наталией Николаевной Дохтуровой.
Памятуя о том, что христианский брак есть прежде всего малая Церковь, в которой не угождение друг другу, а тем более предрассудкам высшего света, но угождение Богу является основой семейного счастья, Леонид Михайлович Чичагов сумел привнести в уклад своей молодой семьи начала традиционного православного благочестия. Именно эти начала и были положены в основу воспитания четырех дочерей – Веры, Наталии, Леониды и Екатерины, которые родились в семье Чичаговых.
В 1891 году Леонид Михайлович Чичагов вышел в отставку с воинской службы в чине полковника лейб-гвардии Преображенского полка и переехал в Москву, где начал готовиться к службе церковной. В 1893 году по благословению святого Иоанна Кронштадтского он принял священнический сан и служил в разных храмах Москвы.
В 1895 году умерла супруга отца Леонида Наталья Николаевна. В это время священник Леонид Чичагов начал работу над «Летописью Серафимо-Дивеевского монастыря». В 1898 году он принял монашеский постриг с именем Серафим. Вскоре он был назначен настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиевского монастыря. В 1903 году по составленному им представлению и при активном содействии императора Николая II был прославлен преподобный Серафим Саровский. Архимандритом Серафимом (Чичаговым) был составлен акафист преподобному Серафиму Саровскому.
В 1905 году состоялась хиротония архимандрита Серафима во епископа Сухумского. С 1906 по 1912 годы он был архиепископом Орловским, Кишиневским и Тверским. На Поместном соборе 1917-1918 годов владыка возглавлял отдел «Монастыри и монашество».
28 декабря 1917 года Вероисповедный отдел Тверского губисполкома Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов выдал предписание о высылке архиепископа Тверского и Кашинского Серафима из Тверской губернии.
Желая уберечь святителя от бесчинной расправы большевиков, Святейший Патриарх Тихон за несколько дней до разгона Поместного Собора, 17 сентября 1918 года, успел принять на заседании Святейшего Синода решение о назначении владыки Серафима на Варшавскую кафедру, находившуюся на территории свободной от власти большевиков Польши.
Но он так и не прибыл на место служения в связи с происходившими там боевыми действиями. В 1921 году уже в сане митрополита владыка Серафим был сослан в Архангельскую область.
Проведя около года в архангельской ссылке, святитель Серафим вернулся в Москву. Однако в 1924 году владыка вновь был арестован ГПУ, на этот раз ему вменялась в вину организация прославления преподобного Серафима Саровского в 1903 году. Следствие над святителем Серафимом, оказавшимся в Бутырской тюрьме, продолжалось около месяца. Святейший Патриарх Тихон подал в ОГПУ ходатайство об освобождении 68-летнего владыки Серафима, в котором ручался за его лояльное отношение к существующей государственной власти. Сначала проигнорированное начальником 6-го отделения Секретного отдела ОГПУ Тучковым, это ходатайство через два месяца все же способствовало освобождению святителя Серафима, которому, тем не менее, по требованию властей вскоре пришлось покинуть Москву.
В это время святителю пришлось пережить новое испытание, обрушившееся на него на этот раз не со стороны гонителей Церкви, но со стороны игумении столь дорогого его сердцу Дивеевского монастыря. После того как изгнанный властями из Москвы владыка обратился к игумении Александре (Троковской) с просьбой дать ему пристанище в Серафимо-Дивеевском монастыре, игумения отказала гонимому исповеднику. Отвергнутый обителью, около которой святитель уже более 30 лет со времени погребения там его супруги Наталии Николаевны надеялся найти свой последний покой, владыка Серафим вместе с дочерью Натальей (в монашестве Серафимой) был принят игуменией Арсенией (Добронравовой) в Воскресенском Феодоровском монастыре, находившемся недалеко от Шуи.
В конце 1927 года, трогательно простившись с насельницами Феодоровского монастыря, владыка Серафим навсегда покинул давшую ему гостеприимное прибежище обитель, чтобы принять участие в деятельности Временного Патриаршего Священного Синода. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Старгородский) назначил митрополита Серафима на Ленинградскую кафедру.
Митрополит Серафим (Чичагов) поддержал митрополита Сергия в его церковной политике. Он говорил, что «пока совершается Божественная литургия, пока люди приступают к Божественному причащению, дотоле можно быть уверенным, что устоит и победит Православная Церковь, что не погибнут во зле греха, безбожия, злобы, материализма, гордости и нечистоты русские люди, что возродится и спасется Родина наша».
В 1933 году отдавший все силы Ленинградской епархии 77-летний святитель Серафим подходил к концу своего архипастырского служения в качестве правящего архиерея. Телесные немощи владыки и все возраставшая ненависть к нему государственной власти, делавшая весьма вероятным скорый арест святителя Серафима, побудили митрополита Сергия и Временный Патриарший Священный Синод уволить владыку на покой. Отслужив в храме своей юности Спасо-Преображенском соборе Божественную литургию, святитель Серафим навсегда покинул свой родной город.
После возвращения в Москву, в 1934 году святитель Серафим нашел себе последнее пристанище в двух комнатах загородной дачи, находившейся недалеко от станции Удельная Казанской железной дороги.
В 1937 году начался пятилетний период ни с чем не сравнимого в мировой христианской истории массового уничтожения православных христиан. Доживавший последние месяцы своей многотрудной, подвижнической и славной жизни, отошедший от церковных дел, прикованный к постели 82-летний святитель Серафим был арестован сотрудниками НКВД в ноябре 1937 года. Из дома его вынесли на носилках и доставили в Таганскую тюрьму.
7 декабря 1937 года «тройка» НКВД по Московской области, уже вынесшая в этот день несколько десятков смертных приговоров, приняла постановление о расстреле и митрополита Серафима. Почти 50 приговоренных к смерти страдальцев расстреливали в течение нескольких дней в находившейся недалеко от Москвы деревне Бутово. 11 декабря 1937 года с последней группой приговоренных был расстрелян и священномученик митрополит Серафим (Чичагов).
Родовитый русский аристократ и блестящий гвардейский офицер, военный ученый, герой Русско-турецкой войны, а также писатель, композитор, художник, автор оригинальной медицинской системы, составитель знаменитой «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», один из авторитетнейших церковных иерархов своего времени - священномученик Серафим (Чичагов) занимает в сонме российских новомучеников особое место. Плоды жизни митрополита Серафима были настолько значительны, что в другой стране ему поставили бы памятник. В СССР он был оклеветан и объявлен «врагом народа». Но время все расставило по местам.
Митрополит Серафим (в миру Леонид Михайлович Чичаго́в) родился 9 января 1856 года в аристократической семье в Санкт-Петербурге.
Чичаговы происходили из старинного русского дворянского рода, восходящего к XV веку. Будущий митрополит Серафим был правнуком знаменитого адмирала Василия Яковлевича Чичагова (1726-1809), одного из первых исследователей Ледовитого океана. Дед митрополита Серафима Павел Васильевич Чичагов (1767-1849), тоже адмирал, был первым морским министром России, видным участником Отечественной войны 1812 года. Он написал мемуары, в которых рассказал о своём отце, первооткрывателе морского пути через Северный Ледовитый океан вдоль побережья Америки к Камчатке, участнике морских сражений со шведами и турками.
Мать святителя Мария Николаевна (до замужества Зварковская), была наделена писательским талантом, великолепно играла на фортепьяно. Любовь к музыке она привила и своим детям. Отец Михаил Никифорович дослужился до звания генерал-майора. Последние годы своей жизни он провёл в Калуге, где занимал должность коменданта города, под надзором которого находился пленённый на Кавказе и сосланный вместе со своей семьёй в Калугу имам Шамиль. Отец умер в 1866 г, когда Леониду было 10 лет. Многие, кто лично знал Михаила Никифоровича с его добропорядочностью и умением найти правильную тональность в отношениях с другими людьми, горько оплакивали его смерть. В их числе был и имам Шамиль, с которым тот смог установить уважительные и даже доверительные отношения. Шамиль был первым, кто приехал разделить постигшее семью Чичаговых горе. Некогда жестокий, неумолимый властелин Дагестана и Чечни плакал, говоря: "Я, я всё с ним потерял! Никогда уже более не будет у меня такого друга, который бы так меня понял и так заботился обо мне!".
ОбразованиеЛеонид Чичагов получил блестящее образование. Как и его знаменитым предкам, ему также было определено идти по военной части.
Сначала он получил образование в Первой Санкт-Петербургской классической гимназии, а затем поступил в Пажеский корпус, самое привилегированное аристократическое учебное заведение тогдашней России, готовившее элитные военные кадры Российской империи.
Леонид Чичагов (фото 70-х годов XIX века)
Годы пребывания в Пажеском корпусе позволили не только получить фундаментальное военное и общее образование, но и узнать придворный высший свет со всеми его нередко призрачными добродетелями и часто прикрытыми светским блеском пороками. Несмотря на то, что 25 декабря 1874 года он был произведен в камер-пажи, не придворная, а именно военная служба явилась предметом мечтаний 18-летнего юноши. По прошествии многих лет святитель Серафим говорил: "Мы были воспитаны в вере и Православии, но если выходили из корпуса недостаточно проникнутыми церковностью, однако хорошо понимали, что Православие есть сила, крепость и драгоценность нашей возлюбленной родины".
Военная службаПо окончании Пажеского корпуса в 1874 году Леонид Михайлович был зачислен на службу в Гвардейскую артиллерийскую бригаду Преображенского полка прапорщиком. Уже тогда он удивлял товарищей тем, что соблюдал посты. В армии, согласно указу Петра I, делать это было не обязательно.
В 1877 году началась русско-турецкая война (1877-1878) . Л.М. Чичагов был в составе действующей армии на Балканах. Он участвовал почти во всех основных кровопролитных сражениях, где проявил личное мужество, храбрость и отвагу. За храбрость при осаде Плевны и взятии Телиша был награжден генералом Скобелевым личным оружием.
Война между Российской империей и союзными ей балканскими государствами (Румыния и Черногория) с одной стороны, и Османской империей - с другой. Театром боевых действий были Балканы и Закавказье (боевые действия в Абхазии были в основном для отвлечения основных сил противника) , но ключевым были Балканы, так как именно ради освобождения местного населения и велась война.
Цель войны - освобождение православных славянских народов – сербов, болгар, черногорцев и других балканских народов от османского ига. Поводом для объявления войны послужило жестокое подавление турецкими властями восстания в вассальной Болгарии в 1876 году.
В апреле 1877 года Россия объявила войну Турции, а в мае русские войска уже вступили на территорию Румынии. Активная поддержка российской армии народами Балкан и Закавказья укрепляла моральный дух русских войск, в составе которых действовали болгарское, армянское и грузинское ополчение. После успешного выхода русской армии к Константинополю в переговорный процесс по заключению мира вмешались Англия и Австрия. Из-за опасений, что русские могут занять Константинополь, Англия дипломатическими ухищрениями способствовала скорейшему заключению в феврале 1878 года мирного договора с Турцией.
Русско-турецкая война 1877-1878 годов
Итогом войны стало освобождение Болгарии от 500-летнего османского ига, автономия и расширение территории Сербии и Черногории, переход Боснии и Герцеговины под власть Австро-Венгрии. Россия же вернула себе южную часть Бессарабии, потерянную после Крымской войны, и присоединила Карсскую область, населённую армянами и грузинами. Великобритания по договору с Османской империей оккупировала Кипр в обмен на защиту Турции от дальнейшего российского продвижения в Закавказье.
Следует отметить, что и по сей день в Болгарии на Литургии в православных храмах поминается Александр II и все русские воины, павшие на поле боя за освобождение Болгарии в Русско-турецкой войне 1877-1878 года.
В 1881 году как высококвалифицированный специалист по артиллерии он был командирован во Францию на манёвры французских войск, где изучал устройство французской артиллерии. В 1882 году награждён Кавалерским крестом ордена Почётного легиона и черногорским орденом Данилы Первого IV степени.
Принимал участие в решении вопросов о вооружении крепостей на западной границе России и оснащения болгарской армии. В 1883 году награждён Румынским Железным крестом, Болгарским орденом св. Александра III степени. В 1884 году награждён орденом св. Анны II степени. Всего Л.М. Чичагов был награжден 13-ю наградами.
Его военная карьера продвигалась достаточно успешно: прапорщик (1874 г.), подпоручик (1876 г.), поручик (1878 г.), адъютант помощника генерал-фельдцейхмейстера генерала графа А. А. Баранцова (командовал артиллерией российской армии) (1878 г.), штабс-капитан (1881 г.). В 1890 году уволен в отставку, а в 1891 году, в 37 лет, «для сравнения со сверстниками», произведён в полковники.
Литературная деятельностьВоенную службу Леонид Михайлович Чичагов сочетал с историко-литературной деятельностью.
Во время войны Леониду Михайловичу пришлось много увидеть и пережить. Именно в это время разворачивается его талант писателя-документалиста. Он пишет книги «Дневник пребывания Царя-Освободителя в Дунайской армии в 1877г» . Книга издавалась трижды и была отмечена благодарственными письмами членов царской семьи.
Но наиболее востребованным его трудом стала книга «Примеры из прошлой войны 1877-1878гг» , в которой были помещены Рассказы о подвигах солдат и офицеров.
Его волновала тема духовного смысла жизни и смерти, тема нравственного смысла страданий и самоотвержения, раскрывшаяся перед ним в подвигах русских воинов, полагавших души свои за славянских братьев.
Интересы к медицинеЗнакомство с ужасами войны заставляет его глубоко задуматься о страданиях, жизни, смерти. Он учредил благотворительное общество помощи военным, которые вследствие болезней были вынуждены выходить в отставку до приобретения прав на пенсию, заботился об организации бесплатной медицинской помощи, о детях-сиротах, чьи родители погибли на войне.
Желание помогать больным и увечным привело будущего епископа к серьёзному изучению медицины, особенно народной, основанной на целебных свойствах растений. Не имея специального образования, Леонид Михайлович разработал самостоятельную систему лечения, описанную им в фундаментальном труде «Медицинские беседы» , содержащем многочисленные теоретические и чисто практические рекомендации по лечению множества болезней. Разработанная им система лечения не потеряли своего значения и в наши дни. Это очень редкий случай, когда человек далекий от медицины не только досконально изучил ее секреты, но и создал практически новое направление в ней. Его походная библиотечка стала пополняться медицинскими книгами, всевозможными «травниками», историческими исследованиями. А сразу после окончания войны с турками штабс-капитан начал интенсивно изучать медицину в Петербургском университете. Так что классические современные методы лечения ему были хорошо известны, но он избрал другой путь оказания помощи своим пациентам, которых у него насчитывалось около 20 тыс., было среди них и много тяжелых, от которых отказались другие врачи.
БракВ 1879 году Леонид Михайлович Чичагов женился на Наталии Николаевне Дохтуровой, дочери камергера Двора Его Императорского Величества, Действительного Статского Советника Николая Ивановича Дохтурова. Супруга его была внучатой племянницей героя Отечественной войны 1812 года генерала Дмитрия Сергеевича Дохтурова.
С самого начала этот блестящий брак, породнивший представителей двух известных аристократических фамилий, отличался от многих великосветских браков того времени: Леонид Михайлович сумел привнести в уклад своей семьи дух традиционного православного благочестия. Именно эти начала были положены в основу воспитания четырёх дочерей - Веры, Наталии, Леониды и Екатерины.
Игуменья Серафима (Черная-Чичагова)(† 1999), внучка митрополита Серафима (Чичагова)
Три дочери – Вера Наталия и Леонида впоследствии примут монашество. Внучка владыки Серафима игуменья Серафима († 1999, в миру - Варвара Васильевна Черная-Чичагова) станет первой настоятельницей возрожденного Новодевичьего монастыря в Москве. Благодаря ее самоотверженным трудам были собраны материалы к канонизации митрополита Серафима и переизданы почти все его сочинения.
СвященствоОн талантлив, умен, быстро продвигается по службе, но что-то мучит его, подобная жизнь кажется ему ирреальной, вторичной рядом с истинным призванием человека.
В Санкт-Петербурге в 1878 г. Промысел Божий привел Леонида Михайловича к встрече с великим пастырем Русской Православной Церкви св. праведным Иоанном Кронштадтским ставшим на все последующие годы духовным авторитетом для будущего святителя, и с этого времени многие свои важнейшие жизненные решения он принимал лишь с благословения св. праведного Иоанна Кронштадтского.
Л.М. Чичагов начал и систематические богословские занятия. Так, не получивший даже семинарского образования офицер превратился в энциклопедически образованного богослова. Его богословский авторитет со временем был признан всей Русской Православной Церковью.
В 1890 г. он по благословению своего духовника принимает решение стать священником.
Высший свет не понял и не разделил его устремления. В глазах людей «мира сего» переход из аристократического сословия в духовное был делом немыслимым. С таких “высот”, на каких он витал в обществе, в священники в XIX веке не сходили. В монахи еще куда не шло, с тем, чтобы со временем стать архиереем, но священником (!) в эту, почти замкнутую на себя, не слишком образованную, много и тяжело труждающуюся среду!? Следует вспомнить, что в послепетровские времена русская аристократия, заражённая духом масонства и нигилизма, считала для себя зазорным путь священничества. В священники тогда шли в основном разночинцы.
Жена сначала была категорически против. Родственники призывали его одуматься. Но он, чтобы облегчить свой путь, выходит в отставку в чине полковника гвардии, что соответствует чину генерала в общевойсковых частях. Жена твердо уверена, что ей удастся предотвратить семейную катастрофу. И только после нескольких уговоров, которые вел Иоанн Кронштадтский, она, наконец, смиряется.
В 1891 году после выхода Л.М. Чичагова в отставку его семья переехала в Москву. А в 1893 году он принимает священнический сан и становится отцом Леонидом.
Прощаясь с умирающим духовным отцом (1908г.), Л.М. Чичагов получил последнее благословение праведника: "Я могу покойно умереть, зная, что ты и Преосвященный Гермоген будете продолжать мое дело, будете бороться за Православие, на что я Вас благословляю". Кронштадтский батюшка предвидел высокую судьбу своего духовного сына.
Он служит в различных приходах Москвы и отдает все свои силы благоустроению храмов, жертвуя на их ремонт личные средства.
Испытания первого года священнического служения усугубились для отца Леонида неожиданной тяжелой болезнью супруги, Натальи Николаевны. В 1895 году, 36 лет от роду, она умерла, оставив четырех малолетних дочерей - Веру, Наталию, Леониду и Екатерину, старшей из которых было 15, а младшей – 9 лет. Отец Леонид привез тело почившей супруги в Дивеево и похоронил на монастырском кладбище. Вскоре над могилой была возведена часовня, и рядом с местом погребения матушки Натальи отец Леонид приготовил место для собственного погребения, которому, впрочем, так и не суждено было принять мощи будущего священномученика.
В настоящее время часовни уже не существует. Она была разрушена, как и многое другое. Прах Наталии Николаевны был перезахоронен тут же на кладбище. Сейчас на месте кладбища - школа со спортивной площадкой.
«Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» и прославление преподобного Серафима Саровского.Чичагов глубоко чтил память преподобного Серафима Саровского. Однажды, когда он впервые приехал в Дивеево, он вдруг услышал от блаженной Паши Дивеевской, хорошо знавшей Серафима Саровского: “Вот хорошо, что ты пришел: я давно тебя поджидаю. Преподобный Серафим велел тебе передать, чтобы ты доложил государю, что наступило время открытия его мощей и прославления” . На недоуменные вопросы Чичагова и уверения, что он никак не может что-либо “доложить” государю, она отвечала: “Я ничего не знаю, передаю только то, что мне повелел Преподобный”.
Он решает написать книгу о саровском чудотворце. Вновь едет в Дивеево, работает в архивах, записывает рассказы Паши и других людей, и в 1896 году выходит первое издание «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря».
В «Летописи» увековечивались все духовно значимые события в монастырях Сарова и Дивеева в период с 1705 по 1895 годы. «Летопись» впервые содержала исчерпывающий рассказ о первой настоятетельнице Дивеевского монастыря, матушке Александре (в миру Агафья Семёновна Мальгунова), давала подробное жизнеописание блаженного старца иеромонаха Серафима с его тихими обращёнными к каждому словами «Радость моя». «Летопись» рассказывала и о ближайших сподвижниках великого старца - М.В.Мантурове, протоиерее Василии Садовском, блаженной Пелагее Ивановне Серебренниковой, Николае Александровиче Мотовилове, записавшем беседу со старцем Серафимом о стяжении Святого Духа как главной цели христианской жизни. В «Летописи» приводятся письменные наставления смиренного инока Саровской обители о Боге, о безмолвии, о внимании к самому себе, о мире душевном, о покоянии, о слезах, о подвиге, о посте, о многословии, прощении обид и других сторонах жизни верующих.
Митрополит Серафим вспоминал: “Когда… я просматривал корректуру, это было поздним вечером, внезапно увидел налево от себя преподобного Серафима сидящим в кресле. Я как-то инстинктивно к нему потянулся, припав к груди, и душу мою наполнило неизъяснимое блаженство. Когда я поднял голову, никого не было. Был ли это кратковременный сон или действтельно мне явился Преподобный, не берусь судить, но я понял, что Преподобный благодарил меня за исполнение его повеления."
Как известно, «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», написанная владыкой Серафимом, сыграла решающую роль в вопросе канонизации Преподобного Серафима Саровского. Используя свои связи в придворных кругах, архимандрит Серафим сумел передать «Летопись» Императору Николаю II. Прочитав ее, Государь пришел к мысли о необходимости прославления преподобного Серафима в лике святых. Но чиновники-полупротестанты и многие архиереи в Синоде относились тогда к преподобному Серафиму резко отрицательно. Когда в обход этих людей книга попадает к Царю, глава Священного Синода Константин Победоносцев пишет в своем дневнике о том, что “плут Чичагов пробрался к Государю и рассказал об этом хлысте” (св.Серафиме).
Тем не менее многолетняя блокада вокруг имени Серафима Саровского была снята. В 1903 году по составленному Чичаговым представлению и благодаря поддержке Императора Николая II состоялась канонизация и прославление преподобного Серафима Саровского.
МонашествоВесна 1898 года стала временем принятия отцом Леонидом окончательного решения о своей будущей судьбе. Оставив своих четырех дочерей на попечение нескольких доверенных лиц, отец Леонид 30 апреля 1898 года получил отставку от Пресвитера военного и морского духовенства и14 августа 1898 г. принимает монашество . Его постригают в мантию в Троице-Сергиевой Лавре с именем Серафим - в честь преподобного Серафима Саровского.
За 40 лет своего служения владыка Серафим потрудился во многих местах России: в Москве, Троице-Сергиевой Лавре, Суздале, Новом Иерусалиме, Сухуми, Орле, Кишинёве, Твери, Ленинграде. И на каждом месте своего служения, во всех вверенных ему епархиях владыка Серафим занимался восстановлением разрушенных храмов и монастырей, возрождением духовной жизни народа; он безстрашно выступал на борьбу с революционной смутой, сектантством и расколами всякого рода - за чистоту Православия, деятельно занимался устройством церковно-приходской жизни.
В августе 1899 г. иеромонах Серафим был возведён в сан архимандрита и назначен настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря и благочинным всех монастырей Владимирской епархии . Монастырь не ремонтировался около 100 лет и нуждался в капитальном ремонте. Ценой огромных усилий и преимущественно на собственные средства (из-за недостаточности собранных пожертвований) архимандрит Серафим сумел преобразовать как хозяйственную, так и духовную жизнь обители.
14 февраля 1904 года он был назначен настоятелем Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. В этом монастыре он трудился только один год. И здесь его деятельность оставила добрый след. Архимандрит Серафим запечатлел своё игуменство реставрацией знаменитого Воскресенского собора.
Промыслом Божиим отцу Серафиму уготовано было новое церковное служение. 28 апреля 1905 года в Успенском соборе Московского Кремля была совершена его хиротония в епископа Сухумского . Чин хиротонии совершали: митрополит Московской Владимир (Богоявленский), епископы Трифон (Туркестанов) и Серафим (Голубятников). С этого времени и до конца его дней архиерейское служение оказывалось для святителя Серафима неразрывно связанным с мужественным стоянием за чистоту Православной веры и единство Русской Церкви, которое священномученик Серафим, будучи продолжателем воинской славы своих доблестных предков, осуществлял уже в качестве воина Христова на поле духовной брани.
Святитель попеременно направлялся на Орловскую (1906), Кишиневскую (1908) и Тверскую (1912) кафедры - в сане архиепископа . Повсюду он проявлял себя в качестве ревностного устроителя жизни приходских общин.
Несколько позже владыка Серафим совершает, быть может, самую большую ошибку в своей жизни. Забыв о том, как самого его гнали когда-то, он, посланный для расследования жалобы на Оптинских старцев, совершает труднообъяснимый поступок. Изгоняет из обители святого старца Варсонофия , наводит в монастыре “порядок” хуже всякой разрухи.
Однако по рассказу священника Василия Шустина, духовного сына о. Варсонофия, дело обстояло иначе… Нашлись люди, которым мудрость о. Варсонофия не давала жить, и враг не дремал. Поселился в скиту некто Митя Косноязычный из города Козельска. Был он пьяница и тайно развращал монахов. Батюшка не мог этого терпеть и выселил его из скита. Сейчас же против батюшки открыто ополчился целый легион... В Оптину приехала одна из женщин петербургского религиозно-политического кружка графини Игнатьевой и собрала против батюшки все обвинения, какие только можно было измыслить. Приезжавший в Оптину епископ Серафим (Чичагов) обелил батюшку, но дело его отзыва из Оптиной уже было где-то решено. Отец Варсонофий должен был покинуть скит...
Музыка и живописьМитрополит Серафим отличался необыкновенно разносторонней одарённостью.
Он был прекрасным музыкантом: хорошо пел и играл, сочинял церковную музыку. В 1999 году в архиве были найдены его инструментальные произведения для органа-фисгармонии и фортепиано (в 1999 году было впервые публично исполнено его сочинение «Листки из музыкального дневника» ). С фисгармонией он никогда не расставался. Большое внимание уделял церковному пению: где бы он ни служил, всегда подбирал певчих для хора, проводил спевки.
Митрополит Серафим был также талантливым художником, работавшим в области станковой живописи. В Москве в храмах во имя святителя Николая Чудотворца в Старом Ваганькове и во имя Пророка Ильи в Обыдинском переулке, а также в Санкт-Петербурге в Троицком соборе Александро-Невской Лавры сохранились иконы и настенные росписи его работы. Они поражают высоким профессиональным мастерством. В Московской церкви пророка Илии, что в Обыденском переулке, можно видеть при входе в храм написанные им замечательный образ Спасителя во весь рост в белом хитоне и образ преподобного Серафима, молящегося на камне, вверху над входной аркой в главном приделе.
Образ Спасителя во весь рост в белом хитоне, написанный митрополитом Серафимом (Чичаговым)
Революция 1917 годаПроповедническая деятельность святителя Серафима как, впрочем, и все его архипастырское служение были обращены не только на обустройство церковной жизни, но и на преодоление тех разрушительных духовных и общественных соблазнов, которыми была исполнена российская действительность в начале XX века. Мучительно переживая все усиливавшийся на его глазах отрыв образованной части русского общества от традиционных, основанных на православной вере духовных и исторических начал русской жизни, святитель Серафим сурово обличал в своих проповедях духовную слепоту тех, кто присваивал себе право выступать в качестве новых "вождей" и "пророков" для ставшего им чуждым русского народа.
Февральскую революцию епископ Серафим, к тому времени Владыка Тверской епархии, встретил резко отрицательно. Бунт есть бунт, а присяга есть присяга. Для него, русского солдата, здесь вопросов не было.
Когда в мартовские дни 1917 года отречение Государя поставило под вопрос само дальнейшее существование Монархии, а Святейший Синод счел необходимым поддержать Временное правительство, святитель Серафим, продолжая подчиняться высшим церковной и государственной властям, не стал скрывать своего отрицательного отношения к тому, что происходило в его родном Отечестве.
В конце 1917 года, изгнанный раскольниками со своей кафедры в Твери, святитель Серафим назначается Святейшим Патриархом Тихоном на Варшавскую кафедру, вступить в управление которой он так и не смог из-за военных действий в Польше.
Аресты
Разумеется, что столь яркий, талантливый архиерей мешал властям в их политике по уничтожению религии. В 1921 году , будучи к тому времени уже в сане митрополита, владыка Серафим впервые был арестован и приговорен к ссылке в Архангельский концлагерь сроком на 2 года.
После своего возвращения владыка Серафим в 1924 году вновь был арестован и содержался в Бутырской тюрьме: ему вменялось в вину прославление в 1903 году преподобного Серафима Саровского. Спустя несколько месяцев владыка Серафим по ходатайству Патриарха Тихона был отпущен, однако, по настоянию властей, Москву ему пришлось все же покинуть.
В это время святителю пришлось пережить новое испытание, обрушившееся на него на этот раз не со стороны гонителей Церкви, но со стороны игумении столь дорогого его сердцу Дивеевского монастыря Александры (Троковской), избранию которой в игумении более 20 лет назад способствовал сам святитель Серафим. После того как изгнанный властями из Москвы владыка обратился к игумении Александре с просьбой дать ему пристанище в Серафимо-Дивеевском монастыре, игумения отказала гонимому исповеднику.
Отвергнутый владыка Серафим вместе с дочерью Натальей (в монашестве Серафима) был принят игуменией Арсенией (Добронравовой) в Воскресенский Феодоровский монастырь, находившийся около Шуи (Владимирская область). Прожил он в этом монастыре два года.
В 1928 году Владыка был вызван из Шуи митрополитом Сергием (Страгородским) в Москву и назначен управляющим Ленинградской епархией , где царил в то время дух смуты и церковного разделения, охвативший значительное число ленинградских приходов. Раскол был на руку большевистской власти. Тем не менее, в условиях жестоких и всесторонних стеснений церковной жизни государственными властями владыка Серафим в основу своего архипастырского служения положил благоговейное совершение воскресных и праздничных богослужений и вдохновенное проповедование в городских и пригородных храмах. "Пока совершается Божественная литургия, пока люди приступают к Божественному причащению, дотоле можно быть уверенным, что устоит и победит Православная Церковь, что не погибнут во зле греха, безбожия, злобы, материализма, гордости и нечистоты русские люди, что возродится и спасется Родина наша" , - убеждал митрополит Серафим.
Особенную важность он видел в сохранении таинств, как они заповеданы церковной традицией и святыми отцами. Владыка не признавал общей исповеди и боролся с ней . Священник Валентин Свенцицкий писал о владыке, что тот в своем докладе против общей исповеди, между прочим, говорил: "Никакой общей исповеди не существовало ни в древности, ни впоследствии, и нигде о ней не упоминается на протяжении всей истории Православной Церкви... Установление общей исповеди является явной заменой новозаветного Таинства ветхозаветным обрядом".
28 декабря 1929 года в ленинградской тюремной больнице скончался от тифа Соловецкий узник, один из выдающихся церковных иерархов XX века – архиепископ Верейский Иларион (Троицкий) , викарий Московской епархии. Сам отведав горечь уз и ссылки, митрополит Серафим, рискуя обратить на себя гнев властей, добился разрешения похоронить по христианскому обычаю, достойно духовному сану, скончавшегося епископа Илариона (Троицкого), с которым их связывали духовные узы. Тело его выдали родственникам в грубо сколоченном гробу. Когда гроб открыли, никто не узнал владыку, который выглядел 70-летним стариком, так изменили его внешность заключение и болезнь. Владыка Серафим принес свое белое облачение и белую митру. По облачении тело архиепископа положили в другой гроб. Отпевание совершал сам митрополит Серафим в сослужении шести архиереев и множества духовенства.
Митрополитом Ленинградским владыка Серафим прослужил 5 лет. Телесные немощи владыки и все возраставшая ненависть к нему государственной власти в Ленинграде делали весьма вероятным скорый арест святителя Серафима. Это побудило митрополита Сергия (Страгородского) и Временный Патриарший Священный Синод 14 октября 1933 года издать указ об увольнении владыки Серафима на покой.Отслужив 24 октября в храме своей юности - Спасо-Преображенском соборе - Божественную литургию, передав свою паству митрополиту Алексию (Симанскому), впоследствии Патриарху Всея Руси, святитель Серафим навсегда покинул свой родной город.
Промысел Божий давал святителю Серафиму еще несколько лет, чтобы он мог подготовиться к своему последнему служению - мученическому подвигу за веру во Христа. Он нашел себе последнее пристанище в двух комнатах загородной дачи, находившейся недалеко от подмосковной станции Удельная Казанской железной дороги.
В одной комнате была устроена спальня владыки, с большим количеством книг, икон и рабочим письменным столом. Другая комната отведена под столовую-гостиную. Здесь стояли обеденный стол, фисгармония и диван; на стене висел большой образ Спасителя в белом хитоне, написанный владыкой. С ним были две его верные келейницы монахини Воскресенского Феодоровского монастыря Вера и Севастиана, сопровождавшие владыку по благословению своей игумении Арсении уже более 7 лет. Днем к нему приходили духовные дети, иные приезжали из Петербурга; посещали владыку митрополиты Алексий (Симанский) и Арсений (Стадницкий), приезжая на заседания Синода. Вечерами, когда все расходились, митрополит садился за фисгармонию и долго-долго играл известную духовную музыку или сочинял сам.
Фисгармонию власти, может быть, и снесли бы, но что царский полковник и церковный мракобес Серафим Чичагов продолжает оставаться в центре церковной жизни, пусть и невольно, вывело НКВД из себя.
РасстрелАрест 1937 г. оказался для Владыки Серафима последним. Приговор «тройки» был формальным. Неизлечимо больного 80-летнего старика обвинили в «инспирировании контрреволюционного заговора».
Безграмотно, грубо, смехотворно составлен этот приговор на пожелтевшем от времени клочке бумаги. Он выставлен в экспозиции музея в Бутово. Из-за болезни его не могли увезти на «черном вороне», пришлось вызвать карету скорой помощи. Все имущество было конфисковано, поэтому не осталось ни его переписки, ни его книг, ни музыкальных произведений, ни икон, ни облачений. Оказалась безвозвратно утраченной последняя, неизданная часть «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря».
По рассказам самого митрополита, отец Иоанн Кронштадтский предсказал ему день его кончины. Он неоднократно повторял: "Помни день Трех Святителей". Владыка каждый год готовился к смерти в этот день. Дочерям всегда хотелось узнать настоящий день смерти. И вот его дочь Наталия (монахиня Серафима) видела сон: навстречу ей идет сияющий отец и говорит ей: "Ну, конечно, в день Трех Святителей".
Как видно из материалов допросов владыки, содержащихся в «однотомнике» дела № 7154, виновным он себя не признал, несмотря на зверские истязания, которым владыка был подвергнут в тюрьме.
Владыка Серафим (Чичагов), тюремное фото, 1937 год
Сохранилась эта последняя фотография владыки Серафима, сделанная в тюрьме: измождённое лицо мученика, но в этом лице такая несгибаемая сила духа, что невозможно оторвать взгляда. Есть свидетельства, что владыке Серафиму обещали сохранить жизнь, если он публично отречётся от веры и Православной церкви. Но он не отрёкся.
11 декабря 1937 г. он был расстрелян в Бутово , на так называемом полигоне НКВД. К месту казни его, истерзанного пытками, но несломленного духом, палачи принесли на носилках… Тело бросили в братскую могилу. Там, среди русских косточек мощей его теперь не найти. Ему был 81 год .
Спустя более 50 лет, 10 ноября 1988 года Леонид Михайлович Чичагов был полностью реабилитирован.
Причисление к лику святыхВ 1997 году Архиерейским собором Русской православной церкви причислен к лику святых как новомученик .
29 сентября 2011 года в Твери на Третьем Всероссийском съезде православных врачей имя Серафима (Чичагова) было внесено в Золотую книгу Санкт-Петербурга. Хотя нелишним будет отметить, что в свое время 10-летняя активная медицинская деятельность Л.Чичагова сопровождалась яростной критикой, клеветой и преследованиями.
Тропарь, глас 5:
Воинство Царя Небеснаго паче земнаго возлюбив, служитель пламенный Святыя Троицы явился еси. Наставления Кронштадтскаго пастыря в сердце своем слагая, данная ти от Бога многообразная дарования к пользе народа Божия преумножил еси. Учитель благочестия и поборник единства Церковнаго быв, пострадати даже до крове сподобился еси. Священномучениче Серафиме, моли Христа Бога спастися душам нашим.
Кондак, глас 6:
Саровскому чудотворцу тезоименит быв, теплую любовь к нему имел еси, писаньми своими подвиги и чудеса того миру возвестив, верныя к его прославлению подвигл еси и благодарственнаго посещения самаго Преподобнаго сподобился еси. С нимже ныне, священномучениче Серафиме, в Небесных чертозех водворяяся, моли Христа Бога серафимския радости нам причастником быти.
Диакон Сергий Чечаничев
Этот образ Христа – Спасителя в белом хитоне был написан Святым российским священномучеником Митрополитом Серафимом (Чичаговым)
Жизнь Владыки Серафима необычайна и удивительна.
Митрополит Серафим (в миру Леонид Михайлович Чичагов), правнук знаменитого адмирала В.Я.Чичагова, одного из первых исследователей Ледовитого океана, родился в 1856 году. Сначала, Леонид получил образование в Первой Санкт-Петербургской классической гимназии, а затем в Пажеском корпусе, по окончании которого был зачислен в Преображенский полк.
В 1879 году Леонид Михайлович женился на Наталье Николаевне Дохтуровой, внучатой племяннице генерала Д.С. Дохтурова, героя Отечественной войны 1812 года.
В 1891 году Леонид Михайлович, будучи тридцати шести лет от роду, в чине полковника оставляет военную службу, решив избрать иной жизненный путь – священство.
В 1895 году, овдовев и оставив четырех дочерей на попечение доверенных людей о.Леонид поступил в Троице-Сергиеву Лавру, где 14 августа 1898 года он принял монашество с именем Серафим.
Став священником, о. Леонид занялся составлением “Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря”, которая явилась самым значительным трудом его жизни. “Летопись” была издана в 1896 году и преподнесена Государю Николаю II. Именно это обстоятельство повлияло на решение вопроса о прославлении в лике святых, Преподобного Серафима (Саровского).
Революцию 1917 года Архиепископ Серафим встретил в Санкт-Петербурге. Пройдя через революционные заблуждения, через череду арестов, в 1928 году Митрополит Серафим был назначен управляющим Санкт-Петербургской епархией.
Именно к этим временам относится появление образа Христа в белом хитоне, не совсем канонического по написанию, но очень притягательного и потрясающего своим внутренним светом.
Представим себе время жесточайших гонений на Церковь Христову, время пыток, издевательств, расстрелов. И вот среди всего этого ужаса Владыка Серафим провидит не тьму Апокалипсиса, но тот Преображенский свет, какой явил Христос на горе Фавор своим ученикам Петру, Иакову и Иоанну. “И преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет” (Мф.17,2). Это Свет Воскресения Христова из мертвых. Это свет нашего воскресения, воскресения веры православной на Русской земле.
Митрополита арестовали глубокой осенью 1937 года. Какую опасность мог представлять для властей немощный и совсем больной старец, которому было уже 84 года? Однако приговор был неумолим. Его решили убить. 7 декабря 1937 года тройка НКВД постановила: Митрополита Серафима — расстрелять. 11 декабря приговор привели в исполнение.
Незадолго до ареста Митрополит Серафим говорил: “Православная Церковь сейчас переживает время испытаний. Кто останется сейчас верен апостольской Церкви – тот спасен будет. Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие даже предают ее. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством христианства. Так будет и с этим гонением. Оно кончиться и православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это – золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история христианства.”
«Не говорите, что вы любите Бога и ищете Царствия Его, если, просыпаясь поутру, прежде вспоминаете о делах и заботах, а потом благодарите Бога за прошедшую ночь и наступивший день! Никого вы не убедите, что живете правдой, когда прежде исполняете свои намерения, а потом просите у Бога помощи и успеха!»
Митрополит Серафим Чичагов
С митрополитом Серафимом Чичаговым меня познакомил… Христос. Босой, в хитоне, с распростертыми для объятия руками Он встречал - да и сегодня встречает - всех, входящих в храм Ильи пророка в Обыденском переулке. Когда я впервые переступила порог этой церкви, то так и застыла у дверей, не в силах отвести от Него глаза. «Что это за икона? Нигде такой не видела», - спросила я у худенькой пожилой женщины за свечным ящиком. «Этот образ написал митрополит Серафим Чичагов, - ответила она. - У нас в храме есть еще одна его икона - моление преподобного Серафима Саровского».
Про Серафима Саровского я тогда уже знала. Про Серафима Чичагова слышала впервые. Да и откуда? Тогда, в середине 80-х, Библию-то найти было проблемой, а уж воспоминания о каком-то митрополите-художнике…
«А почему он именно преподобного Серафима написал?» - допытывалась я у женщины за ящиком. «Так ведь благодаря ему преподобного и канонизировали». Началась служба, и продолжать разговор стало неудобно. Если бы я тогда знала, что отвечает мне его родная внучка - Варвара Васильевна Черная-Чичагова, ученый-химик с мировым именем, лауреат госпремии СССР…
«Собрать все сведения о нем и восстановить его живой образ в памяти русского народа сделалось главной целью моей жизни», - говорила она потом.
Но первая ее статья о дедушке выйдет в «Журнале Московской патриархии» только через четыре года…
Прорыв из света - к Свету
Ксерокопию книги митрополита Серафима «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» удалось достать довольно быстро, а вот другие его труды - два тома «Медицинских бесед», «О возрождении приходской жизни», «Что является основанием каждой науки», «Доблести русских воинов» - опубликуют лишь через 10 лет. Но к тому времени я уже буду знать о нем довольно много.
Потомственный военный, выпускник Пажеского корпуса, сделавший блестящую военную карьеру, награжденный не то двенадцатью, не то четырнадцатью орденами, он в 1890 году неожиданно для всех вышел в отставку. Мало кто знал тогда, что еще за двенадцать лет до этого встреча с отцом Иоанном Кронштадтским перевернула сознание офицера-артиллериста. И все эти годы он изучал богословие и медицину, а уйдя в отставку, уехал в Москву и стал всерьез готовиться принять священнический сан, хотя к тому времени у него было уже четверо детей, а жена наотрез отказывалась превращаться из столичной дамы в московскую попадью.
Но в 1893 году сан он все-таки принял, а через два года, овдовел, и в том же году вышла его Серафимо-Дивеевская летопись. А потом, Чичагов - тогда еще отец Леонид - добился аудиенции у государя и передал ему эту книгу и просьбу посодействовать канонизации Саровского подвижника. Ему же, по повелению императора и определению Синода, и поручили подготовить канонизацию. К тому времени он уже принял монашество и был зачислен в братию Троице-Сергиевой лавры.
Потом было много назначений, пока в Успенском соборе Московского кремля его не рукоположили во епископа. «Когда (…) во мне открылось сознание, что Сам Господь требует от меня такой перемены в пути ради Его Божественных целей, что это необходимо для всей моей будущей жизни, для предназначенных мне еще испытаний и скорбей, для моего сораспятия Христу, - то несмотря ни на какие препятствия, поставленные мне миром, я исполнил святое послушание», - сказал он на своей хиротонии.
Борьба с равнодушием
Орловская, Кишиневская, Тверская кафедра… Еще в Орле владыка Серафим понял: не будет нормальной приходской жизни - катастрофа неизбежна.
«По моему убеждению, необходимо было все реформы начать с возрождения приходов, ибо, пока народная и общественная нравственность не улучшится и жизнь наша не будет согласована с верою, никакие свободы, новые узаконения и реформы не приведут к ожидаемому результату и благополучию. Без улучшения нравственности не могут кончиться испытания, ниспосланные Господом, и не начнется возрождение духовное. Духовное же возрождение России возможно только тем путем, каким совершилось ее духовное рождение, - писал он. - Равнодушие, отсутствие ревности по вере — вот что более всего страшит!»
И чтобы его епархия жила полноценной жизнью владыка Серафим, преодолевая сопротивление не только светской общественности, но и многих священников, учреждал церковно-приходские советы. А еще распространял духовную литературу и проводил собеседования среди… духовенства.
«Если проверить: многие ли прочли сочинения хотя бы епископов Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника, то окажется ничтожный процент (…) Несомненно, заботы о материальном обеспечении увлекают духовенство далеко в сторону от прямых задач его звания. И тем не менее во избежание печальной возможности стать отверженниками мира мы должны проститься с нашей ленью, апатией и равнодушием, начать интересоваться назревшими вопросами времени; должны чутко прислушиваться к ним, освещать их яркими лучами Христова учения и в этом освещении удовлетворять естественной пытливости наших прихожан, ожидающих от нас авторитетного руководства в духовной жизни», - утверждал он.
И еще: «Влияние на народ зависит от того: будет ли духовенство учить только словом или также делом».
В стране, втягивающейся в предреволюционную смуту, владыка Серафим буквально кричал: «Бью набат, стремясь к скорейшему возрождению приходской жизни… Трудно подымать духовенство, но мир поможет, если епископы будут жертвовать собой».
«Дедушка, который все время сидит по тюрьмам»
Когда началась Первая мировая, он занялся организацией госпиталей, санитарных поездов, помощи беженцам, собирал пожертвования для раненых. В феврале 1916-го его даже избрали членом Государственного совета от монашествующего духовенства.
А в апреле 1917-го как «церковного мракобеса и черносотенного монархиста» уволили с Тверской кафедры и - уже при большевиках, в декабре - вообще выслали из Тверской губернии. Тогда от быстрой расправы владыку Серафима спас патриарх Тихон: благодаря ему за несколько дней до разгона Поместного собора Синод успел утвердить назначение опального архиерея на Варшавскую кафедру, находившуюся на территории свободной от большевиков Польши. Вот только выехать туда владыка Серафим уже не смог - его просто не выпустили.
До 1921 года он жил в Черниговском скиту Троице-Сергиевой лавры. В январе 1922-го патриарх возвел его в сан митрополита, а весной ему заочно вынесли первый официальный приговор: «два года в Архангельском концлагере». Но арестовали почему-то только в конце сентября. В тюрьме владыка тяжело заболел, его выпустили, но потом все-таки выслали в Архангельскую область. Срок он отбыл, вернулся в Москву, но там его снова арестовали. Спас снова патриарх Тихон - он ходатайствовал за владыку в ОГПУ, и через пару месяцев того выпустили, но из Москвы велели уехать.
«С того момента, когда я уже что-то помнила, я знала, что у меня есть необыкновенный дедушка, который все время сидит где-то по тюрьмам. Вернулся он в Москву только в 1925 году, и с этого времени я с ним иногда общалась. После ссылок, лагерей и тюрем он в течение двух лет (1926 — 1928) находился в монастыре под Шуей. Дед мой там служил, он был хорошим музыкантом, он создал хор, проводил спевки. Я при всем этом присутствовала», - рассказывала его внучка, будущая первая настоятельница возрожденного Новодевичьего монастыря игумения Серафима.
«По каким-то ему одному ведомым причинам дедушка не давил на меня религиозно-духовным авторитетом: не заставлял ходить в церковь, читать богословские книги, исполнять молитвенное правило… По-видимому, он предоставлял мне полную свободу в выборе жизненного пути в те тяжелые годы, которые выпали на долю моего поколения», — писала она в своих воспоминаниях.
Высшая академия пастыря
В 1928 году митрополит Серафим получил назначение на Ленинградскую кафедру и возглавлял ее до 1933-го, даже когда при выдаче паспортов ему отказали в ленинградской прописке и вынудили перебраться в Тихвин. Это были годы фактического разгрома церкви: приходские храмы массово закрывались, большинство оставшихся заместителю патриаршего местоблюстителя митрополиту Сергию не подчинялись, монашескую жизнь в Ленинграде фактически ликвидировали…
Владыке Серафиму было уже сильно за 70, физически он сильно сдал, а, судя по ненависти к нему властей, новый арест был не за горами. В 1933-м Временный патриарший синод уволил его на покой, и последним его пристанищем стали две комнаты в дачном домике недалеко от станции Удельная под Москвой.
Жил владыка тихо, молился, много читал, сочинял церковную музыку, рисовал, писал иконы, из дома почти не выходил - из-за одышки и гипертонии он вообще с трудом двигался. Но у себя радушно принимал и иерархов, и друзей, и духовных детей, и родственников.
Почему люди так тянулись к этому немощному старику, общаясь с которым человек неминуемо привлекал к себе внимание «карающих органов»? Может потому, что он собственной жизнью подтверждал свои слова, сказанные задолго до революции: «Если пастырь не будет непрестанно действовать сердцем, не приучится о всем мыслить духовно, то он окажется никому не нужным. Высшая академия для пастыря — это угол, в котором висит икона и теплится лампада. В беседе с Богом научится пастырь непреложным истинам и правде как о настоящей, так и о будущей жизни».
А еще владыка Серафим умел о самом важном сказать так, что каждому становилось ясно - это о нем, и для него: «Непрестанная молитва есть наивысшая премудрость, и она не заключается в словах, в чтении вслух и в поклонах, в стоянии перед иконами, а требует только, чтобы мы везде и всегда памятовали о Боге, все предпринимали с мыслию о Нем, и все совершали во славу Божию ».
По вечерам «дедушка садился за фисгармонию — с ней он никогда не расставался — и играл или сочинял духовную музыку, а я сидела на диване, смотрела на него или читала и ощущала благодать, от него исходящую», вспоминала его внучка Варвара Васильевна Черная-Чичагова, которая тогда жила с ним в Удельной.
Самая трудная наука
Естественно, долго эта идиллия в те годы продолжаться не могла: 82-летнего архиерея обвинили в том, что он «проводит глубоко законспирированную контрреволюционную церковную деятельность - дает указания к переходу церкви на нелегальное положение», и в конце ноября 1937 года снова арестовали. А поскольку он был тяжело болен, в тюрьму его доставили на скорой помощи.
Один из свидетелей по его делу показал, что митрополит Серафим говорил: «Вы из истории хорошо знаете, что и раньше были гонения на христианство, но чем оно кончалось, торжеством христианства, так будет и с этим гонением — оно тоже кончится, и православная церковь снова будет восстановлена и православная вера восторжествует».
7 декабря 1937 года тройка НКВД по Московской области приняла постановление о расстреле митрополита Серафима, и 11 декабря на Бутовском расстрельном полигоне приговор был приведен в исполнение. Ближайшие родственники так и не узнали ни этой даты, ни места его захоронения.
Но остались сохраненные его духовными чадами слова владыки: «Евангелие и жизнь по Евангелию есть самая трудная наука, которую св. отцы называли наукою из наук. Представителю этой науки нельзя ни одного дня в жизни прекращать изучения ее, ибо только опыт жизни даст возможность уразуметь полноту и глубину Божественного откровения».