Биография. Елена Викторовна Трегубова

"Вам сюда", – говорит официантка, указывая куда-то вниз. В подвале кафе "Бобры и утки", что на Пятницкой улице, происходит неофициальная презентация книги со сложным названием "Распечатки прослушек интимных переговоров и перлюстрации личной переписки", написанной Еленой Трегубовой. Трегубова, в прошлом журналистка кремлевского пула, автор громкого романа "Байки кремлевского диггера", а ныне политэмигрант, покинувшая Россию после того, как под дверьми ее квартиры взорвалась бомба, присутствует на презентации виртуально – в скайпе. Ведущая презентации, бывший пресс-секретарь Бориса Немцова Лилия Дубовая, рассказывает предысторию: от публикации романа отказались абсолютно все российские издательства. После чего книга была напечатана в украинском издательстве Folio. Теперь же книготорговые компании отказываются распространять ее – можно только гадать, по каким причинам.

Дубовая: К сожалению, книжка, написанная Леной Сван, она же Леночка Трегубова, она же знаменитый кремлевский диггер, оказалась запрещена. Мы ее не смогли издать в России, как ни пытались. Ее издали на Украине. Я хотела бы, чтобы мы поприветствовали Лену, которую я вот увидела после многих-многих лет.

Трегубова: Я благодарна вам всем, что вы пришли. И я точно знаю, что сегодня здесь был бы еще один мой друг, если бы он был жив. Это человек, который единственный в России, кроме издателей, видел мою рукопись до ее издания, – Борис Немцов. Он очень старался мне помочь. Лиля предлагала книгу издателям, и реакция у всех была одинаковая: потрясающе, давайте... Потом люди вдруг передумывали, говорили: ну, ты же понимаешь, начальство не хочет...

Ну, вот давайте все вместе просто вспомним Борю. Я знаю, что он был бы с нами сейчас. Он... пока я была в Москве, он приходил всегда на мои дни рождения, не важно, в какой я там была опале, не опале. Он был действительно очень-очень верным другом.

Дубовая: Я понимаю, новый роман – автобиографический?

С ними поговорили из Роспечати. Сказали: "Не связывайтесь с этой книгой, если не хотите проблем"

​Трегубова: Я сказала бы, преувеличение – говорить, что Lena Swann – это Елена Трегубова. Между нами все-таки есть разница. Она местами почти святая, а иногда, наоборот, гораздо более грешная, чем я, вот. Но я бы сказала так, что она мне очень дорога, эта Lena Swann. Роман сложный по структуре. Многослойный, там два разных как бы романа. Есть внутренний, действие которого происходит в конце 80-х – начале 90-х, это фактически вся история бархатной революции в России, которая является фоном к личной истории юной девушки. Вначале мы видим ее 14- или 15-летней, по сути это история ее обращения. "Внешний" роман происходит сегодня, он жестче, он написан другим, провокационным языком.

Я бы сказала, что структуру романа полностью можно понять, только когда перечитаешь. То есть это роман не для читающих по диагонали, а для перечитывающих, для тех, кто любит и слышит аллитерации, внутренние смысловые мелодии. Для тех, кто любит читать именно художественную литературу. Не для тех, кто любит читать газеты!

Любители "остренького" найдут и про Майдан, и про диктатуру в России, и про войну против Украины.

Дубовая: На украинское издательство ты вышла? Или они сами на тебя вышли?

Петр Порошенко был одним из первых наших читателей

​Трегубова : Последний издатель, к которому я обратилась в Москве, не буду назвать имени и названия издательства, сказал: "Вы знаете, Елена, с тех пор, как вы уехали, настроения в обществе в России очень изменились, а ваш роман этому не соответствует". После чего мы поспорили. Я спросила его, действительно ли он верит, что писатель должен следовать настроениям в обществе. А еще был замечательный случай, когда сказали: "Завтра подписываем контракт, мы еще хотим обязательно переиздать ваши первые книги!" После чего люди пропали. Через неделю я позвонила куратору, спросила, что происходит, и они растерянно объяснили мне, что посоветовались с книготорговой сетью, и те, услышав, что я автор, наотрез отказались брать книгу. Был сорван контракт.

Тогда я спросила известного украинского журналиста Виталия Портникова: "Какое самое лучшее издательство на Украине?" Он сказал: "Фолио". Я подумала: они никогда в жизни не опубликуют меня. Тем не менее, мне позвонил гендиректор издательства, он очень быстро начал читать. Через неделю он сказал: мне очень нравится. Вот и все. Мы быстро договорились.

Это, естественно, не коммерческий проект. Они ничего мне не заплатили. Все было сделано ради того, чтобы издать книгу. Для небогатого издательства это подвиг: Украина находится в состоянии войны, там кризис, гривна рухнула, у людей нет денег покупать книги. То есть для них это невероятный акт мужества и благородства.

Петр Порошенко был одним из первых наших читателей.

Немецкая дистрибьюторская фирма должна была везти книги в Россию. Они подали документы на таможню. После чего с ними поговорили из Роспечати. Сказали: "Не связывайтесь с этой книгой, если не хотите проблем". Немцы проблем не захотели, поверили в эту угрозу и тихо отползли в сторону.

Что касается крупных книготорговых сетей в России, то ситуация такая же, какая была с книгой Шендеровича в прошлом ноябре. Даже такой демократичный книжный клуб, как "36.6", сказал: "Опасаемся, пока не будем".

Потому – понятно. Там провокативные цитаты, про Майдан. Текст написан будто про сегодняшний день: обыски, разгоны демонстраций.

А еще я думаю, что реагируют на мою фамилию. Политэмигрант и так далее. Советские штампы срабатывают.

Так что ситуация такая: книжка не имеет пока шансов оказаться в России легальным путем, только самовывозом, только если кто-то съездит в Киев и привезет охапку.

Дубовая: Почему вы снова не обратились к Ad Marginem, издавшим предыдущую книгу?

Трегубова: Саша Иванов, он же левак жуткий. И сейчас поддерживает мифы про Советский Союз. Саша просто отплевался от этого романа сразу. Поскольку роман антисоветский, антисталинистский, антигэбэшный. Саша и этот роман – две вещи несовместимые. Тогда он, конечно, был в антипутинской оппозиции. А сейчас вы видите, что его возлюбленный Проханов – "Крымнаш" и поддерживает Кремль. Все сместилось, все очень сильно изменилось. Проханов и Лимонов, которые являются героями моего бывшего издателя, они теперь прокремлевские.

Дубовая: Я помню тебя молодой, буйной из кремлевского пула. Потом эта книга, сенсации, сложности, отъезд. Ты очень долго живешь вне родины, потеряла профессию. Ты никогда не жалела о том, что ты "Диггера" написала? Он все-таки очень круто изменил твою судьбу.

Трегубова : Нет! Нет, "Диггер" сам по себе совсем не изменил мою судьбу. Судьба уже была решена до этого.

Когда я увидела, что за мной вплотную ходят люди. Это было после убийства Ани Политковской. Когда я возвращалась вечером в свой пустынный переулочек рядом с Пушкинской, входила в арку в Большом Гнездниковском переулке и видела, что один человек отслаивается от стены дома и говорит в мобильный: "Подошла, подошла". А второй человек отслаивается от моего подъезда. И я крайне неуютно себя чувствовала, потому что не знала, что со мной произойдет, они пугают меня, или мне уже остались секунды, за которые мне надо там покаяться или помолиться. Это был довольно неприятный период жизни.

Вот, и в тот момент, в 2006 году, я вдруг поняла, что не вернусь. Что у меня немножко другие планы, чем быть убитой этими подонками. И я очень благодарна Господу, что он мне подарил эти 8 лет жизни, за которые я немножко пришла в себя от того кошмара, в котором находилась в последнее время.

И я приняла решение. Хочу вернуться к своей первой любви, а именно – к литературе. Потому что журналистикой я стала заниматься, так как было бурное время. Мне очень-очень хотелось как-то влиять на ситуацию и немножко внести свой вклад. Ну что ж, мой любимый Пруст, надо сказать, начал писать еще позже моего возраста. Так что… у меня все впереди, я надеюсь.

все мои прогнозы сбылись, к сожалению

Мне кажется, я про Путина все понимала. Когда я выпустила и первую, и вторую книги, мне даже коллеги говорили, что я слишком сгущаю краски, что строю мрачные прогнозы. "Ну, ты немножко преувеличиваешь все это, ну, какая там диктатура? Что ты, смешно, Путин любит деньги, какая там диктатура? Тем не менее, все мои прогнозы сбылись, к сожалению.

Я ничему не удивилась в смысле политиков, я ничему не удивилась в смысле этого бывшего гэбэшника Путина. Но меня поражает другое. Мои знакомые, которые еще в 2011 году ходили на протестные демонстрации и которые требовали сменяемости власти, сегодня говорят, что Крым наш и что Путин молодец. И я не знаю, что с этим делать.

Последние 3,5 года у меня были посвящены только написанию этой книги. Я думаю, что с журналистикой пока завязано.

Я поняла, что я не могу всю оставшуюся жизнь посвятить тому, чтобы обличать довольно неинтересного мне как персонажа человека по фамилии Путин. Ну, не могу я! Я завязала, никому не даю интервью, когда ко мне тут какие-то бибисишники пристают. Не могу больше! Я хочу что-то сделать для вечности. Хочу, чтобы моя книга осталась для людей, которые будут ее читать и через 10 лет, и через 20 лет.

В каком-то смысле мне дико повезло. Тот же самый Гроссман, например, не дожил до того, чтобы была опубликована книга "Жизнь и судьба". А вот сейчас, через 50 лет после ее написания, она стала бестселлером в Великобритании. У меня амбиции далекие, долгосрочные.

Я сейчас работаю над еще двумя новыми книгами. Это художественная литература. Еще есть мечта – написать что-то на стыке фикшн и нон-фикшн о моем любимом современном польском святом Ежи Попелушко. Молоденький мальчик, священник, который не побоялся выступать на стороне "Солидарности", и гэбэшники убили его в 1984 году.

Лилия Дубовая рассказала Радио Свобода о Елене Трегубовой и ее книгах

– Год назад мне позвонил Немцов и сказал: "Лилька, ты в последнее время работала в издательстве. Можешь помочь? Мне Лена Трегубова прислала роман, его надо попробовать пристроить". Он мне прислал роман, я просмотрела. Роман огромный. В первых страницах узнала стиль Ленки Трегубовой. "Байки кремлевского диггера" знали все. Поэтому я решила попробовать. Позвонила в несколько издательств, в самые крупные. Сначала был бешеный восторг: "Мы берем!" Как человек, работавший в издательстве, я понимала, что издать новую книгу автора "Кремлевского диггера" выгодно издательству. Будут продажи и деньги. Была уверена, что все получится. И вдруг все начали исчезать, молчать, придумывать какие-то истории…

–​ О каких издательствах идет речь?

–​ "Азбука", АСТ, "Эксмо". Под разными предлогами. Кто-то сказал, что с художественной точки зрения не считает хорошим. Кто-то сказал, что сейчас рискованно издавать большие толстые романы. Кто-то еще что-то. Короче говоря, все отказались.

На самом деле, рынок российских издательств очень узок. И да, он схлопывается. Есть два крупнейших издательства – "Эксмо" и "АСТ". На этой книге можно было бы сделать деньги, но они отказались.

А потом… была смерть Немцова. Потом еще какие-то проблемы у меня, личные. А потом вдруг объявилась Лена и сказала: "Лилька, меня издают на Украине".

Оказалось, что самоцензура и у издателей, и у книгоиздателей немного сильнее, чем я предполагала. Не могу сказать, что книжки сейчас очень сильно цензурируются – на самом деле нет. На мой взгляд, это чистая самоцензура. И это самое страшное.

–​ То есть вы стопроцентно убеждены, что они делают это не по художественным соображениям?

– Очень сложно оценивать художественное произведение. Роман – он и есть роман, кому-то он понравится, кому-то он не понравится. Кто-то скажет, что это плохо, кто-то скажет, что это хорошо. Объективных критериев мало. И, если уж на то пошло, издается столько дерьма с художественной точки зрения. И прекрасно продается.

Вот поэтому я думаю, что это чистое лукавство. Причина – имя автора. Эмигрантка политическая. "Кремлевский диггер" – скандальная была книжка. Фамилия Березовского мелькала. Ну, потом все, наверное, вспомнят, как она там с Путиным суши ела и как весело это описала. Ну, знаете, как бы чего не вышло…

Роман – не политизированный. А если там и есть диалог, где размышляют, разговаривают о Майдане, – ну, извините меня, это смешная причина для отказа. В общем, кому-то за кремлевской стеной сильно не понравилась предыдущая книга. Поскольку была колоритная, злая, агрессивная, яркая и запомнившаяся. У кого-то хорошая память.

–​ Вы говорите: Ленка, Леночка... Можете немножко рассказать про ваши отношения, как вы познакомились?

– У меня в моей книжке "Записки пресс-секретаря" есть две байки, связанные с Леной Трегубовой. Первая – о знакомстве, как ворвалась в предбанник кабинета Немцова в администрации президента девочка и начинала кричать: "Борька, ты где?"

А потом мы с ней подружились, потому что она была великолепна. Помню, я помогала Немцову покупать ей подарок на день рождения.

Вторая байка: был съезд СПС. Я вышла из комнаты, где сидело руководство, и вдруг вижу, стоит несчастная-несчастная Трегубова. Зовет меня и говорит: "Лиля, иди сюда скорей! Ты мне очень-очень нужна". Я говорю: "Что случилось?" – "Вот пойди попроси Борю, чтобы он за меня словечко перед Чубайсом замолвил. Мы поругались, и Чубайс меня видеть не хочет". Я говорю: "Стой здесь и жди". Захожу в комнату и говорю Немцову: "Там Трегубова плачет". Немцов говорит: "Я все знаю про конфликт, вмешиваться не буду. Пусть сама разбирается". А Чубайс вдруг заходит и говорит: "Что случилось?" Я думаю: была не была. "Анатолий Борисович, там грустная Трегубова, плачет, хочет повиниться, хочет поговорить". Чубайс улыбается и говорит: "Ну, ладно, зови свою Трегубову". И у них все наладилось. Такая у меня история про Трегубову уже в своей книжке.

–​ Можете описать резонанс, который произвели "Байки"?

–​ Книга была сенсационной! Продавалась бешеными тиражами, лежала на каждом прилавке, ее скупали все. В журналистской тусовке ее передавали из рук в руки. "Ты слышал? Ты что, не читал? Да там такое! Да там... вообще это... все кремлевские тайны, все олигархи, вся кремлевская тусовка. Ты посмотри, что она делает! Она не боится, она безбашенная! Она сумасшедшая! Это круто!" То есть книжка была совершенно сенсационная! Были сумасшедшие тиражи, о которых сейчас даже немыслимо говорить. А потом ее достать было нельзя.

"Байки" были книгой эпохи. И автор был эпохальный. В этой книжке – вся журналистская вольница 90-х. Безумный драйв, безбашенность полная. То, чего сейчас нет. Что сейчас совершенно утеряно. Вспоминаю ту эпоху и сожалею, что она прошла. Не потому, что это моя молодость. Это время свободы и надежды. И в Ленкиной книге это все есть!

– С чем-то еще ее можно было сравнить? С "Околоноля", например?

– Я не могу сравнить Трегубову с "Околоноля", потому что "Околоноля" я смогла прочесть ровно 15 первых страниц. Закрыла навсегда и сказала, что, увы, господин Сурков не мой писатель.

–​ Вам не нравился слог?

– А в книге Трегубовой нет пошлости?

– Нет! В книге Трегубовой – драйв и бесшабашность юности.

– А в новом романе?

– Там уже есть ощущение трагизма. Это уже очень взрослым человеком писалось, и это писалось человеком, пережившим очень многое. Было ощущение человека размышляющего. Там – фиксирующий бытие и комментирующий его, а здесь – размышляющий. Думаю, не просто так она взяла псевдоним Swann. Здесь есть прустовская интонация.

– После критики российской власти наша героиня неожиданно высказала отнюдь не либеральные взгляды – неприятие акции Pussy Riot, Лондона как "города, где ходят в хиджабах", протест против усыновления детей гей-парами. Вас не удивляет подобная двойственность?

– Вы знаете, что я по этому поводу скажу... Я с возрастом стала очень лояльна к людям. И я считаю, что каждый имеет право на свое мнение, вот, даже если оно не совпадает с общепринятым. И каждый имеет право на ошибку... Если она видит ситуацию такой – это ее право.

На их месте мог оказаться любой из нас. На месте российских интеллектуалов, журналистов, либералов, вынужденно покинувших свою страну. Вынужденно – под гнетом . Да, на их месте мог оказаться любой из нас – если бы в 2013-2014-м обстоятельства Революции Достоинства сложились иначе. Вспомните, . Не хватало кислорода и люди уезжали. Зима, которая – по меткой характеристике канала «1+1» - «нас всех изменила», внесла свои коррективы. Россия такой своей зимы еще не пережила. Покамест. И лучшие ее люди по-прежнему спасаются бегством. Не для того даже, чтоб трудиться в прежней ипостаси, элементарно – выжить.

Журналист Елена Трегубова – одна из них. В 2003-м году ее книга «Байки кремлевского диггера» (точнее, две книги: сами «Байки», также – их продолжение) – стала настоящим хитом. Книга, вскрывавшая не просто закулису кремлевской политики – объемно демонстрировавшая, как демократия превращается в диктатуру. Буквально по минутам демонстрировавшая. Что и сделало Елену Трегубову одним из врагов диктатуры «номер один». После выхода «Баек», ее автор в своей родной стране получила «волчий билет» на профессию. Спасая жизнь, вскоре она перебралась в Лондон. Где живет и сегодня. Последние десять лет для Елены прошли под знаком работы над первой действительно большой книгой, большим романом. Который не о политике совершенно, тем не менее в России его опубликовать так и не отважились. Роман «Распечатки прослушек интимных переговоров и перлюстрации личной переписки» - история Бархатной революции в СССР: с арестами, обысками, подпольным движением и т.д.» был принят украинским издательством «Фолио». В апреле его презентовали – соблюдая таинство авторского псевдонима, «Лена Сванн» - . Презентация книги в Москве прошла позже, да и то – по скайпу.

LВ. ua поговорил с Еленой Трегубовой о том, что случилось с ее родной страной за минувшие 15 лет. Как вышло так, что свободна демократическая Россия скатилась во мрак чернильной диктатуры, как уничтожалось гражданское общество и – главное – почему оно не противилось порабощению так яро, как сие произошло в Украине. Невыученный урок России – притча для всех нас. Чтобы помнить. Чтобы никогда не повторить. И чтобы – по возможности – помочь выздороветь другим.

«Березовский был игроком, для него деньги служили фишками»

В этом году в украинском издательстве «Фолио» вышел ваш роман «Распечатки прослушек интимных переговоров и перлюстрации личной переписки» - история Бархатной революции в СССР: с арестами, обысками, подпольным движением и т.д.». В ходе прочтения книги, у меня сложилось впечатление, что это – ваша попытка создать opus magnum. Я права?

На самом деле, литература всегда была моей первой и главной любовью; политика – в чистом виде – не была ею никогда.

Моя новая книга не имеет никакого отношения к "Байкам кремлёвского диггера", к журналистике, тем не менее, все политические проблемы там выступают даже еще острее, чем в «Байках». Помимо художественных образов, переживаний, ощущений, для меня это – гигантская работа над ошибками, потому что я как бы прожила заново период антикоммунистической, антигэбэшной Бархатной революции в России, который был таким чудом, давшим России 10 лет свободы, бездарно законченные Путиным сразу же после его прихода к власти. И я пытаюсь почти на каждой странице этой книги понять, почему не получилось, почему все провалилось.

И почему?

Ответ – вечен. Из-за человеческих грехов, из-за несовершенства человеческого рода. А если бы я говорила с вами как журналист, то сказала бы, что главные игроки российского политического поля развалили, уничтожили своими руками все возможности реальных демократических преобразований. Вот, в 1997 году и Гусинский с Потаниным из-за какого-там "Связьинвеста" (бывшая российская государственная телекоммуникационная компания. - ред.). Сейчас кто-нибудь помнит, что такое "Связьинвест"? Никто. А тем не менее, эта олигархическая война была одним из ключевых моментов, лишивших Россию шансов на демократическое развитие, на появление во главе РФ демократического лидера после ухода Ельцина – а не ставленника спецслужб.

Вам не кажется, что ссорились они из-за денег, а не из-за политики? Банальная жадность.

Они ссорились из-за гордыни. Я не думаю, что у кого-то из них была проблема с деньгами. Была проблема амбиций - Березовский был человеком, которому не копеечка важна, а именно не проиграть, он был игроком, для него деньги были фишками. Я помню, как вместе со своими тогдашними коллегами-журналистами (журналистами газеты "Русский Телеграф" - ред.), пыталась докричаться до людей, повлиять на этот процесс, остановить этот кошмар.

Я прекрасно помню те несколько моментов - кулуарные разводки, которые одна за другой приводили к краху всех надежд на демократическое будущее России. А в результате – к трону подсуетился совершенно случайно подвернувшийся олигархам под руку, выдвиженец спецслужб Путин.

То есть олигархи послужили причиной того, что российскому обществу не удалось построить демократию?

Олигархи – это первый класс виновников. Тихими, но крепкими матюгами нужно помянуть и конформизм олигархов, граничащий с идиотизмом – их кроткое корыстное штрейкбрехерское молчание и непротивление, когда Путин на их глазах по очереди откусывал головы другим их коллегам бизнесменам – кому-то чтобы заткнуть рот, кому-то – просто чтобы мародерски поживиться незаконно отобранной у них собственностью.

Второй класс виновников – журналисты. Очень много журналистов "подсели" на большие деньги олигархов, квартиры, кредиты. Бизнесмены не выдержали соблазна больших денег, журналисты забыли, что миссия каждого из них – служить правде, а не прислуживать тому, кто финансирует газету или телеканал. А уж теперь, по сути, и вовсе стали высокооплачиваемым рупором спецслужб.

Ну и главная беда - моральное вырождение, нравственная деградация народа, пережившего три поколения жесточайшего геноцида со стороны спецслужб в советское время. А в результате во главе огромной страны оказался бандит, маньяк с ядерным оружием. И что с этим делать – никто в мире пока не знает.

«Вся шваль – сталинистская, кагэбешная – всплывшая сейчас на поверхность, это – эксклюзивная заслуга Путина»

Ваша первая книга "Байки кремлевского диггера" в 2003-м столь громко нашумела, во многом, потому, что показывала закулису верховного политикума. Как человек, плотно с этой закулисой знакомый, как считаете, когда в России произошел слом? Что стало точкой невозврата для диктатуры?

Переход к диктатуре произошёл именно при Путине. Но это сложный вопрос: являлся ли ранее Гитлер, и является ли сейчас Путин просто катализатором и отражателем тех мерзопакостных фашистских настроений, которые завладели, как вирус зла, огромным количеством людей в стране? Или же сам диктатор вызвал и спровоцировал данные настроения? Тут у меня нет ответа. Думаю, это – встречные, не исключающие друг друга, процессы. Безусловный факт: вся шваль – сталинистская, кагэбешная – всплывшая сейчас на поверхность, это – эксклюзивная заслуга Путина. То, что – это грех, за который Путину придётся серьёзно отвечать.

На заре становления путинской диктатуры, наблюдали ли вы какие-то особые настроения относительно Украины? В смысле: угадывались ли уже тогда агрессия, оккупационные замашки?

Всегда было какое-то количество буйных сумасшедших, бегавших с так называемыми евразийскими проектами, что в переводе на честный язык означало возрождение Советского Союза. Часть из них всем казалась просто сумасшедшими, часть – мерзкими богохульствующими гэбэшными провокаторами, как например, а часть – мелкими шестерками спесцлужб, мелкими агентами влияния – как всякие рогозины, глазьевы и другие. Но во времена Ельцина они все-таки знали свое место – держались где-то на дне, под илом. Никто их всерьёз не воспринимал. А сейчас вся эта нечисть всплыла на поверхность благодаря Путину, прилипла к трону, оказывает реальное влияние на проводимую политику. Фактически Путин стал именно их вождем.

У меня нет информации о том, что аннексия Крыма готовилась заблаговременно. Да и зачем Путину был Крым, если у него в руках находился полностью карманный президент Украины?

После вы писали, что для Кремля уже нет ничего морально недопустимого. "Совершенно очевидно, что Грузия - только первый полигон, на котором реинкарнировавшийся агрессор опробовал свои силы", - ваша цитата.

Уже устала выступать в роли Кассандры, которую никто не слушает. Как ни странно, с моим вынужденным физическим отдалением от России, некоторые процессы мне стали видны как на ладони. Было очевидно: человек (Путин - ред.) сошёл с ума, он одержим злым духом, который заставляет его следовать маниакальной цели – воссоздание советской империи. Именно поэтому было понятно: Грузия – первый кусок крови, который он проглотил, а дальше – только разгон.

Кстати, коррупция, которой подверглись некоторые западные лидеры, очень сильно повлияла на разгон его (Путина - ред.) аппетита, без сомнения. Никто ведь на Западе толком не сопротивлялся. И когда в России жесточайше, последовательно - в течение десятка лет - уничтожалось гражданское общество: журналисты, независимые СМИ, гражданские активисты; когда одних физически истребляли, других – вынуждали к отъезду, третьих – лишали средств к существованию, лишали права на профессию … так вот, когда мы криком об этом кричали, взывали о помощи, ведь на Западе никто слышать об этом не хотел. Почему? Потому что всем нужны были путинские нефть и газ. При том, что любой диктатор – история подтверждает это многократными примерами – расправившись со внутренней оппозицией, всегда рано или поздно становится смертельно опасным не только для ближних, но и для дальних соседей.

Ожидали, что следующей, после Грузии, станет Украина?

Нет, для меня это было абсолютным шоком. Но, я так скажу: то, что случился Майдан, что Майдан победил – чудо. Думаю, для Путина самого это стало неожиданностью, несмотря на то, что он врёт про какие-то агентурные данные, про то, что Америка планировала свержение Януковича и так далее. Никто из нас не верил, что это случится. Вы чудом вымолили свою победу и свою свободу. Возможно, это чудо даровано Украине для того, чтобы вы осмелились инициировать и провести – общеевропейский суд над преступлениями советского режима и советских и постсоветских спецслужб.

Именно из-за того, что в России этого покаяния так всерьез и не произошло – вот ровно из-за этого, на мой взгляд, и случился нынешний реванш бывших советских спецслужб в России, которые вновь действуют хорошо отработанными преступными методами и внутри России, и на международной арене.

Действительно, вы часто призывали западное общество «открыть глаза». Сейчас, после войны на Донбассе, начала боевых действий в Сирии, они очнулись наконец, как думаете?

Нет, не очнулись. Во всяком случае, не вполне. Но понемногу начали понимать что к чему. Все-таки на Западе лидеры зависят от общественного мнения. А общественное мнение в большинстве стран Запада - в поддержку Украины и против Путина. Сами люди на Западе очнулись после попытки кровавого подавления Майдана и В Лондоне даже простые люди, англичане, обыватели, начали говорить: Путин – это новый Фюрер и его надо остановить.

Ещё не поздно?

Думаю, что поздновато. Уже разгон взят. Кстати, у меня в новой книге есть такой герой – Шломо, еврей, сын женщины, выжившей в Освенциме. В какой-то момент, во время философской прогулки по Лондону, он заявляет лирической героине – Лене Сванн, которая пытается его обратить: «Ну что, армагеддон близится?! Ждем, тогда, значит, войны с Гогом из Магога, который нападет на Израиль? Я так полагаю, что следующая привлекательная точка земного шара, которую бросится завоевывать восставший из ада вождь Советского Союза - будет Иерусалим?! Под предлогом, конечно, вновь, защиты русскоязычных, а заодно и арабоязычных! Я начинаю подозревать, что Гог из Магога от предела Севера у Иезекииля - это Кремль, который поддержит арабские страны в ядерной агрессии против Израиля! Так у нас некоторые трактуют пророчества Иезекииля.» То есть Шломо прямо предсказывает, что Гог из Магога – это будет как раз Путин, который развяжет военные действия на Ближнем Востоке. Написано это было, как вы понимаете, более года назад. Поэтому когда , я пришла в ужас.

Вряд ли ситуация изменится до тех пор, пока Путин у власти. А он у власти до тех пор, пока он жив.

Или пока он не уничтожит наш шарик. Сегодня у Путина есть все шансы сыграть роль неожиданного мелкого антихриста. Кастинг на эту роль Путин пытается выиграть всеми силами.

У Путина совершенно сместились моральные нормы, он совратил людей своей ложью, он заставил людей в России поверить в то, что величие страны – это не то, насколько процветают граждане, не то, насколько они свободны, творчески раскованы, не то, насколько они духовно развиты, добры, милостивы. Нет! Величие России теперь измеряется, по Путину, убогой величиной: кому ещё в мире она может нагадить и кого испугать. Сегодня национальной идей в России, благодаря Путину, стало «убивать»!

Думаю, Путин бросит сейчас все последние ресурсы разграбленной им России на то, чтобы разжечь новые горячие точки в мире. Сейчас Путин будет разжигать все горячие точки в мире, взрывать все возможные ситуации. Помогать оружием, деньгами, силами, ресурсами всем традиционным дружкам – международным террористическим организациям, диктаторам.

Российское общество как-то может на него повлиять?

Слушайте, вы помните страшный фильм «Ночной портье»? Вы помните эту героиню, пережившую концлагерь, которая через много лет после окончания войны случайно встречает законспирированного под портье фашиста, работавшего в концлагере – и у нее возникает противоестественное к нему извращенное влечение: она сбегает от своего прекрасного мужа, приходит к этому нацисту ночью, разбивает стекло, режет себе руки, требует, чтобы он бил ее, вступает с ним в извращенную близость. Вот это, увы, сейчас образ России: едва, было, освободившись, моя несчастная страна вновь впала в извращенную страсть к тому, кто ее убивал и убивает.

Путин готовил почву для одурманивания очень долго. С самого прихода своего к власти Путин уничтожил всё независимое телевидение, потом поставил под жесточайшую цензуру все без исключения газеты. А в прошлом году, за честную информацию о Майдане и о российском военном вторжении в Украину, путинская генпрокуратура Люди просто зомбированы – они хавают вранье по путинскому зомбоящику.

Знаете, в Украине ситуация была очень похожей. Гайки закручивали постепенно. Все закручивали, закручивали, пока общество не сказало «хватит!». И пружина распрямилась. Почему же этого не происходит в России?

Вспомните, как в Москве распрямилась пружина в 2011 – 2012 годах! Когда до простых неполитизированных людей дошло, как их унижают, полностью фальсифицируя выборы – вы вспомните, какие ! И какую ответную волну репрессий устроил Путин: жестокие силовые разгоны демонстраций на улицах, посадки в тюрьму. В результате, Путину за 15 лет у власти удалось планомерно уничтожить оппозицию. Кого-то Путин и его спецслужбы вынудили уехать из России, и моего друга – Люди боятся. В России в тюрьму теперь можно попасть даже за критическую запись в адрес Путина в своём блоге.

По поводу Немцова… Насколько нам известно, буквально за несколько месяцев до его убийства, вы уговаривали его покинуть Россию, перебраться хотя б и в Украину, поскольку были убеждены, что ему грозит опасность. Интуиция?

Да, в начале ноября прошлого года я просто умоляла Борю уехать из России, хотя бы попутешествовать за границей, хотя бы на время. У меня до сих пор в фэйсбуке сохранился этот наш с Борей разговор в чате. На него ведь тогда грозили завести уголовное дело. Я прямо сказала ему: «Боренька, ты остался последний в России абсолютно не встроенный в систему, абсолютно неподконтрольный лидер оппозиции с президентской харизмой. Ты видишь, что эти нелюди начали на тебя серьезную травлю, тебя могут посадить в тюрьму, а могут и убить. Сейчас в стране может начаться физический отстрел лидеров оппозиции. Умоляю тебя: побереги себя, уезжай на время. Ты еще России пригодишься, когда нужно будет восстанавливать страну после всего этого кошмара». Это было и интуицией – потому что я Борю очень всегда любила как друга, - и результатом анализа ситуации.

Я более пристально начала следить за тем, как освещают новости в России, а также читала Борины посты в Facebook. И вот очень быстро поняла, что Немцов – последнее независимое СМИ в России, не уничтоженное. У него было 100 тысяч подписчиков в фэйсбуке, и писал Боря очень хлестко, остро, называя подонков подонками, мерзавцев - мерзавцами. Боря никого не боялся. Более того, как бывший первый вице-премьер, отвечавший за реформы, он все это еще и делал крайне профессионально, с цифрами в руках.

А позже, в конце прошлого года, (руководитель государственной нефтяной компании "Роснефть" - ред.), с цифрами в руках обвинив его в том, что тот обвалил рубль. Помните, Сечин отреагировал на это публичной истерикой? И, думаю, если б следствие по убийству Немцова было справедливым и беспристрастным, Сечин – один из первых, кого следовало допросить. У него были все причины ненавидеть Бориса Немцова.

По вашей версии, Немцов был убит российской властью, когда она обнаружила в нем электоральную угрозу?

Да, я убеждена: спецслужбы просчитали, что когда экономическая ситуация в стране ухудшится – а благодаря санкциям и тотальной коррупции путинского клана это произойдет быстро – народное недовольство станет нарастать. Следовательно – по иродовой логике чекистов – нужно превентивно, заранее убить человека, который может стать лидером протестов, повести за собой людей. «Зачистить поле».

Я считаю, что за убийством Бориса Немцова стоит лично Путин, он – заказчик этого убийства. Такого уровня убийство в стране с диктатурой (а именно таковой является сегодняшняя Россия) не могло произойти без его ведома, желания или просьбы. Я не знаю, кто был техническим организатором, исполнителем, мне на это наплевать.

А место убийства... 50 метров от Кремля... Вы знаете, что такое этот Большой Москворецкий мост?.. Однажды мои коллеги из австрийского телевидения попросили у меня интервью. Они хотели снять меня на фоне Кремля. Мы приехали на этот мост и даже не успели расчехлить камеры, через секунду на нас, как осы, накинулись люди в штатском, которые до того момента изображали из себя мирно гуляющих случайных прохожих. Они оказались ФСОшниками (сотрудниками Федеральной Службы Охраны – одной из российских спецслужб, охраняющей Кремль и другие президентские объекты, – ред.), начали орать на нас: «Вы что делаете?! Это режимный объект! Здесь нельзя снимать! Уберите камеры!» На этом мосту, на этом режимном объекте, и вздохнуть нельзя без ведома ФСО и ФСБ! А они еще и устроили весь этот цирк с мусороуборочной машиной, двигавшейся ровно в такт шагов убийцы и прикрывавшей убийцу от взглядов водителей проезжавших машин! Кто-то насмотрелся боевиков... Убийство было откровенно-демонстративным.

Думаете, убийство Немцова - очередное запугивание?..

Во-первых, как я уже сказала: это ликвидация самого харизматичного, самого сильного, единственного бескомпромиссного и абсолютно неподконтрольного лидера потенциальных уличных протестов; а второе, безусловно, запугивание всех оставшихся в живых оппозиционеров и просто обычных людей. И когда журналисты или эксперты и в России, и на Западе пытаются измерить ситуацию человеческими мерками: мол, «нет, Путин бы не посмел убить своего главного оппонента Немцова, это было бы слишком откровенно, очевидно!» – вот все эти человеческие мерки и соображения, когда речь идет о чекисте-Путине, не работают. У него по-другому мозги функционируют. А разве не , чтобы все видели: ФСБ, Путин расправляется со всеми своими врагами? У Путина нет застенчивости, свойственной некоторым журналистам и некоторым западным лидерам. У него есть звериное желание, чтобы его боялись и чтобы его враги либо сдохли, либо уехали из России и оставили его спокойно разворовывать остатки страны.

То есть сейчас уже надеяться не на кого? Лидеров оппозиции альтернативных в России не осталось?

Я бы сказала, что одного лидера антипутинский оппозиции нет. Но я не исключаю, что в какой-то момент может начаться стихийное выступление людей.

После чего? Довольно сложно сказать. Вы же видите, ситуация изменяется очень быстро. Предсказать, что Путин ещё вытворит до конца года, невозможно.

Правильно мы понимаем, что россияне пойдут протестовать лишь тогда, когда холодильник победит телевизор?

Думаю, гробы солдат тоже будут страшным фактором, который заставит людей очнуться.

«Интеллектуально дееспособные и морально не деградировавшие люди, покидают страну. Все, у кого есть такая возможность »

Многие ваши коллеги, покинув Россию пытаются, тем не менее, работать дистанционно. Но может ли такая деятельность быть эффективной – большой вопрос.

Безусловно, может. Вспомните, насколько эффективна была во времена советской диктатуры, работа Радио «Свободы», «Русской Мысли». Думаю, возникновение серьезной русской эмиграции – в том числе и интеллектуальной, общественно активной, пытающейся влиять на ситуацию в России даже несмотря на свой отъезд – неизбежно.

Разве сейчас ее нет?

Она очень разрозненна. Русские люди в эмиграции еще не осознали, что это – надолго. Возможно, на десяток лет. Если Путин продержится у власти еще полгода, отток людей из России станет еще масштабнее. Уже сейчас творческие, более-менее интеллектуально дееспособные и морально не деградировавшие люди, покидают страну. Все, у кого есть такая физическая возможность. У них просто другого выхода нет. Превращаться в быдло невозможно. Либо сражаться до конца, выходить на все несанкционированные митинги, либо уезжать. Третьего нет.

Чем вы занимаетесь в Лондоне? За счет чего зарабатываете? От журналистики же дистанцировались.

Все последние годы, когда я работала над книгой, я выживала благодаря помощи моих личных полунищих друзей. Вернувшись к своей первой любви – к литературе, – я вдруг ощутила, что именно этим я могу быть полезна сейчас. В России сейчас нет проблемы «политических программ». В России другая главная проблема: в России у людей взломаны и сломаны такие простые понятия как добро и зло. Зомбированные пропагандой люди в России вообще отрицают, что есть добро, а есть зло. Схема отупения мозгов такая: «Путин врёт? Ну и что? Все врут! Российские СМИ подконтрольны Кремлевской пропаганде? Ну и что! Везде в мире любое СМИ – это пропагандисты». Мол, в Украине – одна пропаганда, в России – другая. Такое, знаете, вранье Понтия Пилата, с его лукавым: «Что есть истина?!» Так вот именно против этого вируса мне интересно делать духовное противоядие – мои книги.

Фото: стоп-кадр видео презентации книги со www.svoboda.org

Какую роль в вашей жизни после переезда в Лондон сыграл Борис Березовский? Вы часто с ним общались?

Нет, практически не общалась. За все время моего пребывания здесь я его видела три-четыре раза. А начиная где-то с 2008 года, не видела его вообще. У нас не было дружбы.

Общепринятое мнение: он все же помогал вам после переезда...

Он мне помог на первом этапе, первых полтора года платил половину стоимости моей съёмной квартиры – вскладчину с еще одним бизнесменом: между ними был такой джентльменский договор, потому что я оказалась в ситуации политического беженца, без квартиры, без работы – и они между собой договорились мне помочь. Ни от одного, ни от другого я никогда и никак не зависела ни в политическим смысле, ни в профессиональном, ни в личном: это была их человеческая помощь, на паритетных началах.

Снимать квартиру в Лондоне мне было бы в тот момент не по карману. Но я никогда не только не работала на Березовского, но и никогда не принадлежала к его окружению. Более того, я всегда была одним из его жестких критиков, - поэтому Борис Абрамович тоже не очень-то стремился к дружбе со мной. Хотя и относился ко мне с уважением. И даже пригласил меня встретить мой первый Новый Год в Лондоне с ним и его женой Леной в его тогдашнем поместье в Суррее – просто потому что знал, что мне одиноко. Но Березовский видел, что я его по-прежнему "мочу" в интервью западным газетам, называю его злым гением российской политики, говорю о том, что именно он привёл Путина к власти мелкими интригами в окружении Ельцина. Но не будем о покойном... Гораздо бо́льшую проблему сейчас представляет один живой человек в России.

Возвращаясь все-таки к книге. В России ее издавать не рискнули. Ввоз ее в Россию блокируется. И даже ваша московская презентация проходила по скайпу.

То, что моя книга дойдет до российского читателя рано или поздно, я не сомневаюсь. Когда это произойдет, я не знаю. Возможно через 10 лет, возможно через 20. Я имею ввиду, когда эту книгу поймут люди, мнение которых мне небезынтересно.

Когда я была юной школьницей, лет этак тринадцати-пятнадцати, я была крайне политизирована. Это был конец 80-ых, время такое. Я ходила во все тайные клубы, покупала все самиздатовские газеты, выходила на все запрещенные протестные акции. Думающим, чувствующим людям невозможно было остаться в стороне. Но, несмотря на всю мою политизированность, конечно же, для моего становления гораздо большее значение имели романы русских эмигрантов, написанные лет эдак за 50 с лишним до этого, - которые в тот момент, только-только, с жуткими сложностями, в Москве стало можно раздобыть. С их книгами я сидела в парке, прогуливая школу. Я точно знаю: если будет такая же девушка читать мою книгу, прогуливая школу, в парке, через 50 лет, если этот резонанс повторится, это – ровно и только та цель, к которой надо стремиться писателю.

», написала и опубликовала книгу «Байки кремлёвского диггера», после чего получила ряд угроз и была вынуждена покинуть Россию. В настоящее время проживает в Великобритании со статусом политического эмигранта .

Журналистская карьера

Елена Трегубова решила стать журналисткой в августовские дни 1991 года, поскольку считала, что «журналисты были героями народа, всегда в оппозиции» .

Книга, по утверждениям СМИ, вызвала «крайне негативную реакцию» среди кремлёвских чиновников, в особенности среди её непосредственных «героев» - людей из «ближнего круга» Путина . СМИ утверждали, что Трегубова была поставлена «на особый учёт», по их выражению, «искусствоведами в штатском» и попала в «чёрный список» журналистов, неугодных власти . Вскоре после выхода книги Трегубова была уволена из «Коммерсанта» с формулировкой «за прогул» и с того момента не имела постоянной работы в штате какого-либо российского СМИ.

В ноябре 2003 года о книге был подготовлен обширный сюжет на телеканале НТВ (программа «Намедни» Леонида Парфёнова). Сюжет был убран с вещания перед самым эфиром, однако уже после того, как был показан на Дальнем Востоке (днём 11 ноября). Сняли с эфира его по личному указанию гендиректора компании Сенкевича . Парфёнов, секретарь Союза журналистов России Федотов и ряд общественных деятелей расценили этот факт как акт политической цензуры. Напротив, в публичных высказываниях Сенкевича в качестве мотивировки собственного решения фигурировали эстетические критерии, он обвинял материал в «хамстве и пошлости» .

Взрыв у двери Трегубовой

Через три месяца после выхода книги, 2 февраля у двери Трегубовой в доме по Большому Гнездниковскому переулку произошёл взрыв. Под дверь соседней нежилой квартиры было подложено взрывное устройство, которое должно было сработать в момент, когда Трегубова, заказавшая по телефону такси, выйдет из квартиры. По словам самой Трегубовой, её спасло то, что она задержалась перед зеркалом. Первоначально было заявлено, что была использована светошумовая граната, тем не менее впоследствии эксперты установили, что это было самодельное взрывное устройство мощностью 60-80 г в тротиловом эквиваленте; по мнению экспертов, если бы Трегубова вышла в назначенный по телефону момент, она бы оказалась в центре взрыва, что привело бы к баротравме и сильным ожогам .

В ГУВД изначально отрицали связь взрыва, квалифицированного как «хулиганские действия», связанные с профессиональной деятельностью Трегубовой , заявив, с одной стороны, что «квартира, у двери которой произошёл взрыв, в момент взрыва была пуста» и в ней никто не проживает с 2000 г. , с другой же - что бомба предназначалась бывшему хозяину этой квартиры Юрию Скляру .

Было официально заявлено, что Трегубова после взрыва в милицию не обращалась . Трегубова утверждала, что она пыталась дать официальные показания, но милиция не проявила к этому никакого интереса . 3 февраля, когда о взрыве сообщили российские и мировые СМИ, интерпретировавшие его как покушение на Трегубову, и «дело приобрело слишком большой общественный резонанс» , Трегубова была вызвана на допрос в ГУВД Москвы. Следователи Тверской межрайонной прокуратуры отказались возбуждать дело по этому эпизоду, квалифицировав его как «хулиганство» .

Трегубова заявила, что «ответ на вопрос о заказчиках покушения стоит искать в том факте, что после покушения милиция отказалась взять у меня официальные показания» . Трегубова связала взрыв со своей писательской деятельностью: «Недавно мой издатель Александр Иванов рассказал в интервью радиостанции „Эхо Москвы“ , что я пишу вторую книгу, кроме того, я работаю над западной версией „Баек кремлёвского диггера“. Видимо, кому-то это не понравилось» . Организаторами взрыва Трегубова назвала своих «кремлёвских читателей» . В интервью газете «Коммерсантъ» она назвала версию о причастности спецслужб маловероятной, поскольку, по её мнению, до президентских выборов Путину покушение на неё было невыгодно. Более правдоподобной Трегубова сочла версию о том, что взрыв могли устроить «психически неуравновешенные поклонники» Путина . История выхода «Баек кремлёвского диггера», попытки власти воспрепятствовать её публикации и рекламе, взрыв у квартиры стали темой новой книги Трегубовой «Прощание кремлёвского диггера» .

Эмиграция

Вслед за этим Трегубова покинула Россию и уехала в Англию, где продолжала в статьях и интервью требовать от европейских политиков принять более жёсткий курс в отношении правительства Путина. В марте 2007 г. Трегубовой, в числе других лиц, интересовались представители Генеральной Прокуратуры РФ во время допроса Бориса Березовского по делу Литвиненко , что Березовский расценил как признак опасности, угрожающей Трегубовой . Месяц спустя, 23 апреля 2007 года , Трегубова попросила политического убежища в Англии. По её словам, она получила достоверные сведения, что в случае возвращения в Россию ей грозит политическое убийство . 2 апреля Трегубова сообщила, что убежище в Англии было ей предоставлено .

Напишите отзыв о статье "Трегубова, Елена Викторовна"

Примечания

Книги Трегубовой

Статьи Трегубовой

• 18.08.2008
• (о российской «культурной элите») 23.04.2008

Интервью с Трегубовой

• .
• Инна Денисова. // «Радио Свобода », 26.09.2015

Статьи о Трегубовой

Отрывок, характеризующий Трегубова, Елена Викторовна

– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.

Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.

Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.

Елена Викторовна ТРЕГУБОВА
(род. 1973)

Трегубова, Елена Викторовна (24 мая 1973) - российская журналистка.
По собственному признанию, Трегубова решила стать журналисткой в августовские дни 1991 года из-за романтики и высокого преcтижа, которыми была окружена профессия в ту эпоху. Окончила журналистский факультет МГУ. Журналистскую карьеру начала в «Независимой Газете», затем работала на радио «Немецкая волна», в газетах «Сегодня» «Русский телеграф», после его закрытия (1998) перешла в «Известия», оттуда через полгода - в «Коммерсантъ», откуда была уволена с мотивировкой "за прогулы". С 1997 по 2001 г. входила в так называемый «кремлевский пул» - круг журналистов, аккредитованных при Президенте РФ. После того, как из-за резко критического тона ее статей ей было отказано в аккредитации администрацией нового президента В. В. Путина, издала книгу «Байки кремлевского диггера» (2003), в которой подробно рассказала о закулисной стороне жизни российской политической верхушки. Книга стала бестселлером и пользуется интересом за рубежом; по словам самой Трегубовой, в Голливуде ей предлагают написать на её основе сценарий. 2 февраля 2004 г., на Трегубову было совершено покушение (под ее дверь была подложена бомба). История выхода книги, попыток власти воспрепятствовать ее публикации и рекламе и покушения стала темой новой книги Трегубовой - «Прощание кремлевского диггера» (2004).
В 2007 г. Трегубова, находясь в Англии, по ее словам получила достоверные сведения, что в случае возвращения в Россию ей грозит политическое убийство. 23 апреля 2007 г. попросила политического убежища в Англии.
В 2005 «Байки кремлёвского диггера» вышла на итaльянском языке: «I mutanti del Cremino», издательство Piemme. Перевод на немецкий («Die Mutanten des Kremls») выходит в издательстве Tropen Verlag в отябре 2006. Широкую известность в Германии журналистка обретает в связи с убийством российской журналистки Анны Политковской (7.10.2006). Немецкая газета «Zeit» публикует 12 октября 2006 её открытое письмо «Молчание является соучастием», адресованное Канцлеру ФРГ Ангеле Меркель, поводом для которого послужило убийство Политковской. В нем Трегубова требует от германского канцлера активно выступить против удушения свободы в России.
(Из энциклопедии "Википедия" )

Из предисловия:
Теперь, когда среди кремлевских журналистов о президенте Путине уже принято писать почти как о покойнике – или хорошо, или никак, – я и решила рассекретить свои диггерские файлы и рассказать то, что раньше оставалось в сейфе не для печати. И попробовать разобраться: как могло случиться, что молодая властная элита, медиамагнаты и даже сами российские журналисты так легко согласились расстаться со свободой СМИ. А вместо воплощения великих надежд на великие преобразования моя страна вдруг опять незаметно очутилась на пороге авторитаризма.

Фрагменты из книги: "Байки кремлевского диггера"

С беседы про отцов сразу сворачивать обратно на политическую тему мне было как-то неловко. Я решила поговорить с директором ФСБ о литературе. Разговор вышел коротким.
– Володь, интересно, а что вы читаете в свободное время?
– Да сейчас практически ничего, – честно признался он. – Когда есть свободное время, я стараюсь заниматься спортом. Восточными единоборствами. Не хочу терять форму, я же ведь этим раньше серьезно занимался…

Куда более роковой ошибкой Юмашева стало то, что именно тогда, в сентябре 1998 года, Валя собственными руками изготовил из московского мэра политического противника президента и предопределил неизбежность войны не на жизнь, а на смерть, которую всего полгода спустя Лужков в тандеме с Примаковым развязали против режима Ельцина, войны, в которой ельцинской Семье лишь чудом удалось выжить, при этом заплатив за собственное выживание чудовищно большую цену: сдав страну на попечение самодельному, наспех изготовленному, квазидиктатору Путину, отменившему огромную часть политических завоеваний президента Ельцина.

Я уже прекрасно знала, в какие кабальные условия ставят журналиста доверительные отношения с чиновниками: сначала тебе по дружбе рассказывают о каком-то предстоящем событии, а потом, именно из-за этого ты по дружбе немедленно лишаешься морального права об этом писать - даже если информацию о событии ты параллельно получишь из другого источника. Согласиться на членство в такой кремлевской пионерской звездочке – значит поставить крест на профессии журналиста.

На КамАЗе журналистов поджидал просто-таки эффект дежа вю: тот же неработающий конвейер, тот же работник у рубильника, ожидающий Путина. Только вот в расход здесь пытались пустить уже не работниц, а иностранных тележурналистов, которые пытались заснять на камеру эту показуху. Сотрудники путинской охраны, которые и так во время его поездок относились к иностранным журналистам как к врагам народа, тут уж начали просто отпихивать и волтузить бедного оператора, чтобы не дать ему снимать застывший конвейер. Как ни смешно, защищать заморского бедолагу бросились опять-таки лишь хрупкие девушки кремлевского пула, пригрозив охране, если они немедленно не оставят его в покое, написать обо всем в репортаже.
С детьми у главы государства тоже как-то сразу не задалось. По кремлевскому пулу из уст в уста передавались анекдоты, которыми оборачивались попытки Путина приласкать деток.
В Петрозаводской больнице, вместо того чтобы пожалеть маленького мальчика на костылях, которого сбила машина, Путин заявил ему:
– Ну вот, не будешь больше правила нарушать!…
Не удивительно, что после этого крошечная девочка, которую Путин попытался поцеловать, не далась, и в слезах призналась ему:
– Я тебя боюсь!

В Корее Путин, по уже отработанной схеме, собрал кремлевский пул на ужин и взял со всех журналистов обещание не писать ничего плохого, критического о нашем партнере - Северной Корее. По крайней мере – во время визита. И абсолютно все мои коллеги согласились сыграть по продиктованным президентом правилам: об увиденном в голодной тоталитарной Корее кошмаре не было написано ни строчки.
Зато Андрей Илларионов по время нашей прогулки по Амуру рассказал мне такое, после чего даже Путин мог показаться демократом.
– Представьте себе, – ужасался очевидец Илларионов, – на обочинах улиц – многотысячная ликующая толпа людей, которых вывели приветствовать Путина. А я специально заставил остановить машину, чтобы на них поближе посмотреть. И, как вы думаете, что я увидел? Там оказался абсолютно четкий механизм, я бы даже сказал – машина принудительного ликования людей. В передних рядах стояли те, у кого еще есть силы достаточно живо изображать ликование: громко кричать, высоко подпрыгивать и сильно-сильно размахивать руками. Но силы у них довольно быстро кончались, голод ведь в стране все-таки, и как только кто-то начинал более вяло подпрыгивать – его тут же начинали колоть и бить специальными палками сотрудники госбезопасности, стоящие за каждым из них во втором ряду. И когда Путин, проезжая, слышал радостные крики простых северокорейских граждан, то некоторые из этих криков были исключительно криками боли – из-за избиения этими ужасными палками. А тому, кто уже вообще больше не мог двигаться, просто давали сзади по голове, оглушали и, чтобы не тратить на него лишнего времени, за ноги отволакивали прочь – туда, где с проезжей части не видно лежачее тело. А на его место немедленно ставили другого, свежего, ликующего гражданина из специального резерва. И я все это видел своими собственными глазами! – клялся президентский советник.
По словам Илларионова, в квартирах обычных северокорейских смертных строго запрещается иметь даже телевизор (Путину на заметку: этот способ еще более эффективен, чем ликвидация телеканалов). Есть только радио: причем не нормальный радиоприемник, а такой же, как был в Советском Союзе, с официозным каналом на кнопке.
– А Интернет там установлен, как мне сказали, только у одного члена политбюро – по специальному разрешению главы Северной Кореи, – ужасался путинский помощник. Ленка Дикун подбавила красок:
– А у нас в гостиничных номерах в прихожих были большие зеркала – я в это зеркало, например, каждый раз смотрелась, когда переодевалась. А потом оказалось, что в них вмонтированы камеры госбезопасности! Представляешь, как приятно мне было постфактум об этом узнать!
– Андрей, ну и зачем же тогда ваш президент поехал с ними дружить? Что, на дружбу более приличных людей Путин уже не рассчитывает? – поинтересовалась я у Илларионова.

Так что угадайте: из скольких букв (из двух или из трех?) я дала бы ответ на вопрос в кремлевском кроссворде: Жалею ли я, что лишена теперь счастья работать в кремлевском пуле?
А насчет скуки, воцарившейся в стране, кремлевские идеологи, пожалуй, даже правы: в том смысле, что чувства юмора у этих ребят, кажется, совсем уже не осталось.
Одно меня удивляет, когда я думаю о Путине: ну неужели этому парню действительно не хочется, чтобы его президентство запомнилось хоть чем-нибудь, кроме этой паскудной скуки и безнадеги? Хоть чем-нибудь, кроме расправы над журналистами, возобновлением в стране репрессий, политических убийств и политэмиграции?
Вот ведь прошлый век недавно кончился – и как на ладони видно, что надуть историю нельзя – можно надуть только современников. Да и то ненадолго. И уже всего через одно поколение про каждого Великого Диктатора все знают, что он всего лишь навсего диктатор, про каждого Великого Убийцу, – что он всего лишь навсего убийца, и про каждое Великое Ничтожество, – что он всего лишь навсего ничтожество.
Иногда уж даже с тоски думаешь, ну заткнул ты всем рты – ну ладно, фиг с тобой! Ну так воспользуйся же этим – сделай тогда хоть что-нибудь великое в экономике! Ведь Дедушка Ельцин, бедный, боялся доводить до конца непопулярные реформы – именно потому, что про него сразу гадости писали и рейтинг падал! Но у тебя-то теперь руки развязаны! Почему ж ты-то ничего не делаешь? Слишком занят затыканием ртов? Да, это дело – хлопотное, понимаю, на него действительно можно всю жизнь положить, прецеденты в истории были.
Ну неужели тебе не хочется войти в историю, сделав хоть что-нибудь прекрасное? Дедушка Ельцин свою прекрасную миссию хотя бы отчасти выполнил: дал стране вздохнуть свободно. Низкий ему поклон за это. А ты смог только опять кислород перекрыть. Ну зачем? Ну ради чего? Ради того, чтоб в теленовостях мы опять видели то, что едва успели позабыть наши родители: И это все о нем, и немного о погоде, – а потом: Стройными рядами партийные массы приветствуют…?
Ради чего конкретно?
Не отвечает Русь…

Фрагменты из книги: "Прощание кремлевского диггера"

Ровно за неделю до Нового года руководитель Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов попросил у меня разрешение вывесить текст моей книги у себя на сайте в интернете. 31 декабря он позвонил и поздравил меня:
– Сегодня мы отметили миллионного посетителя на твоей книге. И это за неделю! У нас чуть не сломался сервер из-за наплыва желающих тебя почитать…
Так цензоры времен Путина и Сенеки еще раз наглядно доказали, что ничему не научились на ошибках своих советских праотцов. И прописная истина, что запрет - это лучшая реклама, так и осталась для них невыученным уроком.

Уже после того как меня уволили из газеты Березовского, вдруг раздался телефонный звонок, и я услышала в трубке:
- Лена, это Березовский. Я звоню, чтобы выразить вам восхищение вашей книгой!
Березовский заявил мне, что «Байки кремлевского диггера» – «первая книга за последнее время, которую он прочитал от начала и до конца на одном дыхании.
- Последней книгой, которую я вот так же прочитал от корки до корки, была только „Невыносимая легкость бытия“ Кундеры…»
Надо же, читать умеет, - с ехидством подумала я.
Березовский заверил, что мне удалось «абсолютно точно передать запах времени» и «ощущение ответственности за страну, вернее, ощущение отсутствия такой ответственности у основных политических игроков».

Ссылки:

Статья "Елена Трегубова просит политического убежища в Великобритании" в проекте "Грани"
Елена Трегубова: "Как нам пережить Путина" в проекте "Грани"

Журналист, автор книг "Байки кремлевского диггера" и "Прощание кремлевского диггера". В прошлом - обозреватель "Коммерсанта" и ряда других изданий. Входила в пул журналистов, аккредитованных при Кремле. В 2007 году обратилась с просьбой о предоставлении ей политического убежища в Великобритании, в апреле 2008 года ее просьба была удовлетворена.

Елена Викторовна Трегубова родилась в 1973 году. По некоторым данным, училась в МГУ. Начала писать в начале 1990-х годов (по ее собственным словам, решила стать журналистом после событий августовского путча 1991 года, "потому что журналисты были героями народа, всегда в оппозиции").

В разные годы Трегубова выступала как журналист "Известий", "Русского телеграфа" и "Коммерсанта". В 1997-2001 годах (по другим данным, до 2000 года Трегубова как представитель различных изданий входила в пул журналистов, аккредитованных при Кремле. В 2003 году, в интервью радиостанции "Радио Свобода", она заявила: "Я считаю, что мне очень сильно повезло, что я оттуда ноги унесла".

Будучи обозревателем газеты "Коммерсант", Трегубова в 2003 выпустила книгу "Байки кремлевского диггера", которая привлекла к себе повышенное внимание СМИ – о ней заговорили еще до того, как "Байки" вышли в свет. Героями книги Трегубовой стали известные российские политики: "дедушка Ельцин" (первый президент России Борис Ельцин), "Борька Немцов" (бывший вице-премьер России Борис Немцов), "Валя Юмашев" (бывший глава президентской администрации Валентин Юмашев), "Слава Сурков" (заместитель руководителя администрации Владислав Сурков), а также мэр Москвы Юрий Лужков, бывший премьер-министр России Евгений Примаков, глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс и предприниматели Борис Березовский, Владимир Гусинский и Роман Абрамович. В октябре 2003 года СМИ назвали книгу Трегубовой "главным сюрпризом российской программы на Франкфуртской ярмарке".

"Ударной сценой в книжке" СМИ называли описание обеда Трегубовой с Владимиром Путиным, тогда еще главой ФСБ, который пригласил ее отметить День чекиста в японском ресторане. По выражению немецкого издания Berliner Zeitung, "обаяние и сила ее книги" была в том, что в числе прочих "она наблюдала и Путина – ближе и раньше, чем другие". Трегубова, отмечало издание, рассуждая о Путине, "с женской прохладцей констатирует: "дворовое обаяние", "заурядный интеллект", "вполне среднее советское образование", - не верит в его успехи в дзюдо и дает понять, что считает оценку его политических возможностей завышенной. Впоследствии, возвращаясь к этой ситуации, Трегубова говорила о Путине, что "он - отличный коммуникатор", то есть "умеет очаровать, расположить к себе и вызвать полную иллюзию, что это человек одного с тобой круга". Невозможно было поверить в то, что "через несколько месяцев, получив верховную власть в стране, этот мужчина практически уничтожит независимую политическую журналистику в России", писала Трегубова в своей книг. Уже после публикации "Баек" она оспаривала распространенное мнение о том, будто ее книга - о президенте: Трегубова приводила слова одного из несостоявшихся издателей ее произведения, который заметил: "Самое обидное для Путина в этой книжке то, что эта книжка не о нем, что он не стал героем вашего романа, что в вашей книге есть личности гораздо более интересные, чем он". Описанный Трегубовой "обед" с Путиным она называла "косвенной причиной" своего изгнания из кремлевского пула. Однако в более поздних интервью основной причиной потери аккредитации в Кремле Трегубова назвала свой отказ "подчиниться диктату" "людей нынешнего президента".

Критики отмечали, что, несмотря на обилие громких фамилий, главный герой книги – сама журналистка Елена Трегубова, "женщина исключительно самоуверенная","которая в книжке умница, красавица, тонко чувствующая натура, великолепно разбирающаяся в искусстве, всегда честна и интеллигентна". Berliner Zeitung назвала книгу Трегубовой "плохо написанным шедевром" в стиле глянцевого журнала, обнажающим механизмы власти. "Увлекательная, очень смешная и очень удручающая книга", констатировало издание. Однако были и другие мнения: так, "Литературная газета", в целом крайне негативно оценившая произведение, отмечала, что ""Байки кремлевского диггера" написаны, несомненно, одаренным журналистом". По мнению Александра Иванова, директора издательства Ad Marginem, книга, в первую очередь, была адресована женщинам: "Женский, очень неожиданный, очень микроскопический иногда взгляд на происходящее - он очень интересен будет именно женской аудитории".

В ноябре 2003 года, после выхода "Баек кремлевского диггера", по личному распоряжению гендиректора НТВ Николая Сенкевича сюжет о ней был снят из эфира программы Леонида Парфенова "Намедни". По словам Сенкевича, "сюжет был запрещен из уважения к зрителям. НТВ - не отхожее место... Есть свобода слова, а есть словоблудие, хамство и пошлость". Этот скандал и его последствия Трегубова подробно описала во второй своей книге - "Прощание кремлевского диггера" (2004), заявив, что он только добавил ей популярности. Тем не менее, в октябре 2004 года сюжет о второй книге Трегубовой вновь был запрещен к показу на телеканале НТВ.

В ноябре 2003 года в интервью "Радио Свобода" Трегубова рассказала, что ее уволили из редакции "Коммерсанта". Позднее она уточнила, что была уволена по статье "за прогул". "Это был такой удар под дых, я не ожидала", - заметила журналистка.

В феврале 2004 года в подъезде жилого пятиэтажного дома по Большому Гнездниковскому переулку, где проживала Трегубова, произошел взрыв. По некоторым данным, она чудом избежала смерти: у подъезда ее уже ждало такси, но Трегубова задержалась у зеркала. Однако следователь квалифицировал взрыв как "обычное хулиганство" и, по данным "Коммерсанта", уголовное дело возбуждать отказался. По заключению экспертов, в подъезде была взорвана свето-шумовая граната "Пламя", использовать которую для убийства практически невозможно.

Осенью 2006 года в Германии вышла книга Трегубовой "Кремлевские мутанты": в нее вошли оба произведения автора - "Байки кремлевского диггера" и "Прощание кремлевского диггера" ("Коммерсант", однако, писал, что в Германии журналистка "написала еще одну книгу о тайной жизни российских политиков - "Кремлевские мутанты""). Эта книга также привлекла к себе всеобщее внимание. СМИ сообщали, что журналистка собиралась приехать в Германию на презентацию книги, но потом, согласно сообщению ее немецкого издательства Tropen, отказалась от поездки, мотивируя это тем, что контакт с западной общественностью представляет "в данный момент угрозу ее жизни". Более того, отмечалось, что издательство утратило контакт с автором. "Очевидно, она ушла в подполье", - предположила Berliner Zeitung.

В октябре 2006 года газета Die Zeit опубликовала открытое письмо Трегубовой канцлеру Германии Ангеле Меркель. В нем журналистка писала о том, что Путин закрыл в России все независимые оппозиционные телеканалы, и призвала Меркель и других лидеров западных стран изменить свое отношение к президенту России. В интервью журналу Der Spiegel Трегубова назвала возможными заказчиками убийства журналистки Анны Политковской (была застрелена в своем подъезде в октябре 2006 года преступление не раскрыто) премьера Чечни Рамзана Кадырова или же заместителя главы администрации президента Игоря Сечина.

В апреле 2007 года пресса сообщила о том, что находящаяся в Лондоне Трегубова попросила политического убежища в Великобритании. Она отказалась называть конкретные мотивы своего решения, но заявила: "Если я прошу о защите – это значит, что я опасаюсь за свою жизнь". В посольстве Великобритании в Москве от комментариев по этому поводу также воздержались. "Коммерсант" при этом привел слова беглого российского предпринимателя Бориса Березовского о том, что представители российской Генпрокуратуры, незадолго до этого допросившие его в Лондоне по делу об отравлении Александра Литвиненко, задавали ему в числе прочих вопрос о местонахождении Трегубовой (в 2004 году сама Трегубова рассказывала о том, что Березовский, которого в своей книге она назвала "злым гением российской политики", отнесся к "Байкам…" с юмором и даже пригласил ее на свой день рождения в Лондон).

В апреле 2008 года МВД Великобритании уведомило Трегубову о том, что удовлетворяет ее просьбу о предоставлении политического убежища.

Ранее, в 2004 году, на вопрос о том, уверена ли Трегубова, как автор "смелой книги", что у нее "есть будущее в стране", журналистка ответила: "У страны моей есть будущее только со мной. Это не нарциссизм, это мое искренне убеждение".

← Вернуться