«Ставя роман «Три толстяка» в конец, я подчеркиваю, что
мое творчество, как бы оно ни блуждало, всегда в существе
своем за народ, за борьбу с прошлым, за ленинизм, о свете
которого я говорю в начале книги. «Три толстяка» — в конце
книги должны звучать, хотелось бы мне, как залог моей
веры в то, что я создам новые нужные стране вещи».
(Ю. Олеша, из объяснительной записки
к издающемуся собранию его сочинений, 1956)
«Я пытался начать роман, и начал с описания дождя,
и почувствовал, что это повторение самого себя,
и бросил, придя в уныние и испугавшись: а вдруг «Зависть»,
«Три толстяка», «Заговор чувств», несколько рассказов —
это все, что предназначено было мне написать».
(Ю. Олеша, конец 1940-х)
Юрий Карлович Олеша оставил нам довольно скромное творческое наследие — по сути, всего два значимых художественных произведения. Но их вполне хватило, чтобы накрепко застолбить себе место в русской литературе. Уже первый роман «Зависть» покрыл его имя громкой славой и принёс внушительные гонорары. Н. Берберова вспоминала, как, в конце 1920-х годов, в одной редакции обсуждали роман В. Набокова «Защита Лужина», и кто-то из литераторов произнес: «Нет. Этот, пожалуй, не станет «нашим Олешей»».
Мало кто тогда подозревал, что за столь стремительным взлетом последует молчание. О его причинах спорят до сих пор – но я бы не стал отделять внешнее от внутреннего. Здесь было и эстетическое расхождение с «линией партии», и мучительное желание это расхождение преодолеть. Олеша постоянно кается в этом «грехе» на писательских съездах, в запале покаяния осуждает своего друга Шостаковича в «формализме», обещает написать книги «нужные народу», но… практически ничего не пишет. Что сильнее мешало писать? Социальный заказ? Стремительно развивающийся алкоголизм? Или пресловутый перфекционизм, которому был подвержен Олеша? Подобно герою романа А. Камю «Чума», он порою мучительно сочинял одну единственную фразу («У меня в папках имеется по крайней мере триста страниц, помеченных цифрой «I». Это триста начал «Зависти». И ни одна из этих страниц не стала окончательным началом»).
Так было далеко не всегда. Поэтому отмотаем нашу пленку назад, и вернемся в то «трудное и счастливое» (по словам самого писателя) время, когда будет создана вторая великая вещь, обеспечившая Олеше бессмертие.
Соперничая с Андерсеном
Родившись в 1899 году в Елисаветграде (будущем Кировограде), Олеша практически всё детство и начало юности прожил в Одессе и не без гордости считал себя одесситом. Очень быстро он окружил себя людьми, одержимыми литературой и поэзией. И какие это были люди! Багрицкий, Катаев, Ильф, Петров… Они были юны, веселы, полны амбиций, поэтому и революцию 1917 года встретили с восторгом. Когда родители Олеши – обедневшие польские дворяне — эмигрируют в Польшу, Юрий с ними не поедет. Становиться изгнанником, когда здесь его друзья, его любовь, его литературное будущее? Уж нет!
Время, повторим, было для Олеши счастливым, но трудным. Вся его одесская компания сначала переезжает в Харьков, а затем в 1922 году (с подачи Катаева) – в Москву.
Юрий Карлович Олеша.
Там одесситы вместе с киевлянами – Булгаковым и Паустовским – устраиваются в газету железнодорожников «Гудок», занимаясь литературной обработкой поступавшей информации. Олеша берет себе псевдоним «Зубило» и, несмотря на столь талантливое окружение, его очерки и фельетоны идут вне конкуренции. Он вообще был настоящим «королем экспромта» и легко мог припечатать любого метким и ироничным словцом.
Анекдоты из жизни Ю. Олеши:
А. Тышлер:
Однажды, выйдя из кафе, он увидал стоявшего на посту милиционера, у которого надувались щеки от пронзительного свиста. Он сказал: «Смотрите, ведь это крестьянин со свистком!» И действительно, в потоке машин и пешеходов я увидел обновленную пастораль.Александр Гладков:
Один литератор, выпустивший много книг и имевший обыкновение резать в глаза пресловутую правду-матку, как-то сказал ему:
— Мало же вы написали за всю свою жизнь, Юрий Карлович! Я все это за одну ночь могу прочитать…
Олеша мгновенно ответил:
— А я за одну ночь могу написать все, что вы за свою жизнь написали!..Александр Аборский:
Вспоминаю его разговор с кассиршей банка, где он получает по чеку незначительную сумму.
— Паспорт! — требует кассирша.
— При мне паспорта нет, — отвечает он. — Меня многие знают здесь. Я Олеша.
— А завтра придет другой Олеша…
— Другой Олеша придет через четыреста лет!
В юные годы, как и многие, Олеша писал стихи, но уже в 1924 году он пишет на своем стихотворном сборнике, подаренном Булгакову: «Мишенька, я никогда больше не буду писать отвлеченных лирических стихов. Это никому не нужно. Проза – вот настоящий простор для поэзии!» Первая возможность проверить это утверждение на практике появилась как-то сама собой…
Юрий Карлович Олеша.
Итак, однажды в окне соседского дома Олеша увидел прелестную девочку-подростка, которая увлеченно читала какую-то книгу. Как оказалось, девочку звали Валя Грюнзайд, а книгой были сказки Андерсена. Очарованный девочкой, Олеша тут же пообещал, что напишет для нее сказку не хуже великого датчанина. И, не отягощенный мыслями о совершенстве и линии партии, тут же принялся за дело.
В то время они вместе с Ильей Ильфом жили в импровизированном общежитии для бездомных литераторов — прямо в здании типографии «Гудка». Эта комната, отгороженная тонкой перегородкой и лишенная мебели, скоро аукнется в «12 стульях», превратившись в «Общежитие Бертольда Шварца». А тогда она была местом появления обещанной сказки. Набрав в типографии рулоны бумаги, Олеша прямо на полу строчил историю о трех жестоких Толстяках, отважном гимнасте Тибуле и кукле Суок.
Ю. Олеша:
«Бочонок накатывался на меня, я придерживал его рукой… Другой рукой писал. Это было весело, и тем, что мне весело, я делился с веселым Ильфом».
В том же 1924-м году рулоны были исписаны, а рукописи посланы в издательство детской литературы. Но в те времена жанр сказки не был ещё «реабилитирован». Всякие выдумки и мистика считались не нужными юному строителю нового общества. Даже то, что сказка была полна революционной романтикой и практически лишена привычного волшебства, не помогло. Помогла слава, уже упомянутой, «Зависти», вышедшей в 1927 году. И тогда следом – через год – в издательстве «Земля и Фабрика» тиражом 7 тыс. экз. вышло роскошное издание «Трех Толстяков» с рисунками Мстислава Добужинского.
Текст «Трех Толстяков» посылался художнику М. Добужинскому прямо в Париж, где он жил с 1926 г.
На первом издании, как и обещал Олеша, красовалось посвящение Валентине Леонтьевне Грюнзайд.
К тому времени девочка Валя стала девушкой, но замуж вышла не за сказочника, а за его друга – небезызвестного Евгения Петрова.
И вскоре посвящение изменилось.
Юрию Карловичу вообще не очень везло в любви…
Пружинки куклы Суок
«Он сказал странное имя, произнёс два звука,
как будто раскрыл маленькую деревянную круглую
коробочку, которая трудно раскрывается:
– Суок!»
(Ю. Олеша «Три Толстяка»)
Образы девочки-акробатки Суок и ее механического двойника родились не просто неслучайно, а являют собой настоящую квинтэссенцию чувств, впечатлений и воспоминаний самого писателя.
Начнём с того, что еще в детстве Олеша влюбился в златокудрую девочку-циркачку. Каков же был шок, когда он узнал, что ею был… переодетый мальчик – вульгарный и очень неприятный.
Следующее воспоминание переносит нас уже в Москву – в Мыльниковский переулок, где жил Валентин Катаев. В его квартире какое-то время жило немало бездомных литераторов, в том числе и Олеша. Одной из достопримечательностей квартиры была кукла из папье-маше (ее принес другой «постоялец» – брат Ильфа — художник Маф). Кукла была настолько похожа на живую девочку, что литераторы нередко развлекались, усаживая ее на окно, из которого она то и дело выпадала – естественно, вызывая неподдельный ужас у прохожих.
Ну и не стоит забывать о том огромном влиянии, которое оказал на творчество Олеши, обожаемый им, Гофман, а конкретно – механическая кукла Олимпия из жуткого рассказа «Песочный человечек», которая также заменяла герою его живую возлюбленную.
Рис. В. Горяева.
С куклой и цирком всё ясно. Но откуда взялось это странное имя – «Суок»?
Ю. Олеша «Три Толстяка»:
«Прости меня, Тутти, – что на языке обездоленных значит: «Разлучённый». Прости меня, Суок, – что значит: «Вся жизнь»…»
А ведь Суок реально существовала. И не одна, а целых три! Лидия, Ольга и Серафима Суок были дочерьми австрийского эмигранта и жили в Одессе. Там они не смогли пройти мимо знаменитой литературной компании – и впоследствии все вышли замуж за писателей.
Сестры Суок: Лидия, Серафима и Ольга.
Олеша был влюблён в младшую из сестер – Симу. Влюблён страстно и даже болезненно. Он называл ее «мой дружочек» (почти так же, как Тибул называл книжную Суок).
Юная Сима Суок.
Первые годы они были счастливы, но Сима оказалась, мягко говоря, непостоянной личностью. Однажды голодные литераторы решили в шутку «раскрутить» бухгалтера Мака – обладателя, ценных в те годы, продуктовых карточек. Пользуясь тем, что он очарован Симой, они явились к нему в гости, плотно перекусили и вдруг заметили, что Мака и Симы нет. Спустя время парочка вернулась и объявила, что они… муж и жена. В те времена регистрация брака или развода занимали несколько минут (помните, фильм «Не может быть» по рассказам Зощенко). Шутка обернулась для Олеши несчастьем.
Не в силах видеть горе своего друга, Катаев отправился к Маку и просто увёл оттуда Симу. Та не слишком сопротивлялась, но успела захватить с собой всё нажитое за короткое время семейной жизни.
Юрий Олеша, Лидия Багрицкая-Суок и Сима Суок.
Вновь обретенное счастье длилось у Олеши недолго. Сима неожиданно вновь выходит замуж и опять не за Олешу – а за «демонического» революционного поэта В. Нарбута (к слову, именно он издаст впоследствии сказку «Три Толстяка»). Олеша смог вернуть её и на этот раз, но уже к вечеру у дома Катаева появился угрюмый Нарбут и сказал, что если Сима не вернётся, он пустит себе пулю в лоб. Это было сказано настолько убедительно, что Сима ушла от Олеши – на этот раз навсегда. Между любовью и комфортом настоящая Суок предпочитала последнее.
В. Нарбут и Сима Суок.
После того, как Нарбут сгинет в лагерях, а Лида – старшая сестра (и жена Э. Багрицкого) – пойдёт за него хлопотать и сама загремит на 17 лет, Сима выйдет замуж за писателя Н. Харджиева. Затем за другого писателя – В. Шкловского…
А оставленный Симой, Олеша спросит однажды среднюю из сестер Суок – Ольгу – «А вы бы меня не бросили?» – и, получив утвердительный ответ, женится на ней. Ольга до конца жизни останется терпеливой, заботливой и любящей женой, хотя всегда будет знать, что новое посвящение на сказке «Три Толстяка» – «Ольге Густавне Суок» – относится не только к ней. «Вы две половинки моей души» – честно говорил сам Олеша.
Юрий Олеша и Ольга Суок.
Уже спившимся стариком он будет заходить в гости к Серафиме Шкловской-Суок, о чем-то долго с ней говорить, пока ее муж тактично ждет в другой комнате. Провожая Олешу, Сима плакала, а тот брезгливо держал в руках крупную денежную купюру…
Юрий Олеша в старости.
Ю. Олеша «Три Толстяка»:
«Снова я живою стала,
И, заснувши в тишине,
Я тебя во сне видала, –
Как ты плакал обо мне!
Посмотри: дрожат реснички,
Льётся волос на висок.
Не забудь твоей сестрички
Имя нежное – Суок!»Песня из м-ф «Разлученные»:
«Девочку и мальчика тайно разлучили,
Быть ему сестрою куклу научили.
Кукла говорящая — плачет и смеется.
Девочка уходит — кукла остается…»
Другие тайны «Трех Толстяков»
«Многое из того, что читает писатель, навсегда западает в его
память. Более того — потом отражается в его творчестве,
конечно, трансформируясь. Это ни в коей мере не является
плагиатом, а каким-то своим особенным трансформированием
темы. Она волновала автора прочитанной книги, потом
взволновала писателя, который прочел эту книгу. Рано или
поздно он, трансформировав тему, создает свое произведение.
Олеша раскрыл передо мной повесть Герберта Уэллса «Чудесное
посещение». Первая глава называлась «Ночь странной птицы».
Потом взял с полки книгу «Три толстяка» и показал в
ней седьмую главу — «Ночь странной куклы».
(Из воспоминаний Ф. Гоппа)
Отнюдь не только образ куклы Суок сделал сказку Олеши безумно популярной и оригинальной.
Во-первых, «Три Толстяка», по сути, первая сказка, стержнем которой является тема революции. Сами толстяки – жирные и бездушные – как будто сошли с карикатур «Окон РОСТА» или поэм Маяковского.
С. Аксёненко «Тоталитаризм и авторитаризм»:
«…Ю. Олеша дал классическое описание современной олигархии, ведь Толстяки управляют страной прежде всего в силу своего финансового могущества:
«- Ты забыл, с кем хочешь воевать. Мы, Три Толстяка, сильны и могущественны. Все принадлежит нам. Я, Первый Толстяк, владею всем хлебом, который родит наша земля. Второму Толстяку принадлежит весь уголь, а Третий скупил все железо. Мы богаче всех! Самый богатый человек в стране беднее нас в сто раз. За наше золото мы можем купить все, что хотим!» (в пьесе, написанной Олешей позже, Толстяки еще более конкретизируются — они носят имена «Генерал, Мельник и Кардинал» отражая три ветви власти — военную, гражданскую и церковную — С.К.).
Толстяки, пользуясь своим богатством, формируют подчиненное им правительство. Однако и эта идеальная олигархия должна смениться авторитарным правлением, установлением монархии, ведь у трех Толстяков ОДИН наследник – Тутти («мальчик с железным сердцем»).
Надо сказать, что само слово «тутти (tutti)» и означает – «все». Это итальянское слово. Оно используется в театральном деле и означает исполнение музыки всем составом оркестра или хора. Надо сказать, что Юрий Олеша был профессиональным драматургом и сценаристом. И когда понадобилось имя для наследника, объединяющего власть ВСЕХ трёх толстяков, он, вольно или невольно, взял термин, который и означает «все». Тутти – наследник, который объединит в себе богатство и власть всех трёх олигархов. Вот почему он им так дорог. Таким образом, как бы сам автор не объяснял появление имени наследника, сознательно или подсознательно он взял его из драматургии».
Толстяки бездетны, поэтому они крадут мальчика и стремятся всеми силами лишить его души – растят в окружении зверей и кукол, убеждают, что у него железное сердце.
Ю. Олеша «Три Толстяка»:
«Три Толстяка хотели воспитать злого, жестокого наследника. Его лишили общества детей и устроили ему зверинец.
«Пусть он смотрит на зверей, – решили они. – Вот у него есть мёртвая, бездушная кукла, и вот у него будут злые звери. Пусть он видит, как кормят тигров сырым мясом и как удав глотает живого кролика. Пусть он слушает голоса хищных зверей и смотрит в их красные дьявольские зрачки. Тогда он научится быть жестоким»».
В первом поражении восставшего народа можно усмотреть параллели с революцией 1905 г., в переходе солдат на сторону восставших – реалии февральской революции 1917 г., а в попытке богачей удрать на кораблях – одесские сцены 1920 г.
Рис. В. Горяева.
В сказке вообще нет ничего откровенно волшебного. Олеша так и пишет: «Время волшебников прошло. По всей вероятности, их никогда и не было на самом деле». Место волшебника здесь занимает учёный – так называемый, представитель сочувствующей интеллигенции, доктор Гаспар. Всё «волшебное» в этой сказке – всего лишь фокус, подмена – и «железное сердце» наследника Тутти, и кукла – копия настоящей сестры Тутти – Суок, и продавец шаров, «превращенный» в торт.
Рис. М. Добужинского.
В сказке мы то тут, то там сталкиваемся с личными впечатлениями писателя. В облике города Трех Толстяков (фонари, огромные часы, где прячется Суок, разрушенная башня) Олеша отобразил любимую Одессу. Среди литературных влияний, кроме упомянутого Гофмана, мы встречаем и «93-й год» В. Гюго, и «Холодное сердце» В. Гауфа, и «Голема» Г. Майринка.
Экзотические имена персонажей тоже не случайны. Оружейник Просперо носит имя волшебника из «Бури» Шекспира, экономка доктора тётушка Ганимед – имя прислужника-виночерпия при олимпийских богах. А вот капитан Бонавентура носит имя средневекового церковного философа, видимо, просто ради смеха.
В итоге, несмотря на, казалось бы, серьезную революционную тему, сказка зазвучала легко, красочно, карнавально.
Рис. В. Горяева
А. Луначарский, «Литературная газета», 1930:
«»Три толстяка» – произведение в высшей степени грациозное. Оно обладает именно своеобразной убедительностью, так как производит впечатление отсутствия насилия над собой. Оно течет, как какая-то веселая шутка, беззаботно развивающая свой причудливый и пестрый узор. Что же – значит ли это, что автор пьесы Олеша является уже новым человеком, у которого классовое сознание и его индивидуальные «недра» приведены к полному единству? Или значит это, что он высказал настроение мещанства? Ни того, ни другого. Грациозность произведения Олеши объясняется тем, что он говорит от лица «чудаков», от лица лучшей части научной и артистической интеллигенции».
В сказке, в не меньшей степени, чем в «Зависти», проявилось одно из главных достоинств прозы Олеши – умение облекать образы в изысканные и вместе с тем меткие метафоры. В результате обыденное обретает для читателя неожиданный ракурс – и он смотрит, чувствует, обоняет, изображаемое автором, как в первый раз. Несмотря на то, что подобная «сочность» восприятия присуща в основном детству, только во взрослом возрасте можно полноценно оценить роскошный стиль этой сказки (в детстве всё-таки больше увлекает динамика и извивы сюжета).
Ю. Олеша «Три Толстяка»:
«…трава была такой зелёной, что во рту даже появлялось ощущение сладости»
«Город поворачивался под ним, точно приколотый на булавке».
«Влетая в кондитерскую, продавец почувствовал в одно и то же время ужас и восторг. Так, вероятно, ужасается и восторгается оса, летящая на торт, выставленный на окне беззаботной хозяйкой».
«По огромному круглому пространству бегали люди. Казалось, что круг площади вращается, как карусель. Люди перекатывались с одного места на другое, чтобы лучше увидеть то, что делалось наверху».
«У капитана Бонавентуры был страшный голос. Если скрипка вызывала зубную боль, то от этого голоса получалось ощущение выбитого зуба».
«Тогда ветер занялся звёздами. Он то задувал их, то катил, то проваливал за чёрные треугольники крыш. Когда эта игра надоела, он выдумал тучи. Но тучи развалились, как башни. Тут ветер сразу стал холодным: он похолодел от злости».
«У одного из них под глазом темнел синяк в форме некрасивой розы или красивой лягушки».
«Пары вертелись. Их было так много и они так потели, что можно было подумать: варится какой-то пёстрый и, должно быть, невкусный суп».
Талант чувствовать мир открыто, откровенно и неординарно не покинул писателя и в старости. Даже в своей последней пессимистической дневниковой записи он остался великим художником.
Ю. Олеша:
«Нет ничего – ни дружбы, ни любви… Есть только возможность поднять с земли в тени огромного дерева зеленый шар, который я увидел впервые в жизни. Кто ты, зеленый шар?»
«Толстяки» на сцене и экране
Из печати сказка Олеши почти сразу шагнула на сцену. В 1930 г. во МХАТе состоялась премьера спектакля по «Трем Толстякам», а в 1935 г. уже в Большом театре И. Моисеев поставил по мотивам сказки балет (на муз. В. Оранского).
Балет «Три толстяка». Большой театр, постановка Игоря Моисеева. 1935. Суок - Ольга Лепешинская.
В 1956 г. «Три Толстяка» стали оперой (муз. В. Рубина), ну а в 1963 г. В. и 3. Брумберг сняли по сказке рисованный мультфильм, близкий по сюжету к книге. Сценарий мультфильма начинал писать сам Олеша, но доделать его так и не смог, за него это сделал В. Шкловский (последний муж той самой Симы Суок).
Кадры из м/ф «Три Толстяка» 1963 г.
Однако, настоящее второе рождение сказка получила в 1966 году, когда режиссер Алексей Баталов снял свой знаменитый фильм, на котором выросло не одно поколение советских детей.
Мечту сделать постановку по «Трем Толстякам» Баталов лелеял еще в юности, когда работал в Художественном театре. После ухода из театра он мечту не оставил, но теперь решил снять фильм. Он его не только снял, но и сам снялся в образе гимнаста Тибула, для чего Баталову пришлось действительно стать… канатоходцем! Причина заключалась в том, что комбинированные съемки для цветного фильма тогда делали из рук вон плохо.
А. Баталов:
«Сейчас это смешно слышать, когда есть компьютерные технологии, можно сделать все. А тогда у меня был учитель-канатоходец. К монтажу подготовили кадры с нами, это был позор! Кирпичные лица, синие ноги. А ведь это центральная сцена, весь сюжет на ней завязан. Я был очень молод и пошел на риск. В здравом уме такого, конечно, сделать было нельзя. Больше года я учился ходить по проволоке. И научился! В кадре, где я выхожу с чердака на канат над площадью видно, что страховки нет».
На роль Суок была выбрана литовская девочка Лина Бракните, и ей тоже пришлось изрядно попотеть, осваивая цирковую акробатику и жонглирование. Благо, под рукой всегда была наставница – жена Баталова и по совместительству цирковая актриса. Однако, на цирковой подготовке трудности не закончились. Так как муляж куклы вышел не очень похожим на актрису, то в большинстве сцен Лине пришлось играть и за куклу. Самым тяжелым было сохранять немигающий взгляд, для чего бедной девочке наклеивали на веки специальную пленку.
Пришлось ей повозиться и с… тигром! Ведь, если в книге хищника вел оружейник Просперо, то в фильме эту неблагодарную роль отвели Суок. Девочка с тигром на поводке, конечно, смотрелась очень эффектно.
Лина Бракните:
«В эпизоде, когда я, спасая заключенных из клеток в зверинце, сталкиваюсь с тигром, я повернулась к тигру спиной. Меня не предупредили, что этого делать нельзя. И вдруг чувствую – на плечи легли огромные тяжелые лапы. От страха я не поняла, как взлетела наверх по решетке. Полчаса отходила. Но пришлось снова входить в клетку, снимать еще дубли».
Единственное, с чем не до конца справилась юная актриса, была озвучка, поэтому в некоторых сценах Суок заговорила голосом… Алисы Фрейндлих.
В то время, как Баталов и Бракните изводили себя тренировками, актёрам, исполнявшим роль Трех Толстяков (Христофоров, Моргунов и Кулагин), напротив, было велено срочно потолстеть. Нужных объемов они так и не набрали, поэтому для них сшили специальные утолщенные костюмы.
Фильм снимали в Петергофе под Ленинградом (в частности дворецом Трех толстяков послужили огромные Императорские конюшни).
Сюжет фильма был заметно изменен. Был введен образ жестокого и циничного генерала Караска — по сути дела, реального правителя города. Именно он ломает куклу Тутти и стреляет в самого наследника, после чего тот произносит – «Смотрите, это кровь… Оно не железное, оно настоящее!» (одна из самых ярких сцен фильма, отсутствующих в первоисточнике).
В результате фильм стал более прямолинейным, трагические нотки были усилены, приключенческая и социальная канва углублены. А вот гофмановская атмосфера (она чуточку проскальзывает в сцене, где Суок ночью свистит на ключе) вместе с сочными метафоричным языком практически исчезли.
Зато гофмановская жуть в полную силу развернулась в м/ф «Разлученные», снятом по мотивам сказки в 1980 г. режиссером Н. Серебряковым. Мир Толстяков, мир, окружающий наследника Тутти, представлен здесь в виде ужасных полукукол-полумеханизмов и вызывает явный мистический ужас.
Кадры из м/ф «Разлученные» 1980 г.
Я думаю, что у детей подобный арт-хаус вызывал странные чувства. Впрочем, песенку «Живи в волшебном ящичке» в исполнении М. Боярского запомнили многие.
Насколько же неисчерпаемой на интерпретации может быть детская (а может не совсем детская?) сказка!
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 — Эти исписанные рулоны сохранились до наших дней в архиве жены писателя.
2 — Впоследствии, похожая тема будет талантливо развита только в блестящем «Незнайке на Луне» Н. Носова.
| |
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Юрий Олеша
Три толстяка
Часть первая
Канатоходец Тибул
Глава I
Беспокойный день доктора Гаспара Арнери
Время волшебников прошло. По всей вероятности, их никогда и не было на самом деле. Все это выдумки и сказки для совсем маленьких детей. Просто некоторые фокусники умели так ловко обманывать всяких зевак, что этих фокусников принимали за колдунов и волшебников.
Был такой доктор. Звали его Гаспар Арнери. Наивный человек, ярмарочный гуляка, недоучившийся студент могли бы его тоже принять за волшебника. В самом деле, этот доктор делал такие удивительные вещи, что они действительно походили на чудеса. Конечно, ничего общего он не имел с волшебниками и шарлатанами, дурачившими слишком доверчивый народ.
Доктор Гаспар Арнери был ученый. Пожалуй, он изучил около ста наук. Во всяком случае, никого не было в стране мудрей и ученей Гаспара Арнери.
Об его учености знали все: и мельник, и солдат, и дамы, и министры. А школьники распевали про него целую песенку с таким припевом:
Как лететь с земли до звезд,
Как поймать лису за хвост,
Как из камня сделать пар, -
Знает доктор наш Гаспар.
Однажды летом, в июне, когда выдалась очень хорошая погода, доктор Гаспар Арнери решил отправиться в далекую прогулку, чтобы собрать некоторые породы трав и жуков.
Доктор Гаспар был человек немолодой и поэтому боялся дождя и ветра. Выходя из дому, он обматывал шею толстым шарфом, надевал очки против пыли, брал трость, чтобы не споткнуться, и вообще собирался на прогулку с большими предосторожностями.
На этот раз день был чудесный: солнце только то и делало, что сияло; трава была такой зеленой, что во рту даже появлялось ощущение сладости; летали одуванчики, свистели птицы; легкий ветер развевался, как бальное воздушное платье.
– Вот это хорошо, – сказал доктор, – только все-таки нужно взять плащ, потому что летняя погода обманчива. Может пойти дождь.
Доктор распорядился по хозяйству, подул на очки, захватил свой ящичек, вроде чемодана, из зеленой кожи и пошел.
Самые интересные места были за городом – там, где находился Дворец Трех Толстяков. Доктор чаще всего посещал эти места. Дворец Трех Толстяков стоял посреди огромного парка. Парк был окружен глубокими каналами. Над каналами висели черные железные мосты. Мосты охранялись дворцовой стражей – гвардейцами в черных клеенчатых шляпах с желтыми перьями. Вокруг парка до самой небесной черты кружились луга, засыпанные цветами, рощи и пруды. Здесь было отличное место для прогулок. Здесь росли самые интересные породы трав, здесь звенели самые красивые жуки и пели самые искусные птицы.
«Но пешком идти далеко. Я дойду до городского вала и найму извозчика. Он довезет меня до дворцового парка», – подумал доктор.
Возле городского вала народу было больше, чем всегда.
«Разве сегодня воскресенье? – усомнился доктор. – Не думаю. Сегодня вторник».
Доктор подошел ближе.
Вся площадь была запружена народом. Доктор увидел ремесленников в серых суконных куртках с зелеными обшлагами; моряков с лицами цвета глины; зажиточных горожан в цветных жилетах, с их женами, у которых юбки походили на розовые кусты; торговцев с графинами, лотками, мороженицами и жаровнями; тощих площадных актеров, зеленых, желтых и пестрых, как будто сшитых из лоскутного одеяла; совсем маленьких ребят, тянувших за хвосты рыжих веселых собак.
Все толпились перед городскими воротами. Огромные, высотою в дом, железные ворота были наглухо закрыты.
«Почему закрыты ворота?» – удивился доктор.
Толпа шумела, все говорили громко, кричали, бранились, но толком ничего нельзя было разобрать.
Доктор подошел к молодой женщине, державшей на руке толстую серую кошку, и спросил:
– Будьте добры, объясните: что здесь происходит? Почему народу так много, что за причина его волнения и почему закрыты городские ворота?
– Гвардейцы не выпускают людей из города…
– Почему же их не выпускают?
– Чтобы они не помогли тем, которые уже вышли из города и пошли к Дворцу Трех Толстяков…
– Я ничего не понимаю, гражданка, и прошу меня простить…
– Ах, да неужели вы не знаете, что сегодня оружейник Просперо и гимнаст Тибул повели народ, чтобы взять штурмом Дворец Трех Толстяков?
– Оружейник Просперо?..
– Да, гражданин… Вал высок, и по ту сторону засели гвардейские стрелки. Никто не выйдет из города, и тех, кто пошел с оружейником Просперо, дворцовая гвардия перебьет.
И действительно, грохнуло несколько очень далеких выстрелов.
Женщина уронила толстую кошку. Кошка шлепнулась, как сырое тесто. Толпа заревела.
«Значит, я прозевал такое значительное событие, – подумал доктор. – Правда, я целый месяц не выходил из комнаты. Я работал взаперти. Я ничего не знал…»
В это время, еще дальше, ударила несколько раз пушка. Гром запрыгал, как мяч, и покатился по ветру. Не только доктор испугался и поспешно отступил на несколько шагов – вся толпа шарахнулась и развалилась. Дети заплакали; голуби разлетелись, затрещав крыльями; собаки присели и стали выть.
Началась сильная пушечная стрельба. Шум поднялся невообразимый. Толпа наседала на ворота и кричала:
– Просперо! Просперо!
– Долой Трех Толстяков!
Доктор Гаспар совсем растерялся. Его узнали в толпе, потому что многие знали его в лицо. Некоторые бросились к нему, как будто ища у него защиты. Но доктор сам чуть не плакал.
– Что там делается? Как бы узнать, что там делается, за воротами? Может быть, народ побеждает; а может быть, уже всех перестреляли.
Тогда человек десять побежали в ту сторону, где от площади начинались три узенькие улички. На углу был дом с высокой старой башней. Вместе с остальными доктор решил взобраться на башню. Внизу была прачечная, похожая на баню. Там было темно, как в подвале. Кверху вела винтовая лестница. В узкие окошки проникал свет, но его было очень мало, и все поднимались медленно, с большим трудом, тем более что лестница была рваная и с поломанными перилами. Нетрудно представить, сколько труда и волнений стоило доктору Гаспару подняться на самый верхний этаж. Во всяком случае, еще на двадцатой ступеньке, в темноте, раздался его крик:
– Ах, у меня лопается сердце, и я потерял каблук!
Плащ доктор потерял еще на площади, после десятого выстрела из пушки.
На вершине башни была площадка, окруженная каменными перилами. Отсюда открывался вид, по крайней мере, километров на пятьдесят вокруг. Некогда было любоваться видом, хотя вид этого заслуживал. Все смотрели в ту сторону, где происходило сражение.
– У меня есть бинокль. Я всегда ношу с собой бинокль с восемью стеклами. Вот он, – сказал доктор и отстегнул ремешок.
Бинокль переходил из рук в руки.
Доктор Гаспар увидел на зеленом пространстве множество людей. Они бежали к городу. Они удирали. Издалека люди казались разноцветными флажками. Гвардейцы на лошадях гнались за народом.
Доктор Гаспар подумал, что все это похоже на картину волшебного фонаря. Солнце ярко светило, блестела зелень. Бомбы разрывались, как кусочки ваты, пламя появлялось на одну секунду, как будто кто-то пускал в толпу солнечных зайчиков. Лошади гарцевали, поднимались на дыбы и вертелись волчком.
Парк и Дворец Трех Толстяков заволокло белым прозрачным дымом.
– Они бегут!
– Они бегут… Народ побежден!
Бегущие люди приближались к городу. Целые кучи людей падали по дороге. Казалось, что на зелень сыплются разноцветные лоскутки.
Бомба просвистела над площадью.
Кто-то, испугавшись, уронил бинокль. Бомба разорвалась, и все, кто был на верхушке башни, кинулись обратно вниз, внутрь башни.
Слесарь зацепился кожаным фартуком за какой-то крюк. Он оглянулся, увидел нечто ужасное и заорал на всю площадь:
– Бегите! Они схватили оружейника Просперо! Они сейчас войдут в город!
На площади началась кутерьма. Толпа отхлынула от ворот и побежала с площади к уличкам. Все оглохли от пальбы.
Доктор Гаспар и еще двое остановились на третьем этаже башни. Они смотрели из узкого окошка, пробитого в толстой стене.
Только один мог выглянуть как следует. Остальные смотрели одним глазом. Доктор тоже смотрел одним глазом. Но и для одного глаза зрелище было достаточно страшное.
Громадные железные ворота распахнулись во всю ширину. Человек триста влетели в эти ворота сразу. Это были ремесленники в серых суконных куртках с зелеными обшлагами. Они падали, обливаясь кровью. По головам скакали гвардейцы. Они рубили саблями и стреляли из ружей. Желтые перья развевались, сверкали черные клеенчатые шляпы, лошади разевали красные пасти, выворачивали глаза и разбрасывали пену.
– Смотрите! Смотрите! Просперо! – закричал доктор.
Оружейника Просперо тащили в петле. Он шел, валился и опять поднимался. У него были спутанные рыжие волосы, окровавленное лицо и шея обхвачена толстой петлей.
– Просперо! Он попал в плен! – закричал доктор.
В это время бомба влетела в прачечную. Башня наклонилась, качнулась, одну секунду задержалась в косом положении и рухнула. Доктор полетел кувырком, теряя второй каблук, трость, чемоданчик и очки.
Глава II
Десять плах
Доктор упал счастливо. Он не разбил головы, и ноги у него остались целы. Впрочем, это ничего не значит. Даже и счастливое падение вместе с подстреленной башней не совсем приятно, в особенности для человека не молодого, а скорее старого, каким был доктор Гаспар Арнери. Во всяком случае, от одного испуга доктор потерял сознание.
Когда он пришел в себя, уже был вечер. Доктор посмотрел вокруг.
– Какая досада! Очки, конечно, разбились. Когда я смотрю без очков, я, вероятно, вижу так, как видит неблизорукий человек, если надевает очки. Это очень неприятно.
Потом он поворчал по поводу отломанных каб-луков:
– Я и так невелик ростом, а теперь стану на вершок ниже. Или, может быть, на два вершка, потому что отломились два каблука? Нет, конечно, – только на один вершок…
Он лежал на куче щебня. Почти вся башня развалилась. Длинный и узкий кусок стены торчал, как кость. Очень далеко играла музыка. Веселый вальс улетал с ветром, пропадал и не возвращался. Доктор поднял голову. Наверху свисали с разных сторон черные поломанные стропила. На зеленоватом вечернем небе блистали звезды.
– Где это играют? – удивился доктор.
Без плаща становилось холодно. Ни один голос не звучал на площади. Доктор, кряхтя, поднялся среди камней, повалившихся друг на дружку. По дороге он зацепился за чей-то большой сапог. Слесарь лежал, вытянувшись поперек балки, и смотрел в небо. Доктор пошевелил его. Он не хотел вставать.
Доктор поднял руку, чтобы снять шляпу. Слесарь умер.
– Шляпу я тоже потерял. Куда же мне идти?
Он ушел с площади. На дороге лежали люди; доктор низко наклонялся над каждым и видел, как звезды отражаются в их широко раскрытых глазах. Он трогал ладонью их лбы. Они были очень холодные и мокрые от крови, которая ночью казалась черной.
– Вот! Вот! – шептал доктор. – Значит, народ побежден… Что же теперь будет?
Через полчаса он добрался до людных мест. Он очень устал. Ему хотелось есть и пить. Здесь город имел обычный вид.
Доктор стоял на перекрестке, отдыхая от долгой ходьбы, и думал: «Как странно! Горят разноцветные огни, мчатся экипажи, звенят стеклянные двери. Полукруглые окна сияют золотым сиянием. Там вдоль колонн мелькают пары. Там веселый бал. Китайские цветные фонарики кружатся над черной водой. Люди живут так, как жили вчера. Неужели они не знают о том, что произошло сегодня утром? Разве они не слышали пальбы и стонов? Разве они не знают, что вождь народа, оружейник Просперо, взят в плен? Может быть, ничего и не случилось? Может быть, мне приснился страшный сон?»
На углу, где горел трехрукий фонарь, вдоль тротуара стояли экипажи. Цветочницы продавали розы. Кучера переговаривались с цветочницами.
– Его протащили в петле через весь город. Бедняжка!
– Теперь его посадили в железную клетку. Клетка стоит во Дворце Трех Толстяков, – сказал толстый кучер в голубом цилиндре с бантиком.
Тут к цветочницам подошла дама с девочкой, чтобы купить розы.
– Кого посадили в клетку? – заинтересовалась она.
– Оружейника Просперо. Гвардейцы взяли его в плен.
– Ну и слава богу! – сказала дама.
Девочка захныкала.
– Отчего же ты плачешь, глупенькая? – удивилась дама. – Ты жалеешь оружейника Просперо? Не надо его жалеть. Он хотел нам вреда. Посмотри, какие красивые розы…
Большие розы, как лебеди, медленно плавали в мисках, полных горьковатой воды и листьев.
– Вот тебе три розы. А плакать незачем. Они мятежники. Если их не сажать в железные клетки, то они заберут наши дома, платья и наши розы, а нас они перережут.
В это время пробежал мимо мальчишка. Он дернул сначала даму за ее плащ, расшитый звездами, а после девочку за ее косичку.
– Ничего, графиня! – крикнул мальчишка. – Оружейник Просперо в клетке, а гимнаст Тибул на свободе!
– Ах, нахал!
Дама топнула ногой и уронила сумочку. Цветочницы начали звонко смеяться. Толстый кучер воспользовался суматохой и предложил даме сесть в экипаж и поехать.
Дама и девочка укатили.
– Подожди, прыгун! – крикнула цветочница мальчику. – Иди-ка сюда! Расскажи, что ты знаешь…
Два кучера сошли с козел и, путаясь в своих капотах с пятью пелеринками, подошли к цветочницам.
«Вот кнут так кнут! Кнутище!» – подумал мальчишка, глядя на длинный бич, которым помахивал кучер. Мальчишке очень захотелось иметь такой кнут, но это было невозможно по многим причинам.
– Так что ты говоришь? – спросил кучер басом. – Гимнаст Тибул на свободе?
– Так говорят. Я был в порту…
– Разве его не убили гвардейцы? – спросил другой кучер, тоже басом.
– Нет, папаша… Красотка, подари мне одну розу!
– Подожди, дурак. Ты лучше рассказывай…
– Да вот, значит, так… Сначала все думали, что он убит. Потом искали его среди мертвых и не нашли.
– Может быть, его сбросили в канал? – спросил кучер.
В разговор вмешался нищий.
– Кого в канал? – спросил он. – Гимнаст Тибул не котенок. Его не утопишь. Гимнаст Тибул жив. Ему удалось бежать!
– Врешь, верблюд! – сказал кучер.
– Гимнаст Тибул жив! – закричали цветочницы в восторге.
Мальчишка стянул розу и бросился бежать. Капли с мокрого цветка посыпались на доктора. Доктор вытер с лица капли, горькие, как слезы, и подошел ближе, чтобы послушать, что скажет нищий.
Тут разговору помешало некоторое обстоятельство. На улице появилась необыкновенная процессия. Впереди ехали два всадника с факелами. Факелы развевались, как огненные бороды. Затем медленно двигалась черная карета с гербом.
А позади шли плотники. Их было сто.
Они шли с засученными рукавами, готовые к работе – в фартуках, с пилами, рубанками и ящиками под мышкой. По обе стороны процессии ехали гвардейцы. Они сдерживали лошадей, которым хотелось скакать.
– Что это? Что это? – заволновались прохожие.
В черной карете с гербом сидел чиновник Совета Трех Толстяков. Цветочницы перепугались. Подняв ладони к щекам, они смотрели на его голову. Она была видна через стеклянную дверцу. Улица была ярко освещена. Черная голова в парике покачивалась, как мертвая. Казалось, что в карете сидит птица.
– Сторонись! – кричали гвардейцы.
– Куда идут плотники? – спросила маленькая цветочница старшего гвардейца.
И гвардеец прокричал ей в самое лицо так свирепо, что у нее раздулись волосы, точно на сквозняке:
– Плотники идут строить плахи! Поняла? Плотники построят десять плах!
Цветочница уронила миску. Розы вылились, как компот.
– Они идут строить плахи! – повторил доктор Гаспар в ужасе.
– Плахи! – кричал гвардеец, оборачиваясь и скаля зубы под усами, похожими на сапоги. – Плахи всем мятежникам! Всем отрубят головы! Всем, кто осмелится восстать против власти Трех Толстяков!
У доктора закружилась голова. Ему показалось, что он упадет в обморок.
«Я слишком много пережил за этот день, – сказал он про себя, – и кроме того, я очень голоден и очень устал. Нужно поторопиться домой».
В самом деле, доктору пора было отдохнуть. Он так был взволнован всем происшедшим, увиденным и услышанным, что даже не придавал значения собственному полету вместе с башней, отсутствию шляпы, плаща, трости и каблуков. Хуже всего было, конечно, без очков.
Он нанял экипаж и отправился домой.
Глава III
Площадь звезды
Доктор возвращался домой. Он ехал по широчайшим асфальтовым улицам, которые были освещены ярче, чем залы, и цепь фонарей бежала над ним высоко в небе. Фонари походили на шары, наполненные ослепительным кипящим молоком. Вокруг фонарей сыпалась, пела и гибла мошкара. Он ехал по набережным, вдоль каменных оград. Там бронзовые львы держали в лапах щиты и высовывали длинные языки. Внизу медленно и густо шла вода, черная и блестящая, как смола. Город опрокидывался в воду, тонул, уплывал и не мог уплыть, только растворялся нежными золотистыми пятнами. Он ехал мостами, изогнутыми в виде арок. Снизу или с другого берега они казались кошками, выгибающими перед прыжком железные спины. Здесь, у въезда, на каждом мосту располагалась охрана. Солдаты сидели на барабанах, курили трубки, играли в карты и зевали на звезды.
Доктор ехал, смотрел и слушал.
С улицы, из домов, из раскрытых окон кабачков, из-за оград увеселительных садов неслись отдельные слова песенки:
Попал Просперо в меткий
Смирительный ошейник, -
Сидит в железной клетке
Ретивый оружейник.
Подвыпивший франт подхватил этот куплет. У франта умерла тетка, имевшая очень много денег, еще больше веснушек и не имевшая ни одного родственника. Франт получил в наследство все теткины деньги. Поэтому он был, конечно, недоволен тем, что народ поднимается против власти богачей.
В зверинце шло большое представление. На деревянной сцене три толстых косматых обезьяны изображали Трех Толстяков. Фокстерьер играл на мандолине. Клоун в малиновом костюме, с золотым солнцем на спине и с золотой луной на животе, в такт музыке декламировал стихи:
Как три пшеничные мешка,
Три развалились Толстяка!
У них важнее нет забот,
Как только вырастить живот!
Эй, берегитесь, Толстяки:
Пришли последние деньки!
– Пришли последние деньки! – закричали со всех сторон бородатые попугаи.
Шум поднялся невероятный. Звери в разных клетках начали лаять, рычать, щелкать, свистать.
Обезьяны заметались по сцене. Нельзя было понять, где у них руки, где ноги. Они спрыгнули в публику и бросились удирать. В публике тоже произошел скандал. Особенно шумели те, кто был потолще. Толстяки с раскрасневшимися щеками, трясясь от злости, швыряли в клоуна шляпы и бинокли. Толстая дама замахнулась зонтиком и, зацепив толстую соседку, сорвала с нее шляпу.
– Ах, ах, ах! – закудахтала соседка и воздела руки, потому что вместе с шляпой слетел и парик.
Обезьяна, удирая, хлопнула по лысой голове дамы ладонью. Соседка упала в обморок.
– Ха-ха-ха!
– Ха-ха-ха! – заливалась другая часть публики, потоньше на вид и похуже одетая. – Браво! Браво! Ату их! Долой Трех Толстяков! Да здравствует Просперо! Да здравствует Тибул! Да здравствует народ!
В это время раздался чей-то очень громкий крик:
– Пожар! Город горит…
Люди, давя друг друга и опрокидывая скамейки, побежали к выходам. Сторожа ловили разбежавшихся обезьян.
Возница, который вез доктора, повернулся и сказал, указывая впереди себя кнутом:
– Гвардейцы сжигают кварталы рабочих. Они хотят найти гимнаста Тибула…
Над городом, над черной кучей домов, дрожало розовое зарево.
Когда экипаж доктора очутился у главной городской площади, которая называлась Звезда, проехать оказалось невозможным. При въезде столпилась масса экипажей, карет, всадников, пешеходов.
– Что такое? – спросил доктор.
Никто ничего не ответил, потому что все были заняты тем, что происходило на площади. Возница поднялся во весь рост на козлах и стал тоже глядеть туда.
Называли эту площадь площадью Звезды по следующей причине. Она была окружена огромными, одинаковой высоты и формы домами и покрыта стеклянным куполом, что делало ее похожей на колоссальный цирк. В середине купола, на страшной высоте, горел самый большой в мире фонарь. Это был удивительной величины шар. Охваченный поперек железным кольцом, висящий на мощных тросах, он напоминал планету Сатурн. Свет его был так прекрасен и так не похож на какой бы то ни было земной свет, что люди дали этому фонарю чудесное имя – Звезда. Так стали называть и всю площадь.
Ни на площади, ни в домах, ни на улицах поблизости не требовалось больше никакого света. Звезда освещала все закоулки, все уголки и чуланчики во всех домах, окружавших площадь каменным кольцом. Здесь люди обходились без ламп и свечей.
Возница смотрел поверх карет, экипажей и кучерских цилиндров, похожих на головки аптекарских пузырьков.
– Что вы видите? Что там происходит? – волновался доктор, выглядывая из-за спины кучера. Маленький доктор ничего не мог увидеть, тем более что был близорук.
Возница передавал все, что видел.
И вот что он видел.
На площади было большое волнение. По огромному круглому пространству, рассыпаясь разноцветными горстями, бегали люди. Казалось, что круг площади вращается, как карусель. Люди перекатывались с одного места на другое, чтобы лучше увидеть то, что делалось наверху.
Чудовищный фонарь, пылавший на высоте, ослеплял глаза, как солнце. Люди задирали головы кверху и прикрывали глаза ладонями.
– Вот он! Вот он! – раздавались крики.
– Вот, смотрите! Там!
– Где? Где?
– Тибул! Тибул!
Сотни указательных пальцев вытянулись влево. Там стоял обыкновенный дом. Но в шести этажах были растворены все окна. Из каждого окна торчали головы. Они были разные по виду: некоторые в ночных колпаках с кисточками, обложенные затылками, как сырыми колбасами; другие в розовых чепцах, с буклями керосинного цвета; третьи в косынках; наверху, где жила бедная молодежь – поэты, художники, актрисы, – выглядывали веселые безусые лица в облаках табачного дыма и головки женщин, окруженных таким сиянием золотых волос, что казалось, будто на плечах у них крылья. Этот дом с растворенными решетчатыми окошками и с разноцветными головами, которые высовывались, как птицы, походил на большую клетку, наполненную щеглами. Все головы, вывертываясь, как удобней, и рискуя вытащить за собой своих обладателей, что угрожало полетом с высоты на мостовую, старались увидеть нечто очень значительное, что происходило на крыше. Это было так же невозможно, как увидеть собственные уши без зеркала. Таким зеркалом для этих людей, хотевших увидеть собственную крышу из собственного дома, была толпа, бесновавшаяся на площади. Она видела все, кричала, размахивала руками: одни выражали восторг, другие – негодование.
Там по крыше двигалась маленькая фигурка. Она медленно, осторожно и уверенно спускалась по наклону треугольной верхушки дома. Железо гремело под ее ногами.
Она размахивала плащом, ловя равновесие, подобно тому как канатоходец в цирке находит равновесие при помощи желтого китайского зонта.
Это был гимнаст Тибул.
Народ кричал:
– Браво, Тибул! Браво, Тибул!
– Держись! Вспомни, как ты ходил по канату на ярмарке.
– Он не упадет! Он лучший гимнаст в стране…
– Ему не впервые. Мы видели, как он искусен в ходьбе по канату…
– Браво, Тибул!
– Беги! Спасайся! Освободи Просперо!
Другие были возмущены. Они потрясали кулаками:
– Никуда не убежишь, жалкий фигляр!
– Мятежник! Тебя подстрелят, как зайца…
– Берегись! Мы с крыши стащим тебя на плаху. Завтра будет готово десять плах!
Тибул продолжал свой страшный путь.
– Откуда он взялся? – спрашивали люди. – Как он появился на этой площади? Как он попал на крышу?
– Он вырвался из рук гвардейцев, – отвечали другие. – Он бежал, исчез, потом его видели в разных частях города – он перебирался по крышам. Он ловок, как кошка. Его искусство ему пригодилось. Недаром слава о нем прошла по всей стране.
На площади появились гвардейцы. Зеваки бежали к боковым улицам. Тибул перешагнул через барьер и стал на карнизе. Он вытянул руку, обмотанную плащом. Зеленый плащ развевался, как знамя.
С этим же плащом, в этом же трико, сшитом из желтых и черных треугольников, народ привык его видеть во время представлений на ярмарках и воскресных гуляньях.
Теперь высоко под стеклянным куполом, маленький, тоненький и полосатый, он был похож на осу, ползающую по белой стене дома. Когда плащ раздувался, казалось, что оса раскрывает зеленые блестящие крылья.
– Сейчас ты свалишься, площадной плут! Сейчас тебя подстрелят! – закричал подвыпивший франт, получивший наследство от веснушчатой тетки.
Гвардейцы выбрали удобную позицию. Офицер бегал крайне озабоченный. В руках он держал пистолет. Шпоры у него были длинные, как полозья.
Наступила полная тишина. Доктор схватился за сердце, которое прыгало, как яйцо в кипятке.
Тибул задержался секунду на карнизе. Ему нужно было пробраться на противоположную сторону площади. Тогда он мог бы бежать с площади Звезды в сторону рабочих кварталов.
Офицер стал посредине площади на клумбу, цветущую желтыми и синими цветами. Здесь был бассейн и фонтан, бивший из круглой каменной чаши.
– Стойте, – сказал офицер солдатам, – я его сам подстрелю. Я лучший стрелок в полку. Учитесь, как нужно стрелять.
От девяти домов, со всех сторон, к середине купола, к Звезде, тянулось девять стальных тросов, таких толстых, как морской канат, проволок.
Казалось, что от фонаря, от пылающей великолепной Звезды, разлеталось над площадью девять черных длиннейших лучей.
Неизвестно, о чем думал в эту минуту Тибул. Но, вероятно, он решил так: «Я перейду над площадью по этой проволоке, как ходил по канату на ярмарке. Я не упаду. Одна проволока тянется к фонарю, другая от фонаря к противоположному дому. Пройдя по обеим проволокам, я достигну противоположной крыши и спасусь».
Офицер поднял пистолет и стал прицеливаться. Тибул дошел по карнизу до того места, где начиналась проволока, отделился от стены и двинулся по проволоке к фонарю.
Толпа ахнула.
Он шел то очень медленно, то вдруг пускался почти бегом, быстро и осторожно переступая, покачиваясь, расправив руки. Каждую минуту казалось, что он упадет. Теперь появилась его тень на стене. Чем более он приближался к фонарю, тем ниже опускалась тень по стене и тем она становилась больше и бледнее.
Внизу была пропасть.
И когда он был на середине пути до фонаря, в полной тишине раздался голос офицера:
– Сейчас я выстрелю. Он полетит прямо в бассейн. Раз, два, три!
Выстрел грохнул.
Тибул продолжал идти, а офицер почему-то свалился прямо в бассейн.
Он был убит.
Один из гвардейцев держал пистолет, из которого шел голубой дымок. Он застрелил офицера.
– Собака! – сказал гвардеец. – Ты хотел убить друга народа. Я помешал этому. Да здравствует народ!
– Да здравствует народ! – поддержали его другие гвардейцы.
– Да здравствуют Три Толстяка! – закричали их противники.
Они рассыпались во все стороны и открыли пальбу в человека, который шел по проволоке.
Он был уже в двух шагах от фонаря. Взмахами плаща Тибул защищал глаза от блеска. Пули летели мимо. Толпа ревела в восторге.
– Ура! Мимо!
Тибул взобрался на кольцо, окружавшее фонарь.
– Ничего! – кричали гвардейцы. – Он перейдет на ту сторону… Он пойдет по другой проволоке. Оттуда мы и снимем его!
Тут произошло такое, чего никто не ожидал. Полосатая фигурка, в блеске фонаря ставшая черной, присела на железном кольце, повернула какой-то рычаг, что-то щелкнуло, звякнуло – и фонарь мгновенно потух.
Никто не успел сказать ни слова. Сделалось страшно темно и страшно тихо, как в сундуке.
А в следующую минуту высоко-высоко снова что-то стукнуло и зазвенело. В темном куполе открылся бледный квадрат. Все увидели кусочек неба с двумя маленькими звездочками. Потом в этот квадрат по фону неба пролезла черная фигурка, и было слышно, как кто-то быстро побежал по стеклянному куполу.
Гимнаст Тибул спасся с площади Звезды через люк.
Лошади испугались выстрелов и внезапной темноты.
Экипаж доктора едва не опрокинулся. Кучер круто свернул и повез доктора окольным путем.
Таким образом, пережив необыкновенный день и необыкновенную ночь, доктор Гаспар Арнери вернулся наконец домой. Его экономка, тетушка Ганимед, встретила его на крыльце. Она была очень взволнована. В самом деле: доктор так долго отсутствовал! Тетушка Ганимед всплескивала руками, ахала, качала головой:
– Где же ваши очки? Они разбились? Ах, доктор, доктор! Где же ваш плащ? Вы его потеряли? Ах, ах!..
– Тетушка Ганимед, я, кроме того, обломал оба каблука…
– Ах, какое несчастье!
– Сегодня случилось более тяжелое несчастье, тетушка Ганимед: оружейник Просперо попал в плен. Его посадили в железную клетку.
Тетушка Ганимед ничего не знала о том, что происходило днем. Она слышала пушечную пальбу, она видела зарево над домами. Соседка рассказала ей о том, что сто плотников строят на площади Суда плахи для мятежников.
– Мне стало очень страшно. Я закрыла ставни и решила никуда не выходить. Я ждала вас каждую минуту. Я очень волновалась. Обед простыл, ужин простыл, а вас все нет…
Ночь кончилась. Доктор стал укладываться спать.
Среди ста наук, которые он изучал, была история. Он имел большую книгу в кожаном переплете, и в этой книге он записывал свои рассуждения о важных событиях.
– Надо быть аккуратным, – сказал доктор, подняв палец.
И, несмотря на усталость, доктор взял свою кожаную книгу, сел к столу и стал записывать:
«Ремесленники, рудокопы, матросы – весь бедный рабочий люд города поднялся против власти Трех Толстяков. Гвардейцы победили. Оружейник Просперо взят в плен, а гимнаст Тибул бежал. Только что на площади Звезды гвардеец застрелил своего офицера. Это значит, что вскоре все солдаты откажутся воевать против народа и защищать Трех Толстяков. Однако приходится опасаться за участь Тибула…»
Тут доктор услышал позади себя шум. Он оглянулся. Там был камин. Из камина вылез высокий человек в зеленом плаще. Это был гимнаст Тибул.
Олеша Юрий, сказка "Три толстяка"
Жанр: литературная сказочная повесть
Главные герои сказки "Три толстяка" и их характеристика
- Доктор Гаспар Арнери, очень ученый, умный, добрый. Переживал за простой народ.
- Суок, девочка 12 лет, очень смелая, добрая, решительная, родная сестра наследника Тутти
- Наследник Тутти, мальчик 12 лет, разлученный с Суок в 4 года, печальный, тихий, добрый и совсем не злой.
- Просперо. Оружейник, очень сильный и мужественный
- Тибул. Гимнаст, храбрый и честный.
- Три толстяка. Жадные, трусливые, жестокие.
- Тетушка Ганимед. Добрая и гостеприимная
- Продавец воздушных шаров. Жадный и трусливый торгаш.
- Раздватрис, учитель танцев, тощий, глупый, смешной.
- Прогулка доктора Арнери
- Закрытые ворота
- Стрельба из пушек
- Башня рушится
- Сто плотников
- Гимнаст Тибул на площади Звезды
- Люк в куполе
- Полет продавца шаров
- Необычный торт
- Сломанная кукла
- Подземный ход
- Странный негр
- Силач Лапитуп
- Капустная голова
- Невыполнимое задание
- Потерянная кукла
- Балаганчик клоуна Августа
- Соук во дворце
- Суок получает ключ
- Суок спасает Просперо
- Суок в плену
- Измена гвардейцев
- Спасение Суок
- Победа народа
- Тайна Суок и Тутти.
- Доктор Арнери становится свидетелем неудачного восстания и видит бегство гимнаста Тибула
- Гвардейцы ломают куклу наследника Тутти и Толстяки приказывают Арнери починить ее.
- Арнери теряет куклу, но находит Суок, которая вместе с ним идет во дворец и притворяется куклой.
- Суок разговаривает с Тутти и получает ключ от зверинца
- Суок выпускает Просперо и тот убегает через подземный ход
- Суок хотят бросить зверям, но народ побеждает и Толстяков садят в клетку.
Власть, основанная на поборах и жестокости, рано или поздно будет свергнута угнетенным народом.
Чему учит сказка "Три толстяка"
Эта сказка учит нас смелости, самоотверженности, добру и справедливости.Учит честно выполнять свое дело. Учит не быть жадными, жестокими. Учит тому, что власть должна заботиться о народе, а не угнетать его.
Отзыв на сказку "Три толстяка"
Мне понравилась эта сказка и особенно девочка Суок, которая оказалась очень храброй. Она совершенно не боялась за свою жизнь, потому что знала, что делает нужное и правильное дело. Она помогала своим друзьям и друзья помогли ей. Также мне очень нравится в этой сказке умный доктор Гаспар Арнери, честный и добрый.
Пословицы к сказке "Три толстяка"
Богатому ни правды, ни дружбы не знавать.
Если вздохнуть всем народом - ветер будет.
Богачу прибыль, а бедняку гибель.
Бог терпел и нам велел.
Читать краткое содержание, краткий пересказа сказки "Три толстяка" по главам
Глава 1. Беспокойный день доктора Гаспара Арнери
Доктор Гаспар Арнери был таким умным, что мог сойти за волшебника. Он знал около ста наук.
В тот день доктор решил сходить в парк, что располагался за городом, недалеко от дворца Трех толстяков и поискать новых жуков и других насекомых.
Доктор тщательно оделся, несмотря на теплое утро и яркое солнце, и решил дойти до городского вала, а там, возле городских ворот, нанять извозчика..
Но оказалось, что ворота закрыты, а вокруг непривычно много народа для вторника.
Доктор спросил, что случилось, и узнал, что Тибул и Просперо повели народ на штурм дворца Трех толстяков, а остальной народ гвардейцы не выпускают из города.
Доктор понял, что за своими научными изысканиями прозевал важное общественное событие.
Тут раздались выстрелы из пушек и несколько человек, в том числе доктор залезли на башню, чтобы посмотреть что происходит у дворца.
У доктора был бинокль и им было видно, как бегут прочь от дворца люди, и как их преследуют конные гвардейцы.
Все бросились вниз, и слесарь крикнул, что гвардейцы сейчас ворвутся и что они схватили Просперо.
И действительно в ворота влетели гвардейцы, которые кололи и рубили, а следом они волокли связанного человека - оружейника Просперо.
В башню попала бомба и она рухнула, а доктор Гаспар Арнери упал.
Глава 2. Десять плах.
Доктор потерял сознание, а когда пришел в себя был уже вечер. Он увидел мертвого слесаря, а ниже множество мертвых, уже холодных людей. У него разбились очки и сломались каблуки.
Доктор услышал далекую музыку и пошел на нее. Вскоре он пришел в освещенный квартал города. Там жизнь текла своим чередом. Цветочница продавала розы богатой госпоже и ее дочери. Госпожа говорила, что хорошо, что Просперо схвачен, потому что он желал им зла.
Тут пробегал мальчишка и толкнул даму и девочку дернул за косичку. Он кричал, что гимнаст Тибул жив.
Цветочницы пришли в восторг. Но тут мимо прошла процессия - карета с гербом, гвардейцы и сто плотников, которые шли, чтобы изготовить десять плах.
Доктор нанял экипаж и поехал домой.
Глава 3. Площадь звезды
Доктор Арнери ехал через город и видел что некоторые радовались тому, что Просперо схвачен, другие напротив предрекали скорую гибель Толстяков.
Доктор доехал до площади Звезды. Эта площадь так называлась потому, что была покрыта стеклянным куполом, а в его середине горел самый большой в мире фонарь, напоминавший планету Сатурн.
Здесь толпилось много народа и стояли гвардейцы. Они смотрели как по крыше пробирается маленькая фигурка - гимнаст Тибул. Он убежал от гвардейцев и теперь хотел через площадь Звезды добраться до рабочих кварталов.
Тибул вступил на стальной трос, который вел от дома к Звезде и пошел размахивая своим плащом.
Гвардейцы внизу приготовились стрелять и офицер решил лично застрелить Тибула. Он предупредил, что сейчас гимнаст свалится в бассейн и выстрелил. В бассейн свалился сам офицер, потому что какой-то гвардеец оказался быстрее и спас Тибула. Гвардейцы разделились стали палить друг в друга.
В это время Тибул добрался до фонаря и выключил его. Потом он вылез через люк на крышу купола и убежал.
Доктор Арнери приехал домой и стал записывать случившееся. Вдруг в его комнату проникает гимнаст Тибул.
Глава 4. Удивительные приключения продавца воздушных шаров
На следующий день на площади Суда строились десять плах.
Дул сильный ветер и продавца воздушных шаров подняло в воздух. Он летел и кричал. С его ноги сорвался огромный соломенный башмак и упал прямо на голову учителя танцев Раздватриса. Учитель был сильно рассержен и стал кричать. Но его тут же арестовали, как нарушителя общественного спокойствия.
А продавец воздушных шаров летел прямо во дворец Трех толстяков.
Он влетел в окно кухни и приземлился прямо в огромный торт, который срочно нужно было подавать на стол трем толстякам.
Главный кондитер не растерялся, он велел обмазать продавца кремом и посыпать цукатами. Потом торт вместе с продавцом и шарами поставили на стол. Продавец открыл один глаз и увидел Трех толстяков.
Толстяки обсуждали торт и мятеж, Они решили пока не казнить Просперо, чтобы узнать от него имена заговорщиков. А сам Просперо сидел в клетке в зверинце наследника Тутти.
Гости захотели увидеть Просепро и Толстяки распорядились привести его.
Привели Просперо и он показался Толстякам очень страшным. Просперо обличал Толстяков и говорил, что скоро их власть кончится. Толстяки пообещали ему казнить его вместе с Тибулом.
Потом Просперо увели и Толстяки приготовились есть торт. Но только они хотели отрезать голову продавцу воздушных шаров, чтобы узнать что у него внутри, как раздался громкий плач.
В зал вбежал наследник Тутти, мальчик двенадцати лет, который должен был стать наследником всего богатства Толстяков. Он рыдал, ведь гвардейцы кололи саблями его любимую куклу, которая умела ходить, танцевать, сидеть и смеяться. И кукла сломалась.
Толстяки испугались, что во дворце мятеж, ведь и стража кричала гвардейцам одобрительные слова. Но еще больше Толстяки испугались слез наследника Тутти.
Поэтому канцлер срочно написал доктору Арнери, чтобы тот отремонтировал куклу наследника, или его накажут.
А в это время поварята уносили торт. Один из них поскользнулся и торт упал. Поварята веселились и смеялись. Увидев, что рядом нет главных кондитеров, продавец предложил поварятам шары, если они помогут ему сбежать.
Один поваренок показал ему кастрюлю, через которую вел подземный ход.
Поварята схватили шары и выбежали на лужайку, но тут на них заругался кондитер и поварята выпустили шары. Шары взлетели высоко в небо.
Глава 5. Негр и капустная голова
Утром тетушка Ганимед понесла доктору Гаспару мышь в мышеловке. Она вошла в комнату и увидела доктора, но потом она увидела негра в красных штанишках и уронила мышеловку. Мышь убежала. А доктор Гаспар сказал, что негр любит яичницу.
Потом доктор и негр ушли, а тетушка Ганимед пила валериановые капли.
Гаспар и негр направились на Четырнадцатый рынок, где купленные Толстяками артисты давали представление.
Первым выступал клоун, который начал прославлять Толстяков, но в него кинули лепешкой и он убежал.
Потом вышел силач Лапитуп, который стал подбрасывать гири и говорить, что так разобьется голова Просперо. Негр пошел на силача и стал обвинять его, называя его родителей и сестру. Силач растерялся и убежал.
А толпа решила, что негр такой же купленный артист и хотела побить его. Но негр сказал, что он гимнаст Тибул и его сразу узнали.
В это время показалась карета и гвардейцы. Граф Боневентура искал доктора Арнери и доктора увезли. Силач Лапитуп хотел догнать карету и выдать Тибула, но не успел.
Тогда он, стрелок-испанец и директор балагана стали наступать на Тибула. Тибул перепрыгнул через забор и оказался в огороде.
Он стал кидать в преследователей капустой, но вдруг одна голова заговорила и сказала, что она продавец воздушных шаров. Тибул вырвал продавца из земли.
В это время мимо пролетал шар и испанец стал стрелять в него. Он промахнулся и попал в шляпу директора. Директор надел ему на голову бумажный круг, а силача Лапитупа покусала собака.
Тибул в это время убежал.
Глава 6. Непредвиденное обстоятельство
Когда Тибул проник в комнату Гаспара, тот решил сделать его негром и натер специальной жидкостью.
Когда гвардейцы повезли его, Гаспар увидел в темноте кареты красивую девочку, которая лежала совершенно неподвижно. Доктор подумал, что она больна и его позвали вылечить ее.
Но когда Гаспара привезли домой, капитан гвардейцев дал ему приказ Трех толстяков. Доктору надо было до утра починить куклу. Доктор сразу засомневался, ведь он был не знаком с механизмом куклы.
Он приступил к работе и понял, что нужно сделать новое колесико, но для этого металл надо было выдерживать два дня. Между тем, кукла кого-то напоминала ему, но кого он не мог вспомнить.
Доктор решил идти во дворец и сказать, что не сумеет починить куклу к утру, пусть с ним делают что захотят.
Глава 7. Ночь странной куклы
Доктор ехал в карете и решил вздремнуть. Он стал считать слонов и скоро уже спал. Ему снились разгневанные Три толстяка.
Но вдруг карета остановилась. Гвардейцы не хотели ее пропускать и требовали, чтобы они ехали обратно. Доктор сказал, что он Гаспар Арнери, но его подняли на смех. Тогда он хотел показать куклу, но обнаружил, что кукла пропала. Она выпала где-то по дороге.
Гаспар Арнери поехал обратно, всюду ища куклу. Но ее нигде не было.
Наконец он проголодался и хотел перекусить. Но все было закрыто.
Он увидел огонек на окраине и поехал туда. Это оказался балаганчик. Дверь ему открыл клоун Август и, узнав Арнери, пригласил его войти.
Август рассказывал, что Тибул исчез, потом вспомнил про свою дочь. Доктор заволновался и спросил где она. Тогда клоун позвал Суок и в балаганчик вошла девочка. Доктор обомлел, перед ним стояла кукла наследника Тутти.
Глава 8. Трудная роль маленькой актрисы
Доктор принимает девочку за куклу и не хочет поверить, что она девочка. Но тут появляется негр Тибул, смывает с себя краску и целует Суок.
Тибул уверяет доктора, что Суок самая обычная девочка.
Потом он говорит Суок, что той придется сыграть роль куклы наследника Тутти, чтобы проникнуть во дворец и освободить оружейника Просперо.
Тибул рассказывает Суок про подземный ход, который она должна найти.
Потом Суок наряжают в самое красивое платье и везут во дворец.
На улице она видит как тонкий человек отбирает у собаки настоящую сломанную куклу и бежит. Это был учитель танцев Раздватрис.
Глава 9. Кукла с хорошим аппетитом
Наследник Тутти с нетерпением ждал куклу. И вот появился доктор Гаспар с Суок. Он шел по дворцу и Суок шла рядом.
Наследник был счастлив.
Доктор сказал, что научил куклу танцевать и говорить. Наследник плакал от счастья.
А Суок спела прекрасную песню.
Потом пришли Три толстяка и стали спрашивать какой награды хочет доктор. Доктор попросил помилования всем, кого должны были казнить. Но Толстяки закричали, что просьба преступна.
Тогда доктор шепнул Суок "Умри" и та сделала вид, что умерла. Наследник зарыдал и попросил всех помиловать.
Толстяки сдались и доктор спокойно уехал.
У кукла Суок осталась с наследником. Когда на лужайке Наследник стал есть пирожное, Суок тоже попросила кусочек. Наследник обрадовался, что она теперь будет с ним завтракать.
Суок ела пирожное и увидела ужас в глазах слуги - тот никогда не видел, чтобы куклы ели.
Она перестала есть, и слуга облегченно вздохнул. Он решил, что ему показалось от жары.
Суко услышала какой-то стук, напоминающий стук часов. А Наследник сказал, что это бьется его железное сердце.
Глава 10. Зверинец
Наследник ушел делать уроки, а Суок осталась одна.
Она не знала, что Толстяки старались сделать из Наследника злого и жесткого человека, а потому лишили его общества детей. Оставив ему только зверинец. Суок ждала ночи.
Когда вернулся наследник, Суок стала рассказывать ему про свою жизнь и Наследник с удивлением узнавал о бедных и несчастных людях. Потом Суок сказала, что умеет свистеть на ключе и Наследник дал ей ключ от зверинца. Суок посвистела, а потом машинально положила ключ в карман.
Когда наследник уснул, Суок пошла в зверинец. Гвардеец решил, что видит сон и он действительно спал.
Суок шла между клетками и искала Просперо.
Вдруг ее кто-то позвал. Она подошла к клетке и увидела странное, обросшее существо. Существо сказало, что верило, что увидит ее перед смертью, и протянуло Суок дощечку с какими-то надписями. А потом оно умерло и Суок решила, что это умер Просперо. Она громко закричала.
Глава 11. Гибель кондитерской
Поднялась тревога. Три гвардейца вошли в зверинец, но ничего не заметили. Потом один увидел что-то розовое в ветвях деревьев, и гвардейцы решили, что это попугай. Они хотели его поймать, но тут прибежал старый смотритель зоопарка и сам полез на дерево. Но внезапно он закричал про дьявола и упал вниз, запутавшись в ветвях.
Гвардейцы разбежались.
А во дворце в этот момент тоже царила паника. Из города сообщали, что началось восстание и его возглавляет Тибул. Толстяки лишились аппетита и думали как подавить восстание.
В это время от зверинца показалась страшная огромная фигура рыжего мужчины. Он вел пантеру, а на его плече сидела маленькая девочка.
Пантера бросилась вперед и гвардейцы разбежались, бросая оружие. Просперо взял два пистолета, а Суок один. Они направились в кондитерскую и стали искать выход. Проперо громил все, опрокидывая кастрюли и ища подземный ход.
Наконец нужная кастрюля была найдена, и Просперо прыгнул в нее и скрылся.
Но тут в кондитерскую заскочила пантера и Суок бросила в нее чайник. Пантера тоже бросилась за Проперо. Вбежали гвардейцы.
Суок плакала, она думала, что Просперо погиб.
Но из кастрюли раздался выстрел, а потом гвардейцы вытащили за хвост мертвую пантеру.
Суок смеялась, а гвардейцы арестовали ее.
Глава 12. Учитель танцев Раздватрис
В этот же вечер за учителем танцев Развдатрисом пришли гвардейцы и потребовали, чтобы он срочно ехал во дворец. Раздватрис очень любил Трех толстяков и тут же поехал с гвардейцами.
На улицах было много народа. Многие скандировали "Просперо".
Неожиданно путь гвардейцам преградили другие гвардейцы, которые не хотели их пропустить. Раздались выстрелы, карету перевернули. Учитель упал и стал рыться в своих вещах. Все было на месте, кроме самого ценного.
В это время, один из гвардейцев увидел в коробке что-то красное и схватил коробку. Трое гвардейцев с красными повязками спешно поскакали во дворец.
Глава 13. Победа
Ночью в спальню наследника Тутти вошли трое незнакомцев и стали вливать ему в ухо какое-то снадобье. Воспитатель Тутти спрятался и следил за действиями незнакомцев. А незнакомцы говорили, что теперь наследник будет спать трое суток и не узнает, что случилось с его куклой.
Суок в это время сидела в тюрьме и не думала о своей судьбе. Она думала о Тибуле и Просперо.
Трое гвардейцев, которые везли сломанную куклу, сняли красные повязки, символ восстания, чтобы их пропустили во дворец.
Канцлер распорядился привести Суок. Огромный гвардеец грубо схватил девочку и поволок ее. Но в это время он получил страшный удар в ухо и упал. Суок подхватили другие руки и кто-то прошептал ей: "Не бойся".
Суок привели в зал и стали допрашивать. Но Суок не отвечала на вопросы. Три толстяка злились и даже приказали гвардейцу щелкнуть Суок по носу. Но Суок все равно молчала.
Тогда смотритель зоопарка предложил принести попугая. И попугай стал рассказывать, что происходило ночью. Он рассказал, как девочка назвала свое имя, как она освободила Просперо.
Толстяки приговорили Суок к смерти. Ее должны были растерзать звери. Но Суок по прежнему молчала.
Суок бросили в клетку к тиграм, но тигры не обратили на девочку внимания. Один просто потрогал ее лапой и отошел. Тогда все увидели, что на самом деле это просто сломанная кукла.
В это время народ пошел на приступ.
Толстяки и министры пытались бежать в гавань, но их окружили и поймали. Толстяков привели обратно в большой зал и показали народу.
А из шкафа гвардеец с красной повязкой вывел Суок и все аплодировали смелой девочке.
Эпилог.
Через год на праздничном представлении вместе выступали Суок и Тутти. И зрители закидывали их цветами.
В той дощечке, которую передало в зверинце умирающее существо, было написано, что Суок и Тутти родные брат и сестра, которых в четыре года разлучили Три толстяка. Эту дощечку передал Суок старый ученый Туб, которого заставили сделать куклу Наследнику и вставить ему железное сердце. Но ученый отказался вставлять Тутти железное сердце и за это его посадили в клетку.
Тутти - значит Разлученный, а Суок значит Вся жизнь.
Рисунки и иллюстрации к сказке "Три толстяка"
«В сказке - ложь, да в ней...» С продолжением этой известной и несколько затертой цитаты знакомы все русскоязычные читатели. Данное Пушкиным емкое определение сказки является актуальным по сей час, ведь для многих этот жанр остается эталоном бесконечной премудрости, заключенной в простые формы и образы. Такие произведения запоминаются на всю оставшуюся, взрослую жизнь. Одно из них - книга «Три толстяка» - рассматривается в этой статье.
Факты биографии
Несмотря на то что литературное наследство Ю. Олеши, состоящее из упомянутой выше сказки, романа «Зависть», рассказов и пьес, достаточно невелико, свое место в русской литературе он заслужил. Родился будущий писатель в Елисаветграде (нынешнем Кировограде), однако свое детство и юность провел в Одессе. Его окружением были именитые литераторы наподобие Багрицкого и Катаева. Вместе с ними он переезжает в Москву, которая только что отошла от революционных событий. Там он знакомится с писателями, прибывшими в столицу из Киева (например, Булгаковым), устраивается в газету «Гудок» и, взяв псевдоним «Зубило», принимается сочинять фейлетоны. Последние пользовались ошеломляющим успехом.
История создания сказки
Книга «Три Толстяка» писалась на протяжении 1924 года. У автора возник замысел, когда тот в окне соседнего дома увидал девочку Валю Грюнзайд, которая читала сказки Андерсена. Писатель пообещал ей, что создаст нечто похожее, и тут же, особо не задумываясь о вопросах партийной линии, принялся за дело.
Творческий процесс проходил в здании «Гудка», служившем по совместительству приютом для бездомных литераторов. Олеша с удовольствием вспоминал вечно покатывающийся бочонок, который мешал писателю. Одной рукой ему приходилось придерживать непослушный элемент нищего убранства типографии, а другой создавать книгу на рулонах. В конце концов сказка «Три Толстяка» была написана и послана для печати.
Сюжетная составляющая
С первых страниц читатель погружается в вымышленную страну, которой правят три Толстяка. В их государстве, разделенном на бедных и богатых, постепенно зреет революция. Один из ее идейных вдохновителей - оружейник Просперо - попадает в тюрьму. Но на свободе все еще остается его товарищ, канатоходец Тибул, которого прячет от всевидящей стражи доктор Гаспар, сочувствующий беднякам. Революционер узнает о скрытом подземном ходе, ведущем прямо во дворец Толстяков...
Тем временем гвардейцы ломают куклу наследника правителей, мальчика Тутти. Испорченную игрушку отдают Гаспару, который должен за ночь починить ее, иначе его ждет смертная казнь. Зная, что приказ выполнить невозможно, доктор везет куклу обратно во дворец, однако по дороге ее теряет. Ища игрушку, он натыкается на фургончик артистов, где встречает девушку Суок, похожую как две капли воды на пропажу. Девочка по инициативе Тибула попадает во дворец и освобождает Просперо. За это ей грозит однако революционерам, в конечном счете, везет: гвардейцы становятся на их сторону, а несправедливая власть скинута. Вот и сказочке конец.
Персонажи, идейный уровень, интертекстуальность
Образ главной героини сказки - Суок - был связан с драматичными для писателя событиями. Критики, писавшие на «Три толстяка» отзывы о книге, не могли не заметить, что имя девочки созвучно фамилии Ольги Суок - жены Олеши. На это указал сам писатель в посвящении, несколько лукавя с собой и читателями, ведь до конца своих дней он оставался влюбленным в младшую сестру супруги, Серафиму. Девушка отвечала взаимностью, однако, будучи по натуре особой непостоянной, постоянно уходила от Олеши. Последним из ее мужчин стал небезызвестный Виктор Шкловский, а Юрий, издерганный любовными переживаниями, женился на Ольге. Образ девушки-куклы имеет не только личностную, но и литературную основу. Достаточно вспомнить картонных персонажей из «Балаганчика» Блока или Олимпию из знаменитого «Песочного человека» Гофмана.
Если советский критик, собираясь писать на «Три толстяка» отзыв, обязательно бы подчеркнул революционность произведения, то современные трактовки позволяют углубиться в проблемный уровень сказки. Так, мотив борьбы человека с машиной связан с уже упомянутым образом куклы, а также с заточенным вместе с Просперо ученым Тубом. Именно он создал механическую девочку и отказался по приказу Толстяков выковать для Тутти механическое сердце. Здесь проскальзывает очевидная отсылка к известной сцене в «Снежной королеве» Андерсена.
Тутти на протяжении повествования как бы движется от «механического» к «живому» миру. Несмотря на то что затея с сердцем не удалась, Толстяки ограничивали круг общения наследника дикими зверями и механической куклой. Не случайно именно подспудное стремление открыть мальчику настоящую жизнь, пусть даже проявленное в уродливой форме, двигало гвардейцем, когда тот колол саблей механический аналог Суок. От потери мальчик заплакал, и это для Толстяков представляло куда большую опасность, нежели все речи революционера Просперо. Эмоции, возникшие у Тутти, свидетельствовали о наличии живой души, а значит, план магнатов так и остался невыполненным.
Первоначальное неприятие
После окончания сказка «Три толстяка» должна была пролежать у Олеши в столе три года. Как известно, все фантастическое не очень-то приветствовалось в те времена. Будущему строителю коммунизма точно нельзя читать сказки наподобие такой, как «Три толстяка». Отзывы о книге были отрицательными - что ж, этого следовало ожидать. Так, одна из немногих рецензий называлась примерно так: «Как не следует писать книги для детей». Ныне же кажется удивительным, как авторитет экспрессионистического, далекого от эстетики соцреализма романа «Зависть» смог поспособствовать изданию сказки писателя в 1928 году.
Рецензия Л. Чуковской
В 1940 году второй раз вышли в свет «Три толстяка». Отзывы о книге опять были в целом отрицательными. Среди них выделялась рецензия которая, подмечая несомненные достоинства книги (наличие увлекательного сюжета), утверждала, что сказка «холодная». По мнению критика, она не способна вызвать сопереживания к главным героям, в отличие от произведений того же Марка Твена. Основное обвинение Лидии состоялло в том, что свои произведения Ю. Олеша - «Три толстяка», «Зависть» и рассказы - насыщал чрезмерным вниманием... к предметам. А значит, за таким интересом к неживым объектам должно было таиться полное безразличие к людям.
Несмотря на то что идейно сказка была выдержана, несколько экстравагантные обороты - наподобие «розы пролились, как компот» - значительно затрудняли восприятие главной темы, то есть борьбы народа с угнетателями. Однако вряд ли стоит, создавая собственное мнение о писателе, полагаться на подобные замечания и отзывы: «Три толстяка» Олеша писал в преддверии экспрессионистической манеры «Зависти», ставшей визитной карточкой русской литературы 20-х годов. Тем более сама Лидия Чуковская помимо воли демонстрировала прекрасное владение таким стилем, говоря о «капризах сюжета», тонущего в водопаде сиропа и горах сахарного песка.
Положительные рецензии
Осип Мандельштам по достоинству оценил «Три Толстяка». Отзывы о книге (вернее, отзыв) поэт начал с предположения: если бы сказка Олеши была переводной, то любой бы из русских читателей спохватился и признался, что не знал о таком искусном авторе. Между тем Мандельштам с горечью отмечал, что критика со своей боязнью захвалить молодого автора решила обойти сказку стороной. И совершенно зря, ведь это проза европейского масштаба, которую будут читать и взрослые, и дети.
Произведение Олеши и современность
Как видим, пророчества Мандельштама сбылись. Сказка о Тибуле и Суок оказалась неподвластной времени. Ее экранизировали, создавали театральные версии, книжки с надписью «Ю. Олеша "Три толстяка"» украшали полки библиотек и магазинов, что еще раз свидетельствует об интересе со стороны читающей публики к этому произведению.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КАНАТОХОДЕЦ ТИБУЛ
Глава 1
БЕСПОКОЙНЫЙ ДЕНЬ ДОКТОРА ГАСПАРА АРНЕРИ
Время волшебников прошло. По всей вероятности, их никогда и не было на самом деле. Всё это выдумки и сказки для совсем маленьких детей. Просто некоторые фокусники умели так ловко обманывать всяких зевак, что этих фокусников принимали за колдунов и волшебников.
Был такой доктор. Звали его Гаспар Арнери. Наивный человек, ярмарочный гуляка, недоучившийся студент могли бы его тоже принять за волшебника. В самом деле, этот доктор делал такие удивительные вещи, что они действительно походили на чудеса. Конечно, ничего общего он не имел с волшебниками и шарлатанами, дурачившими слишком доверчивый народ.
Доктор Гаспар Арнери был учёный. Пожалуй, он изучил около ста наук. Во всяком случае, никого не было в стране мудрей и учёней Гаспара Арнери.
О его учёности знали все: и мельник, и солдат, и дамы, и министры. А школьники распевали про него песенку с таким припевом:
Как лететь с земли до звёзд,
Как поймать лису за хвост,
Как из камня сделать пар,
Знает доктор наш Гаспар.
Однажды летом, в июне, когда выдалась очень хорошая погода, доктор Гаспар Арнери решил отправиться в далёкую прогулку, чтобы собрать некоторые виды трав и жуков.
Доктор Гаспар был человек немолодой и поэтому боялся дождя и ветра. Выходя из дому, он обматывал шею толстым шарфом, надевал очки против пыли, брал трость, чтобы не споткнуться, и вообще собирался на прогулку с большими предосторожностями.
На этот раз день был чудесный; солнце только то и делало, что сияло; трава была такой зелёной, что во рту даже появлялось ощущение сладости; летали одуванчики, свистели птицы, лёгкий ветерок развевался, как воздушное бальное платье.
– Вот это хорошо, – сказал доктор, – только всё-таки нужно взять плащ, потому что летняя погода обманчива. Может пойти дождь.
Доктор распорядился по хозяйству, подул на очки, захватил свой ящичек, вроде чемодана, из зелёной кожи и пошёл.
Самые интересные места были за городом – там, где находился Дворец Трёх Толстяков. Доктор чаще всего посещал эти места. Дворец Трёх Толстяков стоял посреди огромного парка. Парк был окружён глубокими каналами. Над каналами висели чёрные железные мосты. Мосты охранялись дворцовой стражей – гвардейцами в чёрных клеёнчатых шляпах с жёлтыми перьями. Вокруг парка до самой небесной черты находились луга, засыпанные цветами, рощи и пруды. Здесь было отличное место для прогулок. Здесь росли самые интересные породы трав, здесь звенели самые красивые жуки и пели самые искусные птицы.
«Но пешком идти далеко. Я дойду до городского вала и найду извозчика. Он довезёт меня до дворцового парка», – подумал доктор.
Возле городского вала народу было больше чем всегда.
«Разве сегодня воскресенье? – усомнился доктор. – Не думаю. Сегодня вторник».
Доктор подошёл ближе.
Вся площадь была запружена народом. Доктор увидел ремесленников в серых суконных куртках с зелёными обшлагами; моряков с лицами цвета глины; зажиточных горожан в цветных жилетах, с их жёнами, у которых юбки походили на розовые кусты; торговцев с графинами, лотками, мороженицами и жаровнями; тощих площадных актёров, зелёных, жёлтых и пёстрых, как будто сшитых из лоскутного одеяла; совсем маленьких ребят, тянувших за хвосты рыжих весёлых собак.
Все толпились перед городскими воротами. Огромные, высотою с дом, железные ворота были наглухо закрыты.
«Почему закрыты ворота?» – удивлялся доктор.
Толпа шумела, все говорили громко, кричали, бранились, но толком ничего нельзя было разобрать. Доктор подошёл к молодой женщине, державшей на руках толстую серую кошку, и спросил:
– Будьте добры, объясните, что здесь происходит? Почему народу так много, что за причина его волнения и почему закрыты городские ворота?
– Гвардейцы не выпускают людей из города...
– Почему же их не выпускают?
– Чтобы они не помогли тем, которые уже вышли из города и пошли к Дворцу Трёх Толстяков.
– Я ничего не понимаю, гражданка, и прошу меня простить...
– Ах, да неужели вы не знаете, что сегодня оружейник Просперо и гимнаст Тибул повели народ, чтобы взять штурмом Дворец Трёх Толстяков?
– Оружейник Просперо?
– Да, гражданин... Вал высок, и по ту сторону засели гвардейские стрелки. Никто не выйдет из города, и тех, кто пошёл с оружейником Просперо, дворцовая гвардия перебьёт.
И действительно, грохнуло несколько очень далёких выстрелов.
Женщина уронила толстую кошку. Коша шлёпнулась, как сырое тесто. Толпа заревела.
«Значит, я прозевал такое значительное событие, – подумал доктор. – Правда, я целый месяц не выходил из комнаты. Я работал взаперти. Я ничего не знал...»
В это время, ещё дальше, ударила несколько раз пушка. Гром запрыгал, как мяч, и покатился по ветру. Не только доктор испугался и поспешно отступил на несколько шагов – вся толпа шарахнулась и развалилась. Дети заплакали; голуби разлетелись, затрещав крыльями; собаки присели и стали выть.
Началась сильная пушечная стрельба. Шум поднялся невообразимый. Толпа наседала на ворота и кричала:
– Просперо! Просперо!
– Долой Трёх Толстяков!
Доктор Гаспар совсем растерялся. Его узнали в толпе, потому что многие знали его в лицо. Некоторые бросились к нему, как будто ища у него защиты. Но доктор сам чуть не плакал.
«Что там делается? Как бы узнать, что там делается, за воротами? Может быть, народ побеждает, а может быть, уже всех перестреляли!»
Тогда человек десять побежали в ту сторону, где от площади начинались три узенькие улички. На углу был дом с высокой старой башней. Вместе с остальными доктор решил забраться на башню. Внизу была прачечная, похожая на баню. Там было темно, как в подвале. Кверху вела винтовая лестница. В узкие окошки проникал свет, но его было очень мало, и все поднимались медленно, с большим трудом, тем более что лестница была ветхая и с поломанными перилами. Нетрудно представить, сколько труда и волнений стоило доктору Гаспару подняться на самый верхний этаж. Во всяком случае, ещё на двадцатой ступеньке, в темноте, раздался его крик:
– Ах, у меня лопается сердце, и я потерял каблук!
Плащ доктор потерял ещё на площади, после десятого выстрела из пушки.
На вершине башни была площадка, окружённая каменными перилами. Отсюда открывался вид по крайней мере километров на пятьдесят вокруг. Некогда было любоваться видом, хотя вид этого заслуживал. Все смотрели в ту сторону, где происходило сражение.
– У меня есть бинокль. Я всегда ношу с собой бинокль с восемью стёклами. Вот он, – сказал доктор и отстегнул ремешок.
Бинокль переходил из рук в руки.
Доктор Гаспар увидел на зелёном пространстве множество людей. Они бежали к городу. Они удирали. Издалека люди казались разноцветными флажками. Гвардейцы на лошадях гнались за народом.
Доктор Гаспар подумал, что всё это похоже на картинку волшебного фонаря. Солнце ярко светило, блестела зелень. Бомбы разрывались, как кусочки ваты; пламя появлялось на одну секунду, как будто кто-то пускал в толпу солнечных зайчиков. Лошади гарцевали, поднимались на дыбы и вертелись волчком. Парк и Дворец Трёх Толстяков заволокло белым прозрачным дымом.
– Они бегут!
– Они бегут... Народ побеждён!
Бегущие люди приближались к городу. Целые кучи людей падали по дороге. Казалось, что на зелень сыплются разноцветные лоскутки.
Бомба просвистела над площадью.
Кто-то, испугавшись, уронил бинокль.
Бомба разорвалась, и все, кто был на верхушке башни, кинулись обратно, вниз, внутрь башни.
Слесарь зацепился кожаным фартуком за какой-то крюк. Он оглянулся, увидел нечто ужасное и заорал на всю площадь:
– Бегите! Они схватили оружейника Просперо! Они сейчас войдут в город!
На площади началась кутерьма.
Толпа отхлынула от ворот и побежала с площади к уличкам. Все оглохли от пальбы.
Доктор Гаспар и ещё двое остановились на третьем этаже башни. Они смотрели из узкого окошка, пробитого в толстой стене.
Только один мог выглянуть как следует. Остальные смотрели одним глазом.
Доктор тоже смотрел одним глазом. Но и для одного глаза зрелище было достаточно страшное.
Громадные железные ворота распахнулись во всю ширину. Человек триста влетели в эти ворота сразу. Это были ремесленники в серых суконных куртках с зелёными обшлагами. Они падали, обливаясь кровью.
По их головам скакали гвардейцы. Гвардейцы рубили саблями и стреляли из ружей. Жёлтые перья развевались, сверкали чёрные клеёнчатые шляпы, лошади разевали красные пасти, выворачивали глаза и разбрасывали пену.
– Смотрите! Смотрите! Просперо! – закричал доктор.
Оружейника Просперо тащили в петле. Он шёл, валился и опять поднимался. У него были спутанные рыжие волосы, окровавленное лицо и шея обхвачена толстой петлёй.
– Просперо! Он попал в плен! – закричал доктор.
В это время бомба влетела в прачечную. Башня наклонилась, качнулась, одну секунду задержалась в косом положении и рухнула.
Доктор полетел кувырком, теряя второй каблук, трость, чемоданчик и очки.
Добавить сказку в Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Мой Мир, Твиттер или в Закладки