|
Другие материалы по творчеству Быков В.В.
|
Умер в белорусской деревне Сельцо не старый еще учитель Миклашевич.
Еще подростком принимал он участие в партизанских делах. Его друзья-школьники расстреляны немцами в сорок втором. Миклашевич добился, чтобы в их честь поставили небольшой памятник в Сельце. На обелиске — пять имен школьников. И масляной краской неумело дописано: «Мороз А.И.».
Вот и на поминках вспоминают Мороза. Кто он — Мороз?
Рассказывают о Морозе разные люди, а повествователь как бы «собирает картинку».
Учитель. Ребята за ним «табуном ходили». Один из этих ребят — Миклашевич. Тоже стал учителем и тоже притягивал к себе детей как магнит.
На Мороза, учителя старой закалки, жаловались: «не поддерживает дисциплины, как равный ведет себя с учениками, учит без необходимой строгости, не выполняет программ наркомата...»
Мороз Алесь Иванович жил в боковушке при классе в школе, открытой в бывшем панском доме. В Гродненском районе многие говорят по-польски, а с белорусским и русским — проблемы. Но Мороз считает: «Главное, чтобы ребята теперь поняли, что они люди, не быдло, не ка-кие-то там вахлаки, какими паны привыкли считать их отцов, а самые полноправные граждане».
Учил детей на собственном примере. Вместе с учениками порубил на дрова огромное упавшее дерево. Учительница старой школы, пани Ядя, считает, что этим можно уронить свой авторитет.
«В том, что мы сейчас есть как нация и граждане, главная заслуга сельских учителей ».
У Мороза было много конфликтов. Так, он позволил детям держать при школе собак, одна из которых ковыляла на трех лапах. А потом появился школьный скворец — тоже из доходяг. Был там и кот, жалкое такое создание, слепое, ничего не видит, а только мяукает — есть просит. На деле учил Мороз детей доброте.
По вечерам Мороз сам провожает девчушек из школы через лес, да еще и задерживается — помогает их матери с коровой, которой вздумалось растелиться. Этим же девочкам Мороз со скудной своей учительской зарплаты купил по паре ботинок, потому что мать решила их в морозы в школу не пускать.
Мальчика Павлика (Миклашевича) оставил жить у себя при школе, потому что пьяница-отец бил его.
Отец обратился к прокурору с заявлением. По закону ребенок должен жить в семье. А мальчик как увидел отца — съежился, будто зверек, близко не подходит.
Миклашевич-старший стал сына хлестать ремнем на виду у всей школы. Тогда Мороз чуть ли в драку не полез, не дал негодяю забрать парнишку. Судебная комиссия в конце концов решила передать парня в детдом. Мороз с этим не спешил.
Очень заботился учитель о том, чтобы дети читали. Книги для школьной библиотеки добывал, где только можно. Из старой усадьбы носил книги через реку по льду. Провалился у самого берега под лед, простудился — и целый месяц провалялся больной. Но и больной, лежа у себя в каморке, читал детям вслух Толстого. Говорил, что две страницы этого великого учителя важнее всей классики.
Крестьяне со всей округи смотрели на Мороза как на своего заступника. Он разъяснял, давал советы, ездил хлопотать в район или в Гродно — на попутках, хромой человек с палочкой.
И тут — война.
Через три дня в Сельце уже были немцы.
Мороз остался в школе, правда, не в усадьбе (немцы устроили там свою управу), а в сельской избе. Некоторые считали его немецким прихвостнем.
«Если вы имеете в виду мое теперешнее учительство, то оставьте ваши сомнения. Плохому я не научу. А школа необходима. Не будем учить мы — будут оболванивать они. А я не затем два года очеловечивал этих ребят, чтобы их теперь расчеловечили. Я за них еще поборюсь. Сколько смогу, разумеется».
«Хоть и под немецким контролем, но наверняка не на немцев работает Мороз. Если не на наше нынешнее, так на будущее», — так рассуждает бывший начальник учителя, а теперь партизан.
Для партизан Мороз стал самым драгоценным помощником, приемник достал. Записывал, что услышал. Главное — сводки Совинформбюро. И отряд, и вся округа ими пользовалась. У лесной сторожки висела дуплянка на сосне, туда пацаны их клали, а ночью партизаны забирали. Большой радостью была эта почта, особенно когда немцев из-под Москвы шибанули.
Было в Сельце два полицая. Один, Лавченя, хоть и пошел в полицаи, но много добра в этом звании людям сделал. А другому дали кличку Каин, и он ее заслужил: осенью раненых командиров, прятавшихся в лесу, расстрелял, усадьбу партизанского связного спалил, а его родителей, жену с детьми — всех расстреляли. Над евреями в местечке издевался, облавы устраивал.
Каин все-таки что-то заподозрил вокруг Морозовой школы. Устроили обыск, допрос.-.Ученик-переросток Бородич намекнул своему учителю, которого он очень уважал, что есть возможность пристукнуть Каина. Но учитель запретил самовольничать.
К весне сорок второго года вокруг Мороза в Сельце сложилась небольшая, но преданная ему группа ребят. Павлу Миклашевичу шел тогда пятнадцатый год. Коля Бородич был самым старшим, ему подбиралось уж к восемнадцати. Еще были братья Кожаны — Тимка и Остап. Смурный Николай (самый младший, тринадцати лет) и Смурный Андрей — однофамильцы.
И вот эти отчаянные хлопцы в тайне от учителя решили все-таки уничтожить жестокого полицая.
Ночью учитель явился в партизанский отряд: «Хлопцев взяли... » Сам Мороз еле вырвался — его предупредил полицай Лавченя.
Бородич все-таки подбил ребят подстеречь Каина. Полицай на немецкой машине с немцем-фельдфебелем, солдатом и еще двумя полицаями прикатил на отцовский хутор. В Сельце забрали свиней, похватали по хатам с десяток кур.
Ребята все разведали и додумались подпилить мостик, по которому Каин и прочие должны были возвращаться в местечко. Машина полицая перевернулась, но погиб только один придавленный ею немец. Остальные увидели убегающую фигурку — это был мальчишка.
Лавченя постучал в дверь к учителю ночью и выпалил: «Удирай, учитель, хлопцев забрали, за тобой идут».
Немцы и полицай вычислили, кто из ребят мог решиться на диверсию — и вычислили правильно.
Мороз укрылся у партизан. Но прибежала связная Ульяна: «Фашисты требуют учителя, иначе расстреляют учеников!»
Ясно, что и мальцов не отпустят, и учителя убьют. «Пропали, видно, хлопцы. Это так. Но каково матерям? Им ведь еще жить надо».
Партизаны удерживают Мороза, но тот идет сдаваться.
Командир партизанского отряда считает необходимым изменить местоположение лагеря, ведь Мороз может под пытками выдать, где находятся партизаны.
Бывший начальник учителя говорит, что Мороз ни за что никого не выдаст.
Ребят заперли в амбар, таскают на допросы, бьют, истязают. И ждут Мороза. «По селу распустили слух, что вот-де как поступают Советы:
чужими руками воюют, детей на заклание обрекают. Матери голосят, все лезут во двор к старосте, просят, унижаются, а полицаи их гонят. Николая Смурного мать, как самую горластую, тоже забрали за то, что на немца плюнула».
В разгар пыток является сам Мороз. Немцы скрутили ему руки. Каин написал своему начальству рапорт, что схватили главаря партизанской банды — Мороза. Так подлецу было выгодно.
Повели ребят на смерть, связав руки за спиной. Иван, старший брат близнецов, кинулся: «Отпустите! Вы же обещали!» Фашист дал ему парабеллумом по зубам, Иван не стерпел — ударил того ногой в живот. Его тут же расстреляли.
Мороз знал, что Павлик Миклашевич хорошо бегает, и шепнул ему: «Как я закричу — беги!» Криком Мороз отвлек внимание фашистов, и Павлик побежал. Но попытка оказалась неудачной: беглеца подстрелили. Однако сочли его мертвым и сбросили в талую воду.
Там его и подобрала ночью та самая бабка, у которой квартировал Мороз. Бабка повезла мальчика к отцу — тому самому, что когда-то безжалостно стегал его ремнем. Отец привез из города доктора, лечил, прятал, сам натерпелся, а сына вынянчил.
Шестерых смертников продержали еще несколько дней, а в воскресенье, как раз на первый день Пасхи, повесили.
Из семерых чудом уцелел один Миклашевич. Но болел постоянно: грудь прострелена навылет, да еще столько времени в талой воде пролежал. Начался туберкулез. А потом неожиданно прихватило сердце — и умер не старый еще человек.
И вот после похорон его разгораются споры: совершил Мороз подвиг или нет? Убил ли он хоть одного немца?
«Он сделал больше,.чем если бы убил сто. Он жизнь положил на плаху. Сам. Добровольно».
Учитель — за своих учеников.
Василь Быков в своей повести «Обелиск» описывает события, которые происходили во время Великой отечественной войны. Главные герои произведения - это журналист, имя которого писатель не указывает. Алесь Иванович Мороз - преподаватель в поселковой школе, который был убит во время Второй мировой войны. Тимофей Титович Ткачук - пенсионер, герой ВОВ, в молодости преподавал. Павел Миклашевич - сельский учитель, который чудом спасся от смерти.
Краткий пересказ повести стоит начать с того, что местный журналист из Гродненской области случайно узнает о смерти поселкового учителя Павла Миклашевича. С ним рассказчик познакомился два года назад во время конференции. Преподаватель обратился к нему с просьбой помочь в расследовании запутанного дела.
Журналист обещал приехать, но постоянно находил отговорки, чтобы не посещать учителя. Однако, узнав о его смерти, в сердце появилась тоска и чувство вины, что за весь период он не нашел свободного времени, чтобы преодолеть 20 км и навестить человека, который нуждался в помощи. По этой причине газетчик посчитал необходимым посетить похороны.
Больше всего его интересовали события, которые разворачивались в Гродненщине, в его родном месте. Из-за того, что в бумагах были найдены нестыковки, Павел и обратился к журналисту. Однако каждый раз газетчик находил некий предлог, чтобы не приезжать в село. А теперь его мучила совесть, ведь можно было выделить немного времени, чтобы навестить Миклашевича и помочь разобраться в спорных вопросах.
Теперь это не имело значения, но не поехать на похороны журналист не мог, иначе мучился бы угрызениями совести до конца своих дней.
По дороге в село рассказчик вспоминает Павла. Несмотря на свой возраст, учитель выглядел старо, лицо было морщинистым, тело очень худощавым, при этом в глазах читалась ясность ума и спокойный характер.
Поминки
Машина остановилась прямо около автобусной остановке, неподалеку от места, где стоял обелиск. Не зная, куда ему идти, он направился по аллеи в сторону школы. Приближаясь к зданию, он увидел человека с ящиком водки, как выяснилось потом, зоотехника. Человек подсказал журналисту, что поминки Миклашевича проходят в его доме, который располагается сразу за учебным заведением.
Рассказчик незамедлительно отправился туда, за столом ему нашли свободное место. Как оказалось, его соседом на поминках был ветеран, это стало понятным по орденской планке, которая была на одежде пенсионера. На стол начали выставлять бутылки с алкоголем, было бурное обсуждение сельского учителя, которого в селе все уважали, а дети искренне любили.
Смерть Миклашевича была ожидаемой, но для всех стала по-настоящему трагической. Но вскоре, слово взял Ксендзов - заведующий районным отделением образования и начал говорить о том, что Павел был хорошим человеком, активно участвовал в общественной жизни села, а также отстаивал коммунистический режим страны.
После этого заведующий начал рассказывать, как страна восстановилась после ВОВ, что происходит во всех отраслях жизнедеятельности государства.
Ветеран войны не выдержал рассказа Ксендзова и напомнил людям, что они пришли на поминки, что только что предали тело земле. Также он напомнил, что гордостью села является Мороз, про которого почему-то все забыли, а он сделал для Сельца очень многое. В этот момент газетчик перестал понимать, что происходит и о чем говорит пенсионер.
Однако для окружающих было все ясно, журналист заинтересовался и расспросил местных про пенсионера. Им оказался Ткачук Тимофей Титович, который в молодости работал учителем и преподавал детям в этом селе, а сейчас живет в городе. Ветеран не выдержал того, что происходило на поминках, и покинул их, журналист посчитал, что оставаться здесь не имеет смысла, так как узнать что-то интересное не представляется возможным.
Разговор возле обелиска
Встав из-за стола, газетчик направился за Ткачуком и нашел его около обелиска. Пожилой мужчина сидел на листве, а его ноги свисали над канавой.
Рассмотрев обелиск внимательно, мужчина обнаружил, что на нем имеются не только имена мальчишек, которые были повешены фашистами, но также в самом верху находилось имя Мороз А.И. При этом имя на монументе было выделено белой масляной краской.
Обелиск выглядел бедно, но, несмотря на это, был ухожен и чист. Видно, что люди чтили память тех, кто упомянут здесь. Посидев несколько минут, Ткачук предлагает журналисту ехать в город на попутках. Пока они шли к трассе, газетчик решил подробнее расспросить ветерана о Павле. Выяснилось, что мужчина хорошо знал Миклашевича и искренне уважал.
Для детей это был настоящий пример для подражания, его боготворили. В своей речи мужчина упомянул Мороза, и журналист сразу заинтересовался этой личностью и попросил бывшего учителя подробно рассказать об этом человеке.
Свою повесть человек начал с того, что в конце осени 39 года ХХ века западная часть страны соединилась с Белорусской ССР. Его, Тимофея Ткачука, по распределению направили в Западную Белоруссию как заведующего районным отделом образования, при этом он сам работал учителем.
Школа располагалась в имении пана Габруся, который переехал в Румынию, а здание пустовало. Здесь осталась жить Пани Подгайская. Пожилая дама не понимала русский язык, при этом немного понимала сам белорусский. Она не разделяла методики преподавания Мороза и постоянно на него жаловалась.
Ткачук, чтобы проверить, что происходит в деревне и чему учит преподаватель, отправился лично в школу. Приехав на место, Тимофей Титович увидел, что ученики вместе с учителем заготавливают дрова на зиму.
Ткачук познакомился с местным учителем и выяснил, что его зовут Алесь Иванович Мороз, родом с Могилевщины. Также заведующий обратил внимание на хромоту, и тот пояснил, что это дефект с рождения, но профессии это никак не мешает. Также Мороз рассказал, что у ребятишек очень сильные проблемы с учебой, до этого они обучались в польском учреждении образования, а теперь перешли на белорусскую систему преподавания. Однако сам Мороз считает, что это не главное.
Важно, чтобы из детей получились хорошие люди, которые чтят традиции и не переступают через нравственные принципы.
Важно! Учитель на своем примере показывал ребятам, что нужно заботиться об окружающих людях и животных. Например, он приютил в школе хромую собаку и слепого кота.
Годы войны
Следующая встреча состоялась в 41 году, когда Ткачук проезжал мимо поместья январским вечером. Он промерз и решил согреться в стенах школы. Ему открыли ребята. Они рассказали, что учитель пошел провожать домой двух близняшек, так как на улице быстро потемнело, а их дорога проходит через лес.
Также дети пояснили, что Мороз специально купил для них теплую обувь, так как у родителей на это не было достаточно средств. Также в школе проживал Павел Миклашевич, у него были серьезные проблемы с отцом.
Однако вскоре ему пришлось покинуть стены образовательного учреждения, так как поступил приказ от прокурора Сивака, чтобы ребенок вернулся домой. Его отец на глазах практически всего села избивает, но ни один взрослый не заступился за мальчишку, только Мороз смог противостоять мужчине. Вскоре он добился того, чтобы мальчика определили в детский дом. Однако Павел продолжал жить в школе.
Все изменилось в один момент, когда пришло известие о начале военных действий. Многие до последнего не верили, что фашизм придет на белорусскую землю.
В тот период никто не подозревал, что война затянется на долгие четыре года, да еще и унесет так много жизней. Ткачук и многие другие учителя вместе с детьми ушли в лес и стали партизанами. Новости они получали через Мороза. Но нашлись те, кто добровольно решили служить немцам.
Когда Ткачук попал в деревню, то выяснил, что большинство людей, которых он считал союзниками, стали предателями. А Мороз продолжал преподавать, но уже у себя дома. В месте, где была школа, сделали штаб фашистов.
Месть предателю
В селе было два шефа полиции, один являлся помощником партизан, а второй - настоящий предатель. В деревне среди местных получил прозвище Каин.
До начала ВОВ его сущность ничем не проявилась, многие не думали, что он может перейти на сторону врага. Каин подозревал, что Мороз помогает партизанам, поэтому неожиданно нагрянул в школу для проверки.
Фашисты все перевернули и обыскали каждый уголок, ничего не нашли, но допросили Мороза. Дети затаили обиду и решили наказать предателя. При этом школьники не стали посвящать учителя в свои планы. Пять мальчишек, в их числе был Павел, знали, что шеф полиции постоянно ездит через овраг к своему отцу, и решили подпилить опоры, время выбрали в начале весны.
При помощи пил и топоров мальчишки повредили опоры, при этом по мосту можно было без опасения передвигаться пешком. Рухнуть мост мог только при движении автомобиля. Все произошло на рассвете, когда около моста осталось только двое ребят - Смурый и Бородич. Машина перевернулась, но погиб только один немец. Каин увидел фигуры мальчишек и сразу понял, кто виноват в обрушении.
Павел Миклашевич сразу после случившегося побежал к Морозу и все ему рассказал, но учитель не знал, как помочь ребятам. Он был в смятении, не мог защитить своих воспитанников.
Уже в полночь Алесю сообщили, что всех парней задержали, а теперь очередь самого Мороза, но благодаря предупреждению Лавчени учитель успел скрыться от фашистов в отряде партизан. Несколько дней Мороз не находил себе места, так как не знал, что происходит с его учениками.
Ребятам устроили допрос, и под пытками всю вину взял на себя Бородич. Матери просили старосту отпустить сыновей, но немцы не хотели никого слушать. Однако поставили условие, что могут отпустить мальчишек, если добровольно явится сам Алесь Мороз. Матери умоляли, а партизаны понимали, что это равно самоубийству. Но Мороз считал, что необходимо поступить по совести и пойти к ребятам. Учитель понимал, что это верная гибель, но лучше попытаться помочь, чем вообще ничего не предпринимать.
Героический поступок
Мальчишки не могли поверить, что учитель добровольно сдался, они думали, что Мороза схватили. Всех семерых приговорили к смертной казни, и спасти уже ничего не могло. Их повели через тот же мостик, сбежать шансов не было, но Мороз придумал, как отвлечь немцев. Он сказал Павлу: «Когда начну кричать, беги в лес».
Парень подумал, что у учителя есть некий план. А когда Алесь Мороз закричал, парнишка отвлекся на секунду и не сразу сообразил, что нужно бежать в сторону леса. Поэтому его догнали полицаи и стали палить из ружья. Мальчика приволокли ко всем и стали жестоко избивать. Когда немцы успокоились, то подумали, что Павел мертв и сбросили его в канаву.
Однако ночью его тело забрали партизаны и долго лечили. Остальных повесили в первый день Пасхи на телефонном столбе, и их тела висели на всеобщем обозрении несколько дней. После их останки захоронили на кирпичном заводе.
Павел сильно пострадал, он много лет лечился от туберкулеза. Болезнь появилась после того самого ранения, вода, где он пролежал несколько часов, была грязной, она попала в кровь и начался воспалительный процесс. Во время долгого лечения от заболевания у Павла начала развиваться патология сердечно-сосудистой системы. И умер он еще молодым в возрасте 36 лет.
Полезное видео
Подведем итоги
По всем главам повести прослеживается героизм людей, которые сражались за свою родину. Алесь Мороз - это герой, так как он не стал спасаться, хотя у него была возможность сохранить свою жизнь. В тот момент Мороз не думал о героизме, он думал о своих учениках. Совесть не позволяла ему жить спокойно, зная, что мальчики подвергаются мучениям. Учитель знал, что их не отпустят, но посчитал своим долгом умереть вместе с ними. Повесть Василя Быкова отражает героизм многих людей, которые защищали Родину от фашизма.
В конце тёплого октябрьского дня, когда «урожай уже выращен, а природа полнилась покоемпогожей осени», сорокалетний журналист одной из районных газет Гродненской области, встретив на улице знакомого, узнал, что два дня назад умер ещё молодой (36 лет!) учительМиклашевич из села Сельцо. Сердце защемило от сознания непоправимой вины. Цепляясьза последнюю возможность оправдаться перед собой, он решил ехать в Сельцо немедленно.Проезжавший мимо грузовик оказался как нельзя кстати. Устроившись на рулонах толя в кузове, журналист погрузился в воспоминания. Два года назад, на учительской конференции, Миклашевич сказал журналисту, что давно хотелобратиться к нему с одним запутанным делом. Все знали, что Миклашевич в подростковомвозрасте во время оккупации был как-то связан с партизанами, а его пятерых одноклассниковрасстреляли фашисты. Хлопотами Миклашевича в их честь был поставлен памятник. Учительзанимался историей партизанской войны на Гродненщине. И теперь ему требовалась помощьв каком-то запутанном деле. Журналист обещал приехать и помочь. Но всё время откладывалпоездку. До Сельца было порядка двадцати километров, и зимой он ждал, «пока ослабнутморозы или утихнет метель, весной - пока подсохнет да потеплеет; летом же, когда былои сухо и тепло, все мысли занимал отпуск и хлопоты ради какого-то месяца на тесном, жарком юге». И вот опоздал.Перед его мысленным взором предстала очень худая, остроплечая фигура Миклашевича, с выпирающими под пиджаком лопатками и почти мальчишеской шеей. У него было увядшее, в густых морщинах лицо. Казалось, что это побитый жизнью, пожилой человек. Но взглядспокойный и ясный.Трясясь на ухабах, журналист ругал «суету ради призрачного ненасытного благополучия», из-за которой «остается в стороне более важное, а жизнь значительна, когда заполненазаботою о близких или далеких людях, которые нуждаются в твоей помощи».За поворотом показался обелиск, стоявший неподалёку от автобусной остановки. Спрыгнувна землю, журналист направился к длинной аллее из древних, широкостволых вязов, в концекоторой белело здание школы. Подъехавший с ящиком «Московской» водки зоотехник, подсказал, что поминки справляют в учительском доме, за школой. Для журналиста нашлисвободное место рядом с пожилым, судя по орденской планке, ветераном. В это времяна стол поставили несколько бутылок, и присутствующие заметно оживились. Слово взялзаведующий районо Ксендзов. Молодой еще человек с начальственной уверенностью на лице поднял стакан и сталговорить, какой Миклашевич был хороший коммунист, активный общественник. И теперь, когдазалечены раны войны, и советский народ добился выдающихся успехов во всех отрасляхэкономики, культуры, науки и образования...- При чём тут успехи! - грохнул кулаком по столу сосед-ветеран.
- Мы похоронили человека! Вот дожили! Сидим, пьем в Сельце, и никто не вспомнитМороза, которого здесь должен знать каждый. Происходило что-то такое, чего журналист не понимал, но что понимали другие. Он тихоспросил соседа справа, кто такой этот шумный ветеран. Оказалось, что бывший здешний учительТимофей Титович Ткачук, живущий ныне в городе.Ткачук направился к выходу. Журналист двинулся за ним. Оставаться не было смысла.
Подойдя к остановке, Ткачук сел на листву, опустив ноги в сухую канаву, а журналист, не упуская из виду дорогу, побрёл к обелиску. Это было приземистое - чуть вышечеловеческого роста - бетонное сооружение с оградой из штакетника. Выглядел обелискбедно, но был ухожен. Журналист удивился, увидев на черной металлической табличке новоеимя - Мороз А.И., выведенное над остальными белой масляной краской.На асфальт вышел Ткачук и предложил журналисту ехать с ним на попутках. Шли молча.
Чтобы как-то разрядить обстановку, журналист спросил у Ткачука, давно ли тот знакомс Миклашевичем. Оказалось, давно. И считает его настоящим человеком и учителемс большой буквы. Ребята за ним табуном ходили. А когда пацаном был, то и самв табуне за Морозом ходил. Журналист никогда не слышал о Морозе, и Тимофей Титовичначал свой рассказ.В ноябре 1939-го, когда Западная Белоруссия воссоединилась с Белорусской ССР, Наркомат просвещения направил Тимофея Ткачука, окончившего учительские двухгодичные курсы, в Западную Белоруссию организовывать школы и колхозы. Молодой Ткачук, как заведующий районо, мотался по району, сам работал в школах. Хозяин усадьбы Сельцо пан Габрусь подалсяк румынам, а в усадьбе Мороз открыл школу на четыре класса. Вместе с Морозом работалапани Подгайская, пожилая женщина, жившая тут при Габрусе. Русским языком она почти не владела, белорусский немного понимала. Поначалу пани Подгайская противилась новым методампедагогического воспитания, которые ввёл Мороз, наряду с агитацией не ходить в костел.
Даже жаловалась Ткачуку. Ткачук, взяв велосипед - по-здешнему ровар - поехал в Сельцопроверить, что же происходит в школе. На школьном дворе было полно детворы. Там полным ходом шла работа - заготавливалисьдрова. Бурей повалило огромное дерево, и вот теперь его пилили. Дров тогда не хватало, приходили жалобы из школ насчет топлива, а транспорта в районе никакого. А здесьсообразили и не ждут, когда их обеспечат топливом. Один парень, пиливший толстенный стволна пару с рослым подростком, сильно хромая, подошёл к Ткачуку. Одна нога у него былавывернута в сторону и не разгибалась. А так ничего парень - плечистый, лицооткрытое, взгляд смелый. Представился он Морозом Алесем Ивановичем.Родом Алесь оказался с Могилевщины. После окончания педтехникума пять лет учительствовал.
Нога такая с рождения. Мороз признал, что с наркоматовскими программами в школедействительно не все в порядке, успеваемость не блестящая. Ребята учились в польскойшколе, многие плохо справляются с белорусской грамматикой. Но главное в том, чтобы онипостигли национальную и общечеловеческую культуру. Он хотел сделать из детейне послушных зубрил, а прежде всего людей. А это в методиках не очень-то разработано.
Достичь такого можно только личным примером учителя. Мороз учил ребят душой пониматьнравственные постулаты. Прививал и грамотность, и доброту. Подобрали где-то школьникитрехлапую собачонку, да слепого кота, и Мороз разрешил их поселить в школе. Потомпоявился скворец, осенью отстал от стаи, так ему смастерили клетку.Однажды поздним январским вечером 1941-го года, проезжая мимо, Ткачук решил обогретьсяв школе. Дверь открыл худенький мальчонка лет десяти. Он рассказал, что Алесь Иванович пошёлпровожать через лес двух младших девочек-близняшек. Часа через три вернулся заиндевевший Мороз.
С девчушками такая история. Наступили холода, мать не пускает в школу: обувка плохаяи ходить далеко. Тогда Мороз купил им по паре ботинок. Обычно девочек сопровождал КоляБородич, тот, что некогда с учителем пилил колоду. Сегодня же он не пришел в школу, воти довелось учителю идти в провожатые. А про своего квартиранта сказал, что парнишкапобудет пока в школе, дома, мол, нелады, отец сильно бьёт. Парнишка тот и был ПавликомМиклашевичем. Спустя две недели районный прокурор Сивак приказал Ткачуку ехать в Сельцо и забратьу Мороза сына гражданина Миклашевича. Возражений прокурор слушать не пожелал: закон! Морозвыслушал молча, позвал Павла. Тот отказался идти домой. Мороз неубедительно так объясняет, чтопо закону сын должен жить с отцом и, в данном случае, с мачехой. Мальчик заплакал, а Миклашевич-старший повёл его к шоссе. И вот все видят, как отец снимает с кожуха ременьи начинает бить мальчика. Милиционер молчит, дети с упреком смотрят на взрослых. Мороз, хромая, побежал через двор. «Стойте, - кричит, - прекратите избиение!» ВырвалПавлову руку из отцовской: «Вы у меня его не получите!» Чуть не подрались, успели их разнять. Передали все дело на исполком, назначили комиссию, а отец подал в суд.
Но Мороз все-таки своего добился: комиссия определила парня в детдом. С выполнением этогосоломонова решения Мороз не спешил.Война перевернула весь жизненный уклад. Из Гродно пришел приказ: организовать истребительныйотряд, чтобы вылавливать немецких диверсантов и парашютистов. Ткачук бросился собиратьучителей, объездил шесть школ, и к обеду был уже в райкоме. Но руководство укатилосо всеми своими пожитками в Минск. Немцы наступали, а отступающих советских войск нигдене было видно. На третий день войны, в среду, немцы уже были в Сельце. Ткачук да еще двое учителей елеуспели спрятаться в лесу. Ждали, что наши недели через две прогонят немцев. Если бы ктосказал, что война на четыре года затянется, его провокатором посчитали бы. И тут оказалось, что многие люди не только не настроены оказывать оккупантам сопротивление, но и охотноидут служить к немцам.Учителя встретили группу окруженцев, руководимую кубанским казаком Селезнёвым, кавалерийскиммайором. Окопались в урочище Волчьи ямы и стали к зиме готовиться. Оружия почти не было.
Пристал к отряду и прокурор Сивак. Здесь он уже был рядовым. На совете решили, что надоналадить связи с селами, с надежными людьми, «пощупать на хуторах окруженцев, которыеиз частей разбежались да к молодицам пристроились». Майор разослал всех местных, когокуда. Ткачук и Сивак решили зайти в Сельцо, где у прокурора был знакомый активист. Но узнали, что активист Лавченя ходит с белой повязкой на рукаве - стал полицаем. А учительМороз продолжает работать в школе - немцы дали разрешение. Правда, ужене в Габрусевой усадьбе - там теперь полицейский участок, - а в однойиз хат. Ткачук был поражён. От Алеся он такого не ждал. А тут прокурор зудит, чтов свое время, мол, надо было этого Мороза репрессировать - не наш человек. Стемнело. Договорились, что Ткачук зайдёт один, а прокурор подождет в загуменье, за кустами. Встретились с Морозом молча. Алесь кисло усмехнулся и стал говорить, чтоне будем учить мы - будут оболванивать немцы. А он не для того два годаочеловечивал этих ребят, чтобы их теперь расчеловечили. Позвали прокурора. Поговорилиоткровенно обо всем. Стало понятно, что Мороз умнее других. Он своим умом брал шире. Дажепрокурор это понял. Решили, что Мороз останется в селе, и будет извещать партизано намерениях фашистов.Учитель оказался незаменимым помощником. К тому же его уважали и сельчане. Морозпотихоньку слушал радиоприемник. Запишет сводки Совинформбюро, на которые самый большой спросбыл, распространит среди населения и в отряд передаст. Два раза в неделю пацаны клализаписки в дуплянку, висевшую у лесной сторожки на сосне, а ночью их забиралипартизаны. Сидели в декабре по своим ямам - все замело снегом, холод, с едой туго, и только радости, что эта Морозова почта. Особенно когда немцев разбили под Москвой.Первое время у Мороза все шло хорошо. Немцы и полицаи не приставали, следили издали.
Единственное, что камнем висело на его совести - судьба тех двух близняшек. В началеиюня сорок первого Мороз уговорил их мамашу, опасливую деревенскую бабу, отправить дочерейв пионерский лагерь. Только они уехали, а тут война. Так и пропали девочки. Один из двоих местных полицаев, бывший знакомый прокурора Лавченя, иногда помогал сельчанами партизанам, предупреждая об облавах. Зимой сорок третьего немцы расстреляли его. А вотвторой оказался последним гадом. По селам его звали Каин. Много бед он принес людям.
До войны жил с отцом на хуторе, был молодой, неженатый - парень как парень.
Но пришли немцы - и переродился человек. Наверное, в одних условиях раскрываетсяодна часть характера, а в других - другая. Сидело в этом Каине до войны что-топодлое, и может, не вылезло бы наружу. А тут вот поперло. С усердием служил немцам.
Расстреливал, насиловал, грабил. Над евреями издевался. И заподозрил Каин что-то в отношенииМороза. Однажды нагрянула полиция в школу. Там как раз шли занятия - человек двадцатьдетворы в одной комнатке за двумя длинными столами. Врывается Каин, с ним еще двоеи немец - офицер из комендатуры. Перетрясли ученические сумки, проверили книжки. Ничегоне нашли. Только учителю допрос устроили. Тогда ребята, во главе с Бородичом что-тозадумали. Затаились даже от Мороза. Однажды, правда, Бородич, будто между прочим, намекнул, чтонеплохо бы пристукнуть Каина. Есть такая возможность. Мороз запретил, но Бородич не думалрасставаться с этими мыслями. Павлу Миклашевичу шел тогда пятнадцатый год. Коля Бородич был самым старшим, ему быловосемнадцать. Еще братья Кожаны - Тимка и Остап, однофамильцы Смурный Николай и СмурныйАндрей, всего шестеро. Самому младшему - Смурному Николаю, было лет тринадцать. Эта компаниявсегда держалась вместе. Дурости и смелости у них было хоть отбавляй, а вот сноровкии ума - в обрез. Долго прикидывали, и, наконец, разработали план.Каин часто приезжал к отцу на хутор, через поле от Сельца. Там он пьянствовалда забавлялся с девками. Один приезжал редко, больше с другими полицаями, а то и с немецким начальством. В первую зиму они держали себя нахально, ничегоне боялись. Все случилось нежданно-негаданно. Уже наступила весна, и с полей сошел снег.
К тому времени Ткачук стал комиссаром отряда. Рано утром его разбудил часовой. Сказал, чтозадержали какого-то хромого. В землянку ввели Мороза. Он присел на нары и говорит такимголосом, словно похоронил родную мать: «Хлопцев забрали». Оказалось, что Бородич все-таки добился своего: ребята подстерегли Каина. Несколько дней назадтот на немецкой машине с фельдфебелем, солдатом и двумя полицаями прикатил к отцу. Тами заночевали. Перед этим заехали в Сельцо, забрали свиней, похватали по хатам с десятоккур. На дороге, недалеко от пересечения с шоссе, через овражек был перекинут небольшоймосток. До воды метра два, хоть и воды той по колено. К мостку вёл крутоватый спуск, а потом подъем, поэтому машина или подвода вынуждена брать разгон, иначе на подъемне выберешься. Пацаны это и учли. Как стемнело, все шестеро с топорами и пилами -к этому мостику. Подпилили столбы наполовину, чтоб человек или конь могли перейти, а машинанет. Двое - Бородич и Смурый Николай остались наблюдать, а остальных отправилипо домам. Но в тот день Каин припозднился, и машина показалась на дороге, когда уже полностьюрассвело. Машина медленно ползла по плохой дороге и не смогла взять необходимый разгон.
На мосту шофер стал переключать скорость, и тогда одна поперечина подломилась. Машинанакренилась и боком полетела под мост. Как потом выяснилось, седоки и свиньи с курамипросто съехали в воду и тут же благополучно повыскакивали. Не повезло немцу, угодившемупод борт. Его придавило насмерть.Хлопцы рванули в деревню, но кто-то из полицаев заметил, как в кустах мелькнула фигураребенка. Через какой-то час все в селе уже знали, что случилось у оврага. Мороз сразу бросилсяв школу, послал за Бородичем, но того не оказалось дома. Миклашевич не выдержали рассказал учителю обо всем. Мороз не знал, что придумать. И вот в полночь слышит стукв дверь. На пороге стоял полицай, тот самый Лавченя. Он сообщил, что мальчишек схватилии уже идут за Морозом. Мороза оставили в отряде. Он ходил, словно в воду опущенный. Прошло еще пару дней.
И вдруг в лес прибежала Ульяна - связная с лесного кордона. Ей разрешалосьприходить только в самом крайнем случае. Немцы требовали выдать Мороза, иначе угрожалиповесить ребят. Ночью к Ульяне прибежали их матери, просят Христом-Богом: «Ульяночкапомоги». Она в ответ: «Откуда мне знать, где тот Мороз?» А они: «Сходи, пустьон спасает мальцов. Он же умный, он их учитель». Еще шесть камней на душу бедного учителя! Ясно было, что и ребят не отпустят, и егоубьют. Вылезли из землянки, а тут Мороз. Стоит у входа, держит винтовку, а на самомлица нету. Всё слышал и просится идти. Селезнев и Ткачук обозлились. Кричали, что надо бытьидиотом, чтобы поверить немцам, будто они выпустят хлопцев. Идти - безрассудноесамоубийство. А Мороз спокойно отвечает: «Это верно». И тогда Селезнев сказал: «Черезчас продолжим разговор». А потом обнаружили, что Мороза нигде нет. Послали в Сельцо Гусака, у которого там проживал свояк, чтобы проследить, как оно будет дальше. Вот от этого Гусака, а потом уже и от Павла Миклашевича и стало известно, как развивались события.Ребята сидят в амбаре, немцы допрашивают их и бьют. И ждут Мороза. Матери лезутво двор к старосте, просят, унижаются, а полицаи их гонят. Поначалу ребята держалисьтвёрдо: ничего не знаем, ничего не делали. Их стали истязать, и первым не стерпелБородич, взял все на себя, и думал, что остальных отпустят. И в эту самую пору являетсяМороз. Рано утром, когда село еще спало, шагнул он во двор к старосте. Немцы скрутили Морозуруки, содрали кожушок. Как привели в старостову хату, старик Бохан улучил момент и говориттихонько: «Не надо было, учитель».Теперь вся «банда» оказалась в сборе. Хлопцы еще в амбаре упали духом, когда услышализа дверьми голос Алеся Ивановича. До самого конца никто из них не думал, что учительпришёл добровольно. Считали, что схватили его где-то. И он им ничего о себе не сказал.
Только подбадривал. Под вечер вывели всех семерых на улицу, все кое-как держались на ногах, кроме Бородича. Старший брат близнецов Кожанов, Иван, пробрался вперед и говорит какому-тонемцу: «Как же так? Вы же говорили, что когда явится Мороз, то отпустите хлопцев».
Немец ему парабеллумом в зубы, а Иван ему ногой в живот. Ивана застрелили.Вели по той самой дороге, через мосток. Впереди Мороз с Павликом, за ним близнецы Кожаны, потом однофамильцы Смурные. Позади два полицая волокли Бородича. Полицаев было человек семьи четыре немца. Разговаривать никому не давали. Руки у всех были связаны сзади.
А вокруг - знакомые с детства места. Миклашевич вспоминал, что такая тоска на негонапала, хоть кричи. Оно и понятно. По четырнадцать-шестнадцать лет хлопцам. Что они виделив этой жизни?Подошли к мостку. Мороз шепчет Павлику: «Как крикну, бросайся в кусты». Павликупоказалось тогда, что Мороз что-то знает. А лесок вот уже - рядом. Дорога узенькая, дваполицая идут впереди, двое по сторонам. Внезапно Мороз громко крикнул: «Вот он, вот -смотрите!» И сам влево от дороги смотрит, плечом и головой показывает, словно кого-тоувидел там. И так естественно это у него подучилось, что даже Павлик туда глянул. Но толькораз глянул, потом прыгнул в противоположную сторону и оказался в чаще. Спустя секундыкто-то ударил из винтовки, потом еще. Полицаи приволокли Павла. Рубашка на его грудипропиталась кровью, голова обвисла. Мороза избили так, что уже не поднялся. Каин для уверенностиударил Павлика прикладом по голове и спихнул в канаву с водой.Там его и подобрали ночью. А тех шестерых довезли до местечка и подержали еще пятьдней. В воскресенье, как раз на первый день Пасхи, вешали. На телефонном столбе у почтыукрепили перекладину - толстый такой брус, получилось подобие креста. Сначала Морозаи Бородича, потом остальных, то с одной, то с другой стороны. Для равновесия. Таки стояло это коромысло несколько дней. Закопали в карьере за кирпичным заводом. Потом уже, когда война кончилась, перехоронили поближе к Сельцу. Когда в 44-м выбили немцев, в Гродно остались кое-какие бумаги: документы полиции, гестапо. И нашли одну бумагу касательно Алеся Ивановича Мороза. Обыкновенный листокиз тетрадки в клетку, написано по-белорусски, - рапорт старшего полицейского ГагунаФедора, того самого Каина, своему начальству. Мол, такого-то апреля 42-го команда полицейскихпод его началом захватила главаря местной партизанской банды Алеся Мороза. Эта ложь была нужнаКаину, да и немцам. Взяли ребят, а через три дня поймали и главаря банды - былоо чём рапортовать. К тому же, когда в отряде набралось немало убитых и раненых, потребовали из бригады данные о потерях. Вспомнили Мороза. Он всего два дняв партизанах побыл. Селезнев и говорит: «Напишем, что попал в плен. Пусть самиразбираются». Так к немецкому прибавился еще и наш документ. И опровергнуть эти двебумажки было почти невозможно. Спасибо Миклашевичу. Он все-таки доказал истину.Но здоровья он так и не набрал. Грудь прострелена навылет, да еще столько временив талой воде пролежал. Начался туберкулез. Почти каждый год в больницах лечился.
В последнее время, казалось, неплохо себя чувствовал. Но пока лечил легкие, сдало сердце.
«Доконала таки война нашего Павла Ивановича, - закончил Ткачук.Мимо проскочила машина, но вдруг замедлила ход и остановилась. Заведующий районо Ксендзовсогласился подвезти. Машина тронулась. Заведующий повернулся вполоборота и продолжил спор, начатый в Сельце. Ксендзов менторским тоном вещал, что есть герои не чета этому Морозу, который даже ни одного немца не убил. И поступок его безрассуден - никого не спас.
А Миклашевич случайно остался в живых. И никакого подвига в этом он не видит.
Ткачук, более не сдерживаясь, ответил, что видно заведующий душевно близорукий! И остальные, подобные ему - слепые и глухие, невзирая на посты и ранги. Ксендзову всего 38 лет, и войну он знает по газетам да по кино. А Ткачук её своими руками делал.
И Мороз принял участие. Миклашевич в её когтях побывал, да так и не вырвался.
Закончилось тем, что Ткачук обозвал Ксендзова «безмозглым дураком» и потребовалостановить машину. Шофер стал притормаживать. Журналист попытался его остановить. Ткачук бросилещё несколько фраз о том, что такие люди, как Ксендзов, опасны тем, что для них всё ясно загодя.
Но так нельзя жить. Жизнь - это миллионы ситуаций, миллионы характеров и судеб.
Их нельзя втиснуть в две-три расхожие схемы, чтоб поменьше хлопот. Мороз сделал больше, чемесли бы убил сто немцев. Он жизнь положил на плаху добровольно. Нет ни Мороза, ни Миклашевича. Но еще жив Тимофей Ткачук! И больше молчать он не будет. Всемрасскажет о подвиге Мороза. Не встретив возражений, Ткачук замолчал. Ксендзов тоже молчал, уставившись на дорогу. Фарыярко резали темень. По сторонам мелькали белые в лучах света столбы, дорожные знаки, вербыс побеленными стволами...Подъезжали к городу.
Василь Быков
За два долгих года я так и не выбрал времени съездить в ту не очень и далекую от города сельскую школу. Сколько раз думал об этом, но все откладывал: зимой - пока ослабнут морозы или утихнет метель, весной - пока подсохнет да потеплеет; летом же, когда было и сухо и тепло, все мысли занимал отпуск и связанные с ним хлопоты ради какого-то месяца на тесном, жарком, перенаселенном юге. Кроме того, думал: подъеду, когда станет свободней с работой, с разными домашними заботами. И, как это бывает в жизни, дооткладывался до того, что стало поздно собираться в гости - пришло время ехать на похороны.
Узнал об этом также не вовремя: возвращаясь из командировки, встретил на улице знакомого, давнишнего товарища по работе. Немного поговорив о том о сем и обменявшись несколькими шутливыми фразами, уже распрощались, как вдруг, будто вспомнив что-то, товарищ остановился.
Слыхал, Миклашевич умер? Тот, что в Сельце учителем был.
Как умер?
Так, обыкновенно. Позавчера умер. Кажется, сегодня хоронить будут.
Товарищ сказал и пошел, смерть Миклашевича для него, наверно, мало что значила, а я стоял и растерянно смотрел через улицу. На мгновение я перестал ощущать себя, забыл обо всех своих неотложных делах - какая-то еще не осознанная виноватость внезапным ударом оглушила меня и приковала к этому кусочку асфальта. Конечно, я понимал, что в безвременной смерти молодого сельского учителя никакой моей вины не было, да и сам учитель не был мне ни родней, ни даже близким знакомым, но сердце мое остро защемило от жалости к нему и сознания своей непоправимой вины - ведь я не сделал того, что теперь уже никогда не смогу сделать. Наверно, цепляясь за последнюю возможность оправдаться перед собой, ощутил быстро созревшую решимость поехать туда сейчас же, немедленно.
Время с той минуты, как я принял это решение, помчалось для меня по какому-то особому отсчету, вернее - исчезло ощущение времени. Изо всех сил я стал торопиться, хотя удавалось это мне плохо. Дома никого из своих не застал, но даже не написал записки, чтобы предупредить их о моем отъезде, - побежал на автобусную станцию. Вспомнив о делах на службе, пытался дозвониться туда из автомата, который, будто назло мне, исправно глотал медяки и молчал, как заклятый. Бросился искать другой и нашел его только у нового здания гастронома, но там в терпеливом ожидании стояла очередь. Ждал несколько минут, выслушивая длинные и мелочные разговоры в синей, с разбитым стеклом будке, поссорился с каким-то парнем, которого принял сначала за девушку, - штаны клеш и льняные локоны до воротника вельветовой курточки. Пока наконец дозвонился да объяснил, в чем дело, упустил последний автобус на Сельцо, другого же транспорта в ту сторону сегодня не предвиделось. С полчаса потратил на тщетные попытки захватить такси на стоянке, но к каждой подходившей машине бросалась толпа более проворных, а главное, более нахальных, чем я. В конце концов пришлось выбираться на шоссе за городом и прибегнуть к старому, испытанному в таких случаях способу - голосовать. Действительно, седьмая или десятая машина из города, доверху нагруженная рулонами толя, остановилась на обочине и взяла нас - меня и парнишку в кедах, с сумкой, набитой буханками городского хлеба.
В пути стало немного спокойнее, только порой казалось, что машина идет слишком медленно, и я ловил себя на том, что мысленно ругаю шофера, хотя на более трезвый взгляд ехали мы обычно, как и все тут ездят. Шоссе было гладким, асфальтированным и почти прямым, плавно покачивало на пологих взгорках - то вверх, то вниз. День клонился к вечеру, стояла середина бабьего лета со спокойной прозрачностью далей, поредевшими, тронутыми первой желтизной перелесками, вольным простором уже опустевших полей. Поодаль, у леса, паслось колхозное стадо - несколько сот подтелков, все одного возраста, роста, одинаковой буро-красной масти. На огромном поле по другую сторону дороги тарахтел неутомимый колхозный трактор - пахал под зябь. Навстречу нам шли машины, громоздко нагруженные льнотрестой. В придорожной деревне Будиловичи ярко пламенели в палисадниках поздние георгины, на огородах в распаханных бороздах с сухой, полегшей ботвой копались деревенские тетки - выбирали картофель. Природа полнилась мирным покоем погожей осени; тихая человеческая удовлетворенность просвечивала в размеренном ритме извечных крестьянских хлопот; когда урожай уже выращен, собран, большинство связанных с ним забот позади, оставалось его обработать, подготовить к зиме и до следующей весны - прощай, многотрудное и многозаботное поле.
Но меня эта умиротворяющая благость природы, однако, никак не успокаивала, а только угнетала и злила. Я опаздывал, чувствовал это, переживал и клял себя за мою застаревшую лень, душевную черствость. Никакие мои прежние причины не казались теперь уважительными, да и вообще были ли какие-нибудь причины? С такой медвежьей неповоротливостью недолго было до конца прожить отпущенные тебе годы, ничего не сделав из того, что, может, только и могло составить смысл твоего существования на этой грешной земле. Так пропади она пропадом, тщетная муравьиная суета ради призрачного ненасытного благополучия, если из-за него остается в стороне нечто куда более важное. Ведь тем самым опустошается и выхолащивается вся твоя жизнь, которая только кажется тебе автономной, обособленной от других человеческих жизней, направленной по твоему, сугубо индивидуальному житейскому руслу. На самом же деле, как это не сегодня замечено, если она и наполняется чем-то значительным, так это прежде всего разумной человеческой добротой и заботою о других - близких или даже далеких тебе людях, которые нуждаются в этой твоей заботе.
Наверно, лучше других это понимал Миклашевич.
И, кажется, не было у него особой на то причины, исключительной образованности или утонченного воспитания, которые выделяли бы его из круга других людей. Был он обыкновенным сельским учителем, наверно, не лучше и не хуже тысяч других городских и сельских учителей. Правда, я слышал, что он пережил трагедию во время войны и чудом спасся от смерти. И еще - что он очень болен. Каждому, кто впервые встречался с ним, было очевидно, как изводила его эта болезнь. Но я никогда не слыхал, чтобы он пожаловался на нее или дал бы кому-либо понять, как ему трудно. Вспомнилось, как мы с ним познакомились во время перерыва на очередной учительской конференции. С кем-то беседуя, он стоял тогда у окна в шумном вестибюле городского Дома культуры, и вся его очень худая, остроплечая фигура с выпирающими под пиджаком лопатками и худой длинной шеей показалась мне сзади удивительно хрупкой, почти мальчишечьей. Но стоило ему тут же обернуться ко мне своим увядшим, в густых морщинах лицом, как впечатление сразу менялось - думалось, что это довольно побитый жизнью, почти пожилой человек. В действительности же, и я это знал точно, в то время ему шел только тридцать четвертый год.
Слышал о вас и давно хотел обратиться с одним запутанным делом, - сказал тогда Миклашевич каким-то глухим голосом.
Он курил, стряхивая пепел в пустой коробок из-под спичек, который держал в пальцах, и я, помнится, невольно ужаснулся, увидев эти его нервно дрожащие пальцы, обтянутые желтой сморщенной кожей. С недобрым предчувствием я поспешил перевести взгляд на его лицо - усталое, оно было, однако, удивительно спокойным и ясным.
Печать - великая сила, - шутливо и со значением процитировал он, и сквозь сетку морщин на его лице проглянула добрая, со страдальческой грустью усмешка.
Я знал, что он ищет что-то в истории партизанской войны на Гродненщине, что сам еще подростком принимал участие в партизанских делах, что его друзья-школьники расстреляны немцами в сорок втором и что хлопотами Миклашевича в их честь поставлен небольшой памятник в Сельце. Но вот, оказывается, было у него и еще какое-то дело, в котором он рассчитывал на меня. Что ж, я был готов. Я обещал приехать, поговорить и по возможности разобраться, если дело действительно запутанное, - в то время я еще не потерял охоту к разного рода запутанным, сложным делам.
И вот опоздал.
В небольшом придорожном леске с высоко вознесшимися над дорогой шапками сосен шоссе начинало плавное широкое закругление, за которым показалось, наконец, и Сельцо. Когда-то это была помещичья усадьба с пышно разросшимися за много десятков лет суковатыми кронами старых вязов и лип, скрывавшими в своих недрах старосветский особняк - школу. Машина неторопливо приближалась к повороту в усадьбу, и это приближение новой волной печали и горечи охватило меня - я подъезжал. На миг появилось сомнение: зачем? Зачем я еду сюда, на эти печальные похороны, надо было приехать раньше, а теперь кому я могу быть тут нужен, да и что тут может понадобиться мне? Но, по-видимому, рассуждать таким образом уже не имело смысла, машина стала замедлять ход. Я крикнул парнишке-попутчику, который, судя по его спокойному виду, ехал дальше, чтобы тот постучал шоферу, а сам по шершавым рулонам толя подобрался к борту, готовясь спрыгнуть на обочину.
Повесть «Обелиск» Быкова была написана в 1971 году. Это произведение посвящено военной тематике, в частности, тем незначительным, на первый взгляд, подвигам, которыми и была соткана великая победа в Великой Отечественной войне.
Главные герои
Алесь Иванович Мороз – сельский учитель, честный, справедливый, преданный своему делу.
Другие персонажи
Тимофей Титович Ткачук – пенсионер, который до войны работал заврайоно, а после – служил в партизанском отряде.
Павел Иванович Миклашевич – сельский ученик, воспитанник Мороза, благодаря которому остался в живых.
Коля Бородич – шестнадцатилетний подросток, самый старший и самый преданный своему учителю подросток.
Рассказчик – журналист, поведавший историю сельского учителя Мороза.
Рассказчик, встретив « на улице знакомого, давнишнего товарища по работе », узнал о смерти учителя Миклашевича, жителя белорусской деревни Сельце. Он уже два года собирался навестить своего хорошего знакомого, но все время находились какие-то неотложные дела, мешавшие этой поездке. Теперь герой торопился на похороны.
Павел Иванович Миклашевич был « обыкновенным сельским учителем » – не лучше и не хуже многих своих коллег. Он « пережил трагедию во время войны и чудом спасся от смерти », также он был очень болен, но никогда никому не жаловался.
Приехав в Сельце, рассказчик узнал, что Миклашевич, несмотря на серьезную болезнь, работал до последнего дня. На его поминках он познакомился с пенсионером Тимофеем Титовичем Ткачуком, который в прошлом учительствовал в Сельце. Возвращаясь домой, рассказчик с со своим новым знакомым дошел до небольшого, но очень ухоженного обелиска, на котором висела « черная металлическая табличка с пятью именами школьников », совершивших подвиг. Они разговорились, и герой узнал от бывшего учителя историю Миклашевича.
Перед войной Тимофей Титович « работал в районе заведующим », а в местной школе преподавал Мороз и одна пожилая полька – « Подгайская, пани Ядя ». Она регулярно жаловалась Ткачуку на молодого учителя, который « не поддерживает дисциплины, как равный ведет себя с учениками, учит без необходимой строгости, не выполняет программ наркомата ».
При случае Тимофей Титович заглянул в сельскую школу, и остался очень доволен: учитель содержал школу в полном порядке, заботился об учениках и имел прогрессивные взгляды на систему образования.
Алесь Иванович прививал своим подопечным чувство собственного достоинства, учил их справедливости, состраданию к ближним. Он не просто внушал им прописные истины, но и сам служил наглядным примером достойного во всех отношениях человека.
Однажды Тимофей Титович узнал, что Мороз приютил у себя парнишку, которого часто избивал отец. Им оказался « Павлик, Павел Иванович, будущий товарищ Миклашевич ». Вскоре Ткачука вызвал к себе прокурор, и приказал отправиться к Морозу в сопровождении милиционера и вернуть мальчика отцу. Миклашевич-старший с силой отобрал ребенка у учителя и, не стесняясь многочисленных свидетелей, стал бить его кожаным ремнем. Не выдержав, Мороз заступился за беспомощного ученика. Вскоре он добился суда, и Миклашевича-старшего лишили родительских прав.
Среди старших учеников деревенской школы особенно выделялся Коля Бородич – « приметный парень, упрямого, молчаливого характера », который очень любил своего учителя. Однажды Алесь Иванович взял на себя вину за совершенное Колей хулиганство, и с тех пор жители со всей округи стали « смотреть на Мороза как на какого-то своего заступника ».
« Нежданно-негаданно, как гром среди ясного дня » обрушилась война. Уже на третий день белорусское село оказалось во власти фашистов. Многие жители лояльно отнеслись к их приходу, и некоторые даже устроились при новой власти полицаями.
Интересуясь судьбами жителей Сельца, Ткачук был немало удивлен, когда узнал, что Мороз остался в деревне, собрал всех ребятишек, и « с разрешения немецких властей » продолжил их обучение. Тимофей Титович засомневался было в учителе, но при личной встрече понял, что он не предатель, а « честный, хороший человек », который в первую очередь печется о детях.
Когда Морозу удалось чудом раздобыть радиоприемник, он стал « два раза в неделю передавал сводки в отряд ». Поначалу все шло хорошо, и Алесь Иванович помогал советским бойцам, как мог. Но однажды на него донес местный полицай, и в школе появились фашисты. Они обыскали школу, учеников, провели допрос Морозу – « часа два по разным вопросам гоняли », но все обошлось.
После этого происшествия ученики во главе с Колей Бородичем решили убить полицая. Подрезав опоры моста, они устроили так, что машина с немецким офицером и полицаем рухнула в воду. Предстоящую операцию мальчики держали в тайне даже от любимого учителя. Не выдержал только маленький Павлик Миклашевич, который все ему рассказал.
Фашисты быстро догадались, чьих это рук дело, и схватили всех ребят. Они грозились, что всех их повесят, если учитель не явится к коменданту. Алесь Иванович тут же отправился к фашистам, надеясь, что они сдержат свое обещание, и отпустят на свободу мальчишек. Однако они не сдержали обещания: детей нещадно избивали, пытали, вытягивая из них нужные сведения.
Когда Мороза и ребят повели к месту казни, « сбежалась вся деревня ». По дороге учителю удалось отвлечь внимание конвоя, и тем самым дать шанс спастись самому младшему – Павлику Миклашевичу. Мальчика ранили в грудь – он « не шевелился и выглядел совсем мертвым ». Полицай ударил его прикладом по голове и « спихнул в канаву с водой ». Павлику повезло – ночью его отыскала одна бабка и отправила к отцу, который, несмотря на свой суровый нрав, выходил сына.
Вот только огнестрельная рана и долгое лежание в холодной воде сделали свое черное дело, и Павлик заболел туберкулезом. Он « почти каждый год в больницах лечился, все курорты объездил », но ничего не помогало. Умер же он от того, что « сдало сердце ».
После окончания войны о подвиге Мороза попросту забыли, ведь он не убил ни одного немца, к тому же добровольно отправился в плен к врагу. И только спустя много лет имя сельского учителя было реабилитировано в глазах общества.
Заключение
Книга Василя Быкова учит тому, что в момент сложного жизненного выбора нужно ориентироваться, прежде всего, на голос собственной совести. Только в этом случае выбор будет единственно правильным.
Тест по повести
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.1 . Всего получено оценок: 66.