Американская программа СОИ или Звездные войны: главный блеф Холодной войны. Программа «Звездных войн» США Проект звездные войны программа сои

23 марта 1983 года сороковой президент США Рональд Рейган заявил американцам о начале создания широкомасштабной системы противоракетной обороны , которая гарантировано сможет защитить территорию страны от советской ядерной угрозы. «Я отдал приказ предпринять всеобъемлющие и интенсивные усилия для проведения долгосрочной программы исследований и разработок, чтобы достичь нашей конечной цели – ликвидации угрозы, которую представляют стратегические ракеты с ядерными боеголовками», - говорилось в обращении американского лидера. Эту дату можно смело назвать апофеозом Холодной войны .

Данный проект получил название «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ), но с легкой руки журналистов она стала более известна публике, как «программа Звездных войн». Существует легенда, что идея подобного проекта пришла в голову Рейгану после просмотра очередной серии космической оперы Джорджа Лукаса. Несмотря на то что СОИ так и не была реализована, она стала одной из самых известных военных программ в истории человечества и оказала значительное влияние на исход Холодной войны.

Эта программа предполагала создание мощного противоракетного «зонтика», основные элементы которого находились на околоземной орбите. Главной целью Стратегической оборонной инициативы было завоевание полного господства в космическом пространстве, которое бы позволило уничтожать советские баллистические ракеты и боевые блоки на всех этапах их траектории. «Кто владеет космосом, тот владеет миром», — любили повторять защитники этой программы.

Первоначально «программой Звездных войн» занимались исключительно американцы, но чуть позже к ней подключились основные союзники США по блоку НАТО, в первую очередь Британия.

Сказать, что Стратегическая оборонная инициатива была амбициозным проектом, - это значит не сказать ничего. По своей сложности она не идет ни в какое сравнение даже с такими знаменитыми программами, как «Манхэттенский проект» или «Аполлон». Только небольшая часть компонентов СОИ должна была использовать более-менее известные и проверенные на тот момент военные технологии (противоракеты), основу же ударной мощи «Звездных войн» должно было составить оружие, разработанное на новых физических принципах.

Стратегическая оборонная инициатива так и не была реализована на практике. Масштаб технических проблем, вставших перед разработчиками, заставил американское руководство тихо свернуть программу через десять лет после ее эффектной презентации. При этом она не дала практически никаких реальных результатов. Суммы, потраченные на реализацию «Звездных войн», впечатляют: некоторые эксперты считают, что СОИ обошлась американскому налогоплательщику в 100 млрд долларов.

Естественно, что в ходе работ над программой были получены и отработаны новые технологии и конструкторские решения, однако, учитывая объем вложений и широкую пиар-кампанию, это выглядит явно недостаточно. Многие наработки позже были использованы при создании существующей системы ПРО США. Главное, что поняли американские конструкторы и военные – на современном уровне развития технологий нетрадиционные способы перехвата МБР не являются эффективными. Поэтому нынешняя противоракетная оборона строится на старых проверенных противоракетах. Лазеры, рельсотроны , спутники-камикадзе и сегодня являются скорее любопытной экзотикой, чем реальным и эффективным оружием.

Однако, несмотря на почти полное отсутствие технических результатов, СОИ имела весьма важные политические последствия. Во-первых, начало разработок космической системы ПРО еще более ухудшило отношения между двумя сверхдержавами – США и СССР. Во-вторых, данная программа еще больше ужесточила споры вокруг ракет баллистических средней дальности, которые в тот момент активно разворачивали обе противоборствующие стороны. Ну и самым главным является тот факт, что советское военное и политическое руководство поверило в реальность реализации Стратегической оборонной инициативы и еще отчаяннее включилось в гонку вооружений, на которую у СССР в тот момент уже просто не было сил. Итог был печален: экономика огромной страны не выдержала такого перенапряжения, и в 1991 году СССР перестал существовать.

Советские ученые неоднократно сообщали руководству о невозможности реализации программы СОИ, но кремлевские старцы попросту не захотели их слушать. Так что если рассматривать Стратегическую оборонную инициативу, как масштабный блеф американских спецслужб (это любимая тема отечественных конспирологов), то эта стратегия действительно удалась. Однако, вероятно, что истина несколько сложнее. Вряд ли США стали бы затевать такую дорогостоящую программу, только чтобы разорить Советский Союз. Она принесла значительные политические бонусы президенту Рейгану и его команде, а также огромные барыши в карман воротилам из военно-промышленного комплекса. Так что об отсутствии реальных результатов Стратегической оборонной инициативы, наверное, мало кто горевал.

Напоследок можно сказать, что США так и не отказались от идеи создать противоракетный «зонтик», способный защитить их страну от возможного ядерного удара (в том числе и массированного). В настоящее время полным ходом идет развертывание многоуровневой системы ПРО, которая куда более реальна, чем «Звездные войны» президента Рейгана. Подобная активность американцев вызывает в Кремле не меньшую озабоченность и раздражение, чем тридцать лет назад, и существует большая вероятность, что теперь уже Россия будет вынуждена включиться в новую гонку вооружений.

Ниже будет дано описание основных компонентов системы СОИ, причины, по которым тот или иной компонент так и не был реализован на практике, а также как в дальнейшем развивались идеи и технологии, заложенные в программе.

История программы СОИ

Разработка систем противоракетной обороны началась практически сразу после окончания Второй мировой войны. Советский Союз и США по достоинству оценили эффективность немецкого «оружия возмездия» - ракет «Фау-1 » и «Фау-2 », поэтому уже в конце 40-х годов в обеих странах занялись созданием защиты от новой угрозы.

Первоначально работы носили больше теоретический характер, так как первые боевые ракеты не обладали межконтинентальной дальностью и не могли поражать территорию потенциального противника.

Однако вскоре ситуация изменилась кардинально: в конце 50-х годов и у СССР, и у США появились межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), способные донести ядерный заряд на другое полушарие планеты. С этого момента именно ракеты стали основным средством доставки ядерного оружия.

В США первая стратегическая система ПРО MIM-14 Nike-Hercules была введена в эксплуатацию уже в конце 50-х годов. Поражение боевых блоков МБР происходило за счет противоракет с ядерной боевой частью. На смену «Геркулесу» пришел более совершенный комплекс LIM-49A Nike Zeus, который также уничтожал вражеские боеголовки с помощью термоядерных зарядов .

Работы по созданию стратегической противоракетной обороны проводились и в Советском Союзе. В 70-е годы была принята на вооружение система ПРО А-35, предназначенная для защиты Москвы от ракетной атаки. Позже она была модернизирована, и до самого момента распада СССР столица страны всегда была прикрыта мощным противоракетным щитом. Для уничтожения вражеских МБР советские системы ПРО также использовали противоракеты с ядерной боевой частью.

Тем временем наращивание ядерных арсеналов шло невиданными темпами, и уже к началу 70-х годов сложилась парадоксальная ситуация, которую современники называли «ядерным тупиком». Обе противоборствующие стороны имели столько боеголовок и ракет для их доставки, что могли уничтожить своего противника несколько раз. Выход из него виделся в создании мощной противоракетной обороны, которая могла бы надежно защитить одного из участников конфликта в ходе полномасштабного обмена ракетно-ядерными ударами. Страна, обладающая такой системой ПРО, получила бы значительное стратегическое преимущество над своим оппонентом. Однако создание подобной обороны оказалось беспрецедентно сложной и дорогой задачей, превосходящей любые военно-технические проблемы ХХ столетия.

В 1972 году между СССР и США был подписан важнейший документ – Договор об ограничении систем противоракетной обороны, который и сегодня является одной из основ международной ядерной безопасности. Согласно этому документу, каждая из сторон могла развернуть только две системы ПРО (позже количество было уменьшено до одной) с максимальным боезапасом в сто противоракет. Единственная советская система ПРО защищала столицу страны, а американцы прикрыли противоракетами район дислокации своих МБР.

Смысл этого договора заключался в том, что, не имея возможности создать мощную систему противоракетной обороны, каждая из сторон была беззащитна перед сокрушительным ответным ударом, и это являлось лучшей гарантией от необдуманных решений. Это называется принцип взаимного гарантированного уничтожения, и именно он уже много десятилетий надежно бережет нашу планету от ядерного Армагеддона.

Казалось, что данная проблема решена на долгие годы и установившийся статус-кво устраивает обе стороны. Так было до начала следующего десятилетия.

В 1980 году президентские выборы в США выиграл политик-республиканец Рональд Рейган, который стал одним из самых принципиальных и непримиримых противников коммунистической системы. В те годы советские газеты писали, что к власти в США пришли «наиболее реакционные силы американского империализма во главе с Рейганом».

Несколько слов нужно сказать о международной обстановке того времени. 1983 год можно назвать настоящим пиком Холодной войны. Советские войска уже четыре года воевали в Афганистане, а США и другие страны Запада оружием и деньгами поддерживали моджахедов, численность вооруженных сил НАТО и Варшавского договора достигла своего максимума, ядерные арсеналы двух сверхдержав буквально ломились от боеголовок и баллистических ракет, в Европе продолжалось развертывание «Першингов». Стрелки часов Судного дня показывали три минуты до полуночи.

За несколько недель (3 марта 1983 года) до объявления о начале СОИ Рейган назвал Советский Союз «Империей зла».

Стратегическая оборонная инициатива практически сразу же привлекла огромное общественное внимание, причем не только в США, но и во всем остальном мире. В самой же Америке стартовала широкая пиар-кампания новой правительственной инициативы. В кино и по телевидению крутились ролики, которые описывали принципы действия новой системы ПРО. У обывателя создавалось впечатление, что реализация Стратегической оборонной инициативы – это дело нескольких лет, после чего Советам придется совсем туго.

Очень скоро к разработкам программы стали привлекаться не только американские фирмы и научные центры, но и компании из Великобритании, Германии, Японии, Израиля и других стран-союзниц США. К 1986 году руководство программы СОИ заключило более 1,5 тыс. контрактов с 260 подрядчиками в разных странах мира. Немцы разрабатывали системы наведения и стабилизации лазеров и рельсотронов , системы распознавания и радиолокационные станции. Британия занималась созданием новых суперкомпьютеров, разработкой программного обеспечения и энергоблоков. В Италии разрабатывали новые композитные материалы, элементы системы управления и кинетическое оружие.

Изначально многие эксперты (советские в том числе) указывали, что проект Стратегической оборонной инициативы – это большой американский блеф, который невозможно реализовать. Несмотря на это, руководство СССР всерьез приняло американские планы и начало искать адекватный ответ на них. В 1987 году стало известно, что Советский Союз занимается разработкой аналогичной программы. Современные историки до сих пор спорят о том, верил ли сам Рональд Рейган в реальность своих планов или откровенно блефовал.

Однако в 1991 году СССР рухнул, Холодная войны была закончена, и тратить огромные средства на войну в космосе уже не было никакого смысла. В 1993 году министр обороны США официально объявил о прекращении Стратегической оборонной инициативы. Сегодня Агентство противоракетной обороны (Missile Defense Agency) США занимается разработкой ПРО, в том числе и ЕвроПРО. Мало кто знает, что изначально оно называлось Офисом стратегической оборонной инициативы. Руководители Missile Defense Agency, как и тридцать лет назад, объясняют обывателям, что они решают сложнейшую техническую задачу: учатся сбивать одной пулей другую.

Компоненты СОИ

Стратегическая оборонная инициатива задумывалась, как комплексная глубокоэшелонированная система противоракетной обороны, основная часть элементов которой располагались в космосе. Причем основные средства поражения системы должны были работать на так называемых новых физических принципах. Они должны были сбивать ракеты противника на всех четырех этапах их траектории: на начальном (сразу после взлета), в момент разделения боевых частей, баллистическом и на этапе входа боеголовок в атмосферу.

Лазеры с ядерной накачкой. Рентгеновские лазеры с накачкой от ядерного взрыва предлагались разработчиками СОИ чуть ли не в качестве панацеи от возможного советского ракетного нападения. Подобный лазер представляет собой ядерный заряд со специальными стержнями, установленными на его поверхности. После взрыва большая часть энергии канализируется через эти направляющие и превращается в направленный поток мощного жесткого излучения. Рентгеновский лазер с накачкой от лазерного взрыва и сегодня является самым мощным лазерным устройством, хотя, по понятным причинам, является одноразовым устройством.

Автором этой идеи был физик Эдвард Теллер, который ранее руководил созданием американской термоядерной бомбы. Предполагаемая мощность подобного оружия была настолько велика, что им хотели уничтожать даже наземные объекты через всю толщу атмосферы.

Ядерные заряды планировалось запускать на орбиту с помощью обычных МБР сразу после начала ракетной атаки противника. Каждый из них должен был иметь несколько стержней, чтобы одновременно поражать целую группу баллистических целей.

В середине 80-х годов в США начались испытания этого оружия, но они подняли столько сложных технических проблем, что от практической реализации проекта было решено отказаться.

Работы над созданием рентгеновских лазеров продолжаются и в наше время, причем не только на Западе, но и в России. Однако эта проблема настолько сложна, что в ближайшее десятилетие мы точно не увидим практических результатов в данной области.

Химические лазеры . Еще одним «нетрадиционным» компонентом СОИ должны были стать лазеры с химической накачкой, размещенные на околоземной орбите, в воздухе (на самолетах) или на земле. Наиболее примечательны были «звезды смерти» - орбитальные станции с лазерными установками мощностью от 5 до 20 мВт. Они должны были уничтожать баллистические ракеты на ранних и средних участках их траектории.

Задумка была весьма неплохой – на начальных этапах полета ракеты очень заметны и уязвимы. Стоимость же одного лазерного выстрела сравнительно невелика и станция может произвести их множество. Однако была одна проблема (она не решена и сегодня): отсутствие достаточно мощных и легких энергетических установок для подобного оружия. В середине 80-х был создан лазер MIRACL, даже были проведены довольно успешные его испытания, но основная проблема так и не была решена.

Лазеры воздушного базирования планировали устанавливать на транспортных самолетах и уничтожать с их помощью МБР сразу после взлета.

Любопытным был проект еще одного компонента Стратегической оборонной инициативы – лазеров наземного базирования. Чтобы решить проблему низкой энерговооруженности лазерных боевых комплексов, их предложили размещать на земле, а луч передавать на орбиту с помощью сложной системы зеркал, которые бы и направляли его на взлетающие ракеты или боевые блоки.

Таким образом решался целый комплекс проблем: с накачкой энергией, теплоотводом, защищенностью. Однако размещение лазера на земной поверхности приводил к огромным потерям во время прохождения луча через атмосферу. Было подсчитано, что для отражения массированной ракетной атаки, нужно использовать не менее 1 тыс. гигаватт электроэнергии, собранной в одной точке буквально за несколько секунд. Энергетическая система США просто бы не «потянула» такую нагрузку.

Пучковое оружие. Под этим средством поражения понимались системы, уничтожающие МБР потоком элементарных частиц, разогнанных до околосветовых скоростей. Подобные комплексы должны были выводить из строя электронные системы ракет и боеголовок. При достаточной мощности потока пучковое оружие способно не только выводить из строя автоматику противника, но и физически уничтожать боевые блоки и ракеты.

В середине 80-х годов были проведены несколько испытаний суборбитальных станций, оснащенных пучковыми установками, однако из-за их значительной сложности, а также неумного энергопотребления эксперименты были прекращены.

Рельсотроны. Это вид оружия, которое разгоняет снаряд за счет силы Лоуренса, его скорость может достигать нескольких километров в секунду. Рельсотроны также планировали размещать на орбитальных платформах или в наземных комплексах. В рамках СОИ существовала отдельная программа по рельсотронам – CHECMATE. В ходе ее реализации разработчикам удалось добиться заметных успехов, но создать работающую систему ПРО на базе электромагнитных пушек так и не получилось.

Исследования в области создания рельсотронов продолжились и после закрытия программы СОИ, но только несколько лет назад американцы получили более-менее приемлемые результаты. В ближайшем будущем электромагнитные пушки будут размещены на боевых кораблях и наземных системах ПРО. Создать орбитальный рельсотрон не получится и в наши дни – слишком много энергии необходимо для его работы.

Спутники-перехватчики. Еще одним элементом, который планировали включить в систему СОИ. Поняв всю сложность создания лазерных систем перехвата ракетного оружия, в 1986 году конструкторы предложили сделать основным компонентом системы СОИ миниатюрные спутники-перехватчики, которые поражали бы цели прямым столкновением.

Этот проект получил название «Бриллиантовая галька». Их планировали запустить огромное количество – до 4 тыс. штук. Эти «камикадзе» могли атаковать баллистические ракеты на взлете или на этапе отделения боеголовок от МБР.

По сравнению с остальными проектами Стратегической оборонной инициативы, «Бриллиантовая галька» был технически выполним и имел приемлемую стоимость, поэтому вскоре он стал рассматриваться в качестве одного из основных элементом системы. Кроме того, в отличие от орбитальных станций, крошечные спутники-перехватчики были малоуязвимы для удара с земли. Этот проект базировался на проверенных технологиях и не требовал серьезных научных изысканий. Однако по причине окончания Холодной войны он так и не был реализован.

Противоракеты . Наиболее «классический» элемент программы СОИ, изначально его планировали использовать в качестве последнего рубежа противоракетной обороны. Еще в начале программы было принято решение отказаться от традиционных для этого времени ядерных боевых частей противоракет. Американцы посчитали, что взрывать мегатонные заряды над своей территорией – это не самая хорошая идея и занялись разработкой кинетических перехватчиков.

Однако они требовали точного прицеливания и определения цели. Чтобы немного облегчить задачу компанией Lockheed была создана специальная раскладная конструкция, которая за пределами атмосферы разворачивалась наподобие зонтика и увеличивала вероятность поражения цели. Позже этой же фирмой была создана противоракета ERIS, которая в качестве перехватчика имела надувную конструкцию октагональной формы с грузами на концах.

Проекты создания противоракет были закрыты в начале 90-х годов, однако благодаря программе СОИ американцы получили огромный практический материал, который был использован уже при реализации проектов системы ПРО.

А как же Советский Союз реагировал на развертывание системы СОИ, которая, по замыслу ее создателей, должна была лишить его возможности нанести по своему главному противнику сокрушительный ядерный удар?

Естественно, что активность американцев была сразу же замечена высшим советским руководством и воспринята им, мягко говоря, нервно. В СССР приступили к подготовке «асимметричного ответа» на новую американскую угрозу. И, надо сказать, что на это были брошены лучшие силы страны. Основную роль в его подготовке сыграла группа советских ученых под руководством вице-президента Академии наук СССР Е. П. Велихова.

В рамках «асимметричного ответа» СССР на развертывание программы СОИ в первую очередь планировалось повысить защищенность пусковых шахт МБР и стратегических ядерных ракетоносцев, а также общую надежность системы управления советскими стратегическими силами. Вторым направлением нейтрализации заокеанской угрозы стало повышение способности советских СЯС преодолевать многоэшелонированную систему противоракетной обороны.

В единый кулак были собраны все средства тактического, оперативного и военно-стратегического порядка, что давало возможность нанести достаточный удар даже при упреждающей атаке со стороны противника. Была создана система «Мертвая рука», которая обеспечивала запуск советских МБР даже при уничтожении противником высшего руководства страны.

Кроме всего вышеперечисленного, велись работы и над созданием специальных инструментов для борьбы с американской ПРО. Некоторые элементы системы были признаны уязвимыми для радиоэлектронного подавления, а для уничтожения элементов СОИ космического базирования разрабатывались различные типы противоракет с кинетическими и ядерными боевыми частями.

В качестве средств противодействия космической составляющей системы СОИ рассматривались высокоэнергетические наземные лазеры, а также космические аппараты с мощным ядерным зарядом на борту, который мог не только физически уничтожить орбитальные станции противника, но и ослепить его РЛС.

Также против орбитальных станций группа Велихова предлагала использовать металлическую шрапнель , запущенную на орбиту, а для борьбы с лазерами – аэрозольные облака, поглощающие излучение.

Однако главным было другое: на момент объявления президентом Рейганом о создании программы СОИ у Советского Союза и США было по 10-12 тыс. ядерных боезарядов только на стратегических носителях, которые даже теоретически нельзя остановить никакой противоракетной обороной даже в наши дни. Поэтому, несмотря на широкую рекламную кампанию новой инициативы, американцы так и не вышли из Договора по ПРО, а «Звездные войны» тихо канули в Лету в начале 90-х.

Если у вас возникли вопросы - оставляйте их в комментариях под статьей. Мы или наши посетители с радостью ответим на них

Года долгосрочная программа научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Основной целью СОИ являлось создание научно-технического задела для разработки широкомасштабной системы противоракетной обороны (ПРО) с элементами космического базирования, исключающей или ограничивающей возможное поражение наземных и морских целей из космоса . Программа выглядела настолько невероятной по своим целям и методам их достижения, что средства массовой информации (с подачи сенатора Эдварда Мура Кеннеди) окрестили её программой «Звёздных войн», по названию известного фантастического кинопроекта «Звёздные войны » режиссёра Джорджа Лукаса .

Её конечные цели - завоевание господства в космосе, создание противоракетного «щита» США для надежного прикрытия всей территории Северной Америки посредством развертывания нескольких эшелонов ударных космических вооружений, способных перехватывать и уничтожать баллистические ракеты и их боевые блоки на всех участках полёта.

По мнению некоторых военных специалистов, более точно передающим суть программы названием было бы «стратегическая инициативная оборона», то есть оборона, предполагающая выполнение самостоятельных активных действий, вплоть до нападения.

Описание

Основные элементы такой системы предусматривалось базировать в космосе. Для поражения большого числа целей (нескольких тысяч) в течение нескольких минут в ПРО по программе СОИ предусматривалось использование активных средств поражения, основанных на новых физических принципах, в том числе лучевых, электромагнитных, кинетических, сверхвысокочастотных, а также нового поколения традиционного ракетного оружия «земля-космос», «воздух-космос».

Весьма сложными являются проблемы вывода элементов ПРО на опорные орбиты , распознавания целей в условиях помех, сходимости лучевой энергии на больших расстояниях, прицеливания по высокоскоростным маневрирующим целям и многие другие. Таким глобальным макросистемам, как ПРО, имеющим сложную автономную архитектуру и многообразие функциональных связей, присущи нестабильность и способность к самовозбуждению от внутренних неисправностей и внешних возмущающих факторов. Возможное в этом случае несанкционированное срабатывание отдельных элементов космического эшелона системы ПРО (например, приведение её в повышенную боевую готовность) может быть расценено другой стороной как подготовка к удару и может спровоцировать её на упреждающие действия.

Работы по программе СОИ принципиально отличаются от выдающихся разработок прошлого - таких, как, например, создание атомной бомбы («Манхэттенский проект») или высадка человека на Луну (проект «Аполлон»). При их решении авторы проектов преодолевали достаточно предсказуемые проблемы, обусловленные лишь законами природы. При решении проблем по перспективной ПРО авторы будут вынуждены вести борьбу также и с разумным противником, способным к разработке непредсказуемых и эффективных контрмер.

Анализ возможностей СОИ показывает, что такая ПРО не решает в полном объеме задачи защиты территории США от баллистических ракет и является стратегически нецелесообразной и экономически расточительной. Кроме того, само по себе развёртывание ПРО по программе СОИ, несомненно, способно инициировать гонку стратегических наступательных вооружений Россией/СССР и другими ядерными государствами. В частности, проект СОИ вызывал серьёзное беспокойство у руководства СССР в 1983-86 гг.

Создание ПРО с элементами космического базирования, помимо решения ряда сложных и чрезвычайно дорогих научно-технических проблем, связано с преодолением нового общественно-психологического фактора - присутствия мощного, всевидящего оружия в космосе. Именно совокупность этих причин (преимущественно практическая невозможность создания СОИ) привела к отказу от продолжения работ по созданию СОИ в соответствии с её первоначальным замыслом. В то же время с приходом к власти в США республиканской администрации Джорджа Буша (младшего) эти работы были возобновлены в рамках создания системы ПРО - см. Противоракетная оборона США .

См. также

Литература

Тарасов Е. В. и др., «Стратегическая оборонная инициатива США. Концепции и проблемы» М.: ВИНИТИ, 1986. - 109 с.
Зегвельд В. Стратегическая оборонная инициатива: технологический прорыв или экономическая авантюра? : Пер. с англ. / В. Зегвельд, К. Энцинг; Общ. ред. и послесл. И. И. Исаченко. - М.: Прогресс, 1989. - 302, с. ISBN 5-01-001820-9
Киреев А. П. Кто оплатит «звездные войны»? : Экон. аспекты империалист. планов милитаризации космоса / А. П. Киреев. - М. : Междунар. отношения, 1989. - 261, с. ISBN 5-7133-0014-5
Кокошин А. А. СОИ. 5 лет позади. Что дальше? : [Перевод] / Андрей Кокошин, Алексей Арбатов, Алексей Васильев. - М.: Изд-во Агентства печати «Новости», 1988. - 78, с.
Котляров И. И. «Звездный мир» против «звездных войн»: (Полит.-правовые пробл.) / И. И. Котляров. - М.: Междунар. отношения, 1988. - 221, с. ISBN 5-7133-0031-5

Ссылки

Шмыгин А. И. СОИ глазами русского полковника (также рецензия академика РАН В. С. Бурцева)

В этой статье не хватает ссылок на источники информации.

Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 14 мая 2011 .

Категории:

Военная экономика
Военная история США
Военно-промышленный комплекс
Внешняя политика США
Рональд Рейган
Ракетно-ядерное оружие США
Космическое оружие

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Стратегическая оборонная инициатива" в других словарях:

- (СОИ) долгосрочная программа создания системы противоракетной обороны (ПРО) с элементами космического базирования, позволяющей поражать также наземные цели из космоса. Провозглашена президентом США Р. Рейганом в марте 1983. См. Договор об… … Большой Энциклопедический словарь

- (Strategic Defense Initiative) См.: холодная война (Cold War). Политика. Толковый словарь. М.: ИНФРА М, Издательство Весь Мир. Д. Андерхилл, С. Барретт, П. Бернелл, П. Бернем, и др. Общая редакция: д.э.н. Осадчая И.М.. 2001 … Политология. Словарь.

- (СОИ), долгосрочная программа создания системы противоракетной обороны (ПРО) с элементами космического базирования, позволяющей поражать также наземные цели из космоса. Провозглашена президентом США Р. Рейганом в марте 1983. См. Договор об… … Энциклопедический словарь

СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ОБОРОННАЯ ИНИЦИАТИВА - объявленная президентом США Р. Рейганом 23 марта 1983 года долгосрочная программа НИОКР, основной целью которой являлось создание научно технического задела для разработки широкомасштабной системы ПРО с элементами космического базирования,… … Война и мир в терминах и определениях

Стратегическая оборонная инициатива (СОИ) - Стратегическая оборонная инициатива (СОИ)(Strategic Defense Initiative), предложенная США система защиты от возможного ядерного нападения. Начало разработкам по проекту СОИ, известному под назв. звездные войны, было положено президентом Рейганом … Всемирная история

СОИ (Стратегическая оборонная инициатива) - (SDI, Strategic Defense Initiative), исследование, создание и развертывание в космосе систем противоракетной обороны, оснащенной лазерами, электромагн. пушками, пучковым оружием и пр. Программа, известная в обиходе как звездные войны, была… … Народы и культуры

Стратегическая оборонная инициатива (СОИ Strategic Defense Initiative) объявленная президентом США Рональдом Рейганом 23 марта 1983 года долгосрочная программа научно исследовательских и опытно конструкторских работ, основной целью которой… … Википедия

СҚБ - (Стратегическая оборонная инициатива (СОИ)) 1983 ж. АҚШ президенті Рейган бастаған, жоғары дамыған баллистикалық ракета қорғанысын жасауға бағытталған бағдарлама … Казахский толковый терминологический словарь по военному делу

Программа создания ядерного щита, который мог бы перехватывать ракеты на всей траектории полета, подразумевала вывод оружия в космос и поэтому получила народное название «Звездные войны». Презентацию «Стратегической оборонной инициативы», способной противостоять советскому ядерному оружию, президент США начал с рассуждений о будущем «наших детей XXI века».

Обращаясь к американцам, которых больше всего в тот момент беспокоили не советские ракеты, а деньги в собственных кошельках, Рейган заявил, что

оборона — это не рассуждения о процентах и тратах, на кону лежит безопасность Америки и способность противостоять СССР, который за последние 20 лет «создал массивный арсенал новых стратегических ракет, которые могут нанести удар по США».

При этом Рейган не удержался, чтобы не уколоть своего предшественника-демократа , хотя и не назвал последнего по имени. С патетикой в голосе президент США рассказал, что, когда он пришел к власти в 1984 году, то увидел «самолеты, которые не летали», и корабли без запчастей, которые не могли плавать.

Сейчас же, продолжал Рейган, Америка обладает необходимыми технологиями, и заявил, что ученые США совместно с союзниками начали разработку программы, которая сможет «достичь цели, уничтожить угрозу, которую представляют стратегические ядерные ракеты».

Цель их создания, подчеркнул президент США, — «снизить вероятность опасности ядерной войны». При этом новая система, хотя и называлась «оборонной», содержала в себе и наступательные элементы.

«Планы не впечатляют»

На многих американцев речь президента произвела большое впечатление, хотя о разработках нового оружия говорилось лишь в общих чертах. Советский ученый, руководитель Института космических исследований рассказывал в интервью «Газете.Ru», что в тот момент никто не предполагал, что Рейган выступит с идеей СОИ.

«Мы встречались с группой ученых в американской . Наш разговор было конструктивным, ничто, казалось, не предвещало того, что у них возникнет идея СОИ. Мы узнали о ней на пути домой. Когда садились в самолет, мы договорились, что первое, что мы сделаем по прилету, — проведем ее анализ и напишем свои заключения для правительства», — вспоминает Сагдеев.

Многие американские эксперты хотя и знали в общих чертах о программе, не слишком верили в нее. Как пишет в своей недавней книге «Мое путешествие по грани ядерной войны» бывший министр обороны США Вильям Перри, его планы Рейгана не очень впечатлили.

Перри понимал, что для разработки планов Рейгана потребуется более 20 лет, а за это время СССР выработает «контрмеры» для противодействия. Система станет дорогостоящей и неэффективной, писал Перри, и может «привести к новой гонке вооружений».

Но если именно новая гонка вооружений пугала такого профессионала, как Перри, для Рейгана это и была конечная цель.

В его администрации хорошо понимали, что система по выводу оружия в космос вряд ли будет создана в ближайшее время, однако она может заставить СССР тратить больше на военные цели.

Советский Союз в то время находился не в самом лучшем положении: относительное благополучие ранних брежневских времен закончилось, третий год шла изнурительная война в Афганистане, а уровень жизни населения стремительно ухудшался. И пока блистательные ученые умы думали о новых образцах вооружения для защиты страны, в этой стране люди стояли в очередях за импортными ботинками.

«Нас сознательно запугивали»

При этом, как пишет в своих воспоминаниях бывший заместитель главы СССР , «американская разведка намеренно преувеличивала военный потенциал Советского Союза с тем, чтобы администрация смогла проводить через конгресс новые ассигнования на «оборону»:

«Нас же сознательно запугивали СОИ, в данном случае явно преувеличивая ее опасность для СССР. Уверяли, что это чисто оборонительный проект, хотя мы знали (потом американцы это признали), что предусматривались и наступательные функции…»

Такого же мнения придерживался и Сагдеев: «Главное, что нас пугало, — не американские идеи, а то, что наш собственный военно-промышленный комплекс с таким рвением ухватится за возможность создания нашего отечественного варианта «звездных войн», что мы погрязнем в этом болоте».

Руководитель СССР, работавший до этого в системе КГБ, Юрий Андропов был уверен, что СОИ не является блефом. Как пишет в своей книге о временах «От Коллонтай до Горбачева» Андрей Александров-Агентов, программа была рассчитана на то, чтобы «обезоружить» СССР. «И особо подчеркните, что Рейган лжет, когда говорит о советской угрозе», — вспоминает в своей книге советский международник Виталий Журкин.

Понимая, что противостоять новой программе нужно не в лобовую, советские специалисты начали готовить «ассиметричный ответ» СОИ.

Правда, в СССР также раздавались голоса ученых, которые считали, что столь сложная система работать не будет — такого мнения придерживался, например, академик . Комиссия академика, созданная еще при Андропове, пришла к заключению, что эта система эффективно работать не будет.

После ухода из жизни Андропова определенные шаги к стабилизации ситуации были сделаны его сменщиком Константином , команда которого предложила американцам переговоры по демилитаризации космического пространства. Предложение было принято — американская сторона понимала, что за счет пока несуществующих «звездных войн» сможет добиться от СССР больших уступок.

К тому же Рейгану, у которого вовсю шла предвыборная гонка, хотелось перетянуть на себя голоса демократов, выступавших против гонки вооружений. В январе 1985 года СССР и США на встрече глав внешнеполитических ведомств и Джорджа Шульца договорились провести переговоры по всему спектру ядерных проблем. Однако смерть Черненко затормозила эти планы.

Переговоры пришлось продолжать уже команде Горбачева, которого также пытались убедить в бесперспективности СОИ. Так, маршал Сергей Ахромеев уверял генсека, что Рейган «блефует». Но не только потенциальная опасность СОИ, но и более реальная угроза американских ракет в Европе заставила СССР пойти на переговоры с США, которые привели к ликвидации ракет по договору РСМД, который и сегодня является краеугольным камнем международной безопасности.

Сейчас все больше исследователей считают, что программа СОИ, на которую были потрачены миллиарды долларов, оказалась обманом, однако, как отмечал в 2009 году , она помогла «выиграть холодную войну». Стороны ее прекратили, однако после того как одна из них исчезла, другая в одностороннем порядке объявила себя победителем.

То, чем планировалось втоптать в прах красную империю...

Современное поколение мало что помнит (а скорее всего просто не знает) о существовавшей в 1980-е годы программе Стратегическая Оборонная Инициатива. В английском варианте она звучала как Strategic Defense Initiative или сокращенно SDI. В Советском Союзе прижилось другое название – СОИ.

Так вот, с 23 марта 1983 года этой СОИ пугали как советских, так и американских граждан. Но если в первом случае это означало нарушение паритета в противоракетной обороне, то во втором “советская ядерная угроза” вышла на новый качественный уровень.

Для людей незнакомых с СОИ проведу краткий ликбез. Смысл программы, инициированной МО США и администрацией президента Р.Рейгана, заключался в развертывании на орбите целой армии спутников, назначением которых было уничтожение советских баллистических ракет. То, что советские ракеты неприменно отправятся к США американцев убеждали уже давно, но именно “рейгановцы” убедили всех в том, что это неизбежно. Фильмы вроде “Красного рассвета” (1984) как бы ненавязчиво предупреждали обывателей, что расслабляться категорически нельзя.

Прорабатывалось сразу несколько вариантов оборонительных систем, включая противоракеты наземного и космического базирования, но самым одиозным проектом были конечно же боевые лазеры(!) Часть этих разработок была реализована в виде прототипов, но до уровня полноценных испытаний в космическом пространстве дошли далеко не все из них. Помню, в конце 1980-х гг. в программе “Время” показывали репортаж о несчастном случае на орбите – американский боевой спутник по ошибке сбил спутник связи. Даже компьютерная анимация присутствовала с фактом поражения несчастного “связиста” ракетой.

Но самое главное – были составлены подробные схемы и нарисованы сотни рисунков, красочно изображавших уничтожение баллистических ракет боевыми спутниками. С трибун Конгресса и Сената неоднократно заявлялось, что только с помощью СОИ можно остановить агрессию Советов. На разработки были потрачены миллиарды долларов и…

Как оказалось, всё это было сделано лишь для того, чтобы подорвать экономику СССР, которая новой гонки просто не выдержала. Как это реализовать все разработки по СОИ на техническом уровне американские инженеры-конструкторы представляли себе не очень ясно, хотя этого от них особо не требовалось.

В 1984-1986 гг. в советском правительстве возобладало мнение, что на СОИ требуется адекватно ответить. Несмотря на то, что агентура предупреждала о несостоятельности программы “Звездных войн”, были выделены огромные материальные средства и что интересно, определенный успех был достигнут. В некоторых аспектах советские специалисты даже обогнали американцев, поскольку делали всё всерьёз и надолго. И вот тут последовал новый удар – горбачевская Перестройка…

Впрочем, о СОИ подробно мы расскажем ниже, а пока, как говорится, слайды.

Эта программа предполагала создание мощного противоракетного «зонтика», основные элементы которого находились на околоземной орбите. Главной целью Стратегической оборонной инициативы было завоевание полного господства в космическом пространстве, которое бы позволило уничтожать советские баллистические ракеты и боевые блоки на всех этапах их траектории. «Кто владеет космосом, тот владеет миром», - любили повторять защитники этой программы.

Стратегическая оборонная инициатива так и не была реализована на практике. Масштаб технических проблем, вставших перед разработчиками, заставил американское руководство тихо свернуть программу через десять лет после ее эффектной презентации. При этом она не дала практически никаких реальных результатов. Суммы, потраченные на реализацию «Звездных войн», впечатляют: некоторые эксперты считают, что СОИ обошлась американскому налогоплательщику в 100 млрд долларов .

Естественно, что в ходе работ над программой были получены и отработаны новые технологии и конструкторские решения, однако, учитывая объем вложений и широкую пиар-кампанию, это выглядит явно недостаточно. Многие наработки позже были использованы при создании существующей системы ПРО США. Главное, что поняли американские конструкторы и военные – на современном уровне развития технологий нетрадиционные способы перехвата МБР не являются эффективными. Поэтому нынешняя противоракетная оборона строится на старых проверенных противоракетах. Лазеры, рельсотроны, спутники-камикадзе и сегодня являются скорее любопытной экзотикой, чем реальным и эффективным оружием.

Советские ученые неоднократно сообщали руководству о невозможности реализации программы СОИ , но кремлевские старцы попросту не захотели их слушать. Так что если рассматривать Стратегическую оборонную инициативу, как масштабный блеф американских спецслужб (это любимая тема отечественных конспирологов), то эта стратегия действительно удалась. Однако, вероятно, что истина несколько сложнее. Вряд ли США стали бы затевать такую дорогостоящую программу, только чтобы разорить Советский Союз. Она принесла значительные политические бонусы президенту Рейгану и его команде, а также огромные барыши в карман воротилам из военно-промышленного комплекса. Так что об отсутствии реальных результатов Стратегической оборонной инициативы, наверное, мало кто горевал.

История программы СОИ

Разработка систем противоракетной обороны началась практически сразу после окончания Второй мировой войны. Советский Союз и США по достоинству оценили эффективность немецкого «оружия возмездия» - ракет « » и « », поэтому уже в конце 40-х годов в обеих странах занялись созданием защиты от новой угрозы.

Первоначально работы носили больше теоретический характер, так как первые боевые ракеты не обладали межконтинентальной дальностью и не могли поражать территорию потенциального противника.

В 1972 году между СССР и США был подписан важнейший документ – Договор об ограничении систем противоракетной обороны, который и сегодня является одной из основ международной ядерной безопасности. Согласно этому документу, каждая из сторон могла развернуть только две системы ПРО (позже количество было уменьшено до одной) с максимальным боезапасом в сто противоракет. Единственная советская система ПРО защищала столицу страны, а американцы прикрыли противоракетами район дислокации своих МБР.

Смысл этого договора заключался в том, что, не имея возможности создать мощную систему противоракетной обороны, каждая из сторон была беззащитна перед сокрушительным ответным ударом , и это являлось лучшей гарантией от необдуманных решений. Это называется принцип взаимного гарантированного уничтожения , и именно он уже много десятилетий надежно бережет нашу планету от ядерного Армагеддона.

Советский ответ «Звездным войнам»

Естественно, что активность американцев была сразу же замечена высшим советским руководством и воспринята им, мягко говоря, нервно. В СССР приступили к подготовке «асимметричного ответа» на новую американскую угрозу. И, надо сказать, что на это были брошены лучшие силы страны. Основную роль в его подготовке сыграла группа советских ученых под руководством вице-президента Академии наук СССР Е. П. Велихова.

Также против орбитальных станций группа Велихова предлагала использовать металлическую шрапнель, запущенную на орбиту, а для борьбы с лазерами – аэрозольные облака, поглощающие излучение.

Однако главным было другое : на момент объявления президентом Рейганом о создании программы СОИ у Советского Союза и США было по 10-12 тыс. ядерных боезарядов только на стратегических носителях, которые даже теоретически нельзя остановить никакой противоракетной обороной даже в наши дни . Поэтому, несмотря на широкую рекламную кампанию новой инициативы, американцы так и не вышли из Договора по ПРО, а «Звездные войны» тихо канули в Лету в начале 90-х.

Копия чужих материалов

Ознобищев Сергей Константинович

Потапов Владимир Яковлевич

Скоков Василий Васильевич

В данной небольшой работе освещен ряд страниц истории формирования концепции и конкретных программ «асимметричного ответа» СССР на «Страте-гическую оборонную инициативу» президента Р. Рейгана в 1980-е годы. Многие положения этих программ сохраняют свою значимость и в современных условиях, о чем также говорится в этой работе.

Публикация предназначена для специалистов по управлению в политико-военной и военно-технической сфере, для использования в учебном процессе в гражданских и во-енных вузах, для всех интересующихся политико-военными и военно-техническими проблемами.

Одним из наиболее интересных примеров комплексной стратегии политико-военного плана (включавшей в себя дипломатическую, политико-пропагандистскую активность и конкретные программы развития систем вооружений и научно-технической базы под них) является стратегия «асимметричного ответа» на американскую программу «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ), выдвинутую президентом США Рональдом Рейганом в 1983 г.

Рейган 23 марта 1983 г. предложил создать систему, которая могла бы «перехватить и уничтожить стратегические баллистические ракеты прежде, чем они достигнут нашей территории или территории наших союзников». Рейган призвал американских ученых и инженеров в ускоренном порядке «создать средства, которые лишили бы ядерное оружие его мощи, сделали бы его устаревшим и ненужным» .

Объявив о том, что задача НИОКР по программе СОИ состоит в том, чтобы сделать ядерное оружие «устаревшим и ненужным», высшее государственное руководство США для будущей системы противоракетной обороны поставило сверхзадачу, реализация которой подрывала бы все основы стратегической стабильности, сложившейся в мире.

Двумя днями позже Белый дом издал Президентскую директиву по национальной безопасности № 85, которая предусматривала административное и финансовое обеспечение программы СОИ. В частности, этой дирек-тивой учреждался Исполнительный комитет по оборо-нительным (противоракетным) технологиям.

Выдвижение президентом Рейганом «Стратегической оборонной инициативы» было воспринято значительной частью высшего советского руководства не просто негативно (как она вполне того заслуживала), но весьма нервно, чуть ли не истерично. Как писал в своих воспоминаниях академик Г. А. Арбатов, президент США Р. Рейган, оценивая такую реакцию советских руководителей, считал, что «...не может быть уже так плохо оружие, против которого столь ожесточенно протестуют русские». По обоснованной оценке Г.А.Арбатова, такой всплеск истерии с советской стороны только убеждал Вашингтон, что «мы СОИ боимся» . Она рушила только-только сложившуюся картину мира, в котором с таким трудом удалось обеспечить определенное бипо-лярное равновесие и стабильность. Далеко не молодое руководство страны вначале просто не понимало, чего хотел и добивался Рейган.

Со своей стороны, Рональд Рейган был фигурой далеко неоднозначной. Многие эксперты и политики запомнили его как президента, назвавшего СССР «империей зла». Для других он памятен как президент, предпринявший заметные усилия для налаживания отношений с Москвой и для продвижения по пути контроля над вооружениями. Как оказалось впоследствии, Рейган писал рукописные обращения ко всем лидерам СССР, которые в тот период времени быстро сменяли друг друга, с предложением о личной встрече. Формат для общения между лидерами государств был для советских руководителей и аппарата более чем непривычным. По разным причинам, в том числе и идеологического характера, советские лидеры до М. С. Горбачева на призывы Рейгана не отвечали. В аппарате Михаила Сергеевича это уже полученное непривычное послание нашли только после уведомления, которое пришло с американской стороны.

Один из авторов этой работы был приглашен и присутствовал на десятилетии встречи Рейгана и Горбачева в Рейкьявике. Участвовавшие во встрече помощники президента Рейгана подтвердили, что в ходе беседы «с глазу на глаз» Горбачев «уговорил» главу Белого дома на необходимость перехода к безъядерному миру. Правда, упорство неофита, с которым президент США цеплялся за сохранение и развитие программ широкомасштабной противоракетной обороны (ПРО) с элементами космического базирования, не позволило хотя бы приступить к реализации этой масштабной задачи.

Многое здесь объясняется именно некомпетентностью самого Рейгана, в прошлом - неплохого киноактера, в столь сложных военно-технических вопросах, как теперь сказали бы, имеющих «инновационный характер». Президент попал под влияние таких видных авторитетов, как «отец американской водородной бомбы» Эдвард Теллер, его близкий соратник физик Лоуэлл Вуд, другие «пропоненты» СОИ. Рейгану (как, во многом, и Дж. Бушу-младшему сегодня) показалось, что возможны чисто технические решения проблем обеспечения безопасности. И все же американский президент под давлением меняющихся геополитических реалий, аргументов и активных предложений нашей стороны (во многом обеспеченных скоординированными действиями содружества видных отечественных и американских ученых) прошел значительный путь в своей политической эволюции.

Трансформация подходов Рейгана к решению кардинальных проблем обеспечения безопасности является наглядным примером того, что может произойти при согласованном и комплексном воздействии, во многом инициированном другой стороной. Забегая вперед, следует обратить внимание и на достигнутый в конечном итоге результат - программа СОИ так и осталась нереализованной в своем «полноценном виде». Под влиянием критики извне и изнутри страны со стороны признанных авторитетов научного мира и видных политиков конгресс США прибег к своей излюбленной для подобных случаев практике и стал регулярно сокращать выделение запрашиваемых средств на наиболее одиозные и дестабилизирующие проекты.

Одной из важнейших составляющих нашего ответа на идею создания широкомасштабной ПРО с элементами космического базирования, сыгравшей ключевую роль в «разрушении СОИ», несомненно, был так называемый «асимметричный ответ». Идея асимметричных действий со стороны России на те или иные действия США, которые могут нарушить стратегическую стабильность, военно-стратегическое равновесие, в последние годы стала едва ли не центральной в официальных заявлениях российских государственных руко-водителей, военачальников.

Предыстория формулы асимметричных действий, асимметричного ответа на те или иные действия «оппонента» связана прежде всего с тем, что было сделано в СССР в 80-е гг. прошлого столетия перед лицом рейгановской программы «Стратегическая оборонная инициатива», прозванной журналистами программой «звездных войн». Это была малоизвестная для широких кругов нашей общественности эпопея, длившаяся на протяжении целого ряда лет.

27 марта 1983 г. министр обороны США Каспар Уайнбергер учредил, основываясь на рекомендациях спе-циального комитета, Организацию по осуществлению СОИ (SDIO) во главе с генерал-лейтенантом Джеймсом Абрахамсоном. Были определены направления, по кото-рым должны идти исследования. Речь, в частности, шла:

о разработке приборов для обнаружения, сопро-вождения, селекции и оценки степени поражения стратегических ракет в любой из фаз их полета на фоне ложных целей и помех;
о разработке ракет-перехватчиков стратегических МБР и БРПЛ другой стороны;
об исследованиях в области создания различных разновидностей оружия, в том числе направленной передачи энергии (лучевого оружия);
о создании развернутых в космосе спутников-перехватчиков МБР и БРПЛ;
о разработке качественно новых систем управления и связи;
о создании электромагнитных пушек;
о разработке более мощной по сравнению с космическим кораблем «Шаттл» транспортной космической системы.

Вскоре принятая руководством США ниокровская программа начала интенсивно реализовываться, особенно в части всякого рода демонстрационных испытании» .

Компоненты «асимметричной стратегии» советской стороны разрабатывались в ряде научно-исследовательских центров страны - как в Академии наук СССР, так и в ведомственных НИИ (среди последних особо следует отметить разработки ЦНИИмаш Министерства общего машиностроения СССР во главе с Ю. А. Мозжориным и В. М. Суриковым; ЦНИИмаш при этом тес-но взаимодействовал с 4-м ЦНИИ Минобороны, рядом других научно-исследовательских институтов МО СССР, а также с институтами АН СССР) .

Концепция «асимметричного ответа», а тем более конкретные программы этого плана реализовывались, преодолевая большие препятствия, ибо в нашей стране сложилась традиция преимущественно симметричных действий, действий «острие против острия». И эта традиция во всей полноте проявила себя тогда, когда в СССР дебатировался вопрос о том, как отвечать на рейгановские «звездные войны».

Сущность «асимметричного ответа» сводилась прежде всего к тому, чтобы в самых тяжелых условиях, при развертывании США многоэшелонной противоракетной обороны с использованием многообразных, в том числе упомянутых «экзотических» средств противоракетной обороны (включая различные виды оружия направленной передачи энергии - ускорители нейтральных частиц, лазеры на свободных электронах, эксимерные лазеры, рентгеновские лазеры и пр., электродинамические ускорители массы (ЭДУМ) - «электромагнитные пушки» и др.). обеспечить возможность советским ракетно-ядерным средствам в ответном ударе нанести «неприемлемый ущерб» агрессору, тем самым убедив его отказаться от упреждающего (превентивного) удара. (Вопрос о превентивном ударе - это «проклятый» вопрос баланса сил, писал (в 1990 г.) в одной из своих записок академик Ю. А. Трутнев .) Для этого рассматривались самые разнообразные сценарии массированного при-менения Советским Союзом ракетно-ядерного оружия первым с попыткой максимально действенных обезоруживающих и «обезглавливающих» ударов, выводящих из строя прежде всего стратегические ядерные средства США и их систему управления. Важную роль при этом играло моделирование с использованием ЭВМ.

Видную, если не главную, роль в принятии решения в конечном итоге в пользу формулы «асимметричного ответа» сыграла группа советских ученых во главе с крупным физиком-ядерщиком, вице-президентом Академии наук СССР Евгением Павловичем Велиховым, курировавшим в то время по академической линии в числе прочих вопросов фундаментальные и прикладные исследования в интересах обороны. Открытой частью этой группы был созданный Велиховым (по одобрению высшего руководства СССР) Комитет советских ученых в защиту мира, против ядерной угрозы - сокращенно КСУ.

Длительное время Велихов работал в Институте атомной энергии (ИАЭ) им. Курчатова - в головном институте всей советской атомной промышленности. Это была крупная, мощная научно-исследовательская организация, обладавшая учеными и инженерами самых различных специальностей. Особенностью ИАЭ (в 1992 г. он преобразован в Российский научный центр «Курчатовский институт») было и остается то, что его специалистами не только разрабатываются, но и воплощаются, как говорится, в металл сверхсложные технические системы, среди которых, в частности, реакторы для атомных подводных лодок. Уже в 36 лет Велихов стал заместителем директора ИАЭ по научной работе. В 33 года он стал членом-корреспондентом АИ СССР, а в 39 лет - действительным членом (академиком) АН СССР, В 1975 г. он стал руководителем советской термоядерной программы.

Широкий диапазон знаний Велихова, его глубокое понимание проблем фундаментальной и прикладной науки, сложнейших систем вооружений способствовали тому, что он оказался одним из лидеров отечественного академического сообщества, кто поставил ребром вопрос о развитии информатики в нашей стране. Он известен как глубоко образованный человек и в гуманитарной сфере - в области истории, экономики, русской и зарубежной литературы.

Е. П. Велихов - это блестящий разносторонний ученый, который добился крупных научных и практических результатов в нескольких областях. Следует отметить в числе прочих его достижений крупные результаты, полученные под его руководством, в разработке мощных лазеров. Глубокое понимание того, что способна и что не способна делать лазерная техника, другие виды потенциального оружия направленной энергии, оказалось весьма ценным для разработки программы «анти-СОИ».

Хотя Велихов и не занимался как ученый вопросами, связанными с ядерными боеприпасами, он хорошо разбирался в стратегических ядерных вооружениях, в системах ПВО и ПРО. Большую роль сыграл Велихов в развитии информатики в нашей стране. Уже в концу 1970-х гг. здесь у СССР складывалось значительное отставание от США, Японии и других западных стран в информационно-коммуникационной сфере. Сказывались ряд стратегических ошибок в разви-тии электронно-вычислительной техники, сделанных советским руководством еще в 1960-е гг., когда было, в частности, решено копировать американскую вычислительную технику компании «IBM», вместо того чтобы продолжать собственные исследования и разработки, воплотившиеся ранее в такие известные ЭВМ, как «Стрела» и «БЭСМ-6».

Внося предложения по конкретным элементам советской программы «анти-СОИ», Велихов прежде всего заботился о том, чтобы развивалась информационно-аналитическая составляющая советского «асимметричного ответа». Во многом благодаря этим решениям были заложены основы возрождения отечественных разработок в области суперЭВМ общего назначения, вылившегося, в частности, в создание машин серии СКИФ, включая 60-терафлопную суперЭВМ «СКИФ-МГУ». Основной разработчик машин серии «СКИФ» - Институт программных систем РАН, созданный Велиховым в первой половине 1980-х гг. в рамках программы «асимметричного ответа».

Велихова смог но достоинству оценить занявший после смерти Л.И.Брежнева в 1982 г. пост Генерального секретаря ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов, к которому Евгений Павлович получил прямой доступ. Хорошие отношения у Велихова сложились с министром общего машиностроения О.Д.Баклановым и с главкомом Войск ПВО страны А. И. Колдуновым (в ведении которого находились и вопросы ПРО).

«Правой рукой» в «группе Велихова» был А. А. Кокошин, занимавший в то время пост заместителя директора Института США и Канады АН СССР (ИСКАН). До назначения на этот пост А. А. Кокошин был руководителем отдела военно-политических исследований этого института, став преемником легендарного генерал-лейтенанта М.А.Милыштейна. Михаил Абрамович в свое время успел побывать в роли и.о. руководителя разведки Западного фронта (под командованием Г. К. Жукова в 1942 г), начальника кафедры разведки Военной академии Генерального штаба ВС СССР. Милыптейн был автором целого ряда интересных трудов по военно-стратегическим и военно-историческим вопросам, сохранивших свою значимость и по сей день.

Одним из «гуру» упомянутого отдела был генерал-полковник Н. А. Ломов, занимавший в свое время пост начальника оперативного управления Генерального штаба ВС СССР - заместителя начальника Генерального штаба ВС СССР. В ходе Великой Отечественной войны Н.А. Ломов, работая в должности заместителя начальника Оперативного управления ГШ ВС СССР, не раз лично докладывал Верховному главнокомандующему (И. В. Сталину) обстановку на фронтах, непосредственно участвовал в разработке планов крупнейших стратегических операций. Ему довелось поработать под началом таких выдающихся военачальников, как А. И.Антонов, А. М. Василевский, С. М.Штеменко. Позднее Н. А. Ломов, настоящий русский военный интеллигент, длительное время возглавлял кафедру стратегии Военной академии Генерального штаба ВС СССР. Мильштейн и Ломов были лично хорошо знакомы со многими высшими военачальниками Советского Союза и имели представление о реальном опыте Красной армии, советских Вооруженных Сил и во время Великой Отечественной войны, и в послевоенные десятилетия - о таком опыте, о котором в то время невозможно было прочитать ни в открытой, ни в закрытой литературе.

В отделе работали многие видные военные и гражданские специалисты, в том числе откомандированные из различных подразделений Генерального штаба ВС СССР. Среди них выделялись генерал-майор В. В. Ла-рионов (на деле главный автор известного в свое время труда «Военная стратегия» под редакцией Маршала Советского Союза В.Д.Соколовского), полковники Л. С. Семейко, Р. Г. Тумковский, капитан первого ранга В. И. Бочаров и др. Ярко проявили себя и пришед-шие в гуманитарную область «технари» - М. И. Гёрасев и А. А. Коновалов (выходцы из МИФИ и МВТУ соот-ветственно) .

Особое место в этом отделе принадлежало выпускнику МВТУ им. Н. Э. Баумана, к. т. н. А. А. Васильеву, блестя-щему специалисту по ракетно-космической технике, пе-решедшему в ИСКАН с высокой должности в «королевской фирме» в Подлипках (сейчас г. Королев Московской области, НПО «Энергия»). А.А.Кокошин, как и А. А. Васильев, окончил факультет приборостроения Бауманского высшего технического училища по кафедре радиоэлектроники, славившегося не только сильной инженерной подготовкой, но и общенаучной - по физике, математике, теории больших систем и др. Бауманское образование Кокошина включало и спецкурсы, которые вели в МВТУ по кибернетике, по теории построения сложных технических систем академик А. И. Берг и его соратник адмирал В. П. Боголепов, а также участие Кокошина в ряде масштабных проектов бауманского Студенческого научно-технического общества имени Жуковского.

Благодаря привлечению к работе в отделе военно-политических исследований специалистов по военно-стратегическим вопросам, вооружениям и военной технике, офицеров, хорошо разбиравшихся в наземной, морской и авиационной составляющих советских стратегических ядерных сил, физиков, историков-политологов, экономистов, специалистов по международно-пра-вовым вопросам, отдел был способен решать крупные прикладные и теоретические вопросы на стыках различных дисциплин. В целом отдел военно-политических исследований ИСКАН к началу 1980-х гг. оформился в уникальный междисциплинарный коллектив, каких, к сожалению, очень мало было в нашей стране, в наших научно-исследовательских институтах с высокой степенью сегментированности, специализации.

Став заместителем директора ИСКАН, Кокошин продолжал много заниматься военно-политическими проблемами, курируя непосредственно и отдел военно-политических исследований. В подчинении Кокошина находилась и специальная лаборатория компьютерного моделирования, возглавлявшаяся известным специалистом по искусственному интеллекту к. ф.-м. н. В. М. Сергеевым, который позднее стал доктором политических наук. Ставки для сотрудников этой лаборатории и самые современные по тому времени компьютеры выделил Е. П. Велихов как вице-президент АН СССР.

Г А. Арбатов, будучи «чистым гуманитарием» (он окончил МГИМО МИД СССР), поддержал инициативу Кокошина, в результате чего возникло совершенно нетипичное для преимущественно политологического академического института подразделение. Разработанные лабораторией Сергеева модели обеспечения стратегической стабильности для различных составов группировок сил и средств сторон, с системами противоракетной обороны различной «плотности» и эффективности, передавались для использования в Генеральный штаб ВС РФ и другие «заинтересованные» организации. Важной стала работа В. М. Сергеева «Подсистемы боевого управления космической противоракетной системы США» , опубликованная в открытом варианте в 1986 г. Позднее многие ее положения появились в работах других отечественных специалистов (в том числе без ссылок на В. М. Сергеева) .

Среди подразделений ИСКАН, курировавшихся Кокошиным, был и отдел систем управления, который не только изучал американский опыт корпоративного и государственного управления, но и вел ряд проектов развития систем управления в СССР.

К концу 1980-х гг. появилось несколько работ А.Г.Арбатова (работавшего в ИМЭМО РАН), А. А. Кокошина, А. А. Васильева по теоретическим и прикладным вопросам стратегической стабильности в ядерной сфере, не утративших своей значимости и в наше время.

Бауманское образование с добавлением спецкурса мехмата МГУ, который читался па кафедре радиоэлектроники, позволяло Кокошину формулировать такие задачи для компьютерного моделирования стратегической стабильности, которые всегда подлежали алгоритмизации. Целый ряд вербальных формул по тем или иным компонентам общей «макроформулы» стратегической стабильности оттачивались им вместе с к. т.н. А. А. Васильевым.

Роль этого яркого, безвременно ушедшего из жизни ученого следует отметить особо. Васильев сочетал в себе знания и богатый опыт, полученные в абсолютно «закрытых» в советские времена сферах деятельности, и особый талант, позволяющий не только мгновенно схватывать важнейшие элементы из новой для него сферы международных военно-политических отношений, но и проверять их на «поселке» известных ему практических реалий. Эти качества быстро выдвинули Васильева в первый ряд экспертов того времени. С ним советовались, к его мнению прислушивались.

Крайне важен был его вклад в революционный для своего времени доклад по стратегической стабильности , в другие издания Комитета.

Эти работы были не просто новаторскими - их выход сопровождался преодолением атмосферы «псевдосекретности», на страже которой бдительно стояли органы цензуры. Каждое новое слово, даже предметно и доказательно критикующее СОИ, давалось с трудом. Ничего подобного докладам Комитета отечественные политики, эксперты и общество до той поры не видели.

Не случайно приводившиеся в работах оригинальные формулы и расчеты, доказывавшие несостоятельность обеспечения эффективной защиты с помощью широкомасштабной ПРО с элементами космического базирования, рассматривались зарубежными экспертами буквально через увеличительное стекло. Во время одного из ежегодных семинаров по проблемам безопасности, которые собирал и продолжает собирать итальянский ученый-физик Антонио Дзикики в г. Эриче, Лоуэлл Вуд заявил, что расчеты неверны, система, все-таки, будет эффективной и что он назавтра собирает прессу для того, чтобы дезавуировать «политизированные» выкладки советских ученых .

Представлявший на семинаре нашу страну А. Васильев за ночь смог вывести новые формулы, еще раз доказывавшие неэффективность подобных космических средств перед лицом возможных советских контрмер, значительно более дешевых, чем сама американская ПРО. Лоуэлл Вуд уже ничего не смог этому противопоставить. Так высокий уровень компетентности, глубокие знания и способности этого яркого ученого еще раз подтвердили компетенцию отечественной науки.

Ломов, Ларионов и Мильштейн обратили внимание Кокошина на труды забытого в то время выдающегося русского и светского военного теоретика А. А. Свечина репрессированного в 1938 г., а затем, после XX съезда КПСС, полностью реабилитированного). В трудах Свечина содержались идеи и конкретные формулы асимметричных стратегий для разных периодов истории. Как считает сам Кокошин, в формировании «идеологии асимметричности» для него важную роль сыграл трактат выдающегося древнекитайского теоретика и стратега Сунь Цзы - как в военно-техническом, так и в политике психологическом измерении. Этот трактат, по словам Кокошина, «пронизан духом асимметричности». Идеи асимметричности легли в основу серии научно технических отчетов, подготовленных «группой Велихова». Позднее появились оригинальные работы Кокошина по проблемам стратегической стабильности на уровне сил и средств общего назначения.

ИСКАН занимал особое место в системе аналитиче-ского обеспечения советского руководства. Этот институт был создан в 1968 г. решением Политбюро ЦК КПСС. Надо сказать, что включение научно-исследовательских институтов в процесс выработки решений, специальное создание институтов «по направлениям» внешней политики было характерной чертой того времени. Такая схема обеспечивала высокий уровень аналитической проработки внешнеполитических акций. К тому же, подобные институты и их представители подчас выполняли деликатные «неофициальные» внешнеполитические миссии (например, «прокачки» каких-либо внешнеполитических позиций - определение возможной реакции другой стороны), которые не могли на себя взять официальные лица.

Особо тесные отношения у директора института Г. А. Арбатова на протяжении многих лет были с Ю.В.Андроповым - с тех пор, когда Андропов стал секретарем ЦК КПСС ответственным за работу с соцстранами, а Аратов входил в группу консультантов отдела ЦК КПСС работе с соцстранами (штатная должность в цековском аппарате) при Андропове. Сын Ю. В. Андропова Игорь Юрьевич, работавший в Управлении планирования внешнеполитических мероприятий (УПВМ) Ml СССР, по совместительству работал в отделе военно-политических исследований «у Кокошина» старшим научным сотрудником. В 1983 г. Ю.В.Андропов, будучи уже Генеральным секретарем ЦК КПСС, планировал ввести у себя должность помощника по национальной безопасности; И. Ю. Андропов рекомендовал ему на эту должность А. А. Кокошина. В конце 1983 г. предполагалось представление Кокошина генсеку, но оно не ее стоялось. Состояние здоровья Юрия Владимировича резко ухудшилось. В феврале 1984 г. он умер.

Сам Г. А. Арбатов - офицер-фронтовик, закончивший службу в должности начальника разведки артиллерийского полка гвардейских минометов («катюши») в звании капитана, высокообразованный выходец из московской интеллигентской семьи. Одной из особенностей Арбатова было то, что он, будучи человеком преимущественно либеральных (по стандартам того времени) взглядов, политиком и ученым-обществоведом, вполне терпимо относился и к сотрудникам своего института, которые стояли на сравнительно консервативные позициях (к числу которых относились, безусловно) считавшийся «ястребом» генерал-полковник Н. А. Ломов и целый ряд других военных и гражданских исследователей ИСКАН). Ученые ИСКАН, занимающиеся военно-политическими вопросами, имели хороший творческий контакт с группой своих коллег из Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР во главе с А. Г. Арбатовым, сыном Г.А.Арбатова. У Арбатова-младшего не было инженерного или естественнонаучного образования, но он во многих работах продемонстрировал серьезные знания американских программ вооружений, механизмов принятия военно-политических решений в США.

Его знания в вопросах военной стратегии, в военно-технических аспектах были очень глубоки, что крайне помогло ему впоследствии, когда он на протяжении ряда лет был заместителем председателя Комитета ГД РФ по обороне. К середине 1980-х гг. он, несмотря на молодой возраст, уже был автором нескольких фундаментальных монографий. Среди коллег Арбатова-младшего по ИМЭМО, занимавшихся проблемами стратегической стабильности, можно выделить, прежде всего, А. Г. Савельева.

У отдела военно-политических исследований и лаборатории компьютерного моделирования ИСКАН установилось хорошее взаимодействие и с целым рядом видных отечественных ученых-естественников, занимавшихся оборонной проблематикой. Многие вопросы моделирования рассматривались в творческом контакте с Вычислительным центром АН СССР во главе академиком Н. Н. Моисеевым, входившим в состав группы Велихова». Активно в работу по анализу проблем стратегической стабильности, связанных с СОИ открытой, несекретной части этой работы), включились ряд ученых Института космических исследований (ИКИ) АН СССР во главе с академиком Р. 3. Сагдеевым.

Этот известный ученый с мировым именем руководил работой КСУ на протяжении целого ряда лет - во второй половине 1980-х гг. Потенциал фундаментальных знаний о космосе и космической деятельности, наработанный в институте, придал дополнительное измерение работам Комитета, а здание ИКИ стало местом проведения серьезных экспертных встреч, как между российскими учеными, так и с их зарубежными коллегами. Сагдеев внес значительный вклад в обоснованную критику «рейгановского подхода» к противоракетное обороне, в проработку, развитие и продвижение apгументации представителей отечественной науки.

Среди других ученых ИКИ можно отметить С. Н. Родионова и О. В. Прилуцкого - известных и авторитетных в своей среде ученых-физиков, хорошо разбиравшихся в лазерах и в ускорителях элементарных частиц. (Как-то в ходе одной из советско-американских встреч ученых по проблемам стратегической стабильности одни из крупнейших американских ученых-физиков Вольфганг Панофски сказал о С. Н. Родионове, с которых он встречался еще на семинарах в Сибирском отделении АН СССР: «Это сильный физик».) Так что имелись с этой стороны хорошие предпосылки для формирования и эффективного функционирования в рамках «группы Велихова» междисциплинарного коллектива который мог бы во всей необходимой полноте, комплексности рассматривать вопросы, связанные с политикой СССР применительно к проблеме «Стратегической оборонной инициативы» Рональда Рейгана.

Особенно тесные отношения у Кокошина установились с первым заместителем председателя Комиссии по военно-промышленным вопросам Совмина СССР (ВПК) В. Л. Кобловым (ВПК на протяжении нескольких десятилетий размещалась в одном из административных зданий в Кремле, что подчеркивало ее особую значимость в системе власти в СССР; «перестройщики» перевели ее в здание на площади Маяковского).

В 1990-е гг. Кокошин ратовал за воссоздание ВПК в РФ, что было, в конце концов, и сделано в нынешнем десятилетии. Однако ВПК от Правительства РФ не получила тех распорядительных функций и той экспертной мощи, которыми обладала ВПК СМ СССР.

Решение проблемы формирования программы «анти-СОИ», обеспечения ее эффективного политико-психологического воздействия на американскую сторону требовало от «группы Велихова» и публичных выступление как перед отечественной аудиторией, так и перед зарубежной. Так, Велихов вместе с Кокошиным организовал первое выступление по телевидению выдающегося советского физика-оружейника, трижды Героя Социалистического Труда академика Юлия Борисовича Харитона, на протяжении долгого времени возглавлявшего саровский ядерный центр («Арзамас-16»), до этого бывшего практически полностью засекреченным ученым, известным сравнительно узкому кругу лиц. Bыступление «тройки» Велихов-Харитон-Кокошин было призвано и разъяснить собственным гражданам смысл действий СССР по обеспечению стратегической стабильности, и дать соответствующие сигналы Западу, Харитон был, безусловно, как теперь говорят, «знаковой фигурой». Творец советского термоядерного opужия Ю.Б. Харитон здесь как бы противостоял упоминавшемуся Эдварду Теллеру - одному из главных инициаторов рейгановской «Стратегической оборонной инициативы». Так что вовлечение Харитона в этот процесс в публичном варианте было очень важным шагом Велихова.

В 1987 г. на международном форуме «За безъядерный мир, за международную безопасность» в Москве ее состоялась публичная дискуссия по проблемам стратегической стабильности между А. А. Кокошиным и академиком А. Д. Сахаровым, о чем Андрей Дмитриевич довольно подробно пишет в своих «Воспоминаниях». Нельзя не отметить, что появление Сахарова на этом форуме, да еще выступающего по такой теме, имел тогда большое значение во взаимодействии советских и американских ученых.

Наибольшие расхождения в выступлениях Сахаров и Кокошина касались вопроса о роли наземных о стационарных межконтинентальных баллистических ракет. Сахаров в то время активно выступал с тезисом, что МБР такого рода - это оружие «первого удара», поскольку-де они являются наиболее уязвимой частью стратегической ядерной триады у каждой из сторон. Сахаров говорил о том, что одна МБР с РГЧ ИН «уничтожает несколько ракет» другой стороны. Он заявлял, что сторона, «опирающаяся в основном на шахтные ракеты, может оказаться вынужденной в критической ситуации к нанесению «первого удара»«. Опираясь на эти аргументы, академик Сахаров считал необходимым при сокращении стратегических ядерных арсеналов сторон принять принцип «преимущественного сокращения» МБР шахтного базирования .

Исторически сложилось так, что у СССР именно МБР шахтного базирования составляли львиную долю арсенала СЯС. К тому же (о чем Сахаров, скорее всего, не знал или просто не задумывался) шахтные МБР в СССР были наиболее технически совершенными средствами, и наземный компонент советских СЯС обладал наиболее отработанной системой боевого управления, позволявшей при определенных условиях осуществить ответный, ответно-встречный и даже встречный удар по противнику, осмелившемуся на нападение первым, а нанесение упреждающего (превентивного) удара. Кокошин в ряде своих работ отмечал, что угроза ответно-встречного или встречного удара является дополнительным фактором ядерного сдерживания, говоря в то же время о том, что готовность к такого действиям - дело дорогостоящее и повышающее вероятность случайных или несанкционированных пусков МБР. Призывая в первую очередь сокращать советские МБР шахтного базирования, Сахаров говорил о том, что «возможно часть советских шахтных ракет одновременно с общим сокращением заменить на менее уязвимые ракеты эквивалентной ударной силы (рам ты с подвижным замаскированным стартом, крылатые ракеты различного базирования, ракеты на подводных лодках и т.д.)

Полемизируя с Сахаровым, Кокошин выступил против его тезиса о том, что шахтные МБР являются оружием «первого удара». Эта позиция Кокошина основывалась на предметном знании характеристик различных компонентов стратегических ядерных сил обеих сторон. В том числе Кокошину хорошо был известен целый ряд технических проблем с развитием и морской составляющей советских СЯС. Фактически логика размышлений Сахарова во многих чертах совпадала с аргументацией ряда американских политиков и экспертов, требовавших в процессе ограничения и сокращения стратегических наступательных вооружений прежде всего сокращения советских шахтных МБР, «перекраивания стратегической ядерной «триады» СССР, на что обратили внимание в своих выступлениях ряд авторитетных советских ученых-физиков.

Значительная часть выступления Сахарова на этом форуме была посвящена проблеме СОИ. Сахаров заявил, что «СОИ не эффективна для той цели, для которой она по утверждению ее сторонников, предназначена», поскольку компоненты противоракетной обороны, размещенные в космосе, могут быть выведены из строя «еще на неядерной стадии войны и особенно в момент перехода к ядерной стадии с помощью противоспутникового оружия, космических мин и других средств». Аналогично «будут разрушены многие ключевые объекты ПРО наземного базирования» . В этом выступлении Сахарова содержались и другие аргументы, ставившие под сомнение способность широкомасштабной ПРО обеспечить эффективную защиту от «первого удара». Они во многом совпадали с тем, что было представлено в открытых отчетах «группы Велихова» и в ряде публикаций американских и западноевропейских ученых - противников программы СОИ.

Далее Сахаров заявлял, что ему «кажется неправиль-ным» утверждение противников СОИ о том, что такая система ПРО, будучи неэффективной в качестве обо-ронительного оружия, служит щитом, под прикрытием которого наносится «первый удар», так как является эффективной для отражения ослабленного удара возмездия. Обосновывал он это в терминах, не свойственных ученому-физику: «Во-первых, удар возмездия обязательно будет сильно ослаблен. Во-вторых, почти все приведенные выше соображения неэффективности СОИ относятся и к удару возмездия» .

У «группы Велихова» имелись санкционированные решениями соответствующей «инстанции» активные контакты с американскими учеными, занимавшимися этими же проблемами. Среди них были крупнейшие фигуры - нобелевский лауреат Чарли Таунс, Виктор Вайскопф, Вольфганг Панофски, Пол Доти, Эштон Картер, Ричард (Дик) Гарвин - один из ведущих разработчиков в прошлом американских термоядерных боеприпасов, впоследствии на протяжении многих лет главный советник по науке такого гиганта американской наукоемкой промышленности, как «IBM». К встречам между учеными АН СССР и Национальной академии наук (HAH) CШA подключались бывший министр обороны США Роберт Макнамара, бывший председатель Комитета начальников штабов генерал Дэвид Джоунс и др. Значительную организующую роль сыграл тогдашний президент Федерации американских ученых Джереми Стоун. В качестве практически неизменного эксперта по космосу выступал известный специалист Джон Пайк. В своем подавляющем большинстве эти представители высшего слоя американской технократии были противниками рейгановской широкомасштабной противоракетной обороны, люди, в свое время многое сделавшие для заключения в 1972 г. советско-американского Договора об ограничении систем ПРО.

Одной из составляющих, определившей в конечном итоге оптимальный характер нашего ответа на «программу звездных войн», одновременно сберегшей от раскручивания спирали «гонки космических вооружений», была имевшаяся возможность выхода со стороны первых лиц отечественной группы ученых на руководство страны. Именно эта заложенная концепция того, что американцы зовут «дабл трэк» (что-то вроде понятия «двойной контур» в нашем понимании) помогла убе-речь Москву от скоропалительных и разорительных решений в противоракетной области - пути, на который толкали некоторые отечественные деятели.

В рамках стратегии «асимметричного ответа» на американскую СОИ предусматривался широких комплекс мер как по повышению боевой устойчивости советских CЯС (неуязвимости межконтинентальных баллистических ракет, ракетных подводных крейсеров стратегического назначения, возможностей по выводу из-под потенциального удара стратегической авиации, надежности системы боевого управления СЯС, выживаемости системы государственного управления в целом и др.), и по их способности преодолевать многоэшелонную противоракетную оборону.

В единый комплекс были собраны средства и процедуры военно-стратегического, оперативного и тактического порядка, дающие возможность обеспечить достаточно мощный ответный удар (в том числе глубинный удар) возмездия даже при самых неблагоприятных условиях, сложившихся в результате массированных упреждающих ударов по Советскому Союзу (вплоть до применения системы «мертвой руки», предусматривающей автоматический запуск уцелевших после упреждающего удара противника шахтных МБР в условиях нарушения централизованной системы боевого управления). При этом постоянно имелось ввиду, что все эти средства будут значительно дешевле, чем американская ПРО с космическим эшелоном (эшелонами).

Как отмечал позднее Кокошин, важно было не просто все это разрабатывать и иметь «на черный день» который мог стать «последним днем» для обеих сторон) но и в определенной (дозированной) мере в тот иной момент продемонстрировать оппоненту, используя искусство «стратегического жеста». Причем надо было это делать так, чтобы это выглядело убедительно как для «политического класса» другой стороны, и для специалистов, в том числе экспертов высочайшей квалификации по проблеме стратегической стабильности в целом и по ее отдельным техническим и оперативно-стратегическим компонентам, которые сразу же рас познали бы любые натяжки, элементы дезинформации и т. п. (Следует отметить, что такого рода американское научно-экспертное сообщество по своей численности по ресурсному обеспечению многократно превосходило советскую сторону; нам приходилось это компенсировать повышенной интенсивностью работы.

В закрытых исследованиях по проблемам ядерного сдерживания (институтов Генерального штаба ВС СССР, РВСН, ЦНИИмаш, секции прикладных проблем АН СССР, в «Арзамас-16», в г. Н ежи иске и др.) политико-психологические вопросы затрагивались весьма редко.

Были выявлены ряд особо уязвимых компонентов потенциальной противоракетной обороны США (прежде всего в космических эшелонах), которые могли бы выводиться из строя не только посредством прямого физического поражения, но и средствами радиоэлектронной борьбы (РЭБ). К активным мерам данного вида были отнесены различные средства наземного, морского, воздушного и космического базирования, использующие в качестве поражающего воздействия кинетическую энергию (ракеты, снаряды), лазерные и другие виды высокоэнергетических излучений. Отмечалось, что активные контрмеры особенно эффективны против элементов космических эшелонов противоракетной обороны, которые в течение длительного времени находятся на орбитах с известными параметрами, что значительно упрощает задачу их ней-трализации, подавления и даже полной физической ликвидации.

В качестве активных средств противодействия рассматривались и наземные лазеры большой мощности. Создание таких лазеров существенно проще, чем тех, которые предназначены для космических боевых станций с целью их использования для уничтожения баллистических ракет в полете. В противоборстве «лазер против ракеты» и «лазер против космической платформы» преимущество может быть па стороне последнего варианта. Это объясняется целым рядом факторов. Во-первых, космические боевые станции являются более крупными объектами для лазерного поражения, чем МБР (БРПЛ), что облегчает задачу наведения на них лазерного луча и их поражения. Во-вторых, число таких станций было бы значительно меньшим, чем количество МБР (БРПЛ) или их боеголовок, подлежащих уничтожению во время массированного ракетно-ядерного удара. Это практически снимает проблему сверх быстрого перенацеливания лазерного луча. В-третьих, космические боевые станции находятся в поле зрения наземной лазерной установки в течение длительного времени, что позволяет значительно увеличить время экспозиции (до 10с.), следовательно, снизить требования к ее мощности. Кроме того, для наземных установок гораздо менее существенны присущие космическим системам ограничения по массе, габаритам, энергоемкости, КПД и т. п.

В соответствующем отчете советских ученых делался вывод: «Краткий обзор возможных мер нейтрализации подавления широкомасштабной ПРО с развернутыми в космосе эшелонами ударного оружия показывает, иго далеко не обязательно ставить задачу полного ее уничтожения. Достаточно ослабить такую ПРО путем воздействия на наиболее уязвимые элементы, пробить в этой так называемой обороне «брешь», чтобы сохранить неприемлемую для агрессора мощь ответного удара».

Параллельно с разработками по «асимметричному ответу» на СОИ в рамках деятельности «группы Велихова» велись исследования по проблемам климатических и медико-биологических последствий ядерной войны, а также по мерам адекватного контроля за отсутствием подземных испытаний ядерного оружия. Эти исследования проводились практически параллельно с тем, что делалось в тот период американскими и западноевропейскими учеными, которых очень серьезно встревожила воинственная риторика президента Рейгана, общее ухудшение советско-американских отношений после периода разрядки - периода, когда кооперационными усилиями советской и американской сторон удалось добиться серьезного укрепления стратегической стабильности.

Серьезный научный труд по математическому моделированию климатических последствий ядерной войны был подготовлен группой ученых Вычислительного центра АН СССР во главе с В. А. Александровым (куратором этой работы был директор ВЦ АН СССР академик Н. Н. Моисеев). После загадочного исчезновения В. А. Александрова в Италии эту работу продолжил его коллега Г. Л. Стенчиков.

Немаловажные исследовательские работы по климати-ческим последствиям ядерной войны с натурными экспериментами были осуществлены учеными Института физики земли АН СССР Г. С. Голицыным, А. С. Гинзбургом и др. Что касается медико-биологических последствий ядерной войны, то они анализировались в труде, изданном группой советских ученых во главе с академиком Е. И. Чазовым.

Кстати, сделанные тогда выводы и представленные доказательства наступления «ядерной зимы» актуальны и в наше время. Несомненно, что об этом следует серьезно задуматься тем, кто склонен сегодня рассматривать ядерное оружие как возможное оружие «поля боя».

Авторы концепции «асимметричного ответа» изначально исходили из того, что противостояние двух стратегий в этой важнейшей сфере национальной безопасности СССР и США носит политико-психологический (по терминологии последних лет - виртуальный) характер.

Одна из важнейших задач состояла в убеждении сторонников СОИ в США в том, что любой вариант создания широкомасштабной, многоэшелонной ПРО не даст США сколько-нибудь значимых ни военных, ни политических преимуществ. Соответственно, как отмечает Кокошин, ставилась задача воздействия на «политический класс» США, на американский «истэблишмент национальной безопасности» таким образом, чтобы не допустить выхода США из советско-американского Договора об ограничении систем противоракетной обороны 1972 г., который к этому времени и в политико-психологическом, и в военно-стратегическом плане уже прочно зарекомендовал себя как один из краеугольных камней по обеспечению стратегической стабильности. Он в том числе играл важную роль в предотвращении гонки вооружений в космосе, накладывая важные ограничения на создание тех систем, которые можно было бы использовать как противоспутниковое оружие.

Став в 1992 г. первым заместителем министра обороны России, Кокошин непосредственно имел дело с теми НИОКР, которые были заложены в программы, связанные со стратегией «асимметричного ответа» на СОИ. Среди наиболее известных из них - разработка новейшей межконтинентальной баллистической ракеты, с «легкой руки» Кокошина получившей в 1992 г. наименование «Тополь-М» (с укороченным разгонным участком и различными средствами преодоления ПРО). Так назвать эту систему Кокошин предложил, столкнувшись с явным нежеланием ряда крупных правительственных деятелей финансировать новейшую МБР. Получив название «Тополь-М», в глазах многих эта система выглядела как модернизация уже известного и стоявшего на вооружении на протяжении ряда лет ПГРК «Тополь».

Нельзя не вспомнить о том, какое это было тяжелейшее для нас время после распада СССР. Тогда новой российской властью была разрушена существовавшая десятилетиями система управления оборонно-промышленным комплексом. Минобороны РФ, не приспособленному для этого, пришлось на деле иметь дело напрямую с тысячами предприятий ОПК, да к тому же ОПК, лишившемуся сотен ценнейших НИИ и КБ, заводов, расположенных на Украине, в Белоруссии, Казахстане и в других новых суверенных государствах - бывших республиках СССР. Общая атмосфера в доминировавших в то время правительственных кругах в России отнюдь не способствовала развитию новейших систем вооружений. Так что во многом Кокошину пришлось «грести против течения».

В начале 1992 г. А. А. Кокошин рассматривался как реальный кандидат на пост министра обороны РФ. За его назначение активно ратовали целый ряд видных деятелей отечественного ОПК, в частности Лига содействия оборонным предприятиям России во главе с видным деятелем отечественного ОПК специалистом по радиоэлектронной борьбе А.Н.Шулуновым (в нее входили руководители таких предприятий, как вертолетное КБ им. Миля, авиационная фирма МиГ, разработчики различных ракетных система, авионики и другой техники). Большую активность в выдвижении Кокошина на пост министра обороны РФ проявлял член-корреспондент РАН Виктор Дмитриевич Протасов, возглавлявший Совет директоров оборонных предприятий Московской области - одного из крупнейших объединений такого рода в нашей стране в тот период. Среди сторонников Назначения Кокошина на пост министра обороны был и такой выдающийся конструктор зенитно-ракетных систем, как академик дважды Герой Соц. Труда Борис Васильевич Бункин. Ученые-оборонщики, выступая за назначение именно Кокошина министром обороны, исходили по крайней мере из того, что сравнительно деполитизированный технократ в лице члена-корреспондента АН СССР (РАН) для них гораздо понятнее и приемлемее, чем генерал-десантник П.С.Грачев, известный прежде всего своей личной преданностью Б. Н. Ельцину, или чем какой-либо из близких первому президенту России политиков, многие из которых в то время появились на вершине власти буквально из ниоткуда.

В 1992 г., объявив о создании Вооруженных сил России, Б.Н.Ельцин сам возглавил военное ведомство; П. С. Грачев и А. А. Кокошин были назначены его первыми заместителями. Такое состояние продолжалось недолго. Скоро П. С. Грачев, демонстрировавший всячески особую преданность Ельцину, стал министром обороны.

Среди советников А. А. Кокошина (при нахождении его в должности первого заместителя министра обороны), с которыми он не раз обсуждал различные вопро-сы развития стратегических ядерных сил, ПРО, си-стем боевого управления СЯС, систем предупреждения о ракетном нападении, систем контроля космическо-го пространства и др., следует, прежде всего, отме-тить Маршала Советского Союза Н. В. Огаркова (бывшего в свое время одним из наиболее авторитетных начальников советского Генштаба), Маршала Советского Союза В. Г. Куликова, генерала армии В. М. Шабанова (в прошлом заместители министра обороны СССР по вооружению), академиков В. II. Аврорина, Б. В. Бункина, Е. П. Велихова, А. В. Гапонова-Грехова, А.И.Савина, И.Д.Спасского, Ю. А. Трутнева, Е.А.Федосова, генерального конструктора «челомеевской фирмы» Г. А. Ефремова, генерального конструктора ОКБ-2 (НПО «Машиностроение») М. Ф. Решетнева (г. Красноярск), генерального конструктора Центрального научно-исследовательского радиотехнического института им. академика А. И. Берга Ю. М. Пирунова.

В то время идея развития нашего ракетно-ядерного щита, в целом поддержанная на должном уровне оборонного потенциала России, как уже говорилось выше, была чужда значительной части тех, кто занимал тогда доминирующие позиции в политической жизни нашей страны.

Безудержная инфляция, регулярные прогрессирующие сокращения ассигнований на нужды обороны, включая НИОКР, диктат Международного валютного фонда (МВФ), предоставлявшего Российской Федерации «стабилизирующие кредиты» под очень жесткие усло-вия, которые самым негативным образом сказывались и на обеспечении обороноспособности страны, - все это пришлось с лихвой испытать на себе в те годы и военному ведомству, и оборонно-промышленному комплексу. Приходится иногда просто удивляться, как в то время были достигнуты столь известные теперь крупные результаты в развитии отечественных вооружений и военной техники. Тем, кто этим занимался, давалось это все невероятным напряжением сил, стоившим часто потери здоровья, а иногда и жизни работников.

Так, безвременно ушли из жизни такие соратники Кокошина, как генерал-полковник Вячеслав Петрович Миронов (занимавший при нем пост начальника вооружения Вооруженных сил РФ, а ранее - заместителя министра обороны СССР по вооружениям), заместитель главко-ма ВМФ по вооружениям адмирал Валерий Васильевич Гришанов. Они скончались буквально на боевом посту.

Кокошин и его подчиненные (среди них прежде всего стоит отметить генерала В. И. Болысова в главкомате Ракетных войск стратегического назначения, того же генерал-полковника В. П. Миронова, помощника пер-вого заместителя министра обороны В. В. Ярмака, сотрудника Комитета по военно-технической политике Минобороны РФ подполковника К. В. Масюка и др.) сделали все возможное вместе с НИИ тепло-техники, чтобы «вытащить» уже «лежавшую на боку» новую межконтинентальную баллистическую ракету «Тополь-М» («Универсал»). Это КБ в то время возглавлял генеральный конструктор Б. Н. Лагутин, сменивший легендарного А. Д. Надирадзе. Позднее НИИ тепло-техники возглавил Ю.С. Соломонов, который эффективно довел дело с созданием «Тополя-М» до конца. Кокошин не раз отмечал и большую роль в определении судьбы этой МБР начальника генерального штаба ВС РФ генерала В. П. Дубынина, который поддержал Кокошина. По этой и целому ряда других программ вооружений в критический момент в 1992 г. Получил он в тот момент и полную поддержку от еще одного авторитетнейшего военачальника - заместителя министра обороны РФ генерал-полковника Валерия Ивановича Миронова, высокообразованного военного профессионала. Курирование этой програм-мы Кокошиным осуществлялось в тесном взаимодей-ствии со сменившим Дубынина на посту начальника Генштаба генералом армии М.П.Колесниковым.

Ныне отмечаются уникальные свойства во все боль-ших количествах поступающей в войска МБР «Тополь-М» именно с точки зрения возможностей преодоления ПРО другой стороны; причем в отношении перспективных ПРО, которые только могут еще появиться в обозримой на 15-20 лет перспективе. Изначально этот комплекс задумывался как МБР и в шахтном (стационарном) варианте, и в мобильном варианте, как в моноблочном варианте, так и с РГЧ ИН. (18 декабря 2007 г. первый вице-премьер правительства РФ С. Б. Иванов заявил, что ракетный комплекс «Тополь-М» с разделяю-щимися головными частями (как в стационарном, так и в мобильном варианте) появится на вооружении уже в ближайшее время. Однако способность этой ракеты иметь несколько боезарядов до поры до времени, мягко говоря, не афишировалась.) Вскоре было заявлено о создании ракетного комплекса «Ярс» с РГЧ ИН как развития «Тополя-М» в рамках проекта «Универсал».

Большую роль в развитии этого направления, так же как и в ряде других направлений оборонной науки и техники, сыграл созданный Кокошиным в Минобороны России Комитет по военно-технической политике (КВТП).

Это - сравнительно небольшое подразделение военно-го ведомства, состоящее преимущественно из молодых высокообразованных офицеров и гражданских ученых и инженеров из оборонно-промышленного комплекса, из академических институтов. Значительный упор в деятельности КВ"ГП был сделан Кокошиным на развитие всего комплекса информационных средств, обеспечи-вающих управление на всех уровнях - от тактического до стратегического и политико-военного, эффектив-ность вооружений и военной техники, средств разведки, целеуказания, контроля за исполнением приказов, директив, решений и пр.

В рамках КВТП в том числе родилась программа «Интеграция-СВТ» по развитию комплекса средств вычисли-тельной техники для нужд Вооруженных сил и техники двойного назначения. По этой программе был создан, в частности, высокопроизводительный микропроцессор «Эльбрус-ЗМ», госиспытания которого успешно завершились в 2007 г. Большую роль в ее реализации сыг-рал генерал-лейтенант В. П. Володин, выходец из кокошинского КВТП, возглавлявший в последние годы Научно-технических комитет Генштаба ВС РФ (создан-ный в Генштабе В. П. Володиным после упразднения одним из министров обороны РФ Комитета по военно-технической политике).

Была разработана и рядная система элек-тронно-вычислительной техники военного и двойного назначении - программа «Багет», инициаторами и основными идеологами которой были Велихов и его ученики (и прежде всего академик РАН В. Б. Бетелин) из Отделения информатики Российской академии наук.

Многое было сделано Кокошиным и его командой для сохранения и развития морской и авиационной составляющих отечественных стратегических ядерных сил Кокошин был категорически против превращения российской стратегической «триады» в «монаду» с оставле-нием в СЯС только одного наземного компонента, к чему призывали некоторые наши военачальники и влиятельные эксперты. Такая позиция Кокошина опиралась на глубокое понимание проблем обеспечения Россией стратегической стабильности.

Став в 1998 г. секретарем Совета безопасности РФ, Кокошин сумел закрепить этот курс на сохранение стратегической «триады», а следовательно, на обеспечение высокой степени боевой устойчивости наших СЯС. Были приняты соответствующие решения Совета безопасности РФ по ядерной политике нашей страны, которые позднее были конкретизированы в нескольких указах президента России. Это были стратегические решения, сохраняющие свою значимость и по сей день. При подготовке этих решений Кокошин опирался на большую экспертную работу созданной им специальной комиссии Совета безопасности РФ во главе с вице-президентом РАН академиком Н. П, Лаверовым, которая провела огромную работу, рассмотрев разные вари-анты развития всего комплекса сил и средств ядерного сдерживания и соответствующих компонентов отечественной науки оборонно-промышленного комплекса.

Немаловажную роль в подготовке, а затем в обеспечении реализации этих решений сыграл генерал-полковник А. М. Московский, которого А. А. Кокошин привлек из Минобороны РФ для работы в Совете обороны, а затем в Совете безопасности РФ в качестве своего заместителя по вопросам военно-технической политики. А. М. Московский находился на посту заместителя секретаря Совета безопасности на протяжении целого ряда лет, поработав с такими секретарями Совета безопасности РФ, как Н. Н. Бордюжа, В. В. Путин, С. Б. Иванов. Потом А. М. Московский, когда С. Б. Иванов стал министром обороны РФ, был назначен начальником вооружения -заместителем министра обороны РФ, ему было присвоено воинское звание генерала армии.

Во всех этих должностях Московский проявил высокие профессиональные качества и упорство, настойчивости в реализации долгосрочной военно-технической политики России, в том числе в ракетно-ядерной сфере.

Заложенные Кокошиным подходы к выработке решений по ядерной политике России были реализованы в конце. 1998 г., уже после оставления им поста сек-ретаря Совета безопасности РФ, в виде созданного распоряжением президента России Постоянного совещания по ядерному сдерживанию. Этот рабочий орган Совета безопасности РФ возглавил секретарь Совета безопасности РФ, а его решения, после их утверждения президентом РФ, становились обязательными для исполнении всеми федеральными органами исполнительной власти. Рабочую группу по подготовке решений Постоянного совещания по ядерному сдерживанию возглавил заместитель секретаря Совета безопасности РФ В. Ф. Потапов, а вся черновая работа в структуре военной безопасности, которым руководил генерал-полковник В.И.Есин (он в 1994-1996 гг. был начальником Главного штаба РВСН - первым заместителем главко-ма РВСН).

Постоянное совещание по ядерному сдерживанию, опираясь на глубокие проработки научного и экспертного сообщества России, занимающегося проблематикой стратегических наступательных и оборонительных вооружений, сумело в 1999-2001 гг. выработать основы ядерной политики России, которые стали фундаментом тех планов строительства ядерных сил России, которые ныне реализуются на практике.

Немало было сделано А. А. Кокошиным в 1990-е гг. и для развития технологий для отечественной системы противоракетной обороны. В том, что эта система продолжает жить и развиваться, - в немалой степени его заслуга.

Знающие люди считают особенно важным, что при не-посредственном участии Кокошина удалось сохранить в стране (а кое-где даже и улучшить) кооперационные Цепочки по разработке и производству стратегических ядерных вооружений (включая ядерный оружейный комплекс), высокоточного оружия в обычном снаряжении, радиолокационных средств для нужд системы предупреждения о ракетном нападении и противоракетной обороны, космических аппаратов различного назначения (в том числе для первого эшелона системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН)) и др.

Сам Кокошин отмечает большую роль в глубоком познании им проблем отечественного оборонно-промышленного комплекса первого заместителя министра обороной промышленности СССР Евгения Витковского, который близко познакомил его с заместителем министра обороны СССР по вооружению генерал-полковником Вячеславом Петровичем Мироновым, сменившим на этом посту генерала армии В. М. Шабанова. Миронов, широко образованный специалист в области инженерии в целом, учившийся в МВТУ им. Баумана и в Военной инженерной артиллерийской академии им. Дзержинского (послуживший в РВСН), был одним из основных разработчиков отечественной системы среднесрочного и долгосрочного планирования научно-технического оснащения Вооруженных сил, формирования государственной программы вооружений; разработанные под руководством Миронова методы планирования во многом действуют и по сей день.

Признание вышеупомянутых заслуг Кокошина нашло свое отражение в активной поддержке его кандидатуры со стороны ученых-оружейников при избрании Кокошина Общим собранием Российской академии наук в действительные члены РАН. Выступивший на этом собрании от имени всех академиков-оружейников в поддержку Кокошина академик РАН Юрий Алексеевич Трутнев отметил, что Кокошин является одной из ключевых фигур среди тех, кто спас в тяжелейшие 1990-е гг. важнейшие компоненты отечественного оборонно-промышленного комплекса. В аналогичном духе на этом Общем собрании выступил и экс-премьер России академик РАН Е. М. Примаков, указав на заслуги Кокошина именно как ученого, внесшего большой вклад в развитие российской науки. Тем самым он ответил на появившиеся в средствах массовой информации накануне академических выборов утверждения о том, что «генерал-полковник» Кокошин баллотируется в Академию по чину, а не по научным достижениям.

Применительно к «асимметричному ответу» на американскую СОИ Кокошин классифицировал три группы средств:

(а) средства повышения боевой устойчивости СЯС СССР (теперь РФ) по отношению к упреждающему удару противника в целях убедительной демонстрации сохранения способности к массированному ответному удару, «проникающему» сквозь ПРО США;

(б) технологии и оперативно-тактические решения по повышению способности СЯС СССР (РФ) по преодолению ПРО другой стороны;

(в) специальные средства поражения и нейтрализации ПРО, особенно ее космических компонентов.

Среди первых - повышение скрытности и неуязвимо-сти мобильных ракетных комплексов и стратегических подводных ракетоносцев (РПКСН); послед-них - в том числе за счет обеспечения их соответствую-щими средствами прикрытия от средств противолодоч-ной борьбы другой стороны. Среди вторых - создание и оснащение баллистических ракет разнообразными средствами преодоления ПРО, в том числе ложны-ми боевыми блоками, перегружающими РЛС и другие «датчики» ПРО, ее «мозг», запутывающими картину, создающими проблемы с селекцией целей и, соответ-ственно, с целеуказанием и поражением целей. Среди третьих - различные виды средств РЭБ, ослепления КБС, прямого их поражения.

В середине 1990-х гг. Кокошин разработал концепцию «Северного стратегического бастиона», которая пре-дусматривала особые меры обеспечения боевой устойчивости подводных стратегических ракетоносцев ВМФ России. Его принципиальная позиция воспрепятствовала передаче американской стороне комплекса данных по гидрологии и гидрографии Арктики, что собиралось осуществить Правительство РФ в рамках деятельности Комиссии Черномырдина-Гора. Тем самым был предотвращен ущерб обороноспособности страны.

Стратегия «асимметричного ответа» в конечном итоге была официально принята советским руководством, продекларирована публично. На пресс-конференции в Рейкьявике 12 октября 1986 г. М.С.Горбачев заявил: «Ответ на СОИ будет. Асимметричный, но будет. При этом нам не придется жертвовать многим». К тому времени это уже было не просто декларация, а выверенная и подготовленная позиция.

Публично, на высоком профессиональном уровне была признана и та роль, которую сыграли отечественные ученые в подготовке такого «ответа». В своем интервью, в конце того же года, главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения, заместитель министра обороны СССР генерал армии Ю. П. Максимов подчеркнул, что «имеются реальные пути сохранения неуязвимости наших МБР и в случае реализации СОИ. Эффективной контрмерой, по мнению советских ученых, например, может служить такая тактика осуществления пусков МБР, которая рассчита-на на «истощение» космической противоракетной обороны путем ее ранней активизации за счет определенно подобранного порядка ответного удара. Это могут быть комбинированные запуски МБР и «ложных» ракет, запуски МБР с широкой вариацией траекторий... Все это ведет к большему расходу энергетических ресурсов кос-мических эшелонов ПРО, к разрядке рентгеновских лазеров и электромагнитных пушек, к другим преждевременным потерям в огневой мощи системы ПРО» . Все эти и некоторые другие варианты были к тому времени подробно проанализированы в работах Комитета советских ученых в защиту мира, против ядерной угрозы.

Но произошло это не вдруг; как уже отмечалось выше, потребовались значительные усилия для того, чтобы именно убедить руководство страны в правильности схемы «асимметричного ответа». На практике она реализовывалась далеко не однозначно - многое, как выяснилось позднее, делалось и в симметричном по-рядке.

Вопрос об «асимметричном ответе» вновь стал актуа-лен в свете попыток администрации Дж. Буша-младшего создать американскую многокомпонентную систему ПРО и одновременно развивать стратегические наступательные вооружения в таком направлении, чтобы они в совокупности уменьшали способность России к ответному удару (не говоря уже об обладающем зна-чительно (на порядок) меньшим ядерным потенциалом Китае)».

Многие на предложенных в 1980-е гг. мер остаются актуальными сегодня - естественно, с коррекцией как применительно к новому уровню технологий ПРО на-шего «оппонента», так и технологий, имеющихся у РФ. Идеология «асимметричного ответа» сегодня не менее, а может быть, даже более актуальна с экономической точки зрения.

Важны и поучительны некоторые уроки того времени для совершенствования процесса принятия военно-политических решений в наши дни. Представляется, что крайне важна практика «встраивания» научных институтов в процесс выработки таких решений, что позволяет обеспечить серьезную аналитическую проработку - «бэкграунд» государственной политики на важнейших направлениях. Правда, для этого важно сегодня при-нять меры и по поддержанию научных коллективов, групп ученых, способных квалифицированно и на по-стоянной основе такую работу осуществлять.

Кроме того, опыт более чем двадцатилетней давности свидетельствует не только о важности создания отечественных междисциплинарных коллективов для про-рывных исследований актуальных задач. Этот опыт однозначно подсказывает и важность постоянного и поддерживаемого в интересах страны через различные механизмы международного экспертного диалога для объективного рассмотрения наиболее актуальных вызовов и угроз национальной и международной безопасности. Именно такой диалог и рождающаяся на его основе углубленная экспертиза способны не только готовить основы для оптимальных решений, но и осуществлять сценарную (многовариантную) первичную проработку возможных последствий таких решений.

Сергей Константинович Ознобищев , профессор МГИМО (У) МИД РФ, один из участников разработки советского "асимметричного ответа";

Владимир Яковлевич Потапов , генерал-полковник в запасе, в недавнем прошлом заместитель секретаря Совета безопасности РФ;

Василий Васильевич Скоков , генерал-полковник в запасе, в прошлом командующий объединениями Вооруженных сил СССР, советник первого заместителя министра обороны РФ - активные участники выработки и реализации политико-военного курса Российской Федерации в современных условиях.

М.: Институт стратегических оценок, изд. ЛЕНАНД, 2008

Арбатов Г. А. Человек системы. М.: Вагриус, 2002. С. 265.

Кокошин А. А. «Асимметричный ответ» на «Стратегическую обо-ронную инициативу» как пример стратегического планирования в сфере национальной безопасности // Международная жизнь. 2007. №7 (июль-август).

Кокошин А. А. -«Асимметричный ответ»... .

На благо России. К 75-летию академика РАН Ю.А. Трутнева / Под ред. Р. И. Илькаева. Саров; Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2002. С. 328.

Космическое оружие. Дилемма безопасности / Под ред. Е.П.Велихова, А.А.Кокошина, Р. 3. Сагдеепа. М.: Мир, 1986. С.92-116.

См., например: Шмыгин А.И. «СОИ глазами русского полковника

Стратегическая стабильность в условиях радикальных сокраще-ний ядерных вооружений. М.: Наука, 1987.

Лоуэлла Вуда на публичным дипломатическом семинаре в г. Зальцбурге (Австрия). Хотя знания Вуда в области физики были несомненно высоки (что внушало серьезные опасения), но сторонники «звездных войн» часто были настолько уверены в себе, что подставлялись в аргументации. Так, в докладе Вуда было написано что космические платформы с оружием на бортy будут иметь многоцелевой характер и могут быть полезны человечеству, поскольку в используя их возможности, можно будет «более точно предсказывать погоду». Это позволило повернуть дискуссию таким образом, что дипломаты перестали даже вникать в существо мудреных формул американского физика, среди них стали раздаваться смешки, и «поле боя» в очередной раз осталось за представителем отечественной науки.

См.: Сахаров А.Д. Воспоминания: В т. Т. М.: Права человека, 1996. С.289-290.

Сахаров А.Д. Воспоминания. С, 290.

Сахаров А. Д. Воспоминания. С. 291.

Сахаров Л. Д. Воспоминании. С. 292.

См.: Кокошин А. А. - «Асимметричный ответ» на «Стратегическую оборонную инициативу» как пример стратегического планирования в сфере национальной безопасности // Международная жизнь. 2007 (июль-август). С. 29-42

Кокошин Л. А. В поисках выхода. Военно-политические аспекты международной безопасности. М.: Политиздат, 1989. С. 182-262.

См.: Чазов Е. И., Ильин Л. А., Гуськова А. К. Ядерная война: медико-биологические последствия. Точка зрения советских ученых-медиков. М.: Изд. АПН, 1984; Климатические и биологические последствия ядерной войны / Под. ред. К. П, Велихова. М.: Мир, 1986.

По условиям Договора стороны брали на себя обязательства не разрабатывать (не создавать), не испытывать и не развертывать сис-темы и компоненты ПРО в масштабах всей национальной террито-рии. Согласно статье III этого Договора каждая из сторон получала возможность развертывания системы ПРО «радиусом сто пятьдесят километров с центром, находящимся в столице данной Стороны». Второй район размещения системы ПРО радиусом сто пятьдесят километров, в котором расположены шахтные пусковые установки МБР».

В 1974 г. согласно Протоколу к Договору по ПРО было решено оставить только один район размещения стратегической ПРО. Совет-ский Союз выбрал для защиты Москву. Соединенные Штаты - базу МБР Гранд-Форкс в Северной Дакоте. В конце 1970-х гг. высокая стоимость обслуживания системы и ее ограниченные возможности вынудили американское руководство принять решение о закрытии системы ПРО. Основной радар системы ПРО в Гранд-Форксе был включен в систему Североамериканской ПВО (НОРАД).

Кроме того, в Договоре предусматривалось, что система ПРО может быть только наземной и стационарной. При этом Договор допускал создание систем и компонентов ПРО «на иных физических принципах» («перспективные разработки»), но они также должны были быть наземными и стационарными, и параметры их развер-тывания должны быть предметом дополнительных согласований. В любом случае они могли развертываться только в одном районе.

Надежный щит (главнокомандующий Ракетными войсками стра-тегического назначения, заместитель министра обороны СССР гене-рал армии Юрий Павлович Максимов отвечает на вопросы о некото-рых аспектах советской военной доктрины) // Новое время. 1986. №51 (19 декабря). С. 12-14.

См.: Дворкин В.З. Ответ СССР на программу «звездных войн». М: ФМП МГУ-ИПМБ РАН, 2008.

Нельзя не отметить появление с американской стороны «проб-ных шаров» относительно состояния ядерного стратегического ба-ланса, изменяющегося, по оценкам соответствующих авторов, весьма радикально в пользу США. В том числе обращают на себя внимание статьи К. Либера и Д. Пресс (особенно их статья в «Интернэшнл Сскьюрити»). См.: Lieber K. A., Press D. С . The End of MAD? The Nuclear Dimension of US Primacy // International Security. Spring 2006. Vol.4. P. 7-14. Такого рода «пробные шары» нельзя недооценивать.

Глоссарий

БРПЛ - баллистическая ракета на подводной лодке.

КСУ - Комитет советских ученых в защиту мира,

против ядерной угрозы.

МБР - межконтинентальная баллистическая ракета.

НИОКР - научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.

ПВО - противовоздушная оборона.

ПГРК - подвижный грунтовой ракетный комплекс.

ПЛАРБ - подводная лодка атомная с баллистической ракетой.

ПРО - противоракетная оборона.

ПСЯС - Постоянное совещание по ядерному сдержи-ванию.

РГЧ ИН - разделяемая головная часть индивидуального наведения.

РПКСН - ракетный подводный крейсер стратегическо-го назначения.

РЭБ - радиоэлектронная борьба.

СОИ - «Стратегическая оборонная инициатива».

СПРН - система предупреждения о ракетном нападе-нии.

СЯС - стратегические ядерные силы